Судебный процесс над бывшим президентом Югославии С.Милошевичем находится в активной фазе — Милошевич опрашивает своих свидетелей. За этим следит вся страна — сторонники и недруги, сочувствующие и недоброжелатели. Все сходятся на том, что держится он хорошо, достаточно бодр, лукав. Он прекрасно «работал» и в предшествующие дни, когда опрашивали свидетелей обвинения — замечал противоречия в показаниях, ставил их в тупик основательным знанием событий, всегда был в форме, хорошо подготовлен и осведомлён. Тогда судьи и прокуроры выступали единым фронтом, хорошо управляли ситуацией, в том числе оказывали давление на обвиняемого — ограничивали Милошевича во времени при опросе свидетелей, не обращали внимание на состояние его здоровья, заваливали материалами и документами часто без перевода на сербский.

Сейчас ситуация изменилась. Напомним, что Трибунал намерен доказать виновность Милошевича. Он должен стать главной причиной всего кризиса — распада СФРЮ, войны в Хорватии, в БиГ, в Косове, агрессии НАТО на Югославию, что влечёт за собой подтверждение правомочности действий альянса в 1999 г. Схема процесса разработана, на карту поставлены серьёзные политические интересы как международных организаций, так и отдельных государств. Если схема сработает, то можно спокойно перевернуть эту страницу истории, ведь будет обоснована первопричина происходящих серьёзных изменений в международных отношениях, доказана виновность военных и политических руководителей одной страны и даже целого народа. К такому выводу прийти не трудно, если обратить внимание на те факты, что Милошевич — единственный осуждённый президент их всех, кто противостоял друг другу в 90-е годы, что именно сербов несравненное большинство среди осужденных в Гааге.

Суд, видимо, опасался нарушения сложившегося баланса сил, поэтому по-своему готовился к опросу свидетелей защиты. Во-первых, максимально сократили количество дней, в течение которых Милошевич мог представлять своих свидетелей (всего 150 дней, в то время, как обвинение потратило более 300). Во-вторых, была сделана попытка запретить Милошевичу самому руководить опросом свидетелей — под предлогом плохого самочувствия ему навязали адвокатов Стивена Кея и Джилиен Хиггинс. Надежда была на их незнание дела, на то, что они не успеют вникнуть во все детали и будут лишь послушным проводником запущенной судьями схемы. Но последняя уловка не удалась — солидарность свидетелей, отказавшихся приехать в Гаагу, заставила судей разрешить Милошевичу самому готовить и опрашивать свидетелей, планировать защиту. Среди уже 18-ти опрошенных свидетелей Милошевича — политические деятели, учёные, военные, дипломаты, сотрудники международных организаций. Суд не может избежать того, что свидетели поднимают многие вопросы, которые ранее замалчивались или не принимались во внимание, что серьёзно расшатывает систему обвинения. Так, судьям пришлось несколько раз выслушивать показания о том, что решение об агрессии НАТО на Югославию принималось в США еще в 1998 г., не зависело от ситуации в Косове, и нужен был лишь повод. Его нашли в феврале 1999 г., состряпав «злодейское убийство» якобы мирных граждан в селе Рачак. А это значит, что США и НАТО не были заинтересованы в мирном исходе конфликта в крае. Свидетели говорили, что США и НАТО преднамеренно не замечали экстремизм албанцев и провокации боевиков, неправильно классифицировали их как «борцов за справедливость против угнетения», вмешивались во многие антисербские операции в Хорватии, Косове. По-иному вырисовывается картина событий в Хорватии, где от сербов были очищены целые регионы.

Как видится развитие этого процесса? Очевидно, что сейчас в Трибунале свидетелями защиты делается попытка исправить искажённую картину событий на Балканах, что очень невыгодно суду. И сколько может С.Милошевич противостоять этой тяжёлой машине правосудия, где даже нездоровье подсудимого находится под должным контролем? Он работает на пределе своих сил, страдая ишемической болезнью сердца, высоким артериальным давлением. Врачей со стороны к нему не допускают, а тюремный врач-универсал может лишь раз в неделю констатировать состояние, а не лечить. Кроме большой физической нагрузки в связи с самим процессом, любого, даже сильного человека, может ослабить существующие порядки в тюрьме — первое время в камере Милошевича круглые сутки не выключался свет, барахлила вентиляция, в тюрьме очень плохое двухразовое питание, которое становится вообще нерегулярным во время процесса, когда подсудимый во время перерыва сидит в подвальном помещении. Если защита Милошевича будет продолжаться также успешно, то суду придётся думать, как сохранить своё лицо в столь щекотливой ситуации. И нельзя не предположить, что кроме других средств тяжёлая болезнь подсудимого могла бы выгодно для суда приостановить этот процесс. Будем надеяться, что дух борьбы даст С. Милошевичу силы довести его до конца.

Каково будущее Трибунала? Оно не безоблачно, особенно если процесс продлится дольше намеченного. Уже сегодня Трибуналу не хватает денег, адвокаты давно не получают плату за свой труд. Окончательное же его свёртывание зависит от двух факторов — если отпадёт необходимость использовать его в качестве инструмента давления на непослушную Сербию (правда, она и так становится всё более и более податливой), и если будет арестована вся верхушка сербской политической и военной элиты 90-х, особенно Караджич и Младич. В этом вся суть и содержание высокого международного института.

Сербия повернула вправо... «Шешель и Милошевич победили из тюремной камеры», «Победа ультранационалиста» — так звучали заголовки статей, которые вышли на Западе сразу после объявления первых результатах выборов в Сербии. Запад был шокирован, когда узнал, что большинство (более миллиона) голосов получили радикалы. Правда, Карлу Дель Понте ситуация не удивила: она сказала, что всегда имела проблемы с Белградом.

Действительно, на парламентских выборах в Сербии 28 декабря, теперь уже прошлого года, так решительно поддерживаемая Западом сербская демократия потерпела сокрушительное поражение. Из 19 участвовавших в предвыборной борьбе партий, в парламент прошли только шесть. 27,6 % избирателей проголосовали за радикалов, 17,7 % — за Демократическую Партию Сербии (ДПС) и бывшего президента Югославии В. Коштуницу. Демократической партии (ДП), надежде демократической Европы, голоса отдали только 12,5 % избирателей, небольшой партии «Г-17 плюс», которую называют прозападной правой партией центра, — 11,46 %. Социалисты во главе со Слободаном Милошевичем (СПС) смогли набрать лишь 7,6 % голосов. Вук Драшкович, возглавляющий Сербское движение обновления (СДО), вернулся в политику также с 7,6 % голосов.

