М.Исаев
Кубинские воспоминания
Карибский кризис, поставивший в
начале 60-х годов мир на грань ядерной войны, подробно освещен во
многочисленных публикациях. Как правило, это либо исследования
историков, либо воспоминания политиков, но удивительно нечасто
удается почитать воспоминания непосредственных участников тех
событий.
Сегодня у нас есть такая
возможность. Благодаря любезности Сергея Исаева, предоставившего
для публикации воспоминания своего отца мы можем взглянуть на один
из узловых моментов современной истории изнутри, глазами одного из
тех людей, кто своим честным и добросовестным трудом и творит
историю.
Михаил Дмитриевич Исаев, автор публикуемых
воспоминаний, родился в 1930 г. Он окончил Серпуховское военное
авиационно-техническое училище. Обеспечивал работу
радиооборудования МиГ-15, МиГ-17, МиГ-19, МиГ-21. Проработал на
МиГ-21 всех модификаций от «Ф» до «СМ(Т)» более 15 лет. Закончил
службу в ВВС в 1977 г. майором, старшим инженером по РТО учебного
полка Борисоглебского ВВАУЛ им.Чкалова. В настоящее время живет в
г.Лобня Московской области. Является руководителем отделения
Межрегиональной ассоциации ветеранов интернационалистов-кубинцев.
Все фотографии,
использованные в данной публикации, сделаны самим автором обычной
любительской камерой "ФЭД".
Автор выражает глубокую благодарность
Николаю Андриановичу Пахомову
и Исааку Мордуховичу Гальперину
за большую помощь при подготовке статьи
В 1962 году я служил в 32-м гвардейском
Виленском, орденов Ленина и Кутузова III-ей степени истребительном
полку, базировавшимся в подмосковной Кубинке, начальником Группы
регламентных работ ТЭЧ полка. Наша часть первой в Военно-воздушных
силах перешла на новую технику – истребители МиГ-21. Сначала, в
течение 1961 года, мы получили несколько МиГ-21Ф, а затем, к лету
1962 года, полк был полностью перевооружен и освоил МиГ-21Ф-13.
Весной 1962 года одна эскадрилья полка в полном
составе (с летчиками и инженерно-техническим составом) была
направлена в Индонезию для организации переучивания индонезийского
персонала на новейшие МиГ-21 в рамках поставок в эту страну
советской военной техники. Таким образом, в 32-м гв.ИАП осталось 2
эскадрильи.
Примерно в это же время авиагарнизон Кубинка
посетили два представителя ВВС Индии, которым были
продемонстрированы самолеты МиГ-21Ф-13. После краткого
ознакомления с кабиной и органами управления индийские летчики
совершили самостоятельные вылеты на наших машинах. Мне довелось
участвовать в подготовке к полетам этих самолетов. После полетов
мы спросили через переводчика, выполнявшего и функции инструктора
(им был генерал-майор С.Микоян, летчик-испытатель ОКБ Микояна),
мнение индийцев о МиГ-21. Смысл ответов сводился к тому, что
советский истребитель проще в управлении и маневреннее, чем F-104
Starfighter или Mirage III, но американская и французская машины,
на которых индийцы уже полетали, оснащены более совершенной
аппаратурой (по современной терминологии - БРЭО) и комфортнее для
летчика. Надо ли говорить, насколько непривычным для нас было
услышать в те времена откровенные сравнения новейшего МиГ-21 с еще
малоизвестными нам самолетами «вероятного противника». Но как бы
то ни было, наверное, и эти полеты сыграли свою роль в решении
Индии закупить МиГ-21 для своих ВВС.
СБОРЫ
В июне 1962 года 32-й гв.ИАП
получил приказ подготовиться к передислокации за пределы Совеского
Союза. В приказе специально подчеркивалось, что «матчасть»
необходимо готовить к «морской транспортировке» в районы «с
холодным климатом». Все мероприятия проходили в обстановке
строжайшей секретности. «Особисты» со свойственной этому сословию
людей дотошностью и въедливостью проверили личный состав полка на
«допуск к работам по форме №1». Полк был доукомплектован личным
составом и техникой до штатов военного времени (40 самолетов
МиГ-21Ф-13, 6 «спарок» УТИ МиГ-15 и один связной ЯК-12М) за счет
одной эскадрильи из Березы-Картузской и других частей.
Работы было невпроворот –
необходимо было расстыковать самолеты, демонтировать и
законсервировать двигатели, отстыковать плоскости, слить горючее,
поставить фюзеляж на ложное шасси, отсоединить хвостовое оперение,
подготовить к перебазированию и транспортировке наземное
оборудование и приборы, а затем все это упаковать и закрепить в
самолетных контейнерах. Работали посменно, почти круглые сутки.
Вместе с 32-м гв.ИАП (командир –
п-к Шибанов Н.В.) к передислокации готовились 425-й отдельный
батальон аэродромно-технического обслуживания (командир –
п/п-кПрусаков Б.В.) и отдельный дивизион радиотехнического
обеспечения (командир п/п-к Кривошеев).
Между тем, пока мы готовили
технику к передислокации, зам. начальника штаба полка м-р Пахомов
Н.А. был командирован на «рекогносцинировку» к новому месту
дислокации. Командировочные документы и билет на рейс «Аэрофлота»
Николай Андрианович получил 16 июня 1962 года в Главном штабе ВВС,
куда его сопровождала жена. В полученных документах значилось, что
Н.А.Пахомов является техником-механизатором I класса, а в билете
аэропортом назначения был указан город Гавана. «Женский телеграф»
моментально известил об этом весь гарнизон Кубинки. Тогда-то
впервые и прозвучало вслух слово «Куба».
Примерно к концу июля все
контейнеры и спецавтомобили были погружены на железнодорожные
платформы. Я был назначен начальником наземного эшелона. Только
перед самой отправкой эшелона узнал конечный пункт следования –
Балтийск. Эшелон шел быстро и через сутки мы были в порту. Другими
железнодорожными эшелонами прибыли мои однополчане. В Балтийске мы
пробыли почти на месяц, где занимались погрузкой техники не только
своего полка, но и других «хозяйств». Наземная техника грузилась в
трюмы лесовозов или сухогрузов. Верхние ярусы трюмов сухогрузов по
всему периметру оборудовались двухэтажными нарами, на которых
размещались солдаты. В этом случае на палубе в районе полубака
устанавливались полевые кухни, на корме – гальюны. На крышки
трюмов устанавливались контейнеры с самолетами. Для того чтобы
замаскировать не подлежащий разборки ИЛ-14 вокруг него на одном из
сухогрузов была сооружена бутафорская надстройка.
В Балтийске перед посадкой на
суда личный состав всех отправляемых частей организовано
переодевался в штатское. Офицерам выдали шерстяной костюм, рубашку
с галстуком, клетчатые рубашки («ковбойки»), плащ и шляпу,
«сверхсрочникам» (так тогда назывались нынешние прапорщики) и
солдатам галстуки не выдавались, а вместо шляп они получили кепки.
На Кубе нас, одинаково одетых в клетчатые рубашки, называли
«стоклеточными».
С последним железнодорожным
эшелоном из Кубинки прибыло Знамя 32-го гв.ИАП. От местного
военного руководства последовала команда – отправить Знамя и
документы полка в Москву. А сам полк был переименован в 213 ИАП.
Трудно сказать с какой целью это было сделано, но после
возвращения с Кубы такое переименование доставило нам немало
неприятностей.
В самом начале сентября 1962
года мы погрузились на пассажирский теплоход «Николаевск»,
приписанный к порту Петропавловск-Камчатский. Теплоход был новым,
построенным в ГДР, и мог взять на борт 300-350 пассажиров. К этому
времени «Николаевск» уже совершил один рейс на Кубу, в число
пассажиров которого входил передовой отряд нашего полка. Все места
на теплоходе были заняты офицерами и женщинами, военнослужащими и
вольнонаемными. Все пассажиры были в штатском, хотя каждый из нас
имел комплекты повседневной, полевой и «туркестанской» формы
одежды. Начальство разместилось в каютах первого класса на верхних
палубах, а женщин разместили на самых нижних палубах – «там меньше
качка», объяснили им. А каково было плыть солдатам в трюмах
грузовых судов, мы сами узнали год спустя, возвращаясь домой на в
трюме сухогруза.
Маршрут, по которому мы плыли на
Кубу, был уже «обкатанным». Скорее всего из соображений скрытности
переброски войск, мы не проходили через балтийские каналы, а шли
проливами и через Ла-Манш. Плавание через Атлантику в целом прошло
спокойно. Нам повезло, мы не попали ни в один сильный шторм по
пути на Кубу.
Карибское море. Борт теплохода
"Николаевск". Американский P-2 Neptune совершает облет советского
судна. Август 1962 г.
Примерно за трое суток до прибытия на Кубу наш
теплоход начали облетывать американские самолеты. Чаще всего это
были базовые патрульные самолеты P-2 Neptune. Облеты совершались
на предельно низкой высоте, чуть ли не на уровне мачт.
Невооруженным глазом хорошо были видны лица летчиков, белозубые
улыбки. Когда появлялись самолеты, по «громкой» связи теплохода
звучала команда: «Пассажирам 1-го класса и женщинам подняться на
палубу». В ответ на улыбки американцев ниши женщины махали руками.
В середине сентября 1962 года,
через 2 недели после отплытия из Балтийска, «Николаевск»
пришвартовался к пирсу порта Ла-Исабелла, который поразил нас
своей захолустностью, не порт, а рыбацкая деревушка. Потом мы
поняли, что наш теплоход был одним из последних, прорвавшихся на
Кубу до объявления США полной морской блокады острова.
По прибытии в порт последовала
команда «На берег не сходить!» На борт теплохода поднялся
представитель советского командования. Всех «пассажиров» собрали в
помещении ресторана на инструктаж. Представитель разъяснил нам
«политический момент» и сказал: «Товарищи, вы – не военнослужащие,
вы – сельскохозяйственные рабочие, колхозники. Вы кто угодно –
трактористы, комбайнеры, полеводы, но только не военные. Запомните
это!» Так мы превратились в «трактористов».
Переброска советских войск на
Кубу осуществлялась в рамках операции «Анадырь». Теперь мы знаем,
что августе-сентябре 1962 года на остров было доставлено 43 тысяч
военнослужащих с боевой техникой. Основой группировки войск,
которая стала называться Группой советских войск на Кубе
(аналогично, ГСВГ – Группа советских войск в Германии), была
дивизия ракетных войск стратегического назначения.*
* Более
подробно о подготовке и проведении операции «Анадырь», составе
группировке советских войск на Кубе и ее задачах – см. «У края
ядерной бездны», М., «Грэгори-Пейдж», 1998 г. |
Группой командовал генерал-армии
Плиев (под псевдонимом Павлов), бывший кавалерист, прославившийся
дерзкими рейдами по тылам противника в годы Великой отечественной.
Такой выбор командующего должен был подчеркнуть общевойсковой
характер советской группировки войск.Судя по современным
публикациям, посвященным Карибскому кризису, появление на Кубе
мощной группировки советских войск, стало неприятной
неожиданностью для Пентагона. А информация о развертывании
советских ракетных комплексов Р-12 с ядерными боеголовками в
нескольких десятках километрах от американской территории вызвала
настоящую панику в южных штатах США.
Поэтому не случайно, что среди
советских военных на Кубе ходила правдоподобная легенда:
Президенту Кеннеди доложили, что на Кубу прибыли советские войска.
«Не может быть! – ответил президент США. – Ведь мы осматривали
каждое русское судно, там не было войск. Их доставили в трюмах,
г-н президент, ответили президенту. – Как в трюмах! Во-первых это
запрещено международной конвенцией, а во-вторых никто не выдержит
две недели морского перехода в трюме. Все это так, г-н президент,
но русские войска на Кубе. Кеннеди распорядился погрузить в трюмы
роту морских пехотинцев и отправить в море. Через 5 дней янки
взбунтовались.
По прибытии на Кубу полк был
оперативно подчинен 12-й дивизии ПВО. Кроме нашего истребительного
полка авиация Группы была представлена вертолетным полком (МИ-1 и
МИ-4) и транспортной эскадрильей (ИЛ-14). В некоторых публикациях
упоминаются бомбардировщики ИЛ-28. Но на самом деле на Кубе эти
самолеты не летали.
