Кризис Запада и его мифы

В оппозиционной периодике и на патриотических форумах частенько дебатируется вопрос: неизбежен ли крах западной цивилизации? А если неизбежен, то когда он последует? Полемика на эту тему обычно бывает бурная, а аргументы «За» и «Против» приводятся самые разнообразные. Накал страстей понять можно – от ответа на данный вопрос многое зависит: и стратегия и тактика.

Мое мнение – западная система сколлапсирует в недалеком будущем. Для подтверждения данного тезиса нет необходимости считать количество авианосных групп, размеры военных бюджетов, ВВП, объемы контролируемых капиталов и тому подобное. Также нет смысла впадать в отчаяние от разветвленной системы промывания мозгов и стройных механизмов управления «туземными» элитами.

Для ответа на поставленный вопрос достаточно ознакомиться с основными мифами запада, а особенно с их эволюцией. Рассмотрим подробно только один, но достаточно характерный.

Во времена Возрождения в Европе вошли в моду античные мифы. Это все знают. Менее известно, что предпочтение тогда отдавалось римской мифологии. Греческая же долгое время оставалась в тени и практически не была известна широкой публике. Даже Петр I свои коллективные пьянки посвящал Бахусу, а не Дионису, на морях у него властвовал Нептун, а не Посейдон. Любовь олицетворяла Венера, а не Афродита. Кормщика Рябова, посадившего шведскую эскадру на мель, Петр называет вторым Горацием Коклесом. И это была общеевропейская тенденция. Позднее ситуация изменилась. Юпитер превратился в Зевса, Гомер вытеснил Вергилия, а греческий язык здорово потеснил привычную латынь. Почему так произошло?

На эту тему есть прекрасная работа Майкла Линда «Второе падение Рима». Приведу для иллюстрации несколько отрывков из нее:

«Престиж римской цивилизации в западном мире сегодня низок как никогда. В Соединенных Штатах и других странах Запада культурное и политическое наследие республиканского и имперского Рима в значительной мере вытравлено из коллективной памяти — причем не только мультикультуралистами, критикующими западный канон, но и так называемыми традиционалистами, якобы берущими его под защиту.

Римляне потеряли — греки приобрели. Истоки западной демократии сегодня видят, как правило, не в Римской республике, а в древних Афинах, что наверняка изумило бы и отцов-основателей Америки, и французских якобинцев. Образцом для западного политика выступает уже не римский философ и государственный деятель Цицерон — возможно, главная историческая фигура для европейских и американских республиканцев XVIII века, — а афинский вождь Перикл. Искусство риторики, в свое время занимавшее центральное место в республиканской культуре, теперь ассоциируется с трескотней политиканов и продажностью пиарщиков. А саму Римскую империю часто рассматривают как прообраз фашистской Италии или нацистской Германии, либо — если подчеркивается ее упадок — Веймарской республики.

Римской литературе повезло не больше, чем римской государственности. Литераторов древнего Рима — в том числе Вергилия, Горация, Сенеку и Плавта — зачастую характеризуют как второразрядных подражателей грекам. Все сходятся на том, что три величайших эпических поэта Запада — это Гомер, Данте и Мильтон. Хотя эпос был основным и излюбленным жанром римлян, Вергилия, Стация и Лукана ставят во второй ряд или просто не принимают в расчет. За два с половиной столетия Вергилий был понижен в ранге от величайшего стихотворца всех времен до незначительного подражателя Гомеру и, наконец, до продажного писателя-пропагандиста образца тоталитарных государств XX века. Древнеримского драматурга Сенеку, которого прежде высоко ценили как автора трагедий и философа, нынешние специалисты в области литературы и философии не принимают всерьез.

Низвержение римлян и возвышение греков объясняется отнюдь не ростом наших познаний и не изысканностью вкусов. Это результат антиримской и антилатинской направленности западноевропейской и американской культуры, ощущаемой с конца XVIII столетия и унаследованной модернизмом XX века от неоклассицизма XVIII и романтизма XIX века».

«Древняя Греция — солнечный рай, населенный атлетами и поэтами, — противопоставлялась подавляющему средневековому христианству и уродливому промышленному обществу современного Запада. Для гомосексуалистов, подобных Оскару Уайльду, и людей вольных нравов вроде Алджернона Суинберна она была символом свободы от буржуазных и христианских сексуальных ограничений. Римская цивилизация — имперская, столичная, городская, бюрократическая — слишком напоминала Европу и Северную Америку XIX века, чтобы служить привлекательным образцом для общества.

Рим стал символом отупляющей цивилизации, и романтики-антилатинисты не замедлили отыскать благородную первозданность и чистоту в племенных обществах — у древних кельтов, тевтонов, славян. С романтически-националистической точки зрения падение Рима под натиском разнообразных заальпийских племен было необходимой предпосылкой формирования современных европейских наций».

«Хотя в Соединенных Штатах в силу их провинциальности элитарная культура, ориентированная на Рим, просуществовала дольше, чем в Британии или Германии, пример Эмерсона и Уитмена в конце концов заставил большинство американских интеллектуалов примкнуть к европейским романтикам. В середине XIX века уже казалось, что ораторы-цицеронианцы, подобные Дэниелу Уэбстеру, поэты американской «августовской эпохи», подобные «коннектикутским острословам», и художники-традиционалисты, подобные Томасу Коулу и Бенджамину Уэсту, принадлежат к иной цивилизации».

«Если престиж римской культуры начал падать в XVIII и XIX веках, то репутация римской государственности пострадала уже в XX столетии. Ранее ставший символом эпигонства и скудости воображения в искусстве и литературе, Рим считается теперь еще и предтечей самых чудовищных диктатур современности».

«Всякий раз, когда в той или иной стране Запада наступает золотой век — период политической устойчивости, заполненных церквей и растущего благосостояния, — Вергилий вновь оказывается в почете, — замечает писатель Роберт Грейвс. — Его чрезвычайно высоко ценили... в Париже при Людовике XIV, в Лондоне при королевах Анне и Виктории, в Балтиморе в первой половине XIX века, в Бостоне во второй его половине и в Потсдаме при кайзере Вильгельме II».

Следуя этой логике, можно было бы ожидать, что в начале третьего тысячелетия в Соединенных Штатах возродится интерес к наследию Рима. Ведь сегодня Америка — не только ведущая западная военная держава, но и страна с наиболее развитой, процветающей экономикой и влиятельной культурой. Однако признаков реабилитации Рима пока не наблюдается. Не будет большим преувеличением сказать, что в западной культуре отрезок времени между 1760 и 2000 годами был затянувшимся периодом бунта против эллинистически-римско-ренессансной традиции. Эта война давным-давно выиграна. Ритуальное попрание Стация, Сенеки и других римских авторов уже не имеет смысла — их и так не читают и даже не переводят заново на протяжении нескольких поколений. Защитникам западной цивилизации следовало бы отстаивать ее целиком, а не перескакивать от греков прямо в Средние века, а оттуда в современность, минуя якобы «бесплодные» и «эпигонские» эпохи эллинистической культуры, римской цивилизации и ренессансно-барочного гуманизма. Исключать Римскую империю, как и ее преемницу Византию, из истории Запада так же нелепо, как исключать Китай из истории Восточной Азии».

Следует понимать, что речь идет не о сопоставлении реальной древней Греции и реального древнего Рима. Кто толком знает, как там обстояли дела на самом деле, да еще в разные моменты их истории? Тут схватка двух конкурирующих фантазий.

Римский миф — пассионарный, жертвенный, имеющий высокий гражданский накал. Это миф Муция Сцевола, братьев Гракхов, цареубийцы Брута и марширующих легионов. По Гумилеву он соответствует акматической фазе этногенеза.

Греческий миф — субпассионарный, сибаритский. Пасторальная идиллия, сочинение стихов под сенью олив, философские диспуты на тенистых аллеях Ликея, пьяные вакханалии, чувственные наслаждения и нетрадиционный секс. И все это при махровом рабстве. А это уже ближе к завершению инерциальной фазы.

Заверяю вас: никакой империи, тем более глобальной, на такой основе построить не удастся. Тут простое выживание под вопросом. Тем более что и греческий то миф на Западе постепенно выходит в тираж. Какие там стихи и философские диспуты… Только чувственные наслаждения да нетрадиционный секс и остались. В общем – «бери от жизни все»! Тут и до фазы обскурации (заката) недолго.

Андрей Ходов
http://www.contr-tv.ru/article/svanidze/2004-08-11/zkriz

Запад: сила или слабость

В последнее время все более настойчиво звучат возгласы некоторых русских патриотов о том, что Запад, мол, зашел в тупик в своем цивилизационном развитии, о том, что ему уже ничего не светит и вообще с года на год ожидается его полный коллапс. Одна из таких статей («Кризис Запада и его мифы») была совсем недавно опубликована на сайте. Думается, оценка ситуации, представляемая в ней, несколько не соответствует действительности.

Очень веский аргумент здесь – демографические проблемы современного Запада. Конечно, все читали книжку П.Бьюкенена «Смерть Запада», и все прекрасно осведомлены об общей тенденции. Белое население стран Запада стремительно сокращается и его место занимают представители других цивилизаций и рас (выходцы из Латинской Америки и Китая в США, из Северной Африки и Ближнего Востока в Европе). При этом важным аспектом ситуации является то, что Запад не способен «переварить» эти массы иммигрантов. Приезжие создают анклавы своей культуры, своего жизнеустройства. На основе этих данных обычно и делается вывод о скорой смерти Запада. В качестве иллюстрации приводятся высказывания латиносов из юго-западных штатов США о том, что они считают себя мексиканцами, а не американцами, а также различные законодательные инициативы (введение испанского в качестве второго государственного языка в США, переименование штата Нью-Мексико в Нуэво Мехико и др.).

Высказывание суждений о «поражении Запада» в связи со сложившейся ситуацией уместно лишь тогда, когда мы определим цели Запада в этой сфере и докажем, что цели эти достигнуты не были. Так о каких целях в демографической политике, например, США мы можем говорить? Ведь при тамошнем уровне развития технологий социального программирования можно, казалось бы, иметь любой уровень рождаемости у любой группы населения.

Вопрос только – зачем?

Широко известно, что значительное количество людей, занятых в США ничего не производят. Они работают в сфере услуг и, если не считать отдельных отраслей (банковское дело, средства связи, Голливуд и др.), которые обеспечивают Вашингтону мировое лидерство, работают, так сказать, ради самой работы. Определенная часть из них действительно нужна для того, чтобы обеспечить нормальное функционирование всей экономики в целом, но большинство занятых в США (не говоря уже об откровенно паразитирующих неграх и латинос) – просто «лишние» потребители. И, тем не менее, иммиграционная политика правительства не изменяется, так же как не изменяется и социальная политика. По-прежнему обеспечивается низкий уровень рождаемости среди белого населения и большой приток иммигрантов. А когда Буш пытался запретить в стране браки гомосексуалистов, ему этого не позволили.

В таком курсе, безусловно, есть свой резон.

1. США имеют в своем распоряжении пушечное мясо. Белые люди все менее охотно идут воевать (даже за весьма приличные деньги). Негры же и латинос, как можно убедиться и по репортажам из Ирака, вполне на это согласны. При этом, безусловно, не надо переоценивать качество этого «человеческого материала» — патриотов из них не выйдет. Однако наемники и безжалостные мародеры – вполне.

2. Белое население – как можно наблюдать из истории, сосредотачивается на развитии интеллектуальных способностей. Иначе говоря, фундаментальная наука, гуманитарные технологии, самые важные руководящие (реально, а не номинально) должности – вот область применения белых. Это – не более 20% от общего числа занятых в США.

3. В других сферах экономики (помимо занятых белыми) приток новой рабочей силы в виде негров и латинос обеспечит значительное сравнительное безболезненное понижение стандартов оплаты труда, условий труда, уровня жизни в общем.

4. Искусственно поддерживаемый среди небелого населения низкий уровень образования (даже по варварским американским меркам) обеспечивает лучшую управляемость этой человеческой массы.

5. Если принимать всерьез теорию Л.Гумилева, то, получается, обеспечивается хороший приток свежей крови (ведь способный оставить родной дом для поиска благополучия за рубежом, обладает большей пассионарностью, чем тот, кто остается дома). Хотя этот аргумент я бы не стал зачислять в разряд серьезных, так как считаю, что прямолинейное применение теории Л.Гумилева – смерть для мысли.

Ну, конечно, нельзя упускать из виду самый главный довод сторонников концепции «смерти Запада». Иммигранты якобы сохраняют свою идентичность и не ассимилируются окружающей их культурой. Думается, такой взгляд на вещи несколько устарел.

Во-первых, полной ассимиляции никто и не ожидал. Глупо думать, что кто-то рассчитывал на превращение мексиканцев или китайцев в истинных васпов (WASP – white anglo-saxon protestant) или курдов в почитателей Рихарда Вагнера.

Во-вторых – и это главное – на Западе нет той «культуры», которая должна была бы ассимилировать иммигрантов. Современный, так сказать, массовый Запад (в противовес «элитарному») – это царство титтитэйнмент. А вот как раз Голливуд, культ потребления и распущенность – это те инструменты, которые ломают любую идентичность. В чем опасность кричащих о своей принадлежности к Родине мексиканцев, если, во-первых, сама Мексика преобразуется по лекалам США, во-вторых, дальше этого крика они никогда не пойдут?

Для того, чтобы посеять индивидуализм и изменить в соответствующем направлении ход развития общества, на надо пропагандировать индивидуализм, надо гипертрофировать представления о личных потребностях, целях, возможностях. Зачем делать из латинос американских патриотов (чего доброго – будут требовать соблюдения Конституции)? Лучше сделать из них сборище самовлюбленных, трусливых, продажных исполнителей. Ведь никто не сможет заплатить больше! Формула «хлеба и зрелищ» — по-прежнему самая действенная (в определенных рамках). Но сегодня есть ресурсы для принуждения (точней – соблазнения) к жизни по этой формуле всего мира.

То, что нам видится слабостью Запада, является его главным преимуществом. Главная причина: то, что Запад считает своей целью и будет считать своей победой, для нас – гибель.

Воплощение либерального идеала в жизнь неизбежно приводит к определенным последствиям: возникновению новой иерархии и выстраиванию абсолютно несвободного общества. Г.Гегель, говоря о гражданском обществе, отмечал некоторые очень интересные вещи. Нравственность (Sittlichkeit) (судя по всему, эта категория обозначает то же, что «харизма» у М.Вебера и «сакральность» у Э.Дюркгейма), которая лежит в основе традиционного общества, утрачивается по мере либерализации общества. Разрушение традиционных институтов и связей, десакрализация иерархии и господство индивидуализма не может продолжаться бесконечно. Рано или поздно возникает необходимость выбора: или дальнейшая либерализация, ведущая к аномии (распаду всех функциональных связей) и смерти общества, или возрождение иерархии. Возрождение иерархии, однако, невозможно в виде возврата к предыдущему состоянию: общественные процессы необратимы, и однажды утраченная нравственность (в вышеобозначенном смысле) не может быть возвращена. В результате создается организация людей, основанная на сознательном их подчинении закону (государству) в определенных аспектах жизни – гражданское общество. Очевидно, при таком общественном устройстве имеется тенденция к тотальной регламентации жизни общества.

Другая подобная схема была описана Ф.М.Достоевским в легенде о «Великом Инквизиторе». Там свобода людей приводит их к вечному конфликту, войне всех против всех и неспособности обеспечить себя даже самым необходимым. В результате люди отказываются от свободы, поклоняясь тому, кто дает хлеб, чудо и держит власть.

Я думаю, что на пути к реализации этих «идеалов» Запад уже продвинулся гораздо дальше, чем может показаться. Попытайтесь представить всеобщее восстание на Западе. Тяжело, конечно… Но еще труднее – представить, как победившие массы смогли мы организовать себя, создать новое общественное (государственное) устройство. Думается – никак. Для того, чтобы создать новую власть после свержения прежней, необходимо, чтобы общество имело запас «нравственности», способности добровольно признавать авторитет. При этом добровольное признание авторитета парадоксальным образом является важнейшим условием сохранения свободы. Когда этот запас исчерпан, массы могут лишь подчиняться власти тирана (в лице одного человека или «Закона» – не имеет значения).

