II

УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ
ПРОТИВОРЕЧИЙ
Глава пятая «НОВЫЕ РУБЕЖИ»
(1961—1963)

1. ПРОГРАММА «НОВЫХ РУБЕЖЕЙ»
В начале 60-х годов Америка столкнулась с растущими трудностями. Многие из них были связаны с последствиями научно-технической революции. С одной стороны, она создавала новые возможности для развития производства, а с другой — порождала новые проблемы, еще более усугубляя социальные противоречия капитализма. Особенно серьезные перемены происходили в экономике 1. Развитие автоматизации, внедрение новых методов управления производством, поднимая производительность труда, в условиях современного капитализма сопровождалось ускоренным выталкиванием рабочей силы за ворота предприятий, еженедельно «съедая», по оценкам американских профсоюзов, около 51 тыс. рабочих мест2. Неконтролируемое внедрение технологических новшеств, хищническая эксплуатация природных ресурсов губительно сказывались на окружающей среде.
Повышение наукоемкости производства стимулировало процесс дальнейшей концентрации производства и централизации капитала. Так, доля 100 крупных корпораций в суммарных активах корпораций обрабатывающей промышленности возросла с 44,3% в 1955 г. до 46,4% в 1960 г. и До 46,5% в 1965 г., а доля 100 крупнейших компаний в условно чистой продукции обрабатывающей промышленности за 1958—1963 гг. поднялась с 30 до 33% 3. Интенсификация и концентрация производства в сельском хозяйстве, где за 50-е годы объем производства возрос на 27%, а количество затраченных рабочих часов сократилось на 36 %4, оборачивались разорением огромной массы мелкотоварных производителей, пополнявших рынок труда. Общее число ферм за тот же период сократилось с 5,38 млн. до 3,7 млн.5
Развитие научно-технического прогресса, концентрация производства оказывали все более серьезное воздействие на структуру самодеятельного населения, увеличивая в нем долю лиц наемного труда и высококвалифицированных работников. Удельный вес специалистов высшей и средней квалификации в самодеятельном населении США за 1950-1960 гг. вырос с 7,5 до 11,2%, а доля рабочих физического труда (в несельскохозяйственных отраслях) сократилась с 39,1 до 36,3% 6.
Вопреки ожиданиям и пророчествам буржуазных экономистов и социологов научно-техническая революция оказалась не в состоянии избавить американскую экономику от неизлечимых недугов капиталистического способа производства. Администрация Кеннеди, по словам самого президента, пришла к власти в 1961 г. «после семи месяцев экономического спада, трех с половиной лет застоя, семи лет падения темпов экономического роста и девяти лет сокращения доходов фермеров...»7. Острой проблемой становилась безработица, уровень которой к февралю 1961 г. подскочил до рекордной с 1958 г. отметки 6,8%, или 5,7 млн. полностью безработных 8. По темпам роста экономики в 50—60-х годах США стали заметно отставать от промышленных стран Западной Европы и Японии, не говоря уже о Советском Союзе, развивавшемся в те годы в несколько раз более высокими темпами 9.
Все еще занимая ведущее место среди капиталистических стран по многим абсолютным показателям экономического развития, США оставались отсталой (даже по критериям капиталистического Запада) страной, если иметь в виду состояние системы социального обеспечения. Объективные потребности развития производства, усиление интенсивности потребления капиталом рабочей силы требовали увеличения расходов на образование, социальное обеспечение и других затрат на воспроизводство рабочей силы. Однако к 1960 г. в стране, по данным официальной статистики, насчитывалось более 3 млн. полностью неграмотных, недоставало 600 тыс. классных комнат, а строительство новых школ шло на убыль. В области здравоохранения не хватало 1.2 млн. больничных коек, число врачей в пересчете на 1 тыс. человек стало сокращаться. Вызванный послевоенным демографическим «взрывом» стремительный прирост населения — почти на 30 млн. человек за одно десятилетие 50-х годов — и бурное развитие урбанизации резко увеличили разрыв между существующей реальностью и потребностями общества в жилье, общественном транспорте, медицинском обслуживании, образовании ".
Однако, несмотря на остроту стоящих перед страной внутренних проблем и наличие программы социального маневрирования, разработанной демократами еще во время пребывания в оппозиции, администрация Дж. Кеннеди, особенно на первых порах, не спешила с ее осуществлением. Это объяснялось многими причинами. Вот главные из них.
Львиная доля ресурсов была брошена новой администрацией на наращивание военной мощи и расширение мировых позиций американского империализма; внутренние проблемы рассматривались ею преимущественно в плане обеспечения прочного «тыла» в процессе реализации планов глобальной экспансии. Уже сама дорогостоящая программа гонки вооружений, начатая администрацией под фальшивым предлогом «военного отставания» США от СССР, серьезно ограничивала финансовые возможности существенного расширения социальной активности государства, особенно в условиях ухудшения платежного баланса и ослабления позиций доллара к началу 60-х годов. Около 70% общего прироста реальных федеральных расходов в 1961—1964 гг. прямо или косвенно пришлось на военные и космические цели 11, а это означало, что внешнеполитические амбиции «новых рубежей» явно подавляли их социально-реформистские аспекты. При этом растущим военным расходам отводилась еще и важная роль стимулятора экономики. Как в частном порядке признавал один из ведущих экономических консультантов президента, крупнейший американский экономист П. Самуэльсон, большая часть «сознательных усилий» администрации в области стимулирования экономики сосредоточилась в «сфере обороны», что, в свою очередь, имело негативные последствия 12.
В политическом плане администрация вынуждена была также учитывать стойкость консервативных настроений в вопросах социальных программ среди крупной буржуазии, усиленных традиционно более настороженным отношением «большого бизнеса» к демократической партии. Над президентом довлела также ничтожность перевеса в голосах избирателей, полученного им на выборах 1960 г. Положение администрации осложнялось и расстановкой политических сил в конгрессе, где, несмотря на формальное большинство правящей партии, инициатива по-прежнему принадлежала консервативной коалиции республиканцев и южных демократов.
На примере ряда законодательных предложений, выдвинутых администрацией в 1961 г. (о федеральной помощи средней и высшей школе, об оказании медицинской помощи престарелым, о принятии серии мер по снижению безработицы среди молодежи, а также по охране природы), она скоро убедилась. что сопротивление оппозиции будет трудно преодолеть. Все билли, предусматривавшие значительное расширение социальной активности государства и самих гражданских расходов, были провалены консерваторами в конгрессе при весьма нерешительном противодействии со стороны администрации. «Большие нововведения,— объяснял президент, вспоминая слова Т. Джефферсона,— не делаются мизерным большинством» 13.
B экономической стратегии администрация Кеннеди в соответствии с pекомендациями П. Самуэльсона и других советников исходила не только из необходимости преодоления продолжавшегося спада, но и долгосрочного курса стимулирования экономического роста. Для решения первой задачи уже в феврале 1961 г. была выдвинута программа «экономического оздоровления и роста», которая в развитие предвыборных обещаний демократов предусматривала повышение минимума почасовой заработной платы, временное увеличение сроков выплаты пособий по безработице, ряд мер помощи бедствующим фермерам, а также небольшое увеличение пенсионных выплат и расширение жилищного строительства. Кроме того, предлагалась комплексная система мер по «преобразованию» районов хронической депрессии, в которую входили субсидии частным фирмам и муниципалитетам, увеличение помощи для переустройства городов, оказание технического содействия в целях экономического развития этих районов, программа профессиональной переподготовки безработных 14. Конгресс под давлением ухудшавшихся показателей экономического развития согласился с предложением Белого дома.
Однако в отличие от своих предшественников администрация Кеннеди сознавала недостаточность чисто антициклических мероприятий для ускорения экономического развития и необходимость в этих целях специальной «политики стимулирования роста». Проблема по своему значению далеко выходила за рамки собственно экономики и представляла в глазах администрации ключ не только к решению острых внутренних проблем, но и к успеху в соревновании со стремительно растущим мировым социализмом 15.
В соответствии с рекомендациями так называемой «новой экономической теории», представители которой доминировали среди экономических советников Кеннеди, администрация взяла курс на активное воздействие на основные факторы экономического роста — капиталовложения, научно-технический прогресс, образование и квалификацию рабочей силы, уровень занятости и др. Эта задача потребовала обновления и пополнения арсенала средств государственно-монополистического регулирования, широкого использования рычагов государственной бюджетной, налоговой и кредитно-денежной политики 16.
В этих целях уже в 1961 г. администрация предложила сокращение сроков амортизации основного капитала для всех корпораций, а также 7%-ную налоговую скидку на капиталовложения на строительство новых заводов и закупку нового оборудования, которые были приняты конгрессом в 1962 г. Такие меры существенно стимулировали рост капиталовложений. Заметно увеличились также государственные ассигнования на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, прежде всего в военной области. В марте 1962 г. конгресс по законопроекту администрации принял закон о развитии и подготовке людских ресурсов, который распространил государственное вмешательство и на сферу профессионально-технического обучения. Стремясь одновременно не допустить раскручивания инфляционной спирали, администрация Кеннеди впервые в обстановке мирного времени пошла на введение косвенного контроля над ценами и заработной платой в виде так называемых «ориентиров»
яля предпринимателей и профсоюзов. Они предполагали ограничение роста заработной платы и цен уровнем достигнутого прироста производительности труда.
Начало президентства Кеннеди совпало с фазой циклического подъема в экономике. Однако уже к весне 1962 г. экономическая ситуация заметно осложнилась: темпы роста замедлились, уровень начавшей было сокращаться безработицы замер на отметке 5,5%, уменьшился и объем новых капиталовложений. В мае к этому добавилось падение курса акций на бирже — самое резкое с 1929 г. Отчасти это отражало обострение отношений между администрацией и верхушкой крупного капитала, с неприязнью относившейся к «ориентирам» в области цен и социальной политике администрации. Кульминацией такого обострения стало столкновение администрации со сталелитейными компаниями во главе с «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн», которые, несмотря на настояния администрации, заставившей перед этим профсоюз сталелитейщиков ограничить свои требования о повышении заработной платы рамками «ориентиров», пошли на демонстративно резкое повышение цен на сталь. Только пустив в ход все рычаги давления, Белому дому удалось добиться отмены этого решения ценой ухудшения отношений с монополиями 17.
Администрация в своей экономической политике оказалась перед трудным выбором. Советники предупреждали президента о том, что при сохранении существующего положения дел в экономике стране грозит «спад Кеннеди», а сам он может «прийти к выборам 1964 г. с наивысшим средним уровнем безработицы из послевоенных администраций» 18. Экономике требовались срочные дополнительные стимулы. Группа либеральных экономистов (среди них Дж. Гэлбрейт, Л. Кайзерлинг), а также профсоюзы поддерживали путь стимулирования платежеспособного спроса населения за счет значительного увеличения государственных расходов на социальные нужды.
Тем не менее по политическим мотивам предпочтение было отдано линии на сокращение налогов на корпорации и частных лиц, поскольку оно избавляло администрацию от обвинений в «финансовой безответственности» и вторжении государства в новые сферы. Подобные обвинения исходили от промышленно-финансовых кругов 19. Их позиция в этих вопросах исправно доводилась до президента как публично, включая адресованное ему открытое письмо Дж. Рокфеллера, так п через конфиденциальные каналы. Крупный капитал, сообщали советники президента 0 своих переговорах с членами влиятельного «Совета бизнеса» и других контактах с представителями деловых кругов, стоял не просто за снижение налогов на корпорации и высокие доходы (считая одновременно распространение этой меры на менее обеспеченные слои «политически неизбежным злом»), но и требовал от администрации проведения линии на замораживание социальных расходов, отказа от поддержки программы медицинской помощи престарелым («Медикэр»), от федеральной помощи образованию и налоговой реформы 20. Таким путем капитал рассчитывал не допустить увеличения дефицита федерального бюджета, опасность чего нетрудно было предвидеть в случае снижения налогов при сохранении и повышении военных расходов.
Ультиматум монополий возымел действие. Кеннеди пошел на уступки, тем более что главной причиной замедления экономического роста в 1962 г. в администрации считали недостаток частных инвестиций, вызванный неуверенностью бизнеса в экономической конъюнктуре и политике правительства21. По указанию президента администрация развернула массированную разъяснительную кампанию по «умиротворению бизнеса», но главным средством «восстановления доверия» стали ее дела. В январе 1963 г. Кеннеди направил конгрессу программу сокращения налогов с прибылей корпораций (с 52 до 47%) и снижения ставок подоходного налога с граждан (с 20—91 до 14—65%) на общую сумму около 10 млрд. долл. при фактическом отказе от налоговой реформы22. Одновременно он обещал сократить расходы государства на социальные нужды и сбалансировать федеральный бюджет. Общий объем расходов государства на социальные нужды в 1963—1964 гг. был практически заморожен на уровне 1962 г. Такова была, по словам одного из советников Кеннеди, «цена проведения билля о сокращении налогов» 23.
Беспрецедентное для условии циклического подъема массированное сокращение налогов, утвержденное конгрессом лишь в феврале 1964 г., явилось первой в истории США крупной мерой стимулирования экономического роста средствами налоговой политики. Однако триумф новых экономических доктрин «фискального активизма» и дефицитного финансирования стал возможен, как это признают и некоторые американские экономисты 24. только в результате слияния с политическим консерватизмом, налагавшим жесткие пределы на возможности расширения в этих же целях социальных расходов государства.
Экономической стратегии администрации во многом подчинялась и ее рабочая политика. Профсоюзы активно поддержали демократов на выборах 1960 г. и внесли большой вклад в победу самого Дж. Кеннеди. После восьми лет жесткого антирабочего курса республиканцев они ждали от новой, считавшейся более «дружественной» администрации удовлетворения своих насущных требований: принятия активных мер по борьбе с безработицей, особенно в районах хронической депрессии, увеличения пособий по безработице и минимума заработной платы с распространением его на все категории низкооплачиваемых работников, увеличения государственных ассигнований на строительство жилищ, школ и больниц, расширения социального обеспечения и пересмотра налоговой системы в интересах низкооплачиваемых категорий трудящихся, сокращения продолжительности рабочей недели, отмены антирабочего законодательства, в том числе ст. 14(6) закона Тафта—Хартли, позволяющей штатам вводить законы о «праве на работу» 25. Почти все эти требования нашли отражение в избирательной платформе демократов и предвыборных обещаниях самого Кеннеди. Однако после прихода демократов к власти в Белом доме о них вспоминали не часто.
Главное назначение рабочей политики демократов, определяемое социальным наказом монополий и политическими расчетами самой администрации, состояло в снижении издержек на рабочую силу (или по крайней мере их стабилизации) для стимулирования монополий к расширению производства, в ослаблении остроты конфликта между трудом и капиталом. Интересы ведения «холодной войны» с социализмом, как цинично заявлял министр труда в кабинете Кеннеди А. Голдберг, требовали прекращения «холодной войны» между предпринимателями и профсоюзами в духе 50-х годов 26. В этих целях администрация стала на путь активизации вмешательства государства в трудовые отношения, особенно в сфере коллективных договоров, проводя линию на сочетание более тесного сотрудничества с профбюрократией и отдельных уступок рабочему движению с жесткими методами подавления недовольства в рабочих низах.
Реформы, проведенные администрацией в сфере занятости, профессионального обучения и заработной платы, далеко не полностью удовлетворяли требованиям профсоюзов и реальным масштабам самих проблем. Так, продление срока выплат пособий по безработице в 1961— 1962 гг. оставило за бортом более 3 млн. безработных; повышение минимума почасовой заработной платы (до 1,15 долл. в 1961 г. и 1,25 долл. в 1963 г.) коснулось лишь 3,6 млн. из 26,6 млн. низкооплачиваемых рабочих. Весьма незначительный эффект с точки зрения повышения занятости дали и такие меры, как законы о «преобразовании районов», о развитии и подготовке людских ресурсов, а также некоторое расширение общественных работ в 1962—1963 гг.27 Однако и это было заметным сдвигом по сравнению с политикой правительства Эйзенхауэра.
В то же время администрация Кеннеди полностью отвергла требование профсоюзов о сокращении рабочей недели до 35 часов и пересмотре антирабочего законодательства, ссылаясь на «несговорчивость» конгресса и «общенациональные» интересы оздоровления экономики. В своих контактах с руководством АФТ—КПП администрация активно использовала посулы грядущих плодов экономического роста в обмен на «сдержанность» профсоюзов в своих требованиях. Выступая в марте 1961 г. перед Национальным советом промышленных конференций, президент призвал k «полному сотрудничеству рабочих и предпринимателей» на основе «оощдх интересов в повышении темпов экономического роста, плановой-модернизации производства и стабильности цен» 28. В соответствии с провозглашенной им политикой «ориентиров» правительство потребовало от профсоюзов умеренности в вопросах заработной платы. При всей ее внешней беспристрастности эта политика острием своим была направлена, против интересов организованного рабочего движения 29.
В целях ослабления накала трудовых конфликтов администрация Кеннеди заметно расширила и усовершенствовала механизм «сотрудничества» между государством, предпринимателями и профсоюзами. Были восстановлены разорванные республиканцами «дружественные» узы между правительством и профбюрократией, олицетворением чего стало назначение главного юрисконсульта АФТ—КПП А. Голдберга министром труда. При президенте был создан Консультативный комитет по вопросам взаимоотношений между профсоюзами и предпринимателями, в состав которого, помимо министров труда и торговли, вошли руководители корпораций и ряда профсоюзов. Главной задачей комитета стало содействие правительству в предотвращении крупных трудовых конфликтов. Администрация всемерно поощряла создание так называемых «комите- тов человеческих отношений» и «исследовательских комитетов» в различных отраслях промышленности, в рамках которых планировались и осуществлялись тайные соглашения профлидеров и предпринимателей той или иной отрасли в целях улаживания трудовых конфликтов за спиной рабочих и вопреки их интересам 30.
Администрация умело использовала свои «особые отношения» с профбюрократией и отдельные уступки рабочему движению для воспитания ее в духе послушания и примирения с капиталом. Однако коренного изменения ситуации на главном фронте классовой борьбы ей достигнуть не удалось. Вот почему в тех случаях, когда отказывали рычаги «полюбовного» урегулирования трудовых конфликтов, администрация Кеннеди не останавливалась перед применением жестких мер. Так, в 1961 г. против бастующих моряков был использован закон Тафта—Хартли.
И в этой области администрация пошла дальше своих предшественников в расширении традиционного набора средств и приемов для срыва или предотвращения трудовых конфликтов. В соответствии с рекомендациями Консультативного комитета по вопросам взаимоотношений между профсоюзами и предпринимателями расширялись полномочия государственных органов по вмешательству в трудовые конфликты без принятия нового законодательства. Была облегчена процедура создания «чрезвычайных комиссий» для вмешательства в трудовые споры, «угрожающие национальным интересам», и расширены права этих комиссий; санкционировано в «развитие» закона Тафта—Хартли введение так называемых «охладительных» периодов без обращения к суду. Правительство применило эту процедуру в 1962 г. в конфликте между авиационными компаниями и Объединенным профсоюзом рабочих автомобильной и авиационной промышленности, создав тем самым прецедент внесудебного вмешательства государства в трудовые конфликты.
Особое место в политике «новых рубежей» занимал негритянский вопрос. По остроте и глубине это была, по признанию советника президента А. Шлезингера-младшего, «самая трудная проблема для президента» 31. Черные американцы, составившие важную часть избирательной коалиции Кеннеди на выборах 1960 г., ждали от новой администрации решительных действий по ликвидации расовой дискриминации, обещанных предвыборной платформой демократов и их кандидатом. В самой же администрации негритянская проблема рассматривалась прежде всего сквозь призму поддержания политической стабильности в стране и сохранения опоры в массах избирателей. Основы стратегии и тактики администрации в негритянском вопросе, намеченные еще в период ееформирования, сводились к тому, чтобы не дать движению за гражданские права выйти за ограниченные рамки верхушечной кампании и приемлемых для правящих кругов требований, сохранив в то же время за собой необходимые для удержания у власти голоса черных избирателей. С этой целью осуществлялась поддержка «умеренных» и изоляция «экстремистов» как в самом негритянском движении, так и на «белом Юге».
Во избежание открытой конфронтации с расистами, чреватой осложнением отношений с конгрессом, планировалась активизация менее заметных усилий исполнительной и судебной властей при «минимуме законодательных действий». На Юге эти усилия намечалось сосредоточить на постепенном обеспечении избирательных прав для негритянского населения, с тем чтобы ввести его борьбу в русло традиционных политических норм и процедур, укрепить позиции умеренных южных политиков и демократической партии в целом. В северных штатах эти планы предусматривали лишь некоторое ограничение расовой дискриминации в аренде жилья и при найме на работу в сочетании с программами социальной помощи.
Эти исходные установки и были положены в основу практической программы администрации в негритянском вопросе33. Она отказалась от выдвижения и даже поддержки какого-либо нового законодательства о гражданских правах, включая и законопроект Кларка—Селлера (1961), составленный по запросу Дж. Кеннеди. Президент отмежевался от попыток либералов в сенате добиться отмены процедурного правила, активно использовавшегося диксикратами для блокировки законопроектов о гражданских правах путем бесконечных дебатов, игнорировал законодательные предложения собственной комиссии по гражданским правам. В законодательной области администрация ограничилась рекомендацией отменить проверки грамотности при регистрации избирателей (этот законопроект был провален в сенате) и поддержкой конституционной поправки об отмене избирательного налога, одобренной конгрессом в 1962 г. Свое бездействие в этой важной сфере администрация пыталась компенсировать в глазах негритянской общины расширением назначений афро-американцев на посты в государственном аппарате, поддержанием постоянных контактов с ее лидерами и другими чисто символическими жестами.
Невзирая на растущую критику со стороны движения за гражданские права и сомнения негритянских советников в самой администрации относительно способности такой политики «умиротворить или хотя бы смягчить негритянских и либеральных лидеров» 3\ президент в 1961—1962 гг. продолжал считать, что избранный им курс «градуализма» и балансирования обладает определенными преимуществами. Президент и министр юстиции Р. Кеннеди предпочитали воздерживаться от федерального вмешательства в многочисленные случаи нарушения прав-черных и расправ с активистами движения за гражданские права35,,и лишь давление обстоятельств вынуждало их идти на более решительные меры, например использование федеральных войск для обеспечения доступа в университет штата Миссисипи черному студенту Дж. Мередиту в сентябре 1962 г.
Стремясь поддерживать курс на частичные уступки, достаточный, как ему казалось, для предотвращения открытого взрыва возмущения негритянского городского населения (способного, словами одного из его советников, «прорваться как лезвие в глубину гетто»36), президент в ноябре 1962 г. подписал долго откладывавшийся исполнительный указ о мерах против дискриминации в жилищном строительстве, осуществляемом с федеральной помощью. Хотя действенность этого шага была явно ограниченной, Кеннеди счел за благо объявить о нем после выборов в конгресс, в разгар урегулирования Карибского кризиса, когда внимание страны было приковано к более важным и драматически развивавшимся событиям. В феврале следующего года президент направил в конгресс ряд законодательных предложений, предусматривавших увеличение помощи школам, проводящим десегрегацию, и незначительные меры по обеспечению избирательных нрав черных 37. Но даже при всей ограниченности предлагавшихся уступок президент не собирался форсировать их проведение через конгресс — вплоть до мая 1963 г. эти инициативы стояли на последнем, шестом по счету месте в рабочем плане законодательных инициатив администрации38.
Однако стремительный рост негритянского протеста имел свой собственный график. Как показали майские события в Бирмингеме, движение за гражданские права явно сбивалось с предначертанного ему администрацией «упорядоченного», эволюционного пути, угрожая создать, по словам главного посредника между правительством и негритянской общиной Л. Мартина, «самое критическое состояние расовых отношений в стране со времен гражданской войны»39. Конгресс засыпали десятки законопроектов о гражданских правах. «Впервые в нашей стране,—писал президенту видный деятель демократической партии, бывший губернатор Мичигана Г. Уильяме,— решимость черных добиться своих конституционных прав по крайней мере сравнялась с решимостью тех, которые хотят лишить их этих прав, а ответственное мнение белого населения оказалось в основном на стороне первых» 40. Уильяме и другие советники президента в один голос высказывались за принятие срочных мер для сохранения контроля над обстановкой и предотвращения стихийного революционного взрыва41.
