(А.Б.КАЛЛИСТОВ)
Сначала несколько общих положений. В
1940 г. на Ленинградском вокзале я купил для чтения в поезде
небольшую книжечку "Геометрические софизмы". Я не математик, но
ничего более подходящего в киоске не нашлось. И в дороге я сделал
для себя дивное открытие. Оказывается можно "доказать", что
окружность имеет не один центр, что прямая не есть кратчайшее
расстояние между двумя точками, что квадрат гипотенузы не равен
сумме квадратов двух катетов и прочее. Так я впервые узнал, что
такое софистика. Много позднее, году в 1973, я изучал в Верховном
суде РСФСР дело в кассационном порядке, поступившее туда с жалобой,
потом прочел определение суда и сказал: "Товарищи! Я в восторге.
Никогда не мог подумать, что можно так изящно и убедительно
поставить все с ног на голову. И поскольку это не ухудшает положение
осужденного, я не буду ставить вопрос о надзорном опротестовании
просто из принципа. Времени нет. Пусть останется как памятник умению
жонглировать словами и понятиями". Так я еще раз убедился, что
софистика - это не игрушка. Позднее я столкнулся и с ее
родственником - фарисейством и его братьями - двуличием, ханжеством,
лицемерием, двойным стандартом и пр.
Далее, когда речь идет о таких
огромных понятиях как Америка или Россия, не может быть каких угодно
правил без того, чтобы не найти исключения, на любой пример найдется
контрпример. Поэтому постараемся исследовать явления, которые
наблюдались в истории и России и Америки.
И, пожалуй, последнее. Не будем
доказывать, что хорошо и что плохо. Ведь люди делятся хотя и на не
равные, но четко различающиеся две части, два лагеря - лагерь
тружеников и лагерь клопов. У каждого лагеря своя правда и свой
лозунг. Лозунг тружеников хорошо выражен в песне из мультфильма
"Орех Кракатук". Там есть такие слова - "кто честным кормится
трудом, того зовем мы знатью". А клоп провозглашает: "цель
оправдывает средства", "деньги не пахнут", "работа дураков любит".
Значит, что хорошо для одних, то плохо для других и наоборот. И все
же историей выявлена одна закономерность. Среди тружеников фарисеи и
лицемеры - исключение, среди клопов - правило. А теперь поспорим
немного со статьей А.Тонова. "Не валяй дурака, Россия".
II
Для начала последуем рекомендации
А. Тонова и прежде чем поучиться чему-нибудь у "Америки" (почему я
взял это слово в кавычки, будет ясно ниже по тексту), надо узнать,
что такое Америка и чему конкретно надо поучиться и кому надо
поучиться.
Итак, до XVIII в. в течение
длительного времени на территории Америки жили американцы -
индейские племена. Жили долго, имели богатые традиции. Как и
славянские народы на европейской части нашей страны. Чему им было
учиться друг у друга? Кто был лучше и кто хуже? Но вот в XIII в.
славянские земли подверглись татарскому нашествию, и 3 столетия
татаро-монгольское иго терзало Русь. Но русские просторы ослабили
удар на Европу, растворили вражью силу. А потом ослабла сила Батыя и
потомков его, Русь сначала освободилась от данной зависимости, потом
на поле Куликовом военную победу одержала, а позднее стала
раздвигаться на Юг и Восток. Но молодое русское государство не
истребляло народы, территории которых входили в ее состав, не
пыталось навязать им свой образ жизни. А что было в Америке? В XVIII
веке? Туда устремились европейцы - испанцы, англичане, французы. Все
подряд? Нет, в Европе жили разные люди. Недавно один недоумок
написал (а редактор опубликовал), не помню, в какой газете такую
фразу (примерно по памяти) "И вот в эту дикую страну приехали
трудолюбивые, инициативные, предприимчивые люди и своими руками
превратили Северную Америку в райский уголок планеты". Вот так ни
больше, ни меньше. И если бы мне удалось поговорить с этим
человеком, я задал бы ему несколько "неудобных" вопросов. Я спросил
бы его: "Если это были трудолюбивые люди, то для каких целей на
континент завезли в цепях из Африки 30 млн. негров? Может быть, эти
негры занимали там должности в госаппарате, были крупными фермерами,
бизнесменами?". Если это так, то по каким причинам велась война
между Севером и Югом? Разве не столкнулись тут интересы южных
плантаторов-рабовладельцев, не просто кретинов, а полузверей, судя
по их отношению к неграм, и промышленников-северян, которым нужна
была "свободная" рабочая сила на фабрики и заводы? И разве у
"цивилизованных", "гуманных" и вообще самых-самых северян не висели
еще в 40-х годах XX в. на воротах городских парков плакаты с
надписями "неграм и собакам вход воспрещен"? Я ведь называю не
отдельные для умиления дураков факты, а явления.
Но это все в прошлом, может
возразить А. Тонов - сейчас другие времена. Вот и негр был назначен
представителем США в ООН, крупным пяти-звездочным генералом армии
США, во всех "правдивых" американских фильмах негры занимают видные
посты в полиции и т.д. И тогда я опять задам А. Тонову неприятный
вопрос. А зачем же, по-моему, в позапрошлом году негритянский лидер
привел в Вашингтон 1 млн. разгневанных негров? А трехдневный погром
в Лос-Анджелесе, где суд оправдал двух белых полицейских, убивших
без надобности негра за нарушение правил дорожного движения? Нет,
расизм в Америке только припудривается косметическими средствами, не
исчез и исчезнуть не может, т.к. капитализм и расизм - родные
братья. Вот мы у них и усердно учимся расизму. Думаю, примеры даже и
приводить не надо, у всех на виду.
Итак, с "трудолюбием" европейских
переселенцев (американцами я их не называю, язык не поворачивается)
мы разобрались. Можно только добавить, что к европейцам в XX в.
стали активно присоединяться "предприимчивые" подонки из Азии -
Японии, Китая, Юго-Восточной Азии и, естественно, "граждане мира",
только в 1948 г. получившие свое государственное образование.
Теперь сравним Россию и Америку в
отношении к аборигенам. Известна ли историкам хотя бы одна
народность, завоеванная Россией и уничтоженная методом геноцида? А
загнанная в резервации? Да, была только одна народность, которой
установили черту оседлости и то только потому, что религия этой
народности предусматривала установление господства над всеми другими
народами на территориях, куда они проникают. Свежее примера, чем
наши дни, приводить, я думаю, не нужно. Ну а о судьбе индейцев в
резервациях "хорошей" Америки достаточно известно, чтобы ни один
народ на земле им не позавидовал.
Кстати о религии. Да, будем
справедливы, при установлении христианства на Руси насилия было
много, т.к. насаждалось оно сверху, но до учреждения Петром I
Святейшего Синода, что превратило церковь в государственное
учреждение и обязало священнослужителей во всем поддерживать
государственную власть, церковь воспитывала верующих по канонам
христианского учения, по заповедям Библии. Но если сопоставить эти
заповеди с моральным кодексом строителя коммунизма, то видно, что
последний много взял у своих идеологических предшественников. Я не
специалист в теологических вопросах, но из художественной литературы
(серия романов Анн и Сержа Голон об Анжелике, роман Т. Драйзера
"Оплот" и некоторые другие) видно, что протестантская ветвь
христианства, преобладавшая при образовании США и наложившая свой
отпечаток на духовную жизнь современной Америки, очень и очень
разнится с православной ветвью христианства, и скорее они должны
учиться у нас, а не наоборот. Православие за скромность и духовность
(в идеале), протестантизм за меркантилизм и ханжество. Чему же у них
учиться? От религии пошла и общественная мораль. У нас коллективизм,
у них индивидуализм, у нас "человек человеку - друг, товарищ и
брат", у них "человек человеку - волк", у нас труд, у них бизнес, у
нас одинарная мораль, у них двойная, у нас умение делать дело (даже
блоху подковать), у них умение делать деньги и т.д., и т.п. И в
конце I-го раздела А. Тонов обрушивается на И. Сударева за то, что
он, русский, обращает внимание на поголовную безкультурность
американцев. Ну, а что же сами американцы? Вот американский
культуролог Э.Д. Хирш обратился к экспертам школьного образования и
установил, что 25% школьников так плохо говорят по-английски, что не
понимают, что им преподают, 78% школьников по уровню знаний не
соответствуют американским стандартам, 14% американцев в возрасте
18-24 лет не могут найти на карте Америку, 25% не могут показать
Тихий океан и 20% не могут назвать ни одну страну Европы. Это уже не
отдельные жареные факты, а явление. И, наконец, в плане общих
выводов я хотел бы отослать А. Тонова к великолепной статье К.
Колонтаева "Мировой кризис", опубликованной в N12 газеты "Дуэль".
III
Перейдем к разделу "Кино". Сразу
вспомним, что когда в Америке построили первый небоскреб, в России
только отменили крепостное право. Да, это не предмет для гордости,
но не забудем, что мозги Америки приехали (и до сего дня приезжают)
из Европы - колыбели человеческой цивилизации, и сейчас Америка
живет мозгами всего мира, в том числе и нашими "глупыми", а 40%
американцев трудоспособного возраста нигде постоянно не работают. И
потому признание технического превосходства американского кино не
означает признания превосходства Америки. Да, сейчас, когда нас
принудительно американизируют, мы смотрим массовое американское
кино. А что еще смотреть? Посмотрев наше современное кино, а смотрел
я "Маленькую Веру" и "Солдат Чонкин" - фильмы типичные, я больше не
видел ни одного фильма выпуска после 1985 г. и смотреть не буду.
