 |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Меньше трети россиян уверены в своем будущем. В этом они очень похожи на пожилых бостонцев. Напротив, почти две трети молодых иммигрантов в Нью-Йорке уверены в своем будущем и лишь четверть из них не уверены. Любопытно отметить, что более длительный срок пребывания иммигрантов в США не укрепляют их уверенность в будущем. Что же касается подоплеки страхов о будущем, то в интервью были вопросы, которые позволяют представить ответы в виде такой таблицы. Вопрос ставился так: “Вы сказали, что не уверены в будущем людей, занимающих такое же общественное положение, как Вы. Как бы Вы охарактеризовали такое состояние?”
Таблица 2 Испытывали сильную тревогу и постоянный страх, думая о людях (%)
Российские иммигранты испытывали более сильные тревогу и страх по поводу будущего России, чем по поводу своей социальной, этнической группы или по поводу жителей своего региона или своего поколения. Однако они озабочены этим в два-три раза меньше, чем жители России. Специально следует сказать об уровне тревог в России и среди иммигрантов в США.
Таблица 3 Процент тех, кто сказал “да”
При анализе этой таблицы бросается в глаза близость данных по России и Бостону. С другой стороны, как и следовало ожидать, молодых иммигрантов постоянно преследуют мысли о работе (53,5%), они чаще спорят, зная, что они неправы и, конечно, ощущают бодрость в два раза больше, чем пожилые бостонцы. В целом, если и есть различия между россиянами и иммигрантами, то они не столь разительны как при анализе страхов и тревог, связанных с конкретными угрозами и опасностями, к анализу которых мы сейчас приступаем.
Прежде всего отметим, что россияне, безусловно, превосходят иммигрантов своими тревогами и страхами по всем позициям. Исключением является угроза захвата власти радикальными коммунистами (здесь у иммигрантов 39,6% и 51,1% против 21,6% у россиян), распространение неонацизма и насилия (соответственно — 55,8 и 58,2% против 17,7% в России), нашествие ислама (18,6% и 39,5% против 9,0% у россиян), геноцид 44,2% и 41,8% против 19,7 в России). Что касается терроризма, то у иммигрантов 44,2% и 48,9%, а у россиян 45,4%. Итак, отметим, иммигранты в отличие от россиян боятся геноцида, ислама, неонацизма и коммунизма. Существенно отличаются россияне от иммигрантов своими страхами полного беззакония, криминализации, захвата власти экстремистами или мафией, ядерной войны, гражданских и этнических войн, нападением со стороны других государств. Так, нападения других государств в России боятся 21,8%, в Бостоне — 7%, а в Нью-Йорке — 0. Здесь, вероятно, сказывается почти отключенность тех, кто оказался за океаном, от реальных проблем, которые не могут игнорировать россияне. Может быть, поэтому же иммигранты не очень обеспокоены и экологическими бедами, которые вызывают сильные тревоги и страхи в России. Природные бедствия, катастрофический неурожай, истощение природных ресурсов, химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов, исчезновение лесов и животных, накопление отходов, глобальное потепление — все это заметно меньше тревожит новых американцев, чем россиян. Иммигранты из всего перечня страхов и тревог лидируют по 4 показателям: геноцид, ислам, неонацизм и коммунизм. Т.е. если говорить по группам опасностей, их страхи в основном связаны с бедствиями, порождаемыми так называемыми враждебными силами (группа IV), где у россиян, напротив, самые низкие показатели, особенно по сравнению с социально-экономическими потрясениями (группа III) и экологическими катастрофами (группа II). Попробуем подвести итоги.1. Прежде всего нужно отметить, что по сравнению с данными по Советскому Союзу (1989-90 гг.) в современной России (1996 г.) процент тех, кто боится возврата массовых репрессий, вырос в 2 раза, тирании и беззакония в 3 раза, нищеты, криминализации, национальных конфликтов в 4 раза. Это свидетельствует о том, что катастрофичность сознания россиян катастрофически возросла в годы так называемых демократических реформ. 2. Уровень страхов и тревог у иммигрантов по всем показателям значительно ниже, чем у россиян. При этом такие показатели, как беззаконие, национальные конфликты, возврат к массовым репрессиям выше у тех, кто недавно прибыл в США и у кого, видимо, еще свежи воспоминания о современной жизни в России. 3. Что касается чисто психологических тревог, то здесь обнаруживается большое сходство между россиянами и пожилыми бостонцами. Молодых же иммигрантов в Нью-Йорке постоянно преследуют мысли о работе, они чаще спорят, сознавая, что они неправы. При этом у них, естественно, ощущение бодрости почти в два раза выше, чем у бостонцев. 4. Менее трети россиян уверены в своем будущем. В этом на них весьма похожи бостонцы и заметно отличаются от молодых иммигрантов в Нью-Йорке, у которых этот показатель в два раза выше. 5. Российские иммигранты испытывают более сильную тревогу и страх по поводу будущего России, чем по поводу своей социальной, этнической группы или по поводу жителей своего региона или своего поколения. Однако вряд ли их можно назвать патриотами, поскольку они озабочены этим в два-три раза меньше, чем россияне. 6. Конкретный анализ всего перечня страхов и тревог показывает, что существенно отличаются россияне от иммигрантов своими страхами полного беззакония, криминализации, захвата власти экстремистами или мафией, ядерной войной, гражданскими и межэтническими войнами, нападением со стороны других государств. Последнего боятся в России 21,8%, в Бостоне 7%, в Нью-Йорке — 0. Здесь, видимо, сказывается отключенность тех, кто оказался за океаном, от реальных проблем, которые не могут игнорировать в России. Из всего перечня страхов и тревог иммигранты сфокусированы на 4 показателях, по которым они и лидируют с большим отрывом: геноцид, ислам, неонацизм и коммунизм. Глава 13 (В.Шубкин). Сюрпризы в исследованииЕсли на минуту оторваться от цифр, таблиц, графиков, то что же можно сказать нового о страхах россиян? В чем они совпадают и в чем они отличны от стереотипов и привычных схем, распространяемых политологами, социологами, средствами массовой информации? Поскольку аналогичных обследований в других странах не проводилось, и поскольку в нашей выборке более 90% русские, мы в качестве основы для сопоставлений попытались использовать некоторые данные, почерпнутые в одной из лучших книг последних лет по этим вопросам (К.Касьянова “О русском национальном характере”). Она привлекала нас не только теоретической позицией автора, опирающейся на сформулированное Эмилем Дюргеймом в своем труде “Элементарные формы религиозной жизни” позиции: “Общество основывается... прежде всего на идее, которую оно само о себе создает”. “К чему обычно апеллируют при постановке каких-то общенародных задач? — пишет К.Касьянова. — К представлениям народа о самом себе: что он народ может, чего хочет. А это последнее представление обязательно включает в себя понятия не только о том, как должно данному народу жить (в смысле создания себе определенных условий быта и деятельности), но и о том, чему он должен служить, т.е. к чему он призван в общеисторическом мировом процессе, представления о котором также входят в культуру любого, даже самого малого по размерам, этноса”. (41) Согласно развиваемой К.Касьяновой концепции, ценностная структура личности “погружена” в ее архетипы, а те элементы, которыми личность соприкасается с окружающим миром — “типичные действия” — и составляют ее этнический характер, лежащий в основе характера индивидуального. Для изучения социальных архетипов необходима разработка такой методологии, которая учитывала бы не только те ценностные ориентации, которые могут быть выявлены путем опроса, но и бессознательные структуры социальных архетипов, которые находятся за пределами вербальной сферы. Для получения таких данных автор книги использует тест ММРI — Миннесотсткий многофакторный личностный опросник, который впервые был предложен в 1941 г. американскими учеными Хозевеем и Мак-Кинли и который был адаптирован к российским условиям. Сопоставление американских и российских данных по одним и тем же переменным позволило констатировать разницу между нашей этнической культурой и тем эталоном, который постоянно принимается нашей русской интеллигенцией за выражение более высокой степени общечеловеческого развития, и которого мы вроде бы не можем полностью достигнуть в силу нашей извечной отсталости, дикости и неразвитости. Автор приходит к выводу, что наши этнические архетипы чрезвычайно устойчивы и главная наша культура в отличие от западноевропейской исходит из другого представления о мире и о месте человека в нем и потому (а не по причине незнания, неумения или неразвитости) задает другую модель поведения. Так, анализируя шкалу Р (репрессия) как глобальную модель “ответа” на ситуацию, К.Касьянова рассматривает два главных принципа существования общества и культуры: либо изменение и приспособление к себе окружающей среды, либо сохранение ее и приспособление себя к ней. Первый принцип максимизируется сейчас в западноевропейской культуре; там человек борец, созидатель, преобразователь окружен благовейным почтением и эти его качества стали ценностью, эталоном. Мы же на уровне “социальных архетипов”, по-видимому, реализуем второй принцип. Сознание нашего народа единодушно с православной религией, которая в отличие от протестантизма, видящего в труде смысл и предназначение человека в мире и главное средство очищения и созидания его души, отрицает за трудом такое значение. “В целом, — пишет К.Касьянова, подводя итоги своего исследования русского характера, — перед нами предстает культура очень древняя и суровая, требующая от человека сильного самоограничения, репрессии своих непосредственных внутренних импульсов, репрессии своих личных, индивидуальных целей в пользу глобальных культурных ценностей. Все культуры в какой-то степени построены на таком самоограничении и на такой репрессии, без них нет культуры вообще. Но здесь важна так же и сама степень. В нашей культуре эта требуемая от человека степень необычайно высока.” И затем, рассмотрев возможности нерепрессивной культуры, ориентированной на идеалы чувственные и гедонистические, не ограниченные никакой религиозно-моральной нормативностью, автор приходит к выводу, что это величайший соблазн и весьма опасно для современного мира. “Западная культура сделала всему миру “прививку” активности и динамичности, теперь она сама нуждается в “прививке”, которая бы подняла в ней ценность самоограничения”. Это требуется прежде всего в сфере экологии, где извечное равновесие между человеком и природой нарушено. Из этой основополагающей черты характера произрастают и отношения русских ко многим угрозам и опасностям современной жизни. Главным сюрпризом, безусловно, в том числе для исследователей, явились данные о том, что наибольшие тревогу и страх вызывают возможности экологических катастроф. Среди многих и в России, и на Западе распространено мнение, что россияне характеризуются весьма низким экологическим сознанием. Дескать, страна велика и обильна и поэтому население привыкло брать у природы сколько ему вздумается. Однако тот факт, что самой главной опасностью россияне признают химическое и радиационное заражение воды, воздуха и продуктов, что этот показатель страшит больше, чем нищета, что он выше, чем у иммигрантов в Бостоне и Нью-Йорке, опровергает эту точку зрения. Может быть, она и была справедлива несколько десятилетий назад. Однако после Чернобыля, после ряда других катастроф, кажется, ситуация изменилась. Здесь полезно еще раз вернуться к ПРИЛОЖЕНИЮ с тем, чтобы подчеркнуть, что практически и по всем другим экологическим показателям страхи и тревоги россиян значительно выше, чем у иммигрантов. Выпишем их:
Действительно богатство природных ресурсов в России многие столетия стимулировало то легкомысленное, то хищническое отношение к ним. Теперь же, судя по серьезной обеспокоенности населения, в России начинает складываться новое экологическое сознание.
Патриотизм, насилие над человеком, насилие над природой Экологические заботы оказываются в своеобразной связке с патриотизмом. К сожалению, за последние годы это понятие стало едва ли не ругательным. Его все время пристегивают то к тем, то к другим политическим движениям и в ходе межпартийной борьбы используют как оскорбительный ярлык. Между тем быть патриотом — это совершенно естественное состояние нормального гражданина, который заботится о своей стране, своих соотечественниках, своей земле, воздухе, морях, озерах и реках. Уже из этого перечня видно, что патриотизм как бы накладывается на экологию страны, а в иных случаях почти совпадает с ней. Патриотизм — это не только предмет гордости. Владимир Соловьев едко высмеивал такой патриотизм, основанный на демографическом зазнайстве. “Прислушиваюсь к разговорам, — свидетельствует Владимир Соловьев в 1898 году в статье “Россия через сто лет” после путешествия в вагоне второго класса пассажирского поезда Николаевской железной дороги. — Доказано наукою, — возглашает звучный баритон, — что Россия через сто лет будет иметь четыреста миллионов жителей, тогда как Германия только девяносто пять миллионов, Австрия — восемьдесят, Англия — семьдесят, Франция — пятьдесят. А потому...” (42) Высмеивая эти некорректные расчеты, основанные на экстраполяции данных восьмидесятых годов прошлого века, автор продолжает: “Для человека, не покупающего свой духовный хлеб готовым в какой-нибудь булочной, а вырабатывающего его собственным трудом, какие мучения приносит хотя бы, например, чувство патриотизма! Если вы не верите, чтобы патриотам мог доставлять действительные мучения, я согласен выразиться мягче, — скажу мучительные тревоги. В каком состоянии находится отечество? Не показываются ли признаки духовных и физических болезней? Изглажены ли старые исторические грехи? Как исполняется долг христианского народа? Не предстоит ли еще день покаяния? — Все это только варианты двух роковых вопросов, в корне подрывающих наивный и самоуверенный оптимизм “почтеннейшей публики”. (43) И автор решительно выступает за патриотизм — размышляющий и тревожный. Именно такой патриотизм сегодня является основой для возрождения России — дела, к которому весьма неравнодушны миллионы россиян. Только 25% иммигрантов считают, что религия играет важную или очень важную роль в их жизни. Что касается россиян, то 59,4% относят себя к православным. При этом 54,4% считают, что их вера помогает им преодолевать страх перед опасностью, которой они боятся больше всего. Здесь, конечно, легко впасть в соблазн некритического отношения к результатам опроса. Возможно, некоторые считают себя верующими без серьезных оснований. Но то, что они стали об этом задумываться, дает основание надеяться, что они из тех, кто свой духовный хлеб вырабатывает собственным трудом, что они из патриотов размышляющих и тревожатся о своей Родине. Всегда, когда сталкиваюсь с разницей в вере на Западе и в России, приходит в голову мысль, что дело-то в том, что христианство на Западе само умирает, а в России было насильственно убито. Потому оно и возрастает теперь так быстро. А там, где оно своей смертью умерло, — там надежды нет.
