МАННЕРГЕЙМ БЕЗ ГЛЯНЦА

За декорациями выставки
Уникальную «культурную акцию» организовало в год празднования 60-летия Победы ведомство Михаила Швыдкова. В январе этого года, накануне годовщины прорыва — снятия немецкой блокады Ленинграда, государственный Эрмитаж торжественно открыл большую выставку, посвященную маршалу Карлу Маннергейму, главнокомандующему финской армией в войне Финляндии против СССР в 1941—1944 годах, которую Уинстон Черчилль назвал «подлостью» со стороны Финляндии, соучастника агрессии Гитлера.
Выставка будет закрыта лишь в июне после завершения основных мероприятий празднования Победы.
Основное содержание выставки — неуемное восхваление маршала, наведение глянца на его биографию, показ его как благородного рыцаря в лайковых перчатках, честного и гуманного человека, который желал лишь добра России и ее народам, патриота России, заслуживающего, в частности, лавры «спасителя блокадного Ленинграда».
Попробуйте представить выставку, посвященную Верховному главнокомандующему и главе Правительства СССР в Великой Отечественной войне — одно лишь упоминание его имени вызывает почти истерику у многих высших государственных чиновников, деятелей культуры и журналистов. Возданию же почестей главнокомандующему армией агрессора дается зеленый свет.
В Финляндии Маннергейм считается национальным героем, хотя отношение к нему в финском обществе далеко не однозначное. Разумеется, возводить или не возводить маршала на пьедестал — дело самих финнов. Однако в его биографии есть немало моментов, касающихся нашей общей истории, истории отношений Финляндской Республики и советской России, Советского Союза. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы они освещались всесторонне, а не замалчивались или упоминались глухо, как происходит на выставке, организованной Эрмитажем.
Как же Маннергейм, служивший Финляндии с 1918 года, относился к ее восточному соседу и его народам?
БАРОН Карл Маннергейм — выходец из шведской аристократической семьи и генерал кавалерии в царской армии — впервые появился на политической арене Финляндии в январе 1918 года. Как отмечают историки, его отличительной чертой была бьющая через край верноподданническая преданность Николаю II, чем он снискал печальную славу на своей родине. Еще в начале века его имя вошло в позорный список финских офицеров Российской армии, отказавшихся уйти в отставку в знак протеста против наступления царизма на права Финляндии.
Февральская революция перепугала убежденного монархиста. Маннергейм отказался присягать Временному правительству и в сентябре 1917 г. был отправлен в резерв. Его попытки организовать вместе с несколькими другими генералами свержение Временного, а затем советского правительства окончились безрезультатно. «В нем загорелось неистовое желание мстить, мстить всем, мстить кроваво, — отмечал карельский писатель Ульяс Викстрем, — у него не было ни родины, ни народа, к которому он питал бы любовь, — ничего святого... Были у Маннергейма только его мрачная злоба и душа наемного солдата. А такие люди легко становятся палачами!» В декабре тайно покинул Россию и уехал в Финляндию.
Там тем временем назревали революционные события. Глава правительства Свинхувуд предложил генералу возглавить военизированную организацию буржуазии шюцкор, а затем созданную на ее основе белую армию, и предоставил ему фактически диктаторские полномочия для «наведения порядка в стране».
Свою карьеру на новом посту Маннергейм начал с нападений на гарнизоны Российской армии, которые оставались в Финляндии временно для защиты подступов к Петрограду по соглашению с правительством страны до заключения мира с Германией. За этими акциями последовали нападения на финские рабочие организации. Последние призвали рабочих на борьбу в защиту своих прав и демократических свобод. 27 января 1918 г. в стране началась рабочая революция. От берегов Ботнического залива до Ладожского озера протянулся фронт гражданской войны. Ее исход в пользу белых решило прибытие по просьбе Свинхувуда и Маннергейма в начале апреля экспедиционного корпуса германской армии.
После подавления революции в стране начались невероятные по жестокости кровавые оргии. Маннергейм стал символом белого террора. С его именем связано и создание первых в новейшей истории Европы концентрационных лагерей. В них было заключено более 80 тысяч человек, в том числе женщины, дети и старики. Более трети были убиты или умерли в заключении, в числе первых жертв были русские.
Размах террора вызвал возмущение широких кругов международной общественности, но в правящих кругах Запада родился миф о Маннергейме как о «защитнике свободы», под руководством которого Финляндия «заслонила собой Европу и западную цивилизацию от большевистской красной заразы».
Ноябрьская революция в Германии и поражение последней в мировой войне привели к отставке прогерманского правительства Свинхувуда. Став регентом государства, Маннергейм выехал в Англию и Францию, где предложил использовать Финляндию в качестве плацдарма для антисоветской интервенции. В интервью газете «Таймс» он заявил, что сознательно стремится к развязыванию войны между Финляндией и Россией с целью «освобождения Петрограда и свержения советского правительства». Он был готов осуществить ее и силами только финской армии.
В самой Финляндии стремления генерала не получили поддержки. На президентских выборах в июле 1919 г. Маннергейма с треском «прокатили». Он вновь метнулся в Лондон и Париж и направил оттуда письмо президенту страны Столбергу: «Мнением Европы является, что судьба Петрограда находится в руках Финляндии, и вопрос о захвате Петрограда считают не финско-русским, а международным». Однако руководство Финляндии не пошло по пути авантюр. Относясь враждебно к советской России, оно хорошо понимало, что она не угрожает независимости Финляндии, но восстановление в России прежнего строя грозит ее утратой. Финляндия уклонилась от участия в антисоветских походах. После этого имя Маннергейма, снискавшего славу «генерала интервенции», в политической жизни Финляндии на десятилетие кануло в неизвестность.

КРОМЕ свержения новой власти в России, другим настоятельным стремлением Маннергейма было создание «Великой Финляндии» путем отторжения значительных территорий от России. В феврале 1918 г. он поклялся, что не вложит саблю в ножны, пока не будет «освобождена российская Карелия». Правда, Маннергейм уповал не столько на свою саблю, сколько, как и Свинхувуд, на германскую армию. Еще 2 января 1918 г., за два дня до того, как советская Россия официально признала независимость Финляндии, ее правительство направило кайзеру Германии памятную записку, в которой высказало пожелание присоединить с помощью Германии к Финляндии российскую Карелию, район Петсамо и Кольский полуостров. Позднее к ним была добавлена Ингерманландия.
С приходом Свинхувуда на пост президента в 1931 г. Маннергейм получил пост председателя Совета обороны и обещание поста главнокомандующего в случае войны, а также широкие полномочия в вопросах внутренней и внешней политики. В генеральном штабе Финляндии в те годы разрабатывались планы в случае войны с СССР захвата Ленинграда и уничтожения Балтийского флота. Маннергейм считал возможным их осуществление совместно с каким-либо иностранным государством.
Создание совместного фронта против СССР было в 30-е годы одной из главных тем многочисленных переговоров Маннергейма с военными и политическими кругами западных стран. Он шаг за шагом выстраивал на них свой образ как фигуры международного масштаба (действительно, Гитлер позднее назвал его «международным бароном»). Не забывал Маннергейм и о собственном «походе на Восток». В конфиденциальной беседе с журналистами в середине 1930 года он отметил, что аннексионистские планы в отношении российских территорий и создании «Великой Финляндии нужно держать в уме, хотя о них и не следует трубить».
Советско-финляндская война 1939—1940 гг. привела фактически к восстановлению исторической границы России на северо-западе. Некоторыми политиками, учеными и журналистами десятилетиями велась поистине гигантская работа для того, чтобы внушить общественному мнению наших стран, что якобы именно эта война толкнула Финляндию, стремившуюся вернуть отошедшие к Советскому Союзу земли, в объятия Гитлера. В финском народе существовали надежды на их возврат, но не путем войны-реванша. В заявлениях, документах и действиях руководителей страны в 1941—1942 гг. были четко обозначены иные цели «братства по оружию» с Гитлером: уничтожение советского государства, борьба за «жизненное пространство» и создание «Великой Финляндии», участие в захвате и ликвидации Ленинграда, перекрытие Кировской железной дороги. Финская армия не остановилась, когда достигла старой государственной границы. Маннергейм отдал приказ «вести борьбу до конца, установив границу, обеспечивающую мир». Разработанные в его штабе планы имели в виду новую границу от Невы до Белого моря с включением в состав Финляндии Кольского полуострова. На переговорах президента Рюти с представителями Германии контуры ее границы намечались намного дальше на восток. Спохватившись, финская цензура уже осенью 1941 г. запретила пропускать в печать публикации и карты, где будущие границы Финляндии простирались до Урала и Поволжья.
В августе 1940 г. Маннергейм без ведома президента и парламента дал согласие на транзит немецких войск в Норвегию через территорию Финляндии. Часть «транзитников» осталась в Северной Финляндии для подготовки к нападению на СССР. Позднее Германия получила право вводить при уведомлении за 24 часа неограниченное количество своих войск в Финляндию и без ограничения срока их пребывания. Во время войны их численность достигла 200 тысяч человек. Гитлер дал указание срочно и щедро снабдить Финляндию вооружением. Началось активное сотрудничество руководства финской армии и вермахта.
К концу мая 1941 г. были окончательно согласованы все планы совместной агрессии. Маннергейм признавал, что «мои политические взгляды и то, во что я вообще верил, потерпели крах перед политическим и военным динамизмом Германской Империи.
...Восхищаюсь Германской Империей».
Объявляя 22 июня 1941 г. о начале нападения на Советский Союз, Гитлер сообщил, что в едином строю с германской армией выступает финская во главе со своим маршалом. Риббентроп принял в этот же день в Берлине посла Финляндии и заверил его, что «Финляндия получит вознаграждение». Информируя об этом Хельсинки, посол писал, что теперь мы можем взять «все, что захотим, также и Петербург, который лучше уничтожить, как и Москву».
Маннергейм в собственном приказе по финской армии призвал выступить «бок о бок с мощными вооруженными силами Германии и в прочном братстве по оружию» на священную войну, в «третий поход против наших врагов». 23 июня немецкие бомбардировщики нанесли первый удар по Ленинграду с использованием финских аэродромов.
Вопрос о захвате Ленинграда в первый период войны занимал центральное место в германско-финском сотрудничестве. Планировалось, что немецкая группа армий «Север» будет наступать на ленинградском направлении с юго-запада, а финская — вдоль побережья Ладожского озера с таким расчетом, чтобы они соединились в районе реки Свирь.
Упорное сопротивление частей Красной Армии и массовый героизм защитников города сорвали планы немецких и финских «братьев по оружию». Встреча на Свири не состоялась. Гитлер понял, что взять Ленинград с ходу невозможно и избрал главным направление на Москву. 24 августа начальник штаба Верховного главнокомандования Кейтель сообщил Маннергейму, что вермахт не намерен сейчас штурмовать Ленинград и окружит его с юга, но предложил финским войскам продолжать наступление.
Маннергейм ответил, что финская армия не может продолжать наступление на Карельском перешейке из-за потерь в живой силе, нехватки артиллерии и боевой техники для прорыва советских укреплений в районе старой границы. Она потеряла только убитыми в июле более 7 и в августе более 10 тысяч. Во фронтовых частях участились случае неповиновения, военных преступлений и дезертирства. 9 сентября Маннергейм отдал приказ остановить наступление на Ленинградском направлении. Было согласовано, что финская армия будет связывать советские части на перешейке, с тем чтобы не допустить их переброски против немцев.
Поражения немецких войск под Москвой, Тихвином и Волховом, весь ход войны вынудили Маннергейма отдать позднее приказ о переходе к позиционным боям и на других участках фронта.
Следует заметить, что хотя при встречах с Маннергеймом Гитлер хвалил боевые качества финской армии, больших надежд на существенную поддержку с ее стороны он не возлагал. По словам начальника оперативного отдела ОКБ генерала Йодля, к финнам в ходе войны предъявлялись минимальные требования: содействовать наступлению группировки германской армии на Ленинград, окружению и захвату города и сковывать как можно больше советских войск на самом протяженном (более 1500 километров) участке германско-советского фронта. В 1942 г. от финнов вообще не ожидали активных боевых действий. При новом наступлении группы «Север» на Ленинград финской армии предлагалось лишь «выразить свои симпатии артиллерийским огнем».

ПРИ ОТКРЫТИИ выставки прозвучали слова о том, что Маннергейм был «спасителем Ленинграда», питал добрые чувства к городу, где прошла его юность, и поэтому твердо отвергал требования Гитлера о наступлении на Ленинград (единственным источником для такого утверждения служат мемуары самого Маннергейма, написанные после войны). В дневнике адъютанта Гитлера есть запись, что якобы именно Маннергейм предложил стереть Ленинград с лица земли. Во всяком случае в Германию была направлена просьба передать кирпичи, оставшиеся после разрушения города, Финляндии для восстановления Карелии.
Среди причин, охладивших пыл Маннергейма, на первом месте было упорное сопротивление Красной Армии. Уже в середине августа 1941 г. он выражал разочарование по поводу малых успехов вермахта и провала молниеносной войны.
Сыграло свою роль и давление союзных держав. По просьбе Сталина, стремившегося вывести Финляндию из войны, руководители Англии и США настоятельно потребовали от Хельсинки прекратить наступление за старую границу в глубь советской территории и отказаться от намерений наступать на Ленинград и перерезать Кировскую железную дорогу, угрожая в противном случае рассматривать ее как врага. Черчилль направил об этом личное письмо Маннергейму. В конце года Англия объявила войну Финляндии. Рузвельт также неоднократно предупреждал финских руководителей. Столкнувшись с перспективой затягивания войны и возможности поражения Германии, руководство Финляндии решило «не класть все яйца в одну корзину» и не хотело обострять отношения с западными державами.
Маннергейм начинал осознавать гибельность избранного им курса и неизбежность возмездия в случае его продолжения. В письме своему родственнику Грипенбергу в 1942 г. он писал, что «отказался от наступления против России потому, что ни один русский никогда не забудет, что мы сделали это».
Германское командование после остановки наступления на Ленинград решило разрушить город огнем артиллерии и ударами авиации, а его защитников уморить голодом. Финская армия не имела дальнобойной артиллерии для обстрела Ленинграда, а возможности ее авиации были ограничены. Поэтому Маннергейм сосредоточил усилия на том, чтобы удерживать город в блокаде с севера.
Маннергейм хорошо знал, какие лишения и жертвы несет население Ленинграда, но не остановился перед тем, чтобы попытаться перерезать Дорогу жизни на Ладожском озере, по которой в осажденный город доставлялись продовольствие и другие грузы. В 1942 году по его приказу была сформирована группировка финских, немецких и итальянских боевых катеров для высадки десанта и захвата острова Сухо на Ладожском озере. Успеха она не имела. Северный участок блокады города финская армия удерживала до лета 1944 г.

ЕЩЕ в большей степени «гуманность» Маннергейма проявилась на оккупированной территории Советской Карелии. Еще до перехода своей армии в наступление он отдал приказ о проведении там расовой чистки — об аресте и заключении в концентрационные лагеря русских, украинцев и других «инородцев». Гражданами считались лишь «соплеменники» — карелы, вепсы и ингерманландцы, которые подлежали «финизации». Остальные же вошли в категорию «неграждан» и подлежали выдворению на оккупированную Германией территорию. Почти половина из них, около 30 тысяч, в основном женщины и дети, были брошены в концлагеря. Только в лагерях Петрозаводска было уничтожено более 7 тысяч человек.
Нет необходимости останавливаться на невероятной жестокости и попрании всех человеческих норм в отношении советских военнопленных и гражданского населения. В этом отношении подчиненные маршала Финляндии немногим отличались от немецких «братьев по оружию».
На оккупированной территории Маннергейм создал непосредственно ему подчиненную военную администрацию. Леса, земли и промышленные предприятия были объявлены собственностью финляндского государства, а колхозная собственность — военными трофеями.
Маршал всячески желал вермахту победы под Сталинградом, но напрасно. Итоги Сталинградской битвы были восприняты в Хельсинки как сигнал наступающего краха. На совещании руководства страны в ставке Маннергейма было принято решение искать выход из войны, однако порвать с Германией не решались. Неоднократные мирные предложения со стороны Советского Союза и его союзников, делавшиеся начиная с августа 1941 г., отвергались. В 1943 г. в Берлин было сообщено, что «финское правительство твердо намерено продолжать ведущуюся Финляндией войну». Главным противником предлагаемых советской стороной условий был Маннергейм. Последний раз он сорвал заключение мира в апреле 1944 г. Вскоре после этого президент Рюти при поддержке Маннергейма заключил с Германией военно-политическое соглашение и взял обязательство не заключать сепаратного мира с СССР без согласия Германии.
Видя упорное нежелание финского руководства отмежеваться от Германии, Сталин дал указание подготовить наступательную операцию по разгрому финской армии с целью ликвидировать последний участок блокады Ленинграда и вывести Финляндию из войны. Мощное наступление армии на Карельском перешейке и Петрозаводском направлении стало неожиданностью для Маннергейма и руководства страны и поставило ее перед катастрофой.
Антивоенные настроения, проявившиеся в самых различных кругах финского общества после Сталинграда, еще более усилились. В правящих кругах, понявших, что окончательное поражение вместе с Германией грозит полной утратой доверия народа, решили, что Рюти должен уйти. Пост президента был предложен Маннергейму. Считалось, что он является единственным деятелем, который может убедить народ в необходимости мира и урегулировать разрыв с Германией без раскола в финском обществе. В ответ на зондаж финской стороны относительно отношения к личности Маннергейма в Москве было сообщено, что «если он нужен финнам, в Москве не будут против переговоров с ним». 4 августа парламент избрал Маннергейма президентом.
Как военный деятель он понимал, что война проиграна, но не спешил с заключением мира. Наиболее оптимистичные генералы в его окружении считали, что можно продержаться еще два-три месяца. В ответе на поздравительную телеграмму Гитлера он заверил, что финская армия будет продолжать военные действия вместе с вермахтом. Однако ухудшение внутриполитического положения в стране и ход событий на советско-германском фронте заставили Маннергейма, видимо, и из чувства самосохранения попытаться выйти из войны. Возможно, последним толчком послужило сообщение о свержении 23 августа в результате народного восстания режима Антонеску в Румынии и объявлении ею войны Германии. На следующий день Маннергейм обратился в Москву с просьбой о приеме делегации для мирных переговоров. 19 сентября в Москве было подписано Соглашение о перемирии между Финляндией и Советским Союзом и Великобританией, действовавшими от имени всех Объединенных Наций, находившихся в состоянии войны с Финляндией.
Маннергейму потребовалось более четверти века, чтобы сделать логический вывод о том, что союз Финляндии с противниками России представляет угрозу не только последней, но и для самой финской нации.
Правительство и парламент с начала 1945 г. неоднократно предлагали Маннергейму уйти в отставку. Активной роли в политической жизни он уже не играл, и по заключению врачей состояние его здоровья не позволяло исполнять должность президента. Предложить новую политику для Финляндии он был не способен, не способен и отмежеваться полностью от прежней политики как ошибочной. Однако маршал смертельно боялся, что будет предан суду и считал, что русские могут арестовать и расстрелять его, хотя с советской стороны ему было официально сообщено, что, учитывая его роль в выводе Финляндии из войны, Советский Союз не будет настаивать на привлечении его к суду независимо от того, будет ли он президентом или уйдет в отставку. Сталину было чуждо чувство мести. Все же осенью 1945 г. перед началом процесса финских виновников войны Маннергейм уехал из Финляндии и вернулся лишь тогда, когда процесс фактически закончился, а через месяц покинул пост президента.

ВЕСНОЙ 1948 г., накануне заключения между СССР и Финляндией Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, Маннергейм решил бежать в США, чтобы не «стать заключенным в Финляндии или в Советском Союзе», но по рекомендации Вашингтона остался в Европе.
В последние годы жизни он работал над мемуарами. Естественно, что он обошел в них многое из своего прошлого (собственные архивы из предусмотрительности уничтожил). Его взгляды в отношении нашей страны не претерпели изменений.
Лейтмотивом его суждений были убежденность в неизменной агрессивности политики Советского Союза в отношении Финляндии, обвинения его в развязывании Второй мировой войны и планах установления мирового господства.
Скончался Маннергейм в 1951 г. Политическая элита Финляндии считала маршала «бременем прошлого». Когда в 1967 г. скромно отмечалось 100-летие со дня рождения Маннергейма, то президент Кекконен записал в своем дневнике, что вопрос о Маннергейме «как крупном национальном явлении исчерпан».
Апологетика Маннергейма началась в 90-х гг., когда правые круги страны начали поднимать вопрос о вступлении Финляндии в НАТО и выдвигать территориальные претензии к России. Постепенно в нее включились некоторые не обремененные знанием истории российские политические деятели, писатели и журналисты. На страницах «Коммерсанта», «Независимой газеты» маршала причислили к числу «самых блестящих политиков второй половины века», а «Комсомольская правда» безоговорочно назвала его «патриотом России». Писателю Виктору Потиевскому этого показалось мало, и он охарактеризовал в своей повести Маннергейма как «одного из немногих титанов XX века».
К 60-й годовщине начала оккупации советской Карелии и празднования в Петрозаводске создания «Великой Финляндии» руководство Петрозаводского государственного университета организовало хвалебную выставку, посвященную Маннергейму. Раздавались голоса и о присвоении его имени одной из улиц города и установке памятника. Они не встретили поддержки, но в Петербурге наметилась тенденция причислять его к своим знаменитым землякам. В честь него была названа гостиница «Маршал», установлена мемориальная доска на доме, где он жил до 1918 г.

http://www.sovross.ru/2005/75/75_3_4.htm

http://forum.vif2.ru:2003/nvk/forum/3/co/C46BB273/137

НАГЛЫЕ ТРЕБОВАНИЯ

5 мая польский сейм обратился к российскому руководству с требованием осудить Сталина за то, что в 1939 году он поддерживал главу фашистской Германии Адольфа Гитлера в войне против Польши. Тем не менее, прежде чем терзаться угрызениями совести и в очередной раз каяться в содеянных грехах, должно бы вспомнить, а перед кем, собственно, мы должны приносить свои покаяния. Иначе ведь дело скоро дойдет до того, что по требованию «демократической» общественности мы будем каяться и в том, что довели до самоубийства самого великого фюрера немецкого народа.

Надо сказать, что в данном случае к требованию польского сейма осудить Сталина очень уж подходит: прежде чем других судить, сестрица, не лучше ль на себя оборотиться. Для того чтобы убедиться в справедливости этой пословицы достаточно заглянуть в книгу Черчилля «Вторая мировая война», где великий политик ХХ столетия дает очень точное и емкое определение того, что представляла из себя довоенная Польша: «Англия, ведя за собой Францию, предлагает гарантировать целостность Польши - той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства».

Так что, выражаясь языком английского премьера, покаяния перед собой от нас требует страна, поведение которой в тот же период времени сопоставимо разве что с поведением гиены. Но нравственно ли каяться перед гиеной, вот в чем вопрос. Однако, может быть Черчилль ошибался в своих суждениях и его оценка была несправедливой?

Ну что ж, давайте посмотрим, что по этому поводу говорят документы того времени. Напомню, в сентябре 1938 года Гитлер грозил Чехословакии войной, если она не отдаст ему Судеты. В ответ на угрозы в адрес Праги в соответствии с советско-чешским договором о взаимопомощи 1935 года Москва подтвердила, что готова оказать Чехословакии военную помощь в случае нападения на нее Германии.

21 сентября английский и французский посланники в Чехословакии осуществили на чехословацкое правительство сильнейшее давление, заставляя ее принять фашистские требования и даже угрожая при этом, что если Прага примет военную помощь со стороны СССР, то Англия и Франция могут поддержать фашистскую агрессию против Чехословакии: «Если же чехи объединятся с русскими, война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне».

В тот же день польское правительство потребовало проведения плебисцита в районе Тешина, где проживала большая польская колония, и стянуло свои войска к границе с Чехословакией.

22 сентября чехословацкое правительство отклонило годенсбергский ультиматум Гитлера, тем самым аннулировав свое вынужденное согласие с англо-французскими условиями, данное 21 сентября. При этом Прага сообщила Москве о непосредственной опасности нападения на нее со стороны Польши, обратилась к СССР за поддержкой. На следующий же день Советское правительство передало польскому правительству заявление о том, что в случае, если польские войска вторгнутся в пределы Чехословакии, СССР будет считать это актом агрессии и денонсирует договор о ненападении с Польшей.

Реакция Варшавы на это советское заявление прекрасно видна из записи беседы между польским послом в Париже Лукасевичем и его американским коллегой Буллитом, состоявшейся 25 сентября. При этом Лукасевич заявил: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев русские войска будут полностью разгромлены и Россия не будет более представлять собой даже подобия государства».

30 сентября польское правительство официально запросило Берлин о том, может ли оно рассчитывать на доброжелательную позицию Германии, если в результате предстоящего вторжения польских войск в Чехословакию возникнет вооруженный конфликт между Польшей и СССР.

На следующий же день польский посол в Берлине Липский писал в Варшаву об ответе, полученном им от Риббентропа: «В случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную». Аналогичный ответ был получен им и от Геринга: «В случае осложнений с Россией Польша может рассчитывать на самую эффективную помощь со стороны Германии».

Заручившись поддержкой немцев, 1 октября Польша направила Чехословакии ультиматум, который был принят пражским правительством, уже униженным и морально раздавленным предательством союзников в Мюнхене.

В результате в течение первой декады октября Тешинский район был захвачен войсками Отдельной оперативной группы «Силезия», которая с 21 сентября была сосредоточена на польско-чехословацкой границе. Польша оккупировала территорию с населением 228 тысяч человек, из которых 133 тысячи были чехами. Но это Варшаву не волновало.

Тешинская область была весьма дорогим приобретением. Ее захват означал для Польши расширение территории всего лишь на 0,2%, но зато увеличение производственной мощности тяжелой промышленности почти на 50%. Именно за эту агрессию польского военного режима Черчилль и сравнил Польшу с гиеной и, надо сказать, сравнил вполне заслуженно.

Так что Варшава в октябре 1938 года фактически выступила в военном союзе с Германией против Чехословакии, хотя сколь-либо серьезных столкновений с чехословацкой армией при этом не произошло. Но и после этого поляки не успокоились, добиваясь создания более тесного военно-политического союза с Германией, направленного на аннексию части территории СССР.

Так, в декабре 1938 года в докладе 2-го (разведывательного) отдела главного штаба Войска Польского подчёркивалось: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно... Главная цель - ослабление и разгром России».

А 10 декабря 1938 года заместитель польского министра иностранных дел граф Шембек писал польскому послу в Москве Гржибовскому: «Нам чрезвычайно трудно сохранять равновесие между Россией и Германией. Наши отношения с последней полностью основываются на концепции наиболее ответственных лиц третьего рейха, которые утверждают, что в будущем конфликте между Германией и Россией Польша явится естественным союзником Германии».

На переговорах Риббентропа с польским министром иностранных дел Беком, которые состоялись 26 января 1939 года, Бек заявил, что «Польша претендует на Великую Украину и на выход к Чёрному морю».

Однако военный союз Польши с Германией сорвался из-за того, что Варшава страдала манией величия и вообразила себя полноправным союзником Берлина, не пожелав платить за этот союз Данцигом. Тем не менее, агрессивные намерения польской военной клики в отношении СССР, имевшие место в то время, не вызывают сомнения. Причем намерения эти Варшавой явным образом связывались с возможностью заключения военного союза с Гитлером.

17 сентября 1939 года, после неоднократных напоминаний об этом со стороны Германии, предварительно убедившись, что Англия и Франция окончательно предали очередного своего союзника, советские войска заняли восточные районы Польши, заселенные преимущественно белорусским и украинским населением. Здесь уместно напомнить, что эти районы были силой отторгнуты Польшей у Советской России в ходе польско-советской войны 1918-20 годов, начавшейся с агрессии Польши против Белоруссии и Украины.

С точки зрения международного права Советский Союз в сентябре 1939 года в Польше сделал ровно то же, что в октябре 1938 года сделала Польша в Чехословакии.* И если, как утверждают поляки, считать, что со стороны СССР это было преступлением, то придется признать: еще ранее Польша в 1938 году совершила аналогичное преступление. Не говоря уже о том, что Варшава прилагала немалые усилия для того, чтобы с помощью фашистской Германии захватить часть советской территории и осуществить мечту польского диктатора Пилсудского о «Великой Польше от моря до моря».

Вот здесь и возникает резонный вопрос, имеет ли польский сейм моральное право требовать осуждения Сталина, если каяться и осуждать своих бывших руководителей сейм даже и не собирается? А по сему в ответ на наглые требования польского сейма резонно сказать: «Чья бы мычала, а польска б помолчала».

Юрий ЖИТОРЧУК,
кандидат физ.-мат. наук

*Здесь автор опасно заблуждается. К 17 сентября польское правительство бежало из страны, государство Польши, соответственно, прекратило существование. Красная Армия была введена на территорию, которая не находилась под чьей-либо юрисдикцией. Соответственно, нарушена была только советская граница. Поэтому в словах о защите белорусов и украинцев пропаганды было не более, чем реального соображения. (Прим. ред.)

http://www.duel.ru/200521/?21_6_3

Выдуманная история для средней школы

Владислав Рябчиков

А вы знаете, что спутники Рюрика - Аскольд и Дир были украинцами из династии Киевичей?

Соседскому пареньку на экзамене достался вопрос: "Расскажите об истории своего края в VI-XV веках". Услышав об этом, я, признаться, не поверил. Слыханное ли дело - перед пятнадцатилетним школьником была поставлена задача, с которой справится не каждый студент-дипломник.
Но никто ничего не перепутал. В этом я убедился, ознакомившись с пособием "История Украины с древнейших времен до 1914 года в вопросах и ответах. Выпускной экзамен" (авторы В. Власов и Ф. Турченко). В брошюре также были даны рекомендации, как ответить на этот вопрос. Достаточно "всего-навсего" "дать краткую характеристику событий на Украине в целом, связать их с событиями в крае, выделить события и процессы, имеющие общеукраинский характер, рассказать о специфике истории края, подкрепив свой рассказ примерами и именами". Познакомьте меня, пожалуйста, с девятиклассником, который справился с этим, чтобы я мог сказать вундеркинду, что ему место не в школе, а в Национальной академии наук Украины.
Может быть, я чего-то не понимаю? Неужели за 10 лет, прошедших с той поры, как я закончил школу, программа по истории настолько ушла вперед, что сегодняшний пятиклассник в знаниях может дать фору студенту конца 80-х?
Чтобы выяснить это, пришлось выпросить у знакомой учительницы учебники по истории. Ознакомившись с ними, понял, что изменилось, действительно, многое.

Идеологические традиции украинской исторической науки

Во все времена история была мощным идеологическим оружием. По приказу политиков ученые переписывали ее так, чтобы она оправдывала и укрепляла основы существующей власти. Причем чем деспотичней был государственный строй, тем консервативней и официальней была историческая наука. Особенно много внимания уделялось школе - ведь именно здесь закладываются основы мировоззрения будущих граждан. Огромную роль в воспитании "нового человека" играли учебники.
Авторы книг по истории Украины недалеко ушли от своих советских коллег. В учебнике для 7-8 классов (авторы Г. Сергиенко и В. Смолий) вроде бы та же задача, что и во времена СССР - воспитать "сознательного гражданина". И способ ее выполнения остался прежним - предоставить минимум фактов и документов, чтобы у школьников, не дай Бог, не возникло подозрение, что этот вопрос можно рассматривать и по-другому.
Возьмем, к примеру, деятельность УПА в годы войны. Освещая эту тему, автор учебника для 10 класса Ф. Турченко утверждает, что армия украинских националистов боролась и с фашистами, и с большевиками. В качестве доказательств приводятся отрывки из ОУНовской листовки, цитаты из книги И. Биласа, замредактора журнала "Вiйско Украiни", газетная вырезка за 1993 год. Но почему не цитируются показания немецких вояк на Нюрнбергском процессе, на котором они откровенно говорили о сотрудничестве УПА с фашистами?
Поверьте, это не единственный случай умолчания альтернативных источников. А ведь без них не может возникнуть спор, в котором, как известно, рождается истина. Лишенные возможности размышлять школьники вынуждены принимать на веру точку зрения, навязываемую историками.
Чтобы не уподобиться написавшим эти книги, я попросил поделиться своим мнением о школьной исторической литературе, преподавательницу истории одной из крымских школ. Она прямо сказала, что не рекомендовала бы детям учиться по этим учебникам: "Слишком уж они навязчивы и тенденциозны,  да к тому же написаны скучным языком". Учительница полагает, что эти учебные пособия писались в спешке в связи со срочным заказом. Возможно, из-за нехватки времени они и получились, мягко говоря, не слишком удачными. Поэтому специалисты находят в них много неточностей, верхоглядство (например, ученикам 7 класса предлагается за один урок познакомиться с каменным веком, и с возникновением земледелия и ремесел, и с родовым строем, и культурой древнейших людей, и с трипольцами). Но главный недостаток в том, что идеология в этих книгах выходит на первый план, вытесняя историческую правду.

Чему учат в школе

Знаете ли вы, что спутники Рюрика - Аскольд и Дир, были не норманами, а украинцами из династии Киевичей? То есть потомками того самого Кия, который еще в V веке посетил Константинополь и был принят византийским императором "с почестями".
Не знаете? А ведь об этом известно каждому семикласснику. Как и о том, что еще "в глубокой древности они (анты) положили начало формированию украинской народности и государственности в форме демократии". А знаете, что русские и белорусы не имеют к ним никакого отношения? Поскольку первые относятся к восточной группе славянских племен, а вторые - к западной. На территории же современной Украины (за исключением Крыма и Херсонщины) жили юго-западные (украинские) славяне. Они-то, "достигнувшие высокого уровня цивилизации", и создали национальное государство - Киевскую Русь, населенную ("от 3 до 12 млн.") украинцами.
Не правда ли, еще совсем недавно утверждающего такое сочли бы сбежавшим из сумасшедшего дома? Зато теперь этот абсурд издается 420-тысячным тиражом. И печально, что со временем так будет считать большинство молодых людей.
Специалисты считают, что написать учебник труднее, чем научный труд. Ведь мало объективно рассказать о прошлом их народа и страны, надо еще и сделать это интересно, эмоционально, чтобы школьники, читая его, переживали за своих предков.
Похоже, создатели современных учебников не знакомы с этими принципами. Складывается впечатление, что перед ними стояла лишь одна задача - вырвать историю Украины из контекста всеобщей, доказать во что бы то ни стало, что она древнее, цивилизованнее и лучше всех других стран. И неважно, что при этом обкрадывается история России. Не беда, что борзописцы приписывают Украине и общеславянский период Киевской Руси, и главенство в противостоянии монголо-татарскому нашествию, и освоение Новороссии. О русских, коими, по большому счету, являются малороссы, то есть украинцы, по возможности, стараются не упоминать. В предисловии к учебнику для 7-8 классов сказано: "Отныне национальная история Украины самостоятельна и не рассматривается, как прежде, в виде составной и подчиненной истории Российской империи... и тоталитарного государства СССР".
Не вижу ничего предосудительного в том, что детям предоставлена возможность детально изучать прошлое страны, в которой они живут. Но если уж писатели вызвались довести до школьников летопись Украины, то надо быть объективными. Тем более, что в том же учебнике для 7-8 классов ученикам было обещано рассматривать прошлое "с позиции исторической правды, какой бы горькой она ни была".
На деле все обстоит иначе. Очертив в своих головах современные границы страны, историки этими рубежами и ограничили себя, вычеркнув все, что, по их мнению, не имеет непосредственного отношения к украинскому народу. И от этого-то как раз и пострадала историческая правда, обещанная ученикам. Говорят, нельзя жить в обществе и быть свободным от него. То же самое можно сказать и об истории Украины. Нравится или не нравится это современным летописцам, но она была частью Российской империи и Советского Союза. И рассматривать историю России и Украины в отдельности - это просто абсурд. Они жили и развивались по одним законам. И русские, и украинцы вместе сражались против общих врагов и совместно осваивали новые земли. Было общее искусство, и не будь русской культуры, вряд ли мы могли бы говорить сегодня об украинской.

Отречемся от старого мира...