Новая программа в области гражданских прав, подготовленная администрацией к середине июня, перекочевала в ее планах уже на первое песте42. Сам президент, объясняя конгрессу и стране смысл новых предложений, говорил о необходимости превращения «негритянской революции» в «мирную и конструктивную» 43. Однако реальное содержание президентского послания, направленного в конгресс 19 июня, было выдержано в весьма умеренном, компромиссном духе. Тем не менее это была самая далеко идущая к тому времени программа в области гражданских прав, принятие которой в 1964 г. стало большим успехом борьбы негритянского народа. Уступки со стороны администрации вызвали озлобленную реакцию крайне правых, особенно на расистском Юге. В ходе закулисных контактов техасского нефтяного магната Г. Л. Хан-та, физика-милитариста Э. Теллера и их единомышленников стали обсуждаться планы, как покончить с «угрозой Кеннеди» 44.
Между тем негритянское движение поднималось на новый уровень борьбы за экономическое равенство, ее центр тяжести перемещался в крупные промышленные города за пределами Юга. Угроза расовые конфликтов в ключевых районах страны заставила администрацию обратиться к срочным упреждающим мерам по смягчению бедственного положения жителей негритянских гетто. Уже в начале июня Кеннеди запросил рекомендации членов кабинета о путях улучшения экономического положения негритянской бедноты (в первую очередь безработной молодежи) . Ответ соответствующих министров был единодушен — существующих программ явно недостаточно, необходимы новые чрезвычайные меры по повышению занятости, улучшению и расширению профессионально-технического обучения и общеобразовательной подготовки45. Так было положено начало разработке законодательной программы «войны с бедностью». Окончательное решение о ее выдвижении в следующем году было принято президентом после грандиозного «похода на Вашингтон», проведенного негритянскими, профсоюзными и студенческими организациями в августе 1963 г. под лозунгом достижения расового и экономического равенства46.
Заметное улучшение экономической конъюнктуры с конца 1962 г., предчувствия «военного бума», сопровождаемые ускоренным ростом прибылей монополий, добившихся от администрации уступок в ряде вопросов, способствовали укреплению ее позиций. Очередные выборы 1962 г. в конгресс и местные органы власти подтвердили это. Популярность президента в стране существенно выросла в результате наметившегося после Карибского кризиса поворота администрации в сторону ослабления напряженности в отношениях с СССР.
Все это создавало более благоприятные условия для проведения застопорившейся было внутриполитической программы демократов, от которой администрация Кеннеди в долгосрочном плане не собиралась отказываться. Она постепенно усиливала давление на конгресс, планируя главный «прорыв» к окончанию срока полномочий 88-го конгресса47. Растущий затор из законодательных инициатив администрации начал рассасываться еще до выстрелов в Далласе, летом—осенью 1963 г. Именно тогда обе палаты конгресса прошел законопроект о федеральной помощи колледжам (часть комплексного билля администрации в области высшего и среднего образования, выдвинутого в начале 1963 г.), на полпути к утверждению находилась программа сокращения налогов, законодательство о гражданских правах и законопроект об охране природы; появились шансы и у биллей о медицинской помощи престарелым, увеличении занятости молодежи, развитии общественного транспорта и ряда других.
По свидетельству советников Кеннеди, дальнейшие планы президента связывались с повышением значения внутриполитических проблем48. Обсуждались планы стабилизации военных расходов на 1964 финансовый год и даже развертывания строго засекреченных исследований возможности и перспектив реконверсии военной экономики на случай серьезного прогресса в области ограничения вооружений49. Помимо «фронтальной атаки на бедность», положенной в основу внутриполитической программы администрации на 1964 г., велись разговоры о программе реконструкции городов и жилищного строительства50. Большая часть «великого общества», по выражению А. Шлезингера-младшего, уже находилась в «трубопроводе» «новых рубежей» 51.

2. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА КЕННЕДИ
Президент Дж. Кеннеди, особенно в первое время пребывания в Белом доме, в значительной мере сохранял преемственность во внешней политике США, несмотря на критику многих аспектов этой политики в недавнем прошлом, когда он был сенатором и кандидатом на пост президента. Предложенная им «новизна» касалась в первую очередь тактики и стиля американской дипломатии и меньше всего затрагивала ее содержание и стратегию. Дж. Кеннеди не скрывал своего намерения «повернуть поток», т. е. добиваться «обратного изменения» в соотношении сил между социализмом и капитализмом, между СССР и США. Для достижения подобной цели он считал необходимым произвести определенную переоценку внешнеполитического арсенала США, особенно его военного и идеологического оснащения52.
Встревоженное успехами национально-освободительных сил, прави-тельство Кеннеди обратило первоочередное внимание на вопросы, относящиеся к развивающимся странам. К концу 50-х—началу 60-х годов в американских правящих кругах все больше распространялось убеждение, что именно в эти страны, охваченные движением за политическую и экономическую независимость, переместился решающий фронт «борьбы с коммунизмом» и что как раз на этом фронте американская дипломатия действует наиболее неумело и безуспешно. «Великим полем битвы в защиту и распространение свободы (т. е. капиталистической системы.— Авт.) сегодня являются ... Азия, Латинская Америка и Ближний Восток, земли пробуждающихся народов»,— заявил Дж. Кеннеди в послании конгрессу 22 мая 1961 г.53
Подход правительства Кеннеди к проблемам развивающихся стран представлял сложную смесь старых догм и новых идей, реализма и авантюризма, сочетание мирных и военных методов для защиты интересов американского империализма в Азии, Африке и Латинской Америке. С одной стороны, эти страны все еще рассматривались правящими кругами США преимущественно как пассивный объект борьбы между Востоком и Западом. Крупные победы национально-освободительных сил чаще всего публично расценивались как «поражения и отступление» США, как «подрывная деятельность» СССР, а советские заявления о солидарности с этими силами — как организация извне восстаний «на периферии свободного мира».
С другой стороны, Дж. Кеннеди и ряд его советников (Ч. Боулс, Э. Стивенсон, А. Шлезингер-младший) сознавали, что бывший колониальный мир охвачен революционным подъемом, что его народы переживают «революцию ожиданий» новой, лучшей жизни. Представители новой администрации видели безуспешность усилий Даллеса вовлечь развивающиеся страны в военные блоки, сознавали авантюристичность попыток запугать освободительные движения термоядерной войной. Исходя из этого, они стремились всеми мерами удержать эти страны в экономической и политической системе капитализма. Помимо опоры на реакционные, полуфеодальные режимы, они пытались расширить социальную базу для неоколониализма путем вовлечения национальной буржуазии в орбиту своего влияния, путем заигрывания с мелкой буржуазией54. Короче говоря, речь шла о стратегии «перехвата» революционных, освободительных движений, попытке направить их по пути верхушечных преобразований, который не затрагивал бы основных интересов американского империализма, был бы приемлем для него.
Важнейшее значение дипломатия «новых рубежей» придавала изоляции борющихся за свою независимость стран и народов от мирового социализма, от Советского Союза. Не допустить перехода этих стран на некапиталистический путь развития и проведения ими антиимпериалистической политики неприсоединения, помешать установлению и развитию тесных и дружественных отношений между ними и социалистическими государствами, «нейтрализовать» советскую политику поддержки борьбы народов за национальное и социальное освобождение — такие задачи ставило перед собой правительство демократов. Дилемма, стоявшая перед Кеннеди, писал один из помощников президента, Т. Соренсен, «была, по существу, одна и та же: как разъединить русских с „освободительным"... движением, не вызывая большого советско-американского столкновения» ".
После прихода Кеннеди в Белый дом американская дипломатия начала заметно больше, чем раньше, считаться (по крайней мере на словах) с позицией развивающихся стран. Это выразилось и в увеличении объема, разнообразия и гибкости различных американских программ экономической, технической и военной «помощи», и в широком использовании таких неоколониалистских нововведений, как «корпус мира», «продовольствие для дела мира», и в большем внимании к ООН и другим международным организациям, и в тщательном подборе дипломатов для работы в Азии, Африке и Латинской Америке, и в весьма активной «личной дипломатии» президента, его брата министра юстиции Р. Кеннеди и других высокопоставленных деятелей администрации «новых рубежей». Пропаганда «родства» Американской революции XVIII в. и современных национально-освободительных революций, словесная демонстрация «понимания и сочувствия» США «растущим ожиданиям» народов развивающихся стран стали неотъемлемыми атрибутами политики Кеннеди.
Но программа «новых рубежей» обновляла и расширяла диапазон не только «мирных» — экономических, дипломатических, идеологических, культурных,— но и военных методов защиты интересов американского империализма. Президент Кеннеди считал, что даллесовская доктрина «массированного возмездия» в значительной мере лишила США возможности использовать военную силу. В условиях, когда СССР стал обладателем ракетно-ядерного оружия, а США потеряли свою стратеги- ческую неуязвимость, угроза применить атомную бомбу против социалистических стран в ответ на новые революционные прорывы в капиталистическом мире превратилась в явный анахронизм. Не менее опасными для самих США стали и угрозы применить атомное оружие в «локальных» войнах против национально-освободительных сил. Таким образом, делали вывод в Белом доме, вооруженные силы США оказались мало подготовленными к выполнению в странах Азии, Африки и Латинской Америки миссии «защиты американских интересов» как раз в то время, когда необходимость в этом стала особенно настоятельной.
Стремясь подтянуть военный потенциал и вооруженные силы США к потребностям их глобальной политики, правительство демократов разработало и стало осуществлять на практике новую военную доктрину — «гибкого реагирования». Эта доктрина предусматривала при сохранения в качестве одного из ее элементов «массированного возмездия» и гонки ракетно-ядерных вооружений ускоренное развитие также обычных вооруженных и так называемых парамилитаристских сил. готовых вести любые виды «обычных» военных действий, начиная от антипартизанских диверсий и кончая «локальными войнами».
При помощи такой перестройки вооруженных сил Дж. Кеннеди и его советники надеялись более «рационально» и с меньшим риском для самих США использовать военную силу в борьбе против революционных, национально-освободительных движений. При этом, однако, не исключалась и возможность термоядерной войны в качестве «крайнего средства» при конфронтации с СССР. «Стратегическая ядерная сила Америки,— откровенничал журнал „Тайм",— по-прежнему остается ключевым моментом национальной безопасности, но дополнения Кеннеди доводят ее точно до требований сегодняшнего дня... Плановики Кеннеди размышляют более четко о ядерном нападении, чем их предшественники. Планируется нетолько выживание, но и способность действовать в кромешном аде после-атаковой атмосферы!» 56.
Одним из практических результатов принятия новой доктрины «гибкого реагирования» стало развязывание Вашингтоном очередного раунда гонки вооружений, как обычных, так и ракетно-ядерных. Для «стимулирования» этой гонки использовались любые методы, начиная от заявлений Кеннеди о существовании якобы «ракетного разрыва» между СССР и США и кончая раздуванием различных международных кризисов и военной истерии внутри страны с призывами строить убежища на случай термоядерной войны и т. п.
Наряду со стремлением подвести достаточную материально-стратегическую базу под глобальную экспансионистскую политику США правительство Кеннеди, как это вскоре стало ясно, лелеяло надежды «истощить» СССР с помощью навязывания ему нового этапа в гонке вооружений. В специальном исследовании «О национальной безопасности и экономике в (Ю-е годы» заместитель помощника министра обороны Г. Рауэн предложил ежегодно увеличивать военные расходы США на 10 млрд. долл. «Доводы Рауэна представляют собой,— сообщал „Ньюсу-ик",— новую форму геополитической стратегии. Советский Союз,— утверждает он,— был бы вынужден состязаться с ускоренным увеличением в оборонительных расходах США, а советская экономика менее способна, чем американская, нести подобную тяжесть... Фактически администрация уже сделала один пробный шаг по пути, изложенному „прожектами Рауэна"... Мышление и планы Пентагона носят сильный отпечаток стратегии Рауэна, хотя бы только потому... что США в этом случае смогут воспользоваться большой свободой действий в холодной войне» 57.
Подобные надежды Вашингтон питал и питает и до и после использования администрацией Кеннеди «стратегии Рауэна»58. Они были и остаются, однако, не только весьма опасными, но и иллюзорными. Как и все другие, очередной тур гонки вооружений, развязанный США в начале 60-х годов, увеличил материально-технический потенциал для возникновения войны, но не привел ни к «истощению» СССР, ни к его капитуляции перед американским империализмом, а лишь побудил советский народ принять необходимые дополнительные меры для обеспечения-своей безопасности.
Одним из первых острых военно-политических кризисов, с которым столкнулось правительство Кеннеди, был лаосский. В то время как большинство народа и политических группировок Лаоса стремились к соблюдению Женевских соглашений 1954 г. и не желали превращения своей страны в полуколонию США, правительство Эйзенхауэра, пытаясь удержать у власти во Вьентьяне правых проамериканских деятелей, пошло на развязывание в конце 1960 г. в Лаосе гражданской войны. Уже к началу 1961 г., однако, эта война приняла весьма неблагоприятный для американского империализма и его ставленников оборот. Как обычно в таких случаях, американская дипломатия поставила вопрос о необходимости военной интервенции. 19 января 1960 г. при передаче своих полномочий администрации демократов Эйзенхауэр заявил: «Лаос — ключ ко всей Юго-Восточной Азии». Если союзники США откажутся поддержать их, то он готов «прибегнуть к одностороннему вмешательству»59.
Не отказываясь от подготовки американской интервенции, Кеннеди рассматривал в качестве возможной альтернативы курс на возвращение к Женевским соглашениям 1954 г., на нейтрализацию Лаоса и создание коалиционного правительства, представляющего все основные политические группировки страны. По расчетам президента, перспектива мирного компромисса в Лаосе не только избавила бы США от бремени слишком тяжелых для них «обязательств», но и могла бы продемонстрировать большую реалистичность и «миролюбие» программы «новых рубежей». С другой стороны, угроза интервенции должна была успокоить реакционные элементы и «устрашить» прогрессивные силы Лаоса, одерживавшие одну победу за другой над проамериканскими генералами.
На деле, однако, демонстративные приготовления США к интервенции в Лаосе в апреле-мае 1961 г. не оказали существенного влияния на положение в стране. В то же время союзники США не проявляли никакого желания поддержать планируемую американскую интервенцию. В таких условиях Кеннеди непосредственно обратился ко всем заинтересованным сторонам, и в первую очередь к Советскому правительству, с просьбой о сотрудничестве в установлении мира в Лаосе, в дипломатическом разрешении конфликта.
Победа компромиссного подхода и здравого смысла в лаосском вопросе не означала, однако, что курс США по отношению к Юго-Восточной Азии переводился на новые рельсы. В июле 1962 г. правительство Кеннеди подписало Женевские соглашения о нейтрализации и мире в Лаосе. Но одновременно оно усилило подрывные действия против патриотических сил. а главное — приняло решение о дальнейшем расширении вмешательства и «борьбы против коммунизма» во Вьетнаме.
Еще в начале 1961 г. Дж. Кеннеди одобрил «контрпартизанский план», предусматривавший нанесение в течение 18 месяцев «полного поражения коммунистам» в Южном Вьетнаме путем оказания военной и экономической поддержки Нго Динь Дьему при условии проведения его режимом некоторых «социальных реформ».
В мае в Сайгон прибыл вице-президент США Л. Джонсон. Его задача заключалась в том, чтобы заверить Чан Кайши, Дьема и таиландского премьер-министра Сарита в том, что «новая американская политика (в Лаосе) не означает общего намерения (США) уйти из данного района» 60. Одним из доказательств этого стало соглашение о значительном увеличении помощи США режиму Дьема, в том числе об оснащении дополнительных южновьетнамских дивизий и о посылке в Сайгон американcкиx «советников и специалистов». За этими мерами по «увеличению и ycкорению содействия США республике Вьетнам», многозначительно от-мечалось в коммюнике от 13 мая 1961 г. о переговорах Джонсона и Дье- мa, «могут последовать еще более далеко идущие мероприятия, если ситуация, по мнению обоих правительств, даст основания для этого»61. Вернувшись 24 мая в Вашингтон, Л. Джонсон решительно высказал-
ся против «ухода» США из Вьетнама, заявил об отсутствии «альтернативы лидерству Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии». В качестве опоры для такого «лидерства» Джонсон предложил создать союз «всех свободных наций Тихого океана и Азии», т. е. фактически азиатский вариант НАТО. Настаивая на том. чтобы США всеми средствами «встретили вызов коммунизма» в Юго-Восточной Азии, он не исключал возможности вовлечения и собственно американских боевых сил в войну на Азиатском континенте62.
Под влиянием подобных рекомендаций вопрос об американской вооруженной интервенции во Вьетнаме постепенно переходил из области обсуждений в сферу практической политики. В частности, для поднятия боевого духа сайгонских марионеток правительство демократов уже в мае 1961 г. решило помочь им в организации подрывных диверсионных действий против ДРВ и послать в Сайгон первый отряд американских контрповстанческих сил специального назначения63.
В других районах Азии, на Ближнем и Среднем Востоке правительство Кеннеди проводило более «мирную» неоколониалистскую политику. Оно, в частности, приложило немало усилий, чтобы улучшить отношения с такими ключевыми странами этих регионов, как Египет и Индия. Особые надежды в отношении последней у него вызвал конфликт на индийско-китайской границе осенью 1962 г. Однако, несмотря на дипломатические маневры, увеличение экономической, продовольственной, а в период этого конфликта и военной помощи Индии, правительству Кеннеди не удалось заставить отойти эту великую азиатскую страну от политики позитивного неприсоединения.
Правительство Кеннеди активизировало политику США на Африканском континенте, ставя своей задачей удержать освобождающиеся одну за другой страны Африки под своим влиянием. Оно предприняло, в частности, серьезные усилия, чтобы продолжить и придать новые специфические аспекты «миссии ООН» в Конго, которая после злодейского убийства Лумумбы 17 января 1961 г. и откола Катанги приобрела для США весьма важное значение, позволяя маскировать их растущее вмешательство в дела Конго. Вашингтон использовал силы ООН и против бельгийских колонизаторов с их ставленниками в Катанге. Именно подобный поворот в конголезской «операции ООН» позволил правительст-ву Кеннеди заручиться поддержкой со стороны ряда развивающихся стран.
Особое внимание правительство Кеннеди уделяло Латинской Америке. Прежде всего оно стремилось ликвидировать острую напряженность, которая возникла в отношениях с этим ближайшим к США районом. Именно здесь деятели «новых рубежей» желали разработать «образцовую модель» отношений США с развивающимися странами. Наконец,Вашингтон стремился срочно погасить маяк Кубинской революции, нe дать ему осветить путь к подлинной национальной независимости и социальному прогрессу другим латиноамериканским странам.
Еще до избрания на пост президента Дж. Кеннеди и его советники много говорили о необходимости проведения «новой» латиноамериканской политики, которая не только подтверждала бы в духе «добрососедства» формальное политико-юридическое «равноправие» американских стран, но и предусматривала определенные социально-экономические реформы, призванные несколько разрядить как внутреннюю ситуацию так и растущую отчужденность Латинской Америки от США. Эта поли-тика, получившая пышное наименование «Союз ради прогресса», была официально провозглашена Дж. Кеннеди в его выступлении 13 марта 1961 г. в Белом доме перед латиноамериканскими дипломатами и членами конгресса. В качестве конкретной программы действий она была принята на специальной сессии Экономического и Социального совета Организации американских государств (ОАГ) в уругвайском городе Пунта-дель-Эсте в августе того же года.
Согласно программе «Союза ради прогресса» США обещали предоставлять Латинской Америке ежегодно в течение 10 лет примерно по 2 млрд. долл. (1,1 млрд.—правительственная «помощь», 0,9 млрд.— частные капиталовложения, в том числе западноевропейские, и займы международных финансовых организаций). Латиноамериканские же страны обязывались предоставлять на одобрение ОАГ, а главное — США, свои планы «экономического и социального развития», которые включали ряд обязательств: добиваться темпов роста экономики в 2.5% в год, проведения «демократических» реформ и т. д.
Выдвигая программу «Союз ради прогресса», правительство Кеннеди постаралось представить ее (как в свое время «план Маршалла») чисто экономическим «благотворительным» мероприятием США64. Однако, если отбросить демагогические обещания, реальное содержание этой программы сводилось к тому, чтобы путем определенных уступок смягчить противоречия п расширить местную социальную опору для латиноамериканской политики США. С одной стороны, американские империалисты должны были пересмотреть ряд своих «жестких» взглядов на Латинскую Америку (подозрительное отношение ко всем местным «радикалам», отказ помогать государственному сектору) и увеличить свою экономическую помощь, с другой — правящие олигархии латиноамериканских стран должны были отказаться от некоторых привилегий я провести ряд реформ, с тем чтобы отвлечь трудящиеся массы от революционной, антиимпериалистической борьбы. Минимум уступок с собственной стороны, максимум — со стороны своих «друзей» и союзников (колониальных держав в Африке, помещичьих диктатур в Латинской Америке) при максимальном выигрыше для себя — такова была тактика правительства Кеннеди.
Разработка и официальное провозглашение «Союза ради прогресса» были вызваны реакцией правящих кругов США на Кубинскую революцию, в результате которой к власти в этой стране пришел народ. Этот «Союз» призван был не только воспрепятствовать появлению в Латинской Америке новых революционных очагов, но и создать благоприятныеусловия для попытки ликвидировать первое социалистическое государство в Западном полушарии.
Еще до официального вступления на пост президента, во время встреч с директором ЦРУ А. Даллесом 18 и 29 ноября 1960 г., Кеннеди был информирован о подготовке контрреволюционных банд к нападению на Кубу и дал им свое «осторожное одобрение». Оно было подтверждено на заседании правительства 26 января 1961 r.65 Только месяц понадобился правительству Кеннеди для того, чтобы «уравновесить» свои обещания «прогресса» всем народам Латинской Америки организацией прямого вооруженного нападения на революционную Кубу.
3 апреля 1961 г. госдепартамент опубликовал пространный документ (так называемую «Белую книгу») по кубинскому вопросу, исполненный клеветы по отношению к правительству Кубы, о котором говорилось как об угрозе «для подлинной революции в Америке» и для межамериканской системы. Государственный департамент призывал кубинцев «разорвать связи с международным коммунизмом». В противном случае, как подчеркивалось, «кубинцы возьмут дело в свои собственные руки»66. В то же время, пока публиковались подобные ультиматумы и делались дезинформирующие заявления о «невмешательстве» США во внутренние дела кубинского народа, американские корабли с десантами контрреволюционеров и необходимым снаряжением для них уже готовились к отплытию на Кубу, а американские самолеты под видом «кубинских», пилотируемых якобы «восставшими летчиками», пытались вывести из строя молодую авиацию республики67. Прямое вторжение на Кубу в заливе Кочинос на Плая-Хирон началось 17 апреля 1961 г.
Однако с самого начала произошли две крупные осечки. Во-первых, высадившиеся контрреволюционеры столкнулись с героическим сопротивлением кубинского народа, решительно поддержанного СССР, другими социалистическими странами, всей прогрессивной общественностью; во-вторых, была установлена американская принадлежность самолетов, бомбивших Кубу. Правительство Кеннеди оказалось перед выбором: либо открыто принять дальнейшее участие в интервенции, либо бросить своих наемников на произвол судьбы, что оно и вынуждено было в конечном счете сделать.
Опозорившая США и потерпевшая провал в заливе Кочинос антикубинская акция, однако отнюдь не рассматривалась в Вашингтоне как финальный эпизод борьбы. Роль своего рода прикрытия для организации подрывных враждебных действий против Кубы и других революционных сил в Западном полушарии, для вовлечения в эти действия остальных латиноамериканских государств сохранялась за «Союзом ради прогресса».
Путем грубого давления и шантажа американской дипломатии удалось добиться на второй конференции в Пунта-дель-Эсте в январе 1962 г. наряду с разработкой пышной программы «либеральных, прогрессивных и мирных» реформ в Латинской Америке принятия серии антикубинских
резолюций. Одна из них провозглашала «несовместимость» правительства Кастро с межамериканской системой, другая формально исключала из нее Кубу, третья создавала специальное бюро для борьбы с «подрывной кубинской деятельностью», четвертая вела дело к торговой войне против кубинского народа. Но если антикубинская направленность политики Кеннеди еще могла удовлетворить реакционные круги в США и Латинской Америке, то либерально-реформистская программа «Союза ради прогресса», а также его неспособность разрешить экономические проблемы американских стран вызывали их откровенное недовольство.