Таблица 1 Политические предпочтения россиян и иммигрантов “это мне наиболее близко” (в %)
Ведь если чем-то решительно отличаются россияне от своих бывших сограждан, проживающих ныне в США, то заботой о восстановлении России как великой державы. Процент респондентов по этому показателю превышает процент иммигрантов в Нью-Йорке в три, а в Бостоне почти в четыре раза. И, конечно, здесь не следует забывать и данные, на основе которых был сделан вывод о том, что тот, кто тревожится об экологии своей страны не де юре, а де факто является патриотом. “Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастий размышляй...” — говорил Екклезиаст. Может быть, потом, что так много на Руси дней несчастий здесь раньше других философы серебряного века стали размышлять о единстве социума и природы. В нем находит отражение и то космическое сознание, которое в отличие от рационалистического, индустриального было более свойственно русским мыслителям. А известно, что русский космизм “альтернативен” социоцентризму. “Русская самобытная философия, — писал А.Ф.Лосев, — представляет собой непрекращающуюся борьбу между западноевропейским абстрактным racio и восточнохристианским, конкретным богочеловеческим Логосом и является беспрестанным, постоянно поднимающимся на новую ступень постижения иррациональных и тайных глубин космоса конкретным и живым разумом”. Современную эпоху многие мыслители называют реставрационной. В самом деле она, прежде всего, является постиндустриальной, характеризуется экологическими прозрениями и запретами на безудержный технологический активизм. Но она же является и посттоталитарной, связанной с культурологическими прозрениями и запретами на революционаристские эксперименты с обществом. “Раньше всех соответствующие предостережения сформулировала причем на достаточно рафинированном научном языке русская культура серебряного века. По сути, она совершила попытку российской цивилизационной альтернативы западным принципам жизнестроения, породившим крайне жесткие промышленные и политические технологии, эгоистично не рассчитанные на завтрашний день человечества”. (44) Большая часть наших респондентов, скорее всего, не очень разбирается в рафинированном научном языке русской культуры серебряного века. Но то, что сегодня среди них наибольшую тревогу и страх вызывают эти проблемы, что начинает все более отчетливее проявляться новое экологическое сознание — все это дает основания полагать, что предвосхищения русских философов не только вызывают возросший интерес среди ученых мужей, но и все больше проникают в народную массу. Сейчас, после конца холодной войны, глобальные проблемы существования человечества все еще не осмыслены и не решены. Мир вновь на распутье. Только очень недалекие люди могут считать, что правда на стороне победителя. Перефразируя Симону Вейль, можно сказать, что истина, как и справедливость, всегда беглянка из стана победителей. И совсем не очевидно, кто сегодня предложит человечеству выход из тупика, в который оно само в очередной раз загоняет себя. Кто знает, может быть России, сполна испытавшей в ХХ веке все мыслимые и немыслимые страдания и беды, цена которым десятки миллионов жизней, суждено предложить миру новую цивилизованную альтернативу — понимание, что, наряду с проблемой ликвидации тоталитаризма, политического насилия над человеком, сегодня будущее нашей планеты определяется, преодолевающей эгоизм людей, нации, стран, борьбой всего человечества с индустриальным насилием над природой. Так что же лучше: насилие над человеком или насилие над природой? Оба хуже, но насилие над природой не оставляет никаких надежд. Горбатого лишь могила исправит. И это будет могила всей нашей планеты.
Почему русские
не улыбаются
04 февраля 2004
Политик без
улыбки вызывает недоверие и подозрение в злом умысле против
европейского сообщества. А в России никогда бы не избрали на пост
Президента улыбающегося человека, потому что, по мнению русских,
постоянная улыбка на лице — «признак дурачины».
Автор: Елена
Ивановна Волкова, доцент факультета иностранных языков МГУ.
Канун Нового года, часы бьют без четверти двенадцать, на экране телевизора появляется Президент Российской Федерации и с серьезным непроницаемым лицом говорит: «Дорогие россияне, разрешите от всей души поздравить вас с наступающим Новым годом.» Лицо его становится еще серьезнее, в голосе появляются торжественные, несколько мрачные, ноты: «И пожелать вам мира, благополучия и счастья». Если выключить звук, то можно подумать, что Президент высказывает соболезнования по случаю чьей-либо кончины, столь серьезно и даже грустно выражение его лица. На Западе, после избрания нового российского Президента, меня часто спрашивали о том, почему Путин не улыбается. Политик без улыбки вызывает недоверие и подозрение в тайном злом умысле против европейского сообщества. А в России никогда бы не избрали на пост Президента улыбающегося человека, потому что, по мнению русских, постоянная улыбка на лице, как и «смех без причины, — признак дурачины». «Настоящий мужчина», надежный человек в России должен быть серьезным, это придает его характеру весомость и основательность. Сегодня в России работает много иностранных компаний, которые должны учитывать, что улыбающийся босс может вызвать недоверие и снисходительное пренебрежение у русских людей, как человек малоопытный, плохо разбирающийся в русских условиях жизни. Западная улыбка, с одной стороны, привлекает и располагает русских людей, а с другой, — производит впечатление детского, наивного сознания. Но это не означает, что русские не умеют улыбаться, или что они лишены чувства юмора. Россия богата разнообразными оттенками юмора, иронии, смеха и сарказма. Но в России люди ведут себя по-разному в обществе и в домашней дружеской обстановке. Общественная и частная сферы поведения глубоко разнятся между собой. Общество многие годы находилось под строгим идеологическим контролем, который не допускал критики режима, а, следовательно, не терпел и шутки в адрес властей. Люди не доверяли друг другу в советское время, потому что многие из них доносили на коллег и друзей, и риск быть обвиненным в неблагонадежности был очень велик. Настороженность сковывала поведение людей, а желание показать преданность партии настраивала на серьезный лад. В домашнем кругу они пытались восполнить недостаток свободы и тепла: кухня в русском доме 70-80-ых годов превратилась в дискуссионный юмористический клуб, где процветал политический анекдот, частушка и острая шутка. В те годы сложился определенный тип дружеской компании, в центре которой обычно находился остряк — человек, который мог постоянно поддерживать веселый дух застолья, вызывать взрывы смеха и устраивать розыгрыши. Период правления Брежнева можно назвать эрой политического анекдота. Анекдоты были юмористические и саркастические. Многие юмористические анекдоты высмеивали слабоумие Брежнева, например: «Леонид Ильич Брежнев встречает в Кремле Маргарет Тэтчер и старательно читает приветствие: — Здравствуйте, дорогая Индира Ганди! Переводчик поправляет его: «Это Маргарет Тэтчер, Леонид Ильич „. — Дорогая Индира Ганди! О Сталине и сталинизме слагали в основном саркастические анекдоты в духе черного юмора, такие как: „Два друга при Сталине выпили как-то вечером и откровенно поговорили по душам. Вопрос: кого арестовали на следующее утро? Ответ: того, кто проспал“. Такой анекдот не понять, если не знать, насколько страх пронизывал жизнь людей, и что друг мог поспешить донести на друга, чтобы успеть сделать это раньше него. Культура политического анекдота создала особый тип черного юмора, который придал насмешку русской улыбке. Русские часто улыбаются иронически, посмеиваясь или подшучивая друг над другом. Нам в гораздо меньшей степени свойственна открытая дружеская улыбка, которая, например, отличает американцев. Сегодня западные менеджеры учат русский персонал улыбаться приветливо, по западному образцу, что нелегко дается русскому человеку, особенно в сфере обслуживания. В советское время сложился классический тип продавщицы, женщины с недовольным нахмуренным лицом, которая встречает покупателя как личного врага и обязательно находит возможность обругать его, поставить на место, унизить. Этот тип продавца, бюрократа, приемщицы в прачечной или стюардессы сохранился и по сей день, но постепенно его вытесняет западный тип улыбающейся девушки из современного супермаркета. Но приветливая улыбка с трудом приживается в сфере русского сервиса. Одна из причин скрывается в естественности, непосредственности русского характера: русский человек не принимает условной вежливой улыбки „для всех“, ему она кажется искусственной маской, ложной личиной, за которой скрывается равнодушие. Улыбка в России по-прежнему сохраняет искренний характер личной симпатии, а грубость в сфере обслуживания — искреннее выражение равнодушия, усталости или раздражения. В России не развита традиция „социальной куртуазности“, условный язык общения плохо приживается в стране, культура которой инстинктивно отталкивает все поверхностное, театральное. Русскому сознанию свойственна искренность и глубина, но иногда ему не хватает легкости и поверхностности. Роль улыбки, как формы общения, приветствия на Западе, в России играет взгляд, которыми люди обмениваются при встрече. Иностранцев часто обескураживает или оскорбляет манера русских людей смотреть друг на друга в общественном транспорте. Выражение лица, взгляда скажут русским гораздо больше о человеке, чем улыбка. В литературе авторы обычно акцент делают на выражении глаз героя: глаза Печорина оставались холодными, когда он улыбался, а „лучистые глаза“ княжны Марьи в „Войне и мире“ сразу располагают к ней читателей. Кроме политических и социальных причин, наложивших печать серьезности, подозрительности и страдания на лица русских, есть причины, уходящие в глубину русской истории и культуры. Русское Православие особо почитает святоотеческое предание — труды Святых Отцов Церкви первых восьми веков Христианства. Святые Отцы предупреждали, что смех — это орудие дьявола, который соблазняет людей, а затем смеется над ними. Церковь в Средние века преследовала народную смеховую культуру, бродячих актеров и ярмарочных скоморохов. Бог нигде не смеется в Евангелии, поучали святые, он плачет, когда узнает о смерти Лазаря. „Блаженны плачущие, ибо они утешатся“, — говорит Христос. А потому слезы, а не смех стали особо почитаемы в православной традиции духовности. При этом не всякие слезы вызывали уважение, а слезный плач о грехах своих и слезы сострадания к ближнему. В Православии сложилось представление об особом даре слезной молитвы, который говорит о способности человека молится сердцем, открытым Богу и наполненным умилением, любовью. Чудотворные иконы плачут в России, а не улыбаются и не смеются. Плач — один из основных жанров русского фольклора и древнерусской литературы. Вспомним знаменитый плач Ярославны из „Слова о полку Игореве“ или слезы Раскольникова в эпилоге романа „Преступление и наказание“, в которые Достоевский вкладывает надежду на будущее преображение героя: „Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и бросило к ее ногам. Он плакал и обнимал ее колени. (…) Они хотели было говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах. Они оба были бледны и худы; но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь“. Мотив плача в русской литературе — это отдельная серьезная тема для научного исследования. Лик Богородицы на русской иконе полон скорби и любви: Божья Матерь сострадает людям и плачет о их грехах. Иконографический лик России прямо и косвенно повлиял на русский национальный характер. В России велико уважение к страданию, к способности переносить удары судьбы и сострадать ближнему своему. Страдание рассматривается как путь к очищению и преображению личности. В романе Достоевского „Идиот“ князь Мышкин говорит Настасье Филипповне: „Я ничто, а вы страдали и из такого ада чистая вышли“. Николай Гоголь создал уникальную, чисто русскую теорию „смеха сквозь слезы“ о способности писателя „озирать жизнь сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы“. Гоголевский смех вызван любовью к человеку, состраданием к нему и желанием помочь ему увидеть собственные недостатки, грехи, и посмеяться над собой. Смех, как и страдания, должен привести человека к очищению, должен сделать его лучше. Но смех Гоголя — это сатирическое осмеяние недостатков. Улыбающийся или смеющийся человек в России — это прежде всего человек высмеивающий кого-то или что-то. В улыбке люди часто видят не приветствие, а насмешку. В русском чувстве юмора есть богатая палитра иронии. Александр Сергеевич Пушкин великолепно владел иронией, ироническая интонация наполняет большинство его произведений, оттенки пушкинской иронии столь тонки, что порой неуловимы для читателей. В знаменитых первых строках „Евгения Онегина“, например, обличительный сарказм по отношению к циничному Онегину сокрыт под легкостью элегантного стиха: “Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог; Он уважать себя заставил И лучше выдумать не мог… „ Онегин равнодушен к умирающему старику и смеется над ним, а Пушкин прячет насмешку над героем под маской скучающего денди. Ирония, насмешка, — пожалуй, самый характерный оттенок русского чувства юмора. В последние тридцать лет юмористы стали одними из самых популярных людей в России. В советское время люди собирались у телевизора на концерты Аркадия Райкина, затем обрел популярность Михаил Жванецкий, а сегодня лидирует Михаил Задорнов. Одна из последних удачных его шуток звучит так: “В Думу поступило два новых закона: „не укради“ и „не убий“. Обсуждают уже в третьем чтении, но никак не могут утвердить, так как не могут решить „сколько не укради“….» Юмористы и жанр юморески, анекдота представляют смеховую традицию, а не традицию улыбки. Именно в России была создана лучшая в 20 веке теория смеха — я имею в виду книгу Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья», которую теперь знают во всем мире и называют теорией смеховой, или карнавальной, культуры. Исследование Бахтина во славу смеха, как проявления духа свободы и творчества, было написано в тяжелые годы репрессий, вопреки «серьезному», «неулыбающемуся» духу диктата и насилия. Интересно, что смех действительно стал той силой, которая разоблачила, унизила и развеяла власть коммунистической идеологии в России. «Похоронная пятилетка в три года» (1982-1985), когда умерли один за другим три генеральных секретаря коммунистической партии, была временем расцвета антисоветской смеховой культуры. Смех в гораздо большей степени присущ России, чем вежливая открытая улыбка. Улыбка по целому ряду причин не может быть лицом России. Во-первых, Россия в целом страна трагического опыта войн, восстаний, дворцовых переворотов и революций. Двадцатый век — время самоуничтожения, длительного самоубийства страны, когда диктаторский режим и Великая Отечественная война унесли более ста миллионов невинных жизней. В России сегодня нет семьи, которая не потеряла бы родственника на войне или в лагерях. В последние десять лет страх перед государством сменил страх перед нищетой и терроризмом: нестабильные условия жизни наложили печать апатии и отчаяния на русские лица. Улыбка на лице России, после наиболее трагического из ее веков, выглядела бы цинично. Скорбь, покаяние и плач могут быть уместным выражением состояния русской культуры сегодня. Улыбке же отведено место личного общения, личной симпатии и любви. http://www.elitarium.ru/index.php
Как иметь дело с русскими
