Книги в США

Содержание страницы:

"Мы догнали Америку"

"Половина американцев не читает книг"

"КОМИКС"

 

 

Мы догнали Америку

         "Разве возможны радикальные метаморфозы, которые в одночасье изменят ассортимент доступных нам книг и даже отучат нас читать так, как мы читали прежде?"...Записки известного издателя из Нью-Йорка кажутся чуть не римейком "451 градус по Фаренгейту". Но за полвека изменился жанр. В 1953-м тема "смерти книги" породила роман-антиутопию. В 1999-м - потребовала документальной аналитики. И дала ошеломляющий материал...
         Некнижные эпохи обладают короткой памятью и легко смещают понятия: данность и норма. То, что есть сейчас, кажется неизменным от века. А потому - естественным. И устойчивым.
         Шиффрин начинает с ретроспективы. Как менялось понятие "бестселлер"?
         В 1900-х в библиотеках США пользовались наибольшим спросом Вальтер Скотт, Диккенс, Лев Толстой, Теккерей, Готорн, Фенимор Купер.
         В Германии конца 1920-х (при суровой бедности большинства немцев!) миллионный тираж набрали "Будденброки" и "На Западном фронте без перемен".
         В 1941-1945 гг. в армии США распространены 119 млн экз. книг: мемуары дипломатов о Берлине и Токио 1930-х, репортажи из Германии и Испании, проза Хемингуэя. Спецпропаганда? Да. Но уровень...
         В послевоенной Америке массовым чтением числились романы Кронина. В вокзальных киосках продавались покетбуки популярной серии "Ментор" (например, "Христианское требование социальной справедливости"). В газете для подростков "Май уикли ридер" "обсуждалось, какова должна быть политика американского правительства по вопросам муниципального жилья и электрификации сельской местности... Считалось, что даже школьнику интересны темы, которые сегодня были бы отвергнуты как слишком узкие, всерьез интересующие лишь считаных взрослых".
         В США 1960-х шестимиллионным тиражом разошелся "Доктор Живаго".
         ...Книгоиздание - в его естественном состоянии - похоже на систему дренажа почв, не допускающую ни засухи в умах, ни загнивания текстов в столах. Издатель - мелиоратор и земледелец - всегда рискует: "новые имена и новые идеи не имеют статуса".
         В 1962-м (по предложению Шиффрина) издательство "Пантеон" впервые в США выпустило роман молодого немецкого писателя "Жестяной барабан". Другой редактор нашел еще одного нового иностранного автора - Хулио Кортасара. Позже историкам был заказан цикл книг на основе интервью: "Кровь Испании" - "народный хор" рассказов о гражданской войне: книга того же жанра о 1930-х годах в США "Тяжелые времена", etc.
         Суммарные тиражи доходили от 100 тысяч до 1,5 млн экземпляров. Экспериментальные для 1960-х, эти книги были в 1980-х годах включены в программы университетов.
         В "Пантеоне" сложилась серия публицистики, включавшая, например, "исчерпывающее исследование жестокости полицейских" или монографию о стандартах безопасности автомобилей США "Опасен на любой скорости".
         Коллеги и конкуренты "Пантеона" в 1960-1970-х выпускали в свет не менее острые и проблемные тексты.
         "Новые книги, отличавшиеся тем, чего так не хватало Америке 50-х, - живостью ума" создавали свою аудиторию сами. И потому сами строили свои тиражи: прочитанное моделирует читателя и будущий круг его чтения. Репертуар предложенных сегодня текстов программирует "живость ума" общества. Или же - душит ее в зародыше.
         Пока все вышеназванное казалось "широкому читателю" той планкой сложности текста, которую он может и хочет одолеть, - он ее и одолевал. Пока качественное чтение было запрограммировано обществом как норма, оно и было нормой для миллионов.
         Конечно, были и комиксы, и дамские романы, и детективы, и сборники диет. И все-таки тень знала свое место.
         Шиффрин анализирует тенденцию 1990-х: процесс скупки издательств США концернами масс-медиа, превращение медиаиндустрии в важнейший сектор экономики (по объему экспорта американская медиаиндустрия уступает сегодня только авиапромышленности!). И - нарастающую в 1990-х цензуру рынка, массового вкуса и прибыли.
         "...Изучив издательские планы за несколько последних десятилетий, я с уверенностью заявляю: здесь перемены произошли значительные и, возможно, необратимые... За последние десять лет книгоиздание изменилось больше, чем за все предшествующее столетие". Сопоставлены планы крупнейших издательств США на 1960, 1970 и 1999 годы. Ужасная какая-то выходит компаративистика... Кто "держал права на Набокова", перешел на технические справочники. Кто когда-то выпустил в свет книгу Бертрана Рассела "Есть ли смысл в атомной войне" и монографию "Труд и американское сообщество", ставшую научной классикой, ныне завоевал права на Жаклин Сьюзанн и тем счастлив. Кто переводил Бердяева - лепит расшифровки телешоу.
         А почтенное издательство "Маккдуэл энд Оболенски" и вовсе закрылось...
         В середине XX века в Лондоне насчитывалось более двухсот издательств, выпускающих "серьезную литературу". Сейчас их меньше трех десятков.
         В Нью-Йорке 1945 г. существовали 333 независимых магазина, торгующих не только учебниками и бестселлерами, но и малотиражными книгами. Сейчас их - с учетом библиотечных, университетских и музейных бутиков - осталось 76.
