Уничтоженная 6 августа 1945 года Хиросима стала вечным символом борьбы против ядерного оружия. Этот день стал отмечаться международным сообществом как Всемирный день борьбы за запрещение ядерного оружия.

Японские города Хиросима и Нагасаки - символы не только атомной трагедии, но и борьбы против ядерной опасности. Под лозунгом «Нет войне и ядерному оружию!» ежегодно в Японии организуется «Марш мира». По 13 маршрутам, связывающим все 47 префектур страны, участники марша проделывают пешком более 10 тыс. км и заканчивают свое шествие 6 августа в хиросимском Парке мира. Ежегодно 6 августа в 8 часов 15 минут здесь собираются десятки тысяч жителей. Под звуки набата и печальный вой сирен на заводах и фабриках в небо взлетают привезенные сюда сотни тысяч голубей. А поздно вечером по реке, на которой расположен город, плывут к океану тысячи бумажных фонариков с зажженными свечами

Памятник жертвам Хиросимы - серый бетонный шатер. Внутри памятника - известковая плита, под ней - ларец с именами жертв бомбардировки - «хибакуся». Список «хибакуся» пополняется ежегодно. В 2003 году в нем значились почти 227 тысяч человек. Около 140 тысяч из них погибли во время взрыва или в первый год после него, а в начале июня 2004 года этот список пополнили два американских солдата - 19-летний Норман Бриссетт из штата Массачусетс и 20-летний Джулиус Молнар из Мичигана, находившиеся в японском плену. Первый умер через две недели, а судьба второго так и осталась неизвестной. До сих пор в числе официально поминаемых жертв бомбежки значились лишь трое военнослужащих США. В 2004 году к подножию памятника жертвам трагедии лег список с именами еще 5.142 человек, которые, по официальной статистике, умерли за прошедший год от болезней, связанных с последствиями бомбардировки. Таким образом, общее число жертв трагедии в Хиросиме стали 237 062 человека.

На братской могиле горит вечный огонь и начертаны слова: «Спите спокойно, ошибка не повторится». Недалеко от памятника Мемориальный музей мира, в котором собраны страшные экспонаты. При входе на стене фотоснимок макета атомной бомбы, размером с ту бомбу, которая была сброшена на Хиросиму. Вблизи другая большая фотография. Этот снимок сделан с борта американского военного самолета примерно через час после того, как атомная бомба была сброшена на Хиросиму. Внизу под гигантским грибовидным облаком, образовавшимся при взрыве атомной бомбы, неясно виднеются улицы города.

Как постоянное напоминание о страшной трагедии в центре города оставлен нетронутым кусочек земли. Здесь все так же, как и десятки лет назад - развалины, тени на стенах - призраки атомной смерти.

Нагасаки - деловой, красивый город, но 9 августа 1945 года здесь все было расщеплено на атомы. Сейчас в центре города стоит черный, устремленный ввысь трехгранный мраморный обелиск. Рядом - остатки фундамента католической церкви, искореженные металлические каркасы цистерн для воды. Внешне это место мало отличается от других мест в мире: зеленая роща, играющие дети, разве только трава здесь, пожалуй, более скудная. На холме воздвигнуто здание - музей. Недалеко от него большая статуя - сидящая мужская фигура, замершая в могучем порыве, который символизирует гневный протест против войны. Колокол в Храме Фукусай-джи Зен, построенном в форме черепахи, звонит ежедневно в 11.02 утра - время взрыва.

Каждый год 9 августа в Мемориальный Парк Мира Нагасаки приходят тысячи людей. Это те, кто выжил в августе 45-го, родственники погибших, политики. Траурные венки, минута молчания, молитва и тревожный рев сирены. Этот леденящий кровь звук пятьдесят семь лет назад услышали жители Нагасаки. Их предупреждали о том, что американский самолет сбросил атомную бомбу. Такую же как три дня назад в Хиросиме. В считанные минуты город был практически стерт с лица земли. Погибли 74 тысячи человек. А потом, с каждым годом, список погибших пополнялся новыми именами. Уходя из парка, каждый ударит в колокол. Его звон напомнит миру о страшной угрозе атомной войны.

В Японии существует легенда, что тысяча бумажных журавликов приносит счастье. Поверив в это, пораженная лучевой болезнью в результате бомбардировки Хиросимы, девочка Садако Сасаки начала складывать сказочных птиц, но успела сделать только 644 фигурки. Остальные сложили ее одноклассники - могила девочки была усыпана бумажными журавликами. В память о детях, погибших в результате ядерного удара, в Хиросиме в Парке мира хранились около 140 тысяч бумажных журавликов.

В августе 2003 года студент одного из японских университетов их сжег. За год до этого, в марте 2002 года, монумент облили краской. 26 июля, накануне 60-летия американской атомной бомбардировки Хиросимы член одной из японских ультраправых группировок более чем в 10 местах нанес повреждения главному памятнику жертвам этой трагедии. Для этого он использовал тяжелый молоток и два долота. 27-летний Такэо Симадзу, сам явился в полицию, признался в содеянном и был арестован. Он сообщил, что ему не нравится слово «ошибка» в надписи на памятнике - «Спите спокойно, ошибка не повторится». В Японии и раньше периодически вспыхивали дебаты вокруг этой надписи, которую толкуют по-разному - и как указание на ошибку всего человечества, и как ошибку США, ставших теперь союзниками Токио, и как ошибку Японии, развязавшей войну, которая привела к Хиросиме. В 1970 году было даже создано Общество, выступавшее за изменение надписи. После этого власти Хиросимы установили рядом в Парке мира доску-разъяснение, на которой написано, что речь идет о клятве всего человечества никогда больше не воевать.

«Хибакуся» - жертвы бомбардировки надеются, что после смерти от них останутся многочисленные книги, журналы, а также аудио- и видеозаписи их воспоминаний. Один из самых крупных проектов, посвященных памяти трагедии Хиросимы, был осуществлен через 40 лет после атомной бомбардировки японской вещательной корпорацией NHK и культурным центром «Мир Хиросимы». 100 «хибакуся» подробно рассказали журналистам о том дне, когда их мир был полностью разрушен.

http://www.strana.ru/stories/01/11/05/1951/255859.html

«Боже, что мы натворили?»
Владимир Симонов  09.08.2005

Перед вылетом плотно закусили омлетом с сосисками.

Потом вышли на летное поле и обомлели. Их родной бомбардировщик, их «Энола Гей» - так Пол Тиббетс, командир миссии, любовно окрестил самолет именем своей матери – искрился в лучах киношных юпитеров. Вокруг громоздились треноги кинокамер, роилась толпа фоторепортеров. Командование явно запасалось картинками для истории.

- Эй ты! – крикнул фотограф одному из членов экипажа. – Ты ведь, парень, прославишься! Встань-ка вот здесь и улыбнись пошире.

Тот послушно повиновался. И попутно сострил: вся кутерьма сильно смахивает на открытие нового универсама.

На самом деле это было открытие человечеством нового способа самоубийства. Тогда - немыслимого, теперь – надежного, с гарантией.

В 2:45 ночи «Энола Гей» тяжело оторвался от коралловой взлетной полосы острова Тиниан в Тихом океане и взял курс на северо-запад.

В 8:08 капитан Парсонс, военный физик, вошел в кабину пилотов и встал за спиной Тиббетса. Внизу в прорехе облаков, как лапа какого-то фантастического существа, выплыла река Ота с семью когтями-притоками.

- Это Хиросима, - сказал Тиббетс в микрофон. И Парсонсу сухо, по инструкции:

- Подтверждаете, что это и есть наша мишень?

- Так точно.

- Заходим на бомбометание, - скомандовал Тиббетс. – Всем надеть защитные очки.

Бомбовой люк распахнулся автоматически. Под ногами, сквозь стеклянный фонарь бомбардир Том Фереби увидел, как «Малыш» плашмя провалился вниз.

- Бомба пошла! – крикнул он.

Было 8 часов 15 минут 17 секунд 6 августа 1945 года.

Человечество бросилось головой вниз в век военного атома. Сегодня, ровно через 60 лет, оно все еще не знает, как из него, проклятого, выкарабкаться.

Каждая годовщина первой в истории ядерной бомбардировки – нынешняя не исключение - порождает новую лавину старых вопросов.

Почему сгорели заживо, превратились в темную липкую массу 140 тысяч жителей Хиросимы и 80 тысяч – Нагасаки, 95 % из них невоенный люд? Было ли использование Соединенными Штатами ядерного меча позарез необходимым? Действительно ли Япония никогда не выбросила бы белый флаг капитуляции, не обожги ее жар нового дьявольского оружия?

Традиционная американская историография вот уже шесть десятилетий степенно кивает головушкой: да, необходимо, да, не сдалась бы.

В качестве бесспорного аргумента нам предлагают вроде бы очевидную причинно-следственную связь. Смотрите, 6 и 9 августа – бомбежки Хиросимы и Нагасаки, а 14 августа «Радио Токио» уже объявляет, что император Японии принял американские условия капитуляции.

Благодаря бомбе кончилась война, уверяют нас. Низкий ей поклон – она также спасла сотни тысяч американских жизней, которыми в противном случае пришлось бы заплатить за вторжение армии США на Японские острова.

Мифы, мифы, мифы... Псевдопатриотичные, придуманные в потуге обмануть историю.

На самом деле атомная казнь Хиросимы и Нагасаки не имела никакого отношения к победе во Второй мировой. Бомбардировки были продиктованы многим, но только не военной необходимостью. И чем дальше мир от августа 1945-го, тем бесспорнее эта оценка.

Сегодня радикальное осмыслении трагедии 60-летней давности предлагает в новой сенсационной книге «Гонки с врагом» (Racing with Enemy) Цуёси Хасегава, профессор истории и директор Центра по изучению «холодной войны» при Калифорнийском университете. Автор получил уникальную возможность скрестить тайны из американских и японских архивов.

Смесь получилась гремучая.

Тезис о том, будто победа в войне не далась бы без атомной бомбы, - образчик околонаучной фантазии, доказывает Хасегава. Придворные вашингтонские историки изобрели этот миф, чтобы «утолить угрызения совести у Трумэна и облегчить исповедь коллективного американского сознания».

На деле фанатичных лидеров Японии не очень-то заботили разрушения, причиненные атомной бомбардировкой США, размышляет автор книги «Гонки с врагом». С точки зрения Токио, обычные американские бомбы могли нанести куда больший урон. Вообще сами по себе руины и жертвы казались тогда японцам второстепенными. Тогдашний военный министр Корэтика Анами эстетски сравнивал американский погром Японии с увяданием цветка - природа опять вызовет его на белый свет будущей весной.

Не бомба сломила Токио, а угроза оказаться лицом к лицу с Красной армией.

Хасегава не оставляет никаких сомнений: именно вступление Советского Союза в войну на Тихоокеанском театре 8 августа 1945 года, через два дня после бомбардировки Хиросимы, стало тем шоком, который вызвал капитуляцию Японии.

У бомбы была другая миссия. Распятие Хиросимы и Нагасаки на атомной дыбе должно было убедить мир: Америка всесильна. В канун определения послевоенного устройства Европы Вашингтон остро нуждался в инструменте международного шантажа. Он его продемонстрировал.

Но это не означало, что гонки с тогдашним врагом – Советским Союзом выиграны. Изнурительное состязание ядерных арсеналов только начиналось.

Мир не успел оглянуться, как в клуб счастливых обладателей оружия массового человекоубийства вломились Франция, Великобритания, Китай, Индия, Пакистан. За клубной дверью, как бы нелегально, исподтишка, собственной бомбой обзавелись Израиль и Северная Корея – спросите экспертов, они подтвердят.

В результате неким магическим словом-заклятием сегодня стало НЕРАСПРОСТРАНЕНИЕ.

Во имя нераспространения Америка отутюжила танковыми гусеницами Ирак. Она же, Америка, пытается сейчас купить за щедрые энергетические дары отказ Пхеньяна от своей ядерной программы – тоже под флагом нераспространения. В свою очередь Иран только что отверг предложение трех стран ЕС облагодетельствовать его мирной ядерной технологией в обмен на прекращение собственных работ по обогащению урана. Опять удар по нераспространению.

Тут на ум приходят небезынтересные вопросы. Скажем, кто именно занимался этим самым, так ненавистным сегодня распространением ядерной смерти?

Как раз к 60-летию трагедии Хиросимы и Нагасаки подоспело поразительное открытие, сделанное программой Би-би-си «Ньюзнайт» в Британском национальном архиве. Изучая рассекреченные документы, журналисты наткнулись на сенсацию. Оказывается, именно Британия тайно продала Израилю в 1958 году 20 тонн тяжелой воды для производства оружейного плутония в израильском ядерном центре Димон в пустыне Негев.

Трудно предположить, чтобы британские чиновники не имели представления, что творят. Технологические и политические последствия содеянного не были для них загадкой. Тогда почему? Простенький ответ дает сегодня лорд Гилмор, бывший высокопоставленный сотрудник Форин-офиса в кабинете консерваторов:

«Их, кажется, больше интересовало, как бы побольше заработать...»

Ради банальной наживы Лондон благословил тогда Израиль на бомбу. А теперь уговаривает Тегеран поступиться своим ядерными амбициями.

Еще любопытный вопрос: почему, собственно, государства вроде Ирана и Северной Кореи начинают сегодня так нервно настаивать на праве обладать ядерным оружием? Похоже, к этому их побуждает обоснованный страх: вслед за Афганистаном и Ираком им тоже может угрожать превентивное нападение США.

Между тем так ли уж безгрешен Вашингтон, когда диктует другим: «Не смейте и думать о ядерном статусе»? Проповедуя режим нераспространения, Соединенные Штаты далеки от того, чтобы соблюдать его сами.

На этот опасный парадокс обратил недавно внимание Мохамед Эль-Барадеи, глава Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ).

- Правительство США требует, чтобы у других государств не было ядерного оружия. Тем временем оно само вооружается, - сказал он германскому еженедельнику "Штерн".- В результате небольшое число привилегированных государств окажется под ядерным оборонительным щитом, тогда как остальной мир – вне его. Если мы не прекратим применять двойные стандарты, нас завалят еще большим количеством ядерного оружия. Мы – на распутье...

Шеф МАГАТЭ имел в виду разработку Пентагоном ядерных мини-бомб, предназначенных, помимо прочего, для поражения подземных бетонных бункеров.

По сути Америка пытается заставить мир делить ядерное оружие на плохое и хорошее. К первому, мол, тянутся «злонамеренные» государства, и им надо дать по рукам. Второе же совершенствует и размножает высший разум Соединенных Штатов, и потому это сама благодать божья.

На самом деле режим нераспространения един для всех и неделим.

