Гор ВИДАЛ

Почему нас ненавидят?

ВЕЧНАЯ ВОЙНА РАДИ ВЕЧНОГО МИРА

Москва 2003

Gore Vidal

PERPETUAL WAR FOR PERPETUAL PEACE, or HOW WE GOT TO BE SO HATED

2002

Видал Г.

В42 Почему нас ненавидят? Вечная война ради вечного мира: Очерки и эссе / Г. Видал; Пер. с англ. Т.А. Кудрявцевой, А.А. Файнгара. — М.: ООО «Издательство ACT», 2003. —

ISBN 5-17-016276-6.

Перед вами — МЕЖДУНАРОДНАЯ СЕНСАЦИЯ. Книга, которую в «самой свободной стране мира» — США — отказывались издавать ПО ЦЕНЗУРНЫМ СООБРАЖЕНИЯМ!

Почему?

А потому, что ее автор — Гор Видал, выдающийся мастер современной прозы — убедительно и аргументированно доказывает: в трагедии, постигшей Америку 11 сентября 2001 года, виновата — САМА АМЕРИКА. Ее поли­тика «добровольного принуждения». Ее назойливое «миссионерство». Ее упорное навязывание человечеству собственных идеалов...

Так ли это? Кто-то, пожалуй, не согласится с позицией автора. Однако ПРОЧИТАТЬ умную, злую и необычную книгу Гора Видала — НЕОБХОДИМО!..

Содержание

Предисловие Перевод А.А. Файнгара...............3

11 сентября 2001 года (вторник).

Перевод Т.А. Куррявцевой   .......................7

Как я заинтересовался Тимоти Маквеем, а он мной. Перевод А.А. Файнгара   .........................36

Изничтожение билля о правах.

Перевод А.А. Файнгара   .........................40

Смысл содеянного Маквеем.

Перевод А.А. Файнгара   .........................75

Побочный эффект.

Перевод А.А. Файнгара   ........................114

Отмежевание Эрика Ф. Магнусона.

Перевод А.А. Файнгара   ........................123

Билль о правах Тима Маквея. Перевод А.А. Файнгара  . .124

Новые теократы. Перевод А.А. Файнгара...........127

Вручить адресату. Перевод А.А. Файнгара..........135

А.А. Файнгар. Послесловие  ....................147

ПРЕДИСЛОВИЕ

Есть такой физический закон (когда я в последний раз заглядывал в учебник, он там был) — в природе нет дей­ствия без противодействия. Похоже, это касается и чело­веческой природы, а следовательно, истории. Две даты, относящиеся к событиям последних шести лет, в Соеди­ненных Штатах Амнезии будут помнить дольше, чем обыч­но. (Первая — 19 апреля 1995 года, когда щедро увенчан­ный наградами солдат по имени Тимоти Маквей взорвал федеральное здание в Оклахома-Сити, убив 168 безвин­ных мужчин, женщин и детей. Почему он это сделал? Мак­вей объяснил свое деяние красноречиво и пространно, но наши правители и принадлежащие им средства массовой информации предпочли представить его садистом, свих­нувшимся злодеем — непохожим на всех нас, добропоря­дочных людей, — совершившим этот акт просто так, заба­вы ради.) И вторая дата — 11 сентября 2001 года, когда Усама бен Ладен и его исламская террористическая орга­низация нанесли удар по небоскребам Манхэттена и Пен­тагону. Пентагоновская хунта, заправляющая всеми наши­ми делами и манипулирующая своим президентом, за-

программировала его заявить, что бен Ладен — это злодей, снедаемый завистью к нашей свободе, богатству и добро­детели.

В этих объяснениях не много смысла, однако наши правители за последние пятьдесят лет отучились говорить нам правду о том, что наше правительство делает с други­ми народами, а в случае Маквея — и со своим собствен­ным. Единственное, что нам остается, — это черпать ин­формацию из еженедельников «Тайм» и «Ньюсуик», с не­внятных обложек которых на нас смотрят зловещие персо­нажи Иеронима Босха с адским пламенем во взоре, а тем временем «Нью-Йорк тайме» и хор ее подражателей рас­кручивают запутанные истории о сумасшедшем Усаме и трусливом Маквее, стараясь убедить американцев, что лишь горстка фанатиков могла ударить по стране, возомнившей себя настолько близкой к совершенству, насколько это достижимо для какого бы то ни было человеческого сооб­щества. Предположение же, что наша правящая хунта сама могла спровоцировать Маквея (выходца из американской глубинки, героя войны в Персидском заливе) и Усаму, счи­тающего себя защитником истинной веры, никогда все­рьез не анализировалось.

Согласно американским средствам массовой информа­ции, где-то что-то происходит, но причины этих событий нам незачем растолковывать. Поэтому те из нас, кто заду­мывается о бесчисленных «почему», с трудом продирают­ся сквозь спонсируемые корпорациями американские СМИ. Это стало мне абсолютно ясно, когда я попытался объяснить историю Маквея в журнале «Вэнити фэйр» и когда мои попытки опубликовать статью после 11 сентяб­ря закончились провалом.

Другой приглушенный сентябрем голос принадлежит Арно Дж. Майеру, отставному заслуженному профессору истории Принстонского университета. Его статья «Несвое­временные мысли» была отвергнута в Соединенных Шта­тах всеми, в том числе еженедельником «Нэйшн», в кото­ром я сотрудничаю многие годы (и где мои несвоевремен­ные мысли по поводу 11 сентября тоже были отклонены). Майер опубликовал свою статью во французской газете «Монд». В частности, он писал:

 «В новейшее время вплоть до недавних событий

акты индивидуального террора считались оружием слабых и бедных, тогда как акты государственного и экономического террора — оружием сильных. В обо­их видах террора важно различать объект и жертву. Это различие кристально ясно в случае удара по Центру международной торговли: объект представ­ляет собой ярчайший символ и средоточие глобаль­ной корпоративной и экономической мощи, жерт­вами же стали несчастные, в основном рядовые слу­жащие. Иное дело Пентагон: там сосредоточено выс­шее военное командование — ultima ratio regnum * — капиталистической глобализации, причиняющее, вы­ражаясь пентагоновским языком, «побочный» ущерб человеческой жизни.