Смена власти всегда приводит к кардинальной переоценке ценностей. Как правило, все начинания предшественников, особенно политических оппонентов, признаются крайне негативными. Это вполне понятно и объяснимо. Но нигде не доходили до того, чтобы начисто вычеркнуть 70 лет недавнего, оставшегося в памяти людей, прошлого.
Советский период истории Украины, простите за каламбур, описан отдельно от советской истории. То есть все события, происходящие за современными границами "независимого государства", авторами учебников фактически отвергаются.
До знакомства с учебником для 10 класса Ф. Турченко я искренне удивлялся, видя по телевидению школьников, которые не могли ответить на элементарные вопросы, касающиеся событий тех лет. Между прочим, учительница, с которой мы обсуждали эту тему, сказала, что и у нее на уроках ребята, следуя учебнику, говорили: что война началась потому, что "Германия напала на Россию". А удивляюсь я тому, что дети вообще поняли, о чем идет речь. Дело в том, что в учебнике Турченко нет даже самого названия "Великая Отечественная война". Есть главы "Оккупация Украины войсками Германии и ее союзников", "Оккупационный режим и развертывание антинацистского сопротивления в Украине", "Украина в 1943 г." и "Украина на завершающем этапе войны (1941-1945)".
Знакомясь с учебником, я, конечно, понимал, что не найду рассказов о битвах под Москвой и Сталинградом (о которых есть лишь упоминание), о блокаде Ленинграда и сражении на Курской дуге (о них автор и вовсе умолчал). Но никак не могу понять, по каким причинам Ф. Турченко не счел нужным останавливаться на героизме защитников Севастополя и Керчи - городов-героев, которые сегодня входят в состав Украины. Непонятно также, почему разбор действий партизан ограничивается лишь территорией Западной Украины? Почему рядом с разделами, посвященными Ковпаку и Сабурову, помещена обстоятельная хроника деяний ОУН?
При этом автор пытается доказать, что националисты, сотрудничавшие с фашистами, были героями. Что ж, учитывая то, что школьники не получат альтернативной информации, они примут и это на веру. Но, как говорится, рано или поздно тайное становится явным. Вот и вчерашние школьники однажды узнают: не все, что они принимали за истину, правда. И тогда они поставят под сомнение всю историю Украины. Вряд ли после этого они будут гордиться прошлым своей страны.

Альтернатива

Ни у кого не вызывает сегодня сомнения то, что мы живем в смутное время. Говорят, что именно такие периоды истории - пора альтернатив. Значит, наряду с рекомендованным Министерством образования Украины учебником должны быть какие-то другие книги. И в школьной программе написано, что в 5-м классе педагог и ученики могут знакомиться с прошлым Украины не только по книге О. Кучерука, но и по "Рассказам по истории Украины" В. Миссана. Могут, конечно, но особой разницы между ними нет.
- Неужели все так безысходно? - спросил я у моего гида по школьным программам. Оказывается, по ее словам, свобода выбора у ученика все-таки имеется. Он может руководствоваться или учебником, или конспектом рассказанного учителем. Подавляющее большинство учеников выбирает второе. Так что очень многое зависит от педагога, его позиции, его взгляда на историю, его эрудиции.
Нет никакого секрета в том, что все учителя, за редким исключением, получили "советское" образование. Поэтому по ряду тем их взгляды расходятся с положениями школьной программы. Но хочешь - не хочешь, а выполнять ее надо. Как сохранить в такой ситуации свое лицо, когда душа, как говорится, противится тому, что надо говорить?
Педагогам приходится выкручиваться. Еще во времена перестройки, в тех случаях, когда учителя и сами не знали, как освещать тот или иной факт по-новому, им было дано право сокращать до 20% учебного материала, используя освободившееся время для изучения других тем. Это право выручает и мою собеседницу, когда, к примеру, нужно рассказать ученикам о каком-то фантастическом "мазепинском барокко".
- Но ведь есть темы, которые пропустить никак нельзя, - продолжаю я донимать учительницу.
- В таких случаях приходится работать, как "ремесленник", - смеется она. То есть, воздерживаясь от эмоций, знакомить детей с фактами, по возможности излагая альтернативную информацию. По-другому нельзя: многим выпускникам придется сдавать экзамены по истории при поступлении в вузы, где никого не интересует, почему школьные педагоги умолчали на уроках о том или ином факте.
- Но ведь и преподаватели из приемной комиссии могут не разделять точку зрения своих школьных коллег?
- Конечно. Поэтому абитуриенты при поступлении первым делом выясняют, "какую историю" изучают в избранном ими вузе, и, готовясь к экзамену, осваивают соответствующие "знания". Сейчас практически в каждом институте или университете по-своему осмысливают прошлое.

Любовь к стране начинается с "малой родины"

Может, коль скоро в истории Украины так много белых пятен, стоит немного подождать с ее изучением? (Такое уже было во времена переоценки прошлого в 20-х годах). А пока ограничиться уроками всемирной истории, поскольку с ней проблем вроде бы нет.
Не будьте наивными, сказали мне. Сейчас в число зарубежных стран входит и Россия. А с ее историей проблем у современных украинских летописцев больше, чем достаточно.
Тогда, может быть, следует основательно изучать прошлое "малой родины". В частности, Крыма. Но почему-то школьная программа не отводит на него больше времени, чем на знакомство с прошлым других регионов Украины. И это вообще-то возмутительно.
Ведь наша крымская история древнее и поучительней, чем украинская. Она может преподать уроки терпимости к иноземцам и иноверцам нынешним власть предержащим. В ней можно найти уникальные "рецепты" всеобщего благоденствия, когда люди разных народов, не ущемляя друг друга, мирно жили и трудились бок о бок.
Любовь к своей стране и народу начинается именно с любви к "малой родине". Какое, скажите, уважение к Украине может испытывать крымчанин, лишенный возможности знать славную историю своего края? Но, как ни странно, политики не хотят это понимать. Если раньше Министерство образования автономии могло хоть как-то влиять на формирование школьной программы, то сейчас его лишили этой возможности. Все, что касается обучения в школе, спускается в виде директив "сверху", из Киева. При этом, естественно, никто не учитывает специфику Крыма и его истории. Но и это Минобразованию Украины показалось мало. Количество часов на изучение истории родного края предполагают сократить.
Полагаю, что руководство республики должно этому решительно воспротивиться. Добившись введения в действие Конституции Крыма и делая решительные шаги к обретению экономической самостоятельности, оно не должно забывать о главном - воспитании юных крымчан в духе любви к своей "малой родине" на примерах ее истории и ее героев, подвижников, граждан с большой буквы. Этому в школьных и вузовских программах следует отвести достаточно времени. Нелишне будет издать, и, может быть, не одно, а несколько учебных пособий по истории полуострова, естественно, правдивых, но ориентированных на разные аудитории, разное восприятие. Принятие такого решения Верховным Советом Крыма не надо откладывать, потому что это послужит на благо республики, в интересах укрепления ее конституционного строя.

Кто главнее: народ или территория?

А. Герцен, заведующий кафедрой истории древнего мира и средних веков СГУ, доцент:
Наша "официальная" история все более приобретает какой-то шизоидный характер. Думаю, это объясняется тем, что современная украинская историческая наука не сохранила связи со своим народом.
Давайте попытаемся определить, что такое государство: территория или народ? Это очень важный вопрос. Каждый отвечает на него по-своему. А от этого зависит отношение человека и государства к прошлому и настоящему. Чехословакия, к примеру, решила для себя, что главное - это народ. Поэтому раздел ее на два государства произошел спокойно и безболезненно. Нынешний президент Югославии посчитал, что важнее территория, и, посмотрите, насколько остро переживает население процесс раскола страны.
Украина унаследовала от Советского Союза привязанность к территориям. Соответственно и ее отношение к прошлому. Все очевиднее, что ее "официальная" история служит делу пропаганды тоталитаризма. По-моему, это понимают все. Даже у "мастеровых от истории" все чаще в связи с этим возникают конфликты с совестью.
Россия  в этом отношении выше Украины на голову. Учитель там - приоритетная фигура, он имеет право выбрать для своих учеников учебник. Кстати, их там выпущено довольно много, и в каждом представлены различные точки зрения на прошлое. У нас, к сожалению, все наоборот. В какой-то момент, казалось, Украина начала отходить от "официальной" истории, но сейчас все неуклонно возвращается на круги своя.

http://ua.mrezha.ru/historukr1.html

Еще один миф ушедшей эпохи

Манекин Р.В.

Украина. Сегодня в России много говорят об этом крае – осколке еще недавно могущественной советской империи. Говорят о двурушнической политике Киева по отношению к братской России, о вылазках УНА-УНСО в Закарпатье и Буковине, о судьбе Черноморского флота, о волнениях татар в Крыму. Единственное, о чем умалчивает российская пресса – о гибели, о гуманитарной катастрофе, которая развивается на востоке республики: в регионах, населенных, преимущественно русскими, или – как выразился один мой знакомый донецкий журналист – «русско-культурными» людьми.

Почему это происходит? Отчего, например, мэр Лужков охотно выступает на митинге в Севастополе, и всего лишь посылает соболезнующие телеграммы после очередной аварии  на шахтах Донбасса? Почему в метеосводках MTV регулярно сообщается о температуре воды на Черноморском побережье, и ни в одной программе новостей не рассказывается о том, что на Азовском море – перманентный экологический кризис? Почему из московской прессы узнаем о том, что в Крыму закрылась еще одна школа с преподаванием предметов на русском языке, а том, что русские дети в Донбассе вынуждены зубрить «переведенные» на украинский язык названия химических элементов таблицы Д.И. Менделеева нигде в столичных газетах не говориться ни слова?

Ну, конечно, понятно, что Россию, - точнее: российское руководство - отнюдь не прельщает «заманчивая» перспектива взвалить на свои, и без того хилые, «плечи» проблемы еще одного шахтерского региона. (Если на Горбатом мостике рядом с шахтером из Кузбасса появиться еще и донецкий шахтер, боюсь, что грохот их касок о мостовую заставит перевернуться и Ленина в Мавзолее).  Руководители наши не желают брать на себя ответственность за новые миллионы «голодных и рабов», проживающие (не хочу говорить слово: «живущие») на Востоке «братского государства».   Но это не главное. Главное заключается в том, что ни глубоко уважаемый мною Ю.М. Лужков, ни – тем более –  руководство Думы и Правительство РФ просто не представляют  ни экономической, ни политической, ни социально ситуации в восточных регионах Украины, они ничего не знают о том, каким интеллектуальным, финансовым, культурным капиталом  они разбрасываются.

Мне тут недавно довелось беседовать с несколькими крупными российскими политологами. Я спросил у них, как они объясняют отсутствие интереса российской политической элиты к проблематике русскоязычных регионов Востока Украины.  Ответы я получил просто блестящие. Прежде всего было заявлено, что у нынешнего российского руководства нет сформулированной, отчетливо выраженной политической линии в отношении Украины в целом и, тем более, в отношении отдельных украинских регионов. Затем у меня поинтересовались, какое количество населения  проживает в Донбассе (миллиона два-три?). И, наконец, объяснили, что, в отличие от Крыма, Донецкий бассейн всегда был украинской территорией и потому, дескать, российским политикам не пристало высказывать претензии на исконно украинские земли.

Стоп. Вот здесь уж, действительно: «приехали»! Если так думают известные российские политологи (а этих людей я знаю давно; это, – по настоящему, образованные, умные, патриотически мыслящие люди), то, что знают о моем родном Донбассе московские обыватели? Не решаюсь представить.

Но нельзя же, в самом деле, так.  Ну, допустим, Бог с ним, с «отчетливой политической линией» российского руководства в отношении Украины: совершенно ясно, что пока у власти нынешняя «вся президентская рать», нормальной внешней политики у России нет, и не будет. Бог с ним, с количественным составом русскоязычных областей Востока Украины. (В конечном счете, общеизвестно, что количество людей не всегда определяет их качество). Но претензии Украины на исконное владение донецкими землями? Но признание правомерности этих претензий российским руководством и российским общественным мнением? Побойтесь Бога!   Нельзя до такой степени не знать историю собственной – я подчеркиваю это - собственной: не украинской, а российской – страны! Претензии Украины на исконное владение донецкими землями обрекает миллионы моих соотечественников на полуголодное существование. За каждой строчкой невежественных пропагандистских статей, обосновывающих сомнительный постулат – сломанные судьбы сотен и тысяч конкретных людей. С этим же надо что-то делать! И поэтому появилась эта статья.

В ней, этой статье, я не буду писать о том, что население, скажем, Донецкой области составляет 3970717 человек, а Луганской – 2108347; что именно избиратели Донецка, Севастополя и Днепропетровска  (так называемые Новороссия, Крым и Донбасс) обеспечили победу действующего Президента Украины на прошедших  выборах; что Донецкая железная дорога, одна из шести железнодорожных веток Украины обеспечивает 60% всех грузоперевозок в этой стране; что в Донецке 20 высших учебных заведений, в которых работают преподаватели самой высокой квалификации; что в этом городе создана и существует одна из лучших балетных школ на пространстве бывшего СССР; что постановки донецких драматических театров совсем не уступают по уровню профессионализма актеров и режиссеров постановкам Таганки или, скажем, Ленкома;  что Донбасс – это многонациональный регион, в котором рядом с русскими и украинцами мирно уживаются греки (и те греки, которые поселились на донецкой земле в период эллинизма, и те, что были приглашены на нашу территорию Екатериной II), татары, немцы, поляки, евреи, цыгане,  и т .д., и т.п.; что на донецкой земле основным средством межнационального  общения во все времена был русский язык; что сегодня, как и в недавние советские времена, именно в Донбассе накапливается основной промышленный потенциал Украины; что, наряду с Киевом и Днепропетровском, Донецк является крупнейшим финансовым центром  нашей «братской республики»;  что  во времена Советского Союза шахтеры получали заработную плату, составляющую три-пять окладов среднестатистического служащего в СССР; что сегодня эти люди лишены практически средств к пропитанию; что сейчас в Донбассе многие малые города пустеют: например, за один летний месяц, на протяжении которого я был в этом регионе,  мой родной город Макеевку покинуло десять тысяч человек; что стоимость трехкомнатной квартиры, скажем,  в шахтерском поселке Ханжонково   упала до двухсот долларов США;  что, например, в центре той же Макеевки нет ни одного отремонтированного здания: везде обрушенная штукатурка, балконы, висящие на  единственной арматуре, изуродованные фонтаны, заброшенные строительные площадки, проч.; что донецкие «новые украинцы» в шахтерских поселках, в окружении шахтерских «мазанок», построили роскошные особняки, а теперь вынуждены (но не могут) продавать их за бесценок, так как в этих особняках, как и во всей округе, нет воды, регулярно отключают электричество, телефон, проч.; что многие тысячи донецких жителей не в состоянии оплачивать свои квартиры; что зарплату в Донбассе задерживают на два-три года; что в малых шахтерских городах ежедневно происходят несколько самоубийств, причем, лишают себя жизни не только доведенные до отчаяния пенсионеры, но и голодные шахтеры, и шахтерские жены вместе с детьми; что в Донбассе – вакханалия воровства: там воруют все и воруют все – практически в каждой квартире стоят «переноски», для «экономии» электричества, в Макеевке в центре города разворовали и сдали на металлолом все ограждения детских площадок, большинство печатных изданий воруют информацию из Интернета,  перепечатываются книги российских изданий, донецкое телевидение ворует московские телепрограммы, и т.п., и т.д.;  что в Донецком крае люто ненавидят Леонида Кучму, который, по мнению большинства людей, подло обманул своих избирателей,  и, в тоже время, все говорят о том, что Кучма победит на выборах, ибо результаты голосования будут подтасованы; что в Макеевке, Донецке, Шахтерске, Горловке, Мариуполе – везде и на каждом углу можно найти надпись «Рух! Вон из Донбасса!», и  что даже националистические газеты в Донбассе вынуждены выходить на русском языке – иначе их никто не будет читать. Обо всем этом и о многом другом в настоящей статье писать я не буду.  Мы поговорим о другом. Мы поговорим об истории. И конкретно: об историческом праве Украины на территорию современного Донбасса. И, быть может, когда этот вопрос для нас несколько проясниться, мы вместе сможем иначе посмотреть на проблематику Донбасса: не отчужденно и, как бы, со стороны  (мало ли, что там происходит у соседа!), а как на свою боль, боль части собственного народа насильственно отторженного от своей  исторической родины, народа, преданного и проданного прожженными и продажными политиканами, народа умного, сильного, инициативного, способного ко  многим хорошим деяниям и на территории нынешней Украины, и на территории – приведи Бог! – завтрашней России. Быть может, это «вновь открывшееся знание» подвигнет к каким-либо реальным действиям и российских политиков…

Впрочем, о чем это я? Мечты – в сторону. Поговорим об истории.

Кто только не жил на земле, которая называется теперь Донбассом! Киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, готы, болгары, авары, хазары, печенеги, торки.  Дикое поле – пустынная страна! Помните у Гоголя, как Тарас Бульба скакал с сыновьями по степи на Запорожскую Сечь?  Ковыль, типчак, да «Чуматский Шлях» (Млечный Путь) – вот каким был Донбасс и тысячу, и две, и три тысячи лет назад. Л.Н. Гумилев писал об этой земле, что «здесь разлилась степная вольница». И это было, действительно, так. Высоко в небе парит зоркий беркут, дрожит, стоя «столбиком», спрятавшийся в густой траве испуганный суслик, да громоздкая каменная баба (ныне такими «бабами» «забит» двор Донецкого госуниверситета) угрюмо «зыркает» раскосыми глазами на рыжем кургане, как будто грозит кому-то затерявшемуся в веках. Так проходили столетия. Редко-редко проскачет по степям отряд степняков-разбойников. Раз в двести лет помнет копытами лошадей донецкую траву очередная стотысячная орда, отправляющаяся на грабеж в Западную Европу.  Бывает, что тишину огласит и рев верблюдов потерявшегося в бескрайних просторах каравана восточных купцов. Но и только.  Были, правда, по мнению некоторых исследователей, в те времена на Донецкой земле и славянские поселения. Но о людях, в них живших известно совсем не много. Гумилев называл их  «бродниками» (от слова «бродить»). Трудно сказать, кто они были по национальности. Да, и  была ли у них национальность? - тогда этого понятия не было вообще; национальный вопрос мало занимал охотников и скотоводов: была бы пища насущная, а там – какая разница каким Богам молиться? Разговаривали они и на славянских, и на тюркских языках, молились разным богам, а верили, главным образом, своей сабле, да верному другу – боевому коню. Эти люди не были киевлянами (полянами). Они не были и вятичами или кривичами (племена, которые жили тогда на территории современной России). Это были «бродники». Бродяги. Романтики больших дорог.

В «Слове о полку Игореве» земля между Донцом и Доном была названа половецкой. Быть может, все так и было: «Игорю-князю бог путь указывает из земли половецкой на землю русскую, к отчему престолу… - пишет забытый автор - Игорь мыслью поля мерит от великого Дона до малого Донца». Отправляясь на половцев, Игорь намеревался дойти до моря Азовского, «где не ходили и деды наши (подчеркнуто мной –Р.М.)». Ни русских, ни украинцев в донецких степях, по «Слову о полку Игореве», тогда не бывало. Зато в этом крае стояли древнейшие половецкие города – Шарукань, Сугров, Балин, куда в далекие 1111 и 1116 годы свершали «смелые и дальние походы» русские дружины, ведомые (в частности) воинственным князем Владимиром Мономахом. Издревле, еще со времен Александра Македонского в Приазовье строились греческие колонии. В XIII-XY веках на северном берегу Азовского моря выросли фактории итальянцев: Palasta, Porto Pisan, Lobuosom, Ipoli. Славянских городищ там обнаружено не было.

Монголо-татарское нашествие перемешало все население Донецкого края. И до того не очень-то обжитая страна пришла в окончательное запустение. Дешт-и-Кипчак (Половецкая степь) – назвали этот край ученые арабы, следующие в обозе монгольских орд. Vasta solitudo (обширная пустыня) – охарактеризовал его в XIII веке Рубрук - посол французского короля к монгольскому хану. В начале XYI века имперский посол в Москве Сигизмунд Герберштейн  так писал о донецкой земле: «Между Казанью и Астраханью на обширных просторах вдоль Волги и  до самого Борисфена тянуться пустынные земли, в которых живут татары, не имеющие никаких постоянных поселений…». Через сто лет после Герберштейна в этих краях побывал запорожский полковник Алексей Шафран.  Шафран бежал с турецкой галеры в Азовском море и прибыл на Дон в 1626 году.  Вот его рассказ:  «А з Дону де он поехал был с товарыщи в Киев для того, что в Киеве не бывал давно… А ехать де было им степью на Тор да на урочище на Самар… И, покиня Тоузлов вправе, пошли степью влево и пришли на Калмиус. И как пришли на Калмиус, и тут поле погорело, шляхов (дорог – Р.М.)  не знать. И они шли тем горелым полем день да ночь…». И блуждал Шафран по степи аж двенадцать дней, «…ради тому, чтоб уж людей доехать крестьянские веры». Но ни русских, ни украинцев запорожский полковник в Диком Поле не нашел. А вот татар – видел, и «…поворотили в лес, чтоб татарам в руки не попасть, и стояли тут до вечера, чтоб их татаровя  не подсмотрели».   В  конце концов,  Шафран наткнулся на русскую стражу, что несла свою службу в Валуйках. Это были единственные славяне, которые пребывали в то время  в преддверии донецких степей. О других «крестьянах» - единоверцах, постоянно живущих в этих, забытых Богом и людьми, диких, голодных, пустынных местах  тогда ни Шафран, ни валуйские стражники отнюдь ничего не слыхали.

Правда, хорошо известно, что, скажем, в 1653 году у Торских озер (район нынешнего Славянска; сейчас там прекрасный курорт; иностранцы называют эти места «украинской Швейцарией») курили сизые дымы  заимки предприимчивых русичей.  И когда однажды на этих землях появилась группа приблудных черкас (так тогда называли русские украинцев), это обстоятельство вызвало немалый переполох в Разрядном приказе, что на Москве. Вот как писал об этом происшествии атаман Сидор Забабурин  в своем донесении в Москву: «И на Тору де, государь, на соляных озерах, сказывали им… пришли де на Тор зарубежных черкас с 400 человек без жон и без детей, не на житье, для солянова варенья. А изб де у них и крепостей для солянова варенья никаких нет, стоят обозом, а атаман де у них черкашен Иван Лысой, города Полтавы, а навари де, государь, оне соли, пойдут себе». Наварят соли – и пойдут себе! Так «жили» на донецких  землях и русские, и украинцы, и татары, и азовские турки. Здесь все были на равных, все были «зайдами» (случайными, пришлыми людьми). Никто не имел весомого преимущества в первоначальном освоении Донецкого края.

В XVI веке ситуация несколько изменилась. Уже в самом начале столетия, после смерти союзника Москвы Менгли-Гирея, когда стало ясно, что мирные до сего времени крымско-московские отношения надолго сохранить не удастся,  на Донце и в Диком поле появляется русская стража. С этой поры значительная часть Донецкой области начинает входить в сферу влияния Московского государства. В 1523  году Ивану Морозову, русскому послу в Турции, отправляется посольский наказ. Он гласит: «Наших  людей украинные наши наместники посылают отведывать людей в поле, нечто которые люди недруга нашего похотят прийти на наши украиные места и лихо похотят учинить».  В 1545 году крымский хан просит Великого Князя Литовского унять на Самаре казаков, «же бы шкоды людям нашим не чинили». В 1593 году товарищество самарских казаков в количестве 25 человек, идя на зимовку на Миус, столкнулось с войском крымского паши Ахмета. Была ли сеча, схоронились (спрятались) ли казаки, бежали ли от татарской напасти  - доподлинно не известно. Здесь важно другое: в XVI веке русские отряды регулярно посещали донецкие земли. И тому - несть числа примеров. Так, упоминавшийся выше Сигизмунд Герберштейн,  беседовал в Москве с людьми, «которых царь держит… на карауле» у Танаиса (древнее название Дона – Р.М.). Герберштейн искал жертвенник Александра Македонского, поставленный по легенде в междуречье Дона и Донца. Служивые, с которыми он общался (наверняка, донецкие стражники), рассказали ему, что видели какие-то каменные изваяния недалеко от «караульных мест». (Быть может, какие-то из упомянутых у Герберштейна скульптур хранятся теперь в дворике Донецкого университета?) Один из пунктов, где, по словам служивых, они видали «каменных баб» в источнике указан довольно конкретно. Это поселение Velikiprewos у Святых гор. Святые горы – это меловые горы на севере Донецкой области. Теперь они называются горами Артема. Там же, у меловых гор, есть и Большой перевоз: «А ниже Святых гор, с Крымской стороны, пала в Донец река Тор…, а ниже Малого перевозу, на Донце, Большой перевоз, ниже усть реки Тору». Это значит, что в 20-х годах XVI на донецкой земле находилась русская сторожа, и об этом факте знали как в Москве, так и в Западной Европе. Действия сторож и станиц (дозорных отрядов по охране внешних границ) издревле определялись четкими атаманскими наказами, аналогичными современным воинским уставам. Русской страже (а ратники были, главным образом, из Путивля и Рыльска) предписывалось двигаться от Святых гор на Донце вверх Тором до верховьев Самары. Вторая станица следовала от Донца вверх по Бахмуту до верховьев Тора и  Миуса. Таким образом, значительная часть территории современного Донбасса в XVI веке контролировалась русскими служивыми людьми.

Закономерным следствием углубления интереса Москвы к Дикому полю стало основание в устье реки Осколе первого русского города, упоминавшегося в исторических источниках. В 1600 году, по приказу Бориса Годунова, воеводы Б. Бельский и С. Алферов основали город Борисоглебск, что стоял в десяти километрах от современных административных границ Донецкой области. Годунов стремился убрать из Москвы опасного соперника Богдана Бельского. Потому и придумал ему задание на украинах земли русской. Вскоре, правда, Борисоглебск пришел в запустение: в Русском царстве поднялась Великая Смута, и царям стало не до южных рубежей  своего государства. Но как только Большая Замятня чуть-чуть  улеглась, русское освоение Половецкой степи было форсировано. В 1624 году впервые в документах упоминается Святогорский монастырь – важный форпост русского влияния на границах Дикого поля. Хорошо известна грамота валуйчанина П.Котельникова  (1625 год), где пишется  о том, как жители Белгорода, Ельца, Курска и Воронежа на Торских озерах «варят соль, а от татар делают крепость…» В 1663 году на правой стороне Северского Донца белгородский воевода (имени не сохранилось) основывает Маяцкий  городок (ныне - село Маяки Славянского района Донецкой области). Еще через десять лет началось строительство города у самих Торских озер (теперь это – город Славянск, районный центр Донецкой области). И таких примеров можно привести во множестве. Даже современные националистически ориентированные украинские историки не в состоянии отрицать роль русского государства, роль русского народа в интенсивном освоении Донецкого края. Правда,  националисты придают указанному процессу весьма своеобразную интерпретацию: «У запорожцев, которые издавна жили на колонизированной пришлыми людьми («зайдами») территории, отбирали земли, -  пишет один из апологетов «национальной идеи» в донецкой прессе - из казацких зимовников выселяли владельцев, а на их места… поселили русских государственных однодворцев».  Ну, что ж… Легко поверить, что русские люди, мирно освоившие громадные пространства   Сибири и Дальнего Востока, именно в Донбассе проявили наиболее типические черты своего национального характера: неуживчивость, жестокосердие, алчность, злобность! Впрочем, Бог с ними, с незадачливыми интерпретаторами! Важно главное: все историки – и националисты, и интернационалисты - сходятся во мнении, что русский народ сыграл ощутимую роль в освоении Донецкого края.

На чем же основываются претензии националистов на единоличное владение землями Донбасса?

Самым главным доводом сторонников признания украинского приоритета в освоении Vasta solitudo  (Обширной пустыни) является одна цитата из универсала Богдана Хмельницкого от 15 января 1655 года. Суть дела в следующем. 20 августа 1576 года польский король Стефан Баторий выдал запорожским казакам грамоту, в которой провозглашалось их право владеть Дикой степью до самого Дона. В грамоте говорилось: «Его королевское величество, видя казаков запорожских до его королевского владения очевидную склонность… от Самарских же земель через степь до самой реки Дона, где еще на Прецлава Ланцкорунского казаки запорожские свои зимники имели; чтобы все это нерушимо навеки у казаков находилось, его королевское величество грамотой своей утвердил и укрепил». 15 августа 1655 года кошевой Сечи Демьян Барабаш обратился к Богдану Хмельницкому с просьбой подтвердить грамоту Стефана Батория,  что Хмельницкий и сделал.

Вообще говоря, ситуация с этой грамотой вышла довольно забавная. Судите сами. Польский король, Стефан Баторий,  который еще за несколько месяцев до вручения запорожцам грамоты был всего только малосильным трансильванским князем, дарит сечевикам земли, никогда ранее польской короне не  принадлежавшие. Почему? С какой стати? По какому праву? Ну, понятно, что Баторий, в первые месяцы своего правления в Польше, был, очевидно, заинтересован в поддержке славного, но мало управляемого Войска Запорожского. (С которым, кстати, в последствии он, как говориться, не раз будет «разбираться»). Но причем здесь земли в бассейне Донца или Дона?  Кто и когда с «даром» этим соглашался? Богдан Хмельницкий? А ему, кто дал на это право? Универсал Хмельницкого датирован 1655 годом. То есть, он был написан уже после Переяславского соглашения 1654 года. К этому моменту вся Украина (или, если судить по современным ее границам, - ее значительная часть) признала над собой протекторат России. Москва к тому времени рассматривала Украину как часть своей территории. Ей было безразлично, где на пустынных землях Хмельницкий прочертит линию административной границы между вольницей донской и запорожской вольницей. (И ту, и другую наследникам Тишайшего царя еще предстояло усмирять). Но почему об этом  Универсале не были поставлены в известность русские казаки или, скажем, азовские татары, издревле кочующие в междуречье Дона и Донца? Им то наверняка было, что сказать по этому поводу!

Кстати, об универсале.  По признанию Д.И. Яворницкого, известного авторитета в области изучения  истории запорожского казачества, ни оригинала королевской грамоты, ни оригинала гетманского указа в киевских архивах не сохранилось. Оба эти документа дошли до нас в копиях, которые представляются тому же Яворницкому весьма сомнительными. В 1753 универсал Хмельницкого фигурировал в апелляциях в Санкт-Петербург по поводу территориальных споров запорожцев с соседями. Гетман К. Разумовский, рассматривавший жалобу сечевиков по приказу Екатерины II, ответил казакам в том смысле, что упомянутый «свиток» не служить основанием для разрешения пограничных споров, ввиду сомнительности его происхождения. Начиная с 15 апреля 1746  года основным документом, по которому определялась граница Новой Сечи являлся Указ Елизаветы Петровны о размежевании земель казаков донских и запорожских. В соответствии с этой бумагой, демаркационная линия между территориями Сечи и Великого Дона пролегла по реке Кальмиус: к западу от Кальмиуса лесами, степями, землями и водами должны были владеть запорожцы, к востоку – донцы. Эта граница, как рубеж между Областью Войска  Донского и Екатеринославской губернией, сохранилась до самой революции. (К слову, для непосвященных: Донецк – самый крупный город в Донбассе стоит и на левом, и на правом берегу реки Кальмиус; таким образом, левая часть Донецка находится на территории бывшей Области Войска Донского, а правая – на «исконно украинской» территории).

Далее. Переяславская Рада 1654 года стала переломной вехой в истории Украины. С этих пор русские люди  все чаще и чаще  встречались на ее просторах. В XVIII- п.п.XIX веков это были, как правило, солдаты городских и местечковых  гарнизонов, русские дворяне, которым достались имения на украинском Юге (помните Чичикова?), царские чиновники, справлявшие на Украине государеву службу, а также (в особенности в Донбассе и на Левобережье) русские ремесленники и купцы. В конце XVIII-начале XIX веков, когда на Юге Империи открылись для освоения новые (Таврические, Крымские) земли, постоянный, хотя и небольшой поток русских переселенцев на Украину, и, прежде всего, староверов, сектантов и других религиозных «диссидентов» потянулся в  эти края. В 1832 году около 50% купцов и 45% заводчиков и фабрикантов  на Украине были русскими. К концу XIX века сравнительно «тонкий поток» переселенцев из России превратился в «бурный водопад». Между 1870 и 1900 гг., особенно в 90-е годы, два региона на юго-востоке современной Украины – Донбасский и Криворожский, –  благодаря неожиданному стечению обстоятельств, стали самыми быстрорастущими промышленными областями Российской империи, а может быть и мира. В Донбассе стали разрабатывать уголь, в Кривом Рогу – руду. Между 1870 и 1900 годами добыча угля в Донбассе выросла более чем на 1000%.  В своем экономическом развитии Донбасс изначально был ориентирован  на Россию. Этот регион в это время давал почти 70% всего угля  Российской империи. В тоже время, в 1913 году на Украину приходилось 70% всей добычи сырья в Российской империи и только 15% ее промышленных мощностей были задействованы на выпуск готовой продукции. С ростом количества шахт в Донбассе естественно росло и число рабочих: в 1885 году их было здесь 32 тысячи, в 1900 – 82 тысячи, а в 1913 – 168 тысяч. С развитием промышленного производства происходила бурная урбанизация донецкого края. Показательны названия шахтерских городов того периода: Юзовка (от имени английского предпринимателя Джона Хьюза, ныне – Донецк), Ханжонково (от имени А.А. Ханжонкова – известного русского деятеля кино), Мариуполь (название, имеющее греческие корни), проч. В городах, как правило, поселялись русские или, как принято сейчас говорить, русскоязычные люди. Украинцы в Донбассе, впрочем, как и повсюду на Украине, продолжали жить в селах. Украинец, приходящий на донецкую шахту, поневоле воспринимал русскую культуру и довольно скоро начинал говорить на русском языке. На рубеже веков украинцы составляли менее трети городского населения. Среди наиболее квалифицированных рабочих того времени – шахтеров и металлургов – украинцы составляли соответственно 25 и 30%, а стойкое большинство среди представителей этих профессий удерживали русские. В тоже время, среди адвокатов той эпохи украинцев было 16%, среди учителей – 25% и лишь 10% представителей творческой интеллигенции были украинцами. Из 127 тысяч человек, занимающихся умственным трудом, украинцы составляли лишь треть. В начале века Украину делал Украиной российский, русский пролетариат и русская интеллигенция. И конкретно (территориально): российский Донбасс и русскоязычная Новороссия.  И кульминацией этого процесса стало создание в 1919 году Донецко - Криворожской республики (ДКР).

История создания Донецко - Криворожской республики долгие годы замалчивалась в отечественной историографии. И это понятно. В Советской Украине отнюдь не приветствовались воспоминания историков о примерах подлинного интернационализма, обретших форму политического волеизъявления народов, проживающих на значительной части бывшего УССР. (Мне даже известны примеры, когда украинские Ученые Советы «рубили» кандидатские диссертации, посвященные изучению деятельности «Пролетарской Республики»). Между тем, причины возникновения ДКР, как государственного образования нового типа, лежат отнюдь не на поверхности политической истории Украины. И дело здесь в следующем.

Когда на «заре» «промышленной эры», во второй половине XVIII века закладывались основы административного деления Российской империи, о Донбассе, как о целостном экономическом регионе не велось, да и не могло вестись, даже речи. Донбасса, в том смысле, который мы сегодня придаем этому слову, в те времена просто не было. На обширных просторах «Дикого Степу» то там, то здесь проглядывали разрозненные казацкие заимки (мой родной город потому и называется Макеевка, что его основал удалой казак Макей), желтели увядшей травой многочисленные балки (так в Донецке называют каменные – а в Донбассе они все каменные: Донецкий Кряж, все-таки - овраги),  да грустили по ночам, задумавшись об ушедшем, сизые курганы. И вот «вышел в степь донецкую парень молодой». Донбасс, как  живой хозяйственный организм, «возрастал», что называется, в тесных тенетах устаревших административных границ. И они, эти устаревшие границы, «резали» молодой, развивающийся  организм буквально «по живому». Достаточно сказать, что, например, части таких крупных населенных пунктов, как Юзовка (позже - Сталино, а теперь – Донецк), Мариуполь (бывший Жданов) входили и в Екатеринославскую губернию и Область Войска Донского одновременно, Славянск, Краматорск и Старобельск «принадлежали» Харьковской губернии, а криворожский железорудный бассейн – Херсонской.  Устаревшее административное деление реально мешало людям продуктивно заниматься хозяйственной деятельностью, а – проще говоря, – мешало жить (так же, как нынешние границы суверенной Украины мешают жить потомкам донбассовцев начала XX века, но впрочем, об этом поговорим в другом месте). Вот почему, когда 13  марта 1917 года, сразу, после отречения Николая II от престола, на донецкой земле был создан правительственный орган: Временный Донецкий комитет, который ставил перед собой задачу планирование и регулирование экономического развития Донбасса, как единого хозяйственного комплекса, это вызвало самую оживленную реакцию у населения. 5-17 марта 1917 года в уездном центре Екатеринославской губернии Бахмуте (ныне Артемовск) состоялась Первая конференция Советов Донбасса, которая собрала 138 делегатов от 38 Советов и избрала свое Информбюро – властный орган, уполномоченный принимать ответственные решения. Чуть позже, 27 апреля 1917 года в Харькове собрался Первый областной съезд Советов Донецкого и Криворожского бассейнов (170 делегатов), который учредил Областной комитет Донкривбасса и принял положение об организационной структуре органов власти в промышленных регионах.  В течение судьбоносного семнадцатого года прошло три  съезда Советов Донкривбасса, причем на одном из них: на третьем, и было провозглашено создание нового государства: Советской Украины, вошедшей в последствии в состав Союза Советских Социалистических Республик.  7 сентября 1917 года секретарь Донецкого обкома РСДРП(б) Федор Сергеев (Артем) информировал ЦК о создании на Украине «верховного органа, не признанного Временным правительством  и сосредотачивающего в себе всю власть на местах. Фактически это было декретированием республики Харьковской губернии».  Так было положено начало созданию ДРК.

