КУЛЬТУРНЫЙ ТЕРРОР

 «Как зверь, террорист зависит от присущей ему «экосистемы». Каждый, знающий о скрытых операциях, знает и как отыскать террористов в их особой «экосистеме». При этом самое главное здесь – сконцентрироваться на этом вопросе, определить место, откуда террорист, как «зародыш», появился, а вовсе не судить о нем  «политически правильно», чтобы ограничиться лишь выслеживанием «зародыша».

 

Линдон Ларуш

 

 

 

Культура в зоне риска

 

     Все более ценным достоянием, влияющим на фундаментальные процессы в обществе, становится культура – один из важнейших феноменов, вызванных к жизни возникновением и развитием человеческого рода на Земле. Понятие, изначально родившееся в древнегреческом языке, ныне отражает чрезвычайно разнообразный, богатый мир явлений, процессов, достижений, институтов, шедевров человеческого общества, его разумного, одухотворенного освоения мира. Сегодня как выражение и воплощение этого фундаментального феномена в различных языках, в различных регионах и странах можно насчитать сотни несовпадающих определений культуры, обретших мировую известность или даже не получивших заметного распространения теорий, учений, доктрин, концепций культуры и даже предлагавшихся или предлагаемых стратегий культурного развития.

     Через культуру, ее виды и формы, идет осознание систем окружающего мира. Именно через культуру должна идти выработка разумного, гуманного, рационально-цивилизованного отношения к природе вообще. Наконец, через культуру идет более эффективный процесс по­знания человеком самого себя. Культура сегодня - условие, предпо­сылка, тонкий инструмент и фактор плодотворного решения задачи выживания человечества, его надежного жизнеобеспечения, устой­чивого и самовозобновляемого развития об­щества. Вместе с тем во многих регионах культура находится в состоянии кризиса, а порой и в состоянии почти необратимой деградации. Культура попала в зону риска – в зону интересов международного терроризма.

     Сегодня нельзя не видеть явлений, отбрасывающих человека к опасной черте нравственного и духов­ного самоубийства. Растет степень массового внедрения пренебрежения и цинизма к простым эти­ческим нормам культурного человека. Усилились озлобленность, недоброжелательность, нигилизм, забывается элементарная вежли­вость. Растет тревога за завтрашний день, множатся мрачные сцена­рии и прогнозы. Распространяется «эстетическая» всеядность. Безопасность культуры, в широком смысле, предполагает защиту граждан любой страны от ненасильственных духовно-нравственных потрясений, столкновений и разрушений. На протяжении всей истории общество всегда уделяло большое внимание и предъявляло высокие требования к общей культуре производства, взаимоотношению и обучению людей, к культуре личности и семейных отношений, быта и досуга.

     Общество, лишенное культурных устоев, ценностей и традиций, человеческой сознательности и ответственности, духовно-нравственных принципов - неспособно к выживанию. Оно теряет устойчивое состояние общности людей и приходит в упадок. Именно это совершенно верно оценил в свое время создатель ЦРУ США Ален Даллес, когда осмысливал направления борьбы с Советским Союзом.

 

     В настоящее время весь мир вступил в полосу повышенного риска и агрессивных угроз достижениям культуры и существования самого человека, его духовности во всех ее проявлениях. Обостряются конфликты, растут напряженности, социальные тревоги и чувство страха. Нарастают опасности и угрозы общечеловеческой культуре, в том числе и культуре народов России. В чем же состоит опасность в области культуры в наши дни, каков ее характер?

     Это, прежде всего, отсутствие осознания собственных и мировых материальных и интеллектуальных богатств и культурного насле­дия, недооценка гражданским обществом и государством результа­тов достижений культуры, ее места и роли в духовной сфере, рост неграмотности, невежества, проявлений вандализма и преступности, «утечка мозгов», упадок духа. В концептуальном плане речь идет о том, что без сознательного учета «культурного фактора» не сможет решаться ни один принципиальный вопрос жизни общества. И это, как известно, одна из стратегических установок развивающегося общества, всецело обращенного к человеку.

     В современном мире происходит борьба за понимание того, что развитие общества и качество жизни не может быть уде­лом лишь привилегированных групп, она не может реализоваться в порядке исключений и привилегий, а, напротив, предполагает меру всеобщности. Благополучно и культурно жить - это право всех граждан, право каждого человека. И никакая теория «золотого миллиарда» не отменит этого права. Следовательно, речь может идти только о новом социальном и культурном обществе, менее конфликтном, более свободном, более солидарном, чем страны развитого рыночного капитализма.

     Духовный нигилизм, охвативший современное общество - крайне опасен. Он ведет к обвальному падению жизненных социальных сил. Отрицательную роль тут играет политика манипулирования общественным сознанием с помощью ангажированных средств массовой информации: прессы, радио, телевидения, в интересах политических сил, враждебно настроенных против положительных культурно-исторических традиций и прогрессивных идеалов.

     Безопасность культуры, искусства, религии предполагает глобальное понимание и системные действия, осознание проблемы обществом и личностью. Именно здесь мы касаемся фундаментальных вопросов общественной безопасности. Но самое печальное состоит в том, что мы не всегда осознаем реальную опасность национальной культуре и то, откуда она исходит и какое зло приносит. А жизнь и человеческие поступки - небезобидное явление. Они могут быть хорошими или дурными, законными или незаконными, добрыми или злыми, защищающими культуру, или ее разрушающими.

     В последние годы американский образ жизни коснулся практически всех уголков мира, коммерциализация вошла во все стороны нашей жизни, навязывая свои императивы, утрачивая смысл фундаментальной науки и образования, высоких духовных и нравственных ценностей культуры, искусства. Тотальная рыночная экономика становится доминантой социальной жизни, порождая массовую субкультуру, как средство разрядки и отдыха. Новая бытовая реальность и «новый» образ мысли и жизни часто не несут в себе созидательных начал, а ведут одних к наживе и разложению, других к обеднению и оскудению. Мы ломимся в открытые двери, доказывая, что мировая культура, фундаментальная наука, теоретическая мысль, образование и бытовое сознание, религия столь же, если не более, необходимы современному обществу как хлеб и сталь, автомобиль и трактор для его элементарного выживания и жизнедеятельности.

     Культура нуждается в защите от, в буквальном смысле, террористических действий против нее. Современный процесс ускоренной односторонней глобализации выражается в агрессивном социально-экономическом и культурном наступлении Запада на весь остальной «недоразвитый» мир. Это наступление сопровождается разрушением социальных структур и культурных традиций «подчиняемых». А разложение традиций общества и деградация его культуры приводят к возникновению агрессивно настроенных субъектов, которые хотят бороться за свои права.

     Не смотря на свои масштабы и мощь, глобализация все чаще и чаще сталкивается с растущим глухим неподчинением. Во всем мире возникают группы людей из «лишних», которые желают сами решать свою судьбу. Эти очаги сопротивления совершенно разные по политической окраске, социальному положению, методам сопротивления и формам организации, но их объединяет сопротивление «новому мировому порядку». Многие из этих «лишних» потеряли надежду быть услышанными общедоступными способами, и, не обладая средствами массовой информации, властью, трибуной, решаются на крайние шаги в виде террористических актов. Причем многие из них совершенно не связывают свои действия с геополитикой, руководствуясь своими личными проблемами или локальными интересами своего народа.

     Культурный диалог, попытка осознанного конвертирования ценностей при переносе их с одного культурного поля на другое могли бы являться залогом мирного сосуществования и поступательного совместного развития. Но сегодня в принципе отсутствует площадка для ведения таких переговоров, поскольку это предполагает иное распределение доходов и признание «лишних» людей «равноправными». Однако «демократичная» сторона, просвещенный Запад не готов поступиться своими привилегиями и признать демократию для всех. Отдельные виртуозы «демократического» мира, искусственно организовывая угрозу самим себе (или свои партнерам) для создания конфликта и осуществления «антитеррористических контрмер», ставят целью расширение зоны своего влияния, по сути, разрушение «иных» культур, втискивая их в рамки своего понимания и управления.

 

     Культура как инструмент террора

 

     Разложение культурных общественных систем - процесс не только разрушающий, но и, в определенном смысле, созидающий. Девальвация культурных ценностей создает благоприятные предпосылки для зарождения организованных систем агрессии и ненависти: терроризм - один из итогов социально-культурного разложения. Более того, в современных условиях культура сама становиться оружием террора. Кинофильмы, пропагандирующие насилие; бессмысленное детективное и любовное чтиво, издающееся тысячами тонн; современная российская эстрада;  юмор в стиле «Аншлага» или Бенни Хилла - уничтожают традиции и культуру отношений, меняют общественные ценности, делают из нас некий человеческий полуфабрикат, очень удобный в управлении. Пресса, телевидение, радио, терроризирующие нас информацией несоответствующей действительности, информацией, которая похожа на покойную овечку Долли – такая же искусственно клонированная, тоже являются частью нашей массовой культуры.

     Мы ясно понимаем, что создание развитых информационных сетей, мощных информаци­онных ресурсов увеличивает взаимозависимость науки, социальной и духов­ной сфер, благосостояния общества и механизмов культурных, образовательных и воспитательных изменений. Обнаруживается четкая корреляция между уровнем развития науки, образования и информационных ресурсов и материальными и духовно-нравственным благополучием и благосостоянием народов.

     Государство здесь должно являться ведущим лидером в использовании научных и технических достижений в глобальном масштабе, представляя собой информационное, гражданское общество, основанное на знаниях, нормах права и этики. Возрастает его ответственность перед гражданским обществом. Страны, которые обладают наукоемким производством и инфор­мационными технологиями, пользуются новейшими достижениями науки, технологией и должны опираться на закон и нравственный долг. Этим подчеркивается ключевая общественная и государственная роль науки, образования и воспитания, всего массива культуры.

     Система средств массовой информации, ее государственное, об­щественное и личное использование, при высокой ее технологично­сти, объемности и могучей ее силе, возможности воздействия на население резко возрастает. Государство и гражданское общество способны использовать эту мощь как угодно - и на доброе дело, и на злое. Правительство страны, законодательная власть обязаны знать, какую пользу могут принести СМИ и какую опасность они таят в себе в случае, если они в руках зла, невежества и разрушения. Если Россия, ее государствен­ность действительно стремятся стать благополучной и лидирующей страной, с учетом ее реальных кризисных трудностей роста, то приоритетом ее государственной стратегии должна стать всемерная поддержка науки, научных информационных технологий, образова­ния и системы воспитания, а не их разрушение и эгоистическое использование, как это есть на сегодняшний момент. В условиях необычайного научно-технического прогресса работа с информацией становится приоритетной во всех сферах функционирования государств, общества и производства.