Так или иначе, после 1947 года Америка превра­тилась в главного преступника-первопроходца, ви­новного в «упреждающем» государственном терро­ризме, прежде всего по отношению к странам «треть-

* Последний довод королей (лат.). — Здесь и далее, кроме особо оговоренных примечаний автора, примеч. пер.

его мира», и потому, как правило, игнорируемом. Кроме постоянной подрывной деятельности и свер­жения правительств в соперничестве с Советским Союзом в годы «холодной войны», Вашингтон при­бегал к политическим убийствам, создавал суррога­ты эскадронов смерти и отряды так называемых бор­цов за свободу (типа бен Ладена). Он организовал убийство Лумумбы и Альенде и пытался осуществить покушения на Кастро, Каддафи и Хусейна, накла­дывал вето на любые попытки обуздать не только нарушения Израилем международных соглашений и резолюций ООН, но и проводимую им политику «уп­реждающего» государственного террора».

Я хотел бы отметить, что «Монд» — это умеренно кон­сервативная интеллектуальная газета, которая в течение десятилетий поддерживала Израиль. Сам Арно Дж. Майер провел «школьные годы» в немецком концентрационном лагере.

Моя собственная статья о событиях 11 сентября была позднее опубликована на итальянском языке в сборнике, подобном этому. Ко всеобщему изумлению, он мгновенно стал бестселлером и был переведен на десяток других язы­ков. Я счел нужным рассказать в нем не только о бен Ла­дене и Маквее, но и о разного рода провокациях с нашей стороны, которые толкнули террористов на эти ужасные преступления.

11 СЕНТЯБРЯ 2001 ГОДА (ВТОРНИК)

В Коране сказано, что во вторник Аллах создал тьму. Одиннадцатого сентября прошлого года, когда летчики-самоубийцы на коммерческих самолетах врезались в за­полненные людьми американские здания, мне не надо было смотреть на календарь, проверяя, какой это день, — «черный вторник» отбросил длинную тень на Манхэттен и берега реки Потомак. Не удивило меня и то, что, хотя с 1950 года мы истратили около семи триллионов долла­ров на нечто, именуемое обороной ни ФБР, ни ЦРУ, ни Разведывательное управление министерства обороны никого не предупредили о возможности подобного акта.

В то время как сторонники Буша рьяно готовились к новой мировой войне, ожидая, что ракеты из Северной Кореи с маркировкой в виде флагов посыплются на Порт­ленд в штате Орегон, но будут перехвачены нашей проти­воракетной защитой, хитрая лиса Усама бен Ладен знал, что ему для его священной войны против неверных нужны лишь летчики, готовые пойти на смерть вместе с теми

случайными пассажирами, которые окажутся на борту за­хваченных ими самолетов.

Телефон звонит непрерывно. Летом я живу в Италии, к югу от Неаполя. Итальянские газеты, телевидение, радио ждут комментариев. Как и я сам. Недавно я написал о Пёрл-Хар-боре. А сейчас мне снова и снова задают один и тот же воп­рос: то, что произошло, разве в точности не похоже на вос­кресное утро 7 декабря 1941 года? Нет, говорю я, не похоже. Насколько нам теперь известно, предупреждения о нападе­нии во вторник не было*. Конечно, у нашего правительства много-много секретов, о которых наши враги почему-то все­гда знают, а нашему народу их сообщают только через много лет, если вообще сообщают.(Президент Рузвельт спрово­цировал японцев напасть на нас в Пёрл-Харборе.) Я опи­сал шаги, которые он предпринял, в моем романе «Золо­той век».(Мы теперь знаем, что было у него на уме: прийти на помощь Англии в борьбе против союзника Японии Гит­лера — весьма изобретательная выдумка, принесшая побе­ду человеческой расе) А что же было — что есть — на уме у Усамы бен Ладена?

На протяжении нескольких десятилетий американские средства массовой информации безостановочно изображали мусульманство в качестве некоего демона. Поскольку я лояльный американец, то не должен говорить вам, почему это происходило, мы вообще не привыкли анализировать, почему что-либо происходит, — мы просто обвиняем дру­гих людей в беспричинном злопыхательстве. «Мы хоро­шие, — объявляет Дж. У. Буш, — а они — злодеи», — по­мещая таким образом всех в один аккуратненький паке-

* В настоящее время появились свидетельства о том, что предупреждения были, но их оставили без внимания.

8

тик. Позже сам Буш завяжет на пакетике бантик, обраща­ясь к объединенной сессии конгресса и делясь с конгресс­менами — как и со всеми нами, живущими за пределами Вашингтонского пояса, — своим глубоким пониманием исламского коварства и способов его проявления: «Они ненавидят все, что видят в этом зале». Я подозреваю, что миллион американцев слушали это по телевидению и пе­чально кивали в знак согласия. «Их лидеры назначают себя сами. Они ненавидят наши свободы — нашу свободу веро­исповедания, нашу свободу слова, нашу свободу голосо­вать, создавать организации и не соглашаться друг с дру­гом». При таком громогласии какой американец, подобно флоридскому лещу, не заглатывал приманку?

Если сорокачетырехлетний уроженец Саудовской Ара­вии бен Ладен будет признан главной движущей силой тер­роризма, мы, несмотря на это, не сможем сказать, что до­статочно много знаем о нем. Усама, ростом шесть футов семь дюймов, вошел в историю в 1979 году как воин-парти­зан, сражавшийся бок о бок с ЦРУ, защищая Афганистан в период советской оккупации. Был ли он антикоммунис­том? Это не имеет значения. Он не хочет видеть иноверцев любого рода в исламском мире. О нем пишут как о сказоч­но богатом человеке, а у него, по словам одного родствен­ника, «всего лишь» два-три миллиона долларов. Несмет­ные богатства сколотил его отец, владевший строительной компанией, которая сооружала дворцы для королевской семьи Саудовской Аравии. Сейчас эта компания стоит не­сколько миллиардов долларов, и они предположительно поделены между пятьюдесятью четырьмя братьями и сест­рами Усамы. Хотя Усама безупречно владеет английским языком, учился он исключительно в Джидде. Он никогда

не выезжал за пределы Аравийского полуострова. Несколько его братьев и сестер жили в районе Бостона и пожертвова­ли Гарварду немалые суммы. Нам говорят, что большин­ство родственников бен Ладена отреклись от него и мно­гие его вклады в Саудовской Аравии заморожены.