Однако наряду с позитивными процессами, проходившими в восточных регионах Украины, революционные события развивались и на древних берегах Днепра. Уже 20 марта 1917 горстка киевских националистов (Е. Чикаленко, С. Ефремов, Д. Дорошенко, В. Виниченко, С. Петлюра) провозгласила себя Центральной Радой  (Советом) Украины.  Раду никто не избирал. Она не имела сколько-нибудь значимый авторитет в широких кругах украинского крестьянства (не говоря уже  о пролетариате). Помните, как определил в «Белой гвардии» события, происходившие тогда на Киевщине, один булгаковский персонаж: «дешевая оперетка». Не более чем «опереткой», на самом деле, и выглядела деятельность (чтобы не сказать: «активность») киевских националистов.

В июне 1917 года Центральная Рада вступила в переговоры с Временным Правительством  на предмет  разделения территории двух «независимых государств»: территории, находящейся под юрисдикцией ВП, и территории, где, по мнению националистов, должна была править ЦР. Переговоры проходили нелегко. Вот как писал о них один из участников (а впоследствии – глава правительства Центральной Рады) Владимир Винниченко: «Измеряя территорию будущей автономии Украины, они (члены Временного Правительства – Р.М.) коснулись Черного моря, Одессы, Донецкого района, Екатеринославщины, Херсонщины, Харьковщины. И тут, от одной мысли, от одного представления, что донецкий и херсонский уголь, что екатеринославское железо, что харьковская индустрия отнимется у них, они до того взволновались, что забыли свою профессорскую мантию, про свою науку, про высокое Учредительное собрание, начали размахивать руками, расхристались и проявили суть своего русского голодного, жадного национализма. О  нет, в таком размере они ни за что не могли признать автономии. Киевщину, Полтавщину, Подолию, ну пусть еще Волынь, ну ладно уж – Черниговщину они могли признать украинскими. Но Одесса с Черным морем, с портом, с путем к знаменитым Дарданеллам, к Европе? Но Харьковщина, Таврия, Ератеринославщина, Херсонщина? Да какие они украинские? Это же Новороссия, а не Малороссия, не Украина! Там и население по большей части не украинское, это, одним словом, русский край!» Оставим в стороне велеречивое суесловие Винниченко: Бог с ним! Все равно его претензии на русскоязычную Украину и в те времена были  (равно, как и до сих пор, остаются) не более чем никчемным фарсом, ни имеющим под собой никакой (ни экономической, ни политической, ни этнической – какой хотите!) почвы. Реальная власть на местах в эти поры уже давно принадлежала другим людям. Но только вот одно. «Взволнованность», которую проявили члены Временного Правительства, ведущие переговоры со  своими киевским «братьями по классу»: сахарозаводчиками, да виноделами! Побольше бы такой «взволнованности»  составителям нынешнего Большого  договора России с Украиной!  Но не пришлось… А в инвективе Винниченко существенно другое. Автор ее отнюдь не отрицает факта, что население Одессы, Харькова, Таврии,  Екатеринослава, Херсона  - есть люди, по преимуществу, русские. И в качестве таковых, они, эти люди, естественно тяготеют к России. Винниченко обвиняет Терещенко и КО в том, что оголтелые «москали» протягивают «загребущие руки» к природным богатствам Юга и Юго-востока Украины. А сам он  на этих землях, на что, извините, зарился?  Неужели  судьба конкретных русских людей занимает помыслы киевского националиста? Оставьте! Морские порты, уголь, железо, фабрики и заводы  – вот истинный предмет его интересов! Впрочем, как и нынешних… «Времена меняются, а мы…» Вместе с ними?

В итоге длительных переговоров между Центральной Радой и – конкретно – Терещенко, Керенским, Церетели, 16 июля того же года киевские националисты получили «Временную инструкцию Генеральному секретариату Временного правительства на Украине». Согласно этому документу три новороссийские  (Екатеринославская, Херсонская и Таврическая), а также Харьковская (Слобожанщина) и частично Черниговская (Северщина) губернии изымались из ведения Центральной Рады.  Под юрисдикцией ЦР оставались Киевская, Полтавская, Подольская, Волынская и Черниговская губернии.  И все.

Однако, события развивались. 7 ноября 1917 года на берегах Невы прогремел исторический (кто бы и как бы к нему не относился), хотя и холостой выстрел «Авроры». Временное Правительство кануло в Лету. И украинские националисты не замедлили быстренько воспользоваться этим обстоятельством. Ошалевшая от негаданно свалившейся на голову свободы, Центральная Рада приняла, так называемый,  III универсал. В нем, этом универсале, во-первых, провозглашалась независимость Украины (впрочем, не без оговорки: «не отделяясь от Российской республики и, сберегая единство») и, во-вторых, определялись ее границы, включая Киевскую, Волынскую, Подольскую, Полтавскую, Черниговскую, Екатеринославскую, Харьковскую, Херсонскую, Таврическую губернии. (С последней  губернией, кстати сказать, у националистов случилась «накладка»: в оригинале универсала четко обозначено: Украине принадлежит «Таврия, без Крыма» – и что теперь делать с этой оговоркой никто из историков-изоляционистов не знает!) Отчего  ЦР решила, что она вправе  распоряжаться территориями близлежащих русскоязычных губерний теперь уже не знает никто. Опросов общественного мнения в то время никто не проводил. Референдума не было. (Чувствуете аналогию с универсалом Хмельницкого?)  Но именно с этого момента  Донбасс почему-то стал считаться областью Украины!

И все же времена в ту эпоху были иные. И люди – не чета нынешним.  Шахтерский Донбасс не мог смириться с насилием, учиненным над ним Центральной Радой. И 17 ноября 1917 года в Харькове состоялся Пленум Исполкома Советов Донкривбаса, который почти единогласно осудил III универсал Центральной Рады. В этот день  Артем произнес свои известные слова о необходимости создания «независимой от киевских центров самоуправляющейся автономной Донецкой области и добиваться для нее всей власти Советов». 5-6 декабря на областной партийной конференции большевиков Артем сделал доклад.  В нем говорилось: «Донбасс должен представлять отдельную от Украины административно-хозяйственную и политическую единицу. И, так как здесь уже существует областная партийная организация, то нет никакой необходимости в объединении во всеукраинском масштабе…» Речи Артема рукоплескал весь Донбасс. Казалось, еще немного и историческая справедливость на донецкой земле восторжествует. Однако история распорядилась иначе.

Когда в Киеве собрался  I Съезд Советов, неожиданно для киевских большевиков (Скрыпник, Затонский, Бош) выяснилось, что на этом   съезде они -  в меньшинстве. (Вообще говоря, история с этим съездом достаточно темная и еще не до конца изученная. Почему здесь большевики оказались в меньшинстве, когда электорат русскоязычных регионов непременно должен был проголосовать за них? Неясно. Быть может, в то время  в  Киеве бюллетени подсчитывали отцы или деды нынешнего Президента Кучмы?) Как бы там ни было, но, испугавшись остракизма, «гвозди-люди» бежали в Харьков, под «крыло» своего товарища по партии Артема.  «Харьковчане» приняли «киевлян» «не скажу, чтобы совсем враждебно, – писала киевская большевичка Е.Бош, – но в их отношениях проглядывало не срываемое недружелюбие». Дискуссии, диспуты, споры продолжались неделями. Основным предметом спора являлся, как обычно, вопрос о том, кто будет править на Украине. Или, говоря языком протоколов и резолюций, «киевляне отстаивали необходимость строительства государства по национальному принципу, а харьковчане – по экономическому».  «Мирить» единомышленников примчался Серго Орджоникидзе. И, надо сказать, что, при помощи Ленина, это ему удалось. Донецкие большевики признали верховенство киевских. Однако, как революционные войска освободили Киев, вышвырнув оттуда ошметки Центральной Рады и как только Скрыпник  и кампания отправились в стольный град делить министерские портфели, в Харькове тут же собрался IV Съезд  Донкривбасса, который 9 февраля 1918 года провозгласил образование Донецкой республики, как независимого от Киева государства. «Националистические предрассудки погибли с Центральной Радой. – Говорил Артем на этом съезде. - …Сохранение Донкривбасса в рамках  Украины было бы несправедливо…» 13 февраля 1918 года Артем отправил Свердлову телеграмму с уведомлением о создании ДКР. Ответ пришел через четыре дня. Он гласил: «Отделение считаем вредным». В начале марта 1918 года ЦК РКП (б) приняло постановление, где подтверждалось, что «Донецкий бассейн рассматривается, как часть Украины», и предписывалось донецким партийным организациям принять участие во втором Всеукраинском Съезде Советов. 14 марта 1918 года  Ленин писал Орджоникидзе:  «Втолкуйте все это, т. Серго, крымско-донецким товарищам и добейтесь создания единого фронта обороны».  17-19 марта  1918 года Артем принял участие во Всеукраинском съезде Советов, который проходил в Екатеринославле. Съезд принял, так называемый, «Декрет военных действий», согласно которому объединялись силы всех южнорусских Советских республик (киевской  УНР,  Крымской, Одесской, Донской). Однако, вопреки смыслу декрета, вооруженные силы ДКР еще долго продолжали действовать против приглашенных Центральной Радой германских оккупантов вполне самостоятельно. Только 23 апреля 1918 года командующий  вооруженными силами Юга России В.А. Антонов-Овсеенко  сумел установить связь с мобильным штабом ДРК в Луганске, куда эвакуировалось правительство этой республики после оставления Харькова. Армия ДКР состояла из 13 тысяч человек. (Для сравнения: армия  М. Муравьева, освободившие Киев от войск военного министра Центральной Рады Симона Петлюры состояла из 12 тысяч человек, а «сечевики» и отряды «вольного казачества» самого Петлюры насчитывали в это время  что-то около 15 тысяч человек). Донецко-Криворожский подпольный обком  действовал на территории Донбасса вплоть до января 1919 года, то есть, непосредственно до освобождения этого края от немецких и украинских оккупантов.

Между тем, даже после победы большевиков на Украине споры о том, является ли Донбасс – частью Украины или это все-таки российский регион отнюдь не утихли. Донецкие коммунисты ревниво относились к попыткам киевских товарищей утвердить свою власть на шахтерской земле. Так, в начале июня 1918  года члены обкома КП (б) Межлаук и Шварц направили заявление в ЦК РКП (б), в котором категорически возражали против «сепаратных политических выступлений отдельных центров». Они выражали надежду на то, что ЦК  даст их обкому «определенные директивы для направления всей политической работы» в шахтерском крае. 20 февраля 1919 года должна была состояться областная партконференция Донкривбасса.  Но 17 февраля в Донбасс неожиданно поступило постановление Совета обороны, которое гласило: « Просить тов. Сталина через ЦК провести уничтожение» ДКР. Еще через год, в феврале 1920 года в городе Юзовка (ныне Донецк)  прошел съезд волостных ревкомов Юзовского района, который заявил: «Съезд настаивает на быстром экономическом и политическом слиянии Донецкой губернии с Советской Россией в едином ВЦИК Советов». На печатях, сохранившихся  на документах того времени, отчетливо видно, что Юзовка являлась частью РСФСР, а не УССР. Именно так – как часть РСФСР – оценивали юрисдикцию Донбасса в самой Юзовке. Иначе видели ситуацию в Москве.  Первопрестольной в те времена Донбасс, в качестве одного из российских регионов, был не нужен. И поэтому там быстро «забыли» об обещанном в свое время референдуме по самоопределению народов Донбасса. Москва была неколебима: для того, чтобы влиять на политическую ситуацию на Украине,  русский Донбасс обязан был подчиниться киевскому руководству, стать частью страны, отличной от него по культурному, экономическому, политическому, этническому потенциалу. Мнение рядовых  людей в этот момент никого в Москве не интересовало. Так Донбасс стал одним  из регионов Украинской Советской социалистической республики. Так возник миф об исконном праве Украины на донецкие земли. Еще один миф советской эпохи.

Однако на этом история не закончилась.  Муза истории, Клио, как известно,  – жестокая дама. И она умеет мстить политическим деятелям, не проявляющим к ней должного уважения. Подобная участь постигла и большевиков-коммунистов, пренебрегших историческими реалиями своего времени. В конечном счете, обманывавшие весь мир, и, прежде всего, самих себя,  кремлевские мифотворцы, как это часто бывает,  сами же себя и «переиграли».   А именно. Одним из итогов Второй  Мировой войны стало присоединение к Украине земель, которые, в сущности, украинскими никогда и не были. Начиная Даниила Галицкого (1221-1264 гг.), так   называемые, «западенские» регионы Украины всегда ориентировались в своем развитии, в большей степени, на Европу, нежели Россию. В разные времена эти области принадлежали Польше, Австро-Венгрии, Чехии. Здесь люди говорили и говорят на языке, который также отличается от украинского, как украинский от русского. Различия между двумя частями современного украинского сообщества определенно выходят за рамки политических систем и основываются на значительных исторических, культурных, религиозным, социально-экономических, психологических и даже – в некоторой степени – антропологических особенностях. И этим фактором нельзя не считаться. Социальный дисбаланс, который московские большевики пытались установить на Украине в период революции путем присоединения русских регионов к украинским, после оккупации советскими войсками Львовской, Тернопольской, Ивано-Франковской областей, оказался нарушенным. Корабль украинской государственности обрел остойчивость. Украина вышла из зоны влияния российской политической элиты.

Первое. Я не являюсь сторонником дальнейшего раздробления того жизненного пространства, которое некогда называлось СССР.

В синергетике (научной дисциплине, изучающей общие закономерности процессов  самоорганизации в системах, имеющих различную природу) есть такой термин: «энтропия». Энтропия – это процесс упрощения сложных систем, происходящий в природе под воздействием времени. Простейший пример энтропии – разложение человеческого организма после физической смерти конкретной личности. Энтропия присуща всем «ставшим» физическим системам. Энтропия, как думается, присуща и социальным организмам. Процесс, обратный энтропии, процесс самоорганизации сложных систем называется негэнтропией.

Так вот. Разложение социального организма, который некогда назывался российским, советским (тут дело не в терминах) обществом достиг, на мой взгляд, критической отметки. И за примерами далеко ходить не надо. От России «отпадают» целые регионы, на Кавказе скоро, наверное, не останется ни одного аула, не провозгласившего себя «суверенной республикой», в городах люди практически перестали общаться друг с другом, каждый живет в конкретном производственном клане, который находиться в состоянии перманентной войны внутри себя и со всем миром. Этим летом я ездил в командировку на Украину и провел там небольшой социологический опрос. Данное исследование касалось изучения общественного мнения по проблеме возможности союза Украины, Белоруссии и России  в ближайшем будущем. Но суть дела не в этом. Я работал со школьниками в период летних каникул. По моей просьбе, директора школ просто «отлавливали» гуляющих в коридорах и занимающихся на спортивных площадках старшеклассников и просили их написать небольшое сочинение на заданную тему. Так что выборка  получилась, как говориться, абсолютно случайная. И вот, что выяснилось: из каждых десяти опрошенных мною школьников, семь – живут в неполных семьях. Причем, семьи оставляют не только «загулявшие» отцы (что, в общем-то, достаточно просто себе представить), но – сплошь и рядом – молодые матери. Люди не желают регистрировать брачные отношения. Они не хотят рожать детей. Они просто боятся брать на себя ответственность за жизнь, пусть даже, самого близкого, родного, любимого человека. Люди надеются выжить в «автономном режиме». Им кажется, что так им будет легче преодолевать трудности  нашего времени.

Что это – гримасы  эпохи «первоначального накопления капитала»? На мой взгляд, это – предельный случай социальной энтропии. И этому процессу нужно противостоять.

Второе. Нельзя игнорировать историческую реальность. Нельзя лгать ни окружающим, ни – тем более –себе. Это чревато непредсказуемыми последствиями. Причем, беда в данном случае, грозит не только лгущим в конкретной исторической ситуации (впрочем, их, как свидетельствует исторический опыт, беда также не минует), но и – что самое страшное – многим и многим грядущим поколениям.

Историческая реальность заключается в том, что Донбасс, Новороссия, Крым всегда были и всегда будут русскоязычными регионами. Здесь всегда жили, и всегда будут жить представители многих народов бывшего СССР.  Донбасс, Новороссия, Крым – интернациональная зона. И как бы ни хотели этого современные киевские (да, что там лукавить: не столько киевские, сколько ужгородские, да львовские, да их заокеанские спонсоры) националисты, ни запрещение двуязычия на Донецкой земле, ни форсированное финансирование националистически ориентированных «гуманитарных» проектов, ни удушение шахтерских поселков «железной рукою голода», ни развал систем социального обеспечения в этих регионах,, не смогут изменить существующее положение дел. Донбасс, Новороссия, Крым всегда были и останутся на ближайшую историческую перспективу краем, где на «святки» «хохол» угощает «горилкой» «кацапа», а поляк лунным вечером обнимает в городском саду нежную Есфирь. И с этим ничего не поделать!

Третье. Как быть жителям русскоязычных регионов в этой не простой ситуации, в которую их загнали неразумные и нерадивые «слуги народа»? Законность, законность и еще раз законность – вот, что, по моему мнению, должно составлять главное содержание политического противостояния на донецкой земле. Ни в коем случае нельзя поддаваться на провокации. Ни в коем случае нельзя выходить за рамки конституционного поля. Украинское законодательство (честно говоря, - «тришкин кафтан», скроенный по западным меркам) оставляет достаточное поле для реального противостояния идеологической экспансии  и с Запада «дальнего», и с «ближнего» Запада. Нужно помнить главное: «идейных» националистов на Украине, на самом то деле, сравнительно не много. Националисты проживают в бедных, экономически не развитых, дотационных областях. Финансовый, интеллектуальный, промышленный потенциал Украины, по-прежнему, находиться на Востоке и Юго-востоке республики. Здесь также самая высокая плотность населения. Здесь – больше всего избирателей. Для того, чтобы смести с политической сцены неугодную народу политическую элиту, сегодня не нужно формировать рабочие дружины (разве только, в том случае, если эти отряды обеспечат порядок на улицах в шахтерских поселках). Для изменения политической ситуации  в русскоязычном крае достаточно просто выйти на выборы. Вместе. Дружно. Выйти и сказать свое весомое слово. И добиваться, чтобы слово это политиками было услышано. Сегодня на Украине проходят Президентские выборы. Сегодня у народов Украины есть шанс изменить свою судьбу. Его нужно использовать. И здесь важно не ошибиться. Ну, а если украинские (извините: не украинские – конечно, киевские)  политики в очередной раз не захотят прислушаться к голосу народа – что ж,  Бог им судья!  Люди, я думаю, им этого не забудут. И найдут возможности для реализации своего права на достойную жизнь. А вот, какая будущность в этом случае предстоит «глуховатым» политикам – я предсказать не берусь. Я не берусь предсказать,  какая именно  (политическая и человеческая) судьба их ожидает, но в том, что в ближайшей перспективе они столкнуться с большими сложностями  на своем жизненном пути (неужели они думают, что на «дальнем» Западе их кто-то ожидает с распростертыми объятьями!) - я, лично, не сомневаюсь ни на минуту! И гарантия  тому, серьезные социальные и политические процессы протекающие ныне на Востоке и Юго-востоке Украины.

Четвертое и самое главное. Сегодня Донбасс, Новороссию, Крым не нужно отрывать от Украины.  Не нужно ничего ни от кого отрывать. Прошла пора «делить», пришли сроки «умножать». Энтротпийный процесс нужно сменить негэнтропийным. В настоящее время для этого есть все условия. В конечном счете, украинский и русский народы – народы братские. У нас общие предки. Близкие культуры. Мы живем в едином геополитическом пространстве, протянувшемся от Уральских гор на Востоке, Кавказского хребта на Юге, Ледовитого океана на Севере и ограниченной от Запада отрицательной изотермой второй половины октября. И украинцам, и русским в «эпоху неразвитого капитализма» приходиться ох, как не просто! Плохо живут все народы бывшего СССР. Так, плохо, что дальше некуда. Дальше – погибель, десоциализация общественных институтов, физическая смерть. Так может, хватит нам «рвать  части» старую коммунальную квартиру?  Быть может,  построим все вместе рядом красивый и светлый новый общий дом? Потом мы придумает ему название. Назначим ответственных по этажам, заведем консьержку. Мы еще успеем распределить в нашем доме отдельные комнаты. Мы поставим в подъезде металлическую дверь и проведем домофон. Мы заработаем деньги. Мы призовем к порядку зарвавшихся соседей (им еще «аукнутся» варварские бомбардировки славянской Югославии!). Мы посадим на приподъездных газонах роскошные цветы. Мы станем ходить друг к другу в гости, вместе отмечать общие праздники. Мы будем любить друг друга. И жизнь потихоньку наладиться. Давайте попробуем! Нам нечего терять!

(При подготовке статьи использовались материалы Д.В.Корнилова и В.Пирко)

http://ua.mrezha.ru/manekinMYTH.htm

«Свидоми угрофинцы» и историческая правда

А.Баташев

Сейчас когда историческая наука в Украине находится в достаточно тяжёлом положении, когда на нее одновременно давят с одной стороны недостаток финансовых возможностей для проведения серьезных исследований, а с другой стороны необходимость учитывать достаточно жесткую политическую конюктуру которая пытается направить всю историю в удобное для себя русло, на историческую сцену выходят всевозможнейшие антинаучные теории. Одной из таких теорий является так называемое финно-угорское происхождение современных русских. В кратце данная теория заявляет что в период существования древнерусского государства небольшая группка древнеукраинцев проникла на территорию Северо-восточной Руси (современный центр европейской части Российской Федерации). И не-то русифицировала не-то украинизировала местных финно-угров (племена: мещера, чудь, весь и др.) которые потом обнаглели, присвоили себе название русские, а те которые до этого назывались русскими стали называть себя украинцами назло тем русским которые до этого себя русскими не называли. Такой вот концентрированный бред. Вообще-то среди украинских националистов ходит много версий о происхождении русских, мне приходилось слышать и о происхождении русских от евреев и от татар, и от монгол, и от каких-то византийцев, а один молодой канадец украинского происхождения (кстати ни разу не бывший в Украине, а тем более в России) в Интернете абсолютно серьезно доказывал что русские произошли от каких-то среднеазиатских племен, и что русские до сих пор носят тюбетейки и разводят верблюдов. Но данные версии настолько очевидно глупы что и их мало кто поддерживает, а те кто их озвучивает как правило явно нуждаются в психиатрической помощи и опеке родных и близких. А вот у финно-угорской теории количество сторонников в среде украинских националистов достаточно велико, они даже пытаются подвести некую «научную базу» под неё. В научных кругах данных «теоретиков» в шутку называют «свидоми угрофинцы». Однако давайте критически рассмотрим основные аргументы «угрофинцив». .

1)« Угрофинцы» делают главный упор на географический фактор, мол смотрите в девятом- десятом веке на территории современной центральной и северной части европейской России обитали финно-угорские племена, а сейчас их там нет, а живут сейчас там русские. Вывод: русские и есть эти самые финно-угорские племена. Довод для плохо знающих географию и историю. Во-первых: «свидомые угрофинцы» забывают тот простой факт что в 9-14 веках проходила массированная славянская колонизация данных земель. Поскольку славян было значительно больше и они были более организованны и сплочены то финно-угоры были вынуждены отступить дальше на восток и север. Небольшие группки финно-угров влились в русский этнос, составив ряд небольших субэтносов ( тахтарцы, мещеряки, и др.). Это наподобие того как остатки небольшого фракийского племени влившиеся в украинский этнос создали субэтнос гуцулов, а вливание небольшого кельтского племени привело к созданию субэтноса бойков и т.д. Но это не повод причислять украинцев к фракийцам или кельтам, так же как и русских к финно-уграм. Во-вторых: никуда финно-угры не исчезли, многие финно-угорские этносы преспокойно живут в России на своих этнических территориях и не собираются «превращаться» в русских. Вот список этих народов: вепсы, водь, ижорцы, карелы, коми, коми-пермяки, манси, марийцы, мордва, ханты, удмурты, саамы. К этому нужно добавить, то что Россия граничит с двумя угро-финскими государствами: Эстонией и Финляндией. Кроме того, финно-угорским государством является Венгрия, а в Латвии проживает угро-финский народ ливов. Так что не похоже на то, что финно-угры «превратились» в русских. .

2)«Свидоми угрофинцы» также делают также удар на необыкновенной «схожести» бытовой культуры у финно-угров и русских. Мол русские позаимствовали у финно-угров: лапти, матрешку, срубные дома, баню, косоворотку, кокошник, пельмени. Давайте снова разберемся: да, русские как и многие финно-угры носили лапти, но лапти это не паранджа у мусульманок или железный браслет у сикхов, которые носят всегда и везде. Лапти это обувь беднейшего сельского населения лесной части Европы. Под разными именами их носили в Прибалтике, Северной Германии, и в Украине (см. рис. 1) конечно только там где преобладал лес и соответственно в лесной части России. Украинский лынчак и русский лапоть-это одно и тоже. Так что финно-угры тут не причем. Матрешка-это действительно не русская придумка, это скажем так творчески обработанная мастером-игрушечником, токарем Василием Петровичем Звездочкиным в 1898 году статуэтка с японского острова Хонсю. и очень быстро прижились, став самым любимым сувениром для иностранцев приехавших в Россию. Опять же причем здесь финно-угры? Срубным дома были еще у древних славян, и в лесных местностях Украины они тоже часто встречаются (см. рис. 2). По поводу бани хочу привести лишь один отрывок из «Повести временных лет»: «Когда же древляне пришли, Ольга приказала приготовить баню, говоря им так: «Вымывшись, придите ко мне». И разожгли баню, и вошли в нее древляне и стали мыться; и заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от двери, и сгорели все.» Как видим, бани существовали еще в Древней Руси и опять же финно-угры здесь не причем. По поводу кокошников вопрос тоже спорный. Кокошники в большинстве своем традиционно носят представительницы северных русских (окающих), которые численно значительно уступают южным русским (акающим). Так что называть кокошник достоянием всего русского народа в любом случае неправильно. Кроме того, после долгих поисков мне удалось найти лишь только два финно-угорских народа представительницы которых имели головной убор отдаленно напоминавший кокошник, это эстонцы и их головной убор «поттмютс» и удмурты с их «айшоном».Если учесть какое гигантское влияние на удмуртов имели русские, то «айшон» по всей вероятности представляет из себя заимствованный у русских кокошник. Так что приписывать кокошник финно-уграм было бы большой натяжкой. Так же впрочем как и косоворотку. У этого элемента мужской одежды название славянское, ряд финно-угорских народов косоворотку не носит, к примеру марийцы (у них кстати традиционные рубашки очень напоминают украинские вышиванки). Так что не стоит так безапелляционно заявлять что русские у финно-уграм что-то позаимствовали. Теперь перейдем к пельменям, тут надо признать что это действительно заимствование у финно-угров ( пель-нянь по-удмуртски это хлебное ухо), однако это блюдо появилось в русской кухне в 17 веке, и кроме того пельмени были позаимствованы у финно-угров еще татарской и литовской кухнями. Так может быть «свидомым угрофинцам» стоит подумать о том чтобы вывести происхождение и татар и литовцев от финно-угров?

3)«Лингвистические» доказательства. Если вам придется спорить со «свидомым угрофинцем» то вам обязательно поведают о том что в русском литературном языке существует огромное количество заимствований из финно-угрских языков, когда начинаешь требовать конкретные слова, то в ответ слышишь лишь три вида слов: первый вид -это слова надерганные из всевозможных русских диалектов, и тут нужно не забывать что диалект это не литературный язык, а если стать на позицию «свидомых угрофинцев», то тогда нужно будет обратить внимание на закарпатский диалект украинского языка и там мы тоже найдем множество угро-финских заимствований попавших туда под влиянием соседнего венгерского языка. Второй вид слов это так называемые «вульгаризмы» типа: околел, ковылять и др. Но и тут, количество этих вульгаризмов мизерно. Да и вульгаризмы не являются составной частью литературного языка. Вряд ли какой-нибудь врач в медицинском документе напишет: «Больной околел» и тд. Третьим видом являются слова из уголовного жаргона так называемой «Фени». Но этим фактом «свидомые угрофинцы» опровергают сами себя, ведь жаргон для того и необходим был чтобы разговор преступников не понимали все окружающие, которые как правило были русскими, и какой смысл в «фене» если русские являются потомками финно-угров и прекрасно понимают фино-угорские слова. Это сейчас в конце 20- начале 21 века «феня» стала достоянием широких масс населения, а раньше это был язык только профессиональных преступников, который соответственно никакого отношения к литературному языку конечно не имеет. .

4)Географические названия тоже пытаются использовать в поддержку «финно-угорской теории». Да, такие названия как Москва, Муром, Пермь и др. имеет угро-финское происхождение, которые достались в «наследство» славянским поселенцам от отступавших под давлением славянской колонизации финно-угров. Но такое положение в порядке вещей во всем мире. Столица Германии носит славянское название- Берлин, столица Канады носит индейское название Оттава. В США ряд штатов носит названия некогда обитавших там индейских племен (Юта, Северная и Южная Дакота и др.) Но это не означает что немцы- это славяне, а все американцы и канадцы-индейцы. Да, в Германии есть группа славян (лужичане), а в США и Канаде группы индейцев, но они малочисленны, и находятся если можно так образно сказать на «обочине» этнического развития своих стран и их положение идентично положению финно-угорских народов в России.

5)Необоснованные спекуляции на тему неких антропологических отличий русских и украинцев также свойственны «Свидомым угрофинцам». Необходимо сразу отметить, что большая часть украинцев и русских физически не различимы или отличаются незначительно, принадлежа к сходным антропологическим типам, промежуточным между северными и южными европейцами по цвету волос и глаз. Различия проявляются главным образом в наличии периферических типов, которые либо не совпадают у украинцев и русских, либо выражены в различной степени. Так, в Карпатских горах, Прикарпатье и Закарпатье живут высокие, с орлиными носами люди, напоминающие жителей северной Албании и Черногории. На юге Украины живут также высокие, темноволосые люди, но с прямым носом. Этот тип есть и на юге России, хотя в меньшей пропорции. С другой стороны, в северной России преобладают различные варианты светловолосой северной расы, сравнительно скромно представленной среди украинцев.

В районе Волго-Камского междуречья у русских, заметна примесь уральского типа, переходного между европеоидной и монголоидной расами. Уральский тип в чистом виде встречается у финно-угорских народов Приуралья и характеризуется ростом ниже среднего, широким скуластым лицом и курносым носом. Хотя примесь этого типа есть только у меньшинства русских, тем не менее этот факт десятилетиями использовали как доказательство, что русские не европейцы, а во время Второй мировой войны тезис о расовой неполноценности русских получил дальнейшее развитие в практической деятельности нацистов. В то же время в современной западной и украинской публицистической и художественной литературе очень нередко можно встретить подчеркнутое и преувеличенное описание монголоидных черт у русских, и тут трудно дать иное объяснение, кроме наличия у авторов подобных публикаций глубоко укоренившейся неприязни и предвзятости по отношению к русскому народу. В этой связи замечу, что небольшая монголоидная примесь прослеживается у жителей Восточной и Центральной Европы, вплоть до Баварии включительно. Есть примесь саамской крови у скандинавов (саамы, или лапландцы, близкие к уральской расе по типу). Что касается украинцев, то они получили свою (кое-где немалую) долю монголоидной крови от тюркских кочевников Причерноморья. Итак, данные антропологических исследований не позволяют разделить украинцев и русских. Фино-угорское влияние на русский этнос безусловно было, но было незначительным, и уж тем более не таким чтобы из-за него можно было ставить под сомнение восточнославянское происхождение русских.

Финно- угорская теория имеет еще ряд «аргументов» но они настолько абсурдны, что не нуждаются в особых опровержениях. Как видно из выше приведенных фактов финно-угорская теория не имеет никакой этнографической или исторической ценности, но для политиков поставивших своей целью добиться полного отчуждения между близкородственными славянскими народами России и Украины, она является «золотой жилой» новых ксенофобских теорий, доказывающих различность происхождения русского и украинского народа.

Хочется закончить данную статью цитатой из книги «Киевская Русь» выдающегося украинского историка Петра Петровича Толочко, который как никто знаком с проблемой новых коньюктурных историко-этнографических теорий в украинской исторической науке: «Когда-то нас (украинских исследователей) не удовлетворяло положение "младшего" брата. Нам хотелось быть если не "старшим", что, учитывая наследование именно украинцами территориальной основы Киевской Руси, отвечало бы исторической правде, то, по крайней мере, "равным" братом. Теперь же мы, кажется, не соглашаемся быть даже "старшим". В многих работах последних лет концепция единой древнерусской народности, как "колыбели трех братских восточнославянских народов", объявляется произведением официальной советской исторической науки и на этом основании отбрасывается. Кроме "революционной целесообразности" и обиды за минувшие "этнические унижения", ни какие другие аргументы относительно невозможности концепции общности происхождения восточнославянских народов не приводятся. Правда, в большинстве случаев этой проблемой проникаются люди, которые никогда профессионально ее не исследовали, а потому не владеющие ни источниковедческой базой, ни историографическим достоянием предшествующих поколений историков».

http://ua.mrezha.ru/ugro.htm

Запорожец за Кубанью

А.Баташев

Редко какое событие в украинской истории преподносится с таким пафосом как роспуск Екатериной II Новой Запорожской Сечи в 1775 году. Тут и утверждение про биологическую ненависть русского правительства к украинцам. Мол, взяли мерзавцы и разрушили главный оплот украинства того времени. После чего украинцам осталось только что горько вздыхать и сочинять грустные думы.

Начнем с того, что Сечь вряд ли можно назвать украинской организацией, в основу ее формирования был положен как раз принцип космополитизма, для того чтобы стать казаком нужно было быть только мужчиной и православным. Национальность не играла никакой роли. Зачастую атаманами и полковниками на Сечи становились далеко не украинцы. Так же не надо забывать и отношение казаков к крестьянам, а именно они составляли подавляющую часть населения тогдашней Украины. Для казаков селяне были свинопасами и гречкосеями проводящим свою жизнь возле женской юбки. Бывали случаи когда казаки вместе с татарами совершали набеги на Украину жертвами которых как правило становились те же крестьяне. Потому считать что на момент разгона Новой Сечи, она что то особенное означала для украинских крестьян и была носителем неких национальных устоев было бы явной натяжкой.

К тому же многие украинские историки сильно лукавят называя "национальные" причины разгона Сечи. Ну не это было причиной. Украинцы на тот момент в России назывались малороссами (себя же сами называли русскими, руськими реже русинами) и входили в состав как тогда говорили "природных русских" (украинцы, русские, белорусы). Собственно украинской идеология на тот момент отсутствовала напрочь, и какие национальные права ущемлялись с разгоном Сечи понять трудно.

И вот теперь можно без идеологической зашоренности взглянуть на события 1775 года.