Озлобленные перспективой даже малейших ущемлений своих привилегий и отдельных уступок трудящимся, опасавшиеся дальнейшего революционного воздействия Кубы, военно-помещичьи олигархии ряда латиноамериканских стран (Аргентины, Гондураса и др.) в течение 1963 г. организовали государственные перевороты, приведшие к установлению полуфашистских диктатур. На этом фоне заигрывания с «Союзом ради прогресса» выглядели уже фарсом. Точно так же объединенное сопротивление реакционных военных режимов, западноевропейских колониалист-ских кругов и солидарных с ними правых сил в самих США фактически свело к чистой демагогии большинство мероприятий дипломатии «новых рубежей» по отношению к развивающимся странам в целом.
Первостепенное значение американская дипломатия по-прежнему придавала Европе, где, по оценке Вашингтона, объединение западноевропейских государств составляло второй после США «силовой центр» капиталистического мира, где непосредственно противостояли друг другу две противоположные социально-экономические системы и два главных военных союза — НАТО и ОВД. Особую тревогу правящих кругов США вызывали активность социалистической дипломатии, направленная на мирное разрешение неурегулированных европейских проблем, положительная реакция все большего числа стран Европы на советские инициативы, наконец, углубляющиеся противоречия между США и их западноевропейскими союзниками-конкурентами.
Стремясь продемонстрировать свою «твердость», нейтрализовать мирные инициативы СССР, правительство Кеннеди сознательно пошло на обострение обстановки вокруг Западного Берлина. В конце мая 1961 г., во время визита в Париж и Вену для переговоров с руководителями Франции и СССР, Кеннеди дал понять своим собеседникам, что не собирается идти ни на какие компромиссы с Советским Союзом по германскому вопросу.
Во время встречи в Париже президент Франции де Голль согласился с Кеннеди о необходимости «жесткой» позиции Запада в берлинском вопросе. По остальным пунктам повестки переговоров (положение в Юго-Восточной Азии, в НАТО и др.) мнения Франции и США разошлись и весьма основательно. Все попытки президента США убедить де Голля отказаться от проводимого им курса на укрепление независимости Франции в рамках Атлантического союза и вне их, на создание самостоятельной ядерной ударной силы потерпели неудачу. Генерал де Голль откровенно выразил недоверие американским «гарантиям» Западной Европе. Интерпретируя слова де Голля как сомнения в готовности США «защищать Европу», Дж. Кеннеди постарался рассеять их. «Соединенные Штаты могут с большим успехом нанести первый удар в ядерной войне,—сказал он.—Если бы это было необходимо, если бы наши силы оказались в опасности... США не поколебались бы действовать первыми»68.
Это заявление не только еще раз продемонстрировало лицемерие официальных американских деклараций о том, что США «никогда не начнут первыми» термоядерную войну, но и подтвердило наихудшие предположения Франции и других западноевропейских государств об опасности американского «покровительства», чреватого термоядерной катастрофой.
Из Парижа Дж. Кеннеди в первых числах июня 1961 г. направился в Вену для встречи с Председателем Совета Министров СССР Н. С. Хрущевым. В состоявшихся беседах президент категорически отверг не только предложения советской стороны по урегулированию вопроса о Западном Берлине, но, по существу, вообще отказался от его обсуждения. Искусственно вызвав обострение разногласий, правящие круги США вновь вступали на крайне опасный путь, и это сыграло весьма отрицательную роль в развитии американо-советских отношений.
13 августа 1961 г. правительство ГДР при поддержке остальных социалистических стран взяло под строгий контроль границу между Восточным и Западным Берлином. Очевидный провал всех попыток проведения «жесткого курса на устрашение», на подрыв Советского Союза и других социалистических стран вызвал не только замешательство в Вашингтоне, но и усиление трений между США и их союзниками по НАТО. Столкнувшись с этим, деятели «новых рубежей» вынуждены были заняться поисками новых путей и средств для того, чтобы восстановить пошатнувшееся единство капиталистического мира.
В конце 1961 г. правительство США выступило с так называемым «Великим проектом» создания «атлантического сообщества». В качестве первого шага для организации под подобной вывеской союза капиталистических государств оно выдвинуло задачу заключения широкого экономического соглашения между США, Западной Европой и остальными странами капитализма69. Фактически американский империализм пытался одновременно укрепить фронт против своего главного противника (социалистической системы и всех революционных сил), ликвидировать раскол, ослабить конкуренцию и экономические трудности в собственном тылу (среди империалистических держав) и спасти положение на своих флангах.
Подрыв гегемонии США в мировой капиталистической экономике зашел уже настолько далеко, что в Вашингтоне его не могли больше игнорировать. Американские монополии должны были вести ожесточенную борьбу за мировые рынки, прежде всего со странами Западной Европы и Японией. Введение единого высокого внешнего тарифа при снижении внутренних давало определенные преимущества над американцами участникам создаваемого в Европе интегрированного «Общего рынка», а также усиливало их позиции для конкуренции в других районах мира. «Дни раннего периода после второй мировой войны, когда товары, сделанные в США, господствовали на мировых рынках, отошли в прошлое,—констатировала с горечью "Нью-Йорк тайме".—Сегодня мы сталкиваемся с очень жесткой и напряженной конкуренцией на многихфронтах. В Западной Европе — потенциально наиболее богатом крупном рынке мира — эта конкуренция ныне обещает стать непреодолимой для многих американских экспортеров» 70.
В таких условиях правительство Кеннеди было заинтересовано в скорейшем улучшении внешнеэкономического положения США не меньше, чем в преодолении всех остальных трудностей американской политики. Более того, оно отдавало себе отчет в том, что именно ухудшение экономического положения США на мировой арене в значительной мере препятствовало успеху их военных и дипломатических акций.
25 января 1962 г. Дж. Кеннеди обратился к конгрессу с посланием о «новой внешнеторговой программе». Он просил в первую очередь полномочий на сокращение на взаимной основе тарифов до 50% стоимости на целые товарные категории и на полную их отмену в торговле со странами «Общего рынка» на те группы продукции, по которым совместная торговля США и ЕЭС составляет 80% или больше мирового обмена 71.
Дальнейшая программа действий правящих кругов США выглядела примерно так. Во-первых, пока конгресс рассматривает и принимает акт о расширении торговли 1962 г., Великобритания вступает в «Общий рынок», в результате чего пресекаются тенденции к экономической обособленности и протекционизму отдельных районов капиталистического мира — в наибольшей степени Британского Содружества и Западной Европы с ассоциированными с нею странами Африки, в наименьшей — самих США. Во-вторых, создается «внутреннее» экономическое «атлантическое сообщество», своего рода «хозяйственное НАТО». В-третьих, устанавливаются аналогичные торговые и другие узы между «внутренним» «атлантическим сообществом» и «внешним», т. е. периферией капиталистического мира. И, наконец, в-четвертых, весь капиталистический мир постепенно интегрируется экономически, а затем и в других областях жизни под эгидой американского империализма, после чего не просто отбивает «вызов», а переходит в решительную контратаку против мирового социализма.
Таким образом, сразу выявлялись не только экономические, но и далеко идущие политические и военно-стратегические цели «атлантического сообщества». В послании конгрессу от 25 января 1962 г. Дж. Кеннеди подчеркивал: «Успех нашей внешней политики зависит в большой мере от успеха нашей внешней торговли, а поддержание нами политического единства Запада в такой же мере зависит от степени западного экономического единства. Интегрированная Западная Европа, объединившаяся в торговом партнерстве с Соединенными Штатами, будет содействовать дальнейшему перемещению широкого баланса силы в сторону свободы. Наши усилия сохранить лидерство в свободном мире зависят... от нашего успеха в этом предприятии. Экономическая изоляция и политическое лидерство совершенно несовместимы» 72.
Представляя политику «атлантического сообщества» как единую по отношению к «внешнему» миру, правительство Кеннеди стремилось поставить перед ним такие проблемы, которые способствовали бы координации действий западных держав в основных вопросах мировой политиkи. Но при этом оно опять-таки предлагало, во-первых, осуществлять эту координацию прежде всего по проблемам, представлявшим особый интерес для США. во-вторых, класть в основу их решения цели, преследуемые США, и, в-третьих, как-то попытаться добиться единства «атлантического сообщества» за счет реальных или словесных уступок остальных западных держав Соединенным Штатам.
В течение осени и зимы 1961/62 г. в Вашингтоне был подготовлен и представлен другим западным державам, прежде всего ФРГ, ряд новых предложений по германскому вопросу. В них правительство Кеннеди охарактеризовало как «мертвую» политику, призывавшую к «освобождению» Восточной Германии. В Вашингтоне считали возможным для правительства Аденауэра отказаться от ряда догм «жесткой» политики, в частности от доктрины Хальштейна, и взять иной курс в отношении ГДР: ставилась задача мирно «включить» ГДР в состав Западной Германии.
Подобные положения в какой-то мере ревизовали старые концепции политики Аденауэра и Даллеса, но они, разумеется, не означали отказа от давних агрессивных целей в отношении ГДР, представляя собой замаскированную попытку подорвать взятый народом ГДР курс на строительство социализма в своем государстве, внести раскол в социалистическое содружество и оторвать от него отдельные страны.
По замыслам правительства Кеннеди новая политика «мирного проникновения» должна была явиться одним из средств сплочения «атлантического сообщества». Однако, вместо того чтобы послужить этой цели, она привела к созданию очередных трудностей для осуществления программы «новых рубежей». С одной стороны, правительство Аденауэра всячески саботировало ее, с другой — когда позднее ФРГ стала развивать торговые отношения с СССР и некоторыми восточноевропейскими социалистическими странами, то против этого выступили влиятельные реакционные круги в США, обвинившие Бонн в нелояльности.
Правительство демократов приложило большие усилия к согласовании* позиций членов «атлантического сообщества» и на «периферии» капиталистического мира. В частности, в конце 1961 — начале 1962 г. оно предприняло ряд попыток вовлечь в войну во Вьетнаме участников как СЕАТО, так и НАТО, заставить их принять на себя больше экономических и морально-политических издержек по «борьбе с коммунизмом». Оно оказало сильнейший нажим на своих западноевропейских партнеров, с тем чтобы побудить их не только принять участие в финансировании «Союза ради прогресса», но и примкнуть к реакционному антикубинскому фронту.
Пытаясь сперва скоординировать под американским руководством позицию по отдельным международным проблемам, а затем и продвинуть вперед организацию политического единства «атлантического сообщества», правительство Кеннеди тем самым, однако, существенно ограничивало свободу собственного маневрирования в мировой политике. В одних случаях (с Вьетнамом, Кубой) отказ многих американских партнеров от Поддержки более воинствующего курса США играл определенную положительную роль, в какой-то мере тормозил их агрессивные поползновения. В других же (переговоры с СССР по германскому вопросу, проблема разоружения) стремление правительства США прежде достичь единства со своими союзниками, а затем уже вести диалог с социалисти-ческими странами фактически давало право «вето» на любую инициативу в этом направлении таким противникам разрядки международной напряженности, как правительство Аденауэра. В то же время сами США стремились сдержать попытки их партнеров проводить какие-либо международные акции, не согласованные предварительно в Атлантическом союзе.
После некоторых колебаний и оттяжек правительство Кеннеди решило предпринять ради развития «атлантического сообщества» определенные шаги в НАТО, которые, с его точки зрения, создавали бы видимость разделения атомной мощи и ответственности США с их союзниками. С этой целью вместо прямолинейного плана генерала Норстэда о превращении НАТО в «четвертую атомную державу» весной 1962 г. была выдвинута идея создания так называемого «ядерного товарищества» между США и западноевропейскими странами.
Согласно этой идее американцы на первых порах должны были предоставить европейским участникам НАТО подробную информацию о своих ядерных силах и стратегии, о дислокации американского ядерного оружия. Западноевропейские страны приглашались участвовать в выборе целей для американских атомных бомб, а те государства, на территория которых эти бомбы хранились, должны были получить право принимать участие и в решении вопроса относительно их применения на практике. Помимо обещаний «совместных консультаций и контроля», правительство Кеннеди подтвердило также свое намерение передать в распоряжение НАТО пять подводных лодок, оснащенных ракетами «Поларис», и согласилось продолжить разработку проекта создания так называемых многосторонних ядерных сил, выдвинутого еще правительством Эйзенхауэра73. Кульминационным моментом американской кампании за создание «атлантического сообщества», или «партнерства», явилась речь президента, произнесенная по случаю национального праздника США 4 июля 1962 г. в Филадельфии, в том самом здании, где в 1776 г. была провозглашена Декларация независимости. В этой речи Джон Ф. Кеннеди постарался пообещать всем и каждому исполнение их сокровенных чаяний, если только они... последуют за Соединенными Штатами в осуществлении их «Великого проекта».
Посулив и независимость, и «взаимозависимость» другим капиталистическим странам, «равенство» и одинаковый «прогресс и благосостояние» как США, так и Западной Европе, как империалистическим, так и развивающимся государствам, Кеннеди в то же время еще раз изложил подлинные цели американского проекта «атлантического сообщества», или «партнерства». Он признал, что США не могут одновременно нести основную тяжесть «борьбы с коммунизмом», «защиты» всех остальных капиталистических стран, помощи развивающимся государствам и растущей конкуренции со своими западноевропейскими союзниками. Именно поэтому США соглашались и, более того, настаивали на разделении с Западной Европой их «глобального бремени и ответственности», обещая в обмен на это предоставление ей также и большего равенства и выгоды в отношениях с самими США, статута «равноправного партнера». Призыв к классовой солидарности империалистических государств под американским лидерством, к их совместным действиям в отношении как социалиcтических, так и развивающихся стран прозвучал особенно навязчиво, лишний раз раскрывая гегемонистскую и антикоммунистическую направленность всего «Великого проекта» «атлантического сообщества», несмотря на всю его «экономическую», «мирную», «либеральную» и прочую
видимость74.
Наибольшие надежды на помощь в создании « атлантического сообщества» правящие круги США возлагали на своего ближайшего партнера — Великобританию. Правительство Кеннеди упорно добивалось от нее наряду со вступлением в «Общий рынок» отказа от самостоятельной политики, от притязаний на «особую посредническую роль» во взаимоотношениях между Западом и Востоком, США и Европой, Британским Содружеством и остальным миром, от попыток сохранить собственные ядерные силы.
На очередной встрече с британским премьер-министром Макмилланом в Нассау на Багамских островах, состоявшейся 18—21 декабря 1962 г., американский президент фактически добился принятия таких решений, которые должны были поставить Великобританию в один ряд с другими западноевропейскими державами и объединить их всех в качестве «единого партнера» Америки. США обещали теперь предоставить Англии ракеты «Поларис» для атомных подводных лодок, которые еще только строились. К тому же Англия обязывалась приписать эти подлодки к планируемым объединенным ядерным силам НАТО и могла взять их назад для самостоятельного использования лишь в случае, если «на карту будут поставлены высшие национальные интересы». В результате самостоятельность британского ядерного «устрашения» становилась в значительной мере фикцией.
В то время как США усилили маневры, направленные на закрепление американской гегемонии в капиталистическом мире, среди многих стран возрастало нежелание оставаться в подчинении США. В этих условиях не Великобритания, послушно принявшая все условия США, а Франция, отвергавшая их, стала выразителем настроений значительной части правящих кругов и общественного мнения Западной Европы. «Бунт европейцев» против американского лидерства и попыток диктата вылился в январе 1963 г. в официальный отказ правительства де Голля согласиться на вступление Англии в «Общий рынок» и участвовать в создании р любой форме ядерных сил НАТО. Этот «бунт» выразился также в заклю чении двустороннего франко-западногерманского договора, в затяжках с переговорами о расширении торговли между США и Западной Европой Весь «Великий проект» «атлантического сообщества» оказался подорванным самым серьезным образом 75.
Кризис «Великого проекта», поведение некоторых союзников США ясно показали Вашингтону, что если одни западноевропейские государст-ва прямо выступают против «атлантического партнерства», то другие намереваются использовать его в собственных, часто расходящихся с американскими интересах.
Правительство Кеннеди, разумеется, не желало просто отказываться oт борьбы за осуществление «Великого проекта», в котором оно видело средство к сохранению лидерства США в «свободном мире». Кроме того, оно было связано определенными обязательствами но отношению к НАТО, к проамериканским силам в Западной Европе, к определенным кругам внутри страны, которые ратовали за расширение «атлантического сотрудничества». Наконец, в Вашингтоне опасались, что резкое ухудшение отношений между двумя основными «центрами силы» капиталистического мира приведет к ослаблению его позиций в «борьбе против коммунизма». Все эти обстоятельства предопределили новую тактическую линию США в борьбе за реализацию проекта «атлантического сообщества». Она состояла в том, чтобы скорее обходить, чем пытаться сломить сопротивление других стран проекту, изолировать «бунтовщиков», играть на противоречиях между ними, достигать отдельных соглашении по различным вопросам с разными западноевропейскими странами, постепенно усиливать экономическое, идеологическое и прочее проникновение США в Западную Европу. Вместе с тем наметилась активизация других направлений политики «новых рубежей», в том числе в отношении Советского Союза.
Одной из главных установок правительства Кеннеди в его отношениях с СССР и другими социалистическими странами был лозунг сохранения «баланса сил». Согласно ей американская политика призвана была не допустить, чтобы в результате каких-либо международных или внутренних событий «равновесие сил» в мире между СССР и США нарушилось в пользу социализма. Подобная установка, с одной стороны, открывала для дипломатии «новых рубежей» возможность приспособления к некоторым преобразовательным процессам и сдвигам, происходящим в мире. Объявляя их «самостоятельными», не затрагивающими мирового «баланса сил», она не требовала от США автоматической конфронтации с Советским Союзом и враждебной реакции в ответ на любые изменения обстановки в тех или иных странах под воздействием внутренних факторов. С другой — эта же установка давала американскому империализму повод для организации враждебных действий как против СССР и других социалистических стран, так и против борьбы народов за свое национальное и социальное освобождение в тех случаях, когда эта борьба, по оценке Вашингтона, вела к неприемлемому для него изменению мирового «равновесия сил», а точнее, когда затрагивала его важные экономические, политические или стратегические интересы и когда имелись необходимые средства и условия для защиты этих интересов.
Характерно, однако, что по замыслам деятелей «новых рубежей» мировое «равновесие сил» не должно было нарушаться только в одну сторону — к невыгоде США. Что же касалось изменения соотношения сил в их пользу, то такое нарушение не только допускалось, но я его всячески добивались с помощью всех доступных методов, начиная от гонки вооружений, организации вооруженных интервенций я международных кризисов и кончая попытками реализации планов «атлантического сообщества». В самом деле, «Великий проект» Кеннеди в конечном счете был направлен не только на создание перевеса сил капиталистического мира над социалистическим, но и на «перетягивание» на сторону США отдельных социалистических стран, на раскол социалистического содружества 76.
Постепенно пересматривая прежний даллесовский подход к социалистическим странам как к «монолиту», «мозговой трест» Кеннеди разрабатывал стратегию «дифференцированного подхода» к каждой из этих, стран или к их отдельным группам. Руководители внешней политики США стали усиленно изыскивать «противоречия» и «непереходимые грани» в политике социалистических стран, возлагать расчеты на то, что национализм, особенно в кризисных ситуациях, возобладает над интернационализмом, будет играть решающую роль в их поведении. При этом если против большинства социалистических государств правительство Кеннеди стремилось проводить борьбу методами, исключающими прямое военное нападение и термоядерную войну, то по отношению к некоторым из этих государств оно скатывалось на позиции воинствующего авантюризма, вплоть до подготовки агрессии против них. Такова была его политика в отношении ГДР в 1961 г. и особенно в отношении ДРВ
и Кубы.
После провала попытки вторжения на Кубу в апреле 1961 г. президент Кеннеди объявил, что, с одной стороны, США якобы не намереваются организовывать интервенции против Острова Свободы, но с другой — не станут бездействовать, если члены ОАГ будут пассивны перед лицом «роста коммунистической угрозы» в Западном полушарии. Действительно, в Вашингтоне не оставляли мысли о взятии реванша за поражение в заливе Кочинос и ликвидации первого государства, вставшего на путь построения социализма в Латинской Америке. На юге США, во Флориде, активизировались бежавшие с Кубы контрреволюционеры, которые под руководством ЦРУ занимались организацией диверсий против кубинского народа, покушений на его лидеров во главе с Фиделем Кастро. «Неизвестные» корабли и самолеты совершали пиратские нападения на побережье Кубы, на ее промышленные предприятия и сахарные плантации, на иностранные суда, направлявшиеся в кубинские порты.
В начале сентября 1962 г. Вашингтон открыто провозгласил, что уничтожение социалистического правительства на Кубе является его официальной политикой. Заявление сопровождалось полетами разведывательных самолетов У-2 над кубинской территорией, усиленными военными приготовлениями, мобилизацией резервистов77. Опираясь на инспирированные США решения ОАГ, американские правящие круги развернули против революционной Кубы «психологическую войну». Одновременно Вашингтон всячески уходил от сделанных ему предложений урегулировать создавшуюся вокруг Кубы острую ситуацию путем переговоров между заинтересованными сторонами, которые выдвигал, например, министр иностранных дел СССР А. А. Громыко в ходе своих встреч с президентом Кеннеди и государственным секретарем США Раском 18 октября 1962 г. Белый дом отклонил и советское предложение о встрече в верхах для урегулирования спорных международных проблем78.
Правящие круги США явно выжидали наиболее благоприятного момента для нанесения «решающего удара» по Острову Свободы и намеренно создавали опаснейший кризис. В этих условиях между правительствами СССР и Кубы была достигнута и стала осуществляться договоренность об укреплении обороноспособности Кубы, в том числе о поставках и развертывании на ее территории советских ракет средней дальности.
Получив сведения об этом, воинствующие круги в Вашингтоне использовали их для развязывания острейшего международного кризиса. К 22 октября 1962 г. американское правительство сконцентрировало вокруг Кубы крупные соединения военно-морского флота (183 корабля), военно-воздушных сил, парашютистов и морских пехотинцев. В полную боевую готовность были приведены войска США и Западной Европы. Сигнал боевой тревоги прозвучал на кораблях б-го и 7-го флотов в Средиземном море и в районе о-ва Тайвань.
Однако Карибский кризис развертывался далеко не в той обстановке, на которую рассчитывал Вашингтон. Опрокидывались все надежды американских империалистов на то, что Советский Союз останется в стороне в случае их вооруженного нападения на Остров Свободы, что военные действия будут «ограничены» территорией Кубы и Карибским бассейном. Следуя агрессивному курсу против Кубы, Вашингтон втягивался теперь в опасную конфронтацию с СССР, грозящую термоядерной катастрофой для самих США.
В результате этого стал быстро меняться весь подход президента Кеннеди к проблеме. После многочасовых бурных обсуждений в Белом доме различных вариантов действий, в том числе прямого вторжения на Кубу и бомбардировок ее территории (на чем настаивали начальники штабов вооруженных сил США), Кеннеди отверг в итоге те из них, которые могли привести к немедленному развязыванию войны, и решил действовать более осмотрительно и «постепенно». Вместо свержения кубинского правительства в Вашингтоне решили ограничиться блокированием дальнейшего доступа советских ракет на Кубу, требованием их демонтажа и вывоза с ее территории.
Объявив 23 октября 1962 г. об установлении морской блокады Кубы и подчеркнув, что «строгий карантин на все наступательное военное снаряжение» — лишь первый шаг планируемых мероприятий США и что их вооруженным силам отдан приказ «приготовиться к любой возможности», президент Кеннеди одновременно заявил о стремлении своего правительства к поискам мирного разрешения возникшего кризиса на взаимоприемлемой основе. Чем более напряженной становилась обстановка вокруг Кубы, чем упорнее рвался Пентагон к «испытанию оружием» с Советским Союзом, тем сильнее становилось убеждение Дж. Кеннеди и его ближайшего окружения в необходимости быстрейшего мирного урегулирования Карибского кризиса.
В беседе с советским послом в США А. Ф. Добрыниным 27 октября 1962 г. брат президента Р. Кеннеди-признал, что из-за сбитого над Кубой американского самолета-разведчика усилилось давление на Белый дом со стороны Пентагона, требовавшего немедленно начать военные действия, но что президент Кеннеди не хочет войны, в которой погибнут миллионы американцев. Он заявил далее, что в интересах скорейшего разрешения кризиса Вашингтон готов дать заверения, на которых настаивали советское и кубинское правительства, о том, что ни США, ни другие страны Западного полушария не будут вторгаться на Кубу. Более того, по словам Р. Кеннеди, президент, желая дальнейшей нормализации отношений с Советским Союзом, намерен осуществить «после окончания нынешнего кризиса» запланированное им ранее удаление американских ядерных ракет средней дальности из Турции и Италии 73.
