Глава третья
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ КОЛОНИЙ
И ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ (1763—1775)


1. КОЛОНИИ В СЕРЕДИНЕ XVIII В.
Важнейшей объективной предпосылкой освободительного движения в
колониях, завершившегося войной за независимость и буржуазной рево-
люцией, был прогресс, достигнутый к середине XVIII в. в развитии со-
циально-экономических отношений, политической и культурной жизни
американского общества. Налицо были признаки складывания новой на-
ции, и это явилось мощным импульсом в борьбе за независимость.
Ф. Энгельс отмечал, что колонисты эмигрировали в Америку
«с целью учредить чисто буржуазное общество»1. Нельзя сказать, что ко
времени революции североамериканские колонии Англии представляли
собой уже окончательно сложившийся, развитой организм и американцам
предстояло лишь завоевать и утвердить независимость. Но объективные
условия для сплочения колоний и создания единого независимого госу-
дарства были налицо. Фундамент новой нации закладывался экономиче-
ским развитием колоний, которое находилось в тесном взаимодействии с
факторами социального характера.
Американская экономика развивалась традиционным для колоний пу-
тем. Метрополия сбывала в них свои промышленные изделия, получая от
этого изрядный доход. Что же касается колоний, то их удел заключался
в поставке сырья, служившего материалом для британской промышленно-
сти. В соответствии с экономической доктриной того времени эти отноше-
ния строились на началах меркантилизма. Торговля с колониями явля-
лась средством обогащения Англии при обязательном условии благопри-
ятного для нее торгового баланса, когда сумма вывозимых товаров
превышала импорт ввозимого сырья.
Британские колонии в Северной Америке служили средством обога-
щения метрополии; они стали поистине золотой жилой, поставляя в изо-
билии ввозившийся ранее из Прибалтийских стран лес и иные материа-
лы, необходимые для английского судостроения. Можно без преувеличе-
ния сказать, что британский флот того времени был построен главным
образом из американских материалов. Другим важным видом промыш-
ленного сырья, получаемым Англией из колоний, был чугун, выплавка
которого приобрела настолько крупные масштабы, что Америка накануне
революции стала одним из основных производителей чугуна в мире. Аме-
риканский чугун имел исключительно важное значение для британской
железоделательной промышленности.
В трюмах британских кораблей, совершавших рейсы через Атланти-
ку, доставлялись и иные виды сырья, жизненно необходимого для англий-
ской промышленности. Однако основным занятием американцев на про-
тяжении всего колониального периода оставалось сельское хозяйство.
Соответственно и главным предметом американского экспорта были сель-
скохозяйственные продукты. Центральные колонии экспортировали пше-
ницу, южные — табак, рис и индиго.
Торговля была поставлена в жесткие рамки зависимости от метро-
полии в результате провозглашенных Англией Навигационных актов. Во-
первых, принятые в 1651 г. и последующие годы Навигационные акты
запрещали перевозить товары на иностранных судах. Разрешалось поль-
зоваться только английскими и колониальными судами. Во-вторых, со-
гласно Навигационным актам колонии не имели права непосредственно
торговать с другими странами. Они могли продавать товары этим стра-
нам и покупать у них продукцию только при британском посредничест-
ве. Каждое судно, груженное товарами из других европейских стран,
обязано было пройти через Лондон, уплатив солидную пошлину.
Вместе с тем английская политика в отношении промышленности и
торговли колоний, в особенности на первых порах, действительно способ-
ствовала развитию их экономики. Быстро развивалось производство мате-
риалов, на которые в Англии был повышенный спрос. Одновременно в
связи с тем, что торговля могла вестись только на английских и коло-
ниальных судах, в Америке создались благоприятные условия для судо-
строения. Это влекло за собой рост смежных отраслей производства, вело к
расширению внутреннего судоходства, оказывало влияние на рыбный про-
мысел и т. п.
За колониальный период американское судостроение выросло в мощ-
ную отрасль промышленности, занимавшую видное место в мировом мас-
штабе. Сооружение морских судов в Америке обходилось почти в 2 раза
дешевле, чем в Европе, и качеством они были не хуже 2. Поэтому боль-
шое количество строившихся в Америке судов продавалось в Европе,
и прежде всего в Англии. Построенные в колониях суда ко времени ре-
волюции составляли почти треть британского флота. Они обслуживали
3/4 трансатлантической торговли Англии. Выросшая таким образом про-
мышленность и связанная с ней торговля привели к появлению целой
предпринимательской отрасли, на которой сколотила состояние одна из
самых влиятельных имущих групп колониального общества.
Несмотря на установленную Англией регламентацию, важнейшими
факторами экономического развития колоний являлись неуклонный рост
их промышленного производства, расширение торговли (как внешней, так
и межколониальной), хотя, конечно, уровень промышленного развития
оставался довольно скромным — в диапазоне от домашнего ремесла до
специализированных мануфактур раннекапиталистического типа.
Более интенсивно местное производство стало развиваться' с начала
XVIII в. Это связано было, с одной стороны, с тем, что во второй по-
ловине XVII в., в период революционных событий в самой Англии, конт-
роль за положением дел в колониях явно ослабел, чем последние неза-
медлили воспользоваться, а с другой — их возросшим самосознанием и
стремлением к экономической независимости. В период, непосредственно
предшествовавший началу освободительного движения, колониальная
промышленность производила большое количество шерстяной и льняной
одежды. Местное производство приносило хороший доход и освобождало
купечество от необходимости прибегать к кредиту под высокий процент
у английских торговых домов, что было неизбежно при покупке перевози-
мых в колонии британских товаров. Это относится также к изделиям из
железа, торговлю которыми Англия длительное время считала своей мо-
нополией.
Колониальные купцы сравнительно легко преодолевали введенные ме-
трополией запретительные меры, нередко при негласной поддержке мест-
ных властей, с которыми находили общий язык, а иногда просто игно-
рируя запреты. Капитаны морских судов благодаря умелым действиям
обходили таможенные заслоны. Одним из итогов колониального развития
было широкое распространение превосходно отлаженной системы контра-
банды, которая превратилась в отрасль американской экономики.
Независимо от целей британской политики внутреннее развитие коло-
ний вело к результатам, которые противоречили интересам метрополии.
Прибрежное морское судоходство, например, широко практиковавшееся
во второй половине XVII в., было сперва полностью подчинено англий-
ским интересам. Но по мере развития ремесла и сельского хозяйства в
колониях ассортимент перевозок расширился за счет товаров местного
производства для внутреннего потребления. К началу XVIII в. объем
внутренней торговли, которую Новая Англия вела с остальными колония-
ми, почти равнялся объему их торговли с метрополией 3.
К середине XVIII в. колонии, прежде производившие исключительно
сырье для метрополии, приступили к производству готовых изделий. Это
были первые шаги важного процесса, который носил необратимый харак-
тер. Чтобы представить, насколько ничтожны были пока успехи колони-
альной промышленности, достаточно сказать, что в канун войны за не-
зависимость 11 жителей провинции Нью-Йорк из 12 носили одежду бри-
танского изготовления4. В сельской местности положение было несколько
иным, но и там преобладали британские товары.
Успехи экономического развития провинций в Северной Америке за-
висели от многих факторов. Рост собственного производства являлся
лишь одним из показателей. Известно, сколь важную роль играли мор-
ские перевозки для межколониальных связей, без которых был бы не-
возможен прогресс местного производства. Операции, связанные с мор-
ской торговлей, явились важнейшим источником так называемого перво-
начального накопления. Особое значение имела «треугольная» торговля,
которая возникла еще в XVII в. «Это был своего рода перпетуум-моби
ле...— писал американский историк Э. Мире— Вест-Индия производила
патоку и сахар, из которых в Новой Англии изготовляли ром, на него-
покупали рабов в Африке, чтобы продать их в Вест-Индии и купить там
еще патоки и сахара» 5. В более широком плане «треугольная» торговля
образовала вокруг себя настолько прочный комплекс интересов, что ока-
залась одной из отраслей колониального хозяйства.
Торговые отношения с Вест-Индией стали развиваться еще в начале
XVII в. Одним из важнейших стимулов этих отношений было то, что за
поставляемые товары Вест-Индия платила американским купцам звонкой
монетой, в которой они испытывали острую нехватку при внешнеторго-
вых расчетах. Позднее отношения с Вест-Индией приобрели специфиче-
ский характер как составная часть «треугольной» торговли. Следует до-
бавить, что доставляемых из Африки рабов продавали не только в Вест-
Индии, но и в американских южных колониях — Джорджии, Виргинии,
Мэриленде и Каролинах 6.
Не менее важными для развития рынка колоний и их экономического
роста в целом были также и сухопутные средства сообщения, выпуск
бумажных денег и т. п. Сложился круг проблем, от решения которых за-
висел экономический прогресс колоний. Можно констатировать, что к на-
чалу революции межколониальные связи приобрели такие масштабы, что
в Америке возникло некое экономическое сообщество, складывался еди-
ный рынок.
Говоря об экономическом развитии колониального общества и выте-
кавших из него предпосылках революции, следует помнить, что на про-
тяжении всего предреволюционного периода основным видом занятий ко-
лонистов являлось сельское хозяйство. «Американское общество к момен-
ту начала революции,— отмечал известный историк М. Дженсен,— было
в подавляющем большинстве сельскохозяйственным. Вероятно, 90% из
2,5 млн. проживали на фермах и плантациях. Остальные 10% жили в ма-
леньких городах и лишь немногих центральных городах, которые зави-
сели от американских ферм и их благополучия». Дженсен оговаривал,
что «американская экономика, конечно, не была чисто сельскохозяйствен-
ной», что быстро развивалось ремесло и промышленность. Тем не менее,
«несмотря на растущую диверсификацию американской экономики, сель-
ское хозяйство оставалось основным занятием для большинства амери-
канцев» на протяжении всего этого периода 7.
Вопросы промышленности и торговли, а также ограничений, налагае-
мых метрополией на их развитие, и связанные с этим обстоятельства
сыграли колоссальную роль в англо-американском конфликте, завершив-
шемся войной за независимость. Однако аграрные отношения и вытекав-
шие из них проблемы объективно явились не менее важной предпосыл-
кой, определившей направление и характер Американской революции.
Америка обладала бескрайними земельными пространствами, и с са-
мого начала английской колонизации существовали реальные условия
для развития сельского хозяйства по свободнопредпринимательскому
пути, который в дальнейшем сформировался как американский путь раз-
вития капитализма в сельском хозяйстве. Однако прежде чем это свер-
шилось, прошло немало времени.
Земли Нового Света, в особенности на Юге и в средней полосе; были
плодородными, а климат благоприятным. Но для того чтобы вести хозяй-
ство и получить доход, нужны были рабочие руки. Прикрепить местное
население — индейцев — к земле и заставить их работать на себя англий-
ские колонизаторы не смогли. Поэтому заселение Нового Света, как уже
отмечалось, сопровождалось массовым импортом рабочей силы. Основную
массу эмигрантов составляли бедняки. Не имея средств для переезда за
океан, они заключали кабальные соглашения с купцами и судовладель-
цами, а последние перепродавали их в Америке. Этих людей называли
сервентами или «законтрактованными слугами»; им предстояло работать
в течение нескольких лет на тех, кто покупал их. «Законтрактованные
слуги» составили почти половину англичан, эмигрировавших в Америку.
В некоторых колониях (Пенсильвания, Мэриленд и Виргиния) к концу
колониального периода трое из четырех жителей в настоящем или прош-
лом были сервентами. Ввоз «законтрактованных» прекратился только с
началом войны за независимость. Но до этого они были важнейшим
источником пополнения рабочей силы, и большинство из них, естествен-
но, оседали в сельском хозяйстве 8.
Однако использование в таких больших масштабах эмиграции не в
состоянии было удовлетворить потребность в рабочей силе. Уже с конца
XVII в. в Америке широко эксплуатировался труд рабов — черных не-
вольников, которых привозили из Африки. К началу революции не-
гритянское население в Америке составляло около 0,5 млн.9
Аграрные отношения в колониях представляли собой сложный, запу-
танный клубок. Сама Англия уже прочно вступила на путь развития ка-
питализма, а в Америке метрополия предприняла попытку насадить и
закрепить старый порядок — феодализм. Переселившиеся в Америку лор-
ды-собственники эксплуатировали труд белых сервентов и черных неволь-
ников. Но наряду с последними на берегах Нового Света обосновались
также свободные фермеры и ремесленники — люди с небольшим или
средним состоянием. Их положение было иным, чем положение «закон-
трактованных». Но если свободные переезжали в колонии собственников,
они обязаны были платить феодальную квит-ренту 10.
Некоторые исследователи даже пришли к заключению, что XVIII век
был отмечен «возрождением феодализма» в Америке. «Историки допу-
скают ошибку,— отмечали американские исследователи Р. Бертхов и
Дж. Маррин,— когда отвергают значение феодализма в Америке на том
основании, что никто всерьез не намеревался возродить средние века».
Этот вывод они подкрепляли данными об увеличении феодальных пода-
тей в период «возрождения феодализма» в Америке XVIII в., когда до-
ходы феодальных собственников достигли весьма внушительных разме-
ров, превышая прибыли землевладельцев и купцов метрополии11. Од-
нако эти авторы упускают из виду, что, каковы бы ни были успехи
американских собственников-«феодалов» в отдельные годы или даже пе-
риоды, система феодализма в Америке была с самого начала обречена
на провал. Как можно было поддерживать феодальную иерархию или
феодальные порядки, если всегда имелась возможность переменить место
поселения, облюбовав себе ничем не худший участок земли и обосновав-
шись на нем? Подобного рода поселения так называемых скваттеров по-
лучили массовое распространение.
