Американцы тоже вымирают, как и все англо-саксы. То, что официально у них идёт постоянный прирост населения, обусловленно лишь огромным притоком иммигрантов из разных стран. В 2002 году в США родилось 4 млн. 19 тыс. 280 младенцев. Это самая низкая рождаемость в истории страны. В настоящий момент низкий уровень рождаемости в США отражает не только ухудшившуюся экономику, но и современную демографию страны. В США уменьшается пропорция женщин репродуктивного возраста по отношению ко всему населению. Это происходит по мере того как стареют поколения, родившиеся после Второй Мировой войны. Они отличались повышенной плодовитостью и получили за это специальную кличку “бэбибумеры” (baby boomers: бэби (baby) - ребенок, бум (boom) - быстро расти). Другой факт, влияющий на пропорцию женщин, способных к деторождению, ко всему населению, - увеличившаяся продолжительность жизни американцев. Анализ уровня рождаемости страны показывает также, что американки в возрасте от 20 до 32 лет рожают значительно меньше. В недавнем прошлом именно эта возрастная категория считалась основным контингентом рожениц. В данный момент это просто не соответствует действительности. Сегодня чаще становятся матерями американки 35-44 лет. Этот сдвиг большинство социологов объясняют стремлением женщин сначала утвердиться в жизни: получить хорошую работу и стабильный источник дохода. Короче, деньги и карьера у них стали важнее семьи и детей. (24)

    "Природная детская смертность, один из естественных регуляторов генетической силы популяции, для Америки давно пройденный этап. Это огромное количество выживших генетически ущербных особей, для которых импотенция - не приобретенная болезнь, но врожденная предрасположенность. Кошмаром наяву стали дети, вынужденные всю жизнь существовать в пластиковых скафандрах, полностью изолирующих тело от мира. Отсталые меньшинства и слаборазвитые страны производят на свет более жизнеспособное потомство, уже в силу естественного отбора". Конечно, это не повод "вычищать расу" или делать что-то ещё в стиле Гитлера, но результат на лицо, что чем больше больных людей выживают благодаря чудесам медицины и даже заводят своих детей от таких же больных (т. к. подобное к подобному), тем слабее становится нация. Хуже того, если эта нация хорошо вооружена, как США, так она ещё и умудряется вытеснять другие народы, у которых есть здоровье, но нет атомных бомб. Это вредит всему человечеству. (6) Стоит вспомнить, что Америка за 350 лет заселения (считая с Мэйфлауэра) почти 300 из них увеличивалась за счет эмигрантов. У них в основном и рождаются дети (аналогичный процесс наблюдаем во всех англо-саксонских странах, напр., Англии, Германии). Очевидно, американское правительство давно смекнуло, что если выгнать всех негров в Либерию (как они когда-то собирались), а нового никого не впускать, то на месте вымерших белых скоро опять поселятся индейцы. Белые все более остаются замкнутым на себя большинством, которым вскоре предстоит утратить численный перевес с остальными расовыми, языковыми и культурными меньшинствами. Вот как раскладывается процентное соотношение рас в США 1997 году и 53 года спустя (7):

 В связи с необычной распространённастью импотенции в Америке имеет смысл упомянуть ещё один факт: как вы знаете, у природы есть свои методы ограничения распространения ущербных особей. Например, у уродов и умалишённых обычно изначально нет тяги к противоположному полу. Её нет и у людей, которые серёзно болеют, т.к. природа таким образом убивает двух зайцев: экономит ограниченные телесные ресурсы больного и бережёт расу/народ/человечество от распространения его болячек на потомство. По той же причине потенции нет у стариков. Выводы делайте сами.

Мы можем гадать о происхождении семьи, но мы, несомненно, присутствуем при отмирании семьи в странах Запада. Заметим, что это самые богатые страны мира, и вымирание идёт не от голода, холода или болезней, а исключительно по религиозным соображениям.

В США по сравнению с 1962 годом разводы в 2001 году возросли в 3.5 раза, а процент самоубийств подростков – в 3 раза. Сегодня в Америке насчитывается 6 миллионов официальных наркоманов (только серьёзных, марихуана не считается наркотиком).

В 1960 было 2 процента внебрачных детей, в 2001 году – 25 процентов детей в США были рождены вне брака. Более половины детей живут в семье только с одним родителем. Стандартный вопрос – твои родители ещё состоят в браке?

В 1900 году 6 процентов американских детей вступали в сексуальные отношения до 19 лет, в 2001-м – 75 процентов.

Среди афро-американцев 70 процентов детей рождается вне брака. Тридцать процентов афро-американцев мужского пола попадут в тюрьму.

Либеральная Европа не только не отстаёт от Америки, но и опережает её. От США не отстают и другие развитые страны. В Великобритании с 1960 года по 2000 год доля внебрачных детей возросла с 5 до 38 процентов, во Франции – с 6 до 36. В Канаде – с 4 до 31 процента.

Естественно, что и рождаемость в целом снижается до минимумов. Она составляет на Западе и в рыночных странах Востока 1.07 – 1.4 ребёнка на женщину, в то время как для простого воспроизводства требуется 2.1 ребёнка.

В 2050 году в западных странах будет в два раза больше стариков, чем сейчас. Страны Запада в 1960 году составляли одну четвёртую часть населения мира, в 2000 году – одну шестую, в 2050 году они составят одну десятую.

Когда в семье один ребёнок, то у него нет отношений с братьями-сёстрами. Когда у ребёнка ещё и один родитель, то у него и не хватает человеческих отношений в принципе. Тем сильнее ребёнок привязывается к вещам и любит вещи, тем выше он ставит свои желания и капризы. (62)

Обреченная цивилизация
30.12.2004

 В последние несколько лет обсуждаются перспективы будущего мирового устройства, а точнее - наступления глобального и тотального «Пакс Американа» или «Пакс Атлантика». Большинство западных футурологов предсказывает победу либерально-демократической модели общественного порядка над всеми остальными формами коллективного бытия, возвещая скорую и окончательную победу Запада. Одновременно у большинства их оппонентов проскальзывают пессимизм и пораженческий дух, пронизывающий все прогнозируемые сценарии политического развития. Нотки отчаяния по этому поводу слышатся и в рассуждениях российской оппозиции, мол, Америка оставила Россию на десерт. Всерьез говорят и пишут, что судьба Афганистана и Ирака ждет Россию в ближайшие годы. Все это гипнотизирует не только политиков и политологов, которые уже давно разучились заглядывать дальше следующих парламентских и президентских выборов, но и, что печальнее, ученых.

Однако, если бросить на перспективы евроатлантической цивилизации беспристрастный взгляд, окажется, что ситуация выглядит совсем иначе. Несмотря на внешне впечатляющие успехи глобализации и на то, что стараниями отечественных западников в мире существует только одна сверхдержава, христиано-иудейский мир клонится к закату. Западному сообществу неизбежной гибелью грозит отнюдь не угроза «исламского фундаментализма» и международного терроризма, и не атомная бомба в руках «стран-изгоев» (непонятно кем и откуда изгнанных). Все куда проще и в чем-то печальнее. Дело в том общеизвестном факте, что рождаемость среди абсолютного большинства европейцев уже давно не покрывает смертность, и «белая раса» себя не воспроизводит за редчайшим исключением. Проблема эта считается второстепенной, но именно она станет главной причиной уже недалекого коллапса западной цивилизации.

Лекарство хуже болезни

Америка, и шире – Запад, может разбомбить Ирак, или даже десять ираков, но уже не в состоянии повернуть вспять неблагоприятный демографический вектор. Даже в такой сравнительно недавно включившейся в общеевропейское пространство стране как Испания, с ее многочисленными пережитками патриархального прошлого, через 40 лет более 40% жителей составят люди пенсионного возраста. Тогда же на Британских островах выходцы с Индостана составят до половины населения. Франция превратится в страну арабов и мулатов, а Германия – турок и албанцев. Уже сейчас в ФРГ 80% детей младше шести лет происходят из турецких семей, а в суперблагополучной Швеции большая часть детей рождается в семьях эмигрантов.

С этим и связаны все проблемы эмиграции, прежде всего – мусульманской. Дело совсем не в том, что некие нехорошие жители отсталых стран всеми правдами и неправдами стараются перебраться в благополучную Европу, создавая проблемы коренному населению, как искренне полагают ультраправые политики вроде Ле Пена во Франции и Хайдера в Австрии. Напротив, этот с каждым годом растущий поток – средство решения проблемы, которую жизнь ставит перед Западом. Если допустить, что каким-то образом удастся полностью закрыть границы ЕС для эмигрантов, то вскоре европейская экономика начнет серьезно пробуксовывать из-за элементарной нехватки рабочих рук, а чуть позже Запад станет миром стариков со всеми вытекающими последствиями. Предлагаемое лекарство оказывается хуже болезни.

Почти такая же картина за океаном. Для поступления в армию США достаточно «гринкарты» или разрешения на работу. В большинстве крупных городов Америки основные надписи и вывески дублируются на испанском, а в нескольких штатах преобладает испаноязычное население. Федеральный округ Колумбия заселен афроамериканцами почти на 80%. К середине XXI в. в США «цветное» население будет преобладать над англосаксонским.

Эксперты не исключают даже развала Штатов на «белые», «латинские» и «негритянские». Возможно, этого не произойдет, но в любом случае Америка, где президентом будет афроамериканец, вице-президентом мексиканец, а представителю белого меньшинства достанется должность госсекретаря - это отнюдь не Америка Рейгана и Буша, с ее демократическим мессианством авианосцев и «стелсов».

В эпоху поздней античности шли похожие процессы. Падала рождаемость, многие вообще не заводили детей. Причем не только бедняки, но и люди состоятельные, чтобы обеспечить себе более легкую жизнь. Изучение скелетов из римских погребений показывает, что большинство женщин рожало один-два раза, а античная медицина знала множество средств планирования семьи. Население редело, и Рим был вынужден обращаться к услугам соседних, не затронутых цивилизацией племен. Вначале, привлекая их для службы в легионах, а затем для заселения пустеющих провинций. Роль этого явления в упадке и гибели греко-римского мира – вопрос малоизученный, хотя очевидно, что роль эта была не последней. Современный Запад движется в том же направлении, что и его античные прародители, причем процесс уже находится на финишной прямой.

С позиций абстрактной морали это может показаться проявлением некой высшей справедливости, как и то, что гибель последует именно благодаря действию базовых принципов цивилизации. Эта цивилизация уже полтысячелетия насилует ближних и дальних соседей по планете, грабит, навязывает свой образ жизни и свои «ценности», требуя за это любви и благодарности.

Утерянный шанс Советов

Стараниями своей элиты Россия становится частью этой обреченной цивилизации. В результате идущих уже почти два десятка лет реформ РФ оказалась в положении страны «третьего мира», но без важнейшего ресурса развития, имеющегося у развивающихся стран – демографического. Интеллигенция, при Горбачеве получившая в результате каприза истории возможность реализовать в тайне лелеемый либерально-западнический проект, не взяла в толк, что стремится присоединиться к цивилизации, уже умирающей и обреченной. В результате общество получило букет западных болезней, причем в гипертрофированном виде, но без тех благ, которыми сопровождается увядание наций в «первом мире».

Падение рождаемости среди европейских народов СССР наметилось в середине 1960-х годов. Но в Союзе проживали десятки миллионов представителей мусульманской культуры, являвшие собой почти неисчерпаемый резерв рабочей силы. В нашем обществе уже давно утвердилось высокомерно-пренебрежительное отношение к этим народам, что и было использовано при разрушении СССР. Многие воспринимали их как отсталых варваров, как некую обузу для будто бы кормящей всех России. Прозвища вроде «чурок», «чучмеков» и «зверьков» имели хождение не только среди рядовых граждан. Вспомнить хотя бы Гавриила Попова, в телеэфире обозвавшего среднеазиатские республики «экзотическими странами». Для этого не было оснований. В Узбекистане производились и производятся до сих пор самолеты, и на Ташкентском авиазаводе работали не только славяне. На шахтах и рудниках, на нефтепромыслах в Азербайджане трудились представители местных национальностей.

Из восточных народов вышли видные физики и математики – не дутые величины (подобные подвизались в основном в сфере гуманитарных наук), а подлинные ученые.

Азербайджанец Керим Керимов был одним из родоначальников советской космонавтики, руководил разработкой станции «Мир». Другой азербайджанец - Игорь Ашурбейли уже в наше время возглавил концерн «Алмаз», один из лидеров оружейного комплекса России, и одно из немногих относительно устойчивых предприятий ВПК. Открытием нефти Западной Сибири Россия обязана бакинскому геологу Фарману Салманову, в свое время сумевшему вопреки мнению официальной науки «пробить» геологические изыскания в тех краях, считавшихся бесперспективными для нефтедобычи. Недавно узбек Рашид Салимов, работающий в РАН, получил престижную премию американского астрономического общества, своего рода Нобелевскую премию в области исследований космоса. Есть и другие примеры: генерал-майор стратегической авиации Джохар Дудаев и командир одного из лучших артполков Советской Армии Аслан Масхадов.

Без познаний в точных науках сделать такую карьеру было бы затруднительно. Узбеки, казахи и таджики ходили в те же школы, получали то же образование, были пионерами и комсомольцам, смотрели те же фильмы и развлекались на тех же дискотеках. Словом, жили в том же информационно-цивилизационном поле, что и европейские народы СССР. Общая история, общие победы (вспомнить хотя бы культ панфиловцев, существовавший среди казахов) тоже играли немаловажную роль. В противоположность, скажем, арабам во Франции, эти люди были полностью лояльны к господствующим в стране ценностям. Не обязательно разделяли их, но были однозначно лояльны к ним и власти. Сильная культура мирового значения, которой обладал СССР и его система образования, позволяли ассимилировать возможных переселенцев из союзных республик на российскую территорию. Миграционные потоки централизованно регулировались в масштабах страны, а административные рычаги, которыми располагала власть, несравненно превосходили те, которыми обладает нынешнее руководство России. СССР в отличие от других северных стран располагал значительными человеческими ресурсами, способными к воспроизводству, и имел возможность рационального и управляемого их использования.
У СССР были все шансы стать единственной сверхдержавой, первым среди равных центров силы после упадка евроатлантического сообщества и становления по настоящему многополярного мира, одержав своеобразную (и при этом бескровную) победу над США и НАТО. Теперь этот шанс утрачен, и России суждено разделить общую печальную судьбу Запада.

Гигантский дом престарелых для остатков некогда великого народа

Прогнозы, что с заметным улучшением экономической ситуации русские женщины станут рожать больше, не имеют под собой реальной основы. Причины депопуляции западных народов лежат не в экономической плоскости, иначе чемпионами по приросту населения были бы не Колумбия и Кения, а Швеция и Германия. Этот процесс, видимо, лежит ближе к неким природным явлениям, подобным энтропии. Возможно, таким образом подтверждается теория этногенеза Льва Гумилева, и мы становимся свидетелями наступления старости европейских этносов.

Ситуация осложняется тем, что наряду с количеством населения заметно падает и его «качество». О резком росте алкоголизма и наркомании, об ураганном распространении СПИДа говорят много. В некоторых городах уже практически нет здоровых детей и подростков, а в других - молодежь поголовно «сидит на игле». Среди призывников есть дистрофики, неграмотные, переболевшие по три раза сифилисом, заболеваемость которым по сравнению с 1990 г. выросла почти в 100 раз. Подростки потеряли право называться одними из самых интеллектуальных в мире и все чаще уступают на международных математических и физических олимпиадах сверстникам из КНР.

Россия проедает человеческий капитал, впрочем, как и любой другой, накопленный в столь презираемую либералами советскую эпоху. Скоро в активную жизнь начнут вступать люди, родившиеся и выросшие уже в «новой России», и положение может стать заметно хуже сразу и везде. И признаки этого уже есть. Говорят об «утечке мозгов», но мало кто обращает внимание на то, что уже сейчас обнаруживается нехватка более-менее квалифицированных рабочих. Даже в Москве возникают проблемы уже не с учеными и конструкторами, ощущается недостаток токарей и фрезеровщиков. На эти вакансии нелегко найти работников даже при приличных по российским меркам зарплатах.

Россия сталкивается с тем, что население не только сокращается и «портится», но и стареет. Через 10-15 лет выпускников школ станет значительно меньше, чем мест в вузах и колледжах. По прогнозам бывшего министра труда Александра Починка, не будет пополнения не только для армии, но и для МВД и МЧС, не говоря уже о промышленности. Армия будет обеспечена призывниками менее чем на 50%. Этим объясняется согласие военных на переход к контрактной системе.

К 2020 г. численность населения составит (без учета миграции) от 135 до 128 млн человек. Некоторые предсказывают падение численности почти вдвое. Но при любом раскладе к середине XXI века главным дефицитом в РФ станут не нефть, золото и оружие, а дети. Немногочисленные работники не смогут прокормить многочисленных пенсионеров. Без новых рабочих рук невозможен не только реальный экономический рост, но и сохранение существующего шаткого положения.

Ученые не видят выхода из этой ситуации в стратегическом плане. Если не считать появляющихся даже теоретически не осуществимых идей о поголовном возвращении из экс–республик СССР всех этнических русских. Или «стягивании» их с окраин федерации в центр. То есть к оставлению Дальнего Востока и Сибири и окончательному превращению радикально урезанной России в гигантский дом престарелых для остатков некогда великого народа.

Ни депопуляцию, ни миграцию невозможно повернуть вспять, ни даже ограничить. Значит, следует капитулировать перед сложившимися обстоятельствами и снять большинство барьеров в миграционной сфере. О том же говорит и губернатор Красноярского края Александр Хлопонин, заявивший, что без иностранной (читай, китайской) рабочей силы освоение сибирских богатств скоро будет невозможно. Кстати, некоторые аналитики называют именно Хлопонина вероятным преемником Путина после 2008 года.

Иногда можно услышать, что при всех тяжелых последствиях развал СССР пошел на пользу русским, дескать, через 20-30 лет «небелые» нации, пользуясь своим численным превосходством и плодовитостью, оттеснили бы русский народ на второй план. Если подобные рассуждения – не еще одна попытка реформаторского истеблишмента задним числом оправдать свою разрушительную политику, то можно констатировать, что услуга, оказанная им русскому народу, была медвежьей. Это не намек на чьи-то символы.