Учитывая всю сложность и остроту складывавшейся обстановки, выраженное Вашингтоном официально стремление к мирному разрешению Карибского кризиса и конфиденциальные заявления Р. Кеннеди и других близких к президенту лиц о его стремлении к компромиссной договоренности с СССР, Советское правительство со своей стороны согласилось пойти в обмен на американские уступки на удовлетворение важного, но, по существу, единственного требования США о контролируемом вывозе c Кубы советских ракет, которые они рассматривали как «наступательное
оружие».
Сообщение об этом с огромным облегчением было воспринято всеми, кто стремился избежать войны, к грани которой снова привела весь мир антикоммунистическая агрессивная политика американского империализма. «Я дал моим представителям в Нью-Йорке инструкции,— телеграфировал 27 октября 1962 г. президент США Председателю Совета Министров СССР,— которые позволят им выработать в конце этой недели — в сотрудничестве с исполняющим обязанности генерального секретаря ООН и Вашим представителем — соглашение о долговременном разрешении кубинской проблемы... 1) Вы согласитесь устранить эти системы оружия с Кубы под соответствующим наблюдением и контролем ООН и обязуетесь при соответствующих гарантиях воздержаться от дальнейших поставок таких систем оружия на Кубу. 2) Со своей стороны, мы согласимся... а) быстро отменить меры действующего ныне карантина и б) дать заверения в отказе от вторжения на Кубу... Результат такого урегулирования по уменьшению мировой напряженности даст нам возможность работать над достижением более общего соглашения» 80.
Таким образом, опаснейший Карибский кризис осенью 1962 г. был разрешен путем приемлемого для обеих сторон компромисса, в результате обращения со стороны Вашингтона к политическому, а не военному решению проблемы. Фактически правительство Кеннеди, во-первых, признало незаконность любых действий против Кубы, продиктованных недовольством правящих кругов США ее строем; во-вторых, ограничило свои требования демонтажом советских ракет средней дальности на Кубе: в-третьих, предпочло мир с сохранением революционной республики у своих берегов термоядерной войне с неизвестным исходом; в-четвертых, обещало в случае мирного решения Карибского кризиса пойти в дальнейшем на более широкие соглашения с СССР и другими социалистическими странами относительно сдерживания гонки вооружений, уменьшения угрозы войны, ослабления международной напряженности.
Карибский кризис стал, по существу, отправным пунктом для некоторой переориентации внешней политики администрации Кеннеди. Хотя осознание «немыслимости» термоядерной войны с СССР давно уже возникло в Вашингтоне, тем не менее именно в октябрьские дни 1962 г., когда смертельное дыхание такой войны, пожалуй, впервые непосредственно повеяло над США, здравомыслящие американские политики наконец поняли, что одних деклараций о ее «немыслимости» мало, что нужны
какие-то более реальные и серьезные, чем поддержание «баланса ужаса» меры для ее предотвращения, и в первую очередь — ослабление «холодной войны» против СССР.
Выдвижение подобной задачи, разумеется, не означало и не могло означать отказа американского империализма, правящих кругов США от проведения экспансионистской, антикоммунистической глобальной ПОЛИТИКИ. Но в то же время оно свидетельствовало о том, что в данный момент отчетливо проявилась умеренно реалистическая тенденция при разработке дальнейшего внешнеполитического курса США в обстановке, сложившейся в ядерный век. Определенную роль в этом сыграли также и надежды деятелей «новых рубежей» на «эволюцию» или «эрозию» социалистических стран, на рост национализма и возникновение разногласий между ними, на эффективность пропаганды «американского образа жизни», на преобладание США над СССР в военной области и т. д.
Одним из свидетельств новых веяний во внешней политике CШA. может служить известное выступление Дж. Кеннеди 10 июня 1968 г. в Американском университете в Вашингтоне. «Я буду говорить о мире,— заявил президент,— имея в виду не Pax Americana, навязанный человечеству американским оружием... не мир могилы или безопасность раба... Я говорю о подлинном мире... потому что у войны новое лицо. Тотальная война не имеет никакого смысла в век, когда великие державы имеют в своем распоряжении большие и сравнительно неуязвимые ядерные силы...» Кеннеди, по существу, отверг излюбленный тезис реакционной пропаганды о Советском Союзе как «естественном, вечном, непримиримом» враге Соединенных Штатов. «История учит нас,— говорил он,— что вражда между странами, так же как и между отдельными лицами, не длится вечно. Сколь бы установившимися ни казались наши симпатии и антипатии, ход времени и событий часто приносит удивительные изменения в отношениях между странами и соседями».
Президент отклонил и другой важнейший постулат «холодной войны» — о «неправомерности» социалистического строя в СССР и других государствах. Он выдвинул на первый план положение о наличии у СССР и США наряду с существенными противоречиями общих непреходящих интересов, создающих почву для дипломатического урегулирования и развития мирных взаимоотношений между ними. Кеннеди не ограничил эти общие интересы желанием избежать термоядерной катастрофы. Добиваться существенного, если не полного, прекращения «холодной войны» между СССР и США, договориться о взаимном сокращении военных расходов, о совместных мероприятиях в деле развития науки и техники, повышения жизненного уровня собственных народов — вот к чему призывал президент США своих соотечественников.
«Почти уникальным в отношениях между крупнейшими державами мира явился тот факт,—говорил он,—что наши страны никогда по воевали друг с другом. II ни одна страна за всю историю войны не пострадала больше, чем пострадала русская страна в ходе второй мировой войны... Если сегодня снова начнется тотальная война — независимо от того, как бы она ни началась,— первыми ее объектами станут наши двe страны. Кажется иронией, но это действительный факт: двум сильнейшим державам мира грозит наибольшая опасность опустошения... II даже в холодной войне, которая несет с собой бремя и опасности многим странам, в том числе и нашим самым близким союзникам, наши две страны несут самое тяжелое бремя. Ведь обе наши страны выделяют огромные суммы на создание оружия массового уничтожения, и эти суммы можно было бы лучше использовать для борьбы с невежеством, нищетой и болезнями» 81.
В выступлении Кеннеди в Американском университете не обошлось без вымыслов об «ответственности» коммунистов за существующую международную напряженность, о том, что они якобы пытаются навязать другим свою политическую и экономическую систему. Однако главный мотив этого выступления состоял в призыве к поискам мира, в изъявлении готовности США внести свой вклад в эти поиски, отказавшись от целого ряда догм и притязаний, идя на переговоры и соглашения с
СССР.
Параллельно с провозглашением курса на улучшение отношений между СССР и США президент Кеннеди согласился с советскими предложениями предпринять ряд конкретных шагов в этом направлении. Первыми среди них были установление летом 1963 г. прямой линии связи между Москвой и Вашингтоном с целью избежать с каждой стороны опасных задержек, неправильного понимания и толкования действий другой стороны, особенно во время возможного кризиса, и заключение Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой.
Подписанный 5 августа 1963 г. СССР, США и Великобританией Московский договор о запрещении ядерных испытаний в трех средах (в атмосфере, космическом пространстве и под водой) не охватывал всех видов ядерных взрывов и оставлял незапрещенными подземные испытания. В то же время этот договор представлял собой важную победу курса на мирное сосуществование над политикой «холодной войны». Президент Кеннеди и его ближайшее окружение рассматривали Московский договор не только как важное соглашение о сдерживании гонки ядерных вооружений и очистке атмосферы от радиоактивных осадков, но и как отправной пункт для проведения дальнейших мероприятий в направлении смягчения международной напряженности 82.
Подписание Московского договора отражало определенное изменение подхода правительства Кеннеди ко всей проблеме разоружения. Если раньше правящие круги США изображали любые предложения СССР в области разоружения как пропаганду или стремление «ослабить Запад», а собственные проекты составляли таким образом, чтобы сорвать всякую возможность договориться о прекращении гонки вооружений либо получить максимальные односторонние преимущества, то теперь деятели «новых рубежей» начали склоняться к мысли о том, что реальные меры в направлении уменьшения риска войны, ее материально-технической базы необходимы и для Советского Союза, и для Соединенных Штатов.
В повестку дня американской дипломатии были поставлены такие вопросы, как заключение нового соглашения о воздушном сообщении и консульской конвенции между СССР и США, переговоры о пакте ненападения между странами — участницами Варшавского Договора и НАТО, o создании инспекционных постов вдоль границы между Востоком и Западом для предотвращения неожиданного нападения или случайного возникновения воины и т. д.
В целом наметившиеся перемены в стратегии правительства Кеннеди как в отношении СССР, так и остального мира не выходили за рамки умеренно реалистической тенденции в империалистической политике. Более того, они во многих случаях носили непоследовательный характер. Так, беря курс на улучшение отношений с СССР, правительство Кеннецц одновременно продолжало цепляться за всю систему американских военно-политических союзов и баз за границей. Пытаясь уменьшить опасность термоядерного конфликта, оно в то же время наращивало ядерный потенциал американских вооруженных сил, расположенных в Европе и Азии. Когда под влиянием трудностей с платежным балансом правительство США стало, в частности, проводить некоторые меры по сокращению численности американских войск в Западной Германии (операция «большой мост»), оно тут же поспешило «уравновесить» их ввозом дополнительного числа ядерных боеголовок на территорию ФРГ. Ликвидируя базы с ракетами «Юпитер» в Турции и Италии, оно одновременно направило в Средиземное море атомные подводные лодки, продлило еще на пять лет соглашение с генералом Франко о военных базах ва испанской территории.
Не менее противоречивой были и торговая политика правительства Кеннеди в отношении социалистических стран. Выступая за расширение торговли между США, с одной стороны, СССР и странами Восточной Европы — с другой, оно в то же время продолжало настаивать на соблюдении всеми капиталистическими державами запрета на экспорт так называемых «стратегических товаров», возражало против предоставления долгосрочных кредитов СССР.
Противоречивость и непоследовательность нового курса правительства Кеннеди в отношении СССР и других стран объяснялись несколькими причинами. Прежде всего, какими бы методами ни проводилась эта по-литика, она всегда носит классовый характер, служит интересам правя-щей олигархии США и направлена в первую очередь на борьбу с миро-ЕОЙ социалистической системой. Далее, нельзя не видеть, что, хотя президент Кеннеди предпринял некоторые меры по приспособлению внешней политики США к действительности, тем не менее его правительство не порвало со многими доктринами «холодной войны» и антисоветизма и не намеревалось отказываться от притязаний на мировое лидерство Соединенных Штатов.
Каждый шаг правительства Кеннеди, направленный на смягчение международной напряженности, наталкивался, однако, на острое недовольство влиятельных реакционных кругов в правящей элите США, делавших ставку на злобный антикоммунизм и гонку вооружений. Стремление этих кругов покончить со всякими проявлениями реализма во внешней политике нарастало.

3. РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ: НОВЫЕ ИМПУЛЬСЫ И НОВЫЕ ВЕЯНИЯ
В американской буржуазной литературе первая половина 60-х годов нередко характеризуется как «золотой век» в промышленности, эпоха «классового мира». Однако анализ тенденций развития рабочего движения США на этом этапе не дает оснований для такого вывода.
Перемены в рабочем движении происходили на фоне значительных изменений в профессиональном составе наемных работников США. Научно-техническая революция усложняла структуру рабочего класса. В 50—60-х годах в профсоюзы приток новых членов проходил главным образом за счет средней и даже «высшей» прослойки наемных работников ршженерно-технического труда 84. Это было связано с тем, что все большая часть инженерно-технического персонала, служащих, работников сферы услуг но своему социально-экономическому положению сближалась с промышленными рабочими. Усиление гнета монополий, интенсификация и обесчеловечивание процесса труда приводили к тому, что профсоюзы, уже не ограничиваясь традиционными требованиями, выдвигали качественно новые, включая и такие, которые предусматривали их участие в управлении производством.
По данным на 1961 г., в стране было 134 профсоюза с 18 117 тыс. членов. Это составляло более 20% общего числа самодеятельного населения. В АФТ—КПП входили 15 072 тыс. членов85. В профсоюзах не состояла основная масса заметно увеличивавшейся армии «белых воротничков». Не было охвачено профсоюзами и подавляющее большинство неквалифицированных рабочих, особенно афро-американцев; оставались неорганизованными многочисленные отряды сельскохозяйственных рабочих.
В первой половине 60-х годов доля организованных трудящихся продолжала сокращаться. После слияния АФТ и КПП в 1955 г. американские профсоюзы ежегодно теряли больше членов, чем принимали в свои ряды. С этого времени наряду с абсолютным сокращением численности членов профсоюзов происходило и сокращение доли организованных трудящихся в самодеятельном населении страны. С 1956 по 1964 г. доля членов профсоюзов среди всех занятых в стране уменьшилась с 24,8 до 21,9%; характерно, что за тот же период среди наиболее организованной части трудящихся, работающих в несельскохозяйственных отраслях, снижение числа членов профсоюзов было еще большим — с 33,4 до 28,9% 86. Больше всего в этом отношении пострадали профсоюзы в таких отраслях промышленности, как угольная, горнодобывающая, текстильная, металлообрабатывающая, железнодорожный транспорт и др.87
Уменьшение численности профсоюзов в эти годы объяснялось рядом причин: увольнениями рабочих в результате внедрения автоматизации и иных технологических новшеств, антирабочими законами, препятствовавшими росту профсоюзных рядов, политикой миогих профлидеров, не предпринимавших действенных мер по вовлечению трудящихся в профсоюзы, и некоторыми другими.
Профсоюзная бюрократия тормозила не только увеличение численного состава профсоюзов, активно включившись в пропаганду «классового мира» и «новых отношений в промышленности», создавая видимость ненужности массовых действий, отождествляя все достижения профсоюзов с успехами переговоров по коллективным договорам за круглым столом согласительных комиссий. Она сдерживала развитие всего рабочего движения в стране. Следует учитывать, что в начале 60-х годов американские профсоюзы располагали 450 тыс. профсоюзных функционеров, из которых группа примерно в 50 тыс. получала доходы в 10—20 раз большие, чем средняя заработная плата рядовых членов профсоюзов8li. Все сильнее давал о себе знать процесс превращения выборных должностей в профсоюзах в доходные местечки, владельцы которых охотно шли на сделки с предпринимателями за счет интересов рабочих.
Новые условия развития государственно-монополистического капитализма, совершавшего в первой половине 60-х годов дальнейшие шаги по пути концентрации и монополизации капитала, образование транснациональных корпораций, сдвиги в области пауки и техники и их неоднозначные социальные последствия отразились на характере экономической борьбы трудящихся США.
Забастовочную борьбу в определенной степени сдерживала массовая безработица, образовавшаяся в результате развернувшейся в широких масштабах автоматизации производства. В 1953—1962 гг. внедрение автоматизации привело к сокращению числа производственных рабочих на 13%, в то время как прибыли корпораций за этот период выросли на 31% 8Э. В 1961 г. в стране насчитывалось 4,7 млн. безработных,, в 1965 г.— 4,1 млн. Кроме того, в эти годы велико было и число частично безработных. Известно, например, что в 1964 г. было 2,5 млн. человек, относящихся к этой категории 90.
Принимавшиеся правительством меры по борьбе с безработицей — закон 1961 г. о помощи районам депрессии, закон 1962 г. о переобучении уволенных рабочих, ассигнования на общественные работы и т. д.— не привели к существенным сдвигам к лучшему в области занятости. В связи с обострением проблемы занятости в программах действий профсоюзов, объединявших работников ведущих отраслей промышленности, наряду с традиционными требованиями, относящимися к оплате труда, важное место стали занимать и такие, как сохранение общей численности рабочих мест при изменениях в характере производства, участие представителей профсоюзов в решении вопросов занятости, соблюдение прав старшинства, оплаты предпринимателями переобучения рабочих, создание специальных комиссий, которые планировали бы темпы перевооружения производства с учетом интересов членов профсоюзов, и т. д. Одним из важнейших направлений борьбы рабочего класса против негативных последствий автоматизации для наемного рабочего становилось движение за сокращение рабочей недели. В августе 1962 г. под давлением профсоюзных масс Исполком АФТ—КПП принял решение о развертывании национальной кампании за переход на 35-часовую рабочую неделю без снижения заработной платы. Руководство федерации призвало профсоюзы добиваться сокращения рабочей недели как путем принятия национального закона, так и при заключении новых коллективных соглашений.
Принимая резолюцию, поддерживавшую на словах сокращение рабочей недели, лидеры АФТ—КПП мало что предпринимали на деле для организации массового движения трудящихся в поддержку этого требования. Проявляя узкоцеховой подход, они препятствовали развитию широкой, сплоченной борьбы трудящихся против безработицы, за право на труд91. Неудивительно, что главная инициатива в развертывании борьбы за 35-часовую неделю в эти годы исходила снизу, от рядовой массы. Но ввиду отсутствия организованного общенационального движения за сокращение рабочей недели профсоюзы в начале 60-х годов добились в этом направлении лишь незначительных результатов. Тем не менее в ряде отраслей, главным образом в Нью-Йорке, некоторые категории рабочих (швейники, электрики и др.) сумели в течение 1962—1963 гг. добиться реализации своих требований.
В первой половине 60-х годов в динамике забастовочного движения наблюдались определенные изменения: после некоторого снижения числа их участников в середине периода (в 1964 г.) вновь наметилось увеличение числа забастовщиков (1640 тыс.) 92.
В 1963 г. было лишь 7 забастовок с участием 10 тыс. человек, а в следующем году —уже 19. Крупнейшей и наиболее значимой среди них была забастовка рабочих-автомобилестроителей. Забастовка охватила большинство рабочих, запятых на предприятиях крупнейшей автомобильной компании «Дженерал моторз» 93. Боевая забастовка рабочих — такого выступления автомобилестроителей не наблюдалось со времен 30-х годов — началась под нажимом рядовых членов и руководителей местных отделений профсоюзов. Бастующие автомобилестроители в 1964 г. добивались принятия и строгого выполнения администрацией «трудовых правил», что позволило профсоюзам играть большую роль в решении вопросов, связанных с установлением производственных норм, улучшением условий труда, с распределением сверхурочных работ и др.94
Автомобилестроители явно задавали тон в забастовочных битвах 1964 г.: примерно треть всех человеко-дней, «потерянных» в забастовках этого года, приходилась на выступления рабочих компаний «Дженерал моторз» и «Форд мотор». Именно автомобилестроители в 1964 г. заключили с предпринимателями соглашение, которое зафиксировало повышение заработной платы в среднем на 5% для 275 тыс. человек95. Таким образом, было отвергнуто требование правительства об ограничении роста заработной платы, определяемое максимум в 3,2%. Повышения заработной платы сверх правительственной нормы добились также рабочие горнорудной и резиновой промышленности и некоторые другие категории рабочих.
Усилились тенденции к единству действий профсоюзов. Оно проявилось, в частности, в соглашениях о сотрудничестве между профсоюзами в том числе и между теми, которые некогда соперничали друг с другом,' в координации действий при заключении коллективных договоров, в материальной и другой взаимопомощи во время забастовок и т. п. Свидетельством растущего стремления к единству действий явилось успешное сотрудничество между союзами портовых грузчиков и водителей грузовых машин, различными профсоюзами рабочих полиграфической промышленности, воздушного транспорта, моряков и др.96 Подспудно шел процесс, приведший в последующие годы к объединению ряда профсоюзов.
В начале 60-х годов усилилась борьба и за достижение единства белых и черных рабочих в профсоюзах. Многие ведущие профсоюзы США в таких отраслях, как автомобильная, сталелитейная, электрохимическая, резиновая, а также портовых грузчиков, транспортных рабочих, муниципальных служащих и другие заявили о поддержке движения за гражданские права и содействовали борьбе против расовой дискриминации.
В борьбе за упрочение союза между белыми и черными трудящимися важную роль сыграл Американский негритянский профсоюзный совет (АНПС), созданный в мае 1960 г. по инициативе председателя профсоюза проводников спальных вагонов Ф. Рэндолфа. АНПС внес большой вклад в организацию черных рабочих в профсоюз, в борьбу против дискриминации черных в промышленности и профсоюзах. Важным аспектом деятельности новой организации явилась борьба за широкое представительство черных рабочих во всех руководящих звеньях профдвижения. Эта деятельность имела принципиальное значение, поскольку была направлена на подрыв позиций реформистских лидеров, подчас насаждавших расовую дискриминацию в профсоюзах.
Широкое движение за права черных и растущая его поддержка со стороны профсоюзов заставили руководство АФТ—КПП принять в 1963 г. специальное решение, запрещавшее расовую дискриминацию в профсоюзах. Немало подобных резолюций принималось и на съездах отраслевых союзов. Однако чаще всего это являлось лишь видимостью активности, которая призвана была служить лишь оправданием бездеятельности профсоюзных лидеров в решении расовой проблемы. Как отмечалось на V съезде АФТ-КПП (ноябрь 1963 г.), руководство 19 профсоюзов, входящих в федерацию, продолжало на практике осуществлять политику сегрегации в ряде местных отделений, и это несмотря на формальную отмену статей уставов профсоюзов, допускавших дискриминацию черных 97.
Политика консервативной верхушки АФТ—КПП, направленная на сдерживание развития американского рабочего движения, встречала растущее противодействие не только со стороны рядовых членов профсоюзов и местного профсоюзного руководства, но и некоторых представителей высшего звена в руководстве федерации. В частности, в начале 60-х годов стали проявляться признаки разногласий, вылившиеся впоследствии в открытый конфликт между «старой гвардией» бывшей АФТ во главе c Дж. Мини и группой У. Рейтера. Противоречия обозначились и на более низком уровне профсоюзного руководства.
Примерно с середины 1964 г. в верхушке профсоюзов произошли существенные изменения. Так, в 1964-1965 гг. ожесточенная борьба за контроль в руководстве, приведшая к замене старых лидеров новыми, происходила в Объединенном профсоюзе рабочих металлургической промышленности, Межнациональном профсоюзе рабочих электро-, радио- и машиностроительной промышленности, Американской федерации служащих штатов, графств и общин и в некоторых других профсоюзах98. Обновление руководства в профсоюзах, несмотря на некоторые противоречивые явления, подчас сопровождавшие этот процесс, свидетельствовало о росте здоровых сил в рабочем движении США, способных бросить вызов соглашательской политике профсоюзной верхушки 99.
В начале 60-х годов наметились тенденции, приведшие в последующие годы к известной радикализации организованного рабочего движения. Среди позитивных факторов можно отметить также оживление выступлений в пользу мирного сосуществования, против «холодной войны». Если раньше проблемы внешней политики крайне редко обсуждались на съездах большинства американских профсоюзов, то с начала 60-х годов положение, хотя и медленно, начало меняться. Показательной в этом отношении была региональная профсоюзная конференция в Сан-Франциско по проблемам борьбы рабочего класса, состоявшаяся летом 1964 г. и призвавшая профсоюзы предпринять решительные действия в поддержку политики мирного сосуществования и разоружения 100. С 1964 г. движение за мир в профсоюзах заметно активизировалось и расширилось, вовлекая все новых участников. Сказывалось растущее недовольство агрессией США во Вьетнаме, принимавшей все более опасные размеры.
В первой половине 60-х годов в связи с оживлением деятельности ультраправых сил профсоюзы, как входящие в АФТ—КПП, так и независимые, активно выступали против реакции. Борьба против ультраправых поднялась на новую ступень в 1964 г., после выдвижения ими кандидатом на пост президента воинственного расиста, непримиримого врага профсоюзов Барри Голдуотера, обвинившего профсоюзы в «тоталитаризме», «ущемлении интересов личности», открыто нападавшего на организованное рабочее движение за «саботаж на предприятиях», призывавшего к крайним мерам борьбы против забастовок1O1. Весьма знаменательно, что профсоюзы в борьбе с ультраправыми выступали в союзе с негритянским, студенческим и другими потоками общедемократического движения. Комитет политического просвещения АФТ—КПП и его местные отделения большими тиражами издавали литературу, разоблачавшую антирабочий, антипрофсоюзный характер платформы Голдуотера. Профсоюзы в значительной степени способствовали поражению ставленника yльтраправых сил.
Избирательная кампания 1964 г. способствовала развитию политической активности профсоюзов. Демократическая партия с ее широковещательной программой мероприятий в социально-экономической области, с лозунгом «создания взаимопонимания» на внутреннем фронте и обещанием поисков «путей к миру» привлекла на свою сторону подавляющую часть организованных рабочих, которые отдали демократам 83% голосов 102. Однако политическая активность профсоюзов в этой кампании 103 объяснялась не только соблазном взамен за поддержку Джонсона и его партии добиться осязаемых результатов. Настроения организованных рабочих в значительной степени определялись тогда осознанием той опасности, которую представляла воинственная программа республиканского кандидата на пост президента сенатора Голдуотера. Компартия США, подчеркивая это обстоятельство, отмечала, что «поддержка Джонсона была... условной. Безусловной была оппозиция голдуотеризму» 104.
