26.10.2005

Продуманный план НАТО в отношении России основан не только на военных целях, но и на экономических интересах

В среду стало известно, что США построят новейший радарный комплекс на северо-востоке японского острова Хонсю. Теперь Вашингтон сможет держать под контролем весь Сахалин, часть Камчатки и Приморье. Подобные, но менее мощные станции действуют на Кавказе, в Прибалтике и с недавних пор в Молдавии. В Кишиневе заявили прямо: главная цель этих радаров - российское пространство.

Новый радар станет третьим комплексом подобного типа, размещенным на Японских островах. Строительство второго радара ведется сейчас на о.Окинава. Согласно совместному коммюнике Токио и Вашингтона установка предназначена для мониторинга ракетных запусков на территории КНР и КНДР.

Все как на ладони

Вряд ли ядерные амбиции руководителя Ким Чен Ира вызывают серьезное беспокойство японцев. Корейские ракеты, перелетая через острова, падают во Внутреннем море. Для такой «угрозы» у Токио есть целая сеть станций раннего предупреждения о ракетном нападении (СРПРН).

Эти радары, работающие в «эс-диапазоне» (S-band), надежны, отработанны, но несколько «близоруки». Правда, для северокорейских ракет вполне подходят. Теперь же США строят на Хонсю сверхсовременную РЛС так называемого «экс-диапазона»(X-band). Испытания первой такой станции, по сообщениям Jane’s Defense Weekly, завершились в США лишь в апреле.

В чем же разница? А в том, что такие радары обладают большей разрешающей способностью, что позволяет им точнее осуществлять селекцию целей. Именно экс-диапазон радиоволн (10–11 ГГц) используют бортовые РЛС истребителей, разведчиков и спутников-шпионов для подробного картографирования местности. Точность изображения при этом приближается к фотографической.

Не случайно и расположение радара. Цугару – город-порт у входа в Сонгарский (Цугарский) пролив, соединяющий Японское море с Тихим океаном. Отсюда до Владивостока буквально рукой подать. Операторы американской станции смогут держать под контролем весь Сахалин, часть Камчатки и Приморье.

Держать под контролем в данном случае означает, что Штаты смогут отслеживать не только военную активность России в регионе, но и хозяйственную деятельность: грузоперевозки, пассажиропотоки, активность рыболовецких флотилий. То же можно сказать и о Китае. Нет ни малейших сомнений, что эта информация станет полезной не только разведсообществу США, но и фирмам, имеющим в регионе свои интересы.

Накопленный опыт

Вообще в последнее время США очень серьезно подходят к вопросам радиолокационного контроля российской территории, применяя для этого разные методы и схемы. Строительство мощной станции в Японии обусловлено тем, что в регионе нет подходящих площадок, достаточно близких к границам нашей страны.

Обычно американцы обходятся более дешевыми решениями. Например, две станции «эс-диапазона» с августа действуют на территории Азербайджана: одна из них находится на юге страны, в приграничном с Ираном районе Астаре, а другая — на севере, вблизи Больших Кавказских гор в Хызинском районе.

По словам господина Рино Харниша, посла США в Азербайджане, эти станции напоминают задействованную еще в советском Азербайджане радарную сеть. Действие станций постепенно начинает охватывать российские территориальные воды. «Они могут зафиксировать не только ввоз наркотиков, наличие оружия массового поражения, но и просто отслеживать действия террористов».

В общей сложности на претворение инициативы «Безопасность Каспия» Штаты намерены потратить 135 млн. долларов. Как показывают наблюдения, НАТО в своих планах на Кавказе пытается применить опыт, накопленный в свое время со странами Балтии. Источники НАТО отмечают, что основная цель этой структуры — до 2015 года создать в регионе Южного Кавказа единую сеть радаров «Кавказнет», которая со временем войдет в единую систему сбора разведданных «Эшелон». Но и это еще не все.

В скором времени планируется запустить программу полетов разведывательных самолетов АВАКС, которые будут летать над территориями Грузии и Азербайджана. Эти самолеты обладают способностью собирать информацию на расстоянии 550 км. Так что надо приготовиться к тому, что в ближайшие несколько лет воздушное пространство Южного Кавказа будет контролироваться сетью мобильных и стационарных радиолокационных станций.

В странах Балтии, например, подобный проект задействован с 2000 года. С конца 2003-го в Латвии на базе бывшей советской РЛС загоризонтной разведки действует сверхмощный радар, контролирующий весь северо-запад нашей страны, а полеты АВАКСов с прибалтийских аэродромов стали для пилотов НАТО рутинной работой. Как обычно, протесты российского МИДа никакого действия на Брюссель и Вашингтон не оказывают.

Дитя звездных войн

А недавно, буквально в начале месяца, мощную радиолокационную установку американцы подарили Кишиневу. Стоимость презента - 10 млн. долларов. В ближайшее время монтаж оборудования будет завершен, и радар начнет действовать.

Как признался заместитель министра обороны Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) генерал-майор Владимир Атаманюк, главная цель устройства - это российское пространство. «Этот радар позволит отслеживать полеты авиации на довольно большом расстоянии на территории России», - сказал Владимир Атаманюк в интервью информационному агентству «Ольвия-пресс».

Между прочим, размещение американских РЛС на территориях государств является очень точным индикатором: скоро там появятся постоянные базы. Руководство НАТО в странах-союзницах размещает прежде всего радарные станции и боевые самолеты. А уже вслед за этим туда направляются тяжелая военная техника и сухопутные войска.

Есть сведения, что пентагоновские разведчики уже приступили к исследованию горных районов на севере и юге Азербайджана. Любопытно, что вся эта работа проводится под прикрытием неофициального проекта «Дитя звездных войн» (Son of Star Wars), претворяемого Штатами в Восточной Европе. Так что в ближайшие годы США в Азербайджане собираются создать две крупные ракетные базы. Вполне вероятно, что одна из них будет находиться на севере, а другая — соседствовать с радарной станцией на юге.

Но не стоит полагать, что продуманный сценарий НАТО в отношении Южного Кавказа, а в недалеком прошлом — стран Балтии и Средней Азии исходит из одних только военных целей. Очевидно, что не последнюю, по крайней мере, не менее важную роль здесь играют экономические интересы НАТО.

По сути, руководство этого блока неоднократно выступало с заявлением, что НАТО готово обеспечить безопасность интересов будущих стран - участниц альянса уже в процессе подготовки их вхождения в членство блока. Таким образом, с приходом военных баз американское присутствие в регионе еще более усилится, что может повлечь изменение баланса политических сил в сторону Запада.
http://www.vz.ru/politics/2005/10/26/10974.html

Кто стоит за терроризмом в России

http://www.anti-orange-ua.com.ru/index.php/content/view/861/52/

От диктатуры к демократии: как делались цветные революции

Комментарий редакции «Кризис России»: Прокатившиеся по многим странам «оранжевые» революции, совершаемые в интересах США и стран Западной Европы, происходят по определенной методике, выработанной в течение многих лет сотрудниками американских спецслужб. Методика строится, в основном, на тактике подрыва культурной гегемонии стран, в которые экспортируется западная демократия.
Мы начинаем публикацию отдельных глав работы «От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения» Д. Шарпа, с.н.с. ин-та им. А. Эйнштейна. Эта работа лежит на сайте белорусской оппозиции Зубр. Надеемся, читателям будет интересно это руководство по экспорту демократии в незападные страны.

3. Откуда берется сила?

Добиться свободы мирным путем, конечно, не простая задача. Она требует большого стратегического умения, организации и планирования. Что важнее всего, она требует силы. Демократы не могут надеяться свергнуть диктатуру и добиться политической свободы без способности эффективно применить собственную силу.

Как это можно осуществить? Какую силу может мобилизовать демократическая оппозиция, чтобы она оказалась достаточной для разрушения диктатуры и ее широкой военной и полицейской системы? Ответ заключается в часто игнорируемом понимании политической силы. Изучить ее сущность не так трудно. Некоторые основные понятия довольно просты.

Сказка о "повелителе обезьян"

Притча Лю Джи, китайского сказителя четырнадцатого века, например, весьма четко характеризует забытое понимание политической власти[i]:

"В феодальном государстве Чу жил старик, который держал в качестве прислуги обезьян. Население Чу называло его "Джи гонг" (повелитель обезьян).

Каждое утро старик собирал обезьян в своем дворе и приказывал старейшей обезьяне вести остальных в горы собирать фрукты с деревьев и кустов. По правилу, каждая обезьяна должна была отдавать одну десятую собранного старику. Тех, кто не делал этого, безжалостно пороли. Все обезьяны жестоко страдали, но не решались жаловаться.

Однажды маленькая обезьянка спросила остальных: "Сажал ли старик эти фруктовые деревья и кустарники?" Остальные ответили: "Нет, они сами выросли". Тогда маленькая обезьяна опять спросила: "Разве мы не можем собирать фрукты без разрешения старика?" Остальные ответили: "Да, можем". Маленькая обезьяна продолжала: "Тогда, почему мы должны зависеть от старика, почему мы все должны служить ему?"

Еще не кончила говорить маленькая обезьяна, как все обезьяны внезапно поняли и пробудились.

Той же ночью, увидев, что старик уснул, обезьяны разрушили барьеры, за которыми их держали и полностью разрушили частокол. Они также забрали фрукты, которые старик держал в хранилище, унесли их в лес и больше не возвращались. Вскоре после этого старик умер от голода."

Ю-ли-зи говорил: "Некоторые правят своими народами с помощью трюков, а не справедливых принципов. Разве они не похожи на повелителя обезьян? Они не подозревают о своей глупости. Как только их народ образумится, их трюки больше не срабатывают".

Необходимые источники политической власти

Принцип прост. Диктаторы нуждаются в помощи людей, которыми они правят, без этого они не в состоянии обеспечить и сохранить источники политической власти. Такие источники политической власти включают:

- Авторитет, уверенность людей, что власть является законной и что их моральный долг подчиняться ей;

- Человеческие ресурсы, число и значение лиц и групп, которые подчиняются, сотрудничают или предоставляют помощь правителям;

- Умения и знания, необходимые для режима, чтобы выполнять конкретные действия и предоставляемые сотрудничающими лицами и группами;

- Нематериальные факторы, психологические и идеологические факторы, заставляющие людей подчиняться и оказывать помощь правителям;

- Материальные ресурсы, степень контроля или доступа правителей к богатству, природные ресурсы, финансовые ресурсы, экономическая система, а также средства связи и транспорта;

- Санкции, наказания, грозящие или применяемые против непослушных или отказывающихся сотрудничать, чтобы заставить их подчиниться и сотрудничать, необходимые для существования режима и проведения его политики.

Все данные источники, однако, зависят от принятия режима, от подчинения и послушания населения, от сотрудничества многочисленных людей и многих институтов общества. Их присутствие не может быть гарантировано.

Полное сотрудничество, послушание и поддержка увеличивают число необходимых источников силы и, соответственно, расширяют возможности власти любого правительства.

С другой стороны, с сокращением сотрудничества с агрессорами и диктаторами со стороны народа и институтов может истощить источники силы, от которых зависят все правители. Без таких источников власть правителей ослабляется и в конечном итоге растворяется.

Естественно, диктаторы чувствительны к действиям и идеям, которые угрожают их возможностям поступать, как им хочется. Поэтому диктаторы предпочитают угрожать и наказывать тех, кто не подчиняется, бастует или отказывается сотрудничать. Однако это еще не все. Репрессии, даже жестокость, не всегда обеспечивают возврат к необходимому уровню подчинения и сотрудничества, позволяющему режиму функционировать.

Если, несмотря на репрессии, источники силы могут быть ослаблены или перекрыты на достаточное время, первоначальным результатом для диктатуры станут неуверенность и замешательство. Затем может последовать явное ослабление власти диктатуры. Со временем исчезновение источников силы может вызвать паралич и бессилие режима и, в серьезных случаях, его развал. Власть диктатуры, постепенно или быстро, исчезнет от политического истощения.

Из этого следует, что свободолюбие или тирания любого правительства в большой степени являются отражением решимости народа оставаться свободным и его желания и способности противостоять попыткам поработить его.

В противоположность распространенному мнению, даже тоталитарные диктатуры зависят от населения и общества, которым они правят. Как отметил политолог Карл В. Дойч в 1953 г: "Тоталитарная власть сильна только тогда, когда ее не нужно слишком часто употреблять. Если тоталитарную власть приходится использовать постоянно против всего населения, она едва ли останется сильной в течение длительного времени. Поскольку тоталитарные режимы требуют больше власти для управления своими подданными, чем другие формы правления, таким режимам требуется более широкая и надежная привычка к подчинению среди людей; более того, им приходится при необходимости полагаться на активную поддержку, по крайней мере, значительной части населения»[ii].

Английский теоретик права девятнадцатого века Джон Остин описал положение диктатуры перед лицом разочарованного народа. Остин утверждал, что если большинство населения полно решимости ликвидировать правительство и для этого готово терпеть репрессии, тогда мощь правительства, включая тех, кто его поддерживает, не спасет ненавистное правительство, даже при иностранной поддержке. Остин заключает, что борющийся народ невозможно вернуть к постоянному подчинению и покорности[iii].

Никколо Макиавелли еще ранее утверждал, что правитель, "...для которого все общество является врагом, не может чувствовать себя в безопасности; чем шире жестокость, тем слабее становится его режим"[iv].

Политическое применение на практике данных положений продемонстрировано героическими борцами сопротивления в Норвегии против нацистской оккупации и, как упоминалось в главе 1, мужественными поляками, немцами, чехами, словаками и многими другими, которые оказали сопротивление коммунистической агрессии и диктатуре и в конце концов способствовали крушению коммунистического правления в Европе. Это, конечно, не новое явление: случаи ненасильственного сопротивления известны еще примерно с 494 г д.н.э., когда плебеи лишили своей поддержки своих римских хозяев-патрициев[v]. Ненасильственная борьба применялась в различные эпохи народами не только Европы, но и Азии, Африки, обеих Америк, Австралазии и островов Тихого океана.

Таким образом, три важнейших фактора, определяющие, до какой степени власть правительства будет контролироваться или оставаться бесконтрольной, включают: (1) относительное стремление населения устанавливать границы власти правительства; (2) сравнительная способность независимых организаций и институтов подданных коллективно перекрывать источники силы; (3) относительная способность населения отказывать в согласии и поддержке.

Центры демократической власти

Одной из характеристик демократического общества является существование множества неправительственных групп и институтов, независимых от государства. Например, сюда входят семьи, религиозные организации, культурные ассоциации, спортивные клубы, экономические институты, профсоюзы, ассоциации студентов, политические партии, деревни, ассоциации по месту жительства, кружки садоводов, правозащитные организации, музыкальные группы, литературные общества и др. Такие органы важны преследованием собственных целей, а также помощью в достижении социальных целей.