Всякое антиутопическое произведение в литературе отражает неадекватную реальности модель, если допускает возможность принудительного создания тоталитарного строя. Тоталитарный (в истинном смысле этого слова) строй создается в сущности добровольно (либо – с молчаливого согласия).

Попробуем разъяснить. Общественное устройство невозможно без иерархии, без наличия подсистем. Поэтому после прохождения некой «критической точки» либерализации (атомизации), общество либо разрушается вовсе, либо начинает воссоздавать все эти структурные элементы социальной системы. Однако воссоздание иерархии не может быть делом всего общества («общественный договор» немыслим как социальная реальность). Этим могут заниматься только элиты – небольшая группа людей. Поэтому после прохождения «критической точки» атомизации воссозданное общество может быть двух типов.

1. Несвободное – управляемое (новая элита навязывает себя обществу). Так как представления о солидаризме, иерархии и проч. стерты из памяти (или считаются «неправильными») у основной массы людей, члены социума подвергаются тотальному контролю и управлению, идеологической обработке. Корпорации имеют закрытое и наследственное членство. Переход из одной группы в другую (горизонтальный или вертикальный) строго ограничен.

2. Несвободное – самоуправляющееся (общество добровольно принимает новую элиту). С помощью средств массовой информации и других каналов воздействия на сознание остаточные представления о солидаризме и иерархии восстанавливаются в новой форме и новом содержании. С помощью тотальной манипуляции сознанием (прежде всего, с помощью манипуляции представлениями о сущности добра и зла) обеспечивается саморегуляция общества. Внешнего явного вторжения в личную жизнь не происходит.

Очевидно, что первый вариант – то, подобным на что всегда пытались представить СССР – заведомо проигрышный. Он реализуем лишь на небольших пространствах (но и при этом нельзя гарантировать отсутствие сопротивления).

Вторая модель, дополненная техническими средствами тотального контроля, гораздо более эффективна. Она и воплощается ныне в западном обществе.

Поэтому, говоря о падении нравов, разрушении традиционных институтов, уничтожении гражданских свобод и прочих «кризисных явлениях», необходимо иметь в виду, что явления эти указывают на успешность цивилизационного строительства Запада. Мы можем по-разному оценивать сам идеал, воплощением которого должна стать новая цивилизация. Но успешность продвижения западного общества к этому идеалу мы отрицать не можем.

Миф о «кризисе Запада» похож на попытку отдельных людей компенсировать то унижение, которому подвергается наша Родина и они лично, иллюзиями о неблагополучии врага. Этот миф, однако, очень опасен, так как мешает адекватно осмыслять современные реалии. Сам Запад не рухнет «под тяжестью своих грехов». Если современное состояние Запада и дает нам какую-то надежду, то совершенно в другом смысле. В состоянии перехода к новой цивилизации западное общество является крайне нестабильным. Для того, чтобы воспользоваться этой нестабильностью, необходим субъект, обладающий соответствующими экономическими, политическими, военными и организационными возможностями. Таким субъектом может быть Россия с патриотическим руководством во главе. А пока этого субъекта нет, и мы ведем борьбу внутри страны, следует воздержаться от каких-либо иллюзий по поводу «проблем» или «кризиса» Запада.

Юрий Царик
http://www.contr-tv.ru/article/world/2004-08-11/silaz

Бог сделал нас организаторами мира...

(об истоках и сути англосаксонского расизма)

Возможно, чувство расизма было присуще ещё первым европейцам, вступившим на землю континента, впоследствии названного ими Америка. Ведь конквистадоры несли "высшую" европейскую культуру "глупым и необразованным дикарям". "Дикари" сопротивлялись, а в европейцах рождалось чувство превосходства, чувство, которое позволило спокойно уничтожить самобытные и яркие цивилизации Мексики и Перу.

Англосаксонский расизм в Новом Свете зарождался в борьбе между южными и северными штатами. Юг был аграрным районом, производившим почти исключительно хлопок. Он был главным регулятором юга. Обработкой хлопка занималась подавляющая часть негров-рабов. Юг находился более в выгодном экономическом положении по сравнению с Севером. Плантаторские хозяйства Юга создавали и основные товары культуры, идущие на экспорт. Южные штаты обладали большим техническим потенциалом, чем северные. Расходы на содержание рабов были крайне не значительны, а рабский труд ежегодно увеличивал богатства Юга. На 30 млн. долларов. Негр-раб стал объектом капиталовложений в большей степени, чем земля.

В 1808 году специальным федеральным законом ввоз негров-рабов на территорию соединённых штатов запрещался. Это, конечно же, было не выгодно плантаторам Юга. В 1860 году президентом стал Авраам Линкольн, который считал, что рабство противоречит принципам демократии, а точнее быстро растущему индустриальному режиму Севера. Началась грандиозная борьба аграрного и промышленного капитала, и отмена рабства стала главным оружием борьбы против плантаторов-аграриев, процветавших за счёт использования дешёвой рабочей силы. Южане прекрасно понимали, что отмена рабства означает для них полный экономический крах, а значит и политическое доминирование янки. Всё это привело к сепаратистским тенденциям Юга. Итогом этого противостояния стала война, начавшаяся в 1861 году.

Итак, расизм в Новом Свете зародился в среде плантаторов Юга, которым и было выгодно рабовладение. Но любые экономические интересы выражаются, прежде всего, в идеологии, а идеология подразумевает наличие идеологов.

В 50-х годах XIX века на Юге появилась первая организация, воплотившая в себе идеи расизма - "Рыцари Золотого Круга". Во главе её стоял Джордж Билли. Он заявил: "Мы - только орудие в руках божественного провидения для того, чтобы обновить Латинскую Америку: Наша цель: распространение высшей англосаксонской цивилизации на остальных латиноамериканцев". В этих словах были заложены принципы, впоследствии характерные для всего англосаксонского расизма. Этот расизм считает Высшей ту расу, которая развилась в промышленном и экономическом смысле. Речь не идёт о Традиции или духовности. Материальные ценности, комфорт и благополучие - вот критерии, от которых зависит "низшая" или "высшая", та или иная раса.

В это же время, как политиками, так и антропологами создаются произведения, в которых обосновываются неполноценность негров и рабовладение.

"Свобода белых неотделима от рабства чёрных", - заявил министр иностранных дел Джон Кэлхун. Он в своих заявлениях вдохновлялся "научными" данными антрополога Мортона. Идеи же Мортона продолжали развивать Нотт и Глиддон, написавшие в 1854 году книгу "Типы человечества". В ней с позиций полигенеза доказывалась неполноценность негров. Так было положено начало "научному" расизму англосаксонцев. Южане проиграли войну северянам, вследствие чего им пришлось признать законы Севера. В 1865 году была принята 13-я поправка "об отмене рабства". Реакцией на это было появление большого количества расистско-мистических организаций.

В 1865 году в Пуласки был создан Ку-Клукс-Клан. Хотя в такой организации были заинтересованы бывшие плантаторы, всё же она находила отклик и в белых бедняках, так как белые бедняки были на такой же стадии почти полного банкротства, как и плантаторы. В 1867 году генералом и юристом Гордоном была написана конституция ККК. Вот основные её положения: "... остановить гибель несчастной страны и выручить белую расу от тех невыносимых условий, в которые она была поставлена в последнее время: Америка была создана белыми для белых, и любая попытка передать власть в руки чёрной расы является одновременно нарушением и конституции и божьей воли ...".

В этой конституции отразился отвратительный принцип 100 %-го американца W.A.S.P. (white- anglosaxon-protestant), который до сих пор в коллективном бессознательном белых граждан США. ККК начал настоящую партизанскую войну как против негров (ниггеров, как они их называют и по сей день), так и против федеральных властей. В 1877 году деятельность ККК прекратилась и возобновилась лишь в 1915 году под старым лозунгом защиты ценностей WASP. Один из новых лидеров ККК - Эванс, так охарактеризовал свою организацию: "Мы - движение простого народа. Мы требуем вернуть власть в руки среднего гражданина... ". Дух англосаксонского расизма продолжал жить не только в ККК, но и в американском истеблишменте. В 1899 году во время подавления восстания на Филиппинах, американский сенатор Беверидж заявил: "Бог в течение долгих тысяч лет готовит, говорящие на английском языке народы и тевтонов отнюдь не для напрасного беспечного самолюбия. Нет! Он сделал нас умелыми организаторами, чтобы установить нашу систему там, где царит хаос... Он сделал нас знатоками в управлении, так что мы можем управлять дикарями и старчески бессильными народами". Вот как далеко уходят корни американского мондиализма, идеи manifest destiny.

Мэдисон Грант - автор книги "Конец великой расы" разделял народы на нордийцев, и альпийцев. Первые - раса солдат, мореплавателей, предпринимателей и исследователей, но прежде всего раса вождей, организаторов и аристократов. Альпийцы же носители преимущественно крестьянского, демократического характера. Люди северной расы - власительны, индивидуалистичны, самоуверенны и ревнивы к своей личной свободе в политической и религиозной сфере, а это как полагает Грант неотъемлемые черты протестантов. И в это расистское мышление WASP вписываются не только фанатики ККК, и агрессивные политики западной политической элиты. Подобные настроения чувствуются во всех религиозных организациях протестантской направленности. Всё многообразие англоязычных (как правило) сект, наводнивших нашу страну, едино в одном: Россия представляется им какой-то отсталой страной, лишённой своей культуры, религии и национального сознания. В полном соответствии с англосаксонской моралью они чувствуют себя носителями высшей идеи, цивилизации, истинной веры. Местное же население - это "дикие варвары", по темноте своей ещё не принявшие общечеловеческие (а точнее американские) принципы жизни.

Зачем всё сводить к религии? С точки зрения WASP дикарём является уже тот, кто далёк от погони за материальными ценностями, комфортом и щедро предлагаемыми удовольствиями. Это новый расизм, основанный уже не на антропологических различиях, а на культурных особенностях народов. 150 лет назад "говорящими обезьянами" для американцев были негры, сейчас этот образ (в сильно смягчённой интерпретации) успешно переносится на иракцев, сербов, кубинцев и др. Т.е. всех тех, кто не спешит приобщиться к "истинным ценностям белого человека". В прошлом веке негры были дешёвой рабочей силой на плантациях Юга, а сегодня целые страны попадают в экономическое рабство ТНК, становятся дешёвым источником сырья, или форпостом для очередной военной базы.

Да, расизм Ку-Клукс-Клана не имеет будущего, это типично праворадикальное, маргинальное явление. Он во многом родственен неонацизму бритоголовых (скинхэдов), и доморощенных хранителей чистоты арийской расы. Но мы должны ясно осознать, что времена изменились и радикальный англосаксонский расизм изменил свой облик. Теперь он стал вполне интернациональным и, более того, вполне политкорректным явлением, сейчас его исповедуют не только англосаксы, но и поляк - Бжезинский, и японец - Фукуяма, и россиянка - Новодворская. Этот расизм носит уже не приземлённо-биологический, а скорее духовно-идеологический характер. То чувство превосходства, избранности, цивилизованности, которое стало основой менталитета европейских колонизаторов и американских куклуксклановцев, теперь живёт в сердцах всех защитников НМП, верящих в "светлое либеральное будущее", в "общечеловеческие ценности Запада", во всепланетную "американскую мечту".

Радикальный расизм Ку-Клукс-Клана стал либеральным расизмом НМП, но суть его осталась таже. А любой расизм - это преступление...

Евгений Сеньшин

http://zvezda.ru/1999/12/23/rasizm.shtml

От улыбки станет всем...

От приезжающих в Россию иностранцев (особенно американцев) часто можно услышать мнение о жителях России как о людях довольно-таки мрачных внешне, редко улыбающихся, большей частью угрюмых. Самое распространенное объяснение, которое они сами же и дают - жизнь русских людей слишком тяжела, голодна, необустроена и опасна, что, естественно, отражается на их повседневном поведении. Однако объяснение, приходящее на ум представителю другой страны, другой культуры, носителю несомненно другого мировоззрения, представляется чересчур сторонним и вряд ли точным в силу своей упрощенности.

Не является тайной за семью печатями, что так называемая "американская улыбка" западного человека, которая так редко встречается в России, поначалу представляла собой часть не столько культуры его общественного поведения, как сейчас, сколько часть деловой культуры, культуры зарабатывания денег, бизнеса. Культивирование подобного поведенческого стиля было изначально обусловлено возможностью увеличить продажи, приятно поразив покупателя приветливостью, склонив его тем самым к покупке предлагаемого товара - стимул рационально обоснованный и близкий для в том заинтересованных. Как же получилось, что на Западе подобный способ коммуникации, общения постепенно получил распространение не только в супермаркетах, в офисах учреждений, в среде адвокатов, торговых агентов, маклеров, но и, что называется, вышел на улицы?

Главной и единственной идеологией в западном мире уже долгое время является либерализм, идеология, имеющая скорее рыночные, экономические, нежели политические черты. Либерализм, идеология рынка через классиков рыночной теории, а также монетаризма пропагандирует введение неподконтрольного рынка, рынка, действующего как самостоятельный субъект, в то время как выработанные обществом социально-политические регуляторы рассматриваются как ненужный, устаревший балласт, ограничивающий свободный полет торгашеско-ростовщической банковско-биржевой мечты.

Согласно монетаристской логике, роль социального регулятора должны во многом взять на себя законы рыночного, финансового равновесия, которые якобы действительны как на макро-, так и на микроэкономическом уровне ("рынок лучше всех все отрегулирует"). Суть этого "равновесного" механизма - игра совокупного спроса и совокупного предложения, объединенная воля рынка как субъекта, которая "сама" честно скалькулирует, рассчитает, а затем продиктует некую "равновесную", умеренную цену, по которой нужно продавать свой товар, интеллект, землю. В реальной жизни подобная ситуация - редкость, постоянно возникают факторы - от общественно-политических до природных - которые просто невозможно заранее учесть и упредить их негативное влияние на "равновесность" всей системы, что вынуждает западные страны время от времени вводить элементы мобилизационной экономики.

Тем не менее, из этой теории саморегуляции рынка происходит одно важное следствие, которое является подразумеваемым мировоззренческим посылом либерализма: человек не будет, к примеру, обдирать покупателей как липку не потому, что он такой доброжелатель, а потому, что это не выгодно, можно растерять клиентуру, т.е. руководствоваться в своей деятельности он будет принципом успешной конкуренции на рынке, а не какими-то благими побуждениями. Подобную парадигму либерализм стремиться заложить во всех аспектах жизни общества, вплоть до благотворительности. Таким образом, имеет место апелляция не к положительным сторонам человеческого существа (как то национальное, религиозное самосознание), а к его боязни неуспеха и разорения, т.е. к базовым низменным инстинктам (страх и алчность). Это и есть официальная основа западной, рыночной идеологии - не предоставлять человеку возможности стать лучше, поднять его онтологический статус, а оптимизировать ситуацию вокруг него, само бытие, совершить некие мироустроительные мероприятия, в результате чего человеку не оставалось бы ничего другого, как держать себя в рамках, "behave" (на деле же это приводит ко все большей деградации человеческого существа, которое перестает бороться за собственное совершенствование, роль которого от героического преодоления всего и вся, в первую очередь себя, сводится к механической функции работы на все более отчуждающийся от него рыночный мир, в котором рынок приобретает черты самостоятельного деятеля, князя этого мира). Обществоведение и политология всегда были науками взаимосвязанными, отражая тот факт, что влияние господствующих в обществе идеологических, мировоззренческих парадигм на общественные отношения, отношения внутри социума всегда было если не определяющим, то, вне всякого сомнения, масштабным. Иными словами, политический порядок в обществе с необходимостью проецируется и на межличностные отношения. Так, между делом, диктуемые логикой идеологии свободного, саморегулирующегося рынка подходы, рецепты и решения стали на Западе переноситься и на многие более частные аспекты общественной жизни. В соответствии с либеральной мыслью получается, что раз мир на земле следует подстроить под человека так, чтобы его несовершенство не давало о себе знать, точно также надо подстроить и физиономии, чтобы сперва сымитировать, а там, чем черт не шутит, спровоцировать повальную идиллию в отношении к ближнему среди насельников земного либерального рыночного рая. Таким образом, введя за правило обязательную улыбку при общении, западные общества пытаются гармонизировать общественные отношения.