Таким образом, в политической области первая половина 60-х годов была отмечена тесным сотрудничеством профсоюзов с демократической партией. В более широких масштабах, чем прежде, профсоюзы участвовали в предвыборной кампании демократов. Однако плоды этой деятельности доставались буржуазным партиям, точнее, одной из них — демократической. По общему признанию, победе на президентских выборах 1960 и 1964 гг. демократы были обязаны главным образом профсоюзам105.
Руководители АФТ—КПП по-прежнему выступали против независимой политической деятельности рабочих. Еще не будучи председателем АФТ — КПП Дж. Мини заявил: «В Америке нет места для партии, созданной на классовой основе... Мы будем продолжать политику, которую проводил Гомперс»106. Мини и его сторонники в федерации пытались оправдать свою позицию ссылками на «аполитичность» американских рабочих, «бездуховность» рабочего движения в США, якобы отличающие его от подобных движений в европейских странах, на превращение американских рабочих в «средний класс», и т. д.107
Однако, несмотря на резко негативное отношение к идее независимой политической деятельности со стороны руководства АФТ—КПП, эта идея продолжала привлекать к себе многих рабочих. Так, профсоюзы Нью-Йорка, насчитывавшие 1 млн членов, создали в августе 1962 г. Рабочую партию братства. В поддержку рабочей партии высказывались некоторые местные отделения профсоюза рабочих автомобильной и авиационной промышленности. Призыв к созданию такой партии прозвучал с трибуны съезда этого профсоюза в 1962 гг.; годом раньше ряд делегатов профсоюза водителей грузовых машин выступили с таким же призывом.
Размах забастовочной борьбы, нарастание недовольства политикой профсоюзной бюрократии, укрепление единства белых и черных рабочих, активизация борьбы против ультраправой опасности и милитаризма, нако-нец, известное усиление политической деятельности профсоюзов — все это вновь продемонстрировало огромную роль рабочего класса в общественной жизни страны.

4. ПОДЪЕМ БОРЬБЫ ЗА ГРАЖДАНСКИЕ ПРАВА ЧЕРНЫХ
Во втором послевоенном десятилетии происходили дальнейшие сдвиги в расселении, социально-классовой структуре и положении черного населения США, истоки которых берут начало в годы войны. Массовые миграции афро-американцев в условиях промышленного роста и интенсифи-кации сельского хозяйства 60-х годов отличались более широкими масштабами и быстрыми темпами. По проценту мигрантов в этот период черные опередили не только других цветных, но и белых американцев 108. По-прежнему черные переселялись преимущественно с Юга в другие районы страны и из сельской местности в город. Мигрировали в основном массы черных батраков и издольщиков. Но, помимо такого важнейшего «выталкивателя», как бедность, первостепенное значение приобретал теперь и расовый гнет, все еще более сильный на Юге, чем в других регионах страны. Существенную роль играла «цепная миграция» — переселение в места, где уже осела значительная масса черного населения 109. Важным фактором притяжения черных мигрантов на Север и Запад США являлись также значительные различия (не в пользу Юга) в средней почасовой оплате промышленных рабочих, среднегодовом денежном доходе семьи, размерах социальных пособий, продолжительности рабочего дня.
Основная масса черных мигрантов покидала те штаты, где расовая дискриминация при найме на работу и оплате труда принимала особенно острые формы (Северная и Южная Каролина, Джорджия, Алабама, Миссисипи, Арканзас, Луизиана), и, как правило, направлялась в штаты, где расовый гнет был менее жесток (Нью-Йорк, Нью-Джерси, Мичиган, Иллинойс, Огайо, Пенсильвания, Коннектикут, Калифорния). Отставание Юга от других районов страны в области трудового законодательства также было одним из важнейших факторов массового переселения черных на Север и Запад, крупные города которых являются не только центрами промышленного производства, но и торговли, науки, образования, культуры.
Массовые миграции черного населения США привели к высвобождению более половины всех афро-американцев из территориальных границ отстававшего долгое время в экономическом и социально-политическом отношениях Юга. Урбанизация черного населения страны шла очень быстро: в 1966 г., например, уже свыше 70% афро-американцев проживали в крупных городах страны, более половины всех черных южан стали горожанами110. С 1950 по I960 г. в 10 крупнейших городах США
черное население увеличилось в общей сложности на 1,8 млн. человек (58%) 111. Треть всего черного населения оказалась сконцентрированной в 15 городах страны. Причем в шести из них (в том числе в Вашингтоне), по данным переписи 1970 г., афро-американцы составляли большинство населения 112.
Массовая урбанизация черного населения США привела к почти сплошной пролетаризации. Удельный вес афро-американцев среди всех рабочих США стал вдвое больше удельного веса черных в общем населении страны: в 60-х годах, например, все черные американцы составляли около 10% населения, а черные рабочие — более 20% всех американских рабочих113. Афро-американцы составляли 40% всех горняков, лесорубов, рабочих мясной промышленности; 30% портовых грузчиков и рабочих автотранспорта; более 20% рабочих сталелитейной, швейной и строительной промышленности 114.
Попытки миллионов черных переселенцев из сельских районов Юга найти в городах работу и достойное человека жилище, наталкиваясь на сознательное сопротивление одних и предубеждение, предрассудки других, терпели чаще всего крах, в результате чего подавляющее большинство черных мигрантов оседало на социальном дне старых и новых индустриальных центров, увеличивая районы трущоб — исторически сложившуюся базу сверхэксплуатации. Это означало, что борьба за свои жизненные интересы, гражданские и человеческие права, против расовой дискриминации, сегрегации, расистского террора и преступлений захлестнувших в первую очередь и сильнее всего Юг США, стала для миллионов афро-американцев общим кровным делом.
Выдающийся руководитель негритянского движения Мартин Лютер Кинг с горечью писал в 1963 г.: «Негры живут на одиноком острове бедности среди океана материального процветания и чувствуют себя изгнанниками на своей земле»115. Это вынуждены были признать и политические лидеры буржуазии. А президент Дж. Кеннеди в специальном послании конгрессу в 1963 г. отметил: «Негритянский ребенок, родившийся в США, имеет в два раза меньше шансов получить специальность, но вдвое больше шансов стать безработным; жизнь его будет на семь лет короче, чем жизнь белого, а доход вдвое меньше» 116.
От расовой сегрегации и дискриминации страдали не только черные рабочие. Семья черного земледельца получала доход вдвое меньший, нежели семья белого фермера. Черные фермеры разорялись вдвое быстрее белых. Черный с высшим образованием, работая по специальности, получал в США ежегодно в среднем почти в 1,5 раза меньше, чем белый специалист такой же квалификации. Сфера деятельности негритянских врачей, учителей, юристов и других представителей черной интеллигенции по-прежнему была сжата границами черных гетто и черной клиентурой. Негритянская буржуазия, как правило, не допускалась в сферу крупного промышленного производства. В целом же в 1962 г. средний дохо д черной семьи составлял чуть больше половины дохода белой
семьи 117.
В условиях маккартизма и наступления на прогрессивные силы, ставших характерной чертой послевоенной внутренней политики американского монополистического капитала, в обстановке усиления милитаризма в США росли, как грибы после дождя, фашистские, расистские и другие реакционные организации. Все они яростно отстаивали расизм, стремясь с помощью террора блокировать поднимающееся освободительное движение черных. Ставка делалась на физическое уничтожение наиболее активных борцов против расизма. В стране сохранялась кровавая традиция «умиротворения» черных — суд Линча. В 1956 г. блоку диксикратов и правых республиканцев в конгрессе США удалось провалить законопроект о запрещении линчевания негров. Весной 1963 г. негритянские организации представили в ООН десятки свидетельских показании о случаях линчевания черных на Юге США118.
Жертвами расистов становились не только черные, но и белые борцы против американского расизма. В июне 1964 г. близ Филадельфии (штат Миссисипи) были, например, зверски убиты три молодых борца за гражданские права — двое белых и их чернокожий товарищ. В марте 1965 г. расисты застрелили двух белых сторонников расового равноправия афро-американцев: Виолу Лиуззо— мать пятерых детей и священника Джеймса Риба.
На Юге по-прежнему была узаконена политическая дискриминация черных. Пять южных штатов (Алабама, Арканзас, Миссисипи, Виргиния и Техас) сохраняли в своем законодательстве соответствующее положение, требующее в качестве обязательного условия для участия в выборах ежегодную уплату избирательного налога, причем новые избиратели должны были заплатить этот налог за 2—3 года вперед. Во всех южных штатах (за исключением Арканзаса, Флориды, Теннесси и Техаса) закон, как и раньше, требовал, чтобы избиратели сдавали специальный проверочный экзамен (так называемые тесты грамотности). Но даже сами регистраторы признавали, что эти тесты были составлены так, чтобы черные не могли их одолеть 119.
Расистские законы Юга были нацелены на сохранение и закрепление расовой и этнической розни между американскими трудящимися. Например, §1272 кодекса Южной Каролины гласил: «Будут считаться незаконными действия какого-либо лица, фирмы или корпорации... разрешающие, помогающие или содействующие... пребыванию или работе представителей различных рас в одной и той же комнате пли пользованию одним и тем же входом...» 120. Закон южных штатов под угрозой штрафа от 100 до 200 долл. или 6-месячного тюремного заключения запрещал черным и белым общаться в местах отдыха, развлечений, на занятиях спортом, а также создавать совместные предприятия. Во многих штатах страны, особенно на Юге, уголовный кодекс содержал различное определение степени виновности и наказания для черных и белых за одно и то же преступление. «Преступление негра по отношению к негру на Юге не вызывает особой озабоченности, а преступление белого против негра обычно оправдывается»,—писал в 1961 г. профессор кафедры государства и права университета в штате Флорида М. Б. Парсонс121.
Афро-американцы продолжали жить в условиях жесточайшего полицейского террора, преследований и издевательств. Это в равной степени относилось ко всем штатам. Вопросом о преступлениях местной полиции по отношению к негритянскому населению страны вынужден был заняться конгресс122. Но не только местные органы власти и полиция отдельных штатов были повинны в жестокостях и беззаконии по отношению к негритянскому населению США. Само федеральное правительство прямо или косвенно способствовало сохранению расовой дискриминации и сегрегации черных. Расовая дискриминация процветала в федеральных учреждениях, а также в больницах, школах, на транспорте, на объектах жилищного строительства, построенных на средства казны, т. е., в сущности, на средства налогоплательщиков, как белых, так и цветных123. Частные фирмы, грубо попиравшие конституционные права черных граждан США, получали от федерального правительства ежегодно по контрактам миллионы долларов 124.
Все отмеченные обстоятельства показывают, что в 50—60-х годах перед афро-американцами во весь рост встала общедемократическая задача — необходимость борьбы против расового угнетения во всех сферах общественной жизни. Мириться с ним черное население больше не хотело и не могло, причем не только внутренняя, но и международная обстановка способствовала подъему освободительной борьбы черных в США. К числу важнейших факторов в этом отношении следует прежде всего отнести победоносные национально-освободительные движения в странах Африки и Азии, а также успехи национального строительства в СССР и других социалистических странах. «Негритянское движение протеста испытывало воздействие процессов, происходящих во всем мире, особенно африканской революции»,—писал в 1968 г. видный деятель Компартии США К. Лайтфут 125.
Подъем движения черных в 1955—1968 гг., получивший в американской литературе название «негритянской революции», последовательно прошел два этапа: борьбы за принятие конгрессом США законов о гражданских правах и борьбы за осуществление этих законов. На каждом этапе афро-американцы действовали в трех основных направлениях: против социальной сегрегации рас, против политической изоляции цветного населения и против экономической дискриминации, практикуемой в отношении черных. Все три направления в той или иной степени переплетались, но каждое из них в названной последовательности выдвигалось на передний план по мере расширения и углубления освободительного движения черных.
Движению за равноправие, как уже говорилось, непосредственно предшествовала в основном легалистская борьба НАСПЦН против расовой сегрегации в школах, жилищном вопросе, в области медицинского обслуживания и, что особенно важно, в сфере найма на работу. Несмотря на свой во многом верхушечный и ограниченный характер, эта борьба еще в 50-е годы принесла отдельные успехи, содействуя сплочению черного населения и помогая ему преодолеть чувство беспомощности и апатии. Первым сигналом к активизации борьбы против расовой сегрегации послужило яркое выступление в начале февраля 1955 г. черного конгрессмена А. К. Поуэлла в палате представителей конгресса США. Поуэлл потребовал тогда принять закон против линчеваний, отмены избирательного налога, системы пеоната и расовой сегрегации в жилищной сфере. Вслед за том в столице США, а потом и в других городах страны развернулось движение черных против расовой сегрегации в различных сферах общественной жизни.
В связи с тем что в сфере обслуживания расовая сегрегация почти в равной мере ущемляла гражданские права всех афро-американцев независимо от их социально-классовой принадлежности, борьба против сегрегации в этой области позволяла с предельной быстротой и в максимальных масштабах объединить психологически и организационно все черное население, особенно на Юге, где расовый гнет всегда был сильнее, чем в других регионах США. Понятно почему лидеры движения за равноправие во второй половине 50-х годов сосредоточили основное внимание именно здесь.
Однако подлинным толчком к «негритянской революции» явилось малоприметное вначале событие: 5 декабря 1955 г. скромная черная швея Роза Паркc из г. Монтгомери (штат Алабама) отказалась подчиниться расистским правилам пользования городским автобусом. Мужественный поступок женщины вскоре повлек за собой организованный массовый бойкот местного городского транспорта, который явился одной из форм тактики прямых ненасильственных массовых действий, разработанной молодым негритянским священником Мартином Лютером Кингом. Эта тактика оказалась гораздо эффективнее легализма, который, как правило, стремился избегать вовлечения широких масс в борьбу. В бойкоте автобусов в Монтгомери участвовали представители разных классов и практически все черное население города: рабочие, служащие, студенты, школьники, домохозяйки, предприниматели, священники 126.
Г. Уинстон подчеркивал: «Рабочие сыграли особую роль в Монтгомери, превратив бойкот в исторический поворотный момент» 127. В стране и за рубежом развернулось массовое движение цветного и белого населения в поддержку бойкота городского транспорта в Монтгомери. Все попытки расколоть движение черных, оклеветать или подкупить его руководителей, ослабить массовыми арестами и расистским террором провалились. Бойкот в Монтгомери, в свою очередь, привел к широкому, охватившему весь Юг движению экономического бойкота против расовой сегрегации в сфере общественных услуг в целом. А в мае 1956 г. на массовом митинге в Нью-Йорке, созванном по инициативе НАСПЦН и Ф. Рэндолфа, было объявлено о начале общенациональной кампании против сегрегации. Подобный же МИТИНГ СОСТОЯЛСЯ летом того же года в Сан-Франциско.
Уже во время первой кампании бойкотов дала о себе знать тенденция к объединению организаций и движений противников сегрегации Юга, Севера и Запада. Эту линию отстаивала созданная под руководством М. Л. Кинга в 1957 г. Южная конференция христианского руководства (ЮКХР). В 1957—1959 гг. М. Л. Кинг явился одним из инициаторов и организаторов других массовых выступлений борцов против расовой сегрегации. 17 мая 1957 г. состоялось «Паломничество свободы»; 26 октября 1958 г.— марш молодежи в поддержку десегрегации школьного образования (в этом марше приняли участие более 10 тыс. человек из штатов Восточного побережья и Среднего Запада США); 1 января 1959 г.— массовый (2 тыс. человек) поход в Ричмонд (штат Виргиния) с той же целью; 11 апреля 1959 г.—массовый (более 26 тыс. участников) поход молодежи на Вашингтон, поддержанный не только ведущими организациями интеграционистов (ЮКХР, НАСПЦН, НГЛ, Братство проводников спальных вагонов), но также Национальной ассоциацией студентов, насчитывавшей около 1,5 млн. членов, профсоюзами (рабочих транспорта, мебельной промышленности, портных женской одежды и др.) и церковными организациями. На этот раз участники похода требовали не только десегрегации учебных заведений, но и справедливого найма на работу, а также ликвидации безработицы среди черных. Это расширение программы борьбы отражало возраставшую роль рабочих (черных и белых) в движении за гражданские права.
В 1960—1961 гг. всю страну охватили массовые «сидячие демонстрации», участники которых требовали покончить с расовой сегрегацией в сфере услуг. Они были поддержаны отдельными профсоюзными и церковными организациями страны. Движение началось стихийно, но затем его возглавила новая массовая радикальная в то время организация — Студенческий координационный комитет ненасильственных действий (СККНД) 128. Главную силу «сидячих демонстраций» составляли представители черного студенчества, демократической интеллигенции, служащих, рабочей молодежи. Только за первые шесть месяцев в этих выступлениях на Юге участвовало около 200 тыс. человек. Местные власти и расистские организации пытались подавить движение силой. Но оно прекратилось лишь после того, как на Юге фактически была десегрегирована значительная часть сферы услуг. «Сидячие демонстрации» положили начало широкому межрасовому движению против расовой сегрегации и привели к сближению ведущих организаций, выступавших под лозунгами расового равенства.
В 1961 г. в движении против расовой сегрегации на передний план выдвинулась другая форма борьбы: «рейсы свободы», основное руководство которыми взял на себя Конгресс расового равенства (КРР) при поддержке ЮКХР, СККНД и НАСПЦН. «Рейсы свободы» начались 4 мая 1961 г., когда группа черных и белых двинулась на автобусах из Вашингтона в Новый Орлеан через южные штаты Виргиния, Северная Каролина, Джорджия, Алабама. Участники рейсов добивались, чтобы черных обслуживали наравне с белыми в местных ресторанах, автовокзалах, станционных буфетах, на бензозаправочных станциях, в мотелях и т. Д. «Рейсы свободы» по плану КРР должны были закончиться 17 мая 1961 г. Но движение продолжало развиваться стихийно. Со временем его возглавили четыре организации: Южная конференция христианского руководства, Студенческий координационный комитет ненасильственных действий, Студенческое движение Нашвилла и Конгресс расового равенства 129.
Национальный комитет КП США обратился с открытым письмом к американскому народу, в котором говорилось: «Мы гордимся такими американскими традициями, как аболиционизм, профсоюзное и негритянское движения, которые внесли огромный вклад в борьбу за демократию... „Рейсы свободы" продолжают эти славные традиции» 130. Коммунисты активно и мужественно включились в движение, помогая ему правильно понять условия борьбы, ее непосредственные и долговременные цели. В ответ на «рейсы свободы» расисты решили подавить это движение силой. Главарь американской нацистской партии Рокуэлл направил на Юг «автобусы ненависти» для борьбы с участниками «рейсов свободы», многие из которых уже пострадали в жестоких схватках с куклуксклановцами и полицией. В этот ответственный момент в условиях нависшей опасности над силами демократии со стороны крайней реакции правительство Дж. Кеннеди заняло позицию невмешательства, а министр юстиции Р. Кеннеди призвал борцов против расизма воздержаться от дальнейших поездок до «охлаждения» накалившейся обстановки.
Убедившись в том, что федеральное правительство ограничивается лишь призывами к властям южных штатов соблюдать порядок, но не предпринимает никаких конкретных мер против расистских сил, черные борцы за свободу решили продолжать наступление на силы расизма и укреплять единство своих рядов. С этой целью в Атланте (штат Джорджия) 27 мая 1961 г. был создан Координационный комитет «рейсов свободы», в который вошли представители Южной конференции христианского руководства, Студенческого координационного комитета ненасильственных действий и Студенческого движения Нашвилла.
«Рейсы свободы», закончившиеся во второй половине августа 1961 г., явились силой, которая пробила значительную брешь в стене расизма на Юге. Крупным предпринимателям, которые понесли большой ущерб в результате этих «рейсов», а также организованных в их поддержку массовых демонстраций, пикетов и экономических бойкотов предприятий, практикующих расизм, пришлось пойти на некоторые уступки. Многие частные предприниматели вынуждены были отказаться от дискриминационной практики в отношении черных.
«Рейсы свободы» послужили запалом для воспламенения социальной активности черного населения, годами и десятилетиями подавляемого террором и запугиваниями. Чрезвычайной остроты достигла массовая борьба черных против расовой сегрегации в сфере услуг и против расистской практики найма на работу в Бирмингеме (штат Алабама) в апреле 1963 г. В ходе подавления демонстраций черных в Бирмингеме многие лидеры и активисты их движения были убиты, тюрьмы переполнены арестованными участниками борьбы за равноправие. В таких условиях в рядах черных борцов усилились настроения в пользу организации вооруженного сопротивления расистам. События могли вылиться в кровопролитное столкновение, в национальный кризис.
Президент Кеннеди заявил, что события в Бирмингеме создали в стране «угрожающую ситуацию». 13 мая 1963 г. по приказу президента туда срочно были направлены 3 тыс. солдат регулярной армии 131. Немедленно против вмешательства правительства в события в Бирмингеме выступил губернатор Алабамы расист Уоллес. Он назвал президента «военным диктатором». Это означало, что в рядах американской буржуазии под влиянием усиливающегося движения черных обострилась борьба между либерально-реформистской и реакционно-консервативной группировками.
События в Бирмингеме повлекли за собой расширение и обострение борьбы против расизма во всей стране. В мае-июне 1963 г. массовыми демонстрациями и митингами солидарности с борцами Бирмингема были охвачены весь Юг, важнейшие промышленные районы Севера и отдельные штаты Запада. Многие лидеры черных, боясь оказаться изолированными от массового движения, а также учитывая изменения в настроениях и действиях его рядовых участников, вынуждены были действовать решительнее. Они заявили, что при дальнейшем бездействии местных властей и Белого дома по отношению к преступлениям расистов будет проведена широкая кампания массового неповиновения.
Под нажимом движения черных, а также учитывая реакцию протеста против расистского террора в США со стороны международной общественности, президент Кеннеди 19 июня 1963 г. (год 100-летия подписания Прокламации об освобождении черных рабов в США) внес в конгресс законопроект о гражданских правах. Он был направлен главным образом против дискриминации в системе школьного образования, в области избирательных прав и сфере обслуживания. Это выступление Кеннеди и сильная оппозиция в конгрессе по отношению к его биллю привели к дальнейшему усилению борьбы черных. Главным лозунгом движения стало требование принятия нового закона о гражданских правах. Началось общенациональное движение в поддержку этого законопроекта, против реакционного блока диксикратов и правых республиканцев в конгрессе. Лидеры афро-американцев предупредили конгресс о том, что они организуют массовый «поход на Вашингтон», «сидячую забастовку» в Капитолии и национальную кампанию гражданского неповиновения, если будет предпринята обструкция в отношении предложения президента. М. Л. Кинг заявил, что черные поднимутся на «национальный бунт», если конгресс не примет закон о гражданских правах.
Президент Кеннеди призвал черных борцов прекратить демонстрация на время, пока конгресс будет решать вопрос о новом законе. Однако движение за гражданские права нарастало по всей стране. К лету 1963 г. движением за гражданские права прямо или косвенно были охвачены уже около 50 млн. человек 132. В борьбе участвовали представители различных групп черного населения (рабочих, фермеров, служащих, интеллигенции, буржуазии, духовенства), а также массы белых американцев, и прежде всего значительная часть организованных рабочих, учащейся молодежи, интеллигенции, духовенства.
Широкий размах борьбы, охватившей почти все районы Соединенных Штатов (различные массовые выступления борцов за равноправие были зарегистрированы в 30 штатах), свидетельствовал о том, что движение за гражданские права приняло подлинно массовый характер133. Но организационно оно еще не было оформлено. Первостепенное значение поэтому приобрел вопрос о едином руководстве этим движением. Несмотря на проявленное стремление к единству действий, соединению финансовых ресурсов и сходство программ отдельных негритянских организаций в период «сидячих демонстраций» в 1960 г., «рейсов свободы» 1961 г., «бирмингемского кризиса» 1963 г., в отношении стратегии и тактики движения, его организационных принципов между их лидерами по-преж-нему не было согласия.
Наиболее заметную роль в движении начинал играть Кинг и руководимая им Южная конференция христианского руководства. География деятельности этой организации расширилась: в конце 1960 г. был создан северный филиал ЮКХР, а в начале 1961 г. организована Западная конференция христианского руководства 134.