Важным итогом выборов стало то, что ДОС (оппозиция, пришедшая к власти в октябре 2000 г.), которую Запад пестовал и взращивал, чтобы свергнуть Милошевича, не получила поддержки избирателей. Из 18 партий, входивших ранее в ДОС, в парламент вошла только одна — Демократическая партия, лидером которой после убийства З. Джинджича стал молодой министр обороны Б. Тадич. В Скупщине не будет таких хорошо зарекомендовавших себя демократов, как Небойша Чович, Душан Михайлович, Владан Батич, Милан Протич и др. Особенностью этих выборов является также то, что в Скупщину по разным причинам не прошли партии национальных меньшинств, что подрывает демократический облик сербской политической сцены. Так, албанцы бойкотировали выборы, а для других партий непреодолимым оказался 5 %-ый ценз.

Почему же сербы не проголосовали за партии бывшего ДОС-а? Без сомнения, выборы стали протестом против навязываемых Западом решений, принимавшихся правительством беспрекословно, против бесконечных унизительных условий, угроз и ограничения суверенитета, против складывающейся системы протектората, низкого жизненного уровня, безработицы и варварских условий приватизации, против реформ по западному образцу, против уничтожения сербской армии, против сотен «западных советников» наводнивших все структуры власти. Не имея большого выбора, голосовали за свободу принятия решений, за последовательность в политике, за «твердую руку», наконец. Как особый вид протеста за невозможностью большего стало появление в списках двух политиков, находящихся в Гаагском трибунале — лидеров радикалов Воислава Шешеля и социалистов Слободана Милошевича. Носитель третьего списка (Павкович) обвинён Трибуналом, но пока находится в Сербии. Предполагая нежелательный для демократов исход выборов, Европа и США пытались уберечь сербов от опрометчивых поступков. Нужно сказать, что методика на этот раз была выбрана достаточно мягкая — исключительно дипломатическими средствами сербам давали понять, за кого надо голосовать. Высказались руководители практически всех ведущих международных организаций — НАТО, ОБСЕ, ЕС.

НАТО пыталась связать итоги выборов с датой вступления Сербии и Черногории в программу Партнерства во имя мира. Джордж Робертсон, Генеральный секретарь Альянса, посетив Белград в конце ноября, заявил, что страна должна смотреть не в прошлое, а в будущее. В Адриатическое море для острастки был направлен военный корабль «Гонсалес», известный сербам еще по войне 1999 г. — именно с него взлетали самолеты, бомбившие Югославию. Этот корабль должен был недвусмысленно показать избирателям правильный путь к урнам и напомнить о возможном наказании в случае ослушания.

Председатель Парламентской ассамблеи Совета Европы Петер Шидер заявил, что выдвижение осужденных — негативный знак для мирового сообщества. Европейский Союз дал понять Сербии, что ожидает продолжения демократических реформ, что будет невозможно в случае победы радикалов. Наиболее конкретным был Хавьер Солана, который сказал, что сербский народ будет выбирать между прошлым и будущим, но при голосовании за прошлое им грозит изоляция. Многие это восприняли как намек на возможные санкции. Грозили и экономическими мерами. Мировой банк обратил внимание на то, что Сербия может остаться без кредитов. А страны-доноры обещали 1 млрд. 100 млн. долл. помощи Сербии в случае демократического определения и продолжения реформ. Конгресс США сулили выделить Сербии в 2004 г. 100 млн. долл. при выполнении ряда условий, в том числе, сотрудничества с Трибуналом. Шеф миссии ОБСЕ в Белграде Маурицио Массари также поспешил высказать мнение Европы: на предстоящих выборах Сербия не должна делать шаг назад, а стремиться только вперед, к усовершенствованной модели демократии.

Для сербов Солана — военный преступник, бросавший бомбы на их страну в 1999-ом, разрушивший Югославию в 2003 г. Из чувства противоречия и т. н. сербского упрямства сербы сделали все точно наоборот. Для них демократы прозападного толка стали прошлым, стремящимся распродать экономику, политиками, которые не могут расправиться с криминалом, беззаконием, коррупцией, хаосом. Для сербов будущее — в собственном видении эволюции и прогресса. Они голосовали за перемены, не задумываясь, к чему это может привести.

Фактически Сербия нарушила правила игры, принятые в международных организациях. К советам надо прислушиваться. Их нельзя игнорировать. В противном случае у международных организаций существует набор дипломатических и даже силовых мер, чтобы предотвратить нежелательный для них результат. Опробован он был, например, в Боснии и Герцеговине, когда результаты выборов отменялись в приказном порядке.

Результаты выборов не понравились Западу. Январский бюллетень Международной кризисной группы, которая определяет уровень политической стабильности в мире, поместил Сербию среди стран, в которых политическая ситуация ухудшилась, — Гаити, Пакистана, Берега Слоновой Кости. Европа боится экстремизма и национализма, которые могут дестабилизировать ситуацию на континенте, но такие страхи вряд ли оправданы. Теперь главное, какое правительство будет сформировано. Запад настаивает, чтобы демократические партии ради получения большинства в Скупщине объединились, не допустив к власти радикалов. Поэтому в политических структурах Сербии — растерянность. Возможность создания парламентских блоков для формирования правительства почти минимальная.

Дело в том, что из 250 мест в Скупщине радикалы получили 82, ДПС — 53, ДП — 37, Г-17 — 34, СПО — 22, СПС — 22. Радикалы могут объединиться только с Коштуницей, но последнему нельзя идти на союз с ними. Социалисты не могут объединиться ни с кем. В демократическом блоке, который Запад стремится сейчас сформировать и поддержать, могут собраться три прозападные партии (ДПС, ДП, Г-17), но и они набирают лишь 124 голоса. Для устойчивого большинства придется в этот блок звать Вука Драшковича. Запад ради этого готов даже поддержать Коштуницу, хотя в своё время он был для них неудобным партнером, нерешительным лидером с чертами патриотизма и национализма. И как тогда согласовать в этом блоке так различающиеся позиции партий по вопросам будущего Сербии и Черногории, Косова, темпов экономических реформ, сотрудничества с Гаагским трибуналом, выбора Президента Сербии, разработки Конституции?

В. Коштуница ранее заявлял, что его партия не войдет в коалицию с теми, кто правил страной до 2000 г., а также с демократами, ответственными за ухудшение ситуации в Сербии в 2000-2003 гг., что значительно сужает простор для политических маневров. В. Коштуница никак не может найти ответ на предложение радикалов сформировать правительство, хотя большинство из его 700 тыс. избирателей, согласно неофициальным данным, с радостью бы поддержали его блок с радикалами, т. к. их программы не слишком серьезно различаются. За это выступают и ряд руководителей и членов ДПС. Но в этом случае Коштуница противопоставит себя Западу. Дилемма — избиратели или мировое сообщество — почти не разрешима. Идти же на коалицию с ДП, с которой жестоко ссорились последние два года, ДПС тоже не может. А именно этот вариант устроил бы Запад. Поэтому Коштуница попытался выйти из положения, предложив создание «концентрационного» правительства, в котором бы были представлены все партии, вошедшие в Скупщину. Однако оно не встретило одобрения. Выходит, что создание блока большинства в Скупщине для формирования правительства уже сейчас становится мучительным и почти невыполнимым делом.

