Миф о массовых репрессиях

Часть I

Способность человека выживать и процветать в окружающем мире напрямую зависит от его памяти, а память - результат жизненного опыта.
Человек или народ, потерявший доступ к своей памяти, опасно болен. Он как малый ребёнок не обладает жизненным опытом и не отдаёт себе отчёта в том, к каким последствиям могут привести его действия. Таким образом, утрата исторической памяти - большой шаг к гибели целого народа. Тем, кому нужно уничтожить целый народ без шансов на возможное возрождение, должны в первую очередь уничтожить его память, нарушив восприятие окружающего мира и сделать невозможным принятие жертвой правильных решений. Именно поэтому все оккупанты в спешном порядке запрещают преподавание национальной истории или разрешают ее преподавание в только в искаженном виде.

Это будет означать, что все предыдущие жертвы были напрасными. Кроме того, удел такого народа - быть игрушкой в руках манипуляторов.

Период 30-х годов 20-го века - ключевой момент нашей истории. Именно этот период СССР был выбран для доказательства того, что «эта страна» не имеет права на существование. На население обрушился невероятной силы поток пропаганды, утверждающий что люди, оказывается, находилась под властью изуверов и людоедов, уничтоживших многие десятки миллионов безвинных советских людей, и спасение может быть только в немедленном разрыве с проклятым прошлым и массовом раскаянии. Следующим шагом массовое сознание подводилось к аналогии между режимами СССР и Фашистской Германии. Используя ненависть Советского Народа к фашизму и такие его лучшие качества как честность и справедливость, объяснялось, что разрушение Советского Государства совершенно необходимо как акт высшей справедливости по отношению к преступнику. Населению же нужно молчать и покорно принимать свою судьбу как соучастнику страшных преступлений. Пока народ практиковался в покаянии и закатывании глаз, проводилась крупная чистка его карманов и уничтожение страны.

Казалось бы, зачем и кому сейчас все это надо? Никакой анализ не изменит прошлого. Тем, кто действительно погиб и их родственникам, независимо от степени их реальной вины это уже совершенно безразлично - все равно погиб он в компании тысяч или миллионов. Это не нужно лично ни Сталину, ни тем другим, кто был подло оболган. Однако это нужно нам и нашим потомкам. Если когда-нибудь нам или им придётся встать перед выбором выбора общественного устройства, и мы будем полагать, что социализм и построение разумно организованного общества неотделимы от понятий «массовых репрессий» и «истребления миллионов ни в чем неповинных людей», то мы сделаем одни выводы. Мы будем стесняться своей истории, как стесняются преступников среди родственников, будем стараться избежать повторения того, чего на самом деле не было и наша история пойдёт одним путём. Если же мы будем считать, что это было не так и это было время героев и величайших свершений, то это придаст нам силы, и мы будем стараться быть похожими на наших предков в несгибаемой силе их духа. Если же мы будем полагать, что это было время героев, совершавших одновременно огромные ошибки, то мы придём к третьему варианту ответа. Только все эти наши ответы будут не о прошлом, а о нашем выборе в будущем, то есть нашей судьбе и судьбе наших детей.

Мне пришлось сознательно написать пару десятков страниц там, где в принципе хватило бы и двух, но лжецами и манипуляторами написано и сказано столько, что я хочу чтобы опровержение лжи получше отложилось в памяти: реальный современный человек управляется эмоциями в большей степени, чем разумом.

Числа миллионного масштаба были выбраны фальсификаторами не случайно. Они не только шокируют человека, вызывая сильные эмоции, но и отключают способность к критичности, жертва манипуляции не в состоянии поверить, что можно ТАК врать. Этим широко пользовалась ещё фашистская пропаганда. Другая причина, по которой это было возможно, основана на том, что для среднего человека всё, что превышает примерно сто тысяч, относится к категории «очень много» и если скажут, что погибло сто миллионов, то он вполне может в это поверить, потому что в повседневной жизни он не оперирует большими числами. Поэтому жуликов пока ещё не забросали тухлыми помидорами или тем, что посерьёзнее - для человека такие большие числа обычно находятся за пределами его жизненного опыта.

Автору в этом смысле проще. Моя специальность - комплексный анализ данных и построение моделей и у меня есть все основания однозначно утверждать, что «Модель истории, построенная на приведенных выше утверждениях, неадекватна.» Так говорят специалисты, обычно избегающие эмоциональных оценок. В переводе на обычный «человеческий» язык это означает «подлая ложь и фальсификация».

После многократного переписывания истории за последние годы, приведения «статистики» и цифр, «доказывающих» прямо противоположные вещи люди уже не верят никаким числам и никакой статистике, поэтому почти не буду приводить чисел и использовать методик, кроме тех, которые может легко проверить каждый, кто закончил 8 лет средней школы. Хочу добавить, что определённые статистические расчёты эти для очистки совести исследователя я проводил и они привели меня к абсолютно тем же самым выводам. Однако считаю нужным, чтобы читатель на основе здравого смысла вместе со мной сам пришёл к выводу, что все утверждения о массовых репрессиях, подобные приведенным выше - ложь от первого и до последнего слова. Для того чтобы доказать, что «король голый» совершенно необязательно быть профессиональным портным. Достаточно иметь функционирующие глаза и не бояться хотя бы немного думать.

Для доказательства своей правоты нам вполне достаточно показать, что преступление было невозможным в тех конкретных обстоятельствах. Примерно так, как физики, чтобы не тратить зря силы и время проверяют «размерность величины». Например, если в результате сложных вычислений расстояния между двумя точками мы получили сантиметры, то это ещё не гарантия того, что результат вычислений будет правилен и следует перепроверить само численное значение. Но если вместо «обычных» линейных сантиметров мы получим в качестве меры длины сантиметры квадратные или кубические, то числовое значение проверять не имеет смысла - мы имеем сто процентов гарантии, что оно не верно в принципе. Второй принцип, который мы будем использовать - это метод доказательства «от обратного», известный нам со времен шестого класса. Он базируется на том, что для случая «да-нет» исходно принимается точка зрения противоположная тому, что мы хотим доказать и если удается доказать ее несостоятельность, то из этого автоматически следует доказательство нашей правоты.

Рассмотрим систему доказательств «ужасающих массовых репрессий» в так называемые «Сталинские годы». Утверждения сторонников данной гипотезы были следующими:
«Фашисты уничтожали чужие народы, а коммунисты - свой».
«20 миллионов убитых на войне с немцами, двадцать - на войне с собственным народом».
«Было расстреляно 10 миллионов человек».
«40 (50..., как вариант даже 60) миллионов прошедших лагеря».
«Практически все арестованные были невиновны - их сажали на основании за то, что мать срывала голодным детям 5 колосков в поле или уносила катушку ниток с производства и получала за это 10 лет.»
«Всех арестованных согнали в лагеря на строительство каналов и лесоповал, где большинство из заключенных и умерли.»
«Все лучшие люди России были уничтожены сначала в период репрессий, а потом в Войну и Россия не имеет никакого шанса на спасение».

Согласно версии «репрессий» все аресты проводились за достаточно небольшое даже по меркам одной человеческой жизни время - 10-15 лет, они начались примерно в 35-36 гг., достигли пика в знаменитом 37-м, потом пошли на спад, Сталин умер в 53, аресты закончились. Очевидно, что в Великую Отечественную «органам» было не до доносов про анекдотчиков, была очевидная и крайне серьёзная задача - война с одной из сильнейших спецслужб мира. Следовательно, все аресты, которых были якобы десятки миллионов, выпали примерно на 10-15 лет, то есть арестовывалось примерно 2-3 миллиона в год (надо полагать, что в годы «пика» - 36-37 арестованных должно быть в несколько раз больше). Отметим этот факт.

«40 миллионов прошедших лагеря» (Лжец и фальсификатор Солженицын называет число в 60 миллионов, но его всерьез даже рассматривать не стоит.) Для анализа вполне достаточно 40 или 20, можно взять даже 10 - доказательство станет несколько длиннее, но выводы от этого не изменятся ни в коей мере. Желающие легко могут сделать сами, я же не вижу необходимости тратить время, потому что «умному достаточно».

Средний человек не видит образа того, что означают числа таких масштабов, поэтому стоит привести примеры из недавнего прошлого, ещё сохранившиеся в исторической памяти. Например, через армию во время Великой Отечественной прошло около 40 миллионов человек. Практически в каждой семье кто-то воевал. Почти в каждой семье кто-то погиб. Кто осмелится это оспаривать?

Мой отец ушел на войну из маленького уральского городка почти сразу после школы летом сорок третьего. Из мальчишек его класса живым, хотя и тяжело раненым, вернулся он один. Практически в каждой моей знакомой семье кто-то воевал, в очень многих кто-то погиб. Моим семьям по отцовской и материнской линии невероятно повезло, те, кто воевал, вернулись искалеченные, но живые. Но в семье брата моего деда на фронт ушли три сына и дочь. Все они погибли. Их пожилой отец ушёл на фронт, убавив себе года и тоже погиб. В селе под Казанью, где жил мой дед, из нескольких сотен домов не было семьи, где не было ушедших на фронт. По пальцам можно было пересчитать дома, в которых седые старушки не хранили бы «похоронки» и выцветшие фотографии не пришедших с Войны отцов, сыновей, братьев, дочерей. Кстати говоря, боевые потери Советской Армии составили не более 8 миллионов человек, но мы посчитаем, что 20 и увидим даже при таких «приписках» оппоненту ничего не изменится, таковы масштабы лжи о «репрессиях».

Когда говорят о 40 миллионах репрессированных, я не верю лживым словам, я верю своим глазам. В пятиэтажном стоквартирном доме в областном центре России, где прошло мое детство, жили 23 ветерана войны, 5 из них - инвалиды, когда они выходили во двор в День Победы кто с несколькими солдатскими медалями, кто с грудью, покрытой орденами их не мог не заметить даже слепой. Когда мы, школьники обходили квартиры микрорайона, чтобы разносить поздравления ветеранам, то такая картина была в любом доме. И это спустя 30 лет после Войны. И опять же не было семьи, где бы кто-то не воевал, почти ни одной, где бы кто-то не погиб. Вот что такое 40 и 20 миллионов человек. Это неудивительно - количество прямых родственников в семье составляет минимум 9-10 человек (двое родителей, братья-сестры, дети). Население страны тогда составляло 190 миллионов. Вероятность того, что в любой семье будет кто-то уничтожен в результате «репрессий» одинакова с вероятностью гибели на войне, вероятность быть «посаженным» - с вероятностью службы в армии. Следовательно, если бы было не то что убито, а просто «посажено» 20 миллионов (о 40 миллионах я уже и не говорю), то практически в каждой семье должен находиться минимум один «безвинный узник».

Сейчас стало модно быть «жертвой репрессий» и факт заключения уже не имеет смысла скрывать, как и дворянское происхождение, этим даже гордятся. Посмотрите вокруг, спросите друзей и родственников: сколько из их семей было «брошено в тюрьмы», сколько «исчезло»? В каждой семье.

Кстати сказать, что в том же селе, где живут мои родственники, во времена «кровавой чистки» в лагере оказалось 4 человека. Один из них «сел за уголовщину», одного «подставила» жена (он погиб потом в штрафбате) и один за то, что украл что-то из колхоза, но пошёл по статье как за антисоветское преступление. На этом очень интересном моменте мы остановимся чуть позднее. Один человек из села был арестован и умер в тюрьме (он воевал в Белой Армии) потому, что вскрылось его участие в каких-то преступлениях в Гражданскую. Не расстрелян был никто.

В том же доме, где я жил, репрессированa была 1 (одна!) женщина - «за катушку ниток» во время войны она получила 5 лет. Об этом тоже стоит вспомнить чуть позже. Не расстрелян был никто, никто не «исчез». Учитывая крайне суровые времена 30-х это очень и очень мало, даже если учесть уголовных преступников.

Когда спрашивают, почему народ не восстал, когда его истребляли, то фальсификаторы отвечают «Народ этого не знал». Факт того, что они не подозревали ни о каких «массовых репрессиях» подтверждают не только практически все люди, жившие в то время, но и многочисленные письменные воспоминания современников и зарубежных путешественников.

Когда началось «разоблачение культа личности», то народу рассказывали и объясняли о том, что «массовые репрессии имели место». Это примерно то же самое что людям, прошедшим войну или их родственникам, рассказывать о том, что она, война, оказывается была. Понятное дело, что такого оратора приняли бы за сумасшедшего. В случае же «массовых репрессий» потребовались серьёзные усилия. Не говоря о геббельсовской вакханалии, развёрнутой в «перестройку», во времена хрущёвского «разоблачения культа личности» кроме массового выпуска книг Дьякова и Солженицина (показательно, что оба они были тайными агентами НКВД, что является доказательством спланированных централизованных действий) в обязанность особо доверенных членов партии входило «разъяснение народу политики партии». Если бы массовые репрессии действительно «имели место», то это по меньшей мере странно. Вероятность того, что при 40 миллионах и даже 20 миллионах репрессированных (на самом деле согласно статистике народ «узнал» бы о репрессиях примерно начиная с 3-4 миллионов жертв) никто бы из окружающих «ничего не знал» равна вероятности того, что абсолютное большинство живущих в 41-45 гг. не знали бы о Великой Отечественной - нулю.

Имеет смысл кратко отметить несколько важных вопросов, на которых нет не только вразумительных, вообще никаких ответов по той причине, что этих ответов вообще не может быть - сразу становится очевидной абсурдность самой темы.

Откуда взялось такое невероятное количество заключённых? Ведь 40 миллионов заключённых - это население тогдашних Украины и Белоруссии вместе взятых или всё население Франции, или всё городское население СССР тех лет. При арестах такого масштаба должны были опустеть целые области и даже республики. Для ареста 600 тысяч чеченов и ингушей было задействовано несколько десятков тысяч солдат. Факт их ареста и транспортировки был отмечен современниками как, шокирующее событие, что вполне понятно. Почему же арест и транспортировка в 50 раз большего количества людей не было отмечено очевидцами? Во время знаменитой «эвакуации на восток» в 41-42 гг. было перевезено в глубокий тыл 10 миллионов человек. Эвакуированные жили в школах, семьях, времянках, где угодно. Этот факт помнит всё старшее поколение. Это было 10 миллионов, как же насчёт 40?

Почти все очевидцы тех лет отмечают массовое перемещение и работу на стройках пленных немцев, которых нельзя было не заметить, народ до сих пор помнит, что, например, «эту дорогу строили пленные немцы». Это вполне понятно - пленных на территории СССР было около 3 миллионов, это много и факта деятельности такого большого количества людей не заметить было никак нельзя. Что же сказать про количество «зэков» в примерно в 10 раз большее? Только то, что сам факт перемещения и работы на объектах строительства такого невероятного количества арестантов должен просто потрясти население СССР, этот факт передавался бы из уст в уста даже спустя много десятков лет. Было ли это? Нет.

Если же эти десятки миллионов были перемещены в отдалённые районы, где их якобы не могли видеть, то без ответа остаётся множество вопросов типа: почему не был отмечен факт транспортировки? Как транспортировать в отдалённые районы по бездорожью такое огромное количество людей, и какой вид транспорта, доступный в те годы при этом использовался? Массовое строительство дорог в Сибири и на Севере началось существенно позже. Перемещение больших масс людей по тайге без дорог вообще нереально - нет никакой возможности их снабжать во время многодневного пути. По этой причине большие армии по тайге не ходят, горы они могут перейти, а вот тайгу - нет.

Где размещались заключённые? Предполагается, что в бараках, вряд ли кто будет строить в тайге небоскрёбы для зэков. Однако вместимость одного барака невелика и даже большой барак не может вместить людей больше, чем обычная пятиэтажка, поэтому многоэтажные дома и строят. 40 миллионов - это 10 городов размером с тогдашнюю Москву. Неизбежно должны были остаться следы таких гигантских поселений. Где они? Нигде. Если же разбросать такое количество заключённых по огромному количеству маленьких лагерей, расположенных в труднодоступных малонаселённых районах то их невозможно будет снабжать и транспортные издержки с учётом бездорожья станут невообразимыми. Если их разместить близко к дорогам и крупным населённым пунктам, то всё население страны немедленно узнает об огромном количестве заключённых и вокруг городов должно быть большое количество очень специфических сооружений, которые не заметить или спутать с чем-либо другим невозможно. Лагерь - достаточно дорогое «удовольствие» для государства, это содержание охраны, систем безопасности и специфических систем поддержания функционирования - «колючки», «запреток», штрафных изоляторов и т.д., без которых лагерь выполнять свои функции не сможет и спрятать эти функции никак нельзя. Вывод будет тот же самый, что и ранее: существование такого количества заключённых - ложь.

Чем занималось такое количество арестованных? Арестант в своей массе не может выполнять квалифицированный труд рабочего, из среднего интеллигента или крестьянина не выйдет нормальный токарь или фрезеровщик (либо надо создавать структуры массового обучения типа ПТУ «на зонах»), то есть на заводах они работать не могли, вести квалифицированное строительство - тоже, профессионал-строитель сделает это намного лучше и быстрее. Копать котлованы и месить бетон - да, но не более того. Даже в нацистской Германии заключённые использовались только на простых работах, и даже там весьма значительная часть заключённых не работала вовсе - необходимость в неквалифицированном труде ограничена. А что ещё могут делать такие массы неквалифицированных в производственном смысле людей? Валить лес? Но огромное количество лесорубов мигом бы превратило Сибирь в пустыню, и такое количество леса невозможно было бы вывезти, негде и некому употребить.

Знаменитый Беломорканал строили «всего» 150 тысяч заключённых, Кировский гидроузел - 90 тысяч. Я говорю «всего» потому что эти цифры - ничто по сравнению с десятками миллионов. Про то, что эти объекты строили зэки, знала вся страна. Десятки миллионов заключённых должны были оставить после себя воистину циклопические постройки, по сравнению с которыми Беломорканал - среднеазиатский арык по сравнению с Волгой. Где эти сооружения и как они называются?

Вопросы, на которые не будет ответов, можно продолжить.