Во-первых, в вышеизложенной гипотетической перспективе нет ничего фатального. Если Российской империей относительно неплохо правили немцы, то почему узбек или дагестанец на должности генсека должен был стать вторым Сталиным? Возможно, выходцы из азиатских республик были бы куда лучшими правителями, нежели Кох и Березовский. Во всяком случае, они уж точно не стали бы выдвигать идей о пользе и неизбежности конфедерализации и распада страны на десяток сырьевых придатков просвещенного Запада. Может быть, прививка толики азиатской крови пошла бы русскому народу на пользу - в русских семьях стало бы больше детей и меньше пьяниц.

Во-вторых, у советских властей в распоряжении был мощнейший административный ресурс, и с его помощью положение с рождаемостью у славянских народов страны могло быть относительно легко и быстро исправлено. Достаточно было ввести полный запрет на аборты и соответствующую систему правоохранительных мероприятий, чтобы обеспечить его безусловное соблюдение.

Жертвы рукотворной цивилизационной катастрофы

То, что Россия вымирает, публично признали все, включая президента, назвавшего демографическую катастрофу проблемой №1. Несмотря на мощнейший приток извне русских, украинцев, кавказцев и азиатов, население РФ на 5 млн меньше, чем РСФСР в 1990 году. Переселенцев с юга в России и Москве несравненно больше, чем было бы при сохранении СССР и советской власти. В столице пришельцы составят 30% от общей численности уже к 2025 году. Это уже предел, за которым наступает радикальное изменение характера территории.

Миграция захватывает не только крупные города. Местами и на селе уроженцы бывших союзных республик составляют до 40%; появились и главы администраций из их числа. Процессы эти, похоже, необратимы.

В СССР с его отсутствием внутренних границ, таможен, более мягким режимом прописки население не так стремилось в Москву. Желающих переехать в столицу, а тем более в Курскую или Воронежскую область из Баку или Тбилиси, и даже с Северного Кавказа было не много.

Северокавказские народы рассматриваются практически как внутренние иностранцы, и их переселение в центральные области РФ видится процессом нежелательным и опасным. В СМИ по поводу результатов последней переписи в Чечне промелькнула даже мысль: как можно рассчитывать на победу над противником, численность которого растет быстрее, чем его истребляют? Кроме всего прочего, это означает, что в перспективе северокавказские этносы в возможных конфликтах окажутся на стороне пришельцев.

Положение отчасти могла бы смягчить миграция ментально и культурно близкого населения из Украины и Молдавии. Но положение с рождаемостью на Украине практически не отличается от российского, а российские власти демонстрируют старание и от этих мигрантов отбиться. Действующий в РФ закон о гражданстве чуть ли не жестче американского. Россия успешно отталкивает даже белорусов, хотя мы вроде как живем в Союзном государстве. Перспектива утраты русскими контроля над Россией, от которой нас будто бы спасали, разваливая СССР, явственно вырисовывается уже сейчас. Законы демографии гласят, что положение на какой-либо территории радикально меняется, если некоренной элемент составляет треть жителей.

Учитывая, что диаспоры будут занимать преобладающее положение в бизнесе, торговле, криминалитете – областях, которыми определяется жизнь «новой России», нет сомнений, что они в 2030-х годах станут хозяевами положения. Рождаемость в среде мигрантов выше, чем у коренных россиян, и когда власти рапортуют, что в прошлом году родилось на 75 тыс. детей (на полтораста миллионов населения!) больше, чем в прошлом, нужно задаться вопросом, чьи это дети. Поскольку падает численность русского населения именно активного возраста (в противоположность росту именно этой категории среди мигрантов), «некоренные» займут господствующее положение в РФ просто в силу естественного хода вещей.

Реальная жизнь отличается от электоральных игр, и в ней одна бабка-пенсионерка вовсе не равна одному крепкому молодому южанину. Когда пришельцы и их потомки станут основной производящей категорией, они с полным основанием потребуют свою долю российского пирога. Вряд ли они будут покорно терпеть невыплаты зарплаты и отключения света и тепла.

Но ситуация будет намного хуже, чем если бы продолжал существовать СССР. Это будут уже не сограждане по великой стране, а дети и внуки тех, кого избивали и обирали стражи порядка, чьим каторжным трудом строились дома для элиты, кого мордовали в чеченских фильтрационных лагерях и высокомерно именовали в СМИ и на официальном уровне «черными», в лучшем случае «лицами кавказской национальности». Как они будут относиться к своим русским соседям – на 70% беспомощным больным старикам, к утратившей последние следы великодержавности России, к ее законам и ценностям? Риторический вопрос.

Можно, конечно, уповать на новое миграционное законодательство и пресловутое укрепление границ. Но очевидно, что никаких реальных мер на том же среднеазиатском направлении предпринять невозможно даже теоретически. Тысячи километров границы с Казахстаном потребуют для «обустройства» денег, которых в бюджете постельцинской России нет и не будет. Результаты, кстати, уже сказываются: во многих приграничных районах численность казахов выросла на порядок.

При анализе российских миграционно-демографических проблем важно понимать их первопричину. Проблемы воспроизводства населения в России такие же, как на Западе. Разве что у нас они более очевидны, поскольку на низкую рождаемость накладывается высокая смертность. Страна, не способная или не желающая производить свои автомобили, авиалайнеры или куриные окорочка, обречена покупать их за рубежом. Точно так же страна, граждане которой не хотят производить потомство, обречена «импортировать» людей.

Печально, что благодаря перестройке, Беловежским соглашениям и лично Горбачеву с Ельциным у нас больше нет незамерзающих портов на Балтике, Крыма, а также хрома и марганца, а газ Россия закупает у Туркмении, но печальнее, что лет через 30-40 эти вопросы уже будут неактуальны для России. Русский этнос из субъекта политики и истории превратится в ее объект, как это уже почти случилось с грузинами, и судьба его окончательно станет зависеть от доброй воли других.

Вспомним, как быстро и легко исчезли сарматы, еще в III в. владевшие степями от Алтая до Дуная. Как бесследно пропали тохары, в середине I в. создавшие обширное процветающее государство в нынешней Центральной Азии. Как после монгольских походов сгинули многочисленные и воинственные половцы, обитавшие на пространстве от Китая до Руси, чжурчжени с их высокой культурой или весьма влиятельные тангуты. Тогда же был разгромлен хорезмийский этнос, потомками которого считаются таджики. Исчезли булгары, правда, дав начало народам современного Поволжья. Наконец, лишь несколько веков назад бесследно сгинул большой ромейско-византийский этнос, тоже православный и сверхдержавный, оставив после себя обломок в виде современных греков. Кстати, ассимилировавшие его турки существенно уступали ему в численности. И это далеко не все примеры даже из не столь давней истории Евразии.

Принципиальная возможность изменить уготованную России судьбу еще сохраняется, в отличие от Европы. Но для этого приоритетом властей должно стать не «обеспечение прав и свобод человека», не членство в престижных международных клубах или выплата внешних долгов, а выживание нации. Российская элита вряд ли способна свернуть с прозападного курса, не технически, а психологически. Для исправления ситуации необходимо не только пересмотреть многие базовые положения внутренней и внешней политики, потребуется поставить точный диагноз. Внятно и громко заявить, что последние десятилетия ХХ века были для русского народа эпохой рукотворной цивилизационной катастрофы, и путь, которым мы идем, ведет в небытие.

Судя по объему социальных гарантий для первого президента России, одного из главных виновников нынешнего плачевного положения, и по реверансам в сторону Горбачева, ожидать этого не приходится, во всяком случае, в обозримом будущем.

Словом, в скором времени стоит ожидать превращения остатков русского народа из субъекта истории в ее объект. То, что аналогичная судьба чуть позже ждет и всю «белую» цивилизацию – слабое утешение. Как и то, что прибалты или столь не полюбившаяся патриотам Украина имеют шансы сойти с исторической сцены еще раньше.

Может, в этом и есть некая справедливость? Разве в конце 1980-х нас не предупреждали о результатах «демократического выбора»? Разве умнейшие люди не говорили о последствиях избранного тогда курса для русских? Разве выбор не был сделан сугубо добровольно? Разве он не был подтвержден нами не раз? Подтвержден как пассивно – «смирением и недеянием» большинства, отказавшегося от возможной борьбы и принимавшего все, что предлагали власть предержащие, так и активно - на многочисленных выборах и референдумах. Кто как не Россия шел в авангарде разрушения Союза и социализма? Кто как Россия в лице ее всенародно избранного президента сделал все, чтобы СССР исчез с карты мира? Кто как не мы так яростно боролись за пресловутый «суверенитет России»?

Сегодня уговорить зарубежных кредиторов отсрочить или списать огромные долги, висящие кандалами на нашей экономике, наверное, возможно, но история свои долги всегда получает исправно.

Владимир Лещенко
http://www.iraqwar.mirror-world.ru/tiki-read_article.php?articleId=34888

ДЕМОКРАТИЯ И ДЕМОГРАФИЯ
Ведет ли демократия к вымиранию?

С 1991-го г. в России существует, по официальным данным, демократия западного образца, и, с этого же года, смертность превышает рождаемость. Взаимосвязь этих фактов не вызывает сомнений - какую бы историческую эпоху мы ни взяли, всегда можно констатировать, что демократическая страна есть вымирающая страна. Так что зря жалуются наши либеральные интеллигенты на «нецивилизованность» России : именно вымирание русского народа свидетельствует о вступлении нашей страны в клуб богатых и демократических стран (которые обычно называют цивилизованными). То, что депопуляция (т.е. превышение смертности над рождаемостью ) идет в России быстрыми темпами, объясняется скоростью перехода России к демократии, ведь наша страна за несколько лет прошла путь, занявший у Запада века. Плохо то, что, как всегда в России, изучая западные реалии, упорно игнорируют те обстоятельства, что не вписываются в устоявшийся стереотип. Между тем западный опыт может многому научить.

Франция может считаться эталоном европейской цивилизации. Все французское является высшим качеством европейского, зато нет ничего европейского без французского. Именно Франция является родиной западной демократии как в теоретическом обосновании (вспомним труды великих мыслителей 18 века, чьи идеи легли в основу американской декларации независимости и «Декларации прав человека и гражданина» 1789 г.), так и в практическом проявлении. Многочисленные французские революции привели к рождению образцовой демократической республики со всеобщим избирательным правом, свободной прессой и многопартийностью уже в 19-ом столетии. Но именно Франция стала первой в современной истории страной, в которой нация начала вымирать в мирное время в условиях хозяйственного процветания.

Некогда Франция отличалась высоким ростом населения и довольно быстро восстанавливала людские потери после войн, голода или эпидемий. В 1789 Франция насчитывала 27 млн. жителей, что составляло 15% населения Европы и уступала по численности населения на континенте лишь России (тогда в Англии проживало 18 млн. чел., в раздробленной на множество мелких княжеств Германии проживало 24 млн. немцев). В разразившейся Великой французской революции 1789-94 гг. , а затем наполеоновских войнах Франция понесла чудовищные людские потери. Только при подавлении роялистского мятежа в Вандее 1793 г. погибло свыше 400 тыс. чел., десятки тысяч французов погибли на гильотине в период революционного ( а затем «белого» контрреволюционного) террора, несколько сот тысяч роялистов эмигрировали из страны, а наполеоновская эпопея стоила Франции более двух миллионов жизней. И все же население Франции росло и к моменту падения Наполеона в стране насчитывалось около 30-ти млн. жителей. Но после битвы при Ватерлоо целое столетие, вплоть до 1914 г., несмотря на очень бурную политическую историю (за это время во Франции произошли три революции, четырежды реставрировалась монархия, сменилось три династии, провозглашены две республики, создана вторая по размеру территории колониальная империя) французская нация не знала массовых кровопролитий. Франция не переживала больше голода, французские ученые и медики успешно боролись с эпидемиями (вспомним про Пастера), колониальные войны вели Иностранный Легион и специальные части из завербованных «цветных» жителей колоний ( напр., знаменитые зуавы из алжирцев или сенегальские стрелки из негров Западной Африки). Войны с европейскими государствами не были особо кровопролитными. Во второй половине 19 века наступили «спокойные» времена. Утвердилась демократическая республика, страна переживала экономическое процветание, французы почти перестали эмигрировать (даже в колониях Франции значительную часть белого населения составляли итальянцы, испанцы, немцы, поляки). Но вот именно в эпоху стабильности и процветания население Франции перестало расти. Достигнув 36 млн. чел. в 1851 г., население Франции в последующие 60 лет выросло до 39 млн. чел. Но это был рост населения Франции, но не числа французов.

Богатая страна, испытывающая нехватку рабочей силы, всегда привлекает на все виды «грязных» работ иностранцев, и Франция не составляет исключения. В 1851 г. в стране проживало 381 тыс. иностранцев, а к 1881 г. их число увеличилось до 1 млн. 130 тыс. чел. Впрочем, фактически иностранцев было гораздо больше, поскольку многие из них принимали французское гражданство и учитывались статистикой как французы. Еще в 1871 г. по декрету Кремье евреи, проживавшие в Алжире, колонии Франции, получили французское гражданство (в отличие от алжирских арабов). В 1889 г., в связи со столетним юбилеем взятия Бастилии, натурализация была облегчена и число граждан Франции увеличилась почти на миллион человек. Однако это не улучшило демографическое положение Франции, т.к. сами французы стали уже вымирать. К 1890 г. в 49 департаментах из 87, составляющих Французскую Республику , смертность превышала рождаемость, а в остальных маленький рост населения обеспечивала иммиграция. В 1911 г. при 39 млн. жителей Франции в стране насчитывалось 1 млн.160 тыс.иностранцев (3,6% населения).

Величайшей трагедией Франции стала Первая мировая война 1914-18 гг., которую французы называют Великой войной. Французы сражались героически, и в значительной мере именно «пуалю» (французским солдатам) обязана Антанта победой. На полях войны погибло 1 315 тыс. французских солдат, 2,8 млн.чел. вернулись с войны ранеными. Но победа обескровила Францию. Даже после присоединения к Франции Эльзаса и Лотарингии, где проживало 1,8 млн. чел., население Франции было меньше, чем в 1914 г.

Вместо принятия мер, способствующих повышению рождаемости, правительство Франции стало еще масштабней вербовать на работу иностранцев. Во Францию в 20-30-е гг. прибыли сотни тысяч итальянцев, поляков, испанцев, армянских беженцев из Турции, русских белоэмигрантов. В 1931 г. иностранцев было уже 2,7 млн.чел.( 7,6 % населения), в т.ч. 803 тыс. итальянцев, 507 тыс. поляков,351 тыс.испанцев. Население Франции при этом насчитывало 40 млн. чел., т. е. за вычетом иммигрантов и эльзасцев реальное население страны уменьшилось на 4 млн. чел.

Вторая мировая война стала наглядным свидетельством того, как демографический упадок приводит к государственному краху. В мае-июне 1940 г. за 42 дня Франция была разгромлена немцами, причем насчитывающая 5 млн.300 тыс. человек французская армия капитулировала, оказав незначительное сопротивление (при завоевании Франции гитлеровские войска потеряли 27 тыс. убитыми). Помимо чисто военных и политических причин, приведших Францию к разгрому, едва ли не главной причиной краха 1940 г. было то обстоятельство, что французские солдаты были «поколением единственных детей», изнеженных и инфантильных. Не случайно, что единственной воинской частью, поддержавшей генерала де Голля в июне 1940, была лишь одна рота сенегальских стрелков из негров Западной Африки!

После Второй мировой войны, в которой потери Франции были невелики (около 600 тыс.чел.),правительство страны , наконец, стало поощрять высокую рождаемость. За 20 послевоенных лет население увеличилось на 14 млн., но треть прироста опять обеспечила иммиграция. Если учесть рождаемость в семьях иностранцев, то 45% прироста населения дала иммиграция. К концу 1980-х гг. во Франции жило 5 млн. иностранцев и 18 млн. граждан нефранцузского происхождения. К числу последних относятся натурализованные иностранцы, дети иммигрантов, уроженцы оставшихся французских колоний.

Есть еще одно немаловажное обстоятельство, значительно осложняющее политическое и культурное развитие современной Франции. Если в 19 и первой половине 20 века подавляющее большинство иммигрантов во Франции были европейцами, то с 1960 гг. среди новых жителей Франции стали преобладать выходцы из Африки, Азии и стран Карибского бассейна. Франция стала «смуглеть» и «чернеть». Сотни тысяч арабов, негров, китайцев и представители еще более сорока национальностей , в большинстве своем неспособные интегрироваться во французскую культуру, да и не желающие это делать, составляют немалую и все более растущую часть жителей больших городов, в т. ч. Парижа. Ислам становится второй по числу приверженцев конфессией Франции после католицизма, причем большинство французских мусульман отличается высокой религиозностью (чем не могут похвалиться христиане Франции). Число мусульман Франции , которых уже около 7 млн.,. растет не только благодаря массовой иммиграции из исламских стран и высокой рождаемости, но и переходом в ислам большого количества коренных французов. Этот процесс начался давно, ислам приняли еще Рене Генон и Роже Гароди, но в последнее время исламизация французов приняла большие масштабы. Как пророчит известный русский философ А.Зиновьев:  «...и кричать будет «Алла!» с башни Эйфеля мулла». Так ислам взял реванш за битву при Пуатье 732 г., и непохоже, что во Франции найдется новый Карл Мартелл.

Конечно, во Франции есть политические партии, борющиеся за «чистоту» страны. Самой знаменитой из них является Национальный Фронт, лидер которого Ж.-М. Ле Пен на выборах президента в 1995 г. получил 15% голосов. Сам Ле Пен попал даже в книгу рекордов Гиннеса как кандидат в президенты, увеличивший свой электорат в 100 раз (на предшествующих выборах Ле Пен получил 0,15%). Однако и он пытается лишь ограничить приток цветных во Францию, а не выступает против иммиграции как таковой. Впрочем, в конце 90-х гг. Национальный Фронт раскололся и влияние его уменьшилось.