Противодействие скваттерам занимало важное место в политике ме-
трополии и местных колониальных властей. Борьба по вопросу о земель-
ных отношениях приняла характер острого классового конфликта. Она
велась повседневно, выливаясь порой в жестокие схватки, сопровождав-
шиеся вооруженными столкновениями. Под давлением обстоятельств,
в результате упорного сопротивления фермеров феодальным институтам
Лондон вынужден был пойти на ряд уступок. Практически еще до ре-
волюции провалились попытки насадить феодальные порядки в земле-
пользовании Новой Англии. Большинство собственнических колоний, по-
жалованных в свое время королем отдельным лицам, перешло в руки
короны.
Хотя никаких реформ, пересматривавших систему земельных отноше-
ний, не последовало и продолжали действовать старые порядки, налицо
были признаки глубокого кризиса аграрной политики, которые определя-
лись не только разраставшимся конфликтом по вопросу об отношении и
уплате феодальной ренты и поддерживаемым Англией другим феодаль-
ным институтам (система майората и т. п.). Политика метрополии в аг-
рарном вопросе затрагивала жизненные интересы фермерства — основную
эксплуатируемую массу, составлявшую в канун революции подавляющее
большинство населения страны. Эта политика привела к обострению
классовых противоречий и росту демократического движения.
Своеобразие положения заключалось в том, что в лагере врагов ме-
трополии оказалась также значительная часть богатой верхушки коло-
ний — плантаторов и землевладельцев, живших за счет эксплуатации ни-
зов. Как в торгово-промышленной сфере колониальный период сопровож-
дался ростом так называемого первоначального накопления и созданием
нового богатства, так и в аграрной этот процесс привел к появлению
крупных состояний, нажитых на ведении плантационного хозяйства и
земельных спекуляциях.
Плантаторам не приходилось терпеть лишения, которые переживали
бедные и средние земледельцы. Они вели расточительный, богатый образ
жизни. Но эта жизнь в огромной степени зависела от английских креди-
торов, а задолженность плантаторов британским торговым домам состав-
ляла астрономическую для того времени цифру. По данным Л. М. Хэке-
ра, общий долг американских колоний Англии накануне революции до-
стигал 5 млн. ф. ст., из которых 5/е приходились на долю плантаторов.
Один этот факт служил постоянным источником раздражения и нена-
висти к британским кредиторам, все более затягивавшим плантаторов в
сети долговой зависимости 12.
Плантационное хозяйство требовало постоянной смены земельных
участков и связанного с этим перемещения на новые территории. По-
литика метрополии препятствовала переходу на новые земли. Это вызы-
вало всеразраставшееся недовольство. Ту же ненависть к метрополии
испытывали земельные спекулянты, обогащению которых за счет скупки
и перепродажи новых земель также препятствовали введенные Англией
ограничения.
В результате британская аграрная политика, вызвав недовольство
разных социальных групп, послужила одной из важных объективных
предпосылок надвигавшейся революции 13.
Таким образом, к середине XVIII в. в сфере экономики и социаль-
ных отношений североамериканских колоний Англии сложилась острая
и противоречивая обстановка, чреватая серьезными конфликтами. С од-
ной стороны, политика метрополии привела к столкновениям, связанным
со стремлением насадить в Новом Свете отжившие порядки, которые
противоречили новым тенденциям развития буржуазных отношений.
С другой — благодаря развитию этих тенденций в колониях наметился
прогресс, который привел к росту ремесла и мануфактур, расширению
межколониальной торговли, формированию единого американского рын-
ка. Появились достаточно сильные имущие группы, связанные с амери-
канской экономикой, интересы которых пришли в резкое столкновение
с политикой метрополии. Их интересы соединились с оппозицией демокра-
тических сил, что в конечном итоге сыграло решающее влияние на разви-
тие революционной ситуации. Это был существенный фактор, создавший
условия формирования новой нации.
В процессе складывания новой нации важное значение принадлежало
также политическим факторам. В канун освободительного движения в
каждой колонии существовали свои особенности и порядки управления,
свои традиции 14. Тем не менее к середине XVIII в. все они имели прак-
тически однотипную политическую организацию. В большинстве колоний
губернаторы назначались королем из представителей местной аристокра-
тии, королевских чиновников либо присылались из Лондона. Там, где
оставалась власть собственников, последние назначали и губернаторов.
Только две колонии Новой Англии — Коннектикут и Род-Айленд — сами
избирали губернаторов, хотя избранное таким образом лицо могло при-
ступить к исполнению обязанностей, лишь получив утверждение короля.
Каждая колония имела законодательный орган, который мог издавать за-
коны и постановления при условии отсутствия противоречий с законами
метрополии. Контроль за деятельностью этих органов был возложен на
губернаторов. Но и губернаторы зависели от законодательных ассамблей,
так как те вотировали средства на управление колоний, включая жало-
ванье губернаторам.
На протяжении всего колониального периода между губернаторами
и законодательными ассамблеями шла борьба, отражавшая обострение об-
становки, связанной с ростом политического самосознания американцев.
Депутаты законодательных ассамблей заметно активизировали свою дея-
тельность. К середине XVIII в. они добились того, что их роль в поли-
тической жизни стала более значимой. Это, однако, не дает основания для
вывода, который делают американские историки-«неоконсерваторы»,
утверждающие, что еще до войны за независимость колонии добились
беспримерных демократических свобод, сохранение которых и явилось
якобы целью революции.
Один из основных аргументов «неоконсерваторов» заключается в том,
что такие органы политической власти в колониях, как низшие палаты
законодательных ассамблей, уже накануне революции якобы представля-
ли собой демократические учреждения, и задача заключалась лишь в том,
чтобы отстоять их свободу. Американский историк Дж. П. Грин утверждал
даже, что эта задача была одной из основных в революции15. Однако
и этот тезис не выдерживает критики. Мейн доказал, что подавляющее
большинство депутатов законодательных собраний были представителями
имущих классов, составлявших лишь 10% населения16. Ассамблеям та-
ких колоний, как Нью-Йорк и Нью-Джерси, Мэриленд и Виргиния, Се-
верная и Южная Каролины, а также Нью-Гэмпшир, был свойственен
олигархический характер 17. Дж. Лэмиш справедливо отмечал, что даже
при наличии права голоса колонистам в большинстве случаев была за-
крыта дорога к участию в управлении и административным должностям.
Так же верно и то, что некоторая демократизация низших палат зако-
нодательных ассамблей к середине XVIII в. не означала установления
народного правления. Не случайно между народом и законодательными
ассамблеями происходили постоянные столкновения по вопросу о граж-
данских правах 18.
Вопреки утверждению «неоконсерваторов», задача революции заключа-
лась именно в том, чтобы демократизировать законодательные органы
власти. И, если говорить о политических предпосылках революции, эта
задача принадлежала к числу наиболее важных, хотя ее реализация и
была возможной, естественно, лишь в рамках буржуазной демократии.
Если сравнивать американское общество второй половины XVIII в.
с западноевропейским, то, несомненно, оно было менее стратифицирован-
ным. По сравнению со странами Западной Европы в колониях разграни-
чение классов и социальных групп было менее определенным, и можно
говорить о значительно большей «мобильности» американского общества.
Однако, несмотря на особенности исторического развития Нового Света,
трудно согласиться с тезисом «неоконсерваторов», утверждающих, что
революционные преобразования в Америке были бесконфликтным про-
цессом и будто Американская революция была бесклассовой войной за
свободу. Факты говорят о другом. В Америке существовало социальное
неравенство, и оно усиливалось. Классовое расслоение и противоречия
колониального общества, хотя и менее выраженные, чем в Европе, яви-
лись важнейшим условием возникновения революционной ситуации.
Это видно на примере развития трех крупнейших колониальных горо-
дов — Бостона, Филадельфии и Нью-Йорка, где процесс классовой диф-
ференциации привел к росту социального протеста низов.
Известный американский исследователь ранней истории Г. Нэш отме-
чал, что «растущий классовый антагонизм и политическая сознательность
наряду с экономическими переменами были отличительной чертой жизни
городов к концу колониального периода» 19. Исследования других амери-
канских историков показали, что аналогичные процессы протекали и в
сельской местности, где также усилилось имущественное неравенство и
обострился классовый конфликт. Касаясь положения американского об-
щества в целом накануне революции, А. Янг, составитель и редактор
одного из самых серьезных на эту тему коллективных трудов, а также
автор послесловия к нему, отмечал, что факты убедительно доказывают
существование накануне революции «общества, в котором классовые
различия, классовое сознание и классовый антагонизм имели важное зна-
чение» 20.
Марксистская наука рассматривает Американскую революцию как ре-
волюцию, в которой борьба за освобождение от колониальной зависимо-
сти тесно переплеталась с внутренней революционной борьбой за эконо-
мические и политические пробразования. Американская революция ока-
залась неразрывно связанной с процессом формирования новой нации во
всех его многообразных проявлениях, как материальных, так и идей-
ных. Поэтому, говоря о предпосылках революции, необходимо подчерк-
нуть такой важный фактор, как подъем национального самосознания.
Это был процесс, в ходе которого складывались новые идеология и
культура.
Как и в сфере экономики, где развитие осложнялось пережитками
старого, в области идеологии новые, передовые идеи пробивали себе путь
в борьбе с отжившими, реакционными теориями. Вплоть до начала
XVIII в. в колониальной культуре господствовали клерикалы, насаждав-
шие нравственно-религиозный фанатизм. Это сковывало формирование
общественной мысли и развитие общей культуры.
С середины XVIII в. в развитии культуры и общественной мысли
колоний происходят серьезные перемены, которые были прямым следст-
вием роста среднего сословия и формирования национальной буржуа-
зии21. Широкое распространение получили идеи буржуазного просвети-
тельства, успешно развивались светское образование, наука, литература
и искусство. Если в начале XVIII в. в колониях было только три кол-
леджа, то к середине столетия появились еще шесть 22. Обучались в этих
колледжах не только жители колонии, в которой находился колледж, но
и соседних и даже далеко отстоящих колоний. Влияние церкви на обуче-
ние в колледжах к этому времени заметно ослабло. В отличие от Евро-
пы, где борьба с духовенством была осложнена тем, что оно являлось
крупнейшим землевладельцем и занимало прочные экономические пози-
ции, в североамериканских колониях Англии духовенство этими позиция-
ми, не располагало. К тому же церковь была раздроблена на многочис-
ленные враждующие секты, и это облегчало борьбу с ней.
Буржуазное просветительство, будучи идеологией нарождавшегося ка-
питализма, имело для того времени прогрессивное значение. Середина и
вторая половина XVIII в. характеризовались широким распространением
грамотности, печатной продукции и библиотек. Быстро развивалось ти-
пографское дело; в Бостоне, Филадельфии и Нью-Йорке появились де-
сятки книжных магазинов. В 1754 г. в Нью-Йорке открылась первая
публичная библиотека, а через несколько лет в колониях существовала
уже целая сеть библиотек, служивших важными центрами просвещения.
Немалую общественно-просветительскую роль сыграла журналистика.
Привозимые из Англии и печатавшиеся в самих колониях различного
рода альманахи, а также газеты и журналы оказали сильное влияние
на развитие образованности и рост общественно-политического сознания.
В 1765 г. в колониях издавались 43 газеты. Большинство из них печата-
лось в северных и центральных колониях, где уровень образованности
среди массы населения и интерес к политическим новостям был отно-
сительно более высоким, чем на Юге 23
Первыми очагами культурного развития в Америке являлись Вирги-
ния и Новая Англия. Однако в силу различных социально-экономических
и общественно-политических условий культурное развитие этих колоний
пошло разными путями. В Виргинии, как и вообще на Юге, где преобла-
дали олигархические порядки, культурные ценности становились достоя-
нием сравнительно узкого круга лиц из состава имущей элиты, причем
культура была в значительной степени «импортированной», привезенной
из метрополии. Иначе протекала культурная эволюция в Новой Англии
с ее сильно выраженными чертами общинной жизни, что давало сильный
импульс формированию самобытных национальных традиций. Американ-
ское просвещение неразрывно связано с именами таких блестящих уче-
ных и мыслителей, как Бенджамин Франклин и Томас Джефферсон, ко-
торым предстояло сыграть выдающуюся роль в борьбе колоний за неза-
висимость.
Сын небогатого ремесленника, Франклин в юности работал в типогра-
фии. В «Автобиографии» он писал: «...по происхождению я не был ни
богат, ни знатен, и первые годы моей жизни прошли в бедности и без-
вестности» 24. В сравнительно еще молодом возрасте Франклин просла-
вился на весь мир опытами в области электричества и изобретением гро-
моотвода. Его исследования о природе молний нанесли удар по религиоз-
ным представлениям. Ученый широкого диапазона и вместе с тем
выдающийся общественный деятель, Франклин стремился соединить свои
теоретические изыскания с практикой, с конкретными задачами общест-
венной жизни. Он выступил против распространенного в американских
колониях религиозного фанатизма и пропагандировал научное естество-
знание. Он критиковал церковь с позиции прогрессивного для того време-
ни умеренного философского течения — деизма, которое, хотя и не отри-
цало существования бога, содержало в себе черты атеизма.