 

     В то же время информационные ресурсы и технологии могут быть использованы не только в созидательных и прогрессивных целях, но и для достижения политического, экономического, духов­ного, военного превосходства одного государства (партии, класса, социальной группы, личности и т.д.) над другим, применяя при этом антиправовые и антиморальные способы, методы и средства. Ярким примером таких действий могут являться события 11 сентября в США. С этого дня под знаменем антитеррористической борьбы начался очередной грандиозный передел мира. И начало этому дал хорошо подготовленный информационный террористический акт. Жертвой этого террористического акта стал весь мир. Ответственность за этот акт террора на себя пока никто не взял, и вряд ли когда-либо возьмет.

     На эту тему уже много писалось и говорилось, но мы все-таки приведем некоторые данные Тьерри Мейссана, французского журналиста, эксперта по правам человека при ОБСЕ и главного редактора ежемесячника «Maintenant», который посвятил себя расследованию событий этого дня. В своей книге «11 сентября 2001 года. Чудовищная махинация» Мейссан анализирует факты и свидетельства, которые вступают в очевидные противоречия с официальными объяснениями о врезавшемся в Пентагон «Боинге 757-200». Были выдвинуты две официальные версии. По одной из них, начальник общевойскового Генерального штата генерал Ричард Майерс сообщил: «Самолетом-самоубийцей был «Боинг 757-200» рейса 77 «Америкэн Эрлайнз» из Вашингтона в Лос-Анджелес, чей след авиадиспетчеры потеряли еще в 8 часов 55 минут». Вторая версия исходит от Североамериканского военно-воздушного командования. Оно сообщило 14 сентября (!) в опубликованном коммюнике, что об угоне «Боинга» было поставлено в известность лишь в 9 часов 24 минуты. Сразу же был отдан приказ двум истребителям F-16 с базы в Лэнгли (Вирджиния) его перехватить. Быстрокрылые истребители, находясь в зоне радиусом всего в несколько десятков километров, самолета не перехватили, «Боинг» продолжал лететь в сторону Белого Дома и Пентагона, а затем обрушился на последний.

     Тьерри Мейссан ставит резонные вопросы: можно ли поверить, что военная радарная система США не способна обнаружить самолет в зоне радиусом несколько десятков километров? Мог ли громоздкий «Боинг» увернуться от мощных скоростных F-16, пущенных в погоню? И если все-таки смог, то почему не был сбит при приближении к Пентагону?

     Рядом находился Белый дом. «Система его охраны, - пишет автор, - естественно, - военная тайна. Но известно, что ею управляют, в том числе с президентской базы в Сент-Андрюс, где постоянно дислоцированы две боевые эскадрильи, включая истребители F-16 и FА-18, которые бы не позволили приблизиться к таким плотно охраняемым объектам». Война в Ираке, действия мощнейших систем слежения, маневренность и скорости авиации США подтверждают обоснованность этих доводов.

     Но самое главное в другом. В книге опубликованы фотографии,
сделанные сразу после якобы нападения «Боинга». По официальной
версии «Боинг», двигаясь со скоростью от 400 до 700 км в час, врезается в здание Пентагона на уровне первого и второго этажей. То есть сначала
опускается на землю или зависает над ней и затем только таранит
здание. Для оценки того, могло ли это произойти, приводятся
технические параметры «Боинга 757-200»: длина 47,32 метра, размах крыльев 38,05 метра, высота 13 метров, вес 115 тонн, рассчитан на 239 пассажиров.

     При этом, как видно на фотографиях, сделанных в момент прибытия пожарных, никаких повреждений не нанесено прекрасному газону, ограде и стоянке вертолетов около Пентагона. Даже рядом стоящие фонари у здания Пентагона в месте посадки (?!) или падения «Боинга» остались целы, и не были погнуты хотя бы мощной воздушной струей.

     Попытка «встроить» силуэт самолета в спутниковую фотографию указывает, что только нос «Боинга» мог проникнуть в здание на уровне первых этажей. Фюзеляж и крылья остались бы вовне. Это значит, что крылья не ударили по фасаду. Мы должны были бы видеть крылья и фюзеляж вне здания, т.е. на газоне. Однако на фотографии не видно никаких признаков падения огромного самолета и того, что пробоина могла быть сделана им с земли. В самом деле, ширина пробоины всего 19 метров. Верхние этажи в месте пробоины разрушены не были. Они разрушились только получасом позднее по причине пожара.

     После окончания пожара обязательно должны были бы остаться обгорелые обломки. Однако никто не видел ни мельчайшего фрагмента самолета, ни даже шасси. Есть только неопознаваемые куски металла. Исчезли и 64 пассажира самолета-призрака. «Его пассажиры погибли? Если нет - где они?» - задается вопросом Мейссан, не нашедший на него ответа в официальных бумагах. Более того, отмечает Мейссан, «ни одна из камер видеонаблюдения Пентагона не засекла  «Боинг» ни в одно из мгновений и ни в каком бы то не было ракурсе».  В самом Пентагоне погибли 125 человек. Первоначально министр обороны Рамсфельд не отвергал официально сообщаемую цифру погибших - 8000 человек. Примечательно, что удар был нанесен по той части Пентагона, которая ремонтировалась. В ней было мало людей и почти не было военных. Погиб в основном гражданский персонал, связанный с ремонтом и оборудованием помещений.

     В книге приводится интервью, которое журналисты Си-эн-эн взяли 15 сентября 2001-го у президента Египта Хосни Мубарака: «Пентагон не очень высокое здание. Чтобы осуществить подобную прямую атаку на Пентагон, пилот должен был заранее совершить многочасовые полеты над этой зоной, с тем, чтобы изучить все препятствия, с которыми мог бы столкнуться на малой высоте в громоздком коммерческом самолете, перед тем как нанести удар по Пентагону в определенной точке... Я вам говорю как бывший пилот».

     Мейссан утверждает: разрушения и пожар в Пентагоне были следствием удара ракеты. Вот почему в здании появилось небольшое отверстие. Есть свидетели, слышавшие характерный свистящий звук летящей ракеты. При обеих версиях (самолета и ракеты), по утверждению Мейссана, «нужно стратегическое обеспечение «операции» на уровне Генштаба США, т.к. Пентагон – одно из самых защищенных зданий. Боевые установки, охраняющие здание, были выведены из строя».

     Задаваясь хрестоматийным вопросом: «Кому выгодно?» - французский исследователь пишет: «Энергетическое лобби явилось первым пожирателем доходов войны в Афганистане, а военно-промышленное лобби – событий 11 сентября... Договор по ПРО, устанавливающий пределы развития вооружений, был односторонне денонсирован Джорджем Бушем». Продолжая изучать странности трагедии 11 сентября и ее последствий, Мейссан отмечает, что руководивший в этот день воздушным контролем над США генерал Ральф Эберхарт - главнокомандующий Объединенного командования воздушно-космической обороны Северо-Американского континента (НОРАД), не только не понес ответственности, но даже укрепил свои позиции. И директор ЦРУ после очевидного провала не был уволен, а ассигнования на его ведомство выросли на 42 процента. Военный бюджет США, который после распада СССР неуклонно снижался, пошел рост, достигнув 396 млрд. долларов. Военные бюджеты России, Китая, Великобритании, Японии, Германии, Франции, Италии, Индии, Испании и ряда других стран, все вместе взятые, равны 382 млрд. долларов. За 5 лет военный бюджет армии США составит более 2000 млрд. долларов.

     Выводы Мейссана звучат тревожно: «Перемены в деятельности органов власти США, наметившиеся после событий 11 сентября, со всей очевидностью предвещают, по выражению Уинстона Черчилля, много «крови, пота и слез». Остается только узнать: кому на планете придется платить по этому счету».     Национальная комиссия по расследованию терактов против США в своем предварительном отчете 9 июля обвинила Пентагон в затягивании расследования событий 11 сентября 2001 года. Сообщив, что во взаимоотношениях с Министерством обороны США у нее возникли «особенно серьезные проблемы», комиссия подчеркнула, что такие структуры Пентагона, как НОРАД, Объединенный комитет начальников штабов ВС США и другие, вообще до сих пор не ответили на направленные им запросы. Комиссия отметила, что ей понадобится «решительная поддержка со стороны Белого дома, чтобы гарантировать получение материалов» из всех федеральных ведомств.

 

     Вот такой пример информационного терроризма в борьбе за влияние на мир и за информационное пространство. И именно такие формы борьбы сегодня широко используются для разрушения различных систем управления и целых государственных систем. В любой стране под удар могут быть поставлены экономика, промышленность и в целом государственная независимость. Борьба за ин­формационное пространство ведется не только в процессе войны, но и в мирное время. Разрушение Советского Союза как мощнейшей державы мира есть следствие информационной агрессии, которая велась на протяжении многих десятков лет, и является одним из самых ярких примеров такой борьбы. Информация и связанные с ней технологии уже сегодня стали реальным оружием в прямом смысле этого слова.

     Благодаря работе современных средств массовой информации, даже в меру образованные люди сегодня твердо знают, что любое событие не такое, каким оно является на самом деле, а такое, как о нем говорят или пишут. И примеров тому масса. Чего стоит только одна иракская война, затеянная с целью ликвидировать режим Саддама Хусейна, обладающий оружием массового поражения. Об этом оружии писали все мировые издания, говорили все телеканалы, клонируя «достоверную» информацию, предоставленную официальными лицами, терроризируя общество страхами и убеждая его в необходимости войны. Однако на поверку все оказалось враньем. И не только это. Журналист газеты «Independent» Глен Рангвала опубликовал 13 июля с.г. свои соображения по этому поводу, и назвав свой материал «Двадцать лживых утверждений относительно войны в Ираке», отметил следующие факты:

 

     1. Ответственность за  «нападение на Америку 11 сентября» лежит на Ираке.

Основанием для этого заявления является предполагаемая встреча в Праге предполагаемого главаря предполагаемых террористов, захвативших гражданские самолеты 11 сентября, Мохаммеда Атты (Mohammed Atta) с неизвестным представителем иракской разведки. Однако впоследствии спецслужбы Чехии согласились с тем, что контактом иракского разведчика мог быть вовсе и не Атта. Тем не менее, поток утверждений о том, что Ирак причастен к терактам 11 сентября не только не прекратился, но и сыграл свою роль в формировании общественного мнения таким образом, что, по опросам, две трети американцев верят в «руку Саддама» при нападении на Америку и почти такое же число людей думает, что именно иракские террористы находились на борту захваченных самолетов.

 

     2. Ирак и Аль-Каида действовали сообща.

Настойчивые утверждения американского президента и британского премьер-министра о том, что Садам и Осама Бен Ладен согласовывали свои действия, противоречат информации из доклада английской военной разведки, просочившейся в открытую печать, где утверждается, что между ними не существовало никаких связей. «Между Бен Ладеном и правящим режимом в Ираке существовал «идеологический конфликт», - говорится в этом докладе.Следует упомянуть еще одно утверждение о мнимом союзе двух «злодеев»: якобы члены Аль-Каиды нашли убежище в Ираке и организовали там тренировочный лагерь, где производили химическое и биологическое оружие. Когда американские войска захватили этот подозрительный лагерь, то ни малейших следов ОМУ обнаружено не было.

 

     3. Для своей «возобновленной» программы по созданию ядерного оружия Ирак стремился приобрести уран в ряде африканских стран.

