I
ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА
Глава первая
АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВО НА ПЕРЕЛОМЕ (1945—1948)

1. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
РЕКОНВЕРСИИ
Итоги войны привели к резким сдвигам в соотношении сил в мире
капитализма. Закон неравномерного развития проявился со всей опреде-
ленностью. В отличие от ведущих империалистических держав США не
только не пострадали от войны, но, напротив, получили огромные выго-
ды. Приведем некоторые цифры, иллюстрирующие динамику развития
важнейших отраслей экономики Соединенных Штатов за годы войны
(1939—1945). Добыча угля возросла с 446,3 млн. т до 632,5 млн.. нефти —
с 1264,9 млн. баррелей до 1713,6 млн., выработка электроэнергии —
с 161308 млрд. кВт-ч до 271255 млрд., выплавка стали — с 47,1 млн. т
до 71,1 млн., производство алюминия — со 131 тыс. т до 704 тыс. Индекс
промышленного производства (1947 г. = 100%) вырос с 57 в 1939 г. до
110 в 1945 г. Благоприятные для американского капитализма изменения
произошли и в сельском хозяйстве. Индекс сельскохозяйственного произ-
водства в США (1947—1949 гг.= 100) увеличился с 80 в 1939 г. до 96
в 1945 г.1
Основу этого экономического подъема составили гигантские военные
заказы федерального правительства. Сумма военных подрядов достигла
астрономической по тем временам цифры —175 млрд. долл. В руки
100 крупнейших гигантов военного производства попало 67% этих зака-
зов (на 117 млрд. долл.). Американские монополии получили за годы
войны 70 млрд. долл. чистой прибыли 2. Впервые после экономического
кризиса 1929—1933 гг. «большой бизнес» смог прочно встать на ноги.
Ясно, что, опираясь на столь солидный экономический фундамент, кор-
порации США заняли доминирующие позиции в мировом капиталистиче-
ском хозяйстве, добившись подавляющего превосходства в сфере эконо-
мики над своими главными конкурентами. Кривая роста американских
инвестиций за рубежом после войны пошла резко вверх: за первые пять
послевоенных лет объем американских капиталовложений за границей
вырос вдвое. Особенно быстрыми темпами росли государственные инве-
стиции США: с 2,1 млрд. долл. в 1945 г. до 13,8 млрд. в 1950 г.
Укрепление экономических позиций финансовой олигархии помогло
капитанам американской индустрии добиться в известной мере своей
социальной реабилитации. Стараниями буржуазной пропаганды был соз-
дан образ «ответственного бизнесмена» с широким взглядом на вещи,
чутко улавливающим новые веяния, целью которого является не только
получение прибыли, но и процветание Америки3. Антимонополистиче-
ские настроения, столь характерные для периода «нового курса», под на-
пором идейных оруженосцев «большого бизнеса» в годы войны явно по-
шли на спад. Сказались и другие факторы. Так, рабочий класс, выдви-
гая на первое место интересы антифашистской борьбы, сознательно
поддерживал шаги администрации Рузвельта к установлению националь-
ного единства. С другой стороны, давала себя знать реформистская
линия профсоюзного руководства (особенно АФТ) на достижение «клас-
сового сотрудничества». Наконец, нельзя не учитывать общего улучшения
материально-экономического положения трудящихся США в годы войны.
Важной чертой экономического развития США после войны стала
быстро растущая инфляция. Исполнительный приказ президента от
30 октября 1945 г. открыл каналы для повышения цен в порядке ком-
пенсации за увеличение заработной платы4, которые затем были рас-
ширены. И хотя формально контроль за ценами и заработной платой
продолжался до ноября 1946 г., победа экономической линии монополий
стала совершенно очевидной. Бизнес не допустил повышения ставок за-
работной платы за счет своих астрономических прибылей, добившись
ликвидации потолка цен как обязательного условия любого увеличения
заработной платы. Это и было первым мощным толчком послевоенной
инфляции. Бизнес, пользуясь огромной экономической и политической
властью, переложил на потребителей, в первую очередь на трудящихся,
все издержки, связанные с ростом стоимости рабочей силы.
Другим немаловажным источником инфляционных явлений было
свертывание контроля за ценами на продовольствие, коммунальные ус-
луги и все виды обслуживания. По примеру сталелитейных магнатов
агробизнес и монополии в сфере коммунального обслуживания объявили
своего рода забастовку, требуя отмены регулирования цен в качестве
условия расширения производства. Нападки па контроль за продовольст-
венными ценами особенно усилились с весны 1946 г.5 Кампанию за
снятие контроля поддерживали министр сельского хозяйства К. Андер-
сон и многие другие влиятельные члены трумэновской администрации.
Контроль цен то отменялся, то вводился заново, но верх явно брала ли-
ния на свободную игру цен.
С 1947 г. росту инфляции заметно способствовал еще один фактор -
поставки продовольствия и иных товаров в Европу, что было вызвано
прежде всего империалистическими расчетами правящих кругов США
рассматривавших эти поставки в качестве инструмента внешнеполитиче-
ской экспансии. Бизнес и крупное фермерство пошли уже проторенной
дорогой, дав понять правительству, что будут участвовать в программe
«помощи» Европе лишь при значительном повышении закупочных цен.
На первых порах президент ответил отказом, созвав 17 ноября 1947 г
специальную сессию конгресса с рассмотрением двух вопросов: «помощь»
Европе и антиинфляционные меры. Приведя цифры, свидетельствовав
шие о резком росте цен, он предложил узаконить антиинфляционную
программу из 10 пунктов6. Но республиканцы вместе с консервативны-
ми демократами без труда торпедировали трумэновский план и приняли
беззубый антиинфляционный акт, который президент «нехотя» подписал.
В 1946—1948 гг. возросла роль и такого генератора инфляции, Kak
военные расходы, которые вскоре превратились в ведущий фактор инф-
ляционного процесса. Уже в начале августа 1946 г. «Нью-Йорк таймc»
резонно заметила: «Ироничным является тот факт, что федеральноe
правительство тратило в среднем менее 1 млрд. долл. в год на националь-
ную оборону тогда, когда германская и японская угроза была наиболеe
серьезной, а сейчас, когда эта угроза отпала, оно планирует израсходо
вать в текущем году на оборону в 18 раз больше. Здесь находится глав-
ный источник возможной экономии средств, хотя бы уже потому, что эт;
статья составляет почти половину бюджета». И действительно, в 1939 г.
когда агрессивные державы грозили порабощением всему миру, прямые
военные ассигнования и расходы по международным обязательствам
правительства США составляли 1,1 млрд. долл., т. е. около 6% бюджета
А в 1948 г., когда Америке никто не угрожал, расходы по двум указан-
ным статьям поглощали уже 16,3 млрд. долл., или 49% федеральное
бюджета7.
Инфляция тяжелым бременем ложилась на плечи трудящихся. Об-
щий индекс потребительских цен (1947—1949 гг. = 100) вырос с 59, 4в
1939 г. до 76,9 в 1945 г. и 102,8 в 1948 г., а цен на продовольствие
соответственно — с 47,1 до 68,9 и 104,1. Монополии получили баснослов-
ные прибыли. За шесть военных лет (1940—1945) чистая прибыль кор-
пораций равнялась около 70 млрд. долл., а лишь за три первых после
военных года — 59,2 млрд. долл.8
На обогащение наиболее состоятельных слоев населения была наце-
лена и налоговая политика государства. С окончанием войны отменяла
налог на сверхприбыль. Победив на выборах в конгресс 1946 г., респуб-
ликанцы стали добиваться непропорционального снижения налогов, ко
торое дало бы преимущественные льготы тем, кто находился наверху
имущественной пирамиды. В 1947 г. конгресс дважды принимал билли
о сокращении налогов по консервативным республиканским рецептам
По закону 1948 г. налоговые поступления уменьшались на 4,8 млрд. долл
в год. что создавало бюджетный дефицит в 1,8 млрд. долл.9
Военная конъюнктура поставила на ноги американское сельское хо-
зяйство. Большой спрос в мире на продовольствие и сырье создавал бла-
гоприятное положение на аграрном рынке и после 1945 г. С 1920 по
1941 г. паритет цен неизменно был не в пользу сельского хозяйства,
а в 1942—1948 гг., наоборот, чаша весов перевесила в сторону фермер-
ства: паритет стоял выше черты 100, достигнув рекордного уровня —
115 —в 1947 г. (1910—1914 гг. = 100). Выручка от продажи сельскохо-
зяйственной продукции выросла в 1945—1948 гг. с 22,4 млрд. до
30,5 млрд. долл. Фермерская задолженность, не падавшая в 1921—1932 гг.
