Глава двенадцатая
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ

1. ПОЛОЖЕНИЕ ТРУДЯЩИХСЯ И СТАЧЕЧНАЯ БОРЬБА
Рабочий класс и в десятилетие 70-х годов выступал как ведущая общественная сила, противостоящая монополиям 1. Антимарксистские концепции американских буржуазных и социал-реформистских социологов о сглаживании классовых противоречий, об «интеграции» рабочего класса в капиталистическую систему были опрокинуты самой жизнью. Сдвиги в социальной структуре США свидетельствовали о продолжающемся абсолютном и относительном росте числа лиц наемного труда. В условиях дальнейшего развития научно-технической революции в ряды рабочего класса вливались «белые воротнички»—представители умственного труда, конторские служащие, работники торговли и другие, обслуживающие так называемый «общественный сектор». Волнующие эти категории трудящихся вопросы были схожи с проблемами, стоявшими перед промышленным пролетариатом: инфляция, угроза безработицы, однообразие и монотонность труда ради прибылей бизнеса. Ускорился процесс социальной дифференциации в рамках большой группы профессионально-технических работников, интеллигенции.
Число рабочих в промышленности и на транспорте составляло в 1970 г. 27,8 млн., а в 1979 г.— 32 млн. При абсолютном росте их доля в составе всего самодеятельного населения несколько сократилась — с 35,3 до 33,1% соответственно2. Одновременно происходило абсолютное и относительное увеличение новых категорий рабочего класса: торгово-копторских служащих, работников сферы услуг и т. д. В целом же удельный вес рабочего класса в структуре населения страны, вбирающего в себя новые отряды трудящихся, обнаружил определенную тенденцию к повышению: в 70-е годы он составлял примерно 3/4 всего самодеятельного населения США, численность которого в 1978 г. достигла 100 млн.3 В начале 80-х годов в рядах пролетариата насчитывалось 86 млн.4
Вопреки утверждениям буржуазных социологов о происходящем якобы стирании классовых различий и уравнении богатых и бедных, углубляющаяся научно-техническая революция вызывала все большее усиление социальной необеспеченности трудящихся и дальнейший рост поляризации общества. «Разрыв в доходах капиталистов и наемных рабочих увеличивается,—подчеркивалось в отчетном докладе Г. Холла XXII съезду Компартии США.—Богатые становятся еще богаче, доля рабочих в национальном богатстве падает не только относительно, но и в абсолютном выражении. Это закономерно ведет к усилению классовой конфронтации в Соединенных Штатах»5. Таким образом, объективные процессы вели к тому, что массовая база социального протеста продолжала постоянно расширяться6.
Жизнь опровергла и другую антимарксистскую версию, будто в силу своего высокого жизненного уровня американские рабочие перестали быть пролетариями и превратились в некий «средний класс». Неуклюжие попытки апологетов капитализма объявить пролетариат частью «среднего класса» многие в США не воспринимают всерьез. «Рабочие,— писал известный американский исследователь Эндрю Левисон,— не исчезли и не были абсорбированы в среднем классе. Классовые различия очевидны. Большинство рабочих не получают достаточно для достойной жизни, и только незначительное число рабочих могут быть всерьез названы состоятельными. Перечень главных проблем, перед которыми они стоят, огромен — от чудовищно плохих условий работы до господствующей социальной и экономической несправедливости в обществе, политике и других аспектах американской жизни» 7.
В соответствии с данными американской официальной статистики, стандартный бюджет городской семьи из четырех человек (муж, жена, двое детей школьного возраста), дающий возможность жить в условиях скромного достатка, определялся в 1977 г. в 25 202 долл. в год. Однако, как показывают те же статистические данные, только 35% рабочих семей в США имели годовой доход, приближающийся к этому уровню. В то же время доход каждой пятой рабочей семьи был ниже официально установленного стандарта, который обеспечивал необходимый прожиточный минимум. В Соединенных Штатах, самой богатой стране капиталистического мира, в 1979 г. 25,9 млн., а в 1980 г. 29,3 млн. американских граждан, или восьмая часть населения страны, жили ниже установленного «уровня бедности», иными словами, находились на грани нищеты8.
Формально «бюджет нищеты» дает право на получение скудного государственного вспомоществования. Но, как признал министр здравоохранения, образования и социального обеспечения США в правительстве Картера Дж. Калифано, в середине 70-х годов только 11,2 млн. получали те или иные пособия по системе социального обеспечения, которые не обеспечивали минимального прожиточного уровня. По официальным данным, средний размер этих пособий в 24 штатах по крайней мере на 25% был ниже официального уровня бедности9. 19 млн. американцев вынуждены были прибегать к благотворительной помощи в виде бесплатных талонов на продовольствие 10. В начале 80-х годов и этот источник существования стал недосягаем для многих нищенствующих американцев.
B 70-е годы рост дороговизны значительно обогнал увеличение расходов правительства на благотворительную помощь. В официальных правительственных отчетах экспертов, обследовавших жизнь американцев в «бедствующих районах страны», впервые за многие годы стали фигурировать данные, отражающие наличие в США хронического голода и недоедания 11. В особенно трудном положении находились хронически безpаботные, чье существование поддерживалось мизерными пособиями по социальному вспомоществованию, и те престарелые американцы, которые не получали пенсий и вынуждены были довольствоваться от случая к случаю ничтожными подачками из благотворительных фондов или других источников. В конце 70-х годов в таком положении вследствие продолжительной безработицы или прекращения выплаты пособия по безработице оказалось 42% семей, живущих ниже черты бедности12.
Проблема безработицы в США за весь послевоенный период никогда не стояла так остро, как в 70-е годы, и имела и более тяжелые социальные последствия. Масштабы безработицы расширились, она приобрела застойный характер. В это десятилетие среднегодовой уровень безработицы, по официальным данным, составил в стране около 6,2% 13.
Экономические кризисы 70-х годов привели к еще большему росту массовой безработицы. В 1975 г., по данным министерства труда США, она достигла 8,5% всего контингента рабочей силы. В последующий период, несмотря на восстановление экономики и происходивший в стране рост совокупной занятости, напряженность на рынке труда не ослабевала. В 1979 г. насчитывалось 6 млн. безработных (6%), в 1980 г.— 7,6 млн.— это только по официальным данным. Истинные цифры, по мнению руководства профсоюзов, были значительно выше — 10—12 млн. человек. В первой половине 80-х годов число потерявших работу продолжало возрастать. При этом следует учитывать, что официальные данные не дают представления о действительных размерах безработицы, поскольку не фиксируют несколько миллионов частично безработных и большую категорию людей, которые, отчаявшись найти работу, перестали регистрироваться на биржах труда.
Пособие по безработице, выплачиваемое в США по системе социального страхования (в среднем в течение 26 недель), с каждым годом заметно обесценивалось, хотя оно и в лучшие времена покрывало лишь минимальные потребности рабочих семей. В силу различного рода дискриминационных ограничений отдельные категории трудящихся были вообще лишены права на получение таких пособий. Среднее недельное пособие, получаемое безработным, составляло менее половины среднего заработка в несельскохозяйственном секторе экономики. Крупные профсоюзы добились от предпринимателей для своих членов дополнительной компенсации по линии частного страхования. Однако во время экономических кризисов 70-х годов, и особенно в период массовых увольнений, такие выплаты нередко прекращались в результате быстрого истощения фондов, предприятий по безработице.
Безработица означает не только подрыв семейного бюджета, снижение жизненного уровня. Потеря работы влечет за собой тяжелые моральные и психические издержки. С массовыми увольнениями и безработицей связаны были обострение социальных проблем, рост преступности, наркомании, самоубийств среди потерявших работу. Американцы, существующие на пособия или пенсии, в подавляющем большинстве жили на грани или за чертой бедности. Пособия, выплачиваемые в рамках как государственной, так и частной систем социального страхования, лишь в очень ограниченной степени возмещали трудящимся-пенсионерам потери трудового дохода.
Подлинным бедствием для престарелых граждан США стал непрекращающийся рост стоимости жизни. Наиболее ощутимый удар по положению пенсионеров в США нанесло вздорожание медицинской помощи в которой пожилые люди особенно нуждались. Все это объясняет, почему резкое удорожание жизни в 70-е годы для многих семей престарелых оказалось катастрофическим. «Миллионы пенсионеров,—писал Г. Холл в 1976 г.,—вынуждены влачить жалкое существование где-то между бедностью и настоящим нищенством»14.
Инфляция 70-х годов тяжелым бременем легла на плечи всех американских трудящихся. Потребительские цены почти удвоились, причем росли они втрое быстрее, чем в 60-х годах. Среднегодовые темпы их прироста составили 7,2% и достигли к началу 80-х годов 18% —самого высокого уровня со времени окончания второй мировой войны. Особенно серьезно на положении трудящихся сказался рост дороговизны на товары и услуги первой необходимости — продукты питания, жилье, электроэнергию и медицинскую помощь 15. Наряду с инфляционным прессом рост стоимости жизни был вызван также усилением налогового бремени. Налоги поглощали более трети заработной платы рабочих и служащих 16.
Семидесятые годы были отмечены возросшей для всех без исключения категорий трудящихся неустойчивостью условий существования. При галопирующей инфляции рост номинальной заработной платы не мог угнаться за растущей стоимостью жизни. Реальные недельные заработки рабочих, занятых в несельскохозяйственном секторе экономики, достигшие максимума в 1972 г., затем неуклонно снижались вплоть до 1976 г.
В 1976—1977 г. имело место некоторое повышение реальной заработной платы, однако уровень 1972 г., равно как и 1973 г., достигнут не был. В последующие годы в результате нового скачка цен реальная покупательная способность заработной платы трудящихся вновь снизилась. На начало 1980 г. реальный доход, приходившийся на рабочего, сократился по сравнению с 1970 г. на 9%. Если брать период с 1973 по 1980 г., то реальная заработная плата лиц наемного труда (по официальным данным) упала на 10,5%, по данным же печати — на 15%- Такого резкого ухудшения жизненного уровня масс в США не наблюдалось со времени экономического кризиса 30-х годов. «Абсолютное снижение реальной заработной платы достигло беспрецедентных масштабов»,-отмечалось в отчетном докладе Генерального секретаря Компартии США Г. Холла XXII съезду партии17.
Существенную роль в ухудшении положения масс сыграла так называемая стагфляция. Разрыв между доходом семьи и стандартным семейным бюджетом возрастал в угрожающих размерах. Даже президент AФТ—КПП Л. Кирклэнд в одном из выступлений в июле 1979 г. вынужден был признать: «В настоящее время покупательная способность среднего американского рабочего ниже уровня 1965 г., и рабочие отдают cебе отчет в том, что едва ли следует ожидать улучшений в обозримом будущем. Инфляция не утихает, растет безработица. Страна на пороге очередного экономического спада» 18.
Неуклонное снижение уровня жизни особенно тяжело сказывается на положении негритянских рабочих, представителей других этнических групп. Экономическая дискриминация цветных американцев, несмотря на завоевания в области гражданских прав, достигнутые в 60-х годах, усиливалась. Главный бич черных — это безработица, а она постоянно увеличивалась. Даже но данным официальной статистики, процент безработных среди афро-американцев в послевоенный период был вдвое выше, чем среди белых, а в 1978 г. составил 12,6%, т. е. уже в 2,4 раза превышал соответствующие показатели для белых рабочих 19. В полной мере сохранял свою силу традиционный расистский принцип: черных, как и других цветных, по-прежнему принимали на работу в последнюю очередь, а увольняли первыми. Более низкий, чем у белых, уровень квалификации и общеобразовательной подготовки — прямое следствие расовой дискриминации — также существенно влиял на уровень занятости черных, используемых, как правило, на тяжелых работах, с применением ручного, неквалифицированного труда.
Стагфляция больнее всего ударяла по негритянской молодежи. Наиболее активная часть трудоспособного черного населения превращается в «лишнее поколение», даже не успев вступить в трудовую жизнь. Согласно данным министерства труда США, 36,3% черных тинэйджеров (молодых людей от 16 до 20 лет), которые активно искали работу в 1978 г., остались безработными20. Но официальная статистика лишь частично отражает реальные размеры безработицы среди негритянской молодежи. По подсчетам негритянской организации Национальная городская лига, в 1979 г. работы не имели 60% черных тинэйджеров21.
Во второй половине 60-х годов в результате упорной борьбы афро-американцев доход семей черных несколько возрос, однако экономические кризисы и инфляция 70-х годов отбросили его далеко назад. В 1969 г. средний доход черной семьи составлял 63% дохода белой семьи, а в 1978 г.-уже 57,1% 22.
Нищета была и осталась уделом афро-американцев. С начала 70-х годов число черных семей, получавших доходы ниже официально установленного «уровня бедности», увеличилось и в 1977 г. составило 28% всех семей афро-американцев. В 1977 г. 10 млн. из 26 млн. черных американцев жили в условиях бедности23. По официальным данным, в 1979 г. на нищету была обречена почти каждая третья негритянская семья24.
Нормой для американского «общества равных возможностей» продолжала оставаться дискриминация женщин, роль которых в экономике страны все возрастала. В конце 70-х годов число женщин в составе рабочей силы превысило 42 млн.— 41 % всего трудоспособного населения В то же время средний доход работающей американки составлял менее 60% средней заработной платы мужчины, выполняющего ту же работу причем этот разрыв, как отмечал еженедельник «ЮС ньюс энд Уорлд рипорт», со времени принятия в 1963 г. закона, гарантирующего женщинам равную оплату за равный труд, не сократился25. Главная причина разрыва состояла в том, что для женщин выбор профессий, особенно квалифицированных, сильно ограничен. Несмотря на принятые в 60-х годах законы, формально запрещающие дискриминацию женщин при найме на работу и в продвижении по службе, подобная практика была широко распространена. Подавляющее большинство женщин не может найти применения своим силам и способностям вне той сферы низкооплачиваемого и малопрестижного труда, которую американские социологи окрестили «женским гетто». 75% работающих американок были заняты в 70-х годах на секретарской работе, в сфере обслуживания, а также на малоквалифицированной работе в промышленности. По другим данным, женщины составили 63% американских граждан, живущих ниже официального «уровня бедности», а безработица среди них была почти в 2 раза выше, чем среди мужского населения26.
Рост стоимости жизни, снижение ее уровня — не единственный бич американских рабочих. Значительно обострилась в 70-е годы проблема безопасности труда и охраны здоровья. Резкая интенсификация труда, использование потогонных методов на современном высокомеханизированном и автоматизированном капиталистическом предприятии требовали от наемного работника значительно большего расхода физической и нервной энергии. На заводах компании «Форд мотор», например, рабочий «изнашивался» уже к 40 годам. Рос производственный травматизм, появлялись новые виды опасных профессиональных заболеваний, создавая повышенную угрозу для здоровья и самой жизни рабочих.
Согласно данным федерального управления безопасности труда и здравоохранения на конец 70-х годов, в США ежегодно каждый одиннадцатый рабочий пострадал от несчастного случая на производстве или профессиональных заболеваний: в результате несчастных случаев погибали 14 тыс. человек, 2,5 млн. постоянно теряли трудоспособность, 100 тыс. человек умирали от болезней, вызванных тяжелыми условиями работы, более 400 тыс. теряли здоровье и становились инвалидами из-за профессиональных заболеваний27. Система государственного страхования на случай производственного травматизма и профзаболеваний все еще не распространяется на 10 млн. американских трудящихся — сельскохозяйственных рабочих, домашнюю прислугу, рабочих, занятых на мелких предприятиях 28.
Экономическая борьба американского пролетариата в 70-е годы непосредственно была связана с теми проблемами и трудностями, с которыми oн сталкивался в этот период. События минувшего десятилетия со всей очевидностью продемонстрировали решимость американского рабочего класса вести борьбу в защиту своих экономических интересов, за ограничение всевластия монополий, не полагаясь на благоволение и гуманность верхов, на согласительные процедуры и правительственный арбитраж.
Главным оружием трудящихся США. в борьбе за свои права оставалась стачка. 70-е годы по числу стачек и их участников, по массовости забастовочных выступлений в стране не имеют себе равных за все послевоенные годы. Особенно резким подъемом забастовочной борьбы было отмечено начало десятилетия. Показатель числа забастовочных человеко-дней, приходящихся на одного участника забастовки, был выше, чем в предшествующие десятилетия. Средняя продолжительность одной забастовки также обнаруживает тенденцию к неуклонному увеличению: в 50-е годы — 20 дней, в 60-е — 23,4, в 70-е — 27,6 дня. Возросло число крупных стачек с участием более 10 тыс. человек. В 1970 г. состоялись 34 таких выступления. В рассматриваемый период среднегодовая доля участвовавших в них рабочих превысила показатели для 50 и 60-х годов, составив 35% общего числа бастующих29.
Об остроконфликтном характере многих стачек свидетельствует динамика среднегодовых показателей продолжительных (30 дней и более) забастовок. Сопоставление основных параметров таких забастовок в 50 и 70-е годы показывает, что число стачек было (соответственно) 819 и 1482, их удельный вес во всех забастовках 19,4 и 28,3%, доля их участников в общем числе бастующих 27,7 и 30.6%, удельный вес забастовочных человеко-дней в общей массе потерянного в стачках рабочего времени 70,4 и 76,4%. Подобная же тенденция прослеживается также для стачек продолжительностью 90 дней и более30. Таким образом, происходило неуклонное нарастание упорства и напряженности стачечной борьбы.
