Мы догнали Америку
"Разве
возможны радикальные метаморфозы, которые в одночасье изменят
ассортимент доступных нам книг и даже отучат нас читать так, как
мы читали прежде?"...Записки известного издателя из Нью-Йорка
кажутся чуть не римейком "451 градус по Фаренгейту". Но за полвека
изменился жанр. В 1953-м тема "смерти книги" породила
роман-антиутопию. В 1999-м - потребовала документальной аналитики.
И дала ошеломляющий материал...
Некнижные
эпохи обладают короткой памятью и легко смещают понятия: данность
и норма. То, что есть сейчас, кажется неизменным от века. А потому
- естественным. И устойчивым.
Шиффрин
начинает с ретроспективы. Как менялось понятие "бестселлер"?
В
1900-х в библиотеках США пользовались наибольшим спросом Вальтер
Скотт, Диккенс, Лев Толстой, Теккерей, Готорн, Фенимор Купер.
В
Германии конца 1920-х (при суровой бедности большинства немцев!)
миллионный тираж набрали "Будденброки" и "На Западном фронте без
перемен".
В
1941-1945 гг. в армии США распространены 119 млн экз. книг:
мемуары дипломатов о Берлине и Токио 1930-х, репортажи из Германии
и Испании, проза Хемингуэя. Спецпропаганда? Да. Но уровень...
В
послевоенной Америке массовым чтением числились романы Кронина. В
вокзальных киосках продавались покетбуки популярной серии "Ментор"
(например, "Христианское требование социальной справедливости"). В
газете для подростков "Май уикли ридер" "обсуждалось, какова
должна быть политика американского правительства по вопросам
муниципального жилья и электрификации сельской местности...
Считалось, что даже школьнику интересны темы, которые сегодня были
бы отвергнуты как слишком узкие, всерьез интересующие лишь
считаных взрослых".
В
США 1960-х шестимиллионным тиражом разошелся "Доктор Живаго".
...Книгоиздание
- в его естественном состоянии - похоже на систему дренажа почв,
не допускающую ни засухи в умах, ни загнивания текстов в столах.
Издатель - мелиоратор и земледелец - всегда рискует: "новые имена
и новые идеи не имеют статуса".
В
1962-м (по предложению Шиффрина) издательство "Пантеон" впервые в
США выпустило роман молодого немецкого писателя "Жестяной
барабан". Другой редактор нашел еще одного нового иностранного
автора - Хулио Кортасара. Позже историкам был заказан цикл книг на
основе интервью: "Кровь Испании" - "народный хор" рассказов о
гражданской войне: книга того же жанра о 1930-х годах в США
"Тяжелые времена",
etc.
Суммарные
тиражи доходили от 100 тысяч до 1,5 млн экземпляров.
Экспериментальные для 1960-х, эти книги были в 1980-х годах
включены в программы университетов.
В
"Пантеоне" сложилась серия публицистики, включавшая, например,
"исчерпывающее исследование жестокости полицейских" или монографию
о стандартах безопасности автомобилей США "Опасен на любой
скорости".
Коллеги
и конкуренты "Пантеона" в 1960-1970-х выпускали в свет не менее
острые и проблемные тексты.
"Новые
книги, отличавшиеся тем, чего так не хватало Америке 50-х, -
живостью ума" создавали свою аудиторию сами. И потому сами строили
свои тиражи: прочитанное моделирует читателя и будущий круг его
чтения. Репертуар предложенных сегодня текстов программирует
"живость ума" общества. Или же - душит ее в зародыше.
Пока
все вышеназванное казалось "широкому читателю" той планкой
сложности текста, которую он может и хочет одолеть, - он ее и
одолевал. Пока качественное чтение было запрограммировано
обществом как норма, оно и было нормой для миллионов.
Конечно,
были и комиксы, и дамские романы, и детективы, и сборники диет. И
все-таки тень знала свое место.
Шиффрин
анализирует тенденцию 1990-х: процесс скупки издательств США
концернами масс-медиа, превращение медиаиндустрии в важнейший
сектор экономики (по объему экспорта американская медиаиндустрия
уступает сегодня только авиапромышленности!). И - нарастающую в
1990-х цензуру рынка, массового вкуса и прибыли.
"...Изучив
издательские планы за несколько последних десятилетий, я с
уверенностью заявляю: здесь перемены произошли значительные и,
возможно, необратимые... За последние десять лет книгоиздание
изменилось больше, чем за все предшествующее столетие".
Сопоставлены планы крупнейших издательств США на 1960, 1970 и 1999
годы. Ужасная какая-то выходит компаративистика... Кто "держал
права на Набокова", перешел на технические справочники. Кто
когда-то выпустил в свет книгу Бертрана Рассела "Есть ли смысл в
атомной войне" и монографию "Труд и американское сообщество",
ставшую научной классикой, ныне завоевал права на Жаклин Сьюзанн и
тем счастлив. Кто переводил Бердяева - лепит расшифровки телешоу.