Кроме того, данные органы имеют большое политическое значение. Они обеспечивают групповую и институциональную основу, с помощью которой люди могут оказывать влияние на управление обществом или препятствовать другим группам или правительству, когда те несправедливо ущемляют их интересы, препятствуют деятельности или достижению целей. Отдельные лица, не являющиеся членами таких групп, обычно не могут оказать значительное влияние на остальную часть общества, не говоря уже о правительстве, и, конечно же, о диктатуре.

Соответственно, если автономия и свобода таких органов отбирается диктатурой, население становится сравнительно беспомощным. Кроме того, если подобные институты сами могут находиться под диктаторским контролем центрального режима или заменяться новыми подконтрольными организациями, их можно использовать для господства как над отдельными членами, так и над слоями общества.

Однако если можно сохранить или возвратить автономию и свободу таких независимых гражданских институтов (от контроля правительства), они становятся весьма важными для применения политического неповиновения. Общей чертой приведенных примеров разрушения или ослабления диктатуры является решительное массовое применение политического неповиновения со стороны населения и его институтов.

Как говорилось выше, данные центры силы обеспечивают институциональную основу, с помощью которой население может оказывать давление или сопротивление диктаторскому правлению. В будущем они станут частью важнейшей структурной основы свободного общества. Таким образом, сохранение их независимости и развитие часто является обязательным условием успеха освободительной борьбы.

Если же диктатура с успехом разрушила или поставила под контроль независимые органы общества, важно, чтобы борцы создали новые независимые социальные группы и институты или вернули демократическое управление оставшимися или частично контролируемыми органами. Во время венгерской революции 1956-1957 гг возникло множество истинно демократических советов, которые даже объединялись друг с другом, образовав на несколько недель целую объединенную систему институтов и органов самоуправления. В Польше в конце 1980 г рабочие создали подпольные профсоюзы Солидарность и в некоторых случаях брали под контроль официальные профсоюзы, находящиеся под коммунистическим управлением. Такие институциональные изменения могут иметь весьма важные политические последствия.

Естественно, сказанное не означает, что ослабление и разрушение диктатуры - легкая задача, или что каждая попытка увенчается успехом. Конечно, это не означает, что борьба не приведет к жертвам, так как служители диктаторов будут давать отпор в попытке заставить население возобновить сотрудничество и послушание.

Однако приведенный выше анализ власти означает, что преднамеренное разрушение диктатуры возможно. Диктатура обладает характерными особенностями, которые делают ее весьма чувствительной к умело применяемому политическому неповиновению. Рассмотрим данные особенности более подробно.

Слабости диктатуры

Диктатура часто представляется неуязвимой. Служба разведки, полиция, вооруженные силы, тюрьмы, концентрационные лагеря и карательные отряды подконтрольны нескольким представителям власти. Финансы страны, ее природные ресурсы и производственные мощности часто произвольно разоряются диктаторами для осуществления своей диктаторской воли.

Напротив, демократические оппозиционные силы часто представляются чрезвычайно слабыми, неэффективными и безвластными. Такое восприятие неуязвимости в сравнении с беспомощностью делает эффективную борьбу маловероятной.

Нахождение Ахиллесовой пяты

Миф из греческой классики хорошо иллюстрирует уязвимость якобы неуязвимых. Ахиллеса невозможно было ранить, меч не проникал в его тело. По преданию, еще в детском возрасте мать Ахиллеса искупала его в водах волшебной реки Стикс, что предохранило его тело от всех опасностей. Однако оставалась одна проблема. Поскольку ребенка держали за пятку, чтобы его не унесло течением, волшебная вода не омыла данную часть его тела. Когда Ахиллес вырос, все считали его неуязвимым для вражеского оружия. Однако в битве против Трои, вражеский солдат, по инструкции тех, кто знал слабость Ахиллеса, нацелил стрелу на его незащищенную пятку, единственное место, в которое его можно было ранить. Рана оказалась смертельной. Сегодня фраза "Ахиллесова пята" означает уязвимое место человека, плана или учреждения, которое не защищено в случае нападения.

Тот же принцип относится и к безжалостным диктатурам. Они также могут быть разгромлены, быстро и при минимальных потерях, если их слабости определены и атака концентрируется именно на них.

Слабости диктатур

Слабости диктатур включают:

1. Сотрудничество множества людей, групп или институтов, необходимых для управления системой, может быть ограничено или прекращено.

2. Требования и результаты прошлой политики режима несколько ограничивают его способность вырабатывать и проводить в жизнь конфликтную политику в настоящее время.

3. Система в своем функционировании может стать инертной, менее способной быстро адаптироваться к новой ситуации.

4. Люди и ресурсы, уже выделенные для выполнения существующих задач, не могут быть легко перенацелены на выполнение новых требований.

5. Подчиненные, боясь вызвать недовольство начальства, могут давать неточную или неполную информацию, необходимую для принятия решений диктаторами.

6. Идеология может стать расплывчатой, а мифы и символы системы шаткими.

7. Если существует сильная идеология, влияющая на восприятие реальности, строгая приверженность ей может вызвать невнимание к действительным условиям и потребностям.

8. Снижение эффективности и компетентности бюрократического аппарата или чрезмерный контроль и регулирование могут сделать неэффективными политику и функционирование системы.

9. Внутренние институциональные конфликты и личное соперничество и вражда могут повредить или даже разложить функционирование диктатуры.

10. Интеллигенция и студенты могут проявлять беспокойство в ответ на складывающиеся условия, ограничения, доктринерство и репрессии.

11. Общество в целом со временем может стать апатичным, скептическим или даже враждебным по отношению к режиму.

12. Могут обостриться региональные, классовые, культурные или национальные конфликты.

13. Иерархия власти диктатуры всегда до некоторой степени нестабильна, а временами чрезвычайно нестабильна. Отдельные лица не только сохраняют свое положение в системе, они продвигаются в должности или переводятся на другие позиции, или же устраняются и заменяются другими лицами.

14. Отдельные круги полицейских или вооруженных сил могут действовать в собственных интересах, даже против воли авторитетных диктаторов, включая переворот.

15. Для новой диктатуры требуется время, чтобы укрепить свое положение.

16. Поскольку решения в рамках диктатуры принимаются весьма немногими людьми, вероятны ошибки в суждениях, политике или действиях.

17. Если режим в попытках избежать таких ошибок прибегает к децентрализации контроля и принятия решений, его контроль над центральным уровнем власти может быть еще более ослаблен.

Атака на слабости диктатуры

Зная о таких естественных слабостях, демократическая оппозиция может попытаться намеренно усугубить "Ахиллесову пяту" в целях добиться коренных изменений системы или разрушить ее.

В таком случае, вывод ясен: несмотря на кажущуюся мощь, все диктатуры имеют слабости, внутреннюю неэффективность, личную вражду, институциональную неэффективность, конфликты между организациями и ведомствами. Такие слабости со временем имеют тенденцию снижать эффективность режима и делать его уязвимым к изменению условий и решительному сопротивлению. Не все, что режим планирует, исполняется. Временами, например, даже прямые приказы Гитлера не выполнялись, так как его подчиненные в иерархии оказывались их выполнять. Иногда диктаторский режим даже может быстро развалиться, как было отмечено выше.

Это не означает, что диктатуры могут разрушаться без риска и жертв. Любой курс борьбы за освобождение предполагает риск и потенциальные страдания и требует времени для осуществления. Кроме того, естественно, что никакие действия не гарантируют быстрый успех в любой ситуации. Однако борьба, направленная на определенные слабости диктатуры, имеет больше шансов на успех, чем та, которая нацелена на наиболее сильные стороны диктатуры. Вопрос в том, каким образом такая борьба ведется.

5. Существующая власть

В главе 1 мы отмечали, что вооруженное сопротивление диктатуре бьет не по самому слабому месту, а наоборот, по наиболее сильному. Избрав соперничество в области вооруженных сил, снабжения боеприпасами, технологии изготовления оружия и т.д., движение сопротивления ставит себя в весьма невыгодное положение. Диктатура почти всегда в этих областях имеет подавляющее преимущество. Опасность полагаться на спасение со стороны иностранных государств также обсуждалась. В главе 2 мы рассмотрели проблемы выбора переговоров в качестве способа ликвидации диктатуры.

В таком случае, какие пути существуют для демократической оппозиции, которые дали бы ей значительное преимущество и усугубили обнаруженные слабости диктатуры? Какой способ действий может основываться на теории политической власти, обсуждаемой в главе 3? Альтернативным выбором является политическое неповиновение.

Политическое неповиновение обладает следующими характеристиками:

- Оно не признает, что исход борьбы будет решаться средствами, избранными диктатурой.

- Диктатуре трудно бороться с ним.

- Оно может значительно усугубить слабости диктатуры и перекрыть ее источники силы.

- Оно на деле может распространяться широко или концентрироваться на конкретной цели.

- Оно приводит к ошибкам в суждении или действиях диктаторов.

- Оно может эффективно вовлекать население в целом или общественные группы и институты в борьбу за ликвидацию жестокой власти отдельных лиц.

- Оно помогает распределить реальную власть в обществе, расширяя возможности построения и поддержания демократического общества.

Ведение ненасильственной борьбы

Подобно вооруженным силам, политическое неповиновение может быть использовано в различных целях, от оказания влияния на противников с целью вызвать определенные действия или создания условий для мирного разрешения конфликта до разрушения ненавистного режима. Однако политическое неповиновение проводится способами, отличными от насилия. Несмотря на то, что оба способа являются средствами ведения борьбы, они предполагают различные методы и вызывают различные последствия. Способы проведения и результаты вооруженного конфликта хорошо известны. В целях запугивания, поражения, уничтожения и разрушения используется физическое оружия.

Ненасильственная борьба намного более сложное и разнообразное средство борьбы, чем насилие. Вместо насилия, борьба ведется психологическим, социальным, экономическим и политическим оружием, применяемым населением и общественными институтами. Такое оружие известно под различными именами протестов, забастовок, отказа в сотрудничестве, бойкотов, выражения недовольства и народного самоуправления. Как указывалось выше, любое правительство может править постольку, поскольку оно способно пополнять необходимые источники силы путем сотрудничества, подчинения и послушания со стороны населения и общественных институтов. В отличие от насилия, политическое неповиновение обладает уникальной способностью перекрывать такие источники власти.

Ненасильственное оружие и дисциплина

Распространенной ошибкой прошлых кампаний политического неповиновения являлась ставка всего на один или два метода, например, забастовки и массовые демонстрации. На деле же существует множество методов, позволяющих стратегам сопротивления по мере необходимости концентрировать борьбу или распылять ее.

Известно примерно двести конкретных методов ненасильственных действий, на деле их наверняка намного больше. Такие методы разбиваются на три общих категории: протест и убеждение, отказ от сотрудничества и вмешательство. Методы ненасильственного протеста и убеждения в основном включают символические демонстрации, в том числе процессии, марши и пикеты (54 метода). Отказ от сотрудничества разделяется на четыре подкатегории: (а) отказ в социальном сотрудничестве (16 методов), (б) отказ в экономическом сотрудничестве, в том числе, бойкоты (26 методов) и забастовки (23 метода), и отказ в политическом сотрудничестве (38 методов). Ненасильственное вмешательство с использованием психологических, физических, социальных, экономических или политических средств, таких как голодовка, ненасильственная оккупация и параллельное самоуправление (41 метод), образует последнюю группу. Список 198 методов включен в настоящую публикацию в качестве Приложения.

Использование значительного числа методов, тщательно отобранных, последовательно и широко применяемых, включенных в контекст мудрой стратегии и соответствующей тактики, осуществляемых обученными гражданами, может создать серьезные проблемы для любого незаконного режима. Это относится ко всем диктатурам.

В отличие от средств вооруженной борьбы, методы ненасильственной борьбы могут концентрироваться непосредственно на фундаментальных вопросах. Например, поскольку проблема диктатуры лежит в основном в политической плоскости, совершенно необходимо использовать политические формы ненасильственной борьбы. Они должны включать в себя непризнание легитимности диктаторов и отказ от сотрудничества с их режимом. Отказ от сотрудничества может также быть направленным против определенной политики. Время от времени можно незаметно или даже секретно практиковать намеренные задержки и отсрочки, в то же время открытое неповиновение и оппозиционные публичные демонстрации и забастовки могут проводиться у всех на виду.

С другой стороны, если диктатура уязвима для экономического давления или многие жалобы населения являются экономическими, в таком случае наиболее подходящими методами сопротивления могут оказаться экономические действия, такие как бойкоты или забастовки. Попытки диктаторов использовать экономическую систему можно встретить общими забастовками ограниченного масштаба, замедленной работой и отказом работать (или исчезновением) незаменимых экспертов. Селективное использование различных типов забастовок можно использовать в ключевые моменты производства, транспортировки, поставок сырья и распределения продукции.

Некоторые методы ненасильственной борьбы требуют от людей совершать поступки, не связанные с их повседневной жизнью, например, раздавать листовки, издавать подпольную прессу, объявлять голодовку и устраивать сидячую забастовку на улице. Такие методы для некоторых людей могут оказаться трудными, кроме исключительных ситуаций.

Другие методы ненасильственной борьбы, наоборот, требуют, чтобы люди продолжали жить своей нормальной жизнью, хотя и на другой манер. Например, люди приходят на работу вместо забастовки, но намеренно работают медленнее и менее эффективно, чем обычно. Более часто возникают намеренные "ошибки". Кто-то в определенный момент "заболел" или "не может работать". Или же можно просто отказаться работать. Кто-то может участвовать в религиозной церемонии, когда данное действие выражает не только религиозные, но и политические убеждения. Люди могут совершать действия по защите детей от пропаганды путем обучения на дому или на подпольных курсах обучения. Некоторые могут отказаться вступить в определенные "рекомендуемые" или требуемые организации, в которые не было свободного приема в прошлом. Подобие таких типов действий обычной деятельности людей и ограниченное отклонение от их нормальной жизни может намного облегчить людям участие в национальной освободительной борьбе.

Поскольку ненасильственная борьба и насилие осуществляются принципиально различными способами, даже ограниченное насильственное сопротивление в ходе кампании политического неповиновения будет вредным, так как сдвинет борьбу в область, в которой диктаторы имеют подавляющее преимущество (вооружения). Дисциплина ненасильственных действий является ключом к успеху и должна поддерживаться, несмотря на провокации и жестокости диктаторов и их агентов.