Во-первых начнем с причин разгона сечи. Первой и безусловно основной причиной разгона сечи было восстание Пугачева, поставившее государство на грань развала. В 1773-1774 годах сечевики толпами шли к Пугачеву. Когда проводивший дознание по делу Пугачева граф Никита Панин доложил Екатерине II, что самозванец намеревался из заволжских степей идти на Сечь, чтобы подымать казаков, императрица решила, что с приднепровской вольницей надо что то делать, пока какой-нибудь новый самозванец не взбунтовал Сечь. Второй причиной было заключение Кучук-Кайнарджийского мира 1774 года с турками, после которого надобность в казачьей защите южной границы от татарских набегов отпадала: крымский хан принял российское подданство. Третей причиной было само поведение казаков и их старшины. Земли Войска Запорожского были чрезвычайно обширны и плодородны, не освоив эти земли нельзя было заселить приазовские и причерноморские земли. Тому на запорожских землях стали селить сербских колонистов, что вызвало гнев казаков: многих колонистов просто убили, других обкладывали данью. Что безусловно не радовало русское правительство. Кроме того старшина обнаглела в край, воровство казенных денег высылаемых на содержание войска становилось систематическим. Это приводило к восстаниям сечевой бедноты. Кошевой атаман Калинишевский два раза вынужден был бежать из Сечи и подавлять восстания с помощью регулярных войск. Одного из зачинщиков восстания Калинешевский лично запорол насмерть. Многие из старшины сумели сколотить гигантские состояния, только лишь у писаря Глобы (далеко не самое главное лицо на Сечи) имелось 14 тыс. голов скота. Старшина жирела, боеспособность казаков падала, тут еще атаман Калинишевский вступил в тайные переговоры с турецким султаном. О чем не замедлил сообщить в Петербург полковой старшина Савицкий. Ясно что все это в конце концов переполнило чашу терпения русского правительства.

Кстати приказ о ликвидации Новой Сечи отдал… запорожский казак Грыцько Нечеса, более известный как светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический (незадолго до этого запорожцы приняли светлейшего в свои ряды) В начале мая 1775 года генерал-поручик Петр Текелли, исполнявший обязанности командующего войсками в Новороссии, получил приказ занять войсками Запорожскую Новую Сечь и ликвидировать ее. Не мешкая, Текелли со всей пехотой и кавалерией выступил из крепости Св. Елизаветы и 5 июня подошел к Сечи которая располагалась на острове Чертомлык у современного села Покровское Никопольского района Днепропетровской области. Внезапное появление русских полков с артиллерией, быстро обложивших Чертомлык, ошеломило казаков. Текелли сумел сохранить в тайне приготовления к выступлению в поход и свалился на сечевиков как снег на голову. Из-за позиции старшины Сечь как военная организация сильно деградировала, тому казаки полностью прозевали подход целой армии. Внезапность и организованность действий регулярных войск, сразу же лишили запорожцев воли к сопротивлению.

Заняв ключевые пункты и выкатив на позиции пушки, к которым встали канониры с уже зажженными фитилями, Текелли потребовал к себе старшину. Верхушка казачества прибыла, и генерал без долгих предисловий зачитал манифест императрицы об уничтожении Сечи и упразднении запорожского войска. Текелли не стал форсировать события, дав казакам неделю на размышление. После чего он ласково принял явившегося с хлебом-солью кошевого Петра Калнишевского, и даже сам поехал к нему с ответным визитом. Проведя несколько дней в пьянке с казачьей старшиной. Среди которой был полковой старшина некто Лях, по происхождению польский шляхтич. Ничем особенным ни в военных действиях, ни по службе войску он не выделялся, но был настроен очень антироссийски и он сумел сгруппировать вокруг себя часть казаков. Поскольку Сечь была окружена войсками, к Текелли явились 50 казаков и просили выдать "пропускной билет" для ловли рыбы на реке Ингул, впадающей в Черное море недалеко от устья Буга в турецких владениях. Получив его, казаки сели на суденышки-чайки, усадили еще несколько сот "безбилетных" сотоварищей и провозгласивши походным атаманом Ляха отправились к Ингулу, где и осели, испросив разрешения султана. Так возникла Задунайская Сечь.

Когда Текелли окончательно протрезвел он заметил что количество казаков на Сечи резко уменьшилось, и Текелли в ярости за то что его обманули, применил репрессии. Правда касались они только нескольких представителей старшины, в том числе и кошевого Калнишевского, которых Текелли обвинил в расхищении казенных средств.

Сейчас многие историки пытаются выставить сосланного на Соловки Калнишевского, как некоего мученика за идею. Национальную конечно. Забывая при этом какую роль в дискредитации и деградации Сечи он сыграл. Кроме того его мученичество тоже вызывает немало вопросов. Когда он отправился в ссылку за ним отправилось шесть (!) возов с имуществом. В этом обозе ехало немало ценных вещей на подобие Евангелия в тридцать четыре фунта серебра, что в наше время составило бы полмиллиона долларов. Ежедневный паек атамана Кальнишевского составлял рубль из его же привезенной казны, что в пятьдесят раз превышало пайку обычного зэка (две копейки). Потому ничего удивительного нет в том что атаман дожил на Соловках до 112(!) лет и отказался их покинуть даже тогда когда его амнистировали.

Что же ждало остальных казаков? Оставшуюся старшину приравняли к российскому дворянству, наделили армейскими чинами и землей. Причем, землю оставляли ту, которой те владели до ликвидации Сечи. А кому не доставало до положенных для дворянского достоинства полутора тысяч десятин, еще и прирезали! Чтоб не обидно было. Некоторые "по знакомству" не остановились даже на полутора тысячах. Атаман Вершацкий, например, оттяпал себе на Днепре около восьми тысячь десятин. Атаман Кирпан приватизировал себе около двенадцати тысяч десятин, а есаул Пишмич около тринадцати тысяч! Простые же казаки по мысли правительства должны были добровольно вступить в пикенерские и гусарские полки. Однако сечевики не спешили это делать, ведь разница между гусаром и казаком состояла в том что риск конечно один и тот же а вот привилегии разные. Когда правительство заметило, что идея о добровольном вливании казаков в ряды доблестной регулярной армии терпит крах, стали искать другие способы привлечь казаков на службу, ибо каждый понимал какую опасность для окружающих таят в себе крепкие мужики с военным опытом, незанятые ни каким общественно полезным трудом. После долгих размышлений ничего другого не нашли как … снова возродить казачество. И снова за это принялся Григорий Потемкин, которому что разгонять что собирать казаков было без разницы лишь бы без дела не сидеть. И уже в 1783 году, Потемкин в особой "прокламации", высказал свои намерения собрать снова запорожцев. "Объявляю, говорилось в этой прокламации от 1 июля 1783 года, чрез сие из пребывающих в Азовской губернии. Славянской и Елизаветской провинции жителей, кои в бывшем войске Запорожском служили, что полковому старшине и армии капитану Головатому Антону препоручено от меня приглашать из них охотников к служению в казачьем звании под моим предводительством." Для тех кто ни понял, через восемь лет после упразднения, запорожское казачество стараниями русского правительства было возрождено. Правда без какого либо определенного центра наподобие Сечи. Но это только пока.

В 1787 году, во время путешествия Екатерины II по Новороссии казачьи старшины, можно полагать, при несомненном участии самого Потемкина, подали в Кременчуге в адрес Государыни прошение, в котором выразили свое желание по прежнему служить на военном поле казаками. Екатерина согласилась и в ближайшие годы казаки вернули себе все видимые атрибуты бывшей сечевой волницы: знамена, печати, булаву кошевого атамана, перначи, деление войска на курени которые назывались точно так же как на Сечи, правительственные документы направляемые казакам начинались с обращения, аналогичного обращению к запорожцам.

13 августа 1787 г. начинается война с Турцией, и правительство предоставило запорожцам место в урочище Васильково у Бугского лимана для основания войскового коша. В это время казаки приняли название Войска верных казаков (запорожских), а в конце 1788 г. Войско верных казаков получило иное наименование Войска верных черноморских казаков. Активное участие черноморцев в русско-турецкой войне, снова вернуло им благосклонность русского правительства. И когда черноморцы стесненные небольшим пространством выделенным им для проживания обратились к Екатерине ?? с просьбой предоставить им для поселения обширные и незаселенные берега Кубань-реки. Ответ не заставил себя долго ждать. 30 июня 1792 г. Екатерина II подписала указ о переселении Черноморского войска на прикубанские земли и жалованную грамоту на вечное владение ими. Первая партия черноморцев в количестве 3247 человек прибыла морем на Тамань 25 августа 1792 г. Бывшие запорожцы получили гигантский кусок целинной земли, удивительно похожий на тот, которого их некогда лишили. Всего на Кубань переселилось около 25 тыс. человек. С мая 1793 г. начала создаваться Черноморская кордонная линия. По старому запорожскому обычаю был брошен жребий, распределивший месторасположение 40 куренных селений. 38 из них получили старые запорожские названия.

В 1828 году и казаки Задунайской Сечи перешли на сторону русской армии принеся покаяние и присягу русскому императору Николаю I и так же поселились на Кубани. Что очередной раз доказывало что Россия это единственная страна дававшая запорожским казакам возможность, для нормального существования и развития. И даже временные конфликты с русским правительством не могли нарушить общую тенденцию.

Черноморские а с 1861 года переименованные в Кубанских казаки , верой и правдой служили России. После гражданской войны Войско Кубанское, как впрочем и другие казачьи войска были ликвидированы. В начале девяностых в этих землях началось казачье возрождение.

В Украине же особенно в 19 веке сложился своеобразный "Запорожский миф" существующий до сего дня и канонизированный учебниками истории, по которому в 1775 году "клятые москали по врожденной ненависти к украинцам разрушили последний светлый луч в темном царстве- Запорожскую Сечь." И все и точка. И ни слова про возрождение казачества, через несколько лет. Про его славную историю. Про то что современные кубанцы и есть те самые запорожцы. Ясно, что правда разрушает миф про "клятых москалив". Умалчивание связи между запорожцами и кубанцами позволяло, всевозможным демократам 19 века, как правило шляхтичам, сидя в теплых усадьбах рассуждать про то "что нема козакив, нема воли". Хотя стоило лишь только съездить на Кубань, и там увидеть и запорожцев и волю сколько хочешь, но для этого нужно было бросить теплую усадьбу, а этого не хотелось, тому паны демократы продолжали как в ничем небывало "нема козакив, нема воли". Сейчас о кубанцах помалкивают потому что в последнее время у нас своих "потомков запорожцев" развелось видимо невидимо которые монополизируют историческую память про Сечь и зачем им еще какие-то конкуренты. Кроме того многие современные кубанцы стоят на русских патриотических позициях, вспомнить хотя бы краснодарского губернатора Кондратенко, и говорят о необходимости восточнославянского единства. Что невероятно нервирует наших слишком "свидомых украинцев", многие из которых любят пощеголять в неких псевдоказачьих мунирах, позвякивая неизвестно за что полученными медальками. Тому и создают украинские историки мифы про окончательный разгон запорожской Сечи в 1775 году. Так спокойнее.

http://ua.mrezha.ru/zapor.htm

К. Фролов

Создать украинца! Леонид Кучма - историк, философ, богослов

Симптоматичным апофеозом виртуально-декларативного "Года России на Украине" стало написание Президентом Украины Леонидом Кучмой объемистой книги "Украина - не Россия" (Москва, Издательский дом "Время", 2003 год) и ее демонстративная презентация в столице России.

Очень важно уяснить, почему Леонид Кучма написал книгу с таким названием и зачем понадобилась ее презентация в Москве? Очевидно, что эта книга является одним из сигналов политической элите Соединенных Штатов и националистическим кругам внутри Украины. Сигнал о том, что никакого пророссийского курса у Президента Украины никогда не было, а были тактические заигрывания, нет и быть не может. Сигналы подаются в надежде на "прощение", на попытки продлить свое пребывание на посту Президента до 2006 года. Однако, представители прокуратуры США все равно едут допрашивать свидетелей по делу Лазаренко, "Нью-Йорк Таймс" изображает Кучму самыми черными красками. Зачем он им? У них есть Ющенко. Если бы в Москве была четкая национальная политика в отношении Украины, визит с подобной презентацией очень дорого обошелся бы Президенту Украины. Ведь в своих "амбициях-2006" он может опираться только на Кремль. Однако, похоже, в Москве проглотили книгу. Москва дает Украине очередной "зерновой займ", в то время, как Кучма проводит новый саммит ГУУАМ.

Прошедшая презентация-это еще и политический приговор тем советникам, консультантам и политехнологам, кто многие годы убеждал российское руководство действовать в отношениях с Украиной методом односторонних уступок.

К сожалению, посол России на Украине Виктор Черномырдин из-за этой презентации не смог попасть на юбилей к действительно уважаемому человеку, который последовательно отстаивает идею единства России и Украины- Высокопреосвященнейшему Агафангелу, митрополиту Одесскому и Измаильскому.

В книге Кучмы нет ничего нового - все это мы читали у "классиков" украинского "самостийничества". Новое то, что этим языком официально заговорил глава государства. Для нас же это повод еще раз продемонстрировать ложь и убожество украинской государствообразующей мифологии.

На презентации на Международной книжной ярмарке, Леонид Данилович сравнил себя ни много, ни мало с Борисом Пастернаком, "которого не читали, но осуждали". Впрочем, и в новой книге Президент Украины ставит себя не менее чем классик современной литературы, то хваля в своей книге, то устраивая просто разнос Александру Солженицыну: "Такими речами властители дум в бывших югославских республиках поднимали своих читателей, зрителей и слушателей на борьбу за "национальные исторические права"- на войну всех со всеми..." Солженицыну досталось за корректное упоминание о "русском Крыме". Великих писателей Леонид Кучма еще помнит, а вот до имен и фамилий своих российских коллег-политиков не снисходит: "А вот в России, помимо одиночек, появились целые коллективы. Они выпускают сборники ("Обман века", "Испытание Украиной")...О том, какую роль они отвели бы Украине, если бы могли, некоторые из этих ученых, видно из следующей цитаты: "России совершенно не нужен сильный украинский президент, сильная Украина, будет лучше, если это будет парламентская республика...Наш национальный интерес совершенно не состоит в том, чтобы Украина была мощной державой, с которой мы должны были считаться... России совершенно не нужен сильный, дальновидный, выдающийся государственный деятель во главе Украины...Для российской внешней политики Украина является испытанием России, безусловно не нужно, чтобы такое государство усиливалось" Но Леонид Данилович почему-то забыл полностью привести окончание выступления Константина Затулина на круглом столе "Какая Украина нужна России", состоявшегося в "Независимой газете" в марте 2001 года: "Можно маленькую реплику? Вы даете гарантию, что сильная, свободная, процветающая Украина, во главе с дальновидными государственными деятелями не будет проводить враждебную России политику? Если вы ее сегодня даете, то в таком случае я буду очень рад поддержать выдающегося человека, претендующего на этот пост".Впрочем, оставим полноту цитирования а совести автора. Мы, в отличие от критиков Пастернака, читали и "Доктора Живаго", и "Украину - не Россию".. И в последнем произведении нашли много замечательных цитат. Вот как Леонид Данилович защищает манифесты политической русофобии, где пропагандируется развал и уничтожение России. Речь идет о книгах "Финал Третьего Рима" и "Ментальность Орды": "...написаны они осмотрительно и имеют скорее антиимперскую, чем антирусскую направленность" Оказывается,"типично украинский и типично русский пейзажи различаются, как изба и хата". Сильный аргумент в области географии! Кучма- историк не менее оригинален: "В Российской империи Киев не имел никаких столичных функций". Неправда. Киев был крупнейшим духовно-политическим центром России. Для того, чтобы понять, какое значение придавалось Киеву в Российской империи, достаточно взглянуть на то, как он был обстроен в русско-византийском стиле при последних российских императорах и указать на то, что Киева-Печерская Лавра принимала около 150 тысяч паломников ежегодно. Это был "русский Иерусалим". Существование русинского народа, который признан во всех европейских государствах, Президент Украины отрицает и серьезно утверждает, что "карпаторусский вопрос" придумали в политуправлении 4-го украинского фронта и постановка вопроса о правах карпатороссов всего лишь следствие чьей-то многоходовки, чуть ли не масонского (москальского?) заговора. В действительности, исторически русское самосознание "Карпатороссии" является неопровержимым историческим фактом. Только в 1920-30 е годы в этой небольшой области издавалась более 200 русских газет и журналов. А вот отношение к пророссийским силам на Украине: "Что интересно-что все эти русские националистические страсти разгораются по большей мере именно в Украине. И подхлестываются они все теми же "нашими" пророссийскими "м...ками"( стр.57)

Дальше- дивные исторические открытия : "... именно название Русь было для Украины "политическим" и чужим" - ссылается Кучма на никому не известного националистического деятеля по фамилии Шелухин. Кучма откровенно хвалит большевистскую украинизацию 1920-х годов, сопровождавшуюся тотальным погромом русской культуры, Церкви, интеллигенции: "При любом отношении к происходящему в 20-х годах, надо признать, что, если бы не проведенная в то время украинизация, нашей сегодняшней независимости, возможно, не было бы". Ценное признание. "Массовая украинская школа, пропустившая через себя десятки миллионов человек, оказалась, как выявило время, самым важным и самым неразрушимым элементом украинского начала в Украине". Здесь автор выдает себя, констатируя, что "украинство" - это сравнительно молодое явление, укоренившееся путем геноцида носителей "старого", исторического, "малороссийского" сознания. Целую главу посвятил Леонид Кучма развенчанию исторического факта русско-украинского двуязычия, ни слова не сказав о том, что Малороссия-Украина принимала паритетное с Великороссией участие в формировании общерусского литературного языка, являющегося общим для России и Украины. А вот что пишет Леонид Кучма по поводу разгрома греко-католиками трех православных епархий на Западной Украине в 1980-90-е годы, когда у Московского Патриархата с массовым применением насилия было захвачено более 1000 храмов: "Мы обязаны отдать должное униатам. Ни одного храма они не захватили"... иерархи греко-католической церкви "даже поставят грандиозную, хотя, наверное, фантастическую цель: создание украинской христианской церкви, которая будет не православной и не католической, а как бы преемницей той церкви, которая существовала до раскола единой христианской церкви на православную и католическую...греко-католическая церковь оказалась истовой хранительницей и проводником украинства...тайной целью Костельника и его единомышленников, как говорят, было увести униатов в православие, чтобы потом, при первом же случае, оторвать от Москвы"( последнее утверждение просто абсурдно-зачем было бандеровцам убивать о. Гавриила Костельника, который, кстати, выстрадал Православие, если он был их человеком?).

Богословские взгляды Леонида Кучмы удивительны. Он не стесняется предложить канонической Украинской Православной Церкви Московского Патриархата объединиться с микроскопическим раскольническими группами в "новое море"!

Православному человеку будет очень интересно ознакомиться с теми характеристиками, которые дает Леонид Кучма богословским различиям между Православием и католицизмом: "Или вопрос о признании "главенства" Папы Римского. Здесь давно уже не осталось никакой политики, это лишь формула уважения к авторитету Папы. Стоят ли эти скромные различия такой долгой вражды миллионов людей, многовекового разделения народа, не только нашего?"

Перед нами- классический набор униатских пропагандистских тезисов, они используются аж со времен Брестской унии 1596 года. Таким образом, религиозная политика украинского государства ясна - это путь к унии.

А вот какие характеристики дает Леонид Кучма представителем украинских раскольнических группировок:

"Так в Западной Украине объявилась не каноническая, но крепкая и крепнущая, уверенная в себе, очень спокойная и глубоко украинская, глубоко национальная православная церковь. Я с удовлетворением наблюдаю, как развиваются отношения между ней и Константинопольской Патриархией, от которой зависит канонизация этой церкви, Частично это уже, можно сказать, произошло. Поместным собором этой церкви руководил представитель Константинополя." Речь идет о т.н. "Украинской автокефальной церкви", которая в настоящий момент окончательно маргинализовалась распалась на враждующие группки. Кстати, разговоры об "украинской национальной церкви" повторяют риторику и лексику деятелей "Третьего Рейха", которые создавали "немецкую национальную церковь" ценой отказа от "неарийского" христианства. Теперь о Филарете (Денисенко):

"Тогда усилиями Филарета и его единомышленников был созван Всеукраинский Православный Собор. На этом Соборе состоялось объединение Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ) и части Украинской Православной Церкви Московского Патриархата. Так образовалась Украинская православная Церковь Киевский Патриархат . Стали говорить, что эта церковь не новая, что она ведет свою родословную от времен Украины-Руси, то есть Киевской Руси".

Это-о беззаконных действиях Денисенко в 1992 году, за которые он и был предан анафеме. Дальше - больше. Идут панегирики Филарету - он и анафему Мазепе (который, конечно, в глазах Кучмы - герой) отменил, и пошел на то, на что не решились православные казаки в 17 веке-на разрыв с Москвой (стр.487). Дальше: " И самое главное для меня было-то, что Филарет ушел из-под Москвы по горячим следам провозглашения независимости Украины. Для этого нужно было обладать не совсем рядовым характером. Можно, наверное, сказать, что на церковном уровне это было что-то сродни уходу Ельцина из КПСС" (стр.488) Таким образом, анафематствованный расстрига Филарет Денисенко в глазах Леонида Кучмы является мужественным человеком, национальным героем, а Русская Православная Церковь сравнивается с КПСС.

Дальше Кучма начинает цитировать скандальный доклад московского либерального публициста, одного из руководителей "Портала Религия и СМИ", Александра Щипкова и сотрудницы британского аналитического центра "Кестон-колледж" Джеральдины Фейган "Москва нам не мать, но и Рим не отец", опубликованного осенью 2000 года в "НГ- религиях", в котором авторы превозносят идею автокефалии на Украине и "героические" усилия Леонида Кучмы в этом направлении, советуют ему еще больше вмешиваться в церковные дела вплоть до учреждения "Синода" при Президенте! Эти же апологеты расчленения РПЦ активно пропагандируют идею вмешательства бюрократии в дела Церкви и в России. Да, такие лоббисты помогают душить каноническое Православие! Вот тебе и "имперская Москва"!

Далее Президент Кучма пишет просто цинично: "...церковная жизнь в Украине, сегодня, как никогда, свободна от государства, отделена от государства". Это в государстве, которое создало эти раскольнические группировки, которое вмешивается в церковные дела, создает "Украинскую поместную церковь", фактически униатскую, которое поощряет кровавые захваты храмов (Кучма цинично сводит это к "междоусобицам"), которое даже не возвращает храмы по требованию судебных инстанций.

Геоэкономические и геополитические воззрения Леонида Кучмы просто циничны. Он не только отрицает тот очевидный факт, что Украина получила исторически великорусские территории Таврии и Новороссии, но и намекает на контрпретензии к России на курщину и воронежчину, что "любой третейский арбитр удивится нашей скромности", что это Россия, оказывается, в огромном долгу перед Украиной за собственность СССР и активы Сбербанка: " Мы согласились на "нулевой вариант" практически по всем статьям. Мы смиренно посчитали, что такова наша плата за мирную и бескровную независимость...От Российской империи, затем от СССР за рубежом осталась огромная недвижимость... Наши правительства подписали решения о передаче украинской стороне 36 объектов зарубежной собственности. К сожалению, это решение пока не выполняется. Но нет причин думать, что оно не будет выполнено" Россия, по Кучме, должник Украины и в сфере культуры: "Не сомневаюсь, что возвращение Украине в 2001 году фресок Михайловского Златоверхого Собора...это только начало процесса." При этом, "Вопрос о том, остались ли за Украиной какие-то "исторические долги", на этом можно бы и закрыть".

Политическая философия российско-украинских отношений видится Кучме очень конкретно: "Я уже не раз возвращался в этой книге к тому, какую мощную человеческую подпитку давала Украина России на протяжении трех столетий. Одного этого фактора вполне достаточно, чтобы признать - Россия - наша должница."

Комментировать это бессмысленно, но необходимо заметить, что России спасла Малороссию от полной ассимиляции Речью Посполитой и вела за нее войны в течение полувека. Инициатива присоединения к России была с малороссийской стороны, а не наоборот. Кстати, качество украинского влияния на русскую культурную жизнь оспаривается такими выдающимися русскими философами и богословами, как протоиерей Георгий Флоровский, считавшей влияние полонизированных малороссов на русскую церковную жизнь убийственным фактором для православно-византийско-русской богословской и культурной традиции, другие крупнейшие русские богословы, такие как митрополит Антоний (Храповицкий) и архиепископ Илларион (Троицкий) называли это влияние "схоластической мертвечиной", и "трехсотлетним латино - немецким пленением русского богословия". По мысли митр. Антония, этот католический схоластический схематизм, "юридизм" способствовал дискредитации Церкви, отвратил от нее мыслящих людей, породил форму протеста - нигилизм и антигосударственничество, приблизив таким образом катастрофу 1917 года. Архиеп. Илларион написал на эту тему свой знаменитый труд "Освободительная война в русском богословии". Князь Трубецкой констатировал по этому поводу, что "русская культура 18-19 веков является русской культурой в ее малороссийской редакции".Конечно, упомянутые мыслители не делали крайних контрвыводов о том, что малороссийскую редакцию русскую культуры нужно вычеркнуть, они просто предлагали очистить общую русскую культуру и богословие от балласта, вернуться к основам общерусской духовной и национально-культурной идентичности.

Книга полна сомнительной исторических фальсификаций, ярлыков, каких-то откровенно расистских намеков на превосходство галичан над "неполноценными" восточными украинцами, мифов, собранных с одной целью - перечеркнуть, "отменить" исторический факт многовекового духовного и национально-культурного единства Украины с Россией. Все это достойно пера третьесортного журналиста из Львова, а не ответственного политика. Суть идеологии, пропагандируемой Президентом Украины в своей книге, очень четко определил известный историк из русской эмиграции Николай Ульянов:

"Когда-то считалось само собой разумеющимся, что национальная сущность народа лучше всего выражается той партией, что стоит во главе националистического движения. Ныне украинское самостийничество дает образец величайшей ненависти ко всем наиболее чтимым и наиболее древним традициям и культурным ценностям малороссийского народа: оно подвергло гонению церковно-славянский язык, утвердившийся на Руси со времен принятия христианства и еще более жестокое гонение воздвигнуто на общерусский литературный язык, лежавший в течение тысячи лет в основе письменности всех частей Киевского государства, меняют культурно-историческую терминологию, традиционные оценки героев и событий прошлого. Все это означает не понимание и утверждение, а искоренение национальной души...

И все же эта книга, выпущенная в преддверие великого юбилея - 350 летия Переяславской Рады, важна. Важна для того, чтобы российская политическая элита избавилась от иллюзий насчет киевской "старшины", понять, что вся ее политическая самоидентификация строится на противопоставлении себя с Россией. "Украина - это не Россия"- самоцель киевской старшины.

Если это противоречит исторической правде - долой историческую правду. Недаром одна из первых глав откровенно называется "создать украинца". Эту книгу нужно прочитать, чтобы раз и навсегда избавиться от политики заигрываний и односторонних уступок. Вспомним, к чему привела подобная политика- российские коммунисты дарят "братской Украине" на трехсотлетие Переяслава Крым. Их демократические потомки- "Большой Договор", открывающий Украине путь в НАТО, прощают любые антироссийские политические проказы и миллиардные газовые долги, чтобы услышать в ответ только одно - "Украина - не Россия".

Наши отношения с Киевом должны строится только на базе российских национальных интересов, на отстаивании позиций, гарантирующих реальную дружбу Украины с Россией - ее демократизацию и федерализацию, государственный статус русского языка, церковное единство в лоне Московского Патриархата. Кто сомневается - читайте новую книгу Леонида Кучмы.

http://ua.mrezha.ru/booku.htm

Фальшивка

Алексей Баташев (Русский Блок)

Те кто имел такое сомнительное удовольствие как спор с украинскими националистами на темы истории, знает что одним из любимых их аргументов против "темного прошлого" является утверждение про то что Сталин, Жуков и Берия собирались выселить всех украинцев наподобие чеченцев или крымских татар. На вопрос почему же они этого не сделали следует невразумительный ответ о том, что украинцев было много и выселять их было некуда. Тут возникает вопрос, а прежде чем собираться переселять куда-то украинцев Сталин не знал о их количестве? И что это за аргумент, некуда? Тот, кто видел карту СССР, к такому аргументу вряд ли бы стал прибегать. В Сибири не то, что украинцев, там всех европейцев разместить можно было бы, если конечно захотеть. И тут встает вопрос, а было ли такое желание у советского руководства? И откуда такая информация, что вообще "собирались"?

Приведем лишь наиболее важные места обнаруженного Марочкиным документа..

И подписи под документом приводятся.

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР (БЕРИЯ)

ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР, МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА (ЖУКОВ)

Верно: Начальник 4-го отделения Полковник (Федоров)

Ясно что любой человек читающий такой документ должен ужаснутся, советская власть действительно собиралась выселять украинцев которые были под оккупацией, а поскольку практически все украинцы были под оккупацией, то значит нужно было выселять всех украинцев Приказ определял порядок и технологию депортации и агентурного контроля.

Своим открытием Марочкин поделился с редколлегией газеты "Литературная Украина", где приказ и был опубликован со ссылкой на место его хранения.

Приказ Берии-Жукова, казалось бы, добавлял новые данные "в историю страданий Украины под имперской пятой". Но письмо в редакцию "Литературной Украины" Р.Я.Пирога, директора архива, в котором приказ был обнаружен, существенно поправляло публикацию Марочкина. Оказывается, "приказ" представлял собой всего-навсего немецкую листовку 1944 г., о чем говорил исключенный Марочкиным при публикации фрагмент текста: "Украинцы! Этот приказ находится в руках Германского Верховного Командования? - и издательский знак "566". "Таким образом, - заключал Пирог, - оказались нарушенными общепризнанные правила публикации документов, и общественность Украины сознательно или несознательно введена в заблуждение".

Увы, и после этого "приказ" Берии-Жукова продолжал свое существования в средствах массовой информации Украины. В 1994 г., например, его опубликовала "Народная газета" и вновь без фразы - обращения немецкого командования к украинцам. Этот документ, комментировала газета, "должен знать каждый украинец". В то время когда миллионы украинцев сражались с нацизмом на полях Европы, "московско-большевистская клика собиралась выселить в Сибирь их отцов, жен, сестер и детей". По мнению публикаторов, депортация привела бы к всеукраинскому восстанию, в связи с чем (?) Сталин не решился сам подписать такой приказ, переложив это на плечи Берии и Жукова.

Не приходится говорить уже о том какую "карьеру" сделал данный "документ" в националистических изданиях. И даже если тот факт, что данный документ известен только в виде фашистской агитки, не убеждает сторонников ее правдивости, то тут нужно привести ряд фактов которые в самом документе доказывают его фальшивость.

Берия и Жуков не могли подписать такой документ, поскольку решение о депортации обязательно должно было приниматься на уровне Государственного комитета обороны СССР (ГКО), и в этом случае ?приказ? обязательно содержал бы ссылку на постановление ГКО. О фальшивом происхождении документа свидетельствует еще и то, что оформлен он не в соответствии с требованиями к подобного рода документам. Приказ подписывают два наркома, а в тексте стоит "приказываю". Если копию заверяет полковник Федоров, то почему не указано, в каком именно наркомате он руководит 4-м отделением? К этому можно добавить и другие несуразности ?приказа?. В нем, например, имеется немыслимое для такого уровня документов выражение ?враждебно сопротивляется выполнять?, содержится малопонятное распоряжение выселять украинцев только ночью, чтобы обеспечить тайну операции, хотя тайна могла быть обеспечена только единовременным и быстрым действием. 12 и 25 дивизии НКВД охарактеризованы нетипичным для советского официального языка словом ?карательные?, в подписи Берии отсутствует его должность, тогда как должность Жукова названа и т.д.

"Приказ" Берии-Жукова о депортации украинцев являет нам типичный образчик фальсифицированного документа. Подлинный факт идеологической и дезинформационной борьбы гитлеровцев против наступавшей Красной Армии превратился в подлинный факт политической борьбы нашего времени. "Приказ" Берии-Жукова - пример двойной фальсификации: сначала гитлеровской пропагандистской машиной был изобретен никогда не существовавший распорядительный документ двух советских наркоматов, затем этот документ, спустя историческое время, был легализован уже как исторический источник с исключением принципиально важной части текста. И этот документ уже как исторический источник был не только востребован, но и принят на веру как поднный факт истории, легко и естественно вписавшись в общую картину преступлений сталинизма. И к сожалению сейчас данный "документ" выступает как орудие очернения нашего прошлого.

Очень хочется надеяться, что прийдет то время когда история Украины будет изучаться на подлинных, пусть даже неудобных для современной идеологии документах, чем на фальшивках и предвзятых источниках.

Прим. редактора: кроме всех прочих признаков следует отметить еще и тот факт, что объединить Жукова и Берия могли только немцы - эти люди были в очень натянутых отношениях друг с другом, в т.ч. во время войны. Впоследствии Жуков уничтожил Берия

http://ua.mrezha.ru/falsivka.htm

О великоросах, "происшедших от малоросов", или "Думать надо, что говоришь"

Михаил Бахарев, главный
редактор "Крымской правды"

Известный сатирик Михаил Задорнов как-то сказал, что СССР - страна с непредсказуемым прошлым. Думаю, эти слова не в меньшей, а, возможно, в большей степени относятся и к Украине. Вот тому подтверждение.

Пишет мне письмо некто В. Клинченко из Судака, обращаясь: "Малоуважаемый господин Бахарев!",  называя "злобным шовинистом" и т. п. Ну да ладно, и не такое слышали. О чем же пишет сей пан? А вот о чем:

"...Многие крымчане (и не только!) узнали ваше недавнее изречение о том, что нет никакого украинского языка, что это лишь наречие "черни" и пр. в том же духе. А мне попал в руки научно-популярный журнал "Indo-Evropa" за 1991 год. И в нем факсимильно воспроизведена брошюра Михаила Красусского "Древность малороссийского языка", изданная в Одессе 21 декабря 1974 года...

Так вот, Красусский заявляет, что он "пришел в убеждение, что малороссийский язык не только старше всех славянских, не исключая так называемого старославянского, но и санскритского, греческого, латинского и прочих арийских".

Ну что вы на это скажете?

Небезынтересно и утверждение автора о том, что "на этой равнине по настоящее время живут Малоросы и происшедшие от них же колонисты на севере, и Новгородцы, и вообще Великоросы..." Вы слышите: великоросы, происшедшие от малоросов! Что вы на это скажете? А говорить вам о том, что украинский язык по музыкальности стоит на втором месте (после итальянского) в мире - конечно же, напрасно..."

Ну что на это сказать? В фильме режиссера Г. Данелия беседуют два героя, которых блистательно сыграли Фрунзик Мкртычян и Вахтанг Кикабидзе:
- У нас в Дилижане минеральная вода - второе место в мире занимает, - гордо говорит герой Ф. Мкртычяна.

- А первое - в Ереване? - ехидно спрашивает его Мимино.
- Нет, в Сан-Франциско.
- А "Боржоми"? Думать надо, что говоришь!
Не кажется ли вам, что уровень полемики один и тот же?

А еще я недавно читал, что какой-то историк (не из нынешних, а из тех, что жили до нас) утверждал: никакого Наполеона на самом деле не было, все это мистификация.

А еще я читал про одного историка (уже нынешнего, украинского), который считает, что старинную обсерваторию на Британских островах построили не древние кельты, как считали до него, а древние украинцы.

А еще... Впрочем, хватит. Так ведь можно договориться до того, что вначале были украинцы, потом обезьяны, следом Дарвин с его теорией эволюции, а уж затем великоросы и прочие арийцы.

Лучше я приведу отрывок из другого письма, кстати, тоже пришедшего из Судака. Его авторы, руководители Открытого филологического общества М. Драгунов и А. Семенов, в частности, пишут:

"Из всех славянских языков только русский прошел реформу. Она завершилась в конце 18 века и была проведена блестящей плеядой русских литераторов (Ломоносов, Тредиаковский, Фонвизин, Сумароков, Державин, Батюшков, старшие товарищи Пушкина - Вяземский, Жуковский и другие). Они очистили язык от древнеславянских и староцерковных слов, изменили и обогатили средства и способы формообразования, склонения, спряжения, ввели другие новшества, направленные к коренному, принципиально новому изменению качества языка. Языки, как форма общественного сознания, отличаются консервативностью. Даже незначительные изменения растягиваются на века. Поэтому реформу русского языка, проведенную за относительно короткое историческое время, следует оценить как титаническую работу и творческий подвиг русской литературной интеллигенции во имя создания совершенного по грамматическому строю, красивого по звучанию, с повышенными функциональными возможностями (передачей смысловых и функциональных оттенков), простого, доходчивого для всех слоев населения языка, свободного от орфоэпических животных аналогов типа звуков | д |, | W |, | r | и других в английском языке или картавых и носовых звуков - во французском.

