Владислав Шурыгин

Я не знаю, что ждет человека в третьем тысячелетии. Контакт с иной реальностью, встреча инопланетян, открытие панацеи от всех болезней, оживление мертвых или создание вечного двигателя. Не знаю…

Но я точно знаю, что ждет человечество в третьем тысячелетии с неотвратимостью восхода солнца или океанского прилива. Нас ждет война. И не одна, а десятки войн. Войн за свободу, войн против технотронного планетарного рабства, в которое нас загоняет "новый мировой порядок". Сегодня Америка торжествует победу. Ей, опьяненной крахом Советского Союза, поставившей долларовой кабалой на колени Европу и Азию, Африку и Латинскую Америку, сегодня кажется, что уже ничто не остановит ее на пути к мировому господству. Так она решила. Сегодня мы — побежденные. А побежденные должны молчать. Как зерна…

Да. Именно зерна. Мы зерна, которые взломают кажущиеся несокрушимыми фундаменты этой мировой пирамиды. Мы прорастем сквозь бетон и базальт американского "нового порядка", мы взорвем его изнутри, сокрушим и отбросим в небытие, как были отброшены в историю и утонули в песках, в сельве пирамиды фараонов и майа.

РАЗВЕДЧИК ЛЕНЦОВ

…Вообще-то по должности Михаил Ленцов — "химик", боец взвода химической защиты. Но в силу какой-то странной военной логики именно "химикам" — наверное, самым "мирным", после медиков, военным были определены в заведование "Шмели" — реактивные огнеметы. Едва ли не самое грозное боевое оружие из всего носимого пехотой. Короткие толстые тубусы "Шмелей" таят в себе ракеты, начиненные сверхмощной горючей смесью, которая, сдетонировав, способна сложить трехэтажный дом или испепелить все на площади в несколько десятков метров. Поэтому "химик" с "двухстволкой" — блоком из двух "Шмелей" за спиной — стал на этой войне почти обязательным номером боевого расчета разведчиков.

В тот день Ленцов шел левофланговым разведгруппы двести сорок седьмого парашютного десантного полка. Задача у разведчиков была обследовать лес вокруг дороги на Аргун и обеспечить выдвижение основных сил полка. Ночью перед выходом группы густо валил снег и к утру лес был почти по колено заметен. Снег для разведчика — это, конечно, не самая большая неприятность. Куда опаснее было другое. Под сугробами исчезли все следы. А ведь небрежно брошенная пачка из-под сигарет, окурок, обрывок бинта, вощеная бумага от патронной укупорки или остывающие угли костра так много могут рассказать бывалому разведчику. По "окаменелости" окурка, свежести бинта легко можно определить: как давно были здесь боевики. По размеру и количеству кострищ определить примерное их количество. По бумаге от укупорок тип оружия. И еще многое-многое, включая даже моральное состояние тех, чьи следы найдены…

Но в это утро лес дышал девственной снежной стерильностью. Ни следа, ни звука.

Разведчики осторожно пробирались между стволов, чутко вслушиваясь и вглядываясь в бело-черную "графику" заснеженного леса. И здесь неожиданно прямо из зарослей орешника на бойцов группы вразвалочку, руки в карманах вышли из зарослей орешника два боевика. Русских здесь явно не ждали. За эту беспечность "чичам" пришлось заплатить своими жизнями. Очереди в упор опрокинули их на снег. И здесь Ленцов краем глаза заметил движение за спиной. Резко обернулся — и уже инстинктивно рухнул в снег. Невысокий снежный холм, обойденный разведчиками, оказался землянкой. Черным зевом распахнулась дверь, и из темноты, щурясь от света, выскочил бородатый "чеч" с автоматом на перевес. Но понять, что к чему, он не успел. Ленцов поймал в прорезь прицела бритый "чечиковский" лоб, и через мгновение его проломила, разбрызгивая мозги, автоматная пуля. А из землянки на свет лез уже очередной "дух". Подождав, пока он весь окажется на улице, Ленцов вогнал пулю между глаз и ему. Лишь после того как на пороге землянки рухнул замертво четвертый боевик, до тех кто в ней оставался, стало доходить, что происходит наверху. Но слишком долго размышлять им над судьбой Ленцов не дал, метнув в черный зев двери рубчатую картофелину "лимонки".