Как снабжались такие огромные массы народа в отдалённых труднопроходимых районах? Если даже предположить, что кормили узников по нормам блокадного Ленинграда (250 г хлеба на работающего, а зачем в лагере неработающий? На самом деле норма была в 3 раза выше), то это означает, что для снабжения только заключенных нужно минимум 5 миллионов килограммов хлеба в день - 5000 тонн. И это если предположить, что охрана ничего не ест, не пьет и вообще не нуждается в вооружении и обмундировании.

Наверное, все видели фотографии знаменитой «Дороги Жизни» - нескончаемой линией один за другим идут полутора- и трёхтонные грузовики - практически единственное транспортное средство тех лет вне железных дорог (лошадей считать транспортным средством при таких перевозках не имеет смысла). Среднее население блокадного Ленинграда составляло около 2 миллионов человек (на самом деле меньше). Дорога через Ладожское Озеро - около 60 километров, но она была одна (для снабжения даже 2 миллионов человек нужно несколько десятков дорог) и сразу же доставка грузов даже на такое небольшое расстояние стало серьёзнейшей проблемой. Проблема здесь не в немецких бомбёжках - немцам не удалось прервать снабжение ни на день. Проблема в том, что дорога была всего одна, а реальная пропускная способность проселочной дороги (каковой по сути была Дорога Жизни) - мала. Как сторонники гипотезы «массовых репрессий» представляют себе снабжение 10-20 городов размером с Ленинград, расположенных в сотнях и тысячах километрах от ближайших дорог?

Каким образом вывозились продукты труда такого количества заключённых, и какой вид транспорта, доступный в то время, для этого использовался? Если доставлять грузы по рекам, то в условиях северной навигации это возможно только в течение полугода. Например, строительство Комсомольска-на-Амуре вели несколько десятков тысяч энтузиастов, но их транспортировка, размещение и снабжение представляли серьёзную организационно-техническую проблему, что отмечают документы и свидетельства очевидцев тех лет. При всём при этом комсомольцы в охране и надсмотрщиках не нуждались.

Можно не ждать ответов - их не будет.

Каким образом было возможно арестовать и этапировать такое количество людей? Это только в воображении столичного интеллигента, личности почти лишённой реального жизненного опыта, человек после доноса соседа сразу оказывался в ГУЛАГе на расстоянии в несколько тысяч километров. Процесс работы «органов» всех стран, времён и народов одинаков. После получения информации (например, доноса, сообщения агента или иных признаков совершения преступления) оперативный работник должен понять, что имело место нарушение закона, напечатать документы и подать их в прокуратуру (в случае серьёзного преступления сразу же произвести временное задержание имеющимися силами); прокуратура рассматривает документы, открывает дело (предписывает следователям вести следственные действия в отношении подозреваемого и только его), если правонарушение требует взятия под стражу, то выдаёт документ, разрешающий арест (ордер), то есть разрешение государства арестовать подозреваемого, а не того, кого придёт в голову оперативнику. Оперативник согласно нормативным документам о проведении ареста, получает разрешение использовать других сотрудников, при этом из сотрудников «органов» и при необходимости, приданных им военнослужащих (тоже получивших соответствующие приказы от командиров, иначе они не сдвинутся с места); формируется группа для проведения ареста, ей придаются необходимые средства (транспорт, оружие, право использовать опорные пункты и средства связи и т.д.); группа ареста поддерживает связь с сотрудниками, сообщающими о местонахождении объекта ведь «вслепую» на задержание не поедет никто. То есть арест - достаточно долгий и трудоёмкий процесс, в который вовлечено немалое количество людей. Какое количество сотрудников и какие затраты времени и ресурсов нужны для проведения всех этих мероприятий по задержанию 40 миллионов человек?

После ареста производятся следственные действия, избежать их никак нельзя, особенно в условиях полухолодной-полугорячей войны, в которых существовало Советское Государство тех лет. Пусть дело кажется сфабрикованным, но вполне возможно, что задержанный и правда враг или знает что-то о настоящих врагах. Поэтому необходимы хотя бы допросы подозреваемых, которых надо где-то разместить.

Где же размещались задержанные? Задержанные практически никогда не содержатся вместе с отбывающими наказание, для этой цели существуют специальные следственные изоляторы. Содержать арестованных в обычных зданиях нельзя - нужны специальные условия, следовательно должны были строиться в каждом городе в большом количестве следственные тюрьмы, рассчитанные на десятки тысяч арестантов каждая. Это должны были быть сооружения чудовищных размеров, перед которыми блекнет даже здание МГУ - в знаменитой Бутырке содержалось максимум 7000 заключённых. Кстати, здание МГУ по сути - огромное общежитие, в котором проживает около 5000 человек. Самый большой следственный изолятор КГБ - Матросская Тишина вмещает не более 3000 человек. Даже если предположить, что население СССР было поражено внезапной слепотой и не заметило строительства гигантских тюрем, то тюрьма такая вещь, которую не спрячешь и незаметно не переделаешь под другие сооружения, куда же они делись после Сталина? После пиночетовского переворота 30 тысяч арестованных деть было решительно некуда и их временно разместили на стадионах, что было возможно в том климате. Кстати, сам факт этого был немедленно замечен всем миром. Что же сказать о миллионах? «Правозащитники» что-то невнятно говорят об использовании монастырей для содержания заключённых. Несколько монастырей действительно использовались для этой цели. Эта идея не нова и изолированные кельи монастырей неплохо подходят содержания арестантов, что позволяло использовать их по указанному назначению ещё во времена византийских бунтов. Но обычный монастырь - очень небольшое сооружение, рассчитанное на несколько десятков, максимум сотен монахов. Заключенных он вместит немного - надо где-то содержать склады и охрану.

Исключением был знаменитый СЛОН (Соловецкий Лагерь Особого Назначения, гигантский монастырь-остров-крепость с сотнями строений), крупнейший из лагерей СССР, он содержал максимум 150 тысяч заключённых (и то включая лагеря на материке) и был навсегда закрыт (!) в 1939 году назначенным на должность Наркома НКВД Лаврентием Берия в связи с сокращением количества заключённых. На содержание миллионов арестантов не хватило бы не только всех монастырей России (около тысячи, половина из которых была разрушена), но даже всей Европы впридачу. Монастыри же, как правило, передавались совсем другим организациям - Наркоматам Культуры, Образования и прочим.

Интересный вопрос - куда делись дети арестованных? Страна должна была буквально покрыться детскими лагерями и среди окружающих нас сегодня людей должно быть огромное количество бывших узников детских лагерей. Так ли это?

На вопрос «А где же братские могилы невинно убиенных, в которых захоронены миллионы людей?» вы не услышите вообще никакого вразумительного ответа. После перестроечной пропаганды закономерно было бы открытие необычайно секретных мест массового захоронения миллионов жертв, на этих местах должны были быть установлены обелиски и памятники, но ничего этого нет и в помине. «Только» одно захоронение в Бабьем Яре известно всем и о факте массового истребления фашистами советских людей было известно всей Украине. По разным оценкам, там было уничтожено от 70 до 200 тысяч человек. Понятно, что скрыть сам факт расстрела и захоронение такого масштаба не удалось, что же говорить о числах в 50-100 раз больших?

В последние годы было придумано объяснение, вызывающее не у незашоренных людей ничего кроме хохота: «В 30-ее - 60-ее годы кости десятков тысяч расстрелянных и умерших от тифа в Соловецких Лагерях были вырыты, перемолоты и выброшены в Белое Море». Никаких документов, ясное дело, не осталось, потому что сотрудники НКВД обладали дьявольским предвидением и всё уничтожили.

Как говорят следователи, «расколоть» интеллигента-умника легче всего, намного легче, чем необразованного «уркагана», потому что интеллигент, считая себя очень умным, но, не имея реального представления о жизни, придумывает очень сложную схему, которая обязательно рассыпается в пыль из-за брака какой-нибудь элементарной детали. Так и здесь, не было бы одной небольшой детали и пришлось бы анализировать объём земляных и поисковых работ, необходимые для этого силы и средства и так далее. Это совсем не трудно и легко доказывается, что захоронений такого масштаба просто никогда не было. Но в этом случае даже этого делать не нужно и вот почему. Тиф - опаснейшее инфекционное заболевание, более опасное, чем холера; до сих пор от него умирает в мире более полумиллиона человек в год, он распространяется намного быстрее и существует в двух формах - сыпной и брюшной. Обе они очень опасны и даже при применении самых современных антибиотиков смертность от брюшного тифа достигает 30 %. А теперь представьте, что в акваторию, где идёт промысловая ловля рыбы для всей страны выбрасываются тщательно перемолотые останки недавно умерших от тифа людей! Это уже настолько «слишком», что даже комментировать бессмысленно. Кстати, перемалывать человеческие кости, если планируется их выбросить в море, не нужно - в морской воде они без следа растворяются за 15-20 лет.

Из подобных забавных фальсификаций можно привести только высказывания «невинных жертв» вроде Гинзбург, которые несколько раз повторяют удививший их факт, что в лагере они регулярно встречали своих следователей, а те в свою очередь - своих. Это приводилось как доказательство «слепого и безжалостного тоталитарного режима», однако это доказывает как раз обратное - если «в лагеря были брошены многие десятки миллионов людей», то какова вероятность того, что один случайный человек встретит другого уже случайно встреченного, а тот в свою очередь третьего? Если это не ложь, то факты «внезапных встреч» могут быть объяснимы либо массовым вмешательством сверхъестественных сил, либо тем, что арестованных было очень небольшое в масштабах страны количество и лагерей было настолько мало, что встретить в них знакомца было вполне вероятно.

Полагаю, что приведенных фактов и рассуждений более чем достаточно, их никому не удалось опровергнуть и сказать что-либо вразумительное по существу дела. Даже если какой-то из приведённых выше фактов и можно было бы объяснить каким-либо образом, притянув данные «за уши», их нельзя объяснить все в совокупности, одновременное выполнение не то что всех, а даже части условий, о которых мы говорили невозможно в принципе. Поэтому вывод однозначен: «многомиллионные массовые репрессии» - ложь.

7 июля 2003 г.
Павел Краснов

http://www.anti-orange-ua.com.ru/index.php/content/view/50/50/

«КОЛЧАКИЯ»

Памятник — тирану
КОГДА бесславно завершилась колчаковская эпопея, один из ближайших сподвижников «верховного правителя» и министров его правительства кадет Г.К.Гинс вынужден был в своих воспоминаниях всенародно признать: имя Колчака стало нарицательным именем тирана. Вот этому человеку наша несуразная «демократия» воздвигла памятник в Иркутске. За что?
Ниже приводятся некоторые сведения из послужного списка «верховного правителя», составленного его сподвижниками.

Кто усаживал Колчака на трон? Военный министр Великобритании У.Черчилль после переворота в Омске откровенно заявил в парламенте: «Британское правительство призвало его (Колчака) к бытию при нашей помощи, когда необходимость потребовала этого».
То же подтвердил и главком войск интервентов в Сибири французский ген. М.Жанен. Он и его заместитель по тылу английский ген. А.Нокс после окончания Гражданской войны грубо поссорились, обвиняя один другого в провале интервенции. Ген. Жанен заявил: «Позволю себе сказать ген. Ноксу, что у него, наверное, очень короткая память, если он не помнит, что он был замешан в интригах, которые закончились переворотом Колчака... Добавлю, что ген. Нокс, несомненно, был в курсе заговора, замышлявшегося Колчаком, хотя бы через своего офицера связи Стевени, который присутствовал даже на тайном собрании заговорщиков, где было принято решение привести заговор в исполнение. Стевени не делал из этого тайны, и когда позднее, во время отступления, я спрашивал его в числе многих других союзников и русских, не испытывает ли он некоторого сожаления о содействии возвышению Колчака, которому мы обязаны таким разгромом, он ограничился молчанием...»
Дополнил полемику обоих генералов военный министр Чехословакии М.Штефаник, прибывший в конце ноября 1918 г. из Праги в Сибирь с инструкциями руководителей Антанты по использованию мятежного чехословацкого корпуса. Выступая перед легионерами, он с солдатской прямотой выдал правду о колчаковском перевороте: «Переворот Колчака готовился не только в Омске, — главное решение было принято в Версале».
Приведенные документы позволяют заключить, что Колчак был для Антанты в то время (как позже Ельцин с Горбачевым для НАТО) наемником. Таким марионеткам памятников на Руси никогда не ставили. Им воздавали всенародное проклятие на века.
«Верховный правитель» — о себе. Как ни старается «демократическая» рать морочить головы гражданам байками о демократичности и патриотизме Колчака, чтобы скрыть свой альянс с диктатором, адмирал выдает своих апологетов с головой. Родство душ у так называемых демократов и «белых» диктаторов — в мстительной ненависти тех и других к простому народу, то есть демосу, носителю демократии.
Адмирал Колчак вовсе и не скрывал, что он военный диктатор. Он даже бравировал этим. Через несколько дней после переворота в интервью придворным журналистам адмирал заявил: «Меня называют диктатором. Пусть так: я не боюсь этого слова и помню, что диктатура с давних времен была учреждением республиканским». И далее адмирал, сославшись на историю Древнего Рима, пытался представить назначение сенатом диктаторами Суллу и триумвират в лице Цезаря, Помпея и Красса, прозванного трехголовым чудовищем, якобы для защиты республиканского строя. Но весь мир знает, что упомянутые диктаторы появлялись на сцене в качестве могильщиков Римской республики. Так же поступил и Колчак, низвергнув Уфимскую директорию, избранную в сентябре 1918 г. в качестве «всероссийской власти».
Государственный переворот Колчака был срочно «узаконен» его карманным советом министров, принявшим в день переворота акт об изменении государственного устройства. В нем говорилось: «Власть управления во всем ее объеме принадлежит Верховному правителю». Так беззаконие было возведено в закон. С этого момента на востоке России начала осуществляться самая зверская военная диктатура, о которой солженицыны и жириновские молчат как рыба. Зато с упоением клеймят «советский тоталитаризм» в годы Гражданской войны, которого в действительности не было. Советская республика жила тогда по Конституции 1918 г., являвшейся самой демократической конституцией в мире.
Диктатура Колчака обнажает свой звериный лик. Омский диктатор, подражая древнеримскому диктатору Сулле, принялся громить «демократическую контрреволюцию» в лице правительства Самарского комитета членов Учредительного собрания (КОМУЧа) и остатков Уфимской директории, а также сбежавших на Волгу и Урал членов всероссийского Учредительного собрания и руководящих деятелей партии эсеров во главе с ее ЦК и «генсеком» В.М.Черновым. Устроители памятника Колчаку, видимо, по невежеству и не подозревают, что в числе гонимых диктатором были как раз политические предшественники нынешних немцовых, явлинских и хакамад.
«Верховный правитель» был взбешен, получив телеграмму «Всем, всем...» от эсеровского Совета управляющих ведомствами (правительства КОМУЧа), в которой говорилось: «Узнав о государственном перевороте в Омске, Совет управляющих ведомствами заявляет: узурпаторская власть, посягнувшая на Всероссийское правительство и Учредительное собрание, никогда не будет признана. Против реакционных банд красильниковцев и анненковцев Совет готов выслать свои добровольческие части. Не желая создавать нового фронта междоусобной войны, Совет управляющих ведомствами предлагает вам немедленно освободить арестованных членов правительства (Уфимской директории. — Ред.), объявить врагами родины и заключить под стражу виновников переворота, объявить населению и армии о восстановлении прав Всероссийского правительства».
В столь же воинственном духе выступили против переворота съезд членов всероссийского Учредительного собрания (более 90 человек), заседавший под председательством В.М. Чернова в Екатеринбурге, и ЦК партии эсеров. Последний заявил о необходимости военной мобилизации всех членов этой партии, «чтобы выдержать удары контрреволюцонных организаторов гражданской войны в тылу противобольшевистского фронта».
После столь яростных филиппик в адрес «верховного правителя» можно себе представить меру возмущения Чернова и других вождей той «демократической контрреволюции» действиями вождей нынешней «демократической контрреволюции» господ яковлевых, жириновских, немцовых и прочих лиц, сочиняющих дифирамбы в адрес Колчака!

ПОКА эсеровские вожди занимались пустым «революционным фразерством», «верховный правитель» последовал примеру древнеримских диктаторов, издав драконовский приказ, в котором повелел: «Всем русским военным начальникам самым решительным образом пресекать преступную работу вышеуказанных лиц, не стесняясь применять оружие. Всем русским военачальникам, начиная от командира полка (включительно) и выше, всем начальникам гарнизонов арестовывать вышеуказанных лиц для предания их военно-полевому суду, донося об этом по команде непосредственно начальнику штаба Верховного главнокомандующего. Все начальники и офицеры, помогающие преступной работе этих лиц, будут преданы мною военно-полевому суду. Такой же участи подвергну начальников, проявляющих слабость духа и бездействие власти. Верховный главнокомандующий адмирал Колчак».
Приказ, от которого веяло смертью, привел в движение отряды колчаковских янычар. На членов Учредительного собрания, заседавших в Екатеринбурге, на членов ЦК партии эсеров, размещавшегося здесь же, на правительство КОМУЧа, перебежавшее из Самары в Уфу, карательные офицерские отряды повели настоящую охоту, как на диких зверей. «Я, — подтверждал позже на допросе Колчак, — послал Дитерихсу и Гайде (руководителям чехословацких частей. — Ред.) телеграмму арестовать в Екатеринбурге Чернова, а также арестовать членов Учредительного собрания. Это было выполнено». В ходе повальных облав в Екатеринбурге и Уфе были схвачены многие члены Учредительного собрания, члены правительства КОМУЧа, члены ЦК партии эсеров во главе с Черновым. Их, как скот, погрузили в товарные вагоны и отправили в Омск на расправу. Чешские офицеры пощадили только Чернова как своего сообщника по мятежу корпуса и позволили ему бежать из «Колчакии». Остальных в Омске ждала Варфоломеевская ночь. Арестованных оппозиционеров в соответствии с вышеприведенным приказом диктатора каратели зверски растерзали на берегу Иртыша.