После выгрузки с теплохода нас
доставили на бортовых МАЗах на авиационную базу на окраине города
Санта-Клара, где передовой отряд полка по мере возможности
подготовился к нашему прибытию. Аэродром Санта-Клара расположен
практически по середине острова, что позволяло нашим МиГам
контролировать воздушное пространство центральной Кубы. Авиабаза
была построена американцами. ВПП была длинной и широкой (2500 х 47
м) и оборудована системой слепой посадки. На аэродроме
базировалась кубинская эскадрилья на МиГ-15бис.
Летный состав нашего полка был
расселен на виллах в пригородах Санта-Клары, куда летчиков возили
на автобусах. Остальные разместились на аэродроме в палатках и
самолетных контейнерах. Был сезон дождей. Каждый день -
тропический ливень. Тогда мы поняли правоту поэта Маяковского,
который записал в своем дневнике: «Что такое дождь? – Это воздух с
прослойкой воды. - Что такое тропический ливень? - Это вода с
прослойкой воздуха.» Палатки заливало напрочь, в огромных лужах
плавали наши чемоданы, Краснозем, который в обычное (сухое) время
года твердый как камень, превращался в непролазную грязь. После
ливня вновь появлялось солнце и палило нещадно. От земли
поднимался пар, в палатке, даже с поднятым пологом, находиться
было невозможно – так накалялся тент. Влажность была не просто
относительной, а абсолютной. Ночью было не легче – донимали комары
и прочая мошкара. Спать можно было только под пологом, на который
были израсходованы все запасы марли.
Контейнеры с самолетами
перевозились из порта на аэродром на тяжелых грузовиках советскими
и кубинскими водителями в сопровождении местных полицейских. На
крыше первого контейнера находился сопровождающий, в обязанности
которого входило поднимать провода, проходившие над дорогой.
Первый такой рейс занял очень много времени. А мы очень спешили.
Поэтому следующий рейс ушел без сопровождающего на крыше...
Скорость доставки резко увеличилась.
На аэродроме контейнеры
устанавливались на специально подготовленные площадки. Увидев
большие ящики, кубинские товарищи, которым мы ранее представились
как «трактористы», начали спрашивать: «Что это?» Мы бодро отвечали
– тракторы. Когда же мы открыли переднюю и заднюю стенки первого
контейнера и выкатили фюзеляж и плоскости МиГ-21 с красными
звездами, удивлению кубинцев не было конца: «Вот это «трактор!»,
темпераментно воскликнули «компаньеро».
А если говорить серьезно, то
сборка самолетов оказалась весьма сложным и тяжелым (в прямом и
переносном смысле) делом. Из контейнера надо было вытащить ящики
со съемным оборудованием, подвесной бак, снять все крепления с
фюзеляжа, плоскостей и стабилизатора, выкатить фюзеляж, а затем на
руках вынести плоскости более тонны весом каждая. Плоскости к
фюзеляжу стыковались тоже «на руках». Сначала сборкой самолетов
занимались те, кому положено – технический состав. Но обстановка и
начальство требовали «быстрей- быстрей». После этого к сборке
подключили и летчиков. В середине дня, в самое пекло, когда
кубинцы шли отдыхать, на стоянку подъезжала поливочная машина и
окатывала нас водой. Конечно, такого душа надолго не хватало, но
работа шла.
После сборки первых самолетов и
расконсервации двигателей начали проводить запуски двигателей,
которые неизменно заканчивались пожарами. Причину обнаружили
быстро. В условиях влажного жаркого климата системы запуска
двигателей оказались разрегулированными. После необходимой
настройки систем двигатели начали запускаться нормально. На этом
«сюрпризы» тропического климата не закончились. Обнаружился другой
массовый дефект – течи топливных баков. Дело оказалось в том, что
во время транспортировки баки, изготовленные из прорезиненной
ткани были пустыми, поэтому в складках образовались мелкие
трещины. Срочно по воздуху из Союза были доставлены новые баки.
Вскоре первые самолеты были
собраны и опробованы на земле. Собранные МиГ-21 устанавливались на
предварительно отбитую белую линию, как на парад, без всякой
маскировки. Звезды ОЗ мы замазали белой краской. Кубинские же
самолеты были рассредоточены по всему аэродрому и стояли в
железобетонных арочных укрытиях. Но американцы очень быстро
напомнили о себе. В один из сентябрьских дней 1962 года мы
наблюдали пролет самолета с американскими ОЗ вдоль нашей стоянки.
Реакция нашего командования была на этот раз мгновенной (как не
вспомнить 1941 год!). По согласованию с кубинцами МиГ-21 были
поставлены в укрытия вместо кубинских машин, а вся другая техника
была рассредоточена по всему аэродрому и замаскированы.
Во время праздника "Дня революционных
ВВС Кубы". Обращает на себя внимание тот факт, что МиГ-21 на фото не
видно, в отличие от МиГ-19, на которых уже вовсю летали кубинцы.
Новейшие МиГи рассосредоточены в железобетонных укрытиях. Фото с КДП
авиабазы Сан-Антонио. Апрель 1963 г.
Обстановка торопила с вылетами.
Американские разведчики F-101 Vodoo начали облетывать наш аэродром
почти каждый день. А у нас появилась еще одна серьезная проблема –
у летного состава полка наступил недопустимый перерыв в полетах. В
то время еще не было УТИ МиГ-21, а шесть УТИ МиГ-15 прибыли на
Кубу в последнюю очередь.
В этих условиях командир полка
п-к Шибанов Н.В. принял смелое и единственно правильное решение –
приступить к полетам на боевых самолетах без провозных на
«спарках» МиГ-15. Первым 18 сентября вылетел на боевом МиГ-21
штурман полка п/п-к Гроль. В течение последующих дней на боевых
машинах вылетели все советские летчики. Таким образом, концу
сентября 1962 года полк приступил к выполнению плана боевой
подготовки и несению боевого дежурства.
Решение боевых задач не
сопровождалось, однако, решением проблем бытовых. В первую очередь
это была проблема питания. Все продукты для наших полевых кухонь
мы привезли с собой из Кубинки. В тропиках быстро портились и
становились негодными в пищу не только макароны и крупы, но и
консервы. На кухню выделялись специальные наряды солдат для
переборки круп и макарон. Но, несмотря на все ухищрения
интендантов, иной раз пище мы находили «мясо» явно тропического
происхождения. Свежие овощи и фрукты к нам не поступали.
Другой проблемой было отсутствие
всякой связи с семьями, домом. Мы только могли гадать как живут
наши семьи в Кубинке. Однажды в ноябре 1962 года к нам в полк с
инспекцией прибыл командующий группой генерал Плиев. После смотра
Плиев традиционно спросил: “Есть вопросы, жалобы, обращения?” Один
молодой лейтенант набрался храбрости и спросил, когда будет почта
из Союза, т.к. он волнуется по поводу больной матери и невесты. В
ответ мы услышали продолжительную и гневную тираду о том, что
некоторые “сукины сыны” вместо службы думают о юбках невест. Лишь
в начале декабря 1962 года (т.е. через 3 месяца после нашего
прибытия на остров) пришла первая почта из дома. Наши жены
сообщали, что они уже знают о прибытии полка к месту назначения из
передачи “Голоса Америки” на русском языке. “Голос” сообщил, что
на Кубу прибыл советский истребительный авиационный полк под
командованием Шибанова и комиссара Щербины.
Обстановка тем временем
становилась все напряженнее. В полку были отработаны планы
наземной обороны аэродрома. Дальние подступы к аэродрому должны
были обеспечивать кубинцы, боевой дух которых был безусловно на
высоте, чего нельзя сказать об их военной подготовке. Кубинские
командиры считали ненужным рыть окопы и оборудовать в инженерном
отношении позиции, заявляя, что когда янки нападут, то тогда и
нужно будет готовить оборону. Непосредственную оборону аэродрома
обеспечивал технический состав полка. Ответственными за наземную
оборону были назначены инженеры эскадрилий.
Первая боевая тревога была
объявлена вечером 22 октября. Нам сообщили, что американский флот
движется к Кубе. Поступила команда готовить самолеты к боевому
вылету. Подвесили топливные баки и по два блока НУРСов. В
кромешной темноте летчики заняли свои места в кабинах. Со стороны
Санта-Клары доносился колокольный набат. Было жутковато. Без слов
стало ясно, что в любой момент может начаться война. Но
растерянности не было. Все были серьезны и сосредоточены и ждали
развития событий. Кто-то пытался шутить, но шутки не нашли отклика
даже у записных острословов-механиков. Поздно вечером дали отбой.
Следующие дни были не менее
тревожными. «Сверхсрочники», которые ранее под любым предлогом
уклонялись от получения автоматов АК, ссылаясь на то, что у них
уже есть личное оружие – пистолеты ПМ, потребовали заменить
«макаровы» на «калашниковы». Периодически объявлялась боевая
тревога. Несколько ночей мы спали на стоянках у самолетов с
противогазами и личным оружием.
24 октября 19962 г. поступила
команда рассредоточить полк. 1-я АЭ и управление полка оставалась
в Санта-Кларе, 2-я АЭ передислоцировалась на аэродром Сан-Антонио
под Гаваной, 3-я АЭ - на аэродром Камагуэй в восточной части
острова. На каждом аэродроме на боевое дежурство днем выделялась
пара МиГ-21, а ночью – один самолет с наиболее подготовленным
экипажем.
К этому времени относится и
эпизод встречи в воздухе МиГ-21 с американскими самолетами, широко
описанный в литературе. Американские самолеты F-100, F-101, F-104
(принадлежащие как ВВС, так и ВМС США) безнаказанно вели разведку
в воздушном пространстве Кубы. Это продолжалось до 24 октября,
когда ЗУР был сбит американский разведчик над позициями наших
оперативно-тактических ракет, что заставило американцев летать
более осторожно.
Тем не менее, над аэродромом
Сан-Антонио, на котором базировалась 2-я АЭ полка американцы
продолжали, появляться каждый день с 10 до 11 часов утра. 4 ноября
на этом аэродроме шли плановые полеты. Когда в воздухе находился
м-р (ныне генерал-лейтенант авиации) Бобров Д.В. появилась пара
F-101*, которые шли на небольшой высоте и малой скорости.
Руководитель полетов п/п-к Перовский С.М. приказал м-ру Боброву
атаковать американцев, но огня не открывать. Как только янки
обнаружили позади себя МиГ-21, то мгновенно включением форсажа
увеличили скорость и ушли в сторону моря. После этого случая
американцы над этим аэродромом больше не летали.
* это были F-104C
“Starfighter” из 479 крыла ТАК ВВС США, так считает А.В.
Котлобовский в книге “МИГ-21 в локальных конфликтах”,
АрхивПресс, 1997 г., стр. 2, который практически дословно
пересказывает другую книгу - “Истребители сотой серии”, стр.
34, - явно переводную публикацию без выходных данных кроме
следующих слов “перевод и макет А.Фирсова; 1994 г.”
|
На следующий день кубинские
товарищи рассказали о передаче американского радио, которое
сообщило, что “над островом Куба самолеты ВВС США были атакованы
воздушными пиратами без опознавательных знаков”. Заявление
американского радио послужило причиной очередного аврала. Был
получен приказ срочно нанести на наши МиГи кубинские
опознавательные знаки (до этого мы летали вообще без ОЗ, “Голос”
был прав в этом отношении). За одну ночь сине-бело-красные
кубинские знаки были нанесены на все самолеты полка.
Боевая подготовка продолжалась.
Летчики отрабатывали полеты на боевое применение и групповую
слетанность. Были отработаны также планы боевого взаимодействия с
кубинскими МиГ-15 и МиГ-19. К счастью, эти планы не пришлось
реализовывать на практике.
Примерно в это же время
проявился еще один массовый дефект матчасти. Под обжигающим
тропическим солнцем начало терять прозрачность и трескаться
остекления фонарей наших МиГов. Но, несмотря на все усилия и
ухищрения технического персонала, процесс оказался необратимым.
Поэтому мы получили из Союза новое остекление и заменили его на
всех самолетах.
Фидель на фоне МиГ-21.
Кубинские ОЗ были нанесены только через два месяца после прибытия 32
гв.ИАП на остров. Авиабаза Санта-Антонио. Апрель 1963 г.
Сегодня, зная хронологию
Карибского кризиса, можно с большой долей уверенности сказать, что
главной задачей нашего ИАП с момента достижения им боеготовности
(начало октября) было авиационное прикрытие районов развертывания
ракетных комплексов, а также авиационная поддержка наземных войск
в случае вторжения противника на остров. После вывода ракет с Кубы
(декабрь 1962 г.), задача прикрытия ракет отпала, а угроза
вторжения значительно понизилась, полк занялся обычной
учебно-боевой подготовкой.