Соблюдение дисциплины ненасильственных действий против противников, применяющих насилие, способствует работе четырех механизмов изменения ненасильственной борьбы (описаны ниже). Дисциплина ненасильственных действий также чрезвычайно важна в процессе политического джиу-джитсу. В данном процессе откровенная жестокость режима против явно ненасильственных действий оппозиции наносит политический удар по позиции диктаторов, вызывая недовольство в их собственных рядах, а также укрепляя поддержку участников сопротивления среди населения вообще, обычных сторонников режима и третьих лиц.

Однако в некоторых случаях ограниченное насилие против диктатуры может оказаться неизбежным. Гнев и ненависть к режиму может привести к взрыву насилия. Кроме того, некоторые группы могут не согласиться остановить насильственные действия, хотя и признают важную роль ненасильственной борьбы. В таких случаях нет необходимости отказываться от политического неповиновения. Однако требуется как можно дальше развести насильственные действия и ненасильственные. Это необходимо сделать в отношении географического нахождения, групп населения, времени и целей проведения. В противном случае насилие может оказать губительный эффект на потенциально гораздо более мощное и успешное использование политического неповиновения.

Исторические данные показывают, что, хотя в ходе политического неповиновения можно ожидать жертв и пострадавших, их число будет гораздо меньше, чем число жертв при вооруженных действиях. Кроме того, данный тип борьбы не продлевает бесконечный цикл убийств и жестокости.

Ненасильственная борьба предполагает и имеет тенденцию утраты боязни правительства или его репрессий (или приобретение контроля над ней). Такая утеря боязни или контроль над ней является ключевым элементом разрушения власти диктаторов над всем населением.

Открытость, секретность и высокие стандарты

Секретность, обман и подпольная деятельность представляют собой весьма трудную проблему для движения, использующего ненасильственные действия. Часто невозможно скрыть от политической полиции и секретных служб свои намерения и планы. С точки зрения перспектив движения, секретность не только связана со страхом, она способствует возникновению чувства страха, что гасит дух сопротивления и сокращает число людей, которые могут участвовать в данной акции. Секретность также способна вызвать подозрения и обвинения, часто несправедливые, внутри движения, в отношении того, кто является информатором или агентом противника. Секретность также может повлиять на способность движения оставаться ненасильственным. В отличие от нее, открытость намерений и планов не только оказывает противоположное действие, но и помогает создать впечатление, что движение сопротивления является весьма мощным. Конечно, проблема более сложна, чем представляется на первый взгляд, и в действиях сопротивления имеются важные аспекты, требующие секретности. В конкретной ситуации для тех, кто посвящен в динамику ненасильственной борьбы и знает о средствах наблюдения диктатуры, требуется оценка, основанная на надежной информации.

Редактирование, печатание и распространение подпольных публикаций, использование нелегальных передач радио внутри страны и сбор разведывательной информации об операциях диктатуры являются специальными действиями ограниченного масштаба, требующими высокой степени секретности.

Поддержание высокой дисциплины в ненасильственных акциях требуется на всех стадиях конфликта. Такие факторы, как бесстрашие и поддержание дисциплины ненасильственных действий, требуются всегда. Важно помнить, что для осуществления конкретных изменений часто требуется участие большого количества людей. В то же время, такое количество людей в качестве надежных участников можно обеспечить, лишь поддерживая высокие стандарты организации движения.

Изменение соотношения сил

Стратегам необходимо помнить, что конфликт с применением политического неповиновения является постоянно меняющимся полем борьбы с непрерывным взаимодействием действий и противодействий. Нет ничего статичного. Соотношение сил может постоянно и быстро меняться. Это становится возможным, если участники сопротивления упорно продолжают ненасильственные действия, несмотря на репрессии.

Вариантов соотношений сил участвующих сторон в такого рода конфликтной ситуации значительно больше, чем в конфликтах с применением насилия, они возникают быстрее и имеют гораздо более разнообразные политически значимые последствия. Благодаря такому разнообразию, конкретные акции участников сопротивления могут иметь последствия, далеко выходящие за рамки определенного времени или места проведения. Такие последствия будут отзываться эхом и способствовать усилению или ослаблению той или иной группы.

Кроме того, группа, применяющая ненасильственные действия, может оказывать влияние, увеличивающее или уменьшающее относительную силу группы противника в значительно большей степени, чем в вооруженных конфликтах. Например, дисциплинированное мужественное ненасильственное сопротивление перед лицом жестокости диктаторов может вызвать обеспокоенность, недовольство, неуверенность или, в экстремальных ситуациях, даже восстание среди собственных солдат диктаторов и населения. Данное сопротивление также может привести к широкому международному осуждению диктатуры. Кроме того, умелое, дисциплинированное и последовательное использование политического неповиновения может привести ко все более широкому участию в сопротивлении людей, которые обычно оказывают пассивную поддержку диктатуре или, как правило, остаются нейтральными в конфликте.

Четыре механизма изменений

Ненасильственная борьба вызывает изменения четырьмя способами. Первый механизм наименее вероятен, хотя были случаи его проявления. Если члены группы противника эмоционально тронуты страданиями от репрессий против мужественных участников ненасильственного сопротивления или рационально убеждаются в справедливости дела движения сопротивления, они могут принять цели участников сопротивления. Данный механизм называется переменой убеждений. Хотя случаи перемены убеждений в ходе ненасильственных акций случаются, это происходит редко и в большинстве конфликтов не наблюдается или встречается не в широких масштабах.

Гораздо чаще ненасильственная борьба приводит к такому изменению конфликтной ситуации и общества, что противник просто не может поступать так, как хотел бы. Именно такое изменение вызывают остальные три механизма: приспособление, ненасильственное принуждение и разрушение. Который из них возникает, зависит от той степени, в которой относительное и абсолютное соотношение сил меняется в пользу демократов.

Если на повестке дня стоят вопросы, не имеющие фундаментального характера, требования оппозиции в ходе ограниченной кампании не рассматриваются, как угрожающие, а противостояние в некоторой степени изменило соотношение сил, данный конфликт может привести к заключению соглашения, сделке или компромиссу. Например, многие забастовки заканчиваются таким способом, когда каждая из сторон добивается некоторых из своих целей, но ни одна не получает всего. Правительство может рассматривать такое соглашение в качестве позитивного, например, для ослабления напряженности, создания впечатления "справедливости" или укрепления международной репутации режима. Поэтому важно тщательно отбирать проблемы, по которым можно заключать соглашения путем механизма приспособления. Борьба за свержение диктатуры к таким проблемам не принадлежит.

Ненасильственная борьба может оказаться гораздо боле мощной, чем представляется из рассмотрения механизмов перемены убеждений или приспособления. Массовый отказ в сотрудничестве и неповиновение могут настолько изменить социальную и политическую обстановку, особенно соотношение сил, что способность диктатуры контролировать экономический, социальный и политический процесс управления обществом на деле исчезает. Вооруженные силы противника могут стать настолько ненадежными, что они просто не могут подчиняться приказам, касающимся репрессий против участников сопротивления. Хотя лидеры противника остаются у власти и по-прежнему преследуют свои изначальные цели, они потеряли способность к эффективным действиям. Это называется ненасильственным принуждением.

В некоторых экстремальных ситуациях условия, вызывающие ненасильственное принуждение, приводят к еще более значительным результатам. Руководство противника теряет способность к действиям и его собственная структура власти распадается. Самоуправление, отказ сотрудничать и неповиновение участников сопротивления становится настолько широким, что у противника не остается даже видимости контроля над ними. Бюрократический аппарат отказывается подчиняться своему руководству. Войска и полиция противника поднимают мятеж. Традиционные последователи противника и население откалываются от бывшего руководства, отказывая ему в праве управлять. Поэтому их поддержка и подчинение прекращаются. Четвертый механизм изменений, развал системы противника настолько полон, что у него нет даже необходимой силы сдаться. Режим просто разваливается на части.

При планировании стратегии освобождения необходимо учитывать данные четыре механизма. Иногда они срабатывают случайно. Однако выбор одного или более из таких механизмов изменения в ходе конфликта дает возможность сформулировать конкретные взаимодополняющие элементы стратегии. Выбор механизма (или механизмов) зависит от множества факторов, в том числе, от абсолютного и относительного соотношения сил противоборствующих групп, а также подходов и целей группы, ведущей ненасильственную борьбу.

Эффект демократизации политического неповиновения

В отличие от централизованного воздействия силовых санкций, использование методов ненасильственной борьбы способствует демократизации политического общества по нескольким направлениям.

Одна из сторон демократического воздействия является отрицательной. В отличие от средств вооруженной борьбы, данный метод не включает репрессивных мер под руководством правящей элиты, которые можно было бы направить против населения с целью установить или поддержать диктатуру. Лидеры движения политического неповиновения могут оказывать влияние или давление на своих сторонников, но они не могут бросить их в тюрьму или казнить их за то, что те не согласны с ними или перешли к другим лидерам.

Другая сторона эффекта демократизации является положительной. Ненасильственная борьба дает населению средства сопротивления, которые можно использовать для достижения и защиты своих свобод против существующих или потенциальных диктаторов. Ниже приводятся некоторые из положительных элементов эффекта демократизации, связанных с ненасильственной борьбой:

- Опыт ведения ненасильственной борьбы может повысить уверенность в себе населения в противостоянии угрозам режима и его способности противостоять репрессиям, связанным с насилием.

- Ненасильственная борьба предоставляет средства отказа от сотрудничества и неповиновения, с помощью которых население может оказать сопротивление недемократическому правлению любой диктаторской группы.

- Ненасильственная борьба может использоваться для утверждения практики демократических свобод, например, свободы слова, свободы прессы, независимых организаций и свободы собраний перед лицом репрессивного управления.

- Ненасильственная борьба весьма способствует выживанию, возрождению и укреплению независимых групп и институтов общества, описываемых выше. Они являются важными для демократии, так как способны мобилизовать силу населения и ограничить реальную мощь любого потенциального диктатора.

- Ненасильственная борьба дает средства, при помощи которых население может оказывать воздействие на репрессивные акции полиции и вооруженных сил, принадлежащих диктаторскому правительству.

- Ненасильственная борьба дает методы, с помощью которых население и независимые институты могут в интересах демократии ограничить или перекрыть источники силы правящей элиты, создав угрозу ее способности продолжать властвовать.

Сложность ненасильственной борьбы

Как можно заметить из данного обсуждения, ненасильственная борьба является сложным инструментом социальных действий, включающим множество методов, ряд механизмов изменений, а также имеющим конкретные требования к поведению. Для того чтобы стать эффективным, в особенности против диктатуры, политическое неповиновение требует тщательного планирования и подготовки. Будущие участники должны понимать, что от них требуется. Необходимо найти требуемые ресурсы. Стратегам необходимо заранее проанализировать, каким образом наиболее эффективно применить ненасильственную борьбу. Переключим наше внимание на этот жизненно важный элемент: необходимость в стратегическом планировании.

6. Необходимость в стратегическом планировании

Кампании политического неповиновения против диктатуры можно начинать различными способами. В прошлом такая борьба почти всегда была незапланированной и во многом случайной. Конкретные обиды, с которых начинались акции в прошлом, весьма разнообразны, но часто включали новые жестокости, арест или убийство уважаемой личности, новую репрессивную политику или приказ, нехватку продовольствия, неуважение религиозных верований или годовщины связанного с этим события. Иногда определенный акт диктатуры настолько приводил в ярость население, что оно начинало акции, совершенно не представляя, чем они могут закончиться. В других случаях мужественная личность или небольшая группа начинала акцию, которая приводила к поддержке. Конкретная обида может быть воспринята другими как то, что они также испытали на себе, и они также могут присоединиться к борьбе. Иногда отдельный призыв к сопротивлению от небольшой группы или отдельной личности может вызвать неожиданно широкий отклик.

Хотя спонтанность несет в себе некоторые положительные качества, она также имеет и недостатки. Часто участники демократического движения не ожидали жестокости диктатуры, не выдерживали страданий и сопротивление терпело поражение. Временами отсутствие планирования приводило к случайным решениям со стороны демократов, с гибельными результатами. Даже если система угнетения бывала свергнута, отсутствие планирования в организации перехода к демократической системе способствовало возникновению новой диктатуры.

Реалистическое планирование

Незапланированные народные выступления, несомненно, будут играть большую роль в борьбе против диктатуры в будущем. Однако в настоящем существует возможность определить наиболее эффективные способы свержения диктатуры, определить момент, когда политическая ситуация и настроение народа благоприятны и выбрать метод начала кампании. В таких обстоятельствах для выбора эффективных путей завоевания свободы требуется весьма тщательный анализ, основанный на реалистичной оценке ситуации и возможностей населения.

При наличии желания чего-то достичь, полезно спланировать, как это сделать. Чем важнее цель или чем серьезнее последствия неудачи, тем важнее становится планирование. Стратегическое планирование повышает вероятность того, что будут мобилизованы и эффективно использованы все ресурсы. Это в особенности относится к демократическому движению, которое обладает ограниченными ресурсами и последователи которого подвергаются опасности, но которое при этом пытается свергнуть мощную диктатуру. В отличие от него, диктатура обычно имеет доступ к обширным материальным ресурсам, обладает организационной мощью и способностью предпринимать жестокие действия.

"Планировать стратегию" - означает рассчитать последовательность действий, которые с большой вероятностью приведут от существующего положения к желаемому положению в будущем. Применительно к данной теме, это должно привести от диктатуры к будущей демократической системе. План достижения такой цели обычно состоит из последовательности кампаний и других организованных акций, направленных на поддержку угнетенного населения и общества и ослабление диктатуры. Отметим, что целью является не просто свержение существующей диктатуры, но создание демократической системы. Генеральная стратегия, которая ограничивает свои цели просто свержением существующей диктатуры, рискует создать еще одного тирана.

Трудности планирования

Некоторые сторонники свободы в различных частях мира не заботятся о том, чтобы тщательно продумать проблему путей завоевания свободы. Лишь иногда такие энтузиасты признают чрезвычайную важность тщательного стратегического планирования еще до начала действий. В результате планирование почти всегда отсутствует.

Почему так происходит, что люди, которые мечтают обеспечить политическую свободу своему народу, так редко готовят всеобъемлющий стратегический план достижения данной цели? К сожалению, часто большинство членов групп демократической оппозиции не понимают необходимости стратегического планирования, не привыкли или не обучены стратегическому мышлению. Это нелегкая задача. Постоянно преследуемые диктатурой, чрезвычайно загруженные текущими делами, лидеры сопротивления часто недостаточно защищены и не имеют времени для выработки навыков стратегического мышления.

Вместо этого распространенной схемой является простая реакция на инициативы диктатуры. Таким образом, оппозиция всегда защищается, стремится сохранить ограниченные свободы или бастионы свободы, в лучшем случая замедляя установление диктаторского контроля или создавая некоторые проблемы для новой политики режима.