Сразу соглашаюсь, что отдельные американские фильмы можно поставить
рядом с нашими доперестроечными. Скажем фильмы "Привидение", "Враг
мой - брат мой", которые соответствуют оценкам А. Тонова как фильмы
высокого художественного уровня. Но остальное!! Возьмем значительный
процент фильмов так называемых детективов. Рискну оценить их с
позиций своей некультурности (у меня высшее юридическое образование
и по линии матери 6 поколений интеллигенции, я из рода Струве) и
некомпетентности (я 33 года проработал в прокуратуре, из них 11 лет
следователем народным, старшим и по особо важным делам).
Эти фильмы художественно
подтверждают статистические данные о том, что в США зарегистрировано
в год 14 млн. преступлений (для сравнения у нас при сегодняшнем
криминальном беспределе только 2 млн. или в 7 раз меньше). Но ведь
преступление практически в любой стране является аморальным
поступком. Значит, хотят того американские кинодельцы или нет, но
они либо лгут про свое население, либо оно глубоко аморально. Да, в
этих лентах полицейские показаны как честные, преданные своему делу
люди, но в то же время (куда денешься от правды) многие из них
срослись с преступными кланами (как сейчас у нас), в личной жизни
неразборчивы и нечистоплотны, ведут дознание, как правило, с
применением незаконных методов (запугивание, рукоприкладство,
разного рода незаконные "договоренности" и т.п.). И в этих лентах
показано, что возмездие наступает только тогда, когда преступника
убивают при задержании, от Фемиды хорошего ждать нечего. И в
завершение скажем, что двери во всем мире открывают американцам не
их демократический интернационализм, а деньги, безмерная наглость и,
увы, квислинги всех национальностей.
IV
О патриотизме. Сначала о презрении
к богатству, к деньгам в американском кино и в Америке вообще.
Сравним. Мы встречаем знакомого, какое первое слово мы говорим?
Правильно, "здравствуйте", т.е. желаем здоровья. Встречаются на бегу
два американца "make money" (делаешь деньги) бросает один другому на
бегу. Это на бытовом уровне. В кино показывают непрерывные
ограбления банков. Показывают в плане сочувствия не банкирам, а
грабителям. Но что в банках хранится, картошка, что ли? Нет, деньги.
Чего хотят грабители? Завладеть деньгами и хорошо жить (т.е. богато,
что у них одно и то же). Вот на память два таких фильма "Забавные
приключения Дикки и Джейн", "Если наступит завтра". И это притом,
что 5% трудоспособных жителей Америки откровенно тунеядствуют.
В статье А. Тонова есть очень
интересная и ценная фраза. Автор, ломая через колено факты, чтобы
отстоять свою позицию, все-таки не чужд истины. Вот эта фраза. "Что,
американское кино воспевает подонков, наркоманов, хулиганов? Совсем
нет, оно сплошь пронизано идеей активного противостояния злу
(выделено автором), как это понимают американцы." Сразу вспомнил. В
послевоенные годы в Москве наша изнывающая от антипатриотизма
интеллигенция активно начала внедрять в нашу культурную жизнь
буржуазную антимузыку и антитанцы - всякие твисты, роки, буги-вуги,
стили "диско" и прочая и прочая. Но как обойти силы, оберегающие
нашу советскую многонациональную культуру от идеологической
диверсии? И придумали. Стали в фильмах показывать антитанцы и
сопровождать их антимузыкой, чтобы вроде осудить ... на словах. Но
ведь запретный плод всегда сладок, и молодежи хочется обязательно
сказать свое слово, даже если оно на пределе глупости, но ведь свое.
И молодежь "клюнула", что и было нужно идеологическим квислингам.
И второе. Я всю трудовую жизнь
работал с преступным миром, вот с этими подонками, хулиганами,
расхитителями. Это был особый мир, и в этом мире были свои законы.
Все, наверное, слышали выражение "вор в законе", но не все знают,
что это такое. В повести Медынского "Честь" один из персонажей,
рвущийся в криминальную "элиту", Михаил Шевчук спрашивает главного
героя - "Какой масти"? Тот отвечает - вор я. "Ты вор - хохочет
Шевчук - ой держите меня, да ты знаешь, что есть вор!!". И начинает
длинный монолог, смысл которого в том, что вор - это герой, человек,
с которого только и должно брать пример. А знаете, каково
законоположение N1 кодекса воровских законов? Вор ни при каких
обстоятельствах не должен работать. Для этого есть другие "масти" -
"мужики", "суки" и др. В наших лагерях до 1959 г., т.е. до
разделения по видам режима, воры в законе нигде не работали, и 151%
дневной нормы выработки, чтобы иметь зачеты рабочих дней один за
три, сокращающие срок отбытия наказания в 3 раза, за них делали
другие. Так вот, "патриотизм" жителей Америки - это патриотизм воров
в законе, не национальный и не государственный, а клановый. Если
такие же комфортные условия (рядовой американец на каждый
заработанный им лично доллар получает еще два за счет стран третьего
мира) и климат можно найти в другом месте, но под другим флагом, то
житель Америки, как и наша "самая лучшая нация", с удовольствием
поедет жить, куда угодно.
Для советских людей моральными
ценностями являются трудолюбие, правдивость, скромность,
товарищество, коллективизм, уважение к старшим и забота о них,
выдержанность в интимной жизни. Все это по меркам жителей Америки
есть зло, и они, как они это понимают, активно этому противостоят. И
то, что А.Тонов называет (цитирую) "все массовое американское
искусство пронизано идеей борьбы с несправедливостью во всемирном
масштабе", на самом деле на русском, а не фарисейском языке,
называется наглым навязыванием всему миру этих американских
"ценностей", как они их понимают, и абсолютное презрение к
менталитету других народов.
Диву даешься иногда. Уже 12 лет (и
с каждым годом интенсивнее) делаются попытки американизировать наш
советский народ. Советское время называют тоталитарным, Америку
"светочем свободы" и "демократии", СМД (средства массовой
дезинформации) захвачены американскими агентами влияния, в Москве
открыто работает резидентура ЦРУ, и что же мы от этого имеем? У нас
стало меньше убийц, хулиганов, подонков, наркоманов, у нас стало
меньше зла и несправедливости? Очнитесь, А. Тонов! К нам всеми
способами, в т.ч. в первую очередь через "прогрессивное" кино,
проникают через наши теперь уже прозрачные границы с Запада и его
лидера США что? СПИД, проституция, разврат, насилие, культ
присвоения общественного достояния, курение, античеловеческие
сектантство и прочие плоды "американской свободы".
Диву даешься, читая фразу: "Да,
да, представьте себе, никто им не полощет мозги на собраниях, не
вызывает в ФБР для беседы по любому поводу". Вы что, А. Тонов, не
слышали ничего о шабашах (собраниях) Ку-Клус-Клана, о теперешних
собраниях фашистов, о церковных проповедях, о работе комиссии по
расследованию антиамериканской деятельности сдохнувшего, слава Богу,
Джозефа Маккарти, о массовых самоубийствах прогрессивных американцев
после "слушаний" в этой комиссии? Вы можете мне сказать, что уже
прошло столько-то лет. Да, но идеология Америки не изменилась. Но
Америка сказочно разбогатела после 2-й мировой войны, она в
отношении остального мира превратилась в большую шайку "воров в
законе" (при 5% населения планеты 40% потребления ресурсов планеты)
так кто же из воров будет недоволен такой шайкой. Кто не будет ее
восхвалять, кто не будет подавлять сопротивление такому ограблению в
любой точке земного шара?
V
Да, история не закончилась, даже
история нашей страны. Да, в многовековой борьбе добра и зла
побеждает зло. Да, пока есть и такие, как А. Тонов, которые,
считают, что США превзошли нас в патриотизме и уровне культуры, нам
действительно ничего не светит. Да, мне участнику ВОВ (23 мес. в
боях на передовой) не дано, наверное, знать о патриотизме больше,
чем А. Тонову. Может быть, он приведет хоть одну фамилию
американского жителя, совершившего подвиг Талалихина, Гастелло,
Матросова (а ведь они были повторены множество раз). Да, мне юристу
с высшим образованием, пра-пра-правнуку В.Я. Струве - астронома,
именем которого назван кратер на Луне и малая планета солнечной
системы, не дано знать, что такое культура?
Нет, мы не проиграли этого
соревнования, и английский язык несет миру не их культура, а их
доллар, сильный благодаря ограблению мира. Наша культура была на
подъеме, это сейчас она в коллапсе именно потому, что ее задушили, а
интеллигенцию купили за доллары. Не будем гадать, что будет дальше.
Но не торопитесь торжествовать, А. Тонов. Россия может еще
воскреснуть, и тогда мы с удовольствием в 1-ю очередь отправим в США
всех поклонников их образа жизни, а сами будем жить так, как нам
будет лучше, ничего не навязывая другим народам. Я оптимист и верю,
что так и будет.
http://www.duel.ru/199718/?18_7_1
АМЕРИКА?