Рабочим США противостоит сильный враг — гигантские корпорации, отвечающие на их борьбу созданием единого антипрофсоюзного фронта и выработкой общей стратегии и тактики. С конца 60-х годов быстро возрастает число заключаемых предпринимателями соглашений «о финансовой взаимопомощи», предусматривающих создание «объединенных фондов» для борьбы с забастовками. Но и профсоюзы никогда еще за послевоенный период не вели с монополиями борьбу такими крупными и объединенными силами, как в 70-е годы. Сплочение профсоюзных рядов перед лицом возросшей агрессивности корпораций проявилось прежде всего в создании коалиционных комитетов ряда профсоюзов. В 1973 г. в США действовало 77 комитетов по координации профсоюзных действий в период заключения коллективных договоров с гигантскими корпорациями-конгломератами.
Атаки монополий особенно усилились в период экономического застоя конца десятилетия 70-х годов. Стремление монополий преодолеть экономические трудности за счет трудящихся выражалось в еще большем ужесточении их позиций на переговорах о заключении трудовых соглашений с профсоюзами. Миллионы рабочих испытывали на себе последствия наступления крупного бизнеса на жизненный уровень и профсоюзные права трудящихся, завоеванные в ожесточенных классовых битвах прошлого. Заключение и обновление многих коллективных договоров сопровождались упорными массовыми забастовками. Повсеместно в стране развернулась возглавленная Национальной ассоциацией промышленников антирабочая кампания: за создание «окружающей среды, свободной от профсоюзов». Корпорации все чаще прибегали к услугам так называемых консультативных фирм, специализирующихся на провокациях против профсоюзного движения.
Рассматриваемый период характерен и тем, что усилилось вмешательство государства в трудовые конфликты в целях ограничения масштабов выступлений трудящихся, установления над ними более жесткого правительственного контроля. Не было ни одного сколько-пибудь крупного и значительного трудового конфликта, в который прямо или косвенно не вмешивалось бы правительство, поддерживая, как правило, предпринимателей. Участились и случаи вмешательства в стачечные выступления судебных инстанций, что само по себе служит свидетельством остроты трудовых конфликтов. Для подавления забастовок власти часто прибегали к полицейским акциям. При этом, не ограничиваясь разгоном пикетчиков, они производили в ходе стачек массовые аресты. Известны многочисленные случаи гибели стачечников в результате стычек с полицией. Острые схватки полицейских с забастовщиками вспыхивали в южных штатах.
Примером могут служить действия национальной гвардии штата Виргиния в период стачки рабочих-судостроителей г. Ньюпорт-Ньюс в начале 1979 г. Крупнейшая в США судостроительная компания «Ньюпорт-Ньюс шипбилдинг» отказалась заключить коллективный договор с местным отделением профсоюза сталелитейщиков, получившим статус полномочного представителя рабочих на коллективных переговорах в результате тайных выборов под наблюдением Национального управления по трудовым отношениям. В ответ 16 тыс. рабочих компании в январе 1979 г. объявили забастовку, которая стала одной из наиболее длительных и ожесточенных. 16 апреля вошло в анналы этой стачки как «кровавый понедельник». В этот день полиция и подразделения национальной гвардии, прибывшие в Ньюпорт-Ньюс по приказу губернатора штата Дж. Дэлтона, учинили кровавую расправу над бастующими судостроителями. Полицейские с дубинками в руках нападали на пикетчиков и жестоко их избивали. Более 50 раненых участников стачки — некоторые с тяжелыми увечьями — были доставлены в госпиталь. Наряд полиции совершил рейд на штаб-квартиру местного профсоюза сталелитейщиков, которому было предъявлено обвинение в нарушении закона о праве на работу, действующего в этом штате.
В целом забастовочное движение носило экономический характер. Выдвигались требования о повышении заработной платы, расширении и гарантии занятости, улучшении условий труда. Вместе с тем в условиях роста экономической нестабильности трудящиеся добивались защиты своего жизненного уровня от инфляции, компенсации роста стоимости жизни введением «скользящей шкалы» заработной платы (ее автоматического увеличения пропорционально темпам роста инфляции). Последний вопрос стал центральным в ходе крупнейших забастовок и переговоров о
заключении коллективных договоров. В итоге 9 млн. американских рабочих — членов профсоюзов уже добились этого. Следует, однако, отметить, что в 1968—1978 гг. повышение оплаты труда согласно «скользящей шкале» компенсировало лишь 57% потерь в заработной плате, которые рабочие понесли вследствие инфляции. К тому же «скользящей шкалой» было охвачено менее 10% всех лиц, работающих по найму31.
Антиинфляционные требования бастующих включали также повышение размеров пенсий и выплачиваемых из частных предпринимательских фондов пособий по безработице и медицинскому обслуживанию. Вместе с тем более решительно выдвигались требования гарантировать занятость, оградить рабочих от локаутов и увольнений, возвратить на работу уволенных, снизить пенсионный возраст, запретить принудительные сверхурочные работы и сократить рабочую неделю, улучшить охрану труда, расширить права профсоюзов.
В авангарде забастовочной борьбы выступали фабрично-заводской пролетариат, наемные работники ведущих в технологическом отношении и наиболее монополизированных отраслей, образующих сердцевину экономики. В то время как доля занятых в обрабатывающей промышленности в 70-е годы едва превышала четвертую часть всех наемных работников несельскохозяйственного сектора экономики, удельный вес забастовок, бастующих и потерянных человеко-дней в этом секторе в общем числе забастовок, бастующих и забастовочных человеко-дней в стране составлял в минувшем десятилетии 44%, 35,9 и 50,8% соответственно32.
На результаты, достигнутые организованными рабочими отраслей обрабатывающей промышленности, ориентируются остальные отряды трудящихся. Здесь противоборство между трудом и капиталом отмечено многими массовыми, продолжительными, весьма упорными забастовками. В числе наиболее значительных стачечных выступлений фабрично-заводских рабочих 70-х годов можно назвать стачки рабочих автомобильной и электротехнической промышленности. Как одно из памятных событии минувшего десятилетия войдет в историю Соединенных Штатов 67-дневная стачка 350 тыс. рабочих на автомобильных заводах корпорации «Дженерал моторз». Начавшись 15 сентября 1970 г., она явилась первым общенациональным забастовочным выступлением на предприятиях крупнейшей автомобильной фирмы капиталистического мира после упорной 113-дневной борьбы, которую рабочим «Дженерал моторз» пришлось вести в 1945—1946 гг.
Автомобилестроители держались стойко, и корпорация вынуждена была пойти на уступки, в частности принять два основных требования профсоюза: о включении в договор статьи о «скользящей шкале» заработной платы и об улучшении системы пенсионного обеспечения. Характерной чертой забастовки стала ее антивоенная направленность. Так, выступая на митинге бастующих автомобилестроителей в Понтиаке, секретарь-казначей профсоюза Э. Мэйзи сказал: «Забастовка на заводах „Дженерал моторз" вызвана войной во Вьетнаме, которая стала главной причиной инфляции. Если вы хотите добиться быстрого окончания забастовки, боритесь за окончание войны во Вьетнаме!» 33.
Успех профсоюза, сломившего сопротивление лидера «большой тройки» автомобильных корпораций, вынудил отступить также «Форд мотор» и «Крайслер», которые под угрозой забастовки заключили новое трудовое соглашение на таких же условиях, как «Дженерал моторз». Особенно упорный характер носила 28-дневная стачка 170 тыс. автомобилестроителей компании «Форд мотор» в 1976 г., проходившая в условиях резкой активизации антирабочей политики монополий и завершившаяся частичным успехом.
Силу классовой солидарности рабочих продемонстрировал успех 102-дневной забастовки 150 тыс. электромашиностроителей компании «Дженерал электрик» (конец 1969 г.—начало 1970 г.). Преодолев разногласия, разделявшие их в прошлом, 13 профсоюзов сумели сформировать действенную коалицию для ведения коллективных переговоров и руководства стачкой. Рабочие впервые добились подписания единого коллективного договора и первыми в США настояли на включении в трудовое соглашение статьи о «скользящей шкале» заработной платы. Важная победа, одержанная профсоюзной коалицией над этой мощной корпорацией, получила большой резонанс в стране. Единым фронтом выступили профсоюзные организации в этой отрасли и в 1976, 1979 гг., когда бастовали рабочие компании «Вестингауз электрик».
Как одно из самых боевых, массовых и продолжительных выступлений войдет в историю американского рабочего движения длившаяся 110 дней национальная забастовка 160 тыс. шахтеров в декабре 1977 — марте 1978 г., которые, по выражению Генерального секретаря Компартии США Г. Холла, «продемонстрировали образец стойкости и мужества в борьбе против монополистического капитала, за права рабочего класса» 34. В ходе забастовки президент Дж. Картер объявил о намерении применить закон Тафта—Хартли, чтобы заставить горняков вернуться на работу. Но и эти угрозы не сломили волю бастующих. Действиям угольных корпораций и правительства была противопоставлена общенациональная солидарность людей труда. Свыше 250 профсоюзов сплотились в коалицию для оказания моральной поддержки и материальной помощи бастующим. Забастовка дала шахтерам ощутимые результаты, они добились повышения заработной платы и пенсий.
Высокой интенсивностью было отмечено забастовочное движение на транспорте и предприятиях связи, где темпы абсолютного увеличения числа забастовщиков и забастовочных человеко-дней значительно опережали рост числа наемных работников. По уровню стачечной активности (вовлеченности в забастовки) транспортники и связисты уступали только горнякам и строителям.
Борьба пролетариев, занятых в сфере производства, оказывала мощное влияние на характер всего американского рабочего движения. Классовые взаимоотношения в торговле, сфере услуг, финансовых и государственных учреждениях характеризовались также прогрессирующим нарастанием забастовочной борьбы. Отличительной тенденцией забастовочной борьбы американских трудящихся этого десятилетия явился небывалый рост числа стачек государственных служащих. В 70-е годы по сравнению с 50-ми число забастовок в государственном секторе увеличилось более чем в 17 раз, участников — в 60, потерянных человеко-дней —более чем в 90 раз 35. Втягивание трудящихся непроизводственной сферы в стачечную борьбу представляет собой одно из важнейших условий для укрепления единства действий всех отрядов американского рабочего класса.
Снижение относительного удельного веса бастующих не следует истолковывать как сужение сферы конфликта и расширение сферы компромисса в трудовых отношениях. Как уже отмечалось, неуклонно нарастали упорство и напряженность стачечной борьбы. Изменение показателя вовлеченности трудящихся в стачечное движение обусловлено было главным образом Происходящей сменой форм и методов экономической борьбы пролетариата. Эти сдвиги и тенденции и по сию пору еще не определились полностью и во всем объеме, арсенал новых средств и методов еще отрабатывается, но в ряде сфер и отраслей производства уже в 70-х годах наметились четкие контуры изменений.
Характерной особенностью развития забастовочного движения в 70-х годах в США явилось значительное расширение арсенала методов стачечных выступлений. В условиях все возрастающей социальной значимости труда рабочих в процессе производства в ряде случаев создается реальная возможность добиваться удовлетворения требований бастующих не посредством продолжительных стачек, а путем применения точно рассчитанных кратковременных ударов по наиболее чувствительным, «нервным центрам» производственного процесса.
Американский пролетариат чаще использовал и такие приемы и средства борьбы (подчас заимствованные из опыта трудящихся других стран), как выборочные и прерывистые забастовки, поочередная остановка работы на отдельных (как правило, ключевых) участках производства либо в разных цехах предприятия 36. Так, серия кратковременных выборочных стачек была проведена профсоюзом рабочих автомобильной промышленности в 1976 г. на 16 заводах ведущей монополии отрасли — «Дженерал моторз». Ранее та же тактика использовалась автомобилестроителями против этой компании в 1972 г., когда прекращалась работа поочередно на 10 заводах. Орган министерства труда США «Мансли лейбор ревью» резюмировал: «Стратегия „кратковременных ударов" — мини-стачек в данном случае вполне себя оправдывает: нанося значительный ущерб производству, она не требует от участников больших материальных жертв и не приводит к истощению забастовочного фонда профсоюза» 37.
В практике борьбы профсоюзных низов распространение получили и такие формы стачечных выступлений, как «забастовки усердия», или «работа строго по правилам», а также «согласованное замедление темпов труда» («слоудаунс»). Специфика их состояла в том, что они позволяли активно противодействовать новейшим методам капиталистической эксплуатации трудящихся, связанным с ростом интенсификации труда.
С конца 60-х годов все большее значение в стачечной борьбе трудящихся стал приобретать бойкот готовой продукции — мера, рассчитанная на срыв ее реализации и ослабление способности компании к сопротивлению. Обычно бойкот осуществляется в форме действий против магазинов, торгующих бойкотируемой продукцией (пикетирование, распространение листовок, призывающих оптовых потребителей и население отказываться от приобретения товаров или услуг данной компании, и т. п.). Бойкот в значительной мере эффективно дополнял прямые забастовочные действия. Эту тактику с успехом использовали рабочие-швейники предприятий фирмы «Фарах» в штатах Техас и Нью-Мексико в 1972 г.. горняки в штате Кентукки в 1973 г. Победе бастующих рабочих «большой четверки» компаний резинотехнической промышленности США в 1976 г. в значительной мере способствовал международный бойкот, объявленный этим транснациональным корпорациям Международной конфедерацией рабочих химической промышленности. Самой ожесточенной, не имеющей равных по продолжительности и масштабам стала кампания бойкота в поддержку сельскохозяйственных рабочих 38.
В 1977 г. проводилось семь общенациональных кампаний бойкота продукции корпораций, не допускавших создания профсоюзов на своих предприятиях. Многолетнюю борьбу за профсоюзные права, за коллективный договор вели рабочие-текстильщики фирмы «Дж. П. Стивене». Проявлением растущей классовой солидарности американских трудящихся стал День протеста 30 ноября 1978 г., когда по инициативе профсоюзов в 95 городах Соединенных Штатов и Канады прошли массовые митинги и демонстрации в поддрежку справедливых требований текстильщиков.
В 70-е годы центральное направление классовой борьбы трудящихся США — забастовочное движение существенно дополнялось и усиливалось массовыми общедемократическими течениями. Происходило сближение интересов участников стачечных выступлений и других движений социального протеста, охватывающих самые широкие массы трудящихся. В условиях массовой безработицы и непрекращающейся инфляции, усиления прямого вмешательства государства в трудовые конфликты на стороне монополий для профсоюзов становится все более очевидной необходимость активного использования политических методов борьбы за экономические и социальные требования.
Свидетельством определенной политизации экономической борьбы п обогащения ее новыми формами стали такие хорошо организованные мероприятия, как митинги, демонстрации, марши протеста, проведенные в различных городах и в столице страны. В ходе этих выступлений трудящиеся требовали принятия необходимых мер по обеспечению занятости, включая значительное расширение программ общественных работ, федеральной помощи большим городам, сокращения военных расходов, создания действенной системы здравоохранения, облегчения налогового бремени.

2. ПРОФСОЮЗЫ: ПОИСК ИДЕЙНОЙ ПОЗИЦИИ
На протяжении всех послевоенных десятилетий буржуазные аналитики предрекали «исчезновение» рабочего движения в США, растворение его в аморфных по своему характеру общественных инициативах, носящих, как правило, локальный характер и сосредоточенных на сугубо узких и частных конкретных проблемах. Изменения в структуре экономики, обострившаяся конкуренция на мировых товарных и сырьевых рынках, шиpокое применение в производстве новейших научно-технических достижений приводили этих теоретиков к выводу, что ничто не способ-гo вернуть рабочему движению США присущие ему некогда чувство классовой особности, динамизм, бунтарский дух, понимание собственного предназначения быть гарантом завоеваний трудящихся, стремление влиять на общегосударственные дела. Курс на «классовое сотрудничество», упорно насаждаемый группой Мини в руководстве АФТ—КПП на протяжении многих лет, рекламировался как воплощение сущности и назначе-ния современного американского тред-юнионизма, условие его успеха.
Во всех подобных рассуждениях извращенно истолковывались цели рабочего движения, его внутренний потенциал, в качестве составных компонентов которого важную роль играют стихийный почин и самодеятельность самих масс, их классовый инстинкт, энтузиазм, верность боевым традициям, их собственный политический опыт. Сколько раз в этой связи горе-прорицателям и могильщикам рабочего движения приходилось (как бы им этого ни хотелось) убеждаться в необоснованности своих прогнозов о «перерождении» и даже «вырождении» организованного рабочего движения.
Классовая борьба, справедливо подчеркивал Гэс Холл, сохраняет все свое кардинальное значение в развитии американского капитализма, а рабочему классу принадлежит главная роль в борьбе за социальный прогресс 39.