ниже 9 млрд. долл. и составлявшая 5,4 млрд. долл. в 1944 г., сократи-
лась в 1947 г. до 4,9 млрд. Это, однако, не предотвратило разорения мел-
ких ферм, которое, несколько замедлившись, продолжалось. Число ферм
сократилось с 6003 тыс. в 1944 г. до 5803 тыс. в 1948 г.10
Наступление мирного времени и демонтаж механизма чрезвычайного
регулирования не остановили процесс государственного вмешательства в
экономику. Монополии и правящие круги проявляли большую озабочен-
ность по поводу того, как будет функционировать «производственное чу-
довище» и, созданное в идеальной для американского капитализма об-
становке второй мировой войны. Несмотря на славословия свободному
предпринимательству и популярность книги австрийского экономиста
Ф. Хайека, написанной с крайне консервативных позиций 12, основная
часть буржуазии не мыслила послевоенное экономическое развитие без
регулирующего участия государства в процессе воспроизводства. Соци-
альный и политический аспекты возможного спада экономики и повторе-
ния «великой депрессии» страшили монополии и государственный аппарат.
В ходе избирательной кампании 1944 г. демократы обещали «гаран-
тировать полную занятость» 13. Кандидат республиканцев Дж. Дьюи
также считал, что «можно и нужно обеспечить работой всех» 14. В янва-
ре 1945 г. сенатор-демократ Д. Мэррэй внес проект закона о полной за-
нятости. Однако билль не стал законом в 1945 г., а когда оказался вне-
сенным в книгу статутов в 1946 г., то уже не мог называться законом о
полной занятости.
Принятый в феврале 1946 г. закон о занятости15 официально про-
возглашал ответственность государства за состояние экономики. При
президенте создавался Совет экономических консультантов (СЭК), обя-
занный внимательно следить за хозяйственным пульсом страны и пред-
ставлять ежегодно доклад президенту. Глава государства должен был,
в свою очередь, направлять в начале каждой регулярной сессии конгрес-
са собственное экономическое послание вместе с документом СЭК в
Капитолий. В этих докладах надлежало анализировать состояние эконо-
мики и делать рекомендации для ориентирования и государственных ор-
ганов, и частных предпринимателей. Конгресс учреждал также объеди-
ненный комитет по изучению экономического послания президента и
составлению рекомендаций. Все это означало, что от гарантирования пол-
ной занятости конгресс отказался и ограничился провозглашением цели
достижения «максимальных или высоких уровней занятости».
Принятие акта о занятости свидетельствовало о глубоком проникнове-
нии кейнсианства в экономическую науку и хозяйственную политику
США. Большую роль в этом сыграли труды видного буржуазного эконо-
миста Э. Хансена16. Благодаря им прикладная роль политизированной
буржуазной экономической науки существенно возросла17.
В декабре 1946 г. СЭК представил первый доклад президенту, выз-
вавший оживленные отклики в стране. Документ был в основном посвя-
щен формулированию «экономической философии». Обратившись к исто-
рии, СЭК обнаружил в ее ходе действие двух главных экономических
концепций: «спартанской доктрины laissez faire» и «римской доктрины
патернализма», согласно которой народу предоставлялись «хлеб и зрели-
ща». Стараясь без политического ущерба для себя и администрации
Трумэна удержаться между этими воззрениями, составители доклада
предлагали придерживаться «среднего русла» 18.
Предложенный СЭК «средний» путь, сдвинутый к центру и вправо от
того, что было известно в годы «нового курса», вполне устраивал основ-
ные круги американской буржуазии. Бизнесу импонировала декларация
верности принципу частного предпринимательства, которой был пропитан
весь документ19. Бизнесмены не испугались этатистской фразеологии
доклада, приветствуя его умеренность в социальных вопросах, а также
предостережения против больших государственных расходов на социаль-
ные нужды20. Многие буржуазные газеты выражали особое удовлетво-
рение тем, что доклад осудил стачки как вредное явление и отверг
предложение КПП о повышении заработной платы 21.
Несмотря на принимаемые меры, экономика США в 1948 г., исчерпав
стимулирующее воздействие военной и послевоенной конъюнктуры, по-
степенно начала скатываться к очередному кризису. В ежегодном эконо-
мическом послании в январе 1948 г. Трумэн заявил, что «первостепенной
задачей на 1948 г. должно быть пресечение инфляционной тенденции» 22.
На этом строилась вся официальная экономическая доктрина. Этой линии
Трумэн придерживался и в июле 1948 г., когда созвал конгресс на чрез-
вычайную сессию. Однако к этому времени выдвижение проблемы инф-
ляции на первый план было уже очевидным просчетом. Пик роста цен
в послевоенном цикле был пройден в июле 1948 г. Работавшие в прави-
тельственных учреждениях экономисты, особенно Э. Нурс, обратили
внимание на замедление темпа инфляции, но своевременно зафиксиро-
вать начало спада и приостановить инфляцию оказались не в состоянии.
Авторитет СЭК был подорван, чем воспользовались его критики.
В послании Трумэна конгрессу от 6 сентября 1945 г., которое, по
словам президента, в сущности, составило платформу его президентст-
ва 23, была выдвинута обширная программа действий, включавшая
21 пункт 24. Видное место в ней занимали социальные проблемы. Белый
дом планировал расширить страхование по безработице, повысить мини-
мум заработной платы, принять закон о «полной занятости», развернуть
широкое жилищное строительство, пресечь расовую дискриминацию и т. д.
Не остановившись на этом, Трумэн в течение следующих двух месяцев
выступил с рядом законодательных инициатив, среди которых выделялись
предложения о медицинском страховании, федеральной помощи штатам
в деле образования, передаче атомного производства в руки государ-
ства 25.
Казалось, трумэновская администрация вставала на путь социально-
го реформаторства в духе «нового курса» Ф. Д. Рузвельта. Но уже в
конце 1945 г. эта тенденция застопорилась. Тому было много причин.
Важнейшие из них — укрепление монополий, начало «холодной войны»,
усиление позиций реакционных республиканцев и консервативных демок-
ратов за счет либералов, разлад между Белым домом и профсоюзами,
четко обозначившийся в ноябре-декабре 1945 г. и в полную меру дав-
ший себя знать в 1946 г. В результате в 1945—1946 гг., когда демократы
имели прочное большинство в обеих палатах, ни один пункт из сентябрь-
ской программы Трумэна не был принят, за исключением выхолощенного
в социальном отношении варианта закона о занятости. Из дополнитель-
ного трумэновского списка прошло лишь предложение, в соответствии с
которым была создана Комиссия по атомной энергии, олицетворявшая
собой государственную монополию на производство расщепляющихся ма-
териалов.
Выборы 1946 г. сдвинули еще дальше вправо внутриполитический
курс Трумэна. Лишь с мая-июня 1947 г. в порядке подготовки к прези-
дентским выборам 1948 г. трумэновское окружение «начало наступление
на фронте внутренней политики»26, принявшее форму новой пропаган-
дистской кампании за социальные реформы. В целом же в первые два
года пребывания Трумэна у власти буржуазное реформаторство развива-
лось по затухающей кривой27. Между тем для 80-го конгресса даже уме-
ренная программа оказалась чрезмерной.