Роберт Стойкерс
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА XXV ФЕДЕРАЛЬНОМ КОЛЛОКВИУМЕ ГРЕСЕ В ПАРИЖЕ 24 НОЯБРЯ
1991 ГОДА
Неустанно указывая на Америку, как на врага, называя США абсолютным
антиидеалом, мы вызываем насмешки у благонамеренных граждан, которые
вчера ещё были маоистами, а сегодня устраивают застольные дикуссии в
клубах Ротари; мы шокируем реакционных защитников Запада, которые
именно по той причине, что центром его стала Америка, не строят
больше кафедральные соборы, а качаются в трансе, вызванном
передозировкой наркотиков; в глазах же простых людей мы
представляемся параноиками, одержимыми одной идеей-фикс. Моя цель
сегодня – напомнить этим благомыслящим гражданам, реакционерам и
простым людям некоторые исторические истины, искусно затушёвываемые,
умышленно предаваемые забвению и больше не обсуждаемые, потому что
Америка, которую выдают за образцовое общество, в своих политических
проектах, которые она варганит для мира, является для нас постоянной
опасностью. Она непрерывно делает реальностью то, чего мы не хотим,
что радикально противоположно нашим глубоким историческим чаяниям,
нашей памяти. Будучи основанной религиозными диссидентами, которые
одновременно были "ужасными упростителями" и хотели создать за
океаном "идеальное и чистое общество", общество, которое
окончательно отбросило "зло" истории, равно как и учреждения,
унаследованные от прошлого, Америка стала пространством, на котором
в экспериментальном порядке вводились новшества ради новшеств и где
осуществилась цель истории, где история прибыла на свою конечную
станцию, как написал Френсис Фукуяма в 1989 году, когда ещё не пала
Берлинская стена и Центральная и Восточная Европа ещё не
превратилась в кипящий котёл. Конечно, я не собираюсь оспаривать
право американцев основывать "чистые общества" и считать, что
история должна однажды закончиться. Они имеют полное право верить во
всё, что хотят, и производить любые эксперименты, навеянные их
фантазиями, от квакерских общин до калифорнийской экотопии, от
основания Солт Лейк Сити, столицы мормонов, до кружков движения "Нью
Эйдж", разросшегося за последние 15 лет. Но пусть они это делают на
своей территории и только на ней. Я отказываю им в праве
экспортировать их мании под гром орудий или с применением тактики
ковровых бомбардировок.
Будем уважать волю Джеймса Монро
В этом смысле я уважаю волю первого президента США Джорджа
Вашингтона, который настоятельно рекомендовал своим
соотечественникам не вмешиваться в европейские конфликты. Следуя
этой же линии, которую поддерживаем и мы, президент Монро и его
госсекретарь Джон Квинси Адамс провозгласили в 1823 году мудрый
принцип: каждый континент должен обрести в себе самом силы
установить порядок, обеспечить внутреннюю стабильность. Вашингтон,
Монро и Адамс мыслили категориями континентов: Америка для
американцев, Европа для европейцев. У них не было имперской,
всемирной логики, носителями которой в ту эпоху были британцы. Они
хотели контролировать повсюду в мире свои "зоны интересов", всё чаще
вмешиваясь по всем азимутам и ослабляя тем самым финансы метрополий.
В своём апогее Британская империя именно из-за своей разбросанности
по четырём концам света уже проявляла признаки слабости. Владея
Индией, восточной половиной Африки, Канадой и Австралией, Британская
империя страдала от имперского перенапряжения. Но под влиянием
Морской лиги адмирала Мэхена континентальные, изоляционистские
принципы, сформулированные Монро, были забыты. Америка сделала
ставку на превращение в морскую державу, талассократию, полагая, что
сможет без проблем прибрать к рукам наследство уставшей Англии.
Согласно Мэхену, идеи которого повлияли на обоих Рузвельтов,
Вильгельма II, адмирала Того и Черчилля, ключ к талоссократии
заключён в биноме война-торговля. Американская торговля была готова
охватить все страны, но её следовало подкрепить достаточно мощным
флотом, способным вмешиваться повсюду. До Мэхена американский флот
был слаб, и для президентов США приоритетным было внутреннее
развитие страны. После Мэхена строительство флота, создание военного
аппарата, инструментов, которые должны были Обеспечить американское
господство, стали приоритетными по отношению к внутренней
организации страны. История повторилась: США стали главной мировой
державой, но за счёт катастрофической дезорганизации структуры
общества. Мы к этому ещё вернёмся, потому что эта дезорганизация -
главная из опасностей, исходящих от Америки сегодня.
Превращение войн в мировые
Строительство военного флота столь же мощного, как английский, в
сочетании с политикой капиталовложений в Латинской Америке и других
местах были двумя важными решениями, знаменовавшими собой отход от
доктрины Монро, изоляционистской по своей сути. Это означало: 1) что
США отказываются от автаркии при организации западного полушария,
Нового Света; 2) что их военная и торговая мощь стала агрессивной и
что США унаследовали британский "универсализм" XIX века; 3) что
военная и торговая экспансия приобретает большее значение, чем
внутренняя организация американской территории и её населения. Это
изменение политической стратегии имело своим следствием превращение
войн в миро вые, они больше не ограничивались более или менее узкими
пределами континентов. Объявление Вильсоном войны Германии и
Австро-Венгрии было первым отклонением от доктрин Монро. В ход пошла
новая дипломатия, наступательная и агрессивная. США перенесла в
разрушенную после 1918 года Европу свою дипломатию доллара, которую
они применяли в Латинской Америке с 1898 года. Американские
капиталовложения, защищённые флотом, не ограничивались больше одним
западным полушарием, а направлялись в Германию, в Иран, в Китай.
После захвата Гавайских островов, Гуама и Филиппины, ключевых
позиций на Тихом океане, отобранных у умирающей Испании,
американская военная и торговая экспансия стала распространяться на
Азию с целью господства на китайском рынке. Это стремление
утвердиться на Дальнем Востоке должно было рано или поздно
спровоцировать конфликт с Японией.
Чтобы морально оправдать свою внешнюю экспансию, США одновременно с
отходом от доктрины Монро вполне логично уничтожили классическое
международное право, заменив его "правами человека", принципы
которых провозглашали только США и они же решали вопрос об их
применении. В навязывании этого нового права, "нового мирового
порядка", о котором так много говорили после войны в Персидском
заливе, и заключается планетарная опасность, воплощённая в США.
Международное право в классической европейской редакции чётко
различало войну и мир. Война в этом толковании не была священной
войной наподобие тех, что опустошали Европу во времена религиозных
войн, а формальной войной, как определил её в "Международном праве"
Эмер де Ваттель в 1758 г. Война была, с этой точки зрения,
продолжением политики: противники стремились удержаться в
определённых рамках, рассматривая врага как "честного соперника", с
которым были готовы начать диалог в случае прекращения враждебных
действий. Пост-классическое же международное право по-американски,
по-пуритански, означает мировую, планетарную войну, в которой
противостоят абсолютные враги: в одних воплощено абсолютное Добро, в
других, с которыми никогда не может быть никаких соглашений, которых
нужно безжалостно истреблять, воплощено, разумеется, абсолютное Зло,
это "враги рода человеческого". Морализаторские речи деятелей
Французской революции, а позже сторонников вмешательства,
объединившихся вокруг Вильсона, привели к самым страшным бойням,
какие когда-либо знала история, привели к мировой гражданской войне,
потому что каждый знал отныне, что, если его противником является
Америка, то, даже если он действовал из добрых побуждений, он не
может больше ждать пощады, он останется парией до скончания времён,
если восторжествует Вашингтон... или (сегодня такая перспектива
просматривается) до конца США, если американское общество рухнет под
тяжестью своих долгов.
Принцип Лиги Наций
Эра пост-классического международного права началась в Версале.
Когда была создана Лига наций, она запретила войну, запретила
народам решать свои споры военными средствами. Этот принцип может
показаться вполне моральным и достойным всеобщего применения, но в
действительности он заключает в себе ужасную опасность превращения
войн в мировые. В самом деле: согласно самим принципам Лиги наций,
которые унаследовала ООН, любое государство, являющееся её членом,
если оно начинает войну без согласия с ассамблей государств-членов
или раньше, чем через три месяца после провала мирных переговоров,
совершает "акт войны" против всех государств-членов. Последние, если
буквально понимать правила Лиги наций, должны в этом случае
экономически бойкотировать воинственного агрессора, а в случае
неудачи бойкота развернуть против него карательные военные операции.
Это международное право запрещает нейтралитет. Никто больше не имеет
права оставаться нейтральным, держаться в стороне от конфликта между
третьими странами. Право на нейтралитет было одним из основных
принципов классического международного права; нейтралитет позволял
воюющим и невоюющим странам, гражданскому населению, иметь убежище,
пользоваться "внешними лёгкими" в случае конфликта; нейтральные
страны могли протянуть руку помощи, лечить раненых, принять
беженцев, предоставить убежище побеждённым или предложить свои
услуги для переговоров. Теперь же любая форма нейтралитета попадает
под подозрение в сообщничестве с абсолютным врагом. Все, кто
пытается смягчить остроту конфликта, подозреваются в пакте с
Дьяволом. Хуже того, после Версаля, как и после Ялты эти якобы
моральные принципы позволили победителям заморозить конфликты,
сохранить к своей выгоде статус-кво во имя принципа: Договоры
следует соблюдать. В соответствии с постклассическим международным
правом возник замороженный статус-кво, выгодный только победителям,
а именно пяти державам - постоянным членам Совета Безопасности ООН.
Другие, "менее равные", подчинённые, побеждённые, сателлиты
вынуждены удовлетворяться иногда приемлемым, но часто неприемлемым
статус-кво. "Формальная война" не может больше служить регулятором с
ограниченными целями, народы стали пленниками паутины
"международного права" и вынуждены либо гибнуть, будучи
замурованными в удушающий их статус-кво, либо выжидать, пока они
станут достаточно сильными для того чтобы попытаться вырваться из
него. Достаточно вспомнить недавний пример Ирака, удушенного долгами
Кувейту, за счёт которых он восемь лет воевал с Ираном и думал, что
стал достаточно сильным для того, чтобы бросить вызов уставу ООН.