Ситуация в Сербии — урок демократии не только для Белграда, но и для Европы. Сможет ли она, не прибегая к мерам давления и репрессий, обернуть её в свою пользу, уважить выбор народа, начать диалог с теми силами, которым оказал поддержку народ? Но вероятнее всего, ситуация будет складываться таким образом, что нежелание идти на компромисс и жесткая позиция, занятая всеми международными организациями, еще более обострит положение в стране, вызовет хаос и не позволит парламентским партиям договориться о сотрудничестве. Сербии придется или снова расписывать выборы или соглашаться на «внешнее управление».

Сейчас, когда я пишу эти строки, последний российский солдат-миротворец уже покинул многострадальный край Косово и Метохию. С этим краем у сербов было много связано надежд, патриотических иллюзий и мужественных поступков. Сейчас осталось лишь чувство разочарования и безнадежности. Даже русские уходят. А если русские уходят... Если русские уходят, общий сценарий становится слишком предсказуемым.

Уроки трагедии на Балканах нам, живущим в России, еще не раз придется анализировать.

Мы вообще в Косово оказались почти случайно. Ведь вся политика России на Балканах в 90-е годы во время кризиса и войн — это политика «сдачи» наших позиций, геополитических, исторических и нравственных. После бомбежек Югославии в 1999-м натовцы полагали, что завоевали себе право самостоятельно решать судьбу края и определять, кто может в качестве «миротворцев» присутствовать в Косово и Метохии. России там места не было. Однако наши военные в трудных переговорах с американцами смогли договориться о выделении России специального сектора на севере края, где большинство населения — сербы. Если бы не сомнительная роль «главного миротворца» России Виктора Черномырдина, назначенного спецпредставителем по урегулированию ситуации вокруг СРЮ, то планы американцев в Косово не осуществились бы. Вообще этот сюжет в балканской трагедии требует отдельного анализа, особенно горького для россиян, но и сегодня уже можно подвести некоторые итоги.

Кандидатура Черномырдина устраивала Запад, играла на руку НАТО и США, поскольку показала Америке, что Россия намерена покончить с курсом на конфронтацию с Западом и не будет противостоять планам НАТО. Это означало оттеснение профессиональной дипломатии на второй план, осуществление главной цели США и альянса — разбить единство усилий всех российских структур власти. Виктор Степанович хорошо справился с отведенной ему ролью — он разъяснил сербам, что Россия не будет ссориться с Западом ради Югославии, что им не стоит ожидать помощи, пообещал лишь участие в миротворческих операциях. Российских же генералов, участвовавших в переговорах, он как глава делегации заставил вернуться к американскому проекту, в котором Россия не участвовала.

Таким образом был принят американский документ именно тогда, когда Россия играла главную роль на переговорах и все надеялись на ее силу и твердость, и сербы держались потому, что Москва была на их стороне. Складывался некий баланс, поскольку, с одной стороны, была Россия, у которой был шанс выиграть свое же геополитическое пространство, а с другой — НАТО, мощная военная машина, зашедшая в политический тупик. На Россию весь мир смотрел с надеждой.

И тогда в июне 1999 г. был осуществлен ставший знаменитым марш-бросок российских голубых касок из боснийского Углевика в Косово. Они так стремительно заняли аэродром в Слатино потому, что НАТО не собиралось выделять россиянам отдельного сектора в северной части края, где проживало большинство сербов. Местные сербы восприняли появление русских с воодушевлением. Их встречали так же, как и русских солдат в 1945-м. Море цветов, улыбок, радостных слов. Самое дорогое — детей — сажали на танковую броню. Плакали от радости и надежды. Надежды не только на свое будущее, но и на возвращение России на Балканы, на возрождение ее силы и уверенности во внешней политике... К сожалению, из-за отсутствия политической воли у российского руководства не удалось завершить до конца всю операцию, которая предполагала, используя фактор неожиданности, вслед за десантом перебросить в край несколько тысяч наших миротворцев, чтобы поставить натовцев перед фактом создания российской зоны ответственности.

Но зря ожидали приказа к отправке наши заправленные самолеты и миротворцы. Его не последовало. Российским военным пришлось довольствоваться тем местом, которое им отводили США в разработанном плане оккупации Косово. В подписанном в июне 1999 г. министрами обороны США и России соглашении о российском участии в силах КФОР (международное присутствие по безопасности в Косово) предусматривалось участие одного-двух российских батальонов в американском секторе, действующем в Косовской-Каменице. Кроме того, США обещали рекомендовать НАТО согласиться на участие российских сил в немецком и французском секторах. При этом вступал в силу «принцип единого командования» НАТО.

Присутствие натовцев в Косово после июня 1999 г. создало просто тепличные условия для процветания албанского экстремизма, поскольку они «не замечали» убийства сербов, разрушения памятников православной культуры, фактически поощряя создание этнически чистого албанского края. Западные миротворцы не смогли разоружить так называемую Освободительную армию Косово, уменьшили сербскую территорию, создав 5-километровую буферную зону не со стороны Косово, а со стороны Сербии, включив в нее районы с преимущественно албанским населением, стремились как можно скорее создать местную администрацию, не связанную никакими обязательствами с федерацией или Сербией, провести скоропалительные выборы местных органов власти. Наконец, именно западные миротворцы открыли границу Косово с Албанией и Македонией для свободного передвижения людских потоков, а заодно наркотиков и оружия. Что не могло не взрастить у албанцев чувства безнаказанности.

В течение первого года присутствия сил НАТО в крае ситуацию в Косово и Метохии характеризовали повседневный террор, преступления, массовые нарушения прав человека и этническая чистка сербов, мусульман, цыган, горанцев, турок, египтян. Так называемая Освободительная армия Косово (ОАК) и другие вооруженные албанские банды не были ни разоружены, ни расформированы. Позже многие из них вошли в Косовский защитный корпус, созданный при поддержке международных организаций. За год присутствия миротворцев в Косово совершено 5 тыс. терактов, более тысячи человек были убиты, более 960 похищены и взяты в заложники.