Поэтому с конца 1962 года
основным занятием в первую очередь наземного персонала стало
благоустройство стоянок, парков и лагеря: строились щитовые
домики, доставленные из Советского Союза, дорожки посыпались
гравием и т.д. Наша жизнь стала принимать более цивилизованный
образ, улучшилось питание, регулярно стала приходить почта.
Проводились экскурсии в город, организовывались поездки в
магазины. Правда, там нам нечего было делать с нашими нищенскими
деньгами, да и многие товары продавались по карточкам. Однажды мы
посетили петушиные бои. А вообще-то нам больше запрещалось, чем
разрешалось. Запрещались одиночные выходы из расположения,
посещение ресторанов, баров и других заведений.
В начале 1963 года перед полком
была поставлена новая задача - переучивать на МИГ-21 летный и
технический состав ВВС Республики Куба. Центром переучивания
летного и инженерно-технического состава была определена база
Сан-Антонио де лос Баньос в пригороде Гаваны. Это был крупнейший
аэродром острова, имевший 3 бетонных веерных ВПП длиной около 3
км, и развитую инфраструктуру.
Работы по переучиванию кубинцев
на советскую авиатехнику налаживалась исподволь. Были составлены
проекты программ по переучиванию, определены группы
преподавателей, подготовлены учебные и наглядные пособия. Будущим
преподавателям были определены индивидуальные задания по
углубленному изучению самолета МиГ-21 Ф-13, двигателя Р-11Ф, их
систем и оборудования.
После получения официального
приказа о переучивании в феврале 1963 г. полеты проводились только
для поддержания надлежащего уровня летного состава, а основные
усилия были направлены на организацию и проведение переучивания
кубинского персонала. Так превратились мы в преподавателей и
инструкторов. По рекомендации нашего командования кубинские
руководители подобрали в состав групп переучивания наиболее
подготовленных летчиков и грамотных специалистов
инженерно-авиационной службы (ИАС), в том числе уже прошедших
обучение в СССР, Чехословакии, Китае.
Проведение занятий с
инженерно-техническим составом было организовано на базе групп
регламентных работ ТЭЧ полка, где были сконцентрированы наиболее
подготовленные специалисты, имеющие большой опыт эксплуатации и
ремонта техники и необходимую контрольно-измерительную аппаратуру.
ИАС кубинцев была организована
аналогично службе нашего полка. Я возглавлял смешанную
советско-кубинскую группу специалистов по радиотехническому
оборудованию. К каждому советскому механику и технику были
прикреплены кубинцы. Среди кубинцев были специалисты, уже
обучавшиеся в странах “соц. лагеря”. Мой тогдашний коллега Эдуардо
Мартинес прошел переподготовку в Чехословакии, а техник Химели
учился в Советском Союзе и хорошо говорил по-русски. Эдуардо начал
учить русский одновременно с нашим прибытием на Кубу и к началу
переучивания мы объяснялись с ним без переводчика. При проведении
теоретических занятий за каждой группой был закреплены
переводчики, прибывшие из Союза. Однако на первом же занятии
выяснилось, что переводчик, работавший с нашей группой, не знает
авиационной и технической терминологии и его перевод был весьма не
качественным. Выручили Мартинес и Химели. Я по-русски рассказывал
им устройство техники, они уточняли нюансы или детали, все
записывали, а затем пересказывали своим коллегам и подчиненным
по-испански. Теоретические занятия закреплялись практической
работой по обслуживанию техники, где главным принципом обучения
стал армейский девиз “делай как я”. В конце каждого рабочего дня
мы подводили итоги - анализировали работу наших и кубинских
специалистов, разбирали наиболее типичные ошибки. Переучивание
закончилось, как обычно, сдачей экзаменов и подписанием актов о
готовности кубинских специалистов к самостоятельному обслуживанию
самолетов МиГ-21Ф-13.
К началу лета 1963 года переучивание кубинцев
было в целом завершено. Всего мы подготовили около 30 летчиков и
весь инженерно-технический персонал. Переучивание прошло без
летных происшествий или предпосылок к ним.
ФИДЕЛЬ
Наверное, нет смысла много
говорить о том, что безусловным лидером революционной Кубы был
Фидель Кастро. Его популярность была необыкновенной, доходившей до
обожествления, а авторитет непререкаемым. Конечно, мы тоже
прониклись глубоким уважением к кубинскому лидеру. Этому
способствовало его доступность и простота обращения.
Кубинский лидер и его товарищи
неоднократно бывали в расположении нашего полка, но впервые увидеть
и самому услышать Фиделя Кастро мне довелось лишь 17 апреля 1963
года, когда отмечался день кубинских ВВС. На базу Сан-Антонио
прибыли Фидель, министр обороны Рауль Кастро, командующий ВВС
команданте Курбело и другие кубинские руководители. Сначала
состоялся парад частей Революционных вооруженных сил Кубы. Затем был
зачитан приказ о производстве в офицеры большой группы кубинцев.
Знаки различия "лейтенант" вручали Фидель и Рауль.В этот момент я
вытащил свой ФЭД и беспрепятственно начал снимать. Мне удалось
подойти поближе к шеренге молодых кубинцев, которым Фидель вручал
офицерские звезды. Когда наводил резкость объектива, я встретился с
глазами Фиделя и был поражен остротой и глубиной взгляда его черных
глаз, которые буквально пронзали насквозь. Было такое впечатление,
что через меня прошел заряд электрического тока. После окончания
церемонии один из наших солдат сказал своему кубинскому коллеге, что
хочет сфотографироваться вместе с Фиделем. Кубинец подошел к Кастро,
коротко поговорил с ним и, возвратившись, сказал: "Вася, бамос
(пошли)." Этот снимок русского солдата Василия Братусева вместе с
Фиделем есть в моем семейном альбоме.
Следующая встреча с Фиделем произошла
совершенно неожиданно. В августе 1963 года однажды после работы мы с
коллегами решили съездить искупаться в море. Приехали на пляж
Варадеро, окунулись в теплую, как парное молоко, воду, лежим на
песочке, разговариваем. Вдруг находившиеся рядом кубинцы вскочили и
с криками "Фидель, Фидель!" побежали в сторону. Подошли и мы.
Кубинский лидер только вышел из воды. Боец охраны бросил ему
рубашку, которую он едва успел накинуть на плечи до того, как его
обступила толпа. Кубинцы что-то спрашивали, Фидель отвечал. Рядом с
ним стоял мужчина с малышом на руках. Малыш потянулся и потрогал
Кастро за мокрую бороду, вызвав бурю восторга у окружавших людей.
Фидель потрепал мальчонку и пошел к своему джипу. Я оглянулся, рядом
стояла еще одна машина, трое или четверо автоматчиков внимательно
смотрели по сторонам. Больше охраны не было.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Наконец 10 августа 1963 года мы
получили приказ сдать всю свою боевую технику и к 25 августа быть
в готовности к убытию в Советский Союз.
20 августа состоялась
торжественная церемония передачи нашей техники кубинским
товарищам. На аэродром Сан-Антонио прибыл министр РВС Кубы Рауль
Кастро. Самолеты, наземная техника были построены около
командно-диспетчерского пункта. Были произнесены подобающие случаю
речи. Командир полка п-к Шибанов вручил Раулю памятный подарок –
макет МиГ-21Ф-13, сделанный полковыми умельцами. После этого
состоялся смотр техники на земле и воздухе. После окончания
церемонии кубинский персонал отбуксировал на стоянки теперь уже не
наши, но все равно родные, МиГи.
14 сентября 1963 года после
построения на аэродроме Сан-Антонио нас на автобусах доставили в
порт Гаваны, где мы поднялись на борт сухогруза "Юрий Гагарин". В
19 часов судно взяло курс на восток. Возвращаться домой пришлось в
трюмах. В каждом из четырех трюмов судна размещалось по 300
человек. На полу трюм были разложены лежаки, в центре стояло
несколько "артельных" столов. Трюм №2 мы называли "офицерской
кают-компанией", т.к. в нем размещались только офицеры, в трех
других – солдаты. При подходе к Бискайскому заливу мы попали в
полосу штормов и узнали, что такое сильная качка и морская
болезнь.
После прибытия в порт Рига нас
разместили в казармах местного гарнизона для прохождения карантина
и получения документов, т.к. на Кубе мы не имели никаких
документов. К сожалению, в Риге мне пришлось задержаться дольше
моих коллег. Будучи и.о. начальника ТЭЧ я оформлял демобилизацию и
отправку солдат. Только 3 октября 1963 года я смог вернуться в
родную Кубинку.
За мужество и воинскую доблесть, проявленную при
выполнении интернационального долга группа личного состава полка
была награждена правительственными наградами: командир полка и
начальник политотдела – орденом Ленина, ряд офицеров – другими
орденами и медалями. Я был награжден кубинской медалью
«Воин-интернационалист» I степени, а Указом Президиума Верховного
Совета СССР от 28 декабря 1988 года - Грамотой и знаком
«Воин-интернационалист СССР».
http://www.airforce.ru/history/cuba/index.htm
Хиросима: ненужная трагедия?
6 августа 1945 года американский
бомбардировщик сбросил на японский город Хиросиму атомную бомбу.
Президент США Гарри Трумэн в обращении к народу заявил, что был
использован заряд, равен 20 тыс. тонн тринитротолуола. Это была
бомба в 2000 раз более мощная, чем любая из использованных до тех
пор.
Потсдамская конференция и
позиция Японии
В мае 1945 года закончились
военные действия в Европе. Но еще оставался последний очаг Второй
Мировой войны на Дальнем Востоке. С упорством обреченного продолжала
войну Япония. В таких условиях в июле прошла Потсдамская конференция
близ Берлина, где Сталин и Молотов встретились с главами
правительств США и Англии. 26 июля была подписана совместная
декларация трех держав. В декларации, среди прочего, говорилось: «Мы
призываем правительство Японии провозгласить безоговорочную
капитуляцию всех японских вооруженных сил и дать надлежащие и
достаточные заверения в своих добрых намерениях в этом деле, иначе
Японию ожидает быстрый и полный разгром». Наряду с этим, три державы
обещали, что «все военные преступники, включая тех, кто совершал
зверства над нашими пленными, понесут суровое наказание».
На конференции Советский Союз
подтвердил свое прежнее обязательство вступить в войну с Японией.
Здесь же Черчилль и Трумэн приняли сепаратное решение использовать
атомную бомбу, если Токио отвергнет предложение о капитуляции. Но
все же на атомную бомбу в Америке надеялись мало. «Я успокоился,
когда услышал от Гопкинса, - вспоминал впоследствии Г. Трумэн о
докладе Г. Гопкинса, вернувшегося в начале июня 1945 года из Москвы,
- что Сталин верен договоренности, достигнутой в Ялте о вступлении
России в войну против Японии. Наши военные эксперты считали, что
вторжение в Японию обойдется, по крайней мере, в 500 тыс.
американцев убитыми, даже при условии, что японские войска будут
оставаться в Китае. Русское вступление в войну против Японии было
для нас крайне важным».
Изучив декларацию союзников,
премьер-министр Японии Судзуки 28 июля заявил: «Мы игнорируем ее. Мы
будем неотступно идти вперед и вести войну до конца». Расчеты
японцев строились на росте противоречий между СССР и его западными
союзниками. Исходя из этого, Токио неоправданно надеялся
предотвратить вступление Советского Союза в войну. Но в Москве
считали иначе – Сталин хотел покончить, раз и навсегда, с позорными
последствиями русско-японской войны в начале 20-го века.
Бомбардировка Хиросимы
Западные союзники, между тем,
решили действовать в соответствии со своими сепаратными
договоренностями. 6 августа на Хиросиму была сброшена атомная бомба.
В то время в Хиросиме проживало
343 тыс. жителей. Южнее города находилась военная база Удзина, а
юго-восточнее – склады снабжения. В апреле 1945 года в городе
разместился штаб 2-й объединенной армии. В Хиросиме имелось
сравнительно небольшое число предприятий военной промышленности.
6 августа в 7 час. 09 мин. утра
радиолокационные станции обнаружили несколько самолетов американцев.
Был дан сигнал тревоги, но самолеты, сделав круг над городом,
улетели. В 7 час. 30 мин. был дан сигнал отбоя, и люди начали
обычный трудовой день.
В 8 час. вновь были обнаружены
два самолета противника Б-29. По радио был дан сигнал тревоги.
Однако люди решили, что самолеты совершают разведывательный полет, и
продолжали работу. Многие не пошли в убежища и разглядывали
американские самолеты. Вот один из них сбросил что-то на парашюте
над центром города. И сразу же за ослепительной вспышкой раздался
оглушительный взрыв. Это произошло в 8 час. 15 мин. по местному
времени.