Откуда же теперь Усама получает деньги? Он умеет вели­колепно выколачивать деньги для того, что делается во имя Аллаха, но только в пределах арабского мира; вопреки леген­де никаких денег у ЦРУ он не брал. Это он предупредил в свое время короля Саудовской Аравии, что Саддам Хусейн намерен вторгнуться в Кувейт. Усама полагал, что после его успешных партизанских вылазок против русских саудовцы используют его и созданную им организацию, чтобы остано­вить иракцев. К ужасу Усамы, король Фахд послал за амери­канцами — так неверные оказались на священной земле Му­хаммеда. «Это был, — сказал бен Ладен, — поистине шоко­вый момент в моей жизни». Иноверцы в его понимании это не люди, лишенные морали — ну, например, способные об­мануть своего сексуального партнера, — скорее это люди, не верящие в Аллаха — единственного Бога — и его пророка Мухаммеда.

Усама убедил четыре тысячи обитателей Саудовской Аравии отправиться в Афганистан для воинской подго­товки в его группе. В 1991 году он перебрался в Судан. В 1994 году, когда Саудовская Аравия лишила Усаму граж­данства, он уже был легендарной фигурой в исламском мире и потому, подобно шекспировскому Кориолану, мог ска­зать королевскому семейству Саудовской Аравии: «Я отре­каюсь от вас. Мир существует и за пределами вашей стра­ны». К сожалению, этот мир — мы.

В двенадцатистраничном «Объявлении войны» Усама изображает себя в виде потенциального освободителя му-

10

сульманского мира от олицетворяющих сатану современ­ной коррумпированности Соединенных Штатов Америки.

Организация бен Ладена взорвала два наших посоль­ства в Африке и проделала дыру в американском военном корабле у берегов Йемена, Клинтон убедил конгресс вы­пустить ракету по суданской фабрике, производящей ас­пирин, и так далее вплоть до событий «черного вторника». Дж. У. Буш на наших глазах превратился тогда в заводилу футбольных фанатов, каким был в начальной школе. Во-первых, он пообещал нам не только «новую войну», но к тому же еще и «секретную», а главное — с загоревшимися глазами — «очень долгую». А пока «наше правительство не будет болтать о планах, которые оно строит или не стро­ит... Мы найдем злоумышленников и привлечем их к отве­ту» вместе с другими дьяволами, давшими Усаме приют.

Пентагонская хунта в первый же месяц 2002 года объя­вила разрушение Афганистана нашими летающими на боль­шой высоте самолетами великой победой (при этом никто не упоминает, что афганцы не являются врагами Америки, ведь это все равно как если бы решили уничтожить Палермо, чтобы избавиться от мафии).  В любом случае мы так никогда и не узнаем, что же — если вообще что-либо — было завоева­но или утрачено (если не считать большей части Билля о правах).

Глава пентагонской хунты Рамсфелд, опытный эстрад­ный комик, ежедневно издевается над большой группой «журналистов» на телевидении в прайм-тайм, когда боль­шинство телезрителей сидят у экрана. Выступая долго и часто забавно, Рамсфелд ничего не говорит о наших поте­рях и их потерях. Похоже, он верит, что сентиментальный Усама сидит в пещере на границе с Пакистаном, а не где-

11

нибудь во дворце в Индонезии или Малайзии, этих много­населенных странах, где ему поклоняются, а нам нет. Во всяком случае, никогда еще за нашу долгую историю необъявленных антиконституционных войн к нам, амери­канскому народу, не относились с таким наглым пренеб­режением — никогда еще всякую мелкую сошку не облага­ли такими высокими налогами (тех из нас, кто вовсе не богат) и время от времени не приглашали принять участие в дурацких, хорошо срежиссированных опросах.

Когда Усаме было четыре года, я приехал в Каир для беседы с Насером, которая должна была появиться в жур­нале «Лук». Меня принял Мухаммед Хейкаль, главный со­ветник Насера. Сам Насер не мог со мной встретиться. Он находился в «Баррикаде», своем загородном доме на Ниле, после покушения на его жизнь. Хейкаль безупречно гово­рил по-английски, это был ироничный светский человек.

—  Мы изучаем Коран в поисках намеков на контроль над рождаемостью. — Вздох.

—  Безуспешно?

—  Не слишком успешно. Но мы продолжаем искать подходящий текст.

Так мы беседовали целую неделю. Насер хочет осовре­менить Египет. Но в стране есть реакционные религиоз­ные элементы...

Еще вздох. А потом неожиданно:

—  Мы обнаружили кое-что очень странное: молодые деревенские парни — те, у которых голова работает и ко­торых мы учили на инженеров, химиков и так далее, — выступают против нас с религиозных позиций.

—  Поправели?

—  Очень.

12

Хейкаль был духовным сыном нашего Просвещения во­семнадцатого века. Я подумал о нем в «черный вторник», когда представитель «осовремененного» поколения арабов нанес удар по тому, что сорок лет назад служило для Насера моделью современного государства. А ведь Усама, судя по слухам, был не ревностным мусульманином — лишь челове­ком, исповедующим ислам. По иронии судьбы он получил инженерное образование. Понятно, что ему не нравятся Со­единенные Штаты как символ. И не нравится сам факт их существования. Но когда наши клиенты, королевская семья Саудовской Аравии, разрешили американским солдатам ок­купировать священную землю Пророка, Усама обозвал ос­новного противника «Союзом крестоносцев-сионистов». Та­ким образом, этими тремя словами он дал и себе определе­ние и напомнил своим критикам, что он мусульманин-вах­хабит, активный пуританин вроде наших фигляров Фалуэл-ла — Робертсона*, но только действует всерьез. Он готов пойти войной против Соединенных Штатов — «этой головы змеи». Более того: он очистит все мусульманские страны, начиная со своей родины, от поддерживаемых Западом режимов. До­стичь подобной цели могут люди, называющие себя кресто­носцами. В глазах многих мусульман христианский Запад, последнее время вступивший в союз с сионизмом, пытался на протяжении тысячи лет подчинить себе страны уммы — страны истинно верующих. Поэтому многие простые люди считают Усаму настоящим наследником Саладина, великого короля-воина, одержавшего победу над английским королем Ричардом Львиное Сердце и западными крестоносцами.