Глава ЦРУ признал, что документы, призванные подтвердить попытки Ирака импортировать уран из Нигера были сфальсифицированы и не должны были попасть в ежегодное президентское обращение «О положении нации». Однако британская сторона продолжает настаивать на этом обвинении, заявляя, что «располагает собственной развединформацией» по этому вопросу. Но в начале июля МИД Великобритании вынужден был признать, что спорная информация «вновь анализируется и переоценивается».

 

     4. Ирак пытался закупить алюминиевые трубы, необходимые при создании ядерного оружия.

США упорно заявляют, что Багдад якобы пытался закупить за границей специальные высокопрочные алюминиевые трубы, которые используются только в газовых центрифугах при получении обогащенного оружейного урана. Столь же упорно МАГАТЭ и ее руководитель Мохамед Эль Барадей парируют, что эти трубы использовались в артиллерийских системах залпового огня и вовсе не подходят для газовых центрифуг.

 

     5. У Ирака были большие запасы химического и биологического оружия, сохранившегося со времен первой войны в Персидском заливе.

Неоднократно высказывались предположения о том, что Ирак имеет химическое и биологическое оружие, запасов которого хватит, чтобы уничтожить весь мир. У него якобы имеется и БЛА (беспилотный летательный аппарат), который может быть тайно доставлен в США и использован для распыления химических и биологических токсинов. Эксперты же подчеркивают тот факт, что у Ирака не было технологий по созданию ОВ и токсинов, способных сохранять свои боевые качества в течение 12 лет (исключение составляет горчичный газ). За годы, прошедшие со времен первой войны в персидском заливе, все сохранившиеся ОВ давно потеряли свои боевые свойства.

 

     6. Ирак сохранил около 20 ракет, которые могут быть оснащены боеголовками с химическими или биологическими ОВ и способны поразить британские военные базы на Кипре.

Заметим, что никаких следов этих ракет обнаружено не было. Кроме того, с самого начала боевых действий британские войска вели себя так, как будто и не было угрозы применения такого оружия. И, наконец, тот факт, что в прошлом году с британских военных баз на Кипре было вывезено все оборудование и средства противохимической защиты, лишний раз подтверждает, что английское правительство само относилось к своим заявлениям абсолютно несерьезно.

 

7. Саддам Хусейн имел возможность создать штамм оспы, пригодный для боевого применения.

Это заявление сделал госсекретарь США Колин Пауэлл, выступая на Совете безопасности ООН в феврале этого года. А в марте ООН официально заявила, что не располагает фактами, подтверждающими данную информацию.

 

8. Инспекторы ООН подтверждали информацию, поступающую от США и Великобритании.

По словам министра иностранных дел Великобритании Джека Стро, Ханс Бликс, глава инспекции ООН в Ираке, «особо указал», что у режима Саддама Хусейна имеется 10 тысяч литров токсина оспы. А премьер-министр Тони Блэр заявил, что доклад господина Бликса документально подтверждает наличие у Ирака программы по созданию химического, биологического и «вне всяких сомнений» ядерного оружия. Но уже в сентябре Блэр говорит: «Если бы у меня были твердые доказательства, что Ирак сохранил ОМУ или работает над его созданием, то я непременно представил бы эти факты Совету безопасности ООН». А в мае он добавляет: «Меня очень интересует вопрос, было у Ирака ОМУ или нет, и я начинаю подозревать, что ответ, видимо,  отрицательный».

 

     9. Предыдущие инспекции ООН провалились.

В своем интервью газете «Independent» в марте месяце Тони Блэр сказал: «В течение 12 лет ООН безуспешно пыталась разоружить режим Саддама мирным путем». Между тем, программы по созданию ОМУ в Ираке были практически прекращены. Премьер-министр также заметил, что «инспекторы ООН не смогли обнаружить следов программы по созданию биологического оружия» до тех пор, пока об этом не рассказал сбежавший из Ирака зять Саддама Хусейна. На самом же деле более чем за месяц до этого бегства под давлением свидетельств, собранных инспекторами ООН, Багдад был вынужден признать факт существования такой программы.

 

     10. Иракские власти препятствовали инспекции ООН.

В пресловутом «иракском досье» британского правительства, которое можно мягко назвать «не совсем честным», говорится, что «иракская сторона вступала в постоянные споры с инспекторами ООН и тянула время», чтобы успеть спрятать доказательства наличия программ по созданию ОМУ.«Инспекционные поездки тщательно отслеживались и организовывались таким образом, чтобы избежать элемента неожиданности при обследовании различных объектов». По словам же Ханса Бликса, инспекция ООН совершила более 400 поездок и обследовала более 300 объектов без всякого предварительного уведомления иракской стороны. Он отметил, что «не было никаких проблем с доступом на инспектируемые объекты». Не было ни одного случая, когда бы мы почувствовали, что иракцы заранее знают о предстоящей инспекции на тот или иной объект».

 

     11. В течение 45 минут Ирак был способен привести свое ОМУ
в боевую готовность.

Это одиозное заявление основывается лишь на словах анонимного иракского офицера, который так и не был представлен широкой публике. В любом случае, Тони Блэр противоречит сам себе, так как сказал, что Ирак «начал прятать свое ОМУ и свидетельства его разработки еще в мае 2002 года». Следовательно, ни о какой «45-минутной готовности к развертыванию» не может быть и речи.

 

     12.     «Плутовское досье».

После опубликования пресловутого досье, выступая в Палате общин в феврале месяце, господин Блэр сказал: «Мы опубликовали разведданные о мерах по сокрытию ОМУ и фактов его разработки в Ираке и теперь трудно будет не принимать во внимание эту информацию». Однако вскоре стало известно, что большая часть так называемых «разведданных» просто взята из статей в Интернете. В прошлом месяце Алестер Кэмпбелл (Alastair Campbell), начальник отдела стратегических исследований и коммуникации при премьер-министре Великобритании, взял всю ответственность за подобный плагиат на себя, заметив при этом, что в целом доклад точен и достоверен. Заметим, что, например, в нем существует путаница в отношении двух иракских разведслужб, одна из которых якобы сменила свою штаб-квартиру в 1990 году, хотя она была создана лишь два года спустя.

 

     13. Война будет легкой.

Для того чтобы развеять опасения простых людей в США и Великобритании в отношении войны в Ираке их уверяли, что угнетаемые режимом Саддама иракцы «встретят войска союзников буквально с распростертыми объятиями». По словам Кеннета Адельмана (Kenneth Adelman), бывшего высокопоставленного чиновника из Пентагона, «разгром военной машины Саддама и освобождение Ирака будет всего лишь легкой прогулкой по пустыне». Сопротивление действительно было спорадическим, хотя и более жестким, чем ожидалось. Наиболее неприятным оказалось то, что войскам в основном противостояли нерегулярные силы в гражданской одежде.

 

     14. Умм Каср.

О падении стратегически важного города-порта на юге страны заявлялось много раз, но почему-то всегда преждевременно. О том, что город «находится под полным контролем войск коалиции» время от времени говорили то министр обороны США Дональд Рамсфелд, то начальник британского Генштаба адмирал Майкл Бойс.

 

     15. Восстание в Басре.

Много дней подряд нам сообщали о том, что во втором по величине городе Ирака, Басре, произошло восстание мусульман-шиитов против репрессивного режима Саддама. Потом появилась невнятная информация о якобы быстро подавленном выступлении, но, в конце концов, стало ясно, что военные выдают желаемое за действительное.

 

16. «Спасение» рядовой Джессики Линч.

Одной из успешных операций спецназа США нам преподносилось «спасение» рядовой Джессики Линч из госпиталя в городе Насирия. Красочно рассказывалось о том, как она отстреливалась, пока не кончились патроны, и затем, раненная, была захвачена в плен и попала в этот самый госпиталь.Позднее стало известно, что свои «боевые ранения» девушка получила в автомобильной аварии и вряд ли могла «отстреливаться до последнего патрона». После того, как иракские войска отступили из города, врачи госпиталя сами попытались передать девушку американским военным, но были неожиданно обстреляны и вернулись назад. Вся «операция» спецназа была заснята на видеокамеру и этот «фильм» является лишним доказательством того, что американцам никто не оказывал никакого сопротивления при «освобождении и спасении рядовой Джессики Линч».

 

     17. Против англо-американских войск будет применено химическое и биологическое оружие.

Когда войска коалиции приблизились к Багдаду, то тут же промелькнул ряд сообщений о том, что они пересекли так называемую «красную линию» и Республиканской Гвардии Саддама отдан приказ применить химическое оружие. Позднее генерал-лейтенант Джеймс Конвей (James Conway), командовавший американскими морскими пехотинцами в Ираке, вынужден был признать, что «разведданные о химическом оружии, развернутом вокруг Багдада, были ошибочны». «Ни на одном из захваченных нами складов на пути к Багдаду не было обнаружено боеприпасов с химическим или биологическим оружием».

 

     18. Допросы ученых помогут обнаружить ОМУ в Ираке.

В апреле месяце Тони Блэр говорил: «У меня нет ни малейшего сомнения, что у Ирака есть ОМУ, и как только у нас появится возможность опросить иракских ученых, мы обязательно его найдем». Подобные заявления делали и другие политики. Сегодня почти все ведущие иракские ученые находятся под арестом, но следов ОМУ как не было, так и нет. А разговоры о том, что они держат язык за зубами, боясь мести Саддама, уже изрядно поднадоели.

 

     19. Доходы от иракской нефти пойдут гражданам Ирака.

Выступая в Парламенте, Тони Блэр сетовал, что «находятся люди, которые ошибочно полагают, будто мы хотим взять под контроль доходы от иракской нефти». Он заверил парламентариев, что Великобритания будет стремиться к принятию резолюции Совета безопасности ООН, по которой «все доходы от нефти гарантированно попадут в руки иракского народа».Вместо этого Великобритания поддержала резолюцию ООН, в соответствии с которой доходы от иракской нефти фактически попадают под полный контроль американцев и англичан. Ни о каком трастовом фонде под управлением ООН не идет и речи. Кроме того, в этой резолюции предусматривается, что часть будущих доходов от иракской нефти будет идти на выплату компенсаций Кувейту за вторжение 1990 года. Кроме этого, уже официально объявлено о двух первых самых крупных на сегодня контрактах на покупку иракской нефти. По 10 млн. баррелей возьмут «Бритиш Петролеум» и «Роял Датч Шелл». Кстати, обе компании давно контролируются семьей Ротшильдов. Вот такое бескорыстие по-английски.

 

     20. Следы ОМУ обнаружены.

30 мая Тони Блэр и Джордж Буш в один голос заявили, что обнаруженные в Ираке подозрительные грузовики есть ни что иное как «передвижная лаборатория по производству биологического оружия». А господин Буш пошел еще дальше, сказав: «Неправы оказались те, кто говорил, что мы не нашли запрещенного оружия или средств его производства и доставки. Мы их обнаружили». Сегодня же почти с полной уверенностью можно утверждать, что найденные грузовики использовались при производстве водорода для метеорологических шаров-зондов, и, кстати, были закуплены в Великобритании.