Над городом поднялось огромное
облако дыма и пыли. Город превратился в огненный ад. До конца дня
Хиросима была объята дымом и пламенем. Такого ужасного зрелища
история человечества еще не знала. Те, кто находился вблизи
эпицентра взрыва, погибли. Оставшиеся в живых получили сильные
ожоги. Около 78 150 жителей Хиросимы погибло, 51 408 человек
получили ранения или пропали без вести. В число этих жертв не входят
военнослужащие, которые понесли сравнительно небольшие потери. Из 76
327 зданий города полностью было разрушено около 48 000, а частично
– 22 178 строений. Лишились крова 176 987 человек.
Поскольку связь с Хиросимой
была полностью прервана, первое сообщение о случившемся поступило в
Токио лишь на следующий день. В сообщении штаба 2-й объединенной
армии говорилось, что американцы применили бомбу невиданной силы.
В то же время 7 августа, по
американскому радио было передано заявление Трумэна. В заявлении
говорилось, что сброшенная бомба была атомной и, если Япония не
капитулирует, по ней будут нанесены новые удары. Трумэн явно
блефовал, поскольку США к тому времени имели только две полностью
снаряженные атомные бомбы.
Поскольку в Японии еще не были
уверены, что применена именно атомная бомба, газеты 8 августа
сообщили, что на Хиросиму сброшена «бомба нового типа» и что имеются
значительные потери. Надо сказать, что в Японии во время войны также
проводились работы по созданию атомной бомбы, но впоследствии они
были прекращены по причине большой стоимости.
Вступление в войну СССР
Несмотря на применение
американцами атомного оружия, японцы сдаваться не думали. В Токио
ожидали результатов встречи посла в Москве Сато с Молотовым,
запланированной на полночь 8 августа по японскому времени (в 17
часов 8 августа по московскому времени).
В то время, когда об этом
известили Сато, советские войска изготовились к наступлению против
Квантунской армии и частей Южного Сахалина. На рассвете 9 августа
советские самолеты нанесли удары по городам Манчжурии и Северной
Кореи, а также атаковали японские суда в Японском море. В сообщении
ТАСС в связи с объявлением войны Японии говорилось следующее: «После
разгрома и капитуляции гитлеровской Германии Япония оказалась
единственной великой державой, которая все еще стоит за продолжение
войны… Учитывая отказ Японии капитулировать, союзники обратились к
Советскому Правительству с предложением включиться в войну против
японской агрессии и тем самым сократить сроки окончания войны,
сократить количество жертв и содействовать скорейшему восстановлению
всеобщего мира. Верное союзническому долгу, Советское Правительство
приняло предложение союзников…»
Принятие решения о капитуляции
Об объявлении войны Советским
Союзом японское правительство узнало 9 августа в 4 часа утра через
перехваченную радиопередачу. Некоторые лица, как, например, министр
иностранных дел Того, услышав сообщение ТАСС, даже высказали
сомнение в его подлинности. Но после того, как все убедились в
серьезности намерений СССР, 10 августа было принято решение о
капитуляции. Против выступили военный министр Анами, начальник
генерального штаба Умэдзу и начальник морского генерального штаба
Тоеда. Умэдзу заявил, что «проведена подготовка к решающему сражению
на территории собственно Японии. Хотя вступление Советского Союза в
войну создало для нас невыгодную обстановку, все же не следует
отказываться от благоприятного случая для нанесения последнего удара
по Соединенным Штатам и Англии. Души наших павших героев не простят
нам безоговорочной капитуляции…»
К тому времени американцы 9
августа в 11 час. 30 мин. сбросили вторую атомную бомбу. На этот раз
объектом удара стал город Нагасаки. Из 270 тысяч жителей города
погибло 23 753 человека, было ранено 43 020 человек. Но, как видим,
даже атомные бомбардировки не поколебали решимость японской военной
верхушки продолжать войну. Решающую роль в принятии капитуляции
сыграло быстро разворачивающееся наступление советских войск в
Манчжурии.
Премьер-министр Судзуки в этой
связи заявил: «Мы получили огромное потрясение от атомной бомбы,
сброшенной на Хиросиму. Вступление сегодня утром в войну Советского
Союза ставит нас в безвыходное положение и делает невозможным
дальнейшее продолжение войны». Между тем, советские войска в первые
сутки наступления продвинулись на 50-150 километров. Сокрушительные
удары, нанесенные Квантунской армии – основной сухопутной армии
Японии, - привели к резкому изменению всей военно-стратегической
обстановки на Дальнем Востоке и непосредственно повлияли на решение
японского правительства о капитуляции.
14 августа появился указ
императора Японии об окончании войны. В опубликованном вслед за ним
извещении правительства говорилось: «Его Величество император готов
санкционировать и обеспечить подписание его правительством и Ставкой
необходимых условий для выполнения положений Потсдамской декларации.
Его величество также готов дать от себя приказы всем военным,
военно-морским и авиационным властям Японии и всем находящимся в их
подчинении вооруженным силам, где бы они не находились, прекратить
боевые действия и сдать оружие, а также дать такие же приказы,
которые может потребовать Верховный главнокомандующий союзных
вооруженных сил в целях осуществления вышеуказанных условий».
Военные действия на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана
подходили к завершению.
Советский Союз – решающий
фактор
На Западе до сих пор любят
говорить о том, что применение атомного оружия явилось решающим
фактором в ускорении завершения Второй Мировой войны. Однако звучат
и трезвые голоса. Британские исследователи Ф. Джонс, Х. Бортон и Б.
Пирн в книге «Дальний Восток. 1942-1946» пишут, что объявление
Советским Союзом войны стало «сокрушительным ударом» для Токио.
Именно это, добавляют они, усилило позиции тех, кто выступал за
принятие предложения о капитуляции. Сомнения по поводу «решающего
значения» атомной бомбы для победы над Японией высказывает Б.
Гарднер. Он считает, что если атомная бомбардировка Хиросимы и
Нагасаки и сократила войну, то всего на две-три недели. Косвенным
образом признает огромное значение объявления войны Японии Советским
Союзом и Дж. Эрман. «Интересно проследить реакцию японцев на этот
шаг Советского правительства», - пишет он и рассказывает о
заседаниях Высшего военного совета и правительства Японии 9-10
августа 1945 года, закончившихся принятием решения о капитуляции.
Не столько атомная
бомбардировка Хиросимы, сколько действия Советской Армии нанесли
японскому милитаризму «смертельный удар», подчеркивают японские
историки О. Киеси, О. Синдзабуро и С. Сеси.
Хиросима и современность
Спрашивается: если атомная
бомба не играла решающей роли, тем более, что применялась она против
мирного населения, почему все же она была использована? Ответ на
этот вопрос еще 30 с лишним лет назад дал хорошо известный в нашей
стране британский журналист Александр Верт: бомба использовалась
«главным образом для того, чтобы провести впечатление на Россию той
огромной мощью, которой владела Америка». «Окончание войны с Японией
имело значение, но главное заключалось в том, чтобы остановить
русских в Азии и сдержать их в Восточной Европе», - подчеркнул он. И
с этим трудно не согласиться.
Британский историк Л. Макфэрлан
пишет: разве нельзя было «продемонстрировать фантастическую
разрушительную силу где-то в пустыне», что оказало бы то же самое
влияние на Японию. «Ужас Хиросимы и Нагасаки все еще лежит на
совести Америки».
К этому можно добавить: не
только ужас Хиросимы и Нагасаки. Это еще и ужас мирных жителей
Вьетнама, Афганистана, Ирака, Сомали, Гренады, бывшей Югославии и
многих других стран, где уже в послевоенное время Америка
действовала и продолжает действовать теми же методами, что и по
отношению к мирным жителям Хиросимы и Нагасаки. Разве использованный
во Вьетнаме в массовых масштабах «оранж» многим «лучше» атомной
бомбы!? Удивительно, что все еще находятся политики в других
странах, в том числе и в Украине, которые соглашаются поддерживать
попрание международного права и преступления против человечности со
стороны Соединенных Штатов.
Виталий ДЗЮБА
http://anti-orange.com.ua/article/noelections/65/22349
ВАШИНГТОН ОБРЕК
НА МУЧИТЕЛЬНУЮ СМЕРТЬ СОТНИ ТЫСЯЧ ЛЮДЕЙ
В конце нынешней недели исполнится 60 лет с трагического
дня 6 августа 1945 г., когда американский бомбардировщик
B-29 с надписью "Энола Гэй" на фюзеляже появился над
японским городом Хиросима. На его борту была урановая
бомба "Малыш". С высоты 9600 метров "Малыш" на парашюте
устремился к земле. Было начало девятого утра... В 600
метрах от земли бомба взорвалась.
От чудовищного взрыва содрогнулась земля. Ослепительная,
как казалось очевидцам, сильнее солнца вспышка... Тысячи
людей в мгновение ока превратились в радиоактивную пыль.
9 августа 1945 г. американцы повторили атомную
бомбардировку. На этот раз такой же бомбардировщик B-29
"Бокс кар" нес в себе плутониевую бомбу "Толстяк".
Операцией, казалось, управляла сама судьба. Целью первой
очереди для удара 9 августа американское командование
избрало японский город Кокура.
Однако, приблизившись к объекту, экипаж обнаружил густую
облачность (вопреки данным метеосводки). Тогда "Бокс
кар" отвернул на цель второй очереди - Нагасаки. Но и
там облачность была сплошной. Уже готовясь возвращаться
на базу, американские летчики внезапно обнаружили
просвет в облаках. В 11 часов 02 минуты с высоты 8800
метров "Толстяк" ухнул вниз...
ЖЕРТВЫ "МАЛЫША" И "ТОЛСТЯКА"
В Хиросиме погибли по одним данным - 140 тысяч человек,
по другим - 78. Тысячи пропали без вести. Раненые,
получившие повреждения и ожоги, исчислялись сотнями
тысяч. Также сильно разнится число погибших в Нагасаки -
от 24 до 70 тысяч. Но в любом случае, это были не
виданные до той поры случаи одномоментного убийства
огромного количества людей. При бомбардировке Дрездена
авиацией союзников народу погибло, пожалуй, даже больше,
чем в Нагасаки, но японский город (как и Хиросима) был
обращен в пепел и руины буквально в секунды: Раньше
такого не бывало.
Споры о правомерности применения американцами ядерного
оружия против японских городов не утихают до сих пор и
вряд ли утихнут в обозримой перспективе.
Важно учесть, что к 1945 г. существовали установленные
международными конвенциями гуманитарные правила войны,
предписывающие сражающимся сторонам стремиться не
допускать излишних страданий и жертв мирного населения.
Это правило было нарушено американцами, причем
сознательно. Безусловно, к августу 1945 г. силы для
сопротивления (безнадежного) у японцев еще оставались. И
наиболее воинственная часть военного руководства
полагала, что обладает достаточными силами для
дальнейшей борьбы. Под контролем Токио, помимо
метрополии, оставались еще Корея, Манчжурия,
значительная часть Китая и Индокитая, Индонезия.
Вооруженные Силы насчитывали 7,2 млн. человек (половина
в метрополии). В распоряжении имелось до 10000 самолетов
(из них значительная часть - переделанные в штурмовики
учебные машины) и около 500 боевых кораблей различных
классов. Недостаток авиационного топлива планировалось
компенсировать использованием боевых машин с
летчиками-камикадзе (до половины самолетов!). Особый
расчет делался на высокий патриотический дух, который и
должен был восполнить недостаток ресурсов и вооружения
при вторжении противника на японские острова.
Союзники, при подавляющем техническом превосходстве,
существенно уступали в численности, а потому планировали
высадку на остров Кюсю лишь на ноябрь 1945 г., а
дальнейшие операции - на весну 1946-го. Они также
утверждали, что японцы на родной земле будут драться
фанатично, так что потери союзников при завоевании
Японии оценивались в 1 млн. человек, а завершение войны
прогнозировалось на 1947 г. Именно желанием избежать
громадных жертв как в собственных войсках, так и среди
японского мирного населения, а также стремлением не
допустить тотального разрушения Японии американцы и
объясняют применение атомных бомб 6 и 9 августа 1945
года.
РАССКАЗЫ О "ДОБЛЕСТНЫХ САМУРАЯХ" - МИФ
Между тем возможности сопротивления японцев на своей
территории сильно преувеличивались как ими самими, так и
американцами.