* Евангелистские проповедники крайне реакционных убеж­дений. Пэт Робертсон в 1988 году баллотировался в президен­ты. Оба постоянно появляются на телеэкранах.

13

Что представлял собой Саладин? Даты его жизни: 1138— 1193. Он был армянским курдом. В предшествующий его рождению век западные христиане, к ужасу исламских правоверных, создали в Иерусалиме королевство. Подоб­но тому как Соединенные Штаты использовали войну в Заливе в качестве предлога для оккупации Саудовской Аравии, Саладин собрал армии, чтобы изгнать крестонос­цев. Он завоевал Египет, аннексировал Сирию и, нако­нец, разгромил Иерусалимское королевство в религиозной войне, где сторонники Мухаммеда выступили против хри­стиан. Он объединил и «очистил» мусульманский мир, и хотя Ричард Львиное Сердце был более опытным полко­водцем, он в конце концов сдался и отправился восвояси. Как писал один историк, Саладин «явился олицетворени­ем способности мусульман всецело отдавать себя святому делу». Но этот правитель не оставил после себя ни прави­тельства, ни политической системы. Это неудивительно, поскольку он сам говорил: «Мои войска ничего не пред­примут, если я не скачу во главе их...» И вот теперь его дух вернулся, чтобы мстить.

 Администрация Буша не способна — и это страшно — ни на что, кроме выполнения своей главной задачи, а имен­но: оберегать богатых от налогов. Она походя разорвала боль­шинство договоров, под которыми подписались цивилизо­ванные страны, — например, Киотские соглашения или со­глашение с Россией об ограничении систем противоракет­ной обороны. Сподвижники Буша безостановочно опусто­шают казначейство, а теперь, благодаря Усаме, и социальное обеспечение (предположительно неприкосновенный фонд), которое, подобно сигаретам «Лаки страйк» с зеленой кай-

14

мой, пошло на войну, стоящую нам три миллиарда долларов в месяц. Они позволили также ФБР и ЦРУ либо озвереть, либо вообще ничего не предпринимать, предоставляя нам, первой «абсолютно необходимой» — по просьбе народа — и послед­ней мировой империи, проделывать, подобно Волшебнику из страны Оз, странные, якобы магические трюки, все время надеясь, что нас не разоблачат. А Джордж Буш тем временем гремит: «Либо вы с нами, либо вы с террористами» . Это все равно что подставиться.

Честно говоря, нельзя взваливать всю вину на нынеш­него обитателя Овального кабинета за невнятное бормота­ние. Хотя у его предшественников был более высокий ко­эффициент умственного развития, они тоже усердно об­служивали один процент граждан, владеющих страной, предоставляя всем остальным выплывать как могут. Боль­ше других повинен в этом Билл Клинтон. Правда, Клин­тон, самый способный глава государства после Рузвельта, в своем отчаянном стремлении одержать победу на выбо­рах установил рычаг для создания полицейского государ­ства, на который сейчас охотно жмет его преемник.

Какое полицейское государство? О чем мы говорим?В апреле 1996 года, через год после взрыва в Оклахома-Сити, президент Клинтон подписал Закон о борьбе с террориз­мом и фактической смертной казни, так называемый со­гласительный законопроект, в создании которого приняло участие немало деятелей с грязными руками, включая од­ного из соавторов, лидера сенатского большинства Доула. Хотя Клинтон, чтобы выиграть на выборах, совершил нема­ло неразумных и авантюрных шагов, он, подобно Карлу II, редко говорил что-либо неразумное. Но, столкнувшись с оппозицией своему антитеррористическому закону, кото-

15

рый не только дает генеральному прокурору право исполь­зовать вооруженные силы против гражданского населения, чем сводит на нет Закон о гражданском ополчении 1878 года, а также Закон о неприкосновенности личности, ос­нову основ англо-американской свободы, Клинтон обру­шился на своих критиков, обвинив их в «непатриотизме». Затем под сенью флага он произнес со своего трона: «Де­лая вид, что мы любим свою страну, и презирая свое пра­вительство, мы поступаем отнюдь не патриотично». Это поразительно, поскольку в то или иное время так можно сказать о большинстве из нас. Подойдем к делу иначе: можно ли было назвать непатриотичным немца, сказав­шего в 1939 году, что он ненавидит диктатуру нацистов?

С 70-х годов появились зловещие признаки того, что наши хрупкие свободы находятся под угрозой, когда фэ-бээровцы в синих костюмах и белых рубашках со скром­ными галстуками превратились из «эрудитов», сведущих в Законах и бухгалтерском учете, в боевую «Тактическую груп­пу спецназначения», армию воинов в зеленых беретах, ко­торые предпочитают напяливать камуфляжную форму или черную одежду и, в зависимости от специфики задания, — лыжные маски! В начале 80-х было создано суперподраз-. деление ФБР «Команда по спасению заложников 270». Как часто узнаешь из распространяемых в США слухов, это подразделение занималось не освобождением заложников или спасением жизни, а жестокими нападениями на выз­вавшие раздражение властей группы вроде «Ветви Давидо­вой», христиан-евангелистов, которые мирно жили в сво­ем селении в Уэйко, штат Техас, пока команда ФБР, про­тивозаконно используя армейские танки, не убила 82 че­ловека, включая 25 детей. Произошло это в 1993 году.