А
почтенное издательство "Маккдуэл энд Оболенски" и вовсе
закрылось...
В
середине
XX
века в Лондоне насчитывалось более двухсот издательств,
выпускающих "серьезную литературу".
Сейчас их меньше трех десятков.
В
Нью-Йорке 1945 г. существовали 333 независимых магазина, торгующих
не только учебниками и бестселлерами, но и малотиражными книгами.
Сейчас их - с учетом библиотечных, университетских и музейных
бутиков - осталось 76.
Но
слабеет надежда и на университетскую книжность. "Оксфорд
юниверсити пресс", гигант среди университетских издательств,
борясь за рентабельность, закрыл малотиражные серии современной
прозы и поэзии. В США процесс пошел еще забавнее: "Судя по свежим
каталогам, многие университетские издательства, в надежде достичь
самоокупаемости, уделяют большое внимание, так сказать,
"непрофильной литературе"... Занятно, что чуть ли не половина
издателей сочла перспективной темой бейсбол; большие надежды также
возлагаются на книги о звездах кино.
...На
наших глазах из-за "недостаточного спроса" закрываются целые
академические кафедры. Если даже учебный процесс приносится в
жертву подобным принципам, то издательства вообще бессильны..."
Шиффрин
излагает мемуары главного редактора издательства "Саймон энд
Шустер". Интеллектуал, он работал в 1980-х с авторами
ультракоммерческих бестселлеров: Харольдом Роббинсом, Ирвингом
Уоллесом, а также с Ричардом Никсоном и Рональдом Рейганом. "Этих
авторов, которые все больше становились основной финансовой опорой
издательства, Корда описывает с красноречивой брезгливостью. Они
все время чего-то требуют, они безвкусно одеты, они заказывают
обувь в Лондоне не тем мастерам... Одновременно Корда отзывается о
книгах этих пошляков, как о неотвратимом будущем издательского
дела, которое все теснее срастается с индустрией развлечений,
перенимая идеалы и стиль Голливуда. Книги знаменитостей и о
знаменитостях - это тот волосок, на котором держится жизнь
издательств".
"Выжить"
же, по данным аналитика, все труднее. Ставка 1990-х на миллионные
авансы звездам за мемуары, на книги о знаменитостях, на триллеры и
любовные романы с одноразовым тиражом от 100.000 не оправдала себя
даже экономически.
До
1980-х гг. издатели США считали нормой прибыли 3-4%.Сейчас
бизнес-планы издательских корпораций выросли до 12-15%, но
реальные доходы упали в ряде случаев до 0,1%. (Подробный анализ
желающие найдут в книге).
В
целом же складывается удивительная клиническая картина. Кому это
нужно? Кто это выдумал? Как тысячи сиюминутных выгод складываются
в мощный, всесветный миф?
...Речь
ведь идет об изменении самого понятия "средний человек". О
тоталитаризме развлечения. О демографическом продукте этой
культурной революции - продукте, не менее искусственно выведенном,
чем пресловутый "совок". Не менее ограниченном. И не более
дееспособном.
Все
думаешь о журнале для тинейджеров конца 1940-х, где обсуждались
проблемы электрификации сельской местности США. Выросшие читатели
журнала решили эту проблему. Да и вся эпоха "золотого миллиарда"
подготовлена их деятельным интеллектом.
Теперь
таких журналов для подростков, похоже, нет нигде.
Если
сравнить массовое чтение конца
XX
века с массовым чтением 1950-х, контраст скажет и о способности к
восприятию текста, и о "социальном программировании" среднего
человека.
"Детство
Шеннона" Кронина, к примеру... В старом "обывательском чтении"
были полтора десятка живых характеров. Честно написанные пейзажи и
диалоги. Сюжет - отчаянная борьба мальчика из "проблемной" семьи
за "грант на учебу" в Эдинбургском университете, безвозмездные
репетиторы Шеннона, торжественность экзаменов. И поражение.
Башмаки у первого ученика были дырявыми. Шли дожди. Последний
экзамен он проболел.
Скольких
подростков "тяжелых времен" научил борьбе и показал ее цель этот
бестселлер, говоривший простым и ясным языком?
Но
это когда-то язык "Детства Шеннона" был прост. По сравнению с
языком интеллектуала Коэльо Кронин, да и Жюль Верн со всей его
ботаникой, стали весьма сложны.
А
число читателей, способных париться, одолевая триста страниц прозы
с нормальным словарем и относительно тонкими деталями,
уменьшается. "Подсадка" не проходит даром. Тексты более сложные
начинают действительно утомлять и раздражать.
И
между "лабораторной прозой" и комиксом, там, где расположена
основная часть "массового чтения", - вместо добросовестной
беллетристики, острой публицистики, "Занимательной минералогии"
etc.
- образуется Дикое Поле. Его забивают триллер, таблоид, телешоу.