Новая или всё та же Россия? Десятилетие изменений в душе, сознании и поведении простых людей "Наша жизнь - как слеза на реснице". Для большинства простых граждан России эта старинное изречение верно вот уже почти десять последних лет. За эти годы все мы многое потеряли, многое приобрёли. О потерях и приобретениях последнего десятилетия, которое я бы назвал Шестым Великим Переломом в истории России (продолжая известную периодизацию Николая Бердяева), сказано уже очень много и очень многими. Поэтому здесь мне нечего было бы добавить, если бы речь шла об изменениях, "внешних" по отношению к жизни простого человека - об экономических, социальных и политических трансформациях российского общества. Моя задача - рассказать об изменениях "внутренних", тех, что произошли и происходят в душе, в сознании и в поведении простых людей в стране. И вот здесь-то есть немало такого, что неизвестно не только широкой публике, но и специалистам - учёным, политикам и управленцам. Этим проблемам обычно не уделяют внимания, считая частную жизнь, чувства и переживания простого человека несущественными на фоне глобальных социальных процессов. О каких изменениях я собираюсь здесь говорить? Это, во-первых, сила и направление изменений эмоциональной сферы человека, характер и степень душевных переживаний массы людей, обусловленные кризисом общественного и государственного организма. Во-вторых, трансформация социальных аттитюдов, изменение в системе ценностей, а, вслед за этим, медленная эволюция мировоззрения и стереотипов обыденного сознания простого человека. В-третьих, это специфические, часто ситуативно-приспособительные, изменения в поведения людей в ответ на изменение внешней, "большой" жизни. Конечно, в этой статье я смогу рассмотреть лишь поверхностно и лишь немногие из тех многообразных и многочисленных приспособительных реакций людей на новые условия своей жизни. Эти изменения мне удалось зафиксировать во время моих полевых исследований в качестве социального психолога в период 1992-1999. За это время я организовал и провёл 19 социологических экспедиций, от небольших, направленных на изучение проблем в отдельном городе ( town) или регионе, до всероссийских опросов.Я начал свои наблюдения изменений, происходящих в самых глубинах общественной жизни, с 1992 года, этого, может быть, наиболее трудного первого года "шоковой терапии", методы и последствия которой общество и все его члены вдруг и болезненно на себе ощутили. Вначале наблюдения были эпизодическими и несистематическими, как по причине отсутствия средств на их осуществление, так и по причине отсутствия интереса к ним со стороны органов управления. Но со временем, уже с 1995, исследования приобрели достаточно регулярный характер, почти исключительно благодаря содействию Российского гуманитарного научного фонда ( Russian Humanities Foundation, Moscow), а затем и Новосибирской городской администрации.Для того, чтобы картина происходящих в России изменений была достаточно объективной и полной, я избрал в качестве объектов для постоянного наблюдения три социально-профессиональных слоя, сильно различающихся по образу жизни и характеру своей деятельности (и поэтому по-разному реагирующих на внешние изменения и по-разному осознающих перспективы социальных реформ и своё место в обществе). Эти группы: а) профессиональные ученые, лучше, чем кто-либо способные к рефлексии изменений, происходящих в обществе; б) трудоспособное население крупного индустриального города как "локомотив современной истории" - основная движущая сила любых социальных изменений (здесь я был ограничен исследованиями только в 1,6-миллионном Новосибирске); в) простые жители сёл и малых городов провинциальной России - та часть общества, которая составляет основную массу его тела, не только в численном отношении (не менее 60% населения |Сноска: в России крупные города - с числом жителей 500 000 чел. и более, малые города - с числом жителей, как правило, от 12 000 до 100 000 чел., причём к городскому населению относятся и жители рабочих и курортных посёлков|), но и как субстрат социального развития. В этой статье я буду обсуждать в основном результаты моих наблюдений, полученные в этой последней третьей категории населения. С моей точки зрения именно изменения, подспудно, незаметно для "верхов" общества, происходящие в массе простых членов общества, и создадут, рано или поздно, то, чем явится Шестая Россия.В данном случае риск ошибки при глобальной экстраполяции множества частных фактов всегда слишком велик, но (перефразируя Гёте) факт, даже много раз подтвержденный, без интеллектуальной интуиции ничего не стоит. Поэтому, опираясь только на свои собственные исследования - на интервью более 5000 человек, проводившиеся в течение 8 последних лет, - я позволю себе предложить американскому читателю несколько обобщающих наблюдений "внутреннего течения жизни" в России и дать весьма субъективные прогнозы дальнейшего пути. На какие изменения в душе простого человека важно, с моей точки зрения, обратить ваше внимание? Три момента мне представляются существенными: 1) чувство приспособленности людей к новой жизни; 2) планирование ими своего будущего и 3) их повседневное эмоциональное состояние. Адаптация к новой жизни Значительная часть наших соотечественников, несмотря на десятилетие перемен, всё ещё никак не может приспособиться к "новой жизни". Слишком уж мала доля тех людей в обществе, которые считают себя хорошо или вполне адаптированными к нынешним экономическим и даже социальным условиям. Обычно учёные, не располагающие эмпирическими данными о мнениях и самооценках людей, предполагают, что сейчас в российском обществе около 1/5 населения хорошо адаптированы к новой жизни ("фавориты"), примерно 1/5-1/4 - плохо ("аутсайдеры"), а остальные же 1/2 - 3/5 находятся в неопределенном переходном состоянии.Между тем, по моим наблюдениям, основанным на ежегодных опросах населения "провинциальной", а не столичной и не городской ( city) России, картина оказывается гораздо безрадостнее. Только не более чем один из каждых десяти человек (1/10, а отнюдь не 1/5 часть населения) считает, что он - в "фаворитах" новой жизни и уже к ней вполне приспособился. Никак не могут к ней приспособиться не менее чем 5-6 человек из каждых десяти (3/4, а не 1/4 "аутсайдеров", как обычно думают; но, правда, только около 10% людей считают, что они уже вовсе не способны усвоить новые правила игры). Оставшиеся 3-4 человека из каждых десяти (от 1/3 до 2/5) находятся в том неопределенном состоянии, когда они сами ещё не знают вполне, приспособились ли за десять лет они уже к этой жизни, или всё ещё нет.Таким образом, есть основания думать, что до 90% простых людей в стране не только не чувствуют себя "хозяевами жизни", но даже и рассчитывающими на мало-мальский успех её участниками. Объяснить это можно множеством причин. В том числе одна из первых и самая очевидная - экономическая. Для американского читателя будет, может быть, более понятен парадокс современного существования простых людей в России, если я скажу, что до 60% из них - " Waldens" и живут они сейчас в более глухом и опасном лесу, нежели герой Henry David Thoreau |Thoreau H.D. Walden or life in the woods|. Henry Thoreau с известной гордостью отмечал в своей знаменитой книге, что за 8 месяцев добровольной жизни в лесу в построенной им хижине на берегу Уолденского пруда он сумел потратить только около 62 долларов. Если принять в качестве правильной оценку the Federal Reserve Bank of Minneapolis уровня инфляции доллара с 1860-х годов до наших дней, когда $1 в 1860 приравнивается к $19,44 в 1999, то денежные (исключая самостоятельно произведенные им продукты питания - картофель, бобы, горох, кукуруза) расходы Thoreau эквивалентны в наши дни примерно $1200, или около $150 в месяц. Масса же наших соотечественников из сёл и небольших городов в большинстве своём далеко опережают великого американского романтика по экономности и продолжительности подобной жизни. Ведь "живыми" деньгами (а не теми, что начисляются в виде зарплаты и остаются годами лишь "деньгами-на-бумаге" - таких денег у людей бывает по много тысяч, но это - что-то вроде беспроцентной ссуды государству) эти люди имеют в месяц, в пересчёте на одного человека в семье, всего от 20 до 100 рублей - это не $150, а всего лишь $1-4 в месяц. А живут они жизнью Уолденского отшельника (я имею в виду только материальную её сторону) не два года, а уже почти десятилетие. И подобно ему, пропитание они выращивают и добывают для себя сами. (Чтобы читатель не упрекнул меня в чрезмерно низких количественных оценках, добавлю, что, по моим же оценкам, размер месячного дохода жителя крупного города Новосибирска составляет в последние 2 года в среднем от 45 до 80 долларов.)Печальным представляется мне тот важный факт, что на протяжении всего почти десятилетнего периода в обществе не увеличивается число людей, которые считают себя адаптировавшимися к новой жизни. Их доля при опросах, начиная с 1994, остаётся в пределах 5-10%. Не уменьшается в обществе и число тех людей, кто считают себя не способными встроиться в новые экономические и социальные отношения. А ведь простая схема рассуждений как раз предполагает, что по мере "входа в рынок" всё большее и большее число людей будут чувствовать себя в новых социально-экономических условиях комфортно. Может быть, этого и следовало бы ожидать, если бы реформы были непродолжительны, позитивны и способствовали, в конечном счёте, стабилизации общества. К сожалению, хаос реформ и полная неопределенность будущего побуждает людей к выбору стратегий поведения, которые только в краткосрочной перспективе бывают адаптивными, а даже на отрезках времени в один-два года оказываются неадаптивным, случайным броуновским блужданием. Отсюда и отсутствие чувства приспособленности. Люди хорошо понимают это, видят, как "внешняя жизнь" в форме противоречивых законов и государственных директив подбрасывает им всё новые сюрпризы, один другого неприятнее, и потому отнюдь не уверены, что то оружие, которое они выбрали сегодня для борьбы за своё существование, завтра окажется столь же пригодным, как сегодня.Планирование будущего и эмоциональный стресс Люди всегда хотят спокойствия и стабильности. И то, что сейчас в России большинству из нас приходится непрерывно выдумывать многочисленные, разнообразные, но по своей сути и содержанию простейшие стратегии выживания, тактики борьбы за существование, раздражает и дезориентирует многих. Непосредственными реакциями на это оказываются резкое уменьшение сроков перспективного планирования частной жизни и трудовой активности людей и устойчивое снижение эмоционального статуса, фона повседневного настроения. В случае изучения такого психологического феномена, как планирование людьми своего будущего, мои наблюдения дают в целом весьма пессимистическую картину того, как резко сократились в глазах людей перспективы их личной жизни и работы. Начиная, по-видимому, с 1991-92 (регулярные наблюдения начались только с 1994 г.), обычное планирование людьми своей жизни и работы стало быстро и резко сокращаться. По оценкам социальных психологов, в советский период простой человек планировал своё будущее в среднем обычно на 1-3 года, немалое число людей и на сроки в 5 и более лет. Развитие кризиса, появление и рост безработицы и неплатежей населению со стороны государства, когда каждый оказался перед реальной угрозой утраты всех средств к существованию, привели к тому, что к 1993-94 планирование, особенно трудовой деятельности, сократилось у большинства людей до месяцев и недель (причём не только, например, у заводских рабочих или жителей сёл, но даже у профессиональных учёных). Можно совершенно уверенно говорить, что жизненные перспективы людей сократились сразу на порядок в течение очень короткого отрезка времени. В последующем, к 1996-98 гг. наблюдался медленный, но постоянный рост перспективного планирования жизни и работы. В некоторых социальных группах средние оценки перспектив приближались к 8-10 месяцам и 1 году. Однако, в 1999 жизненные перспективы людей вновь стали призрачными, вновь резко сократились, и сейчас ситуация подобна той, что была в 1994.Приведу несколько фактических данных, обобщающих 2 последних года. До половины населения (более 49%) совсем отказываются как-то планировать свою жизнь и ещё 15% планируют её не далее, чем на 1/2 года. Получается, что практически 3/4 населения не видят сейчас для себя лично никаких перспектив в сложившихся и складывающихся социальных, политических и экономических условиях. Только 1/4 часть населения оценивает свои жизненные перспективы как нормальные (от 1 до 3-5 лет) или продолжительные (от 5-10 и более лет). С трудовыми планами дело обстоит хоть немного получше, чем с личными перспективами. Здесь 1/3 людей (36%) отказывается вообще как-то планировать своё будущее, и ещё 14% планируют трудовую активность не далее, чем на месяц и всего до полугода. В сумме это ровно половина населения. Из оставшихся треть населения (34%) просматривает перспективы своих трудовых планов на отрезках от 1 года до 3-5 лет, а 12% людей - ещё дальше. Резкое сокращение сроков планирования жизни является, на мой взгляд, одним из самых надёжных маркеров социальной нестабильности. Как только нестабильность возрастает, сроки перспективного планирования в массовой части общества начинают сокращаться. Те значения жизненных перспектив, которые я фиксирую в среде простых людей, свидетельствуют о глубине психологического кризиса общества. Вторая из отмеченных психологических реакций - эмоциональное состояние людей. Общество и его члены чувствуют себя плохо. Это все знают. Но насколько плохо? Здесь социологи, психологи, врачи практически сходятся во мнении и в численных оценках. Приведу мои собственные данные за последний, 1999 год. При опросах людей о их повседневном эмоциональном настроении, только один человек из каждых десяти (если точнее по всей выборке, то около 9%) отвечает, что он обычно находится в хорошем или прекрасном расположении духа (естественно, что это одновременно почти все те люди, которые считают себя более или менее удачно приспособившимися к новой жизни. Только менее 30% людей пребывают в нормальном психологическом состоянии. Таким образом, в сумме менее 40% членов общества чувствуют сейчас себя нормально или хорошо, другими словами, не испытывают эмоционального стресса. А почти 2 /3 людей (около 62%) оценивают своё душевное состояние пессимистично, причём 13% считают, что они находятся в крайне тяжелом эмоциональном напряжении.Однако те же самые люди, характеризуя настроение близких людей из своего непосредственного окружения, дают ещё менее благоприятные оценки. По их мнению, только один из каждых 7 близких им людей (всего это составляет около 13%) живёт с уверенностью в будущем и с оптимизмом в душе. Шестеро из каждых десяти (63%) - испытывают напряжение и неуверенность, а каждый четвёртый (около 25%) находится на грани нервного срыва (респонденты описывают их состояние такими словами, как тревога и страх, раздражение и агрессия, апатия и тоска). Неблагоприятный рост уровня эмоционального стресса в популяции стал наблюдаться практически сразу с началом реформ (правда, в то время исследования этих аспектов носили эпизодический характер). К 1995-1996 годам эмоциональное напряжение достигло, по-видимому, самых неблагоприятных значений. По ряду наблюдений, если говорить медицинским языком, в состоянии острого эмоционального напряжения находилось от 1/2 до 2/3 населения, а в хронической фазе, чреватой развитием самых разных соматических заболеваний и нервно-психическими нарушениями, - от 1/5 до 1/4 и более людей. Со временем в процессе психологической адаптации стала уменьшаться доля людей, имеющих острое эмоциональное напряжение, постепенно они переместились в ту часть популяции, для которой характерна адекватная эмоциональная реакция на стресс. Однако доля популяции с патологическим характером эмоционального реагирования на стресс, характеризующимся застойными явлениями, составляет и сейчас не менее 1/4. Причём совпадают два типа оценок уровня хронического эмоционального напряжения в обществе: как полученные в результате опроса людей (около 25%), так и полученные с помощью объективных психологических тестов (24%). Говоря патетически, четверть населения страны находится на грани срыва, - но это горестная реальность. Поддержка и сплочённость людей Но есть ли на этом крайне сумрачном и безрадостном фоне нынешнего психологического состояния общества хоть что-то утешительное? Есть, конечно. Позитивные, благоприятные психологические моменты нашей жизни существуют, и они на поверхности и столь же очевидны, как и признаки эмоционального стресса. Обращу внимание читателей только на два, с моей точки зрения, очень важных факта. Первый из них - это та поддержка, которую человек получает от своих близких, друзей, коллег по работе. В нашем обществе (конечно, прежде всего в среде простых людей), во многом отличном от западного, человек располагает очень большой моральной, душевной и материальной поддержкой со стороны своих близких. Это ведь очень важно знать, что ты не пропадёшь, если что-то случится с тобой, и что немало людей придут тебе на помощь, протянут руку, вытянут из пропасти. Какова же доля людей в нашем обществе, уверенных в помощи и поддержке со стороны своих близких? По моим наблюдениям, таких людей не менее 3/4 (75%). Только единицы (до 5%) признаются, что от близких они совсем не получают ни материальной помощи, ни душевной поддержки. Лишь менее 10% взрослых нестарых людей в нашем обществе чувствуют себя одинокими. Это, насколько я знаю, много меньше, чем, например, в Западной Европе, где до 40% людей в том же возрасте считают себя одинокими. И второй позитивный факт. Респонденты повсеместно, где бы они ни жили, отмечают, что простые соседские отношения между людьми остаются нормальными, душевными, несмотря ни на какие трудности и катаклизмы, что несёт им "внешняя" жизнь. Соседская община, будь то небольшое село или городок, район в крупном городе, сохраняет сплоченность, взаимный альтруизм людей, готовность их помочь друг другу. Более чем для 4/5 всех опрошенных мною людей непосредственная социальная среда их обитания является действительно родной и близкой, отношения между людьми здесь дружеские, благожелательные. Всего менее 15% людей отмечают, что они живут в напряженных отношениях со своим ближайшим окружением. И только единицы, менее 3% считают, что отношения между людьми в его общине плохие или напряженные. Вот эти два обстоятельства - значительная психологическая поддержка, оказываемая людьми другу другу, и высокая социальная сплочённость людей в соседской общине и выступают, с моей точки зрения, едва ли не ключевыми факторами, которые поддерживают и скрепляют наше общество на самом глубинном, низовом его уровне, невзирая ни на какие бедствия, которые несёт сейчас этим людям внешний мир. Проблема изменения мировоззренческих и ценностных установок в современном российском обществе, осмысляемая социальными философами как структурный кризис ценностей в кризисно-реформируемом социуме, постепенно теряет и остроту и новизну. Уже все знают, что что-то происходит в менталитете российского общества. Но что конкретно? В каком направлении происходят сдвиги в мировоззрении, особенно, когда речь идёт о “простом человеке”? Здесь есть неопределенность и разноголосица во мнениях исследователей, напрямую коррелирующая с многочисленностью работ. Почти все социальные психологи обращаются к изучению трансформаций в массовом сознании жителей средних и больших городов. А это далеко не то же самое, что менталитет жителя малого города или села. Я представлю читателю несколько выявленных тенденций изменения обыденного сознания (менталитета), и прежде всего - изменения в иерархии базовых ценностей и смыслов жизни простого человека в провинциальной России. Собственно говоря, знание таких изменений даёт хоть какую-то возможность предсказать тенденции движения общества либо в сторону модернизации и структурного обновления, либо в сторону усиления традиционализма и дальнейшей дезинтеграции.