Исторический опыт убедительно свидетельствует, что рабочее движение США нельзя отождествлять с той пассивной, консервативной и даже реакционной линией, которой придерживалась профбюрократия, всецело полагавшаяся на милость капитала, «социальную инерцию», на тактику примирения с буржуазной действительностью, на сочувствие и поддержку государства. Источник жизненной силы борющегося пролетариата — в глубоком возмущении и несогласии с капиталистической эксплуатацией, в том духе борьбы с антинародной политикой правящей монополистической олигархии, которые всегда были присущи сознанию рядовых участников рабочего движения, рядовой массы. Именно эти факторы и в 70-х годах способствовали оживлению прогрессивного течения в профсоюзах США, хотя само по себе это движение членов профсоюзов, не желающих мириться с соглашательской, пассивной, конформистской политической линией профбюрократии,— явление не новое в американском тред-юнионизме. Достаточно вспомнить о таких важных эпизодах, как борьба рядовых в поддержку лозунга рабочего контроля, национализации, независимого политического действия в период первой мировой войны и в начале 20-х годов или история образования КПП в бурное предвоенное десятилетие 30-х годов. Обострение кризисных явлений, свойственных нынешней стадии ГМК, наступление монополий на права трудящихся под флагом политики «реиндустриализации» снова вызвали рост оппозиционных настроений в рабочих низах, протест и поиck эффективных ответных мер 40.
Подъем борьбы рядовых в конце 60-х — 70-е годы, по общему признанию, ослабил влияние процесса стагнации профдвижения, вызванного «xолодной войной», и в определенной мере способствовал освобождению трудящихся от стереотипов чисто потребительского, приспособленческого мышления, повышению общественной активности — на разных уров-нях и в разных формах — недавно еще пассивных контингентов армии труда. Левые силы сразу же высоко оценили эту тенденцию, а обширные комментарии буржуазной печати показывали, что оно не осталось незамеченным и теми, кто не испытывал к нему ни малейших симпатий. Однако внимание ведущих органов буржуазной печати объяснялось главным образом тревогой по поводу возможных перемен в верхнем эшелоне руководства АФТ—КПП и усиления на местах, в низовых звеньях разочарования и недовольства атмосферой застоя и низкого делячества царящей среди лидеров профдвижения. Не случайно в конце 70-х годов,' накануне двухгодичных съездов АФТ—КПП, лейтмотивом большинства оценок положения дел в профсоюзах в органах «большой прессы» стала тема упадка «внутренней дисциплины» в федерации и оппозиции курсу Мини.
Уход Мини осенью 1979 г. с поста президента АФТ—КПП ни для кого не был неожиданным. Даже консервативная печать объяснила это не столько ухудшением состояния здоровья престарелого профбосса, сколько, давлением новых сил, сознающих ответственность за судьбы организованного рабочего движения и разочарованных концепцией «сердечного согласия» с капиталом, навязываемого им сверху много лет старыми лидерами. Особо подчеркивалось, что недовольство рядовых членов профсоюзов сложившимся положением касается не только неблагополучного состояния дел в их собственном «рабочем доме», но и затрагивает сферу «большой» политики. Газета «Вашингтон пост» писала, например, 15 октября 1978 г. о растущем недоверии со стороны рабочих к «жульнической игре в политику», ведущейся буржуазными партиями. Это еще раз подтверждало, что резкое замедление экономического роста с конца 60-х годов и кризис середины 70-х годов ослабили предрасположенность рабочих к благодушию и аполитичности, позволявшую монополистической буржуазии долгое время сравнительно легко и свободно манипулировать настроениями трудящихся масс, удерживая их под своим идеологическим влиянием.
Как мы видели, 70-е годы поставили перед рабочим движением ряд сложных, новых задач. В условиях внедрения новой техники, свертывания производства в старых отраслях, растущей хронической безработицы и черные и белые рабочие (особенно молодежь) испытывали все большую неуверенность в будущем, в судьбе своих семей. Стремительное вздорожание профессионально-технического обучения и кризис общеобразовательной школы на фоне непрерывно революционизирующегося производства все острее воспринимались ими как одно из неизбежны;: производных от социального неравенства. Оба эти фактора ставили рабочую молодежь в трудное положение, уменьшая возможности для адаптации в условиях быстро меняющейся экономической конъюнктуры
Неудивительно, что поведение нового поколения рабочих, как об это» с тревогой возвестила консервативная печать, приковало к себе внимaние многих руководителей корпораций. Выдвижение требования о пpедо-ставлении права на гарантированный труд в качестве важнейшей общественно-политической задачи наряду с растущим ощущением еe удовлетворенности отупляющими условиями труда, его усиливающейся дегуманизацией приводило к существенному видоизменению характерa пpоизводственных конфликтов, вовлечению в их сферу таких вопросов opганизации и управления производством, которые буржуазное общест- во всегда рассматривало как незыблемую привилегию класса собственникoв и его менеджеров. Забастовочная борьба трудящихся все определеннeе обнаруживала тенденцию к расширению диапазона социальных требований и активности различных категорий наемных работников (в частности, служащих, женщин), еще вчера либо пассивных, либо послушно следовавших за консервативными профлидерами. Данные многочисленных опросов и исследований, проведенных в 70-х — начале 80-х годов, подтверждают этот вывод 41.
Характерные для 70-х годов демографические сдвиги, смена поколений и омоложение рабочей силы вообще и профдвижения в частности (на чем делают ударение многие буржуазные аналитики) сами по себе не объясняют сути происходящих процессов в рабочем движении США. Видный деятель Компартии США Г. Грин справедливо указывал на необходимость увязывать жизненную позицию нового пополнения рабочего класса прежде всего с общими условиями, в которых проходит формирование его мировоззрения 42. Знаменательно, что новое значительное усиление брожения в профсоюзных низах и оформление оппозиционных течений в профсоюзах совпали по времени с крупнейшим в истории американского капитализма «кризисом доверия» к буржуазным социально-политическим институтам в конце 60-х — начале 70-х годов, вызванным агрессивной войной во Вьетнаме, подрывом уверенности в экономических возможностях «общества благоденствия», его нравственной деградацией, коррупцией и злоупотреблением властью в политических верхах, упадком системы народного просвещения, ростом преступности и т. д.43
И старое, и новое поколения рабочего класса в одинаковой степени страдали от той линии, которую на протяжении более четырех десятилетий проводило руководство АФТ—КПП и которая вынудила американское профдвижение занять позиции глухой обороны. Дрейф по течению ничего не принес. Росли потери, сокращалась сфера влияния профдвижения, оно утрачивало былую популярность в глазах трудящихся 44. Общий итог: к 1980 г. лишь 19,7% всей рабочей силы в США были объединены в профсоюзы 45. Пораженческая тактика профлидеров и антипрофсоюзная практика предпринимателей, использующих широкий aрсенал средств давления на организованных рабочих, создали для них исключительно опасную ситуацию.
Профсоюзное движение, как подчеркивается в документах Компартии CША, вступило в критический период своего развития46. Яростная антипрофсоюзная кампания, ведущаяся с конца 60-х годов корпорациями под флагом восстановления в своих правах системы «открытого цеха», пользуясь поддержкой правительства и не встречая должного отпора со стороны руководства АФТ—КПП, грозила отбросить профсоюзы на позиции 20-х годов. Опираясь на антирабочее законодательство, правительство и корпорации получили возможность контролировать внутреннюю жизнь профсоюзов, тем самым создавая дополнительные трудности в отправлении ими функций коллективной защиты интересов трудящихся Картину дополнял отрицательный баланс, сложившийся к концу 70-х годов и в отношениях профсоюзов с законодателями: профдвижение, в сущности, проиграло все важные для него парламентские сражения (включая и кампанию в защиту билля Хэмфри—Хоукинса о полной занятости).
Таким образом, дальнейшее углубление общего кризиса капитализма ставило перед пролетариатом ряд сложнейших практических и идеологических проблем, решение которых невозможно без преодоления привычных догм и предрассудков, изживших себя тактических установок, приемов и методов борьбы, привитых многими годами господства «чистого и делового юнионизма». Во весь рост встал вопрос о перегруппировке сил рабочего движения, способной сообщить ему новый импульс. И 70-е годы дали определенные доказательства того, что стремление к переменам становилось не только внутренней потребностью все большего числа рабочих, но и проявилось в руководящем звене профдвижения.
Значительное оживление оппозиционных современному гомперсизму настроений в рабочих массах и усиление критики профбюрократии снизу наблюдались во второй половине 60-х годов. В некоторых профсоюзах поддержанные рядовыми членами сторонники пересмотра прежней ЛИНИИ добились смещения представителей профбюрократии, полностью скомпрометировавших себя прислужничеством капиталу, превративших свои выборные должности в доходный бизнес. Однако, как правило, платформа оппозиционного течения включала пункты, не идущие, в сущности, дальше традиционных «жалоб» профсоюзов (признания принципа выслуги лет, контроль за внедрением технологических новшеств и установлением системы льготных выплат и т. д.). Политическая мотивация недовольства проявлялась редко и слабо, главным образом в спорадических вспышках несогласия с откровенно реакционным внешнеполитическим курсом Исполнительного совета АФТ—КПП. Более определенно политический радикализм дал о себе знать в связи с подъемом борьбы за гражданские права черных американцев, хотя истоки его можно проследить и раньше — в протесте против маккартистских преследований, поддержке борьбы за легализацию Компартии США и т. д.
Восстания в негритянских гетто в 1967, 1968 гг., выступления против агрессии во Вьетнаме, раскрыв всю глубину социального неравенства в американском обществе и империалистическую сущность внешней политики Вашингтона, ускорили оформление левых групп в профсоюзах, особенно среди их черных членов. Только в Детройте появилось до десятка сравнительно малочисленных, но по-боевому настроенных левых групп, заявивших о желании не только положить конец расовой дискриминации на автомобилестроительных заводах, но и бороться за ликвидацию системы эксплуатации наемного труда, угнетения человека человеком, против политики милитаризации и войны.
Сложившиеся на заводах «Крайслер» и «Форд мотор» леворадикальные группы молодых рабочих вначале пошли по самому легкому пути -заимствовали свои лозунги главным образом из идейного арсенала теоретиков черного сепаратизма и национализма. Однако по ряду важныx вопросов стратегии и тактики борьбы с расовым угнетением и капиталистической эксплуатацией их руководители приходили в целом к верным суждениям, несмотря на путаницу, возникшую под влиянием скороспелых концепций мелкобуржуазных теоретиков типа С. Кармайкла, Малькольма X., Р. Вильямса и др. Так, в программных документах черных радикалов на заводах Детройта была сформулирована (хотя и не всегда ясно и четко) идея о пролетариате как самостоятельном классе, способном выполнить великую миссию, возложенную на него историей,— служить опорой и главной силой в борьбе за общество без эксплуататоров и против эксплуататоров, свободного от расового и национального угнетения.
Бросалось в глаза, что в этих документах недвусмысленное отрицание капитализма как системы сочеталось с элементами этноцентризма и недооценкой реальных сложностей борьбы, стремлением как бы перепрыгнуть через них. Тем не менее восприятие общественных противоположностей в них было выражено уже не в расплывчатой форме («Власть черным»), а в категориях политической экономии. Акцент делался на материальные корни существующих классовых противоположностей, на необходимость ликвидации эксплуатации человека человеком и создания такого социально-экономического порядка, который обеспечил бы в конечном счете всестороннее и гармоническое развитие всех членов общества и каждого в отдельности. Руководители радикальной фракции в профдвижении Детройта были сторонниками общественной собственности на средства производства.
Идейно-организационные принципы радикального движения среди черных рабочих Детройта и ряда других промышленных центров (черных кокусов) в конце 60-х годов обнаруживали определенное сходство с платформой революционного анархо-синдикализма начала XX в., и, так же как ИРМ, им, например, не удалось до конца преодолеть влияние мелкобуржуазной идеологии и подняться до подлинного понимания исторической миссии рабочего класса, т. е. до сознания того, что он может освободить себя от ига капитала, лишь освобождая от него все общество. Сектантская позиция ИРМ, как известно, стала его ахиллесовой пятой. В свою очередь, та же позиция, взятая на вооружение черными радикалами и помноженная на этноцентризм, сразу же серьезно ослабила их влияние и ограничила ареал деятельности. Помимо этого, оба течения сближала опасная склонность абсолютизировать излюбленную тактику «прямого действия», не считаясь с меняющимися условиями, преувеличивать значение либо одной, либо другой черты kапиталистического развития, не видеть взаимосвязи между ними.
Существовало и различие. Известно, например, что ИРМ в своем большинстве не уяснили себе, что классовая борьба становится последовательной, вполне развитой только тогда, когда охватывает область политики. Уоббли, уповая на «прямые действия», отвергали политическую Деятельность и отрицали необходимость политической партии пролетариата. Отношение черных радикалов к политике было более сложным и меняющимся в ходе борьбы. Первоначально, в принципе Признавая необходимость политической организации рабочего класса, черные кокусы в Детройте, других промышленных центрах тем не менее в самонадеянной запальчивости видели в собственном лице некий прообраз будущей партии, способной возглавить всеобщую борьбу с угнетением. Они делали ставку на стихийное восстание, спонтанный взpыв.
Hе задумывались серьезно, какими же должны быть эта партия, ee организационное строение, идейно-политические принципы, стратегия и тактика.
Однако к 1970 г. была сделана серьезная попытка предложить идет «авангардной» партии черного пролетариата47. Это означало, что, придя в принципе к верному выводу о необходимости развития высшей формы движения — политической, черные радикалы сползли к доведенному дo абсурда ошибочному толкованию его организационных основ в виде тезиса об обособленной политической организации черного меньшинства осуществляющей монопольное право представлять черных рабочих и их интересы.
Сама жизнь опровергла эти претензии и эту порочную стратегию, выдвигаемую от имени марксизма, но основанную на цвете кожи и на идее расовой исключительности. Довольно скоро даже многие ее горячие сторонники смогли убедиться, что, проповедуя принцип партийной обособленности, они как бы узаконивают и освящают величайшее зло — отчужденность черных и белых рабочих, ослабляющую их общее сопротивление монополистическому капиталу, мешающую вести правильное, скоординированное наступление на его позиции. Уроки кризиса партии «Черные пантеры» в условиях спада массового демократического движения, роста консервативных настроений части белого населения и усиления полицейского террора не прошли даром. Росло понимание того, что развертывание всякого движения в защиту интересов трудящихся или угнетаемых расизмом групп и национальностей требует союза со всем рабочим классом и преодоления груза политического сектантства, национализма и расового обособления.
Постигая уроки негритянских восстаний в гетто, пагубность проповеди расовой обособленности и «двух параллельных потоков» в рабочем движении, левые силы в профдвижении шаг за шагом приходили к более продуманному и лучше отвечающему условиям борьбы тактическому плану завоевания широких масс на сторону передовых социальных идеалов. Важную роль в этом сыграли Компартия США и созданный в 1970 г. Национальный координационный комитет за профсоюзные действия и демократию (КПДЛ). Их целенаправленная и пропагандистская деятельность подорвала идейное влияние псевдомарксистских, левацких элементов, поклонников революционной фразы и авантюристических эскапад. В результате идеологического возмужания левого течения в профдвижении экстремистские настроения теряли своих сторонников.
Хотя притязания революционных кокусов Детройта, где их активность в конце 60-х—начале 70-х годов была наибольшей, возглавить массовую борьбу за обновление профдвижения не оправдались, тем не менее самo их появление разбудило более широкое и массовое движение. Из всех инициатив в этом смысле наиболее многообещающей оказалась та, которая увенчалась созданием Национальной коалиции черных членов профсоюзов на Учредительном съезде в Чикаго в сентябре 1972 г. С самого начала ее организаторы дали понять, что отвергают концепцию «двух потоков» и не собираются создавать сепаратной организации. Вместе c тем исходная задача, поставленная черными кокусами,— достижение полного равноправия черных рабочих в старых профсоюзах, усиление их роли в определении политики руководства всего профдвижения США — была подтверждена. Выражение поддержки в борьбе за широкие преобpaзования, осуждение консерватизма также отражали известную близость идейной позиции руководителей коалиции и движения черных кокусов. Съезд коалиции в 1978 г. сделал новый шаг вперед, выдвинув развернутую социально-экономическую платформу, включавшую требование пpинятия программ, способствующих облегчению трудоустройства черных и представителей других этнических групп, реформы налогообложения трудящихся, образования фондов общественных работ, более равномерного распределения занятости и государственного контроля за режимом работы предприятий. Была принята резолюция в поддержку усилий народов Африки добиться уничтожения остатков колониализма «любыми средствами, имеющимися в их распоряжении, включая и вооруженную борьбу». Съезд выступил также в защиту требования о введении государственной системы здравоохранения, поддержал законопроект о реформе трудового права и требование комплекса мероприятий, направленных на ликвидацию фактического бесправия черных американцев48.
Само по себе движение рядовых членов профсоюзов в США никогда не было ни локальным, ни замкнутым явлением в расовом или отраслевом отношении, оно никогда не было и движением исключительно низкооплачиваемых групп «синих воротничков». Оно охватывало рабочих и служащих всех профессий вплоть до самых привилегированных. Существовала и тенденция придать движению рядовых межотраслевой и межрасо-вып характер, сплотить его вокруг общей платформы внутренних преобразований в профсоюзах в целях превращения их в массовые, боевые, прогрессивные демократические организации, способные нанести поражение главному врагу — монополистическому капиталу. И хотя самым большим препятствием на пути осуществления идеи единства рабочего класса США был и остается раскол в его рядах, культивируемый монополистическим капиталом, всем укладом жизни в американском обществе, к концу 70-х годов эта тенденция несколько ослабевает, а стремление к единству действий крепнет. Сильнее всего это проявилось у сталелитейщиков.