Франклин отмечал в «Автобиографии», что, воспитанный в строгих
религиозных правилах, он все же решил не посещать публичные собра-
ния своей религиозной общины, «сделав воскресенье днем занятий».
Объясняя подобное решение, Франклин писал, что цель богослужений
скорее состояла в том, чтоб сделать нас пресвитарианами, чем в том,
чтобы сделать нас хорошими гражданами» 25. Как видно, быть хорошим
гражданином американский просветитель считал важнее, чем соблюдать
религиозные догматы.
Наряду с естественными науками и Философией Франклин занимался
политической экономии и истории. И в этих областях он выступал
как передовой учёный и общественный деятель. Франклин идеализировал
буржуазные отношения, рассматривая прибыль, получаемую купцами
и промышленниками, как справедливое вознаграждение за вложенный ка-
питал. Однако в области экономической науки Франклин высказал гени-
альные догадки, в частности в отношении природы стоимости, которую
он считал необходимым измерять количеством затраченного труда. Впо-
следствии это положение Франклина получило высокую оценку Маркса26.
Перу американского ученого принадлежал и ряд исторических сочи-
нений, в которых он с позиций буржуазного демократизма выступал про-
тив тех, кто интересовался лишь «великими» — историей войн и полко-
водцев, а не историей «мельчайших существ» — простых поселенцев Аме-
рики 27. Много и настойчиво Франклин занимался пропагандой идей
просвещения.
Приверженность идеям просвещения у Франклина сочеталась с не-
приятием системы рабовладения. Он доказывал, что труд раба неэффек-
тивен и что его использование требует значительно больших капитало-
вложений, чем использование труда наемного рабочего28. Наконец, важно
подчеркнуть, что Франклин явился одним из пионеров освободитель-
ного движения. Он показал себя сторонником объединения колоний и
расширения их прав29 .
Как и передовые мыслители Западной Европы, Франклин возражал
против обложения налогами без согласия представителей колоний. Это-
было требование подымающейся буржуазии, направленное на защиту бур-
жуазной свободы и собственности. В дальнейшем, с началом освободи-
тельного движения в колониях, вопрос о налогах занял одно из централь-
ных мест в конфликте с Англией, и выдвинутый тогда колонистами
лозунг «Никаких налогов без представительства» по существу уже со-
держался в проекте Франклина. Он писал, что «союз колоний абсолютно-
необходим для их сохранения... для их взаимной защиты и безопасности
и для расширения британских поселений в Северной Америке» 30.
Франклин предусматривал усиление самостоятельности колоний, но
исходил из того, что они остаются в составе Британской империи. Толь-
ко позднее, с развитием революционного движения, Франклин изменил
точку зрения и стал сторонником полного отделения от Англии и провоз-
глашения независимости. Но даже тогда, в ранние годы, его взгляды
отражали рост национального самосознания. 21 сентября 1765 г. фила-
дельфийская газета «Конститюшнл курант» поместила рисунок Франкли-
на, который считается первой американской политической карикатурой:
разрубленная на 14 частей змея с названием колонии под каждой частью
и общая подпись «Объединимся или умрем». На протяжении всей жизни
Франклин последовательно выступал за сплочение колоний в единый
союз.
Выразителем национального самосознания американского народа был
и Томас Джефферсон, выходец из среды земельной аристократии. Раз-
носторонне образованный человек, Джефферсон, как и Франклин, много
сделал для пропаганды идей просвещения. Идеалом Джефферсона была
республика мелких земельных собственников. Тружеников земли он назы-
вал «избранным богом народом». Джефферсон приветствовал революции,
которые сравнивал с кризисом, переживаемым человеком во время болез-
ни, и считал необходимым их периодическое повторение 3i. Он примыкал
к левому, революционному крылу просветительства, выражал интересы
фермерства и демократически настроенной части буржуазии.
Подобно Франклину, Джефферсон испытал сильное влияние француз-
ских и английских просветителей 32. В произведениях этих деятелей, как
и многих других американских писателей и публицистов того времени,
можно без труда обнаружить влияние Руссо, Монтескье, Кондорсе, Воль-
тера, Бэкона, Локка, Гаррингтона, Мильтона и др. Особенно импонирова-
ла буржуазии североамериканских колоний философия Джона Локка с
его доктриной естественного права на жизнь, свободу и собственность.
Философия Локка, с одной стороны, развивала и обосновывала идею пра-
ва на революцию, а с другой — пропагандировала классовый компро-
мисс 33. Выдержки из сочинений Локка, равно как и других прогрессив-
ных философов того времени, популяризировались в альманахах и пам-
флетах и даже приводились в проповедях пасторов, когда затрагивались
политические вопросы.
Подводя итоги состояния американской культуры к началу освободи-
тельного движения, необходимо подчеркнуть, что она уже имела собст-
венное, четко выраженное лицо, но ее уровень все еще находился на не-
высокой ступени. Это определялось трудными условиями материальной
жизни колонистов и пестротой компонентов, из которых складывалась
культурная жизнь нарождавшейся американской нации. Практически
развитие культуры в каждой колонии шло своим путем. Только спустя
несколько десятилетий в Америке сложилась единая национальная куль-
тура, хотя и по сей день сохраняются региональные особенности34. На-
кануне освободительного движения против Англии в колониях уже явст-
венно проступали черты самобытной культуры, причем ее фундаментом
служила европейская и прежде всего английская культура. В этом нет
ничего удивительного, ибо большинство колонистов были выходцами из
Англии.
Как уже отмечалось, поселенцы при освоении почти девственного кон-
тинента отдавали этой нелегкой работе все силы. Это обстоятельство бла-
гоприятствовало «импорту» европейской культуры. С другой стороны,
особенности трудовой жизни и всего жизненного уклада за океаном поро-
ждали самобытные черты и явления, что привело, в частности, к разви-
тию художественной народной культуры — в мастерстве изустного рас-
сказа, народных песнях и произведениях ремесленников.
Важным компонентом новой культуры явились заимствования из
древней культуры аборигенов континента — индейцев, а также ввезен-
ных в Америку африканских невольников. Г. Аптекер отмечал, что нали-
чие и деятельность населения африканского и индейского происхождения
оказали весьма значительное влияние на все развитие Америки35. Ин-
дейские слова и названия перешли в словесный обиход поселенцев.
В американском фольклоре можно наблюдать заимствования из мифологии
индейцев, а индейская тема стала одной из классических тем националь-
ной литературы американцев. Что же касается негров, то они внесли
значительный вклад в развитие художественных ремесел, а также оказали
сильное воздействие на поэзию и музыкальное творчество 36.
Формирование национальной культуры и развитие просвещения в
Америке носили сложный и многообразный характер. Следует еще раз
подчеркнуть, что решающее значение в этом процессе имели условия ма-
териальной жизни колонистов, под воздействием которых определялись
степень и характер влияния английской культуры, складывались черты
и особенности новой американской культуры. «...Было неизбежно,— от-
мечал американский историк,— что культурные течения из Англии, уда-
ряясь об американский берег, должны были подвергаться глубоким пере-
менам, и это отражалось различным образом в каждой сфере (культу-
ры.— Авт.) в зависимости от того, каким был берег» 37.
Наконец, остается сказать, что, хотя население колоний по националь-
ному составу было далеко не однородным и наряду с англичанами, пред-
ставлявшими лишь около 2/з поселенцев, были французы, немцы, гол-
ландцы, испанцы и др., основная масса колонистов пользовалась англий-
ским языком. Язык этот успел приобрести здесь некоторые особенности
как вследствие определенного выговора, отличавшегося от английского,
так и вследствие появления новых слов, заимствованных из языков дру-
гих иммигрантов, а также индейцев. «Вы говорите не по-английски и не
по-шотландски,— заявлял англичанин одному из приезжих американ-
цев,— ваш язык отличается от того и от другого, и я заключаю, что этот
язык американский» 38.
Таким образом, к середине XVIII в. в североамериканских колониях
Англии налицо были признаки складывания новой нации. В разных ко-
лониях по-разному сказывалось влияние просвещения на развитие куль-
туры и на ход социально-экономической жизни и общественно-политиче-
ских отношений. Бесспорно, однако, что повсюду к началу освободитель-
ного движения был достигнут значительный прогресс, выявилась
определенная общность в развитии культуры и просвещения, что наряду
с прочими факторами являлось важной предпосылкой буржуазной ре-
волюции.
Многие современники, наблюдая за развитием американских колоний,
начинали понимать, что разрыв колоний с метрополией неминуем. Анг-
лийский писатель Оливер Голдсмит в 1762 г. писал, что колонии пережи-
вают бурный рост и что, таким образом, «разрушается» их зависимость
от Англии. А французский путешественник, посетивший Америку в
1765 г., отмечал, что «эта страна не может быть долго подчинена Ве-
ликобритании, как и любой другой находящейся на расстоянии державе...
Ее размеры так велики, ежегодный прирост населения так значителен,
и она имеет такое количество всего необходимого для ее собственной обо-
роны, что ни одна нация никому не кажется более подготовленной к не-
зависимости» 39.
2. КАМПАНИЯ ПРОТИВ НАЛОГОВ И БОЙКОТ
БРИТАНСКИХ ТОВАРОВ
Освободительное движение в колониях поднялось вскоре после окон-
чания Семилетней войны 1756—1763 гг. Вытеснив в результате войны
из Канады своих главных соперников — французов, англичане попыта-
лись ввести более строгий режим в своих североамериканских колониях.
Эта попытка вызвала решительный отпор со стороны американцев.
Началась массовая кампания протеста, непосредственным поводом к ко-
торой явилось принятие британским парламентом 22 марта 1765 г. зако-
на о гербовом сборе. Согласно этому закону налогами облагались все
печатные издания и юридические документы: брачные контракты, тор-
говые соглашения, бумаги о наследстве, разного рода официальная доку-
ментация 40.
Законодательная ассамблея Виргинии первой специально обсуждала
вопрос о гербовом сборе. В составе виргинских законодателей сформиро-
валась группа молодых депутатов, оппозиционно настроенных по отно-
шению к господствовавшей верхушке богатых плантаторов. Среди депу-
татов выделялся только что избранный в состав ассамблеи 29-летний
Патрик Генри, уже хорошо известный в Виргинии адвокат, с чьим име-
нем был связан громкий процесс 1761 г., на котором он выступил про-
тив дискриминационных мер английского правительства по так называе-
мому «делу Парсона». Генри представлял интересы джентри — мелко-
поместных землевладельцев глубинных, внутренних районов колонии,
недовольных засильем богатой верхушки Атлантического побережья.
Он был блестящим оратором. Его манера выступлений в высшей степени
импонировала большинству таких же, как он, джентри — депутатов вир-
гинской ассамблеи. В этом, по словам американского исследователя
Р. Изака, заключался «секрет популярности П. Генри» 41.
29 мая 1765 г. Генри внес на рассмотрение виргинской, ассамблеи
резолюцию, смысл которой заключался в том, что только сами виргинцы
могут вводить новые налоги и что решение английского парламента
о гербовом сборе является незаконным42. Защищая свое предложение,
Генри сказал: «Тарквиний и Цезарь каждый имели своего Брута,
а Карл I — Кромвеля, Георг III...» — в этом месте оратор сделал драма-
тическую паузу. В тот же момент раздался крик: «Измена, измена!»
Генри невозмутимо продолжал: «Георгу III следовало бы из этого
извлечь урок»43.
Выступление Генри произвело большое впечатление. Будущий автор
Декларации независимости, тогда 22-летний Томас Джефферсон, слушал
эту речь и был потрясен ораторским искусством П. Генри. «Я стоял
у входа в зал заседаний,— вспоминал впоследствии Джефферсон,— и
слушал блестящее выступление г-на Генри, который отличался талантом
популярного оратора. Он действительно обладал этим талантом в огром-
ной степени. Другого такого оратора мне больше не приходилось слы-
шать. Мне показалось, что он говорит так, как писал Гомер» 44.
Тем не менее предложенная П. Генри резолюция против введения
гербового сбора встретила резкую оппозицию консервативных делегатов
виргинской ассамблеи. Она была принята на следующий день, 30 мая
1765 г., лишь незначительным большинством голосов и в урезанном виде:
был опущен раздел о том, что Англия не имеет права облагать колонии
налогами45.
Даже урезанное решение виргинской ассамблеи было важным шагом
в развитии антибританского движения. «Резолюция виргинской ассамб-
леи,— писал главнокомандующий британскими силами в Америке гене-
рал Гейдж,— ...послужила сигналом к всеобщему протесту на континен-
те...» 46 Ни одна другая законодательная ассамблея не приняла резолю-
ции, подобной виргинской. Но, как отмечал генерал Гейдж, остальные
колонии «аплодировали» виргинцам «как защитникам и ревнителям аме-
риканской свободы», одобряя их поступок в речах и публичных выступ-
лениях. В колониях началась кампания против закона о гербовом сборе
с целью не допустить его «исполнения». Кампания приняла настолько
крутой характер, что генерал Гейдж уже предвидел, что она «может
привести к отмене закона» 47.