С выходом США на европейскую сцену, с победой в Вашингтоне принципов
вмешательства по всем направлениям, с провозглашением принципа
Вильсона, с внедрением американского капитала в европейскую
этническую структуру американские политики стали думать, что история
закончилась в 1918 году, в день заключения перемирия. А поскольку
история закончилась, по их мнению, она и не должна больше пытаться
продолжиться. По этой причине в новое международное право был введем
термин "война-казнь": упорное государство, которое оспаривает
статус-кво и хочет добавить к истории ещё какие-то события, должно
стать отверженным, члены международного сообщества должны порвать с
ним все торговые и финансовые отношения, даже в ущерб самым
элементарным собственным интересам; с выходами из этого государства
не должно быть никаких отношений. Мы видели, какая истерика была
поднята вокруг Ирака. Я сам пострадал от неё: когда я согласился на
дебаты с д-ром Заидом Хайдаром, послом республики Ирак в Брюсселе,
не для того, чтобы поддержать политику его страны, а для того, чтобы
сказать в более умеренных выражениях, чем Ян Адриенсенс, бывший
министр иностранных дел Бельгии, что я не согласен с американской
концепцией "абсолютного врага", и что Ближний Восток – арабский
регион, где порядки должны устанавливаться арабами и для арабов. Я
просил у д-ра Заида Хайдара, вместе со многими журналистами и
дипломатами, освободить бельгийских заложников, что и было сделано
благодаря его личному вмешательству, за что я его поблагодарил.
Через три дня один журналист, защитник самых нелепых дел, оскорбил
меня в своём грязном листке во имя своего пост-классического
"гуманизма", жертвой которого через несколько месяцев стали 100-150
тысяч невинных людей, причём погибли также самые ценные в мире
собрания клинописных текстов. Самое древнее наследие человечества
было уничтожено в начале 1991 года во имя пуританской морали. Люди
доброй воли обсуждали с послом вопрос, как избавить невинных людей
от бедствий конфликта, которого они не хотели: за это они
подверглись оскорблениям со стороны "защитников свободы слова",
разумеется, поддержавших США, державу, устроившую эту ничем не
оправданную бойню, и совершившую акт неслыханного вандализма,
который все археологи будут оплакивать до конца времён.
Доктрина Стимсона
Для миссионерского духа пуритан войны это не конфликты, не
продолжение политики иными средствами, а репрессии, карательные
экспедиции, меры, принимаемые с целью искоренения варварства.
В период между двумя мировыми войнами этот новый вариант
постклассического международного права был отработан Френком
Келлогом, Корделом Хэллом и Генри Стимсоном. Доктрина Стимсона,
имевшая целью оправдать американское вмешательство на Дальнем
Востоке, была впервые представлена мировому общественному мнению в
ноте, направленной 7 января 1932 года правительствам Японии и Китая.
Эта нота объявляла, что США не согласятся ни с каким изменением
границ, если это будет результатом вооружённого конфликта.
Поскольку, по мнению руководителей США, история закончилась,
существующие границы и статус-кво справедливы и никоем образом не
могут быть изменены. Плоды применения этого "консервативного"
принципа, цель которого – помешать возникновению любых синергий, мы
видели не только во время войны в Персидском заливе, но и в истории
со странами Прибалтики, и в югославской трагедии. Ираку было
запрещено регулировать свои региональные и пограничные разногласия с
Кувейтом. Американская позиция в отношении стран Прибалтики была тем
более смешной, что США никогда не признавали аннексию трех
прибалтийских республик Сталиным, и тем не менее они не признали и
их декларации независимости, потому что нарушали статус-кво,
установившийся после 1940 года. Колебания западных стран в отношении
признания Словении, Хорватии и Македонии проистекали от той же
некритической приверженности к доктрине Стимсона. Но Югославия была
федеративным государством с довольно рыхлой структурой, что
позволяло, по меньшей мере теоретически, различным её частям
по-своему решать свою судьбу, не ставя под сомнение внутренние
границы, установленные лично Тито. Американцы и их европейские
ученики не понимали этих тонкостей.
Корделл Хэлл, которого Рузвельт назначил государственным секретарём
в 1933 году, ввёл в дипломатическую практику новый метод: с помощью
коммерческой статистики можно точно рассчитать, каким образом
"благосостояние" может быть достигнуто на каждом из пяти
континентов. Все явления, которые с этой американской точки зрения,
чисто статистической и количественной, могут помешать наступлению
этого благосостояния, не более чем аномалии, отклонения или, хуже
того, уродства. Корделл Хэлл сформулировал, таким образом,
позитивистскую и утилитарную доктрину, которая при поддержке
американского военного флота или авиации позволяет США по доброй
воле или силой навязать всему миру американский образ жизни.
По отношению к Европе, Латинской Америке и арабскому миру
англо-американская политика была политикой балканизации,
расчленения. Чтобы господствовать над этими огромными
пространствами, собственные культуры которых имеют многовековые
традиции, на них нужно проводить политику "разделяй и властвуй", их
нужно разбить на части, ливанизировать. Война в Персидском заливе
показала нам недавно, что продолжает применяться всё та же
стратегия. Ирак был выведен из игры, но не обезглавлен: его
сохранили про запас для укрощения Ирана или Саудовской Аравии,
которые стали слишком сильными. Так же восстановили Германию после
двух мировых войн, чтобы свести на нет усилия бывших союзников,
которые, может быть, смогли бы объединить Европу на выгодной для
себя основе. На Ближнем Востоке Иран вынужден был смягчить свою
позицию; США могут отныне манипулировать ситуацией в Ливане, как им
выгодно, то против Сирии, то против Израиля; поддерживая курдов или
шиитов, они создают для себя дополнительное поле маневров против
всех. Они с блеском достигли своей цели – ливанизации региона, ибо
их целью вовсе не было умиротворение региона, как любил заявлять
Буш. Впервые в истории британцам или американцам удалось установить
свой порядок в этом регионе. Англо-саксонская стратегия направлена
на контроль над коммуникациями и экономическими ресурсами, а лучшее
средство их контролировать – провоцирование максимального беспорядка
на этих территориях, чтобы воспрепятствовать образованию автономных
рынков в государствах со стабильными политическими режимами. И когда
американцы провозглашают лозунг "демократизации" в третьем мире или
ещё где-либо, это заранее направленно на разрушение политической
стабильности, которая способствует созданию автономного рынка.
Логика Листа наоборот
В этом смысле и европейцы, и американцы остаются верными учениками
Фридриха Листа. Этот немецкий экономист, которому мы обязаны теорией
самоцентрирования в политэкономии, хотел организовать внутреннее
экономическое пространство без чрезмерной ставки на колониализм.
Этой логики последовательно придерживались в Европе Бисмарк,
отцы-основатели ЕЭС и де Голль в рамках Франции. Американцы усвоили
из теории Листа, что любые объединения, любые региональные или
континентальные союзы, любые локальные транснациональные синергии
противоречат интересам талассократии. Американцы переворачивают
логику Листа, европейцы хотят следовать ей – в этом разница.
С конца XIX века многие экономисты самых разных направлений
выступали за интеграцию европейской экономики. Проектов было так
много, что их невозможно перечислить. Накануне Первой мировой войны
Германия, Австро-Венгрия и Оттоманская империя планировали
строительство железной дороги Гамбург - Берлин - Стамбул - Багдад,
чтобы энергетически соединить Германию, Дунайско-Карпатский бассейн,
Балканы, Анатолию и Месопотамию. Транспортные пути обошли бы таким
образом Средиземное море, где господствовал английский флот. Лондону
необходимо было разбить эту синергию, манипулируя сербским,
румынским и арабским национализмом (последний англичане быстро
предали – вспомним эпопею Лоуренса Аравийского). Сегодня
предусматривается, что к 1995 году будет прорыт канал, который
соединит Рейн с Майной и Дунаем, т.е. образуется единый водный путь
от Роттердама до Чёрного моря, который оттянет на себя значительную
часть торговли по Средиземному морю, находящейся под контролем
американцев. Немецкую готовую продукцию можно будет доставлять новым
путём на Балканы, в Турцию, на Украину и на Кавказ, а навстречу к
центру Европы пойдут украинский хлеб и кавказская нефть. Эта
перспектива расширенного европейского рынка, не ограниченного одной
лишь территорией нынешнего ЕЭС, на которую указывает Аттали, пугает
Вашингтон: поэтому случайно ли, что после падения
национал-коммунизма Чаушеску на Дунае, в этом ключевом
стратегическом районе, появился новый национал-коммунизм, на этот
раз сербский? Случайно ли начались волнения на Кавказе? Такая
расширенная Европа не замедлит утвердиться в Турции и Месопотамии.
Чтобы нарушить эту возникающую динамику, и выводят из игры Ирак,
поджигают кувейтские нефтепромыслы и побуждают турок перегородить
плотиной Тигр и Ефрат, чтобы превратить в пустыню Месопотамию,
отрезать от воды Сирию, разрушить сельское хозяйство в этих странах
и, прежде всего, чтобы уничтожить в зародыше возможность доступа
Великой Европы к Индийскому океану.