Правительство Трумэна не могло игнорировать требования о запреще-
нии такого позорного явления, каким является расовая дискриминация.
После разгрома фашизма с его расистской идеологией господство расиз-
ма в США становилось для афро-американцев и других дискриминируе-
мых групп населения особенно нетерпимым. И тем не менее в годы тру-
мэновского правления в этом вопросе ничего сделано не было. Показа-
тельно его отношение к действовавшему с июня 1941 г. временному
Комитету по обеспечению справедливой практики найма на работу
(ФЕПК). 20 декабря 1945 г. Трумэн подписал исполнительный приказ,
предусматривавший свертывание деятельности ФЕПК с 1 июля 1946 г.
Это был сильный удар по чаяниям черных. Однако в обстановке подъе-
ма национально-освободительного движения во всем мире, вызванного
разгромом фашизма, в обстановке роста притягательной силы примера
решения национального вопроса в СССР правительство США, заявившее
о своих претензиях на «руководство миром», не могло полностью отка-
заться от некоторых назревших мер по преодолению эксцессов расизма
в собственном доме. Вот почему через год, в декабре 1946 г., Трумэн
создал президентский комитет по гражданским правам, поставив перед
ним задачу вынести рекомендации по улучшению положения в этой
сфере28.
В период реконверсии были осуществлены важные реформы в госу-
дарственном управлении США. Они были вызваны переменами во внеш-
неполитической стратегии США, принятием американским империализ-
мом открыто гегемонистского курса в международной политике, его
превращением в мирового жандарма, а также необходимостью модерни-
зации государственно-монополистических принципов управления эконо-
микой и социальными процессами.
Прежде всего правящие верхи занялись реорганизацией вооруженных
сил. Уже 19 декабря 1945 г. Трумэн предложил унифицировать военные
ведомства и вместо двух самостоятельных министерств (военного и воен-
но-морского) создать единое министерство национальной обороны29.
Особенно ратовали за это генералы ВВС, поскольку реформа обещала
вывести авиацию из армейского подчинения и сделать ее одним из трех
автономных и равноправных видов вооруженных сил под эгидой мини-
стерства обороны. Владельцы авиационных заводов, составлявших важ-
нейшую отрасль созданной в 1941—1945 гг. гигантской военной промыш-
ленности, рьяно выступили за унификацию, понимая, какие прибыли это
сулит им и в мирное время. Другим компонентом трумэновской реформы
органов «национальной безопасности» была идея организации высшего
консультативного военно-политического органа при президенте — Совета
национальной безопасности (СНБ) 30.
Подписанный 27 июля 1947 г. закон создавал единое национальное
военное управление, превращенное в 1949 г. в министерство обороны. Во
главе управления был поставлен министр обороны. Лишь он один полу-
чил статус члена кабинета. Рангом ниже стояли три министра, возглав-
лявшие вновь созданные министерства армии (сухопутных сил), флота
и авиации. Закон придал статутный характер действовавшему со времен
войны органу — Объединенному комитету начальников штабов31. Пер-
вым министром обороны стал бывший министр военно-морского флота
Дж. Форрестол.
Тем же самым законом учреждался Совет национальной безопасности,
в помощь которому придавалось Центральное разведывательное управле-
ние (ЦРУ) 32, которое было призвано координировать и направлять раз-
ведывательную деятельность всех государственных министерств и ве-
домств, обобщать и сопоставлять разведывательные данные, представлять
рекомендации СНБ, а также централизованно осуществлять разведыва-
тельные функции. С самого начала это ведомство стало осуществлять
широкомасштабные операции по вмешательству во внутренние дела ино-
странных государств, устранению неугодных правящим кругам США
деятелей вплоть до их физического уничтожения, по организации воен-
ных и политических переворотов. Острие деятельности ЦРУ было на-
правлено против СССР, других социалистических государств и прогрес-
сивных сил.
«Новый курс» и вторая мировая война внесли весьма существенные
изменения в соотношение исполнительной, законодательной и судебной
властей в США. Резко возросли президентские полномочия. Активизиро-
валась и социально-экономическая деятельность конгресса, но в соотно-
шении функций исполнительной и законодательной властей произошел
явный сдвиг в пользу первой. Особенно заметный ущерб претерпели судеб-
ные органы, сильно потесненные со своих некогда исключительно проч-
ных позиций. Послевоенное законодательство и политическая практика,
в сущности, санкционировали эту трансформацию, более четко определяя
прерогативы различных ветвей исполнительной власти. В 1946 г. был
принят статут о «законодательной реорганизации», который можно счи-
тать согласием конгресса на расширение границ президентского правле-
ния. В порядке компенсации за ослабление позиций законодательных
органов этот акт предписывал всем постоянным комитетам конгресса
усилить в пределах своей компетенции надзор за деятельностью испол-
нительно-административных служб. Однако возможности такого контроля
оказались ограниченными33.
В период реконверсии в США произошло дальнейшее укоренение го-
сударственно-монополистического капитализма, его роль и влияние во
всех сферах общественной жизни стали абсолютными, хотя формы в
результате войны претерпели заметную модификацию. Как признают
буржуазные экономисты, «успешные атаки на программы нового курса
привели к ограниченному свертыванию некоторых из них, а не ко всеоб-
щему демонтажу реформаторского законодательства» 34. Возврата к
«добрым старым временам», т. е. на рубежи 1929 г., не получилось. Со-
циально-правовая инфраструктура, заложенная «новым курсом», не была
ликвидирована, хотя ее развитие в период реконверсии замедлилось.
Сильнее всего это сказалось на трудовых отношениях.
2. НАСТУПЛЕНИЕ НА ПРОФСОЮЗЫ
Поворот вправо в государственной полигике по отношению к проф-
союзам наметился еще во время войны и был осуществлен в короткий
срок после ее окончания35. В завершающие недели войны в правящих
верхах, предпринимательских кругах и профсоюзной среде популярной
была идея созыва представительной конференции по аналогии с декабрь-
ской конференцией 1941 г., которая бы наметила принципы послевоен-
ных трудовых отношений и определила роль государства. Одним из ини-
циаторов проведения такой встречи был сенатор-республиканец А. Ван-
денберг. В письме министру труда Л. Швеленбаху, заменившему
ушедшую в отставку Ф. Перкинс, Ванденберг отмечал, что задача рабо-
чей политики правительства заключается з создании «ответственного
профсоюзного руководства» и в пресечении «безответственных стачек и
подрывных атак» со стороны профсоюзов36. Он мыслил конференцию
как антипрофсоюзный форум, на котором предприниматели и правитель-
ство предъявят организованным рабочим свои претензии и будет выра-
ботана процедура предотвращения забастовок.
Национальная ассоциация промышленников (НАП) ухватилась за
идею Ваыденберга, недвусмысленно заявив, что ее интересуют лишь два
вопроса — запрещение стачек и принятие нового, антипрофсоюзного за-
конодательства взамен закона Вагнера 1935 г. Профсоюзные лидеры дали
согласие на конференцию, надеясь, что она поддержит их линию на по-
вышение ставок заработной платы и сделает излишней постановку воп-
роса о новом трудовом законодательстве, которое при сложившемся осе-
нью 1945 г. соотношении сил могло быть только шагом назад в развитии
трудового права.
Трумэн сам открыл конференцию, проходившую с 5 по 30 ноября
1945 г.37 Ее общий итог был отрицательным для профсоюзов. Единствен-
ный плюс, пожалуй, состоял в том, что собравшиеся на ней промышлен-
ники нехотя согласились признать принцип коллективно-договорных от-
ношений с рабочими. В целом же конференция ознаменовалась жестокой
конфронтацией предпринимателей и профсоюзов, причем наступавшей и
побеждавшей стороной были монополии. Они вынудили профлидеров за-
нять оборонительные позиции, отказавшись от обсуждения насущных для
рабочего класса проблем заработной платы и протащив идею необходи-
мости нового трудового законодательства. Смысл этого маневра был ясен:
речь шла об отмене или коренном изменении закона Вагнера.