Несколько дней спустя после принятия виргинской резолюции зако-
нодательная ассамблея Массачусетса предложила созвать межколониаль-
ный конгресс для обсуждения положения. Она избрала делегатов на этот
конгресс и отправила приглашения другим колониям прислать своих
представителей в Нью-Йорк 7 октября 1765 г.48 Из 13 колоний на кон-
гресс в Нью-Йорк прибыли представители 9. Обсуждение вопроса об
участии в конгрессе и выборы делегатов на конгресс происходили в
острых столкновениях. Нью-Гэмпшир, Северная Каролина, Джорджия,
Виргиния не были представлены, хотя и прислали сообщение о своей
солидарности. Южная Каролина, Коннектикут и Нью-Йорк послали
делегатов, но не дали им полномочий подписывать какие-либо докумен-
ты. При обсуждении вопроса о посылке делегатов в ассамблее Пенсиль-
вании решение было принято лишь большинством в один голос 49.
Разногласия обнаружились и в ходе заседаний конгресса, продолжав-
шегося две недели. Большинство присутствовавших придерживались уме-
ренных взглядов. Выступив против закона о гербовом сборе, они не от-
вергали власти короля и парламента. Некоторые делегаты, в частности
К. Гедсден из Южной Каролины, настаивали на том, чтобы, проявив
лояльность в отношении короля, игнорировать решение парламента о»
введении ненавистного гербового сбора. Но эта точка зрения была от-
вергнута. Конгресс принял Декларацию о правах и жалобах британских
колоний в Америке, а также направил обращение к королю и парла-
менту 50.
Выработка этих документов проходила с большим трудом. Делегат от
Делавэра С. Родни заметил, что двухнедельные дебаты на конгрессе
были «одним из самых сложных дел, в которых ему когда-либо приходи-
лось участвовать». «Трудность» этой задачи и состояла в том, чтобы
заявить о правах и привилегиях колоний, не отвергая «прерогатив коро-
ны и власти парламента» 51. Принятое конгрессом заявление выражало
недовольство политикой метрополии и отстаивало принцип «никаких на-
логов без представительства».
В свое время английская буржуазия сама выдвинула этот лозунг, вы-
ступая против абсолютизма Стюартов. Теперь требование «никаких нало-
гов без представительства» было подхвачено в колониях и использовано
в борьбе против политики Англии. Это был, однако, вопрос не столько
о налогах, сколько о власти. Поставив под сомнение право парламента,
в котором колонии не были представлены, облагать их налогом, колони-
сты тем самым ставили под сомнение власть парламента вообще. Еще за
год с лишним до конгресса в Нью-Йорке бостонский адвокат Джеймс
Отис, по инициативе которого был созван конгресс и который сам был
избран делегатом от Массачусетса, выступил с памфлетом «Права бри-
танских колоний», где впервые в решительной форме осудил попытки
парламента вводить новые налоги 52.
Протесты против введения закона о гербовом сборе вызвали к жизни
новые формы демократического движения. Важным фактором обществен-
ного развития становятся действия «толпы», т. е. массовые стихийные
выступления низов, сыгравшие огромную роль в Американской револю-
ции 53. Судьба закона о гербовом сборе была решена выступлениями
низов, сделавших практически невозможным его осуществление. «...Новая
политика — политика улицы пришла на смену старой политике — поли-
тике дебатов в залах ассамблеи» 54.
«Политика улицы» началась с демонстрации 14 августа 1765 г. в Бос-
тоне против сборщика налогов Э. Оливера. Последний вынужден был
заявить, что слагает с себя возложенные на него обязанности по сбору
налогов. Вдохновленные этим успехом участники демонстрации на про-
тяжении последующих двух недель совершили нападение на дома не-
скольких таможенных и судебных чиновников 55. Одной из самых нена-
вистных фигур в Массачусетсе был прежний губернатор Т. Хатчинсон,
занимавший ко времени принятия закона о гербовом сборе пост вице-
губернатора и верховного судьи колонии. Хатчинсон был инициатором
ряда мер, которыми британское правительство ущемляло права колони-
стов. Широко распространился слух, что закон о гербовом сборе был
также принят по его подсказке.
В ночь на 26 августа разъяренная толпа напала на особняк Хатчин-
сона, разгромила его до основания, оставив лишь кирпичную кладку на-
ружных стен, не поддавшуюся разрушению. «Хатчинсон и его семья едва
успели выскочить на улицу из-за стола, за которым сидели за ужином.
Повстанцы топорами выломали двери. Масса людей хлынула во внутрен-
ние покои, сдирая со стен обивку и украшения, кромсая мебель и ломая
стены комнат...» 56
Мощные массовые выступления, поднявшиеся с началом кампании
против гербового сбора, носили классовый характер. Хотя выступления
низов были стихийными действиями, они подготовлены были всем ходом
предшествующего развития: ростом богатства, с одной стороны, и усиле-
нием бедности — с другой, обострением классовых противоречий и нако-
пившимся недовольством среди беднейших слоев населения, постепенным
развитием их политического сознания 5?.
Вскоре после августовских «беспорядков» в Бостоне генерал Гейдж
отмечал, что «в настоящее время все спокойно и, кажется, на смену
шторму пришла тишина» 5S. Однако «шторм» продолжался. Во всех ко-
лониях под давлением массовых требований сборщики слагали с себя
полномочия, публично отрекаясь от должностей и подписывая соответ-
ствующие обязательства. Демонстранты уничтожали привезенную из
Англии гербовую бумагу или отправляли ее обратно. Тех, кто сопротив-
лялся, подвергали экзекуциям: раздевали донага, вымазывали смолой и
вываливали в перьях. В таком виде их привязывали к дереву или водили
по городу под улюлюканье толпы.
Размах массового движения в колониях, взрывы недовольства, грозив-
шие вылиться в восстание против существовавших порядков, служили
причиной растущей тревоги среди королевской администрации, которая
стала склоняться в пользу умиротворения и отмены гербового сбора.
Представители имущих классов, принявшие участие в антибританских
выступлениях, как отмечал генерал Гейдж в декабре 1765 г., охотно ис-
пользовали массовые выступления и даже «поощряли», чтобы «предотвра-
тить» претворение в жизнь закона о гербовом сборе, добиться отставки
сборщиков налогов, помешать выпуску гербовой бумаги, а также в целях
бойкота английских товаров. Однако в тех случаях, когда выступления
масс становились неуправляемыми и угрожали «личным интересам и ин-
тересам собственности», «они стремились сдержать их» 59.
Лидеры освободительного движения из числа имущих групп были за-
стрельщиками кампании протеста против гербового сбора. Но их инициа-
тива «скоро обернулась спонтанными выступлениями (масс—Авт.)
c протестом против социального и экономического положения» в самих
колониях 60. В этом проявилась с самого начала «хрупкость союза меж-
ду трудящимися жителями города и их партнерами из буржуазии»,
и оказалось, что «бостонская толпа» пошла гораздо дальше, чем это
входило в расчеты и намерения таких лидеров, как Дж. Отис и
С. Адамc61. Поэтому сразу после событий 14 и 26 августа 1765 г. они
высказались против дальнейших массовых действий. На спешно созван-
ном городском митинге была проведена резолюция, осуждавшая приме-
нение насилия и уничтожение имущества. Руководители движения стре-
мились сузить рамки массового протеста и затормозить рост политиче-
ской активности низов. Будучи серьезно озадачены и напуганы
неспособностью удержать «толпу», они обратились к губернатору Бер-
нарду с предупреждением, что не могут контролировать действия
низов 62.
Тактика руководителей движения заключалась в том, чтобы всеми
средствами помешать развитию массового протеста. Об этом свидетель-
ствуют газетные публикации, появившиеся в ноябре — декабре 1765 г. в
нью-йоркской и бостонской прессе, призывавшие «удержать неорганизо-
ванное большинство от смуты и беспорядков», прекратить массовые вы-
ступления сразу после того, как станет ясно, что закон о гербовом сборе
отменен 63.
Кампания против гербового сбора позволила руководителям извлечь
определенный урок, повлияла на формирование их тактики на последую-
щих этапах. Вместе с тем эта кампания продемонстрировала растущую
консолидацию демократических сил, ставших важнейшей движущей
силой патриотических выступлений. Подтверждение тому — деятельность
первых массовых революционных организаций «Сынов свободы», возник-
новение которых пришлось на конец 1765 — начало 1766 г.64 Создание
«Сынов свободы» было первым важнейшим шагом организованной оппо-
зиции гербовому сбору. Появление «Сынов свободы» знаменовало этап
в развитии политического самосознания масс.
«Сыны свободы» были демократической организацией, выражавшей
устремления радикально настроенных представителей движения. Со вре-
мени возникновения они приняли активное участие в патриотической
кампании, стремясь расширить свою опору в массах и используя всевоз-
можные меры для отпора британской политике. К числу таких мер при-
надлежит, в частности, и решение о бойкоте английских товаров. Первые
попытки бойкотировать британский импорт были предприняты еще в
1764 г. С осени 1765 г. кампания бойкота приобрела всеобщий харак-
тер 65. Автор одного из первых памфлетов против гербового сбора,
мэрилендский юрист Д. Дюлани, предлагал просто сократить потребле-
ние ввозимых из Англии товаров путем увеличения их производства в
Америке, чтобы тем самым нанести удар по политике метрополии66.
Кампания бойкота развивалась иным путем. В октябре 1765 г. нью-йорк-
ские купцы приняли решение отказаться от британского импорта. К ним
присоединились филадельфийские и бостонские купцы, а затем и купе-
чество других портов 67. «Сыны свободы» строго следили за тем, чтобы
никто не нарушал решения о бойкоте, и сурово преследовали неподчи-
нявшихся.
Оценивая значение этой организации для последующего развития
освободительного движения, следует подчеркнуть важность установлен-
ных ею межколониальных связей. На данном этапе эти связи носили
рудиментарный характер, но представляли собой один из самых суще-
ственных элементов нарастающего протеста будущего. Особого внимания
в этом смысле заслуживает выпущенная ими военная декларация. «Сыны
свободы» твердо стояли на том, что не допустят введения гербового
сбора. Они заявляли, что никакая сила на земле не сможет обратить их
в рабство, а в случае, если такая попытка будет предпринята, ответят
«силой на силу» 68.
По масштабам деятельности и влиянию на массовое движение «Сыны
свободы» играли беспрецедентную роль в общественной жизни колоний.
Они объединяли в своем составе городских рабочих и ремесленников,
а также купцов, юристов. «...Господствующие позиции,— отмечал Г. Ап-
текер,— занимали левые, круг которых, как правило, совпадал с людьми
малого достатка,— и организация была одной из ведущих сил, толкавших
колонии к независимости» 69.
«Сыны свободы» были массовой организацией, возникшей в резуль-
тате инициативы снизу. Именно широкая масса колонистов, пробудив-
шаяся к активности с началом патриотического движения, придала ему
изначальный толчок и питала его дальнейший рост. Безусловно прав
Дж. Лемиш, выступивший против распространенной в США концепции,
в основе которой лежит тезис о том, что революционно-освободительное
движение в колониях было обязано своими успехами группе выдающихся
деятелей из состава «элиты», направлявших активность масс. «Господ-
ствующие классы,— писал Дж. Лемиш,— едва ли были в состоянии
управлять, дергая за веревочки в ходе восстаний против гербового сбо-
ра». Он отмечал, что такое отношение к «толпе», отрицающее ее само-
стоятельные интересы, «игнорирует способность народа думать за
себя» 70. Активность народных масс и их инициатива оставались той
силой, которая двигала действиями «Сынов свободы» 71, хотя представи-
тели имущих групп, входившие в состав руководства, оказывали на нее
влияние, используя выступления масс в своих интересах и сдерживая их
«экстремизм», когда это удавалось.
Руководители «Сынов свободы» из числа имущих классов по мере
развития движения заметно эволюционировали, что только и позволяло
им сохранять положение лидеров. Их позиция существенно полевела,
в результате чего люди ориентации Дж. Отиса постепенно отходили от
руководства, а деятели типа С. Адамса укреплялись в нем, так как умели
«лучше отвечать» на требования масс 72.
В результате беспрецедентной в истории колоний вспышки протеста,
сопровождавшейся активными массовыми действиями, закон о гербовом
сборе провалился. Этому провалу способствовала также оппозиция в
самой Англии. Петиции купечества, заинтересованного в торговле с Аме-
рикой, а также резкая критика со стороны депутатов парламента вигов
заставили правительство тори отступить. Фракция вигов, возглавляемая
Уильямом Питтом, решительно высказалась за отмену гербового сбора,
опасаясь, как бы введение жестких мер в отношении колоний не оказа-
лось прологом к абсолютной монархии в Англии и не привело к утрате
парламентом его привилегий.
Американский историк Дж. Миллер утверждал, что, если бы Англия
не отменила закон о гербовом сборе, а попыталась силой провести его
в жизнь, война за независимость началась бы не в 1775—1776 гг.,
а десятью годами раньше 73. Трудно сказать, как развивались бы собы-
тия. Несомненно, однако, что патриотическое движение еще было в самом
начале развития, насыщенного напряженной борьбой, в ходе которой
колонии достигли более высокого уровня политической зрелости.
22 февраля 1766 г. британский парламент отменил закон о гербовом
сборе. Но одновременно были приняты постановления, закреплявшие гос-
подство Англии в североамериканских колониях. Внося предложение об
отмене гербового сбора, Питт в то же время заявил о необходимости в
решительных выражениях оговорить верховные права метрополии в от-
ношении колоний 7'4. Принятый по его предложению акт о верховенстве
был почти слово в слово заимствован из соответствующего документа,
изданного в 1719 г. в отношении Ирландии 75.