Изменения в системе ценностей Изучение структуры ценностных предпочтений людей обычно основывается на хорошо известной концепции Абрахама Маслоу (Maslow A.H. Motivation and personality. N.Y.: Harper & Bros. 1954). В индивидуальной системе базовых ценностей каждого человека присутствуют пять групп ценностей: от простейших ценностей, связанных с биологическими потребностями и физической безопасностью, через ценности социальных связей до высших ценностей самореализации и самоактуализации личности. Хотя группы ценностей и упорядочены иерархически на социальном нормативном уровне, у каждого индивида существует своя индивидуальная иерархия предпочтений тех или иных ценностей. Общественный идеал заключается в том, чтобы нормативная и индивидуальная иерархии ценностей были согласованы или совпадали. Но высшие группы ценностей находятся в зависимости от того, насколько реализованы низшие ценности. Если низшие ценности не удовлетворены, индивид отдаёт предпочтение им, а не ценностям высшим.Это главное следствие теории Маслоу, которое считается логически очевидным, но которое не подвергалось проверке на массовой выборке, поскольку невозможно экспериментально создать условия, в которых значительные группы людей были бы одновременно лишены возможности удовлетворять свои высшие потребности. Широко известные исследования Р. Инглехарда (R. Inglehart /Inglehart R. Culture shift in advanced industrial society. - Princeton: Princ. Univ. Press, 1990/) как раз относятся к стабильным обществам Западной Европы и потому демонстрируют отчётливое смещение в индивидуальной иерархии ценностей европейцев от материалистических (вообще говоря, низших) в сторону постматериалистических (высших). В моих исследованиях динамики базовых ценностей я воспользовался уникально-печальной ситуацией моей страны, когда практически всё её население вынуждено ежедневно думать прежде всего о добывании средств к пропитанию и заботиться о безопасности себя и своей семьи. Наблюдения позволили действительно подтвердить, что уменьшение возможностей для удовлетворения низших потребностей заставляет людей изменить иерархию индивидуальной системы ценностей. Год от года в течение всего периода наблюдений (они начались с 1995) происходит достаточно быстрое смещение в структуре ценностей как у мужчин, так и у женщин. Всё больше людей начинают считать наиболее значимыми для себя ценности физической безопасности и материального благополучия. Особенно сильно повлияло на такое смещение неожиданное для многих усиление кризисных процессов в 1998 году. Например, доля людей, считающих самыми важными для себя ценности материального благополучия и безопасности возросла с 42% в 1995-96 гг. до 81% у женщин и до 74% у мужчин в конце 1998 г. Группа ценностей, относящихся к основным социальным позициям человека (общение с близкими, семья, любовь), которые должны занимать одно из главенствующих мест в структуре ценностей личности, всё больше отступают теперь на второй план, хотя число людей, для которых эти ценности остаются наиболее важными в их индивидуальной иерархии, в целом в популяции не меняется: их доля остаётся на уровне 25-30%. Уменьшается прежде всего приоритетное значение таких ценностей, как свобода, красота, понимание, творчество, равенство людей, социальная справедливость. Они всё больше отодвигаются в самый конец списка ценностей личности, становятся незначимыми. К каким последствиям может вести такой процесс смещения иерархии терминальных ценностей сразу у большой части общества, процесс, который сейчас, по-видимому, идёт в направлении, противоположном тому, что зафиксирован Инглехардом для Западных обществ? В рамках развитой мною ранее гипотезы "социальных качелей ценностей" (1995) специально рассмотрено одно из главных следствий такой динамики. В условиях стабильной социальной структуры общество стремиться с помощью социо-регулятивных механизмов (прежде всего в процессе образования) добиться непрерывного и равномерного движения "вверх" по шкале ценностей, обеспечить условия максимального благоприятствования для личностного роста. В условиях нарушения стабильного общественного развития приходят в движение "социальные качели". Ослабевает пресс регулирующих и контролирующих механизмов, традиционные институциональные механизмы социализации начинают "давать сбои"; индивид получает значительно меньше импульсов "позитивного социального усилия". При начавшемся смещении ценностных приоритетов вниз на первый план в их иерархии постепенно выступают органические потребности, ценности физической безопасности. Но движение вниз не может быть бесконечным и не может носить массового характера, поскольку оно таит угрозу самому существованию общества. Общество как самоорганизующаяся система вынуждено переходить к использованию более мощных механизмов контроля и регуляции, либо сформировать новые подобные механизмы (такие ситуации крайне редки и они всегда оставляют след в общественном сознании: например, инквизиция, фашистские и любые диктатуры). Эти механизмы включаются как последнее средство массового "возвращения" членов общества к приемлемому уровню ритуальности, правильности социального поведения. Если механизмы оказываются неэффективными, процесс развивается до своей крайней точки, достижение которой влечет за собой разрушение общественной структуры.Но как "нижний" полюс несет разрушение общественной структуры, так и "верхний" полюс означает социальную стагнацию. Массовое достижение уровня "общественно-ценной личности" превращает общество в ту целесообразно организованную систему, какая описана в "Государстве" Платона. Неизвестно, можно ли отыскать примеры реальных обществ, которые обладали столь мощными механизмами, что обеспечили своим членам всеобщее достижение "идеального" состояния. Этому состоянию свойственна элиминация жизненных целей отдельных личностей, поскольку единственный общий смысл жизни социально запрограммирован и зафиксирован в идеологических и религиозных образцах. В реальном же обществе индивид находится в состоянии "устойчивого неравновесия", вынужденный в силу "социального драйва" двигаться вверх по шкале ценностей, но в силу естественных факторов постоянно стремящийся скатиться вниз. Неустойчивость социального развития периодически возникающая в том или ином обществе, заставляет большинство его членов балансировать на "социальных качелях" ценностного развития. Мы являемся сейчас как раз свидетелями такой "раскачки ценностей" в российском обществе, когда "качели" достигли, по существу, своей нижней, предельной точки. Трансформация жизненных смыслов Ещё одним важным признаком трансформации общественного сознания в современной России являются изменения значимости для большинство людей тех или иных смыслов жизни. Классическая культурно-независимая типология жизненных смыслов C.W. Morris (Morris C.W. Varieties of Human Value. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1956.), дополненная в 60-70-е годы C.R. Rogers (Rogers C.R. On becoming a person. A therapist's view of psychotherapy. - Boston: Houghton Mifflin Company, 1961), составила методологическую базу моих исследований структуры смыслов жизни простых людей в стране. Первоначально я намеревался изучить только структуру предпочтений людьми определенных смыслов их жизни. Оказалось, однако, что зафиксированная структура имеет некоторый временной тренд. Наблюдения 1995-1999 годов показывают, что в четырёх случаях прослеживается вполне определенная направленность, достаточно очевидно интерпретируемая при помощи причин социальной природы.В российском обществе определенно увеличивается численность той группы людей, которые важнейшим смыслом считают простую, непритязательную жизнь, основу которой составляет удовлетворение примитивных органических и материальных потребностей. За несколько лет доля таких людей возросла с 17-20% до 28%. В данном случае напрашивается очевидная интерпретация: предельные трудности, связанные с необходимостью физического выживания, заставляют людей всё чаще переоценивать смыслы жизни в пользу самого простого существования. Увеличивается в обществе и число людей, значимый смысл жизни которых - в активной деятельности, в индивидуалистическом стремлении к успеху, к достижении результата, независимо от трудностей. Эта цель, как часто считают, не слишком присущая русским (в нашем сознании она обычно ассоциируется с "американской индивидуалистической моделью жизни"), оказывается сейчас приоритетной для каждого четвёртого! (Я не располагаю надёжными данными за более ранний, чем 1995 г., период, но, по косвенным оценкам, указанный смысл жизни принимался тогда в качестве приоритета примерно 7-10% простых людей; можно думать, что годы реформ, несмотря на все негативные последствия их для жизнедеятельности людей, в частности, повлияли на этот 2-3-кратный рост числа людей, полагающихся в выборе жизненных целей прежде всего на себя самого, изживающие в себе патерналистские установки, столь обычные для нашего социализма).Напротив, предпочтение такой жизненной цели, как жизнь ради других людей, стремление быть полезным для общества, уменьшается. В данном случае доля людей, выбирающих эту цель в качестве важнейшего смысла своей жизни, сократилась за 5 лет вдвое: с 10-11% до 5-6%. Наблюдается сокращение значимости в глазах простых людей и другой социально-ориентированной цели: жить по долгу и совести, принимая ответственное участие в делах общества. Если в исследованиях 1995-96 гг. доля людей, отдающих предпочтение именно этому смыслу, составляла 15-16%, то к концу 1998 и 1999 гг. их число сократилось до менее чем 10%. Все эти изменения в предпочтении центральных жизненных установок (я думаю, непостоянные и обратимые) достаточно очевидно интерпретируемы. Происходит ослабление внутренних социальных скреп, поддерживающих стабильность общества через глубинные мировоззренческие установки своих членов. Люди всё меньше чувствуют себя обязанными на безусловную жертву ради общества , ради его процветания. Одновременно и внешние обстоятельства - как материальные трудности жизни, так и несомненное давление идеологий, ранее неприемлемых или запрещенных в советском обществе, - оказывают сильнейшее давление на сознание людей и заставляют переоценить жизненные смыслы и приоритеты.Можно сказать, что индивидуально-ориентированные жизненные цели людей находятся сейчас в согласии с такой же индивидуалистической ориентацией большинства форм идеологии в реформируемом российском обществе. Более 40% людей сейчас полагают для себя важнейшими именно индивидуальные цели, хотя ещё недавно число таких людей не составляли и 1/4 общества. Как обычно, маятник качнулся слишком сильно. На этот раз изменения больше затронули ментальные установки женщин, нежели мужчин: доля женщин с индивидуальными жизненными целями возросла в 1.5 раза, тогда как у мужчин роста доли людей с такими установками практически нет (зато у мужчин наблюдается очень быстрое и резкое сокращение числа тех, кто отдаёт предпочтение социально-значимым смыслам жизни - таких, например, в выборке 1999 г. оказалось всего менее 10%). Этот факт отражает действительное и повсеместное нарастание активности женщин в российском обществе в последнее десятилетие. Важно, что этот рост деловой активности женщин затронул не только жительниц крупных городов, но и самых мелких селений. Между тем, я не могу не отметить такую важную черту смысложизненных ориентаций людей, особенно среди жителей сёл и малых городов, как значительное предпочтение "роджеровскому" смыслу жизни. В своё время К. Роджерс предложил добавить к списку 5 основных смыслов жизни Ч. Морриса шестой, по его мнению, очень важный смысл жизни развитой личности. В формулировке Роджерса - это "быть тем, кто ты есть в действительности, оставаться самим собой при любых обстоятельствах". Оказывается, что именно этот жизненный смысл наиболее предпочтителен почти для 40% простых россиян (в крупных городах предпочтение существенно ниже). Я думаю, что и здесь объяснение найти просто. В годы общественной нестабильности и неурядиц человек подвергается немалым искусам и опасностям утратить своё достоинство. В этих обстоятельствах требуется сохранить уважение к себе как к личности, остаться тем, кто ты есть действительно. Поэтому и представляется для многих людей сейчас первейшей целью сохранение своей самобытности, личности.Мировоззренческие трансформации (религиозность vs экологическое сознание)Происходят, по-видимому, серьёзные изменения и на уровне целостного мировоззрения простого человека. Но зафиксировать их в социальном исследовании весьма непросто, а часто и невозможно. Я обращу здесь внимание только на три поверхностных, а потому легко выявляемых элемента менталитета простого жителя России: это подверженность влиянию средств массовой информации, религиозное и экологическое сознание людей. Мировосприятие людей находится сейчас под очень сильным влиянием средств массовой информации, причём воздействие это существенно усилилось по сравнению с советским периодом. Человек, мировосприятие которого сложилось в "однородной" информационной среде, у которого в крови пиетет перед печатным словом (и приравненным к нему словом, изреченным с экрана телевизора), сейчас часто оказался неспособен отнестись критически к плюрализму мнений, потерял ориентиры в потоке сильно искаженной информации, передаваемой на разных каналах СМИ. При идеологическом вакууме, какой уже долее 10 лет существует в России, необъективность и разноголосица информационных потоков способствуют тому, что мировоззрение простых людей становится всё менее цельным, оно оказывается всё более подверженным конъюнктуре. Особенно это касается молодой его части в возрасте до 30 лет. Разрушение традиционных и идеологических основ мировоззрения усугубляется при этом ростом частоты отклоняющихся (аддиктивных) форм поведения, которое широко рекламируется в СМИ (курение, алкоголизация, наркомания, сексуальная распущенность). Люди сами оценивают свою погруженность в СМИ как чрезмерную, иногда вредную. Более половины (53 %) жителей сёл и малых городов признаются, что они постоянно и ежедневно смотрят телевизор и слушают радио (газет теперь почти не выписывают). Только около 1/4 людей лишь время от времени “погружаются” в СМИ; и никто не отвечал, что никак не причастен к mass media. Все без исключения смотрят телевизионные передачи двух родов: новости и сериалы. Первые позволяют поддерживать ощущение сопричастности с миром, не чувствовать себя слишком изолированными. Вторые же позволяют “забыться”, отвлечься от тягостных переживаний и необходимости предпринимать какие-то действия для выживания. Подверженность влиянию СМИ самими людьми признаётся как вредная. Самый яркий и постоянный пример, который простые люди повсеместно в стране приводят в качестве иллюстрации этого: президентские выборы лета 1996 года. Сразу после окончания выборов и спустя год-полтора после них мне в интервью постоянно указывали, что большинство жителей были против нынешнего президента, но под массированным влиянием СМИ сделали выбор в его пользу. Причём тут же раскаявшись в этом решении. Электорат почти каждого локального сообщества разделился едва ли не поровну, вне зависимости от возраста и пола. Поскольку респонденты, голосовавшие за ныне действующего президента, почти во всех случаях интервью сожалели об этом, по этому косвенному показателю можно заключить, что не менее половины населения оказывается подверженной воздействию СМИ. Религиозность большинством простых людей понимается как приверженность церкви. В такой форме она весьма низкая. Но мало и истинно верующих людей. Многие респонденты уверены как в отношении себя, так и в отношении односельчан, что истинной веры нет, а если что-то и есть, то это скорее относится к области новомодных суеверий и некоторых остатков языческих представлений. Опираясь как на мнения самих людей, так и на основе ряда внешних признаков следует признать, что за это десятилетие уровень религиозности населения сколь-нибудь серьёзно не возрос, несмотря на хорошо всем известные акты реставрации со стороны властей. Реальная религиозная активность (посещение церквей, участие в молениях, о факте которых можно судить по наличию в домах икон) не только в городках, но и в сёлах крайне невелика, а по некоторым эпизодическим наблюдениям можно заключить, что действительно верующая и активная в религиозном смысле часть населения составляет всего 2—5%. Число действительно верующих за все последние годы довольно активной религиозной пропаганды, по-видимому, нисколько не возросло. Но быть верующим стало модно не только в городской, но даже и в крестьянской среде, и поэтому, чем моложе человек, тем, как правило, вероятнее, что он отметит свою религиозность. Наблюдаемый феномен депрессии религиозного чувства в народе, такая неожиданная невосприимчивость, может найти некоторое объяснение в том, что в массовом сознании развиваются своего рода "суррогаты" религиозности. Прежде всего я бы отнёс к таким новым формам ту, которую можно назвать "экологическим чувством". Это чувство, или, как принято говорить, "экологическое сознание", следует признать в качестве ещё одного признака начавшегося радикального изменения в структуре мировоззрения общества. В исследованиях последних лет я зафиксировал отчетливую трансформацию в системе экологических представлений простых людей. В советское время люди испытывали равнодушие к экологическим проблемам столь же большое, какой была и их "экологическая ажиотированность" в конце 80-х - начале 90-х годов. Обусловлен был такой динамизм мировоззренческих установок, по моему мнению, поверхностностью