Несмотря на фактор неожиданности, ситуация, в которой оказались разведчики, была крайне сложной. Группа оказалась прямо в центре лагеря боевиков. Из многочисленных землянок, как черти на белый свет, лезли испуганные, обалдевшие от неожиданности "чечи". Пользуясь неразберихой, разведчики густо валили их, но силы были слишком не равны. Пятнадцати десантникам было не под силу противостоять сотне боевиков. Тем более, что с каждой минутой те все больше приходили в себя. Землянки ощетинивались огнем, под прикрытием которого "чечи" змеями расползались по траншеям, укутанным снегом. Надо было отходить. Но оторваться от боевиков днем, да еще находясь почти в центре их лагеря, было очень непросто.

Именно такие ситуации в разведке всегда самые тяжелые. Чтобы дать возможность группе отойти, сбить след, кто-то должен остаться прикрывать отход. В девяти из десяти случаев остаться на верную гибель, жертвуя собой, чтобы спасти жизни своих товарищей.

На краю прохода через болото остался Михаил Ленцов. Стащил со спины тубусы "Шмелей", привел их в боевое положение. Выложил на снег гранаты, сменил "магазин" у автомата. Замаскировался. Крики и очереди приближались. И вот на краю болота показались боевики. Чуя близкую добычу, они почти бежали по следам десантников. Несколько из них сунулись было прямиком через болото, но, провалившись почти по пояс в грязную жижу, ругаясь, вылезли на снег и затрусили к "языку" прохода. Ленцов осторожно поднял "Шмель". В прорезь прицела поймал пробирающихся по "языку" боевиков и, выждав еще несколько мгновений, пока на переходе соберется их как можно больше, надавил на спуск. Оглушительно ахнул выстрел. Граната черной молнией метнулась к цели, и через долю мгновения "язык" утонул в огненно-черной вспышке. По ушам сухо ударил взрыв. Не давая боевикам очухаться, Ленцов подхватил второй "Шмель" и, быстро прицелившись, вогнал его гранату в самое начало прохода. Вторая вспышка накрыла подбегавших к нему из леса боевиков. И, не давая им очухаться, Ленцов ударил в это огненное месиво из автомата. Когда дым рассеялся, на черном, обугленном снегу тут и там бугрились изуродованные тела боевиков. Уцелевшие "чечи" торопливо отползали под защиту кустов. За некоторыми из них тянулись кровавые следы. Ленцов быстро сменил позицию и переполз к развилке старой ивы и замер. И вовремя. Спустя мгновение воздух распороли сотни пуль.

Трещали срезаемые ими ветки, визжали рикошеты. Но били боевики не прицельно, куда попало, так и не поняв, где же находится позиция русского огнеметчика. Спустя несколько минут стрельба стихла, и от леса к проходу, сгибаясь, то и дело приникая к земле, устремились два боевика. Подождав, пока они окажутся на расстоянии броска гранаты, Ленцов рванул чеку из "лимонки" и, разжав ладонь, отпустил предохранительный рычаг. Выждав мгновение, он коротким резким броском отправил гранату в боевиков. Как он и рассчитал, взрыв прогремел в воздухе над головами боевиков, навсегда пригвоздив их к земле. Воздух вновь распороли выстрелы. Ленцов по-пластунски переполз на новую позицию. Еще дважды пытались боевики прорваться через проход в болоте, и оба раза откатывались, оставляя убитых и раненых. Наконец, решив, что прорваться здесь не удастся, выстрелы стихли, боевики бросились искать путь вокруг болота. Воспользовавшись этим, Ленцов отошел и через час нагнал свою группу, к которой уже подходили на помощь роты полка…

Когда утром на место боя вышли передовые части полка, только у болота валялось более двадцати обугленных и разорванных тел боевиков.

Вечером того же дня командир полка полковник Юрий Эм представил рядового Михаила Ленцова к званию Героя…

Сегодня Америке кажется, что никто не может бросить ей вызов, никто не решится встать у нее на пути. Но это самообман всплывшего из мрачных глубин левиафана, не знающего о булатной остроте рифовых клыков, о беспощадной мощи штормовых валов, об испепеляющем жаре грозовых молний. Что для истории десятилетие самодовольного, высокомерного презрения? Миг! И лишь клочья истерзанной рифами шкуры выбрасывает на берег штормовая волна.

Всего один русский десантный батальон заставил Америку содрогнуться, испуганно вжаться в землю, бессильно наблюдать, как русские бэтээры занимают ключевой аэродром, на котором Клинтон собирался принимать парад победы над Сербией. У России даже сегодня есть сорок батальонов десантников. А сколько их будет через десять лет? Сто? Двести?