Конечно, некоторые личности или группы не видят необходимости в широком долгосрочном планировании освободительного движения. Вместо этого они наивно считают, что если они просто будут настойчиво, твердо и достаточно долго провозглашать свою цель, она каким-то образом осуществится. Другие предполагают, что если они перед лицом существующих проблем просто живут и наблюдают в соответствии со своими принципами и идеалами, то они делают все, что могут, для их осуществления. Поддержка гуманитарных целей и приверженность идеалам - это великолепно, но совершенно недостаточно для свержения диктатуры и достижения свободы.

Другие противники диктатуры могут наивно считать, что если они будут использовать достаточно насилия, то наступит свобода. Но, как отмечалось выше, насилие не дает гарантии успеха. Вместо освобождения оно может привести к поражению, массовым страданиям или к тому и другому. В большинстве случаев диктатура лучше подготовлена к насильственной борьбе, а военные редко сочувствуют демократам, если вообще такое случается.

Существуют активисты, которые "чувствуют", что они должны делать, и на этом основывают свои действия. Такой подход является не только эгоцентричным, он не может дать никакого руководства для создания генеральной стратегии освобождения.

Действия, основанные на "блестящей идее", пришедшей кому-то в голову, также имеют свои недостатки. Вместо этого требуется действие, основанное на тщательном просчете "следующего шага" на пути к свержению диктатуры. Без стратегического анализа лидеры сопротивления часто не могут знать, каков должен быть этот "следующий шаг", так как они не продумали тщательно последовательность конкретных шагов, требуемых для одержания победы. Творчество и блестящие идеи весьма важны, но их необходимо использовать для улучшения стратегического положения демократических сил.

Прекрасно зная о множестве действий, которые можно предпринять против диктатуры, но не представляя, с чего начинать, некоторые советуют: "Делайте все одновременно". Это может оказаться полезным, но, конечно, это невозможно, особенно для сравнительно слабых движений. Более того, такой подход не дает подсказки, с чего начать, на чем сконцентрировать усилия и как использовать ограниченные ресурсы.

Другие личности и группы могут признавать необходимость какого-то планирования, но способны делать это лишь на краткосрочной или тактической основе. Они могут не понимать, что долгосрочное планирование необходимо или возможно. Иногда они не способны мыслить и анализировать стратегически, позволяя себе постоянно отвлекаться на сравнительно мелкие вопросы, часто отвечая на действия противника вместо того, чтобы захватить инициативу в руки демократического движения. Посвящая много усилий краткосрочным действиям, такие руководители часто не продумывают несколько альтернативных путей борьбы, которые бы направляли общие усилия, постоянно приближая их к достижению цели.

Некоторые демократические движения не разрабатывают всеобъемлющую стратегию свержения диктатуры и концентрируют усилия на текущих проблемах по другой важной причине. У них нет внутреннего убеждения в том, что диктатура может быть свергнута их собственными усилиями. Поэтому планирование таких действий рассматривается ими, как романтическая трата времени или занятие бесполезным делом. Люди, ведущие борьбу за свободу против могущественных жестоких диктатур, часто противостоят настолько огромной военной и полицейской мощи, что по их представлениям диктатура способна сделать все по своей воле. Но даже без реальной надежды такие люди противостоят диктатуре по причине своей честности и, возможно, для истории. Хотя они никогда этого не признают и, возможно, даже сами не сознательно не думают об этом, их действия представляются им безнадежными. Поэтому для них долговременное стратегическое планирование не имеет значения.

Результаты такого отсутствия стратегического планирования часто плачевны: силы движения распыляются, действия не эффективны, энергия тратится на мелкие проблемы, преимущества не используются, а жертвы бесполезны. Если демократы не будут разрабатывать стратегических планов, они едва ли добьются своей цели. Плохой план, случайное сочетание акций не продвинут вперед широкое движение сопротивления. Вместо этого вполне вероятно расширение контроля и власти диктатуры.

К сожалению, поскольку всеобъемлющие стратегические планы освобождения редко или никогда не разрабатываются, диктатуры представляются гораздо более стабильными, чем они на деле являются. Они живут годами или десятилетиями дольше, чем необходимо.

Четыре важных термина стратегического планирования

Для целей стратегического мышления необходимо внести ясность в значение четырех основных терминов.

Генеральная стратегия является концепцией, которая используется для координации и непосредственного применения всех соответствующих и имеющихся ресурсов (экономических, человеческих, моральных, политических, организационных и т.д.) группы, которая стремится достичь своих целей в конфликте.

Генеральная стратегия, обращая главное внимание на цели группы и ресурсы в конфликте, определяет наиболее подходящие методы действий (например, обычные вооруженные действия или ненасильственная борьба), осуществляемых в ходе конфликта. При разработке стратегического плана лидерам движения необходимо оценить и спланировать, какие виды давления и влияния должны быть оказаны на противника. Далее, генеральная стратегия должна включать решения по условиям и временным рамкам, в которых требуется проводить начальную и последующие кампании сопротивления.

Генеральная стратегия создает основные рамки для выбора более узкой стратегии ведения борьбы. Генеральная стратегия также определяет постановку общих задач конкретным группам и распределение ресурсов между ними для использования в борьбе.

Стратегия является концепцией того, как наилучшим образом добиться конкретных целей в конфликте, действуя в рамках генеральной стратегии. Стратегия отвечает на вопрос, вступать ли в борьбу, когда и как ее вести, а также как добиться максимальной эффективности в борьбе за достижение определенных целей. Стратегия иногда сравнивается с замыслом художника, в то время как стратегический план - с архитектурными чертежами[i].

Стратегия может также включать усилия по созданию настолько благоприятной стратегической ситуации, что противник убедится в своем неизбежном поражении в случае открытого конфликта, и поэтому капитулирует без открытой борьбы. В противном же случае, если не капитулирует, благоприятная стратегическая ситуация обеспечит победу демократов. Стратегия также включает действия по использованию одержанных побед.

Применительно к ходу самой борьбы, стратегический план дает общее представление, как должна развиваться кампания и как ее различные компоненты должны сочетаться, чтобы наиболее способствовать достижению ее целей. Это предполагает умелое использование конкретных боевых групп в операциях более малого масштаба. Планирование мудрой стратегии должно принимать во внимание требования к успешному применению различных избранных форм борьбы в ходе операции. Различные формы борьбы предполагают различные требования. Естественно, просто выполнение "требований" не достаточно для достижения успеха. Могут потребоваться и дополнительные факторы.

При разработке стратегии демократы обязаны четко сформулировать свои цели и определить методы оценки эффективности усилий, предпринимаемых для их достижения. Такое определение и анализ позволяют стратегам составить точные требования для достижения каждой из поставленных целей. Необходимость ясности точно также касается и тактического планирования.

Тактика и методы действий используются для осуществления стратегии. Тактика означает умелое использование имеющихся в наличии сил с наибольшей выгодой в невыгодной ситуации. Тактикой является действие ограниченного масштаба, предпринятое для достижения ограниченной цели. Выбор тактики основывается на концепции того, каким образом на определенной фазе конфликта использовать имеющиеся средства борьбы для проведения в жизнь стратегии. Для повышения эффективности следует с постоянным вниманием выбирать и применять тактику и методы, которые способствуют достижению стратегических целей. Тактические победы, которые не ускоряют достижение стратегических целей, могут в конечном итоге оказаться бесполезной тратой энергии.

Таким образом, тактика занимается действиями ограниченного масштаба, предпринимаемыми в рамках широкой стратегии, точно так же, как стратегия является частью генеральной стратегии. Тактика всегда связана с борьбой, в то время как стратегия предполагает более широкие действия. Конкретная тактика может быть понята лишь как часть общей стратегии битвы или кампании. Тактика применяется в более коротких периодах времени, чем стратегия, в более узких областях (географических, институциональных и др.), более ограниченным числом людей или с более ограниченными целями. При ненасильственных акциях различие между тактической целью и стратегической целью частично зависит от того, является ли цель акции мелкой или важной.

Для достижения стратегических целей выбираются наступательные тактические действия. Тактические бои являются средствами создания условий, благоприятных для нанесения решающего удара по противнику. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы те, кто отвечают за планирование и проведение тактических операций, могли умело оценить ситуацию, используя для этого наиболее подходящие методы. Потенциальные участники должны быть обучены использованию избранных способов и конкретных методов действий.

Метод означает конкретное оружие или средство действия. В рамках способа ненасильственной борьбы такие средства включают десятки определенных форм борьбы (например, многочисленные виды забастовок, бойкотов, отказа от политического сотрудничества и т.п.), перечисленных в главе 5. (См. также Приложение).

Разработка ответственного и эффективного стратегического плана для ненасильственной борьбы зависит от тщательной формулировки и выбора генеральной стратегии, стратегии, тактики и методов.

Основной мыслью данной дискуссии является то, что при тщательном стратегическом планировании свержения диктатуры требуется широко использовать интеллект. Неудача в планировании может привести к катастрофе, в то время как эффективное использование интеллектуальных способностей может создать стратегический курс, в котором будут правильно использоваться имеющиеся ресурсы, продвигая общество вперед к целям свободы и демократии.

7. Планирование стратегии

Для повышения вероятности успеха лидерам сопротивления необходимо составить всеобъемлющий план действий по объединению страдающих людей, ослаблению и последующему уничтожению диктатуры и созданию крепкой демократии. Для составления такого плана необходимо тщательное исследование ситуации и путей эффективного действия. Такой тщательный анализ может стать базой для разработки как генеральной стратегии борьбы за свободу, так и стратегий отдельных акций. Кстати, разработка генеральной стратегии и стратегий отдельных акций являются различными процессами. Стратегии отдельных кампаний могут быть детально разработаны только после выработки генеральной стратегии. Стратегии отдельных кампаний должны разрабатываться для достижения и укрепления целей генеральной стратегии.

Разработка стратегии сопротивления требует учета множества вопросов и задач. Здесь мы назовем несколько важных факторов, которые должны учитываться как на уровне генеральной стратегии, так и на уровне стратегии отдельной акции. Однако любое стратегическое планирование требует от разработчиков сопротивления глубокого понимания всей ситуации конфликта, включая рассмотрение физических, исторических, правительственных, военных, культурных, социальных, политических, психологических, экономических и международных факторов. Стратегии могут разрабатываться только в контексте конкретной борьбы и ее подоплеки.

Прежде всего, демократическим лидерам и разработчикам стратегии требуется оценить цели и важность дела. Стоят ли цели того, чтобы за них бороться и почему? Необходимо определить действительные цели борьбы. Мы уже утверждали, что одного свержения диктатуры или устранения существующих диктаторов недостаточно. Целью данных конфликтов должно служить создание свободного общества с демократической системой управления. Четкость понимания данного вопроса будет влиять на разработку генеральной стратегии и вытекающих из нее частных стратегий.

В частности, в стратегиях должны содержаться ответы на множество фундаментальных вопросов, подобных следующим:

· Какие основные препятствия стоят на пути свободы?

· Какие факторы будут способствовать достижению свободы?

· На какие основные силы опирается диктатура?

· Какие слабости имеет диктатура?

· Насколько уязвимы источники силы диктатуры?

· Какие силы на стороне демократов и основного населения?

· Какие слабости имеются у демократических сил и основного населения и как они могут быть преодолены?

· Каков статус сторон, непосредственно не вовлеченных в конфликт, кто оказывает помощь или может ее оказать как диктатуре, так и демократическому движению, а также какими способами?

Выбор средств

На уровне генеральной стратегии, разработчикам необходимо выбрать основные средства борьбы, которые будут использоваться в текущем конфликте. Необходимо оценить преимущества и ограничения, присущие альтернативным приемам борьбы, таким как обычные военные действия, партизанская война, политическое неповиновение и др.

Делая такой выбор, стратегам необходимо принять во внимание следующие вопросы: Соответствует ли избранный тип борьбы возможностям демократических сил? Используют ли выбранные приемы борьбы сильные стороны угнетенного населения? На что нацелены данные приемы борьбы - на слабости диктатуры или они атакуют ее сильные точки? Помогают ли избранные средства демократам стать более уверенными в своих силах, или же данные средства требуют зависимости от третьих сторон или внешних поставщиков? Какой вклад в свержение диктатуры внесут избранные средства? Уменьшают или же ограничивают они число жертв и масштабы разрушений, которые могут возникнуть в результате развития конфликта? Как повлияют выбранные средства на тип правительства, возникшего в результате предположительного свержения диктатуры? Способы действий, признанные неэффективными, должны быть исключены из разработанной генеральной стратегии.

В предыдущих главах мы утверждали, что политическое неповиновение имеет значительные преимущества по сравнению с другими методами борьбы. Стратегам необходимо исследовать конкретную ситуацию и определить, может ли политическое неповиновение положительно ответить на вышеприведенные вопросы.

Планирование демократии

Необходимо помнить, что основной целью генеральной стратегии борьбы с диктатурой является не простое свержение диктаторов, а установление демократической системы, в которой невозможно появление новой диктатуры. Для соответствия данным целям, выбранные средства борьбы должны внести вклад в распределение эффективной власти в обществе. В условиях диктатуры население и гражданские организации весьма слабы, правительство же слишком сильно. Без исправления данного дисбаланса, новые правители могут, при желании, стать такими же диктаторами. Поэтому "дворцовые" и государственные перевороты нежелательны.

Политическое неповиновение вносит вклад в более равномерное распределение эффективной силы путем мобилизации общества против диктатуры, как это описано в пятой главе. Данный процесс может протекать различными путями. Разработка ненасильственных возможностей борьбы предполагает, что насильственные репрессии диктатуры более не вызывают страх и подчинение населения. Население будет иметь в своем распоряжении мощные средства для противодействия, а иногда и блокирования власти диктатора. Более того, мобилизация народных сил через политическое неповиновение усилит независимые организации общества. Опыт единожды примененной эффективной силы быстро не забывается. Знания и опыт, приобретенные в борьбе, снизят вероятность легкого подчинения общества потенциальным диктаторам. Данный сдвиг в соотношении сил, в конечном счете, намного повысит вероятность установления прочного демократического общества.

Внешняя помощь

В процессе подготовки генеральной стратегии необходимо оценить относительные роли внутреннего сопротивления и внешнего давления при разрушении диктатуры. В данном анализе мы утверждали, что основные силы борьбы должны действовать в самой стране. Степень и само наличие международной помощи стимулируется внутренней борьбой.