Во-первых, после взятия Окинавы американские
бомбардировщики имели полную возможность "вбомбить"
Японию в каменный век. Помешать этому японская
истребительная авиация уже не могла как в силу
превосходства американцев в воздухе, так и из-за острой
нехватки горючего. Подобную ситуацию прекрасно
иллюстрирует беспомощность люфтваффе при обороне неба
Германии в 1944-1945 гг. Японский флот был к этому
времени, по сути, разбит, а оставшийся без запасов
горючего обречен. Американские подводные лодки начали
действовать в Японском море уже в июне 1945 г.,
перерезав связь Японии с материком, то есть с ресурсами.
Даже постановки угля с Хоккайдо на Хонсю блокировались
разрушением железнодорожных паромов авианосной авиацией
союзников. Японские порты были заперты минными
постановками с воздуха. Таким образом, на оставшуюся
технику японцы могли рассчитывать лишь в очень
ограниченном режиме. Сравнение с Корейской войной
1950-1953 гг., когда технически отсталые северные
корейцы упорно сопротивлялись американцам и их
союзникам, здесь не работает, так как за спиной Северной
Кореи стояли Китай (выделивший миллион добровольцев) и
Советский Союз с его технической мощью и огромными
ресурсами. Японцы же оставались один на один с
противником и никакой материальной поддержки получить не
могли.
Во-вторых, дух воинского, если так можно выразиться,
фанатизма был присущ не всем японцам, а касте
воинов-самураев. Но подавляющее большинство нации даже
до революции Мэйдзи 1868 г. составляли отнюдь не
самураи. Более того, почему-то от внимания широкой
аудитории ускользает тот факт, что наиболее преданные
своим традициям самураи, не принявшие реформы, восстали
и были большей частью истреблены в 1868 и 1870-х гг.
Сохранившие верность императору просто перестали быть
самураями. Они пошли в бизнес, науку, чиновники и,
конечно, в регулярные армию и флот, перенеся в новые
вооруженные силы некоторые традиции. Но вряд ли это тот
истинный дух, который был свойствен погибшим в
восстаниях 1870-х гг. настоящим самураям. Иное дело, что
народ после революции Мэйдзи воспитывался в духе ярого
патриотизма и верности императору. Более того, для
японцев того времени характерно решительное неприятие
иностранцев, тем более что Япония не подвергалась
вторжениям извне (две попытки монголов в XIII веке были
сорваны ураганами, уничтожившими корабли завоевателей).
Американцы постоянно напоминают о яростном
сопротивлении, оказанном их войскам в боях за остров
Окинава на южных подступах к Японскому архипелагу. Мол,
также фанатично самураи дрались бы и за Кюсю, и за
другие главные острова. Между тем Окинава был последним
бастионом перед Кюсю. Далее начиналась исконная японская
территория. Остановить врага на Окинаве - означало не
допустить его на Кюсю и далее, а потому японские солдаты
и офицеры делали все возможное, чтобы остановить "белых
варваров" на пороге собственного дома, используя в
сражении даже и мирное население. Однако потеря Окинавы
разрушила последние иллюзии. Стало очевидно, что Япония
обречена. И продолжение войны - это смерть, которая
будет сносить с лица земли города и села вместе с
родными женщинами, детьми, стариками.
Советские войска, встретившиеся с японцами в 1938-м на
Хасане, в 1939-м на Халхин-голе и в 1945-м году на
Курилах, Сахалине, в Корее и Манчжурии, какого-либо
массового самурайского фанатизма не обнаружили.
Многочисленные проявления воинской самоотверженности
были, но оказать серьезного влияния на ход боевых
действий они не могли. Так что рассказы о "доблестных
самураях", которые встретили бы американцев на Кюсю или
Хонсю, - сказка. Самураев давно уже нет. Они
действительно выбрали смерть и сгинули еще в XIX веке.
Союзники достаточно быстро расправились бы (имея полное
господство в воздухе) с регулярными частями японцев. К
тому же не следует забывать, что Япония - это страна
островов, так что союзному флоту предоставлялась
прекрасная возможность действовать против японцев по
берегам.
Японский крестьянин, ремесленник, торговец, инженер или
учитель вовсе не собирался вспарывать себе живот. А
оставшиеся потомки самураев, избравших жизнь, расстались
не только с двумя мечами, но и с духом самурая. Так что
японцы смогли бы выставить против американского десанта
не один десяток дивизий, но их сопротивление при полном
господстве противника в воздухе и отсутствии ресурсов у
Японии было бы быстро сломлено. А идея "тотальной войны"
простых японцев против армий вторжения вызывает, мягко
говоря, большие сомнения. Японский народ трудолюбив и
дисциплинирован, но традиции "народной войны" у него, не
пережившего иноземных вторжений, пока не обнаружено.
К тому же веками воевали только самураи (народу
запрещалось иметь оружие), после 1868 г. - армия. А
народ должен трудиться и исполнять, что велено. В этой
ситуации уничтожение армии означает прекращение
сопротивления. В противном случае американцам даже после
капитуляции Японии - страны, где преобладает
горно-лесистая местность, пришлось бы бороться с
партизанами не один год. Но гораздо важнее то, что со
вступлением СССР в войну любое сопротивление Японии
становилось бессмысленным в квадрате. Дело вовсе не в
том, что советские войска уничтожили Квантунскую армию.
Дело в том, что неизбежной становилась, при продолжении
войны, высадка советских войск на Хоккайдо. А этого в
Токио боялись более всего.
Поэтому возможность продолжения войны была прямо увязана
с позицией Советского Союза: как только он вступал в
войну, Японии нужно было сдаваться. (Кстати сказать,
совещание с предложением скорее завершать войну
император Японии собрал еще 22 июня 1945 г. после
падения Окинавы, но воинственная часть руководства
настояла на продолжении сопротивления.)
УДАР "ДОЛЖЕН БЫТЬ ДОСТАТОЧНО ЗРЕЛИЩНЫМ"
Американцы рассчитали весьма точно: бомбардировки
совпадали по времени со вступлением Советского Союза в
войну (время начала советского наступления было известно
- ровно три месяца спустя после капитуляции Германии) и,
таким образом, под двойным ударом японцам ничего, кроме
капитуляции, не оставалось. Однако Вашингтон получал
возможность записать победу на свой счет как результат
атомной бомбардировки.
При этом следует отметить, что уже весной 1945 г., в
преддверии завершения работ по созданию атомного оружия,
в Вашингтоне был создан "Комитет по определению
мишеней", который определил, что первый ядерный удар
"должен быть достаточно зрелищным, чтобы значение оружия
получило международное признание, когда пресс-материалы
о нем поступят в обращение". В результате атомная
бомбардировка 6 августа носила характер какого-то
жуткого военного эксперимента над живыми людьми. Так,
для проведения операции было выделено семь
бомбардировщиков B-29, из которых один ("Энола Гэй") нес
бомбу с ядерным зарядом, три предназначались для
наблюдения, два - для транспортировки научной аппаратуры
и наблюдателей, а один находился в резерве. Когда
"Малыш" полетел из бомбардировщика вниз, на Хиросиму,
вслед за ним были сброшены на парашютах измерительные
приборы.
Капитан Р. Льюис, наблюдавший с борта самолета взрыв
"Малыша и "гриб", поднявшийся над Хиросимой, так описал
впечатление от увиденного: "Мы, правда, ждали чего-то
страшного, но то, что мы увидели тогда собственными
глазами, вызвало у нас ощущение, что мы чудовищные воины
двадцать пятого века... На обратном пути мы представляли
собой группу людей, которые были в полном смятении. Мы
видели самое плохое, что может видеть человек. Мы не
могли еще овладеть собой. Было жутко сознавать, что с
земли исчез целый город". Видимо, достигнутый эффект
вполне удовлетворил американское командование, так что 9
августа B-29 ("Бокс кар") сопровождали уже всего два
самолета наблюдения.
Ядерный удар по Хиросиме и Нагасаки был вызван не
военными, а исключительно политическими соображениями.
Это подтверждает и такой факт: в середине июля 1945 г.
Объединенный американо-британский разведывательный
комитет доложил Объединенному комитету начальников
штабов свои рекомендации, которые гласили, что при
вступлении Советского Союза в войну "японское
правительство, вероятно, захочет окончить войну на любых
условиях". На основании этих выводов военное руководство
США засомневалось в необходимости непосредственного
применения атомной бомбы и приняло решение о
демонстрации - взрыве атомного заряда над Японским морем
или каким-то безлюдным местом.
Но военные профессионалы опоздали. Политическое решение
было принято еще раньше Временным комитетом под
руководством Г. Стимсона, который был специально создан
для решения вопроса о применении атомной бомбы. Этот
комитет выступил за применение атомного оружия против
Японии "возможно скорее". По сути дела так была выражена
точка зрения высшего политического руководства США в
лице президента Гарри Трумэна, который считал, что
необходима демонстрация не столько перед лицом Японии,
сколько перед СССР. Как известно, получив в самом начале
работы Потсдамской конференции победителей летом 1945 г.
известие об успешном испытании атомной бомбы, Гарри
Трумэн изрек: "Теперь у меня есть дубинка против этих
русских парней".
Только вот по "этим русским парням" американцы ударить
так и не решились за все последующие десятилетия. Зато
ударили по тем, кто не мог ответить - по уже
побежденным, готовым капитулировать. И в этом - главный
урок трагедии Хиросимы и Нагасаки: готовность ни на
уступки, ни даже на капитуляцию не спасут от атомного
удара, если у того, кто считает себя победителем,
возникнет потребность нанести удар. Чтобы жить в мире,
нужно не быть не только агрессором, но и побежденным.
Ярослав ЯСТРЕБОВ
|
http://www.iraqwar.mirror-world.ru/article/59119
СТАЛИН и ТРУМЭН
Возвращаясь к Берлинской конференции
Следует отметить, что не все в правительственных кругах США
приветствовали будущее участие СССР в войне на Дальнем Востоке,
считая, что в этом случае будет трудно устранить Советский Союз от
решения вопросов послевоенного политического устройства в Восточной
Азии. В Вашингтоне, понимая, что вступление СССР в войну обернется
серьезной поддержкой коммунистическим силам Китая и Кореи,
стремились этого не допустить. Генерал Макартур писал вскоре после
Крымской конференции: «Меня сейчас больше беспокоит вероятность
вступления России в войну против Японии и Маньчжурии, а это значит,
что наше внимание должна занимать судьба северных и приморских
районов Китая». Планами США предусматривалось: «Не позволять
советским войскам войти в боевой контакт с Народно-освободительной
армией Китая, помешать объединению сил коммунистов Китая с Красной
Армией в Северо-Восточном и Северном Китае». Однако военные
соображения в то время преобладали над политическими.
Предпринятые США весной 1945 года «ковровые бомбардировки» наносили
ущерб не столько военной мощи японской империи, сколько мирному
населению таких густонаселенных городов, как Токио и Осака.
Пострадали и другие города. Хотя американцы добились господства в
воздухе и на море, было очевидно, что одними бомбардировками
принудить Японию к скорой капитуляции не удастся. Несмотря на весьма
ощутимые потери и сокращение производственной базы страны, японское
правительство и командование готовились к затяжным действиям,
считая, что в результате упорного «сражения за метрополию» можно
будет изменить ход войны в пользу Японии и угрозой больших потерь
союзников склонить их к почетному для Японии миру. Со своей стороны
американское командование исходило из того, что «для вторжения на
японские острова потребуется семимиллионная армия и потери будут
неприемлемо большими».
После смерти в апреле 1945 года президента Рузвельта его место занял
Г.Трумэн. Кончина Рузвельта являлась невосполнимой потерей для дела
сотрудничества СССР и США как в войне, так и в послевоенный период.
В Москве это хорошо понимали. В послании Сталина Трумэну от 13
апреля 1945 года говорилось: «От имени Советского Правительства и от
себя лично выражаю глубокое соболезнование Правительству Соединенных
Штатов Америки по случаю безвременной кончины президента Рузвельта.
Американский народ и объединенные нации потеряли в лице Франклина
Рузвельта величайшего политика мирового масштаба и глашатая
организации мира и безопасности после войны...» Нет оснований
сомневаться, что это были искренние слова и чувства Сталина.
Как отмечал Громыко в своих воспоминаниях, после смерти Рузвельта
«брешь в политической жизни США образовалась зияющая. Международные
последствия ее оказались огромными. К власти в США пришел Трумэн,
бывший вице-президент. Как политик он до этого светил вроде Луны —
отраженным светом. В советско-американских отношениях почти сразу же
стали проявляться серьезные натянутости».