Конференция поставила правительство Трумэна в затруднительное
положение. Но обращением 3 декабря 1945 г. к конгрессу Трумэн опре-,
делил свой выбор, сделав важный шаг в антипрофсоюзную сторону. До-
ложив законодателям, что «конференция не пришла ни к какому согла-
сию», он рекомендовал принять закон о создании так называемых след-
ственных комиссий, согласно которому в случае возникновения трудового
конфликта обе стороны обязаны были согласиться на принудительный
арбитраж в течение «охладительного периода». Главная же угроза проф-
союзам коренилась в самом факте обращения президента к конгрессу.
Трумэн тем самым сделал то, против чего резко выступали профсоюзные
деятели, а именно признал необходимость изменения статутного права в
очень неблагоприятный для профсоюзов момент. При этом президент по-
нимал, что наносит удар по профсоюзам.
Отношения между руководством профсоюзов и Белым домом резко
обострились. Лидеры КПП впервые вступили в открытый конфликт лич-
но с Трумэном. 5 декабря 1945 г. президент КПП Ф. Мэррей заявил:
«Я глубоко обеспокоен тем, какой смысл кроется в предложении прези-
дента. Оно означает весьма серьезный отход от политики Рузвельта, ко-
торую народ страны одобрял»38. Свое недовольство высказала и АФТ.
Коммунисты также осудили действия Белого дома. Выступая на большом
митинге в Нью-Йорке 15 января 1946 г., У. Фостер указал, что «трумэ-
новская администрация идет шатающимся курсом, который действует в
пользу предпринимателей» 39. И в самом деле, воспользовавшись благо-
приятной обстановкой, предпринимательские ассоциации, буржуазные
средства массовой пропаганды, апологеты бизнеса — все эти силы с кон-
ца 1945 — начала 1946 г. развернули активнейшую кампанию за приня-
тие антипрофсоюзного законодательства. На членов конгресса и на
президента оказывалось массированное давление справа 40.
Антипрофсоюзная истерия не была необычным делом для политиче-
ской жизни США, но далеко не всегда из нее черпались идеи, воплощав-
шиеся в правительственный курс. После же второй мировой войны анти-
профсоюзные вымыслы, распространявшиеся средствами массовой ин-
формации — радио, телевидением, прессой, оказали большое воздействие
на формирование рабочей политики, ибо за всем этим стояли мощные
монополии и готовые «защитить» их влиятельные политические деятели,
преимущественно из среды республиканцев.
Немалую роль в повороте вправо в рабочей политике правящих кру-
гов сыграли многочисленные исследовательские группы и центры, спе-
циализировавшиеся в области трудовых отношений. Они облекали в более
пристойные, «академические» формы ту брань и антипрофсоюзные вы-
мыслы, которые генерировали пресса монополий, их рупоры на радио и
телевидении. Буржуазные ученые и публицисты нашли «подходящую»
формулу, предложив «уравнять» права профсоюзов и предпринимателей,
призвав и тех и других, имевших якобы одинаково мощные организации,
к порядку во имя интересов общества41. Огромный поток писем, посту-
павших в Белый дом в целях оказания «помощи» президенту в выра-
ботке «правильной» рабочей политики, не оставлял ни малейших сомне-
ний, каким видит капитал следующий шаг президентской власти.
Неудивительно, что в ходе стачечных конфликтов 1946 г. произошел
дальнейший сдвиг администрации Трумэна вправо в рабочем вопросе.
Ярче всего это обозначилось во время забастовки железнодорожников
весной и в дни стачки шахтеров осенью 1946 г. Во время конфликта на
транспорте Трумэн явился в конгресс и пригрозил призвать стачечников
в армию. «Это были,— писал он в мемуарах,— суровые меры. Они про-
тиворечили моим же собственным принципам, но я предложил их лишь
в качестве последнего средства в чрезвычайной ситуации, когда лидеры
рабочих провокационно толкнули последних на забастовку против пра-
вительства» 42.
Трудно найти более лживую версию майских событий 1946 г. На деле
Трумэн хотел доказать правым силам свою «твердость», «смыть» с себя
клеймо «профсоюзного» президента. Даже сенатор Р. Тафт выступил про-
тив крайних шагов, которые глава государства собирался предпринять с
санкции конгресса. Билль, предусматривавший в числе других антиста-
чечных средств мобилизацию железнодорожников в армию, не прошел в
сенате, что Тафт, торпедировавший этот законопроект, потом не раз ста-
вил себе в заслугу и использовал в политической борьбе против Трумэ-
на 43. Трумэну вообще незачем было ехать на Капитолийский холм, если
бы он думал лишь о том, как разрешить этот трудовой конфликт: Белый
дом знал, что руководство профсоюзов вот-вот примет решение о прекра-
щении стачки, что вскоре и произошло на самом деле.
Настоящая судебная расправа была учинена над участниками стачки
шахтеров, причем эти меры были предприняты по инициативе самого же
президента. Лидер профсоюза горняков Дж. Льюис в данном случае про-
считался, когда предположил, что правительство не посмеет нарушить
закон Норриса—Лагардиа о неприменимости судебных предписаний в тру-
довых конфликтах и не станет искать легальных оснований для обраще-
ния в суд. Однако правительство, широко толкуя прерогативы главы го-
сударства, легко справилось с этой задачей и добилось судебного пред-
писания о прекращении стачки.
Поведение правительства в этих двух крупнейших стачках 1946 г.
имело далеко идущие последствия. Во-первых, Трумэн показал готовность
пойти на крайние меры против профсоюзов. Во-вторых, правительство
демократов в нарушение принципов своей прежней рабочей политики
сделало крупный шаг к «возвращению» судов в сферу трудовых отно-
шений. И то и другое сближало позиции республиканцев и демократов,
формируя двухпартийную формулу послевоенной рабочей политики, суть
которой состояла в ущемлении прав профсоюзов. Итоги выборов в кон-
гресс 1946 г. ускорили сплочение этого антирабочего альянса, создав все
необходимые политические предпосылки для коренного пересмотра основ
трудового законодательства. Республиканский конгресс играл в этом
первую скрипку. «Важно, однако,— подчеркивал американский исследо-
ватель А. Макклюр,— что трумэновская администрация выдвигала соб-
ственную программу ограничения профсоюзной деятельности. Поэтому
призывы к профсоюзам вести себя ответственно не были делом исклю-
чительно республиканцев» 44.
Открывшаяся в январе 1947 г. первая сессия 80-го конгресса тотчас
же принялась за рассмотрение антипрофсоюзного законодательства. Ко-
митеты по труду в обеих палатах возглавили консервативные республи-
канцы — сенатор Р. Тафт и конгрессмен от штата Ныо-Джерси Ф. Харт-
ли. Уже в первый день работы конгресса лишь в палату представителей
было внесено 11 антирабочих биллей. За короткий срок в обоих комите-
тах по труду скопилось свыше 100 таких законопроектов. В итоге беско-
нечное множество биллей было сведено в каждом отдельном комитете по
труду к единому законопроекту.
К лету 1947 г. в Белом доме не было сомнений в том, что конгресс
примет билль Тафта—Хартли. Теперь президенту и его ближайшему ок-
ружению предстояло определить свое отношение к антипрофсоюзному
законопроекту. Мнения разделились45. Что касается Трумэна, то он не
собирался заниматься простым подсчетом голосов «за» и «против». Он
понимал, как важно для сохранения сложившейся в 30-е годы коалиции
демократов и профсоюзов не оттолкнуть последние окончательно от своей
партии и удержать двухпартийную систему в состоянии равновесия. Он
видел и то, что консерваторы в конгрессе имели достаточно голосов для
преодоления президентского вето. Но ему предстояло высказаться офи-
циально, а это создавало определенные трудности. Некоторые влиятель-
ные лица из его окружения стояли за вето, другие — против. Председа-
тель Федеральной резервной системы М. Экклес рекомендовал одобрить
билль, характеризуя его как «компромисс». Наоборот, национальный ко-
митет демократической партии представил в Белый дом анализ откликов
на законопроект явно под углом зрения необходимости вето 46.