Отменой гербового сбора правительство Англии рассчитывало умиро-
творить колонии и пресечь дальнейшее развитие антибританских на-
строений. Но этим расчетам не суждено было сбыться. Празднуя отмену
гербового сбора, американцы вовсе не спешили с благодарностями. Оче-
видец событий, сторонник метрополии П. Оливер в своей истории Амери-
канской революции писал: «Это было не праздником благодарности,
а торжеством победы. Америка нашла теперь способ удовлетворения соб-
ственных жалоб, не апеллируя к высшей власти. Она почувствовала соб-
ственное превосходство...» 76. В действительности дело было не в превос-
ходстве, а в том, что прежде разделенные и соперничавшие друг с дру-
гом колонии после межколониального конгресса в Нью-Йорке, совместного
бойкота английских товаров, успешных операций «Сынов свободы» впер-
вые поняли смысл объединенных действий и ощутили свою силу.
После заседания бостонского комитета «Сынов свободы», обсуждав-
шего, как отпраздновать отмену гербового сбора, Джон Адаме записал в
дневнике: «Боюсь, как бы их не постигло разочарование» 77. Те же мыс-
ли чуть позже выразил в письме Сэмюэл Адамc: «Предположим, что
через некоторое время, ссылаясь лишь на необходимость регулирования
торговли, станут изыскивать источники дохода в колониях. Будет ли
иметь значение, как это назовут, гербовым сбором или актом о регули-
ровании торговли Америки?» 73
Эти слова оказались пророческими. В июне 1767 г. по предложению
министра финансов Чарлза Тауншенда парламент одобрил несколько
законов, получивших по имени их автора название актов Тауншенда 79.
Один из них мотивировался целями регулирования торговли, предусмат-
ривая установление новых пошлин на ввозимые в колонию товары:
краски, бумагу, стекло и чай. Другой провозглашал создание Высшего
таможенного управления со штаб-квартирой в Бостоне, которое наделя-
лось широкими полномочиями. Наконец, согласно третьему акту объяв-
лялось о роспуске законодательной ассамблеи Нью-Йорка в наказание
за то, что она опротестовала и отказалась повиноваться принятому
в 1765 г. квартирному акту о размещении в колониях британских
войск 80.
Обсудив новые меры британского правительства, законодательная
ассамблея Массачусетса по инициативе С. Адамса и Дж. Отиса приняла
11 февраля 1768 г. циркулярное письмо-обращение к другим колониям
с призывом объединиться и оказать сопротивление действиям метропо-
лии 81. В нем говорилось, что введение новых пошлин, а также созда-
ние таможенного управления и принятый ранее квартирный акт не что
иное, как покушение на свободу народа 82.
Обращение Массачусетса встретило решительную поддержку других
колоний. Тогда же, весной 1768 г., законодательные ассамблеи всех коло-
ний, за исключением пенсильванской, где возобладали умеренные на-
строения, заявили о солидарности с этой резолюцией. А решения ассамб-
леи были поддержаны участниками массовых выступлений. «Мне кажет-
ся,— писал в отчаянии Т. Хатчинсон,— что народ пришел в состояние
полного безумия» 83. Большую роль в организации патриотических сил,
как и в период движения против гербового сбора, играли «Сыны свобо-
ды». Особенность антибританской кампании на этом этапе заключалась
в том, что ее усилия были сосредоточены на организации бойкота анг-
лийских товаров. Торговля с колониями приносила Англии ежегодно
6 млн. ф. ст. Это был чувствительный нерв британской экономики, ко-
торый подвергся сильному удару 84.
Отказ от ввоза английских товаров явился новым шагом в развитии
освободительного движения колоний. По справедливому замечанию
Г. Аптекера, «и на этот раз инициатива его исходила от левого крыла
в колониальном движении протеста» 85. В кампании бойкота активно
участвовали представители имущей верхушки купечества. Это объясня-
лось, с одной стороны, стремлением поставить под контроль выступле-
ния масс, а с другой — непосредственно живой заинтересованностью в
организации эффективного отпора Англии, посягнувшей на их деньги и
собственность. В разгар кампании бойкота английских товаров «Бостон
газетт» обратилась с призывом, достаточно красноречиво характеризо-
вавшим позицию сторонников бойкота: «Не нужно толпы, не нужно
мятежей, не троньте ваших самых ненавистных врагов и их собствен-
ности. Берегите свои деньги, и вы сохраните свою страну». В унисон
этому призыву выступал и С. Адамc. «Никаких толп, никаких беспоряд-
ков, никаких мятежей,— настаивал лидер бостонских «Сынов свободы» 86.
На юге роль инициатора в организации бойкота принадлежала не
купечеству, а господствующему классу южных колоний — плантаторам.
Они несли экономические потери от бойкота, но последовали примеру
купцов северных колоний. Чем же объяснить в таком случае инициа-
тиву плантаторов? Прежде всего борьбой за то, кто будет руководить
антибританским движением, в чьих руках окажется политическое руко-
водство оппозиционными слоями и кому впоследствии будет принадле-
жать власть в стране. По сути дела это был центральный вопрос, перед
которым все остальное отступало на задний план либо являлось его
производным.
«Сыны свободы» и вся масса участников патриотического движения
бдительно следили за соблюдением бойкота, и это привело к тому, что
бойкот оказался эффективной мерой. Импорт английских товаров в север-
ных и центральных колониях сократился за год более чем в 2,5 раза.
Если в 1768 г. Новая Англия ввезла британских товаров на 420 тыс. ф. ст.,
то в 1769 г.— только на 208 тыс.; в Нью-Йорке соответственно — 483 тыс.
и 75 тыс.; в Пенсильвании — 432 тыс. и 200 тыс. ф. ст. Несколько иначе
протекала кампания бойкота на юге. Наиболее эффективно контроль за
торговлей британскими товарами осуществлялся в Чарлстоне, где импорт
за год сократился с 365 тыс. ф. ст. до 202 тыс. Но в Виргинии, Мэри-
ленде и Северной Каролине картина была иной. Там ввоз английских
товаров в 1769 г. оставался примерно на том же уровне, что и в 1768 г.,
а в 1770 г. он даже существенно увеличился — с 488 тыс. в Виргинии
и Мэриленде до 717 тыс. ф. ст.87
Из приведенных цифр видно, что даже колонии, наиболее последова-
тельно проводившие кампанию бойкота, продолжали ввозить английские
товары. Этот факт объясняется, с одной стороны, тем, что имели место
нарушения достигнутой договоренности или товар ввозился теми, кто не
подписал соглашения, а с другой — тем, что ряд товаров (в разных коло-
ниях это было по-разному) был исключен из так называемого «черного
списка». Поэтому, несмотря на то что ввоз из Англии резко сократил-
ся, он все же продолжался и составил в 1769 г. довольно солидный
объем — 1654 тыс. ф. ст. (по сравнению с 2378 тыс. ф. ст. в 1768 г.).
Кампания бойкота серьезно сказалась на состоянии американской
экономики, приведя к застою торговли и некоторых отраслей промыш-
ленности. С другой стороны, отсутствие импортных изделий стимулиро-
вало развитие местного ремесла. Американский историк Дж. Миллер
отмечал, что «почти за 10 лет до того, как американцы стали думать
о политическом отделении от метрополии, в колониях получила широкое
распространение идея об экономической независимости» 88. По мнению
С. Адамса, для Англии ничего не было страшней, чем видеть «колони-
стов, толпами направляющихся на предприятия, чтобы производить все,
в чем они нуждались» 89.
Для судеб североамериканских колоний и развивавшегося там освобо-
дительного движения, однако, не менее важными были и политические
последствия кампании бойкота британских товаров. Можно присоеди-
ниться к П. Майер, считавшей, что создание ассоциаций для осуществ-
ления бойкота и подписание соответствующих соглашений несло в себе
определенную политическую тенденцию, связанную с уже начавшимся
в колониях процессом формирования новой политической власти, хотя ее
вывод о том, что комитеты по осуществлению бойкота — будь то ассо-
циации, «Сыны свободы» или иные организации — «все более и более
прибегали к действиям, которые обычно являются привилегией суверен-
ного государства», страдает некоторым преувеличением90.
Руководители патриотического движения предостерегали, что Англия
может прислать войска. И действительно, в бостонскую гавань были от-
правлены военно-морские суда, что привело к новым инцидентам. В июне
1768 г. военно-морская охрана задержала судно «Либерти», принадле-
жавшее «королю» бостонских контрабандистов Джону Хэнкоку.
Посылка войск в Америку и применение военных санкций вызывали
усиление недовольства колонистов. Вопрос обсуждался на тайном сове-
щании «Сынов свободы». «Мы возьмем в руки оружие и будем сражать-
ся до последней капли крови»,— заявил С. Адамc 91.
3. УСИЛЕНИЕ АНТИБРИТАНСКИХ ВЫСТУПЛЕНИЙ.
ФЕРМЕРСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
Английская политика по отношению к колониям в 1763—1770 гг.,
кроме желания извлекать материальные выгоды, ставила своей целью
обуздать недовольных и положить конец движению протеста. Но при-
вела она к противоположным результатам, разбудив силы сопротивления.
В колониях сформировалось и получило широкий размах массовое демо-
кратическое движение. Выдвинулись и приобрели известность новые
люди — политические лидеры, возглавившие борьбу против старой влас-
ти. Агитационная кампания против актов Тауншенда сделала патриоти-
ческое движение более зрелым. Если на начальном этапе критика дей-
ствий британской политики сводилась к чисто конституционным спорам
и протестам против законов, принятых неосведомленными и введенными
в заблуждение правителями, то по мере развития движения патриоты
критиковали Англию уже за деспотическое правление.
В апреле 1771 г. британское правительство издало постановление об
отмене актов Тауншенда. Мера была запоздалой. Колонисты потеряли
веру в добрые намерения метрополии. Никто не мог быть уверен, что
английское правительство не изобретет нового способа обложить колонии
налогами, тем более что сохранялась пошлина на чай и правительство
заявило, что оставляет за собой право вводить налоги в случае необ-
ходимости.
Кроме того, освободительная борьба уже отнюдь не сводилась к во-
просу о налогах. Она приобрела гораздо более глубокое значение, сви-
детельством чему были события в Бостоне, которые произошли в тот
самый день, когда правительство Англии внесло в парламент предложе-
ние об отмене актов Тауншенда 92.
Но еще до этих событий обстановка в Бостоне была настолько нака-
лена, что, по словам британского полковника Делримпла, ему приходи-
лось жить в постоянном страхе перед восстанием93. Чтобы разрядить
атмосферу, английское командование решило сократить количество на-
ходившихся в Бостоне войск. Однако это не изменило положения. В ночь
на 5 марта разнесся слух, что готовится нападение на таможню. Туда
был послан небольшой отряд британских войск, из которых выстроили
охранительный заслон. Вокруг солдат собралась толпа. Когда одного из
солдат ударили дубинкой, раздалась команда «Огонь!». Три человека
были убиты, двое — смертельно ранены, несколько человек получили
более легкие ранения 94.
Толпа рассеялась, но город огласился набатным звоном колоколов и
барабанным боем. Раздался призыв: «К оружию!». Говорили о том, что
британское командование разработало план уничтожения сторонников
патриотического движения. Эта версия получила широкое распростране-
ние и была подтверждена местной прессой. Британские власти обвиня-
лись в преднамеренном убийстве невинных людей 95.
После событий 5 марта 1770 г. в Бостоне массовое движение стреми-
тельно разрасталось. В освободительной борьбе колоний начинался новый
этап — этап активного сопротивления.
В то же время внутреннее положение в североамериканских колониях
было непростым. Напротив, оно отличалось необыкновенной сложностью,
которая определялась в значительной мере пестротой социального соста-
ва населения, состоявшего из различных классов, слоев и групп.
С развитием освободительного движения в него вливались новые силы,
из которых формировался лагерь патриотов, или вигов, как их стали на-
зывать по аналогии с Англией. Сторонники короны — тори — составляли
опору враждебного освободительному движению лагеря. Губернаторы,
судьи, таможенные чиновники и прочие чины колониальной администра-
ции пользовались важными привилегиями, которые прочно привязывали
их к метрополии. Весь класс земельной аристократии, владевшей землей
на правах феодального пожалования, был обязан метрополии своим суще-
ствованием. Вместе с тем условия политической борьбы после 1763 г.
привели к расколу в рядах земельных собственников. Наглядным приме-
ром тому было жестокое соперничество между крупнейшими землевла-
дельцами колонии Нью-Йорк Ливингстонами и Де Ланей. В интересах
привлечения голосов избирателей и завоевания большинства в местной
ассамблее они приняли участие в политической полемике и борьбе меж-
ду патриотами и сторонниками короны, переходя из одного лагеря в дру-
гой в зависимости от обстоятельств политической борьбы.
Соперничество между различными группами земельной аристократии
не было явлением исключительным. Борьба велась также в среде купе-
чества. Определенная часть купцов, зависевшая от рынка метрополии и
не заинтересованная в контрабанде, была враждебно настроена к осво-
бодительному движению. Пайщики Английского банка, владельцы акций
Ост-Индской и других английских компаний, часть владельцев судов,
застрахованных британскими страховыми обществами,— все они были
прочно привязаны к метрополии. Кроме того, находясь в составе Бри-
танской империи, колонии могли пользоваться рядом привилегий в тор-
говле, и это определяло проанглийские настроения среди купечества.