О том, как это было, поведал один из членов ЦК партии эсеров Д.Ф. Раков, попавший в лапы колчаковцев. Его письмо из тюрьмы было в 1920 г. издано в Париже в виде брошюры под названием «В застенках Колчака». «Омск, — читаем в ней, — просто замер от ужаса. Боялись выходить на улицу, встречаться друг се другом...
Самое убийство представляет картину настолько дикую и страшную, что трудно говорить даже людям, видавшим немало ужасов и в прошлом, и в настоящем. Несчастных раздели, оставили лишь в одном белье: убийцам, очевидно, понадобились их одежды. Били всеми видами оружия, за исключением артиллерии: били прикладами, кололи штыками, рубили шашками, стреляли в них из винтовок и револьверов. При казни присутствовали не только исполнители, но также и зрители. На глазах этой публики Н.Фомину нанесли 13 ран, из которых лишь две огнестрельные. Ему, еще живому, шашками пытались отрубить руки, но шашки, по-видимому, были тупые — получились глубокие раны на плечах и под мышками. Мне трудно, тяжело теперь описывать, как мучили, издевались, пытали наших товарищей». «Эта страшная оргия, — говорится в письме, — разыгралась на берегу Иртыша на расстоянии менее версты от дома, где находился «верховный правитель».Так был исполнен его приказ о расправе с эсеровской оппозицией.
Нынешние «демократы» пролили реки лицемерных слез о роспуске большевиками фальсифицированного Учредительного собрания. Но большевики, как известно, разрешили Чернову и его сторонникам подобру-поздорову разойтись из Таврического дворца по своим квартирам. Колчак всех пойманных «учредиловцев» поставил к стенке. Не за это ли нынешняя двуликая «демократия» воздвигла диктатору памятник в Иркутске, а в адрес большевиков продолжает слать фарисейские проклятия?
Интервенты спешат в Россию на защиту своего ставленника. Захватив власть, Колчак понимал, что он находится во враждебном окружении. Командир американского оккупационного корпуса в Сибири ген. Гревс, хорошо знавший обстановку в регионе, вспоминал: «По моим наблюдениям, основанным на донесениях, которые я получал, Колчак никогда не имел на своей стороне более 7 процентов населения». Наиболее рьяными сторонниками переворота были сибирские организации кадетской партии. Но их влияние среди населения было весьма слабым. На выборах во всероссийское Учредительное собрание в 1917 г. они получили: в Алтайском избирательном округе — 1,7%, Енисейском — 3,4%, Иркутском — 4%, Тобольском — 2,8%. Сибирские эсеры, пользовавшиеся значительным влиянием, после переворота ушли в подполье, в жесткую оппозицию. Реальной силой на стороне Колчака было казачество Урала, Сибири и Дальнего Востока. Оно активно участвовало в омском перевороте и дало режиму основные кадры карателей в виде уродливой атаманщины в лице ее одиозных предводителей — атаманов Анненкова, Красильникова, Волкова, Семенова, Калмыкова и прочих. Но в противостоянии с основной массой населения «Колчакии», настроенной в отношении режима Колчака враждебно, казачьей поддержки оказалось мало. Было ясно, что при столь слабой социальной опоре режима и столь сильной оппозиции ему со стороны рабочих, крестьян и солдат, тяготевших в своей массе к восстановлению Советской власти, колчаковская диктатура обречена на поражение (что в конечном счете и произошло). Стараясь предотвратить этот исход, Колчак избрал два пути: 1) призвал на помощь иностранные войска и 2) обратил против непокорных террор в максимальных масштабах.
Интервентов упрашивать не пришлось: они сами рвались в Россию. Надежной опорой Колчака стал мятежный чехословацкий корпус, с конца мая 1918 г. разбойничавший в России. По сведениям Т.Г. Масарика, в корпус было мобилизовано 92 тыс. чехов и словаков, находившихся тогда в России. Поначалу Колчак был в восторге от той помощи, которую оказал его режиму мятежный корпус. В благодарственном приказе (декабрь 1918 г.) адмирал писал: «1-я и 2-я чехословацкие дивизии своими исключительными подвигами и трудами в Поволжье, на Урале и в Сибири положили основание для национального возрождения востока России, проложили нам путь к Великому океану, откуда мы получаем теперь помощь наших союзников, дали нам время для организации русской вооруженной силы». Как видим, диктатору было за что благодарить чехословаков. Не мог он только предвидеть, какую страшную цену заплатит Россия за «помощь» мятежных чехословаков, а его самого они выдадут восставшим сибирским патриотам на расправу за учиненные злодеяния.
На подкрепление чехословаков спешно высадился целый интернационал интервентов. По данным главкома этих войск ген. М.Жанена, его составляли (кроме чехословаков): 10-тысячный американский корпус под командованием ген. В.Гревса; три японские дивизии общей численностью 120 тысяч человек (по официальным данным), расположившиеся за Байкалом, как у себя дома, полагая, что они пришли на русский Дальний Восток навсегда; польская дивизия под командованием полк. Румши численностью 11 200 солдат и офицеров; два английских батальона, один из которых под командованием подполковника Уорда служил на охране Колчака в качестве его преторианской гвардии; канадская бригада; французские части (1100 человек), в том числе авиационные, участвовавшие в боях на фронте; легион румын (4500 человек); несколько тысяч итальянцев под началом полк. Комосси; полк хорватов, словенцев и сербов; батальон латышей (1300 человек). Как видим, защищать своего человека союзники направили более 200 тысяч штыков. Это был самый крупный контингент иностранных войск, которые подпирали «белые» режимы в Гражданскую войну. Интервенты оставили после себя на огромном пространстве от Волги до Тихого океана сотни тысяч убитых и искалеченных патриотов, разоренную страну, разграбленные и сожженные города и села. Колчаковский режим, призвавший против своих граждан чужеземные войска, откровенно проявил себя как сила антинациональная, как орудие реализации интересов иностранных держав. Предводителям таких режимов никогда на Руси памятников не ставили, наоборот, воздавали им всенародное проклятие.

ЧТО КАСАЕТСЯ доморощенных опричников колчаковского режима, больших и малых атаманов, то они играли роль пристяжных у интервентов в войне против партизан и новобранцев, но соперничали с чужеземцами в жестокости. Упомянутый американский ген. Гревс, ежедневно наблюдавший деяния колчаковских атаманов, вспоминал: «Солдаты Семенова и Калмыкова, находясь под защитой японских войск, наводняли страну подобно диким животным, избивали и грабили народ». И делал очень важное дополнение: «В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали. Я не ошибусь, если скажу, что в Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось 100 человек, убитых антибольшевистскими элементами».
Что Гревс вовсе не преувеличивал, подтвердили руководители чехословацкого корпуса Б.Павлу и В.Гирса. Стараясь свалить вину за тягчайшие преступления корпуса в России на других и как-то оправдаться перед европейской общественностью, они 13 ноября 1919 г. выступили со скандально известным меморандумом, в котором всенародно признали: «Охраняя железную дорогу и поддерживая в стране порядок, войско наше вынуждено сохранять то состояние полного произвола и беззакония, которое здесь воцарилось. Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности составляют обычное явление...»
Колчаковский премьер-министр П.В. Вологодский в разговоре с «верховным правителем» по прямому проводу подтвердил, что сказанное в чехословацком меморандуме — сущая правда. А упомянутый ген. Гревс к сказанному добавил: «Жестокости, совершенные над населением, были бы невозможны, если бы в Сибири не было союзных войск». Зловещую роль интервентов, которых призвал в Сибирь адмирал Колчак, американский генерал определил абсолютно точно. Истинный патриот России, за которого пытаются выдать Колчака, не мог бы позволить отдать свою родину на поругание чужеземным войскам.
В застенках Колчака. Расправившись с оппозицией, «верховный правитель» взялся наводить кладбищенский порядок повсеместно в «Колчакии». Как любому диктатору, ему потребовались чрезвычайные законы. Законы предшествующего Сибирского правительства, как якобы недостаточно жесткие, были им отменены и заменены одним ультратеррористическим законом, который в обиходе получил наименование закона о бунте. Так, ничуть не смутившись, кучка заговорщиков во главе с адмиралом, захватившая власть путем военного переворота, объявила великую народную революцию октября 1917 г. «большевистским бунтом» (против Временного правительства) и тем самым занесла меч тотального террора над миллионами граждан, поддержавших эту революцию. 11 апреля 1919 г. правительство приняло этот закон, а диктатор на нем начертал: «Утверждаю. Верховный правитель адмирал Колчак». Тем самым он подписал себе и своему режиму смертный приговор. Ибо, пожалуй, ни один из «белых» режимов не объявлял противостоявшему большинству народа столь истребительной войны и не получал в ответ такого мощного отпора, как это было в Сибири.
По «закону о бунте» репрессиям подвергались не только активные участники Октябрьской революции, в первую очередь большевики, но и все, кто им сочувствовал. А если вспомнить, что из 150-миллионного населения России сочувствовало им большинство, то станет ясно, на кого замахнулась военная хунта во главе с Колчаком. Комментируя закон, колчаковский министр юстиции Старинкевич подчеркивал, что наказание вводилось даже для лиц, не совершивших (по меркам властей) уголовных преступлений, а за их убеждения. Как предупредительная мера, пояснял министр, вводилась ссылка репрессированных в глухие отдаленные места, применяемая «не в виде наказания, а в виде предупреждения.., где ссылаемые могли бы быть предоставлены самим себе, вынужденные тяжким трудом снискивать пропитание». Министр не постеснялся признать: «Могут сказать, что такая широкая формулировка нарушает все до сих пор усвоенные доктриной уголовного права принципы, что она расширяет круг привлекаемых к ответственности лиц до крайних пределов». Такому разгулу терроризма дал зеленый свет Колчак.
Разбор особо важных дел обвиняемых режим поручал особым судам-тройкам (председатель — от окружного суда плюс два представителя от военных). Так что пресловутые «тройки» появились в «Колчакии» задолго до 1937 г. Они не знали пощады и приговаривали подсудимых к ссылке от 3 до 10 лет. До ссылки осужденных содержали в переполненных тюрьмах, которых только в министерстве юстиции насчитывалось 78. Кроме того, места заключения имелись также в ведении военного ведомства, при губернских и уездных управлениях милиции, подчиненных МВД.

В АРХИВАХ министерства юстиции сохранились жуткие результаты действий колчаковской Фемиды. На конец 1918 г., по данным сибирских исследователей, в местах заключения всех ведомств содержалось около 75 тысяч заключенных. Министерство юстиции указывало, что в 1919 г. «количество заключенных арестантов должно значительно повыситься». И эти планы режим намного перевыполнил. В связи с введением «закона о бунте», режиму удалось загнать в места заключения новые десятки тысяч человек. По официальной сводке, составленной министерством юстиции 20 мая 1919 г., к арестованным по «закону о бунте» добавились еще более 60 тысяч арестантов. Вместе с арестантами, содержавшимися в тюрьмах военного ведомства и в местах заключения губернских и уездных управлений милиции, общее число узников в колчаковских тюрьмах значительно превышало 100 тысяч человек.
Власти признали, что массы арестантов приходилось размещать «в переполненных до крайних пределов места заключения, чем, надо полагать, и были вызваны во многих пунктах эпидемические заболевания сыпным тифом». По данным ГУМЗа, эпидемия охватила 43 тюрьмы из 78. По официальным сведениям, явно заниженным, с ноября 1918 г. по ноябрь 1919 г. переболели 10 654 заключенных. Из них многие отбыли туда, откуда возврата нет.
«Колчакия» — один огромный концлагерь. Неимоверное переполнение тюрем заставило диктатора широко воспользоваться концлагерями, куда можно было загнать почти все население Сибири. Приведем данные штаба Сибирской армии о количестве концлагерей и численности в них заключенных на конец 1924 г. Пусть современные сибиряки из первоисточника узнают, при каких условиях жили их отцы и деды во время правления «великого патриота» Колчака.
В дополнение к перечисленному 41 концлагерю срочно возводились на востоке новые — в Благовещенске, Имане, Шкотово, Раздольном и в других местах. В колчаковских лагерях совместно содержались как австро-германские военнопленные, так и арестованные сторонники Советской власти. Общая численность тех и других достигла колоссальной цифры в 914 178 человек. Таков был этот огромный колчаковский ГУЛАГ, которого почему-то не заметили ни г-н Солженицын, ни его подражатели. Хотя эти правдолюбцы с высоких трибун поклялись говорить по истории своей страны только правду, даже горькую. Но горькую для себя правду эти господа очень не любят говорить. Однако обойти молчанием такой кричащий исторический факт, что во время колчаковской диктатуры в концлагерях и тюрьмах томилось более одного миллиона узников, никаким мастерам фальсификаций не удастся.
Имея эти данные, есть возможность наглядно сопоставить масштабы применения «белого» и «красного» террора, на чем так усердно спекулирует нынешняя якобы демократия. По статистике ВЧК, в Советской России в конце 1918 г. в заключении содержалось чуть больше 42 000 контрреволюционеров, шпионов, бандитов, спекулянтов, в том числе в тюрьмах — 22 000 и в концлагерях — менее 2000. Отсюда следует, что в одной лишь «Колчакии» было репрессировано в 24 раза больше, чем в Советской России. И видны масштабы лжи, которую извергают ежедневно на головы граждан господа солженицыны, яковлевы, жириновские и прочие немцовы. Они истошно призывают не верить данным ВЧК. Но в то же время призывают верить данным деникинской контрразведки о «зверствах большевиков», которые стеснялся афишировать сам А.И.Деникин. ВЧК не было нужды занижать данные о своей деятельности.
А что происходило за колючей проволокой концлагерей? Как отмечается в отчетах мобилизационного отдела штаба Верховного главнокомандующего, в ведении которого находились концлагери, положение в них было катастрофическим (июнь 1919 г.): «С возвращением военнопленных с работ осенью 1918 г. помещения лагерей оказались переполненными, и скученность пленных в бараках дошла до крайних пределов, что способствовало развитию эпидемии тифа, а в данное время с наступлением жаркой погоды неизбежны и другие эпидемические заболевания, как то: холера, брюшной тиф, дизентерия и проч.». В сентябрьском докладе сообщалось, что из-за неподготовленности к сибирской зиме заключенным пришлось «с героической стойкостью переносить холод, в результате давший очень большой процент смертности в некоторых лагерях». Среди заключенных было много инвалидов и больных, их питание крайне скудное, «что отразится в сильной степени на (их) здоровье и унесет в могилу в наступающую зиму не одну сотню жизней».
Начальство колчаковского ГУЛАГа знало, о чем говорило. К 17 тысячам заключенных, умерших в концлагерях в 1918 г., добавилось еще минимум 13 тысяч в 1919 г. Диктатура, как ненасытный Молох, требовала все новых жертв.
Противостояние народа режиму Колчака. Дикий разгул атаманщины, ее карательных и реквизиционных отрядов вызывал все более мощный и открытый протест населения в городах и деревнях. Управляющий Иркутской губернии П.Д. Яковлев уже в апреле 1919 г. доносил в Омск: «За последнее время настроение широких слоев сельского и особенно городского общества повышается, разрыв правительства с народом углубляется все больше и больше... Недовольство правительственной политикой чувствуется во всех слоях населения. Деревню возмущают налоги и отсутствие товаров». Губернатор сообщал о массовом дезертирстве из армии и о том, что следующие за дезертирами военные отряды «не столько ловят дезертиров, сколько возмущают деревню своими насилиями». Губернатор провидчески заключал: «Вражда эта, видимо, растет не только в Иркутской губернии, но и по всей территории Сибири, и недалеко то время, когда она может вылиться в открытую борьбу с Омском».
На огромном протяжении Сибирской магистрали от Омска до Владивостока и в многоверстной полосе, примыкавшей к дороге с севера и с юга, накапливались силы, которые в течение всего 1919 г. вели с режимом ожесточенные сражения, почти не знавшие передышки. В колчаковском тылу патриоты открыли второй фронт, стремясь перерезать Сибирскую магистраль, этот главный кровеносный сосуд «Колчакии», ускорить крах марионеточного режима и изгнание из Сибири охранявших его полчищ интервентов. Уже с конца 1918 г. в Енисейской губернии и Нижнеудинском уезде Иркутской губернии действовали две партизанские республики: к югу от магистрали — Степно-Баджейская и к северу — Тасеевская. Очаги партизанского сопротивления возникали и росли во многих других местах.
Патриотам противостояли: на восток от Байкала до Приморья — 10-тысячный американский корпус под командованием ген. Гревса; три японские дивизии; на запад от Байкала — три полнокровные дивизии чехословацкого корпуса, оснащенные самым современным вооружением вплоть до авиации; польская дивизия, а также румынские и итальянские части. В роли подсобной силы у интервентов были доморощенные каратели: на востоке — атаманы Семенов и Калмыков, на западе — Анненков, Красильников, Волков, Розанов и прочие.