Расправа шла не только с людьми, но и с памятниками культуры мирового значения. За время миротворчества НАТО были разрушены более 85 средневековых религиозных объектов и памятников истории и культуры, и это нисколько не взволновало просвещенную Европу. Равно как и количество беженцев: 350 тыс. неалбанского населения покинули свою родину, зато государственную границу СРЮ пересекли и прибыли в край более 250 тыс. иностранцев, преимущественно граждан Албании и Македонии. Миссия ООН по временной администрации в крае не смогла обеспечить личную и имущественную безопасность и равноправие всех граждан, игнорировались законы Республики Сербии и СРЮ, не контролировались международные границы СРЮ с Албанией и Македонией, представителям Армии Югославии и МВД отказывали в возвращении в Космет.

В результате этих действий (надо полагать, хорошо продуманных) сербов в крае оставалось все меньше. В Призрене в конце 1999 г. было их только 11 человек, в Приштине — 300 из некогда 40 тысяч. Вспоминаю, что 28 ноября 1999 г. албанцы праздновали День албанского флага. Выступая на празднике, бывший боевик Хашим Тачи сказал: «После войны и победы Освободительной армии Косово с помощью международного содружества, а прежде всего США и НАТО, мы сегодня, через 87 лет, отмечаем День флага в свободном и мирном Косово». И во время праздника в присутствии сотен людей в Приштине был сожжен автомобиль, в котором ехала сербская семья — профессор Драгослав Башич был убит, а его жена и еще одна пожилая женщина сильно избиты и едва остались живы.

Те, кто побывал в Косово, никогда не забудут сожженные сербские деревни, руины православных церквей, фактическое гетто для оставшихся сербов и устоявших монастырей. У сербов, которые живут в окружении албанского населения и не хотят покидать свои очаги, нет свободы передвижения. Во многих анклавах нет света и воды, не восстановлены школы и общественные здания. Всего после агрессии НАТО албанцы, в том числе и с помощью международных организаций, построили 40 тыс. домов, а сербы — только 40. В церкви, магазины за продуктами, в школы сербы вынуждены направляться в сопровождении солдат международных сил. С удивлением узнала, что и официальные власти Югославии с огромным трудом пробивают стену международной бюрократии и не могут свободно снабжать сербские анклавы необходимыми вещами и продуктами. Таких небольших сербских очагов в Косово немного, всего около 17. Среди них несколько сел, в которые вернулись беженцы. В одном из них — Осояне — мы побывали прошлым летом. Уже много месяцев люди живут в железных контейнерах, без холодильников, печей, туалетов. И полностью зависят от того, сколько продуктов и когда им привезут натовцы... Естественно, что о людях в гетто почти не вспоминают.

Международные организации за четыре года так и не смогли решить «проблему» Косово. Буксует вопрос возвращения сербских беженцев. КФОР не смог предотвратить разрушения памятников православной культуры, убийства сербов и их выселения из края, обуздать албанских экстремистов, откровенно поставивших цель создать этнически чистое Косово. С января 1998 по ноябрь 2001 года в крае было убито или пропали 3 276 сербов и других граждан-неалбанцев. Многолетний вандализм в отношении памятников сербской истории и православия на землях Косово и Метохии только нарастал — осквернялись храмы и монастыри, осуществлялось насилие по отношению к монахам, глумление над религиозными чувствами православных верующих. Практика надругательства и уничтожения православных святынь носила массовый и постоянный характер, напоминая спланированные карательные акции. Они не только не прекратились после ввода в Косово сил КФОР, но и усилились.

По официальной статистике Комиссии по охране памятников Сербии, на территории Косово и Метохии сильно повреждено или полностью разрушено более 200 православных исторических и культурных объектов, большинство из которых, как уже говорилось, имеет мировое культурное значение. Надругательства над православными могилами стали привычным занятием для албанцев. Например, в 2002 г. на кладбище вблизи Ораховаца разрушенными или уничтоженными уже были более 90 % православных могил, которые разравнивались тракторами и машинами.

После окончательного распада Югославии на Сербию и Черногорию для албанцев настал благоприятный момент возобновить решительные действия по отделению Косово от Сербии. И теперь начала «работать» формулировка, заложенная в резолюции 1244, согласно которой Косово — автономия в составе Югославии: Югославии нет, пора определять статус края. Албанцы — за полную независимость. Голоса сербов, выступающих за автономию Косово и Метохии в составе Сербии, практически не слышны. Руководители международного гражданского присутствия в Косово приняли ряд решений, по существу, направленных на создание государственности этой автономной территории, на вытеснение федеральных властей из законодательного поля края. Не было обеспечено возобновление деятельности в Косово сербских военнослужащих и полиции, как это предусматривалось резолюцией 1244 Совета Безопасности ООН. Правительство Сербии не только не имеет никаких прав в крае, но и ограничено в доставке гуманитарной помощи сербам, живущим в нескольких гетто. Недавно при помощи международных организаций был ликвидирован последний большой, достаточно компактный сербский анклав на севере Косово в районе Косовской-Митровицы.

В обострившейся вновь ситуации активизируется военная составляющая албанского движения за независимость. В феврале этого года о своем переходе из партизанской фазы борьбы к состоянию боевой готовности, которая ведет к открытой войне, заявили Албанская национальная армия (АНА) и ее командующий генерал Виган Градица. АНА — главная сила объединенного национального фронта, выступающего за объединение всех албанских земель. Официально АНА возникла в 2001 г. в Македонии, когда объединились албанские боевики из Косово, Македонии и с Юга Сербии с целью создания стабильной армии, готовой защищать идею Великой Албании. Депутаты-албанцы парламента Косово потребовали признать войну Освободительной армии Косово в 1998 — 1999 гг. справедливой и освободительной, частью «вековой борьбы косовских граждан за свободу и независимость». Албанцы боятся возвращения сербов в край, называют этот процесс «колонизацией Косово», разрабатывают контрмеры и призывают население широко их применять. Среди них — контролировать сербские села вдоль границы с Сербией, разрушать все их коммуникационные связи с Сербией (телефонные линии и линии электропередач), противодействовать строительству и восстановлению сербских домов («албанцы имеют моральное право их разрушить»), постоянно держать «колонизаторов» под прицелом, ускорить покупку сербских земель в смешанных селах.

Край уже давно известен как центр вербовки террористов, база организованной международной преступности, контрабанды наркотиков, оружия, работорговли и отмывания денег. По сообщениям прессы, албанский наркокартель «Камила», специализирующийся на героине, входит в пятерку самых сильных мафий в мире. Годовая прибыль от грязных дел мафии составляет около 500 миллионов евро!