По завершении реформы А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов и Н. В. Гоголь получили в свое творческое распоряжение совсем другой язык, чем тот, на котором Петр I и Екатерина II писали свои указы, а А. Н. Радищев - свое знаменитое "Путешествие из Петербурга в Москву".

Остальные славянские языки, наречия и диалекты, в том числе и украинский, в своем развитии остановились невдалеке от порога пещеры. Не вина, а беда наших славянских братьев в том, что у них не произошло объединения достаточно мощных творческих сил для коренного преобразования языковых средств общения. Как говорится, почувствуйте разницу.

Языковая проблема, я имею в виду положение русского языка на Украине, сегодня настолько актуальна, что за ней пристально следят за пределами молодого независимого государства. Уверен, читателям "Крымской правды" будет интересно ознакомиться со справкой, подготовленной Отделом Украины Института стран СНГ, которую мы перепечатываем из "Национальной газеты" № 2 (14) 1998.

Справка

Украинский национализм, эпицентр которого в Галиции, - определяющий фактор государственного строительства на сегодняшней Украине. Не считаться с ним, закрывать на него глаза по принципу "перемелется - мука будет" - непростительная ошибка. Надеяться на нейтрализацию этого фактора в ближайшем обозримом будущем - значит верить в несбыточную утопию. Все основные министерства Украины, определяющие внутриполитический климат и характер межнациональных отношений, находятся под опекой украинского националистического лобби: МИД; юстиции; информации; образования; культуры и искусства; Госкомитет по делам национальностей и миграции. Они проводят четко согласованную политику "форсированной украинизации".

Русские, составляющие 22% населения (11,4 млн. чел.), всегда были и остаются крупнейшим народом на территории Украины; фактически они, наряду с украинцами, - государствообразующая нация. Наибольшее количество русских проживает в Крыму (67% населения), в Донецкой и Луганской областях (более 55%), Харьковской и Днепропетровской (более 45%), в Новороссии. Благодаря высокой урбанизованности русские составляют большинство в крупнейших промышленных центрах Украины и значительные общины во всех крупных городах. Около 30% всех горожан - русские.

О степени воздействия русского языка на городскую культуру страны говорят такие цифры: свыше 54% украинцев считает себя русскоязычными, а 72% украинцев полагают, что им необходимо знание русского языка; газеты на русском языке читают 83% русских и 71% украинцев (т. е. практически все горожане и часть сельских жителей), в то время как украиноязычную прессу читает лишь 35% украинцев и 7% русских.

Однако национальная политика Украины никак не соответствует этим исходным данным социологии. По замыслу идеологов, количество жителей Украины, идентифицирующих себя как русские, должно снизиться до 3-5%. После чего можно будет смело заявлять о том, что "русский вопрос" на Украине не стоит. Вот факты, раскрывающие воплощение этой беспочвенной политики.

РУССКИЙ язык во всех законодательных актах, начиная с Конституции, демонстративно игнорируется. Попытки придать ему статус второго государственного языка неизменно блокируются, хотя, по опросам населения, - 40% считают такой статус необходимым (против этого - только 18%). Правительством Украины передан 01.07.97 г. в Верховную Раду официально разработанный Госкомнацмиграции очень жесткий законопроект "О развитии и использовании языков на Украине", согласно которому, сфера действия русского языка ограничивается максимально. В частности, СМИ, вещающие не на государственном языке, могут быть оштрафованы "за неиспользование государственного в случаях, когда его использование предусмотрено законодательством Украины о языках как обязательное" (ст. 30) и лишены лицензий. Планируется такое введение штрафов за неиспользование государственного языка: для рядовых граждан - 50 гривен (35$), а для руководителей - 120 гривен (75$). В законопроекте, среди прочего, говорится: "Государственным языком на Украине является украинский язык... Государственный язык является обязательным для использования в деятельности государственной власти и органов местного самоуправления, объединений граждан, партий, организаций, а также предприятий независимо от формы собственности..." (ст. 1); "Передачи государственного телевидения, радио, а также издание средств массовой информации органов государственной власти и местного самоуправления осуществляются на украинском языке... Объем украиноязычной информации на негосударственных теле- и радиоканалах должен составлять не менее 70% от общего объема эфирного времени, оговоренного при выдаче лицензии" (ст. 21); "Государство обеспечивает право граждан Украины на получение образования на государственном языке. Языком обучения и воспитания в дошкольных, средних, профессионально-технических и высших государственных и общественных начальных учреждениях является украинский язык" - при этом право получения полноценного образования на родном языке для нацменьшинств не только не гарантируется, но забота об этом перекладывается на "национальные культурные товарищества" (ст. 17).  Фактически, в случае принятия данного закона, система образования на русском языке будет на Украине уничтожена полностью, а сфера обращения русского языка - предельно сужена.

Законопроект основан на разработках ультра-националистической "руховской" организации - Всеукраинского общества "Просвiта", проведшего 22.11.96 г. по инициативе президента Кучмы круглый стол с характерным названием "Государственный язык - информационное пространство Украины". В "Рекомендациях" круглого стола указано на необходимость "утверждения полноценного функционирования государственного языка и целенаправленного уничтожения негосударственного". Под последним понимается русский язык, использование которого в СМИ "своими негативными последствиями представляет не меньшую угрозу национальной безопасности Украины, чем пропаганда насилия, проституции, а также различные формы антиукраинской пропаганды". Вскоре - 05.12.96 г. - президент Кучма издал поручение различным государственным инстанциям о финансовом и административном обеспечении "Просвiты", ее программ, рекомендаций и инициатив, в том числе языковых. Сегодня "Просвiта" - монополист в издании учебников. А Кабинет министров издал постановление N 998 от 08.09.97 г. "Об утверждении комплекса мероприятий по всеобъемлющему функционированию и развитию украинского языка", где четко сказано: "Осуществить серию мероприятий по пропаганде и разъяснению проекта закона о языках" (раздел II).
Украина рассматривает защиту информационного пространства, трактуемую в духе "Просвiты", как важнейшую задачу безопасности страны,  что отражено в принятой в феврале 1997 года Концепции национальной безопасности. Приняты жесткие законы "Об информации", "О телерадиовещании", "О печатных СМИ", готовятся законопроекты "Об информационной деятельности органов государственной власти и местного самоуправления", "О международном информационном обмене", "О поддержке национальных производителей телепрограмм и печатных СМИ", "О спутниковом и кабельном телевидении", а также и другие законы, президентские указы и правительственные инструкции. Все они нацелены против влияния российских СМИ, против русского языка, все они наносят ущерб интересам русскоязычного населения Украины.

Репрессии против российских СМИ носят направленный, плановый характер. В 1992 году прекращена трансляция "Радио-1". В 1994 году прекращена трансляция на территории Украины в диапазоне средних волн программы "Маяк". С 1994 года из зоны уверенного приема на Украине было исключено РТР, с сентября 1995 года на Львовщине - ОРТ. В октябре 1996 года было прекращено прямое вещание ОРТ на всей Украине. Все попытки зарегистрировать русскоязычные телекомпании в Крыму или Закарпатье наталкивались на жесткое сопротивление украинских чиновников-националистов.

Почти два года на рассмотрении в Мининформации находятся заявки на регистрацию 20 российских периодических изданий. Однако, кроме четырех газет - "Труд", "Комсомольская правда", "Известия", "Аргументы и факты",  - ни одна российская газета не зарегистрирована, а значит, не имеет "национального" режима (дающего существенные льготы) подписки и распространения. По заявлениям украинских представителей, у них нет и шансов получить подобную регистрацию.

В настоящее время большинство корреспондентов российских СМИ на Украине не может получить аккредитацию при МИДе Украины. Украинская сторона при этом заявляет, что эти лица являются гражданами Украины; однако в национальном законодательстве нет нормы, отказывающей в аккредитации на таком основании, то есть - налицо откровенная дискриминация российской русскоязычной прессы.

Более чем в три раза сократилось в 1991-1996 годах количество русскоязычных театров на Украине: с 43 до 13.

ПО РАПОРТАМ Минстатистики Украины в 1996/1997 учебном году действовало украинских и русскоязычных учебных заведений соответственно: в Львовской области - 1375 и 5 (а еще недавно было 24), Хмельницкой - 1021 и 0, Тернопольской - 900 и 0, Ровенской - 762 и 0, Волынской - 824 и 1, Ивано-Франковской - 727 и 1, Винницкой - 1032 и 3, Житомирской - 885 и 3,Киевской - 752 и 1, Черкасской - 658 и 1. На Западной Украине такое снижение оправдать нельзя (там живет свыше 300 тыс. русских), хотя можно объяснить. Но как объяснить положение с традиционно русскоязычными регионами, где происходит такое же катастрофическое сокращение школ с русским языком обучения? Как объяснить, что в Киеве, где проживает 600 тыс. русских и 90% жителей говорит на русском языке, начиная с 1991 года количество русскоязычных школ сократилось более чем в 7 раз? (Сейчас там только 19 русскоязычных школ, а было в 1990 году - 155, с нового 1997 учебного года закрыто 47 русских классов, а после акций протеста русской общины Киева вновь открылось только два из них).

Необходимо остановиться на эпизодах террора, морального и физического, который с попустительства властей совершается в отношении русских школ. Так, в 1993 году во Львове в ночь с 5 на 6 сентября боевики Социал-националистической партии Украины разбили в русских школах окна, испещрив стены антирусскими надписями и листовками. Виновные наказания не понесли. Был избит и вынужден покинуть Ивано-Франковск директор так и не открывшейся русской гимназии. Против руководителя ассоциации "Русская школа" А. Поздняковой было возбуждено уголовное дело, ее незаконно уволили с работы (восстановили по суду). Директор львовской школы N 45 В. Кравченко приобрел учебники и пособия в России, однако таможня, а затем Миннац и Минобразования не пропустили их в страну. Эти эпизоды характерны, но не единичны.

На Украине, за исключением Крыма, не осталось ни одного (!) вуза, имеющего официальный статус русскоязычного. Все вступительные экзамены в вузы идут, как правило, на государственном, то есть украинском языке. Это заставляет родителей отдавать детей в украинские школы, де-факто нарушая их право на образование на родном языке. За государственный счет открываются бесплатные украинские гимназии, лицеи и курсы, облегчающие поступление в вузы. Аналогичные заведения на русском языке есть, но частные и платные.

Дискриминация детей по языковому признаку коснулась даже самых маленьких. Так, удельный вес детей, имеющих возможность посещать русскоязычные сады, за последние семь лет сократился с почти 70% до 1%. Это особенно страшно: малышей лишают национальной идентичности с первых же лет сознательной жизни.

Отметим, что во всех школах и вузах преподавание гуманитарных дисциплин, в первую очередь истории, ведется с отчетливо антироссийских позиций. Так, только Фонд Сороса выпустил более 90 наименований (!) учебников и пособий по истории (подготовленных, в основном, канадской диаспорой), где Россия изображается главным историческим противником Украины.

В течение 1995-96 гг. Государственным комитетом по делам национальностей и миграции разработаны целевые программы "украинизации" Закарпатья, Крыма, Новороссии, г. Киева. В этих программах предлагается целый комплекс мер - поэтапное сокращение преподавания на русском языке, различные санкции за его употребление, финансовое удушение русской культуры, административные репрессии, кадровая политика. (Добавим, что за 1991-1955 гг. в СМИ прошли этнические чистки с целью избавления от русских и русскоязычных журналистов).

ЭТНОКУЛЬТУРНОЕ противостояние, навязанное "галицийским лобби" населению Украины, ярко проявляется в спровоцированных им же гонениях на Украинскую Православную Церковь Московского Патриархата. С помощью боевиков УНА-УНСО у УПЦ МП аннексировано около полутора тысяч храмов, Кафедральный Владимирский собор в Киеве, резиденция митрополита, реквизированы банковские счета (в основном в Галиции, Волынской и Киевской областях) и т. д. В 1997 году Киевский горсовет передал своим постановлением часть Киево-Печерской лавры Киевскому патриархату, отобрав ее у УПЦ МП. В настоящее время на Украине насчитывается еще около 300 "горячих точек" - храмов, намеченных националистами к незаконной экспроприации.

Следует напомнить, что этнокультурное противостояние порой приобретает военный характер: так, 24.10.95 года во Львове был обстрелян и подожжен русский культурный центр. Виновных "не нашли".

Участники круглого стола в Харькове в январе 1997 года с полным правом охарактеризовали ситуацию, сложившуюся на Украине вокруг русского языка, русской культуры и образования, как "культурно-языковую войну против большей части собственного народа", осуществляемую "с сознательным попранием собственной Конституции, неисполнением собственных законов и игнорированием международных обязательств Украины". С тех пор изменения были лишь в сторону ухудшения.

ОСОБО следует остановиться на культурно-языковом насилии, творимом украинскими властями в наиболее плотно населенном русскими людьми регионе - в Крыму. Русский язык считают родным 82,6% крымчан, а свободно владеют им 97%. Украинские СМИ уверяют, что большинство русских крымчан - мигранты, но это ложь: в действительности русские составляют 78,7% от родившихся в Крыму жителей. Украину же считают своей родиной только 11% крымчан. В силу сказанного культурно-языковая дискриминация русских и русскоязычных людей в Крыму носит особенно вопиющий характер.

В последние годы количество часов, отведенных в школах Крыма на изучение русского языка и литературы, уменьшилось на 35%. Русская литература включена в общую программу заодно и наравне с западноевропейскими , а также американской, восточной и африканской литературами. В выпускном, 11 классе, соотношение времени на изучение русской и украинской филологии равно 1:3. Русскоязычные школы в Крыму еще есть, но назвать их русскими нельзя: русская история в них не преподается, а украинская преподается с антирусских и антироссийских позиций. 27 августа1997 года Совет министров  Крыма принял постановление "О программе развития сети общеобразовательных учреждений, классов с украинским, крымско-татарским языками обучения, школ и классов с двумя языками обучения", но русскоязычные школы там даже не упоминаются.

15 декабря 1997 года зам. министра культуры Украины В. И. Рожок выслал в соответствующие крымские инстанции представление, в котором, ссылаясь на поручение Кабмина Украины от 27.11.97 года, потребовал предоставить график перевода всех высших учебных заведений Крыма на украинский язык преподавания. Наряду с резким сокращением русских историко-филологических программ идет и соответствующее сокращение штатов: педагоги вузов, в том числе имеющие ученые звания и степени, вынуждены покидать стены учебных заведений, а порой и вообще Республику Крым. На филологическом факультете Симферопольского университета из 25 сокращенных ставок - 23 приходится на отделение "русский язык и литература".

КИЕВ, опираясь на свои креатуры в административном слое, ведет настоящее наступление на русский язык и культуру в Крыму. Местная власть пытается обороняться, но безуспешно. Так, 20.08.97 года начальник Главного управления юстиции Министерства юстиции Украины в Крыму Е. Скисов издал предписание (N 1230/0112) всем нотариальным конторам в срок до 01.10.97 года перевести все делопроизводство и оформление нотариальных документов на украинский язык. Вслед за тем 15.10.97 года Верховный Совет Крыма сделал попытку отстоять право крымчан говорить и писать на родном языке: принял постановление (N 1337-1) "О функционировании русского языка на территории Автономной Республики Крым". Согласно этому документу официальным языком и языком делопроизводства на территории полуострова следует считать русский язык, а язык обучения должен определяться с учетом права граждан на свободный выбор.

Однако прокурор Крыма В. Шуба, вслед за сердитым окриком президента Кучмы из Киева, заявил (представление N 7-399 от 27.10.97 года), что упомянутое постановление ВС Крыма не соответствует Конституции и законам Украины и указал, что языком работы, делопроизводства и документации, а также взаимоотношений различных органов, предприятий, учреждений и организаций повсеместно на Украине является украинский язык, а  ВС Крыма не вправе определять ни язык делопроизводства, ни язык обучения на вверенной ему территории. (Аналогичное постановление законодательного собрания русскоязычного Харькова также блокировано прокуратурой).

Антирусская кампания в Крыму, проявляющаяся в области образования и культуры, имеет характер не временной, а постоянной, централизованно спланированной акции. Она инспирируется высшей властью Украины как законодательной , так и исполнительной. Понимая, что среди русских людей в Крыму она немного найдет верных исполнителей своей политики, центральная власть ищет опору либо в своих ставленниках (преимущественно украинцах), либо в представителях нацменьшинств. В частности, 31.07.96 года Кабмин направил правительству Крыма письмо N 14056/2 "О мерах, направленных на идеологическое обеспечение статуса Крыма как составной части Украины". План мероприятий в русле этой директивы был разработан под руководством вице-премьера АРК, татарина И. Умерова (см.: "Национальная газета", спецвыпуск N 6, 1997 г.). Все его многочисленные остроумные предложения направлены на форсированную украинизацию крымского культурного пространства и на развитие культур малых народов и национальных меньшинств; единственный народ, который, в соответствии с этим планом, не в праве рассчитывать на какую-либо поддержку своей национальной культуры - это, разумеется, русские.

СРАЗУ после подписания российско-украинского Договора в мае 1997 года Киев предпринял ряд усилий по борьбе с русским языком и культурой, в том числе в Крыму. Широко используя, в частности, предложения И. Умерова. Например, в целях украинизации Севастополя в город было направлено 120 работников образования именно из Ивано-Франковской области, где русофобия особенно развита. В Севастополе и Симферополе за счет квартирного фонда этих городов предусматривается (и уже идет) размещение значительного количества идеологических работников из западных областей для "укрепления" средств массовой информации в Крыму. В уже упоминавшемся постановлении Кабмина от 08.09.97 года имеется пункт: "Утвердить план мероприятий в области активизации и расширения сферы деятельности украинского национально-культурного центра в Севастополе". По радио и на ТВ в Крыму теперь преимущественно звучит украинская речь. Рекламные щиты уговаривают на "мове" совершить покупки. И так далее.

Не приходится сомневаться в том, что ратификация Договора Госдумой подведет прочный фундамент под политику насильственной украинизации Украины и Крыма.

"Крымская правда", 21 марта 1998 года

Справка подготовлена Отделом Украины Института стран СНГ.

"Национальная газета" N 2 (14) 1998.

http://ua.mrezha.ru/krasskiy1.html

Р. Храпачевский

Русь, Малая Русь и Украина

Происхождение и становление этнонима "Украина", взаимосвязь этих процессов с комплексом названий "Русь/Юго-Западная Русь", "Малая Русь/Малороссия", их взаимное отношение к "Москве" и "России" - все это вопросы, которые до сих пор представляют значительный интерес как для историков, так и для современной жизни в ныне отдельных государствах "Республика Украина" и "Российская Федерация". При всем этом современное состояние проблематики нельзя признать удовлетворительным. Причиной этому большая политизированность вопроса - дело в том, что корни данного явления зародились в период противостояния Московской Руси и Польско-Литовского государства, что отзывается вплоть до нашего времени.

Разрыв с исторической традицией, т.е. с дореволюционной историографией, замена ее на "украинскую советскую", привели в вопросе генезиса понятия "Украина" к торжеству одной единственной точки зрения - концепции М.С. Грушевского. Ибо именно она лежит в основе как советской, так и современной украинской историографии. Поэтому прежде чем перейти к основной теме - как, когда и почему появился этноним "Украина", в каких он находился отношениях с "Русью", "Малороссией", "Москвой" и "Россией" в разные исторические периоды, какие этнические, конфессиональные и профессионально-политические группы выдвинули и употребляли его и когда конкретно - перечислим основные течения историографии, в которых рассматривалась вышеуказанная тематика..

Для С.М. Соловьева характерно признание единства русского народа и потому Юго-Западная Русь у него меняет название только хронологически, в соответствии периодизацией политической власти там - сначала это просто Русь, позже Южная Русь, затем Литовская Русь, и наконец Малороссия, которую населяет "православное русское народонаселение", "украйна" используется только как название соответствующих пограничий Московского государства, Великого княжества Литовского и Польши/Речи Посполитой¹. Аналогичного, т.е. политико-хронологического, подхода придерживается и В.О. Ключевский, разве что он добавляет к указанной выше последовательности еще и "Украйну" как синоним Малороссии с ее малороссийской народностью (при этом не указывая времени ее появления)².

Отечественная историография впервые стала подробно рассматривать проблему генезиса названий Малороссии начиная с работы М.А. Максимовича "Давно ли Малая Русь стала писаться Малороссиею, а Русь Россией" ("Киевский Телеграф", № 7 1868 г.). В ней М.А. Максимович попытался опровергнуть несколько мифов, которые были сформированы польской историографией того времени: приписывание Московскому государству внедрения названия "Малороссия" после 1654 г. и деления русского народа на "Русь, рутенов и московитов", причем "московиты причисляются даже не к славянскому племени". Ряд фактических неточностей, допущенных М.А. Максимовичем (например использование в качестве аргументов "универсалов Хмельницкого" из "Летописи" Самойло Величка³), вызвали опровержения со стороны Н.И. Костомарова.

В полемическом ответе Н.И. Костомаров выдвинул свои объяснения, суть которых в том, что в XVII в., и до и и после Переяславской Рады, "Малая Русь" и "малороссияне" конечно употреблялись в Южной Руси, но были редко используемыми терминами (Костомаров считал, что сохранилось не более 4 упоминаний Малой Руси до 1654 г.), более всего присущими высокому слогу сочинений православных авторов, а в широком обиходе были просто "Русь" и "руський народ", а термин "Украина Малороссийская" является просто изобретением Самойло Величка в его "Летописи" и является характерным признаком якобы "универсалов Хмельницкого", сочиненных или самим Величкой, или кем-то в гетманской канцелярии как "бурсацкие штуки"⁴. В дальнейшем Н.И. Костомаров развил свою концепцию существования двух русских народностей - великорусской и малороссийской.

В основном на базе аргументации М.А. Максимовича и Н.И. Костомарова покоятся взгляды «украинофилов» русской историографии. И если и есть какое-то отличие позиции В.Б. Антоновича от Д.И. Багалея, то только в большем или меньшем согласии с Н.И. Костомаровым. Однако никто из них не отрицал, а точнее все они признавали, что:
а). Историческое название что для Великороссии, что для Малороссии – Русь, или Россия в греческой огласовке, как общее название для них, т.е. как более широкое понятие;
б). «Украина» появилась как топоним, обозначавший окраинные земли Речи Посполитой и Московского государства, а Малороссия (или Южная Русь) является действительным на тот момент этнонимом для «малороссийской/южнорусской» народности.

Разногласия между "украинофилами" и другими дореволюционными историками заключались только в вопросе существования южнорусской, или малороcсийской, народности как части общерусского народа. Одни из них осторожно настаивали только на существовании большей или меньшей этнографической самобытности ее, а другие более решительно заявляли о ней, как об отдельной (но при этом русской) народности. Положение это изменилось с появлением концепции М.С. Грушевского.

М.С. Грушевский создал т.н. "украинскую историческую школу", согласно которой представленные выше "традиционные схемы русской истории" неверны, а на самом деле ход исторического процесса был иным: домонгольская "Киевская держава" была творением одной, "україно-руськой", народности, а "Владимиро-Московская держава" - другой, "великорусской". Соответственно, "Малая Русь" у него - это Галицко-Волынская держава, с ее гибелью и вхождением ее земель в состав Польши, данное название "выходит из употребления", а названия "малороссийский", "Малороссия", которые стали "официально принятыми надолго в российской державе… среди украинского общества не принимались и вместо их во все более широкое употребление входили названия "Украина", "украинский". Старое это название, употреблявшееся в старорусских временах в общем значении приграничья, а в XVI в. специализированное в приложении к среднему Поднепровью, которое с конца XV в. становится небезопасным, поставленным в исключительные обстоятельства выдвинутого против вечных татарских нападений приграничья - приобретает особое значение с XVII в., когда та восточная Украина становится центром и представительницей новой украинской жизни"⁵.

За вычетом положения М.С. Грушевского о существовании уже на этапе Древней Руси отдельных народов - великорусского и украинского, суть его схемы была воспринята украинской советской историографией. Политика "коренизации", проводившаяся в УССР в 20-х годах XX в., на практике внедряла ее в образовательную и научную среду. В итоге, даже в сборниках "Материалов к истории Украины" можно было видеть такие вещи: в заголовке писалось "лист брацлавскої шляхти королю Стефану Баторію про те, щоб укази писалися їм не польскою мовою, а українською", а в тексте самого памятника под этим заголовком читалось - "просимо… руским писмом выдавати"⁶. Последовательная подмена в таком духе производилась повсеместно, что полностью коррелировало с подходом М.С. Грушевского, который настойчиво заменял "Русь" на "Украину" в своей многотомной "Історії України-Руси", объяснив, как это было выше процитировано, почему теперь существует только понятие "Украина" вместо Руси "старорусских времен".

Появление этой "схемы украинской истории" вызвало серьезную и даже резкую критику со стороны таких крупных историков Великого княжества Литовского и Малороссии как И.А. Линниченко, А.В. Стороженко и И.И. Лаппо. Если И.А. Линниченко в статье "Малорусский вопрос и автономия Малороссии", изданной в 1917 г.⁷, опроверг как методологически неверную всю предложенную Грушевским схему, то А.В. Стороженко⁸ и И.И. Лаппо⁹ более подробно остановились на вопросе генезиса понятия "Украина" в связи с историческими названиями Русь и Малороссия, а также на вопросе существования единого русского народа, объединяющего три русские народности.

Для наших целей следует более подробно остановиться на двух последних работах. Обе они очень подробно исследуют этимологию слова "Украина" как в русском, так и польском языке. Кроме того, в них дается большое число цитат из русских и польских источников, демонстрирующих практику использования понятий "Украина/украйны", Малая Русь/Малороссия на протяжении всего древнерусского периода и вплоть до XIX в. Наиболее подробно исследуется вопрос в работе А.В. Стороженко, тогда как И.И. Лаппо более сосредотачивается на вопросе единства русской нации и собственно "украинский вопрос" является вспомогательным для него (правда при этом у него приведены большие отрывки из сочинений таких польских авторов как Я. Длугош, М. Стрыйковский и А. Гваньини, вместе с параллельными латинскими и польскими текстами их оригиналов).

Данные работы исчерпывающе исследовали этимологию понятий Малая Русь и "Украина", поэтому приведем их выводы на этот счет, дополнительно проиллюстировав примерами из источников:

а). Малая Русь - это название придумано греческими православными иерархами, когда после монгольского нашествия остались только две Руси, Галицко-Волынская и Владимиро-Суздальская, сохранившие активные сношения с Константинопольской Патриархией. Как пишет А.В. Стороженко: "явилась необходимость отличать одну Русь от другой каким-нибудь определением. Византийцы воспользовались готовыми географическими терминами: страна Малая или Великая, унаследованными ими от классической древности", а согласно им, Малыми считались исконные земли, бывшие "прародиной, одного народа или нескольких родственных племен… Великими назывались у классических географов страны, колонизованные населением из малых, иначе говоря: разросшиеся из недр страны-матери"¹⁰. Поэтому в 1347 году византийский император Иоанн Кантакузин писал литовскому князю Любарту Гедиминовичу: "Ты знаешь, что так было установлено и узаконено с той поры, как народ русский познал Бога и просветился святым крещением, дабы был один митрополит - Киевский, для всей России, как для Малой, так и для Великой"¹¹. Это самое раннее сохранившееся свидетельство использования указанного термина со стороны греков. Но он, очевидно, появился значительно раньше, поскольку уже в 1335 г. галицкий князь Юрий-Болеслав II в грамоте к великому магистру немецкого ордена Дитриху, от 20 октября 1335 года, называет себя "Dei gratia natus dux totius Russiae mynоris" ("Божией милостью прирожденный князь всея Малыя Руси")¹². В конечном итоге названия "Великая Русь" и "Малая Русь" вышли на официальный уровень - в 1361 г. патриарх учредил две митрополии, одну в "Великой Руси", с центром во Владимире и Киеве, и другую - в "Малой Руси" ("Микра Росиа"), с центром в Новгородке и Галиче¹³. В дальнейшем названия "Великая/Малая Русь" или "Великая/Малая Россия" (в греческой огласовке, в которой "у" заменяется на "о") оказались в преимущественном употреблении у православных духовных лиц (из русских или греков), а также тех, кто получил образование в их среде. Особенно часто эти названия стали появляться после Брестской унии 1596 г. в текстах православных публицистов, например у Ивана Вишенского в сочинениях постоянно используется для различения Руси вообще термины Великая и Малая Русь: "абовем ныне християне Малое Русии" ("Книжка", около 1600 г.), "если не хочеш плодоносия спасителнаго языка словенскаго от Великой России доведоватися, доступи в Киеве в монастырь Печерский" ("Зачапка", около 1608 г.)¹⁴. А митрополит Мир Ликийских Матфей пишет Львовскому братству, что ему даны патриархом Константинопольским полномочия "относительно церковных дел в Малой России и в Московском царстве" (1606 год). Иов Борецкий¹⁵, Исайя Копинский и Зиновий Копыстенский также постоянно используют понятие России (или Малой России) в своих полемических - против унии - сочинениях.

б). "Украина" первоначально появилась как обозначение приграничных, окраинных территорий как на Руси, так и в Польше. В русских летописях имеется около 20 случаев упоминания "украины", но при их изучении приходишь к тому же выводу, что и И.И. Срезневский: "Украина - пограничная местность"¹⁶. Вот характерные примеры: из Ипатьевской летописи - "И еха и Смоленьска в борзе; и приехавшю же емоу ко оукраине Галичькои (Выделено здесь и ниже мной - РХ), и взя два города Галичькыи, и оттоле поиде к Галичю" (1189 г.)¹⁷; и из Первой Псковской летописи - "и по сем Андреи с полочаны и своея оукраины пригнавше без вести и повоеваша неколико селъ" (1343 г.)¹⁸. И позднее, в конце XVI в., грамота царя Федора Иоанновича (1593 г.) донским казакам отмечает опасность того, что татарские "царь или царевичи поидут на наши украины и с ними азовские люди… а велено черкасом запорожским гетману Хриштопу Косицкому и всем атаманом и черкасом быть на Донце на шляхех и за царем итти к нашим украинам"¹⁹. Совершенно аналогично употребление этого слова у поляков в те же времена. Так, Самуил Грондский, автор истории Хмельниччины (около 1660 г.), поясняет: "Margo enim polonice kray; inde Ukrajna, quasi provincia ad fines regni posita", что значит: "Латинское margo (граница, рубеж) по-польски край, отсюда украина - как бы область, расположенная у края королевства". Таким образом, слово "украина" в качестве нарицательного, в значении пограничья, пограничной местности или области, известно и в русском, и в польском языках и использовалось в них издавна. Когда в Польше стали заменять Русь на "Украину", т.е. в середине XVII в., не только Грондский еще помнит истинный смысл этого слова. Так, познанский воевода Ян Лещинский в своем меморандуме от 2 июля 1658 г., вынужден давать пояснение, какую именно "Украину" он имеет в виду: "gentis nomine Ukraina sive Rus" ("имя народа - Украина, или Русь")²⁰. Именно такой переходный момент отражает Михаил Гунашевский, православный шляхтич с Подолии (его язык смесь разговорного с внедрением польских оборотов, присущих по-польски образованному шляхтичу), автор "Львовской Руской летописи", в своей фразе: "а затым в вшиткой Украине Русь выстинали, аж до Москвы"²¹.

Ясная для русского и польского народов этимология вышеуказанных понятий стала серьезным затруднением в политике сначала Великого княжества Литовского, а потом Речи Посполитой, в связи с выдвинутой Иваном III программы сбора "земель праотец" под руку великого князя Московского, что на тогдашнем уровне государственных установлений фиксировалось в его титуле - "великий князь и государь всеа Русии". Программа эта была сформулирована четко и недвусмысленно в его словах литовским послам в 1493 г.: "чем его Бог подаровал от дед и прадед от начала, правой есть уроженный государь всеа Руси"²². Такая постановка вопроса вызвала резкое неприятие со стороны Польско-Литовского государства и поэтому некоторое время обе стороны не писали титла "всеа Руси": "государево и королево имя писано без титла и всеа Русии не написано"²³. Но добровольный переход к России Северской земли и неудачные для Великого княжеста Литовского войны, с особенно чувствительной потерей Чернигова и Смоленска (1514 г.), некогда центров крупнейших княжеств Древней Руси, привели к длительному противостоянию России и Польско-Литовского государства не только вооруженными средствами, но и на идеологическом поле.

Претензия Московского государства на свое правоприемство во всех русских землях - Черной, Белой и Червоной Руси, поделенных между Москвой, Великим княжеством Литовским и Польшей, вызвала ответную польско-литовскую концепцию Москвы, как не русской земли, Русью были признаны только Малая и Червоная Русь. Тут нужно пояснить происхождение названия Черная Русь. Уже у итальянского географа XIV в. Фра-Мауро фиксируется разделение Руси на "Russia bianca, negra, rossa". В XIV - XVI вв. "Черной Русью" называли в основном земли Северо-Восточной Руси, попавшие под власть Золотой Орды и платившие ей поголовную дань - "черный бор". Этимология названия поэтому ясна - "черными" в Древней Руси называли людей или земли, облагаемые повинностями или налогами, например податное сословие называлось "черные люди", в противоположность "обеленным", т.е. тем, которые подати не платили²⁴. Итак, по состоянию на 1-ю половину XVI в. в Московском государстве находились Черная Русь и часть Белой, т.е. Смоленск и Псков; в Польше - Червоная Русь, т.е. Галичина; в Литве - Белая и Малая Русь.

Одним из первых начал противопоставлять русских (Ruteni) "московитам" Матвей Меховский в своем "Трактате о двух Сарматиях" (1517 г.) - хотя он и считает их славянами, но в своем списке всех славянских народов перечисляет их по отдельности²⁵. Столицей "Руссии" Меховский называет Львов, а саму ее помещает между Польшей с запада, Литвой (так в его терминологии, на самом деле - это Белая Русь, принадлежавшая Великому княжеству Литовскому) с севера, Северным Причерноморьем на востоке и Карпатами с Днестром - на юге. В описании Литвы Меховский упоминает о том, что часть ее земель раньше были русскими, в том числе Киев, который "некогда был столицей Руссии"²⁶. "Московия" определяется им как государство, где живут "моски", или "московиты", и нигде в тексте описания их страны они не упоминаются как часть русского народа, единственный факт, который Матвей Меховский не мог обойти, так это то, что "речь там повсюду русская или славянская"²⁷.

Эта схема была принята и быстро укоренилась в тогдашней польско-литовской публицистике, так что даже Михалон Литвин, написавший в момент обострения польско-литовских отношений памфлет в защиту своего литовского народа (1550 г.), в основном принимал ее. Однако в двух местах он оговаривается и показывает, что образованная часть поляков и литовцев знала о тождестве "московитов" и русских: в одном месте он пишет о "москвитянах" как части всех "рутен"²⁸, а в другом сообщает, что Киев был "владением князей Руссии и Московии"²⁹. Польский историк М. Стрыйковский также знает об этом единстве и иногда пишет об этом, но и его сочинение было в определенной степени полемическим и пролитовским в условиях все большей полонизации Литвы. Кроме того, он владел русским языком и пользовался в написании своей "Хроники" (1582 г.) русскими летописями³⁰. Поэтому, как пишет И.И. Лаппо: "По Стрыйковскому, один и тот же русский народ живет по всей Руси, будет ли это ее запад, юг, или северо-восток, т.е. те ее части, которые теперь называются Белоруссией, Малороссией или Великороссией"³¹.