По-видимому, здесь существует прямая зависимость: отказ от собственного совершенствования, героического преодоления себя в духовном делании и/или служении своему народу, своей стране с необходимостью сказывается на уровне развития существа, точнее ведет к его естественной интеллектуальной энтропии, деградации. Вот почему иностранец с Запада в русской толпе опознается мгновенно - по приклеенной, натянутой улыбке и пустым хлопающим глазам. Если же речь идет об американцах, то сюда добавляются оптимистическое позвякивание и гулкое поквакивание заатлантического англообразного жаргона, а в летнее время - еще и детские шорты на упитанных взрослых особях.

На Западе в условиях либерализма выросло уже несколько поколений, но и там периодически вспыхивают очаги сопротивления оглупляющему мировому торговому порядку, в котором каждому из нас отведена роль послушного потребителя - недавние события в Сиэтле во время заседания Всемирной торговой организации тому пример.

Жители России окунулись в либерализм совсем недавно, правда, сразу по самую макушку. Они не могут не чувствовать всей фальши новой мировой экономической эрзац-идеологии уже хотя бы потому, что еще живы свидетельства, воспоминания о принципиальной возможности нерыночного строя, в котором хоть и бездарно, но пытались стремиться к идеалам, с тем чтобы улучшать человека, совершать некие евгенические действия. В рыночной среде парадоксальным образом преуспели отнюдь не те, у кого высокие личные качества, а те, кто вовремя совершил предательство этих самых идеалов. При этом поётся все та же либеральная песня: да, нынешний предпринимательский слой в основном преступен, но вот их дети уже будут респектабельными бизнесменами, им просто невыгодно будет вести себя по-другому...

Возвращаясь к первоначальной теме, следует заметить, что живущие в посткоммунистическую эпоху еще не успели познакомиться всеми достижениями механицистской либеральной антропологии, вроде необходимости, улыбаясь, улучшать общественные нравы, что и объясняет в основном неофициальный характер их улыбок.

Впрочем, и в соответствии с православным учением, которому так или иначе наследуют подавляющее большинство русских, в частности со словами одного из отцов церкви аввы Дорофея, человек становится ближним другому человеку лишь по мере их общего движения по пути самосовершенствования, обожения, пути к Богу. Естественно, что житие (пусть и вынужденное) в либерализме является по вышеназванным причинам настолько обратным этому процессом, что никакая веселость, ни же улыбчивость по отношению друг другу среди значительно отдалившихся от центра бытия и сути вещей людей просто неуместна. Что касается западного человека, то еще со времен "первооткрывателей", он привык считать свою цивилизацию центром Земли, особенно это стало присуще американцам (после того, конечно, как они серьезно обосновались, создали "центр" на "открытых" землях). Мир, во всяком случае, его финансово-рыночную часть американцам удалось обустроить так, что практически все зарубежные рынки платят США обменно-курсовую ренту за доллар как мировой всеобщий эквивалент. Поэтому американцы в основном сыты и довольны собой и их американская улыбка - это знак этого их общего довольства, а также неосознанный способ подчеркнуть свое признание американских достижений, а, следовательно, правил и законов американского строя друг перед другом. Не практикуют американскую улыбку в Америке только опасные маньяки, уголовники, деклассированные элементы, обособленные сообщества. Отсутствие американской улыбки на их устах мгновенно показывает добропорядочному американскому гражданину, что данные люди не признают конвенций американского общества и, вообще, пора уносить ноги. Поэтому когда простой американец приезжает в Россию, спокойные лица наших граждан вызывают у него неприятные ассоциации, все больше и больше вгоняя в панику.

Возможно, этот ужас сродни тому неприятному для английских предков американцев впечатлению от американских индейцев, которые на свою беду гостеприимно приняли пришельцев из-за моря, но при этом, по-манифестационистски считая наш мир неотъемлемой частью божественного, не удивлялись почти ничему необычному, сохраняли чрезвычайно невозмутимый внешний вид, чем утвердили первых поселенцев во мнении о себе как о "бесчувственных дикарях". Действительно не до смеха индейцам стало лишь после запуска белыми рыночного механизма в торговле индейскими скальпами и введения для белых свободной купли-продажи индейских земель ...

Своекорыстность, утилитарность и агрессивность интересов Запада к России и её союзникам проявились после "общей победы" над советской империей чрезвычайно быстро, что вызвало неудовольствие у российского народа (протестующие толпы у американского посольства во время нападения НАТО на Югославию), да и не у него одного; даже те, кто изначально принимал прямое участие во введении западных политэкономических моделей в России, больше не улыбаются западным "друзьям" (перекошенный лицевой отдел черепа Бориса Николаевича Ельцина и напоминание о ядерном арсенале в ответ на подкупающую улыбку Вильяма Клинтона с критикой по Чечне). Однако за политическими демаршами должно последовать идеологическое (в частности, и в сфере экономической идеологии) и культурное освобождение, что даст гарантии необратимости отказа от навязываемой России с Запада утопии глобального рынка и либерализма, где человеческое несовершенство "задабривалось" бы материальным благополучием.

Иван Бореев
http://zvezda.ru/1999/12/23/smile.shtml

Попытка анализа индивидуализма

Хотелось бы коснуться темы индивидуализма как идеологии, безраздельно царящей в нынешнем "цивилизованном мире". Что есть индивидуализм, объяснять никому не надо, важна природа и следствия данного мировоззрения.
Для начала следует ясно обозначить различия в понятиях "индивидуум" и "индивидуальность". Индивидуум есть личность конкретного человека, набор его душевных констант. Постоянно трансформируясь под давлением внешних обстоятельств, индивидуум всегда равен сам себе. Область интересов индивидуума охватывает физический и душевный мир, так или иначе затрагивающий его. Руководящий принцип - "я - в первую очередь". Индивидуальность же есть категория, постоянно ускользающая от внимания сознания, это нечто вне рационального мышления. Будучи всегда постоянной величиной, индивидуальность никогда не ограничивается рамками самой себя. В различных доктринах индивидуальность называется Духом человеческим, истинным "Я", Атманом... Применяя метод аналогий, индивидуальность можно уподобить каплю воды, которая по своей структуре и сущности тождественна любой другой капле, а также всему набору таких капель в конгломерате, называемом "океан", "море"... Отсюда понятным становятся фразы типа "Я есть все", "Атман есть Брахман". Но это указывает на приоритетность индивидуальности перед индивидуумом, так как ценно только то, что непреходяще и имеет прямую связь (говоря точнее, тождественно) с Высшим. Личность (индивидуум) стоит рассматривать только в его связи с индивидуальностью. Онтологическая позиция человека зависит от прочности такой связи и от того, что чему подчинено. Во-первых, если низшее (индивидуум) в человеке является вторичным по отношению к высшему (индивидуальности), такой человек находится на более высокой ступени Бытия, чем те, у кого такая зависимость не соблюдается. Во-вторых, чем прочнее связь низшего с высшим, тем совершеннее сам человек.

Теперь вернемся к понятию "индивидуализм". Индивидуализм подразумевает под собой первичность и приоритетность именно индивидуума, при этом индивидуальность вообще не попадает в зону внимания. Налицо логический (и онтологический) "перевертыш". Здесь речь идет уже о поощрении и развитии всех низших, животных, качеств человека. Индивидуум - потребитель, лишенный любых интересов и запросов, не свойственных представителям царства животных.

Именно на таком подходе строятся все парадигмы современного мира, будь то рыночная идеология, идеи "свободы и равенства", масс-культура, экономика и даже религиозные доктрины.

Рассмотрим несколько проявлений данного подхода в повседневной жизни. Наверно, многим приходилось посещать магазины и забегаловки современного (постперестроечного) образца (к примеру, "Подорожник", "Галактика" и "Мегаполис" в Кемерове, "МакДоналдс" в Москве...). Кто обращал внимание на поведение обслуживающего персонала, тому бросился в глаза какой-то тайный подвох. Улыбчивые продавщицы и официантки, чрезмерно приветливые со всеми, - следствие преобладания идеи равенства людей. Выше было показано, что люди не могут быть равными. Равенство предполагает, что у каждого человека соблюдены нужные пропорции и связь с высшим "Я" одинаково прочна, что абсурдно само по себе: кто-то становится мудрецом, кто-то всю жизнь проводит в развлечениях... Значит, дело здесь совсем в другом. Равенство таким образом означает равенство индивидуумов, в то время как о индивидуальности даже не ставится вопрос, так как само ее существование не признается. Далее, помимо улыбчивых девушек в тех же заведениях неизменно присутствует вооруженный охранник (или несколько). Вы когда-нибудь видели в нормальных магазинах или столовых охранников? Даже сам этот вопрос может показаться весьма глупым. Так вот, пройдите, проверьте, в "новых" заведениях охранник на месте. Отсюда следует сразу два вывода: лицемерная приветливость ко всем имеет оборотную сторону: тотальная подозрительность. И правильно: ведь человек в их понимании не более чем животное, потому от него можно ожидать чего угодно. Здесь двойная страховка: задабривание приветливостью и готовность в любой момент применить насилие. Сразу и второй вывод становится очевидным: раз эти "новые" понимают, что находятся на враждебной территории, значит, они сами поставили себя в положение врага. Их миссия, таким образом, носит деструктивный характер.

Даже один этот пример уже помог приоткрыть покров тайны, скрывающий истинную суть индивидуализма. Выше, когда рассматривался вопрос соотношения индивидуума и индивидуальности, на эту суть был лишь намек. Пример же догадку поможет превратить в уверенность. Попробуем развить мысль далее. Обратите внимание на свое собственное положение в данной ситуации. Вам внушают: вы все - животные, опасные и враждебные, вас надо держать в узде кнутом и пряником. Потребляйте спокойно и не рыпайтесь, а то...

Вы с этим согласны?..

http://zvezda.ru/2000/02/03/individ.shtml

Роковой танец демократии и капитализма


В 18 в. прежняя господствующая элита оказалась отстраненной от власти. Против старой иерархии неожиданно восстали богачи, решившие что республика - более подходящее средство для дальнейшего развития капитализма. Но для захвата власти эта буржуазно ориентированная субэлита нуждалась в союзниках. И она обратилась к народу, предложив ему содружество в новом режиме демократической республики под лозунгами: Свобода, Равенство, Братство. Прежние двор, знать и церковь были оттеснены от власти с помощью пера в Соединенных Штатах или с помощью гильотины во Франции. Западный мир последовал за ними, и ныне современная демократия кажется незыблемой и доминирующей политической системой.
Однако с самого начала обязательства новой элиты по отношению к демократии оставались слишком призрачными. Вступая в противоречия с союзным народом, элита сразу стала переступать через обещанные права, предавая народ. И народ восставал, обманутый в своих надеждах на демократические гарантии. С тех пор началось перетягивание каната между народом и элитой за контроль над властью.


Эра развития


Между тем эра демократических республик явилась великой эрой современного "прогресса", или более точно, развития - развития новых технологий, продуктов, организационных структур, транспортных систем и т.д. Это развитие обеспечивает выгоду как народу, так и капитализму. Народ имеет рост благосостояния, в то время как капитализм реализует своё стремление к безудержному росту богатства.

Однако лишь немногие народы развитых стран находятся ныне в эре благосостояния, остальные, особенно третий мир, испытывают воздействие эксплуатации и бедности. В то время как собственность и власть концентрируются в руках элиты.

С помощью хорошо отработанных технологий политического воздействия элита постоянно увеличивает размеры своей собственности и власти. Чаще всего используются три технологии: пропаганда, коррупция и корпорация.

Пропаганда, якобы допускающая народное мнение к управлению, контролирует демократический процесс в его истоках, на уровне выдвижения кандидатов и всенародных обсуждений.

Коррупция позволяет ставить политиков и правительственных чиновников в зависимость от разоблачений, что подрывает демократический процесс на его вершине, когда решения уже приняты и действия осуществляются.

Корпорация есть изощренная денежно-игровая машина - легально утверждающая в обществе ценность жадности, она направляет стремления людей на увеличение богатства, но реально умножает его не для управляющих или рабочих этой машины, а лишь для ее собственников.

Таким образом, современные "демократии" служат механизмом, поддерживающим рост капитализма и управляющим через пропаганду и коррупцию национальным государством, которое все более запрягается в расширяющиеся капиталовложения, в то время как корпорация усиливает эксплуатацию этих капиталовложений.

Западные нации стали бастионами корпоративных элит, а империализм повсюду стал средством расширения инвестиций. Но соперничество за ограниченную территорию не могло продолжаться вечно. После окончания второй мировой войны с неизбежностью должно было случиться, что одна нация достигнет военного и экономического преобладания на Земле. Соединенные Штаты, постепенно усиливая индустриальное могущество и контроль на морях, навязали свой взгляд в деле передела мира.

Как обычно, результат был двойственным, имея реальный и пропагандистский уровень. Согласно пропаганде послевоенный мир стал эпохой возрождения наций, роста международного сотрудничества (символизируемого ООН) и крушения предвоенных империй с расцветом демократии.

Реально была установлена новая система коллективного империализма под эгидой ядерного Pax Americana - т.е. новый мировой порядок, в котором национальный капитализм заменяется мировым капитализмом, действующим как корпоративно управляемая экономика "свободного мира".

"Свободный мир" - это пропагандистский термин. В действительности этот мир свободен только для царства банкиров. "Свобода" здесь - лишь условное обозначение для большинства стран, которые действуют в рамках этой системы.

Теперь, когда "коммунистический" блок выведен из игры, мы можем видеть, что вся "холодная война" была лишь безумным театральным представлением, главной целью которого было оправдать возрастание военной мощи США.

Актуальная цель военной мощи Соединенных Штатов заключается в том, чтобы стать полицейской силой для расширения и покровительства свободно-инвестируемого мира и обеспечения того, чтобы все маленькие "свободные" нации оставались гостеприимны для корпораций инвесторов.

То, что большинство этих наций - недемократичны, безразлично для элиты. Ее волнует упрощение мира для управления.


Возрастание глобализма


Таким образом, de facto, возникает единый мировой режим, где Дядюшка Сэм выступает в роли добровольного надзирателя открытой не для всех системы мирового рынка. Этот режим созревал и развивался пятьдесят последних лет и теперь находиться в процессе вовлечения в свое лоно последних стран, которые все еще сторонятся этого. В течение этого периода все три технологии воздействия были глобализированы.

Мировые, или же многонациональные, корпорации хорошо известны всем. Они обладают огромным размером. Это более пятидесяти мировых экономик, около половины корпораций, не наций, и они все более выходят из-под власти своих родных стран.

Пропаганда - включая голливудскую продукцию и новости средств массовой информации, все более расширяет возможности воздействия на мир и представляет выработанную в едином центре линию.

Коррупция - господство корпоративной элиты все более осуществляется на международном уровне в таких организациях как: МВФ, НАТО, Брюссельская комиссия и др., которые действуют вне власти национальных государств.

Ещё одна из предпочитаемых технологий - гонка вооружений. До недавних пор усиление мировой элиты требовало больших вооруженных сил и предполагало войны, которые могли длиться годами. Как показали недавние события в Ираке (А теперь, и в ещё большей степени – в Сербии - Прим. переводчика) достаточно относительно небольших сил, вооруженных современным высокотехнологичным оружием, для разорения современной нации в короткое время. Поэтому для того, чтобы добиться согласия людей принимать участие в полицейских операциях, более не требуется больших усилий пропаганды. Соединенные Штаты, как добровольный надзиратель, быстро преобразовались в ударную силу международных санкций. С помощью оружия "невидимок", крылатых ракет и спутникового шпионажа, поддержанных хорошо организованной пропагандой и контролем над новостями, элита осуществляет полицейский надзор мирового режима. Любая нация, которая покажется элите неугодной, будет демонизирована СМИ, поставлена на колени ударными силами, преобразована международными комиссиями, а затем включена в мировое сообщество.


Разрушение национальных государств


Все эти новые явления в мировой политике не получают широкого освещения в международных средствах массовой информации. Но на самом деле происходит не менее чем эпохальная политическая революция. Сильные национальные государства будут отброшены и замещены на маленькие и слабые, все более передающие суверенитет своей власти в руки корпоративной элиты и ее технократических комиссий. С тех пор как национальные государства перестали служить интересам капитализма, сотрудничество между народом и капитализмом, основанное на демократии, прекращается, и открывается новая эра - мирового корпоративного феодализма.