И именно в этот момент Россия решает отозвать своих миротворцев с Балкан — 650 из Косово и 320 — из Боснии и Герцеговины. Последним бортом российской военно-транспортной авиации с аэродрома Слатина на родину улетел командующий Российским воинским контингентом в составе международных сил КФОР в Косово генерал-майор Николай Кривенцов. С Николаем Семеновичем Кривенцовым мы познакомились в прошлом году, когда делегация московского правительства собрала гуманитарную помощь сербам Косово. Конвой из 11 огромных грузовиков под звуки «Прощание славянки» двинулся с Тверской прямиком в Приштину. Местом, куда без проблем московские эмчеэсовцы доставили 240 тонн груза самого необходимого (электрогенераторы, печи, плиты, одежда, церковная утварь), купленного на деньги общественных организаций и частных лиц, было расположение российского воинского контингента в Слатине, городке, который оборудовали себе наши военные. Он поражал чистотой, ухоженностью, рациональностью. Российские миротворцы все делали своими руками — возводили строения, чинили разрушенное, сажали деревья, налаживали хозяйство. Думали, что останутся надолго. Теперь и это российское наследство достанется натовцам...

Несмотря на сложные условия, российские миротворцы смогли многое сделать в Косово. Особенно отличились российские медики. 15 врачей и 13 медсестер несли суровую службу в 21-м отдельном медицинском отряде специального назначения. Лишь за первые 3 года работы к ним обратились за помощью 22 тысячи человек, причем не только из числа жителей края — сербов, албанцев, цыган, — но и миротворцев из других стран. Российскими врачами было сделано более 2 тысяч операций! Если албанцы обращались к российским медикам главным образом оттого, что они хорошо и бесплатно лечат, то сербы прибегали к их помощи просто потому, что у них не было другого выхода — никто другой их и не принял бы. Для них это была единственная возможность получить квалифицированную медицинскую помощь.

Даже после значительного сокращения в мае прошлого года (до 650 человек) российский миротворческий батальон с большим напряжением продолжал выполнять свои обязанности по охране и эксплуатации аэродрома, оказанию гуманитарной помощи. Ежедневно россияне сопровождали колонны с грузами, а также сербских учителей и детей по дороге в школу и на обратном пути, доставляли воду и продовольствие в труднодоступные горные районы, помогали восстанавливать дома, тушить пожары, охранять церкви и монастыри. И не случайно многие сербы воспринимают уход российских миротворцев как большое личное несчастье, потерю своих защитников. «Уйдут русские — придется уходить и нам», — все чаще говорили в последнее время сербы. Они не верят, что им удастся выжить на территории, где они не защищены и бесправны.

Хотя все в мире, в том числе наши дипломаты и военные, говорят об установлении в Косово демократического порядка, мира, спокойствия, которое оправдывает вывод наших миротворцев, мы вряд ли в ближайшее время будем свидетелями этой идиллической картины.

Мы уходим, а военные базы НАТО остаются. Продолжается американизация Балкан. В Косово и Метохии построены две американские базы. Крупнейшая (на 775 гектарах) — база «Бондстил» вблизи города Урошевац, на которой расположены казармы для 5 тыс. чел., танкодром, вертолетная площадка, взлетные полосы, радары и центр спутниковой связи. «Малый Бондстил» около города Гнилане рассчитан на 2 тыс. человек. В Боснии и Герцеговине миротворческую службу в составе Сил по стабилизации (СПС) несут 6 тыс. американских военных, используя базу «Мак-Говерн» в г. Брчко, базу и аэродром в г. Тузле, базу близ г. Братунац.

Балканский кризис 90-х годов дал нам примеры как эффективного, так и неэффективного миротворчества, деятельности международных организаций и НАТО в несвойственной им функции арбитров многосторонних межнациональных конфликтов, а также в роли судей при возникновении новых государств после распада многонациональной федерации. Балканы дают нам пример разного вида международного протектората в фазе перехода от урегулирования конфликта в рамках миротворческой операции к этапу миростроительства. Урезанная демократия — не демократия. В Косово и Метохии протекторат создал благоприятные условия, с одной стороны, для разрастания бациллы экстремизма, а с другой — для отделения Косово от Сербии.

То, что произошло с Сербией и сербами, дает прекрасный урок тем, кто хотел или хочет отстоять свою независимость и территориальную целостность в новых геополитических условиях. Системой санкций, переводом страны в стан изгоев, применением силы Сербия разрушена, ослаблена, сломлена и не способна возродиться быстро и без посторонней помощи.

Сербии неоднократно заявляли, что перед ней два пути — один в Брюссель, другой — в Белоруссию. Но чтобы попасть в Брюссель, надо до конца выполнить ряд условий — показать серьезность в сотрудничестве с Гаагским трибуналом и арестовать Младича и Караджича, прекратить вмешиваться в дела Косово и Метохии, продолжить реформу и усилить гражданский контроль над армией. Югославию призывают к гибкости и компромиссу по всем вопросам, которые Запад интересуют, в том числе предлагают делиться и разведданными. Советник Буша Брус Джексон в свое время требовал информацию о сотрудничестве Сербии с Ираком, полагая, что в этом замешана и Россия. При полном равнодушии России Запад не оставляет Югославии выбора. Джексон в интервью югославскому журналу «Телеграф» открыто заявил, что в случае непослушания Югославия будет просто изолирована от всего остального мира.

Сейчас Запад озабочен «возвращением Балкан» в лоно Европы. И в этом процессе НАТО отводится важная роль. Когда вопрос безопасности в связи с Югославией будет решен, тогда уже можно будет решать и вопрос демократической трансформации, подчеркивал Джексон. О свободе выбора для страны говорят все меньше. Возможно, что теория протекторатов для балканских и других славянских народов, уже нашедшая свое воплощение в Косово, Боснии и Герцеговине, может в скором времени пополниться новым вариантом ее практического осуществления.

Я очень давно занимаюсь Югославией, ее историей. Всю жизнь. Это моя специальность. Хорошо знаю людей, особенности их характера, менталитета, как сейчас говорят, условия жизни, причем всех — сербов, черногорцев, хорватов, словенцев, албанцев, мусульман. Мне пришлось объездить всю страну в очень трудное для нее время — годы кризиса и войны. Встречи с разными людьми в экстремальных условиях — президентами М. Булатовичем, Р. Караджичем, М. Мартичем, М. Бабичем, генералами Р. Младичем и Дж. Дечаком, министрами, учеными, партийными лидерами учителями, военными, крестьянами, академиками, причем, людьми разных взглядов и убеждений, работа в Загребе, Белграде и других городах позволяли составить наиболее полную картину происходящего, глубже узнать жизнь этих народов. Одновременно я видела, как растет противоречие и непонимание между «миротворцами», которые пытаются учить эти народы жизни, и теми, кто живет этой самой жизнью. Среди тех, кто занимался урегулированием кризиса, вы не найдете ни одного специалиста или хотя бы мало-мальски знакомого с регионом.