16

После «черного вторника» спецотряды ФБР могут те­перь быть использованы для преследования подозритель­ных американских граждан-арабов или вообще кого угод­но, кто может быть причислен к террористам, хотя этот термин в юриспруденции не имеет определения (как мож­но бороться с терроризмом, приостановив действие Зако­на о неприкосновенности личности и Закона о представ­лении арестованного в суд, если те, кто стремится выр­ваться из тюрьмы, уже в ней сидят?). Однако после взрыва в Оклахома-Сити, когда особенно остро ощущалась боль потери, Клинтон сказал, что те, кто не поддерживает его драконовский закон, сочувствуют террористам и хотят пре­вратить «Америку в явочную квартиру для террористов». Если хладнокровный Клинтон мог так вскипеть, чего же ждать от перенакаленного после «вторника» Буша?

Кстати, те, кого поверг в шок возглас Буша-младшего, что мы теперь вступили «в войну» с Усамой, должны быс­тро мобилизовать свои мыслительные способности. По­скольку страна может воевать только с другой страной, почему наш дымящийся, но еще не загоревшийся Буш из­дал боевой клич? Подумайте как следует. Это зачтется вам на выпускных экзаменах. Сдаетесь? Так вот: большинство страховых компаний имеют право не возмещать ущерб, нанесенный «военными действиями». Хотя мужчины и женщины из окружения Буша ничего не знают о войне и еще меньше — о нашей конституции, они разбираются в законах накопления капитала. Так вот благодаря тому, что им не придется компенсировать нанесенный войной ущерб, страховая компания «Хартфорд лайф» скоро вскроет свою копилку и годы и годы будет финансировать республикан­цев. Но подленькая газета «Вашингтон пост» написала, что

17

по американскому закону только суверенное государство, а не горстка радикалов может «вести войну». Неплохой сделал шажок Дж. Б. Это значит, что нам, народу, нашими же налоговыми денежками будет разрешено выручать стра­ховые компании, — редкая привилегия, какая не предос­тавлялась ни одному поколению в прошлом.

Хотя американский народ не имеет возможности на­прямую влиять на правительство, его «мнения» время от времени выясняются путем опросов. Так/согласно опро­су, проведенному «Си-эн-эн — Тайм» в ноябре 1995 года, 55 процентов населения считают, что «федеральное пра­вительство стало до того всемогущим, что это ставит под угрозу права обычных граждан». Через три дня после «чер­ного вторника» 74 процента заявили, что, по их мнению, «американцам придется отказаться от некоторых личных свобод», 86 процентов высказались в пользу того, чтобы в общественных зданиях и во время общественных собра­ний была организована охрана и установлены металлоис-катели. Таким образом полицейское государство уютно ус­траивается в нашей стране, и можно представить себе, как ликуют Чейни и Рамсфелд, изучая эти цифры.

—  Они же всегда этого хотели, Дик.

— А мы никогда этого не знали, Дон.

—  Спасибо либералам, Дик.

—  Ну, теперь мы этих мерзавцев пригвоздим, Дон.

 Похоже, наши средства массовой информации утратили память и забыли, что в свое время мы энергично поддержи­вали Саддама Хусейна в войне Ирака против Ирана, и на этом основании Саддам решил — вполне естественно, — что мы не станем возражать, если он приберет к рукам бензоко­лонки в Кувейте. За одну ночь наш наймит превратился в

18

сатану — и остается им, а мы мучаем целый народ в надежде, что он восстанет и сбросит Саддама. Примерно такую же роль мы отводим кубинцам, которые, как предполагалось, страдая от навязанной США нищеты, отвернутся от Кастро за то, что он не дал братьям Кеннеди убить его в так называ­емой «Операции Мангуста».Наше имперское презрение к низшей расе не прошло незамеченным последним образо­ванным поколением саудовцев и их эволюционировавшим лидером Усамой бен Ладеном, чей час пробил в 2001 году, когда слабый человек стал президентом США в результате весьма сомнительных выборов.

(Главным распространителем мнения корпоративной

Америки является «Нью-Йорк тайме».  Мнение это счита-

ется самым авторитетным или его пытаются представить таковым. Тем не менее 13 сентября редакционные статьи «Нью-Йорк тайме» слегка противоречили ему.

Статья, появившаяся в «Нью-Йорк тайме» под заго­ловком «Требования к руководству», звучала в общем-то оптимистично. Все будет о'кей, если вы, господин прези­дент, не перестанете усердно трудиться и будете начеку. Судя по статье, перед Бушем «стоит множество проблем, но его главная задача — просто руководить». Слава Богу. Значит, надо только руководить, к тому же это еще и про-сто! На данный момент... Далее «Нью-Йорк тайме» рису­ет, как все выглядит в сравнении с тем, как должно выгля­деть. «Вчера администрация большую часть времени ста­ралась избавиться от впечатления, что мистер Буш про­явил слабость, не вернувшись в Вашингтон после атаки террористов». Но, по-моему, никого это не волновало, а некоторые даже почувствовали, что они в большей безо­пасности, когда наш несмышленыш сидит в своем бунке-

19

ре в Небраске. «Нью-Йорк тайме» терпеливо разъясняет ситуацию Бушу и нам. «В предстоящие дни мистер Буш, возможно, попросит страну поддержать начало военных действий, что многие граждане, особенно те, чьи родствен­ники находятся на военной службе, сочтут тревожным при­знаком. Мистер Буш должен будет показать: он знает, что делает». Ну, это прямо не в бровь, а в глаз. Вот если бы Рузвельт получал такие послания от Артура Крока из преж­ней «Нью-Йорк тайме»!

Наконец, Энтони Льюис считает разумным отгородить­ся от сподвижников Буша и выступить за сотрудничество с другими странами, чтобы сдержать нависшую в «черный вторник» тьму, «попытавшись понять ее происхождение» (курсив мой. — Г.В.), и одновременно прекратить прово­кационные выпады против культур, отличных от нашей и не согласных с нашим образом жизни. Льюис — что весь­ма необычно для журналиста, публикующегося в «Нью-Йoрк тайме», — ратует теперь за мир. Как и я. Но оба мы люди пожилые, пережившие войны, и мы ценим наши быстро исчезающие свободы в противоположность ура-патриотам, которые бьют в барабаны на Таймс-сквер, выступая за все­общую войну, где будут сражаться другие американцы.