И
здесь все всегда "идет на конус": количество настоящих читателей
либо расширяется год от года, втягивая и вербуя новые слои, либо
сужается в той же арифметической прогрессии.
Точно
1990-е годы реализовали идею "конца истории" в самом ее наивном,
вещном варианте. Точно впредь меняться будут только сорта
йогуртов. А вся знаковая сфера призвана обслуживать безмятежную
цивилизацию пользователей.
Но
тут ведь "Cool"
не ближе к реальности, чем проза Марии Прилежаевой.
Шиффрин
дописывал свою книгу поздней осенью 2001-го. И начал именно с
этого: обществу вот-вот понадобятся нестандартные решения. А
значит, книги, способные научить новому взгляду на вещи.
Но
шансы издать такую книгу сужаются. Сужается возможность для
малотиражной книги быть замеченной (как заметили "Жестяной
барабан" молодого Грасса или много раньше - первую книгу Кафки с
тиражом 800 экз).
Ломается
сам механизм прекращения малотиражной книги в вечную. Сужается
круг людей, способных к качественному чтению. То бишь к сравнению,
анализу, выбору, принятию решений. Шиффрин приводит формулу
1990-х: на смену железному занавесу пришел тефлоновый,
обволакивающий каждое отдельное создание. Тефлон надежен - но до
большого огня...
„Мы
догнали Америку“.
Половина американцев
не читает книг
Примерно половина граждан
США вообще не читают книг, и их число продолжает стремительно расти.
Как свидетельствует отчет американского Национального фонда
искусств, за 10 лет с 1992 по 2002 годы число взрослых американцев,
которые не читают книги, увеличилось на 17 млн. человек.
Об этом пишет The Guardian в материале, перевод которого публикует
Inopressa.ru.
В 2002 году 47% американцев читали стихи, пьесы или художественную
прозу. Однако это было на 7% меньше по сравнению с 1992 годом. А
число тех, кто вообще читает хоть какие-нибудь книги, за этот период
сократилось с 61% до 57%.
По мнению руководителя Национального фонда искусств Дейна Джойа, эти
результаты являются шокирующими. "Многие образованные люди перестали
читать книги. Дело не в том, что люди не умеют читать, а в том, что
они не хотят читать. Мы наблюдаем огромный культурный сдвиг от
печатных СМИ к электронным и непредусмотренные последствия этого
сдвига", — говорит он.
За 2002 год 89,9 млн. взрослых американцев не прочитали ни одной
книги. В мае этого года сообщалось, что число книг, проданных в США
в 2003 году, сократилось на 23 млн. по сравнению с 2002 годом и
составило 2,2 млрд. штук.
Отчет Фонда базируется на опросе более 17 тыс. взрослых американцев.
Снижение показателя касается всех категорий населения, но особенно
заметно среди взрослых мужчин, из которых лишь 38% читают
беллетристику, а также граждан латиноамериканского происхождения,
среди которых этот показатель составил 26,5%.
Особенно серьезен спад интереса к книгам среди молодежи в возрасте
от 18 до 24 лет. Из них лишь 43% читали какую-либо литературу в 2002
году по сравнению с 53% в 1992 году.
http://rus.delfi.ee/daily/abroad/article.php?id=8177780
КОМИКС (англ. Comics, мн.ч. от comic
- комический, смешной), графически-повествовательный жанр, серия
рисунков с краткими текстами, образующая связное повествование.
Полагают, что предками жанра К. были серия картин (позже гравюр)
У. Хогарта "Карьера проститутки" (1730-31), "Карьера мота"
(1732-35) и рисунков В. Буша в кн. "Макс и Мориц" (1865). Совр.
формы К. появились в газетах США в 90-х гг. 19 в.; особое
распространение получили с 30-х гг.20 в. (в т.ч. К. известного
кинорежиссера-мультипликатора У. Диснея). К сер. века К. стал
одним из самых популярных жанров т.н. "массовой культуры".
Большинство совр. К. утратило комич. природу; гл. тематич.
разновидности: К. о "диком Западе" ("Westerners"), о похождениях
суперменов, о приключениях в джунглях, о животных, о преступлениях
(самая "массовая" разновидность), о войне, "любовные", научно-
фантастич., псевдоисторич. К., а так же К., сжато и упрощенно
перелагающие произв. классич. лит-ры. Прославление в ряде
категорий К. физич. силы, жестокой героики, нац. превосходства,
агрессивных доблестей, равно как и снижение, "примитивизация"
классики, - хронич. и возрастающее бедствие совр. "массовой
культуры". Оберегая детскую психику, ряд стран (Великобритания,
Швеция, Нидерланды и др.) официально запретили распространение "К.
об ужасах" ("horror- comics"). Необычайно широкое распространение
К. и их влияние на массового читателя вызывают озабоченность зап.
художников.
"Большая Советская
Энциклопедия". Третье издание. Т 12. Москва, Издательство
"СОВЕТСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ". 1973. стр.507.
|