Тысячи дипломатов и военных в составе миротворческой миссии ООН чаще всего и не знали, где будет проходить их служба, и в чем суть конфликта, который они приехали урегулировать. За полгода работы нашего маленького международного коллектива ученых-балканистов, который создал, проявляя огромное желание действительно разобраться в ситуации, личный представитель Генерального секретаря ООН господин Ясуши Акаши в 1994 г., только один человек пришел к нам с просьбой разъяснить, куда он попал, какие народы здесь конфликтуют, и какова их история. И это был негр, полковник из далекой африканской страны. Никто не только не знал языка этих народов, но и не имел желания выучить хотя бы несколько слов приветствий. Это были два мира, две планеты, одна из которых мнила себя солнцем. Да что далеко ходить. Наш главный миротворец, министр иностранных дел А. Козырев, недоумевал и нервничал, когда, возникший неожиданно для него кризис в Югославии, отвлек его от великой задачи сближения России с Западом. Он не утруждал себя знаниями об этом регионе, полностью положившись на мнение своих американских коллег. На одном из первых заседаний Комитета по международным делам Верховного Совета, обсуждавших причины присоединения России к санкциям против Югославии, он путал Словению и Славонию, думал, что все народы этого региона — православные, не знал, где находится Дубровник. Он надменно и свысока относился к сербам, цинично называя их «наши клиенты». И никогда не стремился понять эти народы.

Прагматизм и рационализм, ставшие символами западной цивилизации, глобализм целей по изменению устоявшегося равновесия сил и системы европейской безопасности особенно больно ударили по малым народам, которые нежно относятся к своей государственности, воспитаны на других традициях, любят и помнят свою историю, передают из поколения в поколения предания и легенды, верят в добро и христианские заповеди. Это отчетливо проявилось в нынешнем кризисе на Балканах. И сербы, и хорваты, и македонцы, и боснийцы в переговорах с представителями международных организаций постоянно пытались оперировать историческими фактами, ссылаться на события прошлого, но встречали холодное непонимание, которое перерастало в недоумение. Какая история? Решаем конкретные задачи сегодняшнего дня! Однажды один американец, участвовавший в Хорватии в переговорах с краинскими сербами, сказал мне, не скрывая своего удивления: «Я ничего не могу понять. Мы предлагаем им такие деньги, а они от них отказываются и все время говорят об истории, каких-то войнах, геноциде. Взять в толк невозможно». И многое на Балканах для них неясно. Почему бы Сербии не отдать Косово? Ведь большинство населения края составляют албанцы, которые уже больше века стремятся создать единое албанское государство, вечно доставляют сербам проблемы, а последние двадцать лет не расстаются с оружием?

Косово и Метохия — южные области современной Сербии. В конце 12 — начале 13 вв. эти земли входили в состав сербского государства династии Неманичей, были заселены исключительно сербами и являлись колыбелью сербской государственности. Название этих областей произошли от сербских слов «кос» — «дрозд» и «метох» — «церковное имение». И именно здесь на Косово-Поле (Поле дроздов) в 1389 г. произошел бой сербов с турками, бой, который историки считают одной из важных вех европейской истории. Он открыл Османскому царству дорогу в Европу, положил начало многовековому завоеванию Балкан и рабству славянских народов. Сербы не смогли выиграть битвы, понесли огромные потери, но сражались стойко. Их героизм и мужество помнит история.

Народ слагал легенды о храбром воине Милоше, который пробрался в стан врага и убил предводителя турецкого войска эмира Мурата, пел песни о достойной смерти плененных сербских племичей и князя Лазара, о мученической гибели сербского войска, о гордости и преданности матерей, провожавших своих сыновей в бой. Героика Косовской битвы возвеличила храбрость, жертвенность, преданность своей земле и православной вере. Милош стал эталоном героя, мифологической личностью. Героизм такого уровня давал многим последующим поколениям сербов ощущение, что с такими сыновьями народ не может пропасть, пройдет все испытания и выиграет все сражения. Сербский народ веками воспитывал своих юношей на идеалах этой битвы, подчеркивая не печаль от поражения, а славу достойной гибели, не горечь, что не смогли отстоять страну, а гордость, что защитили свою честь. И в песнях пели:

Это было в дни красивые, давние,
Когда сербы погибали славно.
В Косове потеряли главу,
Но сербства отстояли славу.
 

Сколько раз я наблюдала усмешки моих западных коллег: они, мол, сербы ненормальные — до сих пор прославляют свою гибель на Косово-Поле! Но ведь главным было: если погибать, то со славой, если бороться, то до конца, если жертвовать жизнью, то за Родину. Идеалы Косова воспитывали героев, поддерживали дух независимости, ратоборства. Сербы первые на Балканах в начале прошлого века подняли восстание против турок и добились с помощью России независимости. Американцам, которые сегодня заявляют о своих интересах на Балканах, трудно понять, что сербский народ оказался воспитанным на исторических традициях, которые приобрели облик мифологической доминанты в сознании многих поколений сербов. Среди них: гордость, героизм, патриотизм, понимаемый как необходимость умереть за отчизну, чувство славянского и православного братства, сознание жертвенности сербского народа, готового на все ради других югославянских народов. И в центре этих чувств — Косово-Поле. Его образ проходит через всю сербскую культуру и историю. Но история эта весьма печальна — на протяжении многих веков сербы пытались отстоять Косово, удержать, когда его пытались отнять, вернуть себе, когда отторгали. Но даже когда этот край был рядом, он все меньше и меньше становился сербским, упорно писал свою новую историю, постоянно поворачивался к Сербии спиной, готовый в любое время уйти...

После второй мировой мы все жили, не думая о войне. Да и сейчас уверены, что она нас не коснется. А она уже рядом и все разрастается. Хотя ее можно было избежать. Если бы не сербы с их упрямством. Натовцы все рассчитали и должны были закончить дело за три дня. Но никак не могли предположить, что сербы, истощенные восьмью годами санкций и измотанные политической изоляцией, посмеют сопротивляться вторжению войск на свою территорию. Ведь силы действительно неравные. Имея военное преимущество, альянс позаботился и о том, чтобы оставить Югославию без международной поддержки, вбить клин между Сербией и Черногорией, заставить Россию отказаться от идеи помощи Сербии, а ближайших соседей занять, прямо скажем, недостойную политику прислуживания сильному. Но забыли, что существуют еще такие чувства, как гордость и честь. Именно они выводят людей ночами на мосты, на концерты под бомбежками, на марафон мира по разрушенным улицам. Иррациональность? Конечно. Но и духовность. У них скоро не останется ничего, кроме этой внутренней силы, да, пожалуй, чувства юмора, так свойственного этой нации.