         Но слабеет надежда и на университетскую книжность. "Оксфорд юниверсити пресс", гигант среди университетских издательств, борясь за рентабельность, закрыл малотиражные серии современной прозы и поэзии. В США процесс пошел еще забавнее: "Судя по свежим каталогам, многие университетские издательства, в надежде достичь самоокупаемости, уделяют большое внимание, так сказать, "непрофильной литературе"... Занятно, что чуть ли не половина издателей сочла перспективной темой бейсбол; большие надежды также возлагаются на книги о звездах кино.
         ...На наших глазах из-за "недостаточного спроса" закрываются целые академические кафедры. Если даже учебный процесс приносится в жертву подобным принципам, то издательства вообще бессильны..."
         Шиффрин излагает мемуары главного редактора издательства "Саймон энд Шустер". Интеллектуал, он работал в 1980-х с авторами ультракоммерческих бестселлеров: Харольдом Роббинсом, Ирвингом Уоллесом, а также с Ричардом Никсоном и Рональдом Рейганом. "Этих авторов, которые все больше становились основной финансовой опорой издательства, Корда описывает с красноречивой брезгливостью. Они все время чего-то требуют, они безвкусно одеты, они заказывают обувь в Лондоне не тем мастерам... Одновременно Корда отзывается о книгах этих пошляков, как о неотвратимом будущем издательского дела, которое все теснее срастается с индустрией развлечений, перенимая идеалы и стиль Голливуда. Книги знаменитостей и о знаменитостях - это тот волосок, на котором держится жизнь издательств".
         "Выжить" же, по данным аналитика, все труднее. Ставка 1990-х на миллионные авансы звездам за мемуары, на книги о знаменитостях, на триллеры и любовные романы с одноразовым тиражом от 100.000 не оправдала себя даже экономически.
         До 1980-х гг. издатели США считали нормой прибыли 3-4%.Сейчас бизнес-планы издательских корпораций выросли до 12-15%, но реальные доходы упали в ряде случаев до 0,1%. (Подробный анализ желающие найдут в книге).
         В целом же складывается удивительная клиническая картина. Кому это нужно? Кто это выдумал? Как тысячи сиюминутных выгод складываются в мощный, всесветный миф?
         ...Речь ведь идет об изменении самого понятия "средний человек". О тоталитаризме развлечения. О демографическом продукте этой культурной революции - продукте, не менее искусственно выведенном, чем пресловутый "совок". Не менее ограниченном. И не более дееспособном.
         Все думаешь о журнале для тинейджеров конца 1940-х, где обсуждались проблемы электрификации сельской местности США. Выросшие читатели журнала решили эту проблему. Да и вся эпоха "золотого миллиарда" подготовлена их деятельным интеллектом.
         Теперь таких журналов для подростков, похоже, нет нигде.
         Если сравнить массовое чтение конца XX века с массовым чтением 1950-х, контраст скажет и о способности к восприятию текста, и о "социальном программировании" среднего человека.
         "Детство Шеннона" Кронина, к примеру... В старом "обывательском чтении" были полтора десятка живых характеров. Честно написанные пейзажи и диалоги. Сюжет - отчаянная борьба мальчика из "проблемной" семьи за "грант на учебу" в Эдинбургском университете, безвозмездные репетиторы Шеннона, торжественность экзаменов. И поражение. Башмаки у первого ученика были дырявыми. Шли дожди. Последний экзамен он проболел.
         Скольких подростков "тяжелых времен" научил борьбе и показал ее цель этот бестселлер, говоривший простым и ясным языком?
         Но это когда-то язык "Детства Шеннона" был прост. По сравнению с языком интеллектуала Коэльо Кронин, да и Жюль Верн со всей его ботаникой, стали весьма сложны.
         А число читателей, способных париться, одолевая триста страниц прозы с нормальным словарем и относительно тонкими деталями, уменьшается. "Подсадка" не проходит даром. Тексты более сложные начинают действительно утомлять и раздражать.
         И между "лабораторной прозой" и комиксом, там, где расположена основная часть "массового чтения", - вместо добросовестной беллетристики, острой публицистики, "Занимательной минералогии" etc. - образуется Дикое Поле. Его забивают триллер, таблоид, телешоу.
         И здесь все всегда "идет на конус": количество настоящих читателей либо расширяется год от года, втягивая и вербуя новые слои, либо сужается в той же арифметической прогрессии.
         Точно 1990-е годы реализовали идею "конца истории" в самом ее наивном, вещном варианте. Точно впредь меняться будут только сорта йогуртов. А вся знаковая сфера призвана обслуживать безмятежную цивилизацию пользователей.
         Но тут ведь "Cool" не ближе к реальности, чем проза Марии Прилежаевой.
         Шиффрин дописывал свою книгу поздней осенью 2001-го. И начал именно с этого: обществу вот-вот понадобятся нестандартные решения. А значит, книги, способные научить новому взгляду на вещи.
         Но шансы издать такую книгу сужаются. Сужается возможность для малотиражной книги быть замеченной (как заметили "Жестяной барабан" молодого Грасса или много раньше - первую книгу Кафки с тиражом 800 экз).
         Ломается сам механизм прекращения малотиражной книги в вечную. Сужается круг людей, способных к качественному чтению. То бишь к сравнению, анализу, выбору, принятию решений. Шиффрин приводит формулу 1990-х: на смену железному занавесу пришел тефлоновый, обволакивающий каждое отдельное создание. Тефлон надежен - но до большого огня...
         „Мы догнали Америку“.