Бездеятельность и равнодушие лидеров профсоюза сталелитейщиков к судьбам рядовых рабочих (и белых, и цветных) в условиях упадка этой отрасли промышленности, отмеченного свертыванием производства, сокращением занятости, вызвали сильное брожение низов в начале 70-х гoдов, давшее толчок к сближению различных левых и центристских гpyпп и фракций. Поддержанная массами кампания за избрание президентом союза представителя рядовых Эда Садловского в 1974 г. развивалaсь на компромиссной левоцентристской платформе. Она включала среди пpочих положений и новое понимание принципов демократии, противоcтоящее засилью монополий в экономике и политике, и требование рабочего представительства в высших органах власти страны. Многие крупные местные отделения союза, поддержавшие Садловского, и он сам выступали за национализацию сталелитейной и нефтяной промышленности 49.
В ведущей отрасли американской экономики — автомобилестроении в силу большей раздробленности движения рядовых, сектантских позиций лидеров многих черных кокусов, наконец, гибкой тактики уступоk которую избрало руководство профсоюза автомобильной и аэрокосмичeской промышленности, тенденция к сплочению развивалась медленнее и сложнее. Здесь оппозиция рядовых, миновав этап бурного подъема в конце 60-х—начале 70-х годов, вступила во второй половине 70-х годов в новую фазу параллельного развития самостоятельных течений, ни однo из которых хотя прямо и не оспаривало ведущую роль группы лидеров союза во главе с Фрейзером, тем не менее оказывало па нее серьезное давление. И на съездах союза, и в промежутках между ними эти течения выступали подчас как весьма внушительная сила, с которой исполком профсоюза был вынужден считаться. Порой они брали на себя инициативу выдвижения «пакета» экономических и политических требований, часть которых предусматривала широкие демократические преобразования политической и социальной структуры общества, ограничение господства монополий путем реализации целой системы мероприятий, включая национализацию основных отраслей экономики, внедрение демократического контроля над управлением производством, учетом и распределением.
Вообще в 70-х годах повышение уровня требований рядовых стало заметной тенденцией. Так, оформившееся в начале 70-х годов в центрах автомобильной промышленности новое течение, называвшее себя Объединенным движением национальных комитетов, на съезде профсоюза рабочих автопромышленности в 1974 г. внесло ряд важных резолюций в защиту независимого политического действия рабочих путем создания массовой рабочей партии, национализации энергетических ресурсов, организации безработных и т. д. Платформа Объединенного движения национальных комитетов, обнародованная в январе 1975 г., предусматривала ряд важных мер, нацеленных на решение проблемы номер один — растущей безработицы. Предлагалось, в частности, запретить практику увольнений и перевод заводов в другие районы, сократить рабочий день, ввести 30-часовую рабочую неделю, упразднить сверхурочную работу, и т. д. Компании, которые не могли поддерживать занятость на определенном уровне, подлежали национализации и передаче в руки рабочего самоуправления 50.
Считывая настроения низов, руководство профсоюза автомобильной и аэрокосмической промышленности вынуждено было поддерживать нe которые требования рядовых. На съезде профсоюза в 1979 г. президент союза Д. Фрейзер критиковал нефтяные монополии и их политику цен. высказывался в пользу создания государственной энергетической корпорации, способной на равных конкурировать с частными компаниями 51 В связи с угрозой банкротства корпорации «Крайслер» Исполком союза поставил вопрос о возможности приобретения государством контрольного пакета акций этого автомобильного гиганта 52. Дебаты по этому вопросу отражают приливы и отливы движения за частичную национализацию как одну из форм вторжения государства в экономику в интересах трудящихся ради спасения отраслей, оказавшихся па грани «умирания" 53.
Обострение внутренних и внешних противоречий американского капитализма во второй половине 70-х годов, перспектива углубления и умножения экономических трудностей, дальнейшая поляризация классовых интересов в стране вызывали появление новых явлений в рабочем движении США. Заметное оживление интереса рядовых рабочих к проблемам регулирования экономики, структуры федерального бюджета, переpаспределения национального дохода, самоуправления на производстве, k вопросу о создании самостоятельной рабочей партии сделало их критиky руководства профдвижением более социально направленной, острой и глубокой. Громче стали звучать требования о пересмотре политики либерального реформизма, нацеленной всего лишь на подновление существующей системы. Такой образ мышления все чаще признавался уже устаревшим, бесплодным, как и пассивность в сфере политики. Не случайно именно на местах на базе тред-юнионов стали возникать широкие демократические коалиции, бросающие вызов политическим машинам демократов и республиканцев и часто действующие в традициях антимонополистического движения.
Движение рядовых, или, точнее сказать, его идейно-политические и этические принципы, повлияло и на расстановку сил в верхнем эшелоне профдвижения. Развернулась борьба за обновление руководства профдвижением в угольной промышленности. Была создана организация «Шахтеры в борьбе за демократию», которая одержала победу в 1972 г., когда был свергнут прежний президент Объединенного союза горняков Тони Бойл. По инициативе союза рабочих автомобильной промышленности в октябре 1978 г. был создан так называемый Прогрессивный альянс. Стихийный почин рядовых членов профсоюзов автомобилестроителей, горняков, металлургов, водителей грузовых машин внес живую струю в застойную атмосферу в профдвижении США. Важно отметить, что его обличительный пафос был нацелен не на персональные изменения в руководящих органах крупнейших американских профсоюзов. Вопрос ставился в более широком плане, а именно о восстановлении в правах традиций боевого, прогрессивного тред-юнионизма, не отгораживающегося от политического радикализма и не чурающегося идеи достижения подлинного социального равенства.
Новый дух сопротивления, поисков и надежд, присущий движению рядовых, содействовал выдвижению новых рабочих лидеров, способных мыслить масштабами национальных проблем и не зараженных ядом антикоммунизма, возглавивших некоторые союзы. Позитивные сдвиги, отмечалось на XXII съезде КП США, произошли на всех уровнях профсоюзного движения 54.
Эта тенденция проявилась на созванной в 1978 г. по инициативе руководства профсоюза автомобилестроителей конференции в Детройте, Bыступая на ней, Д. Фрейзер говорил о необходимости создания нового coюза «для изменения американской политической системы путем превращения ее в более ответственную, разумную и демократическую» 55.
Она проявилась и в изменении позиции многих крупных профсоюзов в отношении проблем внешней политики. Весной 1979 г. в поддержку возвращения к разрядке высказались Межнациональный профсоюз механиков и рабочих авиакосмической промышленности, профсоюз государственных служащих, профсоюзы работников пищевой, швейной, текстильной, автомобильной и аэрокосмической промышленности, Национальный союз горняков и др. Руководители некоторых из них входили в Исполнительный совет АФТ—КПП. Орган Компартии США писал в 1983 г.: «Сейчас внутри Исполнительного совета АФТ—КПП существует значительная группа деятелей, выступающих за мир. Самый крупный профсоюз, Межнациональный профсоюз механиков, в котором представлено много рабочих с военных предприятий, играет лидирующую роль в движении за замораживание ядерных вооружений» 56.
В 70-е годы активизируются социал-демократические группы. Правое крыло американской социал-демократии представляет организация под названием Социал-демократы США (СД США), левое крыло — Демократические социалисты США (ДС США) 57. Основным полем деятельности для американских социал-демократов являются профсоюзы и демократическая партия. Американские коммунисты, анализируя развитие внутренних процессов в АФТ—КПП и демократической партии, отмечали, что до начала 70-х годов социал-демократы играли второстепенную роль в определении политики, которая проводилась верхушкой АФТ-КПП. Однако им удалось значительно расширить свое влияние в тех профсоюзах, которые были недовольны откровенно соглашательской политикой руководства федерации.
Во второй половине 70-х годов определенных успехов как внутри профсоюзов, так и в рамках демократической партии добились социал-демократы США из ОКДС. Эта организация стала играть заметную роль в избирательной борьбе. С 1976 г. социалистам США впервые удалось провести в конгресс США своего представителя — Рональда Делламса из Калифорнии. ОКДС усилил влияние внутри таких профсоюзов, как Межнациональный профсоюз машиностроителей и аэрокосмической промышленности, среди членов профсоюза автомобилестроителей, профсоюза служащих учреждений штатов, округов и муниципалитетов, Объединенного профсоюза сельскохозяйственных рабочих и ряда других профсоюзов.
Если правые социал-демократы считают «государство всеобщего благосостояния» венцом американского развития, то сторонники ОКДС в многочисленных публикациях заявляют, что «государство всеобщего благосостояния» не представляет собой разрыва с капитализмом, является всего лишь логическим его продолжением, и требуют выхода за пределы «государства всеобщего благосостояния», выступая, впрочем, с социал-реформистских позиций. М. Харрингтон объявил на съезде ОКДС, проходившем в феврале 1979 г. в Хьюстоне, что организация превратилась в «программный центр демократических левых внутри демократической партии» 58. На этом же съезде указывалось, что, включившись в активную борьбу за полную занятость, ОКДС в 1976 г. организовал коалицию, состоявшую из членов профсоюзов, из групп национальных меньшинств и общественных деятелей, выступающих за реформы. Эта коалиция в 1977 г. организовала движение «Демократическая повестка». Ее платформа — обеспечение полной занятости, создание государственного сектора в энергетике, ликвидация контроля частных корпораций над рынками, создание всеохватывающей государственной системы здравоохранения и ряд других мер.
Как ОКДС, так и профсоюзы, в которых сильны позиции социал-демократов, выступали за замораживание ядерного оружия, за ратификацию договора ОСВ-2 и продолжение политики разрядки международной напряженности. ОКДС активно участвовал в работе коалиции миролюбивых сил Нью-Йорка (в нее входят и коммунисты), которая организовала марш 12 июня 1982 г. под девизом «Помоги предотвратить ядерную войну». Профсоюзные лидеры, связанные с социал-демократическим движением США, М. Финли — президент Объединенного профсоюза служащих учреждений штатов, округов и муниципалитетов, У. Уинн — президент Объединенного профсоюза работников пищевой промышленности и торговли и У. Уинписинджер — президент Межнационального профсоюза механиков и работников авиакосмической промышленности выступали за замораживание ядерных арсеналов и достижение соответствующих соглашений между США и СССР.
Американские социал-демократы большое внимание уделяют пропаганде «шведской модели» социализма. ОКДС, являясь членом Социнтерна, с согласия его руководства в декабре 1980 г. организовал в Вашингтоне международную конференцию «Евросоциализм и Америка: международный обмен мнениями». Б ней участвовали В. Брандт, У. Пальме, Ф. Миттеран, Ф. Гонсалес, М. Рокар, И. ден Ойл, Т. Бенн и многие Другие видные деятели социал-демократии59. Конференция в Вашингтоне высказалась против вмешательства США во внутренние дела Никарагуа и Сальвадора и призвала активизировать действия всех миролюбивых сил для предотвращения термоядерной войны.
Социалистический идеал не стал пока ведущим элементом массового Политического сознания американского рабочего класса. Тем заметнее роль движения рядовых, а также левоцентристских групп в профсоюзах, которые своей критикой капиталистической действительности узаконивают дискуссии в профсоюзах о социалистической альтернативе, содействуя одновременно и повышению общего уровня борьбы за непосредственные интересы трудящихся.

3. МАССОВЫЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ
Во внутриполитической жизни США, одном из самых крупных полиэтнических государств мира, на территории которого проживает более 100 этнических групп, национальный фактор всегда играл заметную роль На 1980 г. из 226,5 млн. населения свыше 50 млн. составляли расовые и национальные меньшинства. Они были объектом жестокой эксплуатации со стороны капитала 60.
На современном этапе развития американского общества расово-на-циональная дискриминация принимает все более изощренные формы. Ожесточенные битвы с расизмом, за гражданские права, развернувшиеся в 60-х годах, принесли лишь ограниченные результаты. Политика дискриминации, жертвами которой, помимо афро-американцев, всегда были и остаются коренные жители Америки — индейцы, а также мексиканцы, пуэрториканцы, выходцы из Латинской Америки и азиатских стран, по-прежнему распространяется на различные сферы экономической, общественно-политической и культурной жизни страны. «Правящий класс США,— говорится в Новой программе Коммунистической партии США.— рассматривает эту систему угнетения как орудие получения дополнительной прибыли и как важный компонент политического и идеологического господства в нашей стране» 61.
В результате политики гепоцида, проводимой властями США по отношению к коренному населению страны на протяжении многих десятилетий, из 10 млн. индейцев, населявших Североамериканский континент до его колонизации европейцами, в 1980 г. остался, включая эскимосов и алеутов, 1,4 млн.62 В числе почти уничтоженных племен — могиканы, оттава, пекоты. наррагансетты, могауки, покаиокеты и множество других. В 70-х годах в США проживало 173 индейских племени. Расселены они или в городских гетто Нью-Йорка, Чикаго, Сан-Франциско, или в оставшихся резервациях, занимающих 3% территории страны63. Говоря o положении коренных жителей в 60-х годах, видные американские исто-pики пишут: «...семейный доход индейцев был на 1 тыс. долл. меньше до-xода черных. Безработица — выше, чем по стране в целом, особенно в pезервациях. Жизненный уровень — в 10 раз ниже общенационального. Самоубийства среди индейской молодежи совершались в 100 раз чаще по сравнению с белой молодежью» 64.
Самой большой по численности после афро-американской группы является этническая группа испанского происхождения — 14,6 млн., из них 7 млн. мексиканцев 65. Эту этническую общность составляют потомки мексиканцев, заселявших территории, присоединенные к США после войны с Мексикой 1846—1848 гг., и иммигранты из Мексики, прибывшие сюда в начале и середине XX в. и продолжающие прибывать. Проживают американцы мексиканского происхождения в основном в юго-западных штатах США, в частности в Ныо-хМексико, Аризоне, Техасе, Калифорнии, Колорадо.
По переписи 1980 г., численность другой испаноязычной группы — пуэрториканской — составила 1,8 млн.66 Поскольку в 1952 г. о-в Пуэрто-Рико получил официальный политический статус—«свободно присоединившееся к США государство» (реально он продолжает оставаться в колониальной зависимости от Соединенных Штатов), пуэрториканцы юридически являются гражданами США, хотя фактически относятся к числу наиболее угнетенных категорий населения. Основная часть пуэрториканцев сконцентрирована в г. Нью-Йорке (более 50%) и Чикаго, немало их живет в штатах Нью-Джерси, Калифорния, Коннектикут, Массачусетс, Огайо и др.
Этнический состав населения страны представляют также 3,5 млн. выходцев из Азии и о-вов Тихого океана67, включая китайцев — 806 тыс., филиппинцев — 774,7 тыс., японцев —701 тыс., корейцев — 354,6 тыс., вьетнамцев—261,7 тыс. и др.68
Как известно, особую остроту национальный вопрос в США приобрел в послевоенные годы, когда в результате обострения социальных противоречий резко активизировалась борьба национальных меньшинств за гражданские права. Причины, вызвавшие рост их самосознания, были те же, что и у черных американцев. Не желая мириться с положением граждан «второго», а то и «третьего сорта», представители других национальных меньшинств США выступили за повышение своего социального и политического статуса69. В 50— 60-х годах в условиях мощного подъема движения черных американцев стало набирать силу и движение индейцев, толчком для которого послужило принятие конгрессом в сеpeдине 50-х годов законодательства о «релокации» (переселение индейскогo населения в города в целях уничтожения поселений) и «терминации» (отказ федерального правительства от всех взятых на себя обязательств в отношении индейцев)70. B ходе своих выступлении коренные жители Америки требовали соблюдения договоров относительно их прав на определенные территории и природные ресурсы, которые были заключены в XIX — начале XX в. между правительством США и индейскими племенами; выплаты компенсации за земли, незаконно захваченные белыми-признания права на самоопределение и т. д.
Стало шириться и движение за социально-экономическое и политическое равноправие среди испаноязычных граждан мексиканского происхождения, требовавших, чтобы «их видели и слышали в США, знали об их существовании»71. Главными для мексиканского населения были требования, связанные с трудоустройством, здравоохранением и образованием. На первом плане находились проблемы экономические. Это объяснялось тем, что на юго-западе страны, где сконцентрировано основное мексиканское население, безработица среди цветных в середине 60-х годов была в 2 раза выше, чем среди белых72. Около 80% мексиканцев выполняли низкооплачиваемую тяжелую физическую работу. Подъем движения чиканос73 преследовал также цель сохранения самобытных традиций и культуры.
Постепенно среди факторов, вызывавших рост протеста мексиканцев, важное значение стал приобретать лозунг борьбы против их политического бесправия. Как указывалось в докладе Комиссии по гражданским правам в 1968 г., участие американцев мексиканского происхождения в политической жизни страны находилось на чрезвычайно низком уровне. Число их представителей в конгрессе и в законодательных органах юго-западных штатов, за исключением штата Нью-Мексико, было небольшим, а в законодательном органе штата Калифорния они практически отсутствовали.