Сильные национальные государства становятся теперь большой помехой на пути получения выгоды мегакорпорациями. Слишком независимые нации выдвигают стандарты защиты окружающей среды, прав рабочих и другие "эмоциональные" условия. Маленькие слабые нации более податливы для грабежа со стороны разрастающихся корпораций. Третий мир - вот образец, который бы устроил элиту.


Погребальный звон по демократии


Маастрихт, шотландская независимость, этническая и региональная автономия, усиление международных миротворческих устройств - это все этапы развития демократии. Но в контексте современного расширения власти корпоративной элиты необходимо пересмотреть все эти изменения и реформы, как перспективно усиливающие либо ослабляющие наши основные демократические институты.

Современные национальные государства - это наиболее эффективный демократический институт человечества, который оказался способным перешагнуть размеры маленького античного города-государства. Со всеми своими недостатками - национальная республика, этот подарок эпохи Просвещения, - есть единственно эффективный способ, которым обладает народ, чтобы разделять власть с элитами.

Если сильные национальные государства сойдут на нет, мы не сможем войти в эру свободы и процветания. Будущее представляется подобием современного третьего мира, в котором слабые нации имеют дело с мегакорпорациями.

Несмотря на видимость процветания некоторых стран третьего мира, фактически там утверждаются правительства, которые все более специализируются на двух функциях: с одной стороны - подавление народонаселения, с другой - торговля с международными финансовыми сообществами и корпоративными инвесторами.

Когда все нации будут сведены на нет или окажутся слабыми, тогда мир станет исключительно похож на лоскутное одеяло государств-плантаций. Мы будем иметь нео- феодальную систему, где корпоративная элита начнет выполнять роль мирового королевского двора, выжимающего дань из многочисленных маленьких конкурирующих наций-поместий.

Остается лишь небольшое оконце времени, в течение которого современные демократии все еще существуют, и народ еще может проснуться и мирно захватить власть над своими правительствами. После того, как правительства отдадут свои полномочия мировой элите, будет слишком поздно что-либо изменить. При современном вооружении под всеобъемлющей властью элиты восстание народа в новой революции будет невозможно. Если народ в одном из маленьких государств-поместий попробует сделать это, он будет иметь такие же печальные для себя последствия, как Ирак во время войны в заливе. Сохранение сильных национальных суверенитетов в современных демократиях есть подводная скала, необходимая для защиты народа - без этого демократия, несомненно, исчезнет из мира.

Ричард Мур

http://zvezda.ru/2000/02/03/dance.shtml

Америка и новый мировой порядок

Что есть Новый мировой порядок?
Роль США в расширении глобализации не всегда очевидна. С определенной точки зрения Америка оказывается в центре этого процесса. Она возглавляет пропаганду свободной торговли и немедленно применяет военную силу, чтобы распространять и поддерживать мировой порядок. Когда американский президент говорит об этом в выпусках международных новостей, его слова звучат решительно, и он выглядит самым могущественным и влиятельным мировым лидером. Но иногда в мировом процессе Америка выглядит отнюдь не преуспевающей страной. Такие страны как Германия и Япония экономически развиваются гораздо лучше, в то время как Америка все больше залезает в долги и ощущает упадок уровня жизни своего населения. Являясь господствующей мировой силой, эта страна не кажется получающей наибольшую выгоду от своего положения в традиционном понимании доминирующей силы.

Цель этой статьи - показать, что глобализация не есть результат состязания между нациями, но все более возрастающая власть мега-корпораций над государствами и их народами. Америка выступает как рассадник этой тенденции, как удачно преуспевающее доверенное лицо, защищающее интересы корпоративной элиты, а вовсе не интересы американского народа или государства в традиционном понимании. Рассмотренная с этой точки зрения Америка предстает в роли безликой силы.

Чтобы получить всестороннюю картину истоков процесса глобализации и направления его движения, в статье рассмотрен вихреобразный путь Американской истории, показывающий, как она вышла на стремнину мировой политики. Если независимые национальные государства, иногда соперничающие, а иногда сотрудничающие, составляли обычный мировой порядок, то глобализация предстает как сила, беспощадно направляющая их к Новому мировому порядку, где мега-корпорации (и элита богачей, которые ими управляют) осуществляют верховную власть, а национальные государства низводятся до жалкого исполнителя полицейской роли, роли надсмотрщика за населением в интересах элиты. Так как это уже происходит в странах Третьего мира.

Что и кто есть элита?

Во времена феодализма правящая элита представляла собой церковную иерархию, земельную аристократию/знать и королевскую семью. К концу феодализма стала возвышаться еще одна элита - предприимчивых деловых богачей, которые усиливали свое влияние вместе с развитием торговли и промышленности. Все эти элиты боролись за власть, местами и временами достигая согласия в своих действиях.

С точки зрения подвластного населения, правящая элита представляла собой тайную охрану или тиранию. Но также было очевидно для всех, что она организует общество, не притворяясь, будто общество демократично. С наступлением времени "демократических республик", то есть с возникновением США, старые элиты стали замещаться властью предприимчивых богачей, развивающихся в элиту капиталистов. Было ли это изменение истинной причиной возникновения демократии, или же это была только монополизация власти в руках одной из победивших элит? Этот вопрос остается открытым для любой из современных "демократий", которые создавались по американскому образцу.


Часть I.
Рождение демократических республик - Американская независимость


Колониальная среда

Хотя стремление к независимости в американских колониях было незначительным вплоть до конца 18 столетия, существовало много объективных причин, которые делали эти области независимыми практически, не отделяя их, однако, от Великобритании. Колонии уже имели широкое самоуправление, осознавая себя самостоятельным обществом, владели значительными материальными ресурсами, располагали более чем самодостаточной экономикой и торговым флотом. Бостон был третьим по величине торговым портом Британской империи.

Колонии рассматривались Британией скорее как место для экономических капиталовложений, чем как объект территориального управления. Некоторые колонии, такие как Пенсильвания, были частнособственническими корпорациями, и рассчитывали занять место общего покровителя. Колониальные таможенные сборы в пользу короны состояли из некоторых ограничений, таких как запрет на развитие обрабатывающей промышленности. Взамен этого, однако, предоставлялись: покровительство короны и доступ на британские рынки. Но фактически эти льготы были проблематичны. Когда вспыхнула война между французскими и английскими переселенцами, Британская помощь шла слишком медленно, и колонии должны были оплачивать ее дополнительно.

Было много устных воззваний к независимости и других причин для распространения народного недовольства некоторыми королевскими мерами, такими, как гербовый сбор (stamp tax). Но вплоть до кануна революции большинство колонистов хотели оставаться подданными короны и добиваться лишь реформ британской политики по отношению к колониям, а вовсе не независимости. Нужно отметить, что и с "гербовым сбором" налогообложение типичного колониста было легче, чем налоговое бремя в самой Англии.

Во всяком случае, независимость явилась результатом различных призывов, а вовсе не социальной или политической революции.

Колониальная элита - различное отношение к независимости

Как отмечалось выше, независимость не обещала большинству колонистов существенных перемен в их жизни. Но для американской элиты, которая сосредоточила в своих руках непропорционально большие богатства, земельные владения и влияние в местных делах, независимость имела решающее значение.

С независимостью становились возможны промышленное развитие и международная торговля, ограниченная Британскими предписаниями. Ресурсы нового континента могли разрабатываться без дележа с Англией. Для элиты отделение от империи представлялось глубоко необходимой и немедленной экономической выгодой.

Перелом в сознании населения, после чего оно стало предпочитать независимость, произошел после опубликования одного-единственного эссе Томаса Пейна "Здравый смысл". Это эссе было написано в необычайно популярном стиле и было доступно пониманию любого колониста. Размноженное и читаемое повсюду – в городах и деревнях, оно перешагнуло границы Америки. "Здравый смысл" был написан под воздействием распространенных в Западной Европе идей, берущих начало в ранней Римской истории. Это были представления, будто правительство вырастает из согласия управления - что народ есть государство. Так возникла популярная концепция национализма - представление, согласно которому граждане должны находить свое истинное самоопределение в нации и в ее интересах, тогда как прежде они были всего лишь субъектами владения, принадлежавшими королю или знати.

Пейн популяризировал и расширил кругозор некоторых радикальных идей Просвещения. Он заботился о свободе личности, народном суверенитете и об обеспечении легитимности правительства, основанного на воле народа более, чем на божественном праве или наследственном владении.

Увлеченный идеями Просвещения, Пейн не преследовал личной выгоды. Его более беспокоило свержение тирании чем то, что он открывал благоприятные возможности для капиталистического развития.

Богачи и литераторы не нуждались в Пейне, чтобы пересказывать им идеи Просвещения. Но никто из них не смог так, как он, сфокусировать эти идеи на борьбе с тиранией. Они увидели в этом возможность узаконить свое естественное рвение к свободному достижению экономической выгоды. Многих из них пугала возможная власть толпы, поэтому они предпочитали создание Американской независимой монархии, а вовсе не демократии.

Таким образом, война за независимость разделила колонистов на две половины. Хотя в обоих случаях они кричали - "Свобода", однако для народа это означало преимущественно личную свободу и народный демократический суверенитет, тогда как для предпринимательской элиты этот лозунг означал прежде всего коммерческую свободу и возможность увеличения капитала, освобожденного от ограничений старорежимной элиты. В конце концов, разнообразие взглядов новой нации было объединено в Конституции. Появился компромиссный документ, который включал как элементы демократии, так и механизм ее ограничения, обеспечивающий элите возможность управления обществом в своих целях.

Власть Короны, Знати и Церкви закончилась. И принципы народного суверенитета были установлены в качестве идеала. Но, возвращаясь к нашему прежнему вопросу, не была ли прежняя тирания заменена новой - тиранией капиталистической элиты?

Новый конституционный режим предусматривал форум, на котором элита и народ могли бы мирно уживаться, осуществляя управление, и который уравновешивал бы попытки каждой стороны установить свою полную власть. И все решили, что новый режим предоставляет лучшие условия для демократии, чем тот, который он заменил.


Часть II.
Распоясавшийся капитализм - Американский опыт


Элита против народа - начало борьбы

Что бы ни говорилось об отцах-основателях или о теории Конституции, фактически становление США определялось войной за власть между народом и капиталистической элитой.

Были разные времена в истории США . Конец 19 столетия - это эпоха грабителей, начало правления особой элиты, когда Дж.Рокфеллер хвастливо заявлял о том, как много правительственных служащих находится "в его кармане". Или другое время - президентство Ф.Рузвельта, когда политика правительства выглядела более соответствующей надеждам и потребностям большинства населения.

Пропаганда и доверчивость

Пропаганда сыграла стержневую роль в рождении Америки и сохраняет ее до сих пор. Преследуя свои торговые интересы и громогласно заявляя о королевских притеснениях и налогах, элита повела за собой революционное движение. Пропаганда - это уникальный опыт Америки. Многие правительства и элиты прибегают к пропаганде, но нигде она не играла такую исключительную и сакральную роль, как в Американской истории. Поскольку Америка снабжена демократическим механизмом, т.е. ее правительство выбирается, то по завершении этого процесса такая вещь, как Пропаганда становится особенно важной для элиты, дабы оказывать свое влияние на общество законным образом. Пропаганда - одно из первостепенных противоядий элиты, избавляющее её от страха перед подлинной демократией.

Америка - это страна Голливуда, рекламы, публичных соглашений, слащаво-ярмарочных столпотворений, религиозных культов, департаментов "защиты", Диснейленда и "прогресса". Конечно, не все американцы таковы, но, как правило, быть американцем - значит говорить: "Дураки рождаются каждую минуту, вы можете одурачить любого в любое время или: вы не можете переоценить неосведомленность публики". Риторика либерализации и демократизации ныне захватывает не только Америку, но и весь мир. Америка становится мистическим символом - "землей свободы", "землей выгоды", "Американской мечты", "улиц, вымощенных золотом", "бастионом демократии". Америка выглядит для многих людей сказочной и желанной страной из детских мечтаний.

Воинственная культура захватчиков

Америка родилась из войны, которую она начала, и достигла своего успеха с помощью периодических войн. Они происходили приблизительно через каждые тридцать лет. Чаще всего (тайно или явно) они начинались Америкой и поднимали ее на очередную ступень могущества. При этом укреплялись интересы элиты. Такая агрессивность не была чем-то неожиданным в истории. Что было необычно, так это пропаганда мифологии, будто Американские действия - это всегда оборона и защита свободы и демократии. Обычный сценарий, лежащий в основе Американского вмешательства - это, как правило, инцидент, который расценивается как оскорбление Америки, и ее население сплачивается для войны, которая ведется с показной беспощадностью и самодовольством. При этом вина американцев в разжигании этой войны редко признается.

Повод для начала военных действий может быть спровоцирован различно: либо как в случае с Мексиканской войной, или вызван "улаживанием конфликта", как в случае с "Лузитанией", или, наконец, просто подтасован, что произошло в Тонкинском заливе. Но всегда он ловко используется и дает возможность элите усилить свое влияние под прикрытием еще одного крестового похода за "свободу и демократию". Элита всегда хорошо подготовлена к "инциденту" и имеет уже готовый план для исполнения, а ее пропагандистская машина начинает раскручиваться на всю катушку, как только повод открылся.

Использование "оскорбительного инцидента" для начала заранее спланированных элитой военных действий преследует несколько целей. Во-первых, это спускает с цепи американский воинственный дух и бросает его на разжигание праведного гнева против указанного противника. Во-вторых, это концентрирует силы в исполнительных ветвях власти, где элитный контроль наименее разбавлен влиянием народа. Конгресс, где народная воля находит большее выражение, низводится тогда до роли послушного придатка власти на весь период крестового похода.

Этот процесс наглядно продемонстрировал инцидент в Тонкинском заливе, который позволил США развязать военные действия во Вьетнаме.

Сам по себе инцидент был сфабрикован, но конгресс срочно принял обычную резолюцию, позволившую президенту принять "акт о защите". Затем были быстро развернуты "санкционированные действия", и они сразу переросли в полномасштабную войну, во время которой конгресс имел минимальное влияние на ход событий, а народ мог находить выражение своей воли лишь на улицах. Если Америка встает на путь войны, то этика ее военной культуры такова, что она исключает возможность разногласий или пересмотра решений по этому вопросу. Всякое сомнение рассматривается, как "предательство парней на фронте". С того момента, как фальшивый инцидент запущен, слишком поздно возвращать джина обратно в бутылку.

Иммиграция и плавильный тигль

В те времена, когда переселенцы, прибывающие в Америку, выглядели "добродушными толпами", целью иммиграции было создание постоянного запаса бедняков для эксплуатации их труда. В отличие от Британской системы статических классов и ярусной эксплуатации, Америка развивала динамическую ступенчатую классовую систему (плавильный тигль), в которой новые разно-этнические низшие классы полностью заполняли всю низшую ступень и старательно следовали своей изначальной культуре, чтобы бороться за право быть принятыми в число истинных американцев.

Этническое соперничество помогало разделять и властвовать над массами, предотвращая проявления демократической солидарности.

Каждый сегмент Американской социально-экономической лестницы начинался с нижних ступеней подавления, в то время как верхние ступени демонстрировали будущее благоденствие. Таким образом, пленники системы классовой лестницы - новоявленные американцы - подвергались усиленной эксплуатации за счет их собственных устремлений.

Был порожден миф о Горацио Алджере, бедном переселенце, который сколотил огромный капитал на протяжении своей жизни. Т.о. воспитывалось "лотерейное мышление" по отношению к экономике. Внимание сосредотачивалось на редких индивидах, на тех, кто побеждал, и отвлекалось от огромных масс систематически угнетаемых и эксплуатируемых. За свои неудачи жертвы брали всю вину на себя: если я не преуспел, то только потому, что был недостаточно изворотлив. Вопрос - "почему большинство вещей принадлежит или управляется элитой" - просто не ставился.

Капитализм, Развитие и "Прогресс"

Капитализм имеет только одну цель - постоянное увеличение капитала. Прежде правительственная политика национального экономического развития состояла в том, чтобы навязывать товары, обеспечивающие общедоступный уровень жизни, что одновременно способствовало и росту богатства капиталистической элиты. Теперь, когда элита предпочитает в качестве средства возрастания своего богатства всемирные капиталовложения, национальное экономическое развитие выглядит бесперспективным в правительственных программах.