С другой стороны, политика ограничений, проводимая короной, задевала
интересы этих кругов. Поэтому даже представители купечества, связан-
ные с английским капиталом, приняли участие в кампании бойкота.
Бесспорно и то, что, подобно земельным собственникам Нью-Йорка,
колониальное купечество учитывало обстоятельства политической борь-
бы. Хотя купцы представляли собой в принципе консервативную силу,
интересы этой группы населения в гораздо большей степени, чем инте-
ресы земельных собственников, тяготели к самостоятельному экономиче-
скому развитию колоний. Это определяло различия в их положении,
а также дальнейшую эволюцию купеческого класса в ходе освободитель-
ной борьбы.
Наконец, говоря о сторонниках консервативного лагеря, составлявше-
го опору британской политики в колониях, хотя и небезусловную, сле-
дует назвать некоторую часть плантаторов и духовенство англиканской
церкви. Таковы были в общих чертах силы, на полную или частичную
поддержку которых Англия могла рассчитывать в борьбе с освободитель-
ным движением.
Что же касается сил патриотов, то они объединили всех недовольных
политикой метрополии, всех противников привилегированного сословия,
которое насаждалось короной в Америке и олицетворяло старый коло-
ниальный режим. Главной опорой этого лагеря были низы и средние
слои городского населения — ремесленники и мелкая буржуазия. Боль-
шую роль в ходе освободительного движения и последующей револю-
ционной борьбы сыграли фермеры, составлявшие основную массу населе-
ния колоний. Они стремились сбросить зависимость от земельных соб-
ственников, нередко сопровождавшуюся феодальными повинностями.
Наиболее радикальные из них захватывали землю в порядке скват-
терства.
К лагерю патриотов примыкали и имущие группы, представлявшие
умеренное крыло движения. Это были прежде всего те, кто выражал ин-
тересы находившейся в процессе формирования национальной буржуа-
зии, занятой в промышленности колоний, развитии межколониальных
связей и внутреннего рынка. Активная роль принадлежала той части
купечества, которая оказалась связанной с развитием американской эко-
номики, купцам-контрабандистам. К умеренному крылу принадлежали
также земельные спекулянты, чьим интересам был нанесен удар британ-
ским указом 1763 г., запрещавшим селиться на землях за Аллеганами.
Их недовольство разделяли многие плантаторы, заинтересованные в рас-
ширении своих владений за счет западных земель. Наряду с этим у план-
таторов были и другие счеты с Англией. Они задолжали Англии несколь-
ко миллионов фунтов стерлингов. Долги переходили из поколения в
поколение, и плантаторы жаждали избавиться от них.
В сложных, противоречивых услoвиях протекала эволюция освободи-
тельного движения. Это проявилось в полной мере в ходе выступлений
против гербового сбора и актов Тауншенда. Не менее показательным в
этом смысле было фермерское движение, которое приобрело в канун ре-
волюции весьма активный характер и в своей основе представляло клас-
совый конфликт непреходящего значения.
Подавляющее большинство населения колоний — 90—95% — было
занято сельским хозяйством. Мелкие и средние фермеры составляли
около половины белого и 40% всего населения колоний96. Уже одни
эти цифры могут объяснить, почему аграрный вопрос играл важную роль
в Американской революции. Однако суть заключалась не только в чис-
ленной стороне дела. Конфликт бедных и средних фермеров с богатыми
землевладельцами и в целом с господствующей верхушкой колоний, как
уже отмечалось, отражал наличие социальных противоречий в коло-
ниальной Америке и был важной объективной предпосылкой Американ-
ской революции.
Фермеры являлись самой массовой опорой демократического движе-
ния. Наиболее радикальными настрoениями отличались жители «погра-
ничных» районов. У «пограничников» был свой счет к господствующей
верхушке колоний, и они, по справедливому замечанию американского
историка Ф. Шэннона, еще «задолго» до революции знали все аргументы
восстания» 97.
Основы недовольства фермеров, вылившегося в массовое движение и
открытые выступления в годы освободительной борьбы против Англии,
глубоко коренятся в социально-экономическом развитии колоний. Другой
важный аспект фермерского движения тех лет заключается в том, что,
хотя в ряде колоний оно проходило, до некоторой степени в стороне от
массовых выступлений городских низов против метрополии, и фермер-
ское движение, и городские выступления имели много общего в своей
направленности, характере и методах борьбы. В некоторых же колониях,
как это было в Массачусетсе, фермерское движение оказалось непосред-
ственно связано с выступлениями городских масс.
Патриотическое движение в колониях проходило под лозунгом «Ника-
ких налогов без представительства», который приобрел универсальное
значение в Америке, как в массовых городских антибританских кампа-
ниях, так и в фермерских выступлениях. Этот лозунг был одинаково
актуальным и в движении протеста против внешнеэкономической поли-
тики метрополии, и при решении виутриколониальных проблем. В фер-
мерских выступлениях середины XVIII в. настойчиво выдвигалось требо-
вание «дешевых денег» и отмены налогов.
Фермерские выступления 60-х— начала 70-х годов носили явно выра-
женный революционный характер. Их по праву можно считать первой
большой классовой битвой Американской революции. Выступления фер-
меров возникли почти одновременно в нескольких колониях. Урегулиро-
вание существовавших проблем, как это понимали участники фермер-
ских выступлений, включало в себя право пропорционального представи-
тельства в местных органах власти, введение справедливой системы
налогообложения, ликвидацию феодальных институтов первородства и
неотчуждаемости имущества, а также отмену платежей в качестве фик-
сированной ренты98. Протест против различного рода феодальных по-
винностей усилился в середине 60-х годов, так как после Семилетней
войны британское правительство и его представители в колониях стали
взыскивать в увеличенных размерах фиксированную ренту, надеясь
таким образом пополнить доходы казны.
Наибольшего размаха фермерские выступления достигли в Северной
и Южной Каролинах, а также в Нью-Йорке. В Северной и Южной
Каролинах его участники выступали за урегулирование существующих
несправедливостей и получили название «регуляторов». Население
«внутренней страны» быстро увеличивалось, и ко времени войны за не-
зависимость в этих районах проживало около половины всех жителей
ж 80% белого населения99. Образ жизни поселенцев этого края суще-
ственно отличался от образа жизни зажиточных слоев Восточного по-
бережья. Фермерское хозяйство в значительной степени было натураль-
ным. Связь «внутренней страны» с торговыми центрами, где фермер мог
реализовать свою продукцию, была затруднена. Между тем власти тре-
бовали уплаты налогов звонкой монетой. В определении размера налога
и сроков его взыскания царил произвол. Шерифы и сборщики податей
бесконтрольно хозяйничали, устанавливая порядки по своему усмотре-
нию. Беззаконие местных властей вызывало массовое недовольство 100.
Особенно острая обстановка сложилась в Северной Каролине, где на-
чалось движение «регуляторов». Характерно, что их первое выступление
в октябре 1765 г. практически совпало по времени с кампанией против
гербового сбора. «Регуляторы» заявили о своей солидарности с «Сынами
свободы», руководившими антибританской кампанией протеста. В петиции
«регуляторов» закон о взимании гербового сбора назывался «величайшим
злым умыслом». «... В то время как „Сыны свободы" выступают против
британского парламента, в защиту истинной свободы,— гласила пети-
ция,— давайте помешаем колониальным чиновникам подвергать нас не-
справедливому угнетению в нашей собственной колонии» 101.
Вместе с тем движение «регуляторов» не имело последовательной
программы. Его участники предлагали «урегулировать» общественное
недовольство и ликвидировать злоупотребления властью, требуя лишь в
самой общей форме упорядочить систему налогообложения, а также обе-
спечить более справедливое представительство в судах и местных орга-
нах власти. Причем в 1765—1767 гг. «регуляторы» ограничивались пети-
циями и жалобами в адрес властей по поводу существующего положения.
Только в 1768 г. участники движения создали так называемую «Ассо-
циацию», члены которой договорились не платить налогов, освобож-
дать всех, кто будет заключен в тюрьму за неуплату налога, силой
захватывать собственность, отобранную в погашение долгов, и т. п.102
Конфликт между «регуляторами» и колониальной администрацией
углублялся. Однако отсутствие организации и колебания в поведении тех,
кто представлял это движение, оставались его слабым местом. Выразив
свою солидарность с участниками патриотического движения, «регуля-
торы» не сумели установить с ним практической связи. Господствующая
верхушка Северной Каролины — чиновники и имущие слои умело исполь-
зовали эту слабость, а также непоследовательный характер действия
«регуляторов», что позволило властям расправиться с повстанцами, раз-
громив их в мае 1771 г. силами специально предпринятой военной эк-
спедиции.
Несколько человек были арестованы. Одного из них сразу же пове-
сили. Через некоторое время состоялся суд, приговоривший к смерти
еще 12 человек. Шестеро из них в назидание другим были подвергнуты
публичной казни, остальных помиловали, чтобы не вызывать излишнего,
ожесточения 103. В самой Северной Каролине выступления «регуляторов»
не были поддержаны патриотическими силами, но в Массачусетсе и
Пенсильвании, ставших к началу 70-х годов важнейшими центрами ре-
волюционно-освободительной борьбы, газеты поместили статьи, солида-
ризировавшиеся с движением фермеров 104.
Колониальные власти опасались, что массовые репрессии могут спро-
воцировать дальнейшее развитие движения протеста, с которым админи-
страция не сумеет справиться. Этими соображениями определялась и
тактика властей в соседней колонии — Южной Каролине, где также
развернулось движение «регуляторов». Но в отличие от Северной Каро-
лины там власти сумели приостановить развитие конфликта105.
Движение «регуляторов» в Северной и Южной Каролинах имело
одинаковое происхождение. Что же касается его исхода, то различие
было несущественным, хотя в Южной Каролине и удалось избежать
вооруженного столкновения. Практически ни в первом, ни во втором
случае требования фермеров не были удовлетворены. Это предопреде-
лило поведение и роль, которую суждено было сыграть «регуляторам»
и в целом фермерству в Американской революции.
Движение «регуляторов» в Северной и Южной Каролинах — двух
расположенных по соседству южных колониях — в сущности представ-
ляло собой один очаг недовольства. Однако эти выступления нельзя
рассматривать как локальное явление. Движение «регуляторов» имело
значение для всех американских колоний, что с полной определенностью
подтвердилось аналогичными действиями фермеров в центральных коло-
ниях — Пенсильвании и Нью-Йорке.
Выступление пенсильванских фермеров было первым выступлением
такого рода. К началу 60-х годов в «пограничных» районах Пенсиль-
вании проживало столько же жителей, сколько в прибрежной полосе.
Однако число представителей от западных графств в законодательной :
ассамблее было вдвое меньше, чем от восточных. В январе 1764 г. не-
довольство политикой колониальных властей вылилось в поход отряда
«парней из Пакстона» («пограничного» поселения) на столицу колонии
Филадельфию. Это выступление не получило развития, так как выслан-
ные навстречу повстанцам парламентарии обещаниями уступок уговори-
ли «пограничников» вернуться назад106.
Иной оборот приняли события в Нью-Йорке. Если о движении
«регуляторов» Северной Каролины можно сказать, что оно было круп-
номасштабным и самым продолжительным в период освободительной
борьбы колоний против Англии, начавшийся после 1763 г., то аграрные
волнения в Нью-Йорке продемонстрировали во всей остроте глубину
конфликта между фермерами и теми, кто по воле короны пытался на-
садить к Америке исторически отжившие феодальные отношения. Кон-
фликт в Нью-Йорке протекал в иных «географических» рамках. И здесь
существовало противоречие Восток — Запад, но ожесточенные столкнове-
ния происходили повсеместно, на всей территории колонии. Фермерское
движение в Нью-Йорке получило и иное наименование — левеллеров
(«уравнителей»). Но по сути своей выступления фермеров в разных ко-
лониях были однородными 107.
Феодальные порядки в той или иной форме существовали в разных
колониях, но в Нью-Йорке, как справедливо полагают исследователи,
они мало отличались от европейских108. В этом, видимо, была одна из
причин того, что в период революции Нью-Йорк являлся оплотом метро-
полии и власть британской короны здесь пала в последнюю очередь.
Колония Нью-Йорк была сравнительно малонаселенной. Будучи раз-
делена на крупные феодальные поместья — маноры, она в меньшей сте-
пени, чем другие, подверглась колонизации мелких фермеров. Правда,
и в Нью-Йорке земля захватывалась в порядке скваттерства, в особен-
ности это касалось полосы районов, граничивших с Новой Англией,
Пенсильванией, Нью-Джерси и на Западе109. Конфликт в этих райо-
нах усугублялся деятельностью земельных спекулянтов, для которых фео-
дальная регламентация являлась серьезным препятствием. В итоге
аграрный конфликт в Нью-Йорке приобрел чрезвычайно сложный ха-
рактер.
Порядок взимания платежей — арендной платы и фиксированной
ренты одновременно, а также система аренды земли в Нью-Йорке давали
серьезный повод для недовольства. «Гнет этих (нью-йоркских.— Авт.)