Разрушение диагонали
Таким образом, англо-саксонская логика состоит в том, чтобы обрезать
концы этой трансевропейской диагонали, которая доходит до берегов
Персидского залива. В 1918 году раскрошили австро-венгерское
пространство и арабский Ближний Восток; в 1945 году перерезали Дунай
в нескольких десятках километров от Вены, в 1991 году постарались
заблокировать любой ценой фантастические перспективы синергии,
которые открывались на 1992 год, и перестройка была поколеблена в
Белграде, на Кавказе и в верховьях Тигра и Ефрата. Кроме того,
удалось ещё больше ливанизировать Ближний Восток. Согласно анализу
Мохаммеда Сахнуна, советника алжирского президента Шадли,
формирующаяся единая Европа сможет вскоре реорганизовать Магриб и
всю Африку, но, чтобы противодействовать этой естественной синергии,
которую предвидели несколько десятилетий тому назад геополитик
Хаусхофер и экономист Цишка, США хотят любой ценой контролировать
зону Персидского залива, т.е. то место, где океан глубже всего
заходит в континентальную массу Евразии, в направлении таких
ключевых зон, как Иран, этот поворотный круг между Востоком и
Западом Евразии; как Кавказ и Чёрное море, где логически намечается
новая динамика. Такова была ставка во время войны в Персидском
заливе, в котором настоящим проигравшим был не Ирак Саддама Xуссейна,
а весь евразийский "Общий дом", одна самых чувствительных зон
которого была опустошена, нейтрализована и попала под контроль
державы, находящейся вне его собственного пространства.
Вспомним в плане этих же идей, что Рузвел объявил войну Германии не
из-за её нацизма, а потому что немецкие дипломаты подписали торговые
договоры с Югославией, Венгрией и Румынией, создав тем самым основу
для балканского согласия. Американцы считали, что эти торговые
договоры работах на "неформальную" Германскую империю, которая может
быть самодостаточной, т.е. в меньшей степени открытой для
американского экспорта, путь которому был открыт
германо-американским договором в декабре 1923 года.
После 1945 года США хотели интегрировать европейскую экономику,
чтобы создать рынок, более доступный для их продукции. Планы
Маршалла и Шумана преследовали ту же цель. Но рано или поздно Европа
может стать "бонапартистско-голлистской" или "социал-демократической
на немецкий манер", согласно терминологии, которую употребляют
чиновники американского госдепартамента, т.е. дирижистской, хорошо
вооружённой и хорошо организованной в общественном плане на основе
равенства коллективных капиталовложений.
Отказавшись от идей протекционизма и принципов солидаризма, лежащих
в основе европейских формул общественной безопасности, отказавшись
от ставки на долгосрочную перспективу в пользу ближайших выгод,
отказавшись от континентальной логики ради миража "глобализма", США
постоянно испытывают потребность в "конъюнктурных впрыскиваньях",
войнах ради того, чтобы привести свою экономику в порядок.
Иллюстрациями этого служат корейская и вьетнамская авантюры,
недавняя война в Персидском заливе – того же порядка. Я хотел бы
отдать должное американским политологам, историкам, журналистам и
политикам, которые хорошо видят, что их страна идёт по ложному пути.
Из них пятеро привлекли моё особое внимание: Освальд Гаррисон
Виллард, Дж Т.Флинн, сенатор от штата Огайо; Роберт А.Тафт, одно
время председатель Республиканской партии; Чарльз А.Бирд и дипломат
Лоуренс Деннис. Их взгляды обобщает их товарищ по несчастью, историк
Чарльз А.Бирд: «В центре американской концепции образа жизни лежала
та идея, что американская цивилизация должна быть улучшена мерами
внутренней политики с учётом того, что минимум треть населения имеет
плохое жильё, плохо одета, плохо питается и мало образована. Чтобы
защитить эту цивилизацию и этот континент, достаточно при разумной
политике, направленной на эту цель, меньшей армии и меньшего флота,
но достаточно мощных. К этой идее присоединяется убеждение, что
американская демократия не должна взбалтывать на себя ношу Атласа,
"бремя белого человека" в виде глобального империализма, что она не
должна вмешиваться в сложные дела европейских наций».
С точки зрения Бирда, европейцы и японцы могут организовать свои
пространства на свой манер, и Америка не должна вмешиваться. Лоуренс
Деннис, со своей стороны, показал, что вмешательство в конце концов
наталкивается на пределы всех видов. Эти "конти-ненталисты",
сторонники внутренней организации американского общества,
подтвердили своей критикой самые мрачные прогнозы Пола Кеннеди
относительно имперского перенапряжения, а также японцев Акио Морита,
бывшего директора фирмы Sony, и Синтаро Исихара, идеолога японской
либерально-димократической партии. Они предвосхищали критику Мишеля
Альбера, президента страховой компании "Ассюранс Женераль де Франс",
последнюю книгу которого, "Капитализм против капитализма" (1991
года) я настоятельно рекомендую прочесть.
В этой книге Мишель Альбер подводит мрачный баланс американской
экономики. «Америка возвращается!», - этот лозунг провозгласил
Рейган в 1980-81 гг. После того, как Рейган перестал быть
президентом, стали видны масштабы катастрофы: американское общество
разделилось на двое: с одной стороны – нищие, с другой – богатейшие
нувориши; американская школа больна, здравоохранение хромает,
американские граждане всё меньше участвуют в политической жизни и в
выборах. Короче говоря, во всех нерыночных секторах положение
ухудшается с невиданной в истории скоростью. Хуже того, американская
промышленность отстаёт, за исключением нескольких мультинациональных
корпораций, сумевших приспособиться к неоамериканской идеологии и
создать собственные системы послешкольного и послеуниверситетского
образования, потому что, как справедливо подчеркивает Мишель Альбер,
в США промышленник, который любит своё дело, делает ставку на
новшества, на качество, прогнозирует на дальнюю перспективу и
проигрывает финансисту, который хочет немедленно получить большие
прибыли за счёт спекуляций. Считая промышленный рост слишком
медленным, "голден бойз", содержатели экономических казино, которые
жонглируют долговыми обязательствами, распыляют активы компаний,
попадающих в их руки, и тем самым режут курицу, несущую золотые
яйца. Результат: большое число предприятий исчезает после приступов
паники на биржах и американские банки, потому что они теряют таким
образом своих серьёзных и верных клиентов, исчезают из числа самых
важных мировых банков. Морис Алле, лауреат Нобелевской премии за
1988 года заявил, что эта неоамериканская экономика «как будто
заболела своего рода спекулятивной финансовой лихорадкой,
стремлением к огромным прибылям без реального основания,
деморализирующий эффект чего недооценивается». Привлечённые
деньгами, которые легко заработать на бирже, американские кадры
спекулируют, не пачкая рук; в этом контексте промышленность,
производящая реальные блага, кажется бедной родственницей,
провинциалкой, над которой смеются. Чтобы получить эти немедленные
прибыли, урезают не столь срочные расходы: на образование, на
исследование, на долгосрочные проекты. Все усилия мобилизируются для
того, чтобы быстро получить прибыль. Финансовая логика рейгановской
эры явно противоположна промышленной логике с её долгосрочным
планированием. Американская опасность заключена именно в этой
идеологии, этой практике, которая заставляет нас пренебрегать
будущим ради настоящего. В США это называют термином, который можно
перевести как "теперизм": это нетерпение потребителя, а не творца,
эгоиста, а не первооткрывателя. "Дух финансов" идёт на смену "духу
предпринимательства". Акио Морита и Синтаро Исихара, авторы книги
"Япония, которая может сказать "нет", перечисляют семь смертных
грехов Америки.
Семь смертных грехов Америки
ПЕРВЫЙ ГРЕХ. Американцы - фанатики лёгкой жизни: они гедонисты и
предпочитают спекуляции и отдых производству и труду.
ВТОРОЙ ГРЕХ. Американцы неспособны планировать. Японцы планируют на
шесть лет вперёд, американцы, как иронизируют эти два японских
автора, удовлетворяются планированием на 10 минут вперёд. Отсюда их
решения, лишённые основательности.
ТРЕТИЙ ГРЕХ. Америка создаёт общество расточительства, что является
плодом её неспособности планировать. Американская промышленность
становится всё менее надёжной; страна покрыта сетью
заводов-призраков, покинутых из-за их малой прибыльности.
ЧЕТВЕРТЫЙ ГРЕХ. Жажда роскоши достигла в США самых непристойных
масштабов. Бахвальство богатством не может не вызывать ненависть в
обществе, что мешает американскому обществу развиваться гармонично.
ПЯТЫЙ ГРЕХ. В США, поясняет Морита и Исихара, плутократия
концентрирует в своих руках власть; 1% населения контролирует 36%
национальных богатств. Общество с таким разрывом в доходах – это не
народ, а если оно не народ, оно не может функционировать, его
функции нарушаются.
ШЕСТОЙ ГРЕХ. Американская экономика неразборчива при вложении
капиталов и выработке бюджета. Японцы ревниво держатся за свой
национальный протекционизм, ищут рынки сбыта в концентрических
кругах и оптимальные пути доступа к источникам сырья. Немцы
стремятся до минимума снизить инфляцию, рискуя высоким уровнем
безработицы. В США отдаётся предпочтение "индивидуальному выбору",
что порождает беспорядок в области капиталовложений, а
"удовлетворение запросов потребителей" не знает ни тормозов, ни
пределов. В результате всё, что не приносит максимальных дивидендов
или не даёт максимального удовольствия, остаётся в небрежении.
Школа, полиция, борьба с наркоманией, медицина и медицинские
исследования, экология не укладываются в рамки расчётов на
немедленную прибыль этой американской экономики "индивидуального
выбора" и потребительского гедонизма. Хуже того, это увлечение
быстрой прибылью и безудержным потреблением влечёт за собой
чрезмерный рост внутреннего и, прежде всего, внешнего долга. Долги
эти непрерывно растут, но это не компенсируется стабилизацией
общества. Эта всё большая дестабилизация увеличивает число проблем
до бесконечности, общий уровень жизни снижается. Ради политического
здоровья в США следовало бы ограничить индивидуальное потребление.
СЕДЬМОЙ ГРЕХ. Американцы думают, будто их образ жизни и их
цивилизация - лучшие в мире. Они отказываются менять критерии, даже
не пытаются представлять себе реальность иначе, кроме как через
сетку своих традиционных либеральных интерпретаций. Если они будут
упорствовать в своих ошибках, угрожают Морита и йсихара, Япония
будет инвестировать в других местах: в русской Сибири и в других
странах Дальнего Востока.