Однако даже при полном прекращении иммиграции Франция будет продолжать смуглеть и исламизироваться, ведь по неумолимым данным статистики у живущих во Франции арабов на семью приходиться по 6 детей, у португальцев - 3,3 ребенка, у собственно французов - 1,84 ребенка. В год во Франции заключается по 20 тыс. расовосмешанных браков, из которых две трети распадается. В целом уже в 1971 г. у 20% французов один из четырех родственников третьего поколения был иностранцем, в 1983 г. доля французов с четвертью «иностранной» повысилась до 25%, в 2000 г. таких французов было более трети. При сохранении этой тенденции через несколько десятилетий Францию будут населять мулаты, исповедующие ислам и имеющие гомосексуальную ориентацию.

Такова трагедия великой нации. Никогда французы не жили в таком материальном достатке, как в наши дни, но и никогда они не были так близки к исчезновению, как нация.

Германия считается «запоздавшей» европейской страной. Она слишком поздно объединилась в единое государство, позднее своих западных соседей начала индустриализацию, позже всех приступила к колониальной экспансии. В плане установления демократии, равно как и в демографическом развитии, Германия также отставала от западной Европы. Немецкие семьи ранее были многодетными, и поэтому население Германии росло, несмотря на большие потери в войнах и большую эмиграцию. В прошлые века Германия переживала страшные демографические катастрофы, напр., эпидемию чумы в 14 веке или Тридцатилетнюю войну 1618-48 гг. (во время последней население страны уменьшилось с 14 млн. человек до 5 млн., т.е. на 70%). Однако через непродолжительное время Германия восстанавливала свою прежнюю численность населения. В 19 веке Германия переживала демографическую революцию. Так, в 1815 г., после окончания наполеоновских войн, в которых погибло много немцев, население Германии насчитывало 24 млн. 833 тыс. чел. В 1871-ом г., к моменту объединения страны в единое государство, население Германии насчитывало уже 41 млн. человек, а в 1910 г. в стране проживало 65 млн. человек. Этот рост мог бы быть еще больше, если бы не значительная эмиграция. Только за океан за 1820-1914 гг. навсегда уехало более 6 млн. немцев, а ведь много немцев переселилось в Россию (в 1913 г. в России проживало 2 млн. 448 тыс. российских подданных немецкого происхождения). Пожалуй, темпы роста населения Германии уступали только темпам роста германской экономики, сделавшей Германию к началу 20 века второй промышленной державой мира. Немцы с высокомерным презрением смотрели на «выродившихся» французов, на дряхлеющих англосаксов (во многих британских колониях немецкие товары вытеснили британские изделия, в британских доминионах Австралии и Канаде немецкие иммигранты составляли примерно десятую часть населения, причем самую образованную и богатую часть).Неудивительно, что немцы вообразили себя высшей расой. В 1914 г. Германия начала войну за мировое господство. Немцы стойко сражались, но характерная для всех войн Германии переоценка собственных сил сыграла свою роль и война была проиграна.

Война 1914-18 гг. дорого стоила Германии. На полях сражений пало 2 млн. немецких солдат, несколько миллионов было ранено. По условиям Версальского мирного договора Германия потеряла все свои колонии, ее территория уменьшилась на 1/8 часть, население - на 1/10. Зато вместо авторитарного правления кайзера теперь Германия имела очень демократическую конституцию, принятую в городе Веймаре, почему политический строй страны в 1919-33 гг. назывался Веймарской республикой. Правда, сами немцы воспринимали демократию как одно из следствий проигранной войны, своего рода дополнительный пункт Версальского договора.. Веймарская Германия была противоположностью Германии современной. Если сейчас Германия сытая, стабильная, с крепкой валютой и вымирающим коренным населением, то Веймарская Германия славилась политической нестабильностью, пережив несколько путчей и хаотическую смену правительств, имела массовую безработицу, невиданную инфляцию (кружка пива, стоившая в 1914 г. 13 пфеннингов, в 1923 г. обходилась немцу в 150 миллионов марок). Зато продолжался, хотя и несколько замедлившись, рост населения. Неприязнь немцев к демократии неизбежно привела к совершенно законной победе нацистской партии Гитлера и новой мировой войне за «жизненное пространство» для растущего населения густонаселенной Германии.

Поражение Германии во Второй мировой войне было полным. Страна потеряла 10 миллионов убитыми, часть своей территории на востоке, была разделена. Однако на уменьшенную территорию двух германских государств были переселены 4 млн. 850 тыс. немцев из Польши, Чехословакии, Югославии и других стран Восточной Европы из числа тех, кого в «третьем рейхе» называли «фольксдойче». В результате в 1955 г. оба германских государства имели 71 млн. жителей, т.е. больше на 2 млн., чем в 1939 г.

В западной части Германии была создана Федеративная Республика с демократическим строем. После страшных потрясений войн немцы были вполне довольны демократией, экономика ФРГ процветала, а население ее вымирало. Бурно растущей промышленности ФРГ не хватало рабочей силы и с 1955 г. началась вербовка «гастарбайтеров»- иностранных рабочих. Первоначально гастарбайтеров встречали приветственно. Когда в 1964 г. прибыл миллионный иностранный рабочий, ему подарили мотоцикл. Однако именно в 60-е гг. рождаемость в ФРГ упала, а с 1972 г. смертность превысила рождаемость. Без гастарбайтеров ФРГ уже не могла существовать. Хотя после экономического кризиса 1974-75 гг. ФРГ закрыла вербовочные пункты за рубежом, но иммиграция в страну продолжалась. К 1980 г. иностранцев в ФРГ было уже 4,5 млн., причем подрастало поколение детей иностранцев. К этому времени естественный прирост имели только иностранцы. Так, в 1981 г. в ФРГ немцев умерло на 169 тыс. больше, чем родилось, а иностранцев только за счет рождаемости стало больше на 71 тыс. человек. При этом 23,5% всех браков в ФРГ было этнически смешанными. Из страны белокурых голубоглазых тевтонов ФРГ превратилась в многорасовую многонациональную страну, в которой доля иммигрантов в населении была такая же, как в США.

В восточной Германии, в ГДР, положение было особым. Население уменьшалось из-за низкой рождаемости и эмиграции в ФРГ. До строительства Берлинской Стены более 2-х миллионов восточных немцев перебрались на Запад. За 40 лет существования ГДР число ее граждан практически оставалось неизменным.

После объединения Германии число немцев не увеличилось. Обеспокоенное вымиранием нации правительство страны начало привлекать т.н. «переселенцев», т.е. этнических немцев из-за рубежа. Из Польши, Румынии и особенно из прежнего СССР на «историческую родину» прибыло свыше 2 миллионов человек. Но много ли из них немцев? Учитывая, что этническая статистика в восточноевропейских странах весьма сомнительна (напр., в Польше то вообще отрицалось наличие в этой стране немецкого населения, то его численность определялась сотнями тысяч), можно допустить, что большинство переселенцев не являются немцами. В СССР по переписи 1989 г. 76 % советских немцев состояли в этнически смешанных браках, являясь метисным этносом. Мало кто из переселенцев знает немецкий язык, по своему быту и культуре они остаются советскими людьми, так что даже если они и являются немцами по крови, то все равно в Германии они иностранцы.

Более того, в отличие от изгнанных в 1945 г. «фольксдойче» переселенцы 90 гг. приезжали в объединенную Германию за материальным благополучием, вовсе не горя желанием в поте лица зарабатывать хлеб насущный для себя и для новой Родины. Не случайно переселенцы 90-х гг. получили прозвище «фольксвагендойче» за свой меркантилизм и жажду обретения западных потребительных стандартов без напряженного честного труда.

Между тем «настоящие» иностранцы продолжают заселять Германию. В 2000 г. в стране проживало 8 млн. иностранцев (10% населения), но 1/3 всех школьников Германии - дети иностранцев. Германия имеет самую низкую в мире рождаемость, из 27 миллионов супружеских пар 1/3 бездетна и еще 1/3 имеет одного ребенка, а многодетные пары почти исключительно состоят из иностранцев и, в меньшей степени, из переселенцев. В 21 век Германия вступила, имея 82 млн. населения. Из них 55 млн. составляют т.н. «весси», т.е. уроженцы Западной Германии, 16 млн. «осси», т.е. жители прежней ГДР, 8 млн. гастарбайтеров с членами их семей и 2,4 млн. новых переселенцев. Между этими группами населения почти нет никакого взаимопонимания. Но если вычесть иностранцев, переселенцев (как «фольксдойче», так и «фольксвагендойче»), немецко-иностранных метисов, то «настоящих», немецких немцев в Германии остается примерно столько же, сколько их было в 1914 г.

Современная Германия перестала быть национальным государством, превратившись в жизненное пространство для представителей десятков народов всех континентов. Таковы последствия поисков жизненного пространства в России. Каждому - свое!

Не надо думать, что вымирает только белая раса. Где бы ни установилась демократия, там происходит депопуляция. Доказательством этого является Япония. Эта страна сделала в 20 веке не только технологический рывок. Раньше всех на Востоке приступив к масштабной модернизации, Япония оставалась в области культуры и политики традиционным восточным обществом. Страна отличалась быстрым ростом населения, и даже значительные потери в войнах не влияли на темп увеличения численности японцев. В 1898 г. в стране проживало 46 млн. чел., а в 1937 г. - 71,2 млн. чел. Хотя во Второй мировой войне Япония потеряла свыше 2 млн. погибших , но это не остановило рост населения. В 2000 г. в Японии проживало 127 млн. человек. Однако общие проблемы, характерные для богатых стран, не обошли стороной и Японию. Уже давно Япония является страной с самой высокой продолжительностью жизни. Рождаемость при этом все больше сокращается. Не трудно догадаться, что такая страна превращается в страну стариков. В японский лексикон давно вошло слово «рогай» - «засорение общества стариками». В 2000 г. 17% японцев были старше 65 лет. При сохранении такой тенденции через 50 лет пенсионером будет уже каждый третий японец, причем население Японии уменьшится на одну треть и будет составлять всего ровно 100 млн.человек.

При этом сокращающееся и в абсолютных, и в относительных цифрах молодое поколение японцев утрачивает традиционную японскую мораль, трудолюбие и все то, что называлось несколько мистическим понятием «яматодассай» - японский дух. Молодые японцы превращаются в жителей богатой страны, не проявляя желания всю жизнь посвящать фирме. Путешествовать за границу (благо из-за высокого курса йены провести отпуск за рубежом получается выгодней, чем оставаясь в Японии, и потому среднестатистический японец в год 8 раз уезжает в другие страны), покупать предметы роскоши и потреблять «по-американски» - таковы жизненные потребности новых японцев. Именно эти два фактора - «рогай» и превращение молодых японцев в потребителей, как мрачно предсказывают ученые, может привести к новому японскому чуду, т.е. к скатыванию Японии до уровня страны «Третьего мира».

Разумеется, этого можно избежать за счет организации найма рабочей силы из-за рубежа, как это сделали западноевропейские государства. Правительство Японии упорно пытается сохранить «чистоту» своей страны, и не случайно японское законодательство по вопросу о гражданстве считается одним из самых суровых в мире. Стать гражданином Японии неяпонцу невероятно сложно даже после десятков лет проживания в стране. Только вступив в брак с японкой (японцем), можно получить гражданство Японии. Но и при этом иностранец остается чужаком для соседей-японцев, которые предпочитают его в упор не видеть.

Однако далеко зашедший демографический кризис вынуждает японских лидеров пересматривать традиционную политику в области иммиграции. В начале 2000 г. ООН распространила доклад о демографической ситуации в развитых странах, который вызвал в Японии шок. Эксперты ООН считают, что только для поддержания своего экономического положения Япония должна ежегодно принимать не менее 600 тыс. иммигрантов для восполнения стремительно убывающего трудоспособного населения. К 2050 г. число иммигрантов следует довести до 33 млн. (!). Японцы, даже придерживающиеся самых либеральных взглядов, справедливо считают этот путь «национальным самоубийством», но не способны предложить этому приемлемой альтернативы. Между тем в Японии уже растет количество нелегальных иммигрантов, выполняющих работы, которые японцы называют «3 К»- «китанай, кикэн, кицуй» (грязные, опасные, тяжелые). Точного количества находящихся в стране нелегальных иммигрантов не знает даже всеведающая японская статистика. Ясно только, что нелегалов в Японии уже несколько сотен тысяч. Некоторые отрасли промышленности уже не могут обойтись без нелегалов.

Пока Япония сделала первые шаги к превращению в страну иммиграции. В страну стали возвращаться нисэи- этнические японцы из-за рубежа, потомки уехавших в Латинскую Америку еще в начале 20 века. Впрочем, подобно немцам из России, японские репатрианты в быту, в культуре и по языку остаются латиноамериканцами. Вернувшись на историческую родину, бразильские или перуанские нисэи обнаруживают, что для японских японцев они такие же иностранцы, как и все прочие неяпонцы. В ряде городов Японии стали возникать кварталы репатриантов, где повсюду звучит испанская или португальская речь, из окон доносятся звуки зажигательных латиноамериканских мелодий, всюду стоит запах кофе, напоминающий кварталы Лимы или Сан-Паулу. В целом репатриация некоторой части японской диаспоры не решает демографических проблем страны, поскольку зарубежных японцев немного, не все из них жаждут возвратиться, да и вернувшиеся нисэи фактически являются чуждыми японской культуре иностранцами.

Рано или поздно Япония вынуждена будет «открыться» иммигрантам из более бедных стран и станет подобием старушки Европы. Но зато она перестанет быть Японией. Так закатывается солнце Японии.

Но почему же демократические нации вымирают? Неужели демократия тому виной? Или же демократический режим всего лишь один из симптомов угасания нации?

Демократия не сводится только к определенным процедурам типа периодических выборов, наличию многих партий или возможности печатать в газетах карикатуры на первых лиц государства. (Именно поэтому быстро проваливаются попытки «введения» демократии в тех странах, где нет для этого экономических, социальных и культурных условий). Демократия - удел сытых, это та роскошь, которую может позволить себе достаточно богатое общество. Демократия невозможна в стране, народ которой увлечен какой-либо великой идеей, будь то борьба за свободу, создание великой империи или строительство нового передового общества. Зато в сытой стране, где есть хлеб и зрелища, все упорядочено, но нет иного смысла существования, кроме удовлетворения от потребления, гарантированно будет существовать демократия.

Но в стране, где народ предпочитает «красивую жизнь», благо, это позволяют средства, рождаемость низкая, ведь дети, особенно если их много, мешают наслаждаться жизнью.

Стало уже банальным утверждение, что демократия невозможна без рыночной (проще говоря, капиталистической) экономики. Действительно, капитализм требует себе человека особого склада - эгоистичного потребителя. Когда в стране есть хозяйственные возможности безбедного существования отдельного индивида, дети у этого индивида вряд ли появятся. Демографический кризис Франции начался тогда, когда она превратилась в страну рантье. В Восточной Европе при власти коммунистов низкая рождаемость, а затем и депопуляция была характерна только для Венгрии 1970-80 гг., где в это время проводились реформы рыночного характера в экономике. Зато в Чехословакии в 1970 г., вскоре после подавления «Пражской весны», и в Польше в 1980-е гг., после установления генералом Ярузельским военного положения, происходил настоящий демографический взрыв. (В первой половине 80 гг. 1/3 всех рождений в Европе приходилось на Польшу).

В современной России резкий спад рождаемости в 90-е гг. объясняется не только и даже не столько обнищанием населения, а напротив, ростом дикого эгоизма под стать дикому капитализму, стремлением к обогащению и чувственным наслаждением. Именно поэтому так много в России брошенных детей и так мало новорожденных.

Подведем итог. Капитализм и порождаемая им в политической сфере демократия есть в прямом , биологическом смысле старость нации. Как молодые люди полны решимости изменить этот мир к лучшему, сделать что-то великое (пусть даже и великое преступление), так и молодые нации хотят добиться всеобщего признания и славы, причем без всяких меркантильных соображений. Демократия же есть обеспеченная старость нации, сытое и скучное существование без великих идей и идеалов. Не случайно при демократии торжествует золотая середина, царствует посредственность. Вероятно, прав был А.Блок, говоривший, что демократия - самый непоэтичный строй... Но может быть у России другая судьба?

С.В. Лебедев, к.ф.н., профессор
http://www.duel.ru/200214/?14_3_1

http://www.contr-tv.ru/common/1137/

Это действительно "смерть Запада"

И. Р. Шафаревич

Это действительно "смерть Запада", т.е. конец цивилизации, складывающейся в течение последних пятисот лет...

В русском переводе появилась очень яркая, значительная и аргументированная книга чрезвычайно компетентного автора. Этот автор, П. Бьюкенен, крупный американский политик, раньше выступавший как кандидат в Президенты США от республиканской партии. Он также широко известен как публицист и политолог. Книга эта особенно интересна мне, поскольку к близким мыслям я пришел в последние годы и не раз высказывал их в различных выступлениях и публикациях. Высказывал с некоторыми опасениями, не будут ли они восприняты как слишком радикальные?

Основная идея заключается в том, что мир сейчас переживает закат, упадок - ну, словом, конец мощной цивилизации, до сих пор диктовавшей ему свою волю (а в значительной мере, и сейчас диктующей). Она сложилась в Западной Европе, а сейчас ее силовой центр находится в США. Ее часто называют американо-центристской. Книга Бьюкенена так и называется: "Смерть Запада". И это очень точное описание ее направления. В США она вышла в 2002 году, а на русский переведена в 2003 году, так что это совершенно недавняя работа. Такое совпадение взглядов полностью независимых наблюдателей делает справедливость этих взглядов значительно вероятнее, как мне кажется. Поэтому мне и хочется рассказать о книге Бьюкенена поподробнее.