и конъюнктурностью экологических взглядов людей, формируемых и определяемых во многом средствами массовой информации. Конъюнктурность экологических представлений обусловила достаточно быструю смену и самих этих представлений. Экологическое сознание людей базировалось преимущественно на принципах утилитарного, в меньшей степени этического, отношения человека к природе как к окружающей среде (я бы сказал точнее: к Природе как к частной кладовке, складу полезных предметов). Природа рассматривалась большинством людей с точки зрения пользы, выгоды, вреда, реже - с позиций ее сохранения, защиты от негативной деятельности человека. Например, к началу 90-х годов экологическое сознание большинства сельских жителей основывалось на дихотомиях понятий "загрязнение-чистота", "польза-вред". Однако к последнему времени всё сильнее проявляются качественные изменения в структуре экологического сознания простых людей. Очень быстро возросла в значении и стала доминирующей эстетическая и этическая компонента отношения к природе за счёт резкого снижения значения утилитарной компоненты экологического сознания. Например, сейчас до 50% людей главенствующим принципом своего отношения к природе и взаимодействия с природой определяют эстетический, и ещё 28% - этический, тогда как только около 10% - утилитарный или негативный. Не использование природы, а отношение к ней как к Красоте и Миру - это становится всё более важным для широких кругов простых людей, и в этом я вижу признаки возрождения подавленного ранее религиозного чувства. Точнее следовало бы, наверное, говорить, что религиозная потребность многих людей и их религиозное чувство находят выражение не столько в обращении к церкви (отсюда так невелика, несмотря на все усилия, декларативная религиозность людей), сколько в обновленном экологическом сознании, которое в своих глубинах апеллирует к архаическому единству с Природой. Вполне допустимо, что именно совокупность экологических представлений на фоне вакуума мировоззрения, особенно религиозного, и на фоне отсутствия у населения необходимого авторитета ортодоксальной церкви (я не думаю, что только христианской) может выполнить в будущем роль нового идеологического стержня, на котором выстраивается новое народное мировоззрение. Даже примера трёх составляющих общественного сознания, об изменении которых в последнее десятилетие я здесь упомянул, достаточно, мне кажется, чтобы оценить глобальность происходящих трансформаций российского менталитета и почувствовать, что пока эти процессы носят латентный характер. Отношение к власти и тенденции к развитию самоуправлению За десятилетие произошли коренные перемены и в отношении людей к власти, и в их политических предпочтениях. До 1994 года можно было с достаточной уверенностью говорить, что в среде простых людей, особенно в сельском обществе, коммунистическая идеология находила сочувствие едва ли не у всех. Но уже к 1996-97 годам наблюдалась довольно сильная политическая поляризация, которая привела к тому, что только около половины членов общины продолжали оставаться верными прежней идеологии, а другая половина перешла в лагерь, если не демократов, то "плюралистов", сделав острожную ставку на новые организационно-политические формы жизни. Внутриполитическая вакханалия 1997-99 гг. способствовала почти полной утрате интереса к политике в среде простых людей. Сейчас в большинстве своём уже исчезло противостояние в недрах общества коммунистических и демократических установок: ни те, ни другие уже не популярны. Однако, если в отношении первых можно сказать, что их популярность упала, но сочувствие к коммунистической идеологии и соответствующей партии есть, то к демократических установкам сформировалось сейчас глубоко отрицательное отношение. Оно повсеместно. Можно сокрушаться, но дело обстоит именно так: "демократ" стало жупелом в провинции. Поэтому практически каждый политик местного масштаба старательно избегает практически любых демократических лозунгов, рассчитывая при этом на успех. А подавляющее большинство людей в сельской местности и малых городах сейчас совершенно аполитично. Они намерены идти за той политической силой, которая способна будет предложить прежде всего крепкую власть. Аналогично политическим пристрастиям развивалось в эти годы и отношение людей к власти. В течение всего десятилетия государственная власть, как местная, так и федеральная, неуклонно теряла и продолжает терять свою силу в глазах простых людей. Если ещё до 1993-94 гг. страх перед властью был велик и определялся не только ещё свежей памятью о советском времени, но и ожиданием скорого изменения экономической, а с ней - и политической ситуации, - то к 1996-97 годам отношение стало близко к равнодушному, поскольку реальной власти государства на местах уже не осталось или осталось до смешного мало.Тихо и неприметно эта власть оказалась в руках бригадиров - как в буквальном, так и в переносном смысле слова: у бригадиров производственных сельскохозяйственных обществ, наследовавших колхозам и совхозам, и у бригадиров криминальных организаций. "Свято место пусто не бывает". Хотя действительные отношения по поводу власти на местах сложны, в целом в глазах простых людей референтами реальной власти стали полукриминальные-полупроизводственные организации, существующие в любом районе и любой волости. В последние же годы у простых людей отношение к центральной власти даже презрительное, чего никогда не бывало. Полная недееспособность властей проявляется не только в том, что с ней не считаются (если местная власть не опирается на авторитет и силу криминальных структур). Её будто и нет. (Забавный парадокс: власть полностью утратила силу, но численность её представителей в районах почти повсеместно возросла в 2-3 и более раз: теперь почти в каждой районной администрации до 80 штатных единиц.) Весьма нередко (я думаю, это теперь стало правилом, но это довольно трудно обнаружить стороннему наблюдателю) руководители района связаны тесными узами с частными промышленными и коммерческими фирмами, а через них - с теневыми структурами. По крайней мере, респонденты повсеместно и нередко указывают на такую цепочку, связывающую власть с теневой экономикой и криминалом. Такие отношения, успевшие сложиться, закрепиться и укорениться, оказываются в глазах людей оправданными. Более того, они даже целесообразны с их точки зрения. В одном из своих последних интервью один средней руки предприниматель в Тверской губернии высказался вполне откровенно и ярко: "Что мне бояться рэкетиров - это теперь не те, что были 5-7 лет назад, теперь это люди с пониманием, они всегда готовы войти в твоё положение, уступить, даже помочь. А вот государство у нас - и есть главный рэкетир, и самый жестокий, для него любой из нас - враг: отдай всё, разденет, обманет, убьёт". И это ведь мнение не единичное, оно достаточно типично для тех людей, кто пытается делать свой бизнес в провинции. С нынешней властью люди не связывают никаких позитивных ожиданий.Но власть и порядок нужны безусловно и на это в интервью делают упор многие. Лейтмотивом политических предпочтений людей как был в начале десятилетия, так и поныне остаётся один: "нам бы хозяина - мы бы тужились". Людей вовсе не заботят конкретные партии и программы. Им нужна власть. Крепкая, последовательная. Карающая, но и способная защитить простого человека. Такой власти сейчас нет. Поэтому люди и склоняются к двум обычным выборам. В первом и простейшем случае они обращаются к представителям преступного мира и, находя в их лице защиту и покровительство, всё больше тяготеют к этой, хотя и "эрзац-власти", но последовательной и эффективной. На местах она сильнее настоящей, государственной. Хуже того, с течением времени криминальные авторитеты в районах (где они часто являются и главными бизнесменами и коммерсантами) начинают осознавать, что они оказались облечены новой для себя функцией, незаметно переданной им от государственной власти. Нередки ситуации, когда не только простые люди, но и районные чиновники открыто гордятся своими связями с "авторитетами", поскольку это реально повышает их влияние и власть. Как не сравнить эту ситуацию с прежней Сицилией, или современной Колумбией? А ведь этот процесс в стране только набирает темп и стал вполне очевиден только в последние 2-3 года. Вторым выбором населения в ситуации, когда власти мало или нет совсем, оказывается стремление к местному самоуправлению. Такие тенденции очень чётко обозначились в период 1992-94 гг. Одной из важнейших причин для этого послужил развал колхозов и совхозов, когда люди, особенно в небольших сёлах, оказывались вдруг перед необходимостью настоящего физического выживания, не имея для этого ни денег, ни достаточного хозяйства.Задача жизнеобеспечения своими силами повлекла за собой вполне естественное стремление регулировать жизнь своего сообщества независимо от местной государственной власти. В 1994 г. во время исследований в Горном Алтае жители одного из сёл (Сайдыс) рассказали мне, как, благодаря сформированному самоуправлению в своём селе, они защищают свои права перед властью. В то время широко распространились неправовые действия со стороны коррумпированных чиновников, способствовавших "теневым бизнесменам" решать свои проблемы за счёт местного населения. Один из таких бизнесменов, занявшийся разведением маралов с целью нелегальной продажи пантов за границу, попытался, при поддержке районных чиновников, огородить громадный участок леса, принадлежащий двум соседним деревням. Эта земля - в буквальном смысле слова источник жизни для людей. Возникший конфликт, где простым сельским жителям противостояли совместные силы "криминала", местной администрации и милиции, разрешился тем, что жители снарядили два конных отряда молодых парней вооруженных ружьями, отправившихся на защиту своих территорий. Неделю вооруженные люди с двух сторон стояли на границах угодий, пока, наконец, бизнесмен не уступил. Американский читатель почувствует здесь романтику времен освоения Дальнего Запада? Но этот случай оказался с хорошим концом. А таких случаев и тогда, и потом было и есть немало в стране, и далеко не всегда с happy-end'ом.Большинство жителей небольших сообществ медленно, но со всевозрастающим вниманием обращается к идее самоуправления. Степень сочувственности к ней, естественно, прямо пропорциональна слабости законной власти и произвола ее криминальных заместителей. В последние годы не менее 2/3 людей считают, что для их села, городка самоуправление желательно или необходимо. Всего менее 1/5 населения относится отрицательно к идее местного самоуправления. Но реальных шагов в этом направлении крайне немного: судя по ответам, менее чем в одном населенном пункте из каждых десяти сформированы элементы самоуправления, а развития, достаточного для его нормального функционирования, нет практически нигде. Это и понятно: лишь единицы представляют себе суть самоуправления, политические, социальные и экономические условия его осуществления в современном малом городе или селе. Ни одним из респондентов не было высказано каких-либо представлений о конкретных механизмах воплощения в жизнь идеи самоуправления. В настоящее время мы наблюдаем осознание только потребности в самоуправлении, но не её реализации. Но потребность эта велика. Как скоро она получит организационное оформление? Поведение выживания Когда ученые говорят о низком уровне жизни людей в стране, о невысоком качестве жизни, они не правы. В действительности нужно говорить о выживании, простом биологическом выживании, задача которого уже много лет стоит перед немалым числом населения страны. Смысл такого выживания - в достижении минимальных условий, обеспечивающих простое физическое сохранение индивида. Такими минимальными условиями оказываются сейчас небольшой участок земли, на котором семья (домохозяйство) может вырастить картофель, овощи и фрукты, а также заготовить сено для домашнего скота и птицы. Кроме того, не менее важной задачей для многих стоит вопрос о заготовке топлива (дров или угля) на долгую и холодную зиму. И, конечно, для всего этого нужно иметь силы вырастить, заготовить, переработать и сохранить произведенные натуральные продукты. На это уходит сейчас основная часть жизненных сил очень многих людей. В первые годы реформ многие оказались совершенно не готовыми к почти абсолютно автономному жизнеобеспечению себя и своей семьи. В тот период немало людей целыми посёлками голодали - ведь многие семьи жили только на зарплату и не имели возможности сразу завести хозяйство. По моим данным, в 1994-96 гг. не только в лесных посёлках (где традиционно не велось приусадебное хозяйство, а люди жили на зарплату и промыслами), но даже и в сёлах (где подсобное хозяйство сохранялось всегда) до 1/3 всех детей голодали (данные по детям получить было легче, но это значит, что и взрослые в каждой третьей семье голодали). Например, на Русском севере, где основу экономической деятельности составляли крупные рыболовецкие колхозы, население традиционно не имело подсобного хозяйства: на одного человека приходилось в среднем около 0,01 га пахотной земли, всего менее 0,3 головы любого вида домашнего скота (в 1996 г. я насчитал в 2400 сельских домохозяйствах всего 6 свиней) .Состояние катастрофы экономики домохозяйств, которое повсеместно ощущалось в первую половину этого десятилетия, достаточно быстро - иначе и нельзя было - сменилось активным поиском новых форм жизнеобеспечения. В каждом селении и в каждом регионе находятся и претворяются в жизнь разнообразные, многочисленные способы автономного выживания. В одном случае люди начинают заготавливать и продавать сено, потому что в соседней области неурожай трав, в другом случае - объединяются на время в нечто вроде кооператива для выращивания телят или свиней, чтобы зимой приехать в город, минуя перекупщиков, и продать своё мясо, а в третьем - становятся, например, нищими рантье, сдавая внаём за минимальную плату свои рыболовные сейнеры, или нанимая на них команду из ещё более нищих жителей с Украины или из Эстонии. Форм новой экономической активности множество. Все они крайне просты. И самой простой, как и самой распространенной (впрочем, более всего поражающей воображение) оказывается модель жизнеобеспечения, основанная на возврате к натуральному хозяйству, обеспечивающему полный жизненный цикл семьи. В течение одного-двух лет люди перешли от промышленного крупномасштабного сельскохозяйственного производства к таким формам натурального хозяйства, которые описывались историками как типичные в XVI - начале XIX века, и зафиксированы в летописях для XII-XIII веков на Руси!У меня давно уже сложился устойчивый образ нашей современной социально-экономической жизни: если в советский период общество представляло собой нечто вроде прочной, массивной гомогенной платформы, с почти полным единообразием экономической активности, этакий кусок застывшего жира в чугунном котле, то в наше тяжелое время кризиса жир растопился, вскипел и бурлит, в нём постоянно образуются и всплывают на поверхность множество пузырей - новых, ранее не виданных форм (сказать точнее, моделей) жизнеобеспечения. Почти все из этих пузырей тотчас же и лопаются, исчезают, но ведь котёл когда-то перестанет кипеть - кризисы проходят - и какие-то из вновь образовавшихся пузырей - новых моделей жизнеобеспечения - имеют шанс не лопнуть, а застыть, затвердеть и стать точкой кристаллизации для нового экономического, а, может быть, и общественного порядка в России. Какими по природе являются эти возможные точки экономического роста? Будут ли они политически, социально, да и морально оправданными? Вопрос нешуточный, потому что с каждым годом я наблюдаю появление или развитие таких новых "моделей выживания", которые всё более внушают опасения. Ведь, например, сообщества целых селений и городков, включая женщин и детей, начинают обеспечивать свою жизнь путем участия в перевозках и торговле наркотиками. И если эта "модель выживания" распространится и захватит почти всё население хотя бы небольшого сообщества, государственная власть окажется бессильной истребить её. Не лучше ли, пока не поздно, способствовать распространению иных моделей жизни? Вместо заключения Я не склонен давать прогнозы или рассматривать перспективы развития российского общества. Мою задачу в данном случае я видел только в том, чтобы зафиксировать на эмпирическом уровне происходящие с обществом изменения. Изменения в любом случае должны были бы быть, поскольку они составляют плодородную почву всякого социального развития. Другое дело, что эти изменения оказались совсем не теми, каковые мы (я имею в виду не политиков, а научную и творческую интеллигенцию) с энтузиастом прогнозировали ещё в 1989 году и даже в 1991. Действительно, "хотели как лучше…" И в то же время, эти изменения - вполне объяснимая (может быть, и предсказуемая - знать бы заранее) реакция общества на свою болезнь. И вот эта объяснимость позволяет сделать одно, как кажется, даже тривиальное, заключение. Мы видим, что Россия меняется, меняется поспешно, не осмотревшись. Но каковы по своему духу эти второпях делаемые изменения? Это новые политические и экономические институции общества, может быть, элементы новой морали. Только мы обнаруживаем, что всё, порождаемое в недрах общества как бы из ничего, на самом-то деле, существовало в нём всегда и ранее присутствовало в потенции. И в любой новой констелляции проявляется один и тот же архетип народного духа, определяющий уникальность как народа, так и формы тех преобразований, на которые этот народ подвигаем, независимо от того, что за времена общество переживает - благодатные или горестные.Ведь часто оказывается, что горестные дни для современников - время героев для потомков. Меняющаяся Россия - но она всё та же.