Как обычно, самый разумный политический коммен­татор Уильям Пфафф выступил в международной «Геральд трибюн» (17 сентября 2001 года). В противоположность провинциальным поклонникам войны из «Нью-Йорк тайме» он был потрясен тем, что американский президент, который отказался служить своей стране во Вьетнаме, при­зывает к войне не против страны или даже вероисповеда­ния, а против одного человека и его пособников, число которых, несомненно, будет увеличиваться.

20

Пфафф. Ответ цивилизованной нации: тот, кто верит в добро, в человеческое сообщество и высту­пает против зла, должен быть предельно собранным и, главное, разумным.

Ракеты — тупое орудие. Эти террористы достаточ­но умны и взваливают на других бремя совершенного ими поступка, а результатами пользуются сами.

Продиктованный яростью ответ США, ударив­ший по другим людям, — это именно то, чего они добиваются: такой ответ разожжет ненависть, кото­рая уже воспламеняет их и оправдывает их противо­правные действия против невинных людей.

Соединенным Штатам необходимо хладнокров­но рассмотреть, как они попали в тупик. Более того: им необходимо предвидеть беды, которые могут ожи­дать их в будущем.

Война не принесет выигрыша никому — все только проиграют. Настало время воспользоваться услугами по­рядочного человека — Кофи Аннана. Сколько славы ни принесла бы нашим любителям повоевать тотальная месть, перемирие между Саладином и крестоносцами-сиониста­ми в интересах всего человечества. Задолго до того, как наводящие страх монотеисты взяли историю за горло, нас учил класть конец раздорам не кто иной, как бог Аполлон, выведенный Эсхилом в «Эвменидах» (так греки вежливо обозначали фурий, которые ежедневно общаются с нами в передачах Си-эн-эн). Орест, караемый за убийство мате­ри, не может избавиться от фурий, преследующих его, куда бы он ни пошел. Он взывает к богу Аполлону, который велит ему идти в ООН — известную также, как Собрание

21

граждан Афин, — что он и делает. Его оправдывают на том основании, что ссоры между кровными родственниками сле­дует прекратить, иначе им конца не будет — воевать станут поколение за поколением, и высокие башни будут рушиться в пламени и испепелят всех нас, пока «иссохшаяся пыль не перестанет всасывать темную дымящуюся кровь... и не пре­кратится месть, требующая смерти за смерть! Но человек с человеком и государство с государством дадут обет взаимной ненависти и взаимной дружбы, что для человека часто явля­ется избавлением от анафемы и будет для нас таким навсег­да». Пусть Аннан выступит посредником между Востоком и Западом, пока не наступило такое время, когда никому из нас уже нечего будет спасать.

Ужасающий физический ущерб, который Усама и ком­пания нанесли нам в «черный вторник», — ничто по сравне­нию с сокрушительным ударом по нашим исчезающим сво­бодам: Закон против терроризма от 1996 года в сочетании с недавними обращениями к конгрессу за дополнительными особыми правами подслушивать разговоры без решения суда; депортирование постоянных законных обитателей нашей страны, гостей и не имеющих документов иммигрантов без должной процедуры и так далее. В то время, когда я это пишу, американский «концентрационный лагерь по просвечиванию» заполняется на военно-морской базе Гуантанамо в заливе на Кубе. Никому не известно, являются его злополучные обита­тели военнопленными или они обычные злоумышленники. Они были захвачены в Афганистане американскими солда­тами и теперь, похоже, предстанут перед попирающими прин­ципы справедливости судами, когда их выпустят из клеток. ГА вот это текст доусамовского времени: «Ограничение личной свободы, права свободного выражения мнения,

22

включая свободу прессы, права устраивать собрания и со­здавать ассоциации, а также нарушение тайны почтовой, телеграфной и телефонной связи и проведение обысков в домах, получение ордеров на конфискацию имущества, а также ограничение собственности разрешаются вне пре­дусмотренных законом границ». Тон знакомый. Клинтон? Буш? Эшкрофт? Нет. Это цитата из речи, произнесенной Гитлером в 1933 году, в которой он призывал принять За­кон об установлении «чрезвычайных полномочий» для «за­щиты народа и государства» после катастрофы с пожаром рейхстага, который тайно подожгли нацисты.

Только одна женщина-конгрессмен, Барбара Ли из Калифорнии, проголосовала против предоставления пре­зиденту дополнительных прав. А (согласно опросу, прове­денному «Нью-Йорк тайме» и Си-би-эс, всего шесть про­центов населения теперь против военных действий, тогда как значительное большинство выступает за войну, «даже если многие тысячи невинных граждан будут убиты». Од­новременно рейтинг Буша взмывает вверх — правда, по традиции во время войны президент становится таким же тотемом, как и флаг. Когда рейтинг Кеннеди после раз­грома в заливе Свиней необычайно вырос, он с весьма ха­рактерной для него иронией заметил: «Похоже, чем боль­ше ты на этом посту совершаешь провалов, тем популяр­нее становишься». Буш-отец и Буш-сын еще могут, пожа­луй, попасть на гору Рашмор*, хотя было бы дешевле слег­ка переделать бюст двойника Барбары Буш, Джорджа Ва­шингтона, добавив две нитки искусственного жемчуга на его каменную шею, — в знак памяти, конечно.

* На отвесном склоне горы Рашмор (штат Южная Дакота) выбиты барельефы президентов США Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Авраама Линкольна и Теодора Рузвельта.

23

Словом, физический ущерб, который Усама и его дру­зья могут нам нанести — а до сих пор он был страшный, — это ничто по сравнению с тем, что он может сделать с нашими свободами. Стоит отторгнуть от нас эти «неот­чуждаемые права», и это может оказаться навсегда; в та­ком случае мы даже отдаленно не сможем считаться по­следней надеждой Земли, а станем просто не внушающим доверия империалистическим государством, граждан ко­торого отряды боевиков выстраивают в линейки и чьей смерти — а не образу жизни — все подражают.