Во время вступления в должность Тр
умэн был проинформирован о секретных работах по созданию атомной
бомбы. Перспектива появления у США «супероружия» породила среди
новой американской администрации надежду на то, что война может быть
завершена в результате атомной бомбардировки. В таком случае Трумэн
и его ближайшее окружение предпочли бы обойтись без участия СССР в
войне с Японией. Однако уверенности в том, что атомная бомба будет
создана в ближайшее время, не было. Поэтому заинтересованность в
выполнении Советским Союзом данных в Крыму обязательств сохранялась.
Трумэн исходил из того, что именно «вступление СССР в войну
окончательно убедит Японию в неизбежности ее полного разгрома».
Стремясь получить по возможности точную дату вступления СССР в
войну, он направил в Москву в качестве своего личного представителя
Гопкинса. Такая информация была получена 28 мая 1945 года. Сталин
сообщил Гопкинсу и американскому послу Гарриману: «Советская Армия
будет полностью развернута на маньчжурских позициях до 8 августа».
О том, что привлечение СССР к разгрому Японии являлось для США
вопросом решенным, убедительно свидетельствуют американские
секретные планы оккупационного режима для японской территории. По
этим планам страна должна была быть расчленена на четыре
оккупационные зоны: американскую, советскую, английскую и китайскую.
При этом советские войска должны были занять обширную территорию
японской метрополии, включавшую северный остров Хоккайдо и весь
северо-восток основного острова Японии Хонсю. Считалось, что
расчленение Японии на зоны значительно ослабит бремя организации
оккупационного режима и позволит США резко сократить численность
предназначенных для этого американских войск. По существовавшим
расчетам, в случае самостоятельной оккупации США требовалось по
меньшей мере 800 тыс. солдат и офицеров, или 23 дивизии.
Однако мысль о том, чтобы отстранить СССР от послевоенного
урегулирования в Восточной Азии, не давала Трумэну покоя. Когда к
лету 1945 года из секретных лабораторий поступили сведения, что
работы по созданию атомного оружия вступили в завершающую стадию, в
американской администрации возобладало стремление скорейшим
нанесением атомных ударов по Японии опередить вступление СССР в
войну. Трумэн, вопреки желанию Черчилля, сознательно затягивал
проведение запланированной встречи лидеров трех держав в Берлине,
надеясь к началу Берлинской конференции иметь готовую атомную бомбу
как инструмент политического давления на СССР в вопросах
послевоенного устройства мира. Американское руководство рассчитывало
на то, что атомная бомба «поможет сделать Россию сговорчивой в
Европе». Широко известно высказывание Трумэна по этому поводу: «Если
бомба взорвется, что, я думаю, произойдет, у меня, конечно, будет
дубина для этих парней».
Однако многое зависело от этого «если». На проходившем 18 июня
совещании представителей высшего командования США, несмотря на
перспективу создания атомной бомбы, был подтвержден курс на
сохранение в США плана «Даунфол», предусматривавшего высадку
американских войск на территорию собственно Японии. При этом
американские генералы продолжали настаивать на обязательном
привлечении СССР к разгрому Японии. Опыт кровопролитных боев за
острова Иводзима и Окинава убеждал их, что японцы будут
сопротивляться отчаянно. Военный министр США Г.Л.Стимсон в памятной
записке Трумэну от 2 июля 1945 года писал: «Начав вторжение, нам
придется, по моему мнению, завершать его даже еще более жестокими
сражениями, чем те, которые имели место в Германии. В результате мы
понесем огромные потери и будем вынуждены оставить Японию».
Готовясь к Берлинской конференции, американцы испытывали весьма
противоречивые чувства. С одной стороны, уповая на скорое обладание
атомной бомбой, они уже гораздо меньше желали участия СССР в войне с
Японией, а с другой — по чисто военным соображениям не могли
отказаться от помощи Советского Союза, поскольку уверенности в том,
что атомная бомба положет конец войне, не было.
В ходе Берлинской (Потсдамской) конференции, отметив, что дела
союзников в войне против Японии не таковы, чтобы требовалась
активная помощь Великобритании, президент США прямо заявил, что «США
ожидают помощи от СССР». В ответ Сталин сказал, что «Советский Союз
будет готов вступить в действие к середине августа, и что он сдержит
свое слово».
Сталин счел необходимым проинформировать союзников о дипломатических
маневрах японских лидеров с целью привлечь СССР к посреднической
миссии для достижения перемирия с США и Великобританией. Так как
американцы по линии своей разведки имели подробную информацию по
этому поводу, Трумэн не стал как-то комментировать это сообщение.
Ему было ясно, что Сталин, уже приняв окончательное решение о
вступлении в войну, не пойдет ни на какие переговоры с японским
правительством.
Прибыв в Потсдам, Трумэн с нетерпением ждал результатов
запланированного к началу конференции испытания атомной бомбы.
Краткая телеграмма об успешном взрыве была вручена президенту
вечером 16 июля. В ней сообщалось, что результаты испытания
«удовлетворительны и даже превзошли ожидания». Через несколько дней,
21 июля, из США поступил подробный письменный отчет об испытательном
взрыве близ авиабазы Аламагордо в пустынном районе штата
Нью-Мексико.
Встал вопрос о том, в какой форме сообщить о новом оружии Сталину.
По согласованию с Черчиллем Трумэн после заседания 24 июля как бы в
неофициальном порядке проинформировал главу советской делегации о
том, что в США разработано оружие огромной разрушительной силы. При
этом слова «атомная бомба» произнесены не были. Вопреки ожиданиям
Сталин внешне не проявил интереса к полученной информации и в ходе
последующих заседаний к этому вопросу не возвращался. У Черчилля
даже сложилось впечатление, что советский лидер «не понял значения»
сделанного ему сообщения.
Однако дело обстояло как раз наоборот. Сталин отреагировал таким
обескуражившим союзников образом именно потому, что он все прекрасно
понял. Советское правительство уже давно располагало данными о том,
что в США ведутся работы по созданию атомного оружия, и в качестве
ответной меры также вело работы такого рода.
Маршал Советского Союза Г.К.Жуков так рассказывал о реакции Сталина
на сообщение Трумэна:
«Вернувшись с заседания, И.В.Сталин в моем присутствии рассказал
В.М.Молотову о состоявшемся разговоре с Г.Трумэном.
В.М.Молотов тут же сказал: «Цену себе набивают».
Сталин рассмеялся: «Пусть набивают. Надо будет переговорить с
Курчатовым об ускорении нашей работы».
Я понял, что речь шла о создании атомной бомбы. Тогда уже было ясно,
что правительство США намерено использовать атомное оружие для
достижения своих империалистических целей с позиции силы. 6 и 8
(9—А.К.) августа 1945 года это подтвердилось на практике: американцы
без всякой к тому военной необходимости сбросили две атомные бомбы
на мирные густонаселенные японские города Нагасаки и Хиросиму». Как
видно из этого отрывка, в Потсдаме в отличие от Ялты уже начинали
дуть ветры «холодной войны».
Стремление правительства США устранить СССР от участия в победе над
Японией проявилось при опубликовании 26 июля 1945 года Потсдамской
декларации, в которой содержались условия капитуляции Японии перед
США, Великобританией и Китаем. Декларация призывала японское
правительство немедленно капитулировать и предупреждала, что «иначе
Японию ждет быстрый и полный разгром».
Советская делегация в Потсдаме получила в день подписания декларации
лишь ее копию — «для сведения». Отвечая на просьбу Молотова
несколько повременить с опубликованием декларации, госсекретарь США
Дж. Бирнс заявил, что «это желание уже невозможно выполнить». При
этом в качестве оправдания занятой западными союзниками позиции он
сказал: «Президент не передал этой декларации раньше, так как
Советский Союз не находится в состоянии войны с Японией». На
заседании 28 июля Сталин не преминул высказать свое неудовольствие.
При оглашении адресованной советскому правительству ноты Японии о
посредничестве в переговорах о перемирии он заявил: «Хотя нас не
информируют как следует, когда какой-нибудь документ составляется о
Японии, однако мы считаем, что следует информировать друг друга о
новых предложениях».
В первом пункте Потсдамской декларации, к которой затем
присоединился и Советский Союз, было заявлено, что «Японии дается
возможность окончить эту войну». Однако японское правительство не
пожелало воспользоваться этой возможностью, проигнорировав
Потсдамскую декларацию. Занятая японским правительством позиция
затягивала окончание войны, вела народы к новым жертвам и лишениям.
В точном соответствии с обещанием, данным в Крыму, ровно через три
месяца после капитуляции Германии правительство СССР 8 августа
объявило Японии войну. Существует мнение, что Сталин, вступая в
войну, преследовал цель еще до капитуляции Японии оккупировать Южный
Сахалин и Курильские острова. Японское правительство было готово
само передать СССР Южный Сахалин и Курильские острова, о чем
советское правительство имело обширную информацию. В Кремле хорошо
понимали, что согласие с предложениями японского правительства
вернуть территории без войны могло быть расценено союзниками как
нарушение ялтинских соглашений. Сталин же считал, что союзнический
долг должен быть неукоснительно выполнен, а Япония, капитулировав, в
полной мере должна понести наказание за развязанную кровопролитную
войну.
Немаловажное значение имело и то, что Сталин не хотел быть
отстраненным от послевоенного политического процесса в Восточной
Азии, и в первую очередь в Китае. Сталин не мог не знать, или по
крайней мере догадываться, что американцы были намерены после войны
занять господствующее положение в этом обширном регионе мира,
вытеснив оттуда все другие государства, в том числе своих союзников
в годы войны — Великобританию, Францию и уж конечно СССР. Так, во
время Каирской конференции 23 ноября 1943 года Рузвельт в беседе с
глазу на глаз с Чан Кайши предложил китайскому лидеру заключить
после войны американо-китайский военный союз, предусматривавший
размещение по всей территории Китая, в том числе у советских границ,
военных баз США. Чан Кайши с энтузиазмом приветствовал это
предложение. При этом Порт-Артур и ряд других стратегически важных
районов отдавались под прямое американское управление. Корейский
полуостров предусматривалось оккупировать и удерживать совместно
американскими и китайскими войсками. Оба лидера договаривались и о
том, что Франция лишится своих колоний в Юго-Восточной Азии.
Рузвельт обещал сотрудничать с правительством Чан Кайши и в
устранении английского влияния в Китае (Гонконг, Шанхай, Кантон).
Малайя, Бирма, Индия также должны были стать зонами преобладающего
влияния США. Со своей стороны Чан Кайши ставил вопрос о помощи США
во включении в состав Китая Монгольской Народной Республики.
Рузвельт соглашался вести переговоры по этому поводу с СССР.
Односторонний ввод американских войск на территорию Китая был чреват
поражением коммунистических сил этой страны и установлением
непосредственно у границ СССР недружественного проамериканского
режима. Хотя Сталин избегал открытой демонстрации поддержки
Компартии Китая в борьбе за власть в стране, в действительности
ставка делалась в первую очередь и главным образом на Мао Цзэдуна.
Поэтому вступление в войну на Дальнем Востоке преследовало не только
задачу скорейшего разгрома японских вооруженных сил, но и
одновременно было направлено на создание благоприятных для СССР
военно-стратегических и геополитических позиций в восточноазиатском
регионе. Что же касается часто упоминающегося в Японии факта
«нарушения Советским Союзом пакта о нейтралитете 1941 года», то
здесь важное значение имело то обстоятельство, что в статье второй
пакта предусматривалось следующее: «В случае, если одна из
договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со
стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся
сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта».
Неоспоримым фактом истории является то, что в ходе Второй мировой
войны Япония оказалась «объектом военных действий» не в результате
нападения третьих стран на Японию, а вследствие агрессивных действий
самой Японии. В связи с этим видный российский востоковед академик
Российской академии наук С.Л.Тихвинский прямо указывает в своей
недавней работе: «С декабря 1941 года этот пакт уже не накладывал на
Советский Союз никаких обязательств и превращался в пустой лист
бумаги, так как Япония сама вероломно напала 7 декабря 1941 года на
США и Великобританию, к тому времени ставших союзниками нашей страны
по антигитлеровской коалиции». Японское же правительство стало
рассматривать этот пакт как «пустой лист бумаги» еще раньше, а
именно сразу же после нападения на СССР Германии, ближайшего
военного союзника Японии.
И еще. Возлагая всю «ответственность» за нарушение пакта о
нейтралитете на СССР, японское правительство и официальная
историография фактически избегают упреков в адрес США и
Великобритании, которые своими требованиями выполнения Советским
Союзом союзнического долга во многом предопределили участие СССР в
войне против Японии. При этом в документах периода войны ни Рузвельт
или Трумэн, ни Черчилль никогда даже не упоминали советско-японский
пакт о нейтралитете, считая, что все соглашения предвоенного периода
не должны препятствовать достижению главной цели — победы над
коалицией враждебных государств — Германии, Японии и Италии.