Прогресс - это миф об улучшении качества человеческой жизни. Но в капиталистической перспективе прогресс состоит в постоянном сталкивании одних инфраструктур (или одной продукции) с другими посредством перетекания капитала на новый виток ре-инвестиций и прибылей. Так рельсы вытесняются хайвеями, уголь - нефтью и электричеством, домашнее шитье - магазинной одеждой, духовки - микроволновками, главные улицы - торговыми центрами, маленькие фермы - агропредприятиями, домашнее лечение - дорогостоящей фармацевтикой и т.д.

В большинстве случаев население безропотно движется по путям такого "прогресса", поскольку улавливает в нем свою насущную пользу. Однако в некоторых случаях, когда выгодность "прогресса" не очевидна, можно наблюдать открытое вмешательство элиты в его продвижение. В Лос-Анджелесе и некоторых других городах действовала легкая внутригородская железнодорожная сеть. Однако в угоду интересам автомобильных магнатов она была заменена автобусными линиями: нефтепожирающими и более загрязняющими атмосферу.


Часть Ш.
Вторая мировая война - Америка достигает мирового господства


Подоплека войны

Рост коммунистического и социалистического движений в течение первой мировой войны породил великий страх в кругах капиталистической элиты. Марксистская идеология подчеркивала тиранические стороны капиталистической элиты и призывала к солидарности рабочих, в которых Маркс видел творцов реального богатства. Эта идеология, которая была проста и прямолинейна, пустила крепкие корни в России и распространилась в других частях мира.

В Германии, Италии, Испании антиэлитное движение распространялось среди населения под знаменами социализма, коммунизма и анархизма. Неудивительно поэтому, что элита в этих и других странах приветствовала и способствовала усилению фашизма. Фашизм стал злобно- антикоммунистическим прокапиталистическим режимом и стремился к полному запрещению всего, что противостояло ему.

Гитлер начал свою политическую карьеру как осведомитель Германской военной разведки и получал деньги и поддержку от элиты западных промышленников. Во время своего тюремного заключения, когда писалась "Майнкампф", он ставил портрет Генри Форда на свой стол. Во время гражданской войны в Испании западная элита сдерживала антифашистскую оппозицию в своих странах, одновременно потакая вооружению Гитлера.

В "Майнкампф" главным стратегическим объектом подавления и эксплуатации недвусмысленно объявлялась Россия. Закрывая глаза на опасность, исходящую от вооружаемой и осыпаемой кредитами Германии, западная элита фактически заняла соглашательскую позицию по отношению к Гитлеру, подталкивая его агрессию на Россию - бастион коммунизма.

Между тем, Запад вступил в противоречие с всевозрастающей мощью японской экономики, перешедшей к имперским захватам. Япония строила внушительную азиатскую экономическую зону, усиленную новейшим флотом. Это была явная угроза интересам западной и особенно американской элиты, выгодные рынки и капиталовложения которых могли быть сильно урезаны. Более того, Япония могла вытеснить Запад из обычной для него роли коллективного властелина морей и судьи всемирно-имперского устройства. И, наконец, кто мог определенно сказать, где вообще проходит эта граница азиатской империи? Америка использовала этот комплекс ситуаций и противоречий с ловкостью и искусством опытного вояки, что оттачивалось на протяжении предшествующего столетия.

Американская оркестровка мирового господства

В предвоенные годы Япония и Германия получали большие кредиты и торговые льготы от Запада, который не препятствовал их захватническим устремлениям в России, Китае и Южной Азии. Тем самым явно провоцируя предвидимое и неизбежное военное столкновение в будущем.

Обычным для Америки популярным поводом для войны явилось нападение Японии на американский тихоокеанский флот. Однако это был неизбежный и закономерный шаг Японии, спровоцированный тем, что американцы убедили Голландию отрезать Японию от нефтяных источников.

Когда нападение произошло, президент Рузвельт притворился удивленным и возмущенным. И очень грозным, чтобы вызвать у населения желание крестового похода. К тому времени Германия и Япония уже выглядели в глазах мировой общественности как злодеи, и Рузвельт выступил против них как герой.

Пока Япония была занята тыловыми действиями, основные усилия сосредоточились против нацизма, но полномасштабные наземные операции в Европе намеренно сдерживались для того, чтобы Гитлер мог использовать большую часть своих сил против России. Таким образом, Гитлер и Сталин уничтожали друг друга с максимальной силой. И только когда Сталин обратил нацистов вспять и начал наступление на Берлин, был открыт второй фронт с целью предотвратить глубокое продвижение России на запад.

С окончанием войны Америка ощутила себя в позиции, близкой к полному мировому господству. Она владела семью морями, отлаженной военной машиной, национальной инфраструктурой, монополией ядерного оружия, огромным влиянием на нефтеносном Среднем Востоке и львиной долей мирового богатства и промышленного производства.

Между тем, большая часть остального мира плелась в хвосте у американцев, опутанная долгами или вовсе находилась под оккупацией. Америка обладала престижем, властью и ресурсами, чтобы приступить к построению послевоенного мира по своему образцу.

Гитлер угрожал завоевать мир - и потерял поколение своих людей. Дядюшка Сэм потерял сравнительно ничтожное количество войск, без заявлений о территориальных захватах и, тем не менее, мировое господство падает в его мерзкие лапы.

Ричард Мур

http://zvezda.ru/2000/02/10/nwo.shtml

Против гуманизма: случай Чарльза Дарвина


Все, конечно, слышали про Дарвина и его книгу "Происхождение Видов". Но немногие знают, что полное название "Происхождения Видов" - "Происхождение видов посредством естественного отбора, или Выживание избранных рас в жизненной борьбе".
О выживании избранных рас и пойдет речь.


Что такое наука


Это только принято считать, что наука есть предмет холодный, отстраненный и управляемый логикой. Ничего подобного. Наука, как и другие области интеллектуальной деятельности, состоит в основном из предрассудков, неосознанных стыдных мотиваций и вопиющих ошибок. Сегодня мы будем говорить о дарвинизме.

Англичане - нация рассудочная и холодная. До того рассудочная и холодная, что в холодости рассудка отказывается признавать животную низость, безобразие и политическую обусловленность английского интеллекта. На самом деле развитие английской науки целиком определялось политическими интересами английской власти. Наука была не более чем предохранительным клапаном общественной совести - всякий раз, когда англичанину хотелось сделать какую-то мерзость, приходил ученый и говорил ему "сделай так, ибо это оправдано высшим знанием научного разума".

Но даже и при таком, сугубо прикладном подходе к науке, англичане жирными буквами вписали свое имя в Великую Книгу На Небесах. Наукоцентричное общество рожает своих героев, подобно тому, как общество развитого бандитизма исправно производит свою долю успешных и профессиональных бандитов. Одним из вписавших имя был Дарвин.

Парадокс дарвинизма: дарвинизм является стройной, весьма научной и изрядно подкрепленной фактами (Дарвин - гениальный зоолог) теорией происхождения сложных животных от простых, и одновременно - политической философией, к настоящему моменту полностью табуированной причине дремучего мракобесия, расизма и отказа от общечеловеческих ценностей. Эта теория называется - Социальный Дарвинизм. О нем и пойдет речь.

Английская наука, как и любой другой аспект национальной жизни, отвечала реалиям английского национального существования. Есть такой миф, что якобы наука интернациональна и изучает абсолютные ценности. Что за бред! наука изучает то, что ей скажут власти.


Томас Мальтус против нищих и социальных девиантов


Если Дарвин был Христом новой религии, то Иоанном Предтечей социального дарвинизма был Томас Роберт Мальтус, 1766-1834.

В результате огораживаний, большая часть англичан превратились в нищих, без имущества и перспектив к существованию. Мальтус объяснил, почему так должно быть. Дело в том, что человек - это такая пакость, что размножается беспрерывно, пока ему хватает пищи, и будет размножаться, пока пища не кончится - а посему, голод неизбежен.

Основная работа Мальтуса - книга "An Essay on the Principle of Population" (1798). Весьма показательно, что текст величайшего мракобеса XVIII века начинается с витиеватого гимна книгопечатанию, Просвещению и Французской Революции.

Впрочем, с первой же главы, Мальтус с жаром опровергает мифы Просвещения об изначально благой (или способной воспринимать благо) природе человека, и сводит все человеческие интеракции к константам - еде и сексу, с которыми предполагается бороться во избежание голода. Голод и войны, таким образом, выступают в роли спасителей человечества, а размножение оказывается чуть ли не преступлением.

Мальтус отвечал социальному заказу - пытался объяснить, почему в Англии появилось так много нищих, почему в этом нет ничего плохого и как с ними бороться. По его рекомендациям для бедных были организованы работные дома, куда их заключали как в тюрьму без суда. Мужчины и женщины в работных домах содержались сугубо раздельно, чтобы не занимались сексом.

Через примерно 200 лет, теорию Мальтуса развили американские мракобесы Ларри Нивен и Джерри Поурнелл в одной из наиболее культовых книг этого столетия - романе "The Mote in God's Eye".

30 лет, прошедших после Мальтуса, англичане провели, тщетно пытаясь создать для нищих условия, в которых их существование прекратится с минимумом неудобств для хозяев. Работные дома были предварительной репетицией Освенцима. Но спустя какое-то время, оказалось, что бедные - это не опасные паразиты, нуждающиеся в уничтожении (как думали Мальтус и английские власти), а наоборот, полезные и даже необходимые члены общества. Экономическая ситуация изменилась: для дальнейшего процветания, Англия нуждалась в миллионах человекочасов дешевого, неквалифицированного (желательно детского) труда. Действие типичного романа Диккенса происходит посреди трущобы, жизни персонажей (в основном, детей) состоят из бесконечных унижений, но обездоленные персонажи полны нечеловеческого благородства, любви и христианского смирения. Нельзя думать, что у англичан неожиданно взыграла совесть. На самом деле Диккенс отвечал на конкретный социальный заказ, аналогичный заказу, полученному Мальтусом. Эксплуатация изгоев заменила их уничтожение -- при условии, разумеется, сохранения изгоями христианского смирения и любви к ближнему.

Это проливает определенный свет и на историю либерализма - про-военные и мизантропские убеждения Мальтуса оказываются на проверку ничуть не менее людоедскими, чем гуманизм либералов.


Дарвин как теоретик выживания избранных рас


Отказавшись от Мальтуса, кузнецам идеологий пришлось искать новое обоснование социального неравенства. На роль теоретика выживания избранных рас был приглашен Чарльз Дарвин. Хорошо известна, так сказать, естественно-научная сторона дарвиновской теории. Но на самом деле, как и любая цельная идеология, дарвинизм является учением прежде всего социальным.

Oснователем евгеники стал близкий родственник Дарвина, английский психолог Фрэнсис Гэлтон (1822-1911). Евгеника, основанная на учении Дарвина, разрабатывает научные методы эволюционного развития человеческой расы, с целью поощрять размножение лучших особей и препятствовать размножению тех, кто похуже. Оценочные качества "хуже", "лучше" - самое слабое место евгеники, хотя на практике любое общество, кроме либерального, имеет свой идеал человеческой натуры и старается ему следовать. Возражения против евгеники бывают двоякие. Во-первых, возражения онтологические - креационизм полагает, что Творение есть незыблемая эманация Божества, а евгеника, покушаясь на Творение, совершает богохульство и подмену божественного произвола человеческим. Более серьезны возражения оценочные. Либерализм утверждает, что человеческое существо есть совокупность прав. Как субъекты этих прав, все люди равны, а любые оценочные критерии в духе "китайцы лучше белых", "длинноногие лучше коротконогих" или "умные лучше глупых" являются ересью или хуже того - фашизмом. Окончательной победой либерализма и слившегося с ним протестантского фундаментализма (этот синтез известен как американизм) объясняется табуирование евгенической тематики в науке - начиная с 1960-х, с евгеникой борются по всему миру, и искусственное вмешательство в человеческие генные структуры запрещено в большинстве стран мира.

Но так было не всегда. В 1904 году, в University College (Лондон) была основана кафедра евгеники; вслед за ней была основана Галтоновская Лаборатория Национальной Евгеники (1907). В 1910 году, аналогичное учреждение (Eugenics Record Office) было основано в США. Евгеника в то время виделась научным базисом для примитивного расизма, и именно поэтому не встречала никакого противодействия в среди религиозных фундаменталистов Америки. Принятые в 1920-х годах во многих американских штатах законы предусматривали кастрацию неполноценных и стерилизацию социальных девиантов. Аналогичные законы были приняты тогда же в скандинавских странах. В 1930-х, аналогичную евгеническую программу развернули нацисты в Германии. Энергичные меры по уничтожению гомосексуалистов и сумасшедших окончательно дискредитировали евгенику, хотя и после войны евгенические исследования продолжались в Мировой Федерации Душевного Здоровья, вице-председателем которой был Карл Юнг.

Бастионом евгенического видения был и остается современный феминизм. Движение за контроль над рождаемостью, возглавленное феминистками, никогда не было свободно от евгенических и мальтузианских подтекстов. Так, например, основательница Материнской Клиники Контроля над Рождаемостью, пропагандист и врач Мэри Стоупс (1880-1958) писала "низшие и худшие элементы общества производят неисчислимые десятки тысяч неполноценных младенцев, чем истощают ресурсы высших классов" (в оригинале: "a drain on the resources of the classes above them").

Другим аспектом социального дарвинизма были идеи Герберта Спенсера (1820-1903), английского философа, ученого, близкого друга и коллеги Дарвина. Спенсер исходил из тех же системных и буржуазных предпосылок, как Мальтус и Адам Смит, но видел общество не как совокупность индивидов (жрущих и форницирующих у Мальтуса покупающих и производящих у Адама Смита), а как цельный организм, в котором каждая группа несет важную и необходимую функцию. Нищим он в этой функции, впрочем, отказывал, и выступал (разумно, кстати) за отмену всех благотворительных служб и программ. В эволюции философии от Мальтуса к Спенсеру видна прежде всего эволюция английской экономики. От эксклюзивной системы, в которой чего-то значили лишь колониальные чиновники, колониальные солдаты и искусные мастеровые, капитализм превратился в инклюзивный мир, в котором все большее значение приобретал дешевый и неквалифицированный труд. Социальное неравенство теперь объяснялось не тем, что нищие гады размножаются когда по- хорошему надо бы их давить, а тем, что какие-то особи по рождению лучше прочих и заслуживают благ. По сути, конечно, так оно и есть.

Большая часть фразеологии, употребляемой современными социальными дарвинистами, изобретена Спенсером. Так, Спенсер первый написал о "выживании сильнейших" (survival of the fittest) и об Универсальном Законе природы -- существо, недостаточно энергичное для продолжения своего существования, должно умереть (the universal law of Nature - a law that a creature not energetic enough to maintain itself must die). Поскольку Универсальный Закон Природы настаивал на уничтожении нищих - нищие, считал Спенсер, должны быть уничтожены, путем предоставления их самим себе. Весьма логичная позиция.

Многие идеи современного анархизма восходят Спенсеру и Прудону - взгляды Спенсера, при всей их буржуазности, были умеренно-анархическими (его основная книга называлась Человек Против Государства).

Вслед за классическим (целиком буржуазным) социальным дарвинизмом, представленным евгеникой и учением Спенсера, появляется соц-дарвинизм анти-буржуазный и революционный. В этом контексте интересна история дарвинизма в России. Начиная с 1860-х, учение Дарвина стало своего рода религией российских нигилистов. Нигилисты были по складу личности пассионариями, пламенными мистиками и иррационалистами, и воспринимали дарвиновский материализм с тем же религиозным пылом, с которым шли на костер последователи Аввакума. Мизантропский (мальтузианский) аспект дарвинизма игнорировался в России начисто, а вместо этого интеллигенцией принимался органический (спенсеровский и прудоновский) взгляд на государственность, который предопределил победу социализма. Одновременно с этим, религиозная вера нигилистов в эволюцию привели к по сути религиозной вере в необходимость переустройства общества, что и определило неизбежность Революции.