(После победы над Японией в 1945 году (и окончания Второй мировой войны) мы ведем, как выразился историк Чарлз О. Бирд*, «вечную войну ради вечного мира»! Я мимо­ходом упоминал о клубе «Враг месяца»: каждый месяц нам преподносят нового омерзительного врага, по которому мы должны нанести удар, прежде чем он уничтожит нас. Меня обвиняли в склонности к преувеличениям, поэтому я пре­подношу вам таблицу, охватывающую время от событий в Косове (1999 г.) и, двигаясь назад, до Берлинского воздуш­ного моста (1948—1949 гг.). Заметьте, что составитель этой таблицы — Федерация американских ученых — отмечает це­лый ряд наших войн как «продолжающихся по настоящее время», хотя многие и не помнят о них. В колонку «Назва­ние» внесено много изобретенньiх министерством обороны наименований вроде «Необходимой ярости» — так обозна­чено нападение Рейгана на остров Гренада. Эта операция длилась месяц и, согласно нелояльному высказыванию гене­рала Хейга, могла бы быть проведена куда более эффективно полицейским управлением Провинстауна. (Вопросительные знаки в таблице поставлены составителями.)

* Бирд, Чарлз Остин (1874—1948), один из основателей экономического направления в историографии США, автор 4-томного труда «Становление американской цивилизации».

24

Текущие военные операции

Продолжение таблицы

Юго-Западная Азия

26

Продолжение таблицы

Другие операции

27

Продолжение таблицы

Операции против распространения наркотиков

28

Продолжение таблицы

Завершенные операции

29

Продолжение таблицы

30

Продолжение таблицы

31

Эпоха «холодной войны»

32

Продолжение таблицы

2 Видал

33

Продолжение таблицы

34

Продолжение таблицы

В этих нескольких сотнях войн против коммунизма, терроризма, наркотиков, а иногда и вообще неизвестно против чего, которые велись между событиями в Пёрл-Харборе и «черным вторником» 11 сентября 2001 года, мы старались нанести удар первыми. Но мы ведь хорошие ре­бята, правда? Правда.

* Автор из сострадания не стал перечислять военные опе­рации, которые осуществляло ЦРУ в разных странах, на­пример, в Гватемале (1953), или в Иране (1953), когда был сброшен Мосаддык, или в Чили, когда был сброшен Альен­де, и т.д. — Примеч. авт.

35

Как я заинтересовался Тимоти Маквеем, а он мной.

Размышляя над непрекращающимся насилием, тво­римым Соединенными Штатами по отношению к осталь­ному миру под предлогами, которые, в силу своей пол­ной несостоятельности, дадут фору Гитлеру, оправды­вавшему самую отъявленную ложь, начинаешь понимать, почему Усама нанес удар из-за рубежа во имя, как он заявляет, одного миллиарда мусульман. Упреждающими актами насилия и неустанной истерией в средствах мас­совой информации мы поощрили этот миллиард отно­ситься к нам — как бы это помягче выразиться? — от­нюдь не дружественно.

За пять лет до «черного вторника» я внимательно изу­чил дело Маквея: за пять предыдущих десятилетий как рядовой Второй мировой войны, а также как летописец нашей имперской истории я был постоянным и непосред­ственным свидетелем смертельной схватки между амери­канской республикой, защитником которой я выступаю, и американской глобальной империей, врагом нашей ста­рой республики.

36

Спровоцированный Усама нанес удар издалека. Спро­воцированный Маквей ударил изнутри 19 апреля 1995 года. Оба были возмущены безрассудными акциями нашего пра­вительства, ведущего, говоря словами великого американ­ского историка, «вечную войну ради вечного мира» против других стран мира.

Должен признаться, сначала меня не очень заинтере­совал взрыв федерального здания Альфреда П. Марра в Оклахома-Сити, потому что средства массовой информа­ции очень быстро, в безапелляционной манере возложили вину за это преступление на американского злодея, оди­нокого безумного убийцу, а действия безумцев интересны только людям с дурными наклонностями. Мудрый Генри Джеймс всегда предупреждал писателей, что не стоит де­лать сумасшедшего героем повествования: коль скоро та­кой человек не наделен моральной ответственностью, то, по существу, и писать о нем нечего.

Однако мое внимание привлек город Оклахома-Сити, место для столь трагического события самое неподходя­щее. В 1907 году мой дед, Томас Прайор Гор, ввел штат Оклахома в состав Союза штатов, был избран первым се­натором от штата и служил в сенате до 1937 года. Первые десять лет своей жизни я провел в его доме в Рок-Крик-парке, Вашингтон, округ Колумбия, читая ему вслух (он был слеп с детства). Я воспитывался, окруженный основа­телями штата, известного когда-то как Пряжка на Биб­лейском поясе*: по иронии мой дед был атеистом, и этот секрет у нас в доме строжайше оберегался. В годы Первой

* Библейский пояс — часть Юга и Среднего Запада США, где преобладает протестантский фундаментализм.

37

мировой войны Оклахома являлась одновременно прибе­жищем Ку-клукс-клана и социалистической партии — по­разительная эклектика. Когда здание Альфреда П. Марра рухнуло, я ошибочно прочитал эту фамилию как «Мюр-рей», подумав, что сооружение было названо в честь Аль­фа-Альфа Билла Мюррея, первого губернатора Оклахомы, который написал всемирную историю, не побывав за пре­делами штата и не открыв, говорят, ни одной книги.

За судом над Маквеем я сначала следил довольно по­верхностно. Кладезь расхожих мнений, «Нью-Йорк тайме», в соответствии со своей великой традицией сразу же объя­вила его виновным. Быть может, газетчики — пришла мне в голову глупая мысль — ради разнообразия руководство­вались здравым смыслом. Но по мере развития событий эта история становилась все более невероятной. В конце концов нам предложили поверить, что худощавый моло­дой человек, действуя в одиночку, при возможном содей­ствии некоего неизвестного, назовем его Имярек, неуло­вимого и столь же тщедушного сообщника, так и не обна­руженного ФБР, изготовил бомбу сложной конструкции весом в несколько тысяч фунтов, в одиночку погрузил ее во взятый напрокат грузовик, доехал, не взорвавшись, до федерального здания (Северная Ирландия усеяна останка­ми бомбистов ИРА, которые нередко перевозят такие бомбы по ухабистым дорогам) и затем ясным утром взорвал ее возле здания со множеством окон, никем не замеченный. Все это противоречило здравому смыслу.