В нелучшем положении находились и другие представители испано-язычного населения США. Данные переписи 1960 г. засвидетельствовали, что пуэрториканцы занимали низшую ступень социальной лестницы. В Нью-Йорке, где проживало большое число пуэрториканцев, уровень безработицы среди них был особенно высоким. Большим был разрыв я в оплате труда. Ровно вдвое среднегодовой доход пуэрториканской семья был меньше дохода семьи, представляющей белое англоязычное население. Свыше половины взрослого пуэрториканского населения не закончило начальную школу 74 Большинство пуэрториканцев проживало в трущoбах городских гетто. Неудивительно, что со второй половины 60-х го-дов усиливается борьба пуэрториканцев за экономическое, политическое и социальное равенство. Она переплеталась с борьбой за независимость Пyэрто-Рико.
Движение нацменьшинств, поддержанное массовыми выступлениями демократических сил, заставило господствующий класс принять ряд конкретных мер в целях ослабления остроты расово-национальной проблемы. На основании принятых в ряде штатов законов национальным меньшинствам предоставлялось право участия в выборах, запрещалась дискриминация при приеме на работу, сегрегация в учебных заведениях. Представители индейской общины констатировали, что произошли определенные изменения к лучшему. Однако, как неопровержимо свидетельствуют факты, эти улучшения не коснулись жизни большинства коренных жителей Америки75. Они по-прежнему оставались лишними в своей стране.
Политика угнетения, унижения и дискриминации сохранялась и в отношении других национальных меньшинств. В 70-х годах кризисные явления в американской экономике еще более ухудшили их положение. Усилились дискриминационные меры по отношению к национальным меньшинствам в получении образования. Обнаженно и остро дала себя знать жилищная сегрегация76.
К концу десятилетия индейцы США оставались самой обездоленной группой в экономическом отношении, процент безработицы среди них был самым высоким. Они имели самый низкий уровень образования и жили в наихудших условиях. По данным официальной статистики, в штатах Аризона и Юта, например, 65% индейского населения имели доход ниже официального «уровня бедности». Более 75% коренных американцев страдали от недоедания и связанных с ним болезней. Средняя продолжительность жизни индейца составляла 43 года, а в штатах Аляска и Аризона—33,б77. По продолжительности жизни коренные жители Америки занимали последнее, а по детской смертности — первое место в Соединенных Штатах.
В 70-е годы лозунг борьбы за выживание становится ведущим для всего организованного движения индейцев. Растет активность различных индейских политических организаций. В феврале 1973 г. члены «Движения американских индейцев» (ДАИ) поднялись против циничного попрания элементарных гражданских свобод и человеческих прав в деревне Byндед-Ни в резервации Пайн-Ридж (штат Южная Дакота), где более половины трудоспособного населения в течение длительного времени оставались без работы. К ним присоединились индейцы резерваций штатов Hебраски, Северной Дакоты, Монтаны, Канзаса и Оклахомы. Заняв Вун-дед-Ни, восставшие объявили ее независимой от Соединенных Штатов территорией. Они потребовали немедленного расследования сенатом деятельности Бюро по делам индейцев и нарушений договоров, заключенных правительством США с индейскими племенами, смены руководства ре-зервацией Пайн-Ридж, замешанного в многочисленных должностных зло-употреблениях и коррупции.
Против восставших индейцев были брошены сотни полицейских, применены бронетранспортеры с пулеметами, другая военная техника. Осада Вундед-Ни была снята лишь в начале мая 1973 г., после обещания федеральных властей расследовать положение индейцев в резервации. Многие индейские борцы за гражданские права были арестованы, подвергнуты пыткам и избиениям 78. Под руководством ДАИ в 1978 г. прошел самый мощный в истории США марш протеста индейцев — «поход на Вашингтон», участники которого требовали предоставления им равных прав и возможностей в американском обществе.
Широкую поддержку и влияние среди индейского населения, кроме ДАИ, получили и такие массовые политические организации, как Национальный конгресс американских индейцев, Национальная ассоциация председателей племен, «Американцы за равные возможности для индейцев» и др. Цель этих организаций — добиваться укрепления органов самоуправления племен, улучшения в системе образования, увеличения финансирования строительства в индейских поселениях и т. д.
Факты позволяют говорить и об усиливающейся дискриминации по отношению к испаноязычным гражданам мексиканского происхождения. По данным американской статистики, в 1979 г. разрыв в средних семейных доходах испаноязычных граждан мексиканского происхождения и неиспаноязычного происхождения составил 5077 долл. По сравнению с 1969 г. (2523 долл.) разрыв не сократился, а увеличился79. С низким социальным статусом большинства чиканос тесно связана и полностью сохраняющаяся в силе их дискриминация в сфере просвещения. По данным на 1970 г., 28,5% лиц испанского происхождения имели образование ниже пяти классов, в то время как аналогичные показатели для черного населения США равны 15,1%, а для белых американцев — 4,2% 80. Неравенство американцев мексиканского происхождения во всех сферах социальной жизни явилось причиной подъема в 70-х годах массового движения чиканос. Они требовали не просто устранения наиболее вопиющих проявлений неравенства, как в 60-е годы, а принятия широкой системы мер, направленных на преодоление разрыва между положением американцев мексиканского происхождения и белых англоязычных американцев. Были использованы различные формы деятельности: парламентская и внепарламентская, экономическая и политическая борьба, массовые выступления и лоббизм в законодательных органах81.
Высокая степень экономической эксплуатации, плохие жилищные условия и безработица оставались типичными в конце 70-х годов и для положения американцев пуэрториканского происхождения. 39% пуэрториканских семей имели доходы ниже установленного в стране «уровня бедности». В 1977 г. только 21% пуэрториканской молодежи имел работу82, B борьбе за свои права пуэрториканцы организовывали забастовки, стачки и мирные демонстрации.
Усиливался полицейский пресс в отношении представителей нацменьшинств. Террор и насилие стали широко применяться повсюду, где вспыхивали очаги сопротивления. Так, на территории резервации Пайн-Pидж за три года были убиты 66 участников «Движения американских индейцев» 83. B штате Монтана, численность коренных жителей которого составляет 3,7% всего населения штата, заключенные индейцы в тюрьмах составляют 33%. Соответственно в Миннесоте — 0,4 и 12,5%, в Северной Дакоте — 0,05 и 17,5% 84. Леонард Пелтиер, Деннис Бэнкс, Ричард Мохоук и другие руководители и активисты «Движения американских индейцев» стали жертвами репрессий, они брошены за решетку и осуждены на долгие годы пребывания в тюрьме по сфабрикованным обвинениям. Движение за освобождение Пелтиера и других политических узников американских тюрем стало неотъемлемой чертой современного этапа борьбы демократических сил США.
Американский капитализм демонстрирует неспособность решить национальный вопрос85. Борьба национальных меньшинств США за равноправие продолжается. Общедемократическая по своему объективному характеру, она обнаруживает все больше точек соприкосновения с борьбой американского рабочего класса, с массовыми альтернативными движениями, находящимися в оппозиции к официальному внутриполитическому и внешнеполитическому курсу Вашингтона.
Динамика массовых демократических движений после поражения агрессии США во Вьетнаме, в условиях новой фазы социально-политического развития страны, отмеченной постепенным нарастанием консервативных тенденций, переключением внимания общественности на решение внутренних экономических проблем, претерпевала изменения. Происходила неизбежная и, можно сказать, традиционная для США переоценка лозунгов, организационных форм, изменялись географическая привязка, социальный состав, а нередко и политическое содержание этих движений. Они приобретали все более неоднородный характер, внешне подчас вполне вписывающийся в обычную практику политического лоббизма, подзаконной критики «верхов», хотя объективно были направлены против империалистической реакции.
В меняющемся в неблагоприятную сторону для прогрессивных сил политическом климате продолжало развиваться антивоенное движение. Его Изначальные параметры — сопротивление политике военных авантюр и Устранение угрозы ядерной катастрофы — остались прежними, однако в политической ориентации и повестке дня происходила определенная перестановка акцентов. Сказалась целенаправленная и организованная кампания правых, запугивание американцев «советской военной угрозой», опасностью «разрыва» между США и СССР (якобы в пользу последнего) представляли возникновение региональных конфликтов и растущее сопротивление народов политике империализма в различных точках планеты
Испытывая влияние новой психологической обстановки, отмеченной натиском воинствующего шовинизма, антивоенное движение не свернуло своих знамен. Главным его лозунгом стало достижение реального разоружения, прежде всего ядерного, сокращение военных программ и военных расходов в целях перераспределения ресурсов и увеличения ассигнований на социальные нужды. В 1976 г. ряд профсоюзных, женских, религиозных и антивоенных организаций во главе с Лигой противников войны выдвинул идею Континентального похода за разоружение и социальную справедливость, маршрут которого проходил от Ванкувера до Вашингтона. Требования участников похода, начавшегося в январе 1976 г. и завершившегося в октябре того же года, встретили значительную поддержку. Они были близки всем, кто полагал, что структура федерального бюджета должна быть радикально пересмотрена в пользу ассигнований на социальные цели, на создание новых рабочих мест, улучшение образования и т. п. Конференции и референдумы, проведенные в ряде городов, свидетельствовали о популярности этой идеи86.
Особенно показательными и важными были выступления в ее поддержку со стороны новой плеяды лидеров организованного рабочего движения. Ставшие у руководства многими крупными профсоюзными объединениями АФТ—КПП, они проявили заинтересованность в изменении внешнеполитического курса федерации, сближении ее с массовым антивоенным движением, чьи лозунги пересмотра национальных приоритетов под углом зрения увеличения помощи «районам бедствия», коренного улучшения дела профессионального обучения, борьбы с закрытием предприятий совпадали с экономической программой профсоюзов. Из этого сближения рождался феномен «коалиций действия», объединявших на местном уровне профсоюзы и общедемократическое движение за мир, целью которых являлось представление интересов тех, кто стоял на позиции признания единства борьбы за разоружение и борьбы за социальный прогресс87.
Одной из важнейших особенностей общедемократического движения второй половины 70-х годов стало активное вовлечение в него женщин. Роль катализатора этого процесса сыграло обострявшееся на протяжении всех послевоенных лет противоречие между расширяющимися масштабами участия женщин в производственной и общественной деятельности и их неравноправным положением на всех уровнях социальной жизни. Со временем процесс углубляющейся социальной обездоленности трудящихся ощущался этой категорией населения США все сильнее. Отсутствие в США развитой правовой защиты материнства и младенчества, льгот по беременности и родам по мере возрастания неустойчивости капиталистической экономики и резких структурных сдвигов делало их положение все более уязвимым.
Неравноправное положение женщин в американском обществе издавна нашло отражение и в непропорциональном представительстве их в выборных органах на всех уровнях. В середине 70-х годов женщины составляли примерно 53% населения страны, имеющего право голоса, но занимали ничтожно малое число выборных должностей, включая федеральный конгресс. В начале 80-х годов в составе палаты представителей было всего лишь 5% женщин, две женщины входили в состав сената (из 100 его членов). Лишь 10% выборных должностей в местных и штат-пых органах власти были замещены женщинами.
Но непосредственной побудительной причиной, заставившей женщин США решительно встать на защиту своих прав, был позорный факт их Дискриминации прежде всего в сфере трудовых отношений, а также образования и социального обеспечения. К этому следует добавить, что оплачиваемым (как правило, в минимальных размерах) отпуском в свя-зи с рождением ребенка и не более чем на 6—8 недель могут пользоваться только 40% всех работающих женщин США89. Лишь в 1974 г. Bерховный суд США признал неконституционной практику отказа от принятия на работу женщин, имеющих малолетних детей.
Дискриминационная практика, узаконенная обычаем, а во многих cлyчаях охраняемая самим законом, ухудшение положения с занятостью, кoторое наряду с национальными меньшинствами и молодежью сильнее всего ударяло по работающим американкам, и осознание опасности увеличения бремени военных расходов за счет резкого сокращения социальных программ вызвали новый подъем женского движения. Он базировался на изменениях в социальном составе женского движения, становящегося более массовым и демократичным в связи с притоком в него женщин-работниц, занятых в промышленности и сфере услуг, женщин самых различных профессий и самой различной национальной принадлежности. «Для многих женщин,— писала газета „Нью-Йорк таймc" 15 июля 1977 г.,— феминистское движение долгое время представлялось полем деятельности исключительно только для суперзвезд — сверкающих красотой, просвещенных, добившихся высокого положения в обществе женщин, которые возвышались над миром конторских клерков и домохозяек... Теперь же женщины — главы семейств, женщины — „синие воротнички", женщины, представлявшие национальные меньшинства, выдвинулись на авансцену, ранее занимаемую всецело „знаменитостями"...»
1975 год, объявленный ООН Международным годом женщин, дал сильный импульс организационному оформлению массового движения американских женщин, расширению его диапазона действий и обогащению арсенала средств, методов и лозунгов борьбы в защиту равноправия. Новым явлением стало участие сотен тысяч американских женщин в организованных по всей стране кампаниях по выдвижению кандидатов на выборные должности, в конференциях и семинарах, обсуждавших про-грамму действий, включавшую как экономические, так и политические требования. Активную роль в этом процессе сыграла влиятельная На-циональная организация женщин (НОЖ). Лозунг признания равнопра-вия женщин в виде требования принятия конгрессом поправки к консти-туции (поправка о равных правах женщин) воплощал в себе то общее, что объединяло это разноликое по своему социальному составу движение В ноябре 1977 г. состоялась первая в истории США национальная кон-ференция женщин в Хьюстоне. Около 2 тыс. делегаток, принявших в ней' участие, с редким единодушием проголосовали за Национальный план действий из 25 пунктов, включая пункт о ликвидации особо жестоких форм дискриминации, практикуемой в отношении женщин, принадлежащих к национальным меньшинствам90. В политической практике эта программа преломилась в десятки биллей и резолюций, внесенных в конгресс и предусматривающих частичное улучшение социально-экономического положения женщин.
Несмотря на широкий размах женского «освободительного» движения, оно смогло добиться лишь ограниченных результатов. Объединенными усилиями предпринимательских ассоциаций, их лоббистов и буржуазных законодателей выдвинутая движением программа реформ оказалась в целом заблокированной. Поправка о равных правах женщин также осталась лишь благим пожеланием91, будучи отвергнутой конгрессом в 1982 г., хотя, разумеется, борьба за ее принятие не прошла бесследно и все еще далеко не окончена.
Одним из важных последствий, связанных с бурным ростом движения за равноправие женщин во второй половине 70-х годов, был подъем на новый уровень гражданского и политического самосознания его участников. Наиболее ярким образом это нашло отражение в активной роли женских организаций в развернувшемся в 1977 г. национальном антиядерном движении. Более того, участие в нем женщин во многих отношениях придало ему своеобразную форму и окраску.
Кампания гражданского неповиновения и ненасильственные действия в виде организации лагерей мира вблизи территорий военных баз и предприятий, производящих ядерное оружие, требования установления жесткого контроля за атомными электростанциями в интересах защиты населения и окружающей среды — все это сближало антиядерное движение с движением сторонников охраны окружающей среды, а следовательно, расширяло общий фронт борьбы с опасностью тотальной милитаризации мышления, навязываемого широким массам населения военно-промышленным комплексом и состоявшей у него на службе пропагандистской машиной. Организация крупных акций, антивоенных по своему характеру, в рамках широкого антиядерного движения, инициатива которых во многих случаях принадлежала женщинам и экологистам, постепенно втягивала в орбиту борьбы против угрозы термоядерной катастрофы многие влиятельные слои и группы населения — ученых, врачей, церковнослужителей, работников искусств. К концу 70-х годов эта тенденция становилась все заметнее.
Снижение жизненного уровня трудящихся США, обострение экологических проблем, стремление монополий любыми средствами выжать из потребителя дополнительные прибыли и жестокая политика экономического геноцида в отношении мелкого и среднего бизнеса92, фермерских хозяйств93, наконец, ухудшение положения престарелых граждан, пенсионеров — все это вело к спорадически возникающим проявлениям социального протеста со стороны специфических групп и слоев населения, чьи интересы были ущемлены отказом правительства Картера выполнить обещания 1976 г. и обострением внутренних экономических трудностей.
Однако как подъем движения потребителей (консьюмеризм), так и участившиеся фермерские выступления под эгидой «Движения американских фермеров» отражали каждое по-своему качественно новый этап в развитии социальных конфликтов в стране, известное смещение их оси в сторону внутренних проблем, вовлечение в них маргинальных слоев, часто смутно сознающих свои подлинные интересы и ставящих ограниченные, локальные цели. Возрождение иллюзий в отношении возможностей буржуазного реформаторства, а также усиление влияния консервативного начала в общественной психологии создавали ситуацию, в которой целенаправленные внепарламентские массовые действия становились более затруднительными и менее результативными. Как следствие этого центр тяжести активности демократических движений все чаще перемещался в сферу парламентского действия и идейной полемики.
С каким общим итогом подошло демократическое движение к концу 70-х годов? Ответить на этот вопрос однозначно нелегко. Невозможно недооценить вклад, сделанный движением за гражданские права, в результате которого в жестокой борьбе с расизмом афро-американцы завоевали формальное равноправие. Однако от формального равенства до «равенства результатов», т. е. до фактического равенства в социально-экономической и политической сферах, как оказалось, сохраняется огромная дистанция. Расизм не только никуда не исчез, но и постоянно контратакует, все чаще одерживая победу. Увеличение с начала 70-х годов числа черных на выборных должностях (особенно на местном уровне) почти не принесло улучшения экономического положения негритянского населения. Существенными были достижения в борьбе с расовой дискриминацией в профсоюзах и других демократических массовых организациях, но руководящая роль в негритянском движении в целом вновь перешла к умеренным группировкам — Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, Национальной городской лиге.