Кто знает.

Великая мистическая задача русской армии — сокрушать сатанинские орды и легионы. По писанию сказано, что в последние дни мира сатана объединит под своей десницей легионы и пойдет завоевывать мир. Сколько раз за эти столетия нашептывал он честолюбивым безумцам эту идею? Во главе скольких орд он уже пытался покорить мир? Был Мамай, был Наполеон, был Гитлер. Все они чаяли мирового владычества. И все они были сокрушены и испепелены Россией.

Не жалкая кучка религиозных безумцев "армии Иеговы", а русская армия уже трижды отодвигала конец света. И вот теперь сатана вновь собирает невиданную по своей мощи армию, создав гигантскую империю, имя которой Америка.

ДРАКОН ДРЕССИРОВКЕ НЕ ПОДДАЕТСЯ.

Мы сдружились на чеченской войне. "Дракон" — таков был его личный позывной, а за месяцы войны он вырос от рядового контрактника до заместителя командира группы специального назначения, был своего рода легендой бригады, в которой воевал. Боевое крещение он получил в январском Грозном, куда его бригаду бросили на помощь частям, штурмовавшим город.

Там он сразу выделился хладнокровием и расчетливостью. Однажды он в одиночку остался прикрывать отход группы, попросив десяток "лимонок" и сменив свою СВД на ПКМ. Группа отошла, навсегда попрощавшись с Костиком, — так его тогда называли товарищи. В расположении бригады писари ночью заполнили на Костика "похоронку", комбат, перед строем вырвавшихся из кольца бойцов, поклялся подать представление на Героя. А ещё через ночь с передовой прибежал посыльный от пехотинцев с известием о том, что под утро к ним вышел какой-то боец, назвавшийся Костиком из ... бригады ГРУ. И вот теперь они не знают, что с ним делать? Хотели расстрелять — уж больно на наемника похож — без формы, в каких-то лохмотьях, без документов, да только он такой конфуз учинил. Разоружил конвоиров и заперся с их оружием в подвале с боеприпасами. А там с полсотни одних "Шмелей". В общем, если ваш, то забирайте...

Это действительно был Костик. После отхода группы он, отстреливаясь, начал оттягивать боевиков в сторону, перебегая от развалин к развалинам. Здесь ему и пригодился ПКМ, его огонь помогал прижимать "чечиков" к земле, задерживать. В одном из таких полуразрушенных зданий, когда боеприпасы подошли к концу, он и завалил сам себя стеной, подорвав ее связкой гранат.

— Я же в Ленинакане был спасателем, — объяснял он, — и уж как стены "складываются", хорошо знал. Выбрал место, где бетонные плиты "шалашом" встали у кирпичной стенки, связал пару "лимонок", оторвал от стены телефонный шнур подлиннее, ну и завалился. Выбирался вот только долго. Разобрать завал не смог, хорошо, что и другая стенка кирпичной была. Весь нож об нее сточил, пока первый кирпич выковыривал...

Нож его действительно превратился в подобие сапожного ножа, на треть длины сточенный о камень.

"Драконом" его прозвали за татуировку на левом плече. Во времена юношеского рокерства наколол он этого фантастического зверя на плече. Потом эта кличка стала его радиопозывным.

В конце марта "Дракон" был тяжело ранен в одном из рейдов по тылам дудаевцев. Молодой солдат не заметил растяжку, и разрывом мины "Дракон" был буквально нашпигован осколками. Почти четыре месяца пролежал в госпитале. Врачи вообще хотели списать его в запас и дать инвалидность. Но и в госпитале он показал свой характер. Вместо инвалидности он получил предписание вернуться в бригаду, что не преминул с удовольствием сделать. А еще через три месяца с молодым пополнением он опять убыл на фронт.

Мы познакомились с ним под Ведено, где его отряд спецназа громил в горах дудаевские базы. Потом я несколько раз приезжал к нему и его друзьям под Дарго и Бамут, куда заносила их военная судьба. Мы были с ним земляки, оба из Москвы. И потому не удивительно, что товарищество наше продолжилось и дома.

Из бригады "Дракон" уволился почти сразу после окончания войны. Точнее, ему попросту предложили уйти, так как на содержание контрактников просто не было денег. "Вместо одного тебя мы можем четырех "срочников" держать", — сообщил ему какой-то штабной чинуша. С такой "железной" логикой "Дракон" спорить не стал и подписал все необходимые документы. Правда, тихим его уход назвать было нельзя. В финансовой службе бригады хитрый чернявый финансист решил "опустить" его одним махом: "В кассе денег нет.