В качестве скромного дополнения можно приложить усилия на создание негативного по отношению к диктатуре мирового общественного мнения на гуманитарных, этических и религиозных основаниях. Усилия могут быть направлены на принятие правительственными и международными организациями дипломатических, политических и экономических санкций против диктатуры. Санкции могут принимать формы экономических эмбарго и эмбарго на поставку вооружений, снижения уровня дипломатических отношений и разрыва дипломатических связей, запрета экономической помощи и инвестиций в страну с диктаторским правлением, исключения диктаторского правительства из различных международных организаций и органов Объединенных Наций. Более того, непосредственно демократическим силам может предоставляться международная помощь, такая как финансовая поддержка и обеспечение средствами связи.

Разработка генеральной стратегии

В соответствии с оценкой ситуации, выбором средств и определением роли внешней помощи, разработчики генеральной стратегии должны создать общий набросок возможностей развития конфликта. Такой общий план должен охватывать период от текущей ситуации до будущего освобождения и установления демократической системы. При создании генеральной стратегии разработчики должны ответить на множество вопросов. Следующие вопросы представляют собой типы факторов (более конкретные по сравнению с приведенными ранее), которые необходимо принять во внимание при разработке генеральной стратегии политического неповиновения:

Какова общая концепция устранения диктатуры и установления демократии?

Как лучше начать долговременную борьбу? Как угнетенное население может получить достаточную уверенность в себе и силу, чтобы бросить вызов диктатуре, сначала хотя бы в ограниченном масштабе? Как с течением времени и приобретением опыта увеличится способность населения к противодействию и борьбе? Что будет являться целями серии ограниченных кампаний за восстановление демократической власти над обществом и ограничение диктатуры?

Существуют ли избежавшие диктатуры независимые организации, которые могут быть использованы в борьбе за свободу? Какие организации в обществе могут быть освобождены от контроля диктатуры, а также какие организации должны быть заново созданы демократами для достижения своих целей и создания демократических сфер даже в условиях продолжения диктаторского правления?

Как укрепить организационную силу во время сопротивления? Как обучать участников? Какие ресурсы (финансы, оборудование и т.д.) потребуются в процессе борьбы? Какая символика будет наиболее эффективной при мобилизации населения?

С помощью каких действий и на какой стадии могут быть постепенно ослаблены и истощены источники власти диктаторов? Как борющееся население будет участвовать в своей борьбе, одновременно создавая необходимый ненасильственный порядок? Как общество будет удовлетворять свои основные потребности в процессе борьбы? Как будет поддерживаться социальный порядок в процессе развития конфликта? Каким образом при достижении победы демократическое сопротивление продолжит создание институциональной базы пост-диктаторского общества, чтобы переход был возможно более мягким?

Необходимо помнить, что для всех освободительных движений против диктатуры нет и невозможно создать эталонный план разработки стратегии. Каждая борьба за свержение диктатуры и установление демократической системы будет чем-то отличаться. Нет полностью похожих ситуаций, каждая диктатура имеет несколько индивидуальных характеристик, также различаются возможности населения, борющегося за свободу. Разработчики генеральной стратегии должны иметь глубокое понимание не только данной конфликтной ситуации, но и выбранных для борьбы средств.[i]

По окончании тщательной разработки генеральной стратегии, здравый смысл призывает сделать ее широко доступной. Большое количество сторонников, необходимых для действий, будут действовать с большим желанием, если они будут понимать как общую концепцию, так и отдельные инструкции. Такие знания потенциально могут оказать весьма положительное воздействие на их моральный дух, готовность принимать участие и правильно действовать. Основные положения общей стратегии во всяком случае станут известны диктаторам, знание основных положений потенциально может привести их к снижению жестокости репрессий, так как данные репрессии могут иметь политическую отдачу, направленную на них самих. Знание отдельных характеристик генеральной стратегии также потенциально может привести к разногласиям и измене в самом лагере диктаторов.

Приняв генеральный стратегический план свержения диктатуры и установления демократической системы, про-демократическим группам необходимо проявить настойчивость в его воплощении. Отклонения от начальной общей стратегии должны происходить только в самых редких случаях. Необходимость в изменении генеральной стратегии может возникнуть у разработчиков только при полной уверенности, что избранная генеральная стратегия составлена неправильно, либо обстоятельства борьбы претерпели фундаментальные изменения. И даже в этом случае, это должно делаться только после повторного фундаментального исследования и разработки и утверждения нового, более адекватного стратегического плана.

Планирование стратегии кампаний

Однако как бы разумна и многообещающа ни была разработанная генеральная стратегия свержения диктатуры и установления демократии, она не реализуется сама собой. Необходимо разработать отдельные стратегии проведения кампаний, нацеленных на подрыв диктаторской власти. Такие стратегии, в свою очередь, будут включать совокупность тактических маневров, проводящих решающие удары по диктаторскому режиму. Тактика и отдельные методы действий должны тщательно выбираться таким образом, чтобы внести вклад в достижение целей каждой конкретной стратегии. Здесь же обсуждаются только вопросы стратегического уровня.

Стратеги, планирующие основные кампании, как и разработчики генеральной стратегии, должны иметь всестороннее понимание природы и характеристик выбранных способов борьбы. Подобно армейским офицерам, которым для разработки военной стратегии необходимо знать структуру сил, тактику, материально-техническое снабжение, снаряжение, географические условия и т.д., разработчики политической борьбы должны понимать природу и стратегические принципы ненасильственной борьбы. Однако ни знания ненасильственной борьбы, ни следование советам данного пособия, ни ответы на приведенные здесь вопросы сами по себе не формируют стратегии. Разработка стратегии требует подкрепленного знаниями творчества.

При планировании стратегий отдельных кампаний сопротивления, а также долгосрочных разработок освободительной борьбы, стратеги политической борьбы должны рассмотреть множество задач и проблем. Среди них:

· Определение конкретных целей кампании и их вклада в выполнение генеральной стратегии.

· Выбор конкретных методов или политического оружия, наилучшим образом подходящих для воплощения выбранных стратегий. В каждом общем плане отдельной стратегической кампании необходимо определить используемые тактические планы меньшего масштаба, которые необходимо применять для давления и помех источникам власти диктатуры. Необходимо помнить, что достижение основных целей складывается из результатов правильно избранных и воплощенных отдельных мелких шагов.

· Определение того, должны ли быть связаны, или как должны быть связаны экономические вопросы с общей политической борьбой. Если экономические методы будут широко применяться в борьбе, необходимо уделить внимание устранению их последствий после свержения диктатуры. В противном случае, если в течение периода перехода к демократическому обществу не будут применены быстрые решения, возникнет разочарование и недовольство. Такое разочарование может создать предпосылки к воскрешению диктаторских сил, обещающих положить конец экономическим несчастьям.

· Заблаговременное определение наилучшей руководящей структуры и системы связи для начала борьбы сопротивления. Какие средства принятия решений и связи будут возможны в течение процесса борьбы для обеспечения непрерывного руководства участниками движения сопротивления и основным населением?

· Доведение новостей сопротивления до основного населения, до диктаторских сил и международных средств массовой информации. Заявления и репортажи всегда должны строго придерживаться фактов. Преувеличения и необоснованные заявления подрывают доверие к сопротивлению.

· Планирование основанной на собственных возможностях конструктивной социальной, просветительской, экономической и политической деятельности для удовлетворения потребностей собственного населения в процессе развития конфликта. Такие проекты могут реализовываться лицами, непосредственно не принимающими участие в конфликте.

· Определение желательного типа внешней помощи для поддержки отдельной кампании или общей освободительной борьбы. Как можно привлечь и использовать внешнюю помощь, при этом не ставя внутреннюю борьбу в зависимость от внешних факторов? Необходимо обратить внимание на те внешние группы, помощь которых наиболее вероятна и желательна, например неправительственные организации (социальные движения, религиозные или политические группы, профессиональные союзы и т.д.), правительства и/или ООН и ее различные организации.

Кроме того, разработчики стратегии сопротивления должны принять меры для сохранения порядка и удовлетворения социальных нужд собственными силами во время массового сопротивления диктаторским властям. Это не только создаст альтернативные независимые демократические структуры и удовлетворит истинным требованиям, но и снизит доверие к призывам к безжалостным репрессиям, направленным на прекращение беспорядков и беззакония.

Распространение идеи отказа от сотрудничества

В деле успешного сопротивления диктатуре существенным фактором является восприятие населением идеи отказа от сотрудничества. Как показано в притче "Повелитель обезьян" (см. третью главу), основная идея проста: если достаточное число подчиненных категорически отказываются сотрудничать, несмотря на репрессии, тираническая система будет ослаблена и затем рухнет.

Люди, живущие в условиях диктатуры, могут быть уже знакомы с данной концепцией из различных источников. И даже в таком случае демократические силы должны методично распространять и популяризировать идею отказа от сотрудничества. В обществе могут распространяться истории "Повелителя обезьян" или аналогичные истории. Они могут хорошо восприниматься. После принятия основной концепции отказа от сотрудничества у людей появится возможность понимания важности будущих призывов к практике отказа от сотрудничества с диктатурой. Также они смогут сами придумывать множество форм отказа от сотрудничества в новых ситуациях.

Несмотря на сложности и опасности попыток обмена идеями, новостями, руководствами по сопротивлению в условиях диктатуры, демократы часто доказывают, что все это возможно. Даже при нацистском и коммунистическом режимах члены сопротивления имели возможность общения не только с отдельными лицами, но и с крупными аудиториями путем выпуска нелегальных газет, листовок, книг, а в более поздние годы - аудио- и видеокассет.

Общие руководства по сопротивлению могут быть подготовлены и распространены с помощью заблаговременного стратегического планирования. В них могут быть описаны случаи и обстоятельства, при которых население будет протестовать и ограничивать сотрудничество, а также возможные способы проведения данных действий. Теперь, даже при отсутствии связи с демократическими лидерами и невозможности выпуска или получения конкретных инструкций, население будет знать, как действовать в некоторых важных случаях. Такие руководства также содержат способы выявления поддельных "руководств по сопротивлению", выпускаемых политической полицией в целях провокации дискредитирующих акций.

Репрессии и контрмеры

Разработчикам стратегии необходимо оценить вероятные меры и репрессии - в особенности уровень насилия - производимые диктатурой в ответ на действия демократического сопротивления. Необходимо определить, как противостоять, нейтрализовывать или избегать возможных возросших репрессий без подчинения. Тактически в некоторых случаях необходимо предупреждать население и членов сопротивления, чтобы они имели представление о риске, сопутствующем участию. Если ожидаются серьезные репрессии, необходимо подготовиться к оказанию медицинской помощи раненым членам сопротивления.

Для предупреждения репрессий хорошей практикой для стратегов является использование тактики и методов, не только приводящих к достижению цели кампании, но и снижающих вероятность или возможность жестоких репрессий. Например, уличные демонстрации и процессии против диктатуры могут быть весьма эффективными, однако могут стоить жизни тысячам демонстрантов. Однако высокая цена, заплаченная демонстрантами, фактически может и не оказать большего давления на диктатуру, чем ситуация, когда все находятся дома, либо проводится забастовка, либо широкие акции отказа от сотрудничества со стороны гражданских служащих.

Если предлагается провокационная акция сопротивления с риском трагических последствий, необходимо тщательно сравнить соотношение издержек данной акции и возможных выгод от ее проведения. Будут ли участники сопротивления и население вести себя дисциплинированно и воздержатся от применения насилия в процессе борьбы? Смогут ли они не поддаться на провокации к насилию? Разработчики планов должны указать, какие меры должны приниматься для поддержания дисциплины ненасильственных действий, а также создать защиту от жестокостей. Будут ли возможными и эффективными такие меры, как поручительство, политические заявления, листовки с призывами к дисциплине, призывы к демонстрации и бойкоту агрессивно настроенных личностей и групп? Лидеры всегда должны опасаться присутствия агентов провокаторов, чья задача сводится к подстрекательству демонстрантов к насилию.

Верность стратегическому плану

С момента появления подробного стратегического плана демократические силы не должны отвлекаться на незначительные меры диктаторов, которые могут создать соблазн отклониться от генеральной стратегии и стратегии конкретной кампании, что приводит к концентрации основной деятельности на незначительных проблемах. Никакие мгновенные эмоции - возможно, возникшие в ответ на новые жестокости диктатуры - не должны отвлекать демократическое сопротивление от его генеральной стратегии или стратегии кампании. Данные жестокости могут быть предприняты специально, чтобы спровоцировать демократические силы к отказу от своих тщательно разработанных планов и даже к совершению акций насилия, что облегчает диктаторам уничтожение данных сил.

С момента признания правильности фундаментального исследования, задачей про-демократических сил становится постепенное продвижение вперед. Изменения в тактике и промежуточных целях, конечно же, возникнут - хорошие лидеры всегда должны быть готовы использовать новые возможности. Такие уточнения не должны входить в противоречие с целями генеральной стратегии или целями конкретной кампании. Тщательная реализация выбранной генеральной стратегии и стратегий конкретных кампаний в большой мере способствует достижению успеха.

8. Практика политической борьбы

В ситуациях, когда население испытывает бессилие и страх, важно, чтобы первоначальные задачи представляли собой тайные действия, сопряженные с минимальным риском. Такой тип действий - например, необычная манера одеваться - может послужить публичной демонстрацией диссидентства и предоставить обществу возможность прямого участия в акциях несогласия. В других случаях относительно мелкое (внешне) неполитическое событие (например, борьба за снабжение чистой водой) может привлечь внимание к деятельности группы. Стратеги должны выбрать деятельность, которая привлекла бы широкое внимание, и которую при этом трудно было бы запретить. Успех данных ограниченных кампаний состоит не только в устранении конкретного недовольства, но и в перестройке сознания населения, которое на самом деле имеет мощный потенциал.

Большинство стратегий кампаний долговременной борьбы должны быть нацелены не на непосредственное и полное свержение диктатуры, а на достижение ограниченных целей. Не каждая кампания требует участия всех слоев населения.

При разработке последовательности конкретных кампаний, направленных на выполнение генеральной стратегии, стратеги сопротивления должны представлять, как отличаются друг от друга кампании, проводимые в начале, середине и перед самым достижением результата долговременной борьбы.

Выборочное сопротивление

В начальный период борьбы весьма полезными могут быть отдельные кампании с различными конкретными целями. Такие кампании могут следовать одна за другой. Иногда две или три из них могут частично совпадать по времени.

При планировании стратегии для "выборочного сопротивления" необходимо определить ограниченный круг проблем, вызывающих недовольство, символизирующих основные притеснения диктатуры. Данные проблемы могут стать подходящими целями кампаний по достижению промежуточных стратегических целей в рамках общей стратегии.

Промежуточные стратегические цели должны быть достижимы на текущем или предполагаемом уровне влияния демократических сил. Это поможет одержать серию побед, полезных для поддержания боевого духа, а также обеспечит благоприятные для долгосрочной борьбы сдвиги в соотношении сил.