 

     Иракская угроза – одна большая фальсификация, правда, чуть меньшая, чем 11 сентября. И если кто-то еще пытается обсуждать действия политиков в этой ситуации, то никто не говорит об ответственности СМИ, нагнетавших антииракскую истерию. СМИ, зарабатывая деньги, готовы в интересах тех или иных финансово-политических группировок вколачивать любые ценности в головы людей, расставляя необходимые для этого акценты и совершенно не заботясь о последствиях.

     Например, когда в выпусках новостей говорят о небезызвестном деле полковника Буданова, то всегда подчеркивается, что речь идет «об убийстве чеченской девушки». Не просто об убийстве гражданского лица, российской девушки, гражданки России, а именно чеченской девушки. Хотя в Уголовном Кодексе РФ не предусмотрены различные статьи за убийство чеченских и нечеченских девушек. Всех судят по одной статье. Не это ли внедрение на практике национального разделения, укрепление базы для межнациональных конфликтов?

     Любопытен бывает порядок очередности подачи информации в программах новостей. Недавно, после ночного взрыва на Тверской, когда погиб сотрудник ФСБ, на Первом канале это выглядело так: взрыв на Тверской, затем подробности о взрыве в Тушино, потом предположение, что это может быть связано с недавним взрывом у дома правительства в Чечне, а после о поездке Президента России и о его «очередном» заявлении, что он «больше не позволит» и «не допустит». Каковы первые мысли у обывателя после такого аудио-, видеоряда? «Везде все ежедневно взрывают, жить страшно, а Он опять в «очередной раз» пугает, что «не допустит». Власть не в состоянии справиться с ситуацией в стране». И это по государственному телевидению, призванному укреплять государство и авторитет власти. Правда при этом авторитет должен имеет реальные основания для укрепления, иначе работа СМИ в этом направлении даст абсолютно противоположный эффект.

     Еще во времена боевых действий в Чечне, наши, российские СМИ всегда сообщали о столкновениях чеченских боевиков с «федералами». Почему с «федералами»? Почему не с «российской армией» или «государственными формированиями»? У нас, что есть еще и «регионалы»? К чему это искусственное разделение по линии Центра и субъектов федерации? Больше всего в этом настораживает то, что таким же образом информацию преподносили и государственные телеканалы.

     Эти же телеканалы сегодня умудряются почти круглосуточно вещать ни о чем. Мы все слышим о дороговизне эфирного времени, и вот за эти огромные деньги вся страна беспрерывно смотрит «большие стирки», «окна», «принципы домино» и пр. Люди получают информацию, не имеющую никакой ни культурной, ни исторической, ни практической ценности. Людей учат не бояться своих грехов, поскольку им показывают, что есть персонажи и похуже, и ничего страшного с ними не происходит. При этом используются совершенно вымышленные истории с участием дешевых актеров и просто энтузиастов.

     А чего стоит информационный политический террор граждан в периоды предвыборных компаний? Людей безжалостно бомбят и «чернухой», и панегириками в адрес кандидатов.  На деле и то, и другое оказывается вымыслом. Хотя «чернуха», как правило, ближе к истине. В результате наша власть не такова, какова она должна быть или есть на самом деле, а такова, как о ней говорят.

 

     Общество разлагается в результате захвата заинтересованными силами его информационного поля. И процесс этого разложения носит мультипликационный характер. Тот, кто владеет информацией, способен практически неограниченно контролировать развитие общества. Без особого риска на ошибку можно утверждать, что грядущее столетие - это столетие развития нового пост ядерного оружия, оружия информационного.

     В США со второй половины XX века интенсивно ведутся работы по созданию средств психологической борьбы. Развернуты програм­мы по созданию психологического оружия с помощью воздействия электромагнитного излучения на организм человека. И уже были попытки его применения. Российская наука способна выработать адекватные меры по защите населения России от его возможного применения. Но задача весьма сложная и она должна решаться на государственном уровне. Ситуация осложняется тем, что до сих пор не существует международных конвенций, договоров, запрещающих разработку и применение психотропного оружия.

     Все это не пустые слова. США серьезно занимаются проблемами психологических войн и специальных информационных операций. В составе подразделений войск специально назначения США уже давно есть штатные подразделения по проведению психологических операций, которые по своей сути являются информационными террористическими акциями. В командовании специальных операций сухопутных войск США существуют три группы психологических операций, располагающиеся в Парме (Огайо), Форт-Брэгг и Сан-Франциско (Калифорния). Группа, базирующаяся в Форт-Брэгг является основной и насчитывает 1145 военнослужащих. Около 2000 человек личного состава насчитывают и две резервные группы.

     Насколько важным является информационное направление, говорит тот факт, что в ноябре 2001 года стало известно о создании в министерстве обороны США Управления стратегического влияния (Office of Strategic Influence), которое предназначено для ведения информационных войн, и не только против враждебных стран,  но предполагает расширить выполнение этой задачи на союзные США страны на Ближнем Востоке, в Азии и в Западной Европе. Об Управлении стратегического влияния известно мало, и даже многие высокопоставленные чины Пентагона и военные помощники в конгрессе США заявляют, что почти ничего не знают о его целях и планах. Его многомиллионный бюджет, выделенный из утвержденных Конгрессом в октябре 2001 года дополнительных ассигнований в сумме 10 млрд. долларов на чрезвычайные нужды Пентагона, не раскрывается. Новое управление возглавил бригадный генерал ВВС США Симон Уорден (Simon P. Worden). Новое управление уже начало разрабатывать предложения по проведению тайных подрывных операций, с использованием иностранных СМИ и Интернета. Управление «собирает в министерстве обороны все инструменты влияния на иностранные аудитории», заявил на одной из конференций заместитель начальника управления по оперативной работе Томас Тиммс (Thomas A. Timmes), бывший армейский полковник и специалист по психологическим операциям.

     Информационным операциям отводится существенная роль в достижении военного превосходства. Внимания заслуживает постановка американцами вопроса об усилении работы по объединению информационных операций как самостоятельного вида боевых действий с другими операциями вооруженных сил (от физического устранения до психологической операции против систем защиты компьютерных сетей). В этом контексте отдельно рассматривается проблема оценки военного ущерба, нанесенного противнику информационными операциями, что является довольно трудной задачей. Но руководство Пентагона намерено тщательно исследовать и этот вопрос в ходе учений и экспериментов, в том числе, очевидно,  и в «полевых условиях».

     Более того, рассматривая информационные операции как перспективный самостоятельный вид боевых действий (за счет которого, с учетом совершенствования военной доктрины, в МО США и рассчитывают в будущем добиваться решающих результатов), командование ВС США предполагает необходимость наличия во всех видах вооруженных сил соответствующих формирований, укомплектованных специалистами, получившими специальную подготовку.

     В сентябре 2002 года «Нью-Йорк таймс» подтвердила перспективность этого направления работы Пентагона, сообщив, что в Пентагоне обсуждают предложения по более глубокому использованию войск спецназа в долгосрочных тайных операциях за рубежом (в том числе и информационно-психологических операциях), где США не ведут открытых боевых действий, и где местные правительства не информируются о присутствии на их территории таких сил.

     Возможно, именно желание руководства США развивать это направление деятельности спецслужб определило подписание 2 июля 2003 года президентом США указа «О защите американских служащих», который лишил 35 стран американской военной помощи на 2004 год. Главная причина такого «наказания» – отсутствие договоров с США о невыдаче американских граждан Международному уголовному суду (МУС) в Гааге. В черный список попал целый ряд стран, стоящих на пороге вступления в НАТО. Вашингтон утверждает, что без договора они этот порог не переступят. Из списка стран, подпадающих под американские санкции, априори исключены 18 членов НАТО и ближайшие союзники США: Израиль, Египет, Австралия, Новая Зеландия, Южная Корея, Япония, Иордания, Аргентина, Бахрейн, а также Тайвань. При этом ряд естественных союзников США из числа стран – кандидатов на вступление в альянс (например, Латвия, Литва, Эстония, Словакия, Словения, Болгария) попали в черный список. По официальной версии, причина в том, что эти страны не заключили с США двусторонние договоры о невыдаче американских граждан МУС. Однако ряд стран, также не имеющих соответствующих договоров с США, оказались в числе «избранных». Среди них Афганистан, Боливия, Босния и Герцеговина, Гондурас, Македония, Нигерия, Панама, Румыния, Сьерра-Леоне, Таджикистан. Россия в черный список не попала. Но не потому, что Вашингтон вдруг решил активизировать военное сотрудничество с Москвой, а просто потому, что Россия до сих пор не ратифицировала договор о создании МУС.

     США изначально выступали против создания МУС. Один из бывших высокопоставленных сотрудников совета национальной безопасности США в интервью «Коммерсанту» заявил: «В Вашингтоне с самого начала считали, что МУС создается исключительно для принятия судебных решений против граждан США и, соответственно, будет иметь ярко выраженную антиамериканскую направленность». После того как Белому дому не удалось уговорить европейцев отказаться от идеи создания подобного суда, государственный департамент США в прошлом году предупредил все 90 стран, подписавших договор о его создании, о возможном лишении их американской военной помощи, общая сумма которой составляет около $4 млрд. в год. Условием ее сохранения стало объявленное Госдепом обязательное подписание с правительством США двустороннего договора о выводе граждан США из-под юрисдикции МУС в каждой из 90 стран до 1 июля этого года. Как стало известно из распространенного госдепом списка, такие договоры с США подписали всего 44 страны. Еще 5 или 7 держат свои соглашения в тайне. Предположительно в число стран, подписавших такие договоры, но открыто об этом не объявивших, могут входить Израиль, Египет, Монголия, Бахрейн, Иордания, а также Тайвань.

 

     Возвращаясь к теме тайных операций, необходимо отметить, что ранее эта сфера монопольно принадлежала ЦРУ США, на которое еще в 1948 году были официально возложены обязанности по проведению тайных политических и экономических операций. В ЦРУ было создано Управление политической координации (УПК) под руководством Фрэнка Визнера, бывшего резидента УСС (предшественника ЦРУ) в Румынии. УПК всегда финансировалось из секретных фондов ЦРУ, но политическое руководство осуществляли Государственный департамент и Министерство обороны. УПК использовало различные методы ведения психологической и политической войны. Кроме финансового и информационного обеспечения различных политических партий, газет, профсоюзов, клерикальных кругов и писателей в Западной Европе, УПК контролировало получение новостной информации и политического анализа в Восточной Европе. Как инструмент использовались радиостанции «Свободная Европа» и «Радио Свобода». Через эти радиостанции оказывалось мощное психологическое давление, при этом тщательно скрывалась их связь с американским правительством и ЦРУ.

