Содержание страницы:

 

"Freedom House: когда 'свобода' - всего лишь слоган"

 

Айан Брюс "Рассекречено: разведка США вербовала офицеров СС"

 

Сергей Матвейчук "Троянский конь"

 

Анатолий КОШКИН "«МАЛЫШ». посланец Трумэна и Черчилля"

 

Наталья ШЕПОВА "ПОРАЖЕНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ В ПОЛЬСКОЙ КАМПАНИИ 1920 ГОДА СТАЛО СЛЕДСТВИЕМ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ОШИБОК"

 

"Урок "Абсорба". Шпионаж из контейнеров"

Надя Деннис "1984. Всепланетная борьба двух миров"

 

 

Freedom House: когда 'свобода' - всего лишь слоган

("Reseau Voltaire", Франция)

Американские сети вмешательства и шпионажа

Агентство пропаганды, созданное Рузвельтом для подготовки общественного мнения к войне, Freedom House ('Дом свободы') работал сверхурочно, чтобы заклеймить советский лагерь во время холодной войны. В нем тогда работали западные интеллектуалы, среди которых было двое французов. Но и сегодня он организует кампании в международных СМИ за свободу вероисповедания в Китае или за мир в Чечне. Сегодня руководителем 'Freedom House' является Джеймс Вулси (James Woolsey), бывший директор ЦРУ.

В 1941 году в Соединенных Штатах были созданы несколько организаций для борьбы с изоляционизмом и нейтрализмом, а также чтобы подтолкнуть страну к вступлению во вторую мировую войну: Ring of Freedom, Fight for Freedom и Committee to Defend America by Aiding the Allies. Незадолго до атаки на Перл-Харбор эти ассоциации объединились и с тайной помощью Белого дома основали общую штаб-квартиру в Нью-Йорке - Freedom House.

Freedom House под руководством Джорджа Филда (George Field) участвовал в сотнях радиопередач в течение войны, публиковал памфлеты и организовывал экспозиции в помощь эмигрантам, за ускорение расовой интеграции в вооруженных силах, за признание свободной Франции и создание Объединенных Наций. Но ассоциация не ограничивалась только кампаниями, направленными на обеспечение поддержки войны в обществе, она также организовала промышленную мобилизацию через специальное бюро для работодателей и профсоюзов. С 1943 года 'Freedom House' учредил ежегодную премию свободы [1], первым лауреатом которой стал Уолтер Липман (Walter Lippman), основатель государственных органов пропаганды 20-ю годами ранее.

Франклин Д.Рузвельт (Franklin D. Roosevelt) смог быстро убедить своего невезучего соперника по президентским выборам республиканца Уэндела Уилки (Wendel Wilkie) стать его специальным международным посланником, чтобы расширить Альянс. Естественно, Уэндел Уилки и мадам Элеанор Рузвельт (Eleanor Roosevelt) стали официальными представителями 'Freedom House', хотя Уилки принял участие только в одном собрании правления (ассоциации) перед своей смертью в 1944 году.

В октябре 1945 года 'Freedom House' способствовал появлению дома на 40-й улице для различных организаций, который был назван Wilkie Memorial Building. В нем бесплатно предоставлялись помещения для National association for the Advancement of Colored People, Anti-Defamation League, B'nai B'rith Council (http://bnaibrith.org ), World Student Service Fund и т.д. Таким образом в конце войны 'Freedom House' не был распущен, но стал поддерживать новые битвы Белого дома. Организация проводила кампании в поддержку плана Маршалла и НАТО, за деколонизацию французской и британской империй и против коммунизма. Более, чем другие организации, она развивала слоган 'Соединенные Штаты - страна свободы'. Именно в помещениях 'Дома свободы' в 1949 году было положено начало Конгрессу за свободу культуры, [2] - обширной операции ЦРУ по манипуляции западноевропейскими интеллектуалами.

Свобода на службе у атлантизма

В конце 60-х годов Джордж Филд [3] ушел в отставку и руководителем 'Freedom House' стал Леонард Р.Сассман (Leonard R. Sussman), перед которым стояла трудная задача защиты американской интервенции во Вьетнаме. За ним последовали Р.Брюс Маккольм (R. Bruce McColm, 1988-93), Эдриан Каратницкий (Adrian Karatnycky, 1993-97), Джим Дентон (Jim Denton) [4] и Дженнифер Виндзор (Jennifer Windsor ) [5].

В 1982 году, когда президент Рональд Рейган (Ronald Reagan) [6] создал Национальный фонд демократии (
National Endowment for Democracy - NED) [7], чтобы обеспечить преемственность определенной секретной деятельности ЦРУ под приличным прикрытием, 'Freedom House' был интегрирован в новую систему. В это же время Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz) [8] и его друзья неоконсерваторы ввели в эти различные организации множество активных троцкистов из американских социал-демократов. NED субсидирует 'Freedom House', который частично финансирует в свою очередь программы, выбранные NED, тем самым скрывая следы вмешательства США.

В январе 1983 года, во время скандала Иран-Контрас, Рональд Рейган реорганизовал всю систему 'публичной дипломатии' [9] Соединенных Штатов [10], которую в Совете национальной безопасности возглавлял Уолтер Рэймонд (Walter Raymond) [11]. Последний создал комитет по надзору, в который ввел в качестве представителя 'Freedom House' Леонарда Р.Сассмана и специалиста психологической войны Лео Чирни (Leo Cherne). Главой оперативного бюро стал Отто Рейх (Otto Reich) [12], который только начинал свою карьеру.

В 1986 году 'Freedom House' взял на работу бывшего редактора публикаций 'Конгресса за свободу культуры' Мелвина Лэски (Melvin Lasky), который открыл в Лондоне агентство по распространению заказных статей в международной прессе. Как и журнал Encounter, которым он когда-то руководил, программа Exchange финансировалась ЦРУ.

В эту программу входили, таким образом, Владимир Буковский, Адам Михник (Adam Michnik), Андре Глюксман (André Glucksmann), Жан-Франсуа Ревель (François Revel) и некоторые другие. Статьи перепечатываются в Объединенном Королевстве в The Daily Mail, The Daily Telegraph и The Times; на Ямайке - в The Daily Gleaner; но особенно - в Соединенных Штатах в The Wall Street Journal.

Также в 1986 году 'Freedom House' начал свою программу по свободе вероисповедания в мире. Именно эта инициатива, возобновленная Конгрессом, привела к появлению в 1998 году Консультативной комиссии по свободе вероисповедания за границей, которая также составляет ежегодный доклад на эту тему [13].

В 1988 году 'Freedom House' создал рабочую группу по Центральной Америке, целью которой было распространение материалов о сандинистской революции. По этому случаю профсоюзные деятели AFL-CIO [14] были введены в правление 'Freedom House' [15], которое использовало основанный профсоюзом специализированный институт для ЦРУ - American Institute for Free Labor Development (AIFLD) [16].

Свобода на службе Империи

В течение 1990-х 'Freedom House' расширил свою деятельность, для чего открыл свои бюро в Алжире, в Венгрии, в Иордании, в Казахстане, Кыргызстане, в Мексике, Узбекистане, Польше, Румынии, Сербии и на Украине. Ассоциация также хотела открыть свое бюро в пограничном с Нигерией государстве, но затем временно отказалась от этого.

'Freedom House' запустил программу образования диссидентов Центральной и Восточной Европы по вопросам прав человека в сотрудничестве с Ассоциацией американских адвокатов (American Bar Association), которая создала бюро, специализирующееся на вмешательстве [17] на основе уже существующей модели - участие профсоюзов и работодателей в тайной деятельности. Эта ассоциация пользовалась поддержкой Демократического института по международным делам (National Democratic Institute for International Affairs - NDI) Мадлен Олбрайт (Madeleine K. Albright), отделения Демократической партии внутри НФД/ЦРУ. Организация 'Rights Consortium' для своих акций неизменно мобилизует International Solidarity Center AFL-CIO, а также The International Association of Women Judges - IAWJ (http://www.iawj.org ), The International Center for Journalists - ICFJ (http://www.ifcj.org ), The International Rescue Committee - IRC (http://www.intrescom.org ) [18], и Women, Law and Development International - WLDI (http://www.intrescom.org ).

В 1999 году 'Freedom House' создал 'Американский комитет за мир в Чечне' (The American Committee for Peace in Chechnya - ACPC). Им руководит бывший советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski), бывший госсекретарь Александр Хэйг (Alexander Haig) и бывший конгрессмен Стивен Дж.Солэрс (Stephen J. Solarz). Когда все трое работали на своих постах, они инициировали джихад против Советов в Афганистане. Затем они продолжали поддерживать бен Ладена, чтобы направить джихад сначала в Боснию-Герцеговину против коммунистических властей Белграда, а затем в Чечню, чтобы
способствовать распаду Российской Федерации и получить контроль над углеводородами Кавказа.

В 2002 году 'Freedom House' открыл в Венгрии при поддержке USAID (Агентство международного развития США) веб-сервис для НПО (неправительственных организаций - прим. пер.) центральной и восточной Европы, с которыми он сотрудничает: http://www.ngonet.org

Совсем недавно 'Freedom House' провела кампанию по реабилитации крайне правой партии ARENA, участвовавшей в Международной антикоммунистической лиге [19], и ответственной за многочисленные внесудебные расправы в Сальвадоре. Эти усилия увенчались успехом, так как Антонио Сака (Antonio Saca) стал президентом страны [20].

Наконец, президент Джордж У.Буш поручил 'Freedom House' составлять ежегодный доклад по гражданским свободам и политическим правам в мире, на основании которого Соединенные Штаты принимают решение о предоставлении или отказе в помощи в рамках Millenium Challenge Corporation [21].

В последние годы руководителем 'Freedom House' был конгрессмен-демократ от Новой Мексики Билл Ричардсон (Bill Richardson) - приятный человек и специалист по тайной дипломатии, которого четыре раза представляли (безрезультатно) на получение Нобелевской премии мира. Он совмещал свои функции с позицией вице-президента Демократического института по международным делам (NDI) вместе с Мадлен К.Олбрайт. Но Ричардсон сложил с себя обязанности в связи с избранием губернатором Новой Мексики и так как он надеялся стать партнером Джона Керри в президентской кампании 2004 г. (он все же председательствовал на съезде Демократической партии для выдвижения кандидата в президенты). Его преемником (в 'Freedom House') стал Джеймс Вулси, бывший директор ЦРУ и автор идеи создания Национального иракского конгресса.

Состав правления организации может служить справочником по разведке. Кроме уже упомянутых лиц, в него входят Дж.Брайан Этвуд (J. Brian Atwood, бывший президент NDI и бывший координатор гуманитарной помощи США); посол Томас С.Фоли (Thomas S. Foley, председатель Трехсторонней комиссии, бывший президент Консультативного президентского совета по разведке), Малколм Форбс (Malcolm Forbes , журнал Forbes), Теодор Форстман (Theodore Forstmann, президент Empower America), Сэмюэл Хантингтон (Samuel Huntington , теоретик столкновения цивилизаций) [22]; посол Джин Киркпатрик (Jeane Kirkpatrick, посол при ООН в Женеве, член Консультативного совета обороны Пентагона); Дайана Вилье (Diana Villiers, супруга посла Джона Негропонте) [23]; и посол Марк Палмер (Mark Palmer , основатель консорциума СМЕ, который покупает или основывает телевизионные компании по всей восточной Европе).

Рабочий бюджет организации в 2002 году составил примерно 14 миллионов долларов.

____________________________________________________________

[1] Премия не вручалась с 1977 по 1991 г. Среди лауреатов можно найти Джорджа С.Маршалла и Люсиуса Клэя, Уинстона Черчиля, Поля-Анри Спаака, Вилли Брандта и Жана Моннэ.

[2] 'Quand la CIA finançait les intellectuels européens' Denis Boneau, Voltaire, 27 ноября 2003. http://www.voltairenetwork.net/article22.html

[3] Джордж Филд тяжело перенес свою отставку и вступал в различные полемические дискуссии со своим преемником перед уходом из Freedom House.

[4] В 1997 году Freedom House вобрал в себя некоторые программы фонда адмирала Джеремии А.Дентона.

[5] Сассман, Каратники и Виндзор, убежденные республиканцы, кроме того активно участвуют в Проекте нового американского века (Projeсt for a New American Century), предвыборном штабе, созданном Джорджем У.Бушем в Американском институте предпринимательства (American Enterprise Institute). http://www.voltairenetwork.net/article75.html

[6] 'Ronald Reagan contre l'Empire du Mal', Voltaire, 7 июня 2004.

[7] 'La nébuleuse de l'ingérence démocratique' Thierry Meyssan, Voltaire, 22 января 2004. http://www.voltairenetwork.net/article22.html

[8] Пол Вулфовиц сам является троцкистом.