лендлордов, отличавшихся безудержной алчностью, был особенно не-
стерпим, потому что владения их представляли собой патронаты, то есть
фактически феодальные маноры; крестьяне, обрабатывающие землю,
не могли и мечтать о том, что они когда-либо станут ее собственниками
или собственниками того, что было сделано на ней с целью повышения
продуктивности, не говоря уже о том, что они находились в непосред-
ственном подчинении у магнатов-землевладельцев также и в отношении
судопроизводства и политического представительства» 110.
Политическая власть в Нью-Йорке оказалась сосредоточена в руках
земельной олигархии, установившей свое безраздельное господство111.
Британская корона сознательно насаждала и активно поддерживала этот
порядок, рассматривая его в качестве гарантии собственных интере-
сов.
Вся система была рассчитана на то, чтобы создать прочный барьеру
закрывающий путь проявлениям какого-либо недовольства. Британским
властям в Нью-Йорке удалось преуспеть в этом больше, чем в любой
другой колонии. Однако и там основы господствовавшей системы посте-
пенно расшатывались. Самый сильный удар по ней был нанесен вос-
станием фермеров 1766 г. Первыми поднялись арендаторы Филиппсов
в графстве Датчес во главе с Уильямом Прендергастом. Сначала это
были десятки повстанцев, потом сотни и даже тысячи. В течение несколь-
ких месяцев восстание приобрело такие масштабы, что превратилось в
серьезную угрозу крупной собственности в Нью-Йорке.
Прендергаст и его сподвижники выступали за равенство прав на
землю для всех и готовы были сражаться за это право с оружием в
руках. Они заявляли, что не следует строить иллюзий — суд не восста-
новит справедливости, ибо ему безразличны интересы бедняков. «Бедный
человек всегда испытывал насилие со стороны богатого»,—говорил Прен-
дергаcт. Поэтому провозглашенное повстанцами «естественное право бед-
ного на равное владение землей с богатым» пользовалось широкой под-
держкой112.
Силы повстанцев, однако, были плохо организованы. Выступления
фермеров и в Нью-Йорке носили стихийный характер. Между тем коло-
ниальные власти приняли спешные меры по созданию вооруженных
отрядов. Прендергаст продолжал сопротивление, но был схвачен и за-
ключен в тюрьму вместе с семью ближайшими сподвижниками. Прендер-
гасту был вынесен смертный приговор. Однако британское правительство
отменило его и помиловало вожака фермерского восстания в Нью-
Йорке 113.
Поступая таким образом, британское правительство преследовало
далеко идущие цели. Этим целям оно осталось верным впоследствии,
уже после возникновения военного конфликта с колониями. Известный
пробританскими настроениями крупный нью-йоркский купец Джон Уотс
спустя два с лишним года после начала войны даже рекомендовал ан-
глийскому правительству воспользоваться недовольством фермеров, чтобы
привлечь их на свою сторону. Он советовал издать королевский указ,
освобождавший арендаторов от феодальных повинностей, объявить их
свободными собственниками при условии, что те принесут королю прися-
гу и с оружием в руках выступят против землевладельцев, изменивших
короне114.
Движение «регуляторов» в Америке не получило особо широкого
распространения, ибо за Аллеганами, на Западе, лежали огромные про-
странства «свободных», еще не колонизованных земель. Никакой, даже
самый сложный аграрный конфликт в Америке не достигал такой остро-
ты, как это было в странах Старого Света, ибо там при любом перерас-
пределении земель крестьяне продолжали страдать от земельной тесно-
ты. В Америке Запад и в колониальный период, и в дальнейшем более
100 лет был своего рода отдушиной при всякого рода столкновениях и
классовых конфликтах. Показательно, что непосредственным результатом
поражения фермерских выступлений в Нью-Йорке, Северной и Южной
Каролинах было переселение фермеров на новые, западные земли115.
Это бегство на «свободные» земли происходило стихийно. Но в целом
заселение Запада, учитывая, в частности, британский запрет селиться
за Аллеганы, объективно представляло собой акт революционного значе-
ния.
Развиваясь параллельно с ростом антибританского патриотического
движения, фермерские выступления, как уже отмечалось, имели точки
соприкосновения с выступлениями горожан, но в основном они проходили
обособленно. Причины заключались, с одной стороны, в отсутствии долж-
ной политической сознательности масс, а с другой — в тактике властей,
рассчитанной на разобщение оппозиционных сил. Следует признать, что
в какой-то мере властям удалось этого добиться, так как в годы войны
за независимость некоторые участники фермерских выступлений 60-х —
начала 70-х годов устранились от участия в общенациональном конфлик-
те, а кое-кто даже выступил на стороне Англии 116.
Впрочем, большинство участников фермерских выступлений приняли
активное участие в революции на стороне вигов и лишь ничтожно малое
число — на стороне тори. Это подтверждается данными об участии севе-
рокаролинских, южнокаролинских и нью-йоркских фермеров в войне за
независимость117. А в Массачусетсе генерал Гейдж, оценивая силы осво-
бодительного движения за несколько месяцев до начала вооруженного
восстания, отмечал, что «не бостонская чернь, а землевладельцы и фер-
меры» являются источником «ярости» 118.
Нельзя не согласиться с этим выводом. Однако следует помнить, что
в отличие от других колоний в Массачусетсе городское и сельское дви-
жения были связаны теснее, чем в других колониях. Фермерское дви-
жение в Массачусетсе развивалось под сильным влиянием местной орга-
низации «Сынов свободы», руководитель которой С. Адамc неоднократно
обращался к фермерам за поддержкой, агитируя их активно участвовать
в патриотической кампании.
Это стремление к сближению двух потоков освободительного движе-
ния — сельского и городского — имело большое значение для судеб Аме-
риканской революции.
Трудно переоценить вклад фермерского движения в общее дело борь-
бы за свободу американских колоний. Тем не менее остается фактом, что
центром политической активности, которая привела к войне за незави-
симость, оставались города Восточного побережья, прежде всего Бостон,
Филадельфия, Нью-Йорк и Чарлстон, где патриотические силы были
лучше объединены и организованы. Важная особенность антибританских
кампаний 70-х годов заключалась в том, что купечество северных и
центральных колоний добилось существенного сближения с южными
плантаторами, постепенно формируя вместе с ними единый фронт
борьбы против Англии.
После отмены актов Тауншенда в колониях наступил кратковременный
период затишья. Затем борьба возобновилась с новой силой. Поводом для
дальнейшего углубления конфликта с метрополией послужила пошлина
на чай. Острые столкновения происходили также по вопросу о том, как
будут оплачиваться представители королевской администрации — с санк-
ции законодательных органов или британским правительством. В 1772 г.
после некоторого перерыва Англия вернулась к первоначальному плану,
рассчитанному на то, что губернаторы, судьи и другие чиновники будут
оплачиваться из средств королевской казны и смогут, таким образом,
совершенно не считаться с решениями законодательных ассамблей.
Однако и эти расчеты оказались тщетными.

4. НАКАНУНЕ ВОССТАНИЯ
Попытка урезать права законодательных ассамблей явилась непо-
средственным поводом для создания революционных органов по восста-
новлению прав колонистов. Это были Комитеты связи, первый из кото-
рых начал действовать с ноября 1772 г. в Бостоне.
Инициатором создания Комитетов связи, явившихся прообразом новой
революционной власти, был Сэмюэл Адамc. Как политический деятель
он существенно отличался от сторонников умеренной доктрины началь-
ного периода освободительного движения, которые занимались главным
образом теоретическим обоснованием прав колонистов, а в практических
делах были весьма непоследовательны, придерживаясь консервативных
принципов. С. Адамc являлся представителем левого буржуазного крыла
освободительного движения, находясь в его авангарде и выступая в роли
застрельщика наиболее радикальных антибританских акций119.
Американская исследовательница П. Майер назвала С. Адамса пер-
вым, кто стал искать пути к независимости и выступил в роли пропа-
гандиста революции120. Она верно отметила, что С. Адамc умел управ-
лять массовым движением. Однако П. Майер вынуждена признать, что
С. Адамc занимал при этом вполне определенную классовую позицию,
осуждая «незаконное уничтожение частной собственности»121. Сам он
в частных письмах подчеркивал, что к «народному восстанию» следует
прибегать только как к крайней мере. С. Адамc допускал уничтожение
собственности лишь «осмотрительным» и «рациональным» путем, после
того как исчерпаны иные средства. Народ вправе действовать, писал
он, если поведение власть имущих более ничего не оставляет. Причем,
по его мнению, это оправдано лишь интересами «гарантии всеобщей соб-
ственности» 122. Комментируя эти слова, П. Майер отмечала, что исполь-
зование «толпы» вовсе не было его излюбленным «средством действия»
и что он не был «сторонником насилия», предпочитая мирные демонстра-
ции и полемику в газетах 123.
Такая характеристика дает довольно верное представление о политиче-
ской позиции С. Адамса.
Начало 70-х годов — период наибольшей активности С. Адамса как
деятеля радикального толка. Именно в это время, в ноябре 1772 г., при
его непосредственном участии и начинает действовать бостонский
Комитет связи. 20 ноября 1772 г. комитет направил городскому митингу
Бостона декларации «Права колонистов» и «Перечень нарушений прав»,
а также воззвание к другим городам Массачусетса с призывом оказать
ему поддержку. Эти докумеаты были единодушно одобрены участниками
митинга, а призыв Бостона к другим городам нашел незамедлительный
отклик. Около 80 городов Массачусетса поддержали инициативу Бостона
и создали свои Комитеты связи. Вскоре примеру массачусетсцев последо-
вали и другие колонии.
Организация Комитетов связи и установление между ними постоян-
ных контактов были важным шагом в деле сплочения патриотических
сил и консолидации освободительного движения. «Все мы, колонии,— пи-
сал по этому поводу С. Адамc,— находимся в одной лодке. Наши свобо-
ды одинаково попираются одной и той же надменной державой». В усло-
виях борьбы против нее все «должны быть своевременно осведомлены об
особых обстоятельствах каждого, чтобы во всех отдельных случаях
использовать надлежащим образом общую мудрость и силу». В качестве
примера С. Адамc ссылался на гражданскую войну и кровопролитие
«у наших братьев в Северной Каролине». «Как странно,—восклицал
он,— что наиболее полная информация, которую мы получили об этом
происшествии, дошла до нас из Англии!». Количество Комитетов связи
в разных городах, отмечал С. Адамc, «растет изо дня в день» 124.
Действительно, комитеты раскинули сеть своих нелегальных органи-
заций по всей территории колоний. Они выступили как «средство орга-
низации революционных сил» 125.
Создание Комитетов связи происходило в условиях нарастания сопро-
тивления колоний. Борьба против пошлины на чай приобрела характер
политической кампании, в которой принимали участие широкие массы
колонистов. Население отказывалось потреблять облагаемый пошлиной
чай, предпочитая покупать его у контрабандистов. Эта борьба не огра-
ничивалась пассивным бойкотом, а сопровождалась активными дей-
ствиями.
В мае 1773 г. английский парламент принял так называемый «чай-
ный закон», согласно которому английская Ост-Индская компания полу-
чала право льготной торговли чаем в североамериканских колониях.
Предоставляя Ост-Индской компании право беспошлинного ввоза в Аме-
рику, инициаторы «чайного закона» рассчитывали тем самым лишить
американских контрабандистов, доставлявших чай из Голландии, воз-
можности конкурировать с легальной английской торговлей. Между тем
торговля чаем была важнейшей статьей дохода контрабандистов. Еже-
годное потребление чая в колониях исчислялось суммой в 300 тыс. ф. ст.,
и почти все это количество доставлялось контрабандистами. Наряду
с отменой пошлины на чай новый закон разрешал Ост-Индской компании
сбывать чай в Америке через собственных агентов непосредственно тор-
говцам в розницу, минуя колониальных купцов-оптовиков.
Это был удар как по колониальным торговцам контрабандой, так
и по купцам-перекупщикам126. Изданием «чайного закона» английское
правительство рассчитывало в то же время привлечь на свою сторону
широкую массу колониальных потребителей, так как новый закон должен
был повлечь за собой снижение цены на чай почти вдвое. Британские
министры, по словам Б. Франклина, даже не представляли себе, что
«какой-то народ может руководствоваться иными принципами, чем ма-
териальные интересы». Они полагали, что более низкая цена чая Ост-
Индской компании окажется «достаточным средством, чтобы покончить
со всяким патриотизмом в Америке»127. Однако, как показали бли-
жайшие события, они глубоко заблуждались. Кампания бойкота британ-
ских товаров получила еще более широкий размах. Что же касается
чая, то патриотические организации приняли решение вообще не допу-
скать его выгрузки на американский берег.
В Бостоне борьбу против ввоза чая возглавил Комитет связи во
главе с Сэмюэлем Адамсом при активном участии местной организации
«Сынов свободы». Когда в декабре 1773 г. в Бостонский порт была
доставлена крупная партия чая, принадлежавшая Ост-Индской компании,
патриоты решили любым путем помешать выгрузке. Стяжавший себе к
этому времени широкую популярность герой инцидента с «Либерти»
Джон Хэнкок вместе с С. Адамсом возглавили группу людей, которые,
переодевшись в индейские платья, ночью пробрались на суда и выбро-
сили чай в море128. Этот новый инцидент, известный в истории под
названием «бостонского чаепития», придал прилив революционной актив-
ности. Сообщая об этом «замечательном событии, какого еще не было
со времени начала нашей борьбы за американскую свободу», С. Адамc
отмечал, что оно вызвало всеобщую радость. Повсюду, писал он, «горя-
щие глаза и возбужденные лица» 129.