     Например, крупная информационно-психологическая акция была проведена в Чили с 1969 по 1973 год. По указанию Совета национальной безопасности, ЦРУ истратило около 7 миллионов долларов на поддержание антиправительственных средств массовой информации и различных организаций и группировок, выступающих против президента Альенде. В 1973 году правительство США вышло из тени и стало открыто осуществлять финансирование и менеджмент радиостанций «Свободная Европа» и «Радио Свобода». ЦРУ с удовольствием сняло с себя ответственность за этот проект. С тех пор, как только какой-либо проект ЦРУ, оставаясь полезным для проведения американской политики, переставал быть секретным, то он сразу становился открытым и передавался в другие руки.

     Ни одна тайная операция, или специализированный террористический акт, практически не проводится без так называемых «агентов влияния». «Агентура влияния», как правило, не вербуется, она приобретается, завоевывается, воспитывается, терпеливо, ненавязчиво, заботливо, услужливо. Акции влияния и подбор агентуры для них осуществляются строго конспиративно. Конечная цель всегда скрыта от участников проекта. Конспиративную форму имеет и финансирование таких акций: различные международные конференции, общества дружбы с Америкой, - но ни в коем случае не допустим грубый прямой подкуп политика или общественного деятеля иностранной державы для действий в интересах США. Только в результате длительного и кропотливого труда появляется возможность считать того или иного политика или государственного деятеля «агентом влияния», а последний может и не догадываться, что считается «оберегаемым» или «особо оберегаемым источником».

     ЦРУ также разработало программы индивидуальной подготовки агентов влияния, предусматривающей приобретение ими навыков шпионской деятельности, а также политическую и идеологическую обработку. Кроме того, один из важнейших аспектов подготовки такой агентуры – преподавание методов управления в руководящем звене народного хозяйства. Руководство американской разведки целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, долго вело в Советском Союзе поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные противником задачи. При этом ЦРУ исходило из того, что деятельность отдельных, не связанных между собой агентов влияния, проводящих в жизнь политику саботажа и искривления руководящих указаний, будет координироваться и направляться из единого центра, созданного в рамках американской разведки.

     В ЦРУ считают, что целенаправленная деятельность агентуры влияния должна способствовать созданию определённых трудностей внутриполитического характера в стране-противнике, задержке развития ее экономики, ведению научных изысканий по тупиковым направлениям, разложению культуры и дискредитации традиционных ценностей. При выработке таких планов в отношении какого-либо государства, американская разведка исходит из того, что процесс возрастающей международной интеграции создает благоприятные предпосылки для их реализации в современных условиях. Такие тайные операции или «тайные действия», согласно определению бывшего старшего юриста ЦРУ, трактуются как «действия правительства Соединенных Штатов, нацеленные на то, чтобы повлиять на политические, экономические или военные условия за границей, там, где нежелательно, чтобы роль Соединенных Штатов была очевидной или признана публично».

     Смеем думать, что это есть не что иное, как терроризм, возведенный в ранг государственной политики. Пора вводить термин «государство-террорист». Это далеко не то же самое, что «государство-изгой».

 

     Человечество все больше начинает понимать, что достижение тех или иных целей при конфронтации различных стран, общественных систем и подсистем может разрушаться не с помощью физичес­кого уничтожения людских и материальных ресурсов, а в результате новых видов борьбы за информационное пространство. Однако это не снимает опасности, а только видоизменяет ее. Меняется и харак­тер угроз. Появляется спектр новых угроз - информационных, осуществляемых с помощью специально  подобранной системы ин­формации и направленных на дестабилизацию общества. При помо­щи информационного оружия возможно: нанести значительный де­структивный ущерб жизненно важным интересам государства прак­тически во всех сферах его жизнедеятельности, подорвать междуна­родный престиж, систему сотрудничества с другими странами. Со­здать атмосферу напряженности и нестабильности общества, спро­воцировать социальные, политические, национальные, религиозные беспорядки, инициировать забастовки, другие акции протеста. Дис­кредитировать органы власти и управления, затруднить или сорвать принятие органами управления важных решений. Нарушить функци­онирование систем управления войсками, вооружением, военной техники, объектами повышенной опасности. Создать атмосферу бездуховности и безнравственности, негативного отношения к куль­турному наследию общества и государства.

    Из перечисленного нами видно, что разрушительное воздействие информационного оружия затрагивает все сферы функционирования общества. Однако общая констатация дает нам только общую созерцатель­ную картину. При более детальном рассмотрении можно установить наиболее опасные точки информационных «агрессий». Если взять область политики, то они располагают реальными возможностями манипулирования общественным мнением, сознани­ем, политическими установками и ориентациями различных групп населения страны, достижения политической нестабильности и ха­оса. Сужение рамок или полное отсечение обеспечения органов власти и управления от реальной информации приводит не только к неправильным, неадекватным действиям, решениям законной вла­сти, но и создает экстремистским силам благоприятные условия для достижения своих реакционных целей. Кроме названного информа­ционное оружие способно дестабилизировать отношения между по­литическими партиями, объединениями и движениями, способство­вать их взаимоуничтожению. Можно говорить и о других возможно­стях информационных средств «поражения» в политической сфере. Не является исключением из их жертв и область экономики государств. Здесь наиболее уязвимыми местами могут быть информа­ционная система государственной стабильности, деформация кото­рой может привести к хозяйственной катастрофе, коммерческая информация хозяйственных субъектов всех форм собственности, биржевая, налоговая, таможенная, внешнеэкономическая сферы. Не трудно себе представить, что произойдет с экономикой страны, если против названных систем будут массированно применены, например, компьютерные вирусы.

     Практически слабо защищена от информационных угроз военная сфера. Особенно это касается России. К объектам, фактически не готовым к информационному нападению противника, можно отнес­ти: информационные ресурсы военных органов управления, как в центре, так и на местах, научно-исследовательских учреждений, содержащих сведения и данные об оперативных и стратегических планах подготовки и ведения боевых действий, о составе и дислока­ции войск, о мобилизационной готовности, тактико-технических характеристиках вооружения и боевой техники.

     В нынешней кризисной ситуации, обстановке фактического рас­пада ВПК становятся полностью незащищенными от информацион­ного воздействия со стороны геополитических соперников России информационные ресурсы оборонного комплекса, состоящие из сведений о научно-техническом и производственном потенциале, о деятельности «Росвооружения», проводимых в намечаемых НИОКР. То же самое можно сказать о системах связи и управления вой­сками и оружием. Полностью открыта для информационного воз­действия сфера морально-психологического состояния войск.

     Таким образом, угроза применения информационного воздействия носит комплексный характер, является наиболее опасной в настоя­щее время и особенно в перспективе и касается практически всех сегментов государства, общества и личности. Обескровленная и истязаемая общенациональным кризисом Россия бессильна против надвигающейся широкомасштабной информационной агрессии, ко­торая в будущем, как видно, станет использоваться не только каким-либо одним центром силы, но и политическими коалициями и бло­ками, которые будут объединяться на основе имеющихся у них ин­формационных систем нападения.

     Новый класс оружия - оружия информационного - особенно опасен тем, что он способен эффективно воздействовать не только на информационно-техническую инфраструктуру общества, его Вооружейных Сил, но и на психику людей, действуя на подпороговом уровне. Речь идет о зомбировании людей, применении сверхновейших технологий, основанных на огромных возможностях челове­ческого подсознания.

     Таким образом, наиболее характерной особенностью информа­ционного воздействия является тот факт, что в качестве его главной цели выступает человек, различного рода социальные образования и институты. Коренная деформация социальной сферы под напором информационных средств будет проявляться в том, что ставящий подобные цели постарается спровоцировать крайнее социальное расслоение населения путем нарушения прав при распределении благ и услуг; разложение институтов, предназначенных для всесторонне­го развития личности; разжигание национально-этнической розни. Многие результаты подобной информационной агрессии в социаль­ной сфере мы ощущаем уже в настоящее время в России.

     Перечисленные нами информационные опасности и угрозы требу­ют от государства и общественности страны адекватных мер, направ­ленных на их предотвращение и парирование. При этом особенно важно выработать методологические подходы к решению названных проблем. Думается, что важнейшим из них является выдвижение в качестве приоритета дальнейшее развитие, с учетом законодатель­ной и правоохранительной деятельности, правового обеспечения информационной безопасности. Необходим не один, а целый пакет законов, регулирующих весь комплекс возникающих в этой области проблем. Однако законо­творчество в указанной сфере будет бесплодным, если не научиться оперативно отслеживать потребности в защите конституционных прав и свобод граждан на информацию.

 

     Особую роль в современных условиях играют информационные ресурсы. О том, что в России они резко снижаются, говорит хотя бы тот факт, что количество даваемых заявок на изобретения сокра­щается в год почти в 4 раза. При этом активизируется деятельность иностранных организаций по получению авторских и патентных прав на информационные ресурсы, сформированные в РФ. В сокращении эко­номически важных информационных ресурсов возникли серьезные проблемы рационального их использования. Происходит деградация инфраструктуры государственного радиовещания, превращение в не­годность архивных фондов, уменьшаются объемы выпуска печатной продукции и телевещания. Количество читателей в библиотеках России сократилось за пять последних лет приблизительно на 5 миллионов человек.

     Информационная культура включает в себя не только техничес­кий, психологический компонент, но и исторический, философс­кий, психологический, правовой, географический, мифологический, лингвистический, нравственный – весь спектр гуманитарной науки, составляющие и созидающие истинную духовность каждого народа. Технологический компонент и техника не могут претендовать на статус самостоятельной цивилизации. Они нивелируют и унифици­руют особенности и самобытность культуры каждого народа. Все люди не просто становятся одинаковыми, они формируются упро­щенными, стандартными. Здесь утрачивается, теряется образ живого интересного человека, который становится механическим роботом, порождая массу психологических духовно-нравственных проблем. Человек в этих условиях теряет культурную идентичность, осо­бенности, создающие особый колорит народного облика.

     Современная индустриально-техническая цивилизация, став гло­бальной, направлена на унификацию этого типа личности. Она силь­на, поскольку имеет возможность быстрого распространения по всему миру определенных стандартов, образов поведения, то есть определенных потребительских ценностей с помощью радио, теле­видения, аудио-, видеозаписей, газет, сети Интернет... В то же время она слаба, бедна гуманитарными знаниями, духовно-нравственными ценностями, ориентацией на насилие и манипулирование обществен­ным сознанием. Таким образом, важнейшей задачей государства становится со­здание эффективной защитной системы, связанной с использовани­ем информационных ресурсов, обеспечением жизни и деятельности граждан, субъектов хозяйствования и т.д.

 

     Противодействию информационным угрозам будет способство­вать всемерное внедрение российских компаний в мировой рынок средств и систем информации, телекоммуникации и информацион­ных услуг. При этом особенно важно найти средства защиты отече­ственного института тайн (государственной, коммерческой, служеб­ной и персональных данных). России необходимо в самые короткие сроки научиться предотвращать и вести результативную борьбу с новым видом преступлений — компьютерной преступностью. На наш взгляд, необходимо формирование под эгидой ООН системы между­народных правовых актов, регламентирующих отношения в инфор­мационной сфере между различными государствами. В целом же речь идет о надежной защите основных жизненно важных интересов Рос­сии в информационной сфере, как то: обеспечение конституцион­ных прав граждан на доступ, получение и передачу информации; развитие системы сохранения, рационального использования и на­ращивания информационных ресурсов; соблюдение прав граждан на личную и семейную тайну, тайну переписки, почтовых и иных сооб­щений; укрепление институтов правового регулирования отношений собственности на информацию, продукты интеллектуальной соб­ственности; развитие средств и систем информатизации, компьюте­ризации и связи; повышение безопасности информационных систем.