Повторением Хиросимы угрожают сегодня не страны-«изгои», как бы «безответственны» они ни были, а скорее террористические группы. Черпающие, между прочим, вдохновение из той же трагедии августа 1945-го. Усама бен Ладен частенько поминает в своих видеопроповедях Хиросиму. Подобно тому, как американская бомба заставила Японию выйти из войны, верует он, так и ядерная атака на Америку заставила бы ее убраться с Ближнего Востока.
В этом смысле террорист с ядерным чемоданчиком, этот самый жуткий кошмар наших дней, был бы мутантом Хиросимы.

Прав Роберт Льюис, второй пилот «Энолы Гей», записавший в своем дневнике сразу после взрыва:
«Боже, что мы натворили?»

Заметьте, не знак восклицания – знак вопроса. Спустя 60 лет никто еще не знает полного ответа.
http://www.iraqwar.mirror-world.ru/article/59535

Нагасаки перед и после атомной бомбардировки 9 августа 1945 г.

В Хиросиме были русские
Алиса Аргунова
В 8 часов 14 минут 15 секунд 6 августа 1945 г. атомная бомба, которую американцы нарекли «Малышом» упала в историю. Ее сбросил 29-летний полковник Пол Тиббетс, назвавший свой смертоносный самолет именем матери - «Энола Гей». В тот момент над Хиросимой светило обычное солнце, а через 47 секунд взошло еще одно - атомное. Обычно, говоря о жертвах первой ядерной бомбардировки, подразумевают только японцев. Однако мало кто знает, что этот кошмар довелось пережить и девятерым нашим соотечественникам.

Из составленных позже донесений, докладов и воспоминаний становится ясно, что сначала никто из экипажа «Энолы Гей» не осознал, что произошло только что на их глазах. Кто-то из летчиков сказал, глядя на летящие вверх вместе с дымом какие-то черные обломки: «Это души японцев возносятся на небо!» Тиббетс открытым текстом передал на базу: «Результаты бомбардировки превосходят все ожидания». Нестерпимо яркий шар «продержался в небе около 4-х секунд, достиг поперечника в 60-100 м и начал меркнуть». Температуру внутри этой «рукотворной звезды» наблюдатели на глазок оценили в 5-10 миллионов градусов.

На земле в радиусе полутора километров от эпицентра взрыва в одно мгновенье люди просто испарились. От них остались только тени, которые взрыв припечатал к асфальту. Чуть дальше - пепел и обгорелые кучи костей. Тепловая энергия взрыва превратила зону в 3 километра от взрыва в район сплошного пожара. Горели не только люди, горели бетонные строения, а железо и сталь превратились в спекшиеся шарики. Ударная волна разрушила то, что не успело расплавиться при вспышке, и окончательно превратила город в пустыню. Через минуту на землю просыпался черный дождь из хлопьев сажи. О том, что эта грязь несет главную опасность, никто не знал. Уцелевшие не прятались от черного снега и получали огромные дозы радиации.

Жертв атомной бомбардировки в Японии называют «хибакуся» и их количество до сих пор увеличивается каждый год. В момент взрыва в Хиросиме погибло примерно 130-140 тысяч человек и было разрушено 92 % всех строений. Такой же ущерб могли причинить 2000 бомбардировщиков В-29 с обыкновенными фугасными бомбами.

Выжившие завидовали мертвым

Однако не весь город погиб мгновенно и целиком. Не все мужчины, женщины и дети Хиросимы умерли сразу. Тысячи были обречены на мучительную агонию, на длительное умирание и тяжелые воспоминания.

Жителю Хиросимы Мацушиге в августе 1945-го было 32 года, он работал фотографом в газете «Тюгоку сембун» и позднее вспоминал: «Небо было черным, все в округе было разрушено в один момент, но нигде поблизости не было воронок от бомб. Чем ближе я подходил к центру, тем гуще становился дым от пожаров, в некоторых местах виднелись разрушенные, раскуроченные здания. На мосту Минеки я увидел толпу израненных, истерзанных людей. Волосы их были опалены, кожа на руках и лицах стекала, словно оплавленная. Одежда их сгорела. Я бродил по горящему городу, словно лунатик. В городском бассейне вода от взрыва испарилась, на дне лежали шесть обугленных тел. Я не мог работать, не мог снимать».

Лауреаты Международной премии мира художники Ири и Тосико Маруки, очевидцы взрыва в Хиросиме, вспоминали тот момент так: «Ослепительная вспышка, взрыв, сознание подавлено, волна горячего ветра, и в следующий момент все вокруг загорается. Тишина, наступившая вслед за грохотом ни с чем не сравнимой, дотоле неслыханной силы, нарушается треском разгорающегося огня. Миг - и с людей падает вспыхнувшая одежда, вздуваются руки, лицо, грудь, лопаются багровые волдыри, лохмотья кожи сползают на землю... Это привидения. С поднятыми руками они движутся толпой, оглашая воздух криками боли. На искалеченных людей хлынули черные потоки дождя. Потом ветер принес удушающий смрад...»

Город горел, на улицах всюду лежали люди, живые и мертвые. «Живые выглядели еще ужаснее мертвых, - вспоминали пережившие этот кошмар. - Люди, у которых от взрыва вытекли глаза, ползли по улицам, стараясь по памяти найти путь к реке, чтобы утолить страшную жажду... Они уже не были похожи на человеческие существа, а напоминали скорее личинок насекомых, которые упали с листвы на тротуар и теперь беспомощно ползли».

Русский след в Хиросиме

Мало кто знает об этом, но среди пострадавших от атомной бомбы были и наши соотечественники. В Хиросиме и ее окрестностях проживала небольшая колония русских эмигрантов из девяти человек. Это армейский капитан и музыкант Сергей Пальчиков с семьей из 3-х человек, его коллега музыкант Барковский, владельцы мануфактурной лавки супруги Федор и Александра Парашутины, торговец хлебом вразнос, бывший полковник царской армии Павел Борженский и Владмир Ильин, в прошлом - участник Белого движения в Сибири. Кроме них в Хиросиме проживало еще лишь четверо иностранцев - три немца и один американец.

Старший сын Сергея Пальчикова - Николай - приехал в Хиросиму через три недели после атомного взрыва. Он родился и вырос в этом городе и хотел разыскать свою семью. «Хотя я пережил ужасы войны, - вспоминал Николай, - я не был готов к тому, что увижу: пустоту. Не было птиц, не было людей, не было деревьев, не было зданий, не было жизни. Контуры человеческих тел - точно выжженные на цементе негативы. Дом, в котором я вырос, исчез. Город как будто испарился».

Владимир Ильин утром 6 августа завтракал у себя дома, собираясь затем отправиться в деревню, чтобы поменять там кое-какие вещи на продукты. Вдруг его ослепил яркий свет из окна. Не успев толком понять, что происходит, Ильин был сбит с ног ударом страшной силы и потерял сознание. Придя в себя и обнаружив, что он лежит под обломками дома, Ильин начал осторожно выбираться из-под завала. Освободившись, Ильин бросился вместе с другими кричавшими и буквально обезумевшими людьми к реке, протекавшей по дну глубокого оврага. Оглянувшись на бегу, он увидел на месте города сплошное бушующее море огня. Владимир выжил и был отправлен в Кобе, где его поместили в специальную клинику. Умер он в середине 60-х годов от лейкемии.

Супруги Федор и Александра Парашутины в день взрыва нашли укрытие в протекавшей поблизости реке, пробыв в воде в общей сложности около 7 часов. Они, как и Владимир Ильин, впоследствии перебрались в Кобе, пополнив местную колонию русских эмигрантов и скончались в середине 80-х годов.

Семья Пальчиковых по счастливой случайности в день находилась на расстоянии примерно двух километров от города, благодаря чему все четверо остались живы. Их дом в Хиросиме был разрушен, и около двух недель Пальчиковы (сам Сергей Палчиков, его жена Александра, дочь Калерия и сын Дэвид) оставались в доме приютившей их японской семьи Ямада. Там же находился их знакомый, также музыкант, инвалид Барковский. Позднее Палчиковы переселились в Токио, а в 1951 году уехали в США, где и умерли.

Павел Борженский также пережил атомный кошмар и первое время даже не чувствовал в себе никаких особых изменений, потому продолжал оставаться в течение некоторого времени на сборном пункте для беженцев, размещавшемся на территории буддистского храма неподалеку от города. Затем он перебрался в Кобе, где рассчитывал найти помощь со стороны представителей многочисленной иностранной колонии. К тому времени выяснилось, что его положение оказалось более чем серьезным. У него началась гангрена и стоял вопрос о немедленной ампутации ноги. От операции Борженский отказался, объяснив врачам что ему «отныне незачем больше жить».

Атомная карусель

Через три дня Японию ждал новый кошмар. 9 июня в 11 часов 02 минуты на Нагасаки была сброшена плутониевая бомба. В этом городе все сложилось по-другому, чем в Хиросиме. Хотя сброшенная плутониевая бомба была мощнее хиросимской, но холмистый рельеф района Нагасаки погасил основную часть ударной волны, а многочисленные складки местности помогли жителям избежать и части светового излучения.

Как говорилось в докладе префектуры Нагасаки, в радиусе примерно 1200 м от эпицентра взрыва «люди и животные умирали почти мгновенно под воздействием мощной ударной волны и теплового излучения; дома и другие сооружения рушились, превращаясь в груды обломков, повсюду вспыхивали пожары. Здания сталелитейного завода «Мицубиси» были изуродованы до неузнаваемости». Церковь в полукилометре от эпицентра рухнула, под ее развалинами были погребены находившиеся там люди. Улицы были усеяны изуродованными трупами. Под действием теплового излучения обгорела и сморщилась кожа на открытых участках тела у моряков, находившихся в 5 км от места взрыва, в заливе Нагасаки. Большая часть города походила на кладбище, где не осталось ни одного не перевернутого могильного камня».

Неизвестные ранее болезненные симптомы обрушились на оставшихся в живых «хибакуся». Сначала прошла волна лейкемии - болезни крови, вызванной радиоактивным заражением. Она унесла еще несколько десятков тысяч жизней, особенно сильно распространившись в середине 50-х. Затем лейкемия пошла на убыль, но и сейчас еще в Хиросиме ей болеет каждый 10-й житель. Вслед за лейкемией начались массовые вспышки рака всех форм. Через шесть десятилетий после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки люди продолжают умирать от их последствий.
http://www.strana.ru/print/255861.html

Вспышку адской "Троицы" видели даже слепые

22 апреля 1904 года в Нью-Йорке в семье влиятельного промышленника, еврейского эмигранта из Германии Юлиуса Оппенгеймера родился сын. Никто в семье, естественно, не подозревал, что через 41 год Роберт Оппенгеймер сам станет отцом такого детища, которое взорвет мир - в прямом и в переносном смысле. Первое в мировой истории испытание атомной бомбы, проведенное 16 июля 1945 года в штате Нью-Мексико, необратимо изменило ход истории.

Козырь для Потсдама

Первый американский атомный проект получил название "Манхэттен" или "проект Y". Его возглавил 46-летний полковник Лесли Гровс, а научным руководителем стал Роберт Оппенгеймер, предложивший объединить всех ученых объединить в одной лаборатории в провинциальном городке Лос-Аламос, штат Нью-Мексико, неподалеку от Санта-Фе. Над созданием бомбы работало около 130 тысяч человек, среди которых были выдающиеся физики 20 века: Ферми, Понтекорво, Сциллард, Бор и наш соотечественник Гамов. В конце 1943 года для усиления проекта "Манхэттен" к Оппенгеймеру была направлена группа английских ученых. В проекте участвовало не менее 12 нобелевских лауреатов, настоящих или будущих. Правда, сам Оппенгеймер нобелевским лауреатом так и не стал.

Испытательный полигон в Нью-Мексико раскинулся на 10 000 квaдpaтныx килoмeтpax. В ceвepнoй его чacти, paнним утpoм 16 июля 1945 гoдa зaжглocь атомное солнце. Зa двa дня дo этoгo пepвaя aтoмнaя бoмбa, или кaк ee нaзывaли "вeщь" или "уcтpoйcтвo", coбpaннaя нa ближайшем paнчo Мaкдoнaльдa из мaтepиaлoв, дocтaвлeнныx из ядepнoй лaбopaтopии в Лoc-Aлaмoce, былa вoдpужeнa нa вepшину 33-мeтpoвoй cтaльнoй бaшни. Вoкpуг, нa paзличнoм paccтoянии oт бaшни, была paзмeщeна ceйcмoгpaфичecкaя и фoтoaппapaтуpa, а также пpибopы, peгиcтpиpующиe paдиoaктивнocть, тeмпepaтуpу и дaвлeниe. В paдиуce 9 км были уcтpoeны три нaблюдaтeльныx пунктa, в которых заняли свои посты руководители проекта.

Установленное на стальной башне новое оружие, предназначенное для изменения характера войны или могущее даже стать средством прекращения всех войн, было приведено в действие легким движением руки. Работа шла под вспышки молнии и раскаты грома. Непогода на полтора часа задержала взрыв, назначенный на 4 часа утра.

Оппенгеймер писал позднее о том, в какой лихорадочной атмосфере проходили последние дни работы над бомбой: "На нас оказывалось немыслимое давление; требовалось завершить работу до Потсдамской встречи". О том же писал Лесли Гровс: "Я был в высшей степени заинтересован в проведении испытания, ибо знал, какое значение это событие может иметь при переговорах в Потсдаме".

Первую в мире атомную бомбу нарекли "Тринити" ("Троицей"). За 45 секунд до взрыва было включено автоматическое устройство, и с этого времени все части сложнейшего механизма действовали без контроля человека, и только у запасного выключателя был поставлен научный работник, готовый попытаться остановить взрыв, если будет дан приказ. Приказ отдан не был.

Мощность 2 тысяч "разрушителей кварталов"

Собственно детонация была поручена доктору Бейнбриджу из Массачусетского технологического института. Генерал Лесли Гровс вместе с докторами Конантом и Бушем непосредственно перед моментом испытания присоединились к ученым, собравшимся в лагере базы. Согласно их приказаниям, весь свободный персонал собрался на небольшой возвышенности. Всем присутствующим было приказано лечь на землю, лицом вниз, ногами к месту взрыва. Как только произойдет взрыв, разрешалось подняться и любоваться им через закопченные стекла, которыми все были снабжены. Времени, как полагали, было достаточно, чтобы предохранить глаза наблюдавших от ожога.

"Среди служащих проекта нашелся один человек, которого события этого утра застали врасплох. Это был солдат, - вспоминал впоследствии генерал Гровс. - Накануне вечером он возвратился из увольнения и, как мне потом докладывали, достаточно навеселе. Каким-то образом военная полиция, совершавшая обход бараков, его не заметила, и взрыв застал его полусонного лежащим на койке. После взрыва он на время ослеп, однако, спустя несколько дней, его зрение восстановилось. Позднее ходило много рассказов о его твердом намерении не брать больше в рот спиртного".