И точно так же как в случае с движением за- гражданские права спад общенационального студенческого движения — этой влиятельной в 60-х годах общественной силы — не может заслонить того факта, что накопленный им политический опыт преломился (порой не прямо, а опосредованно) в многообразных течениях за альтернативную политику курсу правящей олигархии внутри страны и на международной арене. Играющее важную роль в общественно-политической жизни современное антивоенное движение в США не отделено непреодолимой стеной от драматических событий 60-х—начала 70-х годов, в которых выдающуюся роль сыграли молодые радикалы, борцы за гражданские права. Связь и преемственность между ними — явление реальное. Однако спад молодежного авангардизма в форме массовых непарламентских действий не мог не нанести урона демократическим силам, вызвав снижение степени их воздействия на политическую обстановку.

4. КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ США: НОВЫЙ ЭТАП БОРЬБЫ
Подъем забастовочной борьбы в первой половине 70-х годов, развернувшееся широко движение рядовых членов профсоюзов, рост массовых демократических движений создавали для Коммунистической партия США возможность для усиления своего влияния в массах. Активное участие Компартии в создании и работе массовых организаций способствовало росту ее авторитета. Особенно это было заметно в профсоюзах. В промышленных центрах возникают новые партийные клубы, стали выходить газеты, выпускаемые коммунистическими организациями, созданными на заводах.
Внутриполитргческое положение в стране в этот период резко обострилось в связи с уотергейтским скандалом. Компартия включилась в движение за импичмент, характеризуя сложившуюся ситуацию как наиболее критическую за все послевоенное время. Вместе с тем газета «Дейли уорлд», отмечая массовость развернувшегося движения за импичмент, считала необходимым видеть различие целей, которые ставили перед собой его участники. Реакционные круги, в том числе и правые профлиде-pы АФТ—КПП, заявляли коммунисты, использовав «уотергейт», обру-шились на сторонников улучшения отношений между СССР и США, против заключенных соглашений между ними, а следовательно, и против разрядки международной напряженности в целом. Компартия же рассматривала «уотергейт» как закономерное проявление острого кризиса, переживаемого всей системой государственно-монополистического капитализма. «Главная задача народа,—говорилось в заявлении КП,—состоит в том, чтобы до конца разоблачить коррупцию и заговоры полицейского государства, неудержимое разрастание, подобно раковой опухоли, власти монополий, военщины и президента, что ведет к уничтожению конституции, Билля о правах, жизнеспособности и демократических стремлений нашего народа» 94.
КП США разоблачала врагов разрядки. Она предупреждала о том, что процесс разрядки наталкивается в США на огромные трудности. Уже весной 1974 г. орган Компартии США «Политикал афферс» писал: «Некоторое время силы, выступающие в США против разрядки, были разрознены... Но теперь они начинают объединяться ... Кампания против разрядки развертывается. Если народ не выступит против нее, она может привести к возвращению внешней политики США на рельсы „холодной войны"» 95.
Политизация рабочего движения США сопровождалась падением влияния антикоммунизма в пролетарской среде. На пленуме ЦК КП США, состоявшемся 29 июня—1 июля 1974 г., Г. Холл отмечал: «Антикоммунистические настроения среди рабочих идут на убыль... Это новое явление, которое нам следует тщательно изучить. Оно открывает новые возможности в борьбе за создание профсоюзного движения, стоящего на позициях классовой борьбы, для повышения классового сознания и, конечно, для более широкого обсуждения вопроса о социализме» 96.
Компартия всегда подчеркивала необходимость борьбы за профсоюзное движение, способное последовательно отстаивать интересы рабочего класса. Ярким примером этого явились, в частности, массовые выступления трудящихся в крупных центрах страны 16 ноября 1974 г. и 26 апреля 1975 г. Это были самые крупные выступления в середине 70-х годов. Митинги, демонстрации, в которых участвовали тысячи людей, проходили под лозунгом «Работы, мира», «Покончить с безработицей». Коммунисты входили в состав местных организационных комитетов. Они шли в первых рядах демонстрантов, выступали открыто на митингах. Г. Холл высоко оценил деятельность Коммунистической партии в эти дни. Это был выход в массы, прямой контакт с массами.
26—29 июня 1975 г. в Чикаго состоялся XXI съезд Коммунистической партии США. В его работе участвовали 357 делегатов с решающим голосом и 36 — с совещательным от 38 штатов страны (примерно на 40% больше, чем на предыдущем съезде). Кроме того, на съезде присутствовало 4 представителя от братских партий и 257 гостей от различных американских и от общественных организаций и профсоюзов 97.
Весьма показательным был социальный состав съезда. Примерно 20% делегатов являлись рабочими основных отраслей промышленности-сталелитейной, автомобильной, угольной, радиоэлектронной, железнодорожного транспорта, портовые рабочие. Журнал «Политикал афферс» отмечал, что «самым важным фактором являлось то, что на съезде проявилось полное идеологическое единство, кладущее конец фракционности, которая в течение ряда лет мешала работе партии» 98.
В отчетном докладе ЦК Холл, характеризуя обстановку в стране остановился на развертывающейся массовой борьбе трудящихся, и прежде всего забастовочном движении рабочего класса. Он подчеркнул огромное значение разрядки международной напряженности для борьбы американских трудящихся за свои права. Рост массового движения, забастовочной борьбы, стремление к миру, выступления в пользу разрядки международной напряженности способствуют росту антимонополистических настроений среди масс. Однако, предупреждал Г. Холл, реакционные силы, стремящиеся вернуть времена маккартизма, перегруппировываются, переходят в наступление.
На съезде был вновь поднят вопрос о значении антимонополистической борьбы. В этой связи Холл заявил: «Антимонополистическая концепция,— это не какая-то выдумка, это единственно возможный реалистический ответ на вопрос о том, как покончить с господством монополий» 99. Съезд подчеркнул первостепенную роль рабочего класса, и прежде всего его организованных отрядов, в деле создания антимонополистической коалиции. Рассматривая эту проблему как главную в переживаемый период, съезд указал на необходимость в качестве первых шагов добиваться создания левоцептристских коалиций на местах, на базе которых могла бы сложиться новая, третья массовая народная партия 100.
Съезд высоко оценил движение рядовых членов профсоюзов, большую организационную роль в котором играла Компартия, подчеркнув, что оно становится важнейшим фактором в борьбе против политики «классового сотрудничества», за превращение профсоюзов в подлинное орудие классовой борьбы. Учитывая, что не только рядовые члены, но и некоторые руководящие деятели крупных профсоюзов, в том числе и входящих в АФТ—КПП, выступили против политики «классового сотрудничества», проводившейся руководством федерации, КП США поставила вопрос о создании левоцентристского блока, призванного сыграть главную роль в будущей антимонополистической коалиции. XXI съезд подчеркнул важность самой решительной борьбы против расизма и великодержавного шовинизма. Единодушно была принята резолюция о борьбе против расовой дискриминации и политических репрессий.
XXI съезд Компартии США рассмотрел также ряд вопросов, связанных с практической деятельностью партии, в частности в связи с изменившимися условиями борьбы было решено выработать новую редакцию программы партии, утвержденной XIX съездом в 1969 г. Съезд принял резолюции о борьбе за мир и разрядку международной напряженности, о работе среди женщин, борьбе за полное равенство черных, против расистских и политических репрессий, об участии в избирательных кампаниях. Особое внимание было уделено росту численности партии, и прежде всего за счет рабочего класса.
Съезд завершился массовым митингом, проведенным 29 июня в огромном зале «Интернэшнл амфитеатр». Более 2 тыс. человек прибыли из других городов. Это были не только члены партии, но и беспартийные, представители профсоюзов, молодежь. На митинге выступили члены руководства партии Г. Холл, Г. Уинстон, А. Дэвис и другие, а также общественные и профсоюзные деятели, в том числе и беспартийные. Г. Холл подчеркивал, что XXI съезд отличался «глубиной единства», которое «отражало в целом единство всей партии. Это не было формальным единством. Это было единство, основанное на марксистско-ленинских принципах...» 101.
От съезда к съезду Компартия набирала силы, рос ее авторитет. Руководители Компартии становились желанными гостями в университетах, в профсоюзах. Особенно много приглашений поступало в адрес Г. Холла и Г. Уинстона. Общественность хотела знать позицию Компартии по всем вопросам как внутренней, так и внешней политики. Состоявшийся в начале 1976 г. пленум Центрального Комитета КП США принял решение снова участвовать в избирательной кампании и выдвинул кандидатами на посты президента и вице-президента соответственно Гэса Холла и Джарвиса Тайнера, ставшего теперь председателем нью-йоркской организации Компартии.
Избирательная платформа КП США предусматривала введение 6-часового рабочего дня, или 30-часовой рабочей недели, при сохранении прежней заработной платы, немедленное принятие мер по сокращению безработицы, резкое сокращение военного бюджета и увеличение расходов на социальные нужды, в частности на преодоление кризиса городов. Расизм объявлялся преступлением, выдвигалось требование о полной ликвидации дискриминации в заработной плате по признакам расовой, национальной принадлежности. Партия предлагала осуществить демократизацию налоговой системы, национализацию энергетики, передать ее под демократический контроль. Компартия призвала трудящихся США поддержать национально-освободительную борьбу угнетенных народов. По словам Г. Холла и Дж. Тайнера, Компартия проводила кампанию «как партия меньшинства, но с программой, отражающей интересы большинства» 102.
События показали, что политическое влияние КП США растет. Под петициями, требующими включения кандидатов от Компартии в избирательные списки, подписались 500 тыс. человек (в 1972 г.—400 тыс.). Коммунисты добились права участвовать в выборах в 19 штатах и федеральном округе Колумбия. В борьбе за жизненные интересы народа, Демократические права, социальный прогресс, за мир и социализм Коммунистическая партия играла все более заметную организующую роль. Партия активно участвовала в забастовочной борьбе рабочего класса.
Разрабатывая практические шаги, направленные на укрепление единства всех антимонополистических сил, Коммунистическая партия Руководствовалась решениями XXI съезда относительно левоцентристского блока. Идея левоцентристского блока в профсоюзах как важного
элемента антимонополистической коалиции рассматривалась тогда партией впервые. Наиболее полное свое развитие она получила в последующий период. Коммунистическая партия США исходила из того, что единство левых и центристских сил в профсоюзах может быть достигнуто только в совместной борьбе против наступления монополий на интересы рабочего класса, в общей работе по вовлечению в профсоюзы неорганизованных трудящихся, в выступлениях против расизма, за сокращение рабочей недели без снижения заработной платы. Необходимо поднять массу членов профсоюза на борьбу за ослабление международной напряженности, за укрепление мира во всем мире, сокращение военных расходов и за расширение сотрудничества между профсоюзами разных стран. Коалиция левых и центристских сил, подчеркивала Компартия, не может существовать без участия в ней коммунистов. В связи с этим выдвигалась задача добиваться исключения из устава АФТ—КПП и всех профсоюзов США дискриминационных антикоммунистических положений, принятых в годы «холодной войны».
Все эти вопросы были в центре внимания XXII съезда Компартии, состоявшегося 22—26 августа 1979 г. в Детройте. Его проведение совпало с 60-летием партии. Это был самый представительный съезд в истории Компартии США. На нем присутствовали 400 делегатов, прибывших из всех штатов страны, в основном промышленные рабочие, а также фермеры и представители интеллигенции. В работе съезда участвовали представители различных направлений, существовавших к тому времени в американском профсоюзном движении. Более 140 присутствовавших на съезде были черные и представители других национальных меньшинств. Почти треть делегатов — моложе 30 лет. Впервые на съезде присутствовали делегации братских коммунистических партий свыше 30 стран, посланцы национально-освободительных движений. Тепло встретили делегаты съезда представителей КПСС.
Принятые съездом документы — Главная политическая резолюция, новая Программа партии — развивали идею антимонополистической коалиции, углубляли ее содержание, предлагали конкретные шаги по претворению ее в жизнь. Антимонополистическое движение, отмечалось в резолюции, становится более широким по своему характеру; теперь оно принимает более четкую направленность. Оно направлено не просто против монополий, а против государственно-монополистического капитализма. В документах съезда центральное место отводилось анализу роли рабочего класса в антимонополистической коалиции, ее ведущей силы103.
С конца 70-х годов международная обстановка значительно ухудшилась. Администрация Картера, пришедшая к власти в 1977 г., взяла курс на усиление напряженности, на дальнейшую милитаризацию, гонку вооружений. КП США мобилизует все силы, использует все возможности для того, чтобы сорвать гегемонистские планы американского империализма, не допустить претворения в жизнь пресловутой «новой стратегии ядерной войны».
Накануне выборов 1980 г. Гэс Холл в речи в Принстоне 27 сентября изложил избирательную платформу КП США, основные положения которой были одобрены Главной политической резолюцией XXII съезда. Г. Холл подчеркнул, что «главный вопрос, главное связующее звено, от которого зависит решение всех остальных проблем, от которого, возмож-нo, будет зависеть вся наша жизнь,— это вопрос войны или мира». Г. Холл предложил провести серьезную общенациональную дискуссию по вопросу о войне и мире104. Генеральный секретарь КП США показал опасность проводимой американской администрацией политики гонки вооружений под фальшивым предлогом защиты от мнимой «советской военной угрозы».
В ходе избирательной кампании Компартия собрала более 500 тыс. подписей под петициями о включении кандидатов партии в избирательные бюллетени. Она добилась права участия в выборах в 25 штатах. На этот раз Компартия выдвинула кандидатами на пост президента Гэса Холла, на пост вице-президента — Анджелу Дэвис.
К концу 70-х годов Компартия США прошла большой, сложный, героический путь испытаний и борьбы за интересы трудящихся масс США, против реакции, социального гнета и расовой дискриминации. Подвергаясь репрессиям и клеветническим нападкам, американские коммунисты всегда сохраняют верность марксизму-ленинизму, верность подлинному патриотизму и последовательному интернационализму, высокий дух, принципиальность и стойкость. В истории страны не было более последовательных и самоотверженных борцов за мир и мирное сосуществование народов, чем партия, выдвинувшая из своей среды Джона Рида, Чарлза Рутенберга, Уильяма Фостера, Гэса Холла и Генри Уинстона.

5. СДВИГИ В ОБЩЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ
Спад массовых движений социального протеста п усиление консервативных тенденций в политической жизни США 70-х годов рассматривались буржуазной наукой и публицистикой как свидетельство возвращения общественной психологии в «традиционное» русло. 70-е годы часто уподобляли 50-м, мотивируя тем, что в эти десятилетия большинство американцев сосредоточивалось на личных судьбах и индивидуальных интересах. Однако сходство это было в достаточной степени поверхностным. Из «бурных 60-х» Соединенные Штаты вышли другими.
Невысокий уровень политической активности и тенденция к уходу в частную жизнь 50-х годов проистекали во многом из преобладавших в тот период установок о превосходстве «американского образа жизни» и безупречности господствующей социально-политической системы. В 70-е годы, напротив, на уровне массового сознания происходит пересмотр этих традиционных представлений, в первую очередь под влиянием краха агрессии в Юго-Восточной Азии и «уотергейта». Общее число лиц, недовольных порядками в стране и выражавших несогласие с существующими общественными институтами — от семьи и школы до церкви, профсоюзов, правительства и партийно-политической системы,— возросло, по некоторым данным, за полтора десятилетия (середина 60-х—конец 70-х годов) примерно в 1,5 раза 105. К концу 70-х годов под воздействием экономических кризисов все большее значение. приобретают чисто материальные причины недовольства масс.
Внутренний разлад, глубокая противоречивость общественных настроений — вот наиболее характерные черты духовной обстановки в стране в конце десятилетия 70-х годов. Подводя его итоги, социолога С. М. Липсет и Э. Лэдд пришли к знаменательному выводу. «Вера в американскую судьбу,— писали они,— в то, что наша нация являет собой некую модель для остального мира, что в Соединенных Штатах непрерывно будет происходить повышение уровня жизни и уровня культуры, что мы будем жить в более эффективном обществе возрастания досуга и сокращения тяжелого труда, теперь постепенно исчезает» 106.
Поиcки ценностной альтернативы буржуазному обществу, начатые в 60-х годах леворадикальным молодежным движением, к концу 70-х годов в различных формах затронули в той или иной мере весьма широкие слои населения. Они выразились в недовольстве содержанием труда, постановкой образования, социальной ролью индивида и подавлением его прав, в неудовлетворенности функционированием общественно-политических институтов на всех уровнях. Для очень многих американцев материальное потребление перестало быть превалирующей ценностной ориентацией. Ухудшение экономического положения в стране во второй половине десятилетия подвергло испытаниям новые ориентации, но отнюдь не привело к их исчезновению. В самый разгар экономического кризиса конца 70-х — начала 80-х годов доля лиц, считавших, что «доход — самое главное в работе», повысилась лишь незначительно — с 19 до 22% 107. В тот же период подавляющее большинство (78%) заявило, что они не оставили бы работу, которая им нравится, ради более высокооплачиваемой, но менее интересной 108. К началу 80-х годов возросло число сторонников «новой морали» (самореализация личности, равноправие женщин, либерализация семейных отношений и т. п.) 109.