     В XXI столетии вырисовывается одна из главных стратегических задач России, которая заключается в создании все­возможных предпосылок для развития единого информационного пространства России, способного обеспечить врастание РФ в миро­вую информационную систему, обеспечение эффективности его ис­пользования в деле прогрессивного общественного развития, воз­рождения нашей страны как великой державы мира.

     В области использования и эксплуатации мощных информацион­ных систем государство устанавливает самые высокие в мире стан­дарты профессиональной подготовки работников СМИ, их духовно-нравственного облика, обеспечивая им материальные условия для достижения высокой цели. Успех в решении проблем информацион­ной безопасности России целиком зависит от эффективной и умной организации работы технологических, интеллектуальных и куль­турных подразделений системы, где в основном заняты представите­ли молодежи. Здесь должно быть покончено с реакционной по сво­ей сути практикой экономии на «умных и здоровых» мозгах, кото­рая ведет в этой сфере к манипуляции общественным сознанием и деградации общества.

 

     Важным направлением укрепления духовной безопасности России является постоянная забота о развитии русского языка, мощного оружия в жизненной борьбе, средством познания и осознания бытия, передача опыта и традиций, духовного и культурного наследия прошлых поколений. В последние годы заметно снижено внимание общественности к повышению грамотности населения, к красоте, выразительности русского литературного языка, языка высокой культуры и науки, в их необходимой взаимосвязи, межнационального общения народов. Русский язык - это общественное богатство всех народов России. Граждане бывшего Советского Союза свободно владели вторым языком - русским. И в быту и на работе обходились без переводчиков. Не нужно было тратить время и средства на перевод государственной, научной, технической документации и т.д. Нужно ли утрачивать эту тенденцию, которая препятствовала искусственному разделению нашей многонациональной страны?!

     Одним из важнейших направлений в политике государства должна являться защита человеческой культуры народов России от духовной экспансии извне и борьба с невежеством, преступностью и варварством внутри страны. Важно определить направления и содержание культурных потоков из других государств и поиск собственных, чтобы защитить население, как от псевдокультуры, так и от культурной ассимиляции, добиваясь удовлетворения потребностей коренных граждан страны в осуществлении полноценной самостоятельной культурной жизни

     Вместе с тем следует учитывать, что сегодня, к сожалению, мы живем в условиях подавления национальной культуры, разрушения производства, культурных ценностей, системы образования, здравоохранения и системы воспитания, навязывания суррогатов западной культуры - тиражируемых ее «достижений» через телевидение, прессу, радио, кино. Особенно опасно безразличное, равнодушное отношение со стороны общества к алкоголизму, наркомании, к азартным играм, проституции, которая в сочетании с голоданием значительной части населения представляет собой эффективную форму опасности. Но нас к этому равнодушию приучают ежедневно. Сколько раз нужно сообщить человеку об убийстве, чтобы он перестал удивляться? Дезинформация населения, пропаганда насилия, манипулирование массовым сознанием, игнорирование мотивов к трудовой деятельности, «нетрудовая этика», ослабление исторической памяти народа — стала всеобщей опасностью для населения страны.

     Молодежь также не защищена от пропаганды сомнительных норм поведения, затруднительного положения с работой, образованием и досугом. Россия всегда верила в высокие моральные принципы многонациональной культуры, ее гуманитарные направления, а ее рост не отставал от роста научного и материального на рубеже последних веков. Поэтому мы видим прямую связь культуры, нравственности и национальной безопасности. В свою очередь, очевидно, что само государство, которое игнорирует угрозы своей общественной системе и перестает выполнять свои социальные функции, само становиться террористом для собственного народа, и в том числе в сфере культуры и с помощью инструментов культуры. Люди устали от насилия и произвола, мечтают о справедливости, верят, что добро восторжествует, а зло исчезнет из их личной и общественной жизни. Вместе с тем, чем скорее и основательнее они познают и поймут общественные процессы, осознают логику исторических перемен, чем выше поднимется шкала их духовных и нравственных ценностей, тем больше появится возможностей менее болезненного течения событий и перехода мира в стадию устойчивого и безопасного развития.

     На современном этапе важно заложить основы международных отношений между государствами в области культуры, превратив их в отношения истинно государственные, основанные на достижении отечественной и мировой культуры. Социальная же справедливость и язык, как ключевые понятия культуры, формируют представление об идеале общественного устройства и образа жизни граждан, содействуют общественному прогрессу, формируют свободную личность.

 

 

        Террор как форма государственной политики

 

     Мы не хотим показаться голословными, говоря о том, что терроризм является политикой отдельных государств. И для более детальных рассуждений о природе современного терроризма воспользуемся материалами немецкого ученого Михеля Либига, сотрудника аналитического центра института Шиллера, длительное время изучавшего эту проблему.

     Либиг, проведя многолетний анализ, пришел к выводу о том, что предлагаемое общеизвестное представление о появлении терроризма совершенно неверно. Появление терроризма ныне объясняется тем, что «введенные в заблуждение», в основном молодые люди, попавшие под влияние «химерических радикальных идеологий», встали на путь «криминального насилия», чтобы совершать «бессмысленную слепую разрушительную работу». Но как часто мы слышали эти избитые фразы от западных политиков и «экспертов по терроризму», когда речь шла о немецкой «Красной армии» (КАР), итальянских «Красных бригадах», французском «Прямом действии», испанской «ЭТА», «ИРА» в Великобритании или о других террористических группах.

     Элементарная постановка вопроса «Кому выгодно?» по отношению к террористическим актам свидетельствует о том, что таковые имеются. Одно только объективное рассмотрение политического результата и политической выгоды террористических актов вынуждает ввести в расчет, помимо исполнителей и целей нападения, «заинтересованных третьих лиц» (такое понятие ввел бригадный генерал, профессор Фридрих А.Фрайхер фон дер Хейдте, автор фундаментального труда «Современная малая война»). Исполнители террористических актов и представляемое ими «дело» существуют, разумеется, в среде социально-экономических, национальных, этнических и идеологических конфликтов. Но это не значит, что эти в широком смысле социологические факторы среды фактически «порождают» современный терроризм, они только создают благоприятные условия существования. Фактические же причины современного терроризма находятся вне социально-экономических и идеологических условий среды, в которой возникает терроризм. Общественные конфликты и произрастающие из них радикальные идеологии не «делают» терроризма. Отрицательные условия среды могут создать предпосылки для терроризма, но они не порождают непосредственно терроризм.

     «Терроризм обусловливается социологическими факторами, но сам не представляет собой социологического явления», - замечает фон дер Хейдте, который, цитируя Карла Шмитта, утверждает: «Как только это становится возможным, нерегулярные борцы всегда приходят на помощь регулярным власть предержащим". За потенциальными террористами необходимо следить, их необходимо отбирать и вербовать. Их нужно обучать террористическому ремеслу. Для этого необходимы специалисты по разведке и контрразведке, военные специалисты, финансовые и материальные ресурсы, которыми располагают только государства.

     За последнее десятилетие это утверждение перестало быть предположением, обосновываемым косвенными доказательствами. По мере того, как данные о деятельности восточногерманского Министерства государственной безопасности (МГБ), по крайней мере, частично, становятся достоянием гласности, то выясняется, в каком объеме существовали связи между МГБ и террористическими организациями, в частности, группами Красной армии в Западной Германии. Даже, если самые важные секретные данные Министерства государственной безопасности уничтожались или передавались в Москву или же продавались западным службам, то оставшиеся, ставшие достоянием гласности документы показывают, что со стороны Министерства госбезопасности имелась не только широкая логистическая поддержка террористических групп, но и само Министерство участвовало в террористических акциях, руководя ими или контролируя их. Вполне логично предположить, что эту формы работы, естественно, использовало не только МГБ, но также и спецслужбы других государств.

     Раньше в поддержке отдельных террористических организациях на Западе обвиняли КГБ СССР. Но после развала Советского Союза и КГБ, международный терроризм не прекратил своего существования, а совсем даже наоборот! Сегодня возникла необходимость осветить некоммунистический фон не просто продолжающихся, а нарастающих акций международного терроризма. Больше нет возможности уклоняться от вопроса: существует ли терроризм, созданный на Западе? Ответ на этот вопрос однозначен. Да. И выясняется, что этот утвердительный ответ не ограничивается периодом времени после 1989 г. Чтобы выразить это точнее, Либиг предлагает использовать концептуальный и исторический подход. Выяснив, прежде всего, что имеется в виду, когда говорят о современном терроризме как о форме нерегулярного ведения войны.

     Фон дер Хейдте характеризует современную нерегулярную малую войну вообще как «тотальную, охватывающую все государство и народ, ведущуюся всеми доступными средствами; длительное время продолжающееся насильственное столкновение, сначала небольшой интенсивности, но склонное к постепенному нарастанию. В этом столкновении побеждает та спорящая сторона, которой в ходе борьбы удается психологически и пространственно изолировать противника и морально так измотать, что он принимает все выдвигаемые условия».

     Фон дер Хейдте называет современную малую войну «войной с размытыми контурами», которой «не хватает того, что приносит с собой «нормальная», или «большая», война». Спектр форм современной, нерегулярной, или малой, войны является в действительности разношерстным и многообразным, однако в нем можно выделить три основные формы:

 

1. Ставшая уже «классической» современная партизанская война или «национально-освободительная война», как, например, во Вьетнаме, Алжире или Афганистане, а также партизанская борьба в Советском Союзе в годы Второй Мировой войны. На англо­-американском пространстве этот тип малой войны обозначается также как «конфликт малой интенсивности».

 

2. Современная малая война, проявляющаяся как терроризм в террористических акциях действующего насилием меньшинства.

 

3. Нерегулярные скрытые боевые действия специальных военных формирований (специальные силы, спецназ ВС США, «Брандербургская дивизия» и пр.) в преддверии, на начальном этапе или в сопровождении регулярных военных операций.

 

     В реальности эти три основные формы современной малой войны существуют не в «чистом» виде, а перекрещиваются и взаимно затушевываются в зависимости от конкретных социально-экономических, политических, идеологических и военных условий. «Классическая» партизанская война несколько отличается от своего современного варианта, но и эта форма малой войны в значительной степени зависит от политической и материальной поддержки ее «заинтересованными третьими лицами». Это касается также и двух других форм, даже в еще большей степени. Террористические элементы играют важную, хотя и подчиненную роль и в партизанской войне, и при скрытой борьбе военизированных специальных формирований.