Трумэн наложил вето на билль 20 июня 1947 г. и незамедлительно
выступил по радио с осуждением законопроекта, назвав его непрактич-
ным и несправедливым по отношению к профсоюзам и обвинив конгресс
в том, что его действия «преднамеренно нацелены на ослабление союзов».
Однако демократы в конгрессе активно поддержали антипрофсоюзный
билль Тафта—Хартли. В палате представителей вето было отклонено го-
лосованием 331 : 83, и среди большинства оказались 106 демократов. Вето
поддержала меньшая часть демократической фракции (71). Сенат под-
твердил свою позицию также с твердым перевесом в пользу билля —
68 : 23. Здесь в лагере противников вето были 20 демократов; 22 сенато-
ра-демократа предпочли согласиться с Белым домом47. Билль стал за-
коном 23 июня 1947 г., когда было отвергнуто президентское вето, а всту-
пил в силу через два месяца — 23 августа 1947 г.
Закон Тафта—Хартли (Национальный закон об отношениях рабочих
и предпринимателей) 48 существенно урезал право рабочих на стачку.
Забастовки государственных служащих запрещались совсем. В частном
секторе уже начавшаяся стачка, создающая «национальное чрезвычайное
положение», могла быть отложена через обращение в суд на 80 дней.
Кроме того, вводились многочисленные ограничения на проведение вся-
кой забастовки. Профсоюзам было запрещено делать взносы в избира-
тельные фонды лиц, добивавшихся избрания на федеральные должности.
Большую угрозу профсоюзному движению несла ст. 14(6), предостав-
лявшая легислатурам штатов право запрещать любые формы профсоюз-
ных гарантий, включая и те, которые разрешались федеральным законо-
дательством. В годы войны в ряде штатов были приняты статуты и кон-
ституционные поправки, которые на основе реакционной доктрины
«права на труд» запрещали «закрытый цех» 49. В 1946 г. легислатуры
еще трех штатов (Аризона, Небраска, Южная Дакота) приняли в ходе
выборов в конгресс конституционные поправки, поставившие вне закона
не только «закрытый цех», но и все прочие формы профсоюзных га-
рантий.
Принятие закона Тафта—Хартли и серии антипрофсоюзных законов
о труде в штатах открывало новую страницу в рабочей политике буржу-
азного государства в США. Монополии не смирились с неолиберальными
принципами регулирования трудовых отношений, воплощенными в зако-
не Вагнера. Прикрываясь риторикой об «индивидуальных правах», они
пошли на существенное расширение государственного вмешательства в
процесс заключения коллективных договоров, добившись при этом резко-
го поворота вправо всей правительственной политики. Съезд НАП в де-
кабре 1947 г. дал высокую оценку «новой рабочей политике государства,
основанной на фундаментальном принципе об ответственности и обязан-
ности рабочих и предпринимателей друг перед другом и перед обще-
ством» 50.
Реальное воплощение закона Тафта—Хартли в жизнь в немалой сте-
пени зависело от президента Трумэна. В ежегодном послании конгрессу
7 января 1948 г. он говорил: «Роль правительства в трудовых отношениях
теперь в основном определяется законом 1947 г. о трудовых отношениях.
Отношение к этому закону я ясно выразил в вето в июне прошлого года.
Ничто с тех пор не изменило мое мнение об этом статуте. Однако, пока
он остается законом страны, я должен выполнять свою конституционную
обязанность по проведению его в жизнь» 51. И надо сказать, что Трумэн
претворял его в жизнь очень старательно, сведя на нет все свои заявле-
ния о несправедливости этого закона по отношению к профсоюзам.
До выборов 1948 г. Трумэн сумел применить ст. 206 о запрещении на
80 дней «чрезвычайных стачек» 6 раз 52. За 5 лет и 5 месяцев правле-
ния в период действия закона Тафта—Хартли Трумэн обращался к
этому антистачечному положению статута в 11 случаях53. Для сравне-
ния укажем, что следующий президент, республиканец Д. Эйзенхауэр,
который в отличие от Трумэна всегда поддерживал этот закон, прибегал
к использованию ст. 206 за 8 лет пребывания в Белом доме 8 раз54.
«Закон Тафта—Хартли,— писал А. Макклюр,— в итоге стал признанной
основой федеральной политики регулирования трудовых конфликтов. Не-
смотря на высказывания Трумэна против этого закона, многое в его ра-
бочей политике в течение первого президентского срока шло параллель-
но тому, что предусматривал статут Тафта—Хартли» 55.
3. СДВИГ ВПРАВО
В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
Коренные изменения в соотношении сил на международной арене в
результате образования мировой системы социализма, формирования и
укрепления социалистического содружества, а также превращение США
в экономического и политического лидера ослабевшей в целом капитали-
стической системы привели к резкому изменению официального курса
правительства США и сближению его с позицией реакционных группи-
ровок буржуазии. Сильный толчок к консолидации лагеря правых сил
США оказали и факторы внутриполитической жизни страны. К ним в
первую очередь следует отнести обострение социальных конфликтов и но-
вый подъем экономической борьбы трудящихся, рост численности и орга-
низованности рабочего класса. Все это правые силы связывали с послед-
ствиями «нового курса». Вот почему сразу же после окончания войны на-
ступление на политику реформ возобновилось с новой силой.
Фактором, облегчившим правящим кругам осуществить поворот впра-
во, было усиление индивидуалистических настроений в стране. В годы
войны значительная часть мелких состояний превратилась в крупные и
вместе с тем появилось множество новых небольших состояний56. Этим
во многом объясняется, почему поворот вправо и политика антикомму-
низма, направляемые сверху правящими кругами, получили массовую
поддержку консервативно настроенных мелкобуржуазных слоев амери-
канского общества, позволив монополиям и правительству обрушить тя-
желые удары на демократические силы.
Поворот вправо проявился и в отказе официальных кругов довести до
конца борьбу против профашистских элементов внутри страны. Админи-
страция Трумэна прекратила расследования связей американских монопо-
лий с германскими картелями в период войны, а некоторые члены кон-
гресса всякое упоминание о таких связях встречали в штыки, рассматри-
вая его как проведение «коммунистической линии». Официальные лица,
настаивавшие на продолжении политики денацификации Германии, вско-
ре же после войны были вынуждены уйти в отставку57. 31 июля 1947 г.
министерство юстиции с согласия Трумэна прекратило дело против аме-
риканских нацистов, начатое пять лет назад. Ряд конгрессменов пошли
еще дальше и потребовали выплатить сторонникам Гитлера в США де-
нежную компенсацию за причиненный им «моральный и материальный
ущерб» 58. В конгрессе раздавались протестующие голоса, осуждавшие
Нюрнбергский трибунал. Республиканец Р. Тафт, например, считал, что
процесс над нацистскими военными преступниками станет «позором для
Америки» 59. С точки зрения его сторонников, все члены нюрнбергских
судов являлись коммунистами или принадлежали к «организациям ком-
мунистического фронта» 60.
Главным объектом своих атак американская реакция сделала рабочее
движение, Компартию, профсоюзы, демократические и миролюбивые силы
страны. Конгресс производственных профсоюзов и его Комитет политиче-
ского действия изображались как инструмент «международного коммуни-
стического заговора», действующего в целях установления контроля над
правительством США61.
Огромное влияние на позицию большинства в конгрессе оказали веду-
щие организации американского бизнеса. Задолго до окончания второй
мировой войны Национальная ассоциация промышленников разработала
основные предложения, суть которых сводилась к максимальному ослаб-
лению профсоюзов и ликвидации либеральных реформ, принятых в пе-
риод «нового курса» 62. Торговая палата США в своих пропагандистских
публикациях призывала изгнать коммунистов из рабочих организаций.