Крещеный еврей Бергсон в России и за границей


На Западе, творческий и религиозный аспект дарвинизма разрабатывал Анри Бергсон (1859- 1941). Берсон прожил 80 лет, написал 30 томов сочинений и получил Нобелевскую премию по литературе, но при том он был писателем мелким и бездарным. Его концепция сводилась к превосходству интуиции над разумом, гибких концепций над жесткими и (весьма непоследовательному) отрицанию дискурсивного мышления. За это Анри Бергсона считали основателем символизма, хотя он оказал куда большее влияние на бездаря и занудного дурака М. Пруста. Простое как мычание учение о творческой силе эволюции (изложенное гораздо лучше в Дао Де Цзин) сделало Бергсону славу революционного ученого, которым он по сути не был. Среди других сомнительных достижений, Бергсону принадлежит создание концепции "открытых" и "закрытых" обществ, впоследствии без изменений воспроизведенной Карлом Поппером, а также основание Лиги Наций, которую он какое-то время возглавлял.

Бергсон был еврей, обращенный в католичество.

Нобелевскую премию он получил в 1927 году за то, что он был блестящий стилист.

Религиозный и мистический аспект эволюционного учения лежит в центре поэтики русского акмеизма. Почти все акмеисты были последователями Бергсона, что можно, наверное, объяснить плохой совместимостью контекстов русской и французской культуры. Впрочем, Бергсоном дело не ограничивалось - теория "адамизма" фашиста С. Городецкого основывалась на превосходстве природного, телесного первочеловека-Адама над серыми толпами современности. Да и сам Гумилев, с его истолкованием акмеизма как высшей точки духовных и физических сил, был законченным ницшеанцем и социальным дарвинистом. Интерес акмеистов к животной природе и доисторическим тварям не случаен, а встраивается в общую концепцию бергсонианского поклонения Эволюции. Своего рода вершиной бергсонианского элемента в акмеизме было стихотворение Гумилева Шестое Чувство.

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.

Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем,
И, ничего не зная о любви,
Всё ж мучится таинственным желаньем,

Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;

Так, век за веком - скоро ли, Господь? -
Под скальпелем природы и искусства,
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.

Впрочем, пара-фашистский, дарвиновский взгляд на эволюцию и телесность был нисколько не монополией акмеизма - можно сказать, что парадоксальный синтез бергсонианства и Ницше был определяющей компонентой русского Серебряного Века. После (и независимо от) Городецкого, поклонение "белокурой бестии" определяло поэтику футуристов (особенно Хлебникова и Маяковского), обэриутов и пролетарских поэтов; какие-то аспекты этого мироощущения можно найти у Луначарского, Белого, Гиппиус и многих других. Учение большевиков о "новом человеке" следует понимать в мессианском и эсхатологическом контексте Начала Века как еще одно воплощение бергсонианского соц-дарвинизма.

Лев Гумилев, прирожденный евразиец, наследник и продолжатель дела Серебряного Века, развил простую социобиологию акмеистов и мистических анархистов в нечто сложное, причудливое, но, несомненно, верное. Мистико-анархический концепт "нового Адама" перетек в восхищение степняками и викингами, здоровыми, смелыми, эволюционно превосходившими уничтоженные ими народы. Спенсеро-прудоновский идеал органического государства превратился в гумилевскую концепцию этноса как организма, который живет и умирает по сложным, но вполне постижимым законам. Шпенглеровская идея о расцвете и гибели культур как организмов превратилась в идею эволюции этносов, возникающих от небольшого племени пассионариев, проходящих стадию установления имперского строя и заканчивающих свои дни в апассионарном разложении наподобии Древнего Рима и современной Европы. Несомненно, учение Гумилева есть непревзойденная вершина теории социальной эволюции и социального дарвинизма. В дополнение к тупо-материалистическому подходу лишенных воображения англичан, Гумилев добавил к дарвиновскому уравнению новую, по сути мистическую силу - пассионарность. В поздних работах Гумилев пытался, малоуспешно весьма, объяснить пассионарность воздействием космических лучей. На самом деле пассионарность - это недостающий трансцендентный компонент в социал-дарвиновском учении, который объясняет невозможность рационально (в циферках) объяснить развитие народов или построить разумную евгеническую программу. Социальный дарвинизм Гумилева, как и всякий вообще соц-дарвинизм - это концепция прежде всего религиозная, но, в отличии от сомнительных исследований евгеники, осознавшая свою религиозную, трансцендентную природу.


Might!

"It is surely one of the most incendiary works ever to be published anywhere."
James J. Martin
Социал-дарвинизм был научным оправданием классового неравенства и существования низших классов. Ходом развития современного капитализма, классовое неравенство было опровергнуто. В "развитых" государствах, низших классов практически не осталось - эксплуатация социальная превратилась в эксплуатацию национальную. Естественно, социальный дарвинизм стал неактуальным, более того, опасным учением. Социал-дарвинизм опровергает либерализм и гуманизм - основу политического учения Нового Мирового Порядка. Более того, социал-дарвинизм настаивает на биологической неизбежности межклассовой войны, чем опровергает либеральный миф о мирном сосуществовании классов. Современный социал-дарвинизм есть учение сугубо революционное.

Людоедский социал-дарвинизм Спенсера умер, не востребованный помягчавшими властями, а бергсонианство само по себе рассосалось в воздухе. Тем, что социал-дарвинизм до сих пор процветает и до сих пор опасен, человечество обязано неизвестному лицу, писавшему под псевдонимом Ragnar Redbeard (Рагнар Краснобородый).

Есть основания считать, что Рагнара Краснобородого звали Артур Десмонд - Десмонд был краснобород, рыжеволос, и писал стихи, похожие на подписанные Рагнаром. Но и про Десмонда известно немногое. Он был уроженцем Новой Зеландии; родился Десмонд то ли в 1842, то ли в 1859 году. В Новой Зеландии Десмонд был революционером левого толка, редактировал газету Трибуна, организовывал профсоюзы и поддерживал Те Кооти, маорийского националиста. Десмонд уехал из Новой Зеландии в Австралию в 1892-м году, где стал прославленным австралийским поэтом и издавал разные радикальные газеты.

В 1895 году Десмонд уехал и из Австралии. Дальнейшая судьба его представляет предмет загадочных слухов. Якобы он взял с собой рукопись magnum opus Рагнара Краснобородого, изданную в Лондоне в 1986. Якобы он был Амброзом Бирсом или был тем рыжеволосым гринго, которого застрелили под видом Амброза Бирса в революционной Мексике. Якобы он жил в Чикаго и издавал журнал в Лондоне. Якобы он воевал за Палестину, и умер там, в 1919 или 1926-м году. Якобы Десмонда видели в Чикаго в 1927-м году, где он содержал книжный магазин.

Есть много сомнений касательно авторства книги "Might is Right" (Право Силы), но одно несомненно -- не написано еще книги более опасной и разрушительной. Это тем более удивительно, что Might is Right, изданная в 1896 году, представляет собой по сути сборник стихов на революционные темы.

Рагнар Краснобородый видит мир как театр военных действий - война всех против каждого и каждого против всех. Естественный человек есть воин, и война управляет естественным бытием. Серые массы, проводящие существование вне действия этого прекрасного закона, не заслуживают снисхождения - это рабы, автоматы. Свобода видится Рагнаром не как состояние, но как процесс, синонимичный войне.

Наградой воина служит выживание в потомстве; но даже и смерть в битве предпочтительнее жизни в рабстве.

Нет ничего опаснее лжи, поскольку нет будущего у народа, в чьем бытии угнездилась ложь. Ложь опасна, но стократ опаснее ложь, которую считают истиной. Необходимо огнем и мечом уничтожить изжившие свою полезность религии и доктрины, ибо они препятствуют выживанию народа. Самой опасной ложью почитается гуманизм. Равенство невозможно, а значит, идея равенства - такая же ложь, как и все прочие. Основа бытия - гносеологический расизм: если ложь укоренилась в теле народа, народ будет уничтожен.

Нет ничего прекраснее победы, и нет ничего позорнее слабости, униженности, подчинения.

"Might Is Right" заканчивается грандиозной пародией на Нагорную Проповедь:

"Благословенны неверящие, ибо их умы не устрашатся; Прокляты "божьи агнцы" ибо кровь их будет течь, белее снега"

"Благословенны мудрые и смелые, ибо они победят в сражении; Прокляты неприспособленные, ибо они будут по справедливости уничтожены."

"Благословен тот муж, чья рука скора в помощи другу; Прокляты организаторы благотворительности, ибо они разносят чуму."

"Трижды прокляты низкие, ибо их удел - служить и страдать."


Социал-дарвинизм здесь и сейчас


Социальный дарвинизм стал не нужен системе, и одновременно (стараниями Артура Десмонда или кто там скрывался под псевдонимом Рагнара Краснобородого) - социальный дарвинизм сегодня есть одна из основ анти-системной мысли. Социал-дарвинизм - единственное, пожалуй, что объединяет анархистов с нацистами, а сатанистов с левыми радикалами. Зачастую так случается, что анти-системная ценность является не более чем негацией ценности системной (так, например, сатанизм есть зачастую не более чем отрицание христианства). С системными ценностями - гуманизмом и отчасти либерализмом - произошло наоборот: это отрицательные ценности, возникшие как негация социал-дарвинизма. Это ставит социал-дарвинизм в уникальное положение - система не может предложить никакой конструктивной критики социал-дарвинизма, ограничиваясь отрицанием всех его постулатов.

Заряженная анти-системным духом выше головы, "Might is Right" недоступна в библиотеках и книжных магазинах. Первое послевоенное издание этой книги появилось в Америке, в полуподпольном издательстве Loompanics, которое специализируется на издании анархических брошюрок, Поваренной Книги Анархиста и подобных ей руководств по изготовлению наркотиков и взрывчатки. Предисловие написал Sid Parker -- известный американский анархист-штирнерианец и издатель журнала Ego. Немедленно, "Might is Right" сделалась библией нео-нацистов и сатанистов (анти-христианских и расистских заявлений там предостаточно).

Идеи социал-дарвинизма близки не только мракобесам. В развернувшейся по Америке дискуссии о моральности абортов (аборты были разрешены там только в 1973-м году) и наркотиков прогрессистами (сторонниками абортов и наркотиков) используются социал- дарвиновские лозунги (пусть неполноценные уроды занимаются само-геноцидом через аборты и наркотики - нам от этого будет легче). Им противостоит союз всех системных сил (протестантов религиозных фундаменталистов и розовых либералов) в поддержку драконовских мер против наркотиков под лозунгами гуманизма.

Другое издание Might is Right сделано Антоном ЛаВеем, основателем Церкви Сатаны. ЛаВей - - человек сугубо секулярный, и, по собственному признанию, не веривший в объективное существование дьявола -- был убежденным последователем социал-дарвинизма; сатанизм ЛаВея по сути весь сводится к повторению тезисов Рагнара Краснобородого.

Главный на данный момент теоретик и практик социал-дарвинизма - сатанист, нео-нацист и революционер Бойд Райс, близкий соратник Антона ЛаВея. Церковь Сатаны сейчас - сугубо коммерческая организация, которая возглавляется Советом Девяти; перед смертью ЛаВея считалось, что Райс займет его место. Бойд Райс - гениальный музыкант, выступающий под псевдонимом NON; один из его лучших альбомов - Might! - написан на стихи Рагнара Краснобородого. Райс объясняет необходимость записи этого альбома так: с детства он был социальным дарвинистом, и, когда в зрелом возрасте прочел "Might is Right", поразился тому, насколько близки его мыслям (вплоть до текстуальных совпадений) заключения Рагнара Краснобородого. После этого Райс много лет пытался избавиться от стучащих в мозгу строчек Рагнара, и, не будучи способен избавиться, положил его (и свои) мысли на музыку.

В отличие от атеиста ЛаВея, Райс религиозен, и поклоняется весьма причудливому божеству, выведенному под именем Абраксас в стихах Карла Юнга. В Абраксасе нашла свое трансцендентное воплощение философия социал-дарвинизма.

ЖЕСТОКОСТЬ НЕБА

По ночам, мертвые стоят вдоль стен, и плачут: "Мы должны знать о Боге. Где же Бог? Или Бог умер?" Бог не умер. Воистину, Бог живет. Есть один Бог, которого вы не знаете, и человечество забыло его. Назовем Бога именем его: Абраксас. Абраксас стоит над Солнцем и стоит над Дьяволом. Невероятное вероятие, несущная сущность. Непросто узнать о божестве Абраксас; его мощь величайшая, ибо человек не узнает ее. В Солнце человек находит абсолютное добро, в Дьяволе абсолютное зло - в Абраксасе: жизнь. Абраксас есть солнце, и Абраксас же - вытягивающее бесконечно горло пустоты. Абраксас имеет двойную мощь, но не видите вы ее, ибо в ваших глазах - война погибших противоположностей. Ибо Солнцебог говорит о жизни, а Дьявол говорит о смерти, но Абраксас говорит забытые слова жизни и смерти теми же самыми устами. Абраксас говорит о правде и о лжи, о добре и о зле, о свете и о тьме - в одном и том же слове, в одном и том же движении. Так почему же ужасен Абраксас? Абраксас прекрасен, как лев, безжалостно опрокинувший свою добычу. Он - обилие, в поисках единения с пустотою. Он -- любовь, и он же -- убийство любви. Он - самый яркий свет дня и он же - темная ночь безумия. Бог населяет регионы солнца, и Дьявол населяет регионы тьмы, но то, что Бог приносит из света, Дьявол вытягивает во тьму ночи. Абраксас есть мир; он приходит, и он уходит. На каждое движение Солнцебога, Дьявол наложит свое проклятие. Все подарки Солнцебога будут воистину даром Дьявола. Все созданное Солнцебогом - придает истинной власти Дьяволу. Это ли - ужасный Абраксас? Это восторг земли и это жестокость неба. Где нет вопрошающего, там нет и ответа - лишь пустыми глазницами смотрит небо, и чавкает тьма.

Михаил Вербицкий

http://zvezda.ru/2000/03/02/hum.shtml

Культурная среда

Иван Иванов

Но как же можно добиться того, что бы лидеры государства работали на свою страну, а не против неё? Можно издать очень умные законы, запрещающие предательство своей родины и жестоко карающие за подобные преступления. Но кто будет следить за соблюдением этих законов? Правоохранительные органы? Но как быть, если работников правоохранительных органов также подчинят себе иностранные политики? Может быть поручить спецслужбам следить за правоохранительными органами? Но кто тогда будет следить за спецслужбами? Какие бы запретительные законы мы не создавали, их всё равно можно будет обойти, если значительная часть элиты общества захочет этого. Единственная причина, которая может помешать властьимущим предавать свою родину – это патриотизм. То есть, надо сделать так, чтобы правители сами не хотели работать на иностранных политиков. Иными словами, среди элиты общества должна существовать соответствующая культурная среда, не допускающая появления коррумпированных элементов. Что это означает?

Например, представим себе некоторое государство, каждый из правителей которого ставит главной целью своей жизни и деятельности обеспечение своего будущего и будущего своей семьи. Назовём этих людей условно "обыватель". У таких людей должна быть вполне определённая система ценностей, и деньги для них стоят выше, чем абстрактная любовь к Родине. Понятно, что находясь у власти эти люди будут строить себе дачи, получать взятки, разворовывать казну и т.д. Поскольку в рассматриваемом государстве все чиновники – обыватели, то во властных структурах сложится вполне определённая культурная среда.   Если в этой культурной  среде появится человек, который начнёт говорить о любви к родине, о том, что нужно работать на благо своей страны и для силы государства, то его не поймут. А то и сочтут "слегка того". В существующей культурной среде такой человек скорее всего не приживётся и он уйдёт из властных структур. 

Теперь "разбавим" сложившееся засилье обывателей некоторым (небольшим) количеством патриотов, которые хоть и не имеют решающего влияния на властные структуры и принятие решений, но, тем не менее, их деятельность заметна. Тогда и культурная среда, существующая во властных структурах, немного изменится. И представим ситуацию из предыдущего абзаца: некто приходит во властные структуры и начинает говорить о любви к Родине. Теперь возможности для этого человека остаться во властных структурах намного больше, хотя большинство его коллег будет смотреть на него искоса.

И уж почти наверняка, этот некто будет занимать свой пост, если количество патриотов во  властных структурах превысит некоторую критическую массу. И его слова о любви к Родине в данной ситуации будут звучать естественно.