     Однако современный терроризм имеет несколько специфических основных характеристик, которые отличают его от других основных форм малой войны. В терроризме доминируют почти исключительно тактики, которые являются «сами по себе» террористическими и находятся вне всех норм военного права. Сознательно, целенаправленно и систематически применяется сила против не участвующих в войне. В состоянии мира гражданских лиц из числа неучаствующих убивают или ранят не в рамках применения силы против борющихся, а они сами становятся главным объектом применения силы. Соответственно, характерной тактикой терроризма являются налеты авиации, бомбовые удары по общедоступным местам и транспортным средствам, убийство служащих, судей или руководителей хозяйств, и это помимо актов саботажа против хозяйственных предприятий и инфраструктуры.

     Второй признак терроризма заключается в его косвенном дестабилизирующем воздействии. Мы довольно подробно рассматривали его во второй главе настоящей работы. Это в конечном результате оказывается еще важнее прямого влияния террористических силовых актов против людей или оборудования. Китайская поговорка «Убить одного и запугать сотни» очень точно характеризует это воздействие. Мы уже неоднократно подчеркивали, что сейчас современный терроризм самым тесным образом связан с современными средствами информации. Средства информации существенно усиливают косвенное воздействие террористических акций. Без средств массовой информации не было бы современного терроризма. Современный терроризм не знает никаких границ в пространственном отношении, а имеет только политико-психологические границы. Средства информации создают терроризму «виртуальное пространство», в котором можно добиться реальных политико-психологических воздействий, являясь при этом соучастниками теракта. Террористические политические покушения на хозяйственных деятелей вселяют неуверенность не только в их ближайшее и дальнее окружение. Через средства массовой информации можно вызвать неуверенность целых социальных групп в национальном или даже международном масштабе. Одновременно террористическое покушение на «представителей системы» вызывает в общественном сознании сомнение в стабильности общественной жизни. Этот политико-психологический дестабилизирующий эффект вынуждает как-то реагировать политическое руководство. Очень часто эта реакция выражается в чрезмерном применении силы или в покорном попустительстве.

     Третий признак терроризма представляется парадоксальным, но убедительно доказывающим, что терроризм не является сугубо «социологическим феноменом». В соответствии с внутренним характером терроризма, а именно с его кровавой жестокостью вне всяких правовых норм, терроризм никогда не может стать подлинно «популярным». По этим же причинам можно говорить о несуразности термина «культура терроризма» или «культурный» терроризм.

     При отсутствии влияния государства и средств информации население в основном спонтанно и настойчиво отвергает террористические покушения и их террористических инициаторов. Кроме того, террористические покушения почти всегда дискредитируют пропагандистски представляемые их зачинщиками цели. По своей сущности терроризм совершенно не достигает цели как средство получения политической поддержки какой-то части населения и, тем более, большинства населения.

     Без всякого сомнения, палестинский терроризм нанес непоправимый ущерб делу палестинцев, тогда как определенные круги израильского руководства извлекли из него огромную политическую, а также и военную пользу. Аналогично террористические акции Ирландской Республиканской Армии (ИРА) существенно повредили ирландцам в Северной Ирландии, тогда как британское руководство политически весьма выиграло от них. Если таким образом терроризм неизбежно дискредитирует террористических деятелей и пропагандируемое ими «дело», то возникает в этой связи вопрос: кому полезен терроризм? Современный терроризм выходит за рамки категории «гражданской войны», в которой многочисленные политические силы насильственно борются за достижение власти внутри государства, но при этом рассчитывают на поддержку возможно большего числа населения. Современный терроризм, таким образом, не приносит «пользы» террористам, но террор может дестабилизировать и ослабить государство и экономику. Государственная, хозяйственная и культурная элита может быть запугана, и ее дееспособность может быть существенно заморожена. Снова возникает мысль о «заинтересованных третьих лицах», которые, находясь «извне», добиваются дестабилизации и ослабления государства терроризмом.

 

     Либиг, утверждая, что терроризм является формой малой войны, выделяет логическую связь с общеизвестным определением Клаузевица, согласно которому терроризм должен быть «продолжением политики другими средствами». Однако терроризм представляет собой не насильственное «продолжение» пропагандируемого террористами политического «дела», а «служит» политическим целям или государственным интересам «заинтересованных третьих лиц». В этом смысле вполне уместно использовать понятия терроризма и «суррогатных военных действий» как синонимы. Терроризм является косвенным потенциально высокоэффективным способом дестабилизации и ослабления враждебного государства, не переходя порога открытой враждебности.

     Правильность определения Клаузевица, что война во всех ее проявлениях (включая малую войну и терроризм) - это «продолжение политики», не вызывает сомнения. Но «политика» здесь относится не к пропагандируемому террористами «делу», а к политическим интересам и целям власти, которую контролирует, направляет и устанавливает терроризм. В этом смысле мы имеем дело с политикой как единством политических, экономических, социальных и культурных функций государства. Содержание политики государства определяется, в первую очередь, тем, имеет ли место экономическое, социальное и культурное развитие или их противоположность.

     Американский политолог профессор Адда Б.Бозман, в своем докладе «Гидра кровавой бойни – международные связи терроризма и других операций малой интенсивности», указывает на то, что Византийское царство пришло к процветанию за счет комплекса дипломатических приемов, «активных мер» службы информации, психо-политических операций и нерегулярных военных действий, включая государственный терроризм. При этом Византия разработала «огромный арсенал стратегических принципов и приемов деморализации, ослабления и обхода» потенциального врага. Византия предпочитала косвенную военно-политическую борьбу прямому использованию своих существенно ослабленных вооруженных сил. В расплывчатой зоне между войной и миром нерегулярные политико-военные операции были основой ее успешной внешней политики. Эта «византийская модель» позволила Византии продолжать существовать столетия, несмотря на возрастающее экономическое истощение и явный упадок. Эта политика продолжала затем проводиться – снова в течение столетий – республикой Венеция.

     Также М.Либиг пришел к выводу, что сегодня на исходе двадцатого столетия роль эдакого государства-террориста играют не столько США, сколько Великобритания с «ее неформальной империей», Великобритания, представляющая собой олигархию, в которой основой политики является стратегическая предпосылка «отрицательно определяемой относительной силы».

 

     Англо-американская политика последних десятилетий, ставшая более агрессивной при поддержке правительств Маргарет Тэтчер и Джорджа Буша, имела общий геополитический фон: в Восточной Европе и на территории Советского Союза настаивать на последовательном проведении политики радикальных «реформ», направленных на создание рыночной экономики. С тех пор, благодаря «шоковой терапии» Международного валютного фонда, Восток Европы, и в первую очередь, Россия, а также и другие страны-преемницы Советского Союза претерпевают беспрецедентный в истории процесс экономического упадка с деиндустриализацией, массовой безработицей, параличом инфраструктуры и культурного отрыва от исторических корней.

     Именно это состояние социально-экономической разрухи и политического ослабления России является одной из основных стратегических целей британской геополитики. В начале 90-х она получила дополнительный импульс, потому что при президенте Джордже Буше-старшем с 1989 по 1993 гг. правительство США строго придерживалось геополитических указаний британского истеблишмента. С момента вступления в должность Билла Клинтона сохранявшееся при Буше господство британских позиций в американской внешней политике и политике безопасности было поставлено под вопрос. Этот факт с 1993 г. имеет очень большое значение и для вопроса нерегулярного ведения борьбы, однако, к сожалению, часто игнорируется или учитывается в недостаточной степени. И это имеет фатальные последствия для развития фактического международного положения.

     Помимо организации в России социально-экономической разрухи и истощения страны, направлением второго главного удара британской геополитики также стало ослабление вновь воссоединившейся Германии. При этом Лондон мог рассчитывать на надежную поддержку французского президента Франсуа Миттерана. С 1989 г. при Миттеране и его преемнике Жаке Шираке развивалось все более ярко проявляющееся возрождение англо­-французского «сердечного согласия». Британский истеблишмент и некоторые политические классы в Париже были с 1989 г. одержимы «кошмаром», что Германия может последовать исторически обусловленному стимулу и установить широкомасштабное экономическое сотрудничество с государствами Восточной Европы и, в первую очередь, с Россией с целью восстановления и модернизации этого экономического пространства.

     Политика Тэтчер, Буша и Миттерана, направленная против Германии, сопровождалась широкой «кампанией очернительной пропаганды», центр которой, безусловно, находился в Лондоне. Сердитые слова о «четвертом рейхе» появились снова в ноябре 1989 г. в «серьезных» британских газетах, особенно отличились при этом комментаторы Лондонской Times Конор Крайз о'Брайен и лорд Рис-Могг, а также Перегрин Вортсторн из Sunday Telegraph. Эти речи об «опасности четвертого рейха» Лондон и Париж использовали с целью, чтобы сначала поощрить и затем оправдать кровавую агрессивную войну Сербии против Словении, Хорватии и Боснии-Герцеговины и, таким образом, одновременно загнать влиятельные круги в России в ловушку, что уже обернулось для России катастрофой в 1914 г. А позже эти же «загонщики» приступили к кровавой ликвидации самих сербов и Югославии.

     В августе 1996 г. известный американский ученый Линдон Ларуш написал: «Решающими моментами являются: …британско-французское подстрекательство сербской агрессии и подталкивающие к преступлению против человечества в балканской войне и в Восточной Европе, условия Международного валютного фонда, которые еще на 30% реально сократили экономический потенциал Восточной Европы и бывшего Советского Союза... Эти факты мы должны использовать как главные ориентирующие моменты, чтобы показать фактические закулисные стороны международного терроризма, который начал расширяться с момента прихода к власти президента Клинтона».

 

     Фактически, с 1993 г. Соединенные Штаты и их политические интересы во всех частях земли стали мишенью международного терроризма. С момента вступления в должность президента Клинтона в январе 1993 г. США и американские организации за рубежом захлестнули волны тяжелых террористических ударов, продолжающиеся до сих пор:

   - нападение на World Trade Center в Нью-Йорке;

   - взрыв бомбы в Оклахома-сити со 169 убитыми;

   - взрыв в Атланте во время Олимпийских игр;

   - неоднократные нападения на военные объекты США в Саудовской Аравии;

   - до сих пор невыясненная катастрофа самолета TWA-800 около Нью-Йорка;

   -неоднократные потенциально чрезвычайно опасные попытки покушения на самого  

     президента и на Белый дом;

   - события 11 сентября 2001 г. и еще масса сопровождающих терактов.