Интенсивную антидемократическую и антирабочую кампанию развернул
Комитет за конституционное правление (ККП), созданный еще в 30-х го-
дах на деньги семейства Дюпонов, крупных нефтепромышленников и хо-
зяев сталелитейной промышленности. ККП требовал возродить использо-
вание антитрестовского законодательства против профсоюзов, запретить
систему «закрытого» и «профсоюзного цеха» 63.
Поворот вправо в общественном мнении можно было уже наблюдать
по итогам промежуточных выборов 1946 г., приведших к усилению про-
тивников профсоюзов в конгрессе и легислатурах штатов. С помощью ан-
тикоммунистических лозунгов выиграл свои первые выборы в Калифор-
нии Ричард Никсон. Сенсационной была победа никому еще не известно-
го Дж. Маккарти в Висконсине над весьма популярным сенатором
Р. Лафоллеттом-младшим, лидером прогрессистов в конгрессе. От Южной
Дакоты в конгресс пришел К. Мундт, от Индианы —У. Дженнер, Кали-
форнии — У. Ноуленд. Все они придерживались крайне консервативных
взглядов. Число республиканских мест в сенате возросло с 38 до 51,
в палате представителей — с 190 до 246 64. Собравшийся в начале 1947 г.
новый конгресс оказался самым консервативным по своему составу за
весь период правления демократов.
Большую услугу реакции оказал принятый конгрессом в 1947 г. закон
Тафта—Хартли. Ст. 9 закона обязывала профсоюзы представлять в ми-
нистерство труда письменные заявления о том, что в их руководстве нет
коммунистов и что оно не связано с организациями, сочувствующими
коммунистам. Профсоюзы, не выполнившие эти требования, лишались
прав, которые они еще сохранили за собой, а предприниматель мог от-
казаться от ведения переговоров с их представителями.
Закон Тафта—Хартли помог реакции втянуть профсоюзы в антикомму-
нистическую кампанию, в «холодную войну», посеять раскол в рядах ра-
бочих и отвлечь их от организованного сопротивления наступлению ка-
питала. К маю 1950 г. 206 национальных и 11 830 местных профсоюзов
были вынуждены сделать письменные заявления о непричастности их
руководства к деятельности Компартии США 65. В этом же году Верхов-
ный суд США поддержал эту практику, признав ст. 9 закона Тафта-
Хартли соответствующей конституции. Под давлением сил реакции и со-
глашательской верхушки профсоюзов 40 рабочих организаций с 6 млн.
членов внесли в свои уставы изменения, запрещавшие коммунистам и
членам прогрессивных организаций состоять в рядах профсоюзов. Более
50 профсоюзов с числом членов 10 млн. решением своего руководства за-
претили коммунистам занимать руководящие посты 66.
Другим объектом яростных атак реакции стало коммунистическое
движение страны. Для правящих кругов США, стремившихся упрочить
положение монополий, идейно и организационно ослабить рабочее движе-
ние и настроить американское общественное мнение в пользу военного
противоборства со странами социализма, коммунисты и левые станови-
лись главным препятствием.
Для разгрома Компартии США правительство Трумэна, опираясь на
агентов и платных информаторов ФБР, решило использовать закон Смита
(акт о регистрации иностранцев) 1940 г., согласно которому объявлялась
преступлением пропаганда насильственного свержения правительства
США. В годы войны Верховный суд США признавал, что Коммунистиче-
ская партия стремится к достижению своих программных лозунгов мир-
ным путем, в рамках конституционной законности, если таковая будет
гарантирована. В 1945 г. Верховный суд, подтверждая занятую им по-
зицию в отношении Компартии, указывал: нет никаких сколько-нибудь
серьезных доказательств того, что «Компартия угрожает свергнуть пра-
вительство силой и насилием» 67. Теперь же правительство отказывалось
от ранее занятой позиции.
Чтобы дискредитировать Компартию в глазах общественного мнения,
официальные круги инсценировали серию сенсационных «разоблачений»
с целью показать, что Компартия стоит в центре гигантского антиправи-
тельственного заговора, представлявшего непосредственную угрозу без-
опасности США. С помощью ложных доносов платных осведомителей ко-
миссии по расследованию антиамериканской деятельности (КРАД) ре-
акции удалось добиться осуждения бывшего чиновника госдепартамента
О. Хисса, который якобы был связан с «коммунистическим подпольем»
в 30-е годы. Конгрессмен Д. Рэнкин не замедлил представить дело так.
будто комиссия конгресса «обнаружила один из величайших шпионских
центров в истории» 68. «Дело Хисса» послужило предлогом для широчай-
шей кампании травли прогрессивных элементов в стране.
В такой обстановке в здании окружного суда на Фолли-сквер в
Нью-Йорке 19 января 1949 г. начался процесс над 11 лидерами Компар-
тии США. В ходе судебного разбирательства коммунисты опровергли
сфабрикованное официальное обвинение в том, что Коммунистическая
партия представляет собой «заговорщическую группу», пропагандирую-
щую идею насильственного свержения правительства США, и показали,
что культ силы и насильственного подавления демократии насаждает мо-
нополистическая реакция, организовавшая этот позорный процесс. Ми-
нистерству юстиции не удалось доказать ни одного выдвинутого против
них обвинения. Суд вынужден был за неимением других доказательств
воспользоваться услугами платных провокаторов ФБР, проникших в
ряды Компартии. Наговоры и лжесвидетельства профессиональных до-
носчиков — вот чем руководствовался суд, вынося обвинительный при-
говор лидерам Компартии. Весьма характерным в связи с этим процес-
сом явилось заявление члена Верховного суда У. О. Дугласа, обративше-
го внимание на то, что «в обвинительном заключении не указано ни од-
ного мятежного действия, которое можно бы было инкриминировать
коммунистам» 69.
Хотя результаты процесса были предрешены, руководители Компар-
тии США тем не менее одержали большую моральную и политическую
победу, сорвав с правящих кругов США маску «поборников демократии»
и разоблачив их подлинные намерения. В 1951 г. Верховный суд США,
отступив от позиции, занятой им в отношении Компартии в годы войны,
поддержал вынесенный приговор. До 1955 г. против Компартии было ин-
спирировано 18 процессов, в результате которых многие ее руководители
оказались за решеткой 70.
Закон Смита в его антикоммунистической трактовке послужил образ-
цом для легислатур штатов. В своем антикоммунистическом рвении неко-
торые из них пошли дальше федерального конгресса. Закон штата Мас-
сачусетс, например, объявлял Компартию «подрывной» организацией.
В штате Техас принадлежность к Компартии считалась уголовным пре-
ступлением. К концу 1950 г. 31 штат принял законы, подобные закону
Смита, в 15 штатах Компартию отстранили от участия в выборах.
Осуждение 11 лидеров Компартии США и подтверждение его Верхов-
ным судом США в 1951 г. оказались всего лишь начальным звеном дли-
тельной, растянувшейся на ряд лет кампании правящих кругов, направ-
ленной на подавление оппозиции широких масс американского народа
реакционному курсу правительства США в области внешней и внутрен-
ней: политики. В 1947 г. американский публицист и историк Дж. Моррис
писал: «„Красный ужас" — это ключ к пониманию всей стратегии, направ-
ленной против рабочих. Компартия — главная цель, но мишень гораздо
шире: рабочие, представители науки, искусства и религии и вообще все
те, кто хотя бы отчасти сочувствовал силам прогресса» 71.
Одной из наиболее значительных и зловещих мер, принятых прави-
тельством США в этом направлении, была проверка лояльности государ-
ственных служащих. Она официально санкционировала невиданно широ-
кую ьеампанию преследования граждан США по политическим мотивам.