Стратегии выборочного сопротивления должны в основном концентрироваться на конкретных социальных, экономических или политических проблемах. Такой выбор может быть сделан для сохранения некоторой части социальной и политической системы вне контроля диктаторов, захвата контроля над некоторой частью, находящейся под диктаторским контролем, или же для препятствования достижению диктаторами отдельных целей. Если имеется возможность, кампании выборочного сопротивления должны ударять по одной или более слабых мест диктатуры, как это уже обсуждалось выше. Таким образом демократы могут получить наибольший возможный эффект при данном уровне влияния.

В самом начале стратеги должны запланировать как минимум стратегию первой кампании. Что станет ее ограниченными целями? Как она поможет осуществлению избранной генеральной стратегии? Если имеется возможность, благоразумным действием будет выработка хотя бы набросков стратегий второй и, возможно, третьей кампаний. Все эти стратегии должны предназначаться для осуществления избранной генеральной стратегии и проводиться в рамках ее общих указаний.

Символический вызов

В начале новой кампании по подрыву диктатуры, первые более или менее конкретные политические действия могут быть ограничены в своих масштабах. Они должны разрабатываться частично для проверки настроения населения и влияния на него, а также для подготовки его к продолжению борьбы путем отказа от сотрудничества и политического неповиновения.

Начальные действия могут принимать форму символического протеста или могут быть акцией ограниченного или временного отказа от сотрудничества. Если число участников акции невелико, первоначальная акция может стать, к примеру, возложением цветов в месте символической значимости. С другой стороны, если в акции принимает участие весьма большое количество людей, она может принять форму приостановки всей деятельности или нескольких минут молчания. В иных ситуациях, несколько человек могут объявить голодовку, провести пикетирование места символической важности, устроить краткий бойкот занятий студентами либо сидячую забастовку в важном ведомстве. В условиях диктатуры данные более агрессивные действия вероятнее всего будут встречены жесткими репрессиями.

Некоторые символические акции, такие как занятие площади перед дворцом диктатора или штабом политической полиции, подвержены высокой степени риска и не могут быть рекомендованы для начала кампании.

Первоначальные символические акции протеста иногда притягивают широкое внимание национальной и международной общественности - например массовые уличные демонстрации в Бирме в 1988 году или собрание и голодовка студентов в 1989 году на площади Тяньаньмынь в Пекине. Большое количество жертв среди демонстрантов в обоих данных случаях указывает на то, что стратеги должны проявлять большую осторожность при планировании кампаний. Несмотря на огромное моральное и психологическое значение, такие акции сами по себе нежелательны в процессе свержения диктатуры, так как они являются в большой мере символическими и не приводят к изменениям в положении диктаторской власти.

Обычно в начальный период борьбы невозможно быстро и полностью перекрыть источники власти диктаторов. Для свержения и сопротивления режиму путем массового и решительного отказа от сотрудничества потребуется фактически все общество и практически все организации общества - которое недавно было весьма послушно. Это еще не случилось и достигнуть такого результата будет наиболее трудно. Поэтому в большинстве случаев быстрая кампания полного отказа от сотрудничества и неповиновения является нереалистичной стратегией для кампаний против диктатуры, находящихся на ранних стадиях.

Распределение ответственности

В процессе выборочного сопротивления основной фронт борьбы некоторое время обеспечивается одним или несколькими слоями населения. В последующих кампаниях, преследующих иные цели, основной фронт борьбы будет сдвинут на иные слои населения. Например, студенты могут организовать забастовки по учебным причинам, религиозные лидеры и верующие могут сосредоточиться на проблеме свободы вероисповедания, работники железных дорог могут настолько методично соблюдать правила безопасности, что это замедлит работу железнодорожной системы, журналисты могут бросить вызов цензуре, публикуя газеты с пустыми полями на месте запрещенных статей, полиция может постоянно терпеть неудачи в нахождении и аресте находящихся в розыске членов демократической оппозиции. Планирование кампаний сопротивления с привязкой к слоям населения и проблемам позволяет определенным слоям населения быть пассивными, в то время как сопротивление продолжается.

Выборочное сопротивление особенно важно при защите существования и автономии независимых социальных, экономических и политических групп и организаций, лежащих вне сферы влияния диктатуры, как было вкратце упомянуто ранее. Данные центры власти предоставляют собой организационные базы, с которых население может оказывать давление или сопротивляться контролю диктатуры. В процессе борьбы они, вероятно, окажутся среди первых целей диктатуры.

Нацеливание на власть диктаторов

Когда долгосрочная борьба переводит первоначальные стратегии в более амбициозную и углубленную фазу, стратегам необходимо определить пути ограничения источников власти диктаторов. Целью будет использование отказа от сотрудничества населения для создания новой, более благоприятной для демократических сил, стратегической ситуации.

По мере увеличения влияния демократических сил, стратеги должны запланировать более широкий отказ от сотрудничества и неповиновение, ограничивающее источники власти диктатуры, целью становится увеличение политического бессилия и, в конечном счете, разрушение самой диктатуры.

Необходимо тщательно запланировать процесс ослабления демократическими силами сторонников диктатуры и групп, ранее подчиненных диктатуре. Будет ли их поддержка ослаблена путем разоблачения жестокостей, учиненных режимом, путем демонстрации катастрофических экономических последствий политики диктаторов, либо новым сознанием того, что диктатура может быть свергнута? Сторонников диктатуры необходимо хотя бы убедить оставаться "нейтральными" в своей деятельности ("сторонние наблюдатели"), предпочтительным же является превращение их в активных сторонников демократического движения.

В процессе планирования и реализации политического неповиновения и отказа от сотрудничества весьма важным является уделять пристальное внимание всем основным сторонникам и советникам диктатора, включая их внутреннюю клику, политическую партию, полицию и чинуш, и, в особенности, их армию.

Необходимо тщательно оценить степень лояльности вооруженных сил - как солдат, так и офицеров - диктаторам, сделав вывод о возможности влияния демократических сил на военщину. Может ли множество обычных солдат быть несчастными и притесняемыми новобранцами? Может ли множество солдат и офицеров быть недовольными режимом по личным, семейным или политическим мотивам? Какие еще факторы могут заставить солдат и офицеров попасть под демократическое влияние?

В самом начале освободительной борьбы необходимо разработать отдельную стратегию общения с войсками и чиновниками диктаторов. Демократические силы могут с помощью слов, символов и действий убедить войска в том, что освободительная борьба будет энергичной, решительной и упорной. Армия должна понять, что борьба будет носить особый характер, разработанный для подрыва диктатуры, а не для угрозы их жизням. Такого рода усилия будут направлены в конечном счете на моральное разложение армии диктаторов и на переподчинение их демократическому движению. Аналогичные стратегии могут применяться в отношении полиции и государственных служащих.

Однако попытка вызвать сочувствие и, в конечном итоге, неподчинение в силовых структурах диктаторов не должно восприниматься, как подстрекательство вооруженных сил к быстрому свержению существующей диктатуры путем военного переворота. При таком сценарии едва ли возникнет жизнеспособная демократия (как уже говорилась), так как переворот не изменит баланса сил между населением и правителями. Поэтому необходимо спланировать, каким образом заставить сочувствующих офицеров армии понять, что ни военный переворот, ни гражданская война против диктатуры не являются необходимыми или желательными.

Сочувствующие офицеры могут сыграть важнейшую роль в демократической борьбе, распространяя недовольство и неподчинение в вооруженных силах, поощряя умышленную неэффективность, тайное игнорирование приказов, и поддерживая отказ от участия в репрессиях. Военные также могут применять различные способы ненасильственной помощи демократическому движению, в том числе, обеспечивая безопасность передвижения, информацию, продукты питания, медицинскую помощь и т.д.

Армия является одним из наиболее важных источников силы диктаторов, так как способна использовать дисциплинированные части и оружие для непосредственного нападения на непослушное население и наказания его. Стратеги неповиновения должны помнить, что разрушить диктатуру будет чрезвычайно трудно или невозможно, если полиция, бюрократический аппарат и вооруженные силы останутся целиком на стороне диктатуры и послушными ее приказам. Поэтому стратеги демократического движения обязаны считать стратегию подрыва лояльности силовых структур диктаторов высоко приоритетной.

Демократическим силам необходимо помнить, что недовольство и неподчинение в вооруженных силах и полиции может оказаться весьма опасным для них самих. Они могут подвергаться жестокому наказанию за любой акт неподчинения и казни за любой акт мятежа. Демократическим силам не следует призывать солдат и офицеров к немедленному мятежу. Вместо этого, если имеются связи с ними, необходимо четко разъяснять, что существует множество сравнительно безопасных форм "скрытого неподчинения", которые можно применять на начальной стадии. Например, полиция и военные могут выполнять приказы неэффективно, не находить людей, находящихся в розыске, предупреждать участников сопротивления о планируемых репрессиях, арестах или высылках, а также не представлять важную информацию вышестоящим начальникам. Недовольные офицеры могут по очереди игнорировать передачу команд по инстанции на проведение репрессий. Солдаты могут стрелять поверх голов демонстрантов. Точно также государственные служащие могут терять папки с делами и инструкциями, работать медленно, "заболевать" и сидеть дома до "выздоровления".

Изменение стратегии

Стратегам политического неповиновения необходимо постоянно оценивать эффективность выполнения генеральной стратегии и стратегий конкретных кампаний. Например, возможно, что борьба проходит не так удовлетворительно, как ожидалось. В таком случае нужно рассчитать, какие требуются изменения в стратегии. Что можно предпринять, чтобы повысить силу движения и перехватить инициативу? В такой ситуации требуется выявить проблему, провести стратегическую оценку, возможно, передать задачи борьбы другой группе населения, мобилизовать дополнительный источник сил или разработать другое направление действий. После этого новый план необходимо немедленно реализовать.

С другой стороны, если борьба проходит намного успешнее, чем ожидалось, и диктатура распадается скорее, чем предполагалось ранее, как могут демократические силы использовать неожиданные победы и продвинуться вперед, чтобы парализовать диктатуру? Эти вопросы рассмотрим в следующей главе.

Д. Шарп

[i] Рекомендуемые объемные работы включают Джин Шарп, Политика ненасильственных акций, а также Питер Акерман и Кристофер Крюглер, Стратегический ненасильственный конфликт (Вестпорт, Коннетикут:Прегер, 1994).