Пожалуй, нет науки более напичканной фальсификациями, подлогами, более одиозной, более бесчестной, нежели история. Особенно, если пишут ее в Смутные времена все кому не лень. Сейчас можно с полной уверенностью сказать, в России истории как науки НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Есть лишь многотомные писания бывших уголовников (солженицын), аферистов (радзинский) и просто идиотов (фоменко). Но, самое страшное, что эту писанину подсовывают школьникам под видом «подлинной истории». Впрочем, издевательство над славным прошлом нашей Родины началось давно. И у истоков его стояли, разумеется, иностранные агенты. Более всего (не считая Сталина), доставалось и достается Ивану Грозному. И изверг-то он, и репрессировал миллионы (хотя все население Московского государства насчитывало в несколько раз меньше жителей, чем приписывают Ивану жертв), и тогдашних диссидентов не жаловал. И начинают цитировать то цидульки английского посла, то представителя злейшего нашего врага - папы римского, то сочинялся врага русского народа, изменника Курбского... А чего стоят враки о Древней Греции, как сосредоточии мировой цивилизации, хотя на деле Эллада была задворками тогдашнего культурного пространства. А «потемкинские деревни»? А ложь про Берию?... А нынешние солженицынские писания о том, что де и при Екатерине и в 1812 году, и в Крымскую войну лучшими генералами были немцы, но Сталин, оказывается, искусственно создал культ личности русских лапотников Суворова, там, Кутузова. Нахимова, которые по мнению великого дезертира в подметки не годились бенигсенам, данненбергам и прочим... Вот потому мы и решили серию статей посвятить развенчанию небылиц о русской истории. И начнем с Великого русского царя, которому, пожалуй, досталось от демократов и либералов всех мастей поболее всех. С Ивана Грозного.
Великий Государь. Может ли понять Россию житель Запада? Может ли понять Россию американец, для которого война - это любимая забава Рэмбо? Могут ли нас понять те, кто в 1945 году, после одного-единственного удара издыхающей армии Гитлера в Арденнах ( удара в результате которого погибло всего 9 000 американских солдат ), слезно запросили помощи у еще не готового к наступлению Советского Союза? Могут ли понять Россию господа, в девичестве, товарищи, отечественного разлива глядя на нашу страну и наш народ глазами Запада? С 1228 по 1462 год Русь пережила 160 внешних войн. В 16 веке Русь воевала 43 раза с Речью Посполитой, Ливонским Орденом и Швецией, одновременно защищаясь от набегов крымских татар. В 16 веке Россия воевала 48 лет, в 18 - 56 лет! Жестокие войны, в которых враги в большинстве своем жаждали уничтожения нашего народа стали правилом, жизнью России, а мир... мир - исключением из правила. В жестоких битвах, масштабы которых были неслыханны для Запада и родилась Русская Демократия. Бесконечные войны привели к тому, что все больше и больше россиян по своему мировоззрению становились истинными демократами - рабами своего народа и своего государства. Ибо, если хочешь быть демократом, то нужно служить не себе, а всему народу. Если ты гибнешь, защищая свою страну, то вместе с тобой умирает лишь малая частица народа, а весь народ будет жить, так как ты спас его своей смертью... Англия, США и Франция - это оплоты личных свобод в их собственном понимании. Их средства массовой информации ( как и наши сейчас, по их примеру ) провозгласили еще перед 1-ой мировой войной и провозглашают сейчас эти свободы единственной ценностью. человека и чрезвычайно ими гордятся; при этом они всячески скрывают тот факт, что сами по себе личные свободы стоят очень дешево, когда счет начинает вестись на человеческие жизни. Кстати идея наемной армии как раз и исходит из замысла лично свободных людей: защищать свободу государства, но так, чтобы свою личную свободу ничем не ограничить. Упаси, Господь, не рисковать своей жизнью. Гитлер это прекрасно знал и очень умело этим воспользовался. В результате Франция в войне 1940 года потеряла 100 000 убитыми ранеными и пропавшими без вести и ... перестала существовать. Эта цена ( 1 потеря на 1000 жителей ) и является ценой личной свободы, нос порабощением всего государства в целом. СССР - только убитыми - потерял каждого 7 человека, но победил. Это цена не личной свободы, а свободы всего общества, всего государства ( причем не только своего советского, русского, но и европейского, в том числе и Франции, ведь ее - то освободили все-таки мы. Пожалуй, одной из самых ненавистных фигур для нынешних «западников» является первый русский царь Иван Грозный. Какую только грязь на него не льют! И кровопийца он де был ( забывают, правда, добавить, что бояр казнили за то, что они отстаивали столь популярную среди Западного рыцарства идею о вольном переходе вассала на службу к другому господину. Ну служу, сегодня ЦК КПСС, а потом надоело - платят мало и в рублях, а хочется в долларах - пойду - ка потому служить американскому президенту ), и даже незаконнорожденный! Правда, любой кто хоть мал-мальски знаком с историей и умеют хотя бы капельку логически мыслить, поймет, что последнее обвинение не выдерживает никакой критики. У Ивана было столько внешних и внутренних врагов, что найдись в те времена, хотя бы крохотное доказательство его внебрачного происхождения, то они непременно воспользовались бы им для того, чтобы посеять смуту в Московском царстве и не получил бы Иван народной поддержки. Вот что писал наблюдательный немец Гейденштейн: «Тому кто занимается историей его царствования тем более должно казаться удивительным, что при такой жестокости могла существовать такая сильная к нему любовь народа, любовь, с трудом приобретаемая прочими государями только посредством снисходительности и ласки. Причем должно заметить, что народ не только не возбуждал против него никаких возмущений, но даже высказывал во время войны невероятную твердость при защите и охране крепостей, а перебежчиков вообще очень мало. Много напротив, нашлось во время этой войны таких, которые предпочли верность князю даже с опасностью для себя, величайшим наградам.» Все дело в том, что Иван любил свою страну и свой народ, любил любовью деятельной и народ его понимал. К тому же его «репрессии» были направлены против правящих сословий, а не против простого люда. За время его правления на Руси: - введен суд присяжных; - бесплатное начальное образование (церковные школы); - медицинский карантин на границах; - местное выборное самоуправление вместо воевод; - впервые появилась регулярная армия (и первая в мире военная форма - у стрельцов); - остановлены татарские набеги; - установлено равенство между всеми слоями населения (вы знаете, что крепостничества в то время на Руси не существовало вообще? Крестьянин обязан был сидеть на земле, пока не заплатит за ее аренду - и ничего более. А дети его считались свободными от рождения в любом случае!); - запрещен рабский труд (источник - Судебник Ивана Грозного); - государственная монополия на торговлю пушниной, введенная Грозным, отменена всего 10 (десять) лет назад. - территория страны увеличена в 30 раз(!); - эмиграция населения из Европы превысила 30 000 семей (тем, кто селился вдоль Засечной черты, выплачивались подъемные 5 рублей на семью. Расходные книги сохранились); - рост благосостояния населения (и выплачиваемых налогов) за время царствования составил несколько тысяч (!) процентов; - за всё время царствования не было ни одного казненного без суда и следствия, общее число "репрессированных" составило около 5 000 бояр и прочей тогдашней интеллигенции! Да как же можно, да как он смел! Правда, забывают, что, к примеру, английский король Генрих 8, казнил только по обвинению в бродяжничестве 72 000 человек. ( причем, это были вовсе не бродяги, а вышвырнутые со свое земли крестьяне ). Забывают и о том, как в Англии сначала тот же Генрих 8 резал католиков, потом его дочь Марию Тюдор Кровавая столь же беспощадно расправлялась с протестантами, а другая его дочь Елизавета 1, сменившая Марию опять взялась за католиков. Забывают и о Филлипе Испанском, залившем кровью всю Фландрию и уничтожившем цивилизации Южной Америки. На его счету уже не сотни тысяч, а миллионы жертв. Забывают и о Карле 9 Французском, устроившем Варфоломеевскую вырезавшего несколько десятков тысяч своих сограждан, только за то, что молились не так. Кстати, он и сам развлекался неплохо, стреляя из мушкета по ищущим спасения на улицах Парижа поданным. Но все эти короли и королевы рисуются в современных российских учебниках романтическими красками. А вот Иван Васильевич вызывает такую бешеную злобу, что, право, удивительно, как бумага все это терпит. Два главных туза на руках врагов нашей Родины, клевещущих на великого русского Царя можно назвать так: «Новгородское дело», «Дело о смерти царевича Ивана». Итак, по порядку. НОВГОРОДСКОЕ ДЕЛО Рассказ об "ужаснейших исступлениях Иоанновой ярости" придется начать издалека, с цитаты из Карамзина: "Иоанн карал невинных; а виновный, действительно виновный, стоял перед тираном: тот, кто в противность закону хотел быть на троне, не слушался болящего царя, радовался мыслию об его скорой смерти, подкупал вельмож и воинов на измену -князь Владимир Андреевич" Имел ли право "русский Тацит" на такие слова? Несомненно. Противостояние Старицких князей с Москвой имело давнюю историю. Еще в 1537 году князь Андрей Старицкий, отец Владимира и дядя Грозного, поднял совместно с новгородцами мятеж против семилетнего Иоанна. Сам Владимир Андреевич оказался достойным продолжателем "трудов" отца. В марте 1553 г. ему оставался шаг до трона. Шаг через младенца-наследника. Трудно в полной мере оценить великодушие Иоанна, простившего брату покушение на своего первенца. Более того, в 1554 г. царь назначил князя Владимира опекуном своего второго сына - Ивана. Во время военных действий Владимир Андреевич неоднократно командовал русскими войсками. Словом, все, что царь делал для своего двоюродного брата, укрепляло реальное положение Старицкого князя. И вдруг в 1563 г. Иоанн узнает от служившего в Старице дьяка Савлука Иванова о новых "великих изменных делах" Владимира и его матери, княгини Ефросиний. Царь начал следствие и вскоре после этого в Литву бежал Андрей Курбский, близкий друг Старицкого семейства и активный участник всех его интриг. В то же время умирает родной брат Иоанна, Юрий Васильевич, Это приближает Владимира Старицкого вплотную к трону. Грозный вынужден принять ряд мер для обеспечения собственной безопасности. Царь заменяет всех ближних людей Владимира Андреевича на своих доверенных лиц, обменивает его удел на другой и лишает двоюродного брата права жить в Кремле. Иоанн составляет новое завещание, но которому Владимир Андреевич хотя и остается в опекунском совете, по уже рядовым членом, а не председателем, как раньше. Но уже в 1566 г. отходчивый царь прощает брата и жалует его новыми владениями и местом в Кремле для постройки дворца. Когда в 1567 г. Владимир вместе с Боярской Думой вынес обвинительный приговор Федорову-Челяднину и остальным своим тайным сообщникам, доверие к нему Иоанна возросло еще больше. Весной 1569 г. царь поручил ему командование армией, отправленной на защиту Астрахани. Однако, в конце лета того же года близкий Старицкому двору новгородский помещик Петр Иванович Волынский, которого Карамзин почему-то упорно называет бродягой, сообщает царю о новом заговоре. Суть заговора, вкратце, такова: подкупленный Старицким князем царский повар отравляет Иоанна ядом, а сам князь Владимир, возвращаясь в это время из похода, имеет в своем распоряжении значительные воинские силы. С их помощью он уничтожает опричные отряды, свергает малолетнего наследника и захватывает престол. В этом ему помогают заговорщики в Москве, в том числе и из высших опричных кругов, боярская верхушка Новгорода и польский король. После победы участники заговора планировали поделить шкуру русского медведя следующим образом: князь Владимир получал трон, Польша - Псков и Новгород, а новгородская знать - вольности польских магнатов. Надо иметь в виду, что при этом Астрахань, с трудом удерживаемая Россией, безусловно, отошла бы к Турции, что поставило бы под удар Казань, а вместе с тем - и присоединение Сибири. Российская империя загонялась в рамки Московии XIV века и Европа могла праздновать победу. Многие историки голословно объявили этот заговор фикцией, но в Новгороде был найден текст Договора изменников с Польшей, на котором стояли подлинные подписи архиепискона новгородского Пимена и многих именитых новгородских граждан. Было установлено участие в заговоре близких к царю московских бояр и чиновников: Вяземского, Басмановых, Фуникова и дьяка Висковатого. В конце сентября 1569 г. царь вызвал к себе Владимира Старицкого, после чего, по словам Валишевского, князь навсегда исчезает из поля зрения историков: "Был ли он задушен, обезглавлен или отравлен ядом...- неизвестно, свидетельства не согласуются". Поэтому каждый историк получил возможность по своему вкусу описать его кончину. Ливонские проходимцы Таубе и Крузе сообщают, что вся семья князя Владимира была полностью уничтожена. Карамзин, склоняясь к их версии, все же исключает дочерей из числа жертв, но красочно описывает смерть двух сыновей и супруги князя. У Кобрина выпили яд сам Владимир, его жена и дочь. А вот Костомаров на этот раз проявил благодушие и ограничился двумя жертвами: князем и его женой, справедливо заметив, что единственный сын и две дочери Владимира были живы через несколько лет после описываемых событий. И действительно, известно, что в 1573 г. царь вернул сыну Владимира, Василию, отцовский удел, а дочь, Мария Владимировна, в мае 1570 г. стала супругой герцога Магнуса. Остается только сожалеть о том, что эти общеизвестные факты были "незнакомы" большинству исследователей. Что касается матери Владимира Старицкого, княгини Ефросиний, то по Курбскому, ее взяли- из монастыря, где она жила с 1563 г. и утопили в реке, по Кобрину - удушили дымом в судной избе, а у Зимина судная изба трансформировалась в судно, плывущее по Шексне. на котором княгиню так же душат дымом. Непонятно только: если хотели убить, то зачем увозить, а если все же повезли, то зачем убивать; и как могли на лодке (а что еще могло плыть по Шексне?) удушить дымом, не проще ли уж было утопить? По словам Карамзина, княгиню утопили вместе с царской невесткой Александрой, а Кобрин, не мелочась, добавляет еще 12 утопленных монахинь, хотя на той же странице говорил об удушении дымом. Из всей этой разноголосицы ясно одно: никто ничего толком не знает, но каждый стремится добавить еще одну-другую леденящую кровь сцену в этой исторической драме. Среди прочих документов заслуживает особого внимания скромное - без пыток и убийств - описание данного эпизода Д. Горсеем: "Иван послал за этим братом в провинцию Вагу: он считал его своим соперником... Когда князь Андрей (ошибка Горсея: не Андрей, а Владимир - авт.) явился в его присутствие и кланялся ему в ноги, то Иван поднял его и поцеловал. "О! жестокий брат, - сказал тот со слезами - Это Иудин поцелуй, ты послал за мною не на добрый конец. Делай свое!" И с этими словами ушел. На другой день он скончался и был торжественно похоронен в Михайловском соборе в Москве". Горсей не пишет "его убили", а "он скончался". Князь Старицкий не растерзан опричниками при встрече с царем, как описывают историки вслед за Курбским, Таубе и Крузе, он ухолит после царского приема и умирает на другой день. Фраза об Иудином поцелуе явно сменила хозяина: Иуда предавал, а не казнил. Князь Владимир в этом случае мог бы вспомнить о Каине-братоубийце. А вот об Иуде мог бы сказать преданный братом Иоанн, любивший, кстати, украшать свою речь именами из Священного Писания. Тогда все встает на свои места: вызванный царем Владимир целует при встрече брата. Иоанн, не упоминая вслух о заговоре, оставляя Владимиру возможность раскаяться, говорит, что это Иудин поцелуй и тем дает понять Старицкому князю, что его заговор раскрыт: предательство брата известно ему, Иоанну, как было известно предательство Иуды Господу нашему Иисусу Христу. Тут явная для человека того времени аналогия: Иуда предал Царя Небесного, Владимир предал царя земного. Иуда, как известно, осознав свою вину, повесился. Князь Старицкий, поняв, что его измена открыта, уходит с царского приема и кончает жизнь самоубийством, скорее всего, с помощью того самого яда, о котором так часто упоминают историки. Но Иоанн опять прощает его, так как по-христиански не испытывает к нему личной вражды, и торжественно погребает в родовой усыпальнице. Об уничтожении семьи у Горсея нет и речи. Ему не приходит в голову говорить о смерти детей Владимира, которых он мог видеть и после описываемых событий, а дочь Владимира Старицкого, Марию, лично вывез почти двадцать лет спустя из Ливонии на Русь. Итак, заговор был обезглавлен, но еще не уничтожен. Однако, прежде чем вместе с Грозным двинуться к Новгороду, необходимо сделать небольшое отступление, без которого этот обзор не будет полным. "В Твери, в уединенной тесной келий Отроча монастыря еще дышал святой старец Филипп, молясь... Господу о смягчении Иоаннова сердца: тиран не забыл сего сверженного им митрополита и послал к нему своего любимца Малюту Скуратова, будто бы для того, чтобы взять у него благословение. Старец ответствовал, что благословляют только добрых и на доброе. Угадывая вину посольства он с кротостию промолвил: "Я давно ожидаю смерти; да исполнится воля государева!" Она исполнилась: гнусный Скуратов задушил святого мужа, но, желая скрыть убийство, объявил игумену и братии, что Филипп умер от несносного жара в его келии". Возникает вопрос: а для чего, собственно, Грозный приказал убить Филиппа Колычева? Конечно, если априори признать жестокость Иоанна, то других доказательств и не надо. Но на суде истории хотелось бы иметь улики повесомей. В добротных детективах в таких случаях спрашивают: кому выгодно? Имена недругов святителя хорошо известны историкам. Это новгородский архиепископ Пимен - второе лицо в заговоре 1569 г., епископы Пафнутий Суздальский и Филофей Рязанский, а так же их многочисленные клевреты. Еще при поставлении святителя на митрополию в 1566 г. они "просили царя об утолении (!) его гнева на Филиппа" . Иоанн же, отнюдь, гнева на нового митрополита не имел, даже когда тот просил его за опальных новгородцев или обличал недостатки правления. Царь еще сильнее желал видеть на московской кафедре человека, знакомого ему с детства, прославленного честностью и святостью. Для тщеславных и честолюбивых интриганов избрание Филипна было равно катастрофе. После раскрытия заговора Федорова-Челяднина (1567 г.) митрополит выступил в поддержку державной политики царя и публично обличал сочувствовавших заговорщикам епископов. Это показало им. что новый заговор не будет иметь успеха, так как даже в случае ликвидации Грозного изменникам придется столкнуться с митрополитом, стоящим на страже интересов Отечества. Поэтому они взяли курс на устранение Филиппа с кафедры. В ноябре 1568 года епископы-заговорщики собрали собор. Приговор собора, как и многие другие документы того времени, впоследствии был "утерян". Но известно, что особенно яростно "обличал" святого архиепископ Пимен, надеявшийся стать митрополитом. Надо особо отметить, что "царь не вмешивался в решения собора и противникам Филиппа пришлось самим обращаться к царю". Иоанн добросовестно соблюдал подписанное соглашение о разграничении сфер деятельности церковной и светской власти. Царь пытался защитить митрополита, но не мог нарушить соборного постановления. Свергнутый митрополит был арестован лично участником заговора А. Басмановым и заточен в Тверской Отрочь монастырь под надзор еще одного заговорщика, "пристава неблагодарна" Стефана Кобылина. Но враги просчитались. Пимен не стал митрополитом - Иоанн был не так прост и призвал на место Филиппа Троицкого игумена Кирилла. А в сентябре 1569 г. началось следствие о связях московских и новгородских изменников и их участии в устранении Филиппа. Тот стал очень опасным свидетелем и его решили убрать. Когда Малюта Скуратов, руководивший расследованием, достиг Твери, святитель был уже мертв. Малюте оставалось только доложить обо всем Иоанну. "Царь... положил свою грозную опалу на всех виновников и пособников его (Филипна -авт.) казни". Паисий был заточен на Валааме. Филофей лишен сана, пристав Кобылий, так неудачно "охранявший" святого, сослан в монастырь. Были казнены Басмановы и, после бездарной обороны Москвы в 1571 г., князь Темкин-Ростовский. Не ушли от расплаты и другие преступники, в первую очередь Пимен, заключенный в Веневский Никольский монастырь. Но и много лет спустя участники заговора не прекращали клеветать на царя и извращать исторические факты. В конце XVI века в Соловецком монастыре было написано житие святого Филиппа. Его составили со слов... державшего святителя в заключении пристава Стефана Кобылина (в монашестве - старца Симеона) и нескольких уцелевших соловецких монахов из числа тех девяти, что лжесвидетельствовали против Филиппа на соборе 1568 года. Нечего и говорить, в каком виде они, желая выгородить себя, свалили свои преступления на Иоанна и Малюту Скуратова. Например, житие рассказывает, как царь послал уже сведенному с кафедры, но еще находящемуся в Москве святому отрубленную голову его брата. Михаила Ивановича. Но окольничий М. И. Колычев умер в 1571 году, через три года после описываемых событий. В других изданиях жития браг заменяется племянником, сыном младшего брата Бориса. Смерть митрополита стала последней каплей, переполнившей чашу царского гнева. Иоанн двинулся к Новгороду. Наверное, никакое другое событие того времени не вызвало такого количества гневных филиппик против царя, как так называемый "новгородский погром". Над возведением здания лжи поработали многие злые языки от Карамзина до К. Маркса. Но в основе их сочинений лежат вымыслы изменника Курбского, шпиона Штадена и ренегатов Таубе и Крузе. Из четверых на месте событий присутствовал один Штаден. О "погроме" писали и другие авторы, но они либо вообще не бывали в России, либо их "данные" настолько одиозны, что даже не все историки решились их повторить. Горсей, например, в своих "воспоминаниях" путает и время, и последовательность событий: Иоанн, якобы, отступая от Ревеля (а это было в сентябре 1558 года - авт.), "мстит" за поражение и "грабит" сначала Нарву (май 1558 г.), затем "милует" Псков и, наконец, вводит в Новгород 30.000 татар и 10.000 стрельцов и уничтожает 700.000 человек! Бредовость этого сообщения понятна каждому, кто знаком с историей. Во всех 150 городах тогдашней России не набралось бы, пожалуй, и половины названного количества убитых: единственным большим городом была Москва - около 100.000 жителей. Новгород был вторым по величине населения городом страны - примерно 26.000 человек. Остальные населенные пункты в нашем понимании больше всего напоминали села: Можайск - 5 700 человек, Коломна - 3 200, Серпухов - 2 500. Истинные подробности января 1570 года можно было бы узнать из дела по новгородской измене. Оно хранилось в государственном архиве со времен Иоанна Грозного, пережило Смутное время, но не уцелело и исчезло... в XIX в. точно так же, как другой важнейший документ той эпохи - Учредительная грамота опричнины. Известно, что 2 января 1570 года передовой отряд опричников выставил заставы вокруг Новгорода, а 6 или 8 января в город вошел царь и его личная охрана. Зимин пишет о" 15 тысячах опричного войска", но из документов той эпохи известно, что число опричников никогда не превышало 5-6 тысяч, из которых 1200 человек были придворные и обслуживающий персонал и около полутысячи - царская гвардия. Костомаров неопределенно говорит о каком-то войске и отдельно о 1500 стрельцах. А Валишевский пишет, что Иоанн прибыл вслед за передовым отрядом всего с пятью сотнями людей. Зная, как часто в описании событий того времени появляются и пропадают по воле авторов нули (например, Горсей пишет о 700.000 убитых, а Валишевский исправляет эту цифру на 70.000; Карамзин сообщает о 800.000 сгоревших в Москве, а Костомаров - о 80.000) и, учитывая, что опричников было намного меньше, чем 15.000, вернее всего будет считать, что царь вышел в поход с 1500 опричниками. Из них 1000 составлял передовой отряд под командой М. Скуратова и 500 человек охраняли царя. Значение вопроса о численности опричного отряда в том. что количество участников похода прямо пропорционально числу казненных в Новгороде. Понятно, что если говорить о десятках или даже сотнях тысяч казненных, то тут и 15.000 стрельцов Зимина и даже 30.000 татар Горсея будет маловато. Но факты свидетельствуют об ином. Иоанн не собирался брать штурмом новгородские твердыни, он знал, что народ не позволит знатным заговорщикам закрыты перед ним ворота. Так и случилось. Передовой отряд арестовал знатных граждан, чьи подписи стояли под договором с Сигизмундом, и некоторых монахов, виновных в ереси "жидовствующих", которая служила идеологической подпиткой сепаратизма новгородской верхушки. После прибытия государя состоялся суд. Сколько было приговоренных к смерти изменников? Отбросим 700.000 Горсея и даже 70.000 Валишевского, он и сам сомневался в достоверности этого числа. Псковская летопись пишет о 60.000, но данные Новгородской, более близкой к событиям, в 2 раза меньше: примерно 30.000 человек. Однако, и это количество, на 5000 превышающее население города, не вызывает доверия у исследователей. Таубе и Крузе сообщают о 15.000 казненных, но находились они в это время на берегах Волги! Зато Курбский, как всегда, впереди всех - пишет о 15.000 убитых в один день, тогда как даже такой недруг России, как Гуаньино ограничивается 2770 убитых. Историк Р. Г. Скрынников, на основании изученных документов и личных записей царя, выводит цифру в 1505 человек. Примерно столько же, полторы тысячи имен насчитывает список, посланий Иоанном для молитвенного поминовения в Кирилло-Белозерский монастырь. Много это или мало для искоренения сепаратизма на 1/3 территории страны? Пусть очевидцы "восстановления конституционного порядка в Чечне" решают этот вопрос сами. Но, может, все же правы те, кто сообщает о десятках тысяч "жертв царской тирании"? Ведь дыма без огня не бывает? Не зря же пишут о 5000 разоренных дворах из 6000 имевшихся в Новгороде, о 10.000 трупов, поднятых в августе 1570 года из братской могилы близ Рождественского храма? О запустении Новгородских земель к концу XVI века? Все эти факты объяснимы и без дополнительных натяжек. В 1569-1571 гг. на Россию обрушилась чума. Особенно пострадали западные и северо-западные районы, в том числе и Новгород. От заразы погибли около 300.000 граждан России. В самой Москве в 1569 г. гибло по 600 человек в день - столько же, сколько, якобы, ежедневно казнил в Новгороде Грозный. Жертвы чумы и легли в "скудельницу" у новгородского Рождественского храма. Это подтверждается и тем, что погибших свозили в братскую могилу все лето, но только в августе их отпели. Значит, сначала "жертв опричного режима" искали по окрестностям, свозили к могильнику, не отпевая, хоронили (это в православной-то России! - авт.), а через 7 месяцев решили поправить ошибку и отпеть? Совершенно не в духе времени. Зато, если это были жертвы чумы, все становится на свои места. Умерших от "черной смерти", как это часто бывало в средневековых городах, хоронили быстро, стараясь поскорее избавиться от зараженного тела. В феврале 1570 года царь направился к Пскову. Кобрин спешить сообщить, что хотя "погрома" в Пскове не было, "были, разумеется, казни (как же Ивану Грозному без казней-то обойтись! - авт.), погибло, возможно (выделено мной - авт.). несколько десятков человек. Среди жертв был игумен Псково-Печерского монастыря Корнилий и келарь Вассиан Муромцев". Как хочется Кобрину, чтобы Грозный напоминал собой индийскую демоншу Кали, увешанную черепами! Особенно красноречивы эти "возможно, несколько десятков человек"! Ну что они могут прибавить к славе тирана, только что уничтожившего 700.000! Но так хочется добавить еще немножко - и появляются эти "несколько десятков". Многие другие историки, в том числе и Карамзин, не решились на эти бессовестные несколько десятков. 25 июня 1570 года состоялся последний акт новгородской трагедии, названный К. Марксом "самой невероятной зверской сценой". Невероятное «зверство» началось с милосердия: из 300 изменников, покушавшихся на жизнь царя и целостность Российской державы были помилованы и отпущены на свободу 184 человека - почти 2/3 приговоренных. Остальные, в том числе казначей Фуников и печатник Висковатый, поддерживавшие связь между заговорщиками и польским королем, Алексей и Федор Басмановы - вдохновители свержения митрополита Филиппа, Вяземский, предупредивший новгородских участников заговора о провале их планов, а так же привезенные из Новгорода изменники, были казнены. С этого времени силы внутренних врагов России были окончательно подорваны и всем тем, кто ненавидел Иоанна и его великую державу, оставалось надеяться лишь на мощь враждебного Запада, на клевету и ядовитое зелье. ДЕЛО О СМЕРТИ ЦАРЕВИЧА ИВАНА Есть одна "жертва" Иоанна, о которой наслышаны все от мала до велика. Подробности "убийства Иваном Грозным своего сына" растиражированы в тысячах экземпляров художниками, писателями и поэтами. Вот как описал это событие гордость русской историографии Н. М. Карамзин: "В старшем сыне своем, Иоанне, царь готовил России второго себя: вместе с ним занимаясь делами важными, присутствуя в Думе, объезжая государство, вместе с ним и сластолюбствовал, и губил людей, как бы для того, чтобы сын не мог стыдить отца и Россия не могла ждать ничего лучшего от наследника... Но, изъявляя страшное в юноше ожесточение сердца и необузданность в любострастии (царевич - авт.), оказывал ум в делах и чувствительность к славе или хотя к бесславию отечества. Во время переговоров о мире, страдая за Россию, читая горесть на лицах бояр, слыша, может быть (выделено мной - авт.) и всеобщий ропот, царевич исполнился ревности благородной, пришел к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России. Иоанн в волнении гнева закричал: "Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь свергнуть меня с престола!" и поднял руку. Борис Годунов хотел удержать ее, царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровию. Тут исчезла ярость Иоаннова. Побледнев от ужаса, в трепете, в исступлении он воскликнул: "Я убил сына!" - и кинулся обнимать, целовать его; удерживая кровь текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына о прощении. Но суд небесный свершился. Царевич, лобызая руки отца, нежно изъявлял ему любовь и сострадание; убеждал его не предаваться отчаянию; сказал, что умирает верным сыном и подданным... Жил четыре дня и скончался 19 ноября в ужасной слободе Александровской... Все оплакивали судьбу державного юноши, который мог бы жить для счастия и добродетели..." . Какая мрачная трагедия, какой апофеоз злодейства, какие яркие краски и какая ложь в каждом слове! Ложь, потому что великий историк не мог не знать иные версии и сознательно их игнорировал. Единственный достоверный факт во всей этой истории - это то, что царевич действительно умер в ноябре 1581 года. Отцом мифа о "сыноубийстве" был высокопоставленный иезуит, папский легат Антоний Поссевин. Ему принадлежит и авторство политической интриги, в результате которой католический Рим надеялся с помощью польско-литовско-шведской интервенции поставить Россию на колени и. воспользовавшись ее тяжелым положением, вынудить Иоанна подчинить Русскую Православную Церковь папскому престолу. Однако, царь повел свою дипломатическую игру и сумел использовать Поссевина при заключении мира с Польшей, избежав при этом уступок в религиозном споре с Римом. Хотя историки и представляют Ям-Запольский мирный договор как серьезное поражение России, надо сказать, что стараниями папского легата фактически Польша получила обратно только город Полоцк, отнятый Грозным у Сигизмунда в 1563 году. После заключения мира Иоанн даже отказался обсуждать с Поссевиным вопрос об объединении церквей - он ведь и не обещал этого. Провал католической авантюры сделал Поссевина личным врагом Иоанна. К тому же, иезуит прибыл в Москву через несколько месяцев после смерти царевича и "ни при каких обстоятельствах не мог быть свидетелем происшествия". Что касается сути самого события, то "смерть наследника престола вызвала недоуменную разноголосицу у современников и споры у историков". Версий смерти царевича было достаточно, но в каждой из них основным доказательством служили слова "быть может", "скорее всего", "вероятно" и "будто бы". В комментариях к приведенной выше цитате из Карамзина М. В. Иванов пишет: "Иван Грозный убил сына при иных обстоятельствах. Однажды царь зашел в покои сына и увидел его беременную жену одетой не по уставу: было жарко и она вместо трех рубах надела только одну. Царь стал бить невестку, а сын - ее защищать. Тогда Грозный и нанес сыну смертельный удар по голове". Подобной версии придерживался и Валишевский: "Иван будто бы встретил свою невестку во внутренних покоях дворца и заметил, что ее костюм не вполне соответствовал требованиям приличия. Возможно, что при своем положении она не надела пояса на сорочку. Оскорбленный этим царь-игумен ударил ее с такой силой, что в следующую ночь она прежде времени разрешилась от бремени. Естественно, что царевич не воздержался от упреков по адресу царя. Грозный вспылил и замахнулся посохом. Смертельный удар был нанесен царевичу в висок". Кобрин признает этот рассказ самым правдоподобным: "Похожа на правду, но не может быть ни проверена, не доказана другая версия: царевич заступился перед отцом за свою беременную жену, которую свекор "поучил" палкой..." Только один вопрос: с каких это пор можно признать человека виновным в убийстве на основании версии, которую нельзя "ни проверить, ни доказать", даже если она и "похожа на правду"? Уже в этой, так сказать "бытовой" версии, можно увидеть ряд мелких, но характерных при даче ложных показаний несоответствий. "Свидетели" путаются. Первый говорит, что царевна одело лишь одно платье из трех полагающихся из-за жары. Эго в ноябре-то? Тем более что женщина в то время имела полное право находиться у себя в покоях только в одной сорочке, служившей домашним платьем. Другой автор указывает на отсутствие пояска, что, якобы, и привело в бешенство Иоанна, случайно встретившего невестку во "внутренних покоях дворца". Эта версия совершенно недостоверна хотя бы потому, что царю было бы очень сложно встретить царевну "одетой не по уставу", да еще во внутренних покоях. А по остальным дворцовым палатам даже полностью одетые дамы тогдашнего московского высшего света не расхаживали свободно. Для каждого члена царской семьи строились отдельные хоромы, соединенные с другими частями дворца довольно прохладными в зимнее время переходами. В таком отдельном тереме и проживала семья царевича. Распорядок жизни царевны Елены был таким же. как и у других знатных дам того века: после утреннего богослужения она отправлялась в свои покои и садилась за рукоделье со своими прислужницами. Знатные женщины жили взаперти, "как в мусульманских гаремах", а "царевны были самыми несчастными из них". Проводя дни в своих светелках, они не смели показаться на людях и, даже сделавшись женою, не могли никуда выйти без позволения мужа, даже в церковь, а за каждым их шагом следили неотступные слуги-стражи. Помещение знатной женщины находилось в глубине дома, куда вел особый вход, ключ от которого всегда лежал у мужа в кармане. На женскую половину терема не мог проникнуть никакой мужчина, "хотя бы он был самым близким родственником". Таким образом, царевна Елена находилась на женской половине отдельного терема, вход в которую всегда заперт, а ключ находится у мужа в кармане. Выйти оттуда она может только с разрешения супруга и в сопровождении многочисленных слуг и служанок, которые наверняка позаботятся о приличной одежде. К тому же, Елена была беременна и едва ли ее оставили бы без присмотра. Ввиду всего вышеперечисленного ясно, что единственной возможностью для царя встретить невестку в полуодетом виде - выломать запертую дверь в девичью и разогнать боярышень и сенных девушек. Но такого факта история в полной приключениями жизни Иоанна не зафиксировала. Поэтому можно полностью согласиться со словами митрополита Иоанна Ладожского о том, что нелепость вышеприведенной версии уже с момента ее возникновения была так очевидна, что потребовалось облагородить рассказ и найти более достоверный повод и мотив убийства. Так появилась другая сказка в изложении Карамзина - версия "политического сыноубийства". Но она оказалась еще более бездоказательной, чем предыдущая. И действительно, противоречий в ней не меньше, чем в "бытовой". Чего стоит только один факт: весь эпизод у Карамзина строится на недовольстве царевича, страдающего за Россию и читающего на лицах (!) бояр, а может быть слышащего всеобщий ропот "во время переговоров о мире". Если верить автору, царевич выражает недовольство каких-то слоев общества ходом русско-польских переговоров, так сказать, возглавляет оппозицию точке зрения царя на условия заключения мирного договора. Но все источники свидетельствуют, что царевич умер 19 ноября 1581 г., а переговоры с Польшей начались 13декабря 1581 г., то есть, почти через месяц после смерти царевича. Как можно быть недовольным ходом переговоров, которые еще не начались, историки умалчивают. Все лживые мерзости, которые говорились об отце, повторяются в адрес сына. И вдруг, после смерти наследника, все меняется как по мановению волшебной палочки. Карамзин рисует образ нежно любящего сына, который, умирая, "лобызает руки отца... все оплакивают судьбу державного юноши (27 лет? Трижды, по словам историков, женатого? Для пущего эффекта написали бы уж мальчика. - авт.), который мог бы жить для счастия и добродетели...". У Горсея царевич стал "мудрым и кротким, героем и красавцем, любимым всеми". Валишевский пишет, что царевич пользовался большой популярностью и его смерть стала народным бедствием. Превращение "кровожадного чудовища" в "любимца нации" и "героя духа" говорит о том, что одно из двух - первое или второе - ложь. Конечно, царь Иоанн IV был грозен только для врагов России и не поднимал руку на своего сына. Царевич Иван умер от болезни, чему сохранились некоторые документальные подтверждения. Жак Маржерет писал: "Ходит слух, что старшего (сына) он (царь) убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла... и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье" (25). На примере этой фразы мы можем видеть, как ложная версия, популярная среди иностранцев с "легкой" руки Поссевина, переплетается с правдой о смерти царевича от болезни во время поездки на богомолье. К тому же, продолжительность болезни, исходя из данных Кобрина, можно увеличить до 10 дней, с 9 по 19 ноября 1581 года. Но что это была за болезнь? В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля были вскрыты четыре гробницы: Иоанна Грозного, царевича Ивана, царя Феодора Иоанновича и полководца Скопина-Шуйского. При исследовании останков была проверена версия об отравлении Грозного. Ученые обнаружили, что содержание мышьяка, наиболее популярного во все времена яда, примерно одинаково во всех четырех скелетах и не превышает нормы. Но в костях царя Иоанна и царевича Ивана Ивановича было обнаружено наличие ртути, намного превышающее допустимую норму. Насколько случайно такое совпадение? К сожалению, о болезни царевича известно только то, что она длилась от 4 до 10 дней. Место смерти наследника - Александрова слобода, расположенная к северу от Москвы. Можно предположить, что, почувствовав себя плохо, царевич выехал в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы там, как видно из приведенного митрополитом Иоанном документа, принять перед смертью монашеский постриг. Понятно, что если он решился отправиться в такой далекий путь, то не лежал без сознания с травмой черепа. В противном случае, царевича постригли бы на месте. Но в дороге наступило ухудшение состояния больного и, доехав до Александровской слободы, наследник окончательно слег и вскоре скончался от "горячки". Гораздо больше данных о смерти Иоанна. Еще в августе 1582 года А. Поссевин в отчете Венецианской Синьории заявил, что "московскому государю жить не долго". Такое утверждение тем более странно, что. по словам Карамзина, до зимы 1584 года, то есть еще полтора года после "пророчества" Поссевина у царя не было заметно ухудшение здоровья. Чем можно объяснить уверенность иезуита в скорой смерти царя? Только одним - сам папский посол и был виновником кончины Иоанна. К тому же, хотя историки пишут, что Грозный заболел зимой 1584 г., если обратиться к датам, то неточность такого утверждения очевидна. В январе 1584 года царь лишь увидел на небе комету и пророчески сказал окружающим, что она - предвестница его смерти. Хронология его болезни такова: весь февраль и начало марта он еще занимается государственными делами. Первое упоминание о "болезни" относится к 10 марта 1584 г., когда был остановлен на пути к Москве литовский посол "в связи с государевым недугом". 16 марта наступило ухудшение, царь впал в беспамятство, однако, 17 и 18 марта почувствовал облегчение от горячих ванн. Но после полудня 18 марта наступила неожиданная развязка - царь умер Подводя итог, можно сказать, что царь болел около 10 дней и перед смертью у него были признаки отравления парами ртути. Царевич Иван также болел около 10 дней, ухудшение состояния его здоровья тоже наступило неожиданно, в пути, и в его скелете так же обнаружено высокое содержание ртути. В кончине отца и сына чувствуется одна и та же безжалостная рука. При этом надо иметь в виду, что Поссевин знал о смерти царя заранее и так был в ней уверен, что посмел сообщить о грядущем событии правительству Венеции. Этот иезуит находился в России во время смерти царевича Ивана, который был сторонником войны с Польшей "до победного конца" и мог помешать своей бескомпромиссностью планам Поссевина стать "миротворцем" (существуй тогда Нобелевская премия мира -иезуит получил бы ее наверняка) и привести Россию к подножию папского престола. Надо было принимать срочные меры, чтобы наследник не оказал "плохого" влияния на Иоанна и не уговорил царя продолжить войну. Для папского легата не составило труда договориться с оппозиционно настроенными боярами, и царевич замолчал навсегда. А затем Поссевин сочинил миф о "сыноубийстве". Грозный умер так же весьма "вовремя" для Рима и Польши: в начале 1584 года Стефан Баторий. с благословения римского престола, стал активно готовиться к новой войне с Москвой. У русских границ опять началась "челночная" дипломатия папских легатов. И через пару месяцев Иоанна не стало. Сходится все: и кто мог, и кому выгодно. И, наконец, последний довод в пользу вышеизложенной версии -девиз иезуитов: "Цель оправдывает средства". Личность Ивана Грозного - один из ключей, которым отворяется тайник души русского человека. его характера. Он был разносторонне талантлив - политический деятель, воин, мыслитель, организатор, любитель философских диспутов, для которых приглашали ученых из-за границы, сочинитель обличительных, саркастических писем, язык которых даже и сегодня свеж, своеобразен и художественнен. Иван смело нарушал литературные каноны и традиции, вводил в свои послания конкретные бытовые подробности, просторечные и бранные слова и выражения. Его письма насыщены едкой иронией. Именно Иван Грозный стоит у истоков современного литературного русского языка. Он сочинял духовную музыку. Его ум был в вечном горении, возбуждении от идей, владевших им. Феодалы его ненавидели и сеяли клевету, которая попала в исторические сочинения о Грозном. Народ его любил, потому что видел высокую разумность его дел, направленных к созданию и укреплению единого государства. Он был жесток, но это было в духе того сурового времени. Жестокость его никогда не была бессмысленной, но обусловлена борьбой за поставленные цели. И никогда не направлял меча своего против НАРОДА, а карал лишь тех, кто обязан был быть слугой государства. «Как же ты не смог этого понять, -писал он в послании к изменнику Курбскому, тогдашнему Троцкому, - что властитель не должен ни зверствовать, ни бессловесно смиряться? Апостол сказал: «К одним будьте милостивы, отличая их, других же страхом спасайте, исторгая из огня.»... Неужели же ты по своему безумному разуму, полагаешь, что царь всегда должен действовать одинаково, независимо от времени и обстоятельств? Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими, добрым же - милосердие и кротость, злым же - жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь. Царь не страшен для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро, а если делаешь зло - бойся, ибо царь не напрасно меч носит - для устрашения злодеев и ободрения добродетельных.» Иван создал единственное в мире государства не основанное на притеснении и угнетении людей иной расы, иного народа, иной веры. Когда испанские конкистадоры жгли на кострах южноамериканских индейцев, англичане уничтожали шотландцев, французы - друг друга, в России Ивана Грозного карел Федор Чудинов написал и издал первую книгу об истории своего народа, русские монахи занимались составлением алфавита для полудиких народов Сибири, русские, татары, мордва, чуваши, черкесы отважно сражались бок о бок под знаменами Московского царя. Он произвел крупный - отозвавшийся на дальнейшие столетия - социальный переворот призвав в государственную армию и к управлению государством новое сословие служилых людей, неродовитых и незнатных. В достижении своих целей он не останавливался не перед какими трудностями, так как считал себя исполнителем исторически предначертанных идей. Иван создал систему подлинно демократического решения государственных вопросов, какой не было, нет и никогда не будет на Западе - Земской собор. На Земском соборе судьбу страны вершили все ее сограждане, а не партийные группировки. В его заседаниях принимали участия Освященный собор ( представители высшей церкви ), Боярская дума, дворянские представители, купцы - Гости и ремесленники - посадские и представители крестьянства. Земские соборы, как и Верховный Совет СССР, в отличие от европейских парламентов и нашей нынешней Думы практически ничего не стоили государственной казне. Ибо все, если так можно выразиться, депутаты, зарабатывали себе на жизнь сами, а не сидели на шее у страны и собирались только для принятия важных решений. Иван Грозный верил в то, что Московское царство станет источником добродетели и справедливости, как и было еще 10 лет назад... Все эти радзинские, волкогоновы, яковлевы, горбачевы до сих пор даже тени Грозного царя боятся. Ибо к ним относятся эти его слова: «Поскольку вы, бессовестные клятвопреступники, привыкли изменять ради блеска золота, то вы и нам то же советуете. Скажу поэтому: иудино окаянство - такое ваше желание! От него же избавь, Боже, нашу душу и все христианские души. Ибо, как Иуда, ради золота предал Христа, так и вы, ради наслаждений мира сего, о душах своих забыв и нарушив присягу, предали православное христианство и нас, своих государей...» Поэтому-то ненавидят русского царя, народного царя Ивана Грозного, все те, кому не понять, что людей, которые преданы своей стране, любят свой народ и готовы сложить головы за Родину. Может быть оттого и понимали Ивана только в те великие эпохи, когда Россия стремилась жить по его заветам - при Петре Великом, Екатерине Великой и Сталине... Ибо Иван был рабом своего государства и рабом своего народа. А значит, настоящим демократом. Кстати, не следует забывать, о том, что Россия - страна рабов за последние 500 лет ни перед одним захватчиком не встала на колени, в то время, как практически все западные страны по паре раз каждые сто лет выбрасывали белый флаг. Да разве мог несвободный народ возвести Казанский собор, отлить Царь-колокол и Царь-пушку, освоить за какие-то полстолетия неведомые земли половины континента, протянув руку дружбы совершенно иным народам, и совершенно самостоятельно, без царя, без правительства вышвырнуть за порог незваных гостей, пожаловавших в Смуту? Только истинно свободный народ, вдохновленный на подвиги и самоотречение поистине Великим Государем - первым русским царем Иваном Васильевичем Грозным смог создать великую Империю, которой 250 лет спустя было суждено сломить хребет зарвавшемуся корсиканцу, а еще спустя 140 лет победить самого страшного врага Человечества - Третий Рейх...
Владислава Селина |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
ТЁМНАЯ СТОРОНА АМЕРИКИ
Положение этой страницы на сайте: начало > "культура" Запада
страна
люди
11 сентября 2001
интервенции
развал СССР
США и Россия фотогалереи
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