Таким образом, можно видеть, что регулируя количество патриотов  во властных структурах, мы меняем состав культурной среды. Тогда и результат деятельности власти в каждом случае будет разный. Повторим ещё раз теорему, сформулированную в начале книги: для нормального функционирования государственного организма необходимо наличие оптимальной культурной (внутренней) среды.

Патриотизм – это не просто осознание своего долга перед родиной или чувство любви к Родине. Это целая философия и система ценностей. Так, человек, который говорит о том, что жизнь одна, и что в этой жизни надо "успеть пожить" и получить максимум удовольствий, скорее всего сделает для себя вывод о том, что деньги – одна из самых главных ценностей в жизни. Именно таким людям принадлежит афоризм: не в деньгах счастье, а в их количестве.  Такие люди больше склонны предавать свою родину. Но если человек очень любит человеческое общение и понимает, что уехав жить за границу ему будет трудно найти общий язык и взаимопонимание с местными жителями, а то и вообще он будет там считаться человеком второго сорта, если он помнит "ту самую улицу, где он с любовью встретился своей", то он с меньшей вероятностью будет разрушать свою страну ради денег или по каким-либо другим причинам. Развивая в культуре государства факторы связанные с патриотизмом (дружба,  верность, честность, порядочность, чувство коллективизма, склонность к самопожертвованию), мы, таким образом, способствуем увеличению количества патриотов в обществе.

Рассмотренный  выше пример подталкивает нас к одному очень важному выводу: любая культурная среда сопротивляется  внедрению чужеродных элементов.

Давайте  разберём ещё один невымышленный случай, произошедший с одним из наших бывших сограждан, уехавших жить в Германию на постоянное место жительства из Казахстана. Будем называть этого человека Стас. Приехав в "Германию обетованную", он через какое-то время устроился работать на бензоколонку. Приступив к работе, он стал получать обычную немецкую зарплату. Понятно, что Стас был воспитан в духе советской производственной культуры. И как всякий представитель этой культурной среды, он не хотел жить на одну зарплату и, поэтому, со временем начал понемногу "колымить". Кому-то продал бензин по более дорогой цене, где-то пустил товар мимо кассы, где-то  прихватил домой то, что плохо лежало и т.д. Словом стал вести себя так, как он привык у себя на родине. Ясно, что через какое-то время владелец бензоколонки узнал о таком поведении Стаса и уволил его.  Но что интересно, после этого Стас вообще не смог найти работу в Германии. Дело в том, что в немецкой производственной культуре среди работодателей есть традиция интересоваться биографией тех, кого они нанимают на работу.  Когда Стас после увольнения пришёл устраиваться на  новое место, у него поинтересовались, где он работал раньше. Соврать Стас не мог, потому что информацию принято перепроверять. Новый хозяин, узнав от старого работодателя Стаса, чем последний занимался на своём рабочем месте,  ясное дело, не стал брать Стаса на работу. И куда бы не пришёл устраиваться наш бывший соотечественник, у него везде требовали рекомендацию со старого места. Понятно, что никому не нужен был такой работник. Стас пытался говорить, что он нигде не работал со времени своего приезда в Германию. В этом случае, его тем более не хотели брать на работу, так как в Германии считается, что если человек долго нигде не работает, то он либо преступник, либо бездельник. В конце концов, бедолага был вынужден вернуться обратно в Казахстан. Он не прижился в новой культурной среде, так как был носителем совершенно иной производственной культуры.

В то же время, если бы какой-то немец захотел бы приехать жить в Казахстан, или какую-то другую республику бывшего СССР, то ему, в свою очередь, также было бы трудно освоиться на новом месте. Здесь его добросовестность скорее мешала бы ему, так как работая добросовестно и честно  в СНГ на данный момент трудно получить достойную зарплату.

Мы видим, что в немецкой производственной культуре гораздо больше, чем было в советской, элементов поощряющих добросовестное поведение работника. Именно поэтому, немецкие товары оказываются более качественными и конкурентоспособными, что является серьёзным преимуществом в конкурентной борьбе.

Повторим ещё раз сказанное ранее: необходимым условием существования государства является постоянство оптимальной культурной среды.

Изменяя состав культурной среды, мы сможем влиять на процессы в обществе и государстве. При   этом, изменение культурной среды может либо укреплять, либо ослаблять государство. Влияние на процессы жизнедеятельности государства путём изменения  культурной среды часто является весьма эффективной подготовкой для использования административных и силовых ресурсов. Так, помощник президента США Джорджа Буша по национальной безопасности Кондолиза Райс в своей статье в газете Известия от 20.02.2003 рассказала о методах, которыми США собираются насаждать "свободу" во всём мире: "Мы не пытаемся навязать демократию другим странам. Мы хотим только помочь в создании условий, при которых люди смогли бы требовать большей свободы для самих себя". 

Меня очень беспокоит то, какие ценности и жизненные ориентиры пропагандируются в данный момент  в наших средствах массовой информации. Появляется всё больше теле- и радиопередач, убеждающих людей в том, что думать в этой жизни нужно только о себе, и что деньги – одна из самых больших ценностей в жизни. Так, например, недавно  (24.04.03) в передаче «Что хочет женщина?» был рассказ про то, как одна дама заняла своему брату большую сумму денег в валюте под огромные проценты (5% в месяц). Причём в этой передаче была очень умело создана иллюзия общественной поддержки  такого поведения (хотя на самом деле в обществе такие действия пока осуждаются). У меня создалось впечатление, что авторы этой передачи целенаправленно пытались убедить зрителей, что подобное поведение является нормой. Кроме того, на радио Юность есть программа Отдушина, где опытный психолог Максим Качалов регулярно и много рассказывает в каких случаях необходимо расстаться со своей женой (мужем), на конкретных примерах показывая как это нужно делать, но практически никогда не объясняя как сохранить семью. Можно привести множество примеров подобных теле- и радиопередач, развивающих эгоизм, беспринципность и равнодушие к окружающим. Я не хочу утверждать, что эти программы следует закрыть. Я лишь считаю, что не должно быть диспропорций между  пропагандой тех или иных жизненных ценностей. Если есть пропаганда личных жизненных ориентиров, то должны существовать и передачи, убеждающие людей в том, что кроме личных, есть ещё и общественные интересы, и что очень часто одно неотделимо от другого. Если есть передача, пропагандирующая эгоизм, то должна быть и программа, воспитывающая отзывчивость и порядочность. Если кто-то рассказывает, как и в каких случаях разрушить семью, то кто-то должен объяснить как и почему надо сохранить семью. Помимо астрологических передач должны существовать также и программы, воспитывающие научное мировоззрение. Всё это относится к вопросам культуры общества. Иными словами, необходимо вести сбалансированную культурную политику.

Следует также избегать напускной и чрезмерной пропаганды искусственного патриотизма, который в советское время набил нам аскомину.

Если однобокая пропаганда эгоистических ценностей не изменится, то вскоре это окажет самое серьёзное воздействие на отношения между людьми, включая такой аспект этих отношений, как семья, а также окажет самое серьёзное влияние на отношение наших сограждан к своей стране и к таким понятиям как Родина.

Мне представляется, что данная проблема является вопросом национальной безопасности, так как культурная среда – это внутренняя среда, в которой развивается наше государство. И те изменения, которые происходят сейчас в этой области, безусловно повлияют  на всю деятельность нашего государства.

Средний человек

В обществе живут разные люди. Деятельность некоторых из них полезна для общества, другие же его разрушают. Результат жизнедеятельности общества – это сумма результатов деятельности каждого из людей, живущих в обществе, то есть результат деятельности некоторого "среднего человека".

Кажется удивительным, что результат жизнедеятельности общества очень часто оказывается  вредным, или даже смертельным для самого общества. Чтобы понять, почему так происходит, рассмотрим группу, состоящую из 3-х человек: квалифицированного физика и не менее квалифицированных музыканта и юриста. Каждый из них является неординарной личностью и очень большим специалистом в своей области. Физик, например, очень хорошо знает физику, разбирается в математике, имеет представление в области химии и других естественных наук. Но он почти ничего не понимает в музыке, плохо знает историю, литературу и другие гуманитарные области знаний. Музыкант имеет  абсолютный слух, знает о музыке очень много, имеет представление в области литературы и некоторых других гуманитарных областях. Но он совсем ничего не понимает в математике, физике, химии и политологии. Юрист, напротив интересуется политологией, историей и, конечно же, знает юриспруденцию.  Правда, он никогда не сталкивался с физикой, не  умеет играть ни на одном музыкальном инструменте и плохо знает художественную литературу.

Если мы суммируем все знания, которыми обладает данная группа, а затем поделим на три (на количество человек в группе), то вот что мы будем иметь: посредственные знания по физике, музыке и юриспруденции. Очень плохие знания по математике, политологии, иностранным языкам, истории. Полное отсутствие знаний по медицине, экономическим наукам, психологии. Таким образом, мы получим "среднего человека" данной группы.

Средний человек случайно выбранной группы людей является весьма посредственной личностью, несмотря на то, что каждый человек из данной группы является довольно умным и образованным человеком. Все рекламные кампании, будь то реклама политической партии или майонеза, рассчитаны именно на среднего человека. Тогда становится понятным, почему самые идиотские рекламные лозунги являются весьма эффективными. Например: "Пей наши напитки. Не дай себе засохнуть" или "Иосиф Сталин – отец всех народов".

Становится понятным, что такое глупое существо как "средний человек", если дать ему полную свободу, может принести самому себе много вреда. 

Тезис о бестолковости и посредственности "среднего человека" находит своё подтверждение в главе "Есть ли жизнь на марсе?" (См. ниже)

Причём, говоря о среднем человеке, мы для примера взяли образованных людей, профессионалов своего дела. Но ведь в обществе не все такие. Есть и бомжи, и зэки, и домохозяйки (да простят меня последние).

В  обществе всегда существует определённое количество людей, не обладающих знаниями в той или иной области. Поэтому, даже совершенно абсурдные идеи находят своих сторонников. Так, в США существует организация, пытающаяся доказать всему миру, что Земля имеет форму диска. Масса людей верит, что если чёрная кошка перебежит дорогу, то случится несчастье. Существует также теория, утверждающая, что формы черепа у украинцев и русских значительно различаются. Этот список абсурда можно продолжать до бесконечности.

Идеи, созданные однажды, почти никогда не удаётся полностью изжить. Они существуют, то захватывая всё большее количество умов, то сдавая свои позиции в зависимости от того, какая культурная среда существует в обществе и какие ещё идеи бродят по умам.  Идеи сражаются между собой за умы людей. Ведь если человек посвятит своё время одной идее, то он уже меньше времени сможет посвятить другой идее.

О глобальном господстве США.

С давних времён в различных частях света возникали империи, подчинявшие себе огромные территории. Но ни одна из этих империй не являлась подлинно мировой державой. Никогда ещё в истории не было прецедентов всемирной гегемонии какого-либо государства. Этому мешала техническая неразвитость и отсутствие соответствующих средств связи, обеспечивающих мгновенную доставку информации из одной части империи в другую. Но в 20-м веке, благодаря техническому прогрессу и развитию коммуникаций, Мир многократно сузился. Теперь мы можем перелететь из одной части Света в другую всего за несколько часов. За пару минут информация о важных событиях разлетается по всему Миру. Иными словами, Мир становится единым, и тому существуют объективные причины. И именно сейчас возникла реальная угроза глобальной гегемонии одного государства. Первыми в сложившейся обстановке правильно сориентировались американцы. Вот почему Соединённые Штаты являются на данный момент "Царём горы".

Планета Земля в политическом смысле является замкнутой системой.  На других планетах не существует государств, способных повлиять на ход политических процессов на Земле. Поэтому, если глобальная гегемония США в конце концов установится, то ничто уже и никогда не сможет нарушить её извне. Эта гегемония может прекратить своё существование только в том случае, если США сами того пожелают (что вряд ли).

Американские политологи активно муссируют идею о том, что гегемония США служит целям всего человечества, мол, в мире будет больше порядка благодаря тому, что американские вооружённые силы станут сдерживающим фактором в отношениях между различными государствами.  Иными словами, нам пытаются доказать, что для того, чтобы сильные государства не смогли проявлять агрессию по отношению к слабым, надо разрешить Соединённым Штатам проявлять агрессию к тем, к кому они посчитают нужным. Чем тогда США лучше Ирака, попытавшегося в своё время аннексировать Кувейт? Может быть, лучше разрешить Ираку быть мировым жандармом? Или США являются более гуманным государством чем Ирак? Может быть, атомная бомбардировка Японии более "гуманный акт", чем захват Ираком Кувейта? И я не понимаю, чем бомбёжки Югославии лучше атак Аль-Каиды на Всемирный Торговый Центр.

 Словом, вряд ли кто-то всерьёз станет утверждать, что глобальное господство США ставит своей целью распространение идей гуманизма и справедливости. Можно также утверждать, что глобальная гегемония любого государства, будь то США, СССР или гитлеровская Германия, в конце концов приведёт к становлению антигуманного режима. Только верховенство закона в отношениях между государствами сможет обеспечить более или менее гуманную всемирную политическую систему. А вот вопрос о том, как на практике воплотить идею верховенства закона, мы в данной книге оставим за скобками. Заметим только, что для этого необходимо существование не менее двух центров силы.

Надо признать, что мы опоздали с формированием многополюсного мира. Вряд ли Соединённые Штаты теперь позволят возникнуть другим полюсам силы. Возникновение таких полюсов можно было бы назвать мировым переворотом, по аналогии с государственным переворотом. Воображение рисует мне страшную картину. В отсутствии конкуренции со стороны других государств, США  через несколько десятилетий будут по своему усмотрению уничтожать одни народы, и возвышать другие. И я не вижу никаких реальных причин, которые не позволили бы американцам при установлении тотального глобального господства вести политику геноцида и истребления по отношению к другим народам. 

Есть ли жизнь на Марсе?

На этот вопрос наука не знает достоверного ответа. Тем не менее, совсем недавно в Соединённых Штатах объявили о так называемом "величайшем научном открытии". Якобы, в Антарктиде был найден марсианский метеорит, на котором были обнаружены следы марсианской жизни. Штатовские "учёные" даже поспешили объявить факт существования внеземной жизни доказанным.  Хотелось бы заметить, что это не первая "сенсация" подобного рода. В 60-х годах французы также объявляли о нахождении подобного метеорита.

Но давайте посмотрим на жизнь этого метеорита  более внимательно. Вернёмся мысленно на несколько миллионов лет назад. Этот метеорит лежал себе спокойненько на поверхности Марса, марсианские "бактерии" якобы капашились на этом метеорите и занимались своими делами. И тут произошла катастрофа,  камень был выбит с поверхности планеты в околомарсовое пространство. Как такое могло произойти? Штатовские "учёные" заявляют, что такое произошло в результате удара о поверхность Марса другого метеорита. Надо заметить, что для того, чтобы метеорит смог покинуть поверхность Марса и даже стать "спутником" Солнца, необходимо, чтобы он приобрёл скорость не менее 3,5  километров в СЕКУНДУ, что составляет около тринадцати тысяч километров в час. И эта величина рассчитана без учёта сопротивления марсианской атмосферы. Это огромное число, по которому можно судить о силе удара другого метеорита о поверхность Красной планеты. В результате такой катастрофы, напоминающей ядерный взрыв, на выбитом метеорите не должно было остаться не только живых бактерий, но даже каких-либо следов жизни. При этом часть метеорита неизбежно сгорела бы в результате трения о марсианскую атмосферу. То есть, бактерии на самом деле должны были находиться "внутри" камня. Как они туда попали? Наверное, марсианские бактерии питаются камнями, что ли.

Но мы рассмотрели только первый этап путешествия нашего странника. Дальше он несколько миллионов лет "гулял" по просторам Солнечной системы. В этих условиях следы жизни, если бы они были, вполне могли сохраниться. Но вот при падении на Землю (вероятность этого события крайне мала), метеорит, в результате трения о воздух, также должен был бы нагреться до очень высоких температур и потерять значительную часть из оставшейся массы. (Все метеориты при падении на Землю сгорают в атмосфере полностью или частично). И опять же, на нём не должно было остаться никаких следов жизни.