Дело зашло так далеко, что, пожалуй, уже все забыли за что они воюют. Несколько дней назад на встрече с учеными-славистами американский дипломат Гелбрайт признался, что цели США и НАТО во время войны изменились, и сегодня далеки от проблем автономии Косова. Понятно, ведь им важно переломить упрямство сербов, доказать всему миру, кто здесь хозяин, опробовать наработанное оружие, спасти свой подорванный престиж в деле установления нового миропорядка. А сербы воюют уже и не столько за Косово, сколько против врага, агрессора, защищают попранную честь, спасают свою землю, восстанавливая забытые идеалы славного прошлого. И это высоконравственные задачи. Значит, победить этот народ нельзя. Можно только уничтожить.

А Россия? Дав себя уверить в опасности третьей мировой, она спокойно наблюдает за тем, как гибнут под бомбами страна и ее жители, а вместе с ними идеи справедливости. При этом мы забываем, что пока остановить воронье можно на чужой территории. Это еще не война. Война начнется чуть позже, когда, расправившись с Сербией, НАТО примется за Белоруссию. А это, считай, уже в нашем дворе. Но, исходя из нашей сегодняшней позиции, мы свою землю защищать не будем. Пусть входят и распоряжаются, не жалко. Главное, чтобы войны не было.

Беседа с руководителем Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН, доктором исторических наук Еленой Юрьевной Гуськовой.

Сергей Пантелеев (С. П.) Елена Юрьевна, Вы были одним из тех немногих российских экспертов, которые не только прогнозировали возможность развития ситуации на Украине по югославскому сценарию, но и были уверены в том, что все закончится с подобным же результатом. Можно ли сегодня говорить, что Ваш прогноз сбылся?

— Елена Гуськова (Е. Г.) Да, действительно, мой прогноз сбылся. Югославский вариант смены власти в конце октября — начале ноября 2000 года был для Запада успешным. Он показал очень хорошие результаты, его почти без изменения применили в Грузии, где результата удалось достичь достаточно быстро. За этим стоит очень большая подготовка. В Югославии поменять власть пытались давно, однако не получалось. Тогда в октябре 2000 г. разработали новый вариант более детально. Он осуществлялся на деньги Запада, при полном контроле и тщательной проработке деталей — информационная поддержка, дипломатическая интервенция, активизация международных организаций. План состоял из двух частей. Сначала планировалось поддержать оппозицию, создав антиправительственное общественное мнение, запугав правящую коалицию, пригрозив ей еще более жесткими санкциями. Так, Мадлен Олбрайт заранее оповестила общественность, что Слободан Милошевич обязательно «украдет» голоса избирателей. Высокий функционер Стейт-департмента заявил, что США до 24 сентября не будут выступать с официальной инициативой о пересмотре статуса Югославии в ООН. Но если Слободан Милошевич не признает результаты выборов, то США потребуют исключить Югославию из ООН. Испанский генерал Джуан Ортунио, командующий международными силами в Косове, сказал 11 сентября, что Президент Югославии Слободан Милошевич будет арестован, если во время предвыборной кампании появится в Косове. 12 сентября в Нью-Йорке состоялось заседание министров иностранных дел 12 стран Юго-Восточной Европы, на котором присутствовали Мадлен Олбрайт и Мило Джуканович. На нем рассматривалась возможная «тактика» Слободана Милошевича и ответные действия Запада. Кроме решения поддерживать оппозицию, обсуждалась также вероятность применения силы против Черногории Слободаном Милошевичем и ответная реакция Запада на это.

Если же оппозиция не сможет победить в первом круге, то вступал в силу второй этап плана — брожения в самой Сербии. Они тоже тщательно готовились. За 10 месяцев до выборов глава германской дипломатии Йошка Фишер вместе с госсекретарем США Мадлен Олбрайт тайно собрал в одном из помещений отеля «Интерконти» на берлинской Будапестерштрассе наиболее видных представителей югославской оппозиции. Участники этой почти конспиративной встречи договорились о кандидатуре на президентский пост тогда еще малоизвестного Воислава Коштуницы. Через некое бюро в Будапеште в страну было негласно переведено 30 миллионов долларов, в основном из США, чтобы снабдить оппозицию перед выборами компьютерами, телефонами и другим необходимым. Подготовка молодёжных отрядов «Отпор» проходила в Венгрии. Местная власть 40 оппозиционных сербских городов под видом партнёрских связей и гуманитарной акции снабжалась деньгами и обучалась приёмам оппозиционной деятельностью непосредственно из Германии. Широко, но «очень и очень тайно» оказывалась поддержка и оппозиционным югославским СМИ. Газеты снабжались бумагой, некоторые небольшие издания получили даже печатную технику, а местные радио- и телестанции — современные передатчики, бесплатный доступ к западным информационным агентствам. Стояла задача не пустить выборы на самотёк. Одновременно готовилось общественное мнение Европы и Америки, для которого четко противопоставлялась демократия оппозиции и диктатура власти. Еще не были объявлены даже предварительные результаты выборов и Коштуница объявил себя победителем. Запад сразу поддержал его, признав президентом СРЮ, и одновременно потребовал от Слободана Милошевича покинуть свой пост, хотя Избирком объявил о проведении второго круга выборов. Оппозиция не признала обнародованные комиссией данные и призвала народ к акции неповиновения. На митинге в Белграде Воислав Коштуница заявил, что не будет участвовать во втором туре голосования. Оппозиция начала акцию гражданского неповиновения. Во многих городах Сербии прошли митинги и манифестации в поддержку Воислава Коштуницы. Из провинции в столицу потянулись автобусы с манифестантами. Затем в Сербии началась всеобщая забастовка. Демонстранты штурмом захватили здание парламента, подожгли его, уничтожает все избирательные бюллетени, одновременно подожгли телецентр. Запад назвал события в Сербии революцией, приветствовал «свержение режима Милошевича» и пообещал снять санкции. Коштуница объявил себя президентом страны.