Бьюкенен пишет: "Вероятно, как бывает с любой цивилизацией, время Запада, действительно, на исходе. Его смерть предрешена обстоятельствами, и нет уже никакого смысла в предписывании больному новых лекарств. Пациент умирает, тут уже ничего не поделаешь. Спасти его может только возрождение веры и всеобщее пробуждение". Конкретнее: самой очевидной опасностью, грозящей Западу, он считает упадок рождаемости и вымирание народа. Он пишет: "Подобно тому, как прирост населения всегда считается признаком здоровья нации и цивилизации в целом, депопуляция есть признак болезни народа и общества. В нынешних условиях отсюда следует, что западная цивилизация, несмотря на все свое могущество и богатство, находится в глубочайшем упадке." И он приводит много фактов, например, таких: за 40 последних лет население Земного шара увеличилось вдвое: с 3-х до 6 миллиардов человек. Но европейские (в широком смысле) народы перестали воспроизводиться. Из 47 европейских стран только одна - мусульманская Албания - демонстрировала в 2000 году уровень рождаемости, достаточный для сохранения народа. Остальная Европа вымирает, прогнозы на будущее весьма печальные. К 2050 году население Земного шара возрастет еще на 3 с лишним миллиарда, однако это 50-процентное увеличение населения произойдет исключительно за счет Азии, Африки и Латинской Америки, а 100 миллионов европейцев исчезнут с лица Земли. В 1960 году люди европейского происхождения составляли четверть мирового населения, в 2000 году - одну шестую, а к 2050-му году будут составлять всего лишь одну десятую. Из 20 наций с наименьшим уровнем рождаемости 18 наций - европейские. Уровень рождаемости в Европе упал до 1,4, а для сохранения населения требуется 2,1 ребенка, рожденного каждой женщиной. За 50 лет население Европы, по прогнозам ООН, сократится с 700 миллионов до 600 или 550 миллионов. Последний раз такое сокращение европейского населения наблюдалось во время так называемой "черной смерти" - эпидемии чумы 1347-1352 гг. То есть, при сохранении теперешнего уровня рождаемости к концу XXI века европейское население сократится до 207 миллионов человек, то есть до 30 процентов от сегодняшнего. В самих США на вид положение не столь катастрофическое: видимо население сейчас не сокращается, но в его структуре происходят радикальные изменения. После кризиса 30-х годов (так называемой "большой депрессии") впервые в Америке смертность превысила рождаемость. Но после войны произошел всплеск рождаемости (так называемый "бэби-бум"). Период с 1945 до 1965 считается золотым веком семейной жизни США: 95 процентов населения жило в семьях, состоящих в браке, но в 1965 году вновь возобновилось падение рождаемости. Выросшее поколение так называемых "бэби-бумеров" (рожденных в "бэби-бум") не захотело воспроизводить себя. Сейчас население США не сокращается, благодаря фактору, радикально влияющему на все западные страны: радикальной иммиграции: притоку представителей совершенно другого типа цивилизации. Казалось бы, для США как раз именно это не так заметно, потому что почти все их жители - или эмигранты, или потомки эмигрантов. Но на протяжении последних веков все же сформировался определенный доминирующий этнический тип, определяющий и тип американского общества. Основой было то, что большинство эмигрантов происходило из Европы, благодаря чему США и рассматривался сначала как ответвление западно-европейской цивилизации, а потом даже и ее лидер. Этот доминирующий человеческий этнический тип даже получил в Америке особое название: "белый протестант англо-саксонского происхождения". Но теперь этот термин, как правило, носит укоризненный и обвинительный характер. Сейчас положение радикально изменилось. Если в 1960 году было 16 миллионов американцев не-европейского происхождения, то сейчас их 80 миллионов! И каждый год в США прибывает 1 миллион легальных иммигрантов и 500 тысяч нелегальных. Количество живущих сейчас в США нелегальных эмигрантов определяется как 9,11 миллионов человек и подавляющее большинство из них происходит из Латинской Америки или Азии. Наиболее наглядно этот поток течет через границу США и Мексики. За 1990 годы количество американцев мексиканского происхождения возросло вдвое: до 21 миллиона человек. Это легальные, учтенные эмигранты. А число нелегальных неизвестно, но оценивается примерно в 6 миллионов. Это явление, конечно, прежде всего, затрагивает южные штаты, куда эти эмигранты обычно и попадают. В 90-е годы штат Техас, например, принял более 3 миллионов новых жителей, и доля испаноязычного населения выросла с 25 до 33 процентов. В четырех крупнейших городах Штатов так называемые "латинос" (эмигранты из Латинской Америки) составляют большинство. Бьюкенен приводит суждения одной газеты: "При продолжении такой же политики к 2050 году белые составят меньшинство в Техасе". С другой стороны, за 90-е годы белое население Калифорнии уже уменьшилось на 100 тысяч человек, но число "латинос" там увеличилось на 1 миллион. В 2000 году белые уже стали там этническим меньшинством. Каждый год штат покидают 100 тысяч англосаксов. Как утверждает Бьюкенен, новые эмигранты, как правило, не ассимилируются и даже не стремятся к этому. То есть США перестал быть "плавильным котлом наций", чем американцы так гордились и что считали одной из фундаментальных черт своей цивилизации. Эмигранты мексиканского происхождения рассматривают южные штаты США как незаконно у них отнятые (что исторически совершенно и верно), а Мексику - как свою истинную родину. В Техасе есть города, объявившие испанский язык официальным. В Калифорнии в ряде школ преподавание ведется на испанском. В штате Нью-Мексика несколько раз уже вносился на обсуждение закон о переименовании его в Нуэво-Мексико, как он назывался до американской аннексии. Функционирует организация, ставящая целью создание нового государства под названием Арстлан, с мексиканским населением и столицей в Лос-Анджелесе. Президент "Лиги единения латиноамериканцев" сказал: "Калифорния станет мексиканским штатом, мы займем все органы власти. Если это кому-то не нравится, пусть уезжает!" Этого человека Президент Клинтон наградил медалью Свободы...

Конечно, не только эмигранты из Латинской Америки задают эту проблему. В США сейчас 28,5 миллионов некоренных американцев. Половина из них - выходцы из Латинской Америки и стран Карибского бассейна, четверть - из Азии, остальные (четверть) - эмигранты из Африки, Ближнего Востока и Европы. В 1990-х годах эмигранты и их дети обеспечили весь прирост населения в таких штатах, как Калифорния, Нью-Джерси, Нью-Йорк, Иллинойс и Массачусетс. Такая ситуация типична не только для США, но и для стран Западной Европы. Такая же проблема в Германии возникает с турецкими эмигрантами, во Франции - с арабами из Алжира, в Великобритании - с выходцами из Пакистана и других стран Британского содружества и т.д. В 1999 году число нелегальных эмигрантов на территории Евросоюза составляло полмиллиарда: в 10 раз больше, чем в 1993 году. То есть, оно выросло в 10 раз за 6 лет. В 1995 году численность Европы (включая Россию) была примерно соизмерима с населением Африки. К 2050 году, согласно расчетам, на каждого европейца будет приходиться более трех африканцев. Автор пишет: "Как кажется, Европа не может остановить эмиграцию и помешать пришлым занимать рабочие места, освобождающиеся по мере того, как сходит с исторической сцены военное поколение." Эти два явления - сокращение коренного населения и эмиграция - тесно связаны. При сокращении рождаемости растет процент стариков, а кто-то должен работать, чтобы их содержать. Как говорит Бьюкенен, при сохранении теперешнего уровня рождаемости, Европа к 2050 году должна будет принять 169 (т.е. почти 170 миллионов) эмигрантов, если, конечно, она желает сохранить сегодняшний процент работоспособного населения. Если же европейцы решат восполнить естественную убыль населения, им придется принять более миллиарда эмигрантов из стран Африки и Среднего Востока. Иными словами, либо Европа увеличивает налоги, радикально снижает пенсии и льготы на лечение, либо она становится континентом Третьего мира. Таков выбор, его придется сделать...

Книга Бьюкенена, как мне кажется, ценна тем, что она не только живописует драматический кризис западного мира, но и анализирует его причины. Среди них есть и чисто материальные. Прежде всего, это заинтересованность предпринимателей в дешевых рабочих руках, а их в большом числе предоставляют как раз эмигранты, особенно нелегальные. Сложившееся положение стали обыгрывать в свою пользу и политические партии. Голоса эмигрантов стали важным фактором предвыборной борьбы (особенно это заметно в США). Проигрышным считается теперь требование хотя бы контроля над эмиграцией или хотя бы какого-то ее учета. Добавляет число голосов призыв легализовать (или, как это попросту пишут, "простить") всех нелегальных эмигрантов и приравнять их к легальным гражданам.

В 2000 году Конгресс профсоюзов США, до того выступавший против массовой эмиграции, изменил свою позицию и предложил легализовать так называемых "нелегалов" (т.е. нелегальных эмигрантов) в надежде получить новые миллионы членов, платящих членские взносы. Это уже подводит нас к социальным причинам кризиса. Общество потребления воспитывает своих членов в идеологии максимального потребления и комфорта. Сохранение прежнего уровня комфорта требовало сокращение рождаемости, и общество предложило пути этого сокращения - прежде всего, идеологические. Перелом приходится на 1960-е - 1970-е годы, когда оформилось поколение, воспитанное на идеях общества потребления.

Как пишет Бьюкенен, в детстве у них у всех была телевизионная нянька, с которой было куда веселее, чем с родителями. А у этой няньки, спрятавшейся под личиной телевизора, всегда ответ на любой вопрос, на любую просьбу был: "хочешь, так бери!". Возникла идеология жизни "для себя", в которой дети только мешают. Прежде всего, конечно, был сформулирован тезис, что дети и брак порабощают женщину. Если в XIX веке профсоюзы боролись против привлечения женщин к труду, а требовали зарплаты, на которую рабочий мужчина мог бы содержать всю семью, то к концу XX века такая точка зрения была объявлена дискриминационной, противоречащей конституционному принципу равенства мужчин и женщин. Ее заменили принципом одинаковой оплаты за одинаковый труд. И действительно, десятки миллионов женщин переместились в офисы, тем более что и тяжелые физические формы труда в значительной мере сократились в объеме. Они вытеснили там мужчин с их рабочих мест. Средняя зарплата женщины, действительно, значительно повысилась. Но, соответственно, понизилась и зарплата мужчин. Это сопровождалось укоренением феминистского положения, что "брак - это пережиток рабства". Как сформулировал один из идеологов феминизма, для феминизма не существует разницы между проституцией, браком и сексуальным домогательством (т.е. различными формами насилия). Другой пишет: "свободы для женщины не завоевать, пока существует брак". Действительно, появились миллионы так называемых "свободных женщин". Это специфическая для Запада (отчасти, для узкого слоя и у нас) прослойка, которую трудно описать. Они могут состоять и в браке, который для них, однако, не является центром жизни. Центром же жизни является их работа. Они даже могут завести ребенка без риска разрушить свою карьеру. Но это может быть один, от силы два ребенка, что недостаточно для воспроизводства населения. Число невенчанных пар сейчас составляет пять с половиной миллионов человек (в десять раз больше, чем в 1970 году), а именно они производят меньше всего детей! Одинокие американцы составляют 26 процентов населения. Как пишет автор, "брак вышел из моды". В США более половины всех браков кончаются разводом. Общество чутко восприняло эти тенденции и пошло им навстречу. Были созданы чрезвычайно эффективные противозачаточные таблетки, о которых автор пишет: "Однажды историки назовут их "таблетками, погубившими Америку". Они поступили в продажу впервые в 1960 году. В 1963 году ими пользовалось 6 процентов американок, а в 1970-м - 43 процента. Но, тем не менее, стремительно росло и число абортов: еще в 1966 году делалось 6 тысяч абортов, а в 1970-м, за четыре года, это число увеличилось до двухсот тысяч, в 1973-м же - до шестисот тысяч! То есть, в сто раз за семь лет! Такие штаты, как Калифорния и Нью-Йорк принимали все более либеральные законы на этот счет, пока Верховный суд не признал права на аборт одним из конституционных прав. В результате за десять лет число абортов в год выросло до полутора миллионов. С тех пор было сделано 40 миллионов абортов, сейчас каждая третья беременность кончается абортом...

Католическая церковь всегда резко выступала против любого вида контроля над рождаемостью. Римский папа назвал растущее число абортов "победой культуры смерти". И, действительно, существует какое-то загадочное течение на Западе, основанное на симпатичности смерти. Прежде всего, это так называемая эвтаназия. Это, оказывается, одно из прав человека: право на достойную смерть. Предполагается, что речь идет о помощи самоубийству неизлечимых больных со стороны врачей, но обычно так же обсуждается и тот случай, когда больной не может сам принять решение (например, находится без сознания). Закон, легализующий эвтаназию, уже принят в Голландии, но правительственная проверка показала, что в большинстве случаев, как говорится в документе, "смерть никак нельзя признать добровольной". Дети от 12 до 16 лет должны для самоубийства получить разрешение родителей, после 16 лет его уже и не требуется! Автор считает, что решающим в происходящем грандиозном процессе является не материальный стимул. Он пишет: "В нашей стране идет религиозная война, война за душу Америки". Явно это относится не только к Америке, но и ко всему Западу. Все более влиятельной в общественном сознании становится пропаганда всех форм жизни, альтернативных традиционной семье и рождению детей. Так, в распространенном "Коммунистическом манифесте" 1973 года говорится: "Многие разновидности сексуального поведения не могут и не должны считаться дурными по определению". Автор приводит множество фактов. Например, политик, соблазнивший 16-летнего подростка, был с триумфом переизбран в Сенат. Возражения одного сенатора против назначения нового посла (поскольку тот был известным гомосексуалистом), были осмеяны другими сенаторами. Супруга президента Клинтона приняла участие в параде геев и т.д.

Корреспондент газеты "Нью-Йорк Таймс" пишет: "Три четверти людей, решающих, что поставить на первую полосу нашей газеты, оказались ярко выраженными гомосексуалистами". Когда организация бойскаутов подтвердила запрет гомосексуальных отношений в их среде, против них началась травля: начиная с газет и вплоть до Верховного суда. Калифорнийский университет отстаивает право гомосексуалистов возглавлять скаутские отряды и право Северо-Американской "Лиги мужской любви" публиковать "пособия по подбору партнеров". Верховный суд штата Нью-Джерси постановил, что отказ бойскаутов принимать гомосексуалистов "противоречит устранению дискриминации в обществе".

В ряде штатов в результате этой истории власти запретили скаутам доступ на территорию общественных школ. В некоторых штатах уже признана законная регистрация браков лиц одного пола, а в штате Техас - даже и человека с животным.

Бьюкенен связывает происходящий сейчас перелом в духовной жизни Запада с пережитой в 1960-1970 гг. так называемой "культурной революцией". Этот чрезвычайно интересный момент в жизни Запада мало, как мне кажется, исследован. Это время более всего запомнилось волнениями, прокатившимися по всему Западу: протестами против войны во Вьетнаме, негритянскими волнениями в США, захватом Сорбонны французскими студентами, терактами "Красных бригад" и т.д. Идейным фундаментом этого, как говорилось, было стремление "разрушить старый мир": репрессивную буржуазную демократию, буржуазную семью... Бросающимся в глаза аспектом была сексуальная революция, которую сразу чутко воспринял деловой мир. Выпуск порнографической литературы, число соответствующих ночных клубов и т.д. возросло в десятки раз. В самых почтенных газетах можно было встретить объявление желающих вступить в групповой брак и т.д.

Все это движение было небезыдейным: оно имело свою идеологию, и очень даже разработанную. Автор видит истоки ее в учении марксиста и коммуниста Антония Грамши (он писал "О захвате культуры"). Реальными властителями умов в 1960-1970-е годы оказались идеологи так называемой "Франкфуртской школы", созданной сначала в Германии выходцем из Венгрии Лукач, а затем Хорхаймером, Адорном, Фроммом, Райхом и Маркузи. После прихода к власти Гитлера школа перебазировалась в Америку. Как мне кажется, их критические высказывания против современной им жизни Запада содержат много верного, читаются с интересом. Но используются ими, как снаряд, направленный на разрушение национального государства, общества, семьи и человеческой индивидуальности. Поразительным образом вся эта революция прекратилась, как по сигналу, причем она не была ни подавлена силой, ни побеждена идеологически. В частности, на выпады идеологов "Франкфуртской школы" не были найдены сколько-нибудь убедительные возражения. Тогда казалось поразительным, как вдруг сошло на нет все это течение! А теперь (или, может быть, десять лет назад) те, кто молодыми людьми воспитывался на тогдашних идеях, пришли к власти, заняли влиятельные посты в теперешних элитарных слоях Запада. Типичный пример - супруги Клинтон. И эти-то слои и продолжают атаку на те же самые ценности! В частности, об этом рассказывается в главе книги под ярким названием "Война против прошлого". "Сейчас на Западе, - как подробно рассказывает и иллюстрирует конкретными фактами Бьюкенен, - влиятельные идеологические круги стараются из сознания вытравить все, что можно было бы найти положительного в американской истории (то же самое, собственно, относится и ко всему западному миру)". Это очень похоже на пережитую нами в 20-е годы концепцию "проклятого прошлого", более или менее сохранившуюся до сих пор.

Так вот, он пишет, что в 1992 году было пятисотлетие высадки Колумба на американском континенте, и под влиянием этих влиятельных кругов оно прошло незамеченным. Например, в ООН предполагалось сначала отметить это событие, а потом это было аннулировано: Национальный Совет Церквей призвал верующих не отмечать его. Школьный совет Нового Орлеана постановил лишить одну из школ имени Вашингтона, которое она носила. Многие штаты вынуждены были отказаться от своего флага, так как он был похож на флаг Конфедерации южных штатов во время гражданской войны. Были осквернены и разрушены памятники генералов, имевших неправильные взгляды, с точки зрения современной политической элиты. Даже книга Марка Твена "Приключения Гекльберри Финна" была удалена из школьной программы, так как образ негра Джима в ней был признан неправильным и расистским.

Но это относится не только к Америке. И в Великобритании происходит такая же чистка памятников исторических деятелей. Во Франции все левые партии протестовали против того, чтобы в 1998 году было отмечено 1500-летие крещения короля франков Хлодвига. Но вот (замечу от себя) 200-летие Французской революции отмечалось как национальное и государственное торжество, с участием лидеров других стран.

Согласно разработанному плану исторического преподавания, в школах США не следует упоминать имен Вашингтона, Эдисона, братьев Райт. В некоторых университетах курс по истории западной цивилизации заменен на курс: "Культуры, идеи и ценности". Автор пишет: "Нигде более не найти такой всепоглощающей ненависти к своей стране у образованных людей, как в Америке" (тут, я думаю, мы сделали бы, вероятно, оговорку по поводу современной России).