 

     На территории Соединенных Штатов ничего подобного не случалось, когда Советский Союз был главным стратегическим противником США. Все террористические акты на американской территории происходили после 1993 г., после того как Джордж Буш ушел с поста президента, и на его место был избран Клинтон. Чтобы понять нынешнюю угрозу терроризма в Соединенных Штатах, мы должны взглянуть на геополитику. Нельзя забывать, что в 19-м столетии велась не только открытая война против США (1812-1814 гг.), но и ставилась цель хотя бы скрытно расколоть Соединенные Штаты с помощью проанглийски настроенных «конфедеративных» южных штатов. После того, как президент Авраам Линкольн разбил эти стратегические планы британского руководства, разгромив при поддержке Российской империи «конфедерацию» южных штатов, он был убит в 1865 году террористом Эдвином Уилкесом Бутом, за которым стояла руководимая англичанами террористическая сеть. В 1901 г. террористами был убит антибритански настроенный президент Уильям МакКинли, за которым этот пост занял известный англофил и протеже семьи Ротшильдов Теодор Рузвельт. В первые годы президентства Франклина Д.Рузвельта британский истеблишмент ненавидел и его, затем Джона Ф.Кеннеди, которого тоже убили. В то, что убийства Линкольна, МакКинли и Кеннеди, которые все были настроены антианглийски и патриотически, были «социологическим феноменом» одного террористического «преступника», просто не очень верится.

     К середине 90-х, только Соединенные Штаты, Китай и в какой-то степени Япония остались суверенными национальными государствами на планете. Великобритания не является национальным государством в собственном смысле этого слова, А является классовым обществом и финансово-олигархическим государством с имперскими традициями. Несмотря на свое ядерное вооружение, Россия сейчас далеко не суверенна. Ни одна нация Западной Европы не является в действительности суверенной. Это относится также и к остальным государствам Европы, Азии, Южной и Центральной Америки. Ни одна нация Африки, кроме Судана, Нигерии и Южной Африки, не имеет даже намека на суверенитет. Все они руководятся и опекаются неоимпериалистическими наднациональными авторитетами.

     Таким образом, кроме Соединенных Штатов, ни одно другое национальное государство в настоящее время не в состоянии отстоять свой суверенитет против открыто неоимпериалистических наднациональных институтов. К этим наднациональным институтам относятся ООН, Международный валютный фонд, Всемирная торговая организация, Банк международных расчетов, Европейский комитет поддержки «Маастрихтских соглашений» или британское «Содружество наций».

     Без фактического или ожидаемого вмешательства (в их пользу) Соединенных Штатов – возможно, в комбинации с Китаем – ни одна нация на земле не имеет ни малейшего шанса восстановить свой суверенитет в ближайшие десятилетия. Именно поэтому, после уничтожения СССР, лишение США и Китая их суверенитета является в настоящее время главной стратегической задачей британского истеблишмента и его союзников. В этом причина постоянных и не всегда прикрытых британских вмешательств в американскую внутреннюю политику. Поэтому-то газеты и журналы контролируемого англичанами газетного концерна Холлингера и Мердока всегда в первых рядах, если речь идет о шумном антиамериканском скандале.

     Перечень стратегических столкновений американской администрации с геополитическими интересами Лондона за прошедшее время весьма обширен. Администрация США хотела положить конец кровавому хаосу в Северной Ирландии. Великобритания ответила яростной обструкцией. «ИРА», в которую проникли британские секретные службы и которая контролируется ими, инспирировала террористические акты, чтобы остановить процесс освобождения в Северной Ирландии. Администрация Клинтона уже с начала избирательной кампании 1992 г. стремилось к справедливому миру на Балканах. Англо-французское «сердечное согласие» с помощью генерального секретаря ООН Бутроса Гали снова и снова саботировало американские усилия по установлению мира. Министр торговли США и близкое доверенное лицо Клинтона Рон Браун погибли в странной авиакатастрофе в бывшей Югославии.

     Администрация США, так или иначе, стремится к урегулированию арабо-израильского конфликта, чтобы решить свои проблемы в этом регионе, не раздражая арабский мир. Но управляемые из Нью-Йорка и Лондона еврейские террористические группы в свое время убили премьер-министра Ицхака Рабина, что сделало возможным избрание правительства Нетаньяху-Шарона, а сегодня различными путями регулярно срывают мирные переговоры на Ближнем Востоке.

     Правительство США в целом стремится к конструктивному сотрудничеству с Китаем и поддерживает мирное решение проблем между Пекином и Тайванем. Британская же стратегия нацелена на дестабилизацию Китая вплоть до распада Китая и создания «буферных государств» в Тибете и в Синьцзяне.

     Американцы не участвовали в инспирированной англичанами кампании «за права человека» для дестабилизации Нигерии и Судана.

     США предприняли решительные меры против международной торговли наркотиками и, что еще важнее, против отмывания наркоденег, что вызвало серьезнейшее беспокойство в Лондоне и в контролируемых англичанами «оффшорных» финансовых зонах.

     Именно Лондон втянул Соединенные Штаты в иракскую войну, выливающуюся сегодня в международный политический скандал.

 

     Это только некоторые из важных событий длинного списка, который еще можно было бы пополнить. Но этот перечень должен ясно показать, почему нужно говорить о глубоком стратегическом противоречии между британским истеблишментом и истинными американскими интересами. Случайные высказывания американских или английских дипломатов, в которых просматриваются противоречия, ничего не меняют в этом реально существующем стратегическом противостоянии. И в контексте этого стратегического противостояния нужно рассматривать волну террористических актов в США или направленных против американских учреждений и граждан за границей. Конечно, не стоит думать, что Америка девственна и непорочна. Отнюдь. Она защищается и выживает, используя «запрещенные» приемы еще масштабнее других. Просто понимание современных процессов очень усложняет плотное переплетение финансово-политических элит различных стран в единые группировки, для которых нет национальных границ и национальных интересов. Незабвенный товарищ Сталин определял их как «космополитов».

 

     Концепция терроризма как стратегического оружия в скрытой войне между державами не нова. История знает много примеров направляемого государствами терроризма как инструмента скрытой борьбы между ними. В 19-м веке особенно отличился в этом лорд Палмерстон, министр иностранных дел и премьер-министр Великобритании, который использовал международную «революционную» сеть, группирующуюся вокруг «молодой Европы» Джузеппе Маззини, а также операции Давида Уркварта на Балканах и на Кавказе для дестабилизации великих держав континентальной Европы, причем здесь особенно важную роль играли террористические акты, в частности, в России.

     Новое качество и значение терроризм и применяемые им методы нерегулярного ведения войны приобретают во время холодной войны. То, что мы сегодня называем современным «культурным» терроризмом, возникло в эпоху «взаимно обеспечиваемого ядерного уничтожения» в период с 1949 по 1989 гг. Скрытое ведение войны, включая использование террористических форм борьбы, между сверхдержавами в ожидании обычной или даже атомной войны было до конца 1989 г. основой военно-политических стратегий как НАТО, так и Варшавского пакта. В рамках патовой ситуации атомных и неатомных военных потенциалов нерегулярное ведение войны получило стратегический приоритет, поскольку оно было скрытым, косвенным, гибким и не слишком дорогостоящим.

     Тезис о том, что терроризм 90-х годов является главным образом «социологическим феноменом», выросшим из «исламистского фундаментализма», служит удобным средством затушевывания истинных корней нынешнего терроризма. Эти корни лежат в афганской войне. В 80-е годы война в Афганистане была ярчайшим примером нерегулярной суррогатной войны между НАТО и Советским Союзом. Многим и сегодня непонятно советское решение о вторжении в Афганистан. Для этого, как минимум, нужно знать истинную роль таких советских руководителей, как Ю.В.Андропов. Американское и британское руководство вполне логично видело в афганской войне рычаг для дестабилизации Советского Союза в его собственном центральноазиатском терроризме радикальными исламистскими силами. Тогда имело хождение ключевое слово о «мягком подбрюшье» Советского Союза на его исламских территориях в Средней Азии, где образовался значительный потенциал нерегулярного ведения войны против советского государства.

     Моджахеды, созданные и вооруженные под британским и американским руководством в 80-е годы в Афганистане, между прочим, называемые также «исламистскими афганцами», образуют теперь позвоночник для организации и проведения международного терроризма. Эти афганцы – примерно 30 000 человек – вербовались во многих исламских странах, а также в США и Англии. Их обучение и вооружение широко финансировались англо-американскими службами за счет наркоденег. Именно отсюда «вырос» террорист №1 Осама Бен Ладен.

     Даже «контрас» в Никарагуа в своей значительной массе финансировались наркобизнесом, причем одни и те же самолеты доставляли «контрас» оружие и оборудование из США, а на обратном пути везли в США кокаин. Политическую ответственность и административный контроль над этими грязными операциями, включая операцию «Иран-контрас», нес тогдашний вице-президент Джордж Буш-старший, которому Рональд Рейган в начале 1981 г. передал верховный контроль над всеми секретными специальными операциями США. При Буше было основано много особых организаций спецслужб с частным статусом, которые на жаргоне секретных служб США называются «астероидами».

     Эти спецорганизации секретных служб занимали ведущее положение в огромных поставках оружия Ирану и Ираку во время восьмилетней войны между этими двумя государствами. При этом между секретными службами из сферы НАТО и из сферы Варшавского пакта проявилась просто-таки невероятная сыгранность. В этом бизнесе с оружием секретных служб, как в Афганистане, так и в Никарагуа, в игру были постоянно включены наркосделки и операции с отмыванием денег. Поэтому не приходится удивляться, что секретные службы США покупали в коммунистических Восточной Германии, Польше и Венгрии оружие и боеприпасы для «антикоммунистических» «контрас».

     После того как директор ЦРУ Билл Кейси стал практически нетрудоспособным, Джордж Буш-старший сделался неограниченным шефом действующей во всем мире сети «астероидов», которая работала в теснейшем сотрудничестве с британскими и израильскими спецслужбами. Группа «астероидов» часто не могла быть уверенной, на кого, собственно, они работают; часто им это было и все равно. Из этой среды британских секретных служб и англо-американских «астероидов» вербовались неформальные «старшие офицеры» террористов 90-х годов.

     Война в Афганистане, продолжающаяся и сегодня, имеет для международного терроризма огромное значение. С окончанием советских военных действий в Афганистане моджахеды остались безработными, а на родине, где их вербовали, их по большей части не приветствовали. Афганцы занимались международной торговлей наркотиками и оружием, другие из них организовывали преступные акции. Сейчас эти афганцы являются резервуаром, откуда можно в любой момент черпать хорошо организованных террористических солдат.

     Главный тезис работы Михеля Либига состоит в том, что ключ от терроризма 90-х годов находится в Лондоне. Бесспорно, что в настоящее время Лондон является координационным центром нового номинально «исламистского» террористического интернационала. Здесь концентрируются организаторские, пропагандистские и логистические руководящие центры практически всех «исламистско-фундаменталистских» группировок. Это относится к палестинской «Хамас», а также к аналогичным группировкам в Алжире, Египте, Саудовской Аравии, Пакистане и других арабских или исламских странах.

     В результате всего вышеизложенного становится совершенно очевидно, что террор - это привилегия государственных систем. И здесь для нас важно не детальное исследование террористических «рядовых», не способных самостоятельно вести “культурные войны” и разрушать государства, а ответ на вопрос, какие политические интересы и с какой политической целевой установкой преследует в настоящее время продолжающий блуждать потенциал террористов?

 

http://namakon.ru/articles.php?list=0&id=14&p=1&page=1