http://www.anti-orange-ua.com.ru/index.php/content/view/806/52/

20 октября 2005 г.
ПРЕДАТЕЛЬСТВО КАК НОРМА
У них героем становится иной
Поколебавшись над заголовком статьи: «Предательство как символ эпохи» или «Предательство как норма», я склонился к последнему, ибо «норма» звучит страшнее. Символы меняются, норма, раз утвердившись, остается надолго.
Наше общество — больное. И с этим согласны все, от левых до правых. Вот только причины болезни видят разные, а в лечении расходятся еще больше. Для левых патриотизм — святое понятие, для правых — «прибежище негодяев». Вырванные из контекста слова они взяли себе на вооружение, и на них строят свое отношение к очень многому и в настоящем, и в прошлом. Телевизионную версию этого выражения представляют весьма многие изделия современного ТВ.
На любом из российских каналов дегероизации уделяют так много внимания, что, кажется, скоро не останется ни одной замечательной личности ни в советской, ни в русской истории, чьи деяния, подвиги и жизнь не подвергли сомнению, не рассмотрели через микроскоп. А развенчание настоящих героев сопровождается утверждением мнимых, обелением и моральной реабилитацией предателей и преступников.
В Советском государстве презрение к ним было столь велико, что, к примеру, власовцев, пойманных с оружием в руках, могли и не довести до сборного пункта...
На российском же телевидении один за другим стали появляться фильмы, в которых предатели мало того что в центре повествования — о них рассуждают заинтересованно, фактически оправдывая совершенные преступления. Это и «Свои», в котором из «зятьков», стремившихся отсидеться от войны за печкой, пытаются сделать героев, и «Штрафбат» (помните живое сочувствие комбата к пленному власовцу?), и фильмы о Саблине, коего явно прочат в буревестники «демократической» революции, и «Фрау Мария», и «документальные» поделки Сорокиной «Каратели» и «Русский плен».
Раз от разу попытки поднять на пьедестал людей ущербных, чуждых нашему народу, становятся энергичней и решительней. В этом смысле показателен один из последних «шедевров» ОРТ «Лубянка. Жизнь накануне расстрела» (27.09.05).
Стремление авторов «беспристрастно» рассказать о деятельности «гения» предательства генерала Полякова, сдавшего ЦРУ более 1500 сотрудников советской разведки, отнюдь не безобидно. «Беспристрастность» в данном случае со всей очевидностью говорит о позиции авторов, которым наш противник в холодной войне и ближе, и понятней советских чекистов. На словах-то и «демократические» журналисты — патриоты, но отношение к предателю Родины недвусмысленно свидетельствует о том, что это за патриотизм.
В фильме рассказывается, что Поляков сам предложил услуги ЦРУ, а за свою «работу» довольствовался весьма скромным вознаграждением (не более половины своего оклада в СССР). И хотя устами бывших сотрудников КГБ утверждается, что он предал всех — Родину, семью, родителей, собственное военное прошлое, тем не менее брезгливости по отношению к негодяю не чувствуется, напротив, ему отдается должное как профессионалу. Пойманный, он якобы не просил о снисхождении и достойно принял приговор (как же понимать апелляцию на имя Президиума Верховного Совета, или это не просьба о помиловании?), а о его судьбе заботился сам президент США Рейган, предлагая Горбачеву обменять смертника на разоблаченного советского разведчика! Одним словом, не Поляков, а образчик для агента 007, как его рисуют в многочисленных сериях бесконечной «бондиады»!
Авторы утверждают, что мотивы предательства вполне успешного офицера так и не были выяснены. Но они, безусловно, есть. По словам директора ЦРУ, не было ни одного завербованного советского, который бы работал на них из идейных соображений. Зрителю остается гадать, что за обиды копились в таинственной душе подлого предателя, если даже следователи КГБ не сумели разобраться. Несомненно, это была месть вселенского масштаба! И образ Полякова наполняется загадочностью и поднимается до высот Мефистофеля!
Позволим себе усомниться, что КГБ так-таки и не нашел ни причин, ни поводов к преступлению. Но не это важно! Главное, как на наших глазах старательно лепят образ героя из настоящего «иуды». Осуждение Полякова в фильме чисто формальное, можно сказать, констатация приговора военного трибунала. Но через край удивления, уважения к профессиональным качествам и плохо скрытого восхищения 25-летней деятельностью шпиона, славно поработавшего на поражение нашей страны в холодной войне.
Чем мог привлечь образ Полякова авторов фильма, если они и не попытались разобраться в своем «герое»? Обращение к мрачным фигурам прошлого — не редкость в искусстве. Но всякий, кто берется за дело, старается найти ответы на вопросы, интересующие современное общество. Какие вопросы мучили «кинодокументалистов»? Ведь не для того лишь, чтобы сообщить перечень малоизвестных фактов, они затеяли свой труд?
По-видимому, смысл есть, и видится он в изменении отношения граждан к самому явлению предательства, которое преподносится как нечто обыденное, привычное, из ряда вон не выходящее.
А может ли быть иначе в обществе, в котором одни люди отказались от своих идеалов, другие нарушили присягу, презрели воинский долг, а третьи утверждают, что они никого и не предавали, так как всегда были диссидентами, только хорошо это скрывали? Но сколь многие ни ушли от прежних идеалов, все же далеко не все! Люди еще не забыли постулаты советской эпохи. Вытравить их — задача любой современной телевизионной поделки. Предателям некомфортно жить среди патриотов. Вот они и готовят для себя среду обитания. Мечта любой свиньи — превратить всю округу в помойку и блаженствовать в грязи среди себе подобных.
Но сколь ни прискорбно распространение предательства среди русских, жизнь на этом не кончается. Было подобное в приснопамятные времена, правда, давно, при Золотой Орде. Неужто же так далеко опустились в прошлое? Хочется надеяться, общество не приемлет столь серьезных возвратов вспять. Столетия приверженности русских к Отечеству не позволят опуститься ниже, и все старания телевизионщиков возвести предательство в норму не приведут к результату.
Они обречены на провал прежде всего оттого, что расходятся с велением времени. В разных слоях общества, порой весьма далеких друг от друга, крепнет сознание, что никакое будущее невозможно без укрепления государства, без объединения разваленного хозяйства, разбежавшихся в разные стороны людей и частей великой страны.
«Демократы» не только не стремятся, но и не могут остановить процесс разделения, выражающийся в приватизации и дроблении экономики на все более мелкие осколки. Они боятся, что остановка движения вспять послужит основанием для объединительных тенденций, которые очень быстро превратятся в лавину. Это, как на велосипеде: пока крутишь педали, ты едешь, перестал — упал. А обратно они прокручиваются, и нет пути назад.
Слишком многие действия господ Грефа, Кудрина, Чубайса непонятны для государственников, если не иметь в виду, что они обусловлены элементарной трусостью. Тот же Чубайс не приемлет упреки в грабительской приватизации, в том, что она принесла государству, стыдно сказать, меньше денег, чем, к примеру, в Чехии или Венгрии. Но иначе коммунисты снова могли прийти к власти, и этого ему достаточно для оправдания. Сегодня у чубайсов почти абсолютная власть, какой не было ни у Столыпина, ни у Витте, но не могут они поверить, что надолго, со страхом ждут неминуемого взрыва: «Которые тут временные — слазь, кончилось ваше время!» Никто не удивится, если у многих нынешних «начальников» плохо с психикой, не спят по ночам, отвлекаются, как могут. Жизнь любимчиков «демократии» далеко не спокойна. «Да, жалок тот, в ком совесть не чиста!»
Но есть ли связь между нежеланием «демократов» укреплять державу и стремлением ТВ утвердить предательство в качестве нормы? Непременно! Кто не работает для Отечества, в наше непростое время обязательно скатывается к коллаборационизму. И никакие ссылки, что не люди для государства, а государство для людей, ничего не изменят. Здоровое общество всегда отвергает морально ущербных людей, к которым относятся предатели всех мастей и оттенков, от поляковых и пеньковских до власовых и саблиных.
Что касается русского общества, оно не может не выздороветь.
А не естественно ли со стороны «демократов», отвернувшись от прежних героев, предложить новых? Только почему-то их ищут не в своей среде, а в прошлом. Видимо, в рыночном «раю» нет ничего героического, разборки между акулами, шакалами и шавками криминального базара не вдохновляют даже «папарацци». На пьедестал поднимают тех, кто хоть чем-нибудь напакостил прежней власти. Одного факта, что человек был репрессирован в советское время, достаточно для предоставления льгот. Все ему должны за отсидку в ГУЛАГе! Чем провинился перед советской властью, «демократов» не интересует. Когда я вижу на экране ТВ очередного сидельца и страдальца, то с интересом жду, назовут ли статью, по которой его осудили? Ни разу! А к бандитам, спекулянтам, жуликам и проходимцам, коих подавляющее большинство среди наказанных советским судом, не может быть никакого сочувствия! Но власть была еще и снисходительна к своим врагам. Поразительно, но отнюдь не все пленные власовцы были репрессированы. Разбирались, как попал в РОА, участвовал ли в казнях мирных жителей. Но предатель — он и есть предатель. И в любом случае ему нет оправдания.
Так что же за герои у «демократов»? До генерала Власова пока дело не дошло. Он еще на подходе. Вначале воздадут почести Деникину, Колчаку, Врангелю. А Никита Михалков в качестве эпитафии представил документальный фильм, в котором предшественники генерала Власова сравниваются с величайшими деятелями России.
Но уже в героях Саблин — человек, явно не от мира сего, которого любая партия, кроме «демократов», постеснялась бы зачислить в свои («Саблин против Брежнева», РТР, «Русская трагедия», телеканал «Звезда»). Не гнушаются телевизионщики и Овечкиными (к/ф «Семь Симеонов»), хотя в их побеге из «империи зла» невозможно усмотреть никакой политики. В герои годится женщина, взявшая в любовники пленного эсэсовца (к/ф «Фрау Мария»), и молокосос, согласившийся учиться на надсмотрщика в гитлеровском лагере «Вустрау» (лента Сорокиной «Русский плен»). Герои — «зятьки», решившиеся убить полицая, потому что он мог на них донести ( к/ф «Свои»). И, похоже, герой — генерал Поляков, «крот», 25 лет работавший против КГБ (к/ф «Лубянка. Жизнь накануне расстрела»).
Враг коммунистов, по мнению «демократов», не может быть предателем, даже будь он гитлеровским пособником и американским шпионом. Напрочь отметается, что во время оно советская власть и русское государство представляли одно и то же: кто воевал с Советами, был врагом и Отечества, и народа! Восхваляя ненавистников СССР, напакостивших, казалось бы, в давно минувшие времена, киношники и сами воюют с Отечеством! СССР был вершиной могущества русского народа, и лишь недоумки, которым наплевать на будущее страны, могут подкапываться под эту вершину.
Поделкам «интеллигентных» защитников всевозможных иуд суждена недолгая жизнь. Подует ветер перемен, и останутся они разве что в музеях, где историки будут удивляться, до какого маразма могло дойти «демократическое» искусство. Но очистительная буря не начнется сама по себе. Если мы не хотим жить в обществе, где предательство стало нормой, а героями считаются ущербные духом и не отягощенные совестью, не надо бояться бури. Она ли не очистит наш дом от мусора, накопившегося за 15 «демократических» лет? И стоит ли воздерживаться от резких слов и нелицеприятных оценок? Вспомним Марка Твена. Даже в детстве мы понимали Гекльберри Финна, объявившего, что ему надоело у благочестивой вдовы Дуглас: «Изволь выражаться так вежливо, что даже говорить пропадает охота!» Великий американец, как никто другой, знал фарисейское рыночное общество, в котором и нам довелось теперь существовать.
Не пропадет ли у нас охота говорить, если мы всегда будем выражаться вежливо?
Ю. ШАБАЛИН
http://www.sovross.ru/2005/139/139_6_1.htm

Касьянов сдает Россию заранее
Политики «ложились под Запад» в основном в начале 90-х. Но даже тогда столь смелых предложений сдать Россию все же не звучало
20.10.2005

В среду в ряде российских СМИ появился перевод материала московского корреспондента The Guardian Ника Пейтона Уолша, посвященного его беседе с Михаилом Касьяновым. Неизменно осторожный экс-премьер выступил на сей раз с заявлениями, по меньшей мере, неожиданными – чтобы не сказать удивительными. Впрочем, как показывает практика, даже самым странным речам можно найти вполне логичное объяснение.

Статья в The Guardian от 19 октября вызывает недоумение, начиная с самого заголовка: «Kremlin candidate offers cheap oil, more democracy». То, что горбачевский лозунг «Больше демократии!» давно уже взят на вооружение оппозиционерами всех мастей – и не только в России, но и почти во всех странах постсоветского пространства, – отнюдь не новость. А вот про «дешевую нефть» кандидаты на президентство, похоже, заговорили впервые.

Чем меньше – тем лучше

Касьянов свою мысль попытался развить, тем самым запутав ситуацию еще больше. По его словам, «справедливая цена» на нефть составляет сейчас 20-25 долларов за баррель – притом, что нынешний ее уровень раза в три выше. Для исправления этого положения экс-премьер предполагает, в случае прихода к власти, инвестировать значительную часть «нефтяной премии» в инфраструктурные проекты – что должно привести к снижению мировых цен на углеводородные энергоносители. О том, что цена складывается из баланса спроса и потребления, знатный рыночник Касьянов предпочел не упоминать: сказано «несправедливые» – значит, так оно и есть. Возражения не принимаются.

Понятно, что интервью The Guardian адресовалось в первую очередь к западной аудитории. Да, для экономики Евросоюза и США высокие цены на нефть очевидно невыгодны. И вполне естественно предположить, что Запад охотно поддержал бы действующего политика, который смог бы эти цены укротить.

Однако это все равно не дает ответа на вопрос, зачем кандидату на пост президента РФ так сильно прогибаться перед Западом. При этом версию, что Михаил Михайлович неумен или же внезапно впал в буйное умопомешательство, судя по всему, принимать в расчет все же не приходится. Но неужели Касьянов не понимает, что он фактически предлагает России и ее населению вынуть деньги из собственного кармана и торжественно вручить их Западу?..

Причем вручить, строго говоря, дважды. Первый раз – финансируя из собственных средств (надо полагать, из Стабфонда) инфраструктурные проекты, а второй – непосредственно за счет снижения цен. И в обоих случаях, как нетрудно догадаться, – за счет россиян. Возникает резонный вопрос: зачем, собственно, голосовать за такого кандидата, который четко и ясно говорит: «Я приду, чтобы отобрать у вас деньги»?.. Ответ на этот вопрос для нас как избирателей, прямо скажем, неочевиден.

Политика как бизнес

С другой стороны, расчет Касьянова вполне понятен – и неудивительно, что заявление прозвучало именно в интервью для западной прессы. Говоря цинично, непосредственно на избирательном поле Михаилу Михайловичу ловить решительно нечего: на сегодняшний день его электоральный рейтинг находится, как принято говорить, «в пределах допустимой статистической погрешности» – иными словами, ничтожно мал.

Более того, даже его шансы на роль «лидера объединенной демократической оппозиции» с каждым днем падают. Так что остается только надежда на щедрое финансирование Запада, а там уж «как получится»: или сделать попытку скупить, по возможности, на корню СМИ и PR-структуры, или жестко рассчитывать на развитие событий по «оранжевому сценарию». Благо подобные прецеденты подобного рода на постсоветском пространстве мы наблюдали уже неоднократно.

Да и для России опыт политики «лечь под Запад» далеко не нов: нечто подобное не раз имело место в 90-е годы. Передача главой КГБ СССР Вадимом Бакатиным послу США схемы прослушки в новом американском посольстве в Москве стало лишь «первой ласточкой»; при Андрее Козыреве до неприличия прозападным был фактически весь внешнеполитический курс отечественного МИДа. Примеров можно привести много, но столь открытых предложений передать Западу весьма значительный кусок российского ВВП ранее все же не звучало. Неужели у доморощенных оппозиционеров все настолько плохо, что они решаются на столь рискованный шаг?..

Отчасти, наверное, так дело и обстоит. Но не стоит упрощать. По роду своей деятельности в 90-е («главный переговорщик с Западом по экономическим вопросам»), Касьянов – не только политик, но и отчасти бизнесмен. А то, что малоприменимо в политике, может оказаться вполне приемлемо в бизнесе. Особенно в бизнесе, скажем так, специфическом.

«Кредит» Касьянову, возможно, и впрямь дадут – хотя это далеко не факт. Времена изменились, и западные инвесторы достаточно отчетливо понимают, что вкладывать десятки–сотни миллионов в Касьянова, учитывая его «популярность» в народе, – занятие на редкость нерентабельное.

http://www.vz.ru/print.html?id=10425

Русская армия, которую мы потеряли

ПАТРИАРХ ВСЕЯ АМЕРИКИ ПРОИГРАЛ СОВРЕМЕННОСТИ
Автор:
Иван ХЛУДОВ
24 октября 2005

В середине 90-х годов этот харизматичного вида старик часто обращался к россиянам из телевизора. Он призывал сохранять семейные ценности, верить в Бога и следовать Его заветам. А в качестве образца нравственности приводил американских протестантов. Без сомнения, его речи тогда способствовали быстрому распространению протестантизма в России. Тем парадоксальней, что у нас плохо не знают, кто такой Билли Грэм, которого часто величают не иначе как "руководителем мировой протестантской закулисы".

В июле этого года "Пастор всей Америки", "Папа протестантского мира", 86-летний проповедник-евангелист Вильям Грэм прочитал в Нью-Йорке последнюю проповедь и удалился на покой в свой дом в горах Северной Каролины. Пожилой проповедник страдает раком предстательной железы, водянкой головного мозга и болезнью Паркинсона. Во время последних выступлений передвигаться по сцене ему помогали ассистенты, а рядом неотлучно находился сын Франклин – официальный преемник отца и фактический руководитель мощной Евангелистской Ассоциации Билли Грэма (BGEA).

За свою более чем 60-летнюю пасторскую деятельность Билли Грэм выступил более чем перед 210 млн людей в 185 странах, по количеству поездок и встреч опередив Иоанна Павла II. Особо следует заметить, что ему удалось даже пробить северокорейский "железный занавес" – больше никто из религиозных деятелей не смог прорваться к последователям идей чучхе с проповедью. В Москве Грэм впервые побывал еще на закате брежневской эпохи, в 1982 году. Все 24 книги Билли Грэма выходили массовыми тиражами, и почти все стали бестселлерами. Энергичный, мобильный и очень "медийный" протестантский проповедник сумел прожить свою долгую жизнь, не запачкавшись в финансовых и сексуальных скандалах. Его советами дорожили все послевоенные американские президенты за исключением Трумена, который называл проповеди тогда еще молодого Билли Грэма фальшивыми.

Проповедническая деятельность Грэма и его влияние на умы Америки и судьбы мира – это большое явление, которое, вероятно, будет в полной мере оценено не сегодня. Билли Грэм – знаковая фигура не для одного поколения консервативной Америки. Консервативной в нравственно-мировозренческом смысле этого слова. Не будучи главным и, тем более, единственным разработчиком неоконсервативной системы взглядов, Билл Грэм, пожалуй, наиболее полно эту систему озвучивал и наиболее массово пропагандировал. Именно в его проповедях неоконсервативные ценности были провозглашены непреходящей ценностью всей нации – от безработных до миллионеров. Часть исследователей его деятельности прямо утверждают – понять консервативную Америку с ее имперскими замашками можно только через призму речей Билли Грэма.

Общественная жизнь Грэма – весьма деликатный вопрос. Официально на протяжении многих лет он дистанцировался от нее. Для человека, мнение которого хотят узнать по любому поводу, это было нелегко. Однако скандалы гремели совсем близко от главного евангелиста Америки. Так, рассекреченные в связи с Уотергейтским скандалом записи его переговоров с президентом Никсоном дали почву для обвинения пастора в государственном антисемитизме, а секретное письмо Грэма Никсону от 15 августа 1969 г. с энергичными призывами разрушить за одну ночь экономику Северного Вьетнама массированными бомбардировками выявили жесткую личную позицию в кризисное для страны время. Все это неоднократно давало повод для обозревателей рассматривать протестантского проповедника как серого кардинала американских неоконсервативных кругов, а его ассоциацию – как часть государственной машины Соединенных Штатов, причем часть скрытую и недоступную для общественного контроля, своего рода корпорацию единомышленников, в которой огромную роль играют личные и семейные связи. Кое-кто даже поговаривал о заговоре консервативных протестантов и "новой христианской мафии" с Грэмом во главе. В частности, американский историк Вейн Мэдсен открыто назвал BGEA "христианской мафией", имеющей стратегической целью установление мирового христианского или даже протестантского правительства путем роста американского геополитического влияния. Тактическая цель на этом пути – укрепление союза США и Израиля как фактора противостояния исламу и европейскому демократическому секулярному социализму. Для произраильской политики части американского истеблишмента радикальной критикой был даже придуман термин "христианский сионизм".

После отхода от дел Билла у критиков есть новая мишень – его сын и преемник Франклин, известный своими далекими от политкорректности антиисламскими высказываниями.

В свете этой критики самого Билли Грэма скорее следовало бы назвать не Папой, ибо современный католицизм более наднационален, а Патриархом Всея Америки, потому что его консерватизм был и продолжает быть тесно связанным с идеями американской государственности и американского патриотизма. Характерным примером деятельности, идущей под именем Грэма-старшего является, например, долговременная кампания по поддержке личного состава расквартированного в Афганистане и Ираке "Благословим наши войска", проводимая BGEA.

Ныне Америка полнится слухами, что измученный старик, находящийся на грани смерти, не до конца доволен плодами своей деятельности. Ему не удалось вернуть жизнь простых американцев в прокрустово ложе протестантской этики. Самый могущественный проповедник самой могущественной державы проиграл современности.

http://www.utro.ru/articles/print/2005/10/24/488678.shtml

РОССИЯ СТАНОВИТСЯ ПРОТЕСТАНТСКОЙ СТРАНОЙ

Автор:
Александр ТРИФОНОВ
8 сентября 2005

После угара перестройки российское общество потянулось к Богу. Количество приходов традиционных и не очень для России церквей росло на глазах. Одни, как Русская Православная Церковь, все время были на виду, другие не афишировали своей деятельности. Российские протестанты относились ко второй категории, что не помешало им стать сегодня самой быстро растущей конфессиональной общностью страны.

Долгое время протестантизм в России был уделом национальных меньшинств. Лютеранами (одна из ветвей протестантизма) в массе своей были обрусевшие немцы и народы Прибалтики. В 1832 г. немецкому лютеранству придали статус государственной религии. С вхождением в состав Российской империи Финляндии в числе российских подданных оказались финские лютеране. В конце XIX в. в Россию начал проникать баптизм – новое для тогдашнего протестантизма направление. Баптисты были более других склонны к миссионерской деятельности среди населения, что, естественно, не одобрялось государством, официальной религией которого было православие. Тогда сложилась определенная традиция противостояния баптистов и господствующей церкви (православной). Дело в том, что баптисты считают крещеных, но не воцерковленных православных так называемыми "номинальными христианами", которых можно и должно принять в свои ряды. Соответственно, большое число российских подданных оказались в поле миссионерских усилий баптистских проповедников.

В советское время протестантские общины, как и все остальные религиозные объединения, испытали на себе гнет репрессивного аппарата государства. Примерно половина баптистов вообще ушла в подполье, ибо считала государственную регистрацию общин "печатью Сатаны". С перестройкой и объявлением религиозных свобод баптистские общины легализовались и начали расти количественно. Надо отметить, что баптисты не едины. Наиболее активную часть их религиозных объединений представляют пятидесятники, отличающиеся от классических баптистов. В советское время зарегистрированных пятидесятников силком загнали в единую с остальными баптистами общественную структуру – так их было легче контролировать. Однако с кончиной советского строя пятидесятники быстро отмежевались от остальных.

Сколько сегодня в стране пятидесятников, сказать довольно сложно. В Российской Церкви христиан веры евангельской (пятидесятники) мне назвали цифру в 300 тыс. человек. В приватных беседах говорят о других данных – от 400 тыс. до 1 миллиона. Показательный факт: самый массовый митинг протеста в Москве за последнее время удалось организовать как раз пятидесятникам. Этим летом более 500 человек из одной пятидесятнической религиозной организации митинговали в центре столицы по поводу того, что им долгое время не выделяли землю под храм. Государственные СМИ стыдливо умолчали о гражданской акции верующих, а в российском протестантском сообществе она имела широкий резонанс.

На первом общем съезде пятидесятников в 1990 г. было зарегистрировано только 56 религиозных объединений и групп. Сегодня их – более двух тысяч. Кроме Москвы, много протестантских общин в Сибири – там, в некоторых регионах, количество протестантов почти равно количеству православных. Из числа зарегистрированных в религиозных общинах, конечно.

О причинах популярности протестантизма, а также о перспективах его развития в России мы побеседовали с несколькими экспертами. Религиовед Александр Владимирович Щипков был одним из первых, кто еще 10 лет назад дал прогноз о росте числа протестантов, особенно пятидесятников. Объяснение этому он приводит довольно неожиданное: "У пятидесятников присутствует элемент экзальтации в обрядах. В России достаточно людей, склонных к этому. Вспомните массовые русские секты хлыстов, скопцов и прыгунов в прошлом. А поскольку из всех христиан именно пятидесятники занимают эту специфическую нишу и держат монополию на экзальтированную форму богослужения, то люди, склонные к подобной экзальтации, к ним все равно пойдут". Говоря о перспективах, Александр Владимирович утверждает, что массовым протестантское движение в ближайшее время не станет, но будет расти количественно, а главное – качественно, за счет повышения образовательного уровня верующих.

Пастор прихода Св. Иоанна Богослова Евангелическо-лютеранской церкви Ингрии (лютеране финского обряда) Константин Андреев также считает, что численный рост протестантов продолжится. Правда, что касается самих лютеран, которых всего 15 тыс., то они трезво смотрят на вещи, но "нам приятно полагать, что мы остаемся Церковью думающего меньшинства", – резюмировал пастор.

Павел Анатольевич Бак, первый заместитель Начальствующего епископа Российской Церкви христиан веры евангельской (пятидесятники), уверен, что перспективы у русского протестантизма есть, и вот почему: "Российский протестантизм наднационален, так как Господь сказал: "Я создам Церковь свою", не отдавая приоритета кому-либо по национальному или религиозному признаку. Это чуждо духу Евангелия". Ажиотажа в принятии протестантизма не наблюдается, продолжил Павел Анатольевич, но уверенный динамичный рост общин есть. Причины успеха – в феномене российского бытия: российские народы тяготеют к сохранению чувства корпоративности, соседства, а сегодняшний мир делается все более индивидуалистичным. По словам Бака, пятидесятники как раз предлагают добрососедские отношения и проповедуют о личном опыте общения с Богом, где чудо – неотъемлемая часть Боговосприятия.

* * *

Несколько лет назад в соседней с Россией Латвии задумали посчитать число верующих. Посчитали – и были ошарашены результатами. В традиционно протестантской стране количество православных превысило число протестантов. Начали выяснять, в чем же дело, и оказалось, что латвийские русскоязычные (не только русские по национальности) считают себя православными хотя бы в силу крещения, а латыши себя протестантами – только если регулярно ходят в церковь и исполняют ежедневные обряды. К чему мы это?

Россия считается православной страной, хотя людей, регулярно ходящих в храмы, у нас едва ли десятая часть от всех крещеных (недавно кто-то из экспертов озвучил цифру в 4% верующих от числа крещеных). Может статься, через несколько десятков лет, а то и раньше, у нас проявится "эффект Латвии". То есть формальным большинством крещеных останутся православные, а большинством верующих станут протестанты.

http://www.utro.ru/articles/print/2005/09/08/474925.shtml

26.10.2005
Скотская работа «правых»

Василий Степанов

Крайняя степень падения электорального потенциала правых* в России, заставляет их в борьбе за выживание, мутировать в новые партийные формы, которых мировая политология ещё не знала, хотя и повидала на своём веку не мало. Оторванность правых от национальных интересов страны, от реальной жизни народа, с присовокуплённой жаждой остаться наплаву политической жизни любой ценой, сделали своё дело. Кто бы мог подумать несколько лет назад, что интеллигент и принципиальный чистоплюй Григорий Явлинский станет проводить совместные акции с бывалым нацболом Эдуардом Лимоновым** (нечего сказать – докатилось яблочко), а либеральная кокетка госпожа Хакамада освоит риторику Жириновского, и будет открыто обещать пересажать всех коррупционеров. Хотя ещё совсем недавно она с умным видом рассуждала о том, что в России нет коррупции, а есть неправильные условия хозяйственной деятельности, и сажать за взятки, по крайней мере, глупо и недемократично – это всё равно, что вырвать из тонкого механизма отечественной экономики важную шестерёнку.

В минувшие выходные в рамках ежегодного собрания международного общественного комитета "Россия в объединенной Европе", координируемого депутатом Госдумы Владимиром Рыжковым, состоялось мероприятие призванное сблизить позиции России и ЕС. В работе комиссии приняли участие депутаты Госдумы, послы европейских стран, представители МИД РФ, политологи, эксперты. Говорили много, охотно, иногда конструктивно, иногда не очень, но, пожалуй, больше всех среди присутствующих отличилась Ирина Хакамада, выступившая в абсолютно новом амплуа. После долгих лет примерной последовательности демократическим ценностям, импортируемым Западом в Россию, у лидера партии "Наш выбор" неожиданно открылись глаза на геополитические последствия такой практики. Она вдруг поняла, что Европе не нужна сильная Россия, а нужна своего рода «расчленёнка» – территория богатая сырьевыми ресурсами, но разделённая на независимые политические образования, частично интегрированные в ЕС или борющиеся за право вступления. Вот цитата агентства «Росбалт»: «если Россия пойдет по демократическому пути развития, то станет реальным конкурентом ЕС. Поэтому европейским странам гораздо выгоднее, чтобы Россия варилась в авторитаризме, что приведет к ее развалу. Ну а когда это случится, ЕС без труда сумеет интегрировать Россию по кусочкам" – заявила Хакамада. А дальше Ирину и вовсе, что называется, понесло: "Европа боится не переварить Россию. Если бы Рыжков вдруг стал президентом, а я бы стала своего рода Кондолизой Райс, и мы бы пересажали всех коррупционеров, и Россия стала бы демократически развитой страной с такими мощными ресурсами, то она составляла бы очень серьезную конкуренцию Европе".
Следует отметить, что методологически ход, предпринятый бывшей приверженницей либеральных ценностей, а теперь сторонницей ужесточения борьбы с коррупцией, выверен довольно точно и направлен он на то, чтобы вбить идеологический клин в отношения Кремля с главами европейских государств, которые на почве энергетической зависимости Европы становятся всё более дружественными. В существовании такого клина заинтересованы в первую очередь США, которые конкурируют с Европой за присутствие на постсоветском пространстве. Поэтому последний демарш Хакамады можно расценить, как публичное обращение к западным спонсорам о необходимости увеличить финансирование и помочь занять хоть какое-нибудь место в российской политике. Заплатить за услуги правой российской оппозиции, могут как Вашингтон, так и Брюссель. Первый заинтересован в том, чтобы надавить на Старушку-Европу, укорив её пренебрежением прав человека в России, второй – напротив, заинтересован сохранить молчание, точнее заинтересован, чтобы критика российской демократии не была связана с критикой демократии в самой Европе.

Такие фигуры как Ирина Хакамада и Владимир Рыжков, для серьёзной внутренней политики, конечно мелковаты, даже если дать им в распоряжение все медийные ресурсы, имеющиеся в стране, им вряд ли удастся набрать 1,5-2 процента голосов. В конце-концов, даже у самой продуманной пиар кампании есть предел возможностей, из пробки ананас не вырастить никогда, ни при каких условиях. Поэтому Хакамаде никогда не стать российской Кондолизой Райс, а Рыжкову президентом. Но в условиях глобализационной политики этого и не надо, ведь для пропаганды важна не сама натура, а качество рекламной продукции. Это для нас правые движения, не имеющие собственного электората – маргиналы, а для западного обывателя они ничем не отличаются от «Единой России», с той лишь разницей, что несут венец «мученичества» за идеалы свободы и не имеют доступа на телеэкраны.
Российские правые, понимая свою несостоятельность на внутреннем рынке политических услуг, судя по последнему демаршу Хакамады, пытаются получить местечко в идеологической войне, разворачиваемой между США и Европой. Их стратегическая задача проста и понятна – дискредитировать кабинеты европейских правительств, строящих с Россией добрососедские отношения, обвинив их в поддержке коррупционного, тоталитарного режима Кремля. Таким образом, правые, обслуживая интересы Вашингтона и русофобствующих европейских политиков, будут работать на ослабление одновременно и Европы и России. Такая вот скотская работа.
___________________________________________
* - правыми движениями их можно назвать довольно условно, они не правы по жизни, и вообще не соответствуют стандартному определению правых движений.

** - в минувшее воскресенье представители "Яблока", "Нашего выбора", НБП, "Объединенного Гражданского фронта" и коалиции "Оборона" митинговали в Питере в защиту Михаила Ходорковского. Акция была приурочена к двухлетию его заключения. Митинговавшие честно отработали свой хлеб, получаемый из рук опального олигарха.

http://www.rustrana.ru/article.php?nid=14062

Разведслужбам США приказано укрепить демократию за рубежом
27.10.2005