Духовные искания 70-х годов неразрывно связаны со специфическим для общественных настроений этого периода явлением — развитием так называемого экологического сознания. Внимание к проблемам экология было привлечено еще леворадикальным молодежным движением 60-х годов. Однако лишь в 70-х годах проблема охраны окружающей среды стала остро осознаваться американской общественностью. Так, в 1965 г. из 10 национальных проблем охрану окружающей среды самой важной назвали лишь 17% опрошенных, а в 1970 г.—уже 53% l10. В 70-е годы озабоченность американцев экологическими проблемами продолжала возрастать, несмотря на экономические кризисы, рост безработицы и инфляции: в 1978 г. 59% опрошенных высказались за снижение темпов экономического роста ради охраны окружающей среды111. Становление экологического сознания не сводилось лишь к задачам физического сохранения человеческого рода. Большую роль в борьбе за охрану окружающей среды играли гуманистические аспекты, растущее признание духовной ценности гармонических отношений человека с живой природой.
Разумеется, новые социально-психологические тенденции затронули далеко не все слои американского общества. По данным Д. Янкеловича, наиболее последовательные сторонники «новых ценностей» составляли 17% работающего населения112, хотя, как было показано, отдельные их элементы поддерживала значительно большая часть американцев. Следует также иметь в виду, что ценностные установки выражают идеальные представления людей и лишь до известной степени определяют их поведение в реальной жизни.
Распространение новых идейно-психологических ориентации: и духовные искания в США 70-х годов представляли собой сложный и противоречивый процесс. Прежде всего следует отметить внутреннюю неоднозначность самих «новых ценностей». Например, поиски нового стиля жизни и индивидуальной самореализации увеличивали приватистские ориентации массового сознания, приводили к эгоцентрическим, часто извращенным формам «новой морали» (отрицание семьи, отказ женщин от воспитания детей, требования однополых браков и т. п.). В социально-культурном контексте Соединенных Штатов новые ориентации, противопоставляемые их носителями потребительской буржуазной этике, часто оказывались лишь обновленным, приспособленным к требованиям времени вариантом буржуазных ценностей.
Одновременно начиная с 60-х годов отмечалось усилившееся тяготение американцев к преодолению индивидуализма. В 60-х годах оно проступало в молодежном бунте, но практически не вышло за его пределы. В 70-х годах исследовательская группа Д. Янкеловича выявила распространение этого феномена в большем масштабе и определила его как «тенденцию к поискам общности». Под этим термином исследователи подразумевали стремление к неформальной общности, к расширению и углублению личностных контактов. По их данным, эта тенденция показала большой рост во второй половине 70-х годов: в 1973 г. ее можно было обнаружить у 32% населения, а к началу 80-х годов—уже у 47% 118 (главным образом в обеспеченных средних слоях, более всего в среде интеллигенции). Реализовалась она в разного рода общинных экспериментах, весьма характерных и для прошлого Соединенных Штатов. Однако основная форма такого рода экспериментов в 70-е годы — создание микрообщин (примерно 10—12 человек, большей частью в сельской местности) — представляла собой еще один вариант бегства от общества. Вместе с тем рост «тенденции к поискам общности» свидетельствовал о стремлении выйти за пределы существования, замкнутого на индивидуальных интересах, и служил одним из доказательств того, что в основе приватизма 70-х годов лежала глубокая неудовлетворенность американцев действительностью, не обеспечивающей их возросших потребностей в самореализации личности 114.
В этом же русле развивались и новые религиозные движения, которые были разновидностью одной из традиционных для США форм проявления оппозиционных настроений. Именно в эту сферу переместились духовные искания тех американцев, которые разочаровались в дру-гих путях к осмысленной жизни и моральной определенности — как в предоставляемых американской действительностью жестких пределах социальной активности, так и во вседозволенности контркультуры.
Развитие «новых религий», зародившихся еще в 60-е годы и представлявших собой варианты мистического христианства и восточных культов, в последующем десятилетии приобрело масштабы, необычные даже для традиционного американского религиозного плюрализма115. Основная демографическая характеристика новых культов — молодые люди до 20 лет или несколько старше, для которых новые культы предлагали альтернативу бюрократизированным церквам и утраченным полноценным семейным контактам (не случайно большинство новых сект называли себя «семьями»). Религиозное брожение находилось в тесной связи с общим культурно-ценностным кризисом американского общества.
Сдвиг в общественном сознании не только стимулировал новые религиозные эксперименты, но и оживил традиционные мистические формы протестантизма. Соответственно менялась и социальная роль современного религиозного мистицизма: он вышел за рамки чисто персонального опыта и стал значительной социальной силой в качестве одного из механизмов приспособления личности к буржуазным ценностям американской общественной системы. Вместе с тем закрытость многих мистических культов для «непосвященных», авторитарные претензии на абсолютное знание единственного пути «спасения» превращали их в замкнутые очаги группового общения различного социально-политического характера — от фашиствующего антикоммунизма «Унификацион-ной церкви» до утопического социализма ряда сект-коммун или причудливого мистического варианта левацкого экстремизма секты «Народный храм» 116. «Новые религии» были в США 70-х годов одним из каналов, через который тщетно искало выход социальное недовольство.
Религиозные эксперименты 70-х годов сопровождались массовым увлечением другими формами мистицизма (оккультизм, астрология, хиромантия, колдовство и т. п.). Эти социально-психологические процессы отразили углубление кризиса буржуазного сознания, падение престижа науки и оживление традиций антиинтеллектуализма в общественной психологии.
Поиск ценностных альтернатив сопровождался во второй половине 70-х годов усилением консервативных настроений. Это обстоятельство было прежде всего обусловлено существованием в США массовых слоев (мелкой и средней буржуазии, части интеллигенции и рабочих), где по-прежнему господствовали традиционные буржуазные ценности. Перед лицом «новой морали» эти слои проявляли себя более активно, часто в воинствующей форме. Усиление консервативных и ультраправых веянии дало основание буржуазным идеологам для тенденциозного вывода о масcовом «консервативном повороте», однозначном пересмотре опыта «критического десятилетия 60-х годов» и т. д.
В реальной жизни эти процессы характеризовались углублением противоречивости общественных настроений, их поляризацией, выражавшейся в различных формах. Так, наряду с активизацией консервативных и pеакционных сил развивались массовые демократические социальные движения, такие, как борьба за мир, за равноправие женщин, за сохранение окружающей среды. Характерная для 70-х годов двойственность сознания проявилась, в частности, и в оценке роли государства. Наряду с сильными антиэтатистскими тенденциями и негативным отношением к государственно-монополистическим формам регулирования экономики развивались новые представления об ответственности государства за судьбу и благосостояние его граждан.
Воспитанные в духе почитания индивидуального успеха, американцы еще в недавнем прошлом в большинстве оценивали свои неудачи (даже в период кризиса 30-х годов) как результат личной несостоятельности. В 70-е годы они стали проявлять большую склонность возлагать ответственность за жизненные трудности на общественные институты и более всего на федеральное правительство117. Столь же неоднозначным стало и отношение к правительственным социальным программам: 76% высказались против увеличения затрат на их осуществление, а 37% — за их свертывание 118. Вместе с тем более детальное рассмотрение показывает, что негативная оценка затрат на социальное обеспечение касалась в основном программ борьбы с бедностью (поскольку в связи с резким ухудшением экономической конъюнктуры они воспринимались как обременительная филантропия) и не относилась к затратам на здравоохранение (за них высказались 73%), защиту окружающей среды (73%), обеспечение занятости (63%) 119, просвещение (56%) 120.
Противоречивость, неустойчивость массового сознания проявились и в том факте, что развитие более дифференцированного и критического восприятия социальной действительности сопровождалось всплеском иррационализма и увлечением мистикой. Кризис буржуазных ценностей приводил, с одной стороны, к напряженным духовным исканиям, с другой — у значительной части американцев стал причиной душевной опустошенности и утраты всяких этических ориентиров, что резко усилило преступность, наркоманию, другие социальные болезни.
Анализ социологических опросов показывает, что «консервативная волна» 70-х годов носила в большей степени прагматический, нежели идеологический характер. Как свидетельствуют ответы на общий вопрос о желательности «консервативного пути развития» страны, доля лиц, высказавшаяся за этот путь в целом, не только не увеличилась за вторую половину 70-х годов, но и обнаружила некоторую тенденцию к снижению 121. Американцы в большинстве были разочарованы не столько в либеральных идеях государства «всеобщего благосостояния», сколько в реальных результатах реформистской деятельности на базе неолиберальных доктрин. Ощущение беспомощности в решении социальных проблем часто приводило к убеждению в бесполезности коллективных политических действий, что также способствовало формированию консервативных установок.
Важной причиной развития консервативных тенденций (помимо внешнеполитических причин) послужили и характерные для второй половины 70-х годов настроения тревоги, вызванные опасностью разрушения окружающей среды и угрозой термоядерной катастрофы. Усиленные экономическими потрясениями, эти настроения породили страх перед любыми переменами, недоверие к научно-техническому прогрессу и выразились в тяготении к национальным корням и в идеализации прошлого. В такой ситуации сама природа «новых ценностей» (особенно связанных с экологической, антиэтатистской и антибюрократической проблематикой) в некоторой степени способствовала консервативной переориентации определенного числа их приверженцев.
Однако еще в большей мере «новые ценности» с их идеалом индивидуального самоосуществления содействовали добровольному уходу части их сторонников с общественно-политической арены. Эти группы стали одним из источников массового абсентеизма во время выборов. Многие политически активные в прошлом сторонники либеральных и прогрес-систских политических течений как бы покинули поле боя, оставив его во власти консерваторов, которые превратились в общественного «лидера мнений», увлекая за собой колеблющиеся слои.
Эрозия традиционных жизненных и политических ценностей породила неустойчивость массовых психологических ориентиров, характерное для Соединенных Штатов 70-х годов «смятение чувств и мыслей». Под влиянием экономического кризиса этот процесс углубился и привел к повороту в общественных настроениях американцев. Ситуация политической нестабильности и идейного вакуума усиливала тяготение рядового американца к определенности и «порядку», к простоте и конкретности политических платформ в целом, даже если и не все их компоненты вызывали одобрение122. Подобные настроения и подготовили почву для успеха консерваторов на президентских выборах 1980 г.
Оживление консервативных тенденций массового сознания было использовано американскими буржуазными идеологами, которые во второй половине 70-х годов начали пересмотр своих доктрин, проходивший под знаком консервативного поворота в идейно-политической стратегии современного капитализма. Развивая охранительские тенденции в общественном сознании, они использовали идею возрождения неких «вечных» ценностей американизма, под которыми прежде всего подразумевались такие понятия, как «предпринимательский инстинкт» и этика индивидуального успеха. Расчленив буржуазно-демократическую формулу «свобода и равенство», консервативные идеологи сделали ударенно на противопоставлении этих понятий, причем предпочтение отдавалось ими принципу свободы, интерпретируемой как свобода рыночной стихии и kaпиталистического предпринимательства.
Наиболее модернизированный тип консервативного мышления прeдставлен течением неоконсерватизма123, возникшим во второй половине 70-х годов в результате идейной переориентации ведущих идеологов неолиберализма — Д. Белла, И. Кристола, Н. Глейзера, М. Новака, С. М. Лип-сета и др. Постулаты неоконсерватизма разрабатывались и формулировались в недрах таких консервативных центров, как Американский предпринимательский институт, Гуверовский институт по проблемам войны, революции и мира, Институт современных исследований, Джорджтаун-ский центр стратегических и международных исследований и т. п. Выдвигаемые неоконсерваторами положения обсуждались и пропагандировались на страницах журналов, предназначенных для сравнительно узкого круга читателей: «Комментари», «Паблик интерест», «Америкэн сколар» — и более массовых, но тесно связанных с «большим бизнесом» изданий типа «ЮС ньюс энд Уорлд рипорт» и др.
Неоконсерваторы подвергли критике неолиберальную социально-экономическую доктрину, безосновательно усматривая в ней развитие социалистических тенденций, содержащих угрозу принципам частной собственности. Вместе с тем, выступая против «большого правительства» и за торжество «преимущественно рыночной экономики», неоконсерваторы воздерживались от возврата к традиционному консервативному лозунгу laissez faire, предполагающему полную свободу ничем не регулируемой рыночной стихии. Неоконсерватизм не отрицал государственно-монополистического регулирования социальных и экономических процессов, однако настаивал на изменении его приоритетов и выдвижении на первый план прямой защиты интересов монополистического капитала. Создание любой ценой стимулов для капиталовложений провозглашалось в качестве ключевой задачи государственного регулирования хозяйственной жизни, решение которой, как утверждалось, автоматически повлечет за собой общий подъем благосостояния широких масс, включая и беднейшие слои.
В полном соответствии с традициями консерватизма неоконсерваторы подвергли критике буржуазно-демократический правопорядок с позиций элитизма и обоснования социального неравенства. Лозунгу «равенства результатов», выдвинутому демократическими движениями 60-х—начала 70-х годов, они противопоставили откровенно иерархический принцип «каждому в соответствии с его усилиями, властью и привилегиями, присущими каждой сфере» 124. Антидемократические установки неоконсервативных идеологов сочетались с гегемонистскими внешнеполитическими взглядами, апологией «политики силы» и военного превосходства США в мире.
Неоконсервативный идеологический комплекс послужил фундаментом для формирования доктрин правых республиканцев, возглавляемых P. Рейганом. Однако рейганизм вобрал в себя и другие виды консерватизма. Особенно это относилось к оживившимся во второй половине 70-х годов традиционным для США религиозно-моралистическим, мессианским тенденциям, связанным с консервативными типами американского религиозного сознания, прежде всего протестантским фундаментализмом 125. В качестве реакции на расшатывание моральных устоев и общее падение нравов американского общества в 70-х годах в США получили значительное распространение организации религиозных консерваторов, такие, как «Моральное большинство» во главе с телепроповедником Дж. Фолуэллом, а также «Религиозный круглый стол», «Национальная коалиция христианского действия», «Христианский голос», которые активно включались в политику, нападая на любые проявления либерализма и здравомыслия. Под лозунгом «морального оздоровления нации» они содействовали мобилизации самых отсталых, шовинистически настроенных, обычно пассивных слоев населения на поддержку консервативных политических сил. Основные темы политических выступлений религиозных консерваторов — требования запретить аборты, отменить решение Верховного суда о запрещении общей молитвы в государственных школах, заморозить поправку к конституции о равных правах женщин и яростный антикоммунизм.
Традиционный религиозно-моралистический консерватизм отличается антиинтеллектуализмом и примитивно дуалистическими, манихейски-ми 126 представлениями об окружающем мире. Этот тип сознания представляет собой идейно-психологическую . зону наибольшего сближения, а зачастую и полного совпадения консерватизма и правого радикализма (крайне правых реакционно-шовинистических и расистских течений).
В идеологическом спектре 70-х годов праворадикальное крыло было представлено так называемыми «новыми правыми». К организациям «новых правых» примыкали «Комитет за сохранение свободного конгресса», «Американский консервативный союз» и некоторые другие. «Новые правые» активно поддерживали перечисленные требования религиозно-моралистических консерваторов, а в их идейном арсенале центральной темой оставалась тема «закона и порядка», присущая консерватизму в целом. В отличие же от неоконсерваторов «новые правые» полностью отвергали идею «государства всеобщего благосостояния» и призывали к созданию крайне реакционной формы партнерства государства и бизнеса, которое, по их мнению, должно определяться «не стремлением к обществу всеобщего благосостояния», а «прежде всего стремлением укрепить позиции корпораций и обеспечить высокие темпы экономического роста»127. Выдвинутая «новыми правыми» концепция «постконсервативной Америки» предусматривала дальнейший сдвиг вправо «в направлении корпоративного государства», авторитарного политического режима.
Разочарование американцев в результатах неолиберальной политики и относительно слабое развитие в массовом политическом сознании антикапиталистических идеологических традиций способствовали успеху консерваторов. Это обстоятельство было преднамеренно утрировано идео-логамп консерватизма и в таком виде использовано ими как доказательство якобы существующего органического соответствия предлагаемой ими программы массовым общественным настроениям. Однако реальное состояние американского общественного мнения в этот период свидетельствовало о том, что влияние консерватизма никак нельзя было назвать безраздельным и что для значительных масс населения «консервативный поворот» в большей мере выражал реакцию на утрату доверия к политике буржyазного либерализма, чем приверженность собственно консервативной политической идеологии.

6. НАТИСК КОНСЕРВАТОРОВ И ВЫБОРЫ 1980 Г.
К исходу 70-х годов вновь обострились внешние и внутренние противоречия американского капитализма. В конце 1979 г. на США обрушился очередной экономический кризис. Быстрое увеличение безработицы ухудшило положение трудящихся. К тому же потерпели провал усилия администрации Картера по сдерживанию роста инфляции в стране. Напряженной для Соединенных Штатов оставалась и энергетическая ситуация. В этот же период резко упал курс доллара на международных финансовых рынках, что ослабило внешнеэкономические позиции страны.
Неспособность правительства демократов эффективно разрешить насущные проблемы, вставшие перед страной в конце 70-х годов, вызвала острую критику в адрес Белого дома, исходившую как слева, так и справа. Профсоюзы и представители беднейших слоев населения осуждали президента, взявшего курс на урезывание расходов на социальные нужды в условиях стагфляции и роста безработицы. Либералы все резче критиковали Белый дом за отход от традиционного реформистского курса демократической партии в сторону консерватизма. В то же время консервативные и реакционные силы отвергали политический курс Картера, который представлялся им недостаточно консервативным.