Надо отметить, что несмотря на использование политическим классом Речи Посполитой теории об отдельности "москов" и русских, целый ряд польских историков и географов в своих сочинениях продолжали считать Московское государство частью Руси. Например польский хронист XVI в. М. Кромер писал: "Но один из многих народов так стал называться от реки и города Москвы, приблизительно с того времени, когда, после разделения руссов на многие княжества, князь Иоанн, сын Даниила, сделался главою этой территории и, восстановив крепость, которая раньше была незначительной и неизвестной, там устроил свою резиденцию. Его потомки не только подчинили себе всех князей того же языка и той же народности; остальные также народы русских, много крупнейшие, древнейшие и важнейшие, чем Мосхи в то время, а именно владимирцы, новгородцы, ярославцы, тверичи, можайцы, суздальцы, псковичи, рязанцы, северцы и другие, будучи все завоеванными, вошли в московское имя, притом, однако, так, что даже и теперь еще одинаково охотно признают имя русских. Так, некогда Киевский, а теперь Московский митрополит еще именуется митрополитом России, как другими, так и Константинопольским патриархом, и сам этот титул, как более значительный и почетный, чем Московии, употребляет. И сами также Московские князья не столько Москов, сколько всей России господство в своих написаниях, хотя и ложно, себе присваивают. Оттуда ясно, что имя москов не древнее и что они составляют часть Русских и некий один народ, не так давно изменивший свое название от крепости-города, который на громадные пространства земель отстоит от древней страны этих москов или мосхинов". Польский географ начала XVII в. Польский географ начала XVII в. Симон Старовольский писал в своем географическом труде "Полония" о "Руссии" следующее: "разделяется на Руссию Белую, которая входит в состав Великого Княжества Литовского, и на Руссию Красную, ближайшим образом называемую Роксоланией и принадлежащую Польше. Третья же часть ее, лежащая за Доном и истоками Днепра, называется древними Руссией Черной, в новейшее же время она стала называться повсюду Московией, потому что все это государство, как оно ни пространно, от города и реки Москвы именуется Московией"³².

В виду всего вышеизложенного становится ясным, что в политическом смысле польские и литовские авторы всегда называли "Московией" и "московитскими" территории и людей, принадлежавших Московскому государству, т.е. это были термины так сказать политической географии, даваемые по политическому, государственному принципу. Когда же речь заходила об историческом, этнографическом и чисто географическом понимании "Руссии", Московские государство и его народ признавались польско-литовскими авторами частью всей Руси, куда помимо нее входили Белая, Малая и Червоная ("Красная") Русь. Сравнение этого вывода с известиями иностранцев, нейтральных в польско-литовско-русском политическом противостоянии, подкрепляет его. Например, итальянцы Иосафат Барбаро (купец, живший в венецианской приазовской колонии Тане в 1436-1452 гг.) и Антонио Контарини (венецианский посол в России в 1473-1479 гг.) писали следующее: "Москва, город в России"³³, а первым городом в Польше, в который попадаешь из Москвы Барбаро называет литовский "Троки"³⁴. Контарини называет Нижней Россией земли, где находятся города Луцк, Житомир, Белгород (ныне с. Белогородка в 20 км от Киева) и Киев, а Верхней Россией - Московское государство³⁵, причем "великий князь Московский" у него называется также "русским великим князем"³⁶, кроме того он считал Смоленск последним московским городом перед литовскими землями³⁷, что неверно с политической точки зрения (Смоленск тогда принадлежал Великому княжеству Литовскому), но правильно с точки зрения этнографической.

Австрийский посол в России Сигизмунд Герберштейн (побывавший там в 1517 и 1526 годах), автор "Записок о Московии" (1549 г.), наиболее авторитетного сочинения о России в Европе и использовавшегося там как основной источник сведений о ней вплоть до конца XVII в., также считал Московское государство не только частью всей Руси, но и "главным государством в Руссии"³⁸. Герберштейн писал также, что "Руссией владеют ныне три государя; большая ее часть принадлежит [великому] князю московскому, вторым является великий князь литовский, третьим - король польский"³⁹. Также как и польские авторы, Герберштейн использует термин "московиты" для различения государственной принадлежности разных русских, а русских из Великого книяжества Литовского, он называет литовцами. В этом подходе с ним солидарен и автор энциклопедического труда "История северных народов" (1555 г.) шведский историк XVI в. Олаус Магнус, который при в целом негативном отношении к "московитам", тоже считает их частью Руси, так как использует устоявшееся латинское наименование "рутены"⁴⁰.

Если же перейти к "Описанию Московии" Александра Гваньини (1578 г.), веронца по происхождению, но служившего Речи Посполитой, то в его сочинении присутствуют как взгляд иностранца, так и отношение польского служилого человека: с одной стороны Российское государство для него "Московия" в указанной польско-литовской тенденции отрицать правомерность его претензий на древнерусское наследство, но с другой - он сообщает, что "Московия, по-местному называемая Москвой, обширнейший город, столица и метрополия всей белой Руссии" (Russiae albae)⁴¹. Любопытно его понимание той части Руси, которая была в составе Российского государства, как "Белой". Скорее всего он, будучи комендантом Витебска, воспринял местные представления о Московском государстве, которое на памяти еще живших в его время поколений включило в себя часть Белой Руси - а именно Смоленск и Псков⁴².

Итак, мы выяснили, что несмотря на политическое разделение Руси на русские земли, которые принадлежали сначала Москве, Великому княжеству Литовскому и Польше, а потом только Москве и Речи Посполитой (после Люблинской унии 1569 г.), они сохраняли свое этническое единство в глазах большинства населения и иностранцев. Такое положение было нетерпимо для властной верхушки Речи Посполитой, особенно в условиях начавшейся там контрреформации, приведшей к усилению натиска на православие в русских землях Речи Посполитой. В этом общем курсе на унификацию веры и ополячивание, была предпринята попытка унии Русской православной церкви в Речи Посполитой с католической. Брестская уния 1596 г. была резко отвергнута большинством православных, они сразу же оценили ее как попытку "уничтожить Русь в Руси"⁴³ (из жалобы православной шляхты и духовенства сейму в 1623 г.). Не удивительно, что именно с конца XVI в. начинается публицистическая активность русских православных авторов, в текстах которых становятся штампом выражения вида "руская вера", "народ руский". Например, львовские мещане пишут для сейма 1608 г. инструкцию, в которой присутствуют слова: "в том руском Лвове", "полский народ веспол⁴⁴ з русским единого сут права", "прирожоной земли своей руской"⁴⁵.

В этих условиях в польской письменной традиции все чаще начинает появляться понятие "Украины" вместо Руси. Как выше уже упоминалось, исходно это название приграничья-украйны применялось к таким пограничным регионам Польши как воеводство Русское, т.е. Червоной Руси, потом, с включением Киевского и Брацлавского воеводств в состав коронных (т.е. польских) земель после Люблинской унии, уже они стали новым польским пограничьем. Слияние этих украин польского государства - старой и новой и породили обобщенное названий всех этих воеводств как "Украины". Это название не стало официальным, но рано укрепившись в бытовом употреблении польской шляхты, стало постепенно проникать и в делопроизводство.

Начало этого перехода Руси в "Украину" в польском обществе можно наблюдать в сочинениях иезуита Антонио Поссевино, папского эмиссара, который вел переговоры между Речью Посполитой и Московским государством в 1581-1582 гг. Он знает о существовании Белой и Червоной Руси, подчиненных польскому королю⁴⁶. Более того, он ясно отдает себе отчет в проблеме русского единства и связанной с ней претензией русского царя на титул "всеа Руси", почему Поссевино пишет о нем: "ему не следует писать так, чтобы не называть его государем всея Руси, но просто Руси, и не наследником Ливонии"⁴⁷. Как понимающий все значение этой идеологической борьбы, он предлагает наряду с унией, использовать меры по разделению единства Руси на понятийном уровне - т.е. как средство борьбы с Московским государством, единственным государством тогда, в котором существовал православный государь.

Программа Поссевино о введении церковной унии в "королевской Руси" (так он называл части Руси под властью короля Речи Посполитой⁴⁸), как средства влияния на Московское государство, выполнялась в ходе проведения Брестской унии. Именно в это время происходит поляризация понятий в обоих противостоящих лагерях внутри Речи Посполитой - православные называют себя "русинами", "народом руским православным"⁴⁹, а поляки все чаще используют понятия "Украина" и "украинский". Так, еще в 1594 г. Эрих Ляссота (австрийский дипломат, оставивший интереснейшие и подробные описания Малороссии и Запорожской Сечи), общаясь и с поляками, и с русскими, не знает "Украины", зато он знает, что есть "нынешние великие князья Руси или Московии" и что существует "русский язык"⁵⁰.

Но уже в 1596 г. польный гетман С. Жолкевский пишет о восстании Северина Наливайки: "вся Украина показачилась для измены, шпионов полно. Обязательно нужно, обычно, тщательно заботится об этой Украине"⁵¹. И хотя здесь еще видно, что "украина" скорее пограничье (уточнение - "этой Украине", указывает на это), но это название как название всей "королевской Руси" уже входит в общепонятийный круг высшего польского руководства. К середине XVII в. Украина - устоявшийся польский термин для всей территории Малой Руси. Это показывает сравнение официального универсала короля Яна-Казимира (декабрь 1657 г.) о мерах по расквартированию войск, где говорится о "воеводствах Русском, Волынском, Подольском, Бельском и Подлясском"⁵², с его пересказом в частном польском письме, где все эти воеводства названы одним словом - "Украина"⁵³.

В таком же виде воспринял его от своих польских сослуживцев и Гийом Левассер де Боплан, французский инженер на службе польской короны в 1630 - 1647 гг., который написал в 1650 г. интереснейшее сочинение "Описание Украины" (L'Ucraine). Правда, в посвящении ее королю Яну-Казимиру он пишет: "Я осмеливаюсь предложить Вашему Королевскому Величеству описание этой обширной пограничной украины, находящейся между Московией и Трансильванией".

В этот переходный период в переписке еще встречается и старое название "Русь" для обозначения всех русских земель Речи Посполитой. Так, например, польский аноним в конце 50-х годов XVII в. сообщает о настроениях в Гетманщине при введении туда московских войск следующее: "Co chlopom i Rusi nie milo, ze im do roboty kazali [isc] i danine dawac" ("То холопам и Руси не нравится, что им приказали [идти] на работы и отдавать подати")⁵³. Но такие случаи уже редки и в польском употреблении к концу XVII в. господствуют "Ukraina", "Kozaki" и "Moskwa". То, что инициатива замены "Руси" на "Украину" шла от поляков видно из донесения папского нунция в Польше Торреса (1622 г.), в этом деловом послании он придерживается более привычной и понятной для контрагентов в Риме терминологии: "Русь, которая делится на три части: Червоная Русь с городами Львовом и Перемышлем, к которой принадлежит и Волынь; Белая Русь, протянувшаяся от Риги, столицы Лифляндии, до Московской границы, включая Полоцк, Оршу, Витебск, Могилев; Черная Русь, находящаяся между Литвой и Волынью, до Киева с городами Пинском, Новогрудком и Овручем"⁵⁵.

В своем развитии эта польская концепция замены Руси на "Украину" доходит до логического конца в XIX в. - т.е. теорий графа Тадеуша Чацкого (1822 г.) и католического священника Ф. Духинского (середина XIX в.). У первого Украина - древнейшее название от древнего славянского племени "укров", а у второго полностью отрицается славянское происхождение великоросов и утверждается их "финно-монгольское" происхождение⁵⁶. Эстетической подпоркой для подобного представления об "Украине" в польском обществе 1-й половины XIX в. была так называемая "поэтическая украинская школа", ее последователем был и А. Мицкевич. Поэтому сила воздействия ее была очень велика, поддерживая и без того серьезные политические претензии польской аристократии на "утерянные земли" на Востоке. В этом комплексе и заключается живучесть польского мифа об "Украине".

Перейдем к вопросу внедрения этой польской концепции среди русского населения Малой России. В комиссиях с пограничными реестровыми казаками комиссары польского короля в преамбулах договоров с ними пишут: "прибыв сюда на Украину"⁵⁷ (Ольшанская комиссия 1617 г.). Тут в "Украине" еще слышится семантический оттенок "пограничье". Но в данном случае важно другое - такое общение казаков (точнее их верхушки) с поляками, получение от них своего экземпляра договора с ними, где фиксируется понятие "Украины", показывает, что они понемногу начинают также воспринимать данный термин. Вместе с внедрением "Украины" как заменителя Руси у поляков, данное понятие воспринимается и старшиной казачества, получившей польское образование, но при этом она еще отграничивает его использование как внешнее (т.е. при общении с поляками), от использования понятий Русь/Малая Русь в общении с православными людьми, духовенством и государственными институтами Российского государства. Но со временем казачья старшина, во многом равнявшаяся на обычаи и образование польской шляхты, начинает использовать название "Украина" наравне с Русью и "Малой Русью".

Особенно хорошо это иллюстрируют универсалы и письма Богдана Хмельницкого, который в письмах и договорах с поляками использует термин "Украина" или как общий термин, например: "ani go cierpiec w Ukrainie kozacy moga"⁵⁸ ("ни терпеть его в Украине козаки не могут"), или в понятии приграничья: "urzdow ukrainnych"⁵⁹ ("украинных урядников"). Но в своих текстах, написанных "руским писмом" Хмельницкий пишет, например о правах малороссийской шляхты так: "Шляхта, которые в России обретается"⁶⁰, или о "самой столицы Киева, також части сие Малые Руси нашия"⁶¹. Следует заметить, что именно со стороны малороссийской элиты в то время наблюдалось явление, которое А.П.Толочко характеризует как "серйозну духовну еволюцію, яка вивела княжу Русь за межі безпосередніх джерел України. Втрата "руськості", отже, і є набуттям "українськості"⁶². Причиной этого было как то обстоятельство, подчеркиваемое Толочко, что интеллектуальная элита Малороссии существовала "в межах Речі Посполитої" и была людьми, которые "переважно з повагою ставилися до легітимних підстав королівської влади й державного устрою цієї країни"⁶³, так и тем, что свое образование они получали в польских образцах и затем воспроизводили его в своих учениках, как например П. Могила⁶⁴. Это же касается высшей православной иерархии в Киеве - митрополиты Петр Могила и Сильвестр Коссов⁶⁵ были примерами политики сближения с польской культурой, хотя и путем "утраты русскости". То же мы видим в "Летописи Самовидца" (1648 - 1702 гг.), его автор получивший польское образование полковник Роман Ракушка-Романовский в своей "Летописи" нигде не выходит из описанной выше польско-литовской концепции отдельности Москвы от Руси и использует соответствующую польскую терминологию.

Здесь имеет смысл сравнить употребление терминов "Украина" и "Русь/Малая Русь" Богданом Хмельницким, получившим образование в польском иезуитском училище (он лично пишет по-польски и чаще использует в своих текстах термин "Украина") и кошевым атаманом Запорожской Сечи Иваном Сирко (его современником, бывшим не намного младше Хмельницкого), который такого образования не имел. Если проанализировать письма И. Сирка, то очевидно использование им в основном таких выражений как "вся Малая Росия", "ратных Руских", "о отчизне нашей Малой Росии"⁶⁶. "Украина" используется им или для обозначения пограничья: "около наших украинных городов", "на Украине Заднепрской"⁶⁷; или как "Малороссийской Украины"⁶⁸, знаменующей изобретение этого понятия к 1677 г. и которое затем укоренилось в гетманской канцелярии (ср. аналогичные обороты в Летописи Величко). Кроме того в письмах Ивана Сирка есть одно любопытное упоминание о том, что Юрия Хмельницкого турки "имяновали князем над Украиной и уделным княжеством Украину приукрасить"⁶⁹, что коррелирует с употреблением турецким автором середины XVII в. Эвлия Челеби термина "русы" в противопоставлении "московитам"⁷⁰. Этот факт вполне объясняется наличием интенсивных турецко-польских контактов, и вообще, многие из европейских идей и понятий турки получали через как раз Польшу и Венгрию. А к 1677 г., которым датируется данное упоминание "турецкой Украины", Польша по Бучачскому договору 1672 г. уступила часть своей Украины - Подолию, а также свои права на все Правобережье Днепра, оставшееся за Речью Посполитой по Андрусовскому перемирию с Россией⁷¹. Так что турки были хорошо осведомлены в польской терминологии.

Несмотря на все эти изменения в этно-политической терминологии элит, что польской, что малороссийской, еще в начале XVIII в. поляки помнили, что "Московия" - это Русь, и "Украина" - тоже часть Руси. Но такие свидетельства доходят до нас или через посредников, которые не так связаны укоренившейся традицией отделять Московию от Руси, или в узкоспециальных сочинениях (например географических). Например словак Даниель Крман, побывавший в Польше и Малой России в 1707 - 1709 гг., пишет в своем дневнике: "на границе Черной Руси, называемой теперь Московия"⁷². А польский географ Христофор Гарткнох в сочинении "Республика Польская" (1698 г.) называет две "Руссии", а именно - "Белую и Красную. К первой он относит воеводства Новгородское (т.е. Новгородка Литовского), Мстиславское, Витебское, Полоцкое, Смоленское, Черниговское, Киевское; входящими же в состав второй он считает воеводства Русское (главный город - Львов), Подольское, Волынское, Белзское и Брацлавское. Из этих воеводств, прибавляет Гарткнох, воеводства "Брацлавское, Киевское и Черниговское называют Украиною"⁷³. В малороссийской традиции примером такого рода можно назвать вышедшую во второй половине XVIII в. из недр канцелярии Гетманщины "Историю Русов или Малой России" псевдо-Кониского - несмотря на свою фантастическую историческую концепцию, употребление в ней "Украины" только как синонима Малой Руси и наравне с ней, весьма характерно.

Выше рассматривались в основном сведения, исходившие или от высших и образованных классов Польши и Малороссии, или от иностранцев. Но важен вопрос и народного понимания и самоощущения. К сожалению, по понятным причинам источников для выяснения этого вопроса очень мало - это духовная литература, которую писали близкие к народной стихии авторы, например И. Вишенский, И. Копинский (выше цитировались примеры их понимания Южной Руси как "Малой России"), "старчик" Григорий Сковорода, мелкая православная шляхта и народные думы. В низшем православном духовенстве существовала линия противоположная линии Могилы-Коссова, которая в основном и возобладала. Ее лучшим выразителем можно назвать настоятеля Киево-Печерского монастыря Иннокентия Гизеля, с его "Синопсисом" (1674 г.), где было сформулировано понимание русского народа как триединого народа в составе великорусов, малорусов и беларусов, а государственная власть Московского государства во всех трех частях - Великой, Малой и Белой Руси - единственно законная, так как московские князья, а потом цари, ведут свой род от Александра Невского, который "бысть князь Киевский из земли Российския, Александр Ярославич Невский".

Если же посмотреть произведения Г. Сковороды, то в его языке нельзя найти ничего похожего на современный украинский язык, и он тоже знает "Малороссию", а не "Украину". При всем этом, он прекрасно понимает, что различия существуют, но вовсе собирается их ставить во главу угла, в его философии частные различия представляют неразрывное единство в своем многообразии под всеобъемлющем главенстве разума:

Всякому городу нрав и права;
Всяка имеет свой ум голова;
Всякому сердцу своя есть любовь,
А мне одна только в свете дума,
...
Как умереть бы мне не без ума⁷⁵.

В малороссийских думах, имеющих сюжетами самые ранние периоды - "Плач невольника", "Маруся Богуславка" (XV - XVII вв.), упоминаются "берег святоруский", "берег руский"⁷⁶ и только в поздних по своей тематике думах начинает появляется "Украина". При этом надо учитывать известный эффект взаимного влияния записывателей дум и их исполнителей, кобзарей и лирников, друг на друга. Поэтому фольклористами давно отмечены случаи как искажения оригинального произведения записывателем (например анонимным поляком в записи думы конца XVII в. вписано слово "Украина", совершенно не характерное для ранних дум, а в русском фольклоре это пример И.П. Сахарова, "поправлявшего" русские исторические песни), так и восприятие исполнителем новых, книжных сюжетов и слов от контактировавшим с ним записывателем из образованного класса⁷⁷. Тем более драгоценны такие свидетельства из дум, которые в первую очередь записывались "украинофилами" середины XIX в.

Самойло Величко, как представитель мелкой православной шляхты в начале XVIII в. также в основном использует понятие Малой России, но и "Украина" для него уже синоним этого понятия - по крайней мере там, где он использует польские источники вроде рифмованной "Woina domowa" С. Твардовского (1681 г.). Но в течение всего XVIII в. "Украина" практически выходит из употребления в Малоросии, ее появления спорадичны, вроде упомянутой "Истории Русов". Но с включением в состав Российской Империи Правобережья Днепра после 1792 г., с ее польскими владетелями земель, бывших там единственным образованным слоем, их укоренение в государственных и образовательных учреждениях Российской Империи в Малороссии приводит к возрождению употребления термина "Украина". Именно с этим надо связывать использование "Украины" у Т.Г. Шевченко - в 15 лет он переезжает в Вильно, где он может общаться только с поляками и изучает польский язык. В его стихотворениях уже в основном Украина и нет Малороссии. Но вот что характерно - в своем личном дневнике (за 1857 - 1858 гг.), он использует 21 раз слова "Малороссия/малороссийский" и только 3 раза "Украина" (при этом он не использует прилагательное "украинский" вообще); одновременно, в письмах единомышленникам "украинофилам" (проанализировано 135 писем) пропорция обратная - 17 раз "Украина" и 5 раз "Малороссия/малороссийский"⁷⁸.

Как видим из всего вышеизложенного, с XIV в. основными наименованиями народа и страны на территории нынешней Украины была Русь (Черная, Червоная или Малая), причем данные названия использовались до середины XVII в. всеми этническими, сословно-профессиональными и конфессиональными группами, жившими в Малороссии. И только с процессом проникновения в высшие слои русского населения польской культуры и образования среди него начало распространяться новомодное польское название "Украина". Вхождение Гетманщины в состав Российского государства остановило этот процесс, который возродился только в начале XIX в., когда в Российскую Империю вошла Правобережная Украина, потерявшая за 100 с лишним лет всю свою национальную, русскую элиту, место которой заняла польская шляхта. Все это указывает на внешнее и искусственно культивируемое в кругах, захваченных малороссийской или украинской романтикой в середине XIX в., понятия "Украина" и его введение вместо естественных и исторических понятий Русь и Малая Русь. Анализ закрепления его усилиями украинофилов конца XIX - начала XX в., а потом и окончательной победы этой тенденции в советское время (период "коренизации" 20-х годов), приведшей к нынешнему неадекватному представлению об "исконности" понятия "Украины", уже выходит за рамки данной работы.
 

Примечания и комментарии

1. См. напр. С.М. Соловьев История России с древнейших времен, т.6// С.М. Соловьев Сочинения, книга 3, "Мысль", М. 1989, с. 306; то же, т.7, с. 206.

2. См. напр. В.О. Ключевский Сочинения, т. 3, ГОСПОЛИТИЗДАТ, М. 1957, т.3, с. 106, 110-111.

3. См. Самійла Величка Сказаніє о войнє козацкой з поляками, К. 1926. Об их сочинении см. М.Н. Петровский Псевдо-діяріуш Самійла Зорки, К. 1928.

4. Н.И. Костомаров Давно ли Малая Русь стала писаться Малороссиею, а Русь Россией// Н.И. Костомаров Земские соборы, "Чарли", М. 1995, с. 453-454.

5. М.С. Грушевський Історія України-Руси, том I, "Наукова думка", К. 1994, с. 1-2.

6. "Історія України в документах і матеріалах, т. III", вид-во АН УРСР, К. 1941, с. 21-22.

7. Переиздана в сборнике "Украинский сепаратизм России", "Москва", М. 1998, с. 253.

8. Там же, с. 280.

9. И.И. Лаппо Идея единства русского народа в Юго-Западной Руси в эпоху присоединения Малороссии к Московскому государству, Изд. общество "Единство", Прага 1929.

10. А.В. Стороженко Указ. соч., с. 281.

11. РИБ т.6, СПб 1880, прилож. № 3.

12. Издано ее факсимиле в сборнике "Болеслав Юрий II, князь всей Малой Руси", СПб 1907, табл. IX

13. РИБ т.6, прилож. № 13.

14. Иван Вишенский Сочинения, изд-во АН СССР, М.-Л. 1955 с. 22, 192, соответственно.

15. В своем завещании он в частности писал: "За наперший, и церкве божой и всему православному народови Российскому, потребнейший пункт… абы школы в братстве Киевском для цвичення деток хрестиянских…", "Памятники, изданные Киевской комиссией для разбора древних актов, т. II, К. 1897, с. 410.

16. И.И. Срезневский Материалы для Словаря древнерусского языка, М. 1958, с. 1184

17. ПСРЛ т.2, стб. 663-664.

18. "Псковские летописи, т. I", изд-во АН СССР, М.-Л. 1941, с. 21.

19. "Історія України в документах...", с. 25.

20. В. Гарасимчук Матеріали до історії козаччини XVII віку, изд. Института украинской археографии, Львовское отделение, Львов 1994, № 61, с. 77.

21. "Історія України в документах...", с. 86.

22. ""Выписка из посольских книг" о сношениях Российского государства с Польско-Литовским за 1547 - 1572 гг."// "Памятники истории Восточной Европы. Источники XV - XVII вв.", т. II, "Археографический центр", Москва-Варшава 1997, с. 50.

23. Там же, с. 41.

24. См. у И.И. Срезневского Указ. соч., с. 1563: "чьрныи - тяглый, податной".

25. Матвей Меховский Трактат о двух Сарматиях, изд-во АН СССР, М.-Л. 1936 , с. 78.

26. Там же, с. 95-97.

27. Там же, с. 112.

28. Михалон Литвин О нравах татар, литовцев и москвитян, изд-во МГУ, М. 1994, с. 62.

29. Там же, с. 102.

30. А.И. Рогов Русско-польские культурные связи в эпоху Возрождения, "Наука", М. 1966, с. 46.

31. И.И. Лаппо Указ. соч.

32. Там же.

33. "Барбаро и Контарини о России", "Наука", Л. 1971, с. 157.

34. Там же, с. 159.

35. Там же, с. 210-211.

36. Там же, с. 225 и с. 229, соответственно.

37. Там же, с. 232.

38. Сигизмунд Герберштейн Записки о Московии, изд-во МГУ, М. 1988, с. 53.

39. Там же, с. 59.

40. А.Д. Щеглов Олаус Магнус о России и русских// "Древнейшие государства Восточной Европы 1999 г.", Изд. фирма "Восточная литература" РАН, М. 2001 , с. 230.

41. Александр Гваньини Описание Московии, М. 1997, с. 13. В противоположность "Московии"-"белой Руссии", Гваньини ту часть Руси, "которой правит польский король", называет "черной Руссией", там же, с. 93.

42. Гваньини в курсе, что "король польский… владеет и частью белой" Руси, указ. соч., с. 93. Ср. с М. Меховским, называвшим западнорусские земли "alba Russia", т.е. также как и Гваньини, и включавший в их состав Псков со Смоленском. То же и у Павла Иовия (1525 г.) - он называл все Московское государство "Белой Руссией".

43. "Історія України в документах...", с. 57.

44. Т.е. "вместе" по-польски.

45. "Історія України в документах...", с. 54.

46. Антонио Поссевино Исторические сочинения о России XVI в., изд-во МГУ, М. 1983, с. 30.

47. Там же, с. 32.

48. Там же, с. 39.

49. См. у Мелетия Смотрицкого: "отступники наши стоят на том, чтобы русские не оставались в Руси, чтобы, говорим, русская святая вера, чудотворно пришедшая по Божьему велению с Востока, не была в русской церкви; она же не может быть уничтожена раньше, чем будет уничтожен русский народ" ("Суппликация", 1624 г.), "Уния в документах", Минск 1997, с. 179. Заметим, что М. Смотрицкий также знает "Украину" как польский термин для пограничного Киевского воеводства, это видно из его перечисления пограничных областей Речи Посполитой: "живущих в краях, более близких к врагу, на Волыни, на Украине, на Подолии и на Подгории", там же, с. 175.

50. "Історія України в документах...", с. 12-13.

51. Там же, с. 30.

52. "Матеріали до історії козаччини", № 14, с. 34.

53. Там же, № 29, с. 48.

54. Там же, № 23, с. 41.

55. "Уния…", с.194. Заметим, что Киевская земля, к которой тянули и Пинск с Овручем, в XIV в. платила "татарщину", причем следы этой зависимости сохранялись до конца этого века, см. раздел А.Л. Хорошкевич в совместной монографии В.Т. Пашуто, Б.Н. Флоря, А.Л. Хорошкевич Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства, "Наука", М. 1982, с. 71, прим. 2, а потому обозначение ее как "Черной" вполне логично. Ср. также выше у Гваньини.

56. Н.И. Ульянов Происхождение украинского сепаратизма, "Индрик", М. 1996, с. 232.

57. "Історія України в документах...", с. 43.

58. "Універсали Богдана Хмельницького", К. 1998, № 2, с. 46.

59. Там же, № 12, с. 73.

60. Там же, № 10, с. 64.

61. "Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы в трех томах", т. III, изд-во АН СССР, М.-Л. 1953, № 147, с. 257.

62. А.П. Толочко "Русь" очима "України": в пошуку самоідентифікації та континуїтету// Доповіді на ІІ Міжнародному конгресі україністів, ч.1, Львов 1994, с. 69.

63. Там же, с. 75.

64. Как пишет украинский исследователь жизни и деятельности П. Могилы: "он не побоялся взять за образец систему обучения иезуитов", см. А. Жуковський Петро Могила й питання єдности церков, К. 1997, с. 111.

65. Об их политике достижения "удовлетворения русского народа без затруднения дел Речи Посполитой, как писал сам С. Коссов, см. Б.Н. Флоря в указ. монографии, с. 216-218.

66. "Листы Івана Сірка", изд. Института украинской археографии, К. 1995, с. 13 и 16, соответственно.

67. Там же, с. 15 и 58, соответственно. Ср. с вышеприведенным письмом царя Федора Иоанновича.

68. Там же, с. 40.

69. Там же, с. 44.

70. Эвлия Челеби Книга путешествия, т. I, Издательство восточной литературы, М. 1961, с. 250.

71. "Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы XVII в.", ч.2, "Памятники исторической мысли, М. 2001, с. 109-110.

72. Д. Крман Itinerarium 1708 - 1709, К. 1999, с. 103.

73. См. И.И. Лаппо Указ. соч.

74. Вероятным автором ее называют В.Г. Полетику, см. А.В. Стороженко Указ. соч., с. 288 и Н.И. Ульянов Указ. соч., с. 135.

75. Г. Сковорода Сочинения, т. 1, "Мысль, М. 1973, с. 57.

76. См. "Украинские народные думы", "Наука", М. 1972 , с. 102, 104, 105, 106, 130.

77. О причинах этого явления см. В.Я. Пропп Русский героический эпос, изд-во ЛГУ, Л. 1955, с. 502-503.

78. См. Т.Г. Шевченко Повна збірка творів, т.3, К. 1949.

http://ua.mrezha.ru/rus-vs-uk.htm

Коллаборационизм на Украине: прошлое, настоящее, будущее

Юрий Соломатин, Народный депутат Украины

Возникновение коллаборационизма прослеживается автором на пространстве всех стран Европы и Советского Союза - участников Второй мировой войны. Им подсчитано, что число тех граждан, которые в оккупированных странах Европы сотрудничали с врагом, было примерно таким же, как и участников Сопротивления. Почему так случилось? Каковы истоки этого необычного явления, вошедшего в историю минувшей войны под одиозным названием "коллаборационизм", в каких формах и методах оно проявлялось, какими особенностями в разных странах оно характеризовалось, как оно объективно тормозило развертывание борьбы против фашизма, какое участие принимали коллаборационисты в становлении и функционировании немецко-фашистского оккупационного режима? И в завершение, как народы освобожденной Европы наказали их?

На эти и другие вопросы автор, опираясь на многочисленные архивные документы, дает исчерпывающие ответы. Труд снабжен многими оригинальными иллюстрациями и фотокопиями документов, карт и схем.

Естественно, нашлось в нем и соответствующее место и для системной оценки деятельности ОУН-УПА в Польше и Западной Украине, которая может представить интерес для украинского читателя. Тем более, что попытки реабилитировать деятельность ОУН-УПА делаются в Украине уже на государственном уровне. Особенно старается "обновить" историю профессор Станислав Кульчицкий, бывший певец социалистической индустриализации в Украине, а ныне руководитель рабочей группы, созданной при Институте истории НАН Украины ( … и заместитель директора этого Института) на основании Постановления Кабинета Министров Украины от 12 сентября 1997 года № 1004 " О Правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН - УПА".

В одной из своих публикаций профессор С.Кульчицкий неосторожно проговаривается о важном для темы нашего рассмотрения факте (цитирую): " Мы единый народ, но шесть веков украинский Восток развивается отдельно от Запада". В соответствии с галицкой ментальностью, навязываемой теперь всему народу Украины, здесь все перевернуто с ног на голову!

Действительно, в 9-11 вв., когда еще не было понятия Украина, историческая территория современной Галичины (Львовская, Ивано-Франковска и Тернопольская области) входила в состав Киевской Руси, а затем Галицко-Волынского княжества, которое достигло расцвета во времена правления князя Данилы Галицкого (1221-1264). Князь Данила успешно проводил "двухвекторную", на современном языке, политику: с одной стороны, признавал себя вассалом (1245) Золотой Орды и регулярно ездил в нее с соответствующими знаками внимания, а с другой - принял королевскую корону из рук посланца Папы Римского Иннокентия IV ( … пресловутый европейский вектор), но при этом мудро избежал предлагавшейся церковной унии. Теперь Даниле Галицкому ставят памятники - за евровектор.

В 1349 году эта территория была захвачена Польшей и в дальнейшем шесть столетий развивалась отдельно: сначала в составе Польши и Литвы, потом -Австро-Габсбургской монархии, то - есть в отрыве от матери -Украины! И только в 1939 году благодаря Красной Армии состоялось возвращение Галичины (западной Украины) в состав исторической Родины: Киевской Руси -УССР.

И, действительно, именно эти "разные судьбы" определили известные различия в менталитете отторгнутых на шесть веков от матери -Украины "західняків", составляющих по численности и площади занимаемой территории только 1/5 часть матери - Украины, и основного массива нации - " східняків". Поэтому можно согласиться с уважаемым профессором, когда он утверждает, что "тогдашнее ( … времен Великой Отечественной! Автор.) население западно-украинских земель считать своим нельзя"!

Многие помнят известную фразу известного украинского "правныка" Миколы Головатого о том, что " хоча фактично я присутній, але юридично я відсутній". Так и с галичанами: войдя де-юре в состав матери -Украины, - де-факто по своему менталитету они продолжали оставаться гражданами чужой державы. Именно ее жизнеустройство они и защищали в своих збройовках с оружием в руках, а не жизнеустройство принявшей их в свои объятья матери - Украины. Да и сейчас, после неудавшегося квазидемократического галицкого наступления на Украину, - они сами это открыто признают!

До сих пор есть очень большие сомнения в правомерности зачисления галичан до украинцев. Да, они были когда - то украинцами, но за шесть веков отторжения от матери -Украины де - факто перестали ими быть ( …как современные латиноамериканцы перестали быть испанцами или португальцами, а североамериканцы - англичанами или французами!), а теперь нужно длительное время для того чтобы снова ими стать!

Сегодня же все происходит с точностью до наоборот: " західняки" -галичане самозванно и нахально присвоили себе название украинского революционного Пьемонта и самых щирых украинцев, амбициозно и абсолютно безосновательно поучают своих старших братьев -" східняків" как надо разговаривать и куда надо интегрироваться! И с рвением, достойным лучшего применения, подобострастно целовали руку и туфлю Папе Римскому во время его визита в Украину в этом году. На самом деле Галичина, если продолжить европейские аналогии - это коллаборационистская и сепаратистская Вандея Украины, ее заблудшее дитя.

Именно отсюда происходят все попытки оправдать местечковый галицкий коллаборационизм и сепаратизм под знаменем его якобы всеукраинской национальной революционности. Именно с такой точки зрения историки под руководством профессора С.Кульчицского и хотели бы ревизовать оценки преступной деятельности бандформирований "вояків ОУН -УПА" во время всенародной войны с немецко-фашистскими захватчиками в 1941-45 гг.

Войны, которая для "східняків" навсегда останется Великой Отечественной, а для " західняков" - лишь эпизодом второй мировой. Тут не убавить и не прибавить: " у каждого кулика - своя "кочка зрения". Более того, такие "птички" используют эту проблему для шантажа руководителей государства и общественности галицким сепаратизмом (см."День", № 133, 28 июля 2001 года, статья "Ветераны, ветераны…", с подзаголовком "Гордиев узел" проблемы ОУН-УПА - подпитка сепаратизма"). Вот такими провокационными заявлениями: "Могущественной подпиткой сепаратизма может стать нерешенная проблема ОУН-УПА". Так проталкивается не мытьем, так катаньем, идейка об уравнивании в правах коллаборационистов и преступников из формирований ОУН-УПА с защитников советской Родины. Не выйдет, господа хорошие!