 

 

 

Половина американцев не читает книг

Примерно половина граждан США вообще не читают книг, и их число продолжает стремительно расти. Как свидетельствует отчет американского Национального фонда искусств, за 10 лет с 1992 по 2002 годы число взрослых американцев, которые не читают книги, увеличилось на 17 млн. человек.

Об этом пишет The Guardian в материале, перевод которого публикует Inopressa.ru.
В 2002 году 47% американцев читали стихи, пьесы или художественную прозу. Однако это было на 7% меньше по сравнению с 1992 годом. А число тех, кто вообще читает хоть какие-нибудь книги, за этот период сократилось с 61% до 57%.

По мнению руководителя Национального фонда искусств Дейна Джойа, эти результаты являются шокирующими. "Многие образованные люди перестали читать книги. Дело не в том, что люди не умеют читать, а в том, что они не хотят читать. Мы наблюдаем огромный культурный сдвиг от печатных СМИ к электронным и непредусмотренные последствия этого сдвига", — говорит он.

За 2002 год 89,9 млн. взрослых американцев не прочитали ни одной книги. В мае этого года сообщалось, что число книг, проданных в США в 2003 году, сократилось на 23 млн. по сравнению с 2002 годом и составило 2,2 млрд. штук.

Отчет Фонда базируется на опросе более 17 тыс. взрослых американцев. Снижение показателя касается всех категорий населения, но особенно заметно среди взрослых мужчин, из которых лишь 38% читают беллетристику, а также граждан латиноамериканского происхождения, среди которых этот показатель составил 26,5%.

Особенно серьезен спад интереса к книгам среди молодежи в возрасте от 18 до 24 лет. Из них лишь 43% читали какую-либо литературу в 2002 году по сравнению с 53% в 1992 году.
http://rus.delfi.ee/daily/abroad/article.php?id=8177780

 

 

 

КОМИКС (англ. Comics, мн.ч. от comic - комический, смешной), графически-повествовательный жанр, серия рисунков с краткими текстами, образующая связное повествование. Полагают, что предками жанра К. были серия картин (позже гравюр) У. Хогарта "Карьера проститутки" (1730-31), "Карьера мота" (1732-35) и рисунков В. Буша в кн. "Макс и Мориц" (1865). Совр. формы К. появились в газетах США в 90-х гг. 19 в.; особое распространение получили с 30-х гг.20 в. (в т.ч. К. известного кинорежиссера-мультипликатора У. Диснея). К сер. века К. стал одним из самых популярных жанров т.н. "массовой культуры". Большинство совр. К. утратило комич. природу; гл. тематич. разновидности: К. о "диком Западе" ("Westerners"), о похождениях суперменов, о приключениях в джунглях, о животных, о преступлениях (самая "массовая" разновидность), о войне, "любовные", научно- фантастич., псевдоисторич. К., а так же К., сжато и упрощенно перелагающие произв. классич. лит-ры. Прославление в ряде категорий К. физич. силы, жестокой героики, нац. превосходства, агрессивных доблестей, равно как и снижение, "примитивизация" классики, - хронич. и возрастающее бедствие совр. "массовой культуры". Оберегая детскую психику, ряд стран (Великобритания, Швеция, Нидерланды и др.) официально запретили распространение "К. об ужасах" ("horror- comics"). Необычайно широкое распространение К. и их влияние на массового читателя вызывают озабоченность зап. художников.

"Большая Советская Энциклопедия". Третье издание. Т 12. Москва, Издательство "СОВЕТСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ". 1973. стр.507.

 

ТЁМНАЯ СТОРОНА АМЕРИКИ

 

Положение этой страницы на сайте: начало > люди   

 

страна люди 11 сентября 2001 интервенции развал СССР США и Россия фотогалереи
  "культура" Запада библиотека ссылки карта сайта гостевая книга

 

Начало сайта