Но я могу тебе выдать все "боевые" сразу до копейки. С условием, что остальные, за разрыв контракта — мне. А если не согласен, так я кое с кем в штабе поговорю, и вообще вылетишь на улицу "по статье", как пьяница и дезертир". Закончились эти переговоры прямо там же сломанной челюстью хитрого начфина. А "Дракону" и впрямь пришлось увольняться "по статье", хотя за него горой были и командир группы и командир отряда. Но взбешенное ЧП начальство никого не слушало. Начфин был родственником какого-то известного московского банкира. Поднялся шум.

А еще через три месяца на военкомат, из которого он призывался, пришла ему медаль "За отвагу". Одна на все шесть представлений, посланных на него за месяцы войны...

Кто стоит на пути Америки к мировому господству? Кто не дает американскому президенту стать президентом Мира? Японский электронный самурайский гений, или, может быть, германский нордический характер? Да ничуть не бывало. И самурай и уберменш давно уже самозабвенно лижут пыль на американских сапогах. И только русский солдат, с автоматом "Калашникова", русские "СС-18", и "Су-27", "Тайфуны" и "Бекфаэры", "Т-80" и "Точки", русская военная мощь, созданная гением советского народа, осталась сегодня единственной силой, сдерживающей гегемонию США. И в третьем тысячелетии это противостояние только обострится. Без военного сокрушения России невозможно мировое господство США, значит Армагеддон близок.

Но что будет с нашей армией завтра? Что ждет лейтенантов, капитанов и генералов, сражающихся сегодня под Ведено и Бамутом, через десять лет? Какой будет русская армия в третьем тысячелетии? Будем честны.

Пока в нашем обществе не закончится эпоха "безвременья", пока из нашей истории не будет вышвырнут ельцинизм, ни о какой серьезной реформе любого социального института речи быть не может. Лишь когда на смену нынешней, дискредитировавшей себя политической элите, придет принципиально новая власть, имеющая кредит народного доверия, можно будет провести динамичную военную реформу.

Но кто станет рядом с нами в окопе? Кто прикроет спину русского солдата? Кто наши братья по вере? Может быть, мы одиноки и нам неоткуда ждать помощи? Ведь последнее десятилетие уходящего столетия стало горьким похмельем для России. Ее предали все. И она отреклась от всех. Вчерашние союзники сегодня бодро маршируют в натовских арьергардах. Те, кого мы называли "братьями", сегодня готовы стрелять нам в спину.

Но нет причины быть печальными. История третьего тысячелетия только начинается. Кто станет нашими союзниками? Все те, кому омерзительно и постыдно быть холопами Америки. Все те, кто сегодня с автоматом "Калашникова" в руках воюют против марионеточных проамериканских режимов.

Когда-то русское оружие уже освободило мир. Именно русское оружие, русская боевая сталь. Русские "калаши", "МиГи", "пятьдесят пятки", и "С-75" подарили свободу Вьетнаму и Камбодже, Корее и Китаю, Индии и Кубе, Анголе и Эфиопии. Советские военные поставки, советские военные специалисты сокрушили казавшийся незыблемым колониализм. Всего за тридцать послевоенных лет сотни стран сбросили с себя колониальное иго и стали хозяевами на своей земле.

Но сегодня вновь у многих из них на шее иноземное ярмо. Вновь мировой жандарм "томагавками" и "стелсами" требует покорности и послушания. И, значит, наш долг — помочь им уничтожить этот технотронный колониализм. Мы должны дать миру оружие. Лучшее, непревзойденное, простое и доступное оружие, чтобы у американцев начала гореть земля под ногами.

Маленькая Сербия три месяца сражалась против огромной военной машины НАТО и не сдалась. Сражалась устаревшим оружием на устаревшей технике. Мы дадим сербам новейшие системы, и они посчитаются с НАТО.

Мы дадим оружие Ираку и Ирану, мы дадим оружие Панаме и Кубе, мы вооружим повстанцев в Курдистане и Мексике. Если надо, мы привезем наши системы даже в Нью-Йорк и Вашингтон. Мы сделаем оружие таким же доступным, как "Кока-Кола", и Америка содрогнется. Ее враг будет везде, и отовсюду будут сыпаться удары.

Только оружие делает человека свободным!