Капитализм против капитализма
Перед лицом этих американских пороков Mишель Альбер напоминает о
том, что другие капитализмы, в частности, немецкий, японский,
шведский и швейцарский основываются не только на деньгах, но и на
других общественных ценностях. Он напоминает также слова Франсуа
Перру из книги "Капитализм" (1962): «Любое капиталистическое
общество правильно работает благодаря общественным секторам, которые
не руководствуются духом пpибыли и погони за ней. Если чиновники,
солдаты, священники, художники, учёные руководствуются этим духом,
общество рушится и все формы экономики оказываются под yгрозой.
Высшие и самые благородные ценности в жизни человека – честь
радость, любовь, уважение к ближнему – не должны становиться
предметом рыночного торга: без этого рушатся основы любой
общественной группы. Дух, предшествовавший капитализму и чуждый ему,
поддерживает какое-то время рамки, в которых работает
капиталистическая экономика. Но последняя своим расширением и самими
своими успехами, в той мере, в какой она претендует не уважение
масс, в той мере, в какой она развивает вкус к комфорту и
материальному благосостоянию, разрушав традиционные учреждения и
духовные структуры, без которых не может быть никакого общественного
порядка. Капитализм стареет и разлагается. Он в огромных количествах
потребляв жизненные соки, которые не производит".
Мишель Альбер старается показать превосходство рейнских
(голландского, немецкого, швейцарского) и японского капитализмов,
при которых роль банков выше роли биржи, а стабильность акций
считается экономической ценностью. За подъёмом производства
вырисовывается совершенство того, что Эммануэль Тодд назвал
«авторитарным семейством» германского, израильского или японского
типа, сохраняющимся на протяжении многих поколений. Такой
капитализм, упорядоченный капитализм, чтит долгосрочность и долгую
память, квалификацию, древность, обучение кадров и рабочих. Этот
упорядоченный либерализм, в противоположность либерализму в узком
смысле слова, восходит к англо-caксонской мысли, носительнице
докапиталистических традиционных и вечных ценностей. Предпочтение,
которое отдаётся коллективу, общинному началу показывает, что этот
капитализм черпает свою энергию, свои жизненные соки в
доиндивидуалистических образах мысли и действий. Эти ценности уходят
своими корнями в незапамятные времена. Их можно назвать
европейскими, потому что Европа дала им жизнь тысячелетия назад. В
США эти ценности были перенесены на чужую почву. Но, если эти
долиберальные и доиндивидуалистические ценности столь прочны, почему
нас так беспокоит американская опасность? Почему мы боимся, что они
исчезнут под ударами агрессивного американизма? Заслуга Мишеля
Альбера состоит в том, что он показал нам, в чём заключается
парадокс накануне создания Большого рынка в 1993 году. Он пишет:
«Удостоверившись в экономическом и социальном превосходстве рейнской
модели, нам следует ожидать их политического триумфа. Сильные своими
успехами рейнские страны логически должны были бы проявить
невосприимчивость к внешним влияниям, к "вирусам". В любом случае,
менее чем когда-либо они должны прислушиваться к заокеанским сиренам
и к шуму экономики-казино. Но парадоксальным образом происходит
совершенно противоположное. Рейнская модель поддаётся политическим,
информационным и культурным влияниям своего американского конкурента
и не перестаёт отступать политически».
Таким образом, Америка угрожает своими шумными соблазнами нашим
самым надёжным и самым продуктивным ценностям. Быстро приобретённое
богатство соблазняет скорей, чем богатство, приобретённое долгим
трудом. Мишура и снобизм, роскошь и бахвальство богатством
доставляет больше наслаждения, чем императивы производства в дальней
перспективе или общинной солидарности. И Мишель Альбер
предостерегает нас, оставаясь в русле логики Франсуа Перру: «Всякая
идея, сделанная в Америке, это идея, запроданная заранее, прежде
всего, во Франции». Он сожалеет, что истеблишмент французской
системы просвещения игнорирует теоретические источники немецкого и
японского упорядоченного либерализма; игнорирует социологию,
изучающую общинные структуры. Таким образом, борьба против
американских идеологических соблазнов это также культурная борьба,
это наша борьба. Это культурная борьба, потому что, как утверждает
Мишель Альбер, Франция, соблазнённая американскими,
сверх-либеральными миражами, больше нуждается в рейнской модели,
чтобы не скатиться к экономике казино, чтобы защитить свои
предприятия от биржевого безумия, наконец, чтобы сделать выбор в
пользу федерализма, который дал бы её провинциям и регионам ключ к
равномерному распределению бюджета, подобно тому, как финансируются
земли ФРГ, чтобы положить конец этатистскому социал-кольбертизму,
чтобы наша атомная промышленность и медицинские исследования не
разделили судьбу американской систему обучения.
Наша Надежда
С точки зрения международного права, в геополитическом,
экономическом и идеологическом планах, опасности, которые
олицетворяет собой США и экспортируемые ими мании, хорошо видны и
осязаемы. Противостоять американской идеологии это занятие не для
салонных интеллектуалов, не для утончённых эстетов, не для безумцев
из мелких группировок. В этой борьбе должны принять участие люди
всех профессий, всех областей общественной жизни Европы, если мы не
хотим, чтобы наши города походили на Бронкс, а наши дети покидали
свои колледжи или лицеи безграмотными после 12 лет обучения. Имея
такие аргументы, какими снабдил нас Мишель Альбер, мы должны
развернуть борьбу повсюду, спасти тех, кто испытывает колебания пред
лицом опасных соблазнов, исходящих из Калифорнии или Чикаго. И мы
все можем и должны вести эту борьбу, каждый в своём окопе. Рузвельт,
великий скоморох политической эстрады, провозгласил, что XX век
будет американским. Будем же надеяться и будем трудиться ради того,
чтобы XXI век был многополярным: европейским в Европе, азиатским в
Азии и русским на шарнире, соединяющим эти два мира.
"Синержи Эропеен", 1996 год
--------------------------------------------------------------------------------
Перевод Анатолия Иванова
http://zvezda.ru/article.php?area=1&id=49&sub=8
Г.Зюганов "О РУССКИХ И
РОССИИ"
В последнее время многие
политики и общественные движения начали говорить о патриотизме. В
российских верхах стало модно называться государственниками и даже
изображать время от времени из себя радетелей за русский народ. При
этом тщательно замалчивается, что неоспоримый приоритет в
отстаивании интересов русских, всех народов России принадлежит КПРФ
и ее лидеру Г.А.Зюганову.
Исчерпывающим доказательством такого морально-политического
первенства является вышедшая в издательстве «Молодая гвардия» новая
книга Председателя ЦК КПРФ Г.А.Зюганова «О русских и России». В ней
собраны мысли Геннадия Андреевича о судьбах русского народа,
высказанные в целой серии его научных и публицистических работ,
опубликованных за последние полтора десятилетия.
Понять себя, свой народ, свою страну — вот то, что, как пишет
Г.А.Зюганов, необходимо сегодня каждому патриоту России. Однако это
невозможно без честного и решительного обращения к русскому вопросу,
который стал осью всей жизни нашего общества, пространством, где
происходят самые острые, определяющие будущее России столкновения
идей, политических сил и концепций развития нашей страны.
Книга охватывает период с самых отдаленных эпох становления русской,
российской государственности до наших дней. Вместе с тем она
устремлена и в будущее.
«На пространстве веков», «Завет Византии», «Московское царство»,
«Взлет и падение СССР», «Россия и либеральный фашизм», «Русский,
гордись своим именем», «Геноцид русских», «Контуры русской идеи
будущего», «КПРФ и русский вопрос», «Защищай русских везде!» — вот
самый краткий перечень острейших для наших дней проблем,
анализируемых в книге.
Новая монография Г.А.Зюганова обращена к самому широкому кругу
читателей: политиков и людей, просто интересующихся настоящим,
прошлым и будущим нашей страны, — ко всем тем, кто хочет жить в
современной России с открытыми глазами.
Публикуем некоторые фрагменты из новой книги Г.А.Зюганова.
Выбор судьбы
Вошедшие недавно в моду обвинения России в «возрождении
великорусского шовинизма» и «проведении имперской политики» отражают
возросшие волнения мировой закулисы, сознающей, что вся глобальная
многодесятилетняя антироссийская, антирусская интрига находится ныне
на грани срыва. Ибо очевидно, что очнувшаяся от долгого забытья,
осознавшая свои подлинные национально-государственные интересы,
возрождающаяся на основе тысячелетних исторических традиционных
ценностей Россия не примет навязываемой ей унизительной роли и
восстановит свое естественное положение великой мировой державы.
Итак, сегодня, как и в прошлые века, жизненные интересы России
заключаются не в том, чтобы кого-нибудь «покорить», «завоевать» или
«подчинить». Не в том, чтобы бесконечно расширять свою территорию, и
так самую обширную в мире. Не в том, чтобы напрягать народные силы в
тщетных попытках навязать кому-либо собственный взгляд на мир как
«единственно правильный» и безальтернативный.
Они прежде всего в том, чтобы собрать на своей земле, под своим
крылом, под защитой единой могучей государственности всех русских
людей, всех, кто считает Россию своей Родиной, все те народы,
которые согласны связать с ней свою историческую судьбу. И
отказываться от такой традиционной роли «собирательницы земель»
Москва не вправе — и не станет этого делать, как бы ни хотелось
кому-то «затравить русского медведя в его берлоге».