Наконец, автор касается самого фундаментального вопроса - в главе под названием "Дехристианизация Америки". Он говорит, что, согласно Грамши, 2000 лет христианства сделали западного человека невосприимчивым к марксизму. "Прежде, чем Запад будет завоеван, следует лишить его веры", - пишет Грамши. Это сейчас успешно и происходит. Например, в Северо-Западной Европе нет ни одного крупного города, где крестят хотя бы половину новорожденных. 39 процентов французов не придерживаются никакой религии, только 56 процентов англичан верят в Бога. Президент Чехии В. Гавел сказал: "Мы создаем первую атеистическую цивилизацию в истории человечества". Видимо, он прав...

Автор видит здесь прямую связь, это непреложная закономерность: "Лишите народ веры, и он перестанет воспроизводить себя, а на освободившиеся территории придут иностранные солдаты и эмигранты". Подробнее раскрывается процесс дехристианизации именно в самой Америке. По решению Верховного суда, из публичных школ и библиотек были изъяты все Библии, сочинения Отцов Церкви, кресты и другие христианские символы. В 1948 году в школах запретили добровольное изучение религии. В 1992 году в школах и колледжах запретили все молитвы, в 2000 году объявлен запрет молиться (или хотя бы креститься) во время студенческих спортивных соревнований. В 1996 году суд 9-го округа постановил, что большой крест на Мемориале в честь павших воинов в Юджине (штат Орегон) противоречит Конституции. В 2000 году суд постановил убрать из всех документов штата Орегон девиз штата: "Человеку это невозможно, Богу же все возможно". В 2001 году суд постановил: "Убрать в штате Индиана с лужайки перед мэрией города Эллхарта стеллу с высеченными на ней Десятью заповедями" (хотя эти заповеди даже не христианские, а Моисеевы). Допущенные в некоторых случаях гимны должны быть отредактированы в духе господствующей идеологии, например: "Отец, Сын и Дух Святой" должно быть заменено на: "Творец, Искупитель и Опора", что делает текст (как говорится) "более приемлемым в гендерном отношении" (в переводе на нормальный язык, "в отношении полов"). Термин "Христовы воины" должен быть удален как слишком воинственный, "Господь наших Отцов" заменено на: "Господь и Бог", "Господь" - на "Высшее Существо" и т.д. Параллельно этому - изобилие кощунственных изображений и текстов...

Как мне кажется, трудно расположить весь этот ряд явлений в цепочку причин и следствий. Скорее, это похоже на разные проявления единого процесса. Как, например, когда мы видим, что появляются первые цветы и тает снег, то трудно сказать, что что-то является причиной, а что-то - следствием. То, что речь идет о едином и быстро набирающем темп процессе, представляется небесспорным. Причем к тем признакам, которые описывает Бьюкенен, можно было бы присоединить и ряд других.

В 2001 году Сретенский монастырь в Москве предложил мне прочесть несколько лекций, а потом их содержание издал в виде книжечки. Она называется "Духовные основы Российского кризиса XX века". Там я привожу длинный список признаков, указывающих, как мне кажется, на несомненный закат Запада. Из них я приведу здесь только два. Во-первых, упадок духовного творчества. Ведь западная цивилизация была поразительно продуктивной (и в этом для всех нас ее привлекательность). Она создала великую живопись, литературу, музыку, стройную систему естественных наук... Но сейчас все это - в прошлом. Творчество продолжается, собственно, только в одной области: технике. Но без развития своей научной базы техника тоже вряд ли сможет долго развиваться. Ведь совершившийся переворот не случайно называется "научно-технической революцией". То есть, это было возникновение некоего смешанного, совместного развития науки и техники, и вряд ли может одно развиваться без другого. Второе - это экономика. Специфика экономики Запада - в ее неразрывной связи с акциями, банками и биржей, то есть, говоря старыми фразами, с истоками ростовщичества. Теперь эта ее сторона приняла гипертрофированную, уродливую форму. В спекулятивной экономике, как пишут, вращаются в десятки, а то и в сотни раз большие средства, чем в реальной экономике. Часто современную экономику Запада называют "экономикой казино", то есть грандиозные суммы, практически ничем реально не обеспеченные, вложены в эту экономику. В 1944 году, когда кончалась Вторая мировая война, состоялась конференция в Брекенвуде, где основные капиталистические страны согласились признать основной своей валютой доллар, который был обеспечен золотым запасом США. Но в 70-е годы США отказались от этого обеспечения. Таким образом, речь идет о реально ничем не обеспеченных денежных документах. В нашей перестроечной жизни такое явление называлось "пирамидой". Естественный конец таких пирамид - это финансовый крах, к которому неизбежно движется и Запад.

Вся совокупность таких признаков показывает, как мне кажется, настолько убедительно, насколько это вообще возможно, что мы переживаем колоссальной важности исторический период - настолько значительный, что его масштаб трудно даже охватить. Это действительно "смерть Запада", т.е. конец цивилизации, складывающейся и подчинявшей себе соседние страны в течение последних пятисот лет. Она, видимо, обречена. Автор формулирует мысль так: "Смерть Запада - не предсказание, не описание того, что может произойти в некотором будущем. Это - диагноз, констатация происходящего в данный момент. Нации Первого мира вымирают, они оказались в глубоком кризисе - не потому, что случилось с Третьим миром, а потому, что случилось что-то у них самих, в их собственных домах. Нам трудно это себе даже представить, но, по-видимому, через несколько десятков лет не будет существовать современных французов, немцев (именно как нации), из мира исчезнет агрессивность западных народов, их фаустовский дух, исчезнет западный индивидуализм и западная предприимчивость. В какой-то степени весь процесс умирания Запада можно рассматривать как расплату за его грехи. Его стремительный материальный рост основывался на идеологии общества потребления, а эта идеология с неизбежностью привела к той войне против детей - депопуляции - которая сейчас губит Запад. Эмигранты в целом - это жертва западной цивилизации, разрушившей их традиционное общество.

Современная западная элита рисует прошлое своих стран сплошь черной краской, но там ведь и правда достаточно мрачных эпизодов. Например, переселение мексиканцев в южные штаты - это как бы наглядная расплата за захват их земель, когда-то принадлежавших Мексике. Основная установка развивающегося Запада по отношению к остальному человечеству, да и природе в целом, была установкой хищника или потребителя, рассматривающего то, что вокруг него, как свое сырье. Наконец, все эти научные достижения, так эффективно сводящие на нет население Запада: все совершенствующиеся методы абортов, все более эффективные таблетки и т.д. Мне кажется, все это приводит людей к неразрешимым вопросам. Действительно, трудно спорить на тему о том: нужно ли давать жизнь нежеланному ребенку или нет. Мне кажется, основная порочность этой ситуации в том, что человек ставится перед проблемой, которую он, собственно, и не должен бы решать. Так же и врач: должен ли он действительно оставить страдать неизлечимо больного пациента или помочь ему умереть? Такие проблемы не должны решаться человеком! То, что современная западная цивилизация ставит их перед человеком, и является признаком ее упадка - того, что она завела людей в какой-то тупик. Но мне представляется, что главное - не оценка степени виновности этой цивилизации, а то, что явно надвинулся ее конец, и человечество должно не только осознать это, но и начать уже размышлять о том, как оно будет жить следующий пост-западный период. Конечно, для нас наиболее существенным вопросом является то, как этот исторический сдвиг отразится на России. Безусловно, очень многое из того, о чем рассказывается в книге Бьюкенена, кажется как будто сказанным о современной России. Прежде всего, это касается демографического положения. У нас уровень рождаемости даже ниже, чем в любой из западных стран. Но сверх того - еще катастрофически сократилась продолжительность жизни. Население в России уже сократилось до 145 миллионов, прогноз на 2016 год - 123 миллиона, а в 2100 году русских будет менее 80 миллионов человек! Не менее остра и проблема эмиграции со всеми ее последствиями: ростом преступности, наркоманией и т.д. Такое же чувство ненависти, как в США, вызывает у наших передовых слоев и христианство. Достаточно вспомнить выставку кощунственных и грубых изображений в центре им. Сахарова, обсуждавшуюся, в частности, и на радио "Радонеж".

В том же, что Бьюкенен формулирует как "ненависть образованного слоя к своей стране" современная Россия, пожалуй, может потягаться с Америкой. И все же наша катастрофа имеет некоторые собственные оценки. Западная Европа была колыбелью западной цивилизации. Для России же эта цивилизация была в значительной степени чем-то привнесенным. Россия восприняла некоторые элементы этой цивилизации, но в значительной степени сохранила и свою самобытность. В ряде публикаций я аргументировал такой взгляд, что, начиная с революции 1917 года происходило массовое насильственное подчинение России принципам западной цивилизации. Во-первых, через чисто западную идеологию марксизма. Во-вторых, через разрушение всех традиционных для России элементов общества: Православия, монархии, индивидуального трудового крестьянского хозяйства. И, наконец, что важнее всего, через принятие основного принципа развития Запада: индустриализацию за счет разрушения деревни. Эта подражательность, или вторичность по отношению к Западу, подчеркивалась тогда господствующим лозунгом: "Догнать!" А догнать можно только того, кого признаешь лидером. Тогда это было оформлено другой фразеологией, коммунистической, но потом обнаженно проявилось, особенно за последние пятнадцать лет. Таким образом, если для Западной Европы и Америки западная цивилизация представляет собой их сущность, то для России - это насильственно натянутая на нее оболочка, причем сравнительно в недавних исторических масштабах времени. Даже депопуляция, цифры которой у нас страшнее, чем на Западе, имеет другой оттенок. Там женщины не хотят рожать в погоне за комфортом и независимостью. У нас, как мне кажется, такие аргументы действительно действуют, но только разве что в узком слое "новых русских". В большинстве у нас женщины не хотят рожать просто из-за нашей страшной нищеты, так как боятся, что не смогут прокормить детей. Конечно, посмотрев наше телевидение, какие-нибудь дебаты об однополой любви и т.д., можно подумать, что это просто копия Запада. Так оно точно и есть - но именно на телевидении и в прессе, там, где нам показывают собственное представление. От силы это отображает взгляды тех, кто отобран в качестве публики для подобных дебатов или для довольно узкого слоя новых русских. Но совсем не таковы взгляды другого народа, который мерзнет в нетопленых домах, стоит в очередях к водной колонке, не имеет денег купить лекарств и т.д. Мне кажется, что западный тип развития у нас широко внедряется, начиная с 30-х годов, а если говорить со всей откровенностью - последние пятнадцать лет. В разных публикациях я аргументировал мысль, что Советский Союз, по существу, стал окраинной цивилизацией по отношению к Западу. Основные принципы западной цивилизации у нас внедрены под давлением громадного насилия, и сравнительно недавно. В результате образовалась малоустойчивая, не укорененная в народе, концепция жизни. Такова, как мне кажется, и была глубинная причина столь неожиданного краха коммунистического общества. Все это отнюдь не указывает на какой-то предопределенный сценарий будущего в России. Конечно, очень возможно, что Россия окажется так привязана к Западу, что рухнет вместе с ним. Но это - наихудший вариант будущего. Оно будет тем менее катастрофичным, чем меньше Россия будет привязана к обреченному Западу. Можно надеяться, что с расширением кризиса Запада в России возникнет власть, меньше от него зависящая и стремящаяся не усилить, а ослабить путы, привязывающие нас к нему. Мне представляется, что очень многое зависит от осмысления теперешней ситуации в той мере, в которой она отчетливо видна. А видна несомненная обреченность Запада, так аргументировано очерченная, например, в книге Бьюкенена. Это дело вновь складывающейся русской интеллигенции - осознать и сделать более широким достоянием все отчетливее проступающую историческую картину. И я не вижу, каким другим путем можно было бы сейчас повлиять на будущность России и тех наших потомков, которые станут в ней жить. Мне кажется, что большее отличие России от Запада проявлялось в том, что она до 30-х годов XX века оставалась, в основном, крестьянской страной (80 процентов населения были крестьянами, с совершенно специфической идеологией, проистекающей из характера индивидуального трудового крестьянского хозяйства). В 30-е годы это было с колоссальным насилием сломано, сейчас уже, может быть, треть или четверть населения только живет в деревне, но переселившиеся в город крестьяне в значительной степени еще сохранили эту идеологию. Изменение экономических отношений происходит гораздо быстрее, а идеология - она гораздо инертнее. И благодаря этому, мне кажется, Россия гораздо менее, так сказать, пропитана тем духом, который губит Запад. Мне кажется, это же относится и к депопуляции. То есть, у меня такая надежда, что сейчас чуть лучше положение материальное, и средние женщины будут рожать детей. Это вопрос не стремления к комфорту. Да, среди них есть такие, которые хотят заработать деньги на какие-нибудь поездки заграницу и т.д., но это относится к узкому кругу тех, кто полностью усвоил западный стиль жизни и кто на этом перевороте оказался выигравшим. А подавляющее большинство народа - в другом положении. Мне кажется, если поддерживать российскую экономику, если поддерживать независимость развития России, как государственную, так и экономическую, и идеологическую, то этот страшный переворот, который Россия пережила в XX веке - эта язва может и зарасти, будет преодолена организмом.

http://ethnocid.netda.ru/articles/shafarevich-pjb.htm

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Знай, то мир вступил уже в Кали-югу - в страшный железный век.
Настоящей справедливости больше не будет.
«Махабхарата»

Рагнаради - последний бой богов и демонов, в котором не будет победителей. Бой, в котором погибнут бессмертные боги и души героев Вальхаллы. Похоже, что наш Рагнаради уже начался. Впрочем, не хочется в это верить. Оптимисты по натуре знают, что даже если вас съели, то у вас есть два выхода. Поэтому давайте искать выход.

Все в мире развивается циклически. Рождаются люди, рождаются цивилизации. Как и люди, они взрослеют, мужают, а затем сходят с арены истории. И каждый раз после гибели великой цивилизации человечество оказывается отброшенным на века, а то и тысячелетия назад.

Вспомним падение Рима и многовековую ночь, покрывшую затем Западную Европу. Все достижения Вечного города оказались забытыми. Варвары, куражась и глумясь, разрушали шедевры зодчества. Летели в огонь бесценные манускрипты. Покрывались пылью забвения руины некогда многолюдных городов. Какова же была главная причина гибели величайшей державы земли? Как это ни парадоксально, но главным оказался «человеческий фактор». Империи банально не хватило людей, так как за несколько веков мирной и богатой жизни в начале нашей эры рождаемость катастрофически упала. Людям, целью жизни которых был «хлеб и зрелища», развращенным сверх всякой меры, не нужны были семейные хлопоты. Некем было комплектовать легионы для отпора варварам. Так что Римская империя сама вынесла себе приговор, допустив тотальную деградацию своего общества. Германско-славянские племена лишь добили уже смертельно больного.

Похоже, что подошла к закату и наша белая христианская цивилизация. Это в равной мере относится и к православным странам, и к католическому миру, и к протестантским народам. Мир вступил в эпоху тотального кризиса, охватившего все сферы человеческой жизни. Можно с уверенностью говорить о кризисе экологии, экономики, социальной сферы, межэтнических и межрелигиозных отношений... Все эти кризисы, дополняя друг друга, создают эффект «резонанса», многократно усиливая негативные последствия. Но именно демографический кризис белого человечества поставил вопрос о существовании цивилизации на Земле. По крайней мере, в том виде, в каком мы ее знаем.

Сейчас уже только слепой не видит страшного кризиса белой расы. Неумолимая статистика свидетельствует: Европа стареет и вымирает. Неуклонно и неотвратимо. Даже по самым оптимистическим прогнозам, уже через полвека в странах Европы белые люди будут меньшинством. Согласно исследованиям Патрика Бькенена, к 2050 году население Европы сократится на 128 миллионов человек, причем примерно половина жителей будет старше 50 лет, а 10% - старше 80. Никакое государство не сможет вынести на своих плечах такой груз.

Можно рассмотреть тенденции, присущие всем европейцам, на примере Америки (сюда же относим США, Австралию). Именно в США наиболее ярко видны проблемы, ожидающие всех нас. Самый главный симптом нашей общей болезни - исчезли люди, создавшие США как великое государство. Пусть чрезмерно жестокое и циничное, но способное играть ключевую роль в общемировой политике. В девятнадцатом веке отличительными чертами среднего американца Густав Лебон называл волю, неукротимую энергию, самообладание, живучие религиозные чувства, стойкую нравственность и очень ясное представление о долге. Что из вышеперечисленного сохранилось в наши дни? Ответ очевиден всем - НИЧЕГО. Американцы деградировали в самом прямом смысле этого слова. Словно из тела расы неведомой силой вырваны дух и душа. Впрочем, такая ли это неведомая сила? Цивилизация потребления, сделавшая своим принципом отказ от любых ограничений и запретов, исчерпала все ресурсы. Для нового поколения главными стали не высокие религиозные и нравственные принципы, сделавшие Америку великой державой, а стремление получить максимум от жизни. Карьера и деньги заменили духовный смысл жизни, свободный секс и извращения - семью, телевизор - искусство. Но не надо думать, что это исключительно американские проблемы. Просто американцы первыми вступили на гибельный путь. Мы идем следом за ними. И, похоже, уже начинаем обгонять своих заокеанских «учителей». Яд, вызванный сексуальной революцией и созданием общества потребления в США, уже захватил практически весь мир. Тут сыграло свою роль и богатство Америки (вызванное ее действиями во время Первой и Второй мировых войн), и активная пропаганда американских ценностей в рамках холодной войны. Первой попала на крючок Западная Европа, целиком зависевшая от США после Второй мировой. В 1991 году после поражения в Третьей мировой (холодной) войне советское общество тоже кинулось в омут жизни ради потребления.

Отметим, что германцы и славяне, завоевавшие Римскую империю, все же принадлежали к той же расе (индоевропейцы). Они испытывали влияние Римского права и института Католической церкви на Западе и Византийской империи на Востоке. Поэтому они оказались способны принять наследие империи, привнести в него свои изменения и создать новую цивилизацию. Сейчас же речь идет о беспрецедентном в истории событии, об исчезновении с лица земли целой расы. Притом расы, чье интеллектуальное превосходство над прочими не вызывает ни тени сомнения (это не расизм, а статистика). Смогут ли азиаты и африканцы принять ношу белого человека после исчезновения белой расы? Или мир скатится в новое средневековье, где султаны и каганы будут деспотами возвышаться над безграмотными массами? Примером такого сценария может служить судьба Туркмении - осколка Советского Союза, сползшего к абсолютному деспотизму. С беспрекословной властью Туркменбаши и разгромом всякой науки и образования. Не эта ли судьба ждет и весь остальной мир?