Во влиятельных деловых кругах явное недовольство вызвали такие действия администрации Картера, как недостаточно большое, по их мнению, сокращение социальных расходов государства, сохранение сравнительно жесткого правительственного контроля над уровнем промышленного загрязнения окружающей среды, введение налога на сверхприбыли нефтяных компаний, определенное сдерживание дальнейшей милитаризации ядерной промышленности. Картер пошел на многочисленные уступки предпринимателям в своей социально-экономической политике, но эти действия уже не удовлетворяли бизнес, значительно поправевший к концу 70-х годов.
Интенсивной критике в американских верхах подверглась администрация Картера и по вопросам внешней политики. К концу 70-х годов в правящей элите США преобладающими стали представления о том, что международные позиции Соединенных Штатов неуклонно ослабевают, a их военная мощь становится все более уязвимой. И хотя во внешней политике администрации Картера постоянно нарастали милитаристские тенденции, империалистические круги в США склонялись к выводу о не-cпособности этой администрации обеспечить доминирующее положение и подавляющее военно-стратегическое превосходство Америки на мировой арене.
Все эти настроения недовольства усиливались по мере обострения политических столкновений в самой администрации Картера. Ряд ее деятелей выражали столь явное несогласие с курсом президента, что летом 1979 г. Картер провел основательную «чистку» высшего эшелона своего правительства. При этом он пошел на беспрецедентный шаг, к которому не прибегал ни один из его предшественников в Белом доме, заставив всех министров выйти в отставку. Затем президент принял отставку нe-скольких нелояльных к политике Белого дома членов кабинета, среди которых оказался, в частности, министр финансов М. Блюменталь. Позднее из-за расхождений с Картером в отставку вышли государственный секретарь США С. Вэнс и представитель США в ООН Э. Янг. В свое время, как уже отмечалось, Блюменталь, Янг и Вэнс вместе с Картером входили в состав неправительственной «трехсторонней комиссии». Однако сохранение политической общности, существовавшей между ними, оказалось уже недостаточным для единства внутри администрации Картера.
Разлад в государственной политике в США к концу 70-х годов отчетливо проявился во взаимоотношениях между Белым домом и конгрессом. Несмотря на то что в этот период и президент, и большинство законодателей в обеих палатах принадлежали к одной партии, Картеру не удалось достичь взаимодействия с лидерами демократов по ряду существенных пунктов правительственной программы. В целом он добился одобрения конгрессом значительно меньшего числа своих законодательных предложений, чем его предшественники-демократы в Белом доме.
Показателем роста в правящих кругах США негативной реакции на действия Картера на посту президента явилось изменение отношения к нему ведущих органов массовой информации. В начале его президентства «большая пресса» подавала Картера как неординарного политического деятеля, прибывшего в Вашингтон для обновления государственной политики. Однако через некоторое время столичные журналисты и телекомментаторы изменили тон. Они стали все чаще высмеивать провинциальные манеры Картера и его «джорджийской мафии», а затем, искусно используя серию политических скандалов, в которых оказались замешаны некоторые лица из ближайшего окружения президента, поставили его в положение обороняющейся стороны. Позднее Картер писал в мемуарах, что все годы пребывания в Белом доме он ощущал себя «аутсайдером» в Вашингтоне, не сумевшим найти общий язык с лидерами конгресса, влиятельными представителями столичной элиты и журналистских кругов
Нарастание кризисных явлений в американской экономике и внешней политике США, неэффективность кейнсианских методов государственно-монополистического регулирования, посредством которых правительство демократов пыталось преодолеть эти явления, обусловили возникновение широко распространенного представления о Картере как о слабом президенте, неспособном проводить эффективную правительственную политику. В ноябре 1979 г., т. е. в преддверии очередных президентских выборов, деятельность Картера одобряли лишь 32% американцев129.
На волне нараставшей критики в адрес правительства и значительного падения популярности Картера видный деятель либерального крыла демократов Э. Кеннеди объявил о выдвижении своей кандидатуры в президенты на выборах 1980 г. Кеннеди рассчитывал убедить избирателей в том. что он является «более сильным лидером». Поначалу это ему удалось, и в опросах общественного мнения сенатор намного опережал президента по популярности. Однако с конца 1979 г. ход и соотношение сил в избирательной кампании 1980 г. существенно изменились вследствие новой вспышки в США воинствующего милитаризма и имперского шовинизма, инспирированных реакционными кругами в связи с событиями в Иране и Афганистане в конце 1979 г.
С самого начала предвыборной кампании Дж. Картер и ведущие претенденты от республиканцев Р. Рейган, Дж. Буш и Дж. Коннэли стремились превзойти друг друга в том, кто активнее будет ратовать за наращивание вооружений и проведение внешней политики США с «позиции силы». При этом Картер ставил себе в заслугу прекращение обсуждения в сенате договора ОСВ-2, замораживание научно-технических, экономических и культурных связей между США и СССР, бойкот Соединенными Штатами XXII Олимпийских игр в Москве и другие меры, направленные на резкое ухудшение советско-американских отношений.
В соответствии с расчетами Картера и руководителей его предвыборной кампании в специфической внутриполитической обстановке, сложившейся в стране в первые месяцы 1980 г., антисоветские акции президента были восприняты многими избирателями как «твердые» и «решительные». Картер на какое-то время стал восприниматься как «сильный лидер», что помогло ему несколько укрепить свои предвыборные позиции. Что касается главного соперника Картера в его собственной партии — Э. Кеннеди, который попытался занять более или менее умеренную позицию во внешнеполитических вопросах, то на него обрушился поток обвинений чуть ли не в предательстве национальных интересов США. Это предопределило победу Картера на первичных выборах в 24 штатах. Кеннеди смог опередить Картера только в 10 штатах.
Однако Картер недолго оставался лидером в предвыборных баталиях. Усиленно эксплуатируя антисоветские и милитаристские лозунги, он содействовал укреплению позиций консервативных и правых сил, группировавшихся главным образом вокруг республиканской партии. С другой стороны, в центр избирательной кампании все больше стали выдвигаться вопросы, связанные с плачевным состоянием американской экономики в год выборов, и здесь Картер и его администрация становились очень уязвимой мишенью для критики республиканцев. Популярность президента снова упала, и многие видные демократы открыто стали заявлять, что с таким непопулярным кандидатом их партия наверняка потерпит поражение на предстоящих выборах. В конце концов Картеру, имевшему контроль над партийной машиной, удалось добиться утверждения своей кандидатуры на общенациональном съезде, но на заключительный этап избирательной кампании 1980 г. демократы вышли, так и не преодолев внутрипартийный раскол 130.
Иную картину являли собой республиканцы. Они получили мощную финансовую и политическую поддержку от консервативных и правых cил, которые на всем протяжении президентства Картера постоянно на-pащивали свое влияние в политической жизни страны. Стратеги республиканцев усиленно готовились к выборам 1980 г., полагая, что у них будет больше шансов вновь стать у кормила власти.
Претенденты на пост президента от республиканцев отличались друг от друга лишь степенью консерватизма. Главным фаворитом правого крыла этой партии с самого начала был Р. Рейган. Его основные соперники Дж. Коннэли и Дж. Буш имели репутацию консервативных центристов. Именно они на первом этапе предвыборной кампании 1980 г. получили наибольшую поддержку со стороны крупнейших американских монополий, в то время как основную финансовую базу Рейгана в тот период составляли преимущественно представители крупной немонополистической буржуазии Юга и Запада США.
В ходе первичных выборов Рейган нанес поражение своим соперникам и стал лидирующим претендентом от республиканцев. Это повлекло за собой усиление в республиканской партии ее правого крыла, которое потеснило занимавшую ранее доминирующие позиции центристскую группировку. С другой стороны, многие республиканцы-центристы к концу 70-х годов заметно поправели. Если на выборах 1968 и 1976 гг. они отвергли кандидатуру Рейгана в президенты, то теперь эта кандидатура была для них вполне приемлемой. «Большой бизнес» также в целом сделал свой выбор в пользу Рейгана. Как показал опрос среди предпринимателей, проведенный газетой «Уолл-стрит джорнэл» еще до съезда республиканцев, из числа руководителей крупнейших промышленных компаний 84% опрошенных высказались за Рейгана и только 5% — за Картера 131.
На самом съезде Рейган был единодушно утвержден лидером своей партии на выборах 1980 г. Таким образом, впервые после победы Б. Голдуотера на съезде республиканцев в 1964 г. их правое крыло добилось выдвижения кандидатом в президенты своего представителя. В пару к Рейгану был избран Дж. Буш. Этот предвыборный список закрепил объединение правых и центристов в республиканской партии на единой политической платформе. В завершающий этап избирательной кампании республиканцы вступили сплоченными и уверенными в победе над демократами.
Самой животрепещущей проблемой для американцев в год выборов было положение в экономике страны. Кризис, начавшийся в конце 1979 г., охватил в 1980 г. практически все отрасли. Ко дню выборов безработица подскочила с 5,8 до 7,5%, уровень инфляции составлял почти 10%, а реальная заработная плата рабочих сократилась на 3% 132. Антиинфляционная программа администрации Картера и ее попытки улучшить положение дел в экономике потерпели провал.
Республиканцы постарались извлечь максимальный политический капитал из того, что год выборов совпал с углублением экономического кризиса в стране. Их кандидат Рейган постоянно вопрошал свою аудиторию на предвыборных митингах: «Спросите себя, лучше ли вы живете сейчас, чем четыре года назад?». Неизменно отрицательный ответ он использовал в качестве главного довода в пользу голосования за респуб-ликанцев на предстоящих выборах.
Апеллируя прежде всего к рабочим, многие из которых по традиции пoддерживали демократов, республиканцы в предвыборной платформе обещали «вернуть американцев на работу», обуздать инфляцию и обеспечить экономический подъем. Не скупясь на обещания, они уверяли, что в случае прихода их к власти будет оказана действенная помощь безработным. Главным же «козырем» республиканцев было предложение о значительном сокращении подоходных налогов для всех слоев американского общества. Это предложение упоминалось в их предвыборной платформе 46 раз, и в условиях экономического кризиса оно привлекло к республиканской партии немало избирателен.
Пункт о сокращении подоходных налогов в предвыборной платформе республиканцев не менял ее общей промонополистической и консервативной направленности. Одновременно республиканцы ратовали за кардинальное уменьшение социальных расходов, существенное сокращение государственного регулирования экономики, введение новых крупных льгот для предпринимателей. При этом республиканцы настаивали на своей традиционной идее о том, что только расширение свободы частного предпринимательства и «освобождение» бизнеса от многих форм государственного контроля могут вывести экономику из кризисного состояния. На выборах 1980 г. такая консервативная программа выглядела весьма привлекательной в глазах многих избирателей, которые связывали провалы демократов во внутренней политике с неэффективностью неолиберальных подходов к решению социально-экономических проблем 133.
Предвыборная полемика между демократами и республиканцами по вопросам внешней политики проходила в русле общего поворота господствующего класса США в сторону усиления милитаризма, ревизии политики разрядки и возвращения к политике «холодной войны». Республиканцы требовали еще большего увеличения военных расходов, чем администрация Картера, и в своей предвыборной платформе прямо провозгласили курс на достижение военного превосходства США над СССР 13i.
Особенно рьяно республиканцы эксплуатировали драматическую ситуацию, связанную с тем, что иранские власти продолжали удерживать американских заложников в Тегеране. Избирателям постоянно внушалось, что «пораженческая политика» администрации демократов привела к «унижению и ослаблению Америки» и только такой «сильный лидер», как Рейган, способен возродить американскую мощь и «заставить все страны уважать Соединенные Штаты». Сам Рейган неоднократно заявлял в ходе избирательной кампании, что он является поборником мира, но тут же добавлял, что мир может быть сохранен только в условиях превосходства американской силы на международной арене. В целом внешнеполитическая платформа республиканцев отражала гегемонистские Устремления наиболее агрессивно настроенной части американских империалистических кругов.На протяжении всей кампании Рейган находился в выгодной позиции критика непопулярного политического курса администрации Картера. Он сумел создать о себе впечатление как о политическом деятеле, который имеет цельную программу действий и обладает решимостью провести ee в жизнь. Картер, напротив, предстал в глазах избирателей непоследo-вательным политиком, которому так и не удалось перехватить у Рейганa инициативу в предвыборной кампании.
Многие американцы отказались поддержать не только Картера но и Рейгана. Некоторые из них, неудовлетворенные выбором между право-консервативным кандидатом республиканцев и тяготевшим к консерватизму кандидатом демократов, предпочли конгрессмена от штата Иллинойс Дж. Андерсона, который имел репутацию либерального республиканца и баллотировался* на выборах 1980 г. в качестве независимого кандидата в президенты.
На левом фланге политического спектра возникла так называемая «Народная партия». Не посягая на основы капиталистической системы эта группировка выдвинула лозунг введения общественного контроля над деятельностью монополий. Кандидатом в президенты от «Народной партии» стал известный ученый и видный деятель движения за охрану окружающей среды Б. Коммонер.
Наиболее последовательно коренные интересы американских трудящихся на президентских выборах 1980 г. выражала Компартия США, кандидатами которой были Г. Холл и А. Дэвис. Несмотря на постоянные препоны, чинимые властями, и активизацию реакционных сил в стране, коммунисты активно использовали свою предвыборную кампанию для пропаганды идей марксизма в массах, борьбы за мир, разрядку и широкие демократические преобразования в американском обществе. Особенно настоятельно коммунисты призывали к сплочению всех прогрессивных сил против растущей правой опасности в США.
Альяпс консерваторов и правых поставил перед собой цель добиться не только прихода Рейгана в Белый дом, но и победы республиканцев на выборах в конгресс США. В достижении этой цели значительную роль сыграли могущественные монополии. Если раньше на выборах в конгресс они поддерживали преимущественно партию большинства, т. е. демократов, то на выборах 1980 г. 2/з всех истраченных «большим бизнесом» средств пошло на финансирование находившихся в меньшинстве республиканцев 135. Это явилось еще одним недвусмысленным свидетельством общего поправения американской буржуазии на рубеже 70—80-х годов. Особую политическую активность проявили многочисленные ультраконсервативные организации — «Национальный консервативный комитет
политического действия», «Комитет за выживание свободного конгресса », «Клуб конгресса», «Фонд за консервативное большинство», «Фонд наcлeдия» и др. Свою предвыборную деятельность эти организации сконцент-
рировали прежде всего на дискредитации либеральных и умеренных дeмократов, добивавшихся переизбрания в конгресс.
В день выборов Рейган получил около 51% голосов избирателей, принявших участие в голосовании, Картер — около 41, Андерсон — 6,6%. За этими цифрами стояла не только победа Рейгана, но и сокрушитель-ное поражение Картера. Кандидат республиканцев победил в 44 штатах,
Картер набрал большинство голосов лишь в остальных 6 штатах и окру-гe Колумбия. Вместе с тем был зафиксирован рекордный (после выборов -1948 г.) уровень абсентеизма: лишь 54% избирателей приняли участие голосовании на президентских выборах.
Наиболее существенный сдвиг в электорате по сравнению с президентскими выборами 1976 г. произошел среди избирателей-рабочих. В условиях все углублявшегося в 1980 г. экономического кризиса в стране большинство (правда, минимальное) «синих воротничков» отвергло находившуюся у власти администрацию демократов и проголосовало за кандидата республиканцев, обещавшего вывести экономику из кризиса, сократить безработицу и уменьшить инфляцию. Вообще на массовом уровне избиратели отдали предпочтение республикапцам в большей степени из-за недовольства демократами, а не из-за их консервативной платформы. Зато подавляющее большинство в средних слоях и высшей прослойке американской буржуазии, которое проголосовало за Рейгана, сделало это именно потому, что республиканцы намеревались проводить гораздо более консервативную политику, чем демократы.
На выборах в конгресс США демократам удалось сохранить свое большинство в палате представителей, но они лишились его в сенате. Впервые после выборов 1952 г. республиканская партия добилась установления своего контроля и над федеральной исполнительной властью, и над верхней палатой высшего законодательного органа страны. Более того, республиканцы смогли нанести поражение целой группе видных либеральных сенаторов-демократов, которые оказывали существенное влияние на политику конгресса. Не менее важным итогом выборов стало и то, что после завоевания республиканцами большинства в сенате во главе некоторых ключевых его комитетов встали правоконсервативные деятели этой партии.
Таким образом, итоги выборов 1980 г. вышли далеко за рамки смены партий у власти. Эти выборы завершили процесс поэтапной перегруппировки политических сил в США. Если в массах консерваторы и правые расширили свою базу лишь в довольно-таки ограниченных пределах, то в Белом доме и конгрессе их положение стало доминирующим. В то же время либеральные и умеренные группировки потеряли значительную часть своего влияния на государственную политику, да и весь господст-вующий класс в целом сдвинулся в своих идейно-политических позициях вправо. Такова была его реакция на усиление кризисных явлений в экономике мирового капитализма, ослабление международных позиций американского империализма, на рост политической нестабильности внутри страны и обострение социальных конфликтов.

начало сайта