НЫНЕШНИЕ апологеты Колчака, стремясь отмыть на его адмиральском кителе следы крови от растерзанных сибирских партизан, сочиняют лживые версии о якобы непричастности «верховного правителя» к жестоким расправам над патриотами. Но напрасно изощряются господа фальсификаторы: в архивах сохранились зверские приказы диктатора о расправе над патриотами. Вот один из них — установочный приказ о методах ведения войны против партизан от 23 марта 1919 г. Этот документ должны знать нынешние поколения россиян. «Возможно скорее, решительнее покончить с Енисейским восстанием, не останавливаясь перед самыми строгими, даже жестокими мерами в отношении не только восставших, но и населения, поддерживающего их. В этом отношении пример Японии в Амурской области, объявившей об уничтожении селений, скрывающих большевиков, вызван, по-видимому, необходимостью добиться успеха в трудной партизанской борьбе. Во всяком случае в отношении селений Кияйское, Найское должна быть применена строгая мера. Я считаю, что способ действий должен быть приблизительно таковым.
1. В населенных пунктах надлежит организовать самоохрану из надежных жителей. 2. Требовать, чтобы в населенных пунктах местные власти сами арестовывали, уничтожали всех агитаторов или смутьянов. 3. За укрывательство большевиков, пропагандистов и шаек должна быть беспощадная расправа, которую не производить только в случае, если о появлении этих лиц (шаек) в населенных пунктах было своевременно сообщено ближайшей воинской части, а также о времени ухода этой шайки и направлении ее движения было своевременно донесено войскам. В противном случае на всю деревню налагать денежный штраф, руководителей деревни предавать военно-полевому суду за укрывательство. 4. Производить неожиданные налеты на беспокойные пункты и районы. Появление внушительного отряда вызывает перемену настроения в населении... 7. Для разведки, связи пользоваться местными жителями, беря заложников. В случае неверных и несвоевременных сведений или измены — заложников казнить, а дома, им принадлежащие, сжигать... Всех способных к боям мужчин собирать в какое-нибудь большое здание, содержать под надзором и охраной на время ночевки, в случае измены, предательства — беспощадная расправа. Верховный правитель адмирал Колчак».
Как видим, приказ диктатора открывал перед карателями зеленый свет, требовал от них самых жестоких действий против партизан, вводил институт заложничества, доносительство, контрибуции, военно-полевые суды, бессудные расправы, сжигание непокорных деревень и прочее.
Главным усмирителем партизан Енисейской и Нижнеудинского уезда Иркутской губернии Колчак назначил генерал-лейтенанта Розанова, прославившегося звериной жестокостью. Этот садист, едва получив назначение, в приказах-листовках, расклеенных повсеместно, яростно угрожал населению: «За каждое преступление, совершенное в данном районе, расстреливать из местных заложников от 3 до 20 человек». Расстрелы волной прокатились по партизанскому району, ибо тюрьмы всюду были полны «вожаками партизан». Находившийся в заключении член ЦК партии эсеров Д.Ф.Раков в письме на волю сообщал, что только в Красноярской тюрьме было расстреляно 49 заложников. «В тюрьме, — писал он, — воцарился неописуемый ужас. Начались самоубийства, массовые отравления заложников. Усмирение Розанов повел «японским способом». Захваченное у большевиков селение подвергалось грабежу, мужское население ими выпорывалось поголовно или расстреливалось. Не щадили ни стариков, ни женщин. Наиболее подозрительные по большевизму селения просто сжигались. Естественно, что при приближении розановских отрядов по крайней мере мужское население разбегалось по тайге, невольно пополняя собой отряды повстанцев».
Видный сибирский эсер Е.Колосов, находившийся в то время в подполье в Красноярске и лично видевший зверства розановских карателей, вспоминал: «Разыгрывались сцены потрясающей жестокости, телеграфные столбы то тут, то там превращались в виселицы, и так на протяжении многих верст от станции до станции».
Против главных опорных баз партизан — Степно-Баджейской и Тасеевской республик — были организованы две крупномасштабные карательные операции. Их осуществили главным образом войска интервентов. Так, на Степно-Баджей наступало около 25 тысяч чехословаков, итальянцев и прочих чужеземцев, которыми командовал начальник 3-й чехословацкой дивизии полк. Прхал. В роли пристяжных им помогали лишь около 2800 колчаковцев. Партизаны, уступавшие карателям во много раз в численности и еще больше в вооружении, около месяца под умелым руководством прапорщика А.Д. Кравченко отражали атаки карателей. Но силы были неравными, и 15 июня 1919 г. Степно— Баджей пал. 18 июня другая группировка карателей захватила село Тасеево. Оба селения представляли собой жуткое зрелище, будто после нашествия гуннов. В сводке штаба Верховного главнокомандующего сообщалось о захвате Степного Баджея, «где оставлено красными 250 раненых и 500 трупов. Потери красных огромны».
Представитель Красноярского уездного земства, посетивший село после захвата его интервентами, писал: «В военном штабе происходила расправа над захваченными в тайге красными и над теми, кто был принудительно мобилизован красными и по дороге от красных бежал. Жертвы расправ не закапывались и распространяли вокруг трупный запах. В день моего приезда было изрублено 70 человек. Не было никакого полевого суда. Степной Баджей было решено полностью уничтожить...» Село, по словам очевидца, горело, дома повально разграблялись, трупный запах создавал атмосферу, которую невозможно было выносить.
В Тасеево была та же зловещая картина. Уже в день занятия его было расстреляно 106 человек мужчин и почти столько же женщин и детей, сожжено до 200 домов, предварительно разбитых и разграбленных.
Каратели торжествовали на крови патриотов. 24 июня ген. Розанов издал итоговый приказ, гласивший: «Совместными действиями русских, чехословацких и итальянских войск большевистские банды врагов возрождения России разбиты, а главные очаги восстания — Степно-Баджей и Тасеево взяты. Главари восстания и организаторы нападений на поезда расстреляны». Но главный колчаковский палач рано торжествовал. Погашенное в одном месте, пламя партизанской войны вспыхнуло во многих других местах — на Алтае, в Томской губернии, возродилось в Енисейской и Иркутской губерниях, все сильнее полыхало за Байкалом, на Дальнем Востоке. Отдельные отряды сливались в крупные формирования. В Приморской области образовалась партизанская армия Приморья (командующий — С.Г.Лазо, состав — 5 тыс. бойцов); в Приамурье — партизанская армия (командующий — Г.С.Дрогошевский, затем — И.Г.Безродный, состав — около 12 тыс.); партизанская армия Нижнего Амура (руководитель — Д.И.Бойко-Павлов, состав — более 20 отрядов); партизанская армия Восточного Забайкалья (командующий — П.Н.Журавлев, состав — 13 полков); партизанская армия Западного Забайкалья (командующий — Е.К.Лебедев, численность — до 6 тыс. бойцов).
На западе от Байкала действовали еще более мощные партизанские соединения: в иркутской губернии — Восточно-Сибирская советская армия (командующий — Д.Е.Зверев, численность — около 16 тыс.); в Енисейской губернии — Южно-Енисейская армия (командующий — А.Д.Кравченко, помощник — П.Е.Щетинкин, состав — около 25 тыс.); Северо-Енисейская армия (руководитель — В.Г.Яковенко, состав — до 8 тыс. человек); в Томской губернии — 1-я Томская дивизия (начальник — В.П.Шевелев-Лубков, состав — около 18 тыс.); на Алтае — Западно-Сибирская армия (командующий — Е.М.Мамонтов, численность — до 50 тыс.); 1-я Горно-Алтайская дивизия (начальник — И.Я.Третъяк, состав — около 18 тыс.); 1-я Чумышская дивизия (начальник — М.И.Ворожцов, состав — до 10 тыс. человек). В целом партизанские соединения в конце 1919 г. — начале 1920 г. насчитывали на Дальнем Востоке около 50 тыс.; в Сибири — до 140 тыс. бойцов. Их поддерживали миллионы, что придавало этому народному движению неодолимую силу. Дело шло к решающему сражению этой армии с режимом. Оно быстро приближалось в связи с победоносным наступлением Красной Армии в Сибирь.
Наряду с ростом партизанского движения «верховного правителя» повергло в ярость разложение армии. Поэтому вслед за печально знаменитым приказом от 23 марта 1919 г. против партизан появился 14 мая его приказ о грозных симптомах тяжелой болезни в армии. С мая 1919 г. она находилась почти в безостановочном отступлении под напором советских дивизий. Диктатор признавал, что на фронте имела место добровольная сдача до боя мобилизованных солдат, а во время боя проявлялись враждебные действия со стороны населения. Колчак не хотел смириться с тем, что рядовая масса солдат, насильно поставленная под ружье, не желала защищать ненавистную диктатуру и сдавалась в плен или дезертировала. Колчак решил лечить болезнь жестокими репрессиями и повелел: «Приказываю: 1. Все движимое имущество сдавшихся в плен или перешедших на сторону противника, а также лиц, добровольно служащих на стороне красных, конфисковать в пользу казны. 2. Собственную землю лиц тех же категорий конфисковать в распоряжение правительства и передавать для удовлетворения нужд солдат и их семей, пострадавших во время настоящих военных действий. 3. Во время ведения операций упомянутых выше предателей и изменников в плен не брать и расстреливать на месте без суда, при поимке же их в дальнейшем будущем арестовывать и предавать военно-полевому суду».

НАКАНУНЕ падения Омска в ноябре 1919 г. прозревший «верховный правитель» бросил клич к формированию добровольческих частей. Он признал, что предшествующий опыт «перехода на сторону красных наших частей, созданных из мобилизованных в прифронтовой полосе большевистски настроенных элементов», привел к катастрофическим результатам. «Нынешняя армия, — заявил диктатор, — в сущности является добровольческой, так как мобилизованные части быстро таяли и остались только добровольцы. Лучшие части Сибирской армии — части добровольческие, например: волжские — Каппеля, камские — ижевцы и воткинцы, уфимская группа». Но желающих стать по призыву диктатора в ряды добровольцев оказалось очень мало. Пройдет немного времени и от 400-тысячной армии «верховного правителя» останутся лишь жалкие остатки, которые в числе примерно 10 тысяч деморализованных каппелевцев и ижевцев уйдут за Байкал, как в небытие.
Восстания рабочих и солдат против диктатуры. Протест населения «Колчакии» против зверской диктатуры Колчака проявился также в массовых антиправительственных восстаниях рабочих и насильно мобилизованных солдат. Такого мощного взрыва повстанческого движения, какой произошел в колчаковском тылу, не знал ни один из «белых» режимов. Всего, по официальным данным, в «Колчакии» свершилось около 60 крупных восстаний, в том числе в Омске (дважды), Томске, Енисейске, Тюмени, Кустанае с уездом, в Атбасарском и Кокчетавском уездах Акмолинской области, в Красноярске, в Александровских пересыльной и каторжной тюрьмах Иркутской губернии, в Нижнеудинске и, наконец, в Иркутске. Многие из них режим буквально потопил в крови. Так, при подавлении декабрьского (1918 г.) восстания в Омске, по сообщению правительственной печати, в городе было убито 133 человека, 49 расстреляно по приговору военно-полевого суда, 13 человек осуждены на каторгу и длительные тюремные сроки. В пригороде Куломзино в ходе восстания было убито 114 повстанцев и 117 расстреляно по приговору военно-полевого суда. По данным подпольных организаций, за 2—3 дня погибли более 1500 повстанцев.
Многими тысячами жертв заплатили героические защитники Степно-Баджейской и Тасеевской партизанских республик, сражавшиеся в глубоком тылу Колчака в течение полугода.
По сведениям, собранным только о 20 восстаниях, число погибших в них составило около 11 тысяч человек.
Сегодня апологеты Колчака, желая обелить его роль в расправе с восставшими, пытаются свалить вину за тысячи жертв и кровь патриотов на его янычар, предводимых атаманами. Это чистое фарисейство. В архивах сохранились многие личные послания и поздравления диктатора палачам. Так, усмирителям грандиозного восстания в Кустанае и уезде он телеграфировал: «От лица службы благодарю генерал-майора Волкова и всех господ офицеров, стрелков и казаков, принимавших участие при подавлении восстания. Наиболее отличившихся представить к наградам». Генералу Розанову, руководившему подавлением красноярского восстания, Колчак телеграфировал: «Благодарю вас, всех начальников, офицеров, стрелков и казаков за отлично выполненную работу».
Отсюда очевидно, что в ряду палачей, расправлявшихся с восставшими патриотами, первым стоит адмирал Колчак. Это факт, который никому не удастся вычеркнуть из истории.
Диктатор доводит положение в «Колчакии» до точки кипения. 14 ноября 1919 г. пал Омск, и «верховный правитель», спасаясь бегством от наступавшей Красной Армии, устремился с золотым запасом в Иркутск. Правительство бежало на восток еще раньше. Сибирская армия, с мая находившаяся в почти безостановочном отступлении, была глубоко деморализована и ежедневно теряла многие тысячи штыков в виде сдающихся в плен и дезертиров. Непрерывные поражения в боях порождали в военной верхушке острые раздоры в поисках виновников постоянных провалов. Дело дошло до ареста только что отставленного с поста главнокомандующего фронтом ген. Сахарова за бездарную оборону Омска. Тыл буквально вопил от непрерывных экзекуций, учиняемых бесчинствующими бандами крупных и мелких атаманов.
Партизанские соединения, ободряемые непрерывным наступательным порывом советских дивизий, почти ежедневно наносили с севера и с юга удары по Сибирской магистрали на всем ее протяжении от Омска до Владивостока. Войска интервентов, охранявшие магистраль, спешно свертывали карательные операции против партизан и устремлялись на восток для эвакуации домой. Сначала это сделали американцы по праву хозяев, за ними — англичане, французы, итальянцы. Расхлебывать заваренную ими кашу они оставили своих наемников — чехословаков, поляков и румын. Чехословацкий корпус (командир — ген. Сыровой), по праву наиболее сильный среди наемников, захватил на магистрали весь подвижной состав, зажег красный свет для всех остальных, в том числе и хозяев дороги — колчаковцев. В Нижнеудинске чехи зажгли красный свет даже перед эшелонами «верховного правителя». Эшелоны колчаковцев с ранеными и больными, стоявшие в лютые морозы без движения, «братья-чехословаки» обрекли на медленную смерть, а остатки отступавшей армии заставили двигаться вдоль магистрали пешком, переносить неимоверные страдания от голода, холода и болезней. Колчак был взбешен самоуправством чехословаков и в телеграмме Жанену и Ноксу пригрозил пойти против чехословаков на «крайние меры, не останавливаясь перед ними». Но с бессильным «верховным правителем» уже никто не хотел считаться.

УДРУЧАЮЩУЮ картину катастрофического состояния «Колчакии» накануне ее краха ярко дополнил... колчаковский премьер П.В.Вологодский. В разговоре по прямому проводу 21 ноября он заявил Колчаку: «По долгу совести и службы я обязан указать вам на исключительную серьезность момента.
За истекшие дни я и прочие члены правительства имели достаточную возможность ознакомиться с создавшимся положением. Все слои населения, до самых умеренных, возмущены произволом, царящим во всех областях жизни, и бессилием правительства положить конец своеволию отдельных военных начальников. Все указывают на полную расходимость слов с делами. Программа, неоднократно возвещенная вами и правительством, приветствуется, но никто больше не верит в возможность ее воплощения в жизнь при установившейся системе или, вернее, бессистемности управления. Недопустимый по форме чехословацкий меморандум справедлив по существу, ибо рисует действительное положение страны. Самые лояльные люди готовы броситься в преступные авантюры в поисках выхода из невыносимого положения. Владивостокский инцидент (имеется в виду антиколчаковский мятеж Гайды. — Ред.) свидетельствует о крайней сгущенности политической атмосферы, совершенно не исключающей возможности новых вооруженных выступлений. Здесь (очевидно, в Иркутске. — Ред.) это чувствуется очень остро. Тяжесть положения усугубляется ужасающим финансовым положением, баснословной дороговизной, надвигающимся голодом в Восточной Сибири и плохим известием с фронта.
Авторитет правительства, а также ваш личный, падает с каждым часом. Неудачный подбор высших военных начальников, претендующих на исключительное влияние на вас, полное игнорирование совета министров не может укреплять положения. Бесправие, произвол военных властей не могут привлечь их симпатий... Вы должны властью разрушить средостение, которое на гибель общего дела создано происками честолюбцев и интриганов между вами и советом министров, вручившим вам год тому назад осуществление верховной власти». Премьер заявил об уходе в отставку.
Более убийственную характеристику результатов правления Колчака трудно представить. Причем ее сделал один из ближайших соратников правителя. Государственный корабль, именуемый «Колчакией», во главе с адмиралом шел ко дну.
Характеристику колчаковекого правления, данную Вологодским, дополнил другой ближайший соратник адмирала кадет Г.К.Гинс, неоднократно заседавший в колчаковском правительстве. Он всенародно признал: «Имя Колчака по воле жестокой судьбы стало нарицательным именем тирана». Из туманного далека этот авторитетный свидетель и участник тех событий как бы вразумляет нынешнюю российскую «демократию»: вы истинно не ведаете, что творите с этим памятником. И добавляет к сказанному знаменательное признание: «При нас происходили жестокие расправы с восставшими крестьянами, сжигались деревни, происходили расстрелы без суда. Ведь все это правда... Мы допустили хозяйничанье в стране чехов, которые не жалели русского добра. Может быть, мы действительно изменили народу, изменили родине?» Как видим, даже у этого закоренелого колчаковца зародилась мысль об измене родине и российскому народу. Что это так, не сомневался ни один патриот России. Но не потерявшая разум нынешняя «демократия». Она спешит увековечить на берегах Ангары национальное предательство.
Крах колчаковщины: как это было. Цепь антиправительственных восстаний, взрывавших колчаковский тыл в течение всего 1919 г., увенчалась в конце декабря в ряде мест на Сибирской магистрали успехом повстанцев, поддержанных партизанами. Магистраль от Нижнеудинска до Иркутска оказалась под их контролем. Это произошло в глубоком колчаковском тылу за сотни верст от линии фронта. После нескольких дней вооруженной борьбы 4 января 1920 года власть в Иркутске перешла к эсеро-меньшевистскому Политцентру. Планы союзных представителей, командования чехословацкого корпуса и остатков колчаковской армии были серьезно спутаны. Политцентр в манифесте, обращенном к повстанцам и партизанам Восточной Сибири, заявил: «Волей восставшего народа власть диктатора Колчака и его правительства, ведших войну с народом, низвергнута. Узники, томящиеся, в местах заключения за борьбу с реакцией освобождаются. Ответственные руководители реакционной политики предаются гласному суду с участием народных заседателей.
Атаманы Семенов и Калмыков, генерал Розанов и адмирал Колчак объявляются врагами народа. Все гражданские свободы (слова, печати, собраний, союзов и совести), упраздненные правительством Колчака, восстанавливаются».
Партизаны и повстанцы в один голос потребовали выдачи Колчака и находившегося при нем золотого запаса, застрявших в железнодорожной пробке в Нижнеудинске. В противном случае они пригрозили силами партизан Восточной Сибири и Дальнего Востока перекрыть дорогу к отходу чехословацкому корпусу во Владивосток и с помощью наступавшей Красной Армии заставить его капитулировать. Главком войсками интервентов ген. Жанен, командир чехословацкого корпуса ген. Сыровой в согласии с высокими комиссарами союзников решили не играть больше с огнем и выдать Колчака и золотой запас восставшему народу. Так, шкурный интерес интервентов взял верх над всем прочим. Еще раз подтвердилось, что у империалистов нет союзников, а есть лишь собственный корыстный интерес. В связи с этим заметим, что нынешние апологеты Колчака хранят гробовое молчание о предательстве союзниками своего ставленника.
Идя по дороге предательства, союзники заставили Колчака 4 января 1920 г. отречься от престола и завещать верховную власть ген. Деникину, а власть в Восточной Сибири — атаману Семенову. После этого адмирал уже как частное лицо и фактически как арестованный был со своей ближайшей свитой численностью около 100 человек доставлен в Иркутск под охраной чехословаков и революционных солдат и сдан Политцентру. «Верховный правитель» наконец занял свое законное место — в тюрьме. Политцентр образовал следственную комиссию, которая начала сбор материала для предания диктатора народному суду.
Выдача Колчака повстанцам всполошила его хозяев в Париже и Праге. Представитель Колчака в Париже Сазонов сообщал, что французское правительство выразило резкое осуждение действий ген. Жанена и приказало «сделать все возможное для спасения Колчака и обеспечения сохранности золота». С этой целью в Иркутске началась подготовка чехословаков к вооруженному захвату власти и освобождению Колчака. Оказывалось также содействие остаткам колчаковской армии по захвату Иркутска. В этой крайне запутанной обстановке Иркутский ревком, руководимый большевиками, к которому с 21 января перешла власть в городе, занял четкую и ясную позицию: если не будет попыток освободить Колчака, он не будет расстрелян, а предстанет перед народным судом за совершенные им преступления. Эта позиция ВРК была сообщена чехословацкому представителю в Сибири В.Гирсе.
Позже, отчитываясь перед Бенешем за свои действия, Гирса сообщал: «Употребил все, что возможно, к сохранению жизни Колчаку, и мне было обещано (ревкомом), что он не будет казнен, пока не будут сделаны попытки к его освобождению. Несмотря на то, что об этом был осведомлен и руководитель остатков колчаковской армии ген. Войцеховский, тем не менее он рвался в Иркутск освободить Колчака». Вот кто нажал спусковой крючок того рокового для адмирала выстрела. Ген. Жанен, ближе многих стоявший к событиям вокруг Колчака, записал тогда в своем дневнике: «Москва распорядилась, чтобы его (Колчака) жизнь была сохранена». В связи с угрозой захвата Иркутска каппелевцами, адмирала планировали переправить в партизанский район у Верхоленска. Но стремительно развивавшиеся события на фронте у Иркутска перечеркнули эти намерения.
6 февраля 1920 г. Иркутский ревком, основываясь на данных следственной комиссии, а также стремясь не допустить в городе ужасов гражданской войны и избежать бесцельных жертв, постановил: бывшего «верховного правителя» адмирала Колчака как «одного из тягчайших преступников», а также бывшего премьера колчаковекого правительства В.Н.Пепеляева подвергнуть высшей мере наказания. 7 февраля Колчак был расстрелян.
Возмездие за величайшие народные жертвы и бедствия свершилось. Миллионы патриотов Сибири, Дальнего Востока, всей России, приложивших титанические усилия к разгрому интервентов и их ставленника Колчака, встретили это известие с ликованием. Но и в антисоветском лагере нашлось тогда немало честных голосов, которые признали — Колчак получил по заслугам. Так, главком войск интервентов ген. Жанен, который по долгу службы больше других знал о преступлениях Колчака, записал тогда в дневнике: «Тысячи невинных погибли по вине адмирала, он вверг Сибирь в погибель. Поэтому было бы несерьезно говорить, что это была незаслуженная смерть». Этот вывод как будто адресован нынешним апологетам Колчака для их посрамления.
В этом же духе высказалось тогда немало газет отнюдь не большевистского направления. Одна из них, владивостокская газета «Голос Родины», признавала: «Выдача Колчака, с точки зрения законов, принятых в цивилизованных государствах, была пятном, легшим на совесть союзников Колчака, на тех, кто его взялся охранять. Но с точки зрения национальной, русской, Колчак заслужил то, что с ним случилось».
Таков был голос всей честной, патриотической России, и его никаким фальшивомонетчикам от истории не извратить.
П.А. ГОЛУБ, доктор исторических наук, профессор