[9] 'Публичная дипломатия' - политически корректный термин, означающий 'пропаганду'.

[10] См. Directive présidentielle 77.

http://www.reseauvoltaire.net/article8844.html

[11] George Bush : The Unauthorized Biography, Webster G. Tarpley et Anton Chaitkin, глава 18. Эта книга полностью выложена в сети: http://www.tarpley.net/bushb.htm

[12] 'Otto Reich et la contre-révolution', Paul Labarique и Arthur Lepic,Voltaire, 14 мая 2004. http://www.voltairenetwork.net/article34.html

[13] Freedom House в настоящее время проводит кампанию на эту тему против Китая, Кубы, Египта, Ирана, Нигерии, Филиппин, Судана и Вьетнама.

[14] 'AFL-CIO ou AFL-CIA ?' Paul Labarique, Voltaire, 2 июня 2004.

[15] Это относится, например, к Альберту Шанкеру, Уильяму Доэрти, Солу С.Чейкину и Норману Хиллу.

[16] '962-1979 : l'AFL-CIO et la contre-insurrection syndicale', Voltaire, 11 июня 2004. http://www.voltairenetwork.net/article46.html

[17] The American Bar Association's Central и East European Initiative (ABA/CEELI).

[18] IRC долгое время руководил специалист по психологической войне Лео Чирни, администратор Freedom House. Книга Rescuing the World, the life and time of Leo Cherne, Andrew S. Smith, предисловие Генри Киссинджера, State University of New York Press, 2002.

[19] 'La Ligue anti-communiste mondiale : une internationale du crime', Thierry Meyssan, Voltaire, 12 мая 2004.

[20] 'L'extrême droite au pouvoir au Salvador', Edgar González Ruiz, Voltaire, 17 июня 2004.

[21] ' Le Millenium Challenge, colonialisme libéral ', Paul Labarique, Voltaire, 19 февраля 2004.

[22] 'La Guerre des civilisations', Thierry Meyssan, Voltaire, 4 июня 2004. http://www.voltairenetwork.net/article37.html

[23] 'John Negroponte bientôt à Bagdad', Arthur Lepic, Voltaire, 20 апреля 2004.
http://www.reseauvoltaire.net/article13476.html

Источник: ИноСМИ.Ru

 

 

 

 

The Herald (Glasgow):
Рассекречено: разведка США вербовала офицеров СС
Автор военный корреспондент Айан Брюс (Ian Bruce)

ЦРУ пришлось рассекретить материалы, свидетельствующие о том, что оно пользовалось услугами бывших нацистов в период «холодной войны». В течение шести лет ЦРУ скрывало информацию о том, что бывшие нацисты сыграли ключевую роль в борьбе американской разведки с Советским Союзом.

Центральное разведывательное управление и его предшественник – Управление Стратегических Услуг, завербовали неизвестное число офицеров СС и бывших фашистских военачальников, включая пять ближайших соратников Адольфа Эйхмана (Adolf Eichmann) – автора плана по уничтожению свыше шести миллионов евреев в концентрационных лагерях.

Долгое время ЦРУ отказывалось выполнить требования американского Сената опубликовать материалы о связях американской разведки с представителями бывшего гитлеровского режима, несмотря на то, что в 1998 году был принят закон, согласно которому, все государственные документы, имеющие отношение к преступлениям нацистов, должны быть рассекречены. Руководство ЦРУ объясняло свой отказ тем, что раскрытие некоторых деталей может поставить под угрозу методы работы и источники ЦРУ.

Однако межпартийной и межведомственной рабочей группе по работе с преступлениями нацистов удалось заставить ЦРУ опубликовать свыше 1.25 миллионов страниц документов, раскрывающих принципы работы разведки США в послевоенный период, после распада Третьего Рейха, когда Запад и Советский Союз балансировали на грани войны.

Многие бывшие нацистские офицеры были хорошо осведомлены о военной мощи и разведывательной сети России. ЦРУ решило воспользоваться этим и предложило им амнистию в обмен на помощь Западу в борьбе против Советского Союза.

Однако американские парламентарии впоследствии поняли, что настало время снять завесу секретности, тем более, что в 2005 году отмечается 60-ая годовщина освобождения заключенных еврейских концлагерей.

Сенатор Майк Дивайн (Mike DeWine), активно выступавший за рассекречивание материалов, заявил: «Теперь, как и раньше, нам важно знать, что может произойти, когда правительство сотрудничает с преступниками и использует их в своих целях».

Тайное стало явным после того, как бывший сотрудник службы безопасности Нюрнбергского (Nuremberg) процесса признался, что снабдил фашистского генерала Германа Геринга (Hermann Goering) ядом за несколько часов до его казни за военные преступления.

7 февраля газета «Лос Анджелес Таймс» (Los Angeles Times) сообщила, что 19-летний рядовой американской армии Герберт Ли Стайверс (Herbert Lee Stivers) передал Герингу записку и капсулу, спрятанную внутри шариковой ручки, по просьбе двух мужчин, ссылавшихся на серьезную болезнь фашистского генерала.

Стайверс, которому сегодня уже 78 лет, с уверенностью заявляет, что то «лекарство» было не чем иным, как цианидом, с помощью которого Герингу и удалось совершить самоубийство в ночь на 15 октября 1946 года – день, на который была назначена казнь.

http://9may.ru/war_press/m5601

 

 

 

 

 

/8.8.2005/
Троянский конь

1 августа 1975 года был подписан Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. И это стало первым случаем, когда Советский Союз подключился к международной межблоковой структуре, основанной на западных ценностях.
Почему власти СССР не сумели разглядеть в предложении Запада типичного «Троянского коня», можно понять только теперь, анализируя Хельсинкский пакт, а также опыт поражений СССР и современной России. Такой анализ, несомненно, нужен, так как мы всё ещё «пасём» того «Троянского коня», хотя из него продолжают десантироваться чужие воины - теперь это воины «оранжевых революций».

Анализ Хельсинкских соглашений и их предпосылок

Советский Союз пошел на этот шаг из прагматических соображений. Первая «корзина» Хельсинкских соглашений предусматривала нерушимость границ, существовавших на тот момент в Европе. У Советского Союза, как ему казалось, появилась возможность увековечить завоевания 1945 года не только де-факто (благодаря превосходству обычных вооруженных сил в Европе эта задача была, казалось, решена навсегда), но и де-юре. Взамен принимались не очень понятные тогдашним советским чиновникам требования по «третьей корзине» - свободное передвижение людей через границы, распространение иностранной печати и звуковой информации, право наций на самоопределение.
«Первая корзина» содержала так много приятных вещей (в первую очередь признание ГДР в качестве полноправного государства), что, в конце концов, Брежнев и его коллеги по Политбюро решили проглотить и малопонятный гуманитарный довесок из «третьей корзины». Казалось, игра стоила свеч, тем более что требования «третьей корзины» Советский Союз всеми силами саботировал и минимизировал почти до самой своей смерти.
Иностранная печать для широких советских масс ограничивалась коммунистическими «Морнинг стар» и «Юманите», разрешение на выезд было необходимо вплоть до 1989 года, иностранное вещание на русском языке глушилось до 1987 года. Пришлось, правда, разрешить советским гражданам выходить замуж и жениться на иностранцах, а также воссоединять разделенные границами семьи (об этом в Хельсинкском Заключительном акте были отдельные разделы). Но и это отступление от сталинской семейной политики (при Сталине браки с иностранцами были, как известно, запрещены) было обставлено такими унижениями, что ущерб был, казалось, минимальным.
И все же, как теперь становится ясно, «третья корзина» перевесила первую, хотя в это не верили многие как в советском блоке, так и на Западе. «Заглотнув в 1975 году наживку в виде признания границ в Европе, советское руководство оказалось на крючке, с которого уже не смогло соскочить - считает директор Центра по международной политике Института США и Канады РАН Анатолий Уткин. Когда Горбачев согласился в конце 80-х годов обсуждать на международных саммитах гуманитарные вопросы вместе с разоруженческими и политическими вопросами, этот крючок начал действовать вовсю».

СМИ и джинсы с пепси-колой оказались сильнее танков и ракет

Люди, готовившие Хельсинкские соглашения с советской стороны, большинство из которых уже отошло в мир иной, вряд ли согласились бы с такой оценкой. Андрей Александров-Агентов, главный советник Брежнева по вопросам внешней политики, считал утверждение послевоенных границ в Европе в 1975 году главным достижением своей дипломатической карьеры. Так кто же первым понял, что газеты и радиопрограммы (не говоря уже о джинсах и пепси-коле, речь о которых шла во «второй, экономической корзине») могут быть важнее танков и ракет?

Хельсинкские соглашения были частью более широкого процесса разрядки, начавшегося еще во время потепления советско-французских отношений при президенте Шарле де Голле в 1967 году. Следующим шагом стала «новая восточная политика» социал-демократического канцлера ФРГ Вилли Брандта, начатая после прихода к власти в Западной Германии коалиции социал-демократов и либералов в 1969 году.

До Брандта в ФРГ действовала так называемая «доктрина Хальштейна»: названная так по имени министра иностранных дел в правительстве Конрада Аденауэра, эта теория предполагала самую жесткую позицию ФРГ в отношении любой страны, признающей ГДР. С самой ГДР, естественно, никаких дипотношений и быть не могло. Брандт же не только установил с ГДР в 1972 году отношения «на основе равенства и добрососедства», но и улучшил отношения с другими странами Организации Варшавского договора (ОВД), признав отсутствие у ФРГ территориальных претензий в отношении Польши и Чехословакии.

Так был вынут запал из мины замедленного действия, заложенной еще в 1945 году, когда в состав Польши и Чехословакии попали земли, на которых традиционно жило немецкое население. Брежнев и Громыко рассматривали это как укрепление позиций ОВД. На самом же деле эти соглашения ослабляли страх Польши и Чехословакии перед Германией, а значит, ослабляли и их привязку к СССР.

Мирные инициативы Брандта открыли дорогу к Хельсинкским соглашениям. В 1971 году были подписаны соглашения по Западному Берлину и договоры с ПНР и ЧССР, а уже 22 ноября 1972 года в Хельсинки начались переговоры по подготовке к Совещанию по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ, с 1994 года - ОБСЕ).

Как советские лидеры просмотрели угрозу

Сомневающиеся были с обеих сторон. Лидер «Христианско-социального союза» Франц-Йозеф Штраус и в 1980 году называл «несчастьем» признание ГДР - страны, «в которой нет ничего немецкого, демократического или республиканского», а также опасался ползучей агрессии ГДР и СССР. И это несмотря на провозглашенный в Хельсинки принцип отказа от «любого вмешательства, прямого или непрямого, индивидуального или коллективного, во внутренние или внешние дела, подпадающие под юрисдикцию другого участвующего в соглашении государства, вне зависимости от отношений между этими государствами».

В СССР оппозиция Хельсинкским соглашениям и разрядке в целом была, естественно, непубличной, но она существовала. Бывший секретарь ЦК КПСС и посол в ФРГ Валентин Фалин, ставший в начале 1970-х одним из главных архитекторов соглашений с ФРГ, вспоминает, что в ноябре 1974 года Политбюро не дало Брежневу полномочий на договоренность с американским президентом Джеральдом Фордом. А министр обороны Андрей Гречко в связи с договором ОСВ-2 обвинил Брежнева в предательстве национальных интересов страны.

Отметим: «коллективное руководство» КПСС подняло скандал из-за вооружений. Гуманитарные «бомбы», заложенные под советскую систему в соглашении 1975 года, казались ему менее опасными, и это отражало замшелый характер представлений Политбюро об информационно- идеологических возможностях Запада.

«Я потерпел неудачу в попытках пригласить советское руководство хотя бы взвесить, насколько наша военная концепция согласуется с меняющейся европейской действительностью. Мои размышления преподносились на фоне информации о проработке в НАТО способов действий на случай антирежимных волнений в Польше, ГДР или в других странах ОВД» - вспоминает Фалин. В наше время такие волнения назвали бы «оранжевыми революциями».

Принятый в 1975 году принцип невмешательства в Политбюро понимали по-старому: предполагалось, что вмешательство - это вооруженное вторжение, шпионаж и т.п. Однако они проглядели, что обязались соблюдать права человека, а подобное соблюдение подразумевает мониторинг. И подобный мониторинг, согласно западной идеологии, вмешательством во внутренние дела не является. А от мониторинга - один шаг до прямой поддержки оппозиционных движений. Технология «оранжевых революций», если верить Фалину, была опробована уже в конце 70-х годов: «Провозглашенный отказ от вмешательства в чужие внутренние дела не мешал атлантистам планировать вмешательство за гранью фола. Шло совершенствование методов вовлечения больших масс населения в уличные демонстрации, расстройства с их помощью структур общественного порядка, а также «мирного» блокирования в странах ОВД советских войск».
Сейчас, структуры ОБСЕ стали мощным орудием вывода из-под российского контроля демократического процесса и в европейских (Украина) и в неевропейских странах (например, в Киргизии, где главным «контролером» выборов была возглавляемая словенцем миссия ОБСЕ).
Директор института стран СНГ Константин Затулин считает: «Хельсинкские соглашения были нарушены уже много раз, достаточно вспомнить объединение Германии, развал СССР и Югославии, развод Чехии и Словакии. При этом от России требуют все невыгодные ей изменения границ признавать, а о выгодных даже и не помышлять».
Интересен и тот факт, что ОБСЕ становится все более влиятельной организацией, несмотря на то, что одобренная в Хельсинки конструкция европейской безопасности давно уже развалилась.
«Третья корзина» - приоритет прав человека, требование открытости - разрушала тот самый послевоенный статус-кво, который «первая корзина» должна была увековечить. Именно «третья корзина» стала секретной идеологической начинкой «троянского коня», из неё западные идеологи продолжают воспроизводить мутации революционных проектов, для экспорта в государства из своего чёрного списка.

Зачем России ОБСЕ

Некоторые российские политики призывают к выходу России из ОБСЕ. Наверное, такой шаг будет признанием того, что мы не способны дать адекватный ответ на идеологическую экспансию Запада и признаём своё полное поражение. Целесообразнее учиться использовать содержащиеся в Заключительном акте гуманитарные положения в свою пользу. Например, принятый в 1975 году отказ от «прямой или непрямой помощи террористической деятельности или подрывных и прочих мероприятий, направленных на насильственное свержение режима в другом участвующем в соглашении государстве» вполне можно напомнить европейским поклонникам Ахмеда Закаева или американцам, взявшим на работу другого чеченского сепаратиста Ильяса Ахмадова.
Россия могла бы использовать свой уникальный опыт государственного устройства, при котором национальные меньшинства практически всех традиционных мировых конфессий имеют высокий статус субъектов федерации и пропагандировать данный опыт с трибуны ОБСЕ. Такая позиция позволяет взять под своё политическое и идеологическое покровительство национальные общины, борющиеся за равноправие со статусными нациями в странах Европы. Учитывая, что наиболее активны сейчас исламские национальные общины, это позволит России поднять свой авторитет в Исламском мире. Даже если такая гиперактивная внешняя политика приведёт к исключению России из ОБСЕ, мы ничего не потеряем, так как всё, что можно было потерять, из-за членства в этой организации, мы уже потеряли.

Сергей Матвейчук

http://www.rustrana.ru/article.php?nid=11422

 

 

 

 

 

11 августа 2005 г.

«МАЛЫШ»
посланец Трумэна и Черчилля

Хиросима и Нагасаки — прелюдия «холодной войны»
Среди западных историков, особенно американских, расхожим является мнение о том, что конец Второй мировой войне был положен атомными бомбами, сброшенными на Хиросиму и Нагасаки. Не отвергая важного психологического эффекта атомных бомбардировок, приблизивших капитуляцию Японии, вместе с тем нельзя согласиться, что именно они определили исход войны. Это признавалось видными политическими деятелями Запада. Так, У.Черчилль заявлял: «Было бы ошибочным полагать, что судьба Японии была решена атомной бомбой».
Факты свидетельствуют о том, что атомная бомбардировка не привела Японию к капитуляции. Японское правительство и командование скрыли от народа сообщение о применении американцами нового атомного оружия и продолжали готовиться к решающему сражению на своей территории. Вопрос о бомбардировке Хиросимы не был даже обсужден на заседании Высшего совета по руководству войной. Предупреждение президента США Трумэна от 7 августа по американскому радио о готовности обрушить на Японию новые атомные удары было расценено японским командованием как «пропаганда союзников». После испепеления Хиросимы в атомном огне японские военные продолжали утверждать, что императорские армия и флот еще в состоянии сражаться и, нанеся противнику серьезный урон, смогут добиться почетных для Японии условий прекращения войны.
США не смогли бы принудить Японию к капитуляции лишь атомными бомбардировками. Ведь по расчетам американских штабов, для обеспечения высадки десантов на Японские острова требовалось по меньшей мере девять атомных бомб. А, как стало известно потом, после уничтожения Хиросимы и Нагасаки у Соединенных Штатов больше не было готовых атомных бомб, производство же новых требовало длительного времени. «Эти бомбы, сброшенные нами, — свидетельствовал военный министр США Стимсон, — были единственными, которыми мы располагали, а темпы производства их в то время были весьма низкими».
Совершенно очевидно, что атомные бомбардировки японских городов не преследовали какие-либо важные военные цели. Командовавший в годы войны войсками союзников на Тихом океане генерал Макартур признал в 1960 г., что «не было никакой военной необходимости в применении атомной бомбы в 1945г.». Пытаясь прикрыть подлинные цели атомной бомбардировки, Трумэн заявил 9 августа 1945 г., что атомный удар был нанесен «по военной базе Хиросима» с тем, чтобы «избежать жертв среди мирного населения». Однако в действительности, принимая решение об использовании атомного оружия, американское руководство нацеливало его именно против мирных жителей японских городов. Об этом неопровержимо свидетельствуют документы. Так, в отданном 2 августа оперативном приказе №13 командования США указывалось: «День атаки — 6 августа. Цель атаки — центр и промышленный район города Хиросима. Вторая резервная цель — арсенал и центр города Кокура. Третья резервная цель — центр города Нагасаки».
Нанося атомные удары по густонаселенным центральным районам Хиросимы и Нагасаки, американцы стремились достичь прежде всего психологического эффекта, уничтожив для этого множество людей. Трумэн лично одобрил предложение своего ближайшего советника Бирнса о том, что «бомбу следует использовать как можно скорее против Японии, что ее следует сбросить на военный завод, окруженный жилыми массивами для рабочих, и что ее следует применить без предварительного предупреждения». Как известно, эти рекомендации были выполнены.
Атомная бомбардировка Японии преследовала и другую важную цель — запугать СССР и другие государства, добиться благодаря ядерной монополии господства США в послевоенном мире. Готовя применение атомных бомб, американское руководство рассчитывало на то, что бомбардировка поможет «сделать Россию более сговорчивой». Широко известно высказывание Трумэна по этому поводу: «Если бомба взорвется, что, я думаю, произойдет, у меня, безусловно, будет дубина для этих парней». В связи с этим трудно не согласиться с мнением английского ученого Блэкетта о том, что атомные бомбардировки были «не в последнюю очередь актом против России». Поистине, атомные взрывы в Хиросиме и Нагасаки были не завершающим аккордом Второй мировой, а первыми залпами начинавшейся «холодной войны». При этом война «холодная» уже в 1945 году могла перерасти в полномасштабные сражения англо-американских войск с Красной Армией. Обретя атомное оружие, «горячие головы» в Вашингтоне и Лондоне стали готовиться к «разгрому СССР». В Великобритании с ведома и при поддержке премьер-министра У.Черчилля к 22 мая 1945 года Объединенным штабом планирования военного кабинета был разработан план экстренной операции «Немыслимое», предусматривавший создание «нового фронта» против Красной Армии. Об этом со ссылкой на рассекреченные английские документы поведал в своем фундаментальном труде «Сталин и Черчилль. Встречи. Беседы. Дискуссии» военный историк с мировым именем российский профессор О.А.Ржешевский.
Цель операции состояла в том, чтобы «принудить Россию подчиниться воле Соединенных Штатов и Британской империи». Конкретно имелось в виду «вытеснить Красную Армию за пределы Польши». В документе высказывалась мысль о том, что тотальная война является единственным надежным средством достижения цели, и для этого необходимо:
— оккупировать те районы внутренней России, лишившись которых эта страна утратит материальные возможности ведения войны и дальнейшего сопротивления;
— нанести такое решающее поражение русским вооруженным силам, которое лишит СССР возможности продолжать войну.
Начало военных действий против СССР намечалось на 1 июля 1945 года.
Как известно, после создания атомной бомбы подобные планы активно разрабатывались и в США.
Принимая решение о бомбардировке Хиросимы, американцы были уверены, что Сталин выполнит свое обещание оказать военную помощь на Дальнем Востоке. 28 мая 1945 г. личный представитель президента США Г.Гопкинс, находившийся в Москве, передал в Вашингтон, что Сталин лично сообщил ему и американскому послу Гарриману следующее: «Советская армия будет полностью развернута на маньчжурских позициях до 8 августа». При этом союзники считали, что именно «вступление Советского Союза в войну окончательно убедит Японию в неизбежности ее полного разгрома». Последовавшие события подтвердили справедливость такой оценки.
Еще 9 августа на экстренном заседании Высшего совета по руководству войной премьер-министр Японии Судзуки заявил: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным продолжение войны». Известны и слова японского главнокомандующего императора Хирохито, который в своем рескрипте «К солдатам и матросам», не упоминая атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, указал: «Теперь, когда в войну против нас вступил и Советский Союз, продолжать сопротивление... означает поставить под угрозу саму основу существования нашей империи».
Вынеся на своих плечах главную тяжесть войны с фашистской Германией и ее союзниками и сыграв решающую роль в достижении победы, советский народ заплатил за нее дорогую цену — 27 миллионов погибших, большинство из которых было мирным населением. Война против Японии принесла новые дополнительные жертвы, на которые наша страна шла для достижения окончательной победы во Второй мировой войне и обеспечения мира и безопасности азиатских народов.
Народы и правительства стран мира с большим воодушевлением восприняли известие о вступлении СССР в войну на Дальнем Востоке. Участие СССР в войне позволило спасти сотни тысяч, если не миллионы, жизней, в том числе японцев. Понимание этого сохраняется в Японии и сейчас, несмотря на пропаганду с утверждениями о якобы «ненужности и неправомерности» участия СССР в войне на Дальнем Востоке. Объективно мыслящие японские исследователи указывают: «В Японии немало тех, кто рассматривает вступление Советского Союза в войну как вероломный акт. Что ж, для японских милитаристов, стремившихся продолжать войну, возможно, это и выглядело как вероломство. Однако вступление в войну отнюдь не было вероломством в отношении стонавших под игом захватчиков и колонизаторов народов азиатских стран, а также для множества японцев, молившихся о скорейшем окончании войны. Поэтому обвинение Советского Союза в том, что на момент вступления в войну «еще сохранялся срок действия пакта о нейтралитете» есть не что иное, как формальный подход».
Япония могла избежать вступления СССР в войну, а также атомной бомбардировки, своевременно приняв содержащиеся в Потсдамской декларации союзников условия капитуляции и объявив о прекращении военных действий. В связи с этим очевидна ответственность правительства милитаристской Японии за последовавшие за отклонением Потсдамской декларации события, принесшие неоправданные новые жертвы. Жаль, что в современной Японии находятся люди и организации, вознамерившиеся снять эту ответственность с прежнего руководства страны, навязывающие подрастающему поколению японцев «новые» учебники истории, в которых милитаристская Япония предстает уже не как агрессор, а как «освободитель» и «цивилизатор» азиатских народов. В качестве же виновников войны фигурируют другие страны, якобы не дававшие Японии жить и развиваться и не понимавшие своеобразия японского «миролюбия». К таким странам отнесена в японской пропаганде и наша страна, якобы создававшая для Японии «постоянную угрозу».
Как известно, у истории «много лиц». Это ярко проявляется особенно в исследованиях военно-исторического характера. Пожалуй, в истории еще не было войны, о которой и у победителей, и у потерпевших поражение были бы совпадающие оценки. И все же при всем разнообразии суждений, на наш взгляд, следует уходить от присущей периоду «холодной войны» сознательной идеологизации и политизации истории, стремиться к выработке объективных и сбалансированных оценок прошлого. Это особенно относится к российско-японским отношениям, до сих пор остро испытывающим последствия завершившейся 60 лет назад войны.

Анатолий КОШКИН,
доктор исторических наук, профессор.

http://www.sovross.ru/2005/107/107_7_1.htm

 

 

 

 

 

 

 

ПОРАЖЕНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ В ПОЛЬСКОЙ КАМПАНИИ 1920 ГОДА СТАЛО СЛЕДСТВИЕМ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ОШИБОК

К началу 1920 г. Красная Армия разгромила главные силы внутренней контрреволюции и успешно отбила два похода Антанты. От интервентов и белогвардейцев были освобождены Сибирь, Урал, Северный Кавказ и Украина. Но наступившая передышка оказалась недолгой. На Парижской мирной конференции 1919-1920 гг. страны Антанты, обсуждая "русский вопрос", были единодушны в стремлении найти наиболее эффективные пути борьбы с большевиками.

12-13 декабря 1919 г. на заседании Верховного совета Антанты, где обсуждался вопрос о дальнейшей политике в отношении Советской России, французский премьер-министр Ж. Клемансо предложил сделать главную ставку на Польшу, натравив ее на большевиков. Для этого он призвал оказать Польше военную и финансовую помощь. Французского премьер-министра поддержал его британский коллега Д. Ллойд Джордж и представитель США Д. Дэвис. После того как не удалось создать широкий антисоветский блок из пограничных с Россией малых государств, основные надежды возлагались на Польшу и войска Врангеля.

ВПЕРЕД - НА ВОСТОК

Известно, что еще 8 декабря 1919 г. Верховный совет Антанты принял Декларацию о временных восточных границах Польши, которые устанавливались на основе этнического принципа по линии, получившей в дальнейшем название "линия Керзона". Гарантируя Польше бесспорно польские земли, расположенные к западу от этой границы, ей дали понять, что проблему восточных территорий она должна решить сама силой оружия. Восточная Галиция (Западная Украина) стала разменной монетой Запада за участие Польши в антисоветской военной кампании.

Польшу не нужно было долго агитировать за войну с Россией. Получив независимость, эта страна во главе с Ю. Пилсудским, заклятым врагом всего русского, заняла крайне враждебную позицию по отношению к России. Польское правительство стремилось к воссозданию "Великой Польши" - от моря до моря, в границах Речи Посполитой 1772 г. Стремясь максимально раздвинуть свои границы, польское государство, едва появившись на свет, развязало вооруженные конфликты почти со всеми соседями. Но главной целью польской экспансионистской политики были территории бывшей Российской империи. К осени 1919 г. наступление на востоке вышло далеко за этнические границы Польши.

Советское правительство, стремясь избежать крупномасштабного столкновения с Польшей, неоднократно предлагало ей установить добрососедские отношения. 10 октября 1919 г. Пилсудский с неохотой, но все же пошел на мирные переговоры, которые прервал 13 декабря. Затем дважды Польша отвергала предложения об их возобновлении, причем на более чем выгодных для нее условиях. Советское правительство было готово признать за Польшей право на уже захваченные земли, проведя границу на 250-300 км восточнее той, которую установил Версальский мир. Но Пилсудский считал это недостаточным для изменения "общего геостратегического баланса сил в регионе".

И вдруг 27 марта он заявил о своем согласии вступить 10 апреля в мирные переговоры с РСФСР. Однако в действительности это был всего лишь ловкий ход, чтобы замаскировать подготовку генерального наступления. Восприняв предложения Советской России о мире как явную слабость, польское правительство решило идти ва-банк, питая уверенность, что при помощи западных держав сумеет одержать победу над истощенной гражданской войной Россией и расширить за ее счет свои владения.

РУКА АНТАНТЫ

План вооружения польской армии для похода против Советской России был единодушно принят западными странами еще 15 сентября 1919 г. на заседании Совета глав делегаций на Парижской мирной конференции. Уже в конце 1919 - начале 1920 гг. западные державы начали усиленно "подкармливать" Польшу, и к осени Франция предоставила ей заем на 169,2 млн. франков, Англия - 292,5 тыс. фунт. стерлингов, США - 169 млн. долл., Италия - 7,3 млн. лир, Голландия - 17,8 млн. гульденов, Норвегия - 14 млн. крон. Особенно отличились США и Франция. Широкая река американской помощи потекла в Польшу еще до того, как она официально обратилась с просьбой к западным державам. США намного опередили союзников. Только с февраля по август 1919 г. из-за океана в Польшу было отправлено 260202 т продовольствия на сумму 51,67 млн. долларов. К концу апреля 1920 г. из США были доставлены 20 тыс. пулеметов, свыше 200 танков, более 300 самолетов, 3 млн. комплектов обмундирования, 4 млн. пар солдатских ботинок, медикаменты и различное военное имущество на общую сумму 1700 млн. долларов. Франция к весне 1920 г. поставила Польше 2800 пулеметов, 327700 винтовок, 1494 пушки, 291 самолет, 1050 легковых и грузовых автомобилей, огромное количество обмундирования.

Для обеспечения подготовки армии в Польшу направлялись зарубежные военные специалисты. Только из Франции прибыли 9 генералов, 29 полковников, 63 батальонных командира, 196 капитанов, 435 лейтенантов и 2120 рядовых. "Польская армия в большей своей части организована и обучена французскими офицерами", - хвастливо заявил Ж. Клемансо в палате депутатов. План войны против России был разработан польским командованием при участии маршала Ф. Фоша и главы французской военной миссии в Варшаве генерала Анриса. Польское наступление должна была поддержать белогвардейская армия Врангеля. В ближайших помощниках оказались и петлюровские войска. 21 апреля 1920 г. правительство Польши подписало с Украинской Директорией секретную политическую, а 24 апреля - военную конвенции, вместе известные как Варшавский договор. Согласно этим документам Директория за признание ее верховным правительством независимой Украины дала добро на присоединение к Польше Восточной Галиции, Западной Волыни и части Полесья. Украинская народная армия поступала в подчинение польскому командованию. С. Петлюра в обмен на помощь готов был сделать Украину вассалом Польши.

НАЧАЛО ВОЙНЫ

К началу войны польская армия насчитывала 738 тыс. хорошо обученных и вооруженных странами Антанты солдат и офицеров. Ударную группировку составили пять армий, сведенных в два фронта: Северо-Восточный (1-я и 4-я армии) в Белоруссии и Юго-Восточный (3, 2 и 6-я армии) на Украине под общим командованием Ю. Пилсудского. В их составе насчитывалось 148,5 тыс. штыков и сабель, 4157 пулеметов, 894 орудия, 302 миномета и 51 самолет.

В противостоящих польской группировке войсках Западного (командующий М.Н. Тухачевский, члены РВС И.С. Уншлихт, Ф.Э. Дзержинский) и Юго-Западного фронтов (командующий А.И. Егоров, члены РВС И.В. Сталин, Р.И. Берзин) было 96,4 тыс. штыков, 7,5 тыс. сабель, 2988 пулеметов, 674 орудия, 34 бронепоезда, 67 бронеавтомобилей. Таким образом, поляки имели общее численное превосходство, а на Украине, где предполагалось нанесение главного удара, подавляющее превосходство и в силах. Планы польского руководства предполагали разгром войск Юго-Западного фронта и захват Правобережной Украины. Затем, после перегруппировки сил на север, планировалось нанести удар по Западному фронту и овладеть Белоруссией.

Планом наступления на Украину намечалось окружение и уничтожение 12-й армии Юго-Западного фронта силами 2-й и 3-й польских армий и захват Киева. Последующие действия заключались в переносе основного удара на 14-ю армию, захвате Одессы и выходе к Днепру во всей полосе Юго-Восточного фронта. Планировалось также, что одновременно с наступлением польской армии удар из Крыма нанесут войска Врангеля.

Готовящееся наступление не было неожиданностью для советского руководства. В докладе Реввоенсовета Западного фронта от 23 февраля 1920 г. отмечалась концентрация польских войск и делалось предположение о возможности начала ими наступательной операции. Исходя из этого, предлагалось усилить 15-ю и 16-ю армии за счет 6-й и 7-й отдельных армий. 26 февраля В.И. Ленин обратился в Реввоенсовет Республики с указанием перебросить на Западный фронт войска из Сибири, с Урала и Кавказа и "дать лозунг "подготовиться к войне с Польшей". В конце марта, после того как обстановка на советско-польском фронте резко обострилась, Западный фронт был назван "важнейшим фронтом Республики", а 8 апреля главком отдал приказ о приведении войск Западного и Юго-Западного фронтов в полную боевую готовность. Однако в силу различных обстоятельств, главным образом из-за разрухи транспортной системы, так и не удалось в полной мере выполнить указание об усилении войск этих фронтов: с марта по май на Западный фронт было переброшено только три стрелковые дивизии, а на Юго-Западный - одна.

25 апреля 1920 г. поляки совместно с петлюровскими частями начали полномасштабное наступление на Украине в полосе от Припяти до Днестра. На направлении главного удара - на Киев - они имели почти трехкратное превосходство. Стремительно наступая, польские дивизии продвинулись в короткий срок на 200 км в глубь Украины. 7 мая был захвачен Киев. Советские войска вынуждены были перейти к обороне по всему фронту до подхода 1-й конной армии с Северного Кавказа. Кроме того, в июне в Северную Таврию из Крыма вторглась армия Врангеля, получавшая мощную поддержку со стороны западных держав, прежде всего Англии и США.

Но уже 26 мая войска Юго-Западного фронта перешли в мощное контрнаступление: 12 июня был освобожден Киев, а к концу месяца - Новоград-Волынский. Таким образом были созданы благоприятные условия для перехода в контрнаступление Западного фронта в Белоруссии, войска которого 11 июля освободили Минск, а 14 июля - Вильно (его по договору передали Литве). Юго-Западный фронт в это время также продолжал наступление и, успешно проведя Ровенскую операцию, овладел городами Ровно и Дубно.

ВАРШАВСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Советские войска, нанеся ощутимые потери противнику, за два с половиной месяца прошли с боями более 500 км. К 22 июля войска М.Н. Тухачевского вышли на рубеж Гродно-Слоним. Незадолго до этого политическим руководством страны было принято решение "о бешеном усилении наступления", в первую очередь на Западном фронте, с целью захвата Варшавы и окончательного разгрома польской армии. Эти задачи, согласно первоначальному плану, предполагалось решить в ходе Варшавской наступательной операции силами Западного и Юго-Западного фронтов по сходящимся направлениям. Однако в директивах от 22 и 23 июля главком ВС республики С.С. Каменев внезапно изменил первоначальный план, видимо, переоценив возможности успешно наступавшего до этого Западного фронта, и отдал Тухачевскому приказ продолжать наступление без оперативной паузы, а не позднее 12 августа форсировать Вислу и захватить Варшаву. Юго-Западному фронту предписывалось наступать не на Люблин, а на Львов с конечной задачей освобождения Галиции.

Таким образом, с конца июля наступление продолжалось по расходящимся направлениям (варшавское и львовское), что, по мнению ряда военных историков, явилось, несомненно, ошибкой советского командования. Измененный план был по сути авантюрен. Между фронтами образовался разрыв, чем серьезно нарушалось взаимодействие. Кроме того, Красная Армия была предельно истощена: на подходе к Висле некоторые дивизии насчитывали не более 500 человек. В составе Западного фронта, по одним данным, было 52763 штыков и сабель (М.Н. Тухачевский, "Поход за Вислу"), по другим - 86500 (В.А. Меликов, "Марна, Висла, Смирна", 1937). Численность противостоящих польских войск оценивалась от 107 тыс. до 111,3 тыс. штыков и сабель (в тех же работах). Другими авторами приводятся несколько иные цифры. Такой разброс объясняется, главным образом, разными методиками подсчета. Определяющим остается одно: на главном направлении контрудара поляки обеспечили себе подавляющее преимущество (по некоторым данным - 38 тыс. штыков и сабель против 6,1 тыс.).

Советские дивизии растянулись тонкой полоской по всему фронту. В среднем на 1 км приходилось чуть более 100 бойцов. Тылы и резервы отстали. В войсках оставалось по 10-12 патронов на бойца и по 2-3 снаряда на батарею. К 10 августа части Западного фронта вышли на рубеж Млава- Пултуск-Седльце. Тухачевский, полагая, что поляки будут отходить к Варшаве, принял решение главными силами обойти Варшаву с севера, форсировать Вислу и ударом с северо-запада овладеть городом.

В такой критический для Польши момент западные страны усилили свою военно-политическую помощь. 25 июля в Варшаву срочно прибыли две особые военно-дипломатические миссии - английская и французская. Главным военным советником был назначен французский генерал М. Вейган, который тут же подключился к разработке плана контрнаступательной операции. Польше вновь была оказана массированная материальная помощь, прежде всего вооружением и боевой техникой. В этот короткий период страны Антанты снабдили польскую армию 600 орудиями, а по количеству танков она вышла на 4-е место в мире. Регент Венгрии адмирал Хорти объявил свои Вооруженные Силы резервом польской армии. Антанта всячески пыталась вовлечь в войну против России и Румынию. С этой целью США предоставили ей большой заем. По существу, Красной Армии пришлось воевать не только с Польшей, но со всей Антантой, мобилизовавшей враждебные России силы в Германии, Австрии, Венгрии, Румынии и снабжавшей поляков всем необходимым для ведения войны.

В самой Польше начался небывалый патриотический подъем. 24 июля в Варшаве было создано правительство национальной обороны с участием всех политических сил, за исключением коммунистов. Развернулась мощная агитационная кампания под лозунгом отпора "русскому империализму". Даже польские рабочие, крестьяне и беднейшие слои, на революционную солидарность которых надеялось советское руководство, встали по призыву Пилсудского на защиту своей независимости. Только за июль добровольцами в польскую армию записалось, по разным данным, от 60 до 150 тыс. человек. С целью поддержания порядка в армии и борьбы с дезертирством польское руководство 24 июля ввело чрезвычайные и полевые суды, а 14 августа - заградительные отряды. Польше удалось не только восполнить потери, но даже и сформировать новую армию - 5-ю. 6 августа вместо двух прежних создаются три польских фронта: Северный, Средний и Южный, два из которых (Северный и Средний) должны были противостоять войскам Западного фронта.

Для усиления Западного фронта главком С.С. Каменев 11 августа приказал командующему Юго-Западным фронтом передать 12-ю и 1-ю конную армии в оперативное подчинение Тухачевскому. Директива от 13 августа уже устанавливала точные сроки этой передачи (12 часов 14 августа). Для скорейшей стабилизации левого фланга Западного фронта, где обстановка все более усложнялась, Тухачевский в приказе от 15 августа отдал распоряжение "всей Конной армии в составе 4-й, 6-й, 14-й кавдивизий четырьмя переходами перейти в район Владимира-Волынского".

Однако командующий Юго-Западным фронтом А.И. Егоров и член РВС И.В. Сталин еще 12 августа обратились к Каменеву с просьбой оставить 1-ю конную армию в составе фронта, мотивируя это тем, что она втянута в бои за Львов, и немедленно изменить поставленную ей задачу просто невозможно. Словом, армия Буденного с опозданием приступила к выполнению приказа главкома. Но в любом случае директива явно запоздала. 1-й конной требовалось преодолеть слишком большое расстояние, чтобы вовремя прийти на помощь Западному фронту. Ситуация еще более осложнилась ввиду того, что часть сил с польского фронта была переброшена для отражения начавшегося на юге наступления Врангеля.

Поляки немедленно воспользовались неблагоприятной для России военно-политической обстановкой и перешли в контрнаступление. Уже 14 августа 5-я польская армия нанесла контрудар на стыке 3-й и 15-й армий Западного фронта. А 16 августа южнее Варшавы началось мощное наступление 3-й и 4-й польских армий в составе Среднего фронта, которые, прорвав фронт, создали угрозу тылам Красной Армии. За два дня польские войска продвинулись на 60-80 км. 18 августа в общее наступление перешли уже все польские армии. На следующий день польские войска под командованием французского генерала М. Вейгана нанесли удар во фланг наступавшим частям Западного фронта. Это стало последней каплей, превратившей такую, казалось бы, близкую победу Красной Армии в безусловное поражение. Советские войска отступили за 10 дней на 200 км. Поляки вошли на земли Западной Украины и Западной Белоруссии. Немалая часть красноармейцев попала в окружение. 4-й армии, а также двум дивизиям 15-й армии (40-50 тыс. человек) пришлось отойти на территорию Восточной Пруссии, где они были интернированы. Однако поляки не сумели развить успех и перешли к обороне на достигнутых рубежах.

БЫЛО ЛИ "ЧУДО НА ВИСЛЕ"?

Некоторые западные историки приравнивают Варшавское сражение к решающим битвам XX столетия, считая, что оно "остановило коммунистическое вторжение в Европу". По их мнению, в случае падения Варшавы дорога в Европу была бы открыта. В связи с этим Ю. Пилсудский в своей книге "1920 год" патетически восклицает: "Судьба Европы была близка к катастрофе". "Чудо на Висле", как назвал поражение Красной Армии под Варшавой "начальник Государства Польского", произошло в результате целой совокупности факторов, о которых спорят до сих пор.

Одной из причин "чуда" стал, несомненно, патриотический подъем польского народа. Тыл польских войск, не оправдав ожидания советского руководства, оказался "однородным и национально спаянным", а его преобладающим настроением стало "чувство Отчизны".

Ряд польских историков полагает, что битва на Висле была выиграна исключительно благодаря военному таланту Пилсудского. Кстати, и он сам в книге "1920 год", безжалостно критикуя и высмеивая Тухачевского, отрицая заслуги польских и французских генералов, все успехи приписывает исключительно себе. Это далеко не так, если вспомнить вклад опытных французских и польских генералов. Верно лишь то, что, возможно, без "последнего шляхтича Польши" не было бы и самого Варшавского сражения. Ведь в конце июля многие из высшего руководства страны призывали без боя оставить Варшаву и искать спасение в бывшей прусской Польше. Но железный диктатор Пилсудский настоял на своем.

По нашему мнению, главными причинами поражения Красной Армии под Варшавой стали серьезные просчеты, с одной стороны, советского руководства в оценке политической ситуации (отсюда и постановка, как оказалось впоследствии, недостижимой цели захвата Варшавы и советизации Польши), а с другой - советского военного командования в оценке военно-стратегической обстановки, сил и возможностей противника и своих при планировании и проведении операции. Заметим, что среди российских военных и политических лидеров не было полного единства в отношении военно-политических целей после переноса военных действий на территорию Польши. Ленин и Троцкий настаивали на продолжении наступления в глубь Польши и дальше на Запад, учитывая революционный подъем немецкого пролетариата и надеясь найти такой же отклик у польских рабочих и крестьян. Сталин, напротив, вносил диссонанс в эту позицию, критикуя "бахвальство и вредное для дела самодовольство" тех, кто "не довольствуется успехами на фронте и кричит о "марше на Варшаву"", тех, кто, "не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляет, что они могут помириться лишь в "красной советской Варшаве"". Он открыто высказал свое отрицательное отношение к идее похода на Варшаву 11 июля в "Правде", а также в проекте Циркулярного письма ЦК РКП(б), считая, что в тот момент было важнее укрепить Крымский фронт. Это противостояние (уже не только упомянутым лидерам, но и командующему Западным фронтом Тухачевскому) отчетливо проявилось в последующем его отказе (как члена РВС Юго-Западного фронта) вовремя передать 1-ю конную армию в состав Западного фронта.

К слову, некоторые отечественные историки среди причин поражения под Варшавой называют именно это затягивание выполнения приказа. Однако, на наш взгляд, даже будь он выполнен немедленно, на исход сражения это не оказало бы существенного влияния. Чтобы реально помочь Западному фронту, его надо было отдать, по крайней мере, на неделю раньше. О противостоянии в высшем руководстве по поводу целесообразности "марша на Варшаву" свидетельствует и жаркая полемика, развернувшаяся уже после бесславного поражения Красной Армии в сентябре 1920 г. на IX партконференции.

Поражение в Варшавской операции также во многом было обусловлено слепым подчинением военной стратегии политике. Еще Клаузевиц писал в своем знаменитом труде "О войне", что политики намечают политические цели войны, а военные, используя те или иные средства, их достигают. И если военно-стратегическая обстановка не позволяет их достичь, советуют политикам подвергнуть ее "коренному изменению" или даже вовсе от нее отказаться. В связи с этим известный военный историк и теоретик А.А. Свечин в труде "Стратегия", анализируя причины неудачи Варшавской операции, в первую очередь говорил о "стратегической немочи". Причем, стратегические ошибки, по его мнению, были "заметны в работе всех инстанций". Действия польских войск можно было "совершенно ясно предвидеть" еще 13 августа, а 16-я армия "пассивно следила, как одна за другой ее дивизии, взятые во фланг, уничтожаются противником".

Бесспорно, на поражение под Варшавой повлияла также и усталость советских войск, которые в течение трех месяцев вели непрерывное наступление, явный недостаток сил, отсутствие резервов, плохое обеспечение войск вооружением, техникой и продовольствием. Войска слишком быстро продвигались вперед, не закрепляясь на позициях, тылы были сильно оторваны от передовых частей, которые вследствие этого лишились нормального снабжения. Не последнюю роль сыграли значительное численное превосходство поляков и непрерывная массированная помощь западных держав. Командование явно переоценило возможности советских войск, которым в решительный момент просто не хватило сил.

И в наши дни часто поднимается вопрос: вынашивала ли Россия изначально планы обращения войны оборонительной в наступательную, намереваясь "советизировать" Польшу, а затем "экспортировать" революцию и в другие европейские страны? Многие историки, особенно польские и западные, однозначно отвечают "да". В доказательство своей точки зрения они, как правило, приводят приказ Тухачевского войскам Западного фронта №1423 от 2 июля 1920 г. и выступление В.И. Ленина на IX Всероссийской конференции РКП(б) 22 сентября 1920 г. Из приказа, озаглавленного "На Запад!", обычно цитируют такие слова: "На Западе решается судьба мировой революции. Через труп белопанской Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье трудящемуся человечеству!".

А из текста выступления Ленина в качестве главного аргумента приводят следующие слова: "Мы решили использовать наши военные силы, чтобы помочь советизации Польши. Отсюда вытекала и дальнейшая общая политика. Мы сформулировали это не в официальной резолюции, записанной в протоколе ЦК и представляющей собой закон для партии до нового съезда. Но между собой мы говорили, что мы должны штыками прощупать, не созрела ли социальная революция пролетариата в Польше".

Но здесь важно обратить внимание на дату приказа №1423 - 2 июля. С начала советско-польской войны прошло уже больше двух месяцев. Советские войска, преодолев к этому времени неудачи начального периода, успешно и стремительно наступали. По словам Троцкого, "стало складываться и крепчать настроение в пользу того, чтобы войну, которая началась как оборонительная, превратить в наступательную революционную войну". Успехи вскружили голову, и именно тогда, а не в самом начале войны (не следует забывать, кто на кого напал!) возникло желание попробовать "на штыках" принести социализм в Польшу.

Анализируя же выступление Ленина, важно акцентировать внимание на том, что оно было сделано в сентябре (а не до войны или в ее начале!). В нем он пытался проанализировать причины неудач, а не давал установку на конкретные действия. Отсюда следует, что идеи о попытке сделать Польшу социалистической возникли не сразу, а только по мере достижения советскими войсками существенных побед. А почему бы и не попытаться окружить себя "государствами-товарищами", создав своеобразный буфер, учитывая крайнюю враждебность и слепую ненависть западных держав?

ТРЕБОВАЛОСЬ ВОВРЕМЯ ОСТАНОВИТЬСЯ

А существовала ли тогда реальная возможность обратить Польшу в большевистскую "веру"? Ответ однозначен - "нет". Даже беднейшие слои Польши предпочли идею национальной независимости идее классовой борьбы. Даже если Красной Армии и удалось бы взять Варшаву, эта победа не привела бы к революции. Можно предположить, что при таком развитии событий в войну могли бы вступить Венгрия, Румыния, Латвия и непосредственно страны Антанты, а это, скорее всего, закончилось бы для России печально.

А учитывая, на каких невыгодных для России условиях пришлось заключить с Польшей Рижский мир, ответ на вопрос: "Нужен ли был марш на Варшаву?" - становится очевидным. Ни в военных, ни в политических целях не стоило затевать поход на Варшаву и замахиваться на "центральноевропейскую революцию". Если бы победоносно наступавшие советские войска остановились у Версальских границ Польши, то условия мирного договора диктовала бы Россия. И силы бы сберегли для борьбы с Врангелем для последующего завершения гражданской войны и не дали бы повода для нескончаемых разговоров о "вечной агрессивности" России.

Наталья ШЕПОВА
кандидат исторических наук

© "Военно-промышленный курьер"

 

 

 

 

 

 

Урок "Абсорба". Шпионаж из контейнеров.

 

2005-05-18
В декабре текущего года кто-то с радостью, а кто-то с грустью будет отмечать двадцатилетний юбилей кончины одной из уникальных операций американской разведки под кодовым названием "Абсорб". Суть операции заключалась в перемещении через советскую территорию под видом транзитных грузов большегрузных контейнеров, начиненных тоннами американской разведывательной аппаратуры.

Надо сказать, что еще с 1971 г. с благой целью заработка иностранной валюты для страны Советов Министерство морского флота, Министерство путей сообщения и Министерство внешней торговли организовали транзит через территорию СССР иностранных грузов в крупнотоннажных контейнерах. В этом нет ничего удивительного, поскольку элементарный экономический подсчет показывал, что для их клиентуры перевозка грузов из Гонконга, Филиппин и Японии через советские дальневосточные порты Находка и Владивосток с дальнейшей железнодорожной перевозкой до портов Ленинграда, Риги, Жданова и Ильичевска, откуда они морским путем доставлялись в страны Западной Европы, обходилась чуть ли не вдвое дешевле, нежели доставка грузов кружным морским путем.

Но бизнес бизнесом, а интересы безопасности государства также следовало учитывать. Растущие объемы транзитных перевозок, маршруты их следования, реальные возможности таможенного контроля за транзитными грузами говорили о потенциальной опасности перевозки среди транзитных грузов или под их видом соответствующей разведывательной аппаратуры США. Еще большие опасения возникали в связи с гипотетической возможностью переброски по тому же транзитному каналу оружия массового поражения. Надо заметить, что еще с конца семидесятых годов прошлого века руководство Главного таможенного управления МВТ СССР со всей серьезностью подходило к такого рода соображениям, нацеливая местные таможенные учреждения на тщательный контроль за транзитными грузами. Как оказалось, не дремала и советская разведка.

…21 декабря 1985 года в порт Находка прибыл японский контейнеровоз "Сибирь-Мару". С его борта были выгружены сотни стандартных большегрузных контейнеров с транзитными грузами. Но все внимание таможни почему-то вдруг сконцентрировалось на неприметном с виду контейнере под номером CTIV-1317221, в котором по грузовым документам находились керамические вазы. По требованию таможни контейнер был вскрыт, и оказалось, что сами вазы занимали лишь треть его объема. Этот груз всего лишь маскировал сложнейшую разведывательную аппаратуру, находившуюся в контейнере. Эта история довольно широко и долго освещалась советской прессой. Затем, казалось, о ней забыли.

В 1994 г по обвинению в шпионаже в пользу СССР, а затем России был арестован, а затем осужден сотрудник контрразведывательного центра ЦРУ Олдрич Эймс. Россия никогда не признавала факт его шпионажа в нашу пользу. По утверждениям американцев деятельность О. Эймса на этом поприще была долгой и плодотворной - советской, а затем российской стороне были раскрыты многочисленные тайны американских спецслужб, переданы имена тех людей из наших спецслужб, кто начал свою тайную войну с СССР. В конечном счете оборотни из наших спецслужб и раскрыли своим американским хозяевам имя О. Эймса, который отбывает ныне пожизненное заключение в американской тюрьме.

Анализируя обвинения, выдвинутые против О. Эймса, можно выделить некоторые сведения, которые О. Эймс якобы передал советской стороне. Так, считается, что провал особо секретной операции американской разведки по кодовым названием "Абсорб" (тайное перемещение через границы СССР шпионской аппаратуры под видом коммерческих грузов в контейнерах) в 1985 г., был предопределен предательством О. Эймса.

К примеру, американский журналист Пит Эрли в своей книге "Признания шпиона. Подлинная история Олдрича Эймса"[1] повествует, в частности о том, что из дел управления Эймс узнал об одной фантастической тайной операции ЦРУ, которая называлась "Абсорб. К 1983 году ЦРУ установило точное местонахождение всех стационарных наземных ядерных ракет СССР. Но полной информацией о том, насколько серьезную опасность они собой представляют, сотрудники управления не располагали. Особенно актуальным это стало после того, как Советы приступили к разработке ракет с разделяющимися ядерными боеголовками индивидуального наведения. Некоторые ракеты могли нести на себе до десяти боеголовок. Ученые ЦРУ начали размышлять о том, как вычислить количество боеголовок на каждой из ракет. Вскоре они выработали некий научный подход к этой проблеме. Измерив уровень радиации, излучаемой каждой ракетой, можно было без труда установить, сколько боеголовок -- десять, шесть или четыре -- она на себе несет, а также определить мощность каждой из них. Управлению осталось сделать лишь последний шаг и найти способ точного измерения уровня радиации. Но как это сделать? Заслать шпиона со счетчиком Гейгера на стартовую шахту? Это было нереально. И тут кто-то обратил внимание на то, что советские ядерные боеголовки производятся в западной части СССР, а оттуда их доставляют через Урал на Дальний Восток и устанавливают в местах, откуда удобнее нанести ядерный удар по Соединенным Штатам. Единственной дорогой, по которой можно было транспортировать боеголовки, являлась Транссибирская магистраль, протянувшаяся почти на 5750 миль от Москвы до Владивостока. С остальной Европой Москву соединяли различные железнодорожные ветки. Итак, на определенном этапе маршрута поезд, идущий из Владивостока, вполне мог встретиться с поездом, который вез боеголовки в восточном направлении. Несмотря на то, что эта встреча продлилась бы не дольше нескольких секунд, включенный счетчик Гейгера в одном из вагонов поезда Владивосток--Москва вполне мог зафиксировать уровень излучения боеголовок.

Вот такая теоретическая база была подведена под операцию "Абсорб", и к 1983 году, когда Эймс впервые узнал о ней, управление успело потратить на осуществление проекта около 50 миллионов долларов. На тот момент детектор радиации еще не был доведен до ума, однако на железной дороге уже велись весьма любопытные эксперименты. Например, управление установило несколько суперсовременных фотокамер за фальшивой стеной грузового контейнера. Контейнер был из серии тех, что транспортируются полуприцепами и перевозятся на судах и поездах. С помощью дружественно настроенной японской компании управление отправило контейнер в путешествие через всю территорию СССР -- от Владивостока до границы с Восточной Европой. Камеры были запрограммированы таким образом, чтобы делать снимки всех железнодорожных веток, отходящих от магистрали. Многие из них шли от военных заводов и оказались зафиксированными на пленке. Эти операции позволили ЦРУ убедиться в том, что в "Абсорб" нет ничего невозможного. Нужно было лишь усовершенствовать детектор, заставив его включаться каждый раз, когда в радиусе действия оказывалась малейшая доля радиации, а затем автоматически выключаться. Переоборудованный контейнер был отослан в Японию, а там его присоединили к другим таким же контейнерам, груженным керамическими вазами, которые следовало доставить с Тихоокеанского побережья в Гамбург.

Из всей этой давней истории, безусловно, и сегодня следует делать соответствующие выводы для таможенной службы. Первый вывод – не расслабляться. Второй – больше доверять своим аналитическим разработкам и собственным инстинктам.

--------------------------------------------------------------------------------

[1] Эрли,Пит. Признания шпиона:Подлинная история Олдрича Эймса:Пер.с
англ.-М.:"Международные отношения",1998.-335с.:ил.-(Сектретные миссии).
 

http://www.mezhdunarodnik.ru/magazin/786.html

 

 

 

 

 

 

 

Надя Деннис

1984. Всепланетная борьба двух миров
В двух частях
Мир - это война

Так учил нас Большой Брат, и он был прав. Таким, по сути, и должно быть мирное сосуществование.

С кончиной Леонида Ильича 10 ноября 1982 г. наступил в СССР переходный период, принесший нам генсека Юрия Владимировича Андропова, бывшего посла Советского Союза в Венгерской Народной республике 1954-57-х годов, а затем зав. cоцлагерем, вплоть до принятия руководства КГБ с 1967 г.

Венгерских событий тогда Андропов не предотвратил, а может, он и желал их. Когда 4 ноября 1956 г. Янош Кадар попросил СССР пресечь «самую крупную провокацию империалистических держав против стран социализма» (учебник МИМО для дипломатов), наши танки остановили «разгул контрреволюционных сил, зверски истреблявших лучших сынов венгерского народа - коммунистов» (с.475). Ученики-дипломаты 1950-x хорошо понимали роль советского танка, и в 1980-90-х опыт пригодился. Андропов всю жизнь трудился, чтоб больше не допустить уничтожения лучших сынов человечества. (См. веб-ссылку «Андропов в Венгрии»)

Стал Андропов генсеком и увидел: eсли в 1950 г. в среднем на душу населения, начиная с возраста четырнадцати лет, приходилось 7 литров чистого алкоголя, то в 1983 г. - 14,6 л. Цена поллитры прошла путь от 2,87 - 3,62 руб. до 8 руб. - при тех-то зарплатах. На работу-то, в общем, ходили, но как, зачем и когда - большой вопрос. Сеть вытрезвителей расширялась, и они всегда были набиты битком. Тогда Андропов заявил о непримиримой борьбе за укрепление единства личного и общественного: через это следовало укрепить порядок, дисциплину, повысить эффективность производства.

Народ при Андропове ловили на месте преступления, т.е. в любой точке его пребывания. Протрезвев, многие частично прозрели. Раньше могли занюхать рукавом, носком, заглушить беломориной или «Астрой», но теперь захотели есть. И жить. Возникли вопросы: чего не пьем, чего не едим, где не живем, как не живем, зачем не живем? Трезвость - лучший (или худший) вид пьянства.

Эффективность производства и прочие повышения были вполне оруэлловскими. Жизнь, управляемая «белорусским экспериментом», скрипела ржавыми колесами и с грохотом останавливалась на каждой станции, где браво ревел невыключаемый репродуктор.
Всякий простой помогает экологии и сберегает энергию для рывка.

Кто виноват? Мы были не мы - и немы. Но сначала пусть ответит, как на духу и не запинаясь, каждый человек: каково было основное противоречие нашей эпохи? А?

«Всепланетная борьба двух миров в последней четверти ХХ в. достигла особенно высокой напряженности и остроты. В ней, как в фокусе, наглядно проявляется основное противоречие современной эпохи - противоречие между социализмом и капитализмом», написал в 1984-м генерал-лейтенант Д.А.Волкогонов в книге «Психологическая война: Подрывные действия капитализма в области общественного сознания».

Борьба двух миров. Всепланетная. «Одна система - социалистическая, успешно преодолевающая возникающие трудности, последовательно осуществляющая свои социально-экономические планы, стремится к новым достижениям в различных сферах: экономике, науке, культуре» (с.3).

«Другая система - капиталистическая, находящаяся в тисках антагонистических противоречий, во всевозрастающих масштабах несет трудящимся множество социальных болезней: эксплуатацию, безработицу, духовный гнет, бесправие, нищету» (там же). Вот где загвоздка.

Примечание. Интересно, издавна думаю я, как измерить убойно-контролирующую силу действительных причастий (-ущ-, -ющ-, -ш- и -вш-) в русском языке? Мне кажется, СССР насаждался и держался во многом именно из-за них. Никакой народ, если его основательно не русифицировать и не коммунизировать, таких причастий не вынесет. Употреблять их может только особоуполномоченный «трезвый» человек, у которого язык хорошо поворачивается, а терпеть - лишь отупевшая масса «расслабившихся», у которой онемел язык и огрубел слух...

В 1983-84 г.г. были, пожалуй, самые холодные дни Холодной войны. Лично я не помню дней гаже, чем те. Но я живу еще не так долго, чтобы определять с уверенностью. Возможно, ход времени не линеен, а цикличен, и тогда регресс - это прогресс.

Беспокойство советского правительства, народа и американской администрации дошло тогда до критической точки. Нервы гудели высоковольтными линиями, терпение лопалось. Страшный звук этого лопанья услышался во взрыве и падении сбитого южнокорейского боинга 31 августа 1983 г., а особенно усилился шум, поднятый после того (взрыв Чернобыльского реактора относится к совершенно другому переходному периоду, прошу не путать).

Советский руководитель, выступая в «Правде» 28 сентября 1983 г., окрестил этот инцидент «крайним авантюризмом в политике» американского руководства и полностью взвалил вину лично на президента США: «Сейчас в Вашингтоне, - сурово сказал генсек Ю.В.Андропов, - попираются не только мораль, но и элементарные нормы приличия, оказывется неуважение не только государственным деятелям и государствам, но и самой организации Обьединенных Наций» (Talbott, с.121).

Началось бесконечное всепланетное препирателъство двух империй о том, кто виноват, дело дошло до вульгарного взаимного обзывания и таких прямых обвинений, каких еще никогда не было. Будущий рьяный разоблачитель строя и срыватель вражьих буржуазных масок, Д.А.Волкогонов тогда настрочил:

«Советские люди, воины армии и флота, обладающие научным мировоззрением и коммунистической идейной убежденностью, способны не только противостоять натиску классовой лжи империализма, не только срывать пестрые одеяния с его мифов и штампов, но и энергично распространять историческую правду социализма, утверждать ее в жизни» (с. 318).

Наше могучее духовное оружие - это правда, и советские люди, воины и моряки, «обладающие научным мировоззрением и коммунистической идейной убежденностью, способны не только противостоять натиску классовой лжи капитализма, но и энергично распространять историческую правду социализма, утверждать ее в жизни» (там же).

Так что и тут выходит по-оруэлловски: ложь - это правда.

В критические дни сентября 1983 г. за Андроповым осталось - временно - последнее слово. Накипело. Хотя Ю.В.Андропов и заявил: «Конечно, злобные нападки на Советский Союз вызывают у нас естественное чувство гнева, но нервы у нас крепкие, и мы не основываем политику на эмоциях», - стало страшно. «Все жители нашей планеты, - нагнетал Андропов, - должны осознать, какая опасность им угрожает» (Talbott, c.126).