В будущем мир ждут события, которые мы даже не можем сейчас представить, но сам ход истории показывает, что выход из тупика, куда зашла современная техническая цивилизация, будет крайне жестким и для многих неожиданным. Единственный вопрос: сумеем ли мы понять угрозу, и, осознав ее, изменить ход истории?

Хотя, если говорить честно, судьба всего мира не особо волнует меня. И так слишком много расплодилось всяких фондов, пожирающих гранды от дяди Сэма и прочих богатеньких буратин. В фондах сидят целые стада ученых и просто умников. Вот они пусть и мыслят глобальными категориями. Меня же волнует будущее моей родины и народа.

Если абстрагироваться от эмоций и стереотипов и взглянуть со стороны, то что мы увидим?

Непроглядная мгла окутала руины нашей страны. Единственная характеристика, которую заслуживает современный обыватель, будет слишком непечатной, чтобы ее здесь приводить. Вечно всем недовольные, но неспособные на действия. Скулящие из-за нищенских зарплат, но боящиеся потребовать достойных условий, прячущие головы в песок, словно страусы при малейшем шорохе. Совершившие самоубийство своей страны (и не надо валить все на Горбачева и масонов). Глядя на безвольную массу, составляющую большинство нашего общества, я не могу поверить, что это потомки гордых воинов Святослава.

Русские были, и они неизбежно будут. Но сейчас их нет. Двадцатый век вырвал из народной среды лучших. Генофонд понес потери, сопоставимые с потерями от Монгольского ига. Пройдут десятилетия, прежде чем Русь оправится от такого погрома. Если оправится... Если сейчас мы не потеряем нашу молодежь и если банально не вымрем. Вот признаки больной, умирающей нации:

- смешение рас и национальностей*;

- разрушение института семьи;

- наркомания, алкоголизм;

- детоубийство (аборты);

- падение уровня грамотности;

- навязывание чужой культуры;

- гомосексуализм;

- распространение сектантства, оккультизма, мистицизма.

Все это мы и наблюдаем сейчас в России и СНГ. Выпуски новостей дают мало поводов для оптимизма. Впрочем, не все собираются спокойно сойти в могилы. Таким оптимистам и хочется сказать: «Давайте посмотрим, что каждый может сейчас сделать? Капля и камень точит». Первое, надо понять суть проблемы. Допустим, проблему мы все понимаем, хоть и не все смогут ее сформулировать.

Что необходимо, на мой взгляд, так это, прежде всего, формирование развитого национального самосознания у русского народа. Почему русского народа? Потому что мы все (жители экс-СССР) по большому счету русские. Даже те, кто этнически и не является русским (великороссом, малоросом, белорусом). Мы говорим на русском языке, гордимся историей России-СССР. Все воспитаны в традициях русской культуры. Например, мой друг - этнический татарин - русский не в меньшей степени, чем какой-нибудь Ваня из Курска, потому что не мыслит для себя иной национальности. Он не может и не желает быть никем иным, кроме как русским человеком. Итак, суммируя вышесказанное: «Нам нужен русский созидательный национализм». Здесь, разумеется, необходима оговорка, чтобы не впасть в крайность, когда мы вместо созидательной деятельности только и будем заниматься поисками врагов. Вот этого надо избежать любой ценой. Наша цель должна быть предельно открытой и созидательной: развитие страны и народа через развитие русского национального самосознания. Это развитие должно идти по многим направлениям. Как бы высокопарно ни звучало, но дети - это наше будущее, поэтому начните работу с ними. Сейчас многие из них даже не знают о существовании народных сказок. Так пусть каждый расскажет детям-внукам сказки своего детства, научит пословицам и поговоркам. Хорошая книга - толчок для работы мозга, так дарите книги. Дарите друзьям, дарите библиотекам. Поверьте, в неизбалованных школьных библиотеках ваш, пусть даже и очень скромный, подарок оценят. Возьмите за правило после зарплаты подарить хоть одну книгу. Поверьте, совсем несложно для семейного бюджета выделить деньги для такого дела. Не стесняйтесь делать скромные подарки, с миру по нитке - голому рубаха.

Учитывая демографическую ситуацию, каждый с детства должен усвоить, что необходимым условием существования его народа является семья с 3-4 детьми. К моменту создания семьи он должен это и понимать, и чувствовать на уровне бессознательного. Каждый обязан оказывать помощь многодетным семьям. Так, уважаемые читатели, окажите ее своим знакомым многодетным семьям, не откладывая в долгий ящик. Пусть не материально, так хоть морально. Доброе слово и кошке приятно.

Поскольку надеяться на современных политиков не приходится, то необходим приход к власти нового поколения людей, для которых важнейшим является судьба их народа, а не стремление к реализации чуждых нашей стране идей и идеологий. «Где взять таких людей?» - спросит скептик. Хороший вопрос! А Вы сами, уважаемые читатели, и есть эти люди! Не ждите спасителей, а действуйте. Можете - идите во власть, идите в народ. Разъясняйте свои идеи людям, окружающим вас. Смелее начинайте разговор с незнакомыми. Видите, что кто-то нуждается в чем-либо, окажите посильную помощь. Своим примером покажите преимущества многодетных семей. Мы должны не просто думать о своем будущем, но и работать ради него.

Сергей БУНТОВСКИЙ

*Я не сторонник идеи расового превосходства, но считаю, что искусственное смешение людей с разными традициями, ценностными установками, культурами не даст ничего хорошего. Наоборот, происходит атрофирование черт национального характера, появление серой расы космополитов, чуждых какой- либо культуре. (Прим. авт.)

http://www.duel.ru/200515/?15_5_3

Подобно тому как прирост населения всегда считался признаком здоровья нации и цивилизации в целом, депопуляция есть признак болезни народа и общества. В нынешних условиях отсюда следует, что западная цивилизация, несмотря не все свое могущество и богатство, находится в глубочайшем упадке. Ее состояние можно назвать синдромом Чеширского кота - как этот кот, народы западной цивилизации тают на глазах.
В 1960 году европейцев вместе с американцами, австралийцами и канадцами насчитывалось 750 миллионов человек, что составляло одну четвертую от трехмиллиардного населения земного шара. Вдобавок западная цивилизация в те годы переживала бум рождаемости; избавленные об бремени имперского строительства, залечившие раны войны, западные народы буквально лучились жизненной силой и энергией. Новые мальтузианцы даже начали оплакивать темпы прироста населения и мрачно предрекать, что ресурсы планеты вскоре окажутся исчерпанными. Тогда над ними смеялись - но к 2000 году смех утих.
За сорок лет население земного шара увеличилось вдвое, с трех до шести миллиардов человек, но европейские (в широком смысле) народы практически прекратили воспроизводство. Во многих западных странах смертность ныне соответствует рождаемости, а то и превосходит последнюю. Из сорока семи европейских стран только одна, мусульманская Албания, демонстрировала в 2000 году уровень рождаемости, достаточный для сохранения народа. Остальная Европа вымирает.
Прогнозы весьма печальны. В период с 2000 по год население земного шара возрастет на три с лишним миллиарда человек и составит свыше девяти милллиардов, однако это пятидесятипроцентное увеличение численности населения произойдет исключительно за счет стран Азии, Африки и Латинской Америки, а сто миллионов европейцев просто-напросто исчезнут с лица земли.
В 1960 году люди европейского происхождения составляли четверть мирового населения; в 2000 году - .уже одну шестую; к 2050 году они будут составлять всего лишь одну десятую. Такова печальная статистика исчезающей расы.

  Почему европейцы отказываются заводить детей и как будто смирились с тем, что они не в столь отдаленном будущем исчезнут с лица Земли? Неужели потери минувших войн и гибель империй погубили в народах Европы желание жить? Если внимательно присмотреться, причина совсем в другом.
Первая Мировая война завершилась поражением и разделением Германии; потери немцев составили два миллиона убитыми и десятки миллионов ранеными. Тем не менее, население Германии после 1919 года возрастало так быстро, что Франция, один из победителей и ближайший сосед немцев, поневоле забеспокоилась. После Второй Мировой войны в побежденных Германии и Японии, равно как и в победившей Америке, наблюдался всплеск рождаемости. Анализируя данные о приросте населения, мы обнаружим, что перемена в настроениях европейцев произошла в середине 1960-х годов, на пике послевоенного благополучия; именно тогда западные женщины стали отказываться от образа жизни своих матерей. Причина этой перемены до сих пор остается невыясненной, а вот способы вполне очевидны: контрацепция вдвое сократила прирост населения на Западе, а аборты стали своего рода «второй линией обороны» против нежеланных детей.
Обратимся к истории. Лишь однажды уровень прироста населения в США опустился ниже уровня воспроизводства - это случилось во время Великой Депрессии, когда экономическая мощь страны сократилась вдвое и четверть работоспособного населения оказалась на улице. Пессимизм, порожденный Депрессией, безусловно, не мог не повлиять на деторождение: к чему заводить детей, когда лучшие времена миновали, похоже, раз и навсегда? Так появилось «молчаливое поколение» 1930-х годов - относительно малочисленное, единственное поколение США, у которого не было своего президента.
Послевоенный бум рождаемости (бэби-бум) начался в 1946 году, достиг пика в 1957 году и завершился семь лет спустя. Но как раз тогда, когда иссякли жизненные силы поколения Второй Мировой, когда вступили в детородный возрасг бэби-буммеры, был изобретен новый, куда менее варварский, нежели подпольные аборты, способ избежать нежелательной беременности.
Однажды историки назовут противозачаточные пилюли таблетками, погубившими Америку. Эти пилюли появились в продаже в 1960 году. Три года спустя уже 6 процентов американок пользовались изобретением доктора Рока; к 1970 году «на таблетках» сидели 43 процента¹. Католическая церковь яростно протестовала против применения пилюль, папа Павел Шестой издал энциклику «Нumanae vitае», в которой называл греховными для католиков любые методы искусственного контроля за рождаемостью, в особенности противозачаточные пилюли. Но, пока шла «война из-за таблеток», проявилась новая опасность.
Сотрудница Аризонского телевидения Шерри Финкбайн, мать четверых детей, принимавшая талидомид - лекарство, которое, как уже было известно, вызывает врожденные уродства у младенцев,- внезапно выяснила, что она снова беременна. Разумеется, миссис Финкбайн не хотелось, чтобы у нее родился деформированный ребенок; она призналась подругам, что собирается сделать аборт. Когда новости просочились в прессу, миссис Финкбайн стала получать как угрозы, так и предложения взять еще не родившегося ребенка на воспитание. Аборт по-прежнему считался незаконным, поэтому желание миссис Финкбайн вызвало ожесточенные дебаты в стране. Решилось все просто: миссис Финкбайн улетела в Швецию и там сделала аборт.
К 1966 году об этом случае забыли, поскольку каждый год в стране официально делалось 6000 абортов. К 1970 году эта цифра выросла до 200 000, поскольку губернаторы штатов Нью-Йорк и Калифорния, Джон Рокфеллер и Рональд Рейган соответственно, подписали весьма либеральные законы об абортах². К 1973 в стране делалось уже 600 000 абортов ежегодно³. В том же году Верховный суд, в который обратились три из четверых противников президента Никсона, заявил, что право женщины на аборт закреплено конституцией. За следующие десять лет количество абортов выросло до 1,5 миллионов в год; более того, аборты отобрали у тонзилэктомии пальму первенства как у самой распространенной хирургической операции в Америке. С того момента, как судья Блэкман вынес свое историческое решение, в США было сделано 40 миллионов абортов. Тридцать процентов всех беременностей в настоящее время заканчиваются на хирургическом столе.
В 2000 году Комиссия по продовольствию и лекарствам одобрила препарат RU-486 - средство для самостоятельного избавления от плода в течение первых семи недель беременности. Поскольку ни одна из американских фармацевтических компаний не пожелала связывать свое имя с этим препаратом, производству RU-486 привлекли китайцев. Циники наверняка скажут, что китайцы тем самым отомстили Америке за препятствование Пекину добиться экономического и политического главенства в Азии.

 Процесс «Роу против Уэйда» напустил тумана на якобы зафиксированное в конституции право женщины на аборт. Однако решение Верховного суда само по себе не может изменить столь радикального изменения в психологии американских и европейских женщин. Что заставило их отвернуться от материнства и предпочесть аборт - деяние, которое их бабушки сочли бы величайшим преступлением против Господа и человека? В 1950-х годах аборт был не просто преступлением - к нему относились как к чему-то постыдному; никакой шумной кампании за отмену абортов не проводилось. Однако пятнадцать лег спустя Верховный суд признал право на аборт конституционным правом и неотъемлемой характеристикой развитого общества. В итоге произошла массовая перемена в сознании американок. Принято считать, что шестидесятые годы либо вбили клин в наше общество, либо выявили надлом, до того скрытый от глаз и потому прежде не замечаемый. По-моему, верно первое. В это переломное десятилетие значительная часть американской молодежи приняла новый образ мышления, новую веру и новую жизнь.
С 1945 по 1965 год в Америке длился период, который социологи именуют «золотым веком семейной жизни»: средний возраст женатых людей опустился до документально зафиксированного минимума как у мужчин, так и у женщин, а количество состоящих в браке по отношению к населению страны достигло астрономических 95 процентов. Америка Эйзенхауэра и Джона Кеннеди была энергично, динамично развивающейся страной. Однако, как заметил Алан Карлсон, президент Говардовского центра семьи, религии и общества:

«Все показатели семейного благополучия в западных государствах резко упали в 1963-1965 годах. Возобновилось падение рождаемости, уже никто не вспоминал хотя бы о нулевом приросте населения, стремительно возрастало число разводов; казалось, западные нации в одночасье утратили все унаследованные от предков семейные ценности»

Голландский социолог Дирк ван де Каа выделяет четыре стадии этого процесса трансформации: А) переход от золотого века семейной жизни к эре сосуществования; Б) переход от положения ребенка как главы семьи к главенству родителей; В) переход от контрацепции после рождения первенца к полной контрацепции на благо партнеров; Г) переход от единой формы семьи к плюралистической системе, которая подразумевает различные формы семейных отношений, в том числе и семьи с одним родителем⁵.
Поскольку падение рождаемости началось именно в середине 1960-х годов, этот период и должен служить основой в поисках причин тектонического сдвига, заставившего американских и европейских женщин забыть о деторождении. Какие идеи выдвигало поколение бэби-буммеров? Какие мысли они вынесли из колледжей?
Бэби-буммеры появились в университетских кампусах осенью 1964 года. Это было первое поколение американцев, обладавшее полной свободой в выборе жизненного пути. В 1930-е годы колледжи считались привилегией элиты. Лишь немногие семьи могли позволить себе такую роскошь, как учеба отпрыска в колледже. Сыновья и дочери безработных не могли даже мечтать о получении образования - им приходилось бросать школу и устраиваться хоть на какую-то работу, чтобы прокормить остальных членов семьи. Десятки миллионов молодых людей по-прежнему жили на фермах, где первые признаки Депрессии стали ощущаться задолго до того, как случился крах на Уолл-стрит в 1929 году. После Перл-Харбора молодежи стало не до колледжей: война и военная экономика требовали вступления в армию. «Молчаливое поколение» пятидесятых еще уважало родителей, учителей и священников. Лишь в 1957 году профессор Гэлбрейт обнаружил, что мы живем в обществе изобилия.
Однако родители, пережившие Депрессию и войну, продолжали считать, что «их дети не должны испытать ничего подобного». Поэтому детей поколения бэби-буммеров воспитывали иначе: они проводили перед телевизором почти столько же времени, сколько в школе. К середине 1950-х годов телевидение успешно боролось с родителями за детское внимание, выступало как остроумный и отнюдь не занудный союзник подростков в вековом конфликте отцов и детей - и как убежище, в котором можно было укрыться от родительских претензий. Ребята живо впитывали информацию с телевизионных экранов, в особенности рекламу.
К 1964 году, когда в Беркли возникло движение Марио Савио «Вольная речь», а первая волна бэби-буммеров хлынула в колледжи, ситуация стала взрывоопасной - и вскоре вышла из-под контроля. В студенческих беспорядках и мятежах обвиняли Линдона Джонсона, Никсона, Агню и Вьетнам, однако виноваты были не только они - ведь студенческие волнения Америкой не ограничивались: они происходили и в Европе, и даже в Японии. «Дни гнева» 1968 года раскололи Демократическую партию на улицах Чикаго; чешские студенты, праздновавшие успех «бархатной революции», столкнулись с русскими танками; мексиканских студентов расстреливали на улицах Мехико, а французские студенты едва не отобрали у президента Шарля де Голля Париж.
Общим у бэби-буммеров на разных континентах был не Вьетнам, а воспитание, взращенное изобилием свободомыслие - и пример телевидения: в детстве у них у всех была телевизионная нянька, с которой было куда веселее, нежели с родителями. А у этой няньки, спрятавшейся под личиной телеприемника, всегда один ответ на любые просьбы: «Хочешь - бери!»
Миллионы молодых женщин освободились от «обузы» в лице родителей, учителей и священников; деньги текли рекой, авторитет преподавателей колледжей падал на глазах - революция прокатилась по кампусам: сначала антивоенное движение («Эй, Джонсон, скольких детей ты убил сегодня?», «Хо, Хо, Хо Ши Мин, мы с тобой заодно!»), потом наркотики («врубись и вырубись»), потом сексуальная революция («занимайся любовью, а не войной»).
Затем появилось женское движение, взявшее за основу движение за права человека, и его приверженцы обнаружились даже в американской глубинке. Черные требовали равных прав с белыми, женщины настаивали на равных правах с мужчинами. Полного равенства - и ни на йоту меньше! Если мальчишкам позволено кутить в игорных домах и холостяцких барах, почему нам это запрещают? Но поскольку природа не предусмотрела полного равенства полов, поскольку последствия промискуитета основной своей тяжестью - детьми - ложатся на женщин, требовалось найти некий компромисс. И на очередь пришла рыночная экономика с ее разнообразием. Если ты забыла принять пилюлю или порвался презерватив, всегда можно обратиться к ближайшему гинекологу.
Прежние запреты на промискуитет утратили силу. О запретах природы - нежелательных беременностях и венерических болезнях - заботились противозачаточные пилюли, услужливые гинекологи и новые чудо-таблетки. Никакой необходимости в браках, что называется, под дулом пистолета. Один поход в Центр репродукции - и все в порядке. Страх перед общественным презрением - потеря репутации - слабел благодаря масс-культуре, которая прославляла сексуальную революцию и аплодировала «свободным девушкам» (в 1940-х и х годах они удостоились бы куда менее лестных эпитетов). Внутренние запреты - чувство греха, нарушения Божественных установлений и пр.- уже не казались столь незыблемыми: адепты нового религиозного Движения «Ты со мной, Иисус» завоевывали паству, популярно разъясняя, что Господь вовсе не так суров, как может показаться, и что вообще «он - только метафора».
С отмиранием прежних запретов возникла новая мораль, оправдывавшая «жизнь для себя». О человеке стали судить не по тому, с кем он переспал или что вдохнул - эти мелочи уже никого не интересовали, - но по тому, проходил ли он по Югу в марше борцов за Гражданские права, протестовал ли против апартеида и против «грязной и беззаконной» войны во Вьетнаме. Как часто случалось в истории, новая мораль была придумана под новый стиль жизни. Погружаясь в секс, наркотики, бунты и рок-н-ролл, новоявленные якобинцы тем не менее встречали понимание и одобрение старших: «Это лучшее поколение, которое когда-либо у нас было». Ничто не ново под луной - эти слова старших сопровождают любую революцию... «О, счастлив тот, кто в эту пору/Был жив и молод!..» - воскликнул когда-то великий Вордсворт, имея в виду одну из ранних революций, завершившуюся, как обычно, весьма печально.
В 1960-х годах по кампусам прокатились студенческие беспорядки и культурная революция. Когда бунтовщики окончили учебу, получили работу и стали семейными людьми, они перестали быть бунтовщиками, нашли свое место в стране родителей и пошли голосовать за Рональда Рейгана, хотя некоторым - тут на ум сразу приходит наш нынешний президент - потребовалось больше времени, чем остальным, чтобы «покончить с юностью».
Впрочем, бунтовщики шестидесятых не были настоящими революционерами. В колледж они приходили, истово веруя в одно, а покидали учебное заведение, столь же истово веруя в другое, совершенно противоположное первому. Хиллари Родэм, «золотая девочка», поступившая в Уэллсли в 1965 и окончившая колледж в 1969 году уже радикалом до мозга костей, проникнутая духом нового времени и твердой решимостью изменить коррумпированное общество, в котором она выросла, - Хиллари Родэм представляет собой отличный пример революционера, а мистер Буш - типичного бунтовщика.
Культурная революция, напротив, была самой настоящей революцией. На трети территории страны молодежь отринула иудео-христианскую мораль. Враждебность молодых к «дедовской Америке» одобрялась нашей политической элитой; формируя общественное мнение через телевидение, кинематограф, театр, журналы и музыку, эти проповедники новой веры распространяли свое евангелие по всему миру и привлекали под свои знамена миллионы новообращенных.