http://www.sovross.ru/2005/142/142_3_6.htm

Артём Сергеев
О ДРУЖБЕ СТАЛИНА И КИРОВА

В очередной беседе с Артёмом Фёдоровичем Сергеевым, генерал-майором артиллерии, сыном революционера товарища Артема (Фёдора Сергеева) мы говорим о дружбе Сталина и Кирова.

КОРРЕСПОНДЕНТ. Каковы были отношения Сталина и Кирова?

Артем СЕРГЕЕВ. Знакомы они были очень давно и по-настоящему дружили, эта была дружба по жизни. Чувствовалась теплота в их личных отношениях — они были друзьями прежде всего. Это можно понять, если какое-то время наблюдать, а мне пришлось наблюдать их с конца 1929 года и почти до последнего дня жизни Кирова. Надо сказать, что после Надежды Сергеевны самым близким человеком был Киров. Безусловно, это разные отношения. Ближе друга у него не было. Потому первый страшный удар — смерть Надежды Сергеевны, второй удар — смерть Кирова. Смерть Надежды Сергеевны изменила Сталина в определенной мере, изменила его поведение, и смерть Кирова тоже. Это совершенно неповторимые и ужасные утраты, повлиявшие на его жизнь, как это было бы, конечно, с каждым человеком.

Надежда Сергеевна очень хорошо относилась к Кирову. В каждой семье порой случаются трения, напряжение в отношениях, что было и в семье Сталина. А Киров умел рассеять недоразумения, обратить их в шутку, растопить лёд. Он был удивительно светлым, лучезарным человеком, и его все в доме любили: и члены семьи, и работающие в доме люди. Всегда ждали его появления, вспоминали, когда его не было, между собой называли "дядя Киров", хотя даже мы, дети, обращались к нему "Сергей Миронович".

Он погиб 1 декабря 1934 года. Только прошел Пленум, затем был большой парад, Киров присутствовал на этом параде, речь там говорил, будучи блестящим трибуном. Блестящим трибуном! Он уехал в Ленинград, и через день произошло это страшное несчастье. И для страны, и личное несчастье для самого Сталина — он лишился друга, с которым он, если можно так сказать, делил свою жизнь, свой труд, делился с ним своими мнениями, и всегда мог откровенно поговорить, получить совет, если надо— поспорить о чем-то. И хорошо посмеяться.

Корр. Сталин любил юмор?

А.С. Всегда. Что бы ни было, в любой ситуации. Он говорил образно, много цитировал Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Лескова Зощенко, еще какие-то забавные вещи. И он, и Киров хорошо знали писателей-сатириков, классиков этого жанра. Зощенко Сталин с Кировым чаще других сатириков цитировали, поскольку это был современный писатель, писавший на злободневные темы, высмеивавший пороки тогдашнего общества, метким словом старавшийся исправить эти пороки. Но никогда не цитировались забавная история ради истории. Всегда это было к слову, как подтверждение, расширение, окрашивание того, что происходило, о чем шла речь, это было своеобразной иллюстрацией темы разговора или происходящего.

Между собой всегда у них с Кировым был юмор. Киров называл его "великий вождь всех народов, всех времен". Говорил: "Слушай, ты не подскажешь, ты образованней меня, чей ты еще великий вождь? Кроме времен и народов, что еще на свете бывает?"

А Сталин его называл "Любимый вождь ленинградского пролетариата". И тоже подтрунивал: "Ага, кажется, не только ленинградского, а еще и Бакинского пролетариата, наверное, всего северокавказского. Подожди, чей ты еще любимый вождь? Ты что думаешь, у меня семь пядей во лбу? У меня голова — не дом Совнаркома, чтобы знать все, чьим ты был любимым вождем".

Сталин и Киров всегда насыщенно, интересно проводили время, даже на так называемом отдыхе. Приезжая на дачу в Зубалово, например, Киров часто брался за инструмент и шёл вместе со Сталиным вскапывать огородик, окучивать, окапывать деревья. Он любил поработать руками, как и все в семье, кстати говоря, любовь к труду прививалась и поощрялась. На даче в Сочи Сталин сам высадил лимоны, абрикосы, персики, сам ухаживал за ними по мере возможности, эти деревья неплохо плодоносили, Сталин угощал и гостей, и сотрудников дачи фруктами. И с Кировым они обсуждали, как лучше ухаживать, чтобы больше был урожай, обсуждали, можно ли выращивать эти деревья и в других регионах, оговаривали какие-то детали. Сталин, например, пытался на подмосковной даче выращивать арбузы. Думаю, он сам хотел убедиться, что это возможно делать и у нас, а потом и распространять этот опыт по стране.

Киров любил животных, на даче были утки, цесарки, и он ходил на них смотреть, играл с собакой, разговаривал с нею.

У Кирова со Сталиным во многом были общие вкусы, как в литературе, о чём уже сказали, и в музыке. Они порой слушали наряду с весёлой бравурной музыкой и другую: "На сопках Манчжурии", "Варяг", "Плещут холодные волны", нередко звучали романсы Вертинского.

Корр. Как Киров относился к вам, к детям?

А.С. Очень тепло. К тому же Киров был приятелем моего погибшего отца, и помимо доброжелательного отношения он относился ко мне как заботливый наставник.

Корр. Вы не считаете, что смерть Кирова была спланированным ударом по Сталину людей, знающих, как дорог ему его друг и что это действительно станет ударом?

А.С. Когда погиб мой отец в результате крушения аэровагона, Буденный сетовал, мол, такая случайность, катастрофа, вот как нелепо и неожиданно. На что Сталин сказал: "Имейте в виду, если случайность имеет политические последствия, то к такой случайности нужно присмотреться".

Так что если говорить о случайностях-неслучайностях, то тут нужно смотреть более широко. И когда как-то вновь шел разговор о крушении аэровагона, в котором погиб мой отец и вместе с ним руководители союза горнорабочих горнодобывающих государств, то на замечание о том, что, очевидно, вагон был недостаточно совершенен, Сталин заметил: "Так вы думаете, что причина все-таки техническая? А может быть, политическая? Не забывайте классовой борьбы". При этом разговоре присутствовали Киров, Буденный, Жданов.

Корр. Звучат версии, что Сталин завидовал Кирову и его убрал.

А.С. Я уверен, что такие предположения — ложь. Но ложь не простая, а политическая. А политическая ложь есть уже настоящий вред и своего рода, пусть и не умышленное, но преступление. Сталин не мог завидовать Кирову. Конечно, люди иногда завидуют в чем-то друг другу, каким-то личным качествам, которых у одного больше, у другого меньше, но! В данном случае со стороны Сталина не могло быть ревности к славе Кирова, к любви народа к нему. А его действительно очень любили. Да и он был обаятельный человек сам по себе. Но их взаимоотношения были прежде всего отношениями друзей, которые вели общую борьбу, делали общее дело. И один из них был главой этого дела, а другой его любимым помощником, незаменимым в чем-то, верным, преданным другом. И никакой ревности быть не могло, потому что люди они были разные. Сталин был хозяин: он знал экономику, знал ведение хозяйства, знал много практического в ведении дела. А Киров был блестящий народный трибун, за которым шли люди, он умел говорить с народом, воодушевить, повести за собой, зажечь, вдохновить на самое нелёгкое дело, мог направить народ в нужном направлении. Но он не был хозяйственником. Они были в этом отношении разными людьми. Киров не был столь прагматичен, столь скрупулезен в ведении хозяйства. Конечно, он понимал, что и как нужно и мог поднять на это людей. Но не был таким хозяином в экономике, таким рачительным, дотошным, скрупулезным, знающим и видящим на много шагов вперед и на много времени вперед, не видел, что и из чего происходит, как это знал и видел Сталин.

Конечно, у Сталина были еще друзья. Очень любил он Нестора Аполлоновича Лакобу. Это председатель ВЦИК Абхазии в то время. Выше этого положения он не мог подняться, несмотря на свои выдающиеся качества, потому что был глухим. Это тормозило, он не мог широко общаться. Он тоже был личным другом, близким, любимым. Могу сказать по всем ощущениям: при Кирове в доме становилось светлее. При Лакобе в доме тоже было светлее. А вот когда приходил Берия, в доме становилось темнее, безусловно. Так же было, я помню, когда приехал Буду Мдивани. Сейчас это имя мало говорит, может, больше говорит для Грузии. Его присутствие, прямо скажем, не освещало дом. И хотя были разговоры, и довольно раскованная обстановка, вольготные беседы обо всем, но не было внутреннего спора, не политического, а по любому вопросу, где была бы полная доверительность, искренность, и где бы в этом споре искали не неправоту кого-то, а выхода, решения, как лучше можно что-то сделать, как из каких-то разногласий можно лучше выйти. Это всегда было с Кировым, когда приезжал Лакоба, тоже так было. Но Киров, повторюсь, был самым близким и любимым другом Сталина.

Получив известие о гибели Кирова, Сталин сразу с группой руководителей партии поехал в Ленинград и сам определил весь ход и порядок траурной процедуры, то есть похоронами друга и соратника он занимался самым непосредственным образом. И хоронили Кирова со всеми воинскими почестями, как воина, погибшего в бою, везя на лафете артиллерийского орудия. Это было орудие образца 1910 года 30-го года модернизации, которое состояло на вооружении Второй Ленинградской артиллерийской школы, бывшего Михайловского императорского училища. Захоронили Кирова в Кремлёвской стене, поминки были устроены в квартире Сталина в здании бывшего Сената.

Было видно, что Сталину тяжело от того, какое новое горе на него свалилось. На панихиде он сказал речь. Говорил коротко, глухим голосом, не расправляя плечи, несколько раз заводил патефон с любимыми мелодиями Кирова. И вдруг как будто воспрянул, поставив "Варяг" со словами "Наверх, вы, товарищи, все по местам", а затем “На сопках Манчжурии” со словами "Но знайте, за вас мы ещё отомстим". Потом Сталин сказал: "Наш дорогой товарищ Киров был весёлым человеком, оптимистом, если мы будем плакать, если мы будем распускать сопли (я хорошо помню именно эти слова.— А.С.), то этим мы оскорбим память нашего дорогого друга. Горю — конец. Начинаем снова работать. В тяжёлом труде будем с радостью продолжать наше общее дело. Это будет лучше памятью дорогому товарищу Кирову. Дорогой товарищ Киров без страха, без колебаний шёл на борьбу, он был уверен в нашей победе. Встряхнём наше горе, подтвердим его уверенность в этой победе".

В молчаливой паузе Сталин произнёс слово "тризна". А потом объяснил нам с Василием, что это значит.

http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/05/623/61.html

Кое что о ветеранах СС Галичина

В 1936 году Стецько был осужден польским судом за антигосударственную деятельность на пять лет лишения свободы. Впрочем, уже через год он был досрочно освобожден.

В 1937 году он выехал в Германию, а затем в Италию. Именно с этого времени началось его активное сотрудничество с Абвером (кличка Басмач) и ОВРА (итальянская разведка) под псевдонимом Белендис. Последним прозвищем Стецько подписывал и свои информации к одной из спецслужб МИДа Италии.

На снимке - Я.Стецько (слева) подносит хлеб-соль фашистам

Кто знает, сколько продолжалась бы работа Белендиса с Римом, но в 1939 году (во время раскола ОУН) Стецько занял сторону Бандеры. Возмущенные его изменой Мельнику сторонники "старой генерации" разоблачили двойную игру будущего "премьера". Однако это не помешало ему стать вторым лицом в ОУН-Б и занять пост заместителя Бандеры.

Незадолго до разрыва с Мельником, в сентябре 1939 года, Стецько расхваливал лидера "ветеранов" и клялся в любви и верности вождю: "Мы идем с полным и безоговорочным доверием к нашему вождю Андрею Мельнику на новые победные бои. Когда мы, глубоко взволнованные, повторяли слова присяги: "Верность, Храбрость и Послушание. Клянемся нашему Вождю", то это был не пустой звук, а голос души... людей, верных на жизнь и смерть своему новому Вождю" ("Обвиняет земля", с. 124).

Согласитесь, что даже в среде оуновцев, где измена и клятвопреступление были в порядке вещей, повернуть на 180 градусов и начать поливать грязью и самого "вождя", и его окружение, - поступок, мягко говоря, бесстыдный...

В 1941 году перед вторжением в СССР фашистских войск Бандера выдвинул лозунг "Наша власть должна быть ужасной". Расширенную трактовку этой цитаты дает "Борьба и деятельность ОУН во время войны". Одним из авторов этого документа, составленного в мае 1941 года в Кракове, был Ярослав Стецько. Особенно интересны требования по национальному вопросу, четко сформулированные Бандерой и его заместителем: каждого неукраинца, который не придерживается установленных режимом порядков, рекомендовалось за небольшой проступок "ликвидировать". Еще более беспощадно Стецько относился к евреям. В личном обращении к советнику Гитлера по "восточному вопросу" рейхминистру Розенбергу он писал: "...настаиваю на уничтожении жидов и целесообразности перенести на Украину немецкие методы экстерминации жидовства".

30 июня 1941 года "бойцы" "Нахтигаля" вошли во Львов. Учинив кровавую резню, несколько насытившиеся кровью "легионеры" устроили шоу, сценарий которого был написан бандеровцами еще в Кракове. В 21 час в здании дома "Просвиты" открылись "Великие сборы". На них присутствовали вояки из "Нахтигаля" (около 200 человек), оуновские функционеры, прибывшие вместе с несколькими фашистскими офицерами на это собрание. Были, правда, еще и отдельные представители городской интеллигенции, уцелевшие после первого дня резни, но они понятия не имели, зачем их сюда привели ("Обвиняет земля", с. 125), пока не появился Стецько. Он зачитал Акт провозглашения Украинской державы и декрет Бандеры о назначении Стецько председателем краевого правления (через неделю оно было переименовано в Украинское государственное правление УГП).