Анатолий КОШКИН
http://www.sovross.ru/2005/103/103_3_3.htm
Британия призналась в укрывании украинских
эсэсовцев
04.08.2005
Британский национальный архив обнародовал секретные документы,
касающиеся дивизии "СС Галичина". В них, в частности, идет речь о
том, что 8 тысяч украинских солдат после Второй мировой войны
получили убежище в Великобритании, сообщает украинская служба
"Немецкой волны".
Новые документы свидетельствуют о том, что 8 тысяч украинских солдат
из дивизии СС были допущены в Великобританию второпях, и
министерство внутренних дел не успело проверить, причастны ли
некоторые из них к военным преступлениям в Восточной Европе.
В 1947 году Советский Союз подписал с Италией, где в британском
лагере содержались украинцы, соглашение о репатриации. Это заставило
британское правительство провести чрезвычайное заседание, где было
решено эвакуировать всех членов дивизии. Было признано, что
репатриация d Советскую Украину привела бы к массовой смертной казни
воинов.
Тем не менее, в Великобритании возник спор между министерствами
внутренних и иностранных дел относительно дальнейшей судьбы
украинцев. Изучения их прошлого дало основания подозревать, что
некоторые сотрудничали с наиболее печально известными нацистскими
соединениями.
Документы свидетельствуют, что сначала министр внутренних дел
постановил, что их нельзя оставлять в Великобритании, но через год
изменил это решение. Украинцы оказались хорошими работниками, а
Великобритания ощущала недостаток рабочих. К тому же МИД однозначно
заявил, что их возвращения к СССР неизбежно приведет к
преследованиям.
http://www.iraqwar.mirror-world.ru/article/58937
Ленд-лиз и план Маршалла
Сергей Лопатников (отрывок из статьи "Опереться на недостатки,
превратить поражение в победу")
Современная Америка, что
вызывает восхищение одних, зависть других и ненависть третьих,
родилась из пены Великой депрессии 30-х. Именно в годы депрессии
была создана значительная часть институтов, определяющих сегодня
лицо финансовой, промышленной и повседневной Америки, — от Службы
социальной безопасности (Social Security Service), обеспечивающей
государственное страхование и поддержку тем, кто провалился в этом
непростом мире, до Комиссии по ценным бумагам, которая жёстко
регулирует правила игры на финансовых рынках, чтобы не допустить
повторения катастрофы 1929 года. В эти годы в США была введена
минимальная заработная плата и установлена максимальная
продолжительность рабочего дня...
После окончания Первой мировой
страна процветала. Национальный доход США возрос с 32 млрд. долларов
в 1913 году до 89,7 млрд. долларов в 1927 году. Фондовый рынок
ставил рекорд за рекордом, и, казалось, ничто не предвещало
катастрофы. 19 октября 1929 года крупнейший американский
экономист-математик, один из основателей неоклассической экономики
Ирвинг Фишер патетически писал: «Страна марширует по высокогорному
плато процветания» (The nation is marching along a permanently high
plateau of prosperity).
Через пять дней, 24 октября
1929 года, фондовый рынок рухнул. За несколько часов акции потеряли
в цене все, что набрали за предыдущий год. 13 ноября рынок достиг
исторического минимума. За три недели кошмара убытки США превысили
все затраты за годы Первой мировой войны и составили примерно
30млрд. долларов того времени — треть национального дохода.
Восстановление американской
экономики заняло около 20 лет. США окончательно встали на ноги
только в 50-е годы и вышли из депрессии помолодевшими, мобильными и
уверенными в себе.
Главными экономическими
проблемами США были две: низкая покупательная способность населения,
которая тормозила развитие промышленности, и безработица, особенно
среди молодёжи.
Для борьбы с безработицей
американское правительство организовало общественные работы,
затратив в 1933–1939 годах на их финансирование более 12 млрд.
долларов. Рабочие строили дороги и мосты, которые работают до сих
пор. И эта работа давала им возможность не умереть с голоду. Для
сокращения молодёжной безработицы в 1933 году власти создали также
полувоенную организацию Cи-Си-Си: Civilian Conservation Corps. Через
трудовые лагеря ССС, размещённые по всей стране, за десятилетие
прошло около двух миллионов молодых людей в возрасте от 18 до 25
лет, которые трудились там на общественных работах за 30 долларов в
месяц. Но для подъёма страны этого было недостаточно.
Реальным прорывом стал принятый
11 марта 1941 года закон о ленд-лизе, в рамках которого США
впоследствии смогли осуществить колоссальные по объёмам поставки
вооружений и военных материалов Британии, России, Китаю, Бразилии и
многим другим странам. Не то, однако, важно, что речь шла о военных
материалах и военной ситуации. Важна более общая стратегия решения
возникших в то время перед страной проблем и великое умение
превращать негативные факторы в плюсы, positive thinking —
«положительное мышление», как говорят американцы.
Закон о ленд-лизе решал
следующую проблему: воюющие страны могли бы выступать рынками сбыта
для американской индустрии, но у них просто не было для этого
средств. Ленд-лиз позволял преодолеть дефицит средств у воюющих
сторон, и это дало им возможность увеличить заказы американским
предприятиям и, следовательно, создать главное — рабочие места.
Поставки по ленд-лизу
осуществлялись более чем в 40 стран мира, а первой ласточкой стала
поставка Британии 50 четырёхтрубных эсминцев в обмен на аренду США
военных баз, расположенных по всему миру, сроком на 99 лет, откуда,
собственно, и пошло название «ленд-лиз», то есть аренда в обмен на
землю. Экономический смысл программы со временем несколько
изменился, но название осталось. В рамках ленд-лиза США поставили
Британии более 500 только транспортных морских судов водоизмещением
около 10 тысяч тонн каждое, решив беспрецедентную задачу постановки
производства судов на конвейер, что создало многие тысячи весьма
высокотехнологичных по тому времени рабочих мест в США.
Точные объёмы поставок по
ленд-лизу до сих пор неизвестны, но, по оценкам историков и
экономистов, к моменту окончания войны их стоимость далеко превысила
40 млрд. долларов, а по некоторым оценкам, достигла 50 миллиардов.
Основная часть поставок пришлась на долю Британии — 30млрд.
долларов, СССР получил вооружений и материалов на 11 млрд., Китай —
на 1 миллиард. Чтобы представить себе реальный масштаб этих сумм
(доллар того времени имел совсем другой вес, чем современный, и
нужны какие-то материальные сравнения), достаточно напомнить, что к
1939 году ВНП США составлял всего около 100 млрд. долларов, а
стоимость создания ядерного оружия, включая всю сопутствующую
индустрию — от добычи и обогащения урановой руды до электроники и
«конечного продукта», — оценивается всего в 2 млрд. долларов того
времени.
Благодаря ленд-лизу развитие
получили авиационная и автомобильная промышленность, электроника,
химическая и нефтеперерабатывающая промышленность. Так, например,
США поставляли почти всё радиообрудование для советских самолётов
времён Отечественной войны. Половина взрывчатки, использованной СССР
за годы войны, также была получена по ленд-лизу. Благодаря ленд-лизу
за годы войны многие отрасли американской промышленности увеличили
объёмы производства в разы. Не менее важно, что государственные
деньги, которые направлялись сперва в военные отрасли производства,
откочёвывали из карманов работников, занятых в этих отраслях, в
гражданские сектора: строительство домов, автомобилестроение,
производство бытовой техники, пищевую и лёгкую промышленность.
И последнее. С учётом
возвратного характера ленд-лиза США хотя и не полностью, но деньги
за поставки с союзников получили и продолжают получать до сих пор:
Россия, к примеру, должна выплатить США к 2030 году около 650 млн.
долларов.
По нынешним временам пустячок,
а приятно.
Но главным результатом была не
столько прибыль, сколько то, что вскормленная мясом войны
американская экономика задышала.
Война, однако, приближалась к
концу, и на горизонте возник призрак очередного провала экономики.
Спрос на военную продукцию США неизбежно должен был сократиться.
Наметилось перепроизводство широкого спектра продукции. А между тем
из-за разрухи и послевоенного экономического хаоса в воевавших
странах надежды на традиционную внешнюю торговлю быть не могло: у
стран просто не было денег. Спасительная идея пришла из Гарвардского
университета.
План, рождённый где-то в недрах
экспертного сообщества, был объявлен будущим лауреатом Нобелевской
премии Джорджем Маршаллом 5 июня 1947 года. Официально план
назывался «Программой восстановления Европы», предназначался 16
странам и был нацелен прежде всего на восстановление структуры
европейской экономики: металлургии, энергетики и т.д.
Разумеется, оборудование,
необходимое для этого, поставлялось из США. Кроме того, план
стимулировал быструю экспансию американской промышленности на
европейский континент.
Поскольку местные валюты были
слабыми, прибыль в них мало интересовала американских
производителей.
В рамках плана Маршалла
гарантировалось, что прибыль, полученная в местных валютах, могла
быть конвертирована предпринимателями в окрепшие к том времени
доллары. Предоставление средств сопровождалось существенными
политическими условиями: от стран требовалось проведение жёсткой
финансовой политики, стимулирование межстрановой торговли и т.д.
Всего в течение 4 лет в рамках
плана было предоставлено помощи на 13,3 млрд. долларов, из которых,
как считается, 11,8 млрд. долларов были предоставлены в виде грантов
и ещё 1,5 млрд. долларов в виде кредитов.
Однако практически все эти
деньги вернулись в страну: гранты — в виде заказов американским же
фирмам, а кредиты даже дважды: первый раз — в виде заказов фирмам, а
второй — уже государству — в виде выплат. Политическое же
преимущество грантов по сравнению с займами состояло в том, что
более соблазнительные «дармовые деньги» могли сопровождаться гораздо
более серьёзными и трудно обратимыми политическими и экономическими
требованиями, которые на долгие годы привязали Европу к США. Помимо
прочего сработал, как говорят экономисты, «эффект рычага»: по
оценкам, экономический эффект плана Маршалла примерно в 20 раз
превысил его номинальный объём.
Ленд-лиз и план Маршалла решили
несколько ключевых задач, стоящих перед США. Во-первых, они создали
рабочие места и увеличили платёжеспособность населения США.
Во-вторых, они включили Европу в технологические цепочки и создали
длительный спрос на широкий спектр американских товаров и услуг.
В-третьих, они, точнее план
Маршалла, обеспечили внедрение американского капитала на европейский
рынок. А это, как известно, один из самых агрессивных и наиболее
эффективных способов установления стратегического доминирования.
http://www.contr-tv.ru/common/1268/
(подборка статей про ленд-лиз
здесь и
здесь)
Исторические границы России
06.08.2005
30 лет тому назад, 1 августа 1975
года, в финской столице Хельсинки был подписан Заключительный Акт по
безопасности и сотрудничеству в Европе. В наши дни, когда
хельсинские соглашения, наравне с ялтинскими и Потсдамскими 1945
года, уже фактически не действуют, о них стараются не вспоминать. В
основном о хельсинских соглашениях вспоминают только тогда, когда
начинают разговор о всяких там "правозащитниках", которые в свое
время, ссылаясь на туманные положения гуманитарной части статей
Акта, пытались легализовать свою подрывную деятельность в СССР.
Между тем, русским патриотам не следует забывать о хельсинских
соглашениях. Дело в том, что именно тогда были окончательно признаны
границы исторической России (носившей то время название СССР).
Напомним, что достаточно долго, вплоть до середины 70-х гг.,
совершенно официально, территориальные претензии к нашей стране
выдвигала Западная Германия. Наряду с этим, западные страны, в
первую очередь, конечно, США, поддерживали различные эмигрантские
группировки из восточной Европы, требовавшие "возвращения" западной
Украины и Бессарабии. Конечно, эти группировки никого не
представляли, но как средство разжигания конфликтов в сфере влияния
СССР они вполне годились.
Но в середине 70-х гг., когда США потерпели поражение во Вьетнаме,
западноевропейские страны проникались идеей голлизма (о
независимости Европы от американцев), а СССР достиг вершины военного
и экономического могущества, требовать от исторической России
территориальных уступок было уже невозможно. Доктрины "отбрасывания"
и "освобождения" русских, которыми руководствовались американские
дипломаты и штабные планировщики в Пентагоне, были теперь отброшены
по причине невозможности реализации.