На развитие общественно-политических взглядов Кинга и эволюцию разрабатываемой им программы движения черных оказали влияние различные факторы: обострение и углубление кризиса расовых отношении в США по мере дальнейшего усиления общего кризиса капитализма, стихийное нарастание массового движения против ужесточения расового гнета и усиления капиталистической эксплуатации цветных американцев монополиями, расширение географии этого движения, переросшего ре-гионалъные рамки и превратившегося в общенациональное движение всего черного населения США, антидемократическая политика правящих кругов в национальном вопросе, сдвиги в экономике США, принципиально новое соотношение сил на международной арене.
Разнообразными и порой противоречивыми были идейные источники мировоззрения М. Л. Кинга. Он опирался на социально-философские п этические догматы христианского вероучения, а также на идеи американских буржуазных революций; на принципы ненасилия, выдвинутые американским писателем, философом и публицистом прошлого века Г. Д. То-ро и М. К. Ганди, общественным деятелем Индии; на труды и выступления крупнейших представителей демократической и радикальной мысли — афро-американцев Ф. Дугласа, Т. Фортьюна, У. Дюбуа, П. Робсона; на элементы антирасизма и антиколониализма в трудах и выступлениях черных националистов Букера Т. Вашингтона и Маркуса Г'арви; на толстовский принцип непротивления злу насилием; на отдельные положения научного социализма.
Одной из наиболее сильных сторон общественно-политических взглядов М. Л. Кинга являлась его критика «американской системы», идеологии, внутренней и внешней политики правящих кругов страны. Анализируя процесс имущественной поляризации и углубления социальных антагонизмов в стране, Кинг подчеркивал, что «весь социальный строй США трещит по швам», и заявлял, что «общество, порождающее нищих, нуждается в переустройстве» 135. Выступая в защиту прежде всего масс городской и сельской бедноты США, Кинг резко критиковал совершенно неудовлетворительное состояние системы социального обеспечения в стране. «Государство,—писал он,—которое из года в год тратит на военные нужды больше денег, чем на программы социального благосостояния, приближается к духовной гибели» 136. Американцы, считал он, должны произвести радикальную переоценку ценностей и как можно скорее превратить общество, «ориентирующееся на вещи», в общество, «ориентирующееся на человека».
Разумеется, наиболее сильной стороной выступлений Кинга было обличение им расистских порядков, царящих в США. Правда, первоначально он недооценивал классовую природу расовых отношений в США. Подобная неверная установка приводила Кинга к ошибочному утверждению о вине всех белых американцев 137 за сохранение расистских порядков. Но по мере дальнейшего развития социальных конфликтов в США Мартин Лютер Кинг приблизился к осознанию классовой природы американского расизма.
Если в начале своей деятельности, которое совпало по времени с «холодной войной», Кинг в определенной мере отдавал дань антикоммунизму, то по мере своего роста как идеолога и руководителя массового движения за гражданские права он сумел преодолеть свои заблуждения. Незадолго до гибели М. Л. Кинг уже открыто отвергал пагубные принципы антикоммунизма, культивируемые наиболее реакционными силами США. Он писал: «Иррациональный антикоммунизм, которым мы одержимы, слишком часто заводил нас в трясину, и едва ли следует стараться сохранить его, как если бы это был один из видов научного мышления» 138.
Важной составной частью общественно-политических взглядов М. Л. Кинга, а также разрабатываемых им программ, стратегии и тактики освободительного движения черных являлся вопрос о внутренних и внешних союзниках афро-американцев. Стратегия Кинга ориентировалась прежде всего на боевой союз белых и цветных трудящихся (в отличие от стратегии лидеров НАСПЦН, НЛГ и Ф. Рэндолфа, стремившихся лишь к интеграции верхушек черного и белого населения страны). Кинг в новых исторических условиях развивал выдвинутую еще в прошлом веке основоположниками научного социализма, а также Ф. Дугласом концепцию народной коалиции в борьбе против расового угнетения и неравноправия. Стремясь максимально расширить лагерь белых союзников движения черных в США, Кинг заявлял, что приветствует помощь всех организаций, борющихся за гражданские права.
В подходе к проблеме внешних союзников движения черных Кинг выражал традиции демократического интеграционизма, ориентируя черных борцов в США на союз с передовыми силами на международной арене независимо от их расовой или национальной принадлежности. «Наше время,— писал Кинг,— эта революционное время. На всем земном шаре люди восстают против... эксплуатации и угнетения, и из чрева неустойчивого мира появляются новые системы, девиз которых — справедливость и равенство» 139. С полным основанием Кинг считал, что движение черных в США является составной частью всемирного процесса перемен, и в этом состоит источник его силы и долговечности140.
Большое значение Кинг придавал укреплению уз солидарности негритянского движения в США с национально-освободительными движениями в Африке, Азии и Латинской Америке. Он утверждал, что афро-американцы должны быть «непримиримыми, пока их братья... в Азии, Африке и Латинской Америке не перестанут быть жертвами империалистической эксплуатации» 141.
Председатель КП США Г. Уин-стон писал, что, хотя Кинг не был марксистом, тем не менее он постепенно приближался к такой стратегии, которая в основных чертах совпадала с марксистско-ленинской концепцией антимонополистической борьбы, подразумевающей совместное участие черных и белых рабочих, пуэрториканцев, чиканос (сельскохозяйственных рабочих мексиканского происхождения) в борьбе против войны, бедности, расового и национального гнета и унижений. В то же время Уинстон отмечал, что взгляды Кинга не совпадали с марксистским пониманием роли рабочего класса не только как главной социальной силы, но и как руководящей силы антимонополистической борьбы, хотя Кинг постепенно подходил к такому пониманию 142.
Рост влияния новых организаций афро-американских борцов за свободу (ЮКХР, СККНД и КРР) привел к кризису старых (НАСПЦН и НГЛ): расколу в руководстве, вынужденному отказу их лидеров от традиционных, только легалистских методов. Борьба внутри НАСПЦН и НГЛ между сторонниками и противниками тактики прямых ненасильственных действий в конечном итоге завершилась победой сторонников М. Л. Кинга. Она была одержана на 54-м ежегодном съезде НАСПЦН в начале июля 1963 г. в Чикаго. Съезд принял резолюцию о расширении прямых действий в форме массовых демонстраций, походов протеста, митингов и т. п. Это решение организационно подкреплялось предоставлением национальному руководству ассоциации полномочий не только корректировать действия местных руководителей, но и отстранять их от руководства, если они тормозили или недостаточно активно поддерживали прямые действия. На съезде также было принято решение о создании специальных молодежных групп, которые должны были направляться в Центр массовой борьбы для организации демонстраций и руководства экономическими бойкотами предприятий, практикующих расовую дискриминацию.
И в Национальной городской лиге к этому времени также одержала верх линия Кинга143. После победы сторонников Кинга в НАСПЦН и НГЛ созрели условия для совместного выступления всех влиятельных организаций борцов за расовую интеграцию. Их представители встретились 2 июля 1963 г. в Нью-Иорке и достигли первого важного соглашения о координации действий в борьбе за закон о гражданских правах. Было, в частности, принято решение учредить общий фонд в 1,5 млн. долл., чтобы финансировать демонстрации за гражданские права, и составлен план проведения массового «похода на Вашингтон» 28 августа 1963 г. Черные лидеры встретились также с представителями более 100 «белых» организаций, поддерживавших законопроект о гражданских правах 144
Так возникло объединение организаций, получившее название «Большая шестерка». В него вошлн шесть организаций: ЮКХР, КРР, СККНД, Американский совет негров-рабочих (АСНР), НАСПЦН и НГЛ. Ближайшей задачей этого объединенного руководства стала подготовка массового «похода на Вашингтон» с; целью потребовать от американского конгресса немедленного принятия нового закона о гражданских правах. Конкретная программа «похода на Вашингтон» была разработана при участии руководителя АСНР Ф. Рэндолфа, Г. Ван Арсдейла (президент нью-йоркского совета профсоюзов АФТ—КПП), Б. Растина, главы Подготовительного комитета по организации «похода на Вашингтон», и некоторых других общественных деятелей, как черных, так и белых. Президент Кеннеди принял лидеров предстоящего похода. Они изло- жили ему выработанную ими программу, в которой значительное место отводилось требованиям, касавшимся интересов рабочего класса США в целом и особенно черных рабочих: широкая федеральная программа по обучению и трудоустройству безработных, повышение минимума заработной платы, распространение закона о почасовой заработной плате на миллионы не охваченных его действием рабочих, федеральный закон о справедливом найме на работу, запрещавший расовую дискриминацию в сфере трудоустройства; изъятие федеральных фондов из всех программ и мероприятий, допускающих расовую сегрегацию и дискриминацию; сокращение мест в конгрессе США для тех районов, где граждане лишены избирательных прав; нормализация жилищных условий, десегрегация сферы услуг и школьной системы 145.
28 августа 1963 г. более четверти миллиона американцев — черных и белых — вышли в поход. С 6 часов утра каждые 10 минут к перрону вашингтонского вокзала с разных концов страны подходили «поезда свободы». Тысячи пассажиров строились в колонны и направлялись к главному сборному пункту — памятнику первому президенту страны Джорджу Вашингтону. В центр города устремились и десятки тысяч афро-американцев, живущих в Вашингтоне. Значительная часть правительственных учреждений, банков, магазинов и деловых контор была закрыта. Вокзал, автостоянки патрулировались усиленными отрядами полиции, национальной гвардии, регулярных войск. Неподалеку от центра города стояли два армейских полка.
С утра у министерства юстиции появились пикеты. Плакаты пикетчиков гласили: «Прекратите убийства и издевательства над неграми в южных штатах!», «Министерство юстиции защищает только белых».
K 2 часам дня зеленое поле перед монументом Вашингтону было до от-каза заполнено людьми. Собралось более 200 тыс. человек. Они организованно двинулись к памятнику президенту Линкольну. Там начался массовый митинг. Среди выступавших был и Мартин Лютер Кинг. На всю страну прозвучала тогда его знаменитая программная речь «Есть у меня мечта...».
Несмотря на отказ официального руководства АФТ—КПП участвовать в этом походе, значительная часть белых рабочих (более 50 тыс.) и профлидеров, в том числе и У. Рейтер, приняли в нем активное участие. Это были автомобилестроители, сталелитейщики, электрики, швейники, рабочие мясной промышленности, транспорта, торговли. Плакаты, которые несли организованные рабочие 28 августа 1963 г., отражали общие цели черных и белых трудящихся: «Работы!», «Сократить рабочий день!», «Повысить минимум заработной платы!». Одним из главных требований участников похода было расовое равноправие в трудоустройстве и ликвидация безработицы: 40% черных и 28% белых демонстрантов считали это первостепенной задачей146. Участники похода требовали также немедленного утверждения закона о гражданских правах.
Но еще почти год пришлось афро-американцам и их белым союзникам бороться за этот закон, который вступил в силу лишь 22 июля 1964 г. В нем частично нашли отражение основные социальные, политические и экономические требования борцов за гражданские права. Но запрещение расовой сегрегации предусматривалось лишь в сфере услуг и в школьной системе. К тому же закон носил преимущественно декларативный характер. Самое же главное состояло в том, что даже в урезанном (после длительных дебатов в конгрессе) виде этот закон, как и предыдущие акты по гражданским правам, остался на бумаге. Именно это и вызвало резкое обострение расовых отношений, усиление радикальных течений в освободительном движении черных (а вместе с ними и левацких тенденций) и распространение такой формы социального протеста, как расовые бунты и индивидуальный террор.
С учетом изменившейся ситуации как в стране в целом, так и в самом освободительном движении черных, вступившем (по мере расширения его социальной базы и усиления в нем роли рабочих) в новую фазу развития и выдвинувшем на первый план социально-экономические проблемы, решение которых требует изменений коренных устоев существующего строя, в качестве альтернативы левацкому экстремизму Кинг и его соратники выдвинули два новых направления движения: во-первых, борьбу за ликвидацию системы черных гетто и, во-вторых, сближение движения черных с массовым рабочим и общедемократическим движениями. Штаб-квартира ЮКХР была перенесена с Юга на Север, в Чикаго — «северный центр расовой сегрегации», по определению Кинга.
Изменение географического центра возглавляемого Кингом движения было обусловлено сдвигом в его социальной базе, в которой основную роль стала играть беднота крупнейших городов США и особенно Севера при отливе попутчиков (либеральной буржуазии, студенчества, буржуаз-ной интеллигенции, верхушки организованных рабочих) из движения. Изменение географического центра этого движения было связано и с Установкой Кинга на сближение борьбы черных с массовым рабочим движением страны, более организованным и сильным на Севере, чем на Юге.
По предложению Кинга в Чикаго в 1966 г. состоялась встреча 168 местных негритянских, профсоюзных, церковных и других организаций, которая утвердила программу борьбы за ликвидацию черных гетто. Важно, что Кингу удалось при этом заручиться поддержкой (в том числе и финансовой) со стороны некоторых профсоюзов. Движение за ликвидацию трущоб охватило не только Чикаго, но и Вашингтон, Балтимор и многие другие города страны. Основными формами этой борьбы были бойкоты школ и предприятий, находившихся вне трущоб и практиковавших расовую сегрегацию в отношении черных, массовые митинги, уличные демонстрации, «марши протеста» и т. п. Ставилась задача покончить с расовой сегрегацией и в жилищном вопросе.
Кроме борьбы против расовой сегрегации, важнейшее место в движении под руководством Кинга занимала борьба против политической изоляции черного населения США. Она велась главным образом на Юге и носила широкий характер. Наиболее активную роль в ней играли массы студенчества, а также интеллигенция и отдельные представители либеральной буржуазии.
Еще в ноябре 1957 г. в Атланте (штат Джорджия) на конференции южных борцов за равноправие, возглавленной М. Л. Кингом и Р. Уил-кинсом, был выработан план конкретных действий в борьбе за претворение в жизнь закона 1957 г. об избирательных правах. Кинг предложил лидерам НАСПЦН кооперироваться с Южной конференцией христианского руководства в борьбе за регистрацию черных избирателей. С этой целью НАСПЦН и ЮКХР создали Ассоциацию по координации действий при регистрации и голосовании 147. В 1960 г. был принят новый закон по гражданским правам, уделивший главное внимание вопросу об избирательных правах афро-американцев.
В связи с тщетными попытками афро-американцев добиться осуществления этого закона, а также в связи с предстоящими в 1962 г. выборами в конгресс борьба черных за избирательные права в 1961 г. усилилась, а в 1962 г. предоставление гарантированных избирательных прав стало главным политическим требованием движения черных на Юге. Наиболее массовые и влиятельные организации (в том числе и ЮКХР) создали Южный региональный совет во главе с Дж. М. Дэббсом, членом Союза южных церквей. Главной задачей совета явилось проведение регистрационной кампании среди черного населения южных штатов. Борцы за избирательные права стремились довести к выборам 1964 г. число черных избирателей до 2 млн.148.
Одним из крупных событий борьбы за избирательные права черных, в которой лидирующую роль играл Кинг, явился массовый поход из Селмы в Монтгомери, состоявшийся в феврале-марте 1965 г. В нем участвовали несколько тысяч представителей разных социальных слоев черного и белого населения. В походе приняли участие 40% черного населения Селмы149. Главной целью этого движения было обеспечение на Юге, в частности в штате Алабама, возможностей беспрепятственной регистрации черных избирателей и их участия в выборах. Против масс безоружных участников похода местные власти Алабамы направили конную полицию. Тысячи афро-американцев (в том числе и М. Л. Кинг) были арестованы и брошены в тюрьму. В стране состоялись многотысячные демонстрации и митинги в знак солидарности с участниками похода. Правительство в таких условиях вынуждено было передать национальную гвардию Алабамы в распоряжение министра обороны США и послать федеральных чиновников для обеспечения регистрации черных избирателей.
Логика борьбы черных, развивавшейся параллельно с другими формами демократического движения масс в США в 60-х годах, неизбежно должна была привести и в определенной мере действительно привела Кинга к выводу, во-первых, о необходимости дополнить борьбу против расовой сегрегации и политической изоляции цветных массовым движением против экономического бесправия и сверхэксплуатации и, во-вторых, о необходимости боевого объединения негритянского и рабочего движений в борьбе за социальный прогресс страпы. Важным шагом в этом направлении стала проходившая 17—18 февраля 1961 г. конференция 700 профсоюзных лидеров, в которой участвовали представители Южной конференции христианского руководства, НАСПЦН, Национальной городской лиги, женских и церковных организаций. Эта конференция приняла программу борьбы против расовых предубеждений и дискриминации при найме на работу (включая правительственные учреждения) и приеме в профсоюзы. Обсуждался также вопрос о возросшей безработице среди
негров 13%.
Большое значение Кинг придавал идее организации весной и летом 1968 г. массового похода цветных и белых бедняков на Вашингтон. Согласно плану Кинга в столицу США предполагалось направить по 200 бедняков из 10 городов и 5 сельских округов страны. Участники похода должны были потребовать от федеральных властей положить конец безработице и нищете среди черных и принять билль об экономических правах граждан. Этот законопроект, разработанный Кингом и его ближайшими помощниками, был нацелен на то, чтобы гарантировать работу всем, кто хочет и может работать, и пособия тем, кто не в состоянии трудиться (детям, старикам и больным). Для реализации билля Кинг предлагал выделить значительные средства за счет сокращения военных расходов.
Важной составной частью стратегии и тактики Кинга и его сторонников во второй половине 60-х годов становилась ориентация на боевой союз негритянского и антивоенного движений в стране. Кинг понимал, что их сближение усилило бы оба движения, а при объединении с организованными рабочими явилось бы основой народной антимонополистической коалиции, направленной против реакционной внутренней и агрессивной внешней политики монополистического капитала США. С самого начала энергично выступая против войны США во Вьетнаме, Кинг подчеркивал, что она является несправедливой, незаконной и аморальной с американской стороны, а со стороны вьетнамского народа — освободительной, справедливой.
Поддержка, которую Кинг оказал движению за прекращение агрессивной войны США во Вьетнаме, вызвала взрыв ярости у его врагов. Сам Кинг однажды сказал, что «хотя вопрос о том, кто убил президента Кеннеди, важен, еще более важен вопрос, что убило его». Он не мог знать, что такие же слова будут произнесены и в связи с его гибелью. 4 апреля 1968 г. в Мемфисе Кинг был сражен пулей убийцы.

5. ЗАРОЖДЕНИЕ ЛЕВОРАДИКАЛЬНОГО ПРОТЕСТА МОЛОДЕЖИ
Бурное десятилетие 60-х годов было ознаменовано подъемом массового движения американской молодежи. Феномен так называемого «студенческого бунта» во многом определил своеобразие социально-политического и в еще большей степени — культурно-идеологического климата Соединенных Штатов 60-х годов.
Протест против расового неравенства и агрессивной войны в Индокитае вызвал к жизни широкое демократическое движение и привел впервые после 30-х годов к серьезной политической поляризации в стране, в которой студенчество наряду с негритянским населением выступило как наиболее массовая оппозиционная системе государственно-монополистического капитализма сила. Отсутствие массовых политических организаций рабочего класса обусловило особую роль и влияние молодежного движения в США по сравнению с другими развитыми капиталистическими странами, также охваченными протестом молодых. В США политические выступления молодежи начались в первой половине 60-х годов и достигли апогея к 1970 г., тогда как в Западной Европе они приходятся на самый конец десятилетия.
Молодежный протест 60-х годов, в котором преобладал леворадикальный политический активизм, отразил обострение общего кризиса капитализма не только в социально-политической области, но и в сфере общественного сознания и культуры. Он был направлен против современной буржуазной цивилизации в целом — ее экономики и политики, образа жизни и этики, религии, идеологии, искусства.
В социальном отношении бунт молодежи 60-х годов представлял собой реакцию на острейшие противоречия между новыми процессами, порожденными научно-технической революцией, и общественной системой капитализма в ее совокупности — от отношений собственности и власти до всей сферы духовной культуры. Отсюда характерная особенность леворадикального молодежного движения 60-х годов — органическое переплетение социально-политических и культурных аспектов. Эта особенность проявилась наиболее отчетливо в главной стране капиталистического мира— Соединенных Штатах. На протяжении всей истории движения 60-х годов молодые американцы связывали свои самые острые политические выступления с протестом против «системы деперсонализации, превращающей молодежь в толпу роботов», и противопоставляли свои этические установки официальной морали.
Противоречия, вызванные к жизни НТР в условиях государственно-монополистического капитализма, драматически переживались в тот период интеллигенцией, социальная роль которой существенно изменилась: к началу 60-х годов она стала важной производительной силой и из узкой привилегированной прослойки капиталистического общества превратилась в массовый слой наемных тружеников. Утратившая преж-нюю относительную свободу, интеллигенция особенно остро реагировала на рост авторитарно-бюрократических тенденций государственно-монополистического капитализма, направленных на жесткую регламентацию и подавление личности. Это создало предпосылки для развития антимонополистических настроений в ее среде.
На практике подобные настроения ярче всего проявляла молодая интеллигенция, и в первую очередь студенчество. Помимо чисто возрастной психологической особенности, активизм студенчества 60-х годов также обусловливался изменением его социальной роли (аналогичным тому, которое претерпела интеллигенция) в результате расширения высшего образования в середине XX в., получившего название «бума высшего образования», и превращения высших учебных заведений из обеспечивавших привилегированный статус учреждений в фабрики по массовому изготовлению специалистов. Однако недовольство студентов было вызвано не столько их неудовлетворенностью своим положением в настоящем, сколько неприятием открывавшихся перед ними перспектив будущего151. Это обстоятельство было связано с присущим студенческому протесту 60-х годов подчинением специфических студенческих проблем критике системы современного монополистического капитализма в целом152.
Студенческое движение 60-х годов остро поставило насущные проблемы всего американского общества, такие, как отчуждение личности при капитализме и бездуховность буржуазной «этики потребления», бедность и расовое неравенство, задачи демократизации общественной жизни и выработки моральных критериев внешней политики. Весь этот сложный комплекс духовных, политических и социально-экономических проблем, объединяемых понятием «качество жизни», в 60-х годах становится в США в центре общественного внимания в значительной мере благодаря движению молодежного протеста.
Взрыв леворадикального политического протеста молодых (антира-систские и антивоенные демонстрации, политические марши, «сидячие», забастовки в университетских зданиях, создание леворадикальных политических организаций и группировок) оказался неожиданным для большинства американских исследователей и наблюдателей. Казалось, ничто в поведении «молчаливого поколения» 50-х годов не предвещало его бурной политической активности, свидетелями которой стали 60-е годы153. Лишь со временем стало очевидно, что этот протест постепенно вызревал в недрах массовой психологии и был подготовлен, говоря словами В. И. Ленина, «глубокими изменениями... во всем психическом укладе» 154 молодого поколения 60-х годов. Суть этих изменений состояла в духовном кризисе американского общества и вместе с тем в более или менее четком осознании передовой молодежью связи этого кризиса со всей общественной системой капитализма. В Соединенных Штатах, где «общество массового потребления» выступило в наиболее бездуховной и примитивной форме, а маккартизм и «холодная война» создали к концу 50-х годов атмосферу политического удушья, внезапный взрыв молодежного протеста прозвучал особенно внушительно.
Непосредственной причиной такого взрыва послужило обострение социально-политических противоречий американского капитализма под воздействием расовых конфликтов, и особенно агрессии в Юго-Восточной Азии. Военная авантюра Соединенных Штатов в этом регионе углубила кризис доверия не только по отношению к правительству, но и ко всей социально-политической системе американского капитализма, обнаружившей как политическую и военно-стратегическую, так и моральную несостоятельность в связи с неоправданностью в глазах американцев целей и средств этой войны. Бессмысленный характер войны в сочетании с традициями изоляционизма в массовом сознании американцев обусловил размах антивоенного движения в США и поддержку антивоенных выступлений молодежи значительной частью населения страны. Для молодежи США, помимо общих причин неприятия этой войны, существовали и более специфические, поскольку призыв в армию и принудительное участие в непопулярной войне затрагивали в первую очередь эту категорию населения.
В 1960 г. создаются основные леворадикальные молодежные организации — Студенческий координационный комитет ненасильственных действий (СККНД) и Студенты за демократическое общество (СДО). СККНД, первоначально межрасовый по составу, к середине 60-х годов превратился в чисто негритянскую организацию. Усиление национализма и отстранение от руководства белых активистов постепенно привели СККНД к изоляции от растущей борьбы белой молодежи, что способствовало его упадку.