Можно себе представить. Гнев - это спокойствие.

Я хорошо помню те дни, когда разбился самолет. Случилось это к моему дню рождения, на руках у меня был двухмесячный сын. Запас способности подладиться, перетерпеть и наплевать почти исчерпался. Грезилась военная обязанность, вынужденное, если что, сержантство ГО, перспектива тотальной мобилизации... Было ясно, что, если что, то ни нас, ни наших детей не пощадят.

Сейчас многим то время может казаться иным, куда более светлым, чем оно было, и все со временем подернулось туманом из-за наступления более значительных и ярких событий. Но из прошлого лично мне то время - время личных потерь и приобретений - видится особенно ярко: у меня тогда началась новая жизнь, а значит - должна была быть надежда. Тогда как раз повысили госпомощь семьям, увеличили льготы для матерей - и 1983 г. принес небывалый «урожай» мальчиков. Девочек народилось мало. Простые люди поговаривали: «Значит, дело идет к войне». Русский человек, а особенно советский, всегда пессимистичен в своих ожиданиях - ведь в них он извечно обманывался.

Именно народившееся мужское поколение заставляло задуматься о том, что его ждет, -и люди не знали ответа. Будущее грезилось туннелем, в конце которого свет давно выключили, да, может, и не было там его никогда. Силы как общества, так и личности были на исходе. Слабость - это сила.

Еще ничего не случилось, кроме катастрофы самолета, а уж из будущего смердело дымом Чернобыля и Чечни, и в него, в это темное дуло жизни, мы должны были нести своих детей. Нас убеждали и по-хорошему и по-плохому: проходите, товарищи, не задерживайте других, света достаточно, этот свет - наша Великая Правда Родины. Тьма - это свет.

«Нравственная сила патриотизма, - гудел Волкогонов, - это то, что позволяет человеку сказать себе по-макаренковски - «не пищать»; приказать самому себе - «надо»: заставить себя в тяжкую минуту испытаний перешагнуть через «не могу» (с. 302). Что ж, сколько раз все мы перешагивали через «не могу»... Но вместо просвета жизнь городила глухие стены. Спасение жизни гражданина могло быть делом рук лишь самого гражданина. «Работы» по спасению безнадежно больного государства, этой гниющей туши, взяли на себя те, кто сам эту тушу и разложил. Губители - это спасители.

Во времена иные Волкогонов, вооруженный немалыми знаниями секретного качества, для своих разоблачений выберет новые мишени - своего же бывшего кормильца и поильца. Но к 1984 году эксперты еще и не заикались о будущием близком конце Совдепии, и Волкогонов беззаботно вещал о «наших» (в отличие от «ихних») врагах:

«Это главным образом ренегаты, перебежчики, изменники советской родины, предатели, оппортунисты. Например, кликушествующий на радиостанции В.Максимов - в прошлом уголовным преступник, перебравшийся на Запад; Ю.Семенко - активный бандеровец, убойца многих советских людей; О.Красовский - власовец, давнишний сотрудник ЦРУ; Султан Гариф - изменник Родины и уголовник» (с. 155). Клеймил он и «предателей Родины типа Солженицына, Буковского, Плюща», и им подобных: «антисоветчик Орлов, предатель Щаранский, ...душевнобольная Горбаневская и т.д.» (с. 191 и 203), а Максимов из уголовника стал еще и «перерожденец»...

Сейчас принято клеймить постаревших и отомщенных «диссидюг», а не «коммуняк», забывая о том, что коммунисты в свое время заклеймили так много людей и целых народов, что диссиденты - это лишь досадная мелочь на их фоне. Но клеймить - не моя задача. Я просто размышляю о 1984-м годе...

Твердая уверенность в светлом будущем, выражаемая исторически обреченными и безнадежно больными, стоявшими одной ногой в могиле лидерами-некрофилами, показывала по-оруэлловски, что болезнь - это здоровье.

9 февраля 1984 г. Андропов, окончательно заморозив страну и самого себя, умер. Фильм об Андропове, недавно показанный В.Киселевым, подтверждает, что теперь Андропов обрел жизнь, и жизнь качественно иную, чем виделось тогда снизу. [См. рецензию на фильм, написанную В.Новодворской, ссылка в конце статьи]

Мой отец, тогда уже тяжело больной и знавший о своем близком конце, не раз приговаривал, глядя в телевизор: «И это в такой компании мне суждено отчаливать!... Господи прости». Умер он на три недели позже Андропова беспросветным, студеным февральским днем, и хоронить его было очень тяжело: земля не пробивалась, провожающие тряслись на морозе, у всех немели ступни и носы, и многие потом заболели, хоть и помянули моего отца весьма обильно.

Итак, год 1984-й.

При Черненке в апреле 1984 г. за «культ безличности», как кто-то сказал, отправили на покой Алексея Ивановича Косыгина. Приход Черненки и удаление Косыгина и были признаком того, что все идет по Марксову плану: по мере продвижения к коммунизму государство отмирало - за ненадобностью, что ли.

Но хоронить само государство следовало погодить. Еще не всех побороли. Волкогонов писал, что в борьбе международного масштаба «участвуют практически все советские люди, в том числе наши воины...» (с.306).» Участвуют практически все. Все, все повязаны, в том числе наши воины... Один - это все, все - это один.

Долгосрочный и несменяемый всепланетный борец Андрей Андреевич Громыко год 1984 пережил неплохо и перебрался в следующий, ускользнув, таким образом, от нашего дальнейшего внимания. Выражение лица у Громыки всегда было на манер «хорошего» (по оценке современников) римского императора Веспасиана, про которого те же современники говорили, что похоже, будто он страдает от постоянного запора (см. у Светония). Веспасиан прогнал и затоптал в грязь поносника Нерона с его золотым дворцом и сделал перестройку, возведши Колизей и бани, а в нашей советской истории поносник Хрущев одолел запорное наследие Сталина.

Что ж, за примерно пять веков существования Римской империи «хороших» императоров были считанные единицы (напр., Октавиан, Титус, Марк Аврелий) - а сколько хороших «императоров» насчиталось за три четверти советских века? Судите сами, я не эксперт. Ленин, Андропов? Сталин, Черненко? Горбачев?!!

Громыко был все-таки фигура пожиже, чем Веспасиан, но тоже с запором. Работал он в не менее великой, чем Римская, империи, но не был «первым среди равных». В глазах Громыки виднелись боязнь разоблачения, недоверие ко всем и всему- и вообще его личное, очень плохое мнение обо всем и всех. Вскоре после гибели корейского Боинга Громыке не дали приземлиться в Нью-Йорке, и он не попал на заседание Генеральной Ассамблеи ООН. Госсекретарь США Джордж Шульц чуть ли не показал Громыке, этому типичнейшему и твердейшему советскому продукту, язык - или что-то еще: мол, что, не солоно хлебавши?... Дуй отсюда!

Громыку не любил никто. Единственое, что украшало Громыку, был неистребимый акцент белорусского сельчанина. Громыко потом помог Горбачеву - «хорошему» императору-генсеку, человеку тоже не без изюминки и сельского акцента, но Горбачева то без удержу несло, то он все что-то придерживал... - впрочем, не о нем речь.

«Советский Союз - гнул свое Волкогонов - за всю свою историю не вел ни одной агрессивной войны, а Соединенные Штаты за 200 лет своего существования вели около 200 войн - этот «факт», по Волкогонову, «еще раз подтверждает тезис о том, что источник войн, их генезис заложен в самом эксплуататорском строе, базирующемся на частной собственности на средства производства и угнетении трудящихся» (с. 224).

Запад загнивал, но как-то не выходили у советских идеологов живописания ужасов капитализма. Никто так и не сумел насимулировать фантастическую ситуацию вторжения, скажем, американской армии на советские земли и показать жуткие детали вражеской оккупации так, чтоб мороз по коже и рука к ружью. По-видимому, ужасы капитализма наш народ не пугали.

II.

Практики-американцы как идеологи всегда были куда слабее адамантно подкованных специально обученных советских. Советская риторика была тысячи раз выверена и униформирована, что делало ее твердокаменной и непробиваемой. В Штатах же каждый несет любую актуальную околесицу, и их часто заносит. Но тут им как раз повезло, что у руля стоял Роналд Рейган.

Рейган в своих мнениях о враге не был оригинален и в принципе повторял все до него сказанное. Но никто еще не заходил так далеко в буквальной интерпретации слов и понятий. Еще на самой первой своей пресс-конференции американский президент лихо шлепнул на Совдепию ярлык, обьявив ее международным парией, преступной империей, способной ради своих целей на любое злодеяние, любую ложь - просуммировано в знаменитом штампе 1983 года: СССР - «империя зла». А еще в 1980 г. Рейган призвал Запад объявить «карантин» на СССР до тех пор, пока тот не решится, наконец, вести себя, как цивилизованная нация... (Напомню: в прошлом году пытался нашуметь в России товарищ из Гарварда рекомендациями, как сделать Россию нормальной страной...)

К концу 1983 г. дела между США и СССР стали совсем плохи, хуже, чем когда-либо в истории. Практикой всяких кое-как назначенных переговоров стал уход той или иной делегации в полном составе. Даже дверьми хлопали. Американцы прямо обозвали Советский Союз международным преступником, отбросом человеческого общества, якобы заранее обдумавшим акцию по сбиванию южнокорейского боинга (Talbott, c.19). Ими отметалась всякая презумпция невиновности, основная черта американского правосудия. Но американцы, конечно, были ни при чем; ни самолет не был их, ни сбившие его ракеты, а к СССР их цивилизованные нормы неприменимы.

«Несомненно, целое их мировоззрение, начиная с неверия в Бога, - все их мировоззрение противоречит всему, что мы считаем нравственным, - заявил Рейган в марте 1983 г., помянув Афганистан и Кампучию, но «забыв» о том, что именно США, а не СССР признало правительство Пол Пота и Красных Кхмеров, уничтоживших не менее трех миллионов своих граждан. Впрочем, в преддверии 1984 г. ни та, ни другая всепланетно-важная сторона не могли отличиться ни твердой моралью, ни хорошей памятью.

Рейган принимал за чистую монету любую понравившуюся ему бляху и цацку и сразу пускал ее в дело. Поразительно, писал впоследствии Генри Киссинджер в своей книге "Diplomacy" (1994), как Рейган играл свою лидерскую роль, просто непостижимо для ученых-политологов: «Рейган почти совершенно не разбирался в истории, а с тем мизером, что он знал, он ухитрился подвести базу к своим предвзятым, но весьма твердым убеждениям. Он смотрел на библейское предсказание об Армагеддоне как на инструкции к практическим действиям» (с.764). Незнание есть знание.

Грядет Армагеддон, убеждал своих граждан Рейган (по-видимому, понимая слово как производное от «arms»: Советы-де вкладывают в оборону 12-14% от стоимости своего годового валового продукта, в то время как США - 6-7%…

Годовой валовой продукт США вдвое превышал советский; стало быть, военные силы могли быть равными. Но Институт Стратегических исследований США достоверно установил, что уже за декаду 1970-x США и НАТО потратили на вооружение на 300 миллиардов более, чем страны Варшавского Договора... Больше - это меньше.

Тогда же Рейган поднял панику по поводу того, что русские не только накопили огромное количество стратегического оружия, но и начали эвакуацию населения городов и промышленности, срочно призвали в армию 20 миллионов (!) молодых людей для муштры в полевых условиях. ЦРУ ничего подобного было не известно...

«Сегодня нам грозит гораздо большая опасность, чем назавтра после Перл-Харбора. Наши вооруженные силы совершенно не способны защитить эту страну» - говаривал Рейган еще в 1980-м. Или: «Мы совершенно разоружены и беспомощны!»

Такая риторика как нельзя кстати прозвучала военным кличем и добила «разрядку». Собственно, Рейгана и избрали из-за обещанного им воинствующего антикоммунизма, и слово он держал. Лозунг «Русские идут!» при Рейгане стал наиболее актуальным.

По Рейгану выходило, война - это мир. Тоже мирное сосуществование.

Рейган, как сообщает Киссинджер, в 1981 г. даже написал от руки, во время своего лечения после покушения, письмо Л.И.Брежневу, в котором попытался рассеять советские подозрения относительно США, а затем, тоже от руки, письмо Андропову перед самой смертью последнего, но реакции не было. Взаимопонимание тогда не стояло в повестке дня у советских правителей. Они гнули свое, Рейган - свое.