Трумэновская чистка государственного аппарата от прогрессивных эле-
ментов, начатая в 1947 г., совпала по времени с походом реакции против
коммунистов во Франции, Италии и других странах и представляла собой
часть общего фронта наступления на демократию, осуществляемого им-
периалистическими кругами.
Проверка лояльности государственных служащих подхлестывалась
постоянным давлением справа. Так, в 1947 г. Торговая палата США в
брошюре «Коммунисты внутри правительства» потребовала изгнания из
федеральных учреждений всех прогрессивно мыслящих американцев72.
Сознавая, что принятие конгрессом какой-либо из предложенных мер бу-
дет использовано правыми элементами для атак на администрацию, пра-
вительство Трумэна 21 марта 1947 г. поспешило издать исполнительный
приказ № 9835 о проверке лояльности государственных служащих. Цель
приказа, как утверждалось, состояла в том, чтобы обеспечить безопас-
ность США, гарантировать права федеральных служащих и их защиту
от необоснованных обвинений в нелояльности73. Однако на практике вся
система проверки была грубым нарушением прав государственных служа-
щих, вынужденных доказывать свою невиновность, порой в обстановке,
когда их увольнение было предрешено на основе клеветнических наветов
анонимных осведомителей и применения пресловутого принципа «разум-
ного сомнения» в лояльности очередной жертвы «охоты на ведьм» 74.
Для претворения приказа в жизнь в каждом министерстве или дру-
гом самостоятельном административном ведомстве создавались отделы по
проверке лояльности, являвшиеся совещательным органом при руководи-
теле департамента. В 1952 г. число таких отделов достигло почти 200,
кроме них действовали еще 14 региональных отделов 75. Общее руковод-
ство всей программой чисток федерального аппарата осуществляло Уп-
равление по проверке лояльности, являвшееся высшим апелляционным
органом. В качестве необходимого источника информации приказ требо-
вал руководствоваться материалами ФБР, комиссии гражданской службы,
разведок военных ведомств и комиссии по расследованию антиамерикан-
ской деятельности. Приказ официально санкционировал использование
сведений, полученных от тайных осведомителей ФБР, роль которого во
всей этой процедуре была огромна, а очень часто приобретала даже ре-
шающее значение.
Закон о внутренней безопасности, принятый конгрессом 26 августа
1950 г., разрешал главам 11 министерств и ведомств увольнять «небла-
гонадежных» по мотивам национальной безопасности. Формально служа-
щий не терял права поступить в другое правительственное учреждение,
однако принять его на работу могли только после консультаций с комис-
сией гражданской службы 76. И хотя правительство в своей практической
деятельности, в сущности, реализовало почти все пожелания Торговой
палаты США, высказанные в упоминавшемся докладе, правые силы в
конгрессе и вне его считали программу проверки лояльности недостаточ-
ной и предлагали принять специальный закон по этому вопросу 77.
Уступая давлению, правительство Трумэна пошло еще дальше вправо
и распространило преследования на либеральные круги. Наиболее общим
предлогом для обвинения в нелояльности была связь с лицами, занимав-
шимися «подрывной деятельностью», или группами, занесенными в спи-
сок министерства юстиции в качестве «подрывных организаций». В ряде
случаев даже работа в ААА в 1933 г. или в подкомиссии Лафоллетта по
гражданским правам считалась актом нелояльности. К приходу в Белый
дом республиканцев проверку лояльности прошли около 4,8 млн. прави-
тельственных служащих и лиц, желавших поступить на работу в феде-
ральный аппарат78. Всего процедуру проверки к этому времени прошли
не менее 6,6 млн. американцев 79.
Грубым нарушением конституции становилась практика составления
«черных списков» «подрывных организаций», узаконенная правительст-
вом Трумэна. Список министра юстиции Кларка в 1948 г. включал почти
100 организаций, а его преемника Макграта — около 200 80. В него попа-
ли главным образом организации, боровшиеся за социальные реформы в
интересах трудящихся, за деловое сотрудничество с социалистическими
странами, за международную безопасность, за мир, против фашизма.
К «коммунистическим организациям» была, например, отнесена Амери-
канская лига борьбы за мир и демократию, выступавшая в пользу либе-
рализации рабочего законодательства, в защиту гражданских прав цвет-
ных, за отмену избирательного налога, запрещение антисемитской про-
паганды, за создание системы коллективной безопасности и обуздание
фашизма. Сюда же были включены восемь общественных групп, в свое
время поддерживавших республиканскую Испанию и боровшихся с фа-
шистской диктатурой Франко, и ряд организаций, содействовавших взаи-
мопониманию между народами СССР и США.
Принадлежность к этим и многим другим организациям после войны
стала считаться признаком нелояльности и являлась достаточным основа-
нием для увольнения с работы. «Черные списки» министерства юстиции
являлись грубейшим нарушением конституционного права на организа-
цию. Включение в них той или иной организации становилось равносиль-
но смертному приговору. После этого быстро таяло число членов органи-
зации, что почти автоматически вело к ее роспуску. Чистки от «нело-
яльных» служащих постепенно распространились на органы управления
в штатах и местное самоуправление, к началу 1951 г. 18 штатов сделали
обязательной проверку лояльности своих служащих 81.
Интенсивную кампанию преследований демократических и либераль-
ных организаций развернули расследовательские комиссии конгресса.
Главная роль среди них с самого начала принадлежала комиссии по рас-
следованию антиамериканской деятельности палаты представителей.
В 1945 г. она стала постоянной комиссией конгресса. Поддерживая тес-
ные связи с ФБР, КРАД в 1947 г. разработала обширную программу
борьбы с «красными» в профсоюзах, в органах образования, религиозных
организациях и правительстве США, которая в ряде случаев шла значи-
тельно дальше административных мер Белого дома. Был создан гигант-
ский «черный список», который к началу 60-х годов охватывал свыше
800 организаций «коммунистического фронта», а также около 150 либе-
ральных, демократических и прогрессивных газет и журналов 82. В 1949 г.
КРАД располагала 1 млн. досье на граждан США 83.
Огромную услугу оказала КРАД монополиям, боровшимся с органи-
зованным рабочим движением. Все профсоюзы, которые последовательно
отстаивали интересы трудящихся, так или иначе становились объектом
пристального внимания комиссии. Вмешательство КРАД в промышлен-
ные конфликты помогало хозяевам избавиться от наиболее стойких ру-
ководителей трудящихся и тем самым подорвать силу и влияние рабоче-
го движения. КРАД принадлежит ведущая роль и в разработке антира-
бочего и антикоммунистического законодательства. Ее подкомиссия по
законодательству во главе с Р. Никсоном в 1947—1948 гг. провела слу-
шание и рассмотрела ряд биллей, имевших целью поставить американ-
скую Компартию вне закона. Основные предложения КРАД по этому
вопросу нашли позднее свое выражение в антикоммунистическом законе
Маккарэна—Вуда.
В 1946 г. комиссия начала травлю Объединенного антифашистского
комитета беженцев, помогавшего борцам против фашистской диктатуры
Франко в Испании. Его члены были названы коммунистами и их попут-
чиками и обвинены в содействии целям советской внешней политики 8i.
Всем им предложено было зарегистрироваться в соответствии с законом
Вурхиса (1940 г.) в качестве агентов иностранного правительства. Отказ
главы комитета Э. Барского и его товарищей от регистрации, нежелание
назвать членов организации и отвечать на основе V поправки к консти-
туции на провокационные вопросы расследователей повлекли за собой
стандартное обвинение членов комитета в «неуважении конгресса» и тю-
ремное заключение. В мае 1950 г. Верховный суд США отказался рас-
смотреть апелляцию комитета. Решение Верховного суда, говорил в свя-
зи с этим Барский, «подтвердило тезис Рэнкина и Томаса о том, что быть
антифранкистом и сторонником Испанской республики — значит быть не-
лояльным в Соединенных Штатах» 85. По этому же обвинению комисси-
ей были отправлены в тюрьму Р. Морфорд, директор Национального со-
вета американо-советской дружбы, Джордж Маршалл, председатель На-
циональной федерации за конституционные свободы, десятки других
представителей прогрессивной общественности страны86.