Таким образом, мы видим, что эта "научная сенсация" – чистая афёра. Но давайте зададимся вопросом, зачем американские учёные и даже политики государственного уровня занимались раздуванием этого лжеоткрытия? Ответ становится понятным, если мы посмотрим,  какой след оставила эта кампания в сознании людей. Конечно, ни один разумный учёный не поверил в достоверность этого "открытия". Но большинство людей не будут утруждать себя рассуждениями на тему правдивости этой сенсации. В  памяти этих людей (особенно детей и подростков) США навсегда останутся как первооткрыватель внеземной жизни. А это и было главной целью штатовских политтехнологов.

Даже если бы кто-то и вздумал заниматься разоблачением этой афёры, то далеко не все люди услышали бы его аргументы, а из тех, кто услышал бы (причём, далеко не сразу услышал!), не все бы поверили, и остаток благоприятных для Штатов впечатлений в сознании людей всё равно остался бы.

Понимание таких действий штатовцев заставляет задуматься, а были ли штатовцы на Луне? При ближайшем рассмотрении оказывается, что не существует достоверных доказательств этого события. Во всяком случае, я не встречал их в прессе и доступной мне научной литературе. Так что, вопрос о правдивости штатовского путешествия на Луну остаётся открытым.

Хотелось бы заметить, что совсем недавно из США пришло известие об очередной научной "сенсации". Секта Раэлитов заявила о рождении первого клонированного ребёнка. Я не буду заниматься здесь разоблачением этой афёры (очередной по счёту). Предоставляю читателю возможность сделать это самостоятельно.

Самое главное изобретение штатовцев.

Справедливости ради скажу, что штатовская наука является наиболее развитой  в мире. В США делается немало полезных открытий и технических разработок. Но самая главная разработка, которую сделали штатовские учёные – это технология манипуляции массовым сознанием и надувательства масс. Помимо настоящих научных открытий в США время от времени делаются дутые сенсации. Кроме того, штатовские политтехнологи позаботились о том, чтобы деятельность объективно существующих ориентационных ресурсов обратить себе на пользу. Так, большинство нобелевских премий вручается американским учёным. Некоторые из этих учёных получают премии вполне справедливо. Заслуга же других  заключается только в том, что они – штатовцы.

Посмотрите как-нибудь телепередачи  "Слабое звено" и "Кто хочет стать миллионером?"  Вы сможете заметить, что время от времени в них проскальзывают вопросы, оставляющие в памяти людей благоприятное впечатление о США. Вы не встретите  здесь вопросов про русскую лапту, но зато есть вопросы про американский бейсбол. Мне запомнился один из вопросов в передаче "Кто хочет стать миллионером?": "В какой стране впервые появились небоскрёбы?". Варианты ответов были такие: США, Франция, Германия и, по-моему, ещё Великобритания. Правильный ответ (конечно же!) – США. И замечательный комментарий ведущего: "экономическое развитие Америки в конце 19-го века шло настолько интенсивно, что сделало возможным построение небоскрёбов". Этот вопрос и ответ на него, а также последовавший за ним комментарий был услышан миллионами людей. И большинство из них получили свою порцию положительных эмоций о Штатах.   Можно было бы вместо этого вопроса задать такой: "В какой стране впервые появилась демократия?" и предложить варианты ответов: США, Древняя Греция, Франция или Швейцария. Но такой вопрос не зададут, потому что правильный ответ – Древняя Греция. Если задать этот вопрос, то США не будут представлены в выгодном свете по сравнению с другими странами, что не соответствует целям авторов передачи.

Подобное воздействие оказывается очень эффективным, так как происходит постепенно и незаметно для сознания большинства людей. Интересующимся рекомендую вспомнить  о "25-м кадре".

Из всего вышесказанного можно сделать вывод: США ведут информационную атаку на весь Мир. Тактические цели такой атаки после прочтения настоящей главы становятся понятными. О стратегических целях и последствиях остаётся только догадываться. Возможно, это один из инструментов установления глобального господства США.

http://ivanivanov4.narod.ru/0001.html

Джон Чакмен

Жалкие либералы Америки: продолжение сериала

Споры вокруг последнего фильма Майкла Мура "Фаренгейт 9-11" проливают яркий свет на характер современного американского либерализма. Весь этот шум создает впечатление, что произошло нечто действительно радикальное и важное.

Это не так. Этот шум представляет собой очередной пример того, что Роберт Хьюз называл американской "культурой жалоб" - бесконечные пререкания, которые никогда ничего не решают, и ведутся ради самого процесса.

По своей сути, этот фильм абсолютно консервативный, что осталось практически незамеченным, за исключением проницательной рецензии Роберта Йенсена "Глупый белый фильм". Фильм Мура не объясняет ничего о тех событиях, которые он обещает расследовать.

Цель Майкла Мура - это позволить американским либералам почувствовать какие они хорошие, вместо того чтобы поставить под вопрос свое общество, которое бросает на планету все более длинную, холодную и темную тень. Такая работа хорошо оплачивается, и Мур становится действительно богатым человеком, нечто вроде придворного шута на хорошем содержании для тех, кто временами испытывает уколы либеральной совести или простой порядочности.

Мур любит избражать из себя большого невинного паренька из американской глубинки, этакого современного Спэнки МакФарланда, только намного старше, с довольным видом волочащегося в потрепанной бейсбольной кепке, верного ценностям Флинта (штат Мичиган) 50х гг., и с невинным видом задающего неудобные вопросы о серьезных вещах. Такой Сократ из американской глуши в мешковатых штанах и кроссовках.

Это привлекательный образ для умственно путанной, инфантильной культуры США. И все же именно эти свойства сделали возможным вторжение в Ирак и другие ужасные действия этой страны.

В отличие от прямолинейного Спэнки, в Муре живет довольно неприятный шут, или проказник. Я имею в виду не талант к смешному, который обеспечивает быструю распродажу его книг, а определенную склонность к ухмылке, мелким пакостям. Это хорошо заметно во многих эффектах, которые он использует, порой весьма хитро, в кино и на телевидении, чтобы заснять реакцию тех, кто не пошел бы на прямой разговор с ним.

Его фильм основан на том самом непоследовательном мышлении, полном недоказанных посылок и туманных намеков на заговоры, которое, в той или иной степени, типично для большинства американских СМИ. Это мышление типично и для президента, который продолжает говорить нам, что он разорил Ирак и потратил сто миллиардов долларов для того, чтобы спасти жизни американцев.

Несколько месяцев назад Мур рассказал всему миру, что он обрел своего кандидата в президенты в лице генерала Уэсли Кларка. Это заявление должно бы было встревожить людей, потому что взгляды Кларка неотличимы от взглядов Буша, а поведение генерала в бывшей Югославии было высокомерным, провокационным и опасным.

Мур просто хочет избавится от Буша, и ради этого он готов поддержать опасного оппортуниста Кларка. В своем фильме он собрал амальгаму отношений, предположений и интересных, но, в основном, мало проясняющих суть дела кинофрагментов в надежде вызвать взрыв эмоций, достаточный для того, чтобы отделаться от Буша.

Но почему Мур, а я вижу его как представителя либеральной Америки, так хочет избавиться от Буша, что готов занять беспринципную позицию, поддерживая кандидата не менее, если не более опасного?

Не думаю. что это оттого, что Буш представляет опасность американским ценностям, любимый аргумент американских либералов с их путаницей в голове. Ведь Буш во многом верно отражает эти ценности. Я думаю, что так отчаянно стараются избавиться от Буша, потому что он компрометирует их. В Буше есть что-то нестерпимо американское, что-то такое, что обнажает неприглядную правду об обществе, которое он представляет. Как это было с братом президента Никсона, который пытался построить империю общепита на основе "гамбургера Никсона", или как в случае с вечно ноющим любителем пива Билли Картером, братом другого президента.

Да, Буш причинил миру много зла. Но президент не может действовать в одиночку. Когда в последние дни своего президентства Никсон ночами бродил по коридорам Белого дома как бормочущий призрак с кувшином виски, вооруженные силы и другие ведомства были предупреждены не подчиняться приказам, которые не прошли через установленные законом инстанции. И не только правительство ограничивает власть президента. Это также и Конгресс, и вообще, американский народ. Антивоенные протесты времен вьетнамской войны не имели силу закона, но они сильно влияли на политический курс правительства. Кровавое фиаско в Ираке произошло с соучастием Конгресса, включая сенатора Керри, и при пассивном согласии большинства американцев.

Правда заключается в том, что Буш представляет собой довольно типичного, зажиточного американца среднего возраста. Он говорит и мыслит так, как говорит и мыслит огромное число американцев. Он бегает и играет в гольф. У него есть склонность к школьным проделкам, как и у Мура, но менее хитрым. Он без тени сомнения принимает за правду все сказки об Америке, ее официальную версию о себе как о богоизбранном месте на земле, со свободой и справедливостью для всех. Это то, что объединяет его с Майклом Муром и либералами, размахивающими звездно-полосатым флагом.

История личного спасения Буша близка и знакома десяткам миллионов американских семей (Буш страдал алкаголизмом, но уверяет, что выздоровел - ред.). Тот же американец, который не может похвалится своей историей такого рода, ищет ее в дешевых журналах на стойках супермаркетов и телевизионных ток-шоу. Это национальное помешательство на идее начать свою жизнь сначала представляет собой еще одну форму инфантилизма..

Буш всегда наслаждался обеспеченной жизнью, ничем не заслужив ее. Но ведь это и является мечтой огромного числа американцев, выбрасывающих свои деньги на лотерейные билеты и рулетку. Американцы любят смотреть семейные теледрамы, вроде Оззи и Харриет в 1950х, где никогда ничего серьезного не случается, а просто славные люди плывут себе в лишенном времени пространстве. Многие современные шоу, такие как Зайнфельд, это просто более хипповые версии того же самого.

Весьма типично отсутствие у Буша какого-либо интереса к серьезным книгам--по всей видимости он не прочитал ни одной--к настоящему искусству и новым идеям. Последним президентом США, который испытывал какой-то интерес к искусству и мысли, был Кеннеди. Это, а также безразличие Буша к миру за пределами США ставит его в самую середину средней Америки.

Меня могут спросить: "мы знаем Буша как жестокого человека с признаками психопатии. Как же его можно сравнивать его со средним американцем?" Видите ли, средняя Америка это отнюдь не безвредное, приветливое место, каким представляет ее Голливуд в своих фильмах-конфетках. Это место, где тридцатилетняя супружеская пара убеждена в своем праве иметь в пригороде дом с шестью спальнями на большом куске земли и, по крайней мере, два лесовоза перед ним (т.е. два джипа или т.п. машины - ред.). Это место, в котором люди игнорируют все отвратительные аспекты своего общества: гетто, деградирующие школы, отсутствие медицинской помощи для десятков миллионов. Это место, где непрестанное требование потреблять все больше угрожает будущему всей планеты. И это то место, которое толкает Америку к созданию глобальной империи.

В отличие от утверждений либералов, Буш идет по столбовой дороге амриканской истории. Детские лозунги, призывающие "вернуть нам Америку", или, еще хуже, наклейки с вопросом к Бушу "Чувак, где моя страна?" есть именно ничто иное, как инфантилизм. Буш - это неуклюжий, неприятный образчик традиционного американского поведения и ценностей. Разве вторжение в Ирак основывалось на каких-то других убеждениях и ценностях, чем вторжение под лживым предлогом на Кубу? Как насчет агрессии против Мексики или захвата Гаити? Или холокоста во Вьетнаме и Камбодже? И чем отличается "Пэтриот акт" Буша от драконовских законов времен Джона Адама или бесчинств ФБР при Гувере?

Как красочного героя Марлона Брандо в фильме "На набережной", американцев всегда привлекало то, что обычно называлось "классом" (в смысле как в фразе "высокий класс" - ред.). В фильмах золотой эпохи Голливуда, от Джона Гарфилда до Хамфри Богарта, это слово встречаешь на каждом шагу именно в этом смысле. Ведь пульсирующая сердцевина американского существования - это делать деньги, как можно больше денег, как можно быстрее и любой ценой и почти любыми средствами. В конце концов, ты должен показать "класс".

В то время как вкус американской культуры изменился, особенно что касается полного забвения сочувствия к обездоленным характерного для периода после Великой депрессии, в ней остается заметным желание найти какой-то эквивалент понятия "класса" 1950х . Это видно повсюду, от названий моделей машин и жилых районов до мод популярных американских дизайнеров вроде Ральфа Лорена или таких фигур как Марта Стюарт. Одна из проблем с Бушем это то, что, несмотря на всю его типичность, у него нет "класса". Досадно иметь империю, чей цезарь становится посмешищем для всего мира, для всех тех говорящих где-то там на птичьих языках народов, которые издеваются над лидером богоизбранной страны.

Я отношусь с подозрением к нытью американских либералов по поводу убитых в Ираке профессиональных солдатах, в сущности, горстке солдат по сравнению с десятками тысяч невинных иракцев, убитых как в этой войне, так и в результате предшествующей ей жестокой десятилетней блокаде, организованной американцами. Это относится и к сцене материнских слез в фильме Мура. Нет, я не имею в виду самих этих бедных матерей, чья потеря реальна. Я говорю о рассчете самого Мура на предсказуемый эффект, который эти сцены должны были вызвать у американских зрителей. Вид небольшого числа завернутых в флаг гробов представляется почти единственной силой, питающей вялое антивоенное движение в этой стране.

Когда в этом фильме раздаются жалобы по поводу убитых американских солдат, я не мог не подумать обо всех тех слезах, пролитых у мемориала солдатам США павшим во Вьетнаме. О слезах, пролитых над теми, кто погиб, неся уничтожение и разрушение народам других стран. И никогда, ни единой слезы, пролитой о миллионах человеческих жизней, загубленных Америкой.

В куда более трогательном документальном фильме времен Вьетнамской войны под названием "Сердца и умы" есть такая сцена. Вьетнамский бедняк убивается над телом своего убитого ребенка, одного из тех бесчисленных невинных людей, убитых американцами, летающими слишком высоко, чтобы видеть ужас, который они сеют. За этой сценой следует интервью с комфортно сидящим генералом Уэсморлендом, который читает лекцию на предмет того, что азиаты имеют иное отношение к ценности человеческой жизни, чем американцы. Да, это тоже пропаганда со стороны документалиста, но убийственно правдивая и незабываемая.

Это был прекрасный документальный фильм, но ему не грозило сделать своего создателя богатым человеком. Американцы просто напросто не интересуются страданиями других народов, особенно, когда они являются их источником. И хотя ради справедливости надо отметить, что такие страдания им позволяют видеть крайне редко, все же поразительно насколько у них отсутствует спсобность вообразить, что происходит, когда их самолеты сбрасывают тысячи тонн взрывчатки и шрапнели.

Но даже если вы не разделяете моих чувств и вас трогают слезы матерей в заключительной части фильма Мура, будьте очень осторожны, когда пойдете голосовать против Буша. Керри до сих пор не сказал ни единого слова в осуждение этой войны. Он не осудил Буша и ограничился повторениями официальных данных о действительном положении вещей в Ираке, которые все мыслящие люди знали еще за год до опубликования этого доклада. Взгляды Керри на положение на Ближнем Востоке, его услужливое потворствование самым темным интересам Израиля обещают новые беды в будущем. Он является убежденным и тупым сторонником глобальной империи.

Здесь мы подходим к настоящей трагедии Америки и действительной причине 11 сентября и и других ужасов, а именно: к убийственной готовности Америки играть роль глобальной империи со всей жестокостью и нецивилизованностью, которые для этого потребуются. Пусть мне объяснят, как такой идейно путанный фильм, как фильм Мура, даже если он поможет свалить Буша, может внести хоть какой-то вклад в решение великой дилеммы Америки: ее ненасытной жадности и готовности к ужасным деяниям под аккомпанимент высокопарных слов.

----------------------------------------------------------------------
Джон Чакмен (Chuckman) в прошлом главный экономист большой канадской нефтянной компании. Он покинул США (Чикаго) в молодости и бедности, когда американское правительство приступило к уничтожению миллионов вьетнамцев только потому, что они хотели устроить свою экономику на неправильных, с точки зрения США, принципах. Живет в Канаде. Вы можете посклать ему свое мнение об этой статье по адресу

chuckman@YellowTimes.org

Перевод Вадима Штольца
http://www.left.ru/2004/11/chuckman110.html