Деятельность СДО, организации также в принципе межрасовой, но состоявшей главным образом из белой молодежи, была более продолжительной (до 1969 г.). Первым президентом СДО стал Т. Хейден; в числе ее активных деятелей были студенты, молодые университетские преподаватели и другие представители левой интеллигенции. На протяжении 60-х годов СДО создавала ячейки во многих учебных центрах США, в том числе в таких крупнейших университетах, как Колумбийский, Принстонский, Йельский, Мичиганский, Калифорнийский и др. Превращение СДО в боевую политическую организацию радикальной молодежи датируется июнем 1962 г., когда на конгрессе в Порт-Гуроне (штат Мичиган) была принята декларация СДО, в значительной мере воплотившая программные установки левых радикалов 155.
Ряд теоретически слабых и ошибочных представлений (в частности, недооценка прогрессивной роли американского рабочего класса), отсутствие четкой позитивной программы, пренебрежение организационной стороной движения сочетались в деятельности новых радикалов с убедительной и достаточно глубокой критикой пороков современного американского общества. В числе положительных сторон политической про-гpaммы СДО следует отметить ее отказ от антикоммунизма и провозглашение межрасового принципа социально-политической борьбы.
Первые массовые выступления леворадикальной молодежи датируются 1960 г. Поводом для них послужили эксцессы расовой дискриминации, которые протестующая молодежь связывала с широким кругом общественно-политических вопросов.
Принятие Порт-Гуронской декларации произошло в момент дальнейшего подъема движения, когда наряду с протестом против расизма начались антивоенные выступления молодежи. Основной формой деятельности радикалов в этот период была просветительная работа в трущобах среди негритянской бедноты. Заканчивается этот этап «движением за свободу слова» в студенческом городке Калифорнийского университета в Беркли (осень 1964 г.) — первым массовым выступлением в университетском кампусе, показавшим стране серьезность студенческого движения и поло-Жившим начало новой тактической форме борьбы студентов — «сит-ин» (sit in) — разновидность «сидячей» стачки, сопровождавшейся захватом учебных помещений протестующими студентами 156.
Чисто университетские проблемы также занимали определенное место в требованиях студенческих радикалов-активистов, хотя, как уже отмечалось, они были подчинены общеполитической и общекультурной проблематике. Радикалы выступали за введение студенческого самоуправления в университетах, за либерализацию учебного процесса и быта студентов и т. п. Резкой критике подверглось само содержание высшего образования, его оторванность от важнейших социальных и морально-этических проблем американского общества. Особенно острая борьба развернулась против подчинения университетов военно-промышленному комплексу США.
В начале 60-х годов появились и первые коммуны хиппи157— молодых людей, избравших неполитические, пассивные формы социального протеста, тщетно рассчитывавших на то, что именно этот путь приведет их к «тотальному» разрыву с ненавистным «обществом потребления». Радикалы-активисты и пассивные хиппи в идейном отношении имели много общего между собой, они преследовали одинаковые цели, отвергая господствующую социальную систему. Однако методы достижения этих целей были противоположными. Одни видели выход в активном вмешательстве в политическую борьбу, другие — в духовной и физической изоляции от окружающего их буржуазного мира.
В целом американское молодежное движение 60-х годов характеризовалось традиционными для США формами непролетарского радикализма с присущими ему надклассовыми иллюзиями, тактикой ненасильственных действий и морализаторскими тенденциями.

6. РОСТ ПРАВОЙ ОПАСНОСТИ И ВЫБОРЫ 1964 Г.
В начале 60-х годов, после некоторого спада антикоммунистической истерии, связанного с отступлением маккартизма, в стране стало быстро набирать силы движение американских ультраправых. Социальному маневрированию правые силы противопоставили требования «закона и порядка», усиление полицейских репрессий. Нежелание идти по пути социальных реформ, враждебное отношение к борцам за гражданские права, к рабочему движению, яростное сопротивление каким бы то ни было регулирующим мерам, ограничивающим произвол предпринимателей, проповедь святости и неприкосновенности частнособственнических интересов — такова была общая внутриполитическая платформа американских правых. В области внешней политики они выступили решительными противниками разрядки международной напряженности, мирного сосуществования и делового сотрудничества с социалистическими странами. В рп-торике более «респектабельных» политиков и идеологов правого крыла прямолинейные требования ультра нередко звучали в виде лозунгов защиты прав штатов, децентрализации федеральной власти и борьбы с правительственной бюрократией, усиления роли индивидуальной ответственности, патриотизма, уважения к законам, традициям и религии.
Говоря об истоках правого движения 60-х годов, следует прежде всего иметь в виду факторы, которые определили общий сдвиг вправо в политике правящих кругов США после второй мировой войны, а несколько позже обусловили и возникновение маккартизма. В международном пла-не действие этих факторов в условиях 60-х годов определялись дальнейшим упрочением экономического и политического могущества мировой системы социализма, нарастанием классовой и общедемократической борьбы в странах капитала, победой национально-освободительных революций и крахом колониальной системы, ослаблением экономических и финансовых позиций американского империализма в системе мирового капиталистического хозяйства и возникновением новых центров индустриальной мощи в Западной Европе и Японии.
Одним из проявлений дальнейшего углубления общего кризиса капитализма была победа Кубинской революции. Свержение режима Батисты в начале 1959 г. вызвало новый приступ ярости в правых кругах США и было использовано ими для нагнетания шовинистических настроений среди американцев и для спекулятивных обвинений в «измене» высших должностных лиц в Вашингтоне. Начиная с середины 60-х годов рост ультраправых тенденций определялся и подъемом негритянского и антивоенного демократического молодежного движения. Из внутренних факторов, способствовавших консолидации правых сил, следует указать также на приход в Белый дом в 1961 г. сторонника активизации роли государства в социально-экономической сфере Дж. Ф. Кеннеди. Его победа на президентских выборах ускорила консолидацию сил консерватизма во всех регионах страны. Особенно болезненную и бурную реакцию она вызвала в политических и деловых кругах Юга и Запада США. Одним из важных политических последствий острых противоречий между администрацией Кеннеди и консервативными интересами деловых кругов Юга явилось укрепление здесь влияния республиканской партии.
Важным фактором, стимулировавшим правое движение, явился экономический бум 60-х годов 158, упрочивший веру в индивидуальные возможности и индивидуальный успех. Множество людей были вовлечены в водоворот предпринимательской горячки. В эти и последующие годы в США ежегодно появлялись примерно 350—400 тыс. новых фирм 159. Бурный рост новых состояний стимулировал дальнейшее развитие консервативных настроений. Особенно характерным это было для южного региона страны: возникновение здесь новых предприятий усиливало традиционный консерватизм деловых кругов и превращало его в мощный оплот политической реакции.
Социальные силы, питавшие в 60-е годы правоэкстремистское движение в США, представляли собой пестрый конгломерат различных общественных групп. Сюда входили традиционно консервативные круги американского бизнеса. В 30-х годах они оказали ожесточенное сопротивление «новому курсу», за что получили меткое название «экономических роялистов», и продолжали упорно придерживаться этой линии в последующие Десятилетия. Наиболее типичным представителем этих закоренелых ненавистников социального законодательства являлся глава нефтяной компании «Сан ойл» Г. Пью, щедро субсидировавший экстремистов как в 30-х, так и в 60-х годах.
Рядом с этой «железнобокой» гвардией консерватизма шло многочисленное племя богачей новой формации. Особую активность по уже упомянутым причинам проявляли владельцы крупных состояний Юга и Запада страны. Самой заметной фигурой среди них был техасский нефтепромышленник Г. Л. Хант. Он и ему подобные предприняли после войны «крестовый поход» против федеральных социально-экономических программ п поддержали политических деятелей, атаковавших правительство справа. Они оказали огромную материальную поддержку Маккарти. Щедрую финансовую поддержку правым оказали такие представители «нового богатства», как семейство П. Фроули-младшего (штат Калифорния), разбогатевшее после второй мировой войны на производстве шариковых ручек, электрических и безопасных бритв и цветной кинопленки династия промышленника из Колорадо Дж. Курса (пивоваренное производство, изготовление алюминиевой посуды, химического стекла и фарфора), и многие другие. И Фроули, и Курс создавали на свои средства пропагандистские организации, которые популяризировали идеи правых, оказывали непосредственное влияние на ход избирательных кампаний. Постоянную поддержку правым оказывали некоторые владельцы сталелитейных предприятий, заводов тяжелого машино- и моторостроения, химических, текстильных и табачных компаний. Значительные средства поступали от агробизнеса Калифорнии, Техаса и Флориды.
Огромную роль в укоренении ультраправого движения сыграл военно-промышленный комплекс. Значительная часть высокопоставленных военных США всегда придерживалась крайпе консервативных воззрений. Аналогичную позицию занимали и многие военные промышленники. На формирование их политических взглядов оказали влияние по меньшей мере три фактора. Один из них — специфический характер продукции, создаваемой на их предприятиях (военное снаряжепие и оружие, используемые правительством США после второй мировой войны в целях борьбы с национально-освободительным движением, с силами мира и демократии). Другой фактор — сравнительно позднее развитие военного производства в стране. Военные промышленники, как и другие представители относительно молодого бизнеса, проявляли определенное тяготение к консервативной идеологии, особенно в сфере социальных отношений. Третий, весьма важный фактор связан с размещением военного производства, которое в своем подавляющем большинстве располагалось на Юге и на Западе, где в буржуазных слоях традиционно господствовали реакционные настроения. В лице такого мощного союзника, как военно-промышленный комплекс, ультра располагали не только важнейшим каналом связи с правительством, но и мощным рычагом давления на него. Военно-промышленные круги были одним из важнейших источников финансирования правых организаций.
При анализе социальных сил, поддерживавших ультраправое движение, необходимо иметь в виду, что взгляды, которых придерживались крайне правые, составляют неотъемлемый элемент идеологии всего класса буржуазии. Однако далеко не все его представители возводят эти взгляды в абсолют и руководствуются ими в повседневной практике Помимо идейно-классовых убеждений, существует еще и историческая реальность: американский пролетариат с его классовыми требованиями, влияние достижений мировой системы социализма и мирового революционного и национально-освободительного движения, с которыми буржуазии приходится считаться. Вот почему признание многими представителями правящего класса социальной политики правительства и реформизма совсем еще не означает, что они осуждают или не разделяют консервативную идеологию. Подобное признание — всего лишь вынужденная уступка определенной ситуации и духу времени. Поэтому совсем не случайно, что множество компаний оказывают тайную поддержку правым силам 160 В этом — источник их огромного общественного влияния.
Массовую базу правоэкстремистского движения составляли многочисленные слои мелкой буржуазии небольших городов и сельских округов 161. Для мелкого бизнеса требования свободного предпринимательства и свободной конкуренции и по сей день остаются объективным выражением его устремлений и чаяний. Эти требования в первую очередь обращены против гнета крупного капитала, его партнерства с правительственной бюрократией.
Государственные субсидии и контракты, разного рода финансовые и налоговые льготы обеспечивали монополиям огромные прибыли, которые, в свою очередь, представляли им широкие возможности для социального маневра. Будучи лишенной поддержки государства, подавляющая часть хозяев мелких и средних предприятий связывали свои беды не только с наличием действительного сговора монополий с правительственным аппаратом за их счет, но и, как им представлялось, с участием в этом сговоре рабочих организаций. Признание правительством и крупными корпорациями профсоюзов, практика заключения коллективных договоров в масштабе целых отраслей промышленности, законы о минимуме заработной платы и максимуме рабочего времени, наличие разного рода социальных программ — все это в глазах мелкого бизнеса являлось более чем убедительным доказательством того, что интересы правительства и монополий, с одной стороны, и профсоюзов — с другой являются тождественными. Такая позиция объективно представляла собой не что иное, как отрицание государственно-монополистического регулирования справа, протест против расширения социальной функции государственной власти.
Активное включение современного правого движения в политическую борьбу относится к началу 60-х годов. В предшествующее десятилетие число подобных групп непрерывно росло и к середине 60-x годов достигло 3406162. Щедрые пожертвования от крупных финансовых покровителей в фонд правых группировок за десять лет возросли по меньшей мере в 3—4 раза и к концу десятилетия достигли 30— 40 млн. долл.163 О числе членов ультраправых организаций п их сторонников за неимением точной статистики можно судить весьма приблизительно. Так, по некоторым неофициальным данным, в середине 60-х годов около 20% американских избирателей разделяли идеологию правого
экстремизма.
В целом в начале 60-х годов правые являли серьезную политическую силу, располагавшую своими представителями в центральных и местных органах власти. По опубликованным в США данным, 162 члена палаты представителей (37%) и 25 сенаторов (25%) конгресса США 87-го созыва стояли на позициях правых и ультраправых организаций. Для противодействия либеральному законодательству 50 правых групп имели представительства в Вашингтоне164. «Угроза со стороны крайне правых,—писал в июле 1961 г. Г. Холл,—серьезна». В мире существуют две альтернативы. Одна из них прекращение «холодной войны» и курс на мирное сосуществование, другая — стремление изменить общую тенденцию мирового развития любыми средствами, включая и ядерную войну. Необходимо признать, что наиболее агрессивное и крайнее выражение этой самоубийственной политики исходит от ультраправых 165, подчеркивал руководитель Компартии США.
В великом множестве разнообразных по составу и непосредственным целям реакционных групп наиболее влиятельной и крупной являлось «Общество Джона Берча» (ОДБ). Оно было основано в конце 1958 — начале 1959 г. бывшим членом совета директоров Национальной ассоциации промышленников, кондитерским фабрикантом из Бостона Р. Уэлчем. В совет, руководящий орган ОДБ, вошли главным образом преуспевающие бизнесмены и финансисты средней руки, бывшие президенты НАП и местных ассоциаций промышленников и торговых палат. В подавляющем большинстве они представляли молодые группировки американского капитала Среднего Запада, Запада и Юга страны 166.
Основную массу членов ОДБ составляли представители средних слоев, проживавшие в западных и южных штатах страны. Здесь было много священнослужителей фундаменталистского толка, выражавших свою враждебность социальному христианству; медиков, обеспокоенных за судьбу своей частной практики; мелких и средних бизнесменов, негодующих на налоговую политику федеральных властей. Кроме того, в обществе состояло немало тех, кто связывал коррупцию, наркоманию, порнографию, проституцию, организованную преступность и другие пороки современного буржуазного общества с засильем федеральной бюрократии, с политикой либералов и с «коммунистическим заговором». К 1965 г. общество имело несколько тысяч отделений и около 100 тыс. членов167. Если в 1962 г. ему сочувствовали 5% американцев, то в 1964 г. уже 11% населения разделяли взгляды ОДБ 168.
Под лозунгом «Поддерживайте свою местную полицию» берчисты повели за собой десятки тысяч людей, напуганных размахом негритянского, молодежного и антивоенного движения. Решение Верховного суда США в 1963 г. о запрещении отправления религиозных церемоний в общественных школах, точно так же как и берчистская кампания за «восстановление приличия», направленная против полового воспитания в школах, и выступления правых сил против абортов, позволило ОДБ привлечь много новых сторонников.
В области международных отношений «коммунистический заговор» связывался берчистами со всеми революционными переменами, происшедшими в мире после Октября 1917 г. Правительство США, не сумевшее предотвратить развитие мирового революционного процесса, обвинялось в пособничестве заговорщикам. Большое место в пропаганде ОДБ занимала в связи с этим критика так называемого «восточного» истэблишмента. К нему берчисты прежде всего относили частную весьма известную организацию — Совет по международным отношениям, представителей финансовых и промышленных кругов Уолл-стрит, многонациональные корпорации, крупнейшие благотворительные фонды и университеты северо-восточных штатов, влиятельные органы средств массовой информации.
Видное место в лагере ультра занимали весьма воинственные и крикливые религиозные фанатики — ультраправые фундаменталисты. Реакционные протестантские проповедники разделяли все важнейшие установки берчистов по вопросам внутренней и внешней политики и проявляли крайнюю нетерпимость к тем, кто не следовал за ними. Фанатизм фундаменталистов буквально пронизывал всю деятельность ультраправых групп и составлял главный стержень их идеологии.
Становление и развитие современного фундаментализма ультраправого толка относятся к началу 40-х годов, когда экстремистски настроенные протестантские лидеры во главе с К. Макинтайром основали воинственную федерацию — Американский совет христианских церквей (АСХЦ), претендовавший на представление всех протестантских групп фундаменталистской ориентации. АСХЦ подверг яростным нападкам социальные аспекты правительственной политики, либеральные и демократические организации, модернистские тенденции в богослужении, экуменизм. Реакционные церковники считали, что модернизм и социальное евангелие представляют огромную опасность для христианства, бьют в самое сердце «американского образа жизни», а потому по своей сути являются антиамериканскими и изменническими. Предавая анафеме социально-экономические реформы, рабочее и негритянское движение, они утверждали, в сущности, один тезис: христианство — это капитализм без реформ.
В 1948 г. в противовес Всемирному совету христианских церквей, отражавшему либеральные и экуменические тенденции, Макинтайр основал Международный совет христианских церквей — объединение фундаменталистских сект. В 50-е годы возникла еще одна организация Макинтай-ра — «Реформация XX века», которая в 1955 г. начала ежедневные 30-минутные радиопередачи, получившие название «Час реформации XX века». Денежные поступления организации к 1969 г. достигли 3 млн. долл. Пропагандистский аппарат Макинтайра в 60-х годах располагал сотнями радиостанций, периодическими изданиями и охватывал не Менее 20 млн. слушателей 170.
Влиятельными фигурами в ультраправых кругах были быстро преуспевший в 60-х годах пастор из Талсы (штат Оклахома) Б. Д. Харджис, глава «Христианского крестового похода», утверждавший, что все, кто верит в Библию, должны быть консерваторами в политике; Ф. Ч. Шварц c его организацией «Христианский антикоммунистический крестовый поход»; лидер «Церковной лиги Америки» Э. Банди и некоторые другие церковники-фундаменталисты.
Крайне экстремистскую позицию занимали правые фундаменталисты по вопросам внешней политики. Торговлю со странами социализма они расценивали как «помощь врагу» и «национальное самоубийство». Политика мирного сосуществования изображалась ими как «тактический маневр, используемый коммунистами для установления своего контроля над миром» 171. В 1948 г., когда Соединенные Штаты располагали монополией в ядерном вооружении, Американский совет христианских церквей опубликовал письмо, в котором призвал правительство использовать атомную бомбу для уничтожения СССР.
Вызовом мировому общественному мнению стала их позиция по вопросу о войне во Вьетнаме. В то время как в стране развертывалось массовое антивоенное движение, фундаменталистские группы проводили многотысячные демонстрации в пользу дальнейшего расширения агрессии США в Юго-Восточной Азии. Что касается освободительного движения черных в США, то для его разгрома фундаменталисты-ультра советовали направить регулярные воинские подразделения и полицию. Шовинизм, воинственный национализм сближали лцдеров крайне правого фундаментализма с расистскими погромщиками.
Американский расизм является составным элементом ультраправой идеологии, а его носители всегда представляли собой важное звено право-экстремистского движения. Расисты разделяли основные установки правых по внутренним и международным проблемам и были едины с ними в борьбе за увековечение господства белой расы и консервацию зависимого и неравноправного положения черных. Однако современная эпоха крушения колониализма и мощный подъем освободительного негритянского движения в самих США наложили известный отпечаток на характер проявления расизма в США. Наряду с традиционными для страны террористическими группами возникли и новые объединения расистов, претендующих на респектабельность. Расхождения между ними — это расхождения тактического порядка, но именно в силу этого обстоятельства наиболее экстремистские группы, открыто исповедующие насилие, по уже упомянутым причинам перестали пользоваться былой поддержкой даже среди враждебно настроенных к черным социальных групп белого населения.
Крайне правый фланг расистов США в 60-х годах составляла американская нацистская партия. Она возникла в 1959 г. в Арлингтоне (штат Виргиния) и как в теории, так и в практической деятельности копировала гитлеровскую партию. Расистский фанатизм ее лидера Рокуэлла был настолько беспредельным, что даже фаворит американских правых сенатор Б. Голдуотер оказался объектом его нападок 172. Такая позиция нацистов США, так же как и их человеконенавистническая программа, афиширующая свою преемственную связь с гитлеризмом, не могла не оттолкнуть от них даже самые консервативные слои американского об-щества. В 1965 г. глава американских нацистов баллотировался в губернаторы Виргинии и собрал всего 1,2% голоса.
Значительные трудности в 60-х годах переживала старейшая террористическая организация — Ку-клукс-клан. Некоторое оживление его деятельности в эти годы было связано с попытками расистов задушить
движение негров за гражданские права. Активизация клана дала о себе знать возобновлением факельных шествий, зловещими сполохами огней сжигаемых ночью крестов, взрывами в синагогах, церквах и школах, убийствами и истязаниями негров. От рук расистских убийц погибли выдающиеся лидеры негритянского освободительного движения М. Л. Кинг, Малькольм Икс и множество других борцов за гражданские права173, хотя официально клан и пытался отмежеваться от террористических актов и других форм физического насилия.
В эти годы клан фактически не представлял собой единой общенациональной организации, хотя глава «Объединенных кланов Америки» р. Шелтон номинально и носил высший титул в руководящей иерархии Ку-клукс-клана. Помимо его организации, в различных штатах страны действовало независимо друг от друга до полутора десятков несколько меньших организаций. По максимальным оценкам некоторых американских авторов, общее число членов клана в 60-х годах колебалось между 50 тыс. и 100 тыс., а число сочувствовавших достигало 1 млн.174 Эти цифры, разумеется, далеко не исчерпывали имевшихся резервов дальнейшего роста клана, так как расизм в США имеет глубокие корни во всех слоях общества.
В условиях 60-х годов, когда страна была охвачена мощными выступлениями борцов за гражданские права, а официальный Вашингтон вел лихорадочные поиски выхода из создавшейся ситуации, погромные действия клана оказывали правительству медвежью услугу. В этой обстановке правящие круги были вынуждены начать расследование его деятельности, имевшее целью сбить накал освободительной борьбы негров. Но даже такое расследование, проведенное в конце 1966 — начале 1967 г., выявило наличие тесных связей Ку-клукс-клана с властями ряда штатов и муниципалитетов, с полицией. Выяснилось также, что в некоторых местах клан фигурировал под вывесками спортивных и стрелковых клубов и занимался обучением своих членов обращению с различными видами стрелкового оружия 175.
В условиях подъема массового демократического движения более широкое распространение получил «респектабельный» расизм, представленный «Советами белых граждан» (они известны были также под названием «Гражданских советов»). Первый такой совет возник в 1954 г. в Ин-дианоле (штат Миссисипи) как ответ расистов на решение Верховного суда США о десегрегации обучения в государственных школах. К 1956 г. эти организации распространились по всему Югу. Их цели были теми же, что и у Ку-клукс-клана: увековечение бесправного положения черных в США. Однако в отличие от скомпрометировавшего себя клана руководство «Советов белых граждан» с самого начала заявило, что выступает против насилия. Официальные декларации тем не менее не мешали некоторым из них занимать такую экстремистскую позицию, которая, в сущности, ничем не отличается от позиции клана старого образца. Такое сходство не случайно, так как в советы влилось много бывших куклуксклановцев. «Советы белых граждан» пользовались большой поддержкой состоятельных слоев общества: бизнесменов, крупных землевладельцев, юристов и политических деятелей и объединяли около 1 млн членов 176.
Ударную силу ультраправого движения составляла военизированная секретная организация минитменов. На скрытых полигонах, расположенных в глухих местах, минитмены обучали своих членов владению оружием, которое они получали через Национальную стрелковую ассоциацию, и ведению современной партизанской войны на тот случай, если в США победит «коммунистический заговор». В досье минитменов были занесены имена видных политических деятелей, выступавших за диалог с СССР и другими социалистическими странами, за демократические реформы и либерализацию политической жизни в США, против антикоммунистической истерии и правой опасности. Многим из них они угрожали физической расправой.
Роль идеологов в лагере правых принадлежала сравнительно немногочисленным представителям академических кругов и политическим дея-1 телям, занятым теоретическим обоснованием тех лозунгов, на платформе! которых развивалось все ультраправое движение. Видное место среди! них занимали экономисты старшего поколения, такие, как Л. фон Мизес и Ф. Хайек, придерживавшиеся крайне консервативной точки зрения в отношении экономической и социальной политики буржуазного государства и возглавлявшие так называемое «неоклассическое» направление в буржуазной политэкономии.