Признанный виновным, Маквей сказал, что совершил этот акт в одиночку с целью отомстить правительству за массовое убийство приверженцев религиозного культа в Уэйко, штат Техас. В коротком заявлении суду перед вы-

несением приговора он процитировал члена Верховного суда Брандейса*, великолепно сформулировавшего свое особое мнение по делу Олмстеда. Это меня заинтриговало. Брандейс отмечал, что правительство должно быть образ­цом для народа и что когда оно нарушает законы, то тем самым подает пример для подражания, а это может приве­сти только к анархии.

Примерно в это время, озабоченный наглым надруга­тельством различных ведомств нашего правительства над Биллем о правах, я написал эссе для «Вэнити фэйр», опуб­ликованное в ноябрьском номере за 1998 год. Его прочи­тал Маквей, тогда уже находившийся в камере смертников в Колорадо, и отправил мне письмо. Так началась наша переписка, результатом которой явилось приглашение с его стороны присутствовать в качестве гостя при его казни посредством смертельной инъекции. Я пообещал приехать.

Вот эссе, которое Маквей прочитал в тюрьме.

* Брандейс, Луис Дембиц (1856—1941) — член Верховного суда США в 1916-1939 гг.

39

ИЗНИЧТОЖЕНИЕ БИЛЛЯ О ПРАВАХ

Большинство американцев соответствующего возраста точно помнят, где они находились и чем занимались 20 октября 1964 года, когда пришла весть о кончине Герберта Гувера. Что и говорить, остановилось сердце и угас разум Америки*. Но сколько американцев помнят, когда им впер­вые открылось, что та или иная поправка Билля о правах " перестала действовать? Я это понял приблизительно в 1960 году на вечеринке в Беверли-Хиллз, когда услышал печаль­ную весть от обычно веселого и жизнерадостного актера Кэри Гранта. Он только что прилетел из Нью-Йорка. Он получал билет у стойки авиакомпании в милейшем аэро­порту безвозвратно ушедшего мира, само название кото­рого отражало состояние нашей.страны, — Айдлуайлд, то есть место «Пустое и дикое»**. «За стойкой суетились

* Гувер, Герберт Кларк (1874—1964) — 31-й президент США (1929—1933), на президентство которого пришлась Великая депрессия конца 20-х — начала 30-х гг. Отсюда — авторская ирония. (Расхожие выражения того времени: «гуверовское оде­яло» — старые газеты; «туверовский автомобиль» — тележка с домашним скарбом; «гуверовские ботинки» — драная обувь безработных и т.д.).

** Ныне международный аэропорт Джона Кеннеди.

40

прелестные девушки, — рассказывал Грант. — Они были рады мне помочь, во всяком случае, так они говорили. Я раздавал автографы. Затем спросил одну из них про свой билет. Она вдруг сделалась торжественно-серьезной. «У вас есть удостоверение личности?» — спросила она. (Друзья рассказывают, что примерно такой диалог звучит в теле­визионных коммерческих роликах компании «Виза», но я их, к сожалению, не видел.) Я бы сильно преувеличил, сказав, что все во мне похолодело в тот давным-давно ми­нувший вечер в Беверли-Хиллз. По правде говоря, тогда мы просто смеялись. Но на какое-то мгновение я все же задумался, не наступило ли легонько будущее своим сапо­гом на нашу братскую могилу».

Забавно, что именно Грант со свойственной ему бес­печностью снова принес весть о том, что принцип не­вмешательства в частную жизнь в нашей стране висит на тонкой, как паутинка, ниточке. «Сегодня мне позво­нил мой друг из Лондона, — рассказывал он. Это было 4 июня 1963 года. — Обычно мы называем друг друга ко­довыми именами, но на сей раз он об этом забыл. По­этому, когда он позвал меня к телефону, я сказал в труб­ку: "Порядок. Сент-Луис кладет трубку. И вы тоже, Милуоки" — ну и так далее. Телефонистки обожают под­слушивать. Порасспросив о делах, приятель захотел уз­нать последние голливудские сплетни. Я сказал: "Зна­ешь, Лана Тернер все еще крутит роман с чернокожим бейсбольным подающим". И тут одна из телефонисток отчаянно завопила: "О Боже, только не это!"»

Если имя Гранта обеспечивало ему почитателей в лице телефонисток, то всех других просто игнорировали. Но это

41

было тогда. Сегодня, во время всеобъемлющей войны про­тив наркотиков и террористов, победа в которой недости­жима, два миллиона телефонных переговоров ежегодно перехватываются чиновниками правоприменительных ор­ганов. Что же касается пресловутых «рабочих мест», к ко­торым множество американцев прикованы в силу необхо­димости, то «ежедневное нарушение их гражданских сво­бод... стало нашим национальным позором», гласит отчет Американского союза гражданских свобод за 1996 год.

 Согласно этому отчету, между 1990 и 1996 годами ко­личество работников, ставших объектами электронного наблюдения, увеличилось с 8 до 30 миллионов в год. При этом наниматели подслушивают примерно 400 миллионов телефонных разговоров в год — около 750 в минуту. В 1990 году крупные компании обязали 38 процентов своих слу­жащих сдать мочу на анализ на предмет обнаружения в ней наркотиков. К 1996 году эту процедуру прошли 70 про­центов служащих. Обращение к закону не дало обнадежи­вающих результатов. Фактически Верховный суд штата Калифорния поддержал право работодателей на проведе­ние анализов на наличие наркотиков не только тех служа­щих, которым поручено управление самолетами и защита национальных границ от панамского империализма, но и тех, кому доверено мытье полов. Суд также постановил, что правительственные учреждения имеют право проверять на наркотики и алкоголь претендентов на вакантные долж­ности.

Суд вдохновили действия, предпринятые городом-го­сударством Глендейл, штат Калифорния, который пожелал проверять подобным образом всех служащих, представ-

42

часть 2

Начало сайта