При сельскохозяйственной экономике рабочим местом был дом, где муж и жена вместе трудились и вместе и жили. В индустриальной экономике мужчина покидает дом, чтобы работать на фабрике, а жена остается и приглядывает за детьми. Сельскохозяйственная экономика подарила нам многочисленную семью; экономика индустриальная ввела в обращение семью-ячейку. А в постиндустриальной экономике оба супруга работают в офисе, так что с детьми дома оставаться некому - да и детей может вообще не быть. Политолог Джеймс Курц из университета Суортмор замечает:

  «Величайшим перемещением второй половины девятнадцатого века было перемещение мужчин с полей на фабрики... Величайшим перемещением второй половины двадцатого столетия стало перемещение женщин из дома в офисы... Это перемещение отделило родителей от детей, а также позволило женщине отделиться от мужа. Расщепив семью-ячейку, это перемещение сулит в будущем возникновение «семьи, которая уже не семья»⁶.

 «Исконно мужские» профессии - рабочие, шахтеры, рыбаки и тому подобное - уже не востребованы обществом, значительная часть «грязной работы» выполняется за нас развивающимися странами, поэтому сейчас обращают пристальное внимание на «исконно женские» умения и таланты. Вдобавок для женщин открылись новые возможности в управлении, образовании, финансах - возможности, о которых их матери и бабушки не смели и мечтать. Бизнес, крупный и малый, предлагает весьма привлекательные условия, чтобы вытянуть талантливых женщин из их домов и уберечь от материнства, по причине которого они могут стать «неподходящими для компании».
И это срабатывает! Десятки миллионов американок работают в офисах рядом с мужчинами, десятки миллионов откладывают замужество до тех пор, пока не сделают карьеру, а многие вообще о нем забывают. «Ты сможешь все!» - говорят современной женщине, убеждая, что она может родить ребенка и продолжить работу. При наличии института нянь, открытых границ между странами, адекватной оплаты за труд, отпусков по уходу за ребенком, правительственных пособий и прочего современная женщина действительно может позволить себе то, что раньше казалось несовместимым: иметь ребенка и плодотворно работать. Но ребенок может быть только один, максимум два, иначе не избежать проблем, поскольку в противном случае у женщины уже не будет оставаться достаточно времени на выполнение работы в офисе.
Вставая перед выбором, женщины выбирают или Только карьеру, или карьеру и однократную радость материнства. Глобальная экономика отнимает у западных (народов трудоемкую работу в пользу низкооплачиваемых народов Азии и Латинской Америки. Дорога, вымощенная желтым кирпичом, ведет в одном направлении, и потому американки вынуждены работать как можно усерднее - чтобы не отстать от соседей Джонсов... В итоге детей забрасывают, если не забывают о них раз и навсегда. В 1950 году 88 процентов американок с детьми до шести лет оставались дома - и, как правило, рожали еще. Сегодня 64 процента американок с детьми до шести лет полноценно трудятся в офисах⁷.
«Как удержать их на ферме, коли они видали Париж?» - говорили об американских солдатах, побывавших во время Первой Мировой войны в Европе. Что ж, как их удержать, если они побывали в округе Колумбия? - могли бы спросить мы, разумея юристов, журналисток,специалистов по рекламе, помощников и прочих представительниц прекрасного пола, вовлеченных в «большую игру», которая ведется в столице этого округа.
Элинор Миллс озвучила со страниц «Спектейтора» мысли своего поколения: «Факт заключается в том, что девушки наподобие меня - абсолютно здоровые и веселые девушки двадцати и более лет - совершенно не желают плодиться и размножаться»⁸. Почему же? А потому, объясняет мисс Миллс, что «основными заботами моего поколения, к несчастью, являются внешний вид и деньги»⁹. Она далее цитирует одну из своих современниц: «Если бы у меня был ребенок,- говорит Джейн, сотрудник рекламного агентства,- я бы не смогла сделать и половины того, что делаю и принимаю как данность. Каждую субботу в 10:30 утра, еще нежась в постели, мы с мужем смотрим друг на друга и одновременно произносим: «Слава богу, нам не надо вставать в пять утра, чтобы накормить малыша». Нам очень хорошо вдвоем; кто знает, как изменятся наши отношения, если мы введем в это уравнение третьего?»¹⁰

 Ф. Скотт Фицджеральд однажды заметил: «Богатые отличаются от нас с тобой». На что Хемингуэй ответил: «Да, у них есть деньги». Однако при наличии денег у богатых меньше детей, чем у бедных. Используя принцип Оккама - самое простое объяснение чаще всего оказывается наиболее правильным,- рискнем предположить, что наилучшим объяснением причин падения рождаемости на Западе будет простейшее. Когда американские бедные достигли уровня среднего класса, а средний класс примкнул к богатым, богатые же стали сверхбогатыми, каждый из них принял стиль того общества, в котором очутился. Все принялись сокращать семьи, у всех вдруг стало меньше детей. Отсюда возникает противоречие: чем богаче становится страна, тем меньше в ней детей и тем скорее ее народ начнет вымирать. Общества, создаваемые с целью обеспечить своим членам максимум удовольствия, свободы и счастья, в то же время готовят этим людям похороны. В наступившем столетии судьба, возможно, компенсирует китайцам, мусульманам и латиноамериканцам все те тяготы, которые им пришлось вынести. И, возможно, именно этим народам суждено в скором будущем стать властелинами мира. Разве не сказано в священном писании: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю»?*

 * Мф., 5:1 - Прим. перев.

 _________Б. КОНЕЦ «СЕМЕЙНОЙ РЕНТЫ»

 В 1830-х годах, в канун американской промышленной революции, профсоюз Филадельфии предостерегал своих членов относительно «жадности капиталистов»:

«Противьтесь привлечению к труду ваших женщин всеми доступными вами средствами и всеми силами! Мы должны получать достойное вознаграждение за свою работу, чтобы содержать наших жен, дочерей и прочих домашних... Капиталисты хотят заставить трудиться каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка; не поддадимся же на их уловки и не позволим им забрать у нас семьи!»¹¹

Как сообщил Алан Карлсон, автор исследования «Семья в Америке», не так давно в США существовало негласное соглашение, по которому работающий должен был получать своего рода «семейную ренту», которая позволяла ему содержать жену и детей¹⁴. Подобная практика считалась одной из основ благополучного общества.
Эта идея получила благословение Ватикана в булле папы Льва Тринадцатого, озаглавленной «Кегит Могит» (1891). В своих книгах - например, в «Обеспечении жизни» - католический исследователь Ф. Джон Райан защищал эту практику и подчеркивал ее необходимость для сохранения семьи: «Государство вправе и обязано требовать от работников выплаты жизненного обеспечения»¹⁵.
Идея получила широкое распространение. Карлсон замечает, что «социальная пропасть» между мужчинами и женщинами увеличилась после Второй Мировой войны. В 1939 году женщины зарабатывали 59,3 процента от зарплаты мужчин; к 1966 году произошло снижение этой цифры до 53,6 процента¹⁶. В 1940-х и 1950-х годах было принято делить работу на мужскую и женскую. В газетах объявления о найме на работу мужчин публиковались отдельно от объявлений о найме женщин. Лишь изредка можно было встретить женщину, которая работала бы не машинисткой, не секретарем, не няней, не учительницей и не продавщицей. Карлсон продолжает:

 «Для человека из 2000 года самым удивительным в этой системе показалось бы то, что ее принимала и поддерживала широкая публика. В опросах общественного мнения большинство американцев (свыше 85 процентов), как мужчины, так и женщины, соглашались с тем, что мужчины должны зарабатывать деньги на всю семью , и что женщины должны работать разве что для собственного удовольствия. Подобное разделение обязанностей считалось верхом справедливости»¹⁷.

 Система прекратила свое существование в 1960-х годах, когда феминистки ухитрились добавить к акту о гражданских правах (1964), защищавшему права афроамериканцев, ряд положений о равенстве мужчин и женщин, в том числе положение о запрете дискриминации по половому признаку. Это положение превратило Комиссию по равным возможностям труда (КРВТ) в орудие против «семейной ренты». Объявления о найме на работу мужчин были признаны дискриминационными и, как следствие, незаконными. На смену «этическому контракту» пришло равенство полов. Права индивидуума отныне стали важнее требований семьи. Зарплаты женщин резко возросли, и по мере того как женщины овладевали профессиями, которые прежде считались сугубо мужскими,- шли в медицину, юриспруденцию, журналистику, академическую науку, управление, бизнес,- начали распадаться семьи.
Между 1973 и 1996 годами, пишет доктор Карлсон, «реальный средний доход мужчин старше пятнадцати дет, работающих полный день, сократился на 24 процента, с 37200 до 30000 долларов»¹⁸. Маршируя под знаменами феминизма - одинаковая плата за одинаковую работу, равная оплата сопоставимых работ,- женщины вступили в прямое состязание с мужчинами. Миллионы преуспели в этом состязании, отодвинули мужчин и заняли их места. Их доходы неуклонно росли, в то время как доходы женатых мужчин снижались и в относительном, и в абсолютном выражении. Возросло давление на семьи, и мужчины стали поддаваться на требования своих жен, которые «рвались обратно на работу». Молодые мужчины вдруг выяснили, что на рубеже двадцати лет они, оказываются, зарабатывают еще слишком мало, чтобы содержать семью, как им того ни хотелось. Лишенные обязанностей мужа и отца, многие из этих мужчин вступили на скользкий путь - некоторые даже оказались в тюрьме.
Молодые американки поняли, что могут добиться самостоятельности и независимости. Им не нужно больше спешить с выходом замуж. Большинство так и поступает. В 1970 году лишь 36 процентов женщин в возрасте от двадцати до двадцати четырех лет оставались незамужними. К 1993 году в категории никогда не выходивших замуж состояло 68 процентов женщин аналогичного возрастного диапазона. Среди женщин в возрасте от двадцати пяти до двадцати девяти лет количество «убежденных незамужниц» возросло с 10 до 35 процентов¹⁹. Молодая семья с детьми ныне представляет собой редкость. Только богатые молодые люди могут позволить себе такую роскошь - а богатых подобное не интересует. Учитывая приверженность Демократической партии феминизму (демократы даже поддержали законопроект об абортах), а также склонность Республиканского Национального комитета к либертарианской идеологии и его подчиненность корпоративным интересам, мы можем смело сказать - зов «богов рынка» для большинства современных женщин куда значимее, нежели знаменитые слова книги Бытие: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю». В 1978 году комиссия Конгресса США по проблемам населения объявила, что «важнейшая биологическая система, от которой зависит само существование человечества, подвергается опасности вследствие быстрого роста населения планеты ... и отмечаемой в некоторых случаях потери производительности»²⁴. Как пишет Жаклин Касун, автор книги «Война против населения», примерно в те же сроки Смитсоновский институт подготовил «передвижную детскую выставку под названием "Население: это наши проблемы"; на этой выставке, в частности, имелось изображение дохлой крысы на тарелке, которое символизировало пищевые ресурсы грядущего»²⁵.
В результате этой пропагандистской кампании, Организованной американской научной и политической элитой, общественное мнение стало склоняться к поддержке идее контроля за рождаемостью. Впрочем, близко к сердцу теорию Эрлиха приняли только представители зажиточного и среднего классов развитого мира, третий же мир, который, собственно, и был целью кампании, практически проигнорировал эти рассуждения. Итог налицо: падение рождаемости в странах «общества изобилия» и бум рождаемости по всему третьему «миру.

_____________________Г. ФЕМИНИЗМ

 Выступать в поддержку абортов сегодня - почти непременная характеристика «современной женщины». Для многих феминисток словосочетание «освобождение женщины» означает отказ от традиционной и, по их мнению, стесняющей роли жены, матери и хозяйки дома. Однако среди основательниц феминистского движения были и те, кто придерживался иного мнения. Обозреватель «Нью Оксфорд Ревью» католик Джозеф Коллисон заметил по поводу решения Верховного суда по делу «Роу против Уэйда»:

«Ранние феминистки горячо выступали против абортов Элизабет Гэди Стэнтон, организатор первого собрания феминисток в 1848 году, называла аборт "преступным и богопротивным деянием". А Сьюзен Б. Энтони, поборница права женщин голосовать, писала, что "не важно, какова была причина, но женщина, совершившая сие, есть преступница. Это постыдное деяние отяготит ее совесть и будет обременять ее даже на смертном одре". Именно феминистки девятнадцатого столетия выступили инициаторами законов, которые объявили аборт преступлением»²⁶.

Коллисон прибавляет, что в первых изданиях «Женской тайны», основной работы Бетти Фридан, об абортах вообще не упоминалось. В обиход эта тема вошла только в 1960-х годах.
Перед Второй Мировой войной, когда Маргарет Санджер, основательница общества «Планирование семьи», написала, что «в большой семье наиболее милосердным поступком по отношению к младенцу будет его убийство», ее слова восприняли как призыв радикального социалиста, не имеющий отношения к действительности²⁷. Однако со временем знамя Санджер подхватили нынешние феминистки, которых в 1960-х и 1970-х годах уже никак нельзя было причислить к маргиналам. Сегодня о браке как о бремени воинствующие феминистки рассуждают на всех углах.
Брак, пишет Андреа Дворкин, автор книги «Порнография: мужчины овладевают женщинами», есть «институт, возникший из практики насилия. Поначалу насилие имело форму похищения, а затем превратилось в брак через пленение. Брак означает, что похищение и пленение растягиваются во времени, что речь идет не просто об использовании женщины, но об овладении ею»²⁸. Чистой воды Маркс. Далее мы приходим к логическому заключению. «Семья в привычном понимании этого слова должна быть уничтожена,- говорит феминистка Линда Гордон.- Семьи поддерживают угнетение, разделяя людей на малые изолированные группы, которые не в силах объединиться и отстаивать общие интересы»²⁹.
В 1970 году Робин Морган, «бабушка» любимого дитяти Глории Стайнем, журнала «Мс.», назвала брак «подобием рабовладения. Мы не сможем устранить неравенство между мужчиной и женщиной, пока не разрушим брак». В тот же год мисс Морган выпустила под своей редакцией сборник «Женщины - сестры», где была, в частности, опубликована статья Валери Соланис, президента Общества по отваживанию мужчин: «Сегодня технически возможно зачатие без помощи самцов... так же, как возможно рожать только самок. Мы должны незамедлительно приступить к делу. Самец - это ошибка природы, биологический фокус. Самец превращает этот мир в кучу дерьма»³¹. По этим словам ясно, сколь суровая дама эта мисс Соланис; она подтвердила серьезность своих намерений попыткой застрелить Энди Уорхола.
В конце 1973 года Нэнси Леманн и Хелен Саллингер опубликовали новый манифест феминистского движения под названием «Декларация феминизма». Этот текст широко распространялся и получил немало хвалебных отзывов.
«Брак,- говорится в этом манифесте,- был придуман мужчинами и на благо мужчин; он представляет собой санкционированный законом метод управления женщинами... Мы должны уничтожить его. Гибель института брака есть необходимое условие освобождения женщины. Поэтому мы побуждаем женщин расставаться с мужьями и не завязывать с мужчинами персональных отношений... Всю историю следует переписать под углом угнетения женщин. Мы должны вернуться к древним женским религиями наподобие ведовства»³².