По оценкам многих украинских националистов, в том числе и соучастников провозглашения "независимой Украины, 30 июня был разыгран фарс. Например, Иван Чинченко, бывший оуновец, утверждает: "Категорически заявляю, что это не были никакие "Национальные сборы". Участников тех сборов никто не избирал... Провозглашение 30 июня было зачитано участникам, никакого обсуждения или голосования не было..." Сам Я. Стецько заявляет, будто бы "Национальные сборы" призвали Я. Стецько на председателя правления или на "премьера Украинского правительства!" Я был "депутатом" на тех "великих" или "Национальных сборах". Председателем краевого правления назначил Я. Стецька Степан Бандера диктаторским способом, а присутствующим на этом собрании наспех созванным гражданам это было лишь сообщено к сведению..., когда Стецько называет себя... "премьером Украинского правительства", то это демагогия и самозванство" ("Обвиняет земля", с. 127).

Правительство Стецько действовало неполные две недели и даже не принимало присягу. Впрочем, они и без клятвы верно служили своим фашистским хозяевам. Но уже в начале июля стало понятно, что УГП долго не протянет. Немцы далеко продвинулись на восток, а потому решили прекратить игры в либерализм со своими "союзниками". 5 июля в Кракове был задержан "вождь" Степан Бандера, а 9 июля местное СД арестовало и "премьера". Правда, 14 июля "почетный арест" был заменен на "подписку о невыезде" из Берлина.

Германское руководство потребовало от лидеров ОУН-Б отказаться от Акта 30 июня. Что те после недолгих раздумий и сделали. Более того, Бандера и Стецько призвали "украинский народ помогать всюду немецкой армии разбивать Москву и большевизм".

Понятное дело, что после этих страстных призывов к сотрудничеству с оккупантами Бандера и Стецько стали "отыгранными картами", и было решено вывести их из игры. В сентябре 1941 года "вождь" и "премьер" были вновь арестованы. Этот факт и позволил историкам-националистам сделать из Бандеры и Стецько мучеников. Но, упиваясь описанием страданий лидеров ОУН, они почему-то умалчивают, что "премьер" и "вождь" содержались в привилегированном отделении Заксенхаузена. Если бы фашисты решили окончательно расправиться с Бандерой и Стецько, то их бы поместили в "обычный" концлагерь, и тогда, уверен, они не продержались бы там три года. Бандера, например, сидел в камере 73-го бункера Целенбау, напоминающей гостиничный люкс. Не случайно и заключение их характеризовалось словом "еренгафт", то есть почетный арест ("Обвиняет земля", с. 115).

Осенью 1944 года положение Германии на всех фронтах стало критическим. Вот тогда-то фашисты и вспомнили о своих союзниках, "томящихся" в концлагерях. Стецько и Бандера были выпущены на свободу и призваны на службу своим недавним тюремщикам. В Кракове в составе спецкоманды абвера лидеры ОУН занимались подготовкой диверсионных групп, которые пополняли ряды УПА.

После разгрома фашистской Германии Стецько оказался в Мюнхене, в американской зоне оккупации. Там его, в очередной раз, перевербовали американские спецслужбы. Наряду с выполнением оперативных заданий своих новых хозяев Стецько занимался и "глобальными" проблемами. В 1946 году он инициировал создание "Антибольшевистского блока народов" (АБН), объединившего национал-экстремистов, бежавших из стран Восточной Европы. Примечательно, что в это время Стецько разработал новую концепцию "освобождения" Украины - "мол, атомная война" не так страшна, достаточно несколько бомб скинуть на Украину, и погибнет коммунистическая Украина, а "новые кадры" придут из Торонто, Сиднея, Лондона, Мадрида и т. д." ("Обвиняет земля", с. 132).

Таким образом была доведена до логического конца одна из главных идей украинского национализма. Сформулировал ее Донцов, а раскрыл смысл один из лидеров УПА по кличке Крылатый: "Пусть из 40 млн. украинского народа останется половина - ничего страшного нет". Стецько же расставил все точки над i - уничтожим всех, и дело с концом!

Формулируя "великие" задачи, "премьер" не забывал и о собственном обогащении. В Мюнхене, в подвале купленного бандеровцами дома на Фюрихштрассе, день и ночь "работала" его типография по изготовлению фальшивых долларов. Говорят, что ее почти безукоризненная продукция пользовалась спросом на черном рынке.

В 1968 году на четвертом Большом сборе ОУН-Б Стецько стал председателем провода, шагнув таким образом из "премьеров" в "вожди". Только его "диктаторство" было еще более призрачным и формальным, чем премьерство. Стецько возглавлял ОУН до самой своей смерти в 1986 году. Ему повезло: "премьера" не постигла судьба "соратников" - Коновальца и Бандеры - он умер сам. До последних своих дней он продолжал "чертить" планы войны и покорения России и не уставал повторять: "Единственно... оружие рассудит нас с москалями".

Так и отправился на тот свет в бессильной злобе этот "политический проходимец" (по характеристике бывшего члена провода ОУН Ярослава Бенцаль), проводник, "премьер" и "президент" Украины Ярослав Стецько.

Шуцманшафт - украинская вспомогательная полиция

Хозяева бандеровцев не любили сами делать "грязную работу". Да и зачем мараться, если для таких дел можно было найти исполнителей из "людей второго сорта". В совершенно секретной директиве "об особо строгом допросе" сказано: "...нанесение ударов заключенным не немецкой национальности производится чиновниками..., не принадлежащими к немецкой национальности" (Материалы Нюрнбергского процесса, т. 1, с. 543). На Украине всю грязную работу выполняла шуцманшафт - украинская полиция (на снимке). Вот их-то оккупанты и использовали в качестве "охранных" (точнее, истребительных) команд.

Полицаи, по свидетельству тех, кому удалось выжить, побывав в руках националистов, были самыми страшными истязателями. В допросах и пытках они были изобретательней, чем фашисты.

Но особенно шуцманшафт "отличилась" в истреблении евреев. Тут уж мнения вождя националистов и фюрера сошлись. В "Борьбе и деятельности ОУН в период войны" Бандера четко сформулировал свою "национальную политику".

Украина для украинцев! Смерть московско-еврейской коммуне!
Польских крестьян ассимилировать. Руководителей уничтожить (позднее отношение к полякам еще более ужесточилось).
Ни куска хлеба москалям (а на практике также и выходцам из Восточной Украины - В. Р.), пусть подыхают приблуды!... Не помогайте московско-еврейским пришлым. Собакам - собачья смерть!
("Политика и время", N 6, 1991).

Вот эти догмы и взяли на вооружение полицаи, устроившие бойню в Бабьем Яру (из 1500 карателей 1200 были оуновцами из шуцманшафта. Такими "принципами" руководствовались все "посты", "комиссариаты" и "команды" украинской полиции, созданные в каждой волости, городе, округе захваченных фашистами земель.

Расправы над евреями
Одной из излюбленных тем историков-русофобов является "геноцид" против украинского народа. Напомню, что и сами русские пострадали от сталинских репрессий не меньше соседей. Но дело не в этом, уж кому-кому, а "летописцам" украинского национализма лучше помолчать - ведь у самих, как говорится, "рыло в пуху". Достаточно вспомнить о зверском истреблении еврейского населения на Западной Украине... Впрочем - судите сами.

На фото: гитлеровцы и ОУНовцы перед расстрелом группы евреев

Основные принципы отношения к неукраинскому населению были сформулированы в "... указаниях... на предвоенное время, на время войны и революции и на первые дни государственного строительства" еще в 1941 в Кракове. Напомню еще раз, там черным по белому было написано: "Украина для украинцев! Смерть московско-еврейской коммуне!" Это было равносильно смертному приговору целому народу, жившему на Украине. Приведением его в исполнение и занялись сперва "Нахтигаль" и "Роланд", а затем и шуцманшафты - украинские полицейские.

Только во Львовском гетто с 7 сентября 1941 года по 6 июня 1943 года были убиты свыше 136 тысяч евреев. Сохранились так называемые "ведомости", которые вела команда украинской полиции во время "юденакцион". В них с чисто нацистской пунктуальностью каждые два часа отмечалось количество евреев, доставленных в "сборные пункты" каждым из шести комиссариатов полиции. Согласно ведомости от 15 августа 1942 года, например, были доставлены к месту казни и убиты 3554 человека ("Политика и время", № 6, 1991). В Бабьем Яру было похоронено 160 тысяч евреев, из которых 50 тысяч - дети.

Митрополит Шептицкий
Орест Субтельный утверждает, что митрополит Андрей Шептицкий "не только дал убежище в своих монастырях сотням евреев, но и использовал свои проповеди, чтобы открыто осуждать уничтожение их нацистами" ("История", с. 579).

Как-то это не очень вяжется с письмом националистов Гитлеру от 14 января 1942 года, когда "юденакцион" на Украине происходили практически ежедневно. "Защитник евреев" и иже с ним писали: "Мы заверяем Вас, Ваше Превосходительство, что руководящие круги на Украине стремятся к самому тесному сотрудничеству с Германией, чтобы объединенными силами немецкого и украинского народов завершить борьбу против общего врага и претворить в жизнь новый порядок на Украине и Восточной Европе". Подпись Шептицкого стоит под этим посланием первой. Так кем же был этот митрополит - гуманистом или сторонником "нового порядка" (то есть уничтожения всех других народов)?

Роман (так звался этот князь церкви до принятия сана) Шептицкий родился в 1865 году в семье польских графов. Служил офицером в австро-венгерской армии. В 1888 году прервал военную карьеру и принял монашество, получив имя Андрей. А 1899 году Шептицкий стал епископом Станиславским, а еще через год - архиепископом Львовским. В 1901 году Андрей назначен митрополитом Галицийским.

В 1914 году грянула первая мировая война. Австро-Венгрия после ряда поражений от русской армии обвинила во всех бедах украинское население Галиции, входившее в состав габсбургской империи. Сначала русофилов, а затем и просто украинцев уничтожали сотнями без суда и следствия. Тысячи ни в чем не повинных людей бросались в австрийские концлагеря. Но это не мешало Шептицкому молиться о победе австрийского оружия. За что митрополит и поплатился, когда Львов был взят русской армией. Шептицкого выслали сначала в Киев (1917 г.), а потом в русскую провинцию.

Из ссылки митрополита освободила революция, и он вернулся во Львов.

В 1918 году Австро-Венгерская империя распалась. Этим воспользовался Левицкий и его сторонники, провозгласившие в Восточной Галиции и Буковине Западно-украинскую народную республику (ЗУНР). На первых порах новую республику поддержал наш "герой".

Но ЗУНР просуществовала недолго - вскоре ее территория вошла в состав Польши. И, конечно же, Шептицкий в очередной раз "пересмотрел" свои взгляды. Теперь "радетель" ЗУНР использовал свои проповеди для оправдания политики Польши. Митрополит создал Украинский католический союз и в 1931 году подчинил украинскую греко-католическую церковь Риму. Таким образом Шептицкий поднял свой "авторитет" в глазах польских властей. В это время "украинско-польские отношения значительно ухудшились" (О. Субтельный, "История"), что не помешало митрополиту призывать народ к терпению и осуждать террористические акции ОУН.

В 1939 году Западная Украина вошла в состав УССР и "принципиальный" Шептицкий публично отрекся (1940 г.) от своих антисоветских проповедей. Свою кафедру он стал использовать для призывов к сотрудничеству с коммунистами. Впрочем, "красная" деятельность митрополита была недолгой.

22 июня 1941 года фашисты пересекли границу Советской Украины, и уже 1 июля "владыка" приветствовал "непобедимую" германскую армию и признал правительство ОУН. (Напомню, что в 30-е годы Шептицкий гневно осуждал именно этих людей - Бандеру, Лебедя, Стецько...). В качестве примера, процитирую письмо митрополита: "По воле всемогущего и всемилостивого господина... началась новая эпоха в жизни государственной соборной самостоятельной Украины... Военное время требует еще многих жертв, однако дело, начатое во имя господне... будет доведено до успешного конца... Победоносную немецкую армию привествуем, как освободительницу от врага. Установленной власти отдаем надлежащее послушание..." (ВИЖ, N 4, 1991). К безоговорочному послушанию и сотрудничеству с фашистами он призывал и в своем обращении к верующим от 5 июля 1941 года.

Когда во Львов ворвались вояки из "Нахтигаля", то первым делом они "отправились представляться Шептицкому". Выслушав доклад Гриньоха (капелана "Нахтигаля"), митрополит благословил будущее "правительство" Стецько и "легионеров": "Благословляю вас, сыны мои, на священную борьбу во имя правды Божьей. В наших руках судьба народа нашего и наше будущее. Начинайте с Богом!"

И "нахтигалевцы", напутствованные Шептицким, устроили, как известно, резню. Быть может, митрополит не знал, на что он благословлял оуновских вояк? Безусловно, знал! Во-первых, ему обо всем докладывал Гриньох. Во-вторых, к нему неоднократно обращались местные жители с просьбой о помощи. Например, жена академика Цешинского, лично знакомая с митрополитом, попросила Шептицкого проявить содействие в освобождении мужа. "Гуманный" князь церкви ответил ей, что он "не вмешивается в мирские дела" ("Обвиняет земля", с. 87).

Никакие зверства фашистов и их соратников не мешали "слуге божьему" укреплять свои позиции. Для этого Шептицкий был готов на все: закрывать глаза на любые зверства и угождать, угождать, угождать...

Из письма Шептицкого А. Гитлеру от 23 сентября 1941 года.

"Как глава украинской греко-католической церкви я передаю вашему превосходительству мои сердечные поздравления по поводу овладения столицей Украины - златоглавым городом на Днепре Киевом...

Поскольку судьба нашего народа отныне отдана Богом преимущественно в Ваши руки, мы надеемся, как весьма заинтересованный друг Германии, в этой борьбе, которую Вы ведете".

Обратите внимание на число, которым датировано послание. К этому времени уже успели "отличиться" уничтожением мирного населения вояки из "Нахтигаля" и украинской полиции, фашисты разогнали "правительство", благословленное Шептицким, но митрополит гнет свою линию, судьба украинцев в руках немцев, и те могут ей распоряжаться. Через несколько дней фашисты так и распорядились... в Бабьем Яру...

В 1944 году стало ясно, что никакое чудо не спасет фашистов и их "союзников" из ОУН. Но у Шептицкого уже не было "обратной дороги" - уж слишком многое связывало митрополита с нацистами и националистами. К нему-то и обратился главарь УПА Шухевич за советом: что делать оуновцам в создавшейся ситуации?
Шептицкий посоветовал вожаку "повстанческой армии" искать союза с Англией и Америкой и не прекращать "войну" с Советским Союзом: "А теперь запомните сын мой... Всякие переговоры УПА с Советами - это предательство наших националистических идеалов. Напомните нашим людям: верность до последнего!" ("Обвиняет земля", с. 149).

Этой директивой Шептицкий обрек на смерть многих украинцев как из числа мирного населения, так и из ОУН.

Сам митрополит не увидел деяние рук своих - он подох 1 сентября 1944 года.

Мельниковцы на службе у фашистов

На оккупированную немцами территорию Украины мельниковцы прибыли с большим опозданием. С их прибытием на местах между ОУН-Б и ОУН-М началась борьба за руководящие посты в учреждениях, создаваемых немцами.

Напомню, незадолго до начала войны бандеровцы сформировали свой провод. Вслед за ними свое "правительство" создал и Мельник. Непосредственно проводу ОУН-М подчинялся штаб по организации мельниковского движения в городе Ровно. Выбор для создания центра в этом городе, наверняка, не случаен. Рейхкомиссар Украины Эрик Кох тоже облюбовал Ровно для своей резиденции. Таким образом мельниковский штаб устроился "под крылышком" фашистской администрации, что давало явные преимущества в ведении интриг против ОУН-Б. "Крыша" не помогла, бандеровцы "убрали" видных соратников Мельника - Сциборского и Сеника в Житомире и Шульгу по дороге в Луцк.

В июле 1941 года фашисты щелкнули по носу Бандеру. Поняв намек, мельниковцы осудили попытку бандеровцев создать украинское государство и заверили немцев в готовности сотрудничать на любых условиях. Заверения в этом содержится в письме Мельника в ставку Гитлера от 6 июля 1941 года: "Украинский народ, как никто другой, борясь за свою свободу, всей душой проникается идеалами новой Европы. Стремление всего украинского народа - принимать участие в установлении идеалов"... Как ОУНовцы "устанавливали эти идеалы" испытали на себе сотни тысяч мирных граждан, убитых ими.

Сколько бы не писали защитники ОУН, что в конце 1941 года гестапо жестоко преследовало мельниковцев, факты говорят об обратном. Во-первых, Мельник преспокойно жил в Берлине, под боком у гестапо, и не подвергался в то время арестам, даже "почетным". Так же спокойно чувствовали себя его соратники Левицкий (в Варшаве), Омельянович-Павленко (в Праге). Все они подписали письмо от 14 января 1942, адресованное Гитлеру: "Мы заверяем Вас, Ваше Превосходительство, что руководящие круги на Украине стремятся к самому тесному сотрудничеству с Германией, чтобы объединенными силами... претворить в жизнь новый порядок на Украине и во всей Восточной Европе". А 6 февраля 1943 года Мельник отправил послание шефу вермахта Кейтелю с просьбой решить "вопрос вовлечения украинских вооруженных сил в борьбу против Москвы" ("Обвиняет земля", документ N 17). Да если бы ОУН-М хоть в какой-то мере мешало Германии, разве потерпели бы немцы существование в Кракове, под боком у генерал-губернатора Франка (этого палача судили на Нюрнбергском процессе как одного из главных немецких военных преступников и приговорили к смертной казни через повешение) существование Украинского центрального комитета?

Украинский центральный комитет
Западная Украина вошла в качестве дистрикта "Галициен" в состав генерал-губернаторства с центром в Кракове. Здесь и был в 1939 году (по другим свидетельствам, весной 1940) создан Украинский центральный комитет (УЦК), провозглашенный как "общеукраинская надпартийная организация, которая объединяет всех украинцев, независимо от политических и идеологических убеждений". На деле все обстояло совершенно иначе. О какой многопартийности могла идти речь, если главой комитета был избран мельниковец Кубийович?

Кубийович

А после апреля 1942 года (когда УЦК объединился с Украинским краевым комитетом мельниковцев) большинство руководящих постов в нем заняли и другие представители ОУН-М.

Естественно, согласно программе этой организации деятельность ее была направлена на сотрудничество с немецкими властями. Этим они будто бы обеспечивали "украинскому народу в данных условиях наилучшие условия жизни и развития".

Но Эрик Кох полностью исключал такую возможность, заявив, что цель оккупационных властей "должна заключаться в том, что украинцы должны работать на Германию, а не в том, чтобы мы делали этот народ счастливым" ("Материалы Нюрнбергского процесса", т. 1, с. 720). Но руководству УЦК было плевать на народ, у них были другие цели.

Имел ли УЦК шанс постоянными уступками и сотрудничеством с немцами заслужить "высокое" доверие и добиться хоть каких-то послаблений для украинского народа? Нет, комитету однозначно заявили, что "не может быть и речи о самостоятельной Украине, положение украинцев в Галиции не подлежит изменению. Кто не подчиняется, будет караться по законам военного времени". Казалось бы, все ясно, надо выбирать: или - или.. И УЦК выбрал: "Мы должны поддерживать немецкую политику". Причины столь страстного желания сотрудничать с гитлеровцами объяснил полковник абвера Бизанц, захваченный в плен в 1944 году: "Украинский центральный комитет был основным источником разведывательной информации. Руководили этим комитетом агенты абвера - украинские националисты - доктор Владимир Кубийович и его заместитель Панкивский. Кроме того, в 40 местных украинских комитетах генерал-губернаторства, которые подчинялись Кубийовичу, также руководили люди, поддерживающие непосредственные агентурные контакты с местными отделами гестапо и абвера, информировали эти отделы о ситуации на их территории..." (ВИЖ N 4, 1991).

Переход ОУН на нелегальное положение

В 1942 году и гитлеровскому руководству, и лидерам украинских националистов стало ясно, что ОУН окончательно скомпрометировала себя сотрудничеством с фашистами. Находившимся у власти главарям - оуновцам полностью перестало доверять украинское население, в том числе и националистически настроенное. Еще чуть-чуть, и рядовые оуновцы уйдут в партизанские отряды.
     Немцы и их "союзники" судорожно искали выход из создавшегося положения. Был создан новый провод бандеровцев, в который вошли Лебедь, Ярый, Волошин и Старых. Этот руководящий орган, как и все предыдущие, ничем не мешал фашистам. Полиция безопасности и СД знали практически каждый шаг оуновцев - о чем свидетельствуют информационные обзоры немецких спецслужб о националистическом движении на Украине (например, от 10 июля 1942 года, от 9 октября 1942 года и т. д.).

Тем не менее летописцы ОУН пишут, что в эту пору состоялись "первые бои" с оккупантами (Петр Мирончук). Однако в подтверждение своих слов они не могут назвать ни одной серьезной стычки националистов с фашистами. Более того, историков ОУН опровергают их же коллеги, которые, ссылаясь на документы того времени, утверждают, что в этот период нельзя еще было выступать с оружием против германских властей.

Но дело, конечно, не во времени (в 1942 году уже развернулось партизанское движение по всей Украине), а в том, что оуновские вожаки и не собирались вести вооруженную борьбу с захватчиками. Все доводы о том, что нужно "выжидать, экономить силы, ... расширять сети ОУН, чтобы ... в назначенное время можно было бы... сказать последнее слово ("Политика и время", N 8, 1991, из информационного обзора полиции безопасности и СД Германии...) нужны были лишь для того, чтобы спасти реноме националистов, сильно подорванное сотрудничеством с оккупационными властями. "Час Х", когда по приказу лидеров националистов должны были начаться активные боевые действия против фашистов, так и не наступил, несмотря на громогласные заявления вожаков о том, что созданная ими Украинская повстанческая армия (УПА) борется как против нацистской Германии, так и против "новой большевистской оккупации".

Создание УПА. Ее структура

С весны 1942 года оуновские организации начали создавать боевые группы - боивки, на основе которых в начале 1943 года была сформирована Украинская повстанческая армия. Чтобы обеспечить массовый приток добровольцев, были выдвинуты антинемецкие лозунги. Однако на деле с первых же дней существования УПА ее руководство проявляло осторожность в отношении к оккупационным властям. Отдельные стычки оуновцев с немцами свидетельствовали скорее о недостаточном контроле командования УПА за местными боевиками, чем о планомерных действиях против фашистов. Судите сами: разведотдел войск СС и полиции Украины докладывал 30 июня 1943 года о массовых нападениях отрядов УПА на польские деревни, столкновениях с советскими партизанами в районе Людвинополь-Березно. А вот о военных действиях против фашистов в этом донесении говорилось следующее: "Нападение на немецкие подразделения были редкостью, вообще не было ни одного (!) случая, когда были бы ранены служащие немецкой полиции и военнослужащие вермахта... Имели место случаи, когда банды сознательно щадили жизнь немцев" ("Политика и время", N 5, 1991).

УПА делилась на две группы - южную (штаб располагался в Кременецком районе Ровенской области) и северную (в Волынской области). Каждая группа в свою очередь делилась на курени. Они состояли из трех стрелковых сотен численностью по 70-80 человек, взвода штабной разведки, пулеметного взвода, отделения полевой жандармерии и санитарного отделения. Первичным звеном УПА был рой (10-12 бойцов). Три таких отряда объединялись в чету, а три-четыре четы составляли сотню.

Однако такое организационное построение соблюдалось не всегда. Из-за отсутствия людей многие из звеньев были недоукомплектованы.

Состав УПА можно подразделить на три основных группы:

1. Командный состав, комплектуемый в основном из лидеров ОУН
2. Добровольцы
3. Мобилизованные

Последняя категория составляла большинство состава УПА (около 60%) и регулярно пополнялась.

В Украинскую повстанческую армию старались набирать людей, которые умели владеть оружием. Их-то в первую очередь и отбирали войсковики (ответственные за мобилизацию лица) по несколько человек из каждого села. Отобранным вручалась повестка, вызывавшая на сборный пункт. Не явившиеся в указанное время получали на первый раз 50 шомполов. Тех, кто "злостно уклонялся" от призыва, ждала казнь - удушение "путом".

Надо сказать, что сталинские репрессии 1940-1941 годов сыграли на руку ОУН. С приближением Советской армии ряды УПА пополнялись новыми бойцами из числа тех, кто боялся будущих репрессий, и теми, кого ОУНовцы заставляли брать оружие под страхом смерти и расправы над родными. По свидетельству одного из командующих УПА Луцкого (Богуна): "Большинство участников УПА были насильно туда втянуты. И только... часть является добровольцами. При этом я должен пояснить, что под добровольцами надо понимать таких, которые пошли в УПА в силу крайних обстоятельств: служившие в немецких военных формированиях, полиции, беглецы с работы в Германии (а таких ждали неминуемые репрессии НКВД - В. Р.), дезертиры из Красной Армии и т. п. Не будь таких обстоятельств - эти лица никогда не пошли бы в УПА" ("Политика и время", N 11, 1991).

Роман Шухевич

В декабре 1943 года главнокомандующим УПА был назначен Роман Шухевич, оуновец с "солидным стажем". За плечами у него была и служба в "Нахтигале", и опыт борьбы с партизанами в составе шуцманшафтбатальона-201.

Родился он в 1905 году в городке Краковец в семье юриста. Учился во Львовской украинской гимназии, где дед Романа был профессором. В это время семнадцатилетний Шухевич вступил в УВО (1923 г.). О роли и целях этой организации он услышал непосредственно от атамана Коновальца.

Роман Шухевич

По окончании гимназии Роман поступил в Гданьский техникум, затем перешел во Львовский политехнический институт.

Во Львове он и начал заниматься террористической деятельностью. В октябре 1926 года с Богданом Пидчайным Роман убил школьного куратора Яна Собинского. Исполнителям терракта удалось избежать наказания, а вместо них осудили двух ни в чем не повинных людей.

Безнаказанность "окрылила" Шухевича, и в конце 20-х годов он стал активным участником ряда "экспроприаций" (ограблений госучреждений). Говорят, что чрезмерное усердие Шухевича заставило непосредственного руководителя референтуры УВО Кныша предупредить слишком активного националиста о возможных "нежелательных последствиях".

В конце 1929 года будущий предводитель УПА проходил обучение в итальянской школе разведчиков. Там же осваивал сложные науки диверсионной работы и лидер "молодых" оуновцев Степан Бандера.

Навыки, приобретенные в Италии, пригодились обоим выпускникам разведшколы в 30-х годах, когда по Галичине прокатилась серия террактов. Вдохновителями и организаторами "громких дел" и прослыли Бандера и Шухевич. Лидеры "молодых" оуновцев "погорели" на убийстве министра внутренних дел Польши Перацкого. На львовском судебном процессе 23-х националистов Бандеру приговорили к пожизненному заключению, а Роман "получил" всего четыре года. Впрочем, и этот срок Шухевич не отсидел - через два года его выпустили по амнистии.

Выйдя на свободу в 1937 году, будущий генерал решил не искушать судьбу и поспешно покинул Польшу. Он перебрался в Германию и поступил на специальные курсы при военной академии в Мюнхене. По окончании их Шухевич получил звание гауптштурмфюрера (капитана) СС и стал офицером вермахта.

В 1939 году фашисты оккупировали Польшу, выпустив на свободу лидеров "молодой генерации ОУН". Как вы помните, эта честолюбивая "молодежь" пыталась захватить власть в организации украинских националистов, что привело к расколу и формированию новой краевой экзекутивы из бандеровцев. В состав "правительства" ОУН-Б вошел и Роман Шухевич, возглавлявший в то время краевой провод на западных украинских землях, оккупированных фашистами.

В то же время началась усиленная подготовка оуновцев к вторжению в СССР. В Польше создавалось подразделение "Нахтигаль". Командиром его гитлеровцы назначили оберлейтенанта Герцнера, а от оуновцев Бандера назначил Шухевича. Рейтинг Романа у бандеровцев был очень высок - командир "Нахтигаля" стал в апреле 1941 года членом главного провода и возглавил штаб военной референтуры. 18 июня 1941 года "специалист по Востоку" Оберлендер и Шухевич привели "нахтигалевцев" к присяге на верность фюреру, и вскоре вояки "легиона" украинских националистов начали свою грязную "работу".

"Нахтигаль" под командованием Шухевича дошел до Винницы, а затем гитлеровцы нашли им новое применение. "Легионеров" подучили во Франкфурте-на-Одере, а затем, объединив с "коллегами" из "Роланда" в "шуцманшафтбатальон-201", отправили бороться с белорусскими партизанами. За усердие в "ратном труде" Шухевич был награжден Гитлером Железным крестом.

В конце 1942 - начале 1943 года под руководством Дмитрия Клячковского (Клим Савур) была сформирована УПА. Вскоре сюда перебрался и Роман Шухевич, возглавивший главный военный штаб "повстанцев". В декабре 1943 года он был назначен главнокомандующим УПА - генералом-хорунжим под кличкой Тарас Чупринка.

Когда бегство гитлеровцев из западноукраинских земель стало реальностью, руководители УПА забеспокоились о своей судьбе. Одни собирались бежать со своими хозяевами, другие готовились развернуть "великую акцию" в тылу Красной Армии (благо фашисты щедро снабжали оуновцев оружием). Их лидером стал Роман Шухевич, решивший по совету митрополита Шептицкого стоять до конца.

Тем временем Чупринка получил приказ Бандеры с грифом трижды "секретно". Согласно ему, каждого, кто подозревается в желании перейти на сторону Советов, необходимо было "ликвидировать". Этими людьми по приказу Шухевича занялась СБ.

На фото: его "наказали" бандеровцы...

В конце 1944 года, когда уже вся Украина была освобождена от фашистов, Шухевич встречал гостей. Вместе с посланцами Бандеры Лопатинским, Чижевским и Скоробогатовым генерала УПА посетил гауптман Кирн. Фашистский капитан передал Шухевичу пять миллионов рублей, оружие, взрывчатку, рацию, медикаменты ("Обвиняет земля", с. 150).

Тем временем правительство Советской Украины обратилось к оуновцам с призывом сложить оружие, а затем предложило провести переговоры о прекращении борьбы. В начале 1945 года Шухевич вынужден был согласиться на переговоры, так как не только рядовые члены ОУН, но и многие руководители отрядов УПА дали понять своим вожакам, что готовы пойти на контакт с властями и без их согласия.

Переговоры продолжались пять часов, но в конце их представители Шухевича (Маевский и Бусол) заявили, что не уполномочены подписывать какие-либо документы, мол, разговор имел предварительный, ознакомительный характер, и окончательный ответ будет позднее...

Вскоре Маевский и Бусол были сняты с "руководящих постов" УПА. Маевский, оценив ситуацию, наложил на себя руки, а Бусола вскоре "убрало" СБ, инсценировав нападение боевиков.

В начале 1948 года УПА практически перестала существовать - часть ее боевиков пыталась пробраться через Польшу и Чехословакию в Западную Германию, часть сдалась властям. Но Шухевичу было некуда бежать. Он с группой подчиненных продолжал терроризировать население Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областей. Видимо, предчувствуя, что конец уже близок, Шухевич и его соратники старались "погулять на славу". Бывший проводник ОУН на Стрыйщине П. Угер вспоминал: "Особенно аморально вели себя старшины. Не проходило дня без разгула, пьянства, диких оргий, убийств. Начали распространяться венерические заболевания. Известно, что и сам главнокомандующий УПА Чупринка лечился от болезни, которую в народе назвали "поганой".

Тем не менее Тур (под такой кличкой Шухевич возглавлял провод ОУН на украинских землях) понимал, что так долго продолжаться не может. Опасаясь за свою жизнь, он постоянно ходил с охраной. И вот под утро 5 марта 1950 года он "расслабился". Чувствуя себя в полной безопасности в доме своей любовницы Анны Дидык, Шухевич отпустил свой "экскорт". Спустя какое-то время в двери постучали сотрудники НКВД...

Спустя полгода Бандере доложили, что головной командир УПА генерал-хорунжий Тарас Чупринка, он же глава секретариата УГОР (Украинская головная освободительная рада) Роман Лозовский, он же глава провода ОУН на украинских землях Тур, он же сын львовского адвоката Роман Шухевич убит при попытке к бегству 5 марта 1950 года.

Геноцид против поляков
3 августа 1943 года на Чрезвычайном Великом сборе ОУН было принято весьма оптимистическое постановление. В нем, в частности, говорилось:

"П. 11. Мы гарантируем право национальных меньшинств развивать свою собственную по форме и содержанию национальную культуру.
П. 12. Равенство всех граждан Украины независимо от их национальностей в государственных, общественных правах и обязанностях..." ("Военно-исторический журнал", N 4, 1991).

Но довольно скоро ОУНовцы показали, что стоят провозглашенные ими свободы. Весной 1943 года проводник ОУН Николай Лебедь приказал "полякам выселиться из мест, важных для действия УПА". Другими словами, сотни тысяч жителей территории от Пинска до Черновцов, от Житомира до Ковеля, которые веками мирно жили бок о бок с украинцами, должны были в течение недели (!) бросить добро и бежать куда глаза глядят. Согласитесь, руководство ОУН ставило перед поляками нереальную задачу. "Когда приказ полякам о выселении не помог", - вспоминал потом Лебедь, - "сопротивление было ликвидировано силой".

Согласно показаниям одного из командиров УПА Ю. Стельманчука (агентурная кличка в Абвере Норд-N), в июне 1943 года руководитель северной группы УПА Дмитрий Клячковский (Клим Савур) передал устное указание центрального провода ОУН "о поголовном и повсеместном уничтожении польского населения, проживающего на территории западных областей Украины". Выполняя этот приказ, отряд Стельманчука численностью в 700 человек (если этих бандитов можно назвать людьми) вырезал на Волыни "все население (польское - В. Р.) - свыше 15 тысяч человек".

В августе командование УПА дало указание "любой ценой уменьшить до минимума польские силы. Лесные и прилесные села должны исчезнуть с лица земли". Лебедь заявил еще "конкретней": "Нас не интересуют цифры, речь идет не про десять или сто тысяч, а про всех поляков до единого, от старика до младенца. Раз и навсегда мы должны избавиться на нашей земле от этого отребья".

Приказ шефа СБ и проводника выполнялся боевиками буквально. Так, например, курень УПА "Сироманцы" вместе с ротой дивизии СС "Галичина" полностью уничтожили польское село Гуту-Пеняцкую на Львовщине (зима 1944 года). Всех жителей села загнали в несколько хлевов и костел и одновременно подожгли их. В этой деревне погибло 680 поляков, среди них более 200 детей.

На фото: на этом месте было польское село Гута-Пеняцка...

В марте 1944 года боивка "Ромко" напала на село Яблуневка близ Стрыя. Сельская молодежь (украинцы и поляки) попыталась предотвратить грабеж. За это оуновцы устроили в селе побоище - молодежь сжигали в домах живьем, детям разбивали головы о стены, насиловали девочек и издевались над стариками. Насытившись кровью, бандиты под утро ушли, оставив за собой 60 трупов.

В апреле 1944 года группа УПА "Орлы" проводила "акцию" в уезде Перемышляны на Тернопольщине. Только за один день 30 апреля их жертвами стали 303 поляка ("Обвиняет земля", док. N 46).

Только за одну ночь в селе Побужаны ими были замучены 16 человек. Среди них - восемь детей от 6 месяцев до 15 лет.

Дмитрий Купяк
Дмитрий Купяк относился к, так сказать, "среднему звену" оуновцев. Казалось бы, не стоит сосредотачивать внимание на этом бандите - он не был лидером украинских националистов, не входил в центральный или хотя бы краевой провод. Дело его боивки рассматривалось судом в 1969 году, когда с бандеровцами на Украине было уже покончено. Однако пример Купяка очень хорошо иллюстрирует деятельность ОУН в годы второй мировой войны.