Успешный для Сербии сценарий позже применили в Грузии. Отряды молодых ребят, носившие такое же название «Отпор» и снабжённые такой же символикой, проходили подготовку в Сербии. После Грузии было совершенно очевидно, что на очень важных для Украины выборах там также будет применена та же методика. Эта методика особо эффективна тогда, когда результаты выборов идут «нога в ногу», или «плечом к плечу», как говорят на Балканах, когда разница небольшая, и когда можно «качать права» по поводу того, что несколько процентов друг у друга кто-то украл. Или когда неясны результаты выборов. Эта методика включает в себя, прежде всего, выход на улицы, постоянные митинги и блокирование дорог. А также требования, которые не просто высказываются, а которые с каждым днем усиливаются. И в результате выливаются в определенную программу, за которой — «ни шагу назад». Вот эта самая методика была очень активно применена на Украине, и даже имела в определенной степени свое развитие. В частности, это — палаточные городки, потому что уже был мороз, было холодно, чего не было в Сербии и Грузии, или, например, помеченные одним цветом отряды протестантов. Потому что в Сербии, допустим, это были плакаты, нарукавные повязки, а здесь уже пошли дальше, но это очень небольшие отличия. Важно ведь то, что за всеми этими процессами совершенно теряются легитимные результаты выборов. Ведь и в Сербии произошло так, что оппозиция не победила, но сразу же себя объявила победителем. То же самое произошло и на Украине. Официальные результаты выборов полностью отвергались, и до сих пор уже, несколько недель, оппозиция провозглашает себя победившей на этих выборах.

(С. П.) А как, по Вашему мнению, ситуация на Украине будет развиваться дальше?

— (Е. Г.) Что будет дальше? Цель поставлена, средства определены, деньги на это мероприятие отпущены, и Запад требует результатов. Деньги с Запада идут очень большие, и я думаю, что оппозиция добьется того, чтобы их оправдать. Напомним ставшую уже знаменитой фразу, произнесенную в Америке, что США признают выборы демократичными только в том случае, если победит Ющенко. Вот именно этого результата и следует ожидать. Мне очень жаль, что, хотя этот процесс и прогнозировался, у нас очень мало было сделано для того, чтобы переломить ситуацию.

(С. П.) В случае если оппозиция все-таки добьется своего результата, как Вы полагаете, возможен ли раскол страны, возможно ли противодействие «оранжевой революции» со стороны пророссийского юго-востока Украины?

— (Е. Г.) Я думаю, что до раскола, конечно, не дойдет, потому что раскол предполагает серьезные формы борьбы, прежде всего, вооруженное столкновение, на что, мне кажется, сегодня не готова ни одна сторона. И дальше существует методика, которая это все предотвратит. В частности, на Западе очень легко пойдут на признание результатов выборов, даже если они будут еще не объявлены, затем будет признание со стороны крупных международных организаций, выборы признают легитимными, и предложат свою помощь в урегулировании конфликта. Очень опасно было бы привлечение международных организаций для урегулирования процессов на Украине, для согласования позиций сторон. Потому что когда международные организации входят в переговорный процесс, они из него уже не выходят, они уже начинают этим процессом руководить и его регулировать. Думается, что в дальнейшем присутствие международных организаций будет только усиливаться.

(С. П.) И они заблокируют, тем самым, все попытки противодействия на востоке?

— (Е. Г.) Да, и будет реализован или затягивающийся вариант переговорного процесса, или вариант определенной угрозы.

(С. П.) То есть то, что происходило в Косове?

— (Е. Г.) Да, то, что мы видим в Косове. Я не думаю, что сейчас на Украине дойдет до протектората, что осуществлено на Балканах, потому что там было очень сильное сопротивление, здесь такого сопротивления не будет, поэтому просто применят определенную методику, которая позволит перекрыть этот процесс. Другое дело — позиция России. Здесь уже нужно быть очень осторожными, не с точки зрения вхождения в политическую борьбу, а с точки зрения прогнозирования перспектив развития ситуации.

(С. П.) Как Вы оцениваете те действия, которые были предприняты российской стороной — ставка в ходе предвыборной кампании на Януковича, явная поддержка Президентом Путиным победы этого кандидата в результате итогов второго тура, а затем, при развитии кризиса, некое, как бы, отыгрывание ситуации в другую сторону…

— (Е. Г.) С точки зрения отыгрывания, все нормально, потому что, раз не получилось, нужно как-то из этой ситуации выходить. Главное то, что впервые на постсоветском пространстве и на пространстве, которое можно обозначить как сферу национальных интересов России, наша страна каким-то образом проявила свой интерес. Другое дело, что очень неумело. Ну, что же, надо учиться.

(С. П.) Но, как Вы полагаете, несмотря на все несовершенство этой попытки, это — тенденция, которая в дальнейшем будет усиливаться?

— (Е. Г.) Дело в том, что у любого нормального государства должны быть четко определенные цели, должно быть понимание того, чего оно желает достичь в том или ином регионе. У России особенно до 1917 года всегда были четко обозначенные национальные интересы. То есть, была четкая стратегия, связанная с тем, что Россия хочет в тот или иной период своей внешней политики достичь. Когда-то это были интересы на севере, когда-то — на западе, когда-то - на юге… Но такой четкой ориентации с 1991 года не наблюдается. Поэтому, мне кажется, что это было бы нормально, если бы Россия сегодня разработала стратегию, а на основе этой стратегии выработала бы тактику, которая касалась бы определенных регионов. В том числе, и обязательно, на Украине. Ведь у любого нормального государства существуют зоны безопасности, и нашей первой, самой близкой зоной безопасности являются бывшие республики СССР. Это просто непосредственная зона наших интересов, потому что она касается нашей безопасности и целостности государства. Опасной тенденцией является приближение НАТО к нашим границам. Поэтому нужно четко знать, чего мы хотим в Таджикистане, Узбекистане и т. д., какие у нас интересы в Белоруссии, надо ли нам создавать единое государство, или же достаточно обойтись только экономическим сотрудничеством, что мы хотим получить, и что мы не хотим потерять. И когда это все будет определено, то, исходя из этого, можно будет разрабатывать тактику. Пока, судя по событиям на Украине, у нас, как раз, с этим дела обстоят не лучшим образом.

(С. П.) И, в заключение, вопрос о дальнейшем развитии процесса шествия «бархатных революций». Сейчас уже раздаются голоса о том, что постепенно, при сужении кольца вокруг России дело дойдет и до нашей страны. По Вашему мнению, какие страны на очереди, и может ли быть повторение югославского, грузинского, а теперь уже и украинского сценария в самой России?

— (Е. Г.) На очереди Белоруссия, это совершено четко просматривается, а потом и Россия. Ведь истинной целью событий на Балканах была Россия. Просто нельзя было начинать работать с Россией, оставляя за спиной наших потенциальных союзников. Поскольку сейчас это вопрос, можно сказать, решенный — в поддержку Росси не выступит никто — то теперь эти процессы можно начинать и в России. Если не будет устраивать власть, если она не будет послушной, если она не будет очень гибкой, то в этом случае будут применяться методики, которые уже опробованы с несговорчивыми народами.

(С. П.) И есть у режиссеров этого процесса шанс добиться желаемого результата в России?

— (Е. Г.) Шанс есть, но нельзя оставаться пассивными, предпочтительней играть на опережение.