Рукописи и учебники подделать можно, но Историю не перепишешь. Так что Галичина - пока еще не Украина, а формирования ОУН-УПА - не ее защитники

Автор рассматриваемой монографии определяет коллаборационизм как осознанное и добровольное сотрудничество с врагом в его интересах и во вред своей родине или союзных с ней стран. Граждане стран антигитлеровской коалиции, перешедшие на сторону врага и с оружием в руках воевавшие на стороне Германии против своих стран, не могут рассматриваться как патриоты. Они являются изменниками и предателями. Именно так и было на первом этапе Великой Отечественной, когда бандеровцы еще не побили горшки с гитлеровцами. Единожды предавший таким остается навсегда. Поганого кобеля не отмоешь добела! В условиях оккупации деятельность коллаборационистов представляет измену родине и в соответствии с международным правом они совершают военные преступления.

Задача историков состоит как раз в том, чтобы расставить все на свои места: подлинные коллаборационисты, идейные и сознательные прислужники оккупантов должны быть наказаны, а те тысячи и миллионы граждан, которые вынуждены были ради выживания поддерживать контакты с оккупантами на бытовом уровне, - должны быть ограждены от позорных ярлыков "предателей".

Опыт войн свидетельствует о том, что коллаборационизм коренится в характере социально-экономических условий, господствующих в данной стране, а для солдат - и в той психологической среде, которая возникала во время боя и оказывала шоковое воздействие на воина. Ликвидировать коллаборационизм или, по крайней мере, свести его к минимуму можно лишь при условии, если воин и гражданин будет считать общественный строй в своей стране справедливым, а его защиту рассматривать как свой первостепенный долг. Очевидно, что во всех случаях самой мощной преградой для коллаборационизма является подлинный патриотизм и убежденность воина в том, что он сражается за правое дело.

После разгрома фашизма коллаборационисты понесли заслуженную кару. Состоявшиеся в первые послевоенные годы Нюрнбергский и национальные судебные процессы над наиболее активными коллаборационистами приговорили их к смертной казни. Это был их позорный конец, достойный их предательству своих народов.

Несмотря на сокрушительное поражение фашизма и его разновидности коллаборационизма, в локальных военных конфликтах, которые вспыхивали на протяжении ряда послевоенных десятилетий, имелись и еще имеются случаи сотрудничества с теми силами, которые эти конфликты развязали. Подобные случаи имели место в конфликтах и регионах Южной Европы, Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии и Карибского бассейна.

Особые, еще неизученные разновидности коллаборационизма зафиксированы в условиях информационно-психологических войн последнего поколения ( например, дело журналиста Гонгадзе и майора СБУ Мельниченко в Украине). Особенность этой ситуации состоит в том, что сами завоеватели не считают необходимым физически оккупировать завоеванную страну, а поручают это прикормленным, местного происхождения "европроходцам", де - факто выполняющим волю спрятавшихся в тени новых завоевателей. Прежде всего, коллаборационистами становятся представители самозванной "национальной элиты", выполняющие роль информлакеев новых заокеанских хозяев. Этим подпанкам еврохозяев поручается управлять "конюшнями" из группировок журналистов, информационных агентств, теле - и радиокомпаний, печатных средств массовой информации, командами разного рода "экспертов" из бесчисленных "центров", существующих за счет подачек заокеанских хозяев. Эти группировки современных коллаборационистов занимаются манипулированием коллективного сознания своего народа, превращением его в рабов, в послушное и покорное быдло, которое можно повести не только в Европу, а куда угодно… Имена всех этих политических бандитов известны. Суд народа над ними еще впереди.

http://ua.mrezha.ru/kollabo.htm

Крымско-татарские добровольческие формирования в германских вооруженных силах (1941-1945)

Романько О.В., к.и.н.
Проблема использования граждан СССР в составе германских вооруженных сил является на сегодняшний день одной из наиболее сложных и запутанных в истории второй мировой войны. Только в последние годы у отечественных историков появилась возможность вплотную подойти к этой проблеме, о чем свидетельствуют многочисленные публикации [1]. Оказалось, что она неоднозначна и содержит в себе многочисленные аспекты.
Одним из таких аспектов, привлекающих к себе внимание историков, наряду с морально-нравственной стороной такого явления, как коллаборационизм, его политической сущностью и т.п., является вопрос национальной принадлежности наших соотечественников, служивших в вермахте и в войсках СС в составе так называемых добровольческих формирований.
Кроме того, в наших сложных социально-политических условиях, условиях пренебрежительного отношения к историческому прошлому нашей Родины и спекуляций им, этот вопрос приобрел неожиданную актуальность.
Другой стороной этой проблемы является недостаточная изученность такого вопроса, как национальная политика Германии на оккупированных территориях СССР в период Великой Отечественной войны. “Отношение германского правительства… к другим народам… имеет очень большое значение. – Писал историк из ФРГ К.Г. Пфеффер. – Весьма распространенное убеждение, что немцы относились к другим народам, как правило, отрицательно, является неверным. В действительности… отношение было сильно дифференцированным” [2].
С этим утверждением приходится согласиться, так как именно использованию “национального вопроса” в германской оккупационной политике и пропаганде нацисты отводили очень важную роль.
Особенную актуальность он приобрел перед подготовкой и в ходе осуществления плана “Барбаросса”. Готовя войну против Советского Союза, руководство Германии рассматривало его как “искусственное и рыхлое объединение” огромного числа наций, как “этнический конгломерат”, лишенный внутреннего единства [3]. Поэтому, одной из главных задач германского военно-политического руководства после начала войны с СССР было разрушение его как многонационального государства, путем привлечения на свою сторону представителей нерусских народов и национальных меньшинств нашей страны. При этом нацисты считали, что “для борьбы с большевизмом стало возможным привлечь на свою сторону многочисленные мусульманские народы Советского Союза”, на сотрудничество с которыми делалась особая ставка [4].
Одним из способов осуществления такого сотрудничества стало создание “национальных добровольческих формирований” из представителей тюркских и кавказских народов СССР.
Первым оккупированным регионом Советского Союза, где немцы на практике применили политику использования нерусских мусульманских народов в военных целях, был Крым с его пестрым национальным составом населения. Именно здесь, в октябре-ноябре 1941 г. немцы сформировали первые “мусульманские легионы” из крымских татар.
Процесс создания крымско-татарских добровольческих формирований был, в общем, похож и имел в своей основе те же политические и военные причины, которые сыграли роль в создании подобных формирований из других мусульманских народов СССР. Однако он имел и свои отличительные черты, которые наложили на него свой, “местный”, отпечаток.
В ноябре 1941 г. Крым, под названием генеральный округ “Таврия”, стал составной частью одной из новых административных единиц, созданной немцами на оккупированной советской территории – рейхскомиссариата “Украина”, – власть в котором должна была осуществляться гражданской администрацией [5]. Однако, вследствие того, что Крым, практически до своего освобождения в 1944 г., являлся либо тыловым районом действующих армий, либо зоной боевых действий, фактическая власть принадлежала командующему расквартированных здесь частей вермахта. Эта власть еще более усилилась, когда в 1942-1943 г. Крым стал тыловым районом немецких войск, наступающих на Кавказ.
С конца 1941 г. важным фактором, оказывающим влияние на немецкую оккупационную политику (в том числе и в Крыму), стало партизанское движение. Один из немецких офицеров позднее писал: “(Партизанское движение) не было, конечно, просто проявлением беспорядка в тыловых областях, как сперва думали немцы. Напротив, это было политическое движение сопротивления, которое невозможно было взять под контроль лишь силами полиции” [6]. В Крыму эта проблема приобрела для немецкого командования особенную актуальность, так как районы сосредоточения и операций советских партизан, находились в непосредственной близости от населенных пунктов и коммуникаций, важных с оперативной точки зрения.
Таким образом, главной задачей немецких оккупационных властей в Крыму стало его умиротворение с военной точки зрения, как тылового района действующих армий. Это могло быть осуществлено только после обеспечения лояльности населения и уничтожения партизанского движения. Этой задаче должны были быть подчинены все, без исключения, проводимые здесь оккупационными властями мероприятия, включая попытки привлечения на свою сторону в целях сотрудничества местного населения.
Поэтому процесс использования добровольческих частей приобрел здесь форму создания “местных полицейских вспомогательных сил” для поддержания общественного порядка и, в меньшей степени, привлечения добровольцев для включения их небольшими группами в части действующей в Крыму германской армии в качестве “добровольных помощников” – “хиви” (сокращенный немецкий термин “Hilfswillige”).
Главным органом по обеспечению порядка на территории Крыма была печально известная айнзатцгруппа “Д”, во главе которой стоял СС-оберфюрер О. Олендорф . Созданная по инициативе Главного управления имперской безопасности (РСХА), она являлась “инструментом проведения расовой политики” на “восточных” территориях и занималась уничтожением “евреев, коммунистов и прочих “нежелательных элементов”. В течение лета-осени 1941 г. эта группа уничтожила на юге Украины и в Крыму до 40 тысяч человек [7]. Две трети ее персонала (около 400 человек) состояло из “местных добровольцев”: русских, украинцев и татар.
Кроме ее “основных” функций, на группу было возложено создание отделений полиции порядка (Ordnungspolizei) на оккупированной территории в зоне ее действия. Именно ее сотрудниками были созданы городские и районные отделения полиции порядка Крыма.
В ноябре 1941 г. все “местные полицейские вспомогательные силы” на территории рейхскомиссариатов были организованы в подразделения “вспомогательной полиции порядка” (Schutzmannschaft der Ordnungspolizei или “Schuma”). Собственно полиция “Schuma” состояла из следующих категорий:
• полиция порядка в городах и сельской местности – Schutzmannschaft-Einseldienst;
• отряды самообороны – Selbst-Schutz;
• полицейские батальоны для борьбы с партизанами – Schutzmannschaft-Bataillone;
• вспомогательная пожарная полиция – Feuerschutzmannschaft;
• резервная вспомогательная полиция для охраны лагерей военнопленных и несения трудовой повинности – Hilfsschutzmannschaft [8].
Отделения городской и сельской полиции создавались сразу же после занятия немцами городов и крупных населенных пунктов Крыма. Обычно ею руководил начальник отдела вспомогательной полиции порядка при городском или районном управлении, который, однако, подчинялся местному фюреру СС и полиции. Главными обязанностями ее сотрудников было поддержание порядка в населенном пункте и наблюдение за исполнением паспортного режима [9].
Личный состав полиции состоял, в основном, из трех национальных групп: татар, украинцев и русских. Причем национальный состав варьировался в зависимости от района. Так, татары преобладали в полиции Алушты (начальник – Чермен Сеит Мемет), Ялты, Севастополя (начальник - Ягъя Алиев), Карасубазара и Зуи (начальник – старший полицейский Алиев), значительно меньше их было в полиции Евпатории и Феодосии [10].
Однако ни городская, ни сельская полиция не могли самостоятельно бороться с партизанами, а, тем более, уничтожить их. Поэтому оккупационные власти делали все, чтобы создать более крупные и лучше вооруженные формирования, которые могли бы обеспечить относительный порядок, хотя бы в пределах своего района.
2 декабря 1941 г. Верховное командование сухопутных войск (ОКХ) издало директиву “Особые указания для борьбы с партизанами”. В ней, в частности, говорилось: “…Использование местных отрядов в борьбе с партизанами вполне себя оправдывает. Знание местности, климата и языка страны делают возможным в боях с партизанами применить их же методы действий” [11].
Одним из принципов немецкой оккупационной политики на территории СССР вообще и в создании добровольческих формирований, в частности, было противопоставление нерусских народов и национальных меньшинств народу русскому. В Крыму этот принцип нашел свое отражение в заигрывании немецких властей с крымско-татарским населением и в создании из его представителей добровольческих формирований в виде отрядов самообороны и батальонов “Schuma”, для использования на территории полуострова.
По словам генерал-полковника Э. фон Манштейна, командующего 11-й немецкой армией, которая в октябре-ноябре 1941 г. оккупировала Крым, “татары сразу же встали на нашу (немцев) сторону. Они видели в нас своих освободителей от большевистского ига, тем более, что мы уважали их религиозные обычаи…” [12].
Кроме того, еще в октябре 1941 г. появились первые свидетельства того, что крымские татары начали дезертировать из действующих в Крыму советских войск, скрываясь в своих деревнях. По словам очевидцев, “мало того, что татары дезертировали сами, но они, под видом дружбы, развращали и русских бойцов, убеждая их покидать позиции и, обещая скрывать их в своих деревнях” [13].
В ряде случаев имело место открытое нападение татар на отступающие советские части, а также разграбление партизанских продовольственных баз, созданных перед войной [14]. Так, например, 18 декабря 1941 г. разведка Феодосийского партизанского отряда обнаружила в лесу 40 подвод с вооруженными татарами, которые, как выяснилось, приехали за продовольствием отряда. Этой группой руководил дезертир из Судакского партизанского отряда бывший лейтенант Красной Армии и член ВКП (б) Меметов [15]. Грабежом партизанских продовольственных баз также занимались жители татарских деревень Баксан, Тау-Кипчак, Мечеть-Эли, Вейрат, Конрат, Еуртлук, Ени-Сала, Молбай, Камышлык, Аргин, Ени-Сарай, Улу-Узень, Казанлы, Корбек, Коуш, Биюк-Узенбаш, Кучук-Узенбаш, Ускут.
После оккупации большей части Крыма, немцы начали проводить открытую политику заигрывания с татарским населением, используя националистические настроения и создавая для татар ряд материальных преимуществ перед остальными народами Крыма. Была проведена организация специальных магазинов, передача татарам лучших домов, приусадебных участков и колхозного инвентаря. Например, в Симферополе патенты на торговлю выдавались прежде всего татарам, затем грекам и армянам, а уже в последнюю очередь караимам и русским.
Немецкие оккупационные власти во многих случаях не подвергали репрессиям комсомольцев и коммунистов-татар, а разъясняли им, что “они раньше ошибались, а теперь с оружием в руках должны загадить свои ошибки” [16].
“Уже в октябре 1941 г., - пишут английские исследователи Ч. Диксон и О. Гейлбрунн, - для борьбы с партизанами немцы стали привлекать также (крымских) татар, которые всегда враждебно относились к большевистскому режиму. Были сформированы так называемые “татарские отряды самообороны”, которые оказали немцам большую помощь” [17]. Этим отрядам, насчитывавшим 70 – 100 человек в каждом, выдавалось трофейное стрелковое оружие, и назначались инструктора – немецкие унтер-офицеры. По словам Э. фон Манштейна, главная задача этих отрядов “заключалась в охране своих селений от нападения… партизан” [18]. Создание подобных отрядов облегчалось наличием в деревнях значительного количества мужчин призывного возраста, которых не успели призвать в ряды Красной Армии.
Одним из первых, в ноябре 1941 г., отряд самообороны был создан в деревне Коуш. Его командиром был назначен местный житель некто Раимов, дослужившийся в немецкой полиции до чина майора. Активное участие в создании отряда принял староста деревни О. Хасанов – в недавнем прошлом член ВКП (б). Главной задачей этого отряда было “частыми нападениями и диверсиями держать в постоянном напряжении партизан, истреблять их живую силу, грабить продовольственные базы” [19]. На тот момент в отряде проходило службу 80 человек. Помимо этого Коуш был центром вербовки добровольцев-татар в данном районе [20]. Благодаря трем линиям сильных укреплений, Коуш долгое время был неуязвим для партизан [21].
В результате немецкой компании по организации отрядов самообороны, к декабрю 1941 г. они были сформированы уже в следующих населенных пунктах: Ускут (130 чел.), Туак (100 чел.), Кучук-Узень (80 чел.), Ени-Сала, Султан-Сарай, Баши, Карасу-Баши, Молбай и в ряде других [22].
До января 1942 г. создание отрядов самообороны носило неорганизованный характер и зависело от инициативы местных немецких военных комендантов. После поражения немцев под Москвой, Ростовом, а также после начала Керченско-Феодосийской десантной операции, ситуация изменилась коренным образом.
2 января 1942 г. в отделе разведки 11-й немецкой армии состоялось совещание, в ходе которого было заявлено, что Гитлер разрешил призыв добровольцев из числа крымских татар. Штаб армии передал решение этого вопроса руководству айнзатцгруппы “Д”. Перед ним ставились следующие задачи: “Охватить крымских татар, способных служить в армии, для действий на фронте в частях 11-й армии на добровольной основе, а также создать татарские роты самообороны, которые совместно с айнзатцгруппой “Д” будут использованы для борьбы с партизанами” [23].
3 января 1942 г. под руководством О. Олендорфа началось заседание созданного 23 ноября 1941 г. Симферопольского мусульманского комитета. Оно было посвящено решению вопроса о начале вербовки крымских татар в германские вооруженные силы, для общей “борьбы против большевизма” [24]. На комитет и его председателя Дж. Абдурешидова были возложены обязанности по пропагандистской подготовке вербовочной кампании в отдельных населенных пунктах. На руководство айнзатцгруппы “Д” возлагалась техническая сторона вопроса. Помимо этого оно должно было сотрудничать с отделами комитета, которые непосредственно отвечали за работу с завербованными добровольцами: отделом по борьбе с бандитами (то есть советскими партизанами) (руководитель – А. Абдулаев ) и отделом по вербовке и организации добровольческих отрядов (руководитель – Т. Джемилев ) [25].
5 января 1942 г., с формального согласия председателя мусульманского комитета, в Симферополе было открыто вербовочное бюро, и начался набор добровольцев под лозунгом: “Татары, хотите, чтобы вас не грабили партизаны, берите добровольно оружие против партизан” [26]. Для осуществления вербовки добровольцев на местах от комитета были посланы специальные уполномоченные – вербовщики: Б. Аджиев , Ш. Карабаш и А. Карабаш . Главным уполномоченным комитета по проведению вербовочной компании был назначен Г. Аппаз [27].
Все мероприятия по набору добровольцев должны были проводиться согласно директиве генерал-квартирмейстера Генштаба сухопутных войск Е. Вагнера от 18 января 1942 г. В ней разрешалась “неограниченная” организация крымско-татарских формирований на территориях, “находившихся в немецких руках, за исключением Керченского полуострова и района осады Севастополя” [28].
Вербовка добровольцев проводилась в течение января 1942 г. в 203 населенных пунктах и 5 лагерях военнопленных. В результате было набрано 9255 человек (наибольшее количество добровольцев в Крыму дал Карасубазар – 1000 человек, наименьшее – Биюк-Онлар – 13 человек), из которых в части 11-й армии было направлено 8684 человека, а остальные, признанные негодными для службы в строевых частях, направлялись в свои деревни.
Одновременно с этим, по линии айнзатцгруппы “Д” было завербовано 1632 человека, которые были сведены в 14 рот самообороны, расквартированных, соответственно их порядковым номерам, в следующих населенных пунктах: Симферополе, Биюк-Онларе, Бешуе, Баксане, Молбае, Бий-Ели, Алуште, Бахчисарае, Коуше, Ялте, Таракташе (12-я и 13-я роты) и Джанкое [29].
Каждая татарская рота самообороны состояла из трех взводов и насчитывала от 50 (Джанкой) до 175 (Ялта) человек. Ротами командовали немецкие офицеры. Бойцы рот были одеты в стандартное немецкое полицейское обмундирование, но без знаков различия. На вооружении у личного состава находилось стандартное пехотное вооружение, в основном, легкое. Впоследствии на вооружение также поступили тяжелые пулеметы и минометы [30].
При создании подобных формирований, немецкое командование, помимо чисто военных целей, также рассчитывало на определенный пропагандистский эффект. По его замыслам, партизаны должны были увязнуть “в борьбе не с немцами, а с формированиями из местного населения” [31]. По словам начальника Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) П.К. Пономаренко, вокруг этих формирований велась “бешеная националистическая пропаганда”, ей сопутствовало “разжигание национальной розни, антисемитизма” [32].
Существенную роль в идеологической обработке татарских добровольческих формирований играл отдел культуры и религии Симферопольского мусульманского комитета (руководитель – Э. Гафаров ) и подобные отделы в комитетах на местах. Особый акцент при этом делался на воспитание “добровольческой молодежи, которая получила большевистское образование, на примерах турецко-татарской истории” [33].
При этом главная роль проводника крымско-татарской националистической идеологии отводилась газете “Azat Kirim” (“Свободный Крым”), которая начала выходить с 11 января 1942 г. Эта газета являлась органом Симферопольского мусульманского комитета и выходила два раза в неделю на татарском языке (адрес редакции: ул. Пушкинская, 14; печаталась в типографии Симферопольского городского управления по ул. Салгирной, 23) [34]. Вначале газета выходила небольшим тиражом, однако, в связи с директивами Штаба пропаганды “Крым” (главного инструмента немецкой психологической войны в Крыму) по усилению пропагандистского воздействия на местное население, ее тираж летом 1943 г. вырос до 15 тысяч экземпляров [35].
Долгое время ее главным редактором и автором всех передовых статей был М. Куртиев . Среди других сотрудников редакции газеты следует назвать Ф. Абляева (автора статей по “женскому вопросу”), А. Куркчи (автора националистических пропагандистских статей, фельетонов и передовиц), Н. Сейдаметова (автора корреспонденций по сельскохозяйственным вопросам) и М. Низами (автора материалов по вопросам культуры и пропаганды; самой известной из его стаей на эту тему была статья “Вопросы совести и большевизма”) [36].
“Azat Kirim” печатала материалы об организации в районах Крыма мусульманских комитетов, их работе по обеспечению населения, перераспределению земельной собственности, религиозно-культурному воздействию на крымских татар; вербовке и службе татарских добровольцев в германских вооруженных силах; сводки с театров боевых действий; материалы об открытии мечетей; здравицы в честь “освободительной” германской армии и “освободителя угнетенных народов, верного сына германского народа Адольфа Гитлера” [37]. Помимо этого, в 1943 г. редакция газеты сообщила своим подписчикам, что “в иностранной информации большое внимание будет уделяться событиям, происходящим на Ближнем Востоке и в Индии” [38].
В организации и подготовке крымско-татарских отрядов самообороны существенная роль отводилась религиозному воспитанию добровольцев, которое осуществлялось путем тесного сотрудничества германских оккупационных властей и мусульманского духовенства. Следует сказать, что многие представители последнего одобряли набор крымских татар в германские вооруженные силы. Так, на упоминавшемся заседании Симферопольского мусульманского комитета 3 января 1942 г. присутствовал главный мулла городского мусульманского объединения. В конце заседания он взял слово и заявил, что “его религия и верования требуют принять участие в священной борьбе совместно с немцами, ибо окончательная победа для них (татар. – О.Р.) не только означает уничтожение советского господства, но снова дает возможность следовать их религиозным и моральным обычаям” [39].
В январе 1942 г., после начала кампании по набору добровольцев, многие муллы работали членами вербовочных комиссий. Их главной задачей была подготовка общественного мнения, с целью привлечения наибольшего количества добровольцев [40].
Однако помимо “духовной пищи”, вступившим в такие формирования обещалось хорошее материальное обеспечение и создание всяческих льгот и привилегий для их семей. Так, согласно постановлению Верховного командования вермахта (ОКВ), “всякое лицо, которое активно боролось или борется с партизанами и большевиками”, могло подать прошение о “наделении его землей или выплате ему вознаграждения до 1000 рублей…” [41]. После опубликования 15 февраля 1942 г. “Закона о новом аграрном порядке”, подготовленного министром оккупированных восточных областей А. Розенбергом, всем татарам, вступившим в добровольческие формирования, и их семьям стали давать по 2 га земли в полную собственность. Им предоставляли лучшие участки, не считаясь с тем, что они принадлежали крестьянам, которые не вступили в отряды самообороны [42].
Главной задачей рот самообороны была совместная с немецкими оккупационными войсками борьба против партизан. Для этого использовались наиболее обученные и подготовленные роты (например, 8-я (Бахчисарай) и 9-я (Коуш)); те же роты, которые еще не прошли достаточной подготовки, применялись для несения караульной службы на военных и гражданских объектах: складах, железнодорожных станциях, административных учреждениях и т.п. [43].
Немецкая кампания по вербовке добровольцев из крымских татар очень встревожила руководство крымских партизан. Так, начальник II партизанского района И.В. Генов докладывал 31 января 1942 г. на “большую землю”: “Местное татарское население успешно вооружается… немцами, цель – борьба с партизанами…Надо полагать, что в ближайшие дни они начнут практиковаться в борьбе с нами. Мы готовы к этому… хотя понимаем, что вооруженные татары куда опаснее… немцев и румын” [44].
В результате, к весне 1942 г. партизанским отрядам Крыма пришлось бороться фактически на два фронта. По свидетельству заместителя начальника особого отдела Крымского штаба партизанского движения (КШПД) лейтенанта госбезопасности Попова, это был фронт “против немецко-фашистских захватчиков… и фронт против… крымских татар” [45]. А в феврале 1942 г. отдельные отряды добровольцев-татар, численностью до 200-250 человек, были направлены на фронт под Керчь, где приняли участие в боях против Красной Армии. Впоследствии немецкое командование использовало эти отряды под Севастополем [46].
Вербовочная кампания в роты самообороны продолжалась на протяжении февраля-марта 1942 г., в результате чего к апрелю 1942 г. их численность достигла 4000 человек, при постоянном резерве в 5000 человек [47].
Выступая 24 мая 1942 г. в рейхстаге, Гитлер в своей речи заявил, “что в частях германской армии, наряду с литовскими, латышскими, эстонскими и украинскими легионами, принимают участие в борьбе с большевиками, также татарские вспомогательные войска... Крымские татары всегда отличались своей военной доблестью и готовностью сражаться. Однако, при большевистском господстве им нельзя было проявить этих качеств… Вполне понятно, что они плечом к плечу стоят с солдатами германской армии в борьбе против большевизма” [48].
В августе 1942 г. начальник Генштаба сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер подписал инструкцию за № 8000/42 “Положение о местных вспомогательных формированиях на Востоке”, в которой все добровольческие формирования были разделены по категориям, согласно их политической благонадежности и боевым качествам. В этом документе представители “тюркских народностей” и казаки выделялись в отдельную категорию “равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими частями против большевизма в составе особых боевых частей”, таких как туркестанские батальоны, казачьи части и крымско-татарские формирования [49].
Татарские добровольцы были также очень горды, что им оказывалось такое доверие. По словам офицера разведки 11-й немецкой армии, “они гордятся тем, что носят немецкую форму” [50].
В первой половине 1942 г. немецкие оккупационные власти в рейхскомиссариатах приступили к созданию из местных добровольцев батальонов “Schuma”, которые предполагалось использовать в антипартизанских целях. В отличие от рот самообороны, район действий которых был обычно ограничен районом их формирования, батальоны “Schuma” планировалось применять в качестве тактических частей на более широком фронте.
В июле 1942 г. все татарские роты самообороны в Крыму были сведены в такие батальоны. В результате к ноябрю 1942 г. было сформировано 8 батальонов “Schuma”, расквартированных в следующих населенных пунктах: Симферополе (№№ 147 и 154), Карасубазаре (№ 148), Бахчисарае (№ 149), Ялте (№ 150), Алуште (№ 151), Джанкое (№ 152) и Феодосии (№ 153) [51].
В организационном и оперативном отношении все эти части были подчинены фюреру СС и полиции генерального округа “Таврия” СС-бригадефюреру Л. фон Альвенслебену [52].
Каждый батальон должен был состоять по штату из штаба и четырех рот (по 124 человека в каждой). Каждая рота – из одного пулеметного и трех пехотных взводов. Номинальная численность батальона в 501 человек на практике часто колебалась от 240 до 700 человек [53]. Как правило, батальоном командовал местный доброволец из числа бывших офицеров Красной Армии, однако в каждом из них было еще 9 человек немецкого кадрового персонала (1 офицер связи и 8 унтер-офицеров). На вооружении личный состав батальонов имел автоматы, легкие и тяжелые пулеметы и минометы [54].
11 ноября 1942 г. Главное командование вермахта в Крыму объявило дополнительный набор крымских татар в ряды германской армии “для использования в Крыму”. Функции вербовочного бюро выполнял Симферопольский мусульманский комитет (ул. Салгирная, 14) [55]. В результате, к весне 1943 г. был сформирован 155-й батальон “Schuma” (Евпатория), а несколько батальонов и хозяйственных рот находились в стадии формирования [56].
В некоторых современных исследованиях указывается, что крымско-татарские батальоны “Schuma” составляли Крымско-татарский легион вермахта [57]. Однако с этим нельзя согласиться. Действительно, в марте 1943 г. на заседании Генштаба сухопутных войск генерал-инспектор восточных войск поднял вопрос об организации такого легиона, с последующим использованием его батальонов вне Крыма. Однако командование группы армий “А”, в чью тыловую зону входил Крым, высказалось против этого мнения. Более того, оно посоветовало безотлагательно переводить всех крымских татар, служивших в качестве “хиви” в немецких частях других групп армий, обратно в Крым, чтобы в дальнейшем использовать их только здесь [58]. Это было мотивировано тем, что “Крымско-татарский легион не нужен, так как его использование не компенсирует затрат на его формирование” [59].
Каждый батальон проходил стандартную пехотную подготовку, согласно немецким уставам, правда, с “полицейским уклоном”. Особую роль при обучении личного состава батальонов играли мероприятия, проводимые Штабом пропаганды “Крым” [60]. После принесения присяги на верность Гитлеру и вручения знамени с национальным татарским гербом, каждый батальон отправлялся в предназначенный ему оперативный район [61].
Такими районами батальонов “Schuma” в Крыму были: район Аргин – Баксан – Барабановка, Сартана – Куртлук и Камышлы – Бешуй – батальон № 148; Кокоши – Коуш – Мангуш – батальон № 149; Корбек – Улу-Узень – Демерджи – батальон № 151 [62]. Здесь они несли охрану военных и гражданских объектов, вместе с частями вермахта и немецкой полиции принимали активное участие в поиске партизан. Так, по сводкам немецкого Штаба по борьбе с партизанами, с 9 ноября по 27 декабря 1942 г. батальоны №№ 148, 149 и 150, действовавшие в районах Джанкоя и Карасубазара, участвовали в 6 крупных акциях против партизан. При этом было убито 8 и захвачено 5 партизан. Сколько потеряли батальоны, в сводках не сообщается, скорее всего, их потери были не меньше, чем у партизан [63].
В ряде случаев немецкое командование использовало эти батальоны для проведения карательных акций и для охраны концентрационных лагерей. Например, 4 февраля 1942 г. группа татар-добровольцев из деревни Коуш во главе с Ягъей Смаилом совместно с немецким карательным отрядом приняла участие в расправе с жителями поселка Чаир. При этом было зверски убито 15 человек [64].
Начиная с весны 1942 г. на территории совхоза “Красный” существовал концентрационный лагерь, где немцы за 2,5 года оккупации замучили и расстреляли не менее 8000 жителей Крыма. По свидетельствам очевидцев, лагерь был надежно обнесен двумя рядами колючей проволоки и охранялся татарскими добровольцами из 152-го батальона “Schuma” [65]. Бывший старший лейтенант Красной Армии В. Файнер вспоминал: “Издевательства над военнопленными… не имели предела. Добровольцы-татары вынуждали (какого-нибудь военнопленного. – О.Р.) показывать на себя, что он еврей, затем… выдавали несчастного, за что получали 100 марок” [66].
Неудивительно, что, наблюдая подобные “мероприятия” татар-добровольцев, руководители крымских партизан докладывали в ЦШПД: “Участники партизанского движения в Крыму были живыми свидетелями расправ татар-добровольцев и их хозяев над захваченными больными и ранеными партизанами (убийства, сжигание больных и раненых). В ряде случаев татары были беспощаднее и профессиональнее палачей-фашистов” [67].
Создавая крымско-татарские добровольческие формирования, немецкое военно-политическое руководство преследовало исключительно военные цели, а также стремилось использовать их, как и подобные им формирования, в целях пропаганды. Однако руководство татарских мусульманских комитетов планировало использовать их иначе: чтобы получить от немцев больше политических прав, они надеялись сделать из этих отрядов своеобразный инструмент давления на своих хозяев.
Так, в апреле 1942 г. группа руководителей Симферопольского мусульманского комитета разработала устав и программу мусульманских комитетов, используя при этом следующие требования:
1. Восстановление в Крыму деятельности партии “Милли-Фирка”;
2. Создание крымско-татарского парламента;
3. Создание Татарской национальной армии;
4. Создание самостоятельного татарского государства под протекторатом Германии [68].
Эта программа была подана на рассмотрение Гитлеру, однако он ее не одобрил. Было позволено лишь увеличить количество добровольцев для вермахта и частей “вспомогательной полиции”, результатом чего было создание батальонов “Schuma”.
В мае 1943 г. один из старейших крымско-татарских националистов А. Озенбашлы написал на имя Гитлера меморандум, в котором изложил следующую программу сотрудничества между Германией и крымскими татарами:
1. Создание в Крыму татарского государства под протекторатом Германии;
2. Создание на основе батальонов “Schuma” и прочих полицейских частей Татарской национальной армии;
3. Возвращение в Крым всех татар из Турции, Болгарии и других государств; “очищение” (можно только догадываться, какими методами. – О.Р.) Крыма от других национальностей;
4. Вооружение всего татарского населения, включая глубоких стариков, вплоть до окончательной победы над большевиками;
5. Опека Германии над татарским государством, пока оно сможет “встать на ноги” [69].
Главным сходством этой программы с предыдущей было требование создания “Татарской национальной армии”. По замыслам Озенбашлы, “в случае если Германия в результате войны окажется обессиленной”, то при помощи хорошо вооруженной и обученной армии можно будет “требовать у нее самостоятельности” [70].
Однако выполнение подобных требований не входило в планы нацистского руководства, поэтому крымское гестапо сочло “более благоразумным” не давать ход этому меморандуму. Гитлер о нем так и не узнал.
Понимая всю важность стратегического положения Крыма, как выгодного плацдарма для наступления на Кавказ, немецкое верховное командование не желало видеть здесь какие-либо “национальные армии” помимо вермахта и союзных румынских частей. Поэтому все попытки лидеров крымско-татарских националистов “использовать обстоятельства совместной борьбы в своих целях”, попытки создать “Татарскую национальную армию” были заранее обречены на провал всей логикой немецкой оккупационной политики. “…Повсюду оккупанты твердо держали власть в своих руках и свирепо подавляли малейшие попытки к обретению… национальной самостоятельности”, - писали американские историки М.Я. Геллер и А.М. Некрич [71].
После отступления немцев с Кавказа и блокирования их крымской группировки, в крымско-татарских частях начался процесс разложения, и участились случаи перехода на сторону партизан, наиболее значительным из которых стал переход 152-го батальона “Schuma” под командованием уже упоминавшегося майора Раимова. Особенно сильный приток татар в партизанские отряды начался осенью 1943 г. К декабрю их перешло к партизанам 406 человек, из которых 219 служили до этого в батальонах “Schuma” или самообороне [72].
Под влиянием массово-агитационной работы партизан среди татарского населения и в добровольческих частях, во многих батальонах осенью-зимой 1943 г. были созданы просоветские подпольные организации. Так, командир 154-го батальона А. Керимов был арестован немцами “как неблагонадежный”, в 147-м батальоне 76 человек были арестованы и расстреляны “как просоветский элемент” [73], но уже в январе 1944 г. начальник штаба этого батальона Кемалов готовил его к переходу на сторону Красной Армии. Единственным препятствием, которое все-таки заставляло его колебаться, было предположение, высказанное им при встрече с партизанским связным: “…Даже если… весь отряд выполнит это задание, все равно после занятия Симферополя (Красной Армией. – О.Р.) их поодиночке всех накажут” [74].
В результате, по немецким данным, около 1/3 батальонов “Schuma” оказались ненадежными и были разоружены самими немцами, а их личный состав помещен в концлагеря [75]. Остальные же батальоны, в которых, по мнению руководства КШПД, служили “настоящие добровольцы, бывшие недовольные советской властью элементы” [76], в апреле-мае 1944 г. сражались против освобождавшей Крым Красной Армии. Так, по воспоминаниям И.И. Купреева, комиссара 5-го отряда 6-й бригады Восточного соединения, добровольцы из бахчисарайского батальона “Schuma” очень упорно сражались за город, а после освобождения Бахчисарая многие татары прятали в своих домах уцелевших немцев [77].
После разгрома в мае 1944 г. крымской группировки немцев, все уцелевшие крымско-татарские батальоны “Schuma” было решено свести в трехбатальонный Татарский горно-егерский полк СС (Tataren-Gebirgsjäger-Regiment der SS). Полк проходил подготовку на учебном полигоне Мурлагер (Германия), где 8 июля 1944 г. приказом Главного управления СС был развернут в Татарскую горно-егерскую бригаду СС № 1 (Waffen-Gebirgsjäger-Brigade der SS (tatarische № 1)). В середине июля 1944 г. бригада, которая находилась еще в стадии формирования, покинула Германию и была переведена в Венгрию, где она должна была проходить дальнейшую подготовку, а также нести гарнизонную службу [78].
В этот период бригада имела следующий численный состав: 11 офицеров, 191 унтер-офицер и 3316 рядовых – всего 3518 человек, из которых около ¼ составляли немцы, переведенные, главным образом, из военной полиции. Командиром бригады на всем протяжении ее существования являлся СС-штандартенфюрер В. Фортенбахер [79].
В октябре 1944 г. Главное управление СС отдало приказ о формировании “соединения дивизионного типа” из остатков принимавшего участие в подавлении в августе 1944 г. Варшавского восстания 1-го Восточно-мусульманского полка СС. Эта часть должна была носить наименование Восточно-тюркское соединение СС (Osttürkische Waffenverband der SS) и организационно состоять из боевых групп (Waffengruppe): “Туркестан” (включала в себя добровольцев из Средней Азии и Казахстана), “Идель-Урал” (включала в себя добровольцев - поволжских татар), “Азербайджан”, а затем и “Крым”. Последняя вошла в состав соединения 31 декабря 1944 г. и состояла из упоминавшейся выше горно-егерской бригады, которая была к этому времени расформирована. Группа включала в себя штаб, два пехотных батальона и две отдельные артиллерийские роты. Ее командиром был назначен уже упоминавшийся Ваффен-гауптштурмфюрер А. Карабаш [80].
Кроме того, при штабе Восточно-тюркского соединения имелось несколько офицеров, которые исполняли обязанности связных с Главным управлением СС. Одним из них, в чине Ваффен-оберштурмфюрера был крымский татарин И. Даирский [81].
Часть крымско-татарских добровольцев была переброшена во Францию и включена в состав запасного батальона Волжско-татарского легиона, дислоцировавшегося в г. Ле-Пюи. Здесь этот батальон участвовал в репрессиях против мирного населения и боях против французских партизан-маки [82].
Еще 831 человек из состава крымско-татарских частей в конце 1944 г. были направлены в качестве “хиви” в ряды 35-й полицейской гренадерской дивизии СС. В этом соединении они были распределены по следующим подразделениям:
• 2-я тяжелая дивизионная транспортная колонна. В ней под командой обер-лейтенанта Аслана Кугушева служило 3 офицера, 2 военных чиновника и 125 добровольцев;
• 7-я гренадерская рота 91-го полицейского гренадерского полка. В ней под командой Ваффен-оберфюрера А.П. Ширинского служило 7 офицеров, военный мулла и 252 добровольца;
• 3-я гренадерская рота 89-го полицейского гренадерского полка. В ней под командой зондерфюрера (в звании ротного командира) Мустафы Тайганского служило 4 офицера, 1 военный чиновник и 382 добровольца;
• Боевая полицейская группа “147”. В ней под командой СС-унтерштурмфюрера Митте служило 2 офицера (переводчик и офицер связи) и 52 добровольца [83].
Часть же эвакуированной из Крыма татарской молодежи была зачислена в состав вспомогательной службы ПВО [84].
После окончания второй мировой войны, по договору с западными союзниками, все эти добровольцы были выданы в СССР.
Таким образом, можно сказать, что за период с 1941 по 1945 г. в германских вооруженных силах прошло службу от 15 до 20 тысяч крымских татар-добровольцев, из общей численности крымско-татарского населения в 218 тысяч человек (по данным на 1939 г.), что составляет примерно 1/20 от общего количества мусульман-добровольцев из граждан СССР (около 400 тысяч). Эти цифры подтверждаются такими авторитетными немецкими историками, как М. Лютер, И. Хоффманн и Г.-В. Нойлен [85].
Для сравнения, в 1941 г. в ряды Красной Армии было призвано 10 тысяч татар, большинство из которых так и не попали на фронт, а остались в Крыму. В 1941-1944 гг. в партизанских отрядах Крыма сражалось 1130 татар (общее количество партизан за этот период – около 11 тысяч), из них погибло 96, пропало без вести 103, и дезертировало 177. В подпольных организациях Крыма за тот же период татар было менее 100 человек (всего крымских подпольщиков насчитывалось около 2500 человек) [86].
Начальник немецкого Генштаба сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер писал в своем дневнике за 8 августа 1941 г., что “…исходя из имеющегося опыта… на каждый миллион населения можно сформировать две дивизии…” [87]. Если учесть, что на 22 июня 1941 г. численность немецкой пехотной дивизии составляла 15859 человек [88], то получится, что немецкие оккупационные власти “учли” значительную часть боеспособного крымско-татарское население.
Долгое время в отечественной историографии бытовало мнение, высказанное М.И. Калининым 4 августа 1943 г. на встрече с фронтовыми агитаторами, работающими среди бойцов нерусских национальностей. Говоря об изменниках Родины, перешедших на сторону врага, он сказал: “Встречаются ничтожные исключения, которые для такой большой страны, как СССР, не имеют значения [89].
Однако приведенные выше цифры говорят об обратном.
Начиная войну против СССР, военно-политическое руководство третьего рейха одной из главных своих задач считало разрушение многонационального государства путем привлечения на свою сторону в борьбе с “большевизмом и московским империализмом” представителей нерусских народов и национальных меньшинств нашей страны. Особая ставка при этом делалась на многочисленные мусульманские народы СССР. “Одним из способов привлечения на сторону Германии этих народов, - считает современный российский исследователь С.И. Дробязко, - и стало создание национальных “восточных” легионов в качестве ядра армий будущих “независимых” государств” [90].
Более того, Гитлер, относясь крайне скептически к созданию подобных добровольческих формирований из славянских народов, тем не менее, не возражал против предложений о создании мусульманских легионов: “…Надежными я считаю только мусульман… и не вижу опасности в создании чисто мусульманских частей…” – заявил он на совещании в декабре 1942 г [91].
В составе этих добровольческих частей находились, в большинстве своем, не некие заблудшие души, случайные жертвы войны, которые не имели возможности уклониться от службы у оккупантов или мечтали при первом удобном случае перебежать на сторону Красной Армии, а прежде всего убежденные националисты. Эмигрантский мемуарист А.С. Казанцев оставил следующее свидетельство о “политическом воспитании” этих добровольцев: “В порядке выполнения планов дележа (России. – О.Р.) из военнопленных (и добровольцев) разных национальностей создавались батальоны, которые воспитывались в звериной ненависти не только и не так к большевизму, как ко всему русскому… искусственно раздувался уродливый, злобный шовинизм” [92].
Поэтому на фоне такого “идеологического воспитания” крайне нелепо выглядят заявления немецкой пропаганды и ее подпевал из числа националистов: “…В боях против большевизма родилась великая дружба народов. И тот, кто старается посеять национальную рознь… играет на руку большевикам и является нашим врагом” [93].
Это “новое оружие” третьего рейха в лице мусульманских добровольческих формирований активно заявляло о себе не только на передовой, но и в тылу, где эти части охотились на партизан, проводили карательные акции против мирного населения, уничтожали своих соотечественников и граждан других стран. Пепелища и кровь – вот, что оставляли после себя мусульманские формирования, впрочем, как и прибалтийские, и украинские, и кавказские. Нечто подобное имело место и в Крыму в период оккупации.
Все вышесказанное важно не само по себе, а в том смысле, который вкладывали в использование мусульманских добровольцев, и в том числе крымских татар, правители нацистской Германии. В своем стремлении добиться мировой гегемонии, они старались показать себя друзьями мусульман, завоевать их расположение и использовать их в своих целях. Однако подобные попытки не ушли в прошлое – в наше время мы можем наблюдать нечто подобное. Поэтому следует помнить, что эти события не только интересны, но весьма поучительны и актуальны.