 * * *

 Среди феминисток понятие рабского подчинения равнозначно обвинению в проституции. «Домохозяйка - беззаконная профессия,- писала Вивиан Горник, профессор университета Пена, в 1960 году.- Выбор участи служанки, находящейся под опекой и мечтающей влиться в чужую семью,- это выбор, которого не должна делать никакая женщина. В этом и состоит задача феминизма»³³.
«Я не могу спариваться в неволе»,- безапелляционно заявила Глория Стайнем в интервью журналу «Ньюсуик» в 1984 году³⁴. В 1991 году обозреватель «Уолл-стрит Джорнел» Кристина Соммерс процитировала юриста Кэтрин Маккиннон, которая сказала: «Для феминизма не существует разницы между проституцией, браком и сексуальными домогательствами»³⁵.
С точки зрения воинствующей феминистки брак - это форма проституции, а семья есть отживший свое общественный институт (в лучшем случае), если не тюрьма или каторга. Десять лет назад романистка Тони Моррисон сказала в интервью журналу «Тайм»: «Отдельная семья - парадигма, которая не работает»³⁶. В 1994 году газета «Чикаго Трибьюн» процитировала Джудит Стейси: «Убежденность семейных пар в собственном превосходстве - пожалуй, самый глубоко укоренившийся предрассудок западного общества»³⁷. В журнале «Джуиш Уорлд Ревью» за февраль 2000 года Шейла Кронин в статье «Сейчас: в защиту женского достоинства» высказалась следующим образом: «Поскольку брак для женщины есть форма рабства, очевидно, что женское движение должно сосредоточиться на нападках на этот институт. Свободу для женщин не завоевать, пока существует брак»³⁸.
Ныне, впрочем, большинство американок относятся к браку далеко не столь враждебно. Если бы они все поддерживали перечисленные выше заявления, у нас было бы еще меньше детей, нежели мы имеем сейчас, и смерть Запада стала бы реальностью. Тем не менее миллионы ренщин разделяют феминистские убеждения и отождествляют брак с проституцией и с рабством, и многих феменистские воззрения убедили не вступать в брак и не заводить детей. Если отдать дело сохранения народов европейского происхождения - и сохранения цивилизации, созданной этими народами, - на откуп феминисткам, то можно считать, что с Ноmо Оссidentalis покончено.
«Последствия мыслей» - так называется знаменитая книга покойного Ричарда Уивера; успех феминистских мыслей, воззрений и теорий имел значительные последствия для нашей страны. В качестве примера можно привести увеличение на 1000 процентов числа невенчанных пар, живущих вместе,- с 523 000 человек в 1970 году до б,5 миллиона человек сегодня³⁹. Из переписи 2000 года также выясняется, что впервые в американской истории лишь в одном из каждых четырех домов или квартир проживает полная (отец, мать, ребенок) семья, а одинокие американцы составляют ныне 26 процентов от населения страны⁴⁰. Иными словами, брак вышел из моды.
В 1990 году Катарина Рунске, автор куда менее известный, нежели американские феминистки, опубликовала в Великобритании книгу под названием «Пустые сердца, пустые дома», в которой прекрасно описала последствия этой антимужской, антибрачной риторики. Феминизм, по ее словам, есть:

«...Дарвиновский тупик развития. В биологических терминах ничто не выявляет неадекватный образец так быстро, как недостаточный уровень воспроизводства; прямым следствием популярности феминизма является необратимое снижение уровня рождаемости, Те политики, которые прислушиваются к феминисткам, подвергают грандиозной опасности свой народ»⁴¹.

Массовая культура в своей иерархии ценностей ставит радости секса гораздо выше счастья материнства. Женские журналы, «мыльные оперы», дамские романы, телевизионные передачи в прайм-тайм - везде прославляются карьера, секс и независимость (и одиночество) женщин. Заботиться о ребенке - это удел бабушек. Брак и моногамия так же восхитительны, как сэндвич с пюре. Древний триумвират «мир, плоть, дьявол» не только извлечен из небытия, но и усиленно пропагандируется лучшими рекламными агентствами. «Всякое человеческое сообщество,- пишет антрополог Дж. Д. Анвин,- вольно выбирать: либо обратить энергию на творчество и труд, либо наслаждаться сексуальной свободой. История свидетельствует, что заниматься тем и другим вместе удается не дольше, чем на протяжении жизни одного поколения»⁴³. То поколение, которое сегодня называют величайшим в истории, вступило в сознательный возраст в годы Депрессии и Второй Мировой войны. Оно обладало значительной энергией и вывело Америку в неоспоримые мировые лидеры. Что касается бэби-буммеров и «поколения пехt», они, в большинстве своем, предпочли сексуальную свободу. Скоро мы узнаем, прав ли Анвин в своих предсказаниях. Пока нет оснований сомневаться в его правоте, пока все говорит о том, что Запад не переживет собственных экспериментов с сексуальной вседозволенностью. Как заметил обозреватель Дженкин Ллойд Джонс, «великие » цивилизации и животные стандарты поведения сосуществуют лишь краткий период времени»⁴⁴.

_________Е. КОЛЛАПС МОРАЛИ И РЕЛИГИИ

 Что люди на самом деле считают хорошим, а что - плохим, лучше всего определяется по тому, как они живут, а не по тому, что они рассказывают опросчикам. Если опираться на это, вывод печален: прежняя мораль умирает. Еще в 1950-х годах развод был скандалом, «потрясением основ», достойным разве что отбросов общества, аборт считался преступлением, а гомосексуализм - «любовью, не смеющей себя назвать». Сегодня половина всех браков заканчивается разводами, вместо семейной жизни предпочитают говорить об «отношениях», а любовь, когда-то не смевшая себя назвать, ныне громогласно вещает со всех сторон. Коллапс института брака и «брачного чадородия», по утверждению бельгийского социолога Рона Лестхаге, обусловлен «смещением западного образа мышления от христианских ценностей - жертвенности, альтруизма, верности - к воинствующему мирскому индивидуализму, сфокусированному исключительно на себе»⁴⁵.
Когда в 1968 году папа Павел Шестой издал свою энциклику против контрацепции «Нumanae vitaе», она была почти повсеместно, даже среди католиков, встречена весьма враждебно, что объяснялось переменами в общественном сознании. Однако покойный папа оказался пророком. Как заметил денверский архиепископ Чарльз Дж. Чэпьют, в своей энциклике папа предсказал четыре последствия использования человечеством контрацептивов: 1) широкое распространение супружеской неверности и общий упадок морали; 2) утрата женщиной статуса «уважаемой и возлюбленной подруги» мужчины и превращение ее в «инструмент плотского наслаждения»; 3) вручение «опасного оружия в руки политиков, которые не станут обращать внимания на моральные соображения»; 4) отношение к мужчинам и женщинам как к предметам, а к нерожденным детям - «как к болезни», вследствие чего произойдет общая дегуманизация человечества⁴⁶.
Торжество промискуитета, нарастающее число разводов, взрыв порнографии, принятие обществом философии «Плейбоя», финансирование абортов из кармана налогоплательщика - еще немного, и мы прочтем в газетах, как девочки-подростки избавляются от «случайно прижитых» детей. Мир, от которого предостерегал Павел Шестой, внезапно оказался тем самым миром, в котором мы живем. Поневоле вспоминается языческий (Рим, где нежеланных детей оставляли умирать от голода на склонах холмов. Человеческая жизнь утратила прежнюю ценность, уже нет и в помине того бережного отношения, с каким воспринимало ее «Великое поколение», вернувшееся с войны. Как и предсказывал папа, благие последствия внедрения контрацептивов и легализации абортов были извращены эгоистичными мужчинами, которые сегодня используют женщин и выбрасывают их как грязные салфетки. Нигде низвержение прежней морали не заметно так отчетливо, как в отношении к гомосексуализму. В годы Второй Мировой войны помощник государственного Секретаря Самнер Уэллс, носивший «старый школьный галстук» Франклина Рузвельта, был лишен должности за приставания к спящему проводнику. Линдон Джонсон всерьез опасался, что арест помощника Уолтера Дженкинса, застигнутого полицией в мужском туалете здания ИМКА*, может стоить ему миллионов голосов на выборах. Восходящая звезда Республиканской партии Боб Бауман потерял место в сенате, когда выяснилось, что он обхаживал несовершеннолетних юнцов на улицах Вашингтона. Но так было раньше; теперь все иначе.

 _____________
* УМСА (Уоung Меn's Сhristian Аssociation) - Ассоциация молодых христиан, молодежное движение, ратующее за «новое обретение христианской морали».- Прим. перев.

 Окончательно стало ясно, что перемена произошла, когда Джерри Стаддс, обольстивший шестнадцатилетнего подростка, отверг обвинения сенатской комиссии, повторно выдвинул свою кандидатуру на пост сенатора от Массачусетса - и был благополучно переизбран в этом католическом штате! Барни Фрэнк легко уклонился от обвинений сенатской комиссии в покровительстве своему любовнику, который владел публичным домом на территории поместья Барни; мало того, в годы президента Клинтона сенатор Фрэнк стал приводить своего дружка на открытые заседания сената! В 2001 году Джон Эшкрофт был публично осмеян коллегами-сенаторами за попытку помешать назначению гомосексуалиста Джеймса Хормела послом в Люксембург. Сам Хормел, выступая на параде геев в Сан-Франциско, дружески приветствовал трансвеститов из общества «Сестер-греховодниц», которые позволяют себе издеваться над папой и монахинями. Воистину мир перевернулся с ног на голову!
Когда самая известная лесбийская пара Америки, актрисы Энн Хеч и Эллен Дегенерес, разорвала отношения, президент Соединенных Штатов позвонил обеим и выразил свое сочувствие. Хиллари Клинтон первой из супруг президентов США приняла участие в параде геев в Нью-Йорке. И что - разве задалась «Нью-Йорк Таймс», добропорядочная «старая дама с Сорок третьей улицы», вопросом о том, пристало ли первой леди участвовать в параде наравне с королевами пленэра и мужчинами в цепях? Ничего подобного! Корреспондент газеты «Таймc» Ричард Берк так рассказывал коллегам о приеме в честь десятой годовщины образования Национальной Ассоциации журналистов нетрадиционной ориентации: «Три четверти людей, решающих, что поставить на первую полосу нашей газеты, оказались ярко выраженными гомосексуалистами»⁴⁷.
Через девять месяцев после участия в параде геев миссис Клинтон отказалась пройти по Нью-Йорку в день святого Патрика, что когда-то считалось обязанностью для всех без исключения находившихся в этот день в городе политиков. Древний орден иберийцев - группа католиков, которая организует парад,- запретил организованно участвовать в нем ирландским геям и лесбиянкам; поэтому миссис Клинтон предпочла не приехать, тем паче что борцы за права геев уже клеймили ее за участие в параде в честь святого Патрика в 2000 году. Тот факт, что сенатор Клинтон поддерживает гомосексуалистов, даже вступает из-за них в конфликт с ирландскими католиками, как нельзя лучше показывает, каково ныне истинное положение дел в Демократической партии и каков расклад сил в войне культур.
Будь она настоящим, а не вымышленным существом, не персонажем книги, готорновская Эстер Принн, вместо того чтобы ходить с шарфом с алой буквой «А», приколотым к блузе, подобрала бы себе что-нибудь розовое, выставила бы Диммесдейла на посмешище и поведала бы веселящейся аудитории, на что способна доктор Лаура, если будет слушаться ее советов.
Даже в американскую глубинку проникли веяния сексуальной революции. «Занимайся собой!» - такова нынешняя мораль. Каждая американка детородного возраста имела как минимум один аборт, а большинство - даже не два. Эти женщины хотят жить для себя и учат тому же своих дочерей, а следовательно, будут голосовать против всякого политика, который попытается отобрать у них это право.

В своей книге «Цезарь и Христос», части третьей «Истории цивилизации», Уилл Дюрант утверждает, что падение Римской империи было обусловлено, в первую очередь, «биологическими факторами»:

«После Адриана на Западе отмечается значительное сокращение населения... Закон Септимия Севера упоминает о реnuria hominum - нехватке мужчин. В Греции уменьшение численности населения продолжалось на протяжении нескольких столетий. В Александрии, которая похвалялась своим многолюдьем, епископ Дионисий насчитал в 250 году нашей эры половину от прежнего населения. Он со скорбью говорит о преуменьшении и неизбывном исчезновении человеческого рода. Лишь варвары и восточные народы, как внутри империи, так и за ее пределами, становились все многочисленнее»⁵⁰.

Почему сокращалось население Рима? «Несмотря на преследования закона, процветало детоубийство... Сексуальные излишества также ослабляли чадородие; схожий эффект имело и откладывание браков»⁵¹. Ниже Дюрант прибавляет: «Вероятно, комбинация различных способов предохранения, абортов и детоубийств... проявлялась не только в цифрах, но и дисгенически. Самые приспособленные мужчины женились позже остальных, рожали детей позже остальных, зато умирали первыми»⁵². У христиан дети были, у язычников - нет; аборты и детоубийства, сокращавшие «поголовье» язычников, христианам воспрещались и приравнивались по тяжести преступления к убийству. Христиане часто похищали обреченных на гибель языческих младенцев, крестили их и воспитывали в своей вере с помощью общины⁵³.
Какая ирония! Сегодня ослабевший, умирающий христианский Запад требует от третьего мира и «мусульманского пояса» принять контрацептивы и легализовать аборты и стерилизацию. Но для чего этим народам заключать с нами самоубийственный пакт, когда они и без того унаследуют от нас, безвременно сошедших со сцены, весь земной шар?

В Ветхом и Новом заветах содержится немало рассказов и притч о том, как первенцы, или "избранные", лишались приюта под отцовским кровом. Голодный Исав продал право первородства своему брату Иакову за чечевичную похлебку. В Евангелии от Матфея Иисус сравнивает небеса с брачным пиршеством, которое царь приуготовил своему сыну*. Когда же потенциальные гости грубо отвергли царское приглашение, царь послал своих рабов со словами: "брачный пир готов, а званые не были достойны; итак, пойдите на распутия и всех,кого найдете, зовите на брачный пир"**.

___________

 * "Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего" Мф., 22:1.- Прим.. перев.
** Мф., 22:8.- Прим. перев.

Когда началось вымирание западных народов, освободившееся пространство на территории Запада пуствало недолго. В Америке пустоту, образовавшуюся вследствие того, что после процесса "Роу против Уэйда" не родилось сорок миллионов детей, с признательностью заполнили выходцы из Азии, Африки и Латинской Америки. В Европе происходят те же самые процессы.
Давайте проанализируем статистику ООН по депопуляции Европы. В 2000 году в Европе насчитывалось 494 миллиона человек в возрасте от пятнадцати до шестидесяти пяти лет. К 2050 году эта цифра сократится до 365 миллионов, зато число европейцев старше шестидесяти пяти лет возрастет с нынешних 107 до 172 миллионов. За пятьдесят лет соотношение молодых европейцев и людей среднего возраста к пожилым и старикам снизится от пяти к одному до двух к одному². Социально обеспеченные государства Европы уже сегодня задыхаются под бременем социальных программ, так что непонятно, кто заплатит за здоровье, обеспечение и пенсии пожилых, кто станет заботиться о стариках в приютах и центрах попечительства. При том, что число детей сокращается даже быстрее, нежели число лиц трудоспособного возраста, кто станет подстригать лужайки, убирать дом, мыть посуду, готовить и подавать еду в европейских ресторанах? Откуда возьмутся необходимые рабочие руки? Работоспособное население сократится на 25 процентов, зато пожилое вырастет на 90 процентов - откуда в подобных условиях возьмутся врачи и медсестры, чтобы ухаживать за престарелыми?
К 2050 году треть нынешних европейцев будет старше шестидесяти лет. В Великобритании, Германии, Франции, Италии и Испании одному из каждых десяти человек перевалит за восемьдесят³. Средний же возраст европейца составит пятьдесят лет, что на девять лет превышает средний возраст нынешнего японца - представителя самого старого из живущих сегодня на Земле народов. Бывший министр финансов Пит Питерсон в своей книге "Серые сумерки: как волна наступающей эпохи преобразит Америку и мир" говорит следующее:

"В ближайшие тридцать лет, согласно официальным прогнозам, правительства большинства развитых стран будут вынуждены тратить ежегодно от 9 до 16 процентов ВВП на обеспечение старости своих граждан. Это приведет к повсеместному увеличению налогообложения от 25 до немыслимых 40 процентов с каждой заработной платы - причем даже в странах, где общий уровень налогообложения зачастую и без того превышает 40 процентов! Или, если мы привержены дефицитному финансированию, нам придется использовать все сбережения стран развитого мира"⁴.

То есть наступит финансовый эквивалент ядерной зимы. Если Европа желает сохранить свою сеть социального обеспечения, у нес есть три варианта: найти триллионы долларов за счет новых налогов; заставить женщин рожать вдвое и даже втрое больше детей; каждый год принимать миллионы эмигрантов из других стран. Иными словами, Старый Свет стоит перед суровым выбором.
Однако, как заметил Джозеф Чами из Агентства ООН по численности населения, "ни один статистик не поверит, что уровень рождаемости можно восстановить. Сколько потребуется времени и усилий, чтобы убедить женщину родить четверых? Люди озабочены своей внешностью, образованием, карьерой..."⁵ Между тем уровень рождаемости в Европе падает на протяжении десятилетий. Более того, для всех европейских стран, кроме мусульманской Албании, характерно падение этого показателя ниже уровня воспроизводства. Население Португалии, Испании, Франции, Италии и Греции сокращается, зато за морем, в Марокко, Алжире, Тунисе, Ливии и Египте прирост населения за двадцать пять лет составит семьдесят три миллиона человек. В 1982 году, когда автор этих строк побывал в Каире, население Египта равнялось сорока четырем миллионам; к 1998 году оно возросло до шестидесяти четырех миллионов человек. К 2026 году, как ожидается, в Египте будет проживать девяносто шесть миллионов. В девятнадцатом столетии Европа колонизировала Африку; в двадцать первом веке Африка колонизирует Европу. Как пишет Николас Эберштадт, эксперт Американского института предпринимательства, "в 1995 году численность населения Европы (включая Россию) и Африки была сопоставимой. К 2050 году, согласно расчетам, на одного европейца будет приходиться более трех африканцев"¹⁰. Только эпидемия СПИДа препятствует пока тому, чтобы Европу заполонили бесчисленные африканцы.

 (108)

Библиография