В 1947 г. КРАД решила осуществить давно задуманный план разгро-
ма группы прогрессивных кинодеятелей Голливуда: было заявлено, что
коммунисты избрали кинопромышленность в качестве главного средст-
ва «отравления американских умов». При этом расследователи утвержда-
ли, что «наиболее опасные коммунистические фильмы были сделаны под
непосредственным давлением Белого дома», когда Рузвельт был на посту
президента 87. К ним комиссия отнесла такие ленты, как «Миссия в Моск-
ву» и «Песнь о России», которые выражали широко распространенные в
годы войны дружественные чувства американцев к союзнику США по
антигитлеровской коалиции — СССР.
Десять киноработников Голливуда во главе с писателем и драматур-
гом Дж. Г. Лоусоном были обвинены в «неуважении к конгрессу» за от-
каз отвечать на провокационные вопросы членов комиссии. В мае 1950 г.
Верховный суд США отклонил апелляцию «голливудской десятки» и тем
самым подтвердил их осуждение. «Впервые за 150 лет истории США,—
заявил Лоусон,— писатели идут в тюрьму, потому что комиссии конгрес-
са не нравятся их работа, мысли и поступки как американских граж-
дан» 88. В 1950 г. запуганные хозяева кинокомпаний ввели присяги о
лояльности для принимаемых на работу лиц и распространили их позд-
нее на всех киноработников. В 1951 г. КРАД вновь посетила Голливуд.
А вслед за тем опубликовала «черный список», куда были включены
324 работника кино. Все они в конце концов были лишены права рабо-
тать в кинематографе. В травле прогрессивных деятелей кино участво-
вал и «Американский легион». Его посты по всей стране пикетировали
кинотеатры, добиваясь прекращения демонстрации кинолент Чарли Чап-
лина. Руководство легиона провело совещание с представителями веду-
щих киностудий страны и в апреле 1952 г. издало «черный список» на
300 творческих работников кино 89. Чистки в Голливуде вскоре распро-
странились на артистов театров, радио и телевидения.
Деятельность федерального правительства и конгресса США нашла
пылких подражателей в штатах. В Калифорнии местная комиссия по рас-
следованию антиамериканской деятельности во главе с Д. Б. Тенни счи-
тала коммунистами и их попутчиками всех, кто, по ее мнению, служил
«интересам внешней политики СССР и содействовал разногласиям, раз-
дорам и классовой борьбе в целях подготовки революции» в США90.
Такое широкое толкование позволяло местным властям обрушиться с ре-
прессиями на демократические и либеральные организации, критиковав-
шие порядки в США и внешнюю политику правительства, в том числе
местные отделения Американского союза за гражданские свободы, «Ин-
ститут за демократическое образование», «Мобилизация за демократию».
К концу 40-х годов в легислатуре штата Калифорния ждали обсуждения
15 биллей, намечавших установление контроля над мыслями91.
Поистине погромными были действия расследователей в крупнейшем
в стране Калифорнийском университете. По требованию местной комис-
сии по расследованию и с одобрения Торговой палаты штата и много-
численных групп «бдительных» руководство университета в 1949 г. сде-
лало обязательным для всех сотрудников подачу письменных заявлений
о лояльности. Летом 1950 г. 32 профессора, отказавшихся принести тре-
буемую присягу, были уволены. Многие преподаватели сами оставили
университет в знак протеста. 55 курсов были вычеркнуты из учебного
плана за неимением специалистов 92. Позднее руководство университета
признало, что ни один из уволенных ведущих профессоров не был ком-
мунистом 93.
В том же духе действовала расследовательская комиссия в штате
Вашингтон, созданная местной легислатурой в 1946 г. Ее глава А. Ф. Кэн-
велл предлагал считать коммунистами всех, кто утверждал, что в США
существуют расовая дискриминация или имущественное неравенство.
Самым сенсационным делом, принесшим комиссии громкую известность,
была чистка от «нелояльных» лиц в Вашингтонском университете. Рас-
следователи добились увольнения нескольких коммунистов, компетент-
ность которых как преподавателей за все время их работы никогда
не подвергалась сомнению, и обвинили в сочувствии идеям коммунизма
еще около 150 сотрудников 94.
В августе 1947 г. по инициативе отделения «Американского легиона»
в Иллинойсе была создана комиссия по расследованию мятежных дейст-
вий во главе с П. Бройлесом. Она усматривала коммунистическую про-
паганду во всех социальных мероприятиях либерального толка. В февра-
ле 1949 г. комиссия внесла на обсуждение легислатуры штата серию
биллей, принятие которых означало бы серьезное ущемление граждан-
ских свобод. Сотни студентов из Чикаго, представлявших либеральные
организации, прибыли в Спрингфилд, чтобы протестовать против приня-
тия этих биллей95. В ответ законодатели приняли решение о расследо-
вании деятельности Чикагского университета и колледжа им. Рузвельта,
студенты которых составляли основную массу участников демонстра-
ции 96.
Комиссии по расследованиям в штатах развязалрх руки охранителям
«порядка» по всей стране, оказывали огромное влияние на формирование
общественного мнения и во многих случаях были инициаторами антиде-
мократического законодательства. Наиболее зловещие меры были приня-
ты легислатурами Мэриленда и Нью-Йорка. Закон Обера в штате Мэри-
ленд запрещал деятельность так называемых «подрывных организаций»
(имелась в виду прежде всего Компартия) и предписывал обязательное
представление всеми сотрудниками административных учреждений пись-
менных подтверждений о том, что они не являлись и не являются их
членами. Уличенные в нарушении закона наказывались огромными де-
нежными штрафами и длительным тюремным заключением. Антикомму-
нистический закон Мэриленда послужил образцом для законодателей
Нью-Гэмпшира, Джорджии, Огайо, Пенсильвании, Вашингтона, Алабамы,
Мичигана, Техаса, Миссисипи и других штатов, принявших аналогичные
законы.
Другой разновидностью репрессивных мер, разработанных в этот пе-
риод, был закон Фейнберга, принятый в 1949 г. в штате Нью-Йорк. За-
кон запрещал членам «подрывных организаций» работать в школах и
колледжах штата, обязывал руководство органов образования регулярно
сообщать властям о деятельности учителей, а советы регентов — состав-
лять списки «подрывных организаций» и увольнять всех лиц, уличенных
в принадлежности к ним97. Подобное законодательство было принято и
в других штатах, которые, сообразуясь с местными условиями, разраба-
тывали свои критерии лояльности и нелояльности преподавателей.
В Джорджии, например, школьные советы лишали работы любого учите-
ля, если он был противником сегрегации в обучении98. Характеризуя
состояние дел в 72 колледжах страны, «Нью-Йорк тайме» 10 мая 1951 г.
писала о ползучем параличе мысли и слова. Атмосфера, создавшаяся в
стране, отмечала газета, имела тенденцию приравнять критику к нело-
яльности, а либерализм — к коммунизму. К концу 1950 г. около 2/з шта-
тов в той или иной форме установили контроль за политической благо-
надежностью преподавательских кадров.
К концу 1950 г. во всех штатах действовало свыше 300 законов про-
тив «подрывной деятельности»99. Страх быть отождествленным с ком-
мунистами стал, пожалуй, в эти годы предметом самого большого беспо-
койства американцев, ибо такое отождествление почти автоматически
вело к лишению средств существования и к общественной изоляции.
Но реакция шла значительно дальше. В свете происшедших в мире
революционных изменений все реформистские мероприятия правительст-
ва демократов, которые оно в свое время вынуждено было проводить,
стали изображаться как сознательное служение целям мирового «комму-
нистического заговора». Инсценированные КРАД судебные процессы
против «подрывной деятельности» лиц, близких к правительственным
кругам, получили самую широкую огласку и должны были убедