Содержание страницы:

 

Андрей Ходов "Россия с точки зрения теории этногенеза".

 

И. Николаев "Русская свобода и достоинство".

"ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ (Речь депутата Национального собрания Франции об отмене хиджаба)"

А. Харчиков "ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ"

 

 

 Россия с точки зрения теории этногенеза


Великороссийский суперэтнос Общепринятая трактовка становления российского народа гласит, что линия исторической преемственности идет от древней Руси, через Киевскую и Московскую Русь к современной России. Фактически же, можно вести речь только о частичной генетической и культурной преемственности. Произошедший в I веке н.э. пассионарный толчок, вызвавший экспансию славянских племен, расселившихся по огромной территории, дал жизнь Древнерусскому этносу. Во времена Киевской Руси этот этнос находился уже в инерциальной стадии (фаза цивилизации). Вторжение Монголов произошло в момент, когда древняя Русь уже исчерпала свой пассионарный потенциал (фаза обскурации) и соответственно не могла оказать никакого серьезного сопротивления. Таким образом, гибель ее была неизбежна и не стоит возлагать на Батыя роль злого рока. Не было бы его, нашлись бы другие желающие добить умирающий этнос. Пассионарный толчок, положивший начало Великороссийскому суперэтносу, произошел в ХIII веке н.э., что привело к появлению на арене истории фактически нового народа, создавшего совершенно оригинальные поведенческие доминанты. Попробуем разобраться в причинах появления этих оригинальных этнических стереотипов и их последующем влиянии на ход российской истории. По подсчетам русского историка В.О. Ключевского, Великороссийский этнос в период своего становления за 234 года (1228-1462 гг.) вынес 160 внешних войн. "Московское государство, - пишет Ключевский, - зарождалось в ХIV веке под гнетом внешнего ига, строилось и расширялось в ХV -XVI вв. среди упорной борьбы за существование на западе, юге и юго-востоке... Оно складывалось медленно и тяжело. Мы теперь едва ли можем понять и еще меньше можем почувствовать, каких жертв стоил его склад народному благу, как он давил частное существование. Можно отметить три его главные особенности. Это, во-первых, боевой строй государства. Московское государство - это вооруженная Великороссия, боровшаяся на два фронта… Вторую особенность составлял тягловый, не правовой характер внутреннего управления и общественного состава с резко обособлявшимися сословиями... Сословия различались не правами, а повинностями, между ними распределенными. Каждый был обязан или оборонять государство, или работать на государство, то есть кормить тех, кто его обороняет. Были командиры, солдаты и работники, не было граждан, т.е. гражданин превратился в солдата и работника, чтобы под руководством командира оборонять отечество или на него работать. Третьей особенностью московского государственного порядка была верховная власть с неопределенным, т.е. неограниченным пространством действия..." Следует понимать, что жертвенность и самоотречение вообще присущи этносам, находящимся в фазе пассионарного подъема. Разница состоит только в степени исторической востребованности этой жертвенности. Романо-Германский (европейский) суперэтнос, проходил фазу подъема в относительно тепличных условиях. Благоприятное географическое положение на полуострове Европа, находящемся в достаточном удалении от зон тогдашних пассионарных толчков, позволило избежать существенного внешнего давления. Россия находилась в принципиально другой ситуации. Волею судеб, поставленная на оживленном мировом перекрестке, она постоянно подвергалась сверхвысокому давлению извне. А ведь она была довольно малонаселенной страной. Если к 1500 году в Италии и Германии жило по 11 миллионов человек, то в России в 1678 году, имелось всего лишь 5,6 миллиона жителей. Вот тебе и "азиатские орды" русских! Многовековое существование в перманентном режиме "осажденной крепости" сформировало совершенно оригинальные этнические стереотипы. Примат интересов общества над правами и свободами личности. Европейские пассионарии могли без помех заниматься внутренними разборками (пусть и достаточно жестокими) в свое удовольствие. Это не угрожало самому существованию этноса. В России же, любое существенное ослабление центральной власти неизбежно приводило к тому, что через возникшие в системе внешней обороны бреши, прорывались кочевники и начиналась кровавая резня. Этнические стереотипы кочевниках, возникшие в результате постоянных схваток за пастбища, требовали полного (чтобы не осталось мстителя) уничтожения побежденного народа. Такая ситуация требовала создания жесткой системы государственной власти, которая на протяжении многих веков сознательно и твердо поддерживалась широкими слоями населения страны. Отсутстви комплекса народа - господина. Историк Ф.Нестеров писал: "Московское царство было не правовым государством, требовавшим от своих подданных военной службы и тягла, но не представлявшим им взамен прав. Но там, где не было прав, не могло быть и неравенства в правах. Русское бесправное население не могло смотреть свысока на новых нерусских подданных; в условиях непрекращающейся борьбы на два-три фронта всякий встающий в строй или впрягающийся в общее тягло быстро становился товарищем. Встающий в строй сливался с правящим классом, трудовые же массы разных народов тоже постепенно сближались. Российский элемент играл роль цемента, соединяющего различные этнические компоненты в политическую общность. Мозаичная Российская империя обладала перед лицом внешних угроз твердостью монолита". После захвата Россией Средней Азии, по ее новым владения совершил путешествие маркиз Керзон (будущий вице-король Индии, министр, лорд). Он оставил следующие рассуждения: "Завоевание Средней Азии - это завоевание восточных народов восточным же, одноплеменным с ним народом. Это сплав твердого металла со слабым, а не вытеснение неблагородного элемента более чистым. То не цивилизованная Европа отправилась на покорение варварской Азии. То не крестовый поход девятнадцатого века с его нравственными методами. Это варварская Азия после некоторого пребывания в Европе (имеется в виду, конечно, Россия) возвращается по собственным следам к своим родственникам". Историк Ф. Нестеров, не без ехидства, откомментировал это так: "В этих словах весь Керзон, расист и русофоб. И русофоб в значительной, если не в преобладающей степени именно потому, что расист. То, что он назвал "вытеснением неблагородного элемента более чистым", а мы предпочитаем называть пусть менее красиво, но зато более точно - геноцидом, действительно служило характерным признаком колониальной экспансии Запада в целом. Во всяком случае, политика "вытеснения" туземцев с их родных земель проводилась повсюду, куда ступала нога европейца. При этом "благородный" европейский элемент либо преуспевал в этой "цивилизаторской миссии", либо должен был быть выброшен "неблагородной туземной средой". Третьего дано не было: никаких "сплавов". Будущему вице-королю Индии было, разумеется, ясно, что "вытеснить" ее коренное население, исчислявшееся десятками миллионов, при всех стараниях британской колониальной администрации все же не удастся, что дальнейшее развитие событий там пойдет, как это ни горько признать, по второму варианту. Отсюда и щемление сердца. Вот если бы Россия вытеснила тюркский "элемент" из плодородных оазисов в пески пустынь Каракумы и Кызылкум, заменив его русскими переселенцами, - вот тогда ее приняли бы в семью европейских народов, а ее "подвиг" был бы признан "крестовым походом девятнадцатого века с его нравственными методами". Но этого-то как раз и не было сделано! Вот почему ее назвали "варварской Азией", которую тоже нужно вытеснить из Европы, а если можно, то и с белого света каким-нибудь более чистым, без всякой "примеси" арийским элементом". Вызывает смех, когда Запад, чей позитивный опыт в разрешении межнациональных конфликтах равен нулю, начинает кого-нибудь мирить, будь то в Боснии или в Палестине. Сценарий такого "примирения" всегда один: выбирается одна из сторон (сотрудничество с которой сулит большие выгоды) и ей оказывается поддержка, сопротивление противной стороны подавляется со всей возможной жестокостью. Побежденные, затаив злобу и ненависть, ждут удобного случая (иногда веками) рассчитаться и с победителями и с "примирителями". Ф. Нестеров писал: "В 1690 году англичане под предводительством Вильгельма Оранского нанесли поражение ирландским католикам, и с тех пор каждый год в день битвы проходят они сплоченными колоннами по улицам северо-ирландских городов, демонстрируя свою силу, волю к господству, бросая свое ликование и презрение в лицо сыновей, внуков, правнуков, праправнуков побежденных". Стоит ли удивляться, что ненависть побежденных пережила века. Еще больший смех вызывают попытки Запада поучать Россию, само существование которой является подтверждением существования принципиально иных методов проведения национальной политики. Лорд Керзон писал: " Россия бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она починила силой... Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость. Он не уклоняется от социального и семейного общения с чуждыми и низшими расами. Его непобедимая беззаботность делает для него легкой позицию невмешательства в чужие дела; и терпимость, с которой он смотрит на религиозные обряды, общественные обычаи и местные предрассудки своих азиатских собратьев, в меньшей степени итог дипломатического расчета, нежели плод врожденной беспечности. Замечательная черта русификации, проводимой в Средней Азии, состоит в том применении, которое находит завоеватель для своих бывших противников на поле боя. Я вспоминаю церемонию встречи царя в Баку, на которой присутствовали четыре хана из Мерва... в русской военной форме. Это всего лишь случайная иллюстрация последовательно проводимой Россией линии, которая сама является лишь ответвлением от теории "объятий и поцелуев после хорошей трепки генерала Скобелева". Ханы были посланы в Петербург, чтобы их поразить и восхитить, и были покрыты орденами и медалями, чтобы удовлетворить их тщеславие. По возвращении их восстановили на прежних местах, даже расширив старые полномочия... Англичане никогда не были способны так использовать своих недавних врагов". Следует признать, что определенные особенности российского национального бытия не следует объяснять "врожденной тягой к деспотии", "дикостью и отсталостью", как нас пытаются убедить с телеэкранов. Это просто результат иного (по сравнению с Западом) исторического пути. Возможно эти оригинальные этнические стереотипы и представляют определенную угрозу для Романо-Германского суперэтноса, чем и объясняется его воинствующая русофобия, но несомненно являются ценным вкладом в развитие всего человечества в целом. Этническая история России в ХХ веке. В конце ХIХ века Великороссийский суперэтнос вошел в фазу пассионарного надлома. По мнению Гумилева, эта фаза представляет особую опасность. С одной стороны, происходит резкое снижение уровня пассионарности (особенно в правящей элите), с другой стороны, еще не достигнута экономическая и политическая мощь, характерная для последующей (инерциальной) фазы. Этнос становится уязвим для внешнего воздействия. Рассмотрим некоторый факторы, оказавшие существенное влияние на ход событий: Неприятие капитализма. Еще Вернер Зомбарт в своих "Этюдах по истории духовного развития современного экономического человека" ставил вопрос: каким образом "докапиталистический человек", т.е. "естественный человек", превратился в "капиталистического"? Ведь в Европе до ХVI-XVIII не наблюдалось особой страсти к накоплению капиталов. Не то, чтобы люди не желали иметь много денег, напротив они расходовали массу энергии на их добычу. Дело в том, как они их тратили. Гумилев писал: "Сеньор, постоянно рискуя жизнью, получает много денег и тут же транжирит их на пышные охоты, пиры и прекрасных дам. Копить деньги незачем - все равно в ближайшей войне убьют, а если не в этой - то в следующей... Крестьянин имеет столько земли, сколько ему нужно для прокорма себя и семьи. Ремесленник обладает здравым смыслом, чтобы не работать больше того, сколько необходимо для зарабатывания на веселое житье. Такие люди, если бы они увидели Рокфеллера, сочли бы его безумцем". Накопление капиталов ("презренное ростовщичество") было уделом евреев, а позднее ломбардцев (Италия несколько опережала по фазе развития прочие европейские субэтносы). Если Вы читали роман "Три мушкетера", то можете сравнить отношение к деньгам самих мушкетеров и кардинала Ришелье, с одной стороны, и кардинала Мазарини (опять итальянец!), с другой. Следует признать, что капитализм был вызван к жизни наложением двух исторических факторов: вхождением Романо-Германского суперэтноса в инерциальную фазу (биологическая история) и общим уровнем развития человечества (история творений человеческих рук и разума). На более ранних стадиях развития человечества, болезненная страсть к накоплению материальных благ (вообще характерная для инерциальной фазы) не переходила в капиталистические отношения, а выражалась в примитивном ростовщичестве и создании сокровищ (например в Персии, накануне вторжения войск Александра Македонского). В России, где еще действовали стереотипы поведения, характерные для ранних фаз этнического развития, внедрение капиталистических отношений (сверху) встретило в народе крайнюю степень непонимания и неприятия. Интересно, что заимствование достижений науки и технических новинок такого неприятия не встречало. Навязанная игра по чуждым правилам, поставила представителей Великороссийского суперэтноса в заведомо невыгодное положение. Реальных успехов в этой игре добивались только живущие в России иностранцы да представители некоторых обособленных субэтносов (например старообрядцы, евреи..). Россия (как незадолго до этого Османская Турция) оказалась опутанной долговыми обязательствами перед Европой и в значительной степени утратила свою политическую независимость. Основная часть населения страны взирала на эти процессы с нарастающим раздражением. Марксизм. Попробуем разобраться, почему коммунистические идеи нашли свое реальное воплощение именно в России, ведь эта страна явно не была лидером капиталистического развития. Есть свидетельства, что Маркс рассматривал свои теории вовсе не в прямом их смысле, а просто как сценарий глобальной провокации, бомбы под существующий миропорядок. Но эта бомба сработала только в России (большой мощности) и Германии (малой мощности). Надо сказать, что Германия несколько отставала по фазе этнического развития от остальной континентальной Европы. Она отстала в создании единого национального государства, опоздала к колониальному разделу мира, но сохранила соответственно относительно более высокий уровень пассионарности (чем и объясняется ее повышенная активность в ХIХ-ХХ веках). Мессианские идеи построения "светлого будущего" нашли себе в этой (пассионарной) стране массу последователей. Немецкое социал-демократическое движение было очень мощным. Но реальная социалистическая революция в Германии захлебнулась в самом начале. Тому было две основных причины. Уровня пассионарности (хоть и достаточно высокого по меркам Европы) не хватило для слома существующей системы. Другой причиной поражения революции явилось то, что идеи интернационализма оказались совершенно чуждыми немцам, как впрочем, и другим западноевропейским этносам. Немецкие социал-демократы (интернационалисты в теории) последовательно выступали против включения иностранных рабочих в свои (немецкие) профсоюзы, активно поддерживали Кайзера в стремлении к колониальному переделу мира, в дальнейшем привели к власти Гитлера, с его идеями национал социализма. России повезло гораздо меньше. Тут идеи интернационализма попали на благодатную почву, ибо полностью соответствовали базовым этническим стереотипам. Уровень пассионарности был достаточно высок для принятия и реализации мессианских идей. Принципы социального равенства с девизом "от каждого по способностям - каждому по труду" легко сочетались с привычной концепцией "Государева тягла и службы". Коллективный труд тоже не мог встретить особого противодействия, ибо уже реально существовал в повседневной жизни сельских общин и рабочих артелей. Посему не стоит удивляться, что первая успешная социалистическая революция произошла именно в России. Пятая колонна. Лев Гумилев писал, что в фазе пассионарного надлома нередки случаи, когда крупная антисистемная община, обладающая высоким уровнем пассионарности, перехватывает инициативу и начинает решать собственные проблемы за счет этноса-носителя. Образуется т.н. "этническая химера". Такая община в России имелась. Речь идет, конечно, о евреях. Следует отметить, что евреи вообще выпадают из общего хода мировой этнической истории. Этот архаичный народ уже давно должен был растратить свою энергию и уйти в небытие, но тем не менее продолжает жить и здравствовать, сохраняя стабильно-высокий уровень пассионарности. Секрет прост: евреям так хотелось дожить до прихода желанного Мессии, который все не приходил и не приходил, что пришлось выработать механизм искусственного поддержания уровня пассионарности. Своего рода генетическое ноу-хау. У евреев, отсчет генетического родства традиционно ведется по женской линии. По указанию раввинов еврейки выходили замуж за выраженных пассионариев (обычно стоящих у власти). Их дети приносили в еврейство новые пассионарные гены. Таким образом, был найден механизм "вечной этнической жизни". Но какова цена? Церковь сказала бы, что этот народ восстал против бога, бог наказал его, отняв способность любить и нести в мир добро. Генетики говорят, что пассионарность связана с бионегативом и длительная (на протяжении тысячелетий) инкорпорации пассионарных генов привела к рекордному накоплению отрицательного генофонда. Но это теория. Фактом остается то, что евреев в царской России было немало и положение, когда зона деятельности и проживания была жестко ограничена чертой оседлости, их не слишком устраивало. Теперь уже мало кто отрицает тот факт, что в партиях большевиков (РСДРП(б)) и левых эсеров (Социал-Революционеров) евреи и еврейские полукровки составляли подавляющее большинство членов. Революция. Острое неприятие народом капиталистических ценностей и затянувшаяся кровопролитная война за невесть чьи интересы (фактически французских банков) серьезно расшатали устои Российской Империи. Накопившееся в народе раздражение искало выхода. Переход власти в руки прозападной (компрадорской) буржуазии (Февральская Революция), это раздражение только усилил. Все инициативы и лозунги Временного Правительства (естественно прозападнические и прокапиталистические) отторгались обществом и армией. Острый дефицит пассионарной энергии в сильно метисизированной правящей элите, неспособной предложить разумную альтернативу, в сочетании с достаточно высоким уровнем пассионарности самого народа, сыграл с Великороссийским суперэтносом злую шутку. В ситуации всеобщего разброда и шатания в центре возник вакуум власти. Единственной сплоченной и достаточно пассионарной силой в России оказалась еврейская община, вооруженная идеями Маркса, по прихоти судьбы, так соответствующими базовым этническим стереотипам Великороссов. Причем, российский народ воспринял эти идеи буквально, а еврейская община использовала их для решения собственных проблем и устремлений. Не секрет, что первое правительство Ленина практически на 100 % состояло из евреев. Не приходится удивляться, что полученная власть немедленно была использована для физического устранения экономической, политической и культурной элиты России, а также некоторых ее особо пассионарных субэтносов (например казаков). Необходимо было закрепить свое господство и отсечь возможных конкурентов. Начавшееся было противодействие (белое движение) захлебнулось, ибо имело глупость обратиться за прямой поддержкой к Антанте, тем самым, вступив в противоречие с одним из базовых стереотипов, согласно которому любая внутренняя смута заведомо лучше иноземного вторжения. Великороссийский суперэтнос фактически превратился в "этническую химеру ". Между двумя войнами. Закрепившись у власти, новая (теперь уже еврейская) элита России пытается исполнить давние чаяния евреев о мировом господстве. Но пролетарские революции в Европе благополучно проваливаются, а попытка прорваться силой оканчивается позорным фиаско еще в Польше. К счастью, вскоре еврейская община теряет былую сплоченность и однородность, появляется несколько, претендующих на власть группировок. Грызня усиливается. Сталин решает сделать ставку на русских. Всевозможные "старые большевики", "ленинцы" и прочие "перманентные революционеры" попадают в ими же созданную мясорубку. Начавшаяся Великая Отечественная Война ускоряет это процесс. Снимаются запреты на русскую историю, Православную Церковь и т.д.. Создается интересная ситуации: догматы Марксизма продолжают действовать, но уже как элемент чисто Российской истории, ибо значительно поредевшая в ходе сталинских чисток еврейская община утрачивает былое влияние. Вторая половина ХХ века . Массовый героизмом во время войны, совершенно уникальная переброска промышленности на восток, послевоенное восстановление народного хозяйства ясно дали понять, что Великороссийский суперэтнос (несмотря на огромные потери в генофонде) отнюдь не утратил своей пассионарности и жизнеспособности. Новая генерация политической, военной, научной, технической и административной элиты была уже преимущественно русской, что обеспечило высокие темпы развития экономики, прорыв в космос, ядерный паритет, построение мировой системы социализма и т.п.. Еврейская же община сохранила серьезные позиции в т.н. "гуманитарном блоке" (искусство, средства массовой информации...), но ее деятельность сильно ограничивал жесткий контроль со стороны административной власти. Крайне высокая эффективность плановой экономики (куда там Западу!), непрерывная цепь успехов, создают иллюзию скорого наступления "светлого будущего", Никита Хрущев устанавливает точные сроки построения коммунизма в СССР. Но оказалось, что Марксизм-Ленинизм еще не исчерпал своих неприятных сюрпризов. Один из его базовых догматов гласит: "Все люди рождаются хорошими и только неправильные социальные условия могут их испортить". Если же эти условия создать - то это будут не люди, а ангелы. Вспомним гонения на генетику. Это вовсе не случайность. Эта наука ясно дала понять, что все люди рождаются разными, а некоторые так и вовсе рождаются плохими и никаким воспитанием, повышением уровня жизни и культуры их не исправить. Недоучет этого "пустяка" быстро положил конец всем успехам. Пассионарная элита, созданная в экстремальных условиях войны и послевоенного строительства, постепенно сходила с исторической сцены. Во власть, с фатальной неизбежностью стали приходить субпассионарии, для которых всякие идеи - пустой звук. Темпы развития экономики существенно замедлились, коммунистические лозунги стали превращаться в заклинания. Еврейская община (тоже новая генерации, обязанная своим возрождением знаменитому - "дети за отцов не отвечают"), позабыв о былой страсти к коммунизму и диктатуре, вдруг стала ярым сторонником капитализма и общечеловеческих ценностей. Сначала исподволь, потом все более открыто она начала внедрять в общественное сознание разрушительные субпассионарные установки. Не остался в стороне и Запад, с успехом применивший последние разработки идеологической войны. Иерархическая вертикаль власти, прекрасно работавшая в самые тяжкие времена, в условиях затянувшегося мира начала давать явные сбои. Разжиревших чиновников, избавленных от чисток, ротации кадров и прочих прелестей сталинских времен, явно начинала тяготить ситуация, когда Большую Власть нельзя было конвертировать в Большие Деньги. Участь Социализма в СССР и всем Советском Блоке была предрешена. Начавший катаклизм не принес большой крови и это понятно, ибо он проводился непосредственно самой правящей элитой, сумевшей в его ходе составить себе неплохие капиталы. Единство Суперэтноса было нарушено, что тоже легко объяснимо. Национальные элиты бывших Союзных Республик не собирались делиться награбленным с Москвой. Это строить лучше вместе, а грабить удобнее самостоятельно. Все достижения советского времени (передовая наука, образование, обороноспособность, социальные гарантии и т.п.) пошли прахом. Стали реальностью огромные государственные долги и соответственно частичная потеря государственной независимости. Как и следовало ожидать, сам Великороссийский суперэтнос, в результате всей этой смуты, опять ничего не выиграл. Около 70 % процентов бывшей общенародной собственности досталось евреям (при поддержке соплеменных им западных банков), 20 % кавказцам (по праву грубой силы), оставшиеся 10 % поделили прочие представители Великороссии. Следует признать, что "капиталистического сознания" у русского народа как не было - так и поныне нет. Не доросли! Ничего не изменилось! Если раньше русские купчики спускали деньги на шикарных рысаков и цыган, то современные "новые русские" спускают их на последние модели Мерседеса и див шоу бизнеса. Игра по капиталистическим правилам по-прежнему остается невыгодной для России. Ждать, что русские, на деле доказавшие свое умение работать на Государство, начнут с воодушевлением гнуть спину на заокеанских банкиров и их местных приказчиков - просто смешно. В такой ситуации не стоит рассчитывать на бурный экономический рост и повышение производительности труда. Этого не произойдет до тех пор, пока не будет предложена концепция развития, более соответствующая базовым стереотипам Великороссийского суперэтноса и текущей фазе этнического развития. Этнические перспективы Великороссийского суперэтноса С учетом вышеизложенного, следует радоваться даже тому, что Россия вообще пережила ХХ век, не растратив всей энергии и не растеряв основных поведенческих доминант. Что бы там не говорили деятели «похоронной команды», потенциал Великороссийского суперэтноса по прежнему довольно высок и реальные шансы на выход из кризиса еще сохраняются. Не стоит опускать руки. Что же касается дальнейших перспектив, то они во многом зависят от того, как скоро Романо-Германский суперэтнос (Запад) окончательно войдет в неизбежный обскурационный кризис, начальные симптомы которого сейчас невозможно не заметить. По мере ослабления Запада и соответственно снижения возможностей внешнего давления, Россия будет постепенно усиливаться. Имеется, правда, вполне реальная опасность того, что Запад попытается утащить за собой в могилу и все остальное человечество. По сути, это гонка со временем на выживание. Посмотрим, как говорится, «кто кого раньше распнет». В любом случае, этнические стереотипы поведения, как заложенные при возникновении Великороссийского суперэтноса, так и приобретенные им ценой огромных жертв в ХХ веке, представляют огромную ценность. Их сознательное использование (после серьезного анализа всех допущенных ошибок и перекосов), может существенно повысить шансы всего человечества на выживание.

Андрей Ходов

http://www.contr-tv.ru/print/2004-05-06/gumilev

 

 

 

Русская свобода и достоинство


О свободолюбии и терпеливости, смирении русского человека написано много, и много напутано. Каждый русофоб пытается обвинить русских в изначальном рабстве. Вот классический пример – книга французского путешественника роялиста А. Кюстина о своем путешествии по России в 1839 году. Автор не знал русского языка, но осмеливается давать оценку и русскому языку, и русской литературе. Так, он пишет, что Пушкин не национальный русский поэт, он просто родился среди некультурного и невежественного народа, и подражатель прослыл созидателем. Основная мысль автора - о рабской сути нашего народа. «Весь русский народ от мала до велика опьянен своим рабством до потери сознания”, - пишет Кюстин. Понятно, что Кюстин лишь подтвердил известные слова Пушкина о невежественности и неблагодарности Европы по отношению к России. Однако и сегодня западные и местные апологеты свободы опять же говорят о рабской отсталости русских. И все же есть ли за этими нападками какое-либо основание? Конечно. У русского и европейского человека существует существенное различие в восприятии свободы: свобода у русского всегда находится во втором ряду ценностей, а у европейцев в первом, добавим, справедливость у русских в первом, а у европейцев во втором ряду. Значит ли это, что русские менее свободолюбивы, нежели европейцы, и пассивны из робости? Легко показать историческим примерами совершенную ложность этих представлений: казачество, землепроходцы, анархисты, партизанское движение, побеги из лагерей. Все эти явления неизвестны в русских масштабах Европе. Россия – классическая страна бунтов и анархических движений. Европа не имеет такого количества и такого масштаба крестьянских войн, потрясавших всю страну. Борьба с властью достигала исполинских размеров, - такие оценки давали западные революционеры и мыслители русским революционерам и в 70-е годы XIX века, и в начале XX века. Партизанская или массовая народная борьба против захватчиков на Руси сопровождала все войны. Мы знаем народные движения против поляков и шведов в Смутное время, и , по сути дела, столь же самостийно, а не по приказу возникло и нижегородское ополчение Минина и Пожарского. Мы знаем народную войну 1812 года и партизанскую войну в 1914-1920-м, и в 1941-1945-м. Напомним, что и в Первую и во Вторую мировую войну русские оказывались в самых тяжелых условиях в лагерях военнопленных, и они же оказывались безусловными рекордсменами по побегам из этих лагерей. А разве самопожертвование в бою не свидетельство свободолюбия? Матросов и Гастелло – лишь два имени изх сотен и сотен. И символично, что первый таран – акт самопожертвования в войне 1941-1945 гг. совершил Иван Иванович Иванов, памятник которому стоит на стыке г. Фрязино и с. Гребнево в Московской области. Факт сам по себе мало о чем говорит, все познается в сравнении. Попытайтесь в Европе найти массовое казачье вольное движение, партизанское движение, самопожертвование в бою русских масштабов или аналогичное сопротивление Гитлеру, и вы убедитесь, что в “свободолюбивой” Европе нет ничего похожего. И Вена и Париж, и многие другие столицы сдавались без боя. Иными словами, мера свободолюбия в русском народе была много выше европейской. В результате сравнительно-исторического анализа этот факт неоспорим. Откуда же такое постоянство в стремлении обвинить русских в отсутствии свободолюбия и рабских наклонностях? Вот главный вопрос. И речь идет о различных пониманиях свободы в русском и европейском смысле. По европейски это так: свобода и воля понимаются как вполне реальная способность человеческого тела активно двигаться в мире других тел природы, активно воздействуя на них и подвергаясь их активному воздействию. Но в таком понимании воля ничем не отличается от мышления, от разума. Это просто лишнее название для мышления, для способности строить свои действия, считаясь с природой всех внешних тел, а не со своими собственными внутренними содержаниями. Наивысшая свобода возможна только в сознании, в «чистом элементе самодеятельного мышления», который единственно свободен от чувственной стихии ( Гегель). Помыслить это и значит освободить. «Феноменология» Гегеля на место всей человеческой деятельности ставит «абсолютное знание», знание потому, что это есть единственный способ существования самосознания, а самосознание рассматривается как единственный способ существования (Ленин). Субъект, как представитель единичного самосознания, резко выделяется и противостоит окружающей его косной, темной, враждебной эмпирической стихии, которая давит на него со всех сторон и стремится подчинить своему неразумному влиянию. Он вынужден вести жестокую борьбу с влиянием враждебного окружения, отстаивая собственное пространство, необходимое для элементарного существования, и одновременно старается расширить границы своего личного влияния. Процесс освобождения от внешних ограничений рассматривается как осуществление накопленного знания, направленного на завоевание природного и социального пространства. Именно знание и сила, проистекающая из него, гарантирует индивиду победу над враждебным инобытием. Процесс самоосвобождения человека есть в то же время процесс самоутверждения и самоактуализации. Состояние свободы и независимости достигается в результате жестокой, героической борьбы, с помощью собственных неимоверных усилий, благодаря личным способностям, знаниям и силе. Приобретение свободы здесь есть исключительно личное достижение индивида. Он никому не обязан ничем, кроме самого себя, ему некого благодарить за обретенную волю и самостоятельность. Естественно, что процесс достижения свободы культивирует чувство собственного достоинства, самоуверенности и самоценности личности, постепенно переходящее в откровенный, торжествующий культ индивидуализма со всеми вытекающими отсюда последствиями. Чем шире пространство собственного влияния, тем свободнее чувствует себя индивид, тем острее чувство собственного достоинства, тем сильнее горделивое самолюбование достигнутыми успехами. Состояние обретенной независимости ставится в прямую зависимость от размера завоеванной территории. Причем этот отвоеванный участок действительности рассматривается как плацдарм для последующих наступательных действий, временно нуждающийся в четком отграничении и твердой защите от влияния окружающей враждебной эмпирической стихии. Конкретный, покоренный участок территории есть не что иное, как частная собственность героя-победителя. В данном случае не берутся политэкономические характеристики института частной собственности. Здесь частная собственность – это, скорее, определенное качество жизни. Кстати, в английском языке слово privacy несет как раз соответствующую смысловую нагрузку и обозначает некое качество жизни, определяемое реальной возможностью человека осуществить автономию и свободу в той сфере жизни, которая может быть названа «частной». Это слово-термин употребляется и для выражения права человека на автономию и свободу в частной жизни, права на защиту от вторжения в нее других людей, органов власти или каких-либо общественных организаций и государственных институтов. И вот что примечательно. Если в английском языке существует слово-термин, емко обозначающее это право человека, то в русском языке сколько-нибудь адекватного по содержанию и смыслу слова нет. Одной из основных черт качества жизни, базирующегося на принципе частной собственности, несомненно, является отгороженность от целого – от народа, от нации, от государства, от человечества и от своего ближайшего соседа. Отгороженность реально осуществляется с помощью развитой системы экономических и политических прав, гарантирующих и обеспечивающих определенный минимум индивидуальной свободы. В самом принципе частной собственности заложена тенденция к бесконечному увеличению и расширению. Весь мир, вся Вселенная рассматриваются в качестве объекта освоения и обладания., как потенциальная частная собственность, но пока временно остающаяся вне влияния человека, непознанная, а потому чужая и опасно враждебная. Но подчинить себе всю Вселенную земной человек не в силах, поэтому абсолютный идеал свободы явно недостижим, но направление, двигаясь по которому он может достигать все большей и большей свободы, задано совершенно точно и однозначно. Движение к свободе есть бесконечное множество абсолютно дискретных, статических друг в отношении друга участков, четко разграниченных между собой всякий раз: на окраине покоренной территории ставится граница, потом снимается и переносится немного подальше (немного – в смысле некоторой единицы длины, вполне конечного числа) и так далее до бесконечности. Процесс достижения свободы в западном ее понимании идет в плоскости чисто количественной, а любое количество живет числом, поэтому наличное состояние достигнутой свободы вполне измеряемо, счисляемо и фиксируемо. Недаром в современном западном обществе поклоняются одному богу – деньгам, как некоей непреложной и объективной количественной реальности, однозначно характеризующей степень достигнутой наличной свободы. Свобода западноевропейского человека имеет внутри себя количественную меру, но не имеет качественной. Наоборот, любое качество человек Запада стремится свести к количественной мере, оцифровать, а если такая операция не удается, то данное качество объявляется или несуществующим, или пережитком традиционализма (тоталитаризма), обреченным на умирание или уничтожение ( вспомним, как Гитлер решил ускорить “естественный” ход истории и освободить избранные народы раз и навсегда от “химеры совести”). В этой связи в современной России весьма примечательно прохладное отношение так называемых «новых русских» к свободе производственной деятельности - к свободе производить то, к чему лежит душа или то, что действительно требуется людям. Ведь подобная свобода означает прежде всего приоритет качественной меры перед количественной. Для нынешних же никчемных потомков своих героических предков существует лишь количественное выражение свободы – сумма денежных активов, которыми они владеют или которые они контролируют. Поэтому сейчас такое большое внимание уделяется чисто количественному показателю состояния экономики – Валовому Внутреннему Продукту. Правительственные экономисты так прямо и говорят, что это все равно за счет чего поднимать ВВП – за счет ли увеличения добычи сырья, или за счет наукоемких технологий при производстве современной техники. Ведь и то и другое сводится к чисто количественной мере – сумме стоимостей товаров, продаваемых по рыночным ценам. “Бабки в натуре все решают” – вот к чему сводится понимание свободы у наших “новых русских”. Так как абсолютный идеал свободы абстрактен, а стремление к нему, процесс его достижения, напротив, жизнен и напряжен, но принципиально ограничен, и потому идеал принципиально недостижим, возникает бесплодное, «злое», возбужденное желание все большей и большей свободы, необузданную страсть к независимости. Наличной свободы постоянно не хватает, и это обстоятельство способствует тому, что свобода становится одной из наивысших ценностей гражданского общества и всегда находилась и находится в первом ряду его ценностей. Индивид, как отвлеченная единичность, находится во враждебном отношении не только к окружающему миру, природе и обществу, но и к себе подобным, которые также стремятся расширить степень своего влияния, а значит, и собственной свободы. Здесь каждый рассматривает другого в качестве опасного конкурента, желающего ущемить противника и занять его место. Другой индивид представляет собой не условие, позволяющее личности раскрыть свои собственные способности, выявить собственную свободу (как у русских), а препятствие для осуществления личной свободы. Определяемая частной собственностью индивидуальная свобода “ставит всякого человека в такое положение, при котором он рассматривает другого человека не как осуществление своей свободы, а, наоборот, как ее предел» ( Платонов С.) В целях собственного самосохранения, в процессе взаимодействия с себе подобными, человек вынужден делать добро ближнему, но внутри себя он вовсе не намерен искренне и бескорыстно доставить радость другому, но именно от вынужденности , принудительности и возникает, тлеет под спудом ненависть и отвращение к этим видимым проявлениям «любви» и «согласия». Общество состоит из «толпы одиноких», чуждых друг другу, замкнутых, независимых «атомов». Основу социальных отношений на Западе составляет право, а не совесть, которая свободна от всякой принудительности. Господство закона снимает чувство личной вины, обезличивает акты совести и постепенно выхолащивает, формализует межчеловеческие отношения. Самоограничение в действиях индивидов происходит не столько из внутренних религиозно-нравственных императивов, а значит - свободно, сколько в силу принудительной системы ограничений, существующей в форме юридических норм, правил и постановлений. Внутренний, духовный мир человека не включается в систему межчеловеческих отношений, которая ограничивается исключительно внешним контактом. Никто друг за друга никакой ответственности не несет, заботы и помыслы, надежды и верования остаются сугубо личным делом каждого. Для сограждан не особенно важно, каково мое внутреннее настроение( идеалы, ценности, намерения, побудительные мотивы), для них существенно лишь внешнее поведение, потому, что только последнее касается их благополучия, выражает мое отношение к ним. Это дает совершенный произвол в душевной жизни. Выражением и вместе с тем оправданием состояния внутреннего духовного произвола является принцип плюрализма, принцип равноценности идей, мнений, представлений, существующих в обществе. Суждения по каким-либо вопросам не имеют здесь объективно-истинного содержания, выражают лишь субъективные установки тех, кто их высказывает, следовательно, каждый имеет право придерживаться тех принципов, которые ему по тем или иным причинам наиболее предпочтительны. В одном ряду уважаемых граждан государства, если, конечно, не нарушил правила «не пойман, не вор», оказываются и ростовщики и, шулера, проститутки и т.п. Все внимание сосредотачивается на внешних формах существования. Право отрывается от нравственного, тем более религиозного источника и становится самодавлеющей абсолютной ценностью, гарантом безопасности существования независимого индивида гражданского общества ( характерно, что в современных российских учебниках по граждановедению, заменивших советские учебники по праву, понятие морали, как социальной категории, базирующаяся на нравственных представлениях людей данной культуры, отсутствует вовсе – выброшено за ненадобностью, все упования только на закон, право и законное принуждение, о естественных свободных человеческих побуждениях нет и речи). Весь объем, все глубинное содержание свободы полностью отождествляется с наличием определенного минимума неотъемлемых прав личности, которые выступают как посредник между человеком и его свободой, посредник, в которого он вкладывает всю свою человеческую свободу, тем самым происходит процесс овеществления, материализации внутренней, духовной свободы личности. Причем принцип равноценности существующих в обществе взглядов, идеалов, теорий последовательно приводит к обесцениванию ценностей, ценность понимается как потребность, а это, в свою очередь, в конечном счете означает господство инстинктов, укорененных в биологической природе человека, как наиболее сильных по степени влечения. «Как только культура рискует объявить все социальные практики равноценными, она тотчас же провоцирует энтропийные эффекты: наиболее примитивное и нравственно сомнительное начинает вытеснять все рафинированное и сориентированное нормами. Нейтральность по отношению к идеалам на деле является капт-бланшем примитиву и варварству, всегда ждущим случая вырваться наружу и затопить общество…. Воздержание от нравственной и культурной, духовной активности автоматически открывает дорогу худшему, торжеству злых стихий». (А.С. Панарин). Содержание свободы теряет духовное измерение и понимается прежде всего как неограниченная возможность для удовлетворения индивидуальных потребностей. «Свобода индивидуумов реализуется в выборе того, что они предпочитают для удовлетворения своих потребностей». ( Ясперс). Данное понимание свободы целиком совпадает с бесконечным движением и абсолютной освобожденностью, так как потребность не содержит в самой себе предела своего возрастания, не имеет в самой себе сдерживающей меры и потому стремится к безграничному возрастанию. Потребление из естественной функции человеческого организма превращается в своего рода «священную обязанность», исполнение которой прямо зависит от меры индивидуальной свободы потребителя. Соответственно первоочередными ценностями становятся базисные явления гражданского общества – частная собственность, прибыль, власть, предоставляющие широкие возможности для удовлетворения собственных потребностей, а значит, и свободы. Современному потребительскому обществу присуща негативная концепция свободы, где свобода есть прежде всего процесс освобождения от посторонних сковывающих ограничений, препятствий, мешающих процессу удовлетворения потребностей. Негативная концепция свободы, при всех ее достоинствах предполагающая прежде всего активного, инициативного, смекалистого человека, имеет серьезную опасность. Отрицательная свобода, будучи доведена до своего предела и продумана до конца, делает нас рабами собственного «я», рабами собственных страстей и иррациональных капризов. В романе Оскара Уайлда «Портрет Дориана Грея» показывается путь человека, последовательно двигавшегося по пути удовлетворения своих порочных страстей и его закономерный финал. Теория абсолютной независимости оборачивается своей полной противоположностью – законченным рабством. «Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом», - подводит итог один из героев Достоевского. Качество жизни, базирующееся на частной собственности, тесно связано с вполне конкретным типом экономических отношений – так называемым «рыночным». Предпринимательство может существовать только в условиях свободного пространства, необходимого для развития частной инициативы, т.е. работает в рамках той же самой негативной концепции свободы. Становлению рыночных отношений предшествует процесс освобождения личности от пут, которые приковывали ее к привычным или предписанным способам повседневной действительности, так как для организации массового производства надобно наличие свободной рабочей силы. Процесс освобождения от традиционных идеалов, норм, ценностей объявляется неоспоримым благом. «В этой расширяющейся способности действовать без препятствий со стороны других и заключается наиболее ощутимая ценность, благо человека»( Ф. Хайек) . В пределах свободного пространства каждый стремится захватить побольше свободы, достичь максимально возможного, естественно потеснив при этом конкурента. Основу отношений между людьми составляют соперничество, страх и антагонизм, ибо никто не желает быть аутсайдером, неудачником, отверженным. Общее состояние межчеловеческих отношений в гражданском обществе наиболее точно и емко выражено в известной формулировке Т.Гоббса «война всех против всех». В целях самосохранения и безопасности, из жгучей потребности ужиться всем вместе, граждане вынуждены пойти на создание государства и добровольный отказ от части личных «неотчуждаемых» прав. Люди на Западе объединяются ради того, чтобы существовать предоставленными самим себе и защищать «естественные» права, которые не могли защитить ранее. Здесь государственная обязанность принимается как уступка некоей необходимой силе, хотя бы не зловредной, но все-таки чужой. Уступка эта делается для сохранения той доли своей свободы, которая окажется возможной, а следовательно, охотное согласие принять обязанность обусловливается в личности тем, сколько за это дадут прав. За гражданином признается законное право отстаивать своекорыстный интерес, но требование любить государство, страну совершенно необязательно и даже нелепо. Вероятно, именно поэтому европейская история не знает народных войн (движение французского Сопротивления в годы Второй мировой войны несопоставимо по масштабу и накалу борьбы с партизанским на оккупированной территории Советского Союза, кроме того, следует отметить, что на стороне гитлеровской Германии против русских воевало значительно больше французов, чем во всем французском Сопротивлении против немцев).Действительно, если не сильно затронут личный интерес и частная жизнь, то идти воевать за неудачников, за пострадавших и подвергать смертельной опасности высшую ценность – собственную жизнь, без которой не будет и материального благополучия и свободы, не имеет ни малейшего смысла. Другая характерная черта, присущая и европейцу и американцу – то постоянное недоверие к власти, критическое отношение к власти и вместе с тем жажда власти, воля к власти. Аполитичность ( я преследую личные цели, занимаюсь частным делом и мне нет дела до политических игр) сменяется явной заинтересованностью и политической активностью, так как сам принцип власти дает максимальную возможность осуществления своих прав, своей воли, поэтому естественно и стремление к обладанию властью, абсолютной властью. Власть понимается как господство, безграничное могущество, а ведь свобода и приобретается здесь силой и могуществом. Сила родит право, а право требует власти. «Правовое» мировоззрение предполагает юридическую основу власти, но никогда не предполагает моральной. Ограждение собственного жизненного пространства от чужого влияния осуществляется с помощью развитой системы экономических, политических и прочих «неотъемлемых» и «неотчуждаемых» прав и свобод личности. Право, количество прав является критерием свободы индивида. Поэтому и свойственно западному человеку щекотливо-трепетное, страстное отношение к «священным» «врожденным» правам личности. Именно политической свободе придается основополагающий, базисный, «онтологический» статус, что, в свою очередь предполагает отождествление свободы с конкретной формой государственного устройства, а точнее с «правовым» государством, с демократией. Человек становиться свободным только при определенной организации власти и политических институтов, гарантирующих политическую свободу. Отсюда вытекает типичная установка либерально-гуманистического мировоззрения: любая форма государственного устройства, не совпадающая с либеральной демократией, с «правовым» государством, объявляется заведомо тоталитарной. Либерально-демократическая концепция государственного устройства признается наиболее эффективной в деле организации и сохранения индивидуальной свободы и торжественно провозглашается венцом и окончательным итогом политической истории человечества (Фукуяма). Однако, по справедливому замечанию русских философов, в частности Карсавина, демократия (в ее западноевропейском варианте) является переходным периодом между анархией (абсолютной свободой, произволом) и тоталитаризмом ( абсолютным рабством). Дело в том, что в «правовом» государстве исходное состояние войны всех против всех сохраняется, но в более благообразной форме – юридического сутяжничества. Оные действия индивидом регулируются жесткими правилами, нормами, законами, нарушение которых воспринимается, как дерзостный вызов всему общественному строю. Индивидуальная свобода находится по-прежнему в состоянии постоянной опасности. Зыбкость, шаткость, неопределенность ситуации, анонимность угрозы индивидуальной свободе, страх за окончательную и полную потерю личной независимости порождают стремление к универсальному миропорядку, рационализирующему все стороны социальной жизни, но гарантирующему вполне определенный твердый минимум личной свободы, средств к существованию и достаточно стабильный уровень удовлетворения материальных и духовных потребностей. Для европейской философской мысли всех времен характерен напряженный поиск социальной формулы, позволяющей на научной основе конструировать, просчитывать и контролировать общественную реальность. Свидетельством тому – различные утопические проекты общественного устройства от пифагорейцев и Платона до современных концепций технократических элит. Западная философская мысль стремится к созданию такого социального тела, которое находилось бы под непрерывным действенным управлением, наблюдением и контролем со стороны компетентного центра, превращающего все существующее в хорошо отлаженный механизм. Но абсолютная регламентация всех сторон человеческой жизни и есть пресловутый тоталитаризм. Попавшие на Запад русские всегда обращают внимание на чрезвычайную упорядоченность всех сторон бытовой и общественной жизни западного человека. Некоторые вещи их умиляют – например наличие огромного количества средств индивидуального контроля, начиная от турникетов в передних дверях автобусов, в которые люди безропотно выстраиваются в очередь, и кончая всевозможными индивидуальными счетчиками на газ, воду, тепло. Другие вещи вызывают недоумение, такие, например, как заключение брачных контрактов, или право детей подавать в суд на родителей, которое все более широко используется в современном западном обществе. Третьи вещи многих русских вообще возмущают - пресловутые гарантии «прав» сексуальных меньшинств публично глумится над чувствами людей нормальной ориентации, с чем закон обязывает смириться. Русские, особенно старшее поколение, жившие в мире почти безграничной бытовой свободы, с трудом воспринимают современную западную регламентацию всего и вся, являющуюся основой пресловутых западных прав и свобод. Так в недрах свободы имманентно порождаются силы рабства, ждущие лишь своего часа, часа, когда граждане сами, в силу различных обстоятельств, откажутся от собственной свободы в пользу твердых гарантий материального благополучия, в пользу сытого рабства. Например, после известных террористических актов 11 сентября 2001 года, приписываемых исламистам и повлекших за собой несколько тысяч жертв среди американцев, последние практически безропотно согласились на введение законов и постановлений, ограничивающих гражданские свободы в целях всеобщей безопасности. Даже известие о том, что спецслужбы по указу президента, оказывается, могут уничтожать “подрывные элементы” прямо на улицах без суда и следствия было воспринято вполне спокойно. Итак, в европейском самосознании представление о свободе развивается в русле негативной концепции свободы и понимается прежде всего как освобождение от любого рода ограничений, принуждения и привязанностей. Содержание свободы отождествляется со следующим набором признаков: независимость, нестесненность, безбрежность, безграничность и т. п. Данный ряд признаков характеризует, в основном, наружность, внешнюю сторону свободы, оставляя в стороне глубинную сущность содержания свободы, ее внутреннюю ценностную наполненность и необходимость. Категория свободы в либерально-гуманистическом мировоззрении имеет одноплоскостное, горизонтальное измерение «длины» и «ширины», но лишена основного качества – «глубины», т.е. надындивидуального ценностного содержания, а потому смысл свободы однозначен, в сердцевине своей неподвижен и статичен. Свобода никогда не может завершится, ее вечно не хватает, и потому она стремится к постоянному количественному росту, к постоянному расширению. Естественно, что в иерархии ценностей европейского общества свобода занимала и занимает одно из самых почетных и высоких мест и провозглашается одной из главных человеческих ценностей. В русском национальном сознании, воспитании и созревшем лоне православия определение свободы имеет свои особенности. Свобода – это «образ существования необходимости» (Л.П. Карсавин), проявление священной необходимости. Необходимость здесь понимается не как что-то чуждое, высшее, противостоящее свободе, напротив – как близкое, родное, драгоценное, как та высшая ценность – Святыня, Главный предмет(И.А. Ильин), «которым только и стоит жить и за который следует умереть». Самодовлеющее значение свободы сразу же уходит на задний план, а основное внимание уделяется тому высшему, всеопределяющему началу, от которого и зависит содержание и значение свободы. Сама по себе проблема свободы, как самозамкнутого, не выходящего из собственных границ начала, по-видимому, не столь важна для русской философской мысли по сравнению с европейской философской традицией. Уже на уровне обыденного сознания существует твердое убеждение, что свобода вне связи со священным предметом, не представляет из себя особой ценности. Выдающийся русский философ В. Розанов пишет по этому поводу : «Свобода есть просто пустота, простор. - Двор пуст, въезжай кто угодно. Он не занят. Свободен. - Эта квартира пустует. Она свободна. - Эта женщина свободна. У нее нет мужа, и можете ухаживать. - Этот человек свободен. Он без должности. Ряд отрицательных определений, и «свобода» их все объединяет. Я свободен, не занят. От «свободы» все бегут: работник к занятости, человек – к должности, женщина – к мужу. Всякий – к чему-нибудь. Все лучше свободы, «кой-что» лучше свободы, хуже «свободы» вообще ничего нет, и она нужна хулигану, лоботрясу и сутенеру». Такое пренебрежительное отношение к свободе со стороны европейца или представителя «свободолюбивой» российской интеллигенции, чуждой всякой ответственности, всегда казалось кощунственным, диким и варварским. Не говоря уж о личных правах и свободах граждан, к наличию которых у обычного российского обывателя явно прохладное отношение. Личная свобода крестьян никак не основа, а скорее несколько противоестественное состояние. Все, что усиливает личную свободу большинства, не есть основа, а большее или меньшее расшатывание основ. Перенести кой-как свободу – можно, считать ее основой – нельзя (К. Леонтьев). Мало этого. Из глубины веков доносится прямое предупреждение явно тоталитарного духа: “Остерегайся собственной свободы, предшествующей порочному рабству» ( Исаак Сирин). Последовательно проведенная освобожденность, отрицательная свобода есть не что иное, как пустота, бессодержательность, безобразность. Она свободна даже от самой себя, равно ни от чего не получает ограничения, различенности и определенности, а потому о ней и нет возможности что-либо высказать, кроме как – ничто. Именно в православии свобода имеет непреходящее значение, и ценность, и духовное достоинство. Свобода есть существенно необходимое свойство человеческой природы, отличающее его от животных. Апостол Павел прямо провозглашает: к свободе призваны вы, братие, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовию служите друг другу. Чувство же Любви принципиально невынудимо и проистекает из «свободно-поющего сердца». Само православие есть религия милости и любви и помимо их существовать не может. «Отличие православия от всех остальных религий мира заключается (помимо догматической стороны этого вопроса) в признании личной духовной свободы человека, дарованной Искуплением, и личной духовной связи человека с Творцом. Это есть принципиальный отказ от автоматизма и насилия, а также принципиальное признание свободы человеческого духа, долженствующего сделать свой свободный выбор между добром и злом». Православие по слову Григория Богослова, ищет «не победить, а приобрести братьев по вере». При определении свободы как проявления священной необходимости, синтезом взаимодействия этих двух сопряженных (а не противоположных, как в случае западного понимания свободы) философских категорий является не знание, а любовь. Объективация любви представляет собой святость. «Святость и есть объективация Любви, подобно тому, как внутреннее содержание и смысл Любви есть Святость» ( Лосев А.Ф.). Святость в свою очередь предполагает свободу, т.к. стремление к святости, к обожению, проистекает из свободного самоопределения личности, возжелавшей всем сердцем, всем помышлением встать на путь совершенства, а свобода обязательно сопутствует святости. Свобода в данном случае традиционно рассматривается как свобода от греха, смерти и тления, от порабощения вещественным началом мира. Русскому миропониманию присущ принципиальный онтологизм, т.е мир воспринимается и рассматривается в его объективно-сущем значении, в его самоценности, а так как мир бесконечен, несоизмерим с отдельным индивидом, который является всего лишь частью этого всеединства, становится совершенно ясно, что постичь и объяснить откровенную истину во всей ее полноте, ценности, многообразии связей и отношений человек просто не в состоянии, и это порождает здоровое чувство смирения, сознание своего недостоинства и несовершенства и почтительно-благоговейное отношение к миру в целом. Характерной же чертой новоевропейского мировосприятия является утонченный субъективизм и психологизм, где явления и предметы мира имеют значение не сами по себе, вне зависимости от познающего, а только в том случае, если представляют собой какую-либо ценность, которая отождествляется с индивидуальной потребностью. Чем больше человек знает, тем он свободнее по отношению к действующим законам природы, а знание он получает в результате собственных усилий, что и служит все возрастающему самомнению о собственных способностях, возможностях, чувству собственного достоинства, незаметно переходящих в горделивое самодовольство собой. В православии же, как известно, гордость и тщеславие являются базисным, основным грехом, на почве которого произрастают остальные разновидности пороков, а потому требуется особое внимание( самый незаметный, а потому опасный!) к преодолению его. Тщеславие растлевает душу точно так же, как блудная страсть растлевает душу и тело Да и обыденное сознание русского человека, по тонкому наблюдению Л. Карсавина, весьма скептически и иронично относится к горделивому чувству «собственного достоинства» : слово «персона» всегда отождествляется с наружным, с необоснованно важно надутым человеком и несет явно негативный смысловой оттенок. Освобождение от греха, т.е. от рабства собственных страстей, достигается в процессе всестороннего, строжайшего подвижнического делания – аскезы. Аскеза – средство, причем негативное, воздержание и недопускание низших психофизических потребностей. Казалось бы, это та же самая, несколько видоизмененная отрицательная концепция свободы - освобождения ( там – освобождение от всяческих ограничений, здесь – освобождение от страстей), характерная для новоевропейского миропонимания. На деле же, аскеза есть не чисто отрицательный путь подавления страстей и пороков, но в самой себе содержит положительный аспект содержания свободы. По-настоящему свободен не тот, кто занимается постоянным обуздыванием своих страстей, «так, что они всю жизнь бушуют в нем, а он занят тем, чтобы не дать им хода, но тот, кто их духовно облагородил и преобразовал. Свобода от страстей состоит не в том, что человека задушил их в себе, а сам предался бесстрастному равнодушию, но в том, что страсти человека сами, добровольно и целостно, служат духу и несут его к цели» (Ильин И.А.). Сосредоточенность человека на «трезвении сердечном» и «умном делании» позволяет одним, наиболее «совершенным» достичь вершин святости, другим – рядовому большинству, руководствоваться в своем поведении, поступках, общественных отношениях прежде всего голосом совести, действие которой свободно по определению. Совесть действует вопреки слепым зоологическим побуждениям собственного естества, обуздывает их. Она руководствуется не навязанными юридическими нормами или приказом начальства, но только собственным нравственным убеждением. В совести нет уже ни долга, ни обязанности, все утонуло во вдохновенном порыве – свободы и любви. То, что указывает нам совесть, к чему она нас зовет, о чем она нам вещает, есть нравственно-совершенное, не «самое приятное», не «самое полезное», не «самое целесообразное», но нравственно лучшее. Основным регулятором межчеловеческих отношений здесь является не столько право, сколько совестное начало в человеке. Естественно, что трепетно-щепетильного отношения к личным политическим правам и свободам у русских не наблюдалось и не наблюдается. Русскому человеку присуще осознание того, что если «совестный акт исчезает, внешняя свобода теряет свой смысл, а политическая свобода начинает извращаться. Человеку остаются только две возможности в жизни: или повиноваться законам из корысти и страха, уподобляясь лукавому и неверному рабу, или не повиноваться законам, всячески изощряясь в безнаказанном правонарушении и уподобляясь не пойманному преступнику» ( Ильин И.А). В православии давно подмечена существующая прямая взаимосвязь между духовным достоянием личности и требованием политических прав и свобод: чем порочнее духовное состояние человека, тем настойчивее требовательнее и упорнее стремление к приобретению максимально возможного количества прав, позволяющих удовлетворять требования и желания собственной порочной воли, своекорыстных потребностей и интересов. Поэтому политическая активность по стяжанию личных прав и свобод явно не находила и не находит до сих пор должного понимания у русского человека. Напротив, существует мощная и искренняя установка к отречению, самоограничению собственного своеволия, к преображению «злой» воли в духовно-просветленную. Самоограничение собственной воли, преображение в качественно лучшее состояние совершается путем самопожертвования, а самопожертвование всегда, в той или иной степени,- подвиг. Именно поэтому подлинная «свобода возможна только через подвиг, осуществляется и закрепляется именно в подвиге»( Исаак Сирин). Высшая, всеопределяющая ценность – святыня – имеет надындивидуальную и надчеловеческую природу и вследствие этого зовет ввысь к восхождению и воспарению. Подвиг – это и есть подвижение к священному Предмету, стремление к уподоблению его содержанию., выход из состояния эгоистического существования. От соприкосновения с «мирами иными» рождается неописуемый восторг и удивление, которое всегда бескорыстно. В подвиге человек обретает свободу сразу в нескольких существенных отношениях. Подвижник попирает сильнейшие биологические инстинкты природного естества, такие как инстинкт самосохранения. Общеизвестно, что подвижники христианства могли долгое время обходится без пищи, жить и творить в неимоверно сложнейших условиях, обладали сверхъестественными возможностями, позволяющими преодолевать непреложные законы природы. Так в православном предании приводились свидетельства о подобных возможностях Сергия Радонежского. Но те же или другого рода возможности показывали герои народных войн и труженики тыла, выдерживая и преодолевая смертельные физические и духовные нагрузки. От употребления и конкретного соединения со священным Предметом индивидуальная свобода и получает соответствующее ценностное содержание, смысл и направление. Свободное приятие священной необходимости означает снятие отчуждения и введение ее глубинного содержания в состав внутреннего мира личности. Необходимость становится органическим достоянием личности, а также она объективно содержательнее, несоизмеримо богаче самого индивида, следовательно, и индивид становится уже больше самого себя и выступает не столько от самого себя, сколько как представитель высшей ценности – святыни. Его личная воля совпала с высшей, универсальной «волей», но не растворилась в ней ( в этом случае личность утратила бы саму себя и человек превратился в медиума, зомби, в послушное орудие слепого рока, лишился бы собственной воли и свободы), а соприкоснулась, срастилась, сплелась с другим более содержательным высшим началом и от этого совместного движения обретает невероятную силу и мощь, позволяющую преодолевать любые преграды и препятствия. Лишить человека его собственной свободы можно, только физически уничтожив его. Подвиг, как самоочищение, самообновление личности представляет собой ступень к действительно свободному человеку. Это и есть русское понимание свободы – движение к совершенству и святости на святой Руси. С русским пониманием свободы тесно связана проблема равенства людей. Как уже было сказано ближний для русского человека является не препятствием для осуществления собственной свободы, а условием ее достижения. Независимость и свобода в межчеловеческих отношениях понимаются, как способность в человеке брать и нести ответственность за других людей ( другого человека), а не как способность заботится только о себе самом. Если другие люди являются потенциальными конкурентами, которых желательно победить или от которых следует отгородится, то смысл западной свободы в отношениях между людьми состоит в возможности неограниченного возвышения индивидуума над людьми. Но если отобрать у него возможность возвыситься, он не видит смысла в жизни. Он не понимает, что такое свобода и что такое равенство, что с ними делать. Он подобен преступнику, который ворует, чтобы пошиковать, периодически попадает в тюрьму, но в принципе не хочет вести нормальную жизнь. Для русских чуждо деление на избранных и отверженных, тех, кто преуспел в возвышении над другими, и тех, кто в этом не преуспел. Люди неодинаковы, обладают разными способностями и умениями, но они равны в главном – в способности быть человечными по отношению друг к другу. Смысл существования сильных состоит не в подчинении и угнетении слабых, а в помощи им и освобождении их от угнетения. Только так можно стать свободным самому. Равенство и братство является необходимым условием осуществления русской свободы. Неравенство и отчужденность друг от друга – необходимое условие осуществления свободы по западному. Русский человек изначально внутренне полностью свободен, земля и весь мир принадлежат ему. Для того, чтобы стать свободным, ему не надо приобретать собственность и возвышаться над другими, унижая их. У него и так есть все, что ему нужно. Западному человеку, чтобы чувствовать себя свободным, даже будучи нищим маргиналом, требуется чувствовать свое превосходство хоть в чем-нибудь над другими, иметь так или иначе возможность их унизить, обойти их хоть в чем-то. Недаром даже протест против капиталистических порядков в среде современной антиглобалистски настроенной молодежи выражается в ритуальных погромах символов богатства и преуспевания, что отражено в современной «культовой» западной литературе ( например в нашумевшем романе Ч. Паланика «Бойцовский клуб»). Западная свобода порождается возможностью насилия и порождает насилие. Русская свобода имеет в основе любовь и порождает любовь.

И. Николаев

http://www.contr-tv.ru/print/2004-05-07/russ

 

 

ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ
(Речь депутата Национального собрания Франции об отмене хиджаба)

Уважаемый председательствующий, уважаемые дамы и господа! Сегодня мы обсуждаем, казалось бы, мелкий и незначительный вопрос о женской одежде и женской моде. Но мы, французы, законодатели моды, знаем, что мода - это не просто смена видов одежды, это манера поведения, стиль отношений, образ жизни, мировоззрение, если хотите. Мы за открытое общество, открытую экономику и открытую одежду для прекрасного пола. Наши прославленные модельеры изобрели в последнее время эротическую моду, которая снискала огромную популярность во всех странах мира. Французам не надо  объяснять, что название эротическая происходит от слова Эрот --бог любви в древнегреческой мифологии. Соответственно названию она должна сделать наших женщин еще более обольстительными и соблазнительными и возбуждать пылкие любовные чувства у противоположного пола.

Эта прогрессивная и демократическая мода, открывая для обозрения все женские прелести, включая интимные, освобождает женщину от ложной скромности и природной стыдливости, делает ее свободной и непринужденной, легко откликающейся на любовные порывы мужчины, которые он может реализовать, не удаляясь на большое расстояние от публичных мест. И наши темпераментные сограждане так и поступают, совершая, подобно братьям нашим меньшим, свои эротические дела в самых многолюдных местах, особенно возле исторических достопримечательностей. Ибо, как свидетельствуют западные, а значит, прогрессивные сексопатологи, секс на людном месте более эффективен и полезен для здоровья, чем традиционный секс в постели.

Может, кто-то подумает, что я имею в виду особую категорию женщин, так сказать, древнейшей профессии, нет, я говорю о рядовых француженках, ибо девиз наших корифеев моды: «Сделать из каждой женщины жрицу любви!» Я не могу не отметить, что особое признание эротическая мода со всеми ее последствиями получила в странах СНГ. Это и понятно, так как женщины в этих странах долгое время изнывали под гнетом тоталитарного режима, облачавшего их в строгие костюмы и платья. Но теперь, когда они освободились не без нашей помощи от тоталитарных этических пут, они с жадностью набросились на эротические наряды и платят за них баснословные деньги. Так что, кроме популяризации наших европейских ценностей, мы получаем и весьма ощутимую материальную выгоду.

И вот в обстановке триумфального шествия западной цивилизации по всей планете появляются некие особы, которые бросают вызов не только нашей моде, нашим ценностям, но и, я не побоюсь этого слова, всему процессу глобализации. И кто же эти особы? Это юные мусульманские студентки, которые не только не приняли нашу прогрессивную эротическую моду, но упорно и, я бы сказал, демонстративно носят традиционную исламскую одежду и плюют на наших гениальных кутюрье и их новые модели! Тем самым они подают дурной пример остальной молодежи, а дурной пример, как известно, заразителен. Я вам скажу больше, уважаемые дамы и господа. Некоторые экстремистски настроенные модельеры стали заимствовать элементы из исламской одежды и ввели в женскую моду большие платки и шарфы, напоминающие хиджаб! Это очень опасная и вредная тенденция, и ее надо пресечь в самом зародыше. Мы не потерпим в нашей цивилизованной стране такое средневековое мракобесие. В данном контексте проблема приобретает политический характер и требует политического решения!

Здесь неуместна толерантность. Спокойно относиться к вызывающему поведению молодых мусульманок - значит, поощрять экстремизм и мировой терроризм, предавать забвению жертвы 11 сентября, пренебрегать своими обязательствами по отношению к нашему старшему партнеру США, которые взвалили на свои плечи всю тяжесть борьбы за демократизацию планеты. Дело не терпит отлагательства. Вопрос надо решать немедленно. Конечно, я понимаю, что раздеть мусульманку сразу - задача нереальная. Это надо делать поэтапно, постепенно приобщая мусульманских девушек к нашей моде. Для начала мы должны заставить их снять хиджаб, открыв, таким образом, голову, шею и плечи. Поэтому я призываю всех депутатов парламента поддержать законопроект о запрете хиджаба, установить большой денежный штраф за нарушение запрета, а при повторном его нарушении отчислять мусульманских студенток и школьниц из учебных заведений и высылать из страны. Да, я осознаю, что это довольно жесткое решение и оно будет воспринято неоднозначно в исламском мире. Но мы не можем поступить иначе, ведь речь идет о наших фундаментальных ценностях, правах человека и демократических принципах.

Выступление депутата было встречено аплодисментами, и законопроект, запрещающий ношение хиджаба, принят подавляющим большинством голосов.

Французские власти последовательно и неуклонно следуют этому закону и отказываются отменить его даже под угрозой казни двух французских заложников. Что ж, демократические ценности дороже жизни!

Прислал В.А. ИВАНЧЕНКО

http://www.duel.ru/200447/?47_4_3

 

 

 

ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ

Кто-то сказал, что любовь и дружба это - отсроченное на неопределённое время предательство. К глубокому сожалению, в масштабе Союза - России это пророчество полностью сбылось. Главными фигурантами в этой драме довелось стать, увы, государствообразующей нации - русским и нации разрушителей и осквернителей, космополитов и христофагов - современным иудеям. В.И. Ленин верно говорил, что в политике нет разницы между предателем по слабости или по умыслу и по расчёту. Большинство русских предали свою нацию и Родину, которая их вскормила и взрастила вначале всё-таки по слабости (по простоте душевной польстившись на дешёвые посулы жаждущего легализации гомосексуального ворья), а затем - и уже всё более - по расчёту. Не так давно уважаемый мной русский человек Н.И. Кондратенко заметил по поводу «Катехизиса еврея в СССР»: «У нас есть слабости, о которых они писали. Они захватили Россию, они её сожгут. Они в войну её втянут. Предательство стало нормой поведения русских. Сегодня - это самая предательская нация. За должности, за подачки - мать родную готовы продать» (радио «Слово» - утренняя передача от 14 авг. 2004 г., СВ 684 кГц). Горькое это признание, и с горечью приходится с Николаем Игнатовичем согласиться и добавить, что по этому же катехизису «если хочешь уничтожить какое-либо дело, возглавь его!» и были назначены главой государства - Путин, а главой церкви - Ридигер.

...Нас пока что не топчет,
не дразнит чужеземной державы солдат,
Нет публичных расстрелов и казней,
нас пока что не мучает кат,
Но такое есть чувство, что наша -
это вовсе не наша страна
И вокруг только грязь и параша
и бардак без начала и дна...

Вот и думается мне, что на всю Россию осталось (слава Богу, если осталось!) не более пяти процентов по действию и духу, по характеру и мировоззрению, по воспитанию и убеждению настоящих, истинно русских и советских людей, разобщённых часовыми поясами. И не эти 5 процентов с пеной у рта кричат о «святом царе» Николае и ратуют за православную, под началом таких, как он, монархию. Ведь «народность - как говаривал В.Г. Белинский - это не то, что в лаптях, а то, что в интересах народа». Где они, настоящие русские, о которых можно было бы сказать, что:

...Русские в беде не унывают,
Русские по совести живут,
Русские ярма не принимают,
Русские своих не продают,
Русские, сражаясь, побеждают
И Россию матерью зовут!..

Наверное, потому что измельчали они, да ещё за призыв в 95-м году к «священной войне против вонючих русских собак» и за заявления типа «я никогда не говорил, что каждый чеченец должен убить 150 русских, я говорил, что каждый чеченец должен убить столько русских, сколько сможет» - и получил звание «героя России» бывший муфтий и в одночасье «замоченный» президент незалежной свободолюбивой Ичкерии.

«Тому нет спасения, кто в самом себе, в немощи своего духа носит своего врага» - именно поэтому остальные 95 процентов, бывших до недавнего времени русскими, уже растлены, разъедены, расколоты этим врагом.

Когда-то товарищ Мао говорил, что он сначала китаец и только потом - коммунист. Нынешние китайцы помнят и чтят великого кормчего, провозгласив национальной идеей Китая величие нации и страны (что это, как не национализм и патриотизм в одном флаконе, образно выражаясь?).

Вот если бы все наши деятели от оппозиции не на словах, а на деле сначала были бы русскими националистами и советскими патриотами, а уж затем декларировали свою приверженность к той или иной партии, то и Россия давно бы в руинах не лежала.

...Мольба о подаяньи, вздох, поклон...
Сородич мой, что это: бред иль сон?
Тебе ли быть просителем-рабом? -
Ведь здесь - твоя Земля, твой милый дом!
Ты - русский человек. За сотни лет отсюда
Далёкий предок твой себя не пощадил,
Чтоб ты по-русски жил, чтоб не служил иудам,
Чтоб Родину и честь в печалях не забыл...

Большинство сегодняшних мелких, считающих себя националистическими, групп и «партий» объективно работают против России. Все они обвиняют советскую власть в безбожии. Но при советской власти были русские митрополиты и патриархи, священники не занимались развратом, церковь не торговала беспошлинными водкой и табаком, повсеместно строились бесплатные жилые дома, школы и детские сады, а не церкви, мечети и синагоги на уворованные у народа деньги. Много ли народу в храмах, превращённых нынешней властью в торжища и служащих интересам не Бога, а угнетателей и Маммоны? Когда церковь была чище в духовном плане и ближе к народу? При Советской власти или сейчас? Все эти «квасные» «националисты» и «патриоты» - глазуновы, клыковы, тальковы (последние уж больно хотели увидеть независимую Литву, а ещё умилялись чужеродному могин-довиду), а также былые подельники сахаровых-солженицыных и шафаревичей - на поверку - антисоветчиков и ренегатов. А антисоветчик, объективно прислуживая антинациональной власти, не может быть русским националистом и - тем более - патриотом. Можно быть этническим грузином и выполнять волю русского народа, а можно быть этническим русским, являясь марионеткой кагала. И поэтому

...Ты станешь великим, великий народ,
И слава к тебе возвратится,
Когда к тебе русский диктатор придёт,
Когда новый Сталин родится!
Избитые фразы... Но это не ложь.
В них Правды высокая сила:
Тогда мы велики, когда с нами Вождь -
Диктатор - Державник - Мессия,
Заступник гонимых, гонитель воров,
Избранник народного царства,
Оплот угнетённых, гроза для врагов -
Достойный отец государства!
О, русский народ, среди бед и скорбей
С Вождём ты опять станешь сильным,
С вождём навсегда отряхнёшь упырей,
Вонзающих зубы в Россию!..

Только «красная идея и русская диктатура» (в условиях неуклонного сокращения и гибели нации - только русская диктатура!) могут спасти нашу многострадальную Родину. Об этом я неоднократно говорил и на митингах, и на радио «Резонанс» в Москве, и на радио «Слово» в Ленинграде. И только некоторые функционеры, называющие себя левыми патриотами, этот лозунг не приемлют. Объясняю для непонятливых:

1. Красная идея - это социализм, это социальная справедливость для всех наций и народностей, населяющих Россию, это - ответственность власти перед народом!

2. Русская диктатура - власть, выражающая интересы прежде всего русского народа. Это - диктат общественного по отношению к частному, диктат порядка по отношению к анархии, диктат правды по отношению к вранью.

И эта власть - во благо, а не в ущерб всем национальным меньшинствам.

«Красная идея» и «Русская диктатура» последовательно и неуклонно с 1942 по 1953 годы проводились в жизнь великим, духовно русским, национальным Вождём Иосифом Виссарионовичем Сталиным и всецело и искренне поддерживались подавляющим большинством русского - советского народа.

И при капитализме, и при любой общественно - экономической формации русская диктатура предпочтительнее иудейской (думаю, представитель любой национальности в этом утверждении со мной согласится), а уж при социализме - тем более, только русская власть - по СУТИ и СОДЕРЖАНИЮ РУССКАЯ! - обеспечит процветание всей России от края до края и от мала до велика! А уж диктаторские полномочия своему вождю для уничтожения антинародной либерально - демократической мрази и разгона вражеских ТВ и СМИ мы сможем дать на четыре года и более в соответствии с «Законом о Суде Народа...» Настоящий Вождь этого Закона не испугается.

Этот Закон Ему только руки развяжет и поможет проводить в жизнь ГОСУДАРСТВЕННО - ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ политику.

...Не пора ли восстать из под гнёта
За высокую славу свою?
Не пора ли во имя свободы
На врага ополчиться в бою?
C Диктатурою Русской, с Идеей
Нашей Красной сроднишься - тогда
Одолеешь любого злодея,
Пересилишь любого жида!..

Теперь разберёмся с понятиями, от которых многое зависит.

Всё-таки патриотизма без национализма не существует. Наиболее авторитетный СЛОВАРЬ ВЕБСТЕРА (издание США, 1987 год), которым пользуются во всех без исключения странах мира, включая Россию, так определяет понятие НАЦИОНАЛИЗМ:

«1. Преданность своему народу.

2. Защита национального единства, или независимости».

ЯПОНСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: «Всеобщая приверженность и верность своей нации».

БРИТАНСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: «Национализм - это верность и приверженность к нации или стране, когда национальные интересы ставятся выше личных и групповых интересов».

Для демонов во власти, вопящих на каждом углу преимущественно о нехорошем русском национализме, несомненно, авторитетным должен быть

АМЕРИКАНСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ, который к 1993 году выдержал 9 изданий. В нём: «Национализм отождествляется с социально - психологическими силами, которые зародились под действием уникальных культурных, исторических факторов для того, чтобы обеспечить единство, воодушевление в среде данного народа посредством культивирования чувства общей принадлежности к этим ценностям. Национализм объединяет народ, который обладает общими культурными, языковыми, расовыми, историческими, или географическими чертами, или опытом и который обеспечивает верность этой политической общности» (www.ndpr.ru) .

Кто возьмётся оценить, какая составляющая - патриотизм или национализм - имеет больший вес в понятиях: «русский характер» (есть даже такой рассказ у А.Н. Толстого), «национальная сборная», «национально-освободительная революция», а также во фразе А. В.Суворова «Мы - русские! Какой восторг!», в стихотворении Г.Р. Державина «Гром победы раздавайся! Веселися, храбрый росс!», в тосте И.В.Сталина «За русский народ!» и, наконец, в гимне СССР: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки ВЕЛИКАЯ РУСЬ»?

И действительно, было же такое в 1812 году в войну с Наполеоном, когда

...Знамёна, как тени, носились вокруг,
Орудия громом сверкали
И руки бойцов за редутом редут
Французов в штыки принимали.
И Багратион - боевой генерал,
За нашу Москву умирая,
Племяннику юному тихо сказал:
«БУДЬ РУССКИМ!.. До смертного края!»...

Сегодняшние зажравшиеся и наглые чиновники от администраций, Думы, МВД и юстиции, попавшие наверх «из грязи в князи» и живущие по «своим понятиям», в суть общепризнанных понятий не вникают и часто в ущерб здравому смыслу целенаправленно занимаются их подменой. Поэтому и бандита называют боевиком, ведущую половую связь до замужества шлюху - девушкой, кавказского или прибалтийского нациста - националистом, а русского националиста и советского патриота - фашистом. К сожалению и люди, действительно любящие свою русскую (нерусскую) нацию и общую Родину зачастую имеют этот недостаток. Для меня и моих ровесников понятия «русский» и «советский» с детства друг от друга не отличались. Все мы (независимо от титульной национальности) учились в советской школе, все в обязательном порядке изучали «правдивый и свободный русский язык». Когда смотрели кино про войну, все переживали за своих - «русских». А что там писал один украинский поэт: «Как за русским старшим братом/ Весь народ наш трудовой / Поднялся на страх богатым,/ На великий смертный бой!» - до сих пор помню, а о себе (без апломба) вот что скажу:

...Я русской матерью рождён,
крещён родною тёткой,
Я рос под знаменем бойцов
в отеческом краю,
И никому я не отдам судьбы своей нелёгкой,
И прежней клятвы не продам
безродному ворью!..

Что же касается «алкоголиков с наркоманами и уголовников с предателями» из своего же народа, то не может быть у нормального человека к ним любви (это я по поводу фразы из статьи М. Валентинова «Патриотизм времён либеральной России», «Дуэль» за номером 31), потому что они - не народ, не нация, а их отбросы. К тому же, как мы уже смогли убедиться выше, слово «любовь» в определении национализма отсутствует, а вот в определении патриотизма оно заложено, ведь, как известно, патриотизм - это и есть любовь к Родине. По поводу же фразы «...мне нынешнюю Россию и её власть любить не за что. Только не надо спекулировать на священном понятии Родины-матери; нынешняя Россия мне не мать, да и не мачеха даже» хочу сказать товарищу Валентинову, что Россия - это одно, а власть - другое. На оккупированной фашистами территории она была гитлеровской, но наши советские партизаны (белорусы, украинцы, молдаване - русские) при всём при этом меньше свою Родину не любили, а возвращали её себе, сражаясь с врагом. Сегодня я не буду «болеть» за все эти «россиянские» олимпийские сборные, у членов которых (обратите внимание!) на костюмах и футболках по-английски написано RUSSIA, не буду переживать за жертвы «Норд-Оста» и аквапарка (наши люди в такие места не ходят), за всяких там старовойтовых, юшенковых и листьевых. А искренне мне жаль моряков - подводников «Курска», русских ребят из шестой десантной роты, простых людей, погибших по вине этой преступной власти на Каширке, в Будённовске, во Владикавказе и... много где ещё.

А Россия и нынешняя, убогая, мне всё равно - Мать и ни на какую другую Европу и Америку я её не променяю, как не променяю свою русскую нацию на заокеанский сброд, произошедший от каторжан и корабельных проституток! Она - Россия в образе Советского Союза и они - родичи мои, русские - меня растили, кормили, учили и воспитывали. Это все мы (и я в том числе) виноваты, что и русские, и Россия сегодня стали такими.

...Я пою для людей, у которых есть воля,
У кого не в ломбарде совесть, честь и душа,
Для которых Россия с неласковой долей
Всё равно дорога, всё равно хороша.
...Я в России живу, в разделённой, безвольной
И кляну я её, и люблю без конца.
И гляжу на неё я с надеждой и болью,
И крутую слезу прогоняю с лица...

Хочу ещё добавить, что в идеологию империи всегда входит державный патриотизм, а «главным» (если так можно выразиться) «государственным национализмом» является национализм имперскообразующей нации. Всех нас, когда у нас была империя, за границей звали «русскими», Австро-венгров вместе с чехами, словаками, поляками мы, русские, звали «австрияками». Гимн «владычицы морей» включал в себя слова «правь, БРИТАНИЯ». Идейное разрушение нашей могучей Русско-Советской Империи началось при подлеце Хрущёве, растоптавшем мёртвого Сталина и переименовавшем город Молотов - в Пермь, Ворошиловград - в Луганск, Сталинабад - в Душанбе, Сталинград - в Волгоград. Продолжилось при недальновидном Брежневе, когда в угоду местечковым, набирающим силу князькам, футбольную команду «Локомотив» назвали «Пахтакором», «Нефтяник» - «Нефтчи», когда гимнастка Галина Шугурова вдруг стала ГалиМой и т. д. Завершилось всё при выдвиженце Андропова - иудогерострате Горби, окончательно «перестроившим» русские мозги по сатанинским рецептам Запада.

...И снова над Россией ига мрак.
И продают её свои - чужие.
В Кремле сидит шестёрка и дурак
И вкруг него - жиды и голубые...

Как известно, жид, иуда и предатель - синонимы русского языка. Представитель любой национальности, сильно захотев, может обратиться в жида. А что такое «жид» в моём понимании?

...Жид - выродок нацизма, расизма
и садизма,
Жид - ядовитый богомерзкий гад.
Жид - обезьяна Бога, ему одна
дорога -
В геенну, в преисподнюю и в ад!..
.

Но вот почему наши т. н. «левые» патриоты как чёрт ладана боятся этого слова? Ума не приложу. Хотя здесь может быть такое мнение. Или они не патриоты, или не хотят знать предмет разговора. Некоторые на различных сайтах и в личных посланиях договариваются до того, что обвиняют меня в фашизме, хотя ни в одной из своих песен я не отождествляю жида и советского еврея. Более того, призываю:

...Товарищи евреи, хомут снимите
с шеи.
И вас, и нас гнетёт
 одна орда.
Да здравствует свобода еврейского народа -
Восстань, еврей, избавься от жида!
Мы - за власть без лицедеев,
мы - за мир без фарисеев,
Мы - за наших искренних друзей!
Есть хорошая идея: бей жидов, спасай евреев! -
Враг России - жид, а не еврей!

В 2002 году на конкурсе «Песни сопротивления» подошли ко мне по очереди две хорошо знакомых барышни из оргкомитета и настоятельно просили убрать из песни «Россия - Русская земля!» слова «жид» и «иудаизм». Пришлось, скрепя сердце, пойти им навстречу и заменить слово «иудаизм» на не всем понятный «мондиализм», а слово «жид» на слово «враг», хотя последнее и плохо рифмовалось. А ведь ещё классики писали:

«Капитализм - экономическая форма иудаизма, либерализм - его экономическое воплощение»
(К. Маркс; Пауль Лагард). Сегодняшние сионизм и глобализм (олигархическая власть + криминализация страны) - его порождение и логическое продолжение. Потому-то исповедующих иудаизм и не любят во всём мире. Сенека Луций Анней (6-3 г. до н.э. - 65 г. н.э.) на заре христианства говорил о них:
«Этот народ - чума. Обычаи этого народа настолько укрепились, что широко распространяются во всех странах; он сумел приобрести такое влияние, что побеждённые диктуют свои законы победителям».

И самое время обратиться к вам, безвольно - послушное большинство моих соотечественников, ещё не совсем опустившихся, ещё не совсем смирившихся с неолиберальной, сионско-глобалистской скотобойней:

Сквозь стоны, гам и плач
и сквозь дебильный смех
Услышь мои слова, запомни навсегда,
О, русский,
ВСЕМ ЖИДАМ НЕ ВЗЯТЬ ТЕБЯ ВОВЕК,
КОГДА ТЫ САМ В СЕБЕ УБЬЁШЬ ЖИДА!..

Патриотизм человека измеряется лишь тем, чем человек лично готов пожертвовать для блага Родины. Все, выбиравшие эту власть, назовите мне с трёх раз хотя бы одного патриота во власти?!

Запомните, сограждане, что истинно русские люди всегда были примером бесстрашия, доблести и самопожертвования, всегда думали прежде о Родине, а потом о себе, сами погибали, а товарища выручали. Именно поэтому в единой монолитной Империи и в царской (в её достославные времена), и в советской на русскую нацию равнялись все нации и народности великой России, принятые ею в свои тёплые материнские объятья! Был такой случай в Священную Войну. Фашисты захватили в плен раненых советских моряков и среди них обнаружили одного дагестанца. После пыток, перед расстрелом они через своего переводчика предложили дагестанцу свободу, аргументируя это тем, что у кавказца-мусульманина ничего общего не может быть со славянами-русскими и желая воочию убедиться, что дружба народов СССР - пустая сталинская пропаганда.

...Но дерзкий аварец германцу не внял,
Он русских братишек покрепче обнял
И крикнул, чтоб все услыхали:
«Я - русский! Да здравствует Сталин!»
Поднялись братки у расстрельной стены -
Единой Отчизны родные сыны,
Сквозь боль и последнюю муку
Теснее прижавшись друг к другу...

А сколько было у нас фильмов, воспевающих наши русские, советские стойкость и героизм! Фильм «Звезда», где боец (его играет Николай Крючков) взрывает гранатой и себя, и окруживших его немцев (я его в детстве, наверное, раз десять смотрел). Фильмы «Александр Матросов», «Константин Заслонов». Фильмы «Суворов», «Кутузов», «Адмирал Ушаков», «Скобелев», «Нахимов», по которым можно было достоверно изучать нашу русскую, сплошь героическую историю. И ведь к каждому фильму прилагалась созвучная ему музыка, которая зрителя до конца сеанса не отпускала и до глубины души его трогала. Советское кино действительно было самым лучшим в мире! Сейчас это особенно осознаёшь. Да, что имеем, не храним, потерявши - плачем...

В заголовке моей статьи есть слово любовь... Любовь, гордость и преданность, всё это - нравственные категории, так или иначе взаимосвязанные. Вот что говорил о гордости своей нации наш главный коммунист и интернационалист, которого «квасные» «русаки», всячески обливая грязью, обвиняют в антирусскости, В.И. Ульянов (Ленин): «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы её трудящиеся массы (т. е. 9/10 её населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнёту и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты... Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже создала революционный класс, тоже доказала, что способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и социализм...Интерес (не по - холопски понятой) национальной гордости великороссов совпадает с социалистическим интересом великорусских (и всех иных) пролетариев» («О национальной гордости великороссов.» 1914 г.).

Своим же заочным товарищам (и оппонентам, и апологетам одновременно) я вот что хочу сказать. В советское сталинское время первичен был всё-таки патриотизм, а национализм по отношению к нему вторичен, потому что русский, что бы там ни говорили современные недоделанные «наци», был нАбольшим и уважаемым братом в единой братской семье, братом добрым, справедливым и отзывчивым. Такому не было надобности себя выпячивать. При этом слова «советский» и «русский» фактически являлись синонимами. В эпоху же базарно-воровскую первичен местечковый национализм, причём в своих крайних проявлениях, а патриотизм сходит на нет, потому что старший брат лежит поверженный, больной и бессильный, а младшие братья шалят и, обвиняя во всех своих грехах - и небезосновательно - старшего брата (а ведь действительно есть за что!), вот-вот и друг другу в глотки вцепятся к вящей радости внутреннего и внешнего безродно-космополитического отребья.

...Проснись, Русь, проснись, вокруг себя оглянись,
Вставай, Русь, вставай, сынов на бой поднимай!
Ты, как богатырь, злодеем в цепи закована,
Вставай же, вставай, стряхни тугие оковы!..

...Был я в мае у себя на малой родине, выступал перед земляками с авторскими песнями. Подошёл ко мне сначала один мордвин, потом татарин, а уже на следующий день двое русских. И вот ведь что интересно. Всё им понравилось, вот только все они одинаково просили меня, чтобы я и другие наши авторы и исполнители называли свои выступления так: «Песни советского сопротивления». Долго взвешивал я для себя все «за» и «против» и пришёл к выводу, что действительно, такое и только такое название было бы на ближайшие годы борьбы самым что ни на есть правильным и актуальным! И потому ещё я так решил, что мы - русские патриоты - по всем направлениям (и в литературе, и в музыке, и в изобразительном искусстве, и в спорте) должны размежеваться с околорусскими псевдопатриотами.

И тени намёка не должно быть на нашу связь с солженицынско-михалковско-карелинским и прочим кагалом от литературы, искусства и спорта потому, что его представители дискредитируют русскую нацию. Это ведь те же (только современные) власовцы. Мы должны быть с такими НАШИМИ поэтами, как Борис Гунько, с такими писателями и публицистами, как Сергей Кара-Мурза и Владимир Бушин, с такими актёрами, как Михаил Ножкин и Юрий Назаров, с такими спортсменами, как Елена Карпухина. А они все - русские и советские! Товарищам же, представляющим оргкомитет конкурса «Песни сопротивления...» я хочу ещё раз заявить (извините за резкость): «Соратники! Хватит дураков из себя строить! Семь лет прошло со времени первого конкурса, а он до сих пор называется конкурсом «Песни сопротивления непокорённого народа».

Какого непокорённого? Кубинского? Корейского? А может быть ирано-иракского? Я уже неоднократно взывал к вам с предложением назвать его конкурсом «Песен РУССКОГО сопротивления», а сейчас снова пишу и, с учётом вышесказанного, вношу в своё же предложение небольшую, но существенную поправку: Песен СОВЕТСКОГО сопротивления!

Наш великий полководец Александр Васильевич Суворов говорил, что половиной своих побед он обязан песням. В наше нелёгкое время, как и в прежние смутные времена, для того чтобы любить нацию и Родину, нужно ненавидеть врага! Для того чтобы победить, нужно с ним бороться!

Дружба народов - это дружба трудящихся масс в борьбе против эксплуататоров. Время - возрождать и крепить эту дружбу! Время - бороться за свою Родину с ПЕСНЯМИ СОВЕТСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ!..

...Советский Союз - наш отеческий дом.
В нём - наша любовь, наша молодость
- в нём!
В нём братство, скреплённое кровью,
В нём светлая память Героев!..

(В статье использованы фрагменты текстов моих авторских песен.)

А. Харчиков

http://www.duel.ru/200447/?47_7_1

 

ТЁМНАЯ СТОРОНА АМЕРИКИ

 

Положение этой страницы на сайте: начало > "культура" Запада  

 

страна люди 11 сентября 2001 интервенции развал СССР США и Россия фотогалереи
  "культура" Запада библиотека ссылки карта сайта гостевая книга

 

Начало сайта