Значительные силы идеологов и теоретиков правых сосредоточены были вокруг журнала «Нейшнл ревью». Он был основан в 1955 г. сы- ном крупного нефтяного дельца и миллионера У. Бакли. Журнал вел и ведет непрерывную борьбу с идеологией современного либерализма, атакует неокейнсианство и базирующуюся на его принципах правительственную экономическую политику. С либерализмом они связывали подъем борьбы черных за свои права, высокие налоги, мощный всплеск преступности в стране и поражения США в Юго-Восточной Азии. Политика либерализма, утверждал журнал,— это «самоубийство Запада»177. «Нейшнл ревью» проповедовал ненависть к миру социализма, призывая испепелить его с помощью атомного оружия 178. В этом пункте позиция правоконсервативных идеологов ничем не отличалась от требований экстремистских групп, от которых на словах они пытались отмежеваться.
Особое место в рядах «респектабельных» правых занимали организации, ориентировавшиеся на молодежь. В 1953 г. возник «Межуниверситетский институт исследований», имевший целью распространение идеологии воинствующего индивидуализма среди молодых американцев. Под влиянием его пропаганды во многих университетах возникли «консервативные клубы», число которых к 1968 г. достигло 100, и налажено издание ряда студенческих крайне консервативных бюллетеней и журналов. Начиная с 1960 г. институт ежегодно организовывал «летние школы» для студентов, перед которыми выступали экономисты, философы, социологи и политики, придерживавшиеся крайне правой ориентации.
На праворадикальной платформе стояла крупнейшая организация «Молодые американцы за свободу» (MAC). Ее возникновение относится k 1960 г. и связано с именами таких деятелей правого движения, как Б Голдуотер и У. Бакли. Идеологическая платформа «молодых американцев» целиком совпадала с выводами экономистов «неоклассической школы». MAC активно участвовала в политике, стремясь обеспечить массовую поддержку полицейским репрессиям правительства внутри страны и агрессивным акциям правящих кругов на международной арене179. Особо следует сказать об Американском совете безопасности (АСБ), выступившем в 60-х годах в качестве лобби военно-промышленного комплекса. Совет был создан агентами ФБР как частная организация по проверке лояльности рабочих и служащих промышленных предприятий. За годы существования АСБ составил обширное досье, которое включало, как считали некоторые американские авторы, не менее 1 млн. «подозрительных» лиц 180. Совет пользовался доверием и поддержкой крупнейших американских компаний и объединял в середине 60-х годов 3,5 тыс. представителей делового мира181. Стандарты «благонадежности», выработанные советом, ничем не отличаются от тех, что использовались в свое время комиссией по расследованию антиамериканской деятельности, с которой совет был тесно связан. Сохраняя свои полицейские функции, АСБ стал уделять большое внимание вопросам внешней политики, специализируясь на разжигании ненависти к СССР и популяризации тезиса о достижении победы над мировой системой социализма в «холодной войне» 182.
В начале 60-х годов предпринимались неоднократные попытки консолидировать разрозненные выступления правых в рамках третьей партии. Так, в марте 1962 г. в Вашингтоне состоялась конференция, на которой присутствовали представители 75 групп. Однако идея создания консервативной партии, противостоящей республиканцам и демократам, была отвергнута большинством участников конференции. Там же было принято решение добиваться поддержки кандидатуры сенатора из Аризоны Б. Голдуотера от республиканской партии на президентских выборах 1964 г.
Избирательная кампания 1964 г. и выдвижение республиканцами в качестве своего кандидата Б. Голдуотера позволили объединить в национальном масштабе энергию многих правых групп, не выходивших ранее в своих действиях за пределы местных общин. Консервативное движение, писал ультраправый публицист У. Рашер, нашло сенатора Голдуотера, а сенатор Голдуотер нашел свое движение 183. Основную силу сторонников Голдуотера составляли богачи Юга и Запада страны, процветающие бизнесмены и крупные провинциальные банкиры и нефтепромышленники. В орбиту движения Голдуотера были вовлечены также владельцы клиник, врачи, занимавшиеся частной практикой, издатели и редакторы мелких газет и множество других представителей преуспевавших средних слоев населения. Сюда же вошли и те, кто связывал с господством «либерального» истэблишмента упадок патриархального уклада жизни в сельских округах и мелких городах, ослабление семейных связей, моральных устоев общества и традиционных форм религиозных верований, преступ-ность и т. д.
Внешнеполитическая программа Голдуотера отвечала духу важнейших установок правых и военно-промышленного комплекса. В книге «Почему не победа?», вышедшей в 1962 г., он решительно высказался против разоружения и требовал провозгласить «победу над коммунизмом» «ближайшей и доминирующей целью» американской политики185. Гол-дуотер предлагал порвать дипломатические отношения с социалистическими странами и развернуть против них экономическую, политическую и психологическую войну, поощрять народы стран социализма на вооруженную борьбу против их правительств. В дни Карибского кризиса Гол-дуотер требовал поддержать кубинских контрреволюционеров и, если потребуется, силой подавить правительство Ф. Кастро.
В начале 60-х годов влияние сторонников сенатора из Аризоны неуклонно росло, но Голдуотер решительно отверг предложение своих друзей из числа правых выступить на выборах под знаменем третьей партии. Взамен этого он разработал план превращения республиканской партии
в оплот консервативных сил186.
Щедрую финансовую помощь Голдуотеру оказали «короли нефти» Юга и Запада. Мало в чем уступали им владельцы предприятий ракетной промышленности и другие поставщики Пентагона, чьи заводы и лаборатории протянулись через весь Юг и Запад страны. Громадную роль в финансировании избирательной кампании Голдуотера сыграли промышленники и финансовые короли штата Калифорния, передавшие в кассу сенатора 1,5 млн. долл. Всего же по стране в фонд сенатора поступило 19,3 млн. долл.187 Вместе с тем некоторые традиционно консервативные источники финансирования республиканцев оказались закрытыми для Голдуотера 188. Ему не удалось повести за собой такие центры республиканского консерватизма, как сельские округа Новой Англии. Часть голосов республиканских штатов «пшеничного пояса» оказались также для него потерянными. Газеты Херста и некоторые другие консервативные издания поддержали кандидата демократов 189. Голдуотер пользовался финансовой помощью некоторых промышленников Востока, но не зависел от них. Сенатор представлял новую силу — сравнительно молодые финансово-промышленные круги Юга, Запада п Юго-Запада, а также интересы военно-промышленного комплекса и расистских групп.
Крупнейшей организацией, ставшей под знамя Голдуотера, была Национальная федерация молодых республиканцев, насчитывавшая, по некоторым оценкам, до 600 тыс. членов. На съезде в Вашингтоне в 1957 г. «молодые республиканцы» выступили против федеральной помощи образованию, культурного обмена с СССР и торговли с социалистическими странами. В 1963 г. на очередном съезде в Сан-Франциско руководство федерацией перешло в руки голдуотеровцев. Съезд высказался против Московского договора о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах. Бурно приветствуемый делегатами Голдуотер выступил с нападками на правительство Кеннеди и с подстрекательскими заявлениями в адрес правительства Кубы 19°. Активная поддержка сенатора молодыми консерваторами придала движению «Голдуотер — в президенты» необычайную напористость и крикливость.
Тесную связь сторонники Годдуотера поддерживали и с консервативными женскими организациями. На конференции в апреле 1963 г. в Нью-Йорке Национальная федерация женщин-республиканок выразила солидарность с позицией Голдуотера по основным проблемам внутренней и внешней политики США. Однако наиболее фанатичную когорту последователей сенатора составили многочисленные ультраправые группы, благодаря которым в стране возникло множество комитетов, начавших агитацию за его кандидатуру.
В борьбе за Белый дом Голдуотер отошел от традиционной политики республиканцев, опиравшихся на блок штатов Среднего Запада и Востока. Его стратегия была рассчитана на сохранение за республиканцами влияния на Западе и Среднем Западе и обеспечение себе поддержки в южных штатах, бывших до того безраздельной вотчиной демократов. «Операция дикси» уже давно была предметом внимания республиканцев, однако только с приходом Голдуотера она стала давать особенно ощутимые результаты. Апеллируя к откровенному расизму, она обеспечила республиканцам поддержку в сельских округах Юга 191.
Заигрывание Голдуотера с расизмом, его консервативный подход к внутренним проблемам в целом и неустанные выступления в защиту прав штатов сделали движение Голдуотера естественным центром притяжения для расистов и молодой промышленной буржуазии Юга, решительно отвергавшей социально-экономическую политику демократов. Так, председатель демократической партии штата Джорджия Д. Грей возглавил группу «Демократы — за Голдуотера», развернувшую агитационную работу в пользу сенатора из Аризоны. Глубокий Юг, где ни Эйзенхауэр, ни Никсон не добились поддержки, оказал полное доверие Голдуотеру. Законопроект правительства Кеннеди о гражданских правах еще более сблизил Голдуотера с расистами.
Социальный состав делегаций штатов Юга на съезде республиканцев в Сан-Франциско летом 1964 г. дает представление о сторонниках Голдуотера в этом регионе. Почти 3/4 делегатов Юга представляли деловые круги и лица свободных профессий: частно практикующие враги, юристы и пр., 20% —домохозяйки и 6% --фермеры. 43% делегатов имели годовой доход в размере 20 тыс. долл. и выше, 17% — 15—20 тыс. долл., 29% —10—15 тыс., 11% —до 10 тыс. Ни один из них не представлял рабочий класс 192.
К лету 1963 г. молодые п агрессивно настроенные консерваторы в результате «тихой революции» оттеснили умеренные элементы, захватили руководство партии в центре и на местах и блокировали выдвижение-кандидата либеральных оппонентов своего ставленника. За Голдуотера высказался 71% председателей партии в штатах, а из 1404 опрошенных республиканских лидеров ему отдали предпочтение 1192.
Однако для победы на выборах требовалась поддержка большинства американцев. Перед теми, кто направлял предвыборную кампанию Гол-дуотера, стояла трудная задача — сделать приемлемым для массового избирателя образ своего кандидата. Для них не было секретом, что его антипрофсоюзная позиция, тесные связи с ультраправыми кругами и требования «победы над коммунизмом» многих отпугивают. Аппарат избирательной кампании сенатора приложил титанические усилия, чтобы представить Голдуотера умеренным, трезвомыслящим политиком, и кое в чем он в этом преуспел. В публичных выступлениях сенатор стал более сдержан и осмотрителен. Сильное демагогическое звучание в его речах получила тема «простого человека» и критика федеральной бюрократии, которая, по его словам, «довлеет над правительствами штатов и органами местного самоуправления» 193.
Голдуотеру пришлось приглушить и свое резко негативное отношение к профсоюзам, социальным программам правительства, налоговой системе. Он стал больше подчеркивать, что никогда не был противником рабочих организаций, что готов заново изучить систему социального страхования и налоговую политику. Неопределенно и туманно высказывался он по вопросу о гражданских правах. С одной стороны, Голдуотер в целом как будто осуждал расовую дискриминацию, с другой — решительно выступал против какого-либо вмешательства федеральных властей в дела Юга 194. Такая неопределенность вполне устраивала расистов. В результате организаторы избирательной кампании сенатора заговорили о «новом» Голдуотере, о его «новом» подходе к разрешению внутренних и международных проблем, который они формулировали как «прогрессивный консерватизм».
Однако в целом попытки перекрасить кандидата правых в умеренного политика не удались. В принципиальных вопросах его позиция осталась неизменной. 19 сентября 1963 г. Голдуотер высказался против Московского договора о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах, а 24 сентября — против его ратификации в сенате. В январе 1964 г. в речи в Манчестере он отстаивал право командующего силами НАТО в Европе на самостоятельное использование ядерного оружия. В этот же день в Конкорде он предложил организовать новое вторжение на Кубу. 23 мая Голдуотер признал возможным использование атомного оружия во Вьетнаме, 18 июня — голосовал против закона о гражданских правах.
Предвыборная платформа республиканской партии отвечала основным установкам Голдуотера. Комитет по выработке избирательной программы во главе с М. Лейрдом осудил «федеральный экстремизм» (т. е. правительственные расходы на социальные нужды) во внутренней политике, призвал к «ограниченному, экономному и эффективному правлению» и потребовал проведения «динамичной стратегии, нацеленной на победу» во внешних делах 195. Попытки умеренных делегатов внести поправки в избирательную платформу — отвергнуть ОДБ, одобрить закон о гражданских правах и др.— успеха не имели. Основной костяк сторонников Голдуотера на съезде питал жгучую ненависть к либерализму196.
Победа Голдуотера на съезде республиканцев в Сан-Франциско в июле 1964 г. была подавляющей. Из 1308 голосов выборщиков он получил 883. Делегации 19 штатов отдали ему все, а 13 штатов почти все голоса. И только делегации 13 штатов, в том числе 9 штатов Северо-Востока, выступили против него и поддержали кандидатуру Н. Рокфеллера, выдвинутого умеренными и либеральными кругами республиканцев. Слова Голдуотера: «Я хочу напомнить, что экстремизм в защиту свободы не является пороком», точно так же как «умеренность в поисках справедливости не составляет добродетель»,197 — были встречены съездом ревом одобрения. Победа Голдуотера на съезде расценивалась правыми как поражение восточного «либерального» истэблишмента и победа консервативной коалиции Среднего Запада, Запада и Юга 198.
Кандидатом на пост президента от демократической партии вновь стал Дж. Ф. Кеннеди. Основные контуры его предвыборной платформы стали вырисовываться уже в 1963 г. К этому времени правительство постепенно начинало отходить от политики конфронтации во взаимоотношениях с социалистическими странами. В предвыборной кампании Кеннеди призывал начать новую эру в отношениях США и СССР и к достижению взаимопонимания между ними. В сфере внутренней политики Кеннеди обещал поднять минимум заработной платы, восстановить деловую активность в районах хронической депрессии, провести законы о помощи престарелым, демократизировать систему образования и осуществить другие преобразования. Возвращаясь к предвыборным обещаниям 1960 г., Кеннеди настаивал на принятии закона о гражданских правах.
Сдвиги во внешней политике и обещания новых социально-экономических реформ вызвали переполох в стане ультраправых. Выступление Кеннеди за диалог с Советским Союзом было охарактеризовано ими как «бедствие» для США. Только «тотальная победа над коммунизмом», по их мнению, была «единственной патриотической целью», которую США могут поставить перед собой199. Предложения правительства, идущие навстречу некоторым требованиям трудящихся, и особенно законопроект о гражданских правах, внесенный в конгресс в соответствии с пожеланиями Белого дома, окончательно подорвали доверие наиболее консервативных кругов бизнеса к администрации демократов. Ряд влиятельных лидеров диксикратов, такие, как сенаторы С. Тэрмонд (штат Северная Каролина) и Дж. Тауэр (Техас), порвали связи с демократической партией и перекочевали в лагерь республиканцев 200.
Негодование расистов в связи с действиями правительства было беспредельным. Одно упоминание имени Кеннеди вызывало у многих из них прилив бешенства. Администрацию обвиняли в «капитуляции перед коммунизмом». В устах расистов имя Кеннеди стало синонимом измены. На почве сопротивления внешней и внутренней политике Белого дома произошло ускорение сближения позиций военно-промышленных кругов и расистов с разномастными группировками ультра. В адрес президента посыпались анонимные угрозы физической расправы.
Правительство Кеннеди заняло примирительную позицию в отношении разбушевавшихся консерваторов и расистов. В целях умиротворения Юга президент задумал совершить поездку в Техас. Он рассчитывал остудить наиболее разгоряченные головы и разумными доводами доказать необходимость предпринятых правительством мер. 22 ноября 1964 г. самолет президента совершил посадку в аэропорту Далласа. Через несколько часов, когда кортеж президента проезжал по улицам города, Кеннеди был убит несколькими выстрелами.
Покушение на президента и его смерть потрясли Америку и весь мир, открыли глаза многим американцам и показали подлинную природу движения Голдуотера. Было очевидно, что Кеннедп пал жертвой истерии, нетерпимости и фанатизма, насаждаемых правыми кругами. Опросы общественного мнения, проведенные в стране, свидетельствовали о резком падении престижа Голдуотера 201. Вместе с тем гибель президента обнажила перед всем миром один из величайших пороков буржуазного общества США — культ силы, который беззастенчиво использовался американскими правящими кругами против демократии внутри страны и за рубежом. Сила, физическое устранение конкурента подменили собой доводы разума и превратились в важнейшее средство политической борьбы. Комиссия Уоррена, созданная правительством для расследования обстоятельств покушения на Дж. Кеннеди, пыталась сгладить негативную реакцию во всем мире на убийство президента, больно ударившую по престижу США. Игнорируя многие достоверные факты, комиссия отобрала и опубликовала только те материалы, которые должны были показать, что президент США был убит маньяком-одиночкой Ли Харви Освальдом. Она стремилась затушевать значение того факта, что убийство произошло в обстановке нагнетания реакционной истерии, подхлестываемой правыми кругами, создавая впечатление, что президент погиб в результате случайного стечения обстоятельств. Однако множество расследований, проведенных позднее, установили один несомненный факт: Кеннеди погиб в результате заговора правых, пользовавшихся покровительством секретных служб.
Предвыборная борьба, внезапно оборвавшаяся в связи с гибелью президента, вскоре разгорелась с новой силой. Съезд демократической партии, собравшийся в 1964 г. в Атлантик-Сити (штат Нью-Джерси), избрал своим кандидатом на пост президента Линдона Б. Джонсона, а на пост вице-президента — Губерта Хэмфри. Накаленная обстановка в стране, активизация правых, так же как и смена лидеров в команде демократов, не могли не сказаться на характере их избирательной платформы. Уступая давлению справа, демократы заявляли, что намерены и впредь поддерживать превосходство США над социалистическими странами в ракетно-ядерных и других видах вооружения. Они обещали поощрять «всеми мирными средствами» выступления против социализма в странах Центральной и Юго-Восточной Европы202, нисколько не смущаясь, что такие действия являются грубейшим вмешательством во внутренние дела суверенных государств.
Однако преобладающее место в программе демократов занимали положения, расходившиеся с политическими установками правых. Съезд в Атлантик-Сити осудил «силы невежества, ненависти и страха», подстрекавшие к насилию, и их главных носителей — Ку-клукс-клан и «Общество Джона Берча». Отдавая должное пониманию необходимости поисков мирного урегулирования возникающих международных конфликтов, демократы внесли в программу такие правильные слова: «Одно опрометчивое действие, одно необдуманное решение, одна неконтролируемая реакция — и города могут превратиться в дымящиеся развалины, а фермы — в выжженную пустыню ... Мы полны решимости,— говорилось в программе — приложить все усилия... чтобы остановить гонку вооружений и положить конец эре ядерного террора».
Поправка к закону о справедливых условиях занятости 1938 г., принятая демократами, позволила поднять минимум заработной платы до 1,25 долл. в час и распространить действие этого закона еще на 3,6 млн. рабочих. Теперь демократы обещали дальнейший рост минимума заработной платы п распространение его еще на 2,6 млн. лиц. Среди других важнейших обещаний демократов были: отмена антипрофсоюзной статьи 14(6) закона Тафта—Хартли; защита экономических и юридических прав сельскохозяйственных рабочих и рабочих-мигрантов; снятие всяких ограничений на право организации, забастовки и пикетирования; расширение и совершенствование системы здравоохранения, различных программ социального страхования, дошкольного, школьного и высшего образования, помощь индейцам; проведение закона о гражданских правах. Полная занятость, утверждалось в программе демократов, должна стать одним из ведущих направлении национальной политики.
Президентские выборы 1964 г. принесли победу демократам и поражение Б. Голдуотеру. Л. Джонсон добился преимущества в подавляющем большинстве штатов, собрав 43,1 млн. голосов. Б. Голдуотер одержал победу только в 6 штатах Юга и Аризоне, получил поддержку 27,2 млн. избирателей. Демократам в новом конгрессе принадлежало 68 мест в сенате и 295 мест в палате представителей, республиканцам соответственно — 32 и 140. Последние потеряли также 530 мест в легислатурах штатов.
Огромную роль в поражении Голдуотера и стоящих за ним реакционных сил сыграла позиция многомиллионного рабочего класса США. Несмотря на заигрывания руководства АФТ—КПП с силами реакции, в целом оно поддержало кандидатуру Л. Джонсона и призвало рабочих к борьбе против правой опасности. На съездах, конференциях, в печати многие профсоюзы сталелитейной, автомобильной, электротехнической и Других отраслей промышленности с тревогой отмечали растущую угрозу Демократии справа и требовали дать решительньш отпор правым экстремистам 205.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что президентские выборы 1964 г.
явились внушительной демонстрацией возросшего влияния правых сил в США. Впервые за всю послевоенную историю страны они вышли за узкие рамки отдельных регионов, объединили под своим знаменем все консервативные и расистские элементы, заручились поддержкой могущественных сил в американском обществе, обзавелись влиятельными союзниками в конгрессе США, Пентагоне и других официальных ведомствах и консолидировались в единое многомиллионное движение общенационального масштаба, бросившее в борьбе за власть открытый вызов всем демократическим и либеральным силам страны.
Поражение на выборах Голдуотера привело к размежеванию внутри консервативного лагеря. Руководство республиканской партии сразу после выборов призвало своих членов выйти из всех праворадикальных организаций, пытающихся использовать партию в своих целях. В свою очередь, консерваторы, группировавшиеся вокруг «Нейшнл ревью», отмежевались от ОДБ, которое, по их мнению, обрекло на поражение правые силы. В декабре 1964 г. они учредили «Американский консервативный союз» (АКС). Новая организация ставила целью расширить агитацию в пользу консервативных кандидатов в центральные и местные органы власти и расширить базу консервативного движения «через унифицированное руководство и действие». Председатель АКС Д. К. Брус подчеркнул, что союз не имеет ничего общего с ОДБ 206.
Поражение правых на выборах оказало влияние и на берчистов. Были предприняты попытки придать ОДБ более респектабельный характер. Часть берчистов и связанных с ними групп заявили о намерении и впредь работать внутри республиканской партии. Такая линия нашла подтверждение на очередном слете лидеров правых организаций в Чикаго в апреле 1965 г.207 Намерение добиваться установления своего контроля над республиканской партией высказало, в частности, руководство влиятельной крайне правой организации расистов «Лобби свободы» 208. Уже на промежуточных выборах 1966 г. правые восстановили позиции в отдельных организациях республиканской партии. На первичных выборах в ряде штатов сторонники Голдуотера нанесли поражение своим либеральным оппонентам. Консервативные республиканцы победили в Висконсине, Мичигане, Колорадо, Нью-Гэмпшире, Вашингтоне. Внушительную победу на выборах губернаторов в Калифорнии одержал Р. Рейган — «восходящая звезда» консерваторов. Его поддержали ОДБ, «Солдаты креста» и другие организации ультра. Победа Рейгана в Калифорнии явилась прологом к борьбе за Белый дом.
Вместе с тем в лагере правых проявилась и другая тенденция — создание своей особой политической партии. Было решено начать с учреждения таких партий на местах. Во второй половине 60-х годов сторонники независимых действий создали под разными названиями свои партии в различных штатах страны. Несколько позднее они стали базой, на которой возникла Американская независимая партия. Ее кандидатом на выборах 1968 г. стал бывший губернатор Алабамы расист Дж. Уоллес. Итак, короткий период «новых рубежей», начавшийся под мажорные ЗВУКИ либеральных призывов и оборвавшийся на трагической ноте, отложился в летописи истории США как время несбывшихся ожиданий, глубоких подспудно созревавших социально-классовых и политических конфликтов, первых шагов в сторону осознания реальностей сегодняшнего миpa и одновременно сложных маневров, а порой и опасных акций в попытке вернуть утраченные американским капитализмом позиции, прибегая к военной силе и шантажу. Оптимистические прогнозы в отношении возможностей либерального крыла монополистической буржуазии дaть новый импульс политическому процессу, снять нараставшие кризисные явления не оправдались. Правые силы, временно уступив, оказались ТЕМ не менее достаточно влиятельными, чтобы не только удержать cвои позиции, но и нанести чувствительные удары политическим противникам «Не в последнюю очередь,- писал А. Н. Яковлев,- правые определили кризисный менталитет" демократической администрации в 1962 г. Правые шли напролом, они толкали администрацию Дж. Кеннеди к ядерному авантюризму. Когда же лидеры правых обнаружили, что Дж. Кен
неди склоняется к взвешенным действиям, обнаруживает склонность вести переговоры с СССР, президента убрали „старым американским способом"»209.
 

начало сайта