Далее. Наши жизненные интересы заключаются в том, чтобы обеспечить в
собственном доме безусловный и прочный мир, гарантированный от любых
посягательств извне и изнутри, создав для этого соответственные
внешнеполитические условия. В том, чтобы защитить свою историческую
индивидуальность и самобытную духовность от агрессии чуждых,
извращенных стереотипов массового сознания, от тлетворного влияния
безнравственности, возведенной в норму жизни, индивидуалистического
эгоизма, восхваляемого как добродетель. Чтобы создать своим
согражданам все необходимые условия для образования и охраны
здоровья, труда и отдыха, развития науки и культуры, счастливого
детства и спокойной старости.
Сегодня Россия переживает уникальный момент в своем бытии. За
последнее столетие мы приобрели бесценный опыт, доставшийся нам
безмерной, мучительной ценой. Неужели мы не сумеем использовать его,
учесть трагические уроки прошлого, приумножить героические традиции
отечественной истории и с высоты нынешних скорбных дней преодолеть,
наконец, внутренние разногласия, восстановив преемственное и
последовательное течение нашей жизни?
А мы впервые за три столетия имеем реальный шанс восстановить
симфоническое единство наших духовных и государственных традиций.
Потому что теперь слишком хорошо знаем, сколь тяжким может быть иго
бездуховной государственности, слишком хорошо чувствуем, какую
страшную нравственную цену приходится платить за утерю идеалов,
способных придать нашему соборному, национальному общественному
бытию священный, вечный и непреходящий смысл…
Природная государственность
На Руси общее патриотическое чувство возникло гораздо раньше, чем
политическое, экономическое или культурное единство населявших ее
народов. Поэтому все недруги России старались в первую очередь
разрушить это чувство, превратить русских и другие генетически
близкие им народы Евразии во второсортных, а то и «лучших» немцев,
татаро-монгол, ромеев-византийцев, варягов, хазар и др. Но всякий
раз патриотическое чувство оказывалось сильнее внешнего давления.
Русь так и не стала колонией, не растворилась в чуждых этносах. И
вот сейчас снова наносится удар по животворной основе нашей
духовности — патриотизму.
Разделенный народ
Русские оказались крупнейшим в мире разделенным народом. И это
разделение настолько глубоко и многомерно, что заставляет говорить о
реальной угрозе исчезновения русских как нации.
Они разделены географически. Двадцать пять миллионов человек в
одночасье превратились в иностранцев в своем Отечестве, где они
подвергаются дискриминации и вытеснению. Не лучше их положение и в
некоторых так называемых национальных окраинах РФ.
Они разделены социально на «новых» и «старых» русских, пропасть
между которыми углубляется с каждым днем.
Они разделены идеологически. Идет беспримерное по своим масштабам
наступление на русскую культуру, в том числе на такую архетипическую
составляющую национального самосознания, как православие.
Русских пытаются лишить национальной самоидентификации, растворить в
каком-то безличном мифическом «россиянстве». Ликвидация упоминания о
национальной принадлежности в паспорте нового образца есть попытка
убить одним выстрелом двух зайцев: замести следы хозяйничанья
националистов, еще больше подорвать национальное самосознание
русских.
Снизились солидарность и чувство национального самосохранения
русского народа. А ведь именно они служили главными скрепами
Советского Союза и России. Помимо других причин, Союз распался еще и
по причине политической пассивности русского населения союзных
республик.
А в самой Великороссии, прежде всего в ее исконных исторических
областях, народ в буквальном смысле вымирает. Возвратились болезни,
о которых не слыхивали со времен Гражданской войны. Безумных
масштабов достигло спаивание населения дешевыми импортными
суррогатами.
По всем критериям, принятым в мировом сообществе, идет геноцид
русского народа.
Все это заставляет сделать вывод, что конкретная форма национального
вопроса в современной России — это уже не вопрос «национальных
окраин», а вопрос «национальной сердцевины». Он касается теперь в
первую очередь не меньшинства, а подавляющего большинства населения
России.
Партия национальных интересов
Мы должны стать партией не просто народовластия и справедливости. Мы
обязаны стать партией национальных интересов, партией конструктивной
работы, партией широких трудящихся масс, объединяющей всех, кто
хочет быть уважаемым гражданином, жить в уважаемой и достойной
стране.
У нас не должно быть отчаяния и пессимизма. Россия обладает реальным
потенциалом для решения любых вопросов. Этот потенциал огромен. Даже
сегодня, в тяжелейших условиях, мы продаем до 300 миллионов тонн
сырой нефти и газа в пересчете на нефть. Мы снабжаем на треть всю
Европу газом. Мы формируем четверть алмазного рынка планеты. Не
менее важны наши никель и платиноиды. Мы можем давать 500 миллионов
кубометров возобновляемого ресурса леса. У нас колоссальный
творческий потенциал. Напомню, что половина программистов, которые
решают наиболее сложные задачи в США, — из нашей страны.
Неудивительно: целые лаборатории, к сожалению, оказались вынуждены
уехать из России. Если соберем даже сохранившийся у нас потенциал,
ресурсы — мы сможем решить любые проблемы.
Коммунист, защищай русских!
Коммунистам, всем патриотам необходимо защищать русских. Потому что
главный удар разрушителей нашего единого Отечества наносится сегодня
именно по ним. Чем более грабительский характер носит режим в той
или иной бывшей республике СССР, чем беззастенчивее он распродает за
рубеж богатства своего народа, чем унизительнее стелется перед США,
тем откровеннее и отвратительнее его русофобия.
Держава
За последние несколько лет патриоты-государственники претерпели
бурную эволюцию «от СССР до Российской империи», удивительно быстро
и безболезненно преодолев в своем мировоззрении тот кровоточащий
разрыв исторической ткани, которым «общечеловеки»-русоненавистники
пытались разгородить наше национальное самосознание на изолированные
и враждебные друг другу фрагменты. Преодоление «красно-белого»
противостояния, деидеологизация патриотической идеи, возврат к ее
соборному, всенародному, надклассовому характеру — основное
достижение такой эволюции.
Другой несомненной заслугой государственников является ясная, смелая
и недвусмысленная постановка «русского вопроса» — вопроса
архиважного, фундаментального, во многом решающего для будущего всей
Российской державы и сопредельных с ней народов и стран. В силу ряда
объективных и субъективных причин коммунисты не сумели своевременно
оценить значимость и остроту этой проблемы, и если бы не их «соседи
справа», вопросы возрождения русского самосознания могли бы
оказаться отданными на откуп демагогам-политиканам и
провокаторам-экстремистам.
Мировоззрение российского возрождения
Сегодня в России есть четыре идеи, которые могут претендовать на
статус общенациональных.
Первая — идея державная. Наш народ всегда стремился иметь сильное
государство. Он как бы нутром чуял, что Россия должна быть именно
державой, то есть страной, удерживающей мир от сползания в пучину
хаоса и катастроф. Серьезные ученые и политики уже давно пришли к
пониманию уникальной роли России в сохранении мирового равновесия.
Только выводы из этого понимания делали разные.
Одни — такие, как Хэлфорд Макиндер, — утверждали, что огромный
континентальный массив Евразии, занимаемый Россией, есть «сердце
мира» и «географическая ось истории», вокруг которой развивается
глобальный исторический процесс. Исход борьбы за него решает судьбы
мира, поэтому Запад непременно, любыми путями должен ликвидировать
«русское господство» над евразийским ядром.
Другие — например, русский царь Александр III или Федор Тютчев, один
из основателей русской геополитики, больше известный как гениальный
поэт, — считали, что сохранение духовной, исторической и
геополитической уникальности России как раз и есть необходимое
условие для гармоничного развития всего мирового сообщества. Тютчев
вообще утверждал, что «в мире есть только две реальные силы: Россия
и революция». При этом под революцией он разумел разрыв с самобытной
народной традицией, духовную деградацию и торжество вульгарного
рационализма, то есть основополагающие черты современного западного
общества. От того, какая из этих двух сил возьмет верх, убеждал он
современников, зависит путь развития всей человеческой цивилизации
на долгие десятилетия, если не на века.
Вторая идея, особенно активно набирающая силу за последние годы, —
идея национальная. Для России — страны, где более 80 процентов
составляют этнические русские, — это, в первую очередь, идея
спасения самобытной русской цивилизации и возрождения русского
народа как станового хребта российской государственности. Между тем
в результате развала СССР и близорукой политики нынешнего
российского руководства русский народ разделен искусственными
границами, унижен оплевыванием его истории, он просто вырождается.
Долго так продолжаться не может. Сегодня это уже поняли многие из
тех, кто еще год-два назад каждое упоминание о «русском вопросе»
встречал криками: «шовинизм!» и «империализм!». Ведь весьма
вероятное сокращение численности русского населения к середине XXI
века до 65—70 миллионов человек сделает практически невозможным само
существование российского государства в его нынешних границах!
Однако процесс «умирания» России вряд ли удастся удержать под
контролем. Уже сейчас наиболее дальновидные аналитики предупреждают,
что по мере обострения демографической катастрофы и деградации
общественной морали в стране будет неизбежно нарастать вал русского
национализма — ответная реакция великого народа на все более явную
угрозу своему существованию.
Кстати, не кто иной, как Генри Киссинджер, заявил еще в 1994 году:
«Всякий, кто хоть сколько-нибудь серьезно изучал историю России,
знает, что именно русский национализм всегда обеспечивал целостность
страны и ее способность справляться с многочисленными врагами и
бедами. Теперь же русские потеряли созданную ими огромную империю.
Можно ли ожидать какой-то иной реакции на это унижение, нежели взрыв
национализма?»