1 августа 1975 года Запад вынужден был признать территориальное
статус-кво (существующие положение) в Европе. Это означало
юридический отказ от претензий на все земли, остающиеся в составе
Советского Союза. Таким образом, возвращение в состав исторической
России отпавших земель юридически может опираться на соответствующие
статьи Хельсинских соглашений. Западной границей России остается
признанная мировым сообществом западная граница СССР на 1975 год.
Думается, со временем она вновь станет нашей границей. Политическая
и экономическая несостоятельность новоявленных "постсоветских
государств" является этому гарантией, а хельсинский Акт - правовым
основанием.
Сергей Лебедев, д.ф.н., профессор кафедры политологии Военмеха
http://www.iraqwar.mirror-world.ru/article/59176
Тайны "Холодной войны"
Евгений Шолох
"Гриф секретности
снят" - такая пометка появилась на некогда секретных архивных
документах Министерства обороны России, проливающих свет на
инцидент времен "холодной войны" в небе над островом Аскольд,
в результате которого советские истребители "МиГ-17" сбили
американский самолет "Б-50", рухнувший в залив Петра Великого.
Копии этих
документов, появившиеся в распоряжении автора этих строк,
позволяют познакомить наших читателей с одним из трагических
эпизодов "холодной войны", случившимся неподалеку от
Владивостока утром 29 июля 1953 года.
Однако прежде чем мы
расскажем о нем, необходимо, на наш взгляд, упомянуть о другом
печальном случае, произошедшем двумя днями ранее над горными
отрогами Большого Хингана (Китай}, когда истребители ВВС США
расстреляли советский самолет "Ил-12", потому что оба эти
инцидента оказались так или иначе связанными звеньями одной
цепи...
"Увидев на самолете красные звезды, я открыл огонь..."
|
Это случилось в день окончания войны на
Корейском полуострове (1950-1953 гг.). 27 июля 1953 года
советский военный самолет "Ил-12", переоборудованный в
пассажирский вариант, вылетел из Порт-Артура курсом на
Владивосток. Пролетая над отрогами Большого Хингана, он был
внезапно атакован 4 американскими истребителями, в результате
чего безоружный "Ил-12" с 21 человеком на борту, включая
членов экипажа, был сбит.
Вот как описывал этот эпизод летчик
американских ВВС капитан Ральф Парр в своем рапорте на
имя вышестоящего командования, который в последнее время также
стал достоянием гласности: "...Я осуществлял полет на
истребителе-разведчике по "оранжевой" степени боеготовности...
В 12 час. 30 мин. обнаружил самолет противника, когда он был
под моим самолетом. Совершив два захода с целью опознания, я
увидел на самолете "Ил-12" большие красные звезды. Во время
третьего захода я открыл огонь. Оба двигателя самолета
противника загорелись, а затем самолет взорвался..."
|
Памятник экипажу и
пассажирам сбитого Ил-12
Обломки "Ила" и останки людей были отысканы
осенью 1953 года. В декабре прах погибших в урнах был
доставлен во Владивосток и с почестями предан земле. Так в
Жариковском сквере, что рядом с остановкой "Дальзаводская",
появился памятник жертвам американских воздушных пиратов.
По факту расстрела самолета "Ил-12"
Советский Союз потребовал объяснений от Соединенных Штатов и
предъявил им судебный иск на сумму в 1 млн. 860 тыс. долларов.
Американская сторона встретила в штыки претензии СССР.
Воздушный бой
над островом Аскольд
Не прошло и двух суток после уничтожения
истребителями ВВС США советского самолета "Ил-12" в небе над
Китаем, как над заливом Петра Великого произошел новый
инцидент. Только на сей раз не повезло американскому
бомбардировщику "Б-50".
...29 июля 1953 года в 6 час. 44 мин.
радиолокационными станциями Тихоокеанского флота в 130 милях к
югу от мыса Гамова был обнаружен неизвестный самолет, идущий
курсом мыс Гамова - Владивосток.
Спустя 12 минут с аэродрома
истребительно-авиационного полка в Николаевке были подняты в
воздух по тревоге и направлены для прикрытия Владивостока два
дежурных истребителя
"МиГ-17", пилотируемые гвардии капитаном
Александром Рыбаковым и гвардии старшим лейтенантом Юрием
Яблоновским.
Радиолокационные станции флота, продолжая
следить за полетом неизвестного самолета, в 7 час. 01 мин.
отметили, что он вошел в воздушное пространство над нашими
территориальными водами залива Петра Великого и продолжает
полет в направлении острова Аскольд на высоте 10 тысяч метров.
Для выяснения принадлежности
самолета-нарушителя и его перехвата к незнакомцу и направились
"МиГи".
В 7 час. 11 мин. командир звена гвардии
капитан Александр Рыбаков обнаружил на расстоянии 10 км к югу
от острова Аскольд большой четырехмоторный самолет-нарушитель,
оказавшийся американским бомбардировщиком "Б-50" с красными
полосами на киле и опознавательными знаками ВВС США.
|
Как
свидетельствовал впоследствии А Рыбаков: "...Об этом я
доложил на землю и, убедившись по показаниям приборов, что
нарушитель находится над территориальными водами СССР, стал
приближаться к нему с целью показать, что он нарушил
воздушное пространство Советского Союза и должен его
покинуть. В момент выполнения этого маневра я почувствовал
два сильнейших удара по корпусу и крылу своего самолета,
после чего кабина разгерметизировалась. "МиГ" стал плохо
управляться. Ведомый доложил, что самолет-нарушитель открыл
по нам огонь. В ответ с близкого расстояния я дал две
очереди из пушек. То же сделал и ведомый по моему приказу.
Сразу же после этого самолет-нарушитель с резким креном
через крыло ушел вниз и скрылся в сплошной облачности.
Парашютистов ни я, ни мой напарник не видели, падение же
самолета мы наблюдали всего несколько секунд... "
В 7 час. 16 мин. - через 15 минут после
вхождения в советское воздушное пространство "Б-50" ВВС США
рухнул в воду в 8 милях к югу от остров;) Аскольд, где на
глубине примерно 3 тыс. метров его обломки покоятся до сих пор
.
Облететь место падения только что сбитого
американского бомбардировщика советские истребители не имели
возможности - самолет гвардии капитана Александра Рыбакова,
получивший повреждения, плохо управлялся, и "МиГи" по
максимально простому маршруту напрямик направились сразу же
после боя на свои аэродром, где командир звена и. произвел
аварийную посадку.
А тем временем, посредством радиоперехвата,
нашей стороне стало известно, что с одного из японских
аэродромов к месту воздушной схватки вылетели 4 самолета
американской спасательной эскадрильи, которые через некоторое
время доложили на авиабазу, что вследствие густого тумана над
морем в районе Владивостока и над местом падения "Б-50" осмотр
водной акватории и поиск членов его экипажа затрудняется...
Совершенно
секретно. Министру обороны Союза ССР маршалу Советского
Союза тов. Булганину Н. А.
В дополнение к
донесению о сбитии американского самолета "Б-50",
нарушившего территориальные воды 29 июля в районе
Владивостока, докладываю.
- По данным
радиоразведки Тихоокеанского флота, командующий
военно-морскими силами США на Дальнем Востоке адмирал Кларк
отдал распоряжение выслать корабли в район 55 км к
юго-востоку от острова Аскольд для поиска не вернувшегося на
аэродром самолета.
Вылетевший в район
предполагаемой гибели самолета "Б-50" американский самолет
"СБ-29" в 20 часов 29 июля сообщил на авиабазу об
обнаружении им обломков самолета "Б-50", спасательной шлюпки
и 7 человек, плавающих около этой шлюпки.
Двум американским
миноносцам и крейсеру в сопровождении миноносца дано
указание американским командованием следовать в район 55 км
к юго-востоку от острова Аскольд для поиска обнаруженных
самолетом спасательной шлюпки и людей с самолета "Б-50".
Адмирал флота Н.
Кузнецов
29 июля 1953 г.
30 июля с 4 часов утра 5 кораблей ВМС США -
крейсер и 4 миноносца приступили к поиску своего самолета в
указанном районе к юго-востоку от острова Аскольд.
Вскоре два американских миноносца подошли к
советскому рыболовному траулеру № 423, производившему лов рыбы
в 45 км к югу от мыса Поворотного. Спустив катер, на борт к
рыбакам прибыли американский и японский офицеры, пытавшиеся
получить какие-либо сведения, касающиеся самолета ВВС США
"Б-50", однако из-за отсутствия переводчика разговора не
получилось. Осмотрев траулер и убедившись, что на его борту
нет ни спасшихся американских пилотов, ни обломков самолета,
бесцеремонные непрошеные гости оставили в покое советских
рыбаков.
В 6 часов утра находящийся в районе поиска
американский крейсер сообщил своему командованию о том, что
один из миноносцев, участвующий в поиске, подобрал из воды
второго пилота лейтенанта Джона Роуга, который якобы сообщил,
что он и экипаж самолета оказались в воде после того, как
самолет разбился, и что другие члены экипажа находятся в
районе поиска.
"Совершенно
секретно. Министру обороны Союза ССР маршалу Советского
Союза тов. Булганину Н. А.
Докладываю... Район
обнаружения американцами обломков, людей и ориентировочное
место подъема в этом районе второго пилота самолета "Б-50"
расположен в 40-45 км к юго-востоку от того места, где
самолет-нарушитель был сбит нашими истребителями. Это
обстоятельство дает полное основание считать, что самолет
сбит над нашими территориальными водами и при резком
планировании с высоты 7000 м со скоростью 400 км/час в
юго-восточном направлении через 6-7 минут упал в районе 55
км к юго-востоку от острова Аскольд.
Адмирал флота Н.
Кузнецов
30 июля 1953 г."
Советы сбили
"Б-50" в отместку...
Сбитый советскими истребителями
американский самолет "Б-50" в районе острова Аскольд стал
козырем у Соединенных Штатов против иска СССР: теперь у
американцев появился весомый повод его отклонить.
Они стали кричать на весь мир и доказывать
через средства массовой информации, что истинными воздушными
пиратами являются русские, загубившие самолет "Б-50" и его
безвинный экипаж. Так, США утверждали, что их самолет не
нарушал воздушного пространства СССР и даже близко не подходил
к 12-мильной зоне, чтобы мол, упаси бог, не прогневить
советские части противовоздушной обороны. Причин отклониться
или сбиться с курса у пилотов "Б-50" также не было...
В связи с вышеназванным, американская
сторона сделала заключение, что советские летчики умышленно
уничтожили "Б-50", дескать, в качестве мести за сбитый
самолетами ВВС США русский "Ил-12" (что документами, если они,
конечно, все рассекречены, до сих пор не подтверждается. -
Е. Ш.)
Развивая далее мысль о кознях русских и
помня об иске СССР к США за гибель "Ил-12", эксперты ЦРУ в
своем докладе предлагали своему правительству: "...
Советы
вновь будут обращаться в Международный суд. Но необходимо
поставить наши условия и потребовать, чтобы в суд на
рассмотрение были переданы и наши дела - иски к русским по
поводу гибели "Б-50". И если такое решение будет принято, то
ответственность Советов будет значительно превосходить их иск
против нас ".
Однако в силу ряда причин громким
международным судебным процессам по фактам уничтожения
советского и американского самолетов так и не суждено было
сбиться. А документы по этим инцидентам и та и другая стороны
схоронили за грифом "Совершенно секретно".
Пилотов с "Б-50"
ищут до сих пор
Если погибший экипаж и пассажиры сбитого
советского самолета "Ил-12", как мы уже говорили, были найдены
еще осенью 1953 года и захоронены во Владивостоке, то судьба
пилотов "Б-50" до сих пор неизвестна. Американцам,
предпринявшим усиленные поиски своих товарищей летом 53-го,
так и не удалось их отыскать. Наша сторона заверяет, что
каких-либо документов, где сообщалось бы о том, что летчики с
"Б-50" были обнаружены живыми или мертвыми, не имеется. Во
всяком случае, таких данных до сих пор нигде не найдено.
...В прошлом году Владивосток посетили
представители американо-российской совместной комиссии по
делам военнопленных и пропавших без вести. По поручению
правительства США они обратились к командующему Тихоокеанским
флотом с просьбой оказать содействие в поиске обломков
самолета "Б-50" у острова Аскольд, на что готовы были выделить
средства.
Командование ТОФ откликнулось на
просьбу, создало оперативную группу по координации сил флота в
поиске "Б-50". Однако дело застопорилось из-за отсутствия
денег на проведение необходимых работ, которые от американской
стороны пока не поступили.
http://www.airforce.ru/history/cold_war/b-50_down/index.htm
|
|