Примечания:

1. Дробязко С.И. “Восточные войска” в вермахте 1941-45 // Наши вести. – 1944. - №436. - С. 15-17; № 437. – С. 8-10; Его же. Советские граждане в рядах вермахта. К вопросу о численности // Великая Отечественная война в оценке молодых. – М., 1997. – С. 127-134; Его же. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. – М., 1999; Колесник А.Н. Грехопадение? Генерал Власов и его окружение. – Харьков, 1991 и др.
2. Пфеффер К.Г. Немцы и другие народы во второй мировой войне // Итоги второй мировой войны. Выводы побежденных. – СПб.-М., 1999. – С. 492.
3. Козыбаев М.К., Куманев Г.А. Братское единство народов СССР в годы Великой Отечественной войны // Народный подвиг в битве за Кавказ. Сб. статей. – М., 1981. – С. 40.
4. Гилязов И. Пантюркизм, пантуранизм и Германия // Этнографическое обозрение. – 1996. - №2. – С. 94.
5. Залесский К.А. Вожди и военачальники третьего рейха. Биографический энциклопедический словарь. – М., 2000. - С. 381-382.
6. Штрик-Штрикфельдт В.К. Против Сталина и Гитлера. – М., 1993. – С. 82.
7. Энциклопедия третьего рейха / Под. ред. А. Егазарова. – М., 1996. – С. 19-21.
8. Thomas N., Abbot P., Chappel M. Partisan Warfare 1941-45. – London, 1983. – P. 14-15.
9. Голос Крыма (Симферополь). – 1941. - №1. – 12 декабря.
10. Государственный архив Автономной Республики Крым (далее ГААРК) (Симферополь, Украина), ф. П – 151, оп. 1, д. 28, л. 40-41; д. 505, л. 3, 18об., 19; ф. П – 156, оп. 1, д. 37, л. 39.
11. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 391, л. 88-89.
12. Манштейн Э. фон. Утерянные победы. – М.-СПб., 1999. – С. 248.
13. ГААРК, ф. П – 156, оп. 1, д. 1, л. 31; д. 35, л. 62.
14. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 26, л. 41; ф. П – 156, оп. 1, д. 58, л. 41-42.
15. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 26, л. 57.
16. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 26, л. 40-41; ф. П – 156, оп. 1, д. 37, л. 112.
17. Диксон Ч.О., Гейлбрунн О. Коммунистические партизанские действия. – М., 1957. – С. 172-174.
18. Манштейн Э. фон. Указ. соч. – С. 262.
19. ГААРК, ф. П – 156, оп. 1, д. 56, л. 19-20.
20. Там же, д. 41, л. 77.
21. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 26, л. 57, 64.
22. Там же, л. 57.
23. Крымско-татарские формирования: документы третьего рейха свидетельствуют. Публ. Г.А. Литвина // Военно-исторический журнал (далее ВИЖ). – 1991. - №5. – С. 91.
24. Там же. – С. 91.
25. ГААРК, ф. П – 156, оп. 1, д. 41, л. 4; Крымско-татарские формирования… - С. 91.
26. ГААРК, ф. П – 151, оп. 1, д. 26, л. 57.
27. Там же, ф. П – 156, оп. 1, д. 41, л. 4, 5, 5об.
28. Militärgeschichtlichen Forschungsamt der Bundeswehr (Potsdam, Deutschland) (далее MGFA), Sonderführer Siefers an OKH/GenQu/KrVerw. Aufstellung von Tataren- und Kaukasierformation im Bereich des A.O.K. 11. – 20.3.1942. – S. 19.
29. Крымско-татарские формирования… - С. 92, 93.
30. ГААРК, ф. Ф. П – 156, оп. 1, д. 41, л. 18; Крымско-татарские формирования… - С. 91, 93.
31. “Идет бешеная националистическая пропаганда” // Источник. – 1995. - №2. – С. 120-122.
32. Там же. – С. 122.
33. ГААРК, ф. П – 151, оп. 1, д. 388, л. 17.
34. Там же, л. 7.
35. Там же, ф. П – 156, оп. 1, д. 26, л. 25.
36. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 388, л. 7-8.
37. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 388, л. 13-29; ф. П – 156, оп. 1, д. 41, л. 43.
38. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 388, л. 30.
39. Крымско-татарские формирования… - С. 92.
40. ГААРК, ф. П – 151, оп. 1, д. 388, л. 25-26.
41. Там же, ф. П – 156, оп. 1, д. 24, л. 31.
42. Там же, д. 38, л. 84об.-85.
43. Крымско-татарские формирования… - С. 94.
44. ГААРК, ф. П – 151, оп. 1, д. 26, л. 58.
45. Там же, д. 35, л. 4.
46. Там же, д. 26, л. 64.
47. Hoffmann J. Die Ostlegionen 1941-43. Turkotataren, Kaukasier und Wolgafinnen im deutschen Heer. – Freiburg, 1976. – S. 44.
48. Голос Крыма (Симферополь). – 1942. - №42. – 24 мая.
49. Bundesarchiv-Militärarchiv (Freiburg, Deutschland) (далее BA-MA), Obercommando des Heeres / Generalstab des Heeres, H 1/524, bl. 8-11.
50. Крымско-татарские формирования… - С. 95.
51. Hoffmann J. Op. cit. – S. 47; ГААРК, ф. П – 151, оп. 1, д. 28. Л. 38; д. 505, л. 49об.
52. Дробязко С.И. Восточные легионы… - С. 32.
53. Thomas N., Abbot P., Chappel M. Op. cit. – P. 15.
54. Hoffmann J. Op. cit. – S. 47.
55. Окупацiйний режим в Криму 1941-1944 рр. За матерiалами преси окупацiйних властей / Упорядн. В.М. Гуркович. – Сiмферополь, 1996. – С. 53.
56. Дробязко С.И. Восточные легионы… - С. 32.
57. Там же. - С. 32.
58. MGFA, Heygendorff R. v., Generalleutnant a. D. Enstehung des Kommandos der Ostlegionen. – 1.4.1951. – S. 6-7.
59. BA-MA, Oberkommando des Heeres / Generalstab des Heeres, H 1/136, bl.64.
60. ГААРК, ф. П – 156, оп. 1, д. 26, л. 28.
61. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 388, л. 22-23, 23-24.
62. Hoffmann J. Op. cit. – S. 47.
63. ГААРК, ф. П – 151, оп. 1, д. 391, л. 113об.-115об.
64. Там же, д. 26, л. 50; д. 392, л. 4.
65. Там же, ф. П. – 156, оп. 1, д. 39, л. 104-104об.; Крым в Великой Отечественной войне 1941-45 / Сост. В.К. Гарагуля и др. – Симферополь, 1994. – С. 59.
66. ГААРК, ф. П. – 156, оп. 1, д. 40, л. 135.
67. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 41, л. 22.
68. Там же, л. 15.
69. Там же, ф. Р – 652, оп. 24, д. 16, л. 34.
70. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 388, л. 31.
71. Геллер М.Я., Некрич А.М. История России 1917-1995. – М., 1996. – Т.1. – С. 432.
72. Крым в Великой Отечественной войне… - С. 160.
73. Там же, ф. Р – 652, оп. 24, д. 16, л. 37.
74. Там же, ф. П – 151, оп. 1, д. 505, л. 210-в.
75. Там же, д. 390, л. 26; д. 505, л. 2, 148об., 151.
76. Там же, ф. П – 156, оп. 1, д. 388, л. 32об.
77. Там же, д. 57, л. 31об.-32.
78. Klietmann K. G. Die Waffen-SS. Eine Dokumentation. – Osnabrück, 1965. – S. 373f.; Munoz A.J. Forgotten Legions: Obscure Combat Formations of the Waffen-SS. – New York, 1991. – P. 174.
79. Klietmann K. G. Op. cit. – S. 374.
80. Persönliches Archiv des Joachim Hoffmann, Wissenschatlicher Direktor a. D. am MGFA (Ebringen, Deutschland), The “Osttürkische Waffenverband” of the SS // The Use by the Germans of Soviet Nationals against Soviet Union in the Late War. – Intelligence Division, DRS. – (51) 29. – S. 1-17.
81. Munoz A.J. The Last Levy: SS Officer Roster, March 1st, 1945. – New York, 2001. – P.92.
82. Колесник А.Н. Указ. соч. – С. 187-188.
83. Nafziger G.F. The German Order of Battle: Waffen SS and Other Units in World War II. – Conshohoken, 2001. – P. 162 – 163.
84. Дробязко С.И. Восточные легионы… - С. 33.
85. Luther M. Die Krim unter deutscher Besatzug im Zweiten Weltkrieg // Forschungen zur Osteuropäischen Geschichte. – Berlin, 1956. – Bd.3. – S. 61; Hoffmann J. Op. cit. – S. 44; Neulen H. W. An deutschen Seite. Internationale Freiwillige von Wehrmacht und Waffen-SS. – München, 1985. – S. 342.
86. Крым в годы Великой Отечественной войны… - С. 161-162.
87. Гальдер Ф. Военный дневник. 1939-1942. – М., 1968-1971. – Т.3. – Кн.1. – С. 256.
88. Манштейн Э. фон. Указ. соч. – С. 722.
89. Калинин М.И. О советской армии. Сб. статей и речей. – М., 1958. – С. 89.
90. Дробязко С.И. Восточные легионы… - С. 3.
91. Dallin A. German rule in Russia 1941-45: A Study of occupation policies. – London – New York, 1957. – P. 251.
92. Казанцев А.С. Третья сила. Россия между нацизмом и коммунизмом. – М., 1994. – С. 233.
93. ГААРК, ф. П – 156, оп. 1, д. 27, л. 70.

http://ua.mrezha.ru/rom-krim.htm

А. Осташ

ОУН-УПА и их адвокаты

http://ua.mrezha.ru/ostash1.htm

«В СНЕГАХ ЧУЖБИНЫ ДАЛЬНЕЙ»

Валерий ЗЫРЯНОВ

В заголовок для этого исторического очерка строки из пушкинской поэмы «Полтава» поставлены не случайно. Сколько ямщицких саней проследовало в XVIII веке с Украины в края белого безмолвия, увозя новоявленных великомучеников казацкого звания. После измены Мазепы 1200 казаков были сосланы на рытье ладожского канала между Свирью и Невой вдоль южного берега озера. Первый самый старый из шести каналов носил имя своего создателя - императора Петра Великого. Так что «зэки» Запорожской Сечи еще эвон когда предвосхитили судьбу будущих создателей знаменитого Беломорско-Балтийского канала.
 

Вслед за этим уже 20000 казаков Малороссии были высланы обживать Лифляндию в 1721 г., присоединенную к России. Земли эти в прежние времена находились под пятой то меченосцев, то ливонского ордена, то поляков, то шведов.

Необъятные снежные просторы настежь распахнуты были для казака и в Сибири. Вначале это была вольная казацкая голытьба с Волги и Дона. А через сотню с лишним лет загремели сюда под фанфары именитые гетманы Малороссии и казацкие опальные полковники, члены семей знатных украинских родов. Вдоволь хлебнули они не только горя и злосчастья сибирской ссылки, но и студеной иртышской, енисейской и байкальской водицы. Некоторых тюремная стража сопроводила аж до границы с Китаем.

Были времена, когда Сибирь начиналась не от Уральских гор, а много западнее их. Простиралась она от Вятки до Тихого океана. И даже после императорского указа Петра I об учреждении восьми российских губерний Вятка считалась сибирским городом. На беспредельных пространствах Сибирской губернии, охватывающих Европейскую Россию и обретенную часть Азии, «расписаны» были города, включенные в границы губернии: «Тобольск, Енисейск, Илимск, Тара, Березов, Сургут, Тюмень, Томск, Мангазея, Иркутск, Кузнецк, Тыринск, Нарым, Верхотурье, Якутск, Нерчинск, Красный Яр, Кецк. А также Кунгур, Чердынь, Соль-Камская, Кай-городок, Яренск, Вятка, да к Вятке 4 пригородка, а всего 30 городов».

Административное деление России петровских времен колом засело в головах многих наших предков. О том, что в Вятке сибирские порядки, упоминал и П. А. Словцов в «Историческом обозрении Сибири»

«Кстати, о Сибирской губернии, - писал он в своем фундаментальном труде, - в 1821 году случилось мне быть в Вятке, и тамошний губернатор Добринский, смеючись, рассказывал, что в России полагают Вятку в Сибири, в доказательство чего привел рассказ своих знакомцев…».

Вот еще один штрих к теме. Однажды было даже так, что во время отсутствия на кафедре митрополита Сибирского и Тобольского огромную епархию взял под свое управление епископ Вятский Дионисий.

Свои порядки насаждал в Вятке направленный сюда воеводой бывший малороссийский гетман Петр Дорошенко - внук погибшего в боях против крымских татар в 1628 году предводителя казаков Михаила Дорошенко. Известна пикантная подоплека его ссылки сюда. Она отягощена весьма нелицеприятными поступками. На начальном этапе своего гетманства Дорошенко не проявлял симпатий ни к Варшаве, ни к Москве. Ставку делал на крымских татар. С их помощью взял в плен и расстрелял своего противника на правом берегу Днепра Дрозденко. Тот тогда тяготел к Москве. Потом Дорошенко вступил в соперничество с гетманом левобережной Украины Иваном Брюховецким. Возбудил общее недовольство населения действиями Брюховецкого. И тот был убит разъяренной толпой в 1669 году. Так подстрекательские действия Дорошенко открыли ему новые пути к власти.

Однако вскоре, лишившись помощи крымских татар, Петр Дорошенко продается Турции с условием автономности Малороссии и свободы от податей. На собранной на Опошнянском поле раде гетман пытал собравшихся, кому следует покориться: москалям, полякам или туркам? Дикие крики толпы свидетельствовали, что рада и войско предпочитают турецкое подданство по примеру господарей Валахии и Молдавии. Однако сделанный в пользу Турции выбор опрокинул власть Дорошенко. Он лишился опоры со стороны народа. Теснимый левобережным гетманом Самойловичем, Дорошенко сдался ему в 1676 году. Спустя три года сложивший гетманское достоинство - бунчук, булаву, знамя, печать и литавры - Дорошенко уехал в Москву, из которой был направлен воеводой в Вятку, где получил поместье. Там и умер в 1689 году.

В бытность Дорошенко гетманом им был оставлен на левом берегу Днепра наказным гетманом черниговский полковник Демьян Многогрешный. Потом Многогрешный изменил своему покровителю и на раде в Глухове в марте 1669 года сам был избран гетманом. Многими действиями и поступками Демьян Иванович полностью оправдывал свою фамилию. Он был крайне не воздержан на язык и не знал никакой меры в употреблении спиртного. Перебрав лишнего, вел себя безобразно, нес не только чушь и околесицу, но и мог выболтать все, что трезвым бы никогда не сказал. Нелестно отзывался о своих союзниках и их политике. Язык и довел его до греха. Казакам просто надоело слушать хмельные речи своего предводителя. Трезво рассудив, они обвинили Многогрешного в измене русскому царю. Демьяна Ивановича судили, увезли в Москву, а из Москвы сослали в Сибирь, сначала в иркутскую тюрьму, а из нее еще дальше - в пограничный с Китаем Селенгинск, обживали который не только русские и буряты, но и казаки-переселенцы, начиная с 1666 года. Городишко этот был маленьким и захудалым. Словом, дыра, глухомань, медвежий угол.

А тем временем на высокое место гетмана вознесся бывший попович Иван Самойлович. Тоже личность противоречивая. Прежде был он сторонником Брюховецкого. Потом сошелся с Многогрешным. А тут по государевой милости Петра I сподобился самого главного в Малороссии административного и военного поста. Новый пан-атаман должность свою использовал себе во благо и родным дитятям с большим размахом. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона «Россия» (СПб., 1889) Самойловичу дана такая характеристика:

«Самойловича не любили в Малороссии. Алчность его и его сыновей не знала пределов; за получение урядов брались посулы (взятки, гостинцы, поборы), а получившие эти уряды старались вознаградить себя, притесняя подчиненных; без взятки не было и приступа к гетману. Народ был раздражен введением оранд (аренд) или откупов на вино, деготь и тютюн и налога на помол с мельниц. Сборы эти шли на содержание охочих полков, которые собирались из разных лиц, как малороссиян, так и чужеземцев, и расставлялись по квартирам у посполитов (беднейших крестьян). Думали, что после заключения мира с Польшей аренды будут отменены. Вышло наоборот. Ввиду ожидавшейся войны с Турцией аренды еще больше возросли. В 1685 году с лубенского полка взималось 7010 злотых, а в 1686 году было взыскано уже 17000. Все это усиливало недовольство, которым воспользовалась старшина, руководимая Мазепой. Самойловича обвинили в неудаче крымского похода, предпринятого князем В. В. Голицыным. С разрешения последнего старшина арестовала и свергла Самойловича с гетманства. Новым гетманом был избран писарь Мазепа (1687 г.). К этому можно добавить совсем немного. Низложенный, лишенный гетманской булавы Самойлович был сослан в Тобольск, где и умер около 1690 года. Упоминаемый А. С. Пушкиным в поэме «Полтава» Самойлович молодой - сын гетмана Григорий. Легенда гласит, что однажды в Чернигове он на чем свет стоит костерил местного войта (городского голову) и тамошних мещан за то, что те хотели поместить на здании ратуши двуглавого российского орла.

Мазепой и вовсе промашку дала в «кадровой политике» Москва, оплошали молодые цари Иван Алексеевич да Петр Алексеевич. На двадцать с лишним лет пригрели у себя даже не хитрого лиса, а змею подколодную. «Купила Москва себе лихо да за свои же гроши», - зубоскалили острословы не только в поместье Кочубея Диканьке. «Бачили очи, що купували» - шушукали монахи по монастырям. О двурушничестве Мазепы Петру I писали многие. Монах Соломон пытался раскрыть царю глаза на сношения гетмана с польским королем и сестрой царя - Софьей. Другие обвинители Мазепы - Михайлов, Суслов, Палей, Искра, Кочубей, гору бумаги извели - безрезультатно.

Доносчику - первый кнут! Так уж издавна повелось на Руси. Царь «сдал» Мазепе всех. Их пытали и судили. Потом большинству палач снес топором головы. И богатому и знатному Василию Леонтьевичу Кочубею - генеральному судье и ярому приверженцу союза с Россией. И Ивану Ивановичу, полтавскому полковнику. «Року 1708, месяца июля 15 дня, посечены средь обозу войскового за Белою Церковью на Борщаговце и Ковшевом, благородный Василий Кочубей, судия генеральный; Иоанн Искра, полковник полтавский. Приведены же их тела и воля 17 в Киев и того же дня в обители святой Печерской на сем месте погребены», - гласит надпись на их могиле в Киевской лавре. Только Бог спас от подобной участи ловкого наездника и воина, хвастовского полковника Симеона Палея, о героизме которого по всей Украине пели песни странствующие слепцы и бандуристы-кобзари. Ведь это он вместе с Искрой поднимали крестьянско-казацкие восстания не один раз против польской шляхты.

Несколько лет провел Симеон Палей в сибирской ссылке. Якобы за своевольные набеги на Польшу по жалобам Мазепы он был сослан в Енисейск, и только когда иудина сущность Мазепы стала для Москвы очевидной, С. Ф. Палей был возвращен из Сибири и участвовал в разгроме шведов под Полтавой.

С брегов пустынных Енисея Семейства Искры, Кочубея Поспешно призваны Петром. Он с ними слезы проливает, Он их, лаская, осыпает И новой честью, и добром. Мазепы враг, наездник пылкий Старик Палей из мрака ссылки В Украйну едет в царский стан.

Конфликт Кочубея и Мазепы имел две коллизии - политическую и бытовую, касающуюся настойчивых ухаживаний гетмана за одной из дочерей генерального судьи. Звали ее Мотя, Матрена. Она была крестницей Мазепы, совершенно юная особа 16 лет. Гетман был не прочь создать образцовую «семью» высокого государственного ранга. Одна из дочерей Кочубея уже была замужем за его племянником Обидовским. Неудачей кончилась попытка заполучить в семейный клан для одного из двоюродных братьев сестру светлейшего князя Меншикова. Александр Данилович отказал жениху в руке своей сестры. Тут-то гетман и взлелеял тайно ужасный замысел, а потом и осуществил его, соблазнив любимицу кочубеевского рода. Потом старый греховодник добился выдачи Матрены замуж за генерального судью Чуйкевича, вместе с которым дочь Кочубея и последовала в сибирскую ссылку. По сравнению с Селенгинским, место заточения Демьяна Многогрешного - Енисейск - было вполне приличным городом, где отбывали ссылку казаки, поляки, евреи. Административный центр края отличался большим количеством церквей. На одиннадцать тысяч населения здесь было тринадцать храмов. Имелось два монастыря - Спасо-Преображенский, основанный около 1592 г. и Иверский Енисейский женский, основанный в 1623 г.

В поэме «Полтава» и опере П. И. Чайковского (1883 г., либретто В. П. Буренина) «Мазепа» Матрены Кочубей нет. Есть Мария. В целом придерживаясь исторической канвы, А. С. Пушкин не только романтизировал отношения дочери Кочубея с Мазепой, но и заменил ей имя на Марию. Да и поэму он тоже собирался назвать так же, как композитор оперу. К слову сказать, поэт не сразу определился с именем героини. Звучное библейское имя Мария появилось в черновике после Натали, Матрены и Анны. Делая из патологического интригана изощренного дамского искусителя, Пушкин конечно же держал в уме поэму Байрона «Мазепа», из которой взял несколько строк на английском языке в качестве эпиграфа, но как художник совсем не следовал устоявшимся историческим истинам. Откуда было взяться столь пылкой любви Матрены Кочубей к Мазепе? Ну впрямь грешная дева!

Что стыд Марии? Что молва? Что для нее мирские пени, Когда склоняется в колени К ней старца гордая глава.

Подвижник христовой веры

Вернемся, однако, к казачьему воинству, угодившему в Сибирь за близость к Мазепе. В православной истории нашего края есть одно яркое имя сподвижника святителя Филофея, митрополита Сибирского и Тобольского - Григория Ильича Новицкого. Ни одна серьезная книга об истории православного просвещения зауральских земель не обходится без упоминания Новицкого. Это была многоплановая личность. Разные ее ипостаси удивительным образом переплелись между собой. Представитель Малороссийской военно-административной верхушки, полковник, как и его отец - Илья Федорович Новицкий, большой начальник над всеми охотными и пешими полками, а также пограничной стражей. Представитель духовенства, прошедший обучение в Киево-Могилянской академии. Иногда бывшего казачьего полковника выдавали под следствие. Сперва прощенный, был все же сослан для острастки в Сибирь. Место ссылки - Тобольск и Березов. Время нахождения - с 1712 по 1725 год. Убит вогулами и остяками на реке Конде вместе со священником Сентяшевым. Много лет подряд в суровом сибирском краю Г.И.Новицкий верой и правдой выполнял наказ государя сибирскому митрополиту Филофею: «Ехать во всю землю вогульскую и остяцкую, и в татары, и в тунгусы, и в якуты, и в волостях, где найдет их кумирни и кумирницы и нечестивые жилища, и то все поджечь, а их (вогулов и остяков. - Прим. авт.) Божию помощью и своими трудами приводить в христианскую веру».

Время для засевания евангельской нивы в Сибири было тревожное. Не только потому, что здесь подстерегала опасность всех, кто с этой целью устремлялся в таежные дебри к дальним стойбищам аборигенов. В этот период в Сибири основы православной веры сотрясали «раскольничьи противности». На горных заводах Урала, в Тюмени, Таре, Тобольске происходили массовые самосожжения, бунты и бегства старообрядцев в таежные скиты. Слухи об этом доходили до отдаленных стойбищ и переходу язычников в православную веру не способствовали. Гибель Г. И. Новицкого произошла в 1725 году, в самом начале которого в Сибири состоялись панихиды по усопшему императору Петру Алексеевичу. Смерть православного государя, который поощрял разрушение языческих культов, заставлял церковь посягать на таежные святыни, расценивалась язычниками порой как справедливая кара и возмездие за осквернение капищ и как месть таежных кумиров и идолов. Следовательно, и исполнители воли императора тоже должны понести наказание.

Миссионерская деятельность Г. И. Новицкого могла остаться незамеченной в веках, если бы подвижник православия не обладал задатками ученого этнографа и не оставил после своих поездок по Сибири ярких заметок и наблюдений. Все они составили основу замечательного труда «Описание о народе остяцком», напечатанного вначале в приложении к книге Христиана-Фридриха Вебера, ганноверского резидента при русском дворе в царствование Петра. Книга называлась «Das veranderte Russland» и издана была в Германии в 1721 году еще при жизни Новицкого. На русском языке опубликована впервые через сто двадцать с лишним лет - в 1884 году в «Памятниках древней письменности». Тобольский литератор Юрий Надточий считает, что «в 1716 году один пленный швед (или немец) драгунский капитан Мюллер перевел труд Новицкого и в 1721 году под своим именем издал в Гамбурге». Хотя есть и другая точка зрения, что огромную помощь Х. Ф. Веберу в переводе ценных литературных источников оказывал Алексей Кириллович Барсов - директор синодальной типографии в Москве, куда стекалась огромная информация о всех православных миссионерах из всех губерний России.

Кстати сказать, А. К. Барсов был арестован по делу Стефана Яворского - выдающегося проповедника, который, как и Новицкий, некогда обучался в Киево-Могилянской академии. Любопытно, что соучеником Стефана был также и Филофей Лещинский. Судьбы двух знаменитых иерархов переплелись теснейшим образом. Оба примерно в одно время приняли монашество. В 1700 году Стефан был послан Киевским митрополитом с поручением в Москву. Произвел впечатление на Петра I. Тогда же был поставлен митрополитом рязанским и муромским. А затем стал местоблюстителем патриаршего престола. В 1702 году Стефан Яворский рукополагал Филофея в сан митрополита Сибирского и Тобольского. Так что не без участия Филофея, Стефана, Барсова, а также Вебера, жившего в Санкт-Петербурге с 1714 по 1719 год, увидела в Германии свет книга Новицкого. Просто Вебер как резидент, как дипломатический агент достойно оценил познавательную ценность крещения вогуличей в 1715 году и апостольский подвиг Филофея Лещинского… «Достигнем же сей твердыни нечестия близ тех жилищ, где хранится скверный истукан, известный многим. Вокруг него, сообщали нам, собралось многое множество вооруженных, души свои хотящих положити при скверном его капище, нежели отступити от своего злосчестия. Учитель проповедовал, презрия сих множество: ”Даже ополчится на меня полк - не убоится сердце, и даже восстанет на меня брань - на Господа уповаю”. (Новицкий Г. О крещении вагуличов в 1715 году//Югра. - 1997. - № 12. - с.27). Отдадим должное святителю Филофею, который вопреки огромной опасности обратил в православную веру сорок тысяч язычников и магометан, построил в Сибири около полутысячи церквей.

Непостижимы пути Господни! По какому-то именно Божьему промыслу много лет подряд главными православными пастырями Сибири становились выходцы из Малороссии. Святители Филофей Лещинский, Иоанн (Максимович), Иннокентий (Кульчицкий), Антоний (Стаховский), Павел (Конюскевич), Антоний (Нарожницкий), Софроний (Кристаллевский), Синесий (Иванов). Имена первых двух упоминают в связи с одной давней легендой, к которой причастны не только они, но и гетман Малороссии Иван Степанович Мазепа-Колядинский, про которого префект Киевского Братского монастыря Феофан Прокопович сказал, что тот изменник «Хамова бесстыдия, не убоялся Иудина беззакония, не вострепетал Ариева клятвопреступства». Легенда эта заключается в том, что в одном из самых древних в России Брянском Успенском Свенском монастыре была заточена, а затем утоплена в реке Свень подосланная Петру I Мазепой красавица Ганна. Так что детективная история по тем временам куда хлеще той, что произошла с совращением Матрены Кочубей.

Мазепство живуче. Как ни печально, Россия и ближние ее соседи время от времени старательно начинают копать чумной курган мазепства. Какой сонм достойных наследников этого гетмана прошел у нас перед глазами. Мазепы оживают под другими именами и фамилиями. Суть их поступков неизменна. Для них характерны патологическая амбициозность, изворотливость, лживость, мстительность, жадность. Мазепство - олицетворение измены, порока, лицемерия, вероломства. Когда-то Мазепа бежал со шведским королем Карлом XII к туркам, прихватив два бочонка золота. Богатство его не спасло. Через два месяца на турецкой земле он умер. Сколько добра уволокли на чужбину нынешние мазепствующие политиканы!

Пусть и косвенно, но Сибирь сполна познала мазепство еще триста с лишним лет назад. И когда каким-то политическим событиям в нашей жизни не хватает исторической глубины, за аналогами можно всегда обратиться к поэтической классике.

http://ua.mrezha.ru/maz2.htm