Сегодня, пока русские еще составляют подавляющее большинство
населения России, мы сохраняем возможность предотвратить грядущие
катаклизмы, разработав комплексную программу государственной
национальной политики, сформулировав конструктивную идеологию,
которая объединит наш народ и направит его энергию в созидательное
русло.
Третья актуальная идея — идея социальной справедливости. Тяга нашего
народа к правде и справедливости общеизвестна. Особенно она
обострена сейчас, когда в результате безответственных политических
игрищ имущественное расслоение общества достигло невиданных
размеров. Это сегодня поняли даже самые ярые сторонники радикальных
реформ. В результате, кажется, не осталось ни одного политика,
который бы не поклялся в своей приверженности идеалам социальной
справедливости. Непонятно только, почему при таком обилии борцов за
народное счастье сам народ продолжает нищать...
Четвертая идея — демократическая. Мы должны наконец понять:
демократия в России — это всерьез и надолго. Нелепо отрицать, что
идеалы гражданских и личных свобод в кратчайшее время обрели у нас
благотворную почву и массу горячих сторонников. И слава Богу, ибо
только с помощью демократических механизмов сегодня можно
практически достигнуть того общественного, соборного согласия по
важнейшим вопросам нашего бытия, без которого немыслимо одоление
смуты.
Конечно, на пути российского возрождения еще возможны рецидивы
авторитаризма и даже диктатуры. Но уже сегодня совершенно ясно:
загнать людей обратно в оковы приказного единомыслия никому не
удастся. Любая подобная попытка неминуемо окончится крахом в течение
весьма непродолжительного времени. Ибо выйти из того всеобъемлющего
кризиса, в котором мы сегодня оказались, можно только общими,
добровольно объединенными усилиями всех россиян.
http://www.iraqwar.mirror-world.ru/tiki-read_article.php?articleId=19661
Биологизация человека - манипулятивный прием Запада
Сам я редко смотрю
телевизор. Времени не хватает, а если и находится, так предпочитаю в
Интернете покопаться. Но всякое бывает: дети оккупируют домашний
компьютер, приличной книги под рукой нет, вот и включишь пресловутый
ящик.
По кабелю только на русском языке около тридцати каналов, а смотреть
по сути нечего. Везде одно и тоже: тупые телевизионные игры, не
менее тупые отечественные телесериалы про ментов/бандитов/бизнесменов,
американские боевики третьего разбора, демократические бредни под
видом политической аналитики.Терпения и нервов хватает на десять
минут щелканья, потом обычно останавливаешься на одном из каналов
Дискавери или на Энимал плэнет. По Дискавери тоже вранья хватает, но
хоть новую информацию иногда можно получить. Все лучше, чем
любоваться на постную физиономию Всенародно Избранного. Зато на
Энимал плэнет можно посмотреть на отморозка Стива, который таскает
за хвост очередную рептилию. Не оставляет надежда, что ядовитая
змеюка извернется, да тяпнет его от всей души.
А еще там идут циклы про естественный отбор из жизни хищников и не
только. Добротно и любовно сделанные ленты: сложные взаимоотношения
в волчьей стае, драматические и полные трагизма хроники жизни
сообщества гиен или на худой конец внутренние разборки в львином
прайде. О всяких там павианах и гамадрилах уж молчу. Слезы
наворачиваются, когда съемочная группа подробно прослеживает судьбу
конкретного животного от младенчества до печального конца.
Сочувствуешь бедной гиене-принцессе, которая когда ее мать
верховодила в стае получала лучшие куски и снисходительно фыркала на
прочих, а потом (когда мать не сумела вовремя увернуться от львиной
лапы) затюканная и покусанная этими прочими влачила жалкое
существование среди аутсайдеров. А несчастные львята, которых новый
властитель прайда загрызает, чтобы освободить место собственным
детям. И отработанно-печальный голос комментатора за кадром, мол,
жестоко, кроваво, негуманно, но такова жизнь. Ничего, мол, не
поделаешь: конкуренция, естественный отбор, сильнейший выживает и
всякое такое.
Так и хочется спросить, а когда самка паука пожирает своего партнера
после завершения полового акта — это что тоже наша жизнь? Какое это
имеет отношение к человеческому обществу? Или когда хищная рыба
разнообразит рацион собственными отпрысками?
Природа разнообразна, там можно найти подходящие примеры на любой
цвет и вкус. В семье касаток никаких тебе кровавых схваток за
первенство в стае. Напротив: забота о ближнем, взаимопомощь
повседневная практика у этих животных. И это не единичный пример, да
и по межвидовому симбиозу примеров хватает. Вот и рассказали бы о
них, а не пичкали бы нас однобокой информацией. Я вообще с большим
сомнением отношусь к попыткам этологов проводить параллели между
стереотипами группового поведения животных и человека. Даже в том
случае, когда объектом сравнения выбирают чем то похожих на нас
обезьян. Хоть и говорят, что они наши Родственники то они,
родственники, но ведь не прямые. Один Аллах ведает, какими на самом
деле были групповые стереотипы поведения у ископаемых гоминид наших
прямых предков. Да и у самих обезьян эти стереотипы серьезно
отличаются. Взять, к примеру, у обычных шимпанзе и их карликовых
родственников бонабо разница в групповом поведении просто
поразительная.
Возможно именно новые, оригинальные стереотипы поведения наших
предков, основанные на альтруизме и взаимопомощи, и помогли человеку
стать разумным существом. А прочие животные так и остались
животными.
Сейчас об этом трудно судить, ибо картина смазана приобретенными
поведенческими программами. Животные в своей жизни обычно
руководствуются инстинктами или врожденными поведенческими
программами. Их реакции запрограммированы на генетическом уровне. У
современного человека набор врожденных программ очень не велик. Да и
их действие крайне ограничено. У человека преимущественно действуют
приобретенные поведенческие программы. А они формируются только в
процессе общения. Да и сам его разум полноценно может формироваться
только в процессе общения с другими людьми.
Если разобраться, то именно способность в выработке и восприятию
этих самых поведенческих программ и обеспечило успех нашему
биологическому виду. Сами посудите: мир велик, условия жизни везде
разные, да и меняются постоянно. Чтобы удачная поведенческая
программа закрепилась на генетическом уровне, требуются многие
тысячи поколений. А человек может менять свои программы, стереотипы
поведения, иначе говоря, как перчатки. Это и позволило ему
расселиться по всей планете. Резко меняются условия жизни? Не
страшно! Выработаем новые традиции. Интересно, что эти самые
приобретенные программы имеют очень высокий приоритет. Иногда они
могут даже заблокировать действие стержневых инстинктов: инстинкт
самосохранения, инстинкт продолжения рода.
Но старые (врожденные) поведенческие программы все же просвечивают
через напластования приобретенных. Надо только разобраться, какие из
них истинные: человек человеку волк, или же друг, товарищ и брат.
Первую точку зрения нам ежедневно излагают по телевидению. Мол, как
можно не понимать, что человек всегда стремится к доминированию,
гребет все под себя и всякое такое. А вот Б.Ф. Поршнев в книге «О
начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии)» дает другую
версию. Мол, по видовой норме человек разумный урожденный альтруист
и солидарист. В противном случае, никакой цивилизации он бы не
создал, да и вообще не выжил бы, просто перебили бы все друг друга.
А появление индивидуумов с менталитетом «человек человеку волк и
бери от жизни все» объясняет сбоями в наследственности. Мол, эти
доставшиеся от глубокой древности поведенческие доминанты всплывают,
когда отказывают нормальные. Все древние механизмы в организме
дублированы и резервированы по нескольку раз, а более новые еще не
отработанны и соответственно хрупки. То есть при вырождении
происходит эволюционный откат.
Эта точка зрения, кстати, подтверждена недавними социологическими
исследованиями. Нобелевские лауреаты (Вернон Смит, Даниэль Кейнеман)сделали
попытку экспериментально проверить существование в природе Homo
Economicus или в просторечье гомоэка. Да, да, того самого гомоэка,
который всегда принимает рациональные решения к своей собственной
выгоде. Ну, или к тому, что его убедили по телевизору считать
выгодой. Но, тем не менее, рационально и сознательно. И что бы вы
думали? Выяснилось, что гомоэки реально составляют очень
незначительную часть человеческих популяций. Остальные (в части
экономики) действуют преимущественно иррационально, точнее их
действия являются рациональными на другом (более высоком) уровне.
Например, люди оказались склонны идти на серьезные личные потери,
чтобы приструнить всяких там социальных паразитов, социопатов,
нарушителей корпоративных интересов, нуворишей и так далее. Из
чувства справедливости, надо думать. И это не в анекдоте о русских в
адском котле, а в мировом реале (эксперименты проводились в разных
странах).
Также выяснилось, что подавляющая часть людей вполне осознанно может
пойти на ограничение личных потребностей ради общественного блага, и
не будет особо переживать на этот счет. Особенно, если и другие
сделают это. И, вообще, все это очень странно. Из-под здания
западной экономической теории выдернули краеугольный камень, а никто
и ухом не повел. Ведь вся она основана на том, что этот самый Homo
Economicus является базовым элементом экономической жизни. А его,
оказывается, нет, точнее есть, но мало. Мд-а-а.
С другой стороны, посмотришь телевизор, так только их и видишь.
Похоже, что все имеющиеся в природе гомоэки сконцентрировались
именно в действующей элите. Парадокс получается, товарищи.
В общем, налицо принципиальное отсутствие взаимопонимания между
двумя группами людей. Они просто по-разному смотрят на окружающий
мир. Боюсь, это не исправить ни воспитанием, ни общественным
устройством, ни идеологией.
Андрей Ходов
http://www.contr-tv.ru/article/manipul/2004-09-10/biology
|