Американский прагматизм, конкретный подход и к созданию и к решению трудных ситуаций ясно выразились в 1984 году не только в рейгановских политических перипетиях, о которых достаточно хорошо известно, но и в уникальном, теперь почти забытом лихорадочно-бредовом творении знаменитого историка-советолога Роберта Конквеста, британца по происхождению, старшего научного сотрудника Гуверовского института при университете Стэнфорда.

Интересно, что Волкогонов в своей крайне ругательной книге поносит как всех известных советологов (напр., Р.Пайпса), целые организации, как «Рэнд Корпорэйшн» и институты (Гуверовский при Стэнфорде), но он ни слова не говорит о Р. Конквесте. Ни полслова.

В соавторстве с неким преподавателем английского языка из университета штата Теннесси по имени Джон Манчип Уайт (имевшим, кстати, солидный личный боевой опыт в операциях на стороне муджахедов против Советской Армии в Афганистане) Роберт Конквест накатал книжку под названием «Что делать, когда придут русские. Руководство по выживанию» (What To Do When The Russians Come. NY: Stein and Day, 1984; 1985).

Твердость характера Р.Конквеста, позволявшая ему стойко вынести знания об ужасах и преступлениях советского строя, изменила ему в 1984-м. Он, что называется, наложил в штаны. Об этом теперь не принято говорить, и, понятно, Конквест предпочел бы, чтобы книги этой никогда не было - как, наверное, и его ныне покойный советский коллега Волкогонов со своими трудами - но что было, то было. Виной всему, конечно, заморочки все того же 1984 года.

Кошмары, мучившие эксперта по великому террору Конквеста, его афганского ветерана-товарища Манчипа, да и, наверное, Рейгана, нужно было как-то победить. Единственный способ - это сделать их почти реальными и побороть почти наяву. Если огромную толщу неакадемического населения Запада ужасы жизни в стране русских волновали не более, чем прошлогодний снег, то перспектива собственных страданий должна была, наконец, их затронуть, и тем лучше, что пока на самом деле еще ничего не случилось.

Итак, это случится - так лучше напугаться сейчас, чем быть застигнутым врасплох... Русские придут лет через десять или даже раньше, говорят в предисловии авторы. Повезет тем, кто еще жив останется и у кого уцелеет семья и дом - шансы на то незначительны.

Авторы изо всех сил стараются показать, что оруэлловские кошмары не свойственны великим и добрым Соединенным Штатам, что они - дело сугубо советское, внесенное и насильно насаженное на американскую землю.

Картины жизни в оккупированных русскими Соединенных Штатах, разворачиваются в деталях, напоминая картины худших переходных периодов советской жизни. Нехватка продуктов и всего необходимого, карточная система, отсустствие информации, отмена частного владения, реквизиция домашнего имущества, политический гнет террор (судебные процессы по-сталински), повальные аресты, полицейский произвол, комендантский час; урановые рудники и лагеря Аляски и Северной Канады, куда будут сосланы не менее 20% взрослого населения, по мнению авторов, - все это, говорят они, далеко не худший сценарий, ибо геноцид 1930-x пока годов пока что не ожидается. Дела могут пойти далее гораздо хуже, чем предсказано, - в любом случае не лучше! (с. 12)

Конквест и Манчип не только описывают более чем возможную, по их мнению, картину в деталях, но и дают предсказания, рекомендации, как жить и действовать.

Советский Союз, совершенно по-рейгановски утверждают авторы, далеко превзошел США в вооружении, поэтому естественно, что после первого ядерного удара он вторгнется в Aмерику и начнет ее тотальную советизацию (с. 17). Сдавшейся стране дадут время на переходный период, но, как и в послевоенной Восточной Европе, везде в руководство будут поставлены твердолобые коммунисты - без исключения.

Проблемы возникнут, в частности, и такие: с приходом русских начнется беспорядочная стрельба на улицах, пойдут грабежи и изнасилования, даже если оккупация произойдет относительно мирным путем. (Похоже, что без русских такой проблемы в Америке никогда не существовало, но Конквест и его соратник просто не могут мыслить хладнокровно). Так или иначе, не рекомендуется сообщать новым властям о нападениях на вас, грабежах и насилиях: на вас же самих они посмотрят как на возмутителя спокойствия и вражеского агитатора.

При личном контакте с русскими военными население должно быть крайне осторожным. «Даже не пытайтесь проявить ненужное геройство или неразумную наглость. Русские далеко не славятся своим чувством юмора, и если хоть какой юмор у них есть - это дело случая и каприза» (с. 21).

Появятся изнасилования; они будут огромной проблемой... Женщины должны стараться не показываться на улицах и даже у окон, и в домах следует оборудовать для них тайники, чтобы они могли прятаться в случае, если оккупанты ворвутся в жилище. В любом случае каждая женщина детородного возраста должна принимать противозачаточные таблетки - для этого надо ими запастись заранее, потом их не найдешь. Как на это вмешательство в природу и волю Божью отреагируют консервативные религиозные организации, неизвестно. Авторы забыли этот аспект.

Грабежи станут обычным делом. Что касается запасливости вообще, то авторы мыслят в двух направлениях: во-первых, необходимо запастись практически всем; во-вторых, скорее всего, русские все равно все отнимут. Запасливость - это транжирство.

В области политической произойдет, скорее всего, следующее. Коммунистическое правительство не будет создано поначалу, а возникнет из коалиции всякого рода демократов, республиканцев и «независимых» - последние-то хорошо известны своими симпатиями Советам. Партии как таковые останутся, но их очгистят от всех антисоветчиков. В ход пойдут арест, шантаж и запугивание. Часть политических деятелей предпочтут остаться, надеясь сохранить остатки прежнего режима, часть самоустранится или будет уничтожена.

Население на вторжение русских отреагирует по-разному. Патриоты, остатки вооруженных сил не смирятся, уйдут в подполье, организуют подпольное Сопротивление, решатся на открытые демонстрации протеста и военные акции. Ведь население США и так уже вооружено.

Особенно интересно читать практические рекомендации по созданию пратизанского движения, основанные на опыте афганских моджахедов. Последние, однако, привыкают воевать с детства - а у американцев такого навыка нет... Можно себе представить, как рыхлый, дряблый потребитель жидкого пива и гамбургеров, покрытый татуировками, прытко шныряет по лесистым холмам или пробирается ползком по кукурузному полю, весь в патронных лентах, кинжалах, кобурах с пистолетами... Чистый Рэмбо.

Но авторы не обольщаются: многие американцы легко перейдут на службу новому режиму. Опорой Советов будут те, кто привык жаловаться на собственное правительство, - его эти люди и обвинят в случившейся катастрофе. Это будут те, кто выступал против войн в Корее и во Вьетнаме, а также прочие диссиденты. В любом случае, всегда есть 2-3% населения, говорят Конквест и Манчип, готовые на любые предательства и злодеяния в угоду оккупантам, так что коммунисты легко найдут в Америке два-три миллиона (если не гораздо больше) коллаборационистов...

Конечно, создадут комсомол и пионерскую организацию советского образца - последняя будет жуткой пародией на дорогое каждому американцу бой-скаутское движение. Секретная полиция сплетет огромную сеть осведомителей (ее тоже могут назвать ФБР); печать и СМИ подвергнутся жесточайшей цензуре, хотя не сразу - оккупанты сначала постепенно «вычистят» штаты сотрудников. Следует отучиться от легковерия и правдивости, а также привыкнуть к чтению «между строк». Ничему и никому верить уже больше будет нельзя - нечто совершенно чуждое простому американцу, готовому поверить и авторам, и Рейгану, и Рэмбо.

Конквест и Манчип рисуют картину массовых арестов и лагерей, беспризорничества и детдомовского детства маленьких американцев. Лагерный быт списан из донесений об условиях в советских местах заключения (в частности, использован рассказ В.Буковского) и выглядит достаточно жутко для испуганного американского обывателя, которому положение советского заключенного само по себе нисколько не интересно; зато в американском ГУЛАГе и зэки, и урки будут говорить по-английски...

Что делать? - по-чернышевски и по-ленински спрашивают Конквест с Манчипом. Как подготовиться к лагерной жизни? Во-первых, психологически; во-вторых, не пропускать ни одну возможность поесть; в-третьих, работать как можно медленнее, чтобы не тратить силы. А пока, - серьезно предупреждают авторы, - не откладывайте поход в библиотеку, начинайте читать книги советских диссидентов.
Помните: это не развлекательная литература, а ценнейшие практические руководства.

Авторы также дают перспективу для представителей различных профессий и этнических групп. Жалкая жизнь ожидает юристов, ученых и учителей, особенно гуманитариев, творческих людей, архитекторов, работников банка, бизнесменов, работников социальных служб, экологов, журналистов, бухгалтеров и экономистов, а также владельцев малого бизнеса. Получше устроятся полицейские, военные, ученые околовоенных дисциплин, врачи, медработники, инженеры, индустриальные рабочие - все с перспективой государственного найма, т.к. частные компании национализируют.

В фаворе будут (при условии членства в компартии и сотрудничества) всякие нацменьшинства, как-то: гавайцы, метисы, негры, мексиканцы, пуэрториканцы, американские индейцы. Для всех образуют нацокруги и автономные области и организуют их переселение. Плоховато придется американцам восточноевропейского происхождения и евреям, а хуже всего - японцам и американским русским.... Последних, по-видимому, по определению не должно было быть в США...

Гомосексуалисты, ку-кукс-клановцы, масоны, члены патриотических обществ будут выброшены из общества, а садистам и психопатам, наоборот, найдется немало дела (!).

Нарисованные картины представляют собой какую-то нелепую смесь из обьективных исторических фактов, субьективных высказываний разного рода бежавших из СССР, эмоций перепуганных писателей и откровенной чепухи.
Судя по книге Роберта Конквеста и Джона Манчипа, американская сторона во всепланетной борьбе, в отличие от советской, не агитирует за американскую власть, а пугает ее «единственной» альтернативой - властью советской, и эта картина куда действеннее и сильнее, чем слабые, давно набившие оскомину советские штампы западных «ужасов».

Не ужасы Америки впечатляли советский народ, а собственная жизнь. В отличие от американцев, их не надо было стращать и «подогревать». «Жуткая реальность» Запада никого не пугала. Пугала собственная. Каковы бы ни были «подрывные действия капитализма», противопоставить им уже давно было нечего.

Написанные для американцев, опусы породили целую волну вариаций на тему военных атак русских, среди которых прогремели телесериалы «Первый удар» и позже, в 1987 г., - "Amerika", ныне засунутый куда-то и почему-то недоступный на видео. Последний повествует о том же, о чем написали Конквест и Манчип. Американских зрителей он во время показа сильно взволновал - щемящий, сладкий ужас от того, чего еще никогда не было: чужой (тем более русский) солдат пришел в американский дом - и насилует... Так, наконец, будет осуществлена полное, издавна пугающее и - кто знает? - может, и тайно желаемое вторжение, смычка с Россией, которая хороша именно тем, что в реальности она недостижима... только почти...

В общем, год 1984 оказался именно тем, чего от него ожидал Оруэлл, хотя куски уложились в несколько иную картину. Это был плодотворный год, несмотря на свою тусклость и мрачность. Он подготовил почву для скорого грядущего (того, в котором мы сейчас находимся) тем, что окончательно отделил друг от друга виртуальное и реальное, желаемое и действительное, а может и соединил их окончательно. Невозможность - это возможность.

____________________________________________

К сведению:

Андропов в Венгрии:
http://www.tellur.ru/~historia/archive/04-00/andropov.htm

Валерия Новодворская об Андропове (рецензия на фильм В.Киселева): http://ds.ru/nt0046.htm

О мини-сериале «Америка» (Amerika, 1987) : http://www.americansovereign.com/wpov/passion.htm
http://www.mbcnet.org/ETV/A/htmlA/amerika/amerika.htm

Источники консультаций для автора:

Волкогонов Д.А. Психологическая война. М.: Воениздат, 1984.

История международных отношений и внешней политики СССР. М.: МИМО, 1964.

Conquest, Robert and Jon Manchip White. What to Do When the Russians Come: A Survivor's Guide. NY: Stein and Day, 1985.

Green, Mark and Gail McColl. Ronald Reagan's Reign of Error. NY: Pantheon Books, 1983.

Kissinger, Henry. Diplomacy. NY-London-Toronto--Sydney-Tokyo-Singapore: Simon & Schuster, 1994.

Talbott, Strobe. The Russians and Reagan. NY: Vintage Books, 1984.

http://www.port-folio.org/part8.htm

 

ТЁМНАЯ СТОРОНА АМЕРИКИ

 

Положение этой страницы на сайте: начало > развал СССР  

 

страна люди 11 сентября 2001 интервенции развал СССР США и Россия фотогалереи
  "культура" Запада библиотека ссылки карта сайта гостевая книга

 

Начало сайта