Купяк стал членом организации украинских националистов в 1938 году. В конце июля 1941 года, то есть в первые дни войны, был одним из инициаторов создания украинской вспомогательной полиции. Автор "черных списков", по которым полицаи арестовывали местных активистов. Арестованных зверски избивал сам. Среди его жертв были и симпатизирующие советской власти, и евреи.

На протяжении 1941-1943 годов состоял в Каменка-Бугском украинском комитете (выражаясь современным языком, органе местного "самоуправления" УЦК), исполнял обязанности референта службы безопасности. Осенью 1943 года по указанию краевого провода создал боивку СБ (около 20 функционеров). Действовал на протяжении 1944-1945 годов на территории Львовской области. За это время его боивка "ликвидировала" не менее 200 мирных граждан, в большинстве своем женщин и детей, сожгла тысячи крестьянских хат, уничтожила несколько сел. Так, например, в ночь на 17 августа группа Клея организовала налет на село Грабовка Каменко-Бугского района. "Во время нападения бандиты подожгли сарай, в котором скрывались от оуновцев Возняк Михаил, Балковская Гелена, Грищук Гелена, Бабийчук Мария, пятнадцатилетние Бабийчук Стефания и Сень Евгений, Сенюк Владимир четырнадцати лет и трое детей в возрасте от пяти до десяти лет. Во время пожара Возняк М., Сень Е. и Бабийчук С. выбежали из горящего сарая. Бандиты открыли по ним огонь и убили Бабийчук С. Остальные (женщины и дети!) заживо сгорели в сарае" ("ВИЖ", N 4, 1991).

Банда Купяка "разъясняла", что борется только против советских активистов. Но скажите на милость, разве можно назвать "активистом" грудного ребенка, сына Е. Вуйцык, убитого боивкой Клея в ночь на 29 ноября 1944 года или двенадцатилетнюю Елену Вовк, убитую в ту же ночь? Чтобы объяснить свои "подвиги" Купяк любил повторять, что население нужно держать в повиновении. А для этого есть только одно средство - террор и убийства.

На фото: Червоноармейск Ровенской области. Похороны убитых ОУНовцами жителей

Следует отметить, что в банде Купяка "работали" два выпускника Львовской духовной семинарии - Михаил Горбач (Зеленый) и завербованный им Андрей Мороз (Байрак). Оба легко сменили крест на нож и винтовку и виновны не в одной смерти...

Каждое убийство сопровождалось грабежом, но дележка "добычи" была неравной. Львиную долю награбленного забирал себе Клей, обменивая свой "улов" на золото и валюту. На эти деньги Купяк открыл ресторан в Канаде, где ему удалось скрыться от суда...

СС "Галичина"
Лидеры украинских националистов долго упрашивали фашистов разрешить участвовать в войне с СССР, но гитлеровцы пренебрежительно отмахивались от "союзников". Наконец, в феврале 1943 года удалось "достучаться" до Кейтеля и убедить его решить "вопрос вовлечения украинских вооруженных сил в борьбу против Москвы" ("Обвиняет земля", док. N 17).

В начале 1943 года немецкие войска были разбиты под Сталинградом, а людей для пополнения фашистских армий в Германии уже не хватало. Вот тут-то гитлеровцы и вспомнили "рвущегося в бой союзника" - украинских националистов. В апреле 1943 года началось формирование стрелковой добровольческой дивизии СС под кодовым названием "Галичина". Орест Субтельный утверждает, что УЦК согласился на формирование этих частей лишь "после длительных переговоров". Не буду опровергать канадского писателя, а просто процитирую отрывок из выступления Кубийовича 28 апреля 1943 года: "Наивысшее разрешение на выставление стрелковой дивизии СС, которая будет состоять из галицких украинцев, - это для нас отличие и одновременно особая честь. Мы осознаем, какое большое значение будет иметь это наивысшее постановление... Формирование галицко-украинской дивизии по образцу СС - это для нас не только отличие, но и обязательство, чтобы активное сотрудничество с немецкими государственными органами продолжать вплоть до победного окончания войны" ("Обвиняет земля", док. N 18).

Возможно, какие-то переговоры между немецкими властями и УЦК о создании дивизии СС "Галичина" и велись, но в любом случае Кубийович и компания быстро и охотно согласились на формирование такого подразделения. В июне 1943 года Украинский центральный комитет объявил о наборе добровольцев в украинскую дивизию СС.
Формально ее формированием занимался УЦК. Была создана военная управа, однако возглавил ее немецкий полковник Бизанц. УЦК признавал в октябре 1943 года: "военная рада не пользуется доверием у немцев. Ничего не может сделать без полковника Бизанца".

Тем не менее и сам Украинский центральный комитет не сидел сложа руки: по городам и селам расклеивались афиши с изображением немецкого орла и галицийского льва с призывом: "Записывайтесь в дивизию СС "Галичина". Однако пропаганда мельниковского УЦК не давала ощутимых результатов. Тогда гитлеровцы предложили альтернативу: служба в дивизии или отправка на принудительные работы в Германию. Таким образом удалось найти 13 тысяч (по Субтельному) бойцов дивизии и соблюсти формальности (на службу в части СС принимались только добровольцы). Правда, часть из них почти сразу же сбежала, кто в леса к партизанам, кто в УПА. По данным УЦК, дезертиров насчитывалось около двух тысяч.

Надо отметить, что увеличению количества беглецов из дивизии очень способствовала пропаганда бандеровцев. Разлагая украинскую дивизию СС, ОУН-Б убивало двух зайцев. Во-первых, дезертиры пополняли личный состав УПА, а, во-вторых, ослабляя "Галичину", бандеровцы уменьшали "вес" мельниковцев в глазах немцев.

Впрочем, уже в марте 1944 года руководитель полиции безопасности и СД в Галиции доктор Витиска докладывал групенфюреру Мюллеру, что в результате переговоров с представителем бандеровцев Гриньохом (Герасимовским) достигнута договоренность. ОУН-Б обещала прекратить "разложение украинской добровольческой дивизии СС "Галичина". В июле этого же года УПА обязалась "выдавать полиции безопасности всех дезертиров вермахта, а также стрелковой дивизии СС "Галичина" ("Обвиняет земля", док. N 32).

Но вернемся к добровольцам "Галичины". Вскоре они, приняв присягу на верность Гитлеру, были отправлены для прохождения военной подготовки в Южную Францию, а в марте 1944 года - на Восточный фронт.

На фото: украинцы принимают присягу фюреру

Части дивизии во главе с бригаденфюрером СС Фрайгатом были брошены в прорыв - залатать бреши в фашистской обороне в районе города Броды. Разбитые, они отступили под Тернополь. Дальнейшие события хорошо описаны в отнюдь не "красных" документах: "На станции Збараж подразделения дивизии СС "Галичина" ожидали погрузки в вагоны для отступления. Часть солдат в нескольких километрах от станции рыли окопы. Узнав, что части Красной Армии близко, немецкие командиры бросили солдат и уехали. Солдаты побежали в Тернополь, а затем в село Добриводы. Тех, кто рыл окопы, даже не предупредили о приближении советских войск. Они попали в окружение, и в село Добриводы прорвались только 40 человек. Остальные погибли ("Обвиняет земля", с. 13).

Только верхушке ОУН-М было позволено отступать в обозе оккупантов.

Новый этап сотрудничества ОУН-Б с Германией

Созданная бандеровцами в 1943 году УПА официально провозгласила борьбу и против большевиков, и против немцев. УПА "вела беспощадную борьбу с целью полного уничтожения с партизанскими подпольщиками и теми русскими и украинцами, которые не разделяли политических взглядов лидеров ОУН-Б".

С немцами дело обстояло сложнее. Действительно, имели место случаи нападения отрядов УПА на немецкие гарнизоны. Это были действия мелких, более менее автономных, отрядов повстанческой армии, состоящих из романтиков-идеалистов. Они, как правило, принимали призыв к борьбе с немцами за чистую монету. Руководители ОУН не рекомендовали "прибегать к боям с большими немецкими силами" ("Политика и время", N 8, 1991).

Некоторые акции носили чисто агитационно-пропагадистский характер. Как правило, они сводились к уничтожению второстепенных мостов в селах и на проселочных дорогах, ограблению "госхозов", угону скота. Эти диверсии широко рекламировались в листовках к населению.

В первых числах августа 1943 года в Сарнах Ровенской области состоялась встреча представителей немецких властей и ОУН по согласованию совместных действий против партизан. В середине августа переговоры продолжались в Берлине, куда выехала делегация ОУН. Была достигнута договоренность о том, что УПА будет охранять железную дорогу и мосты от советских партизан, поддерживать мероприятия немецких оккупационных властей. Взамен Германия обещала снабжать оружием и амуницией части украинских националистов, а в случае победы фашистов над СССР позволить создать "самостийную Украинскую державу" под протекторатом Германии. Напомню, что протекторат - это "одна из форм международной зависимости государств, устанавливаемая неравноправным договором, по которому одно государство (протектор) берет на себя представительство другого государства (протежируемого) во внешних сношениях и определяет его внешнюю политику. Кроме того государство-протектор обычно направляет в зависимое государство советника (резидента) по внутренним делам. Во многих случаях протекторат ведет к аннексии протежируемого государства..." (МСЭ, т. 7). Таким образом, выиграй Германия вторую мировую войну, для рядовых украинцев практически ничего бы не изменилось. Зато лидеры ОУН-Б получили бы формальную власть...

Аналогичные переговоры УПА вели и с венгерским руководством (представителем на них был Омельян Логут по кличке Иванив). В связи с этим в сентябре 1943 года командир южной группы П. Олийнык (Эней) издал приказ N 21 о прекращении "каких-либо агрессивных действий против мадьяр" на территории, контролируемой УПА-Юг. 25 декабря 1943 года в селе Дермань Ровенской области начались десятидневные переговоры, расставившие все точки над i в отношениях УПА с венгерскими оккупантами. Обе стороны обязывались не вести друг против друга никаких враждебных действий, УПА обещала снабжать венгерскую армию продовольствием в обмен на оружие. Кроме того венгерская сторона обещала в случае необходимости предоставить убежище в Венгрии лидерам ОУН...

К концу февраля 1944 года количество командиров УПА, нашедших общий язык с немцами, значительно увеличилось. Из рапорта боевой группы Прюцмана от 12 марта 1944 года:

"Достигнута договоренность: немецкие части не подвергаются нападению со стороны членов УПА.
     УПА засылает лазутчиков... в занятые врагом районы и докладывает о результатах работы отделу 1-ц боевой группы.
     Пленные Красной Армии, партизаны доставляются на допрос в отдел 1-ц боевой группы, не принадлежащие к местному населению (пленные) представляются боевой группе для использования их на работах.
     Во избежание помех в этом необходимом для нас сотрудничестве приказываю:

1. Беспрепятственно пропускать агентов "УПА", которые имеют при себе подписанное "капитаном Феликс" удостоверение или которые выдают себя за представителей "УПА", оружие при них следует оставлять. По требованию их следует в кратчайший срок доставлять в отдел 1-ц боевой группы.
2. Части "УПА" при встрече их с немецкими частями дают знать о себе путем поднятия до уровня лица левой руки с растопыренными пальцами, с этими частями не следует вступать в бой, если даже они первыми откроют огонь..."

Для достижения полного взаимопонимания нужен был всего один шаг - провести, так сказать, "встречу на высшем уровне". 5 марта 1944 года в Тернополе встретились представитель центрального провода ОУН Гриньох (Герасимовский) и гауптштурмфюрер СС Паппе.

Иван Гриньох

Его настоящую фамилию тщательно скрывали и немцы, и ОУНовцы. Фашистам он был известен как профессор Данылив и Пристер и еще как Герасимовский. В бандеровском подполье имел множество кличек: Всеволод, Диброва, Коваленко, Костецкий, Орлов. И только узкий круг знал, что под этими псевдонимами скрывался униатский священник Иван Гриньох.

Родился он в 1907 году в семье крупного землевладельца в селе Павлив на Львовщине. В гимназии Гриньох не проявлял особого интереса к учебе, зато прослыл большим шалопаем. По окончании гимназии поступил (благодаря хлопотам отца) в духовную семинарию. Затем был направлен Шептицким для углубленного изучения закона Божьего в Австрию. Обучаясь там, Иван Гриньох частенько наведывался в Берлин, где и познакомился с Коновальцем и Мельником.

В 1932 году Гриньох возвратился во Львов и получил назначение в Галич Станиславого воеводства. Примерно в тот же период он познакомился и сошелся с Бандерой.

Тем временем началась вторая мировая война. Отец Гриньох оставил свой приход и спешно выехал во Львов. Но тут Красная Армия перешла Збруч и заняла территорию Западной Украины. Иван Гриньох бежал в Польшу, где сразу же попал в поле зрения абвера.

В марте 1941 года началось формирование "Нахтигаля". Вскоре эта часть СС насчитывала от 600 (Субтельный) до 1000 (Заричный) человек. Оставался открытым вопрос о капеллане батальона. Бандера предложил это место Гриньоху и даже вызвался согласовать назначение с Шептицким. Впрочем митрополит явно благоволил к Ивану, и вскоре новоиспеченный капеллан привел личный состав "Нахтигаля" к присяге (18 июня 1941 года).

Когда "Нахтигаль" и "Роланд" отправили в Белоруссию, капеллану (носившему в то время чин капитана немецкой армии) нашли иное применение. Гриньоха отозвали в ведомство Розенберга, где "священник" проводил фашистскую пропаганду среди военнопленных, выискивая возможных предателей.

Конец националистического подполья
В марте 1947 года боевики УПА убили известного польского генерала, зам. министра обороны Кароля Сверчевского. Его смерть стала сигналом для решительных совместных действий польских и советских войск против оуновцев. В мае 1947 года власти Польши начали операцию под кодовым названием "Висла". Около 30 тысяч польских солдат при поддержке чешских и советских военных окружили отряды УПА, дислоцирующиеся в приграничных районах ПНР, и в нескольких боях покончили с оуновским подпольем. Правда, некоторым националистам удалось вырваться из "котла". Кое-кто из них бежал через Чехословакию в американскую и английскую зоны оккупации, кое-кто ушел на территорию СССР и присоединился к Шухевичу.

В 1950 году оуновцев постиг новый удар - был убит сам "главнокомандующий" УПА Тарас Чупринка. Фактически с этого момента ОУН и УПА на Украине перестали существовать, оставались лишь отдельные банды, состоявшие из националистов, у которых не было пути назад. Эти "борцы" продолжали терроризировать населения Западной Украины до середины 50-х годов. Действия последних оуновцев поражают бессмысленной, какой-то патологической ненавистью ко всему русскому. Так, например, бывший "повстанец" в г. Борове застрелил пассажира автобуса (кстати украинца по национальности) только за то, что тот разговаривал по-русски... На этом можно было бы поставить точку, но увы, летопись украинского национализма на этом не заканчивается. Нынешние "адвокаты" Бандеры, Мельника, Шухевича, Гриньоха не извлекли никаких уроков из кровавой истории ОУН-УПА. Казалось бы, украинцы, пострадавшие от фашистов и националистов гораздо больше многих других народов, должны были бы считать оуновцев преступниками и осудить их на позор и забвение, но вместо этого ставят им памятники и призывают кару небесную на головы НКВДшников, покончивших с бандами националистов.

Странное непонимание, что ОУНовцы были ничем не лучше тех самых палачей Берии, которые уничтожили миллионы людей. Любая политика, основанная на приоритете интересов определенной группы, неизбежно ведет к тоталитаризму и террору - будь то интересы сталинской партии, национал-социалистов или националистов. Провозгласив принцип "лучших людей", идеологи ОУН тем самым заявили о предстоящих массовых убийствах, терроре, геноциде. О том, насколько "ужасной" будет власть оуновцев, пытался предупредить в 1938 году Владимир Винниченко: "Если бы эти... люди захватили власть на Украине, то с какой немилосердностью они запрещали бы, карали "предателей", с какой лютой мстительностью "выбрасывали бы из нации" всех, кто хотел бы не такого освобождения, как они".

А ведь как в воду глядел украинский писатель. Придя к "власти", пусть карикатурной, смехотворной, ОУНовцы залили землю Украины кровью ни в чем не повинных людей. Только в трех областях Западной Украины - Ровенской, Волынской и Львовской - от террора националистов погибли около ста тысяч мирных граждан. Большая часть из них не была партийными активистами и не имела никакого отношения к НКВД. К этим жертвам националистов нужно добавить сотни тысяч поляков, уничтоженных во время резни 1943-1944 годов, десятки тысяч евреев, к которым у бандеровцев сложилось "особое отношение". Кровавый счет жертв украинских националистов дополняют "геройства" "Нахтигаля" и "Роланда", украинской вспомогательной полиции, эсэсовцев из "Галичины". Трудно даже представить, насколько приумножился этот кровавый счет, создай ОУН свою "державу". Бывший оуновец, свидетель провозглашения "незалежной" Украины 30 июня 1941 года, а ныне профессор американского института Иван Чинченко писал: "Когда бы бандеровцы пришли к власти в Украине, то это было бы НКВД в вышитой рубашке. Бандеровцы - это гангрена на нашем украинском теле".

Почему же тогда, разоблачая Сталина, Берию, НКВД, обвиняя их в жестокости, летописцы ОУН ставят на место старых кумиров новых, не менее кровавых и страшных?

На Нюрнбергском процессе Международный Трибунал вынес приговор фашизму, его организациям - СС, СД, гестапо... Любой из состоявших в них, согласно статье 10 Устава Военного Трибунала, может быть "наказан за это преступление смертью". Неужели "адвокаты" ОУН настолько нецивилизованны и аморальны, что посмели не только отменить решение международного суда, но и назвали народными героями откровенно фашистских душегубов.

По историческому опыту человечества можно судить, что любое националистическое движение рано или поздно превращается в политически-уголовный бандитизм. Пример тому - деятельность ОУН. Поэтому хочется верить в здравый смысл украинского народа, пережившего кровавый террор и страх перед бандеровщиной.

На фото: современные последователи ОУН

http://www.anti-orange-ua.com.ru/index.php/content/view/46/50/