В Англии известие о «бостонском чаепитии» вызвалo иную реакцию.
Несмотря на оппозицию вигов, убеждавших парламент сделать еще
одну попытку мирного разрешения конфликта, правительство стало на
путь репрессий. Было издано четыре, как их называли в Англии, «ре-
прессивных акта». Комментируя эту меру, С. Адамc писа.л, что «уничтоже-
ние чая — лишь предлог для беспрецедентной жестокости» в отношении
американцев. Подлинная причина, по его словам, заключалась в желании
отомстить за противодействие тирании, которым прославили себя жители
Бостона 130.
Согласно первому «репрессивному акту», изданному в марте 1774 г.
в наказание за выброшенный в море чай Ост-Индской компании, Бос-
тонский порт был объявлен закрытым. Бостон был блокирован англий-
скими военными кораблями, и всякий подвоз товаров прекратился. Даже
мелкие суда, доставлявшие необходимые Бостону продовольствие и топ-
ливо, не допускались в гавань. Многие предприятия стали закрываться,
росла безработица, недостаток продовольствия вызвал повышение цен.
Бостонцы оказались в тяжелом положении.
Через полтора с небольшим месяца правительств о Англии издало
второй акт, лишавший колонию Массачусетс конституционной хартии,
т. е., говоря по существу, права на самоуправление. Королевский губер-
натор, которым стал генерал Т. Гейдж, получал чрезвычайные полномо-
чия, и корона назначала советников (членов верхней палаты) без согла-
сования с ранее избиравшей их палатой представителей. Одновременно
с этим был издан третий акт, согласно которому лица, обвинявшиеся в
антиправительственной деятельности, могли быть направлены для суда
либо в Англию, либо в любую из колоний по усмотрению британской
администрации.
Четвертая репрессивная мера практически представляла собой под-
тверждение квартирного акта 1765 г., разрешая размещение британских
войск в частных домах. Тогда же парламент принял поcтaновление, извест-
ное под названием Квебекского акта, которым земли, лежащие на севе-
ро-западе от Аллеган, присоединялись к провинции Квебек (Канада) 131.
По замыслу инициаторов этих мероприятий применение репрес-
сивных мер против колоний должно было охладить горячие головы «аме-
риканских мятежников» и заставить их подчиниться воле короны. «Они
будут львами до тех пор, пока мы будем овцами,— убеждал короля ге-
нерал Гейдж накануне принятия ,,репрессивных актов",— но стоит нам
принять решительный тон, как они сразу станут кроткими»132.
Изданные метрополией акты отличались суровостью. Но и реакция
колоний, в свою очередь, была резкой и непримиримой. «Нестерпимые
акты», как называли в Америке репрессивные меры Англии, вызвали
прилив решимости сопротивляться до конца. Недовольство охватило все
слои населения. Хотя преимущественно названные аkты относились к
Массачусетсу, по существу они задевали все колонии. Закрытие Бостон-
ского порта, игравшего в то время важную роль в межколониальной
торговле и служившего перевалочным пунктом во внешнеторговых опера-
циях, задевало и южных плантаторов, и купечество, и ремесленников.
Еще большее возмущение вызывали акты о порядке управления,
судопроизводства и расквартирования войск. Каждый из них создавал
прецедент, дававший возможность распространить его на любую колонию.
Наконец, Квебекский акт больно ударил по интересам широкой массы
фермеров, заинтересованных в переселении на Запад, а также по инте-
ресам земельных дельцов, для которых спекуляция западными землями
служила источником крупных доходов. Достаточно сказать, что ко време-
ни издания этого акта Виргиния предоставила земельным спекулянтам
около 2 млн. акров земли в бассейне р. Огайо и 2,5 млн. акров — в бас-
сейне р. Миссисипи.
Квебекский акт примирил противоречия ранее соперничавших между
собой земельных спекулянтов Массачусетса, Коннектикута, Нью-Йорка
и Виргинии и объединил их в ненависти к метрополии. Кроме того,
присоединяя к Канаде земли на западе от Аллеган, Англия отдавала
обширную территорию под власть официально признанной в Канаде ка-
толической церкви и таким образом восстанавливала против себя духо-
венство протестантской церкви Новой Англии.
В ответ на издание «репрессивных актов» Комитет связи Бостона сов-
местно с присоединившимися к нему комитетами восьми городов Мас-
сачусетса в мае 1774 г. обратился к Комитетам связи других колоний
с предложением полностью прекратить торговлю с Англией. В связи с
этим обращением законодательная ассамблея Виргинии, заседавшая в
Джеймстауне, заявила о солидарности с бостонцами, и используя пу-
ританскую традицию, объявила день закрытия Бостонского порта — 1 ию-
ня 1774 г.— «днем скорби, поста и молитв» 133.
Похоронным звоном колоколов, трауром и негодующими демонстра-
циями встретили этот день и в других колониях. По всей Америке про-
катилась волна массового протеста. Люди собирались в клубах, церквах
и просто под открытым небом на митинги, выражая свое возмущение
репрессиями против Бостона. «Бостон страдает за дело, которое отныне
затрагивает всю Америку» — под таким лозунгом шла мобилизация сил
в поддержку жертв колониального произвола Англии. В знак солидар-
ности с Массачусетсом повсюду начался сбор пожертвований в пользу
жителей Бостона. Виргиния, Северная Каролина, Мэриленд и Нью-Джер-
си отправили голодающим бостонцам хлеб, Южная Каролина — рис,
почти во всех колониях проводился сбор денежных средств 134.
Протест против репрессивных мероприятий короны повлек за собой
роспуск законодательной ассамблеи Виргинии. Однако виргинские депу-
таты собрались нелегально и приняли обращение к другим колониям с
призывом сопротивляться нарушению конституционных прав американ-
ских колоний. В целях организации совместной борьбы против Англии
Виргиния предложила каждой американской колонии послать своих
представителей на всеобщий I Континентальный конгресс135. Как
отмечал Г. Аптекер, в созыве Континентального Конгресса — нового
революционного органа — приняла участие вся страна136. Конгресс от-
крылся в Филадельфии 5 сентября 1774 г. и заседал почти полтора меся-
ца (до 26 октября). Присутствовали 56 представителей от 12 американ-
ских колоний. В целом преобладали сторонники примирения с метропо-
лией, рассчитывавшие на возможность достигнуть соглашения по
спорным вопросам. Радикальная оппозиция, отвергавшая попытки ком-
промисса, была представлена незначительным меньшинством в лице таких
людей, как Патрик Генри, Сэмюэл Адаме и Кристофер Гедсден. Заседа-
ния конгресса проходили в острых дебатах137.
Представители радикального меньшинства выступали в конгрессе с
революционными речами, призывая к полному разрыву с метрополией
и началу военных действий. «Различий между виргинцами, пенсильван-
цами, ньюйоркцами и жителями Новой Англии более не существует,—
заявил на одном из заседаний конгресса Генри.— Я теперь не вирги-
нец, а американец» 138.
Выступления левого крыла, несомненно, оказали свое воздействие на
решения I Континентального конгресса. Стороннику крайне консерватив-
ного направления Джозефу Галлоуэю не удалось провести предложенный
им план союза между Великобританией и колониями, согласно которому
система управления колоний должна была быть реорганизована по ново-
му образцу — во главе с назначаемым короной генерал-губернатором
и собиравшимся раз в год общеамериканским Советом представителей
колоний. Этот план по существу нисколько не менял положения колоний,
а имел в виду лишь изменить формы их зависимости от Англии. Правда,
противникам плана Галлоуэя, прежде чем отклонить его, пришлось вы-
держать упорную борьбу. Им удалось провести свое предложение при
минимальном перевесе в один голос 139.
Конгресс принял «Декларацию прав», в которой осуждал последние
акты парламента и настаивал на соблюдении прав американских коло-
ний «на жизнь, свободу и собственность», а также на том, чтобы коло-
нистам было предоставлено право осуществлять законодательство через
собственные законодательные органы. «Декларация прав» требовала от-
менить «репрессивные акты» и призывала американцев организовать соп-
ротивление метрополии 140. Одновременно в специальных обращениях к
населению Англии и Канады конгресс просил поддержать его требование
к королевскому правительству. Кроме того, конгресс принял ряд прак-
тических мер для организации сопротивления Англии, утвердив решение
о полном прекращении торговых сношений с Англией и заявив о своем
стремлении «содействовать развитию земледелия, ремесел и промышлен-
ности в колониях» 141.
Одновременно конгресс принял новое обращение к королю с верно-
подданнической петицией. И хотя действия конгресса носили половинча-
тый характер, самый факт его созыва, не говоря уже о принятых поста-
новлениях, имел огромное значение и знаменовал важный шаг по пути
сплочения революционных сил. Недаром конгресс специально отметил
в своих актах, что реализацию принятых им постановлений он возлагает
на Комитеты связи 142.
Постановления конгресса были восприняты и истолкованы широкой
массой колонистов как более радикальные, чем они были на самом
деле. Кампания отказа от английских товаров развернулась повсюду.
Британский импорт в 1775 г. сократился в целом по всем коло-
ниям на 97% по сравнению с 1774 г. В отдельных случаях картина была
еще более разительной. Так, в Нью-Йорке сумма ввозимых английских
товаров за этот же период упала с 437 937 ф. ст. до 1228, а в Мэрилен-
де и Виргинии —с 528 738 до 1921 ф. ст.143 В проведении бойкота
большую роль сыграло общественное мнение, под воздействием которого
купцы вынуждены были подчиниться решению конгресса и отказаться от
торговли с метрополией, хотя это и было сопряжено для них с круп-
ными убытками. Отношение значительной части купечества к решению
конгресса о новой антибританской кампании было сугубо отрицатель-
ным.
Массы уже не ограничивались бойкотом товаров. Они стали готовиться
к активному вооруженному сопротивлению метрополии: организовывали
военные учения отрядов добровольцев, создавали запасы оружия и воен-
ного снаряжения. Особенно активно военные приготовления шли в
Массачусетсе. В октябре 1774 г. вопреки запрещению генерала Гейджа
в Бостоне по инициативе С. Адамса был создан конгресс представите-
лей Массачусетса, который стал органом революционной власти. В своей
деятельности конгресс опирался на Комитет связи, преобразованный
теперь, как и во многих других колониях, в Комитет безопасности.
В ряды добровольцев вступали сотни и тысячи людей, создавались тай-
ные склады вооружения.
В других колониях также усилилась агитация в пользу активного
сопротивления, все чаще раздавались голоса за отделение от Англии.
Острый оборот приняли события в Виргинии, которая являлась важней-
шим очагом недовольства на Юге. Вернувшись с заседаний Континен-
тального конгресса, виргинские делегаты широко оповестили население
колонии о принятых решениях. Вопреки приказу королевской админи-
страции решено было возобновить работу колониальной ассамблеи, заново
избрав ее состав. В самом начале 1775 г. состоялись выборы. Были
избраны многие прежние депутаты, но многие получили мандат впер-
вые. В особенности это касалось жителей «внутренней страны», ранее
слабо представленной в ассамблее.
Заседания виргинской ассамблеи начались 20 марта 1775 г. в церкви
Сент-Джон, самом крупном помещении в Ричмонде. Был выслушан и
одобрен отчет делегатов Континентального конгресса. После этого П. Ген-
ри внес предложение принять резолюцию об организации вооруженных
сил Виргинии, объявив осадное положение. Участие в конгрессе и созыв
распущенной по приказу короля ассамблеи являлись актами непо-
виновения. Но то, что предлагал П. Генри, было откровенной угрозой
ответить вооруженным сопротивлением в случае, если британское пра-
вительство вознамерится поступить с Виргинией, как с Массачусетсом,
куда были посланы войска и где были применены репрессии. Это был
логический шаг вперед в освободительном движении. Хотя все еще дей-
ствовала инерция примирительных настроений, путь назад был отре-
зан.
Представители консервативных кругов оказались не в состоянии
сдержать натиск новых политических сил, центральной фигурой которых
в Виргинии суждено было стать П. Генри. Он действовал смело и реши-
тельно. 23 марта, защищая свой законопроект, П. Генри произнес речь,
которая по праву считается одним из самых важных выступлений перио-
да освободительной борьбы колоний против Англии. «Война,—заявил
он,— фактически уже началась. Следующий порыв ветра с севера доне-
сет до нашего слуха звон скрестившихся мечей! Наши братья уже на
поле брани! Так почему мы стоим здесь праздно?.. Неужели жизнь
так дорога или мир так сладок, что их следует покупать ценой канда-
лов и рабства? Да простит меня всемогущий господь, не знаю, что ду-
мают другие, но для меня нет иного выбора, как свобода или смерть!» 144
Огромное впечатление, произведенное речью Генри, обеспечило успех
его законопроекту, который, хотя и не без противодействия, был одоб-
рен ассамблеей. Речь П. Генри способствовала мобилизации революцион-
ных сил. В колониях создалось положение, которое В. И. Ленин назы-
вал революционной ситуацией, когда «низы не хотели», а «,,верхи не
могли" жить по-старому» 145.


 

 

 

начало сайта