"В назначенный момент ослепительная вспышка осветила все пространство ярче, чем самый яркий дневной свет, - рассказывали другие очевидцы первого в мире ядерного взрыва. - Отчетливым рельефом выделился горный хребет, находившийся в трех милях от места наблюдения. Затем раздался страшный раскатистый грохот, и прошла мощная воздушная волна, свалившая с ног двух человек, находившихся около контрольного помещения. Непосредственно после этого огромное, многоцветное клубящееся облако взлетело на высоту более 40 000 футов. Облачность на его пути исчезла. Вскоре субстратосферные ветры рассеяли ставшую теперь серой массу. Стальная башня полностью испарилась. Там, где стояла башня, был огромный кратер с пологими краями".

Ошеломленные ученые сразу же приступили к оценке мощи нового оружия Америки. Для исследования кратера к месту взрыва направились специально оборудованные танки, на одном из которых был известный исследователь ядра доктор Энрико Ферми. Его глазам предстала мертвая, выжженная земля, на которой в радиусе полутора километров было уничтожено все живое. Песок спекся в стекловидную зеленоватую корку, покрывшую землю. В огромной воронке лежали изуродованные остатки стальной башни. В стороне валялся исковерканный, перевернутый на бок стальной ящик. Мощность взрыва оказалась равной 20 тыс. тонн тринитротолуола. Такой эффект могли вызвать 2 тыс. самых крупных бомб времен Второй мировой войны, которые за их небывалую по тем временам силу называли "разрушителями кварталов".

Атомный тотализатор

Мощность взорванной бомбы превзошла все ожидания. Еще накануне ученые провели своеобразный тотализатор с минимальной ставкой в 1 доллар, кто из них сможет наиболее правильно угадать силу предстоящего взрыва. Оппенгеймер, например, назвал 300 тонн в переводе на обычную взрывчатку. Большинство других ответов были близки к этой цифре. Мало кто отважился подняться до 10 тысяч тонн, и только доктор Раби из Колумбийского университета, как он сам объяснял потом, из желания сделать приятное создателям нового оружия, назвал 18 тысяч тонн. К своему удивлению, он оказался победителем.

Если бы не пустынность местности, где проводилось испытание, и не договоренность с прессой в данном районе, испытание привлекло бы внимание широкой общественности. Однако этого не случилось. В СМИ появились лишь немногочисленные рассказы очевидцев. Так, например, газеты писали, что одна слепая от рождения девушка, живущая близ Альбукерка, на расстоянии многих миль от места взрыва, в тот момент, когда вспышка озарила небо и еще не было слышно грохота, воскликнула: "Что это?" Тот же Гровс в книге "Теперь об этом можно рассказать" утверждал: "В окружающих населенных пунктах, особенно в Эль-Пасо, жители были очень взбудоражены этим событием. Как часто бывает в таких случаях, взрыв, не нанеся никакого ущерба лагерю или другим поблизости расположенным объектам, повредил одно или два зеркальных стекла в городе Силвер-Сити на расстоянии 180 километров".

В одном из первых интервью бригадный генерал Томас Фаррелл, не чуждый поэтических образов, рассказывал: "Создатели бомбы стремились к неизвестному и не знали, что может из этого выйти. Можно сказать наверняка, что большинство присутствующих молилось и молилось более горячо, чем когда бы то ни было раньше. Эффект действия этих сил вполне можно назвать беспрецедентным, великолепным, прекрасным, огромным и ужасающим. Вся местность была освещена палящим светом, сила которого во много раз превосходила силу полуденного солнца. Этот свет был золотым, пурпурным, фиолетовым, серым и синим. Это было то великое и прекрасное, о чем великие поэты только мечтали, но что они описывали бедными и неадекватными образами. Спустя тридцать секунд произошел взрыв, воздушная волна с силой ударила по людям и предметам, почти непосредственно за этим последовал сильный раскатистый, наводящий ужас рев, напоминавший о Судном дне и заставивший нас почувствовать, что мы, слабые существа, совершили святотатство тем, что осмелились узурпировать управление силами, которые до сего времени были во власти только Всемогущего".

Роберт Оппенгеймер был более откровенен, процитировав применительно к себе строки из "Бхагавад Гиты": "I am become Death, the shatter of worlds" ("Я стал Смертью, сотрясателем миров"). После войны отец атомной бомбы жаловался президенту Трумену, что чувствует кровь на своих руках. Его выступления против создания водородной бомбы, его связь в конце 30-х годов с коммунисткой Джейн Татлок привели к подозрению в нелояльности к своей стране. В 1954-м году состоялись судебные слушания, в результате которых Оппенгеймера "отлучили" от работы, связанной с ядерными лабораториями. Как оказалось в последствии, эти подозрения имели под собой определенную почву.

По воспоминаниям Павла Судоплатова, который в годы войны руководил Четвертым управлением НКВД, в архивах ЦК КПСС в 1992 году были обнаружены документы Коминтерна, подтверждающие связи Оппенгеймера с членами законспирированной ячейки компартии США. Судоплатов считает, что в традиционном смысле Оппенгеймер, Ферми и Сцилард не были агентами Советского Союза. Однако, ставка Оппенгеймера на эмигрантов-антифашистов была наверняка связана с его дальновидным стремлением избежать монополии на атомное оружие одной страны.

"Троицкая" дубина для СССР

Первое в мире испытание атомной бомбы прошло успешно. Военное руководство проекта "Манхэттен" ликовало. Когда произошел взрыв и рассеялся дым, окутавший местность, на слова своего заместителя Томаса Фаррела: "Война окончена", - генерал Гровс ответил: "Да, но после того, как мы сбросим бомбы на Японию". Для него это было давно решенным делом. Испытание первой атомной бомбы стало американским козырем в крупной игре против Советского Союза на приближавшейся Потсдамской конференции. Трумэн выразил свои надежды в свойственной ему жесткой манере: "Если только она взорвется, а я думаю, что это будет именно так, то я получу дубину, чтобы ударить по этой стране".

Проект "Манхеттен" обошелся американскому правительству в 2,5 миллиарда долларов. Советскому Союзу секретные материалы достались без подобных затрат. "Сразу же хотелось бы отметить, что ... наша первая атомная бомба - копия американской". Это заявление было сделано 11 августа 1992 года научным руководителем ВНИИЭФ академиком Юлием Харитоном и опубликовано в газете "Красная Звезда". "Это был самый быстрый и надежный способ показать, что у нас тоже есть ядерное оружие, - рассказывал он позднее. - Более эффективные конструкции, которые нам виделись, могли подождать".

А они действительно были. Об этом свидетельствует письмо советских атомщиков Игоря Курчатова и Бориса Ванникова, направленное в июне 1940 года Лаврентию Берии, в котором, сообщалось о состоянии работ по РДС-1 и еще пяти зарядам, в том числе и по первому термоядерному. Подробная же схема американской атомной бомбы была передана в СССР Клаусом Фуксом - соратником Оппенгеймера. Об этом факте имеется достаточно много открытых публикаций. Одна из самых подробных - книга В.Кулешова "Конец атомному секрету", изданная в России в 1992 году.

Пoчти 10 лeт пocлe атомного взрыва это место, названное в честь "Троицы" (Тpинити Caйт), былo oбнeceнo пpoвoлoчным зaбopoм. Нo пo мepe cнижeния paдиoaктивнocти oнo cтaнoвилocь вce бoлee дocтупным. В 1965 гoду из куcкoв чepнoй вулкaничecкoй лaвы, кoтopoй вoкpуг вдoвoль, был coopужeн нeвыcoкий oбeлиcк c лaкoничнoй нaдпиcью: "Тpинити Caйт, гдe пepвoe в миpe ядepнoe уcтpoйcтвo взopвaнo 16 июля 1945 гoдa". "Тpoицкое" пo-пpeжнeму зaкpытo для шиpoкoй публики и нe в cилу paдиoaктивнoй бeзoпacнocти, a пoтoму кaк этo по-прежнему paкeтный пoлигoн. Ежeгoднo, в гoдoвщину coбытия, здecь coбиpaются люди. Пoмoлитьcя зa миp вo вceм миpe.
http://www.strana.ru/print/253857.html

Операция N 13

С 16 июля по 2 августа 1945 года в Потсдаме проходила конференция лидеров трех великих держав - СССР, США и Великобритании. Одним из основных был вопрос о скорейшей капитуляции Японии. Американцы и англичане хотели добиться этого любым путем и как можно скорее - пока СССР не вступит в войну на Дальнем Востоке. Президент Трумэн надеялся в ходе Потсдамской конференции использовать факт появления у США атомной бомбы в качестве орудия давления на СССР. Не получилось. Следующим шагом устрашения стала атомная бомбардировка японских городов - Хиросимы и Нагасаки

Потсдамское предупреждение

Потсдамская декларация, опубликованная 26 июля 1945 года от имени правительств Великобритании, США и Китая, требовала в ультимативной форме безоговорочной капитуляции Японии. Одновременно в ней содержалось предупреждение, что в случае отказа страну ждет немедленное и страшное возмездие. Текст Потсдамской декларации был передан Японии по коротковолновому передатчику американского министерства информации, установленному в Сан-Франциско.

Кабинет Судзуки 28 июля отклонил ультиматум, что дало правительству США желанный предлог для атомной бомбардировки японских городов. Некоторые историки предполагают, что подпись СССР под Потсдамской декларацией могла бы убедить японское правительство в необходимости немедленно сложить оружие. В частности американец Г.Фейс и россиянин Александр Дубинский считают, что в таком случае ответ японского правительства был бы совсем иным, а США «не было бы ни необходимости, ни повода использовать атомную бомбу». Японцев, таким образом, предупредили. Какие же могут быть претензии? 8 мая 1964 года, празднуя 80-летие, Гарри Трумэн цинично заявил представителям печати: «Я направил японцам предупреждение о том, что мы располагаем самой мощной взрывной и разрушающей силой в мире».

Первоначально планировалось сбросить 9 атомных бомб, по 3 в поддержку каждой десантной операции на Японских островах, намеченных на конец сентября 1945 года. Когда в августе 1945-го пришел приказ о немедленном применении атомного оружия, США располагали только двумя готовыми бомбами. Даже американские военные настаивали на том, чтобы взорвать их над рисовыми полями или морем. И в таком случае психологический эффект был бы достигнут. Но правительство было непреклонно: бомбы следует применить против густо заселенных городов.

Президент США Гарри Трумэн, отдавший приказ об атомной бомбардировке Хиросимы, усиленно подчеркивал, что именно ему «пришлось решать, где и когда следовало применить атомную бомбу. Пусть люди не обманываются: я всегда считал эту бомбу военным оружием, и я никогда не сомневался в том, что ее применение - мой долг».

Полет «Малыша»

Выбирая объекты для атомной бомбардировки, американский генерал Лесли Гровс исходил из того, что «город должен быть достаточно зрелищным для того, чтобы мощность оружия получила международное признание, когда материалы о нем поступят в прессу». Свой выбор он остановил на четырех городах - Кокура, Хиросима, Киото и Ниигата, чуть позже был назван Нагасаки. Для сброса новой бомбы было решено создать специализированную авиачасть. Приказом от 9 декабря 1944 года была сформирована 509 смешанная группа, которую возглавил 29-летний полковник Пол Тиббеттс имевший опыт боевых действий в Европе.

6 августа 1945 года еще до рассвета, в 2.45 утра, в небо поднялся бомбардировщик Б-29 с номером 82, названный его командиром Тиббетсом в честь матери - «Энола Гэй». В полете к нему присоединились еще шесть самолетов - один запасной, три разведчика и два наблюдателя с фотоаппаратурой и приборами для фиксирования результатов. Но именно на «Эноле Гэй» находилась урановая бомба, тротиловый эквивалент которой составлял 13 тысяч тонн. Ей дали специальное имя - «Малыш».

В 7.09 утра над Хиросимой появился самолет «Стрэйт Флэш» майора Изерли. Облака над городом разошлись, и Изерли передал на «Энолу Гей» указание: «Бомбите первую цель». Этим решением он подписал приговор Хиросиме. В 8 часов 15 минут и 30 секунд над Японией взошло атомное солнце.

Полковник Тиббетс позже вспоминал: «Когда взрывная волна догнала самолет, его резко бросило вниз. Самолет задребезжал, словно железная крыша... Хвостовой стрелок видел, как первая волна, словно сияние, приближалась к нам. Он не знал, что это такое. О приближении второй волны он предупредил нас сигналом. Самолет провалился еще больше, и мне сначала показалось, что над нами взорвался зенитный снаряд».

«Я взял управление самолетом, - пишет капитан Льюис, - развернул машину, чтобы можно было наблюдать за результатами. Мы увидели то, чего еще не видел ни один человек. Город был на 9/10 покрыт клубящимися облаками дыма, и над ними поднимался громадный белый столб дыма, который менее чем за 3 минуты достиг высоты 30 тыс. футов и поднимался все выше...»

Тиббетс описал свои впечатления от взрыва еще более красочно: «Мы не подходили ближе, чем на расстояние одной мили к облаку, но были достаточно близко, чтобы видеть, как оно бурлит. Цвет его менялся - оранжевое, серое, голубое. Внутри был черный дым, пыль, мусор, отчего и казалось, что перед нами бурлящий котел. Позже весь экипаж «Энолы Гэй» признавался, что сначала никто из них не понял, что произошло. Кто-то из них, увидев летящие вверх вместе с дымом какие-то черные обломки, сказал: «Это души японцев возносятся на небо!», а Тиббетс, открытым текстом передал на базу: «Результаты бомбардировки превосходят все ожидания». Вся операция по бомбометанию, имевшая роковой номер 13, длилась около 12 часов. После полета члены экипажа, по их словам, чувствовали себя так, будто их стукнули по голове.

В Токио все еще не хотели верить, что полностью разрушить город может только одна бомба. Один из офицеров японского генерального штаба получил задание немедленно вылететь в Хиросиму, определить степень разрушений и возвратиться в Токио с достоверной информацией. Офицер вылетел в Хиросиму и уже за 160 км до города увидел огромное облако дыма над ним. Это догорали последние строения. «Как солдат, - писал он впоследствии, - я в то время уже привык к виду последствий воздушных бомбардировок, но увиденное мною в тот день не имело с этим ничего общего. Первым поразившим меня было то, что в простиравшихся перед моими глазами развалинах уже больше не было улиц. При обычных налетах после бомбардировки всегда можно было различить улицы, но в Хиросиме все было снесено, и засыпанные обломками улицы уже ничем не выделялись среди развалин».

Атомная бомба разрушила до основания 60 процентов города Хиросима. Из 306545 жителей Хиросимы пострадало от взрыва 176987 человек. Погибло и пропало без вести 92 133 человека, тяжелые ранения получили 9 428 человек и легкие ранения - 27 997 человек. Эти явно преуменьшенные сведения были опубликованы в феврале 1946 года штабом американской оккупационной армии в Японии. При подсчете потерь не было учтено число убитых и раненых военнослужащих. Кроме того, многие раненные через несколько дней, месяцев или даже лет погибли от лучевой болезни. Поэтому в действительности число погибших, по японский данным превышает 150 тысяч человек. Различные здания в радиусе 2 километров от эпицентра взрыва были полностью разрушены, а в радиусе 12 километров подверглись более или менее значительным разрушениям. Люди погибали или получали сильные ожоги в пределах 8,6 километра, деревья и трава обуглились на расстоянии до 4 километров. В результате взрыва и последовавших вслед за ним пожаров было превращено в пепел до 9/10 всех домов города, которых насчитывалось 95 тысяч.

Удар «Толстяка»

Через три был отдан приказ о новой атомной бомбардировке. Вторая атака - сброс плутониевой бомбы по имени «Толстяк», была запланирована на 12 августа. Однако 9 августа в войну с Японией вступил Советский Союз и повторная бомбардировка окончательно утрачивала всякий военный смысл. Зато приобретала смысл политический - запугивание собственного союзника. Кроме того, США было просто необходимо получить доказательства, что именно атомная бомба «вышибла Японию из войны». Поэтому бомба была сброшена раньше намеченного срока.

Главным объектом второй операции считался город Кокура, в северной части о. Кюсю. Запасной целью был Нагасаки, но из-за лучших погодных условий этот город превратился в основную цель. Майор Суиней, который на самолете «Грейт артист» сбрасывал над Хиросимой измерительные приборы, на этот раз должен был пилотировать самолет с бомбой. Американский бомбардировщик ] Б-29 «Бок Кар» с плутониевой бомбой на борту стартовал на рассвете 9 августа. Было 11 часов 02 минуты, когда «Толстяк», чей эквивалент был равен 22 килотоннам тринитротолуола, был сброшен на Нагасаки.

«Через минуту после взрыва, - вспоминал Суиней, - нам показалось, будто самолет ударился о телеграфный столб. Затем друг за другом последовали еще четыре удара. При этом каждый раз казалось, что по самолету со всех сторон стреляют из пушек. Мы почувствовали пять ударов, все они были намного сильнее тех, что мы ощущали над Хиросимой».

Спустя 50 лет после трагедии, в юбилей окончания войны, 76-летний генерал в отставке Суини заявил в интервью: «Это было моим долгом. Я хотел, чтобы война скорее закончилась, нам хотелось поскорее вернуться домой к своим любимым». В Нагасаки смерть унесла сразу около 73 тыс. жизней. Еще 35 тысяч человек умерли после долгих мучений.

«Комплекс Изерли»

Полковник ВВС США Клод Изерли, который с самолета сопровождения передал на борт «Энолы Гэй» приказ: «Бомбите первую цель!» - впоследствии сошел с ума от содеянного и провел остаток жизни в психиатрической лечебнице. Его заболевание получило название «комплекс Изерли», которым страдают люди, применившие оружие массового поражения.

В марте 2000 года на 82-м году жизни скончался американский летчик Томас Уилсон Фирби, который непосредственно «нажал на кнопку», сбросив с «Энолы Гэй» первую атомную бомбу на Хиросиму. К концу войны в Европе он считался лучшим наводчиком-бомбардиром в американской бомбардировочной авиации, и именно поэтому Пол Тиббетс взял его в свой экипаж. По словам Фирби, он никогда не чувствовал себя виноватым, хотя и выражал сожаление по поводу столь огромного числа человеческих жертв. «Мне жаль, что так много людей погибло от этой бомбы, и мне неприятно думать, что подобное понадобилось для того, чтобы скорее закончить войну».

Согласно американской официальной версии бомбардировки позволили избежать возможных жертв в случае высадки на территорию Японии десанта и ускорили окончание войны. Однако большинство экспертов полагают, что ни в одном из подвергшихся ядерному удару городов не было стратегических военных объектов, способных повлиять на ее ход. Таким образом, сбрасывая бомбы, США явно были намерены продемонстрировать миру свое военное превосходство.

Изучая последствия атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, американское командование стратегической авиации было вынуждено заключить: «Если говорить о Японии в целом, то пережитые ею потери и военные неудачи, например, на Сайпане, Филиппинах и на Окинаве в два раза превосходили по своей значимости атомную бомбу в смысле убеждения населения страны в неизбежности поражения. С этой точки зрения обычные воздушные налеты на Японию, в своей совокупности, в три раза превосходили по своей значимости атомную бомбу. Ухудшение условий жизни, например, нехватка продовольствия и недоедание также сыграли более важную роль в осознании японским народом невозможности продолжать войну, чем атомная бомба».

14 августа, когда пришло известие о вторжении Советской Армии в Манчьжурию, император Хирохито заявил «Нестерпимое надо вытерпеть» и подписал приказ всем сухопутным войскам, авиации и флоту Японии о полной и безоговорочной капитуляции. Боевые действия на Дальнем Востоке прекратились. 2 сентября 1945 года на борту американского линкора «Миссури представители Японии, США, Великобритании, СССР, Китая, Франции, Голландии, Австралии и Новой Зеландии подписали акт о капитуляции Японской империи. Вторая мировая война завершилась, продлившись ровно 6 лет и один день.
http://www.strana.ru/print/255860.html

Засекреченные репортажи журналиста о ядерной бомбардировке Нагасаки

60 лет назад после того, как США сбросили на японский город Нагасаки ядерную бомбу, туда пробрался американский репортер. Его глазам предстала "выжженная войной пустыня".

Тогда командование запретило публиковать репортажи из Нагасаки. Широкой публике эти шокирующие публикации стали доступны лишь сейчас, сообщает CBS News.

Эти записи казались потерянными в течение 60 лет. Теперь они вернулись, и с ними вернулся ужас, связанный со второй атомной бомбой, сброшенной американцами в Японии, на город Нагасаки 9 августа 1945 года. Американский журналист Джордж Веллер, лауреат Пулитцеровской премии 1943 года, написал в городе, подвергшемся бомбардировке, четыре репортажа. Находка его материалов стала небывалой сенсацией, пишет Corriere della Sera (перевод на сайте Inopressa.ru).

Через месяц после ядерной атаки он сумел оторваться от охранявшейся (и контролировавшейся) американскими военными группы журналистов и в одиночку побывал там, на развалинах, которые когда-то были городом Нагасаки. Он делал вид, что является офицером армии-победительницы, и бродил между руинами, посещал госпитали. Четыре статьи, написанные для Chicago Daily News, ныне уже не существующей газеты, были заблокированы цензорами генерала Дугласа Маркартура, который приказал не возвращать автору оригиналы. Но копии, в которых журналист переходит от оправдания атомного оружия к тревоге в связи с последствиями бомбардировки – разрушениями и страданиями людей – отыскал в римском доме журналиста его сын Энтони. В черновиках Веллер проявляет беспокойство по поводу этой "болезни Х", от которой люди умирали даже через месяц после бомбардировки.

Теперь четыре статьи, право на которые принадлежит сыну, опубликовала японская газета Mainichi Shinbun. Что касается цензуры, то Энтони Веллер, романист, который живет в Массачусетсе, имеет собственную теорию: "Макартур хотел, чтобы все лавры победы в войне принадлежали ему, он не хотел, чтобы заслуга принадлежала какому-то ученому из Нью-Мексико".

Репортажи

"Нагасаки – остров, похожий на Манхэттен по форме и размерам. Районы, которые можно сравнить с Нью-Джерси и Манхеттеном, выходят на реку Хадсон и застроены промышленными предприятиями, принадлежащими семьям Мицубиси и Каванами". Это первые строки дневника Джорджа Веллера, первого иностранного репортера, побывавшего в Нагасаки после бомбардировки 9 августа 1945 года.

"На предприятиях Каванами, где строят корабли, работало до 20 тысяч человек. Заводы находились в пяти милях от эпицентра взрыва. Рядом – зеленые холмы, за ними длинные ряды промышленных цехов. Железная дорога, почти полностью разрушенная, уже начала действовать". Веллер описывает медленное и невероятное пробуждение японского города. Это попытка объяснить катастрофу.

"Сигнал общей тревоги прозвучал в 7 утра, за четыре часа до того, как появились два В-29. Большая часть населения проигнорировала этот сигнал". "Японцы услышали по американскому радио, что на поверхности земли сохраняются смертельно опасные радиоактивные частицы. Я часами ходил между развалинами, там, где еще ощущался сильный запах разлагающихся тел: меня тошнило, но я не чувствовал недомогания".

"Здесь, в Нагасаки, еще никто не смог объяснить, чем эта бомба отличалась от других, – продолжает журналист, – в том числе и по интенсивности проникающей радиации".

Веллер провел целый час в обезлюдевшем здании Медицинского института Нагасаки. "В кабинетах, где находились отходы, было полно крыс. На противоположной стороне долины, за рекой Уракамане, высится трехэтажное бетонное здание американского колледжа. Колледж называется "Чин Джей" (Chin Jei), и он почти полностью разрушен. Японские власти заявляют, что в зоне бомбардировки оказались традиционно католические и христианские районы".

"Если смотреть на разрушенное здание американского консульства или католического храма, которое стало походить на засохший имбирный хлеб, можно понять, что атомная бомба не пощадила ничего, что встречала на своем пути".

8 сентября Веллер побывал в двух госпиталях Нагасаки, он разговаривал с врачами, делал подробные записи о сценах, которые ранили его сердце. Основная обеспокоенность врачей спустя две недели после бомбардировки была связана с симптомами, отмечавшимися в сотнях случаях.

"Скелеты зданий, где раньше располагались подразделения японской армии, демонстрируют, что атомная бомба может сделать со сталью и камнем, но воздействие взрыва на плоть и кости человека можно наблюдать в двух госпиталях города".

"Я первый американец, которому удалось проникнуть в Нагасаки; сопровождающий меня гид прекрасно об том знает и все время смотрит на меня как будто спрашивая: "Что ты об этом думаешь?".

"Что ты хочешь мне сказать? Что Америка поступила негуманно, сбросив это оружие на Японию? Ты хочешь, чтобы я об этом написал?"

"Вот дети, некоторые из них обожжены, они сидят рядом со своими матерями. Вчера японцы здесь много фотографировали. Каждый пятый из этих детей почти полностью забинтован, но никто не выставляет напоказ своих страданий. Некоторые взрослые сидят на циновках. Они стонут. Вот женщина, которая ухаживает за своим мужем, ее глаза наполнены слезами. Гид продолжает смотреть на меня. "Я хожу между развалинами, разговариваю с терапевтами и рентгенологами. Я получил большое количество информации и мнений. Цифры постоянно меняются. На этой неделе в госпиталь поступило 750 пациентов с радиоактивными поражениями, умерло 360 человек. Почти 70% смертельных исходов стали следствием ожогов".

"Японцы утверждают, что все, кто оказались не далее чем в миле от эпицентра, умерли от ожогов".

"Я видел женщину, лежащую на желтой циновке. Врачи сказали мне, что ее только что привезли в госпиталь. Ее ноги покрыты красными пятнами. Рядом с ней девушка 15 лет с такими же пятнами, у нее на носу запеклась кровь. Дальше, у окна, четыре ребенка лет восьми. У двоих самых маленьких выпали волосы".

Веллер поговорил с несколькими американскими военными, вышедшими из японских лагерей. Солдаты бродят между развалинами.

"Мы были в лагерях для военнопленных Киусу, на самом южном острове Японии, в лагере номер 3 в Табата в пригороде Моджие, на севере Киусу". Приехали три бывших пленных, чтобы посмотреть на последствия атомной бомбардировки. Майлз Махнке родился в Чикаго, он рассказывает: "В тот момент я был на полуострове Батаан. Я не могу представить, что это было".

"Четыре других бывших военнопленных прибыли из лагерей, командование и охранники которых просто исчезли: Альберт Джонсон из Огайо, Хершел Лэнгстоун из Канзаса, Моррис Келлог из Техаса – все они члены экипажа "Коннектикут", теперь они ездят по Японии. В Киусу около 10 тысяч пленных. В лагере номер 2, у входа в Нагасаки Бей, я нашел 68 уцелевших с British Cruiser Exeter, потопленного в битве в Явском море. Призраки среди призраков".

9 сентября Веллер вернулся в госпиталь. "Болезнь, вызванная взрывом бомбы, не лечится, диагноз непонятен, она продолжает уносить человеческие жизни. Мужчины и женщины, дети, у которых отсутствуют видимые признаки болезни, а также получившие ранения, умирают каждый день, некоторые из них по несколько недель находились в пригороде, чтобы избавиться от последствий взрыва. Врачи располагают современными лекарствами, но искренне признаются, что они не могут справиться с ситуацией".

"По словам доктора Йосисада Накасима, специалиста-рентгенолога, который прибыл сегодня из Фукуоки, пациенты страдают от последствий облучения лучами бета и гамма. Накасима не согласен с физиками, которые предложили закрыть зону, подвергшуюся бомбардировке, поскольку убеждены в том, что люди из этих районов заразны после пребывания на зараженной местности. Ученый анализирует симптомы, все они единообразны: рвота, внутренние кровотечения. Дети теряют волосы. Это симптомы, проявляющиеся при получении повышенной дозы облучения рентгеновскими лучами".

После войны Джордж Веллер работал в Италии корреспондентом UPI по Ближнему Востоку и Балканам, умер в возрасте 95 лет в 2003 году в Сан Феличе Чирчео.

Понедельник в аду

«Малыш» взорвался на высоте 600 метров.Спустя 60 лет после атомной бомбардировки в Хиросиме продолжают умирать люди. Японцев учат прощать американцев за смерть сотен тысяч мирных жителей, но напоминают, что из-за поражения в войне они потеряли Курильские острова.

… «БЫЛА ужасно яркая вспышка. Люди подняли глаза и увидели — в небе расцвело второе солнце: такое же прекрасное, как и первое. Я решил, что это божественное знамение — сама богиня Аматэрасу спустилась к нам, чтобы поддержать в войне. Потом меня как будто крепко обняло что-то горячее. Очнулся уже ночью. Все тело болело. Вокруг стоял сплошной вой и плач. В полной темноте город причудливо светился множеством красивых огоньков — повсюду тлели угли. Шатаясь, шли две молодые женщины, я взглянул на них и закричал от ужаса: с их лиц и рук полностью слезла кожа, свисая длинными лохмотьями, а они почему-то не стонали. В углу обвалившейся стены сидел человек и пел колыбельную своему обуглившемуся ребенку. Я понял, что умер и попал в ад».

Слезшую кожу натягивали обратно на руки, как перчатки
ЭТО рассказ Итиро Миримото, одного из десятков тысяч «хибакуся» — людей, выживших при атомной бомбардировке японского города Хиросимы. В понедельник, в 8 часов 15 минут утра 6 августа 1945 года, полковник ВВС США Пол Тиббитс, сидя в своем бомбардировщике Б-29 «Энола Гэй» (так звали его мать), отдал приказ: «Пора!» Створки люка раскрылись, и вниз упал Little Boy («Малыш») — урановая бомба весом в шестьдесят килограммов. Пролетев некоторое расстояние, «Малыш» взорвался на высоте шестисот метров — почти 80 000 жителей Хиросимы погибли в пламени в первую же минуту. Ударная волна смела почти все строения, превратив город в пылающую пустыню, уцелели, серьезно пострадав, лишь около ДЕСЯТИ (!) зданий. Исследовавшие мертвый город эксперты Минобороны США предрекли: «Вряд ли в ближайшее время в этом городе сможет существовать что-то живое. Неизвестно даже, когда трава будет расти. Тут только один пепел, и он до сих пор висит в воздухе».

облученный человек в госпитале Хиросимы

…Спустя 60 лет понимаешь, что большинство прогнозов, к счастью, не сбылось. Хиросима — город, где жизнь бьет ключом, кругом много зелени, на крохотных островках в реке — причудливо красивые деревья, облюбованные стаями журавлей, а ночью зажигаются огни караоке-баров. Дома вокруг все новые. Более-менее выдержав удар, сохранился лишь «Купол» — здание Коммерческой выставки, возведенное чешским архитектором в 1915 году: его так и оставили с зияющими дырами в крыше и оплавленными стенами — как память. В Музее мира в Хиросиме царит полумрак. Стены стилизованы под куски домов, разрушенных при взрыве. Идешь через обожженные коридоры и отшатываешься, увидев манекены, изображающие бредущих куда-то жителей: безумные глаза, сгоревшая одежда и кожа, свисающая с тела лоскутами. После взрыва «Малыша» люди, не чувствуя в шоке боли, натягивали ее обратно на руки, как перчатки. На стенах — гигантские фотографии: завязанные в узел стеклянные бутылки, чайник, изогнувшийся, словно на картине Сальвадора Дали, ангел из католического собора со сгоревшими крыльями: как будто злой волшебник сломал игрушки девочки.

— Я много раз собиралась пойти сюда, но потом поняла — я не могу. Если опять увижу все это, то умру, — говорит 89-летняя «хибакуся» Юрико Куроки. — У меня один ребенок (он был в школе) погиб сразу, а второй умер через два месяца после бомбардировки. Самое страшное было — никто не понимал, что происходит, что случилось: ночью кто-то сказал, что это Солнце упало на Землю, и все поверили. Там было много обугленных детских черепов, я выбрала один, чтобы похоронить. Уже неважно, кто это был, в любом случае, я хоронила его как своего ребенка.

Юрико Хироки говорит об этом спокойно, без слез. Говорит, потом городские власти много лет собирали «хибакуся» в центрах психологической помощи и объясняли: так случилось, потому что была война, а на войне, так уж заведено, люди убивают друг друга. Поэтому не надо ненавидеть тех, кто сжег ее детей, а надо их простить.

Школьники считают, что атомную бомбу сбросил СССР

ЮРИКО простила. Однако зайти в музей и увидеть фото с места взрыва не может до сих пор. Узнав, что я русский, она меняется в лице и… начинает выговаривать мне за Курильские острова: «Вы у нас их забрали, зачем вы это сделали?» Курилы вбивают в голову так, что не забудешь. Даже в хиросимском музее указано, что «после атомной бомбардировки Сталин вероломно напал на Японию, в результате чего были отторгнуты законные японские территории». Это слышишь повсюду настолько часто, что уже не слишком удивляешься информации, озвученной в пресс-службе префектуры Хиросимы: 25 процентов японских школьников считают, что атомную бомбу на их страну сбросил… Советский Союз.

— В Японии уже нет массового антиядерного движения, — говорит политолог Иоси Комура. — Люди, поначалу шокированные и разгневанные фотографиями Хиросимы, сейчас относятся к этому флегматично: мол, все равно уже никто не осмелится наносить атомные удары. Когда-то к мемориалу в годовщину взрыва приходил миллион человек, в прошлом году не пришло и пятидесяти тысяч. Лишь «хибакуся» пытаются напоминать о себе, но их слова мало кому интересны, все считают, что они говорят одно и то же.

В новеньких японских учебниках, по которым учатся дети в Хиросиме, напечатано: «по словам Соединенных Штатов, удар был оправдан — иначе погибло бы еще больше людей вследствие затяжного сопротивления». Также приводятся слова тогдашнего секретаря кабинета министров Хисацуне Сакомицу: «Атомная бомба — золотой подарок небес Японии, давший ей возможность закончить войну». По данным на 2004 год, за все время от последствий «подарка небес» умерло 237 062 жителя города (большинство скончалось от лучевой болезни), но, похоже, сравнения с семнадцатью тысячами живых японцев, высланных Сталиным с Курил, они в общественном мнении страны не выдерживают.

…6 августа Юрико Хироки привезут к мемориалу в Хиросиме в инвалидной коляске — вдобавок к преклонному возрасту у нее белокровие. Она относится к этому по-японски флегматично: «Мы все, кто пережил взрыв, от этого умрем. Счастье, что я прожила долгую жизнь, так что нечего сожалеть о смерти. Это нормально, что на нас стали меньше обращать внимания, таков этот мир, и людей больше пугают террористы в метро, чем возможность ядерной войны». Отдавать ежегодную дань памяти Хиросиме в Японии, да и во всем мире, стало технической формальностью, имитацией скорби. Напрасно. Мэр Хиросимы недаром три года назад приглашал в свой город Джорджа Буша, дабы президент США сам посмотрел, ЧТО может принести человечеству война, но тот не приехал. Все верно. После того как увидишь оплавленные стены «Купола», услышишь леденящие кровь слова «хибакуся», пройдешь рядом со снимками сожженных заживо людей и положишь цветы к памятнику умершему от лучевой болезни ребенку, невольно захочется перекреститься и сказать: «Не дай бог такого еще раз». Но это можно понять, только побывав в Хиросиме…

Кстати
КОМАНДИР «Энолы Гэй» Пол Тиббитс (всего в экипаже было 12 человек) жив и поныне, даже имеет свой собственный веб-сайт. 90-летний Тиббитс не испытывает никаких сожалений по поводу бомбардировки. Не так давно в радиоинтервью он сказал: «Ни одна чертова война не обходится без того, чтобы не убивать невинных людей. Поэтому вам следует заткнуться и не говорить мне: «Вы убили слишком много мирных жителей». Один из отцов атомной бомбы и главных участников «Манхэттенского проекта», венгерский физик-эмигрант Лео Шилард, не мог прийти в себя после Хиросимы еще много лет: «Это отвратительное военное преступление, бесчеловечная бойня. Если так поступили бы немцы, то мы судили бы их в Нюрнберге и повесили. Но нам все сошло с рук».

Георгий ЗОТОВ, Хиросима — Москва

http://www.aif.ru/online/aif/1292/39_01?print

57% американцев считают обоснованной атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки
06.08.2005

http://www.iraqwar.mirror-world.ru/article/59117

 

28.07.2005 Бомбардировки Хиросимы и Нагасаки: 60 лет спустя

Опрос населения в 100 населенных пунктах 44 областей, краев и республик России. Интервью по месту жительства 23-24 июля 2005 г.. 1500 респондентов. Дополнительный опрос населения Москвы - 600 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,6%.

ОДНИ СЧИТАЮТ, ЧТО ЕСЛИ БЫ США НЕ СБРОСИЛИ АТОМНЫЕ БОМБЫ НА ХИРОСИМУ И НАГАСАКИ, ВОЙНА С ЯПОНИЕЙ ПРОДОЛЖАЛАСЬ БЫ ЕЩЕ ДОЛГО. ДРУГИЕ СЧИТАЮТ, ЧТО ВОЙНА С ЯПОНИЕЙ СКОРО ЗАКОНЧИЛАСЬ БЫ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ США НЕ СБРОСИЛИ АТОМНЫЕ БОМБЫ НА ХИРОСИМУ И НАГАСАКИ. С КАКИМ МНЕНИЕМ – С ПЕРВЫМ ИЛИ ВТОРЫМ – ВЫ СОГЛАСНЫ?

http://bd.fom.ru/report/map/projects/dominant/dom0530/domt0530_5/d053016

Аналитический центр Юрия Левады (Левада-Центр)
Ядерную бомбардировку японских городов Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 г. только 11% расценивают как необходимую для скорейшего окончания войны, 84% — как «преступный, бесчеловечный акт».

31.08.2005.

http://www.levada.ru/press/2005083102.html

Шестьдесят лет после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки
Часть первая. Мгновенное и полное уничтожение
Джозеф Кэй
11 августа 2005 г.
Ранним утром 6 августа 1945 года американский военный самолет B-29, названный Enola Gay, поднялся с взлетно-посадочной полосы американской авиабазы на тихоокеанском острове Тиниан. Он летел в течение почти шести часов, совершенно не сталкиваясь с противодействием с земли.

В 8:15 по местному времени самолет сбросил свой груз в ясном небе над Хиросимой, японским городом с предполагаемым населением в 255 тысяч человек. Атомная бомба "Малыш", которую нес самолет, взорвалась на высоте приблизительно 600 метров над центром города, немедленно или в течение нескольких часов после взрыва убив 80 тысяч человек — 30 процентов населения.

Три дня спустя, 9 августа, подобный самолет, несущий более мощное оружие, покинул Тиниан, но на пути к намеченной цели столкнулся со значительными трудностями. Попав под обстрел с земли и обнаружив, что намеченный для бомбардировки город Кокура закрыт облаками, он направился к своей второй цели, Нагасаки, промышленному городу с приблизительно 270-тысячным населением. Из-за определенных топологических особенностей Нагасаки, а также из-за того, что бомба не попала в центр города, эффект был менее разрушительным. Приблизительно 40 тысяч человек были убиты на месте.

В последующие несколько месяцев еще десятки тысяч скончались от ран и последствий бомбардировки, в том числе от лучевой болезни, вызванной ядерными устройствами. Хотя точные цифры подобных крупномасштабных потерь обычно труднодоступны, приблизительные подсчеты общего числа жертв среди мужчин, женщин и детей в течение четырех месяцев, последовавших за этими двумя взрывами, показывают, что погибло от 200 тысяч до 350 тысяч человек. Никогда ранее человечество не переживало столь быстрого массового уничтожения.

Эти бомбы, наряду с начавшимся 8 августа советским вторжением в контролировавшуюся японцами Маньчжурию, привели к скорому окончанию войны на Тихом океане. 2 сентября правительство Японии подписало с союзными державами соглашение, которое по существу поставило страну под полный контроль американских вооруженных сил.

Капитуляция Японии, последовавшая четыре месяца спустя после поражения Германии, означала окончание Второй мировой войны. Одновременно она стала началом нового этапа враждебных отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом, хотя эти страны во время войны были союзниками. Четыре года спустя Советский Союз получил собственное ядерное оружие, и началась гонка ядерных вооружений, продолжавшаяся в течение четырех десятилетий.

В качестве оправдания использования ядерного оружия в войне правительство США сослалось на необходимость спасения жизней американских солдат, которым в противном случае пришлось бы участвовать во вторжении на японские острова. После войны представители правительства, столкнувшись с критикой их решения о применении атомного оружия, утверждали, что от полумиллиона до миллиона американцев и несколько миллионов японцев были спасены атомными бомбами, которые полностью разрушили Хиросиму и Нагасаки.

Это было весьма сомнительное объяснение, и в последующие годы появилось множество доказательств не только того, что число потенциальных жертв вторжения значительно завышено, но и того, что имелась возможность быстро закончить войну без подобного вторжения.

Хотя мотивы решения об использовании этих бомб весьма многослойны, основными факторами стали две взаимосвязанные геополитические цели американской правящей элиты в конце войны: (1) стремление ограничить влияние Советского Союза в Восточной Азии, завершив войну до того, как советские войска успеют продвинуться далеко на территорию Китая и в Японию, и (2) желание реально показать непреодолимую мощь американской армии и ее готовность применить эту мощь для защиты собственных интересов.

Мотивы, побудившие принять решение об использовании атомной бомбы, мы рассмотрим во второй части. Современное значение этой ужасной годовщины — в том числе в связи с резким ростом в течение последнего времени американского милитаризма и попытками создания новых видов ядерного оружия — будет рассмотрено в третьей части.

Бомба нового типа

Потсдамская декларация, подписанная союзными державами 26 июля 1945 года, обещала "мгновенное и полное уничтожение" Японии, если эта страна не согласится на безоговорочную капитуляцию. В отношении городов Нагасаки и Хиросима это обещание было выполнено при помощи атомных бомб.

К моменту бомбардировки Хиросимы американские ВВС уже подвергли жестоким налетам многие японские города. После того, как авиация США стала властвовать в японском воздушном пространстве, американские ВВС начали систематические бомбардировки крупных городов, включая — уже в начале 1945 года — атаку на Токио с использованием зажигающих бомб, в ходе которой, по приблизительным оценкам, было убито 87 тысяч человек. То обстоятельство, что Хиросима до поры до времени не подвергалась налетам, ее жители считали чем-то ненормальным, так как в городе размещались не только гражданские заводы, но и важные военные командные пункты.

Однако атомная бомбежка оказалась для населения Хиросимы неожиданностью. Хотя утром того дня появление самолета метеоразведки вызвало сигнал воздушной тревоги, после того, как он улетел, был дан отбой. Enola Gay и два самолета сопровождения были приняты за очередные метеоразведчики, поэтому в городе, над которым они появились, даже не объявили воздушную тревогу.

Взрыв бомбы, сброшенной на Хиросиму, имел силу, равную около 13 тысячам тонн тринитротолуола. Вызванная бомбой ядерная реакция нагрела воздух до нескольких миллионов градусов по Цельсию. В гипоцентре — точке на земле, которая находилась на 600 метров ниже места взрыва — температура достигла 3-4 тысяч градусов по Цельсию, что в два раза выше температуры плавления железа. За огромной температурой и ослепляющей вспышкой света, которые выжгли все в радиусе полутора километров от гипоцентра, последовала чудовищная ударная волна, разрушившая большинство зданий на расстоянии двух километров.

В Хиросиме целью для бомбы был мост Айои, но она упала на расстоянии около 250 метров от этого моста. Согласно одному сообщению, бомба взорвалась прямо над госпиталем, которым руководил доктор Сима: "Госпиталь Симы и все его пациенты просто испарились... 88 процентов людей, находившихся в радиусе 1500 футов, погибли мгновенно или умерли в тот же день. Большинство остальных жертв на этой территории скончалось в последующие недели или месяцы". [1]

Те, кто находился близ гипоцентра, были испепелены бесследно, хотя кое-кто оставил свою тень на стене или на асфальте — на месте, где их тело частично закрыло участок поверхности в миг первоначальной вспышки. Один из авторов отмечает: люди, оказавшиеся в самом пекле взрыва, "перестали существовать так быстро, что их тело даже не успело отреагировать на происходящее". [2]

Те, кто был немного дальше, в первый момент остались живы, но получили тяжелые ожоги по всему телу третьей степени, особенно в тех частях, на которые непосредственно воздействовала вспышка света. Некоторое время они испытывали невыносимую боль, а потом умерли от ран. Очевидцы взрыва, которые остались в живых, все как один описывают эти жертвы в самых ужасных выражениях.

Врач, находившийся в момент взрыва на окраине города, описал сцены, открывшиеся его взору, когда он поспешил на помощь жертвам налета. Он рассказывает, как приближался к центру города и увидел "странную фигуру, подходившую ко мне совсем медленно и еле державшуюся на ногах. Фигура, конечно, была похожа на человека, но этот человек был совершенно нагим, его тело покрывали кровь и грязь. Тело было ненатурально вздувшимся. С обнаженной груди и с бедер свисали лохмотья. Человек держал руки перед грудью, ладонями вниз. С лохмотьев капала вода. И тут оказалось, что эти лохмотья, на самом деле — человеческая кожа, и капала не вода, а его кровь... Я посмотрел вперед, на дорогу. Там стояло бесчисленное множество нагих, обожженных и окровавленных людей, переживших случившееся. Они жались друг к другу, некоторые ползали на четвереньках, другие с трудом стояли или опирались на плечо товарища". [3]

Выжившие, рассказывая про случившееся, все как один говорили об искалеченных людях, у которых "кожа свисала подобно тряпью". По улицам брело множество людей, испытывавших страшную боль, зачастую ослепших или оглохших от взрыва, вытягивавших руки перед собой, "державших руки на весу... лишь бы избежать болезненного соприкосновения частей тела, которые остались без кожи" [4], а некоторые "шатались словно лунатики". [5]

Вероятно, тысячи людей встретили свою смерть подобным образом. Некий доктор Табучи (Tabuchi) пишет о том, как "всю ночь мимо нашего дома шли сотни пострадавших людей, однако этим утром [7 августа] человеческий поток остановился. Я увидел их лежащими по обе стороны дороги — так плотно, что невозможно было пройти, не наступив на кого-нибудь". [6] Один из выживших пишет: "Сотни людей все еще были живы... они бродили без цели. Другие, полумертвые, извивались в страданиях... Все они были живыми покойниками". [7]

Многие из тех, кто сразу не умер, пытались добраться до реки или до водохранилища, чтобы умерить жгучую боль. Другой выживший говорит, что он "видел, как длинная набережная реки Чодзю-Эн была заполнена толпой обгоревших людей. Эта толпа простиралась дальше, чем можно было разглядеть. Большинство людей лежало в воде, и волны медленно раскачивали их тела", — они утонули или умерли у кромки берега. [8] Еще один врач, Ханока (Hanoka), пишет, что он "видел пожарные водохранилища, до краев заполненные мертвецами, которые, похоже, там сварились заживо". [9]

Город в радиусе нескольких километров от центра взрыва оказался почти полностью разрушенным. Здания, которые пощадил взрыв, сгорели в последовавшем за этим пожаре, охватившем преимущественно деревянные дома. В этих пожарах погибло множество людей, оказавшихся под развалинами своих домов.

Доктор Хачия (Hachiya) пишет: "Хиросима уже была не городом, а выгоревшей пустошью. К западу и к востоку все было разрушено. Отдаленные горы мне показались ближе, чем когда-либо раньше. В тумане и дыму — словно очертания носа и глаз человеческого лица — маячили холмы Ушита и леса Нигитсу. Хиросима без своих зданий показалась совсем маленьким городом". [10]

Неделю спустя после взрывов в Хиросиме и Нагасаки большинство людей, получивших серьезные ранения, либо уже умерли, либо начали выздоравливать. Однако именно тогда у тысяч пациентов "неожиданно поднялась температура, превысив сорок градусов... Потом у них началось кровотечение слизистой оболочки, а позже они стали обильно харкать кровью... Одновременно у выживших начали выпадать волосы. Стоило пациенту, испытывавшему приступы боли, коснуться рукой головы, как у него целыми клочьями выпадали волосы". [11]

Это были последствия лучевой болезни, вызванной ядерной реакцией с мощным гамма-излучением. Однако в то время врачи в городе еще не знали, какую особую бомбу на них сбросили, и строили догадки о том, что среди населения, возможно, разразилась эпидемия дизентерии или же оно оказалось жертвой химического отравления каким-то веществом, которым была начинена бомба.

В докладе британских медиков говорится, что возникшая в результате взрыва радиация не разрушила клетки в системе кровообращения, однако воздействовала "на более примитивные клетки костного мозга, вырабатывающие большинство различных кровяных клеток. Поэтому значительные последствия стали проявляться лишь по мере того, как отмирали клетки в крови, но на их место не поступали новые, которые должен был вырабатывать костный мозг... Так как прекратилось образование эритроцитов, у пациентов развивалось прогрессирующее малокровие. Когда стало не хватать тромбоцитов, разжиженная кровь просачивалась в кожу и в сетчатую оболочку глаза, а иногда и во внутренности и в почки. Сокращение числа лейкоцитов... в наиболее тяжелых случаях приводило к исчезновению иммунитета, поэтому пациенты неизбежно становились жертвами какой-либо инфекции, обычно распространявшейся из полости рта и сопровождаемой гангреной губ, языка и — в некоторых случаях — горла... Люди стали умирать где-то неделю спустя после взрыва, пик смертности был примерно через три недели, а через шесть или восемь недель это явление сошло на нет". [12]

Лучевая болезнь наиболее остро поразила людей, находившихся ближе к месту взрыва. Однако она оказала также тяжелое психологическое воздействие на выживших, ибо они, будучи здоровыми в данный момент, не могли быть уверены в том, что сохранят здоровье назавтра.

Предыдущее описание в основном составлено из свидетельств людей, переживших атомную бомбардировку Хиросимы. Однако результаты были очень похожими и в Нагасаки. На этот город бомба была сброшена до того, как стали широко известны последствия бомбардировки Хиросимы. Бомбу планировалось сбросить 11 августа, но на тот день был неблагоприятный прогноз погоды, поэтому налет перенесли на 9 августа.

Нагасаки долгое время являлся главным портом и одним из наиболее красивых городов на японском острове Кюсю. Главной отраслью местной промышленности было кораблестроение, что и сделало этот город мишенью второй атомной бомбардировки. Бомба взорвалась над пригородом Ураками, где располагался крупнейший в Восточной Азии храм.

Хотя во Вторую мировую войну было совершено много зверств, нет сомнений, что атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки оказались двумя крупнейшими случаями невиданного варварства, стоившего жизни сотен тысяч людей, в основном из числа гражданского населения. Трудящиеся всего мира не должны забыть эти события — свидетельства беспощадности и разрушительной мощи американского милитаризма.

Примечания: 1. Wyden, Peter. D ay One: Before Hiroshima and After, Simon and Schuster: Нью-Йорк, 1984, стр. 253. 2. Frank, Richard. Downfall: The End of Imperial Japanese Empire, Random House: Нью-Йорк, стр. 265. 3. Hida Shuntaro. "The Day Hiroshima Disappeared", в книге Hiroshima's Shadows, edited by Kai Bird and Lawrence Lifschultz, The Pamphleteer's Press, Стоуни-Крик, Коннектикут: 1998, стр. 419. 4. Hachiya, Michihiko. Hiroshima Diary, The University of North Carolina Press, Чейпел-Хилл: 1955. стр. 4. 5. Frank, стр. 266. 6. Hachia, стр. 14. 7. Okabe, Kosaku. "Hiroshima Flash", в книге Hibakusha: Survivors of Hiroshima and Nagasaki, Kosei Publishing Co., Токио: 1986. стр. 35. 8. Shuntaro, стр. 419. 9. Hachiya, стр.14. 10. Там же, стр. 8. 11. Shuntaro, стр. 428. 12. Frank, стр. 468.

Часть вторая. Американский империализм и атомная бомба

Массовое уничтожение населения Хиросимы и Нагасаки американское правительство долго оправдывало необходимостью сохранения "жизней американцев". Подобное обоснование и сейчас продолжают выдвигать официальные историки, хотя факты, ставшие достоянием гласности в течение последних шестидесяти лет, полностью его опровергают.

Примером такого суждения является хотя бы редакционный комментарий Wall Street Journal от 5 августа 2005 года, в котором говорится, что атомные бомбы предотвратили вторжение на японские острова, которое, "по подсчетам администрации Трумэна, привело бы к огромным потерям — от 200 тысяч до одного миллиона". Более того, "это вторжение стоило бы жизни миллионам японцев". По логике этих подсчетов получается, что сотнями тысяч граждан Японии, умерших в неописуемых страданиях вследствие атомной бомбардировки, пожертвовали с целью спасения как можно большего числа людей.

Даже если принять эти доводы, то они все равно не смягчают фактически преступный характер (как с юридической, так и с моральной точки зрения) уничтожения этих населенных пунктов. Однако это совершенно мифические доводы. Дело даже не в том, что прогнозы количества потерь были преувеличены [1]. Главная причина принятия правительством США решения о применении атомных бомб не имела ничего общего со стремлением предотвратить американское вторжение в Японию.

Как и при рассмотрении любого значимого исторического вопроса здесь важно помнить, что целый ряд разнообразных факторов сыграл свою роль в том, почему было принято решение о применении атомной бомбы. Мы не можем здесь рассматривать все эти факторы и поэтому коснемся только главных вопросов и документов.

Во-первых, необходимо отметить, что применение атомных бомб против фактически безоружных городов (в них располагались военные командные пункты или заводы, работавшие на армию, однако их общий характер был гражданским) в определенной степени стало продолжением Соединенными Штатами их предыдущих методов веления войны на Тихом океане.

Добившись полного господства в воздушном пространстве Японии, американские войска все чаще стали использовать методы, которые можно назвать лишь террористическими: безжалостные атаки на гражданское население с целью его устрашения и порождения паники. До атак на Хиросиму и Нагасаки разрушительным примером подобных методов стала бомбардировка Токио с использованием зажигательных бомб, которая состоялась 9 марта 1945 года. Погибло около 87 тысяч людей [2]. Это произошло менее чем через месяц после такой же атаки на немецкий город Дрезден 13 и 14 февраля 1945 года.

Несмотря на отговорки гуманитарного характера, американская армия этими действиями продемонстрировала, что способна вести войну столь же зверским образом, как это делали Германия и Япония. Между президентом Гарри Трумэном (Harry Truman) и военным министром США Генри Стимсоном (Henry Stimson) 6 июня 1945 года произошел примечательный разговор, позволяющий понять соображения, которыми американское правительство руководствовалось, принимая решение о массовом убийстве японского гражданского населения.

В одной из своих докладных записок Стимсон отмечает, что он высказал некоторые прагматичные сомнения по поводу ковровых бомбардировок японских городов, проводимых ВВС США: "Я сказал [Трумэну], что обеспокоен этими методами ведения войны по двум причинам: во-первых, я не хочу, чтобы Соединенные Штаты оказались более зверскими, чем Гитлер, и, во-вторых, я опасался того, что ВВС настолько разбомбит Японию, что нам не с чем будет сравнивать силу нашего нового оружия [атомной бомбы], когда мы его применим. Он рассмеялся и сказал, что понимает это" [3]. Итак, Стимсон опасался, что беспричинное разрушение японских городов сорвет планы применения атомной бомбы, так как "не с чем будет сравнивать", то есть, не останется ни одного достаточно населенного и невредимого города. Этот разговор также показывает, что Соединенные Штаты полностью доминировали над Японией в военном отношении и были в состоянии разрушать японские города по своему усмотрению.

Использование атомной бомбы именно как террористического оружия — то есть, как средства терроризирования японского населения — было подчеркнуто и на совещании Временной комиссии (Interim Committee) 31 мая 1945 года. В состав Временной комиссии входили люди, принимавшие непосредственное участие в проекте "Манхэттен", например, Роберт Оппенгеймер (Robert Oppenheimer) и другие ученые, а также представители администрации Трумэна, в том числе Государственный секретарь Джеймс Бирнс (James Byrnes) и военный министр Стимсон. Она была создана для обсуждения планов применения атомной бомбы, для выбора целей и рассмотрения связанных с этим вопросов. В протоколе совещания говорится: "После того, как продолжительное время обсуждались различные цели и последствия, министр [Стимсон] сформулировал вывод о том, что мы не можем предупреждать японцев, мы не должны обязательно выбирать гражданский населенный пункт, но одновременно нужно попытаться произвести глубокое психологическое воздействие на наибольшее число жителей. По предложению доктора [Джеймса] Конанта (James Conant) министр согласился с тем, что предпочтительной целью должен стать важный военный завод, на котором работает много людей и который тесно окружен жилищами рабочих " [4] (выделено нами).

Вопреки заявлению о том, что удар не должен быть нанесен по гражданскому населенному пункту, комиссия недвусмысленно отвергла первое применение бомбы по военной или ненаселенной территории, как это предлагалось некоторыми учеными, принимавшими участие в работе комиссии [5].

Многие ученые, участвовавшие в проекте "Манхэттен" или помогавшие в его осуществлении, руководствовались своей глубокой ненавистью к Гитлеру и к нацистскому режиму. Существование проекта первоначально оправдывалось тем, что Гитлер вот-вот получит атомную бомбу, и это может иметь самые катастрофические последствия. Но когда Соединенные Штаты, наконец, создали бомбу, Германия уже потерпела поражение. Тем не менее администрация Трумэна не только решила применить бомбу, но и сделала это с явным удовольствием. Как известно, Трумэн сам заявил, что по поводу этого решения его ни разу не мучила бессонница. Согласно одному сообщению, он, находясь на корабле в Атлантическом океане, получил известие о бомбардировке Хиросимы и по этому поводу изрек: "Это самое прекрасное событие в истории", а потом "поспешил известить всех остальных, утверждая, что никогда не получал более приятной новости. "Мы победили в этой игре", — заявил он собравшемуся и радостному экипажу корабля" [6].

Комментируя это свидетельство, историк Габриэль Джексон замечает: "В специфических условиях, которые существовали в августе 1945 года, применение атомной бомбы показало, что в психологическом отношении вполне нормальный и избранный демократическим путем глава государства может использовать это оружие точно так же, как его использовал бы нацистский диктатор. Таким образом, Соединенные Штаты — с точки зрения любого человека, озабоченного моральными отличиями между различными способами правления — размыли грань между фашизмом и демократией" [7].

Атомная бомба и стремление Америки к господству

До Второй мировой войны можно было с уверенностью предполагать, что оружие, подобное атомной бомбе, любое цивилизованное общество использовало бы лишь в самой отчаянной ситуации. Сама мысль о том, что такое оружие может быть применено против гражданского населения, была бы приемлема только такому обществу, которое насквозь прогнило и лишилось любых нравственных устоев. Однако именно Соединенные Штаты оказались единственной страной в истории человечества, применившей атомную бомбу. Более того, это оружие было применено не вследствие военной необходимости, а по политическим и стратегическим соображениям, прежде всего — как средство давления в конфликте с Советским Союзом. Для того чтобы понять более широкие интересы, побудившие к такому поступку, события 6 и 9 августа 1945 года необходимо рассмотреть в их историческом контексте.

К началу 1945 года война в Европе, вспыхнувшая в 1939 году, уже приближалась к завершению, хотя окончательная капитуляция Германии состоялась только в мае. Поворотным пунктом войны стало поражение Германии в Сталинградской битве в феврале 1943 года, за которым последовало американо-британское вторжение в Европу весной 1944 года.

Хотя Советский Союз был союзником Соединенных Штатов и Великобритании, в лагере союзников существовали острые противоречия. Несмотря на сталинистское перерождение СССР, советская бюрократия продолжала опираться на имущественные отношения, возникшие в результате Октябрьской революции 1917 года. А британская и американская правящие элиты, вопреки всем усилиям Сталина, так и не смирились с существованием этих имущественных отношений.

Однако в тот момент Соединенным Штатам и Великобритании была необходима помощь Советского Союза в войне против Германии и Японии. Ведущая роль Красной армии в разгроме Германии означала, что остальные державы были вынуждены согласиться на уступки, в частности, в Восточной Европе. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года "Большая тройка", в основном, пришла к согласию по поводу раздела Европы, включая совместный контроль над Германией. Более того, американская администрация президента Франклина Делано Рузвельта (Franklin Delano Roosevelt) считала жизненно необходимым добиться советского участия в войне против Японии — в интересах ее скорейшего завершения. Начиная с 1941 года между Советским Союзом и Японией установился так называемый "странный нейтралитет": хотя Советский Союз воевал с союзником Японии, Германией, а Япония находилась в состоянии войны с союзником Советского Союза, Соединенными Штатами, обе страны в 1941 году заключили договор о нейтралитете, согласно которому они не должны были совершать военных действий друг против друга.

В Ялте, в обмен на советское согласие вступить в войну против Японии "два или три месяца спустя после капитуляции Германии", Рузвельт и Черчилль пошли на некоторые территориальные и коммерческие уступки, включая согласие на советский контроль над большей частью Монголии и некоторыми островами и портами близ Японии, считавшимися важными для Советского Союза.

К весне 1945 года администрация Трумэна (Рузвельт умер 12 апреля) уже рассматривала обладание атомной бомбой в качестве средства для изменения сложившегося соотношения сил и для того, чтобы склонить чашу весов в пользу США. Военный министр Стимсон 14 мая 1945 года в своем дневнике излагает разговор с генералом Джорджем Маршаллом (George Marshall), начальником штаба президента; на этой встрече Стимсон предостерегает от конфронтации с Советским Союзом до того, как США окончательно станут обладателем атомной бомбы. Стимсон пишет, что он заявил Маршаллу: "По-моему, в отношениях с русскими мы должны молчать, но выражать свою позицию действиями... Это тот случай, когда нам необходимо снова взять правление в свои руки, и, возможно, сделать это весьма резким и утилитарным способом. Они вышли вперед из-за того, что мы слишком много болтали и были к ним слишком щедры. Я ему сказал, что сейчас все карты у нас в руках. Я это назвал королевским стрейт-флэшем [понятие из карточной игры в покер] и заявил, что мы не вправе ошибиться, когда будем эти карты разыгрывать. Они не могут обойтись без нашей помощи, без нашей промышленности, а у нас появляется небывалое оружие" [8].

На следующий день Стимсон выразил опасения по поводу того, что ожидаемая встреча Трумэна, Сталина и Черчилля в Потсдаме состоится до первого испытания атомной бомбы. "Может оказаться, — пишет Стимсон, — что нам будет необходимо разобраться с Россией по поводу ее позиции в отношении Манчжурии, Порт-Артура и некоторых других районов на севере Китая, а также по поводу отношений Китая с нами. При наличии настолько запутанных проблем, тайна S-1 [секретное обозначение атомной бомбы] может иметь решающее значение, однако лишь после этого, после этой встречи мы будем знать, есть ли у нас это оружие или его нет. Мы считаем, что это выяснится вскоре после встречи, но все равно в дипломатии ужасно трудно играть по высоким ставкам, не имея козырей" [9].

В конце концов, Потсдамская конференция, по настоянию Трумэна, была отсрочена на несколько недель, чтобы дать дополнительное время разработчикам проекта "Манхэттен". 21 мая Джозеф Дэвис (Joseph Davies), бывший американский посол в Советском Союзе, представил доклад на встрече с Трумэном, на которой Трумэн заявил, что ему "встреча [в Потсдаме] не нужна ранее июля. У него были свои расчеты (*). Испытания назначили на июнь, но потом отложили до июля". Внизу этой же страницы Дэвис позже приписал объяснение того, что он имел в виду, говоря о "расчетах": "Примечание (*) — атомная бомба. Потом он мне рассказал об эксперименте с атомной бомбой в Неваде. Он потребовал от меня соблюдения крайней секретности" [10].

Таким образом, чиновники администрации Трумэна вполне сознательно считали атомную бомбу "козырем" в своих сделках с Советским Союзом. Из-за неуверенности в успешном исходе испытаний Трумэн и его госсекретарь Джеймс Бирнс (James Byrnes) отправились в Потсдам, чтобы добиться от Советского Союза повторного обещания приступить к войне против Японии. Трумэн пишет в своем дневнике: "Если испытание [атомной бомбы] не увенчается успехом, для нас еще более важным станет капитуляция [в результате советского вторжения], чтобы нам самим не пришлось завоевывать Японию" [11].

Успешное испытание атомной бомбы 16 июля, накануне открытия Потсдамской конференции, дало Трумэну в руки — как он сам выразился — "лом против этих парней" [12]. Поведение Трумэна в Потсдаме радикально изменилось, он стал более агрессивным и самонадеянным на переговорах со Сталиным. В первые дни Потсдамской конференции Трумэн все еще просил Советский Союз подтвердить обещание вступить в войну с Японией. Однако в течение последующих недель выяснилось, что теперь члены администрации надеются на быстрое завершение войны при помощи бомбы — еще до того, как советские войска вторжения продвинутся далеко вперед и Япония заключит сепаратный мир со Сталиным.

Такова, во всяком случае, была позиция госсекретаря Бирнса. Отвечая на заявление министра ВМФ Джеймса Форрестола (James Forrestal) о том, что Трумэн сказал, будто его "главной целью в Потсдаме было вовлечение России в войну", Бирнс возразил, что "взгляды президента, вероятно, изменились; во всяком случае, это не мои взгляды" [13].

Трумэн и Бирнс были озабочены тем, что Япония может достичь соглашения с Советским Союзом и добиваться мира при его посредничестве, а не при посредничестве какой-нибудь нейтральной державы или Соединенных Штатов. Эту озабоченность усиливали перехваченные сообщения из Японии. Например, в одной из дипломатических сводок перехваченных японских сообщений отмечается: "11 июля [японский] министр иностранных дел Того послал следующее "крайне срочное" сообщение послу [в Советском Союзе] Сато: "Мы сейчас втайне рассматриваем возможность окончания войны из-за сложной ситуации, сложившейся для Японии как во внутриполитическом отношении, как и во внешней политике. Поэтому, проводя свою встречу с [советским министром иностранных дел] Молотовым и следуя ранее полученным инструкциям, вы не должны ограничиваться достижением сближения между Россией и Японией, но также прозондировать возможность использования России в интересах окончания войны". Далее в сообщении указывается на то, что Япония готова пойти на большие уступки России, чтобы предотвратить вторжение русских" [14]. В тот момент Япония все еще надеялась предотвратить советское вторжение.

В важной дневниковой записи от 24 июля Уолтер Браун (Walter Brown), помощник госсекретаря Джеймса Бирнса, отмечает, что "Дж.Ф.Б. [Бирнс] продолжает считать, что после атомной бомбы Япония капитулирует, и Россия не настолько ввяжется в бойню, чтобы получить возможность выдвигать требования в отношении Китая" [15]. Позднее, 3 августа, за три дня до Хиросимы, Браун пишет: "На борту "Агусты" президент, Лихи, Дж.Ф.Б. [Бирнс] согласились [sic], что япошки [sic] добиваются мира... Президент боится, что они будут добиваться мира через Россию, а не через какую-либо другую страну, вроде Швеции" [16].

Эти и остальные документы свидетельствуют о том, что американские руководители не только опасались благоприятного для Советского Союза исхода войны, но и знали, что Япония вот-вот попросит мира. В своей книге The Decision to Use the Atom Bomb (Решение о применении атомной бомбы) Гар Альперовиц (Gar Alperovitz) убедительно доказывает теорию "двухступенчатой" капитуляции Японии. По мнению Альперовица, сочетание угрозы советского вторжения, все-таки начавшегося 8 августа, и гарантий японскому государству того, что будут сохранены позиции императора, могло бы положить конец войне без вторжения и без применения атомной бомбы.

Именно такое заключение содержится в докладе Объединенного комитета начальников разведок США, представленном 29 апреля 1945 года Объединенному комитету начальников штабов: "Усиливающиеся последствия морской и воздушной блокады, нарастающие и совокупные результаты ударов стратегической авиации, а также крах Германии (влекущий за собой возможности передислокации) должен в течение этого года способствовать широкому осознанию [неизбежности полного поражения]... Вкупе с упомянутыми факторами, вступление в войну СССР сразу убедит большинство японцев в неизбежности полного поражения... Когда... народ Японии и его руководители поймут, что полное поражение неизбежно, но безоговорочная капитуляция не означает уничтожение национального государства [то есть, смещение императора], весьма скоро может последовать капитуляция" [17].

Потсдамское воззвание — ультиматум Японии с требованием безоговорочной капитуляции — под руководством Бирнса было составлено таким образом, чтобы в его тексте не содержались гарантии императору. Более того, США и Великобритания решили не предлагать Советскому Союзу подписывать это воззвание. Это, с одной стороны, означало, что США и Великобритания будут собственными средствами добиваться капитуляции Японии. С другой стороны, это ставило под сомнение возможность советского вторжения и продолжало подпитывать надежды Японии на позднейшее советское посредничество. Таким образом, были созданы все условия для того, чтобы Япония отвергла воззвание, и чтобы можно было применить бомбу [18].

Вторжение американской армии в Японию было назначено на ноябрь. Если уж американское правительство воспользовалось бомбой в первую очередь для того, чтобы избежать вторжения, то никак нельзя объяснить, почему Трумэн не отложил это решение, особенно при наличии множества разведданных, свидетельствующих об отчаянном положении Японии в тот момент.

Напрашивается еще один вопрос: почему так быстро сбросили вторую бомбу, не дав японцам возможности осознать происшедшее в Хиросиме и отреагировать на него. И в этом случае главным был вопрос о советском вторжении. Атомная бомбардировка Нагасаки была проведена день спустя после начала этого вторжения. К тому же Альперовиц отмечает: "9 августа — в день ядерной бомбардировки Нагасаки — Трумэн заявил, что Румыния, Болгария и Венгрия не станут "сферой влияния какой-либо одной державы"" [19].

Общей целью администрации Трумэна — наравне с непосредственной заинтересованностью Соединенных Штатов в ограничении советского влияния в Восточной Европе и в Восточной Азии — было установление американской гегемонии по окончании войны. Это хорошо выразил историк Томас Маккормик (Thomas McCormick): "Две ослепительные вспышки — ужасный конец войны, которую все вели ужасными методами — для Соединенных Штатов оказались ключом к американской гегемонии".

Чтобы достичь этой гегемонистской цели, нужно было пожертвовать городами Хиросима и Нагасаки. Маккормик отмечает: "Заранее организованная демонстрация — применение атомной бомбы в ненаселенной местности, что предлагалось некоторыми учеными — для этого была бы недостаточной. Она показала бы мощь бомбы, но не подтвердила бы американской решимости применить эту страшную мощь. Одной из причин, по которой Америка не захотела поддержать осторожные попытки Японии по заключению мира в середине лета 1945 года, было нежелание закончить войну перед тем, как удастся применить атомную бомбу" [20].

Часть американского народа проявляет определенную наивность, когда заходит речь о крайней беспощадности американского правящего класса — особенно в отношении событий Второй мировой войны. Эту войну американские СМИ и политический истэблишмент представляют как великую битву за демократию, против фашизма и тирании. На самом деле, основной причиной, по которой Соединенные Штаты вступили в войну — а также главным мотивом всех действий во время войны — было стремление добиться положения доминирующей и неодолимой мировой державы. На пути к этой цели жизни сотен тысяч японцев оказались мелочью, которая не стоит особого внимания.

Примечания:
[1] Цифры предполагаемых американских потерь в результате вторжения, которые назывались после войны, были совершенно мифическими и, в большинстве случаев, являлись позднейшим плодом воображения, используемым для оправдания атомных бомбардировок. В данной статье это не будет рассмотрено, однако подробный анализ можно найти в эссе Бартона Бернстайна (Barton Bernstein) "A Postwar myth: 500,000 US lives saved" ("Послевоенный миф — Спасение 500 тысяч американских солдат") в книге: Hiroshima's Shadow (Тень Хиросимы), под редакцией Кая Бэрда (Kai Bird) и Лоуренса Лифшульца (Lawrence Lifschultz), The Pamphleteer's Press, Стоуни-Крик, Коннектикут: 1998.
[2] Историк следующим образом описывает атаку на Токио с использованием зажигательных бомб: "Первые самолеты, добравшиеся до японской столицы, сбросили зажигательные бомбы, чтобы вызвать пожары, которые обозначили район цели летящим следом бомбардировщикам. В целевой зоне находились промышленные и торговые объекты, а также густонаселенные жилые районы с легкими и крайне огнеопасными постройками. Как только пламя четко обозначило этот район, налетавшие волнами B-29 стали сбрасывать сотни тонн зажигательных бомб. Они вызвали гигантский пожар, который был усугублен дувшими в ту ночь над Токио ветрами. Огонь все уничтожал на территории площадью примерно в 16 квадратных миль, создавал так много турбулентностей, что летящие на небольшой высоте самолеты бросало из стороны в сторону, и привел к смерти такого количества японцев, что экипажи B-29 испытывали тошноту от запаха горящего человеческого мяса". (Walker, J. Samuel, Prompt & Utter Destruction: Truman and the use of Atomic bombs against Japan, The University of North Carolina Press, Чэпел-Хилл: 2004. стр. 27).
[3] Stimson, Henry. Henry Stimson Papers, Sterling Library, Yale University. Доступно в Архиве национальной безопасности: http://www.gwu.edu/~nsarchiv/NSAEBB/NSAEBB162/15.pdf.
[4] "Notes of the Interim Committee Meeting Thursday, 31 May 1945, 10:00 A.M. to 1:15 P.M.—2:15 P.M. to 4:15 P.M." стр. 13-14. Доступно в Архиве национальной безопасности: http://www.gwu.edu/~nsarchiv/NSAEBB/NSAEBB162/12.pdf.
[5] Одним из этих ученых был выдающийся венгерский физик Лео Силард (Leo Szilard), который, хоть и помогал создавать бомбу, но имел серьезные возражения по поводу ее применения. В уже цитировавшемся протоколе совещания Временной комиссии есть место, где генерал Лесли Гровз (Leslie Groves), отвечавший за проект "Манхэттен", предостерегает по поводу некоторых "нежелательных ученых... сомнительного благоразумия и не очень лояльных"; несомненно, он в первую очередь говорит о тех, которые выражали озабоченность по поводу применения бомбы (там же, стр. 14). Временный комитет также отверг предложение о передаче ядерной технологии в распоряжение международного сообщества, направленное на недопущение гонки ядерных вооружений между США и Советским Союзом; многие ученые, занятые в работе над проектом, придерживались именно такой точки зрения.
[6] Offner, Arnold. Another such victory: President Truman and the Cold War, 1945-1953, Stanford University Press, Стенфорд: 2002. стр. 92.
[7] Jackson, Gabriel. Civilization & Barbarity in 20th-Century Europe, Humanity Books, Эмхерст, Нью-Йорк: 1999. стр. 176-77. Силард в 1960 году точно подметил: "Если бы атомные бомбы сбрасывали на города не мы, а немцы, то мы это назвали бы военным преступлением, и немцев, ответственных за это, осудили бы и повесили в Нюрнберге" (http://en.wikipedia.org/wiki/Atomic_bombings_of_Hiroshima_and_Nagasaki).
[8] Stimson, Henry. Henry Stimson Diary. Запись от 14 мая 1945 г. стр. 2. Доступно в Архиве национальной безопасности: http://www.gwu.edu/~nsarchiv/NSAEBB/NSAEBB162/7.pdf
[9] Там же, запись от 15 мая 1945 г., стр. 1.
[10] Davies, Joseph. Дневниковая запись от 21мая 1945 г. Доступно в Архиве национальной безопасности: http://www.gwu.edu/~nsarchiv/NSAEBB/NSAEBB162/8.pdf.
[11] Цитируется по книге Гара Альперовица. The Decision to Use the Atomic Bomb, Vintage Books, Нью-Йорк: 1995. стр. 124.
[12] Интервью Трумэна Джонатану Дэниэлсу (Jonathan Daniels), November 12, 1949. Цитируется по книге Альперовица, стр 239.
[13] Цитируется по книге Хасэгава, Цуёси (Hasegawa, Tsuyoshi). Racing the Enemy: Stalin, Truman and the Surrender of Japan, Harvard University Press, Кэмбридж: 2005. стр. 158.
[14] "‘Magic'—Diplomatic Summary, War Department, Office of Assistant Chief of Staff, G-2, No. 1204—July 12, 1945, Top Secret Ultra." Доступно в Архиве национальной безопасности: http://www.gwu.edu/~nsarchiv/NSAEBB/NSAEBB162/29.pdf
[15] Цитируется по книге Альперовица, стр. 268.
[16] Цитируется по книге Альперовица, стр. 415.
[17] Цитируется по книге Альперовица, стр. 113-114.
[18] Трумэн записал в своем дневнике, что он "уверен", что Япония не примет Потсдамское воззвание, "однако шанс мы им дали". Другими словами, воззвание было формальным заявлением, в некоторой степени оправдывавшем уже принятое решение о применении атомной бомбы. Фрагменты дневника Трумэна см. http://www.gwu.edu/~nsarchiv/NSAEBB/NSAEBB162/38.pdf.
[19] Alperovitz, стр. 429-30.
[20] McCormick, Thomas J. America's Half-Century: United States Foreign Policy in the Cold War and After, The Johns Hopkins University Press, Балтимор: 1995. стр. 44 -45.

Часть третья. Американский милитаризм и современная атомная угроза

Решение администрации президента Гарри Трумэна (Harry Truman) о применении атомного оружия против Японии было принято по политическим и стратегическим соображениям. Прежде всего, использование бомбы должно было обеспечить Соединенным Штатам позицию неоспоримого господства в послевоенный период.

Те же мотивы были основной движущей силой при самом вступлении Америки в войну. Вторую мировую войну американской публике долго подавали как "хорошую войну", войну за демократию, против фашизма и тирании. Хотя миллионы американцев, несомненно, считали эту войну борьбой против гитлеровского фашизма и японского милитаризма, у тех, кто их вовлек в войну, были совсем другие цели. Американский правящий класс вступил во Вторую мировую войну с целью обеспечения собственных глобальных интересов. Хотя политический характер буржуазно-демократического режима в Соединенных Штатах значительно отличался от режима правления его фашистских противников, цели Соединенных Штатов на войне носили не менее империалистический характер. В конечном счете, крайняя безжалостность — включая применение атомной бомбы, — с которой США попытались достичь своих целей, вытекала именно из этого основополагающего фактора.

Американское правительство надеялось при помощи бомбы изменить соотношение сил в разворачивающемся конфликте с Советским Союзом. Однако монополия США на атомную бомбу просуществовала недолго. В ответ на бомбардировку Хиросимы 6 августа 1945 года Советский Союз быстро увеличил объем средств, выделяемых на его собственный проект разработки атомной бомбы. В 1949 году Советский Союз произвел свое первое испытание атомного оружия.

Определенные круги американской правящей элиты и военного истэблишмента все еще надеялись, что им удастся применить бомбу в реальной военной ситуации. В 1950 году Трумэн пригрозил китайцам атомным оружием во время Корейской войны, а генерал Дуглас Макартур (Douglas McArthur) призвал правительство дать разрешение военным сбросить несколько бомб вдоль корейской границы в Манчжурии. Эти предложения были отвергнуты из опасения, что применение бомбы могло бы привести к обмену ядерными ударами с Советским Союзом.

После создания намного более мощной водородной бомбы (ее впервые испытали в конце 1952 года) США не теряли надежду на восстановление своего ядерного преимущества. Администрация республиканца Эйзенхауэра пришла к власти в 1953 году, пообещав вести более агрессивную политику по отношению к Советскому Союзу, включая "оттеснение" (rollback) советского влияния в Восточной Европе. В январе 1954 года государственный секретарь Джон Фостер Даллес (John Foster Dulles) выступил с речью, в которой утверждал, что США будут "сдерживать агрессию", в первую очередь, "за счет своей способности нанести мгновенный ответный удар там и тогда, где и когда это будет сочтено необходимым". Это обещание "крупного ответного удара" обычно понималось как угроза применения ядерного оружия в ответ на локальную войну, подобную корейской или той, которая позже вспыхнула во Вьетнаме.

Но и это ядерное преимущество было потеряно в августе 1953 года, когда СССР провел испытания своей первой водородной бомбы. Обе страны быстро накопили потенциал, создавший условия для "гарантированного взаимного уничтожения" в случае ядерной войны.

Как в тот период, так и в последующие десятилетия внутри политического истэблишмента США шла борьба по поводу политики в отношении Советского Союза и атомной бомбы. Даже под угрозой ядерной войны значительная часть американского правящего класса не желала мириться с какими-либо ограничениями американской военной мощи.

После Хиросимы и Нагасаки ни одна администрация США — будь то демократы или республиканцы — не исключала возможности ведения ядерной войны. То, что военный министр Трумэна, Генри Стимсон называл "козырем", всегда держали наготове, чтобы при необходимости предъявить противнику. В 1962 году администрация Кеннеди чуть не развязала ядерную войну с Советским Союзом из-за кубинского ракетного кризиса.

По мере того, как в 1970-е годы экономическое положение США стало ухудшаться, на первый план вышли люди, выступавшие за более агрессивную политику в отношении Советского Союза. Это началось при администрации Джимми Картера (Jimmy Carter), представлявшей демократическую партию, и получило новый импульс при администрации Рейгана в 1980-е годы. При Рейгане произошло новое увеличение вооруженных сил, и была сделана попытка добиться преимущества в области ядерных вооружений путем разработки ракетной оборонной системы (так называемой программы "Звездных войн") — мероприятия, противоречившего подписанным в 1972 году Договорам по противоракетной обороне (ПРО — Anti-Ballistic Missile Treaty) и об Ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1). В случае успешного создания такой защитной системы США получили бы возможность первыми применить ядерное оружие, так как оказались бы в состоянии нейтрализовать любые ответные действия.

После распада Советского Союза в 1991 году американский правящий класс снова достиг консенсуса по поводу допустимости ведения превентивной войны и одностороннего утверждения американских интересов при помощи военной силы.

Меньше договоров, больше бомб

Извержение американского милитаризма в постсоветский период приняло особенно зловещие формы во время президентства Джорджа Буша-старшего. Придя к власти, администрация Буша разработала двойную стратегию увеличения военной мощи американской армии. С одной стороны, она перестала считаться с любыми международными соглашениями, ограничивающими право Соединенных Штатов тем или иным образом применять военную силу. С другой стороны, она предприняла меры по дальнейшей разработке военных технологий, включая и ядерные технологии, чтобы открыть путь к их применению в будущих войнах.

В 1999 году контролируемый республиканцами Сенат США предпринял специальные меры, чтобы аннулировать Рамочный Договор по ядерным испытаниям (CTBT), который ранее подписала администрация Клинтона. В 2001 году Буш объявил, что не намерен добиваться повторного одобрения этого договора Сенатом, а попытается договор "похоронить". Данный договор запрещает испытание нового ядерного оружия, но администрация Буша противится такому запрету, так как намерена разрабатывать новое ядерное оружие, которое будет необходимо испытывать.

В декабре 2001 года Буш объявил, что США в одностороннем порядке отказываются от Договора по противоракетной обороне, чтобы иметь возможность возобновить свой проект "Звездных войн", получивший сейчас название "национальной ракетной обороны (National Missile Defense — NMD). Разработка системы NMD остается приоритетной для администрации и является частью ее программы по достижению военного превосходства в космическом пространстве. Как и для администрации Рейгана, нынешним правителям система ракетной обороны откроет перспективу безнаказанного нанесения ядерных ударов по таким странам, как Россия или Китай.

Ранее в этом году администрация Буша, по случаю международного пересмотра Договора о нераспространении ядерного оружия (Nuclear Non-Proliferation Treaty), дала понять, что ее позиция направлена на подрыв самих основ этого соглашения. Данное соглашение позволяет странам, не имеющим ядерное оружие, развивать ядерные технологии в мирных целях — при условии, что эти страны не попытаются обзавестись ядерным оружием. В рамках соглашения ядерные державы также обязуются постепенно сокращать свои запасы ядерного оружия. Новая позиция администрации Буша, однако, отрицает право разработок в области ядерной энергетики для тех стран, которые США называют "бандитскими государствами" (rogue states), например, для Ирана. Одновременно США не только не сокращает собственные запасы ядерного оружия, но и предпринимает меры для модернизации существующего и разработки нового наступательного оружия. Более того, накануне этой конференции, которая завершилась без достижения соглашения, администрация Буша недвусмысленно заявила о своем праве применять ядерное оружие против стран, которые не располагают таким вооружением.

За прошедшее десятилетие США разработали политику применения наступательного ядерного оружия, отбросив концепцию времен "холодной войны", гласившую, что ядерное оружие предназначено преимущественно для сдерживания противника. По имеющимся данным, первые меры против таких стран, как, например, Северная Корея, Китай и Иран, планировались в Обзоре ядерной политики за 1997 года (Nuclear Posture Review in 1997), составленном при администрации Клинтона.

Эта политика приобрела более четкие очертания в другом докладе, попавшем в руки журналистов в 2002 году. В нем Пентагон заявлял, что "старый процесс [контроля над ядерным вооружением] несовместим с необходимой в настоящее время эластичностью в области планирования действий вооруженных сил". В документе содержалась угроза ядерного удара в адрес целого ряда стран. Там также были очень расплывчатые директивы относительно применения ядерного оружия в будущем, согласно которым это оружие может быть использовано "по целям, способным выдержать неядерную атаку", или же "в случае неожиданного поворота в ходе военных действий".

Прошлым летом министр обороны Дональд Рамсфелд (Donald Rumsfeld) отдал "глобальный временный боевой приказ", якобы допускавший возможность нанесения первого ядерного удара по таким странам, как Иран и Северная Корея. Руководящие принципы, использовавшиеся при планировании войны в Ираке и Афганистане, в качестве альтернативы также допускали применение ядерного оружия.

Администрация Буша предприняла первые меры для разработки нового ядерного оружия, специально предназначенного для использования в боевой обстановке при уничтожении бункеров и убежищ противника. Существующие запасы оружия подверглись модернизации, и, как пишет New York Times в своей статье от 7 февраля 2005 года, "американские ученые разрабатывают ядерное оружие нового поколения, которое будет более мощным и более безопасным в обращении, а также будет дольше сохранять пригодность", чем старое оружие, ныне имеющееся в арсеналах.

США не раз выступали с угрозами в адрес тех стран, которые якобы разрабатывают собственное ядерное оружие и прочее "оружие массового поражения". Последней по времени мишенью подобных угроз является Иран, которому США пригрозили военным нападением, если тот не откажется от своей программы развития ядерной энергетики. Все эти угрозы призваны служить оправданием будущих американских агрессий, в ходе которых отнюдь не исключено применение ядерного оружия со стороны Соединенных Штатов.

Своей политикой превентивной войны США присвоили себе право наносить удар по любой стране, которую они посчитают угрозой сейчас или же в неопределенном будущем. Нет такой части света, где у Соединенных Штатов не имелось бы национальных интересов. Они пытаются постепенно распространить свое влияние на Центральную Азию и территорию бывшего Советского Союза при помощи войны в Афганистане и политического вмешательства, например, на Украине. Они стремятся укрепить свое господство на Ближнем Востоке посредством войны в Ираке и угрозой нападения на Иран. Они расширяют свое присутствие в Африке, не раз угрожали Северной Корее и Китаю, чтобы таким образом обеспечить свое влияние в Восточной Азии.

В таких условиях возможно множество сценариев возникновения войны, в которой может быть применено ядерное оружие. В их числе — не только нападение, например, на Иран, но и американская война с менее важным государством, угрожающая перерасти в крупный конфликт, например, с Китаем, Россией и даже европейскими державами, также располагающими ядерным оружием.

Мы всегда должны помнить о катастрофе, постигшей Хиросиму и Нагасаки. Судьба этих городов является вечным свидетельством империалистического зверства. На фоне новейшего извержения американского империализма события августа 1945 года напоминают об альтернативах, перед которым стоит человечество — о мировой революции и мировой войне, о социализме и варварстве.

http://www.wsws.org/ru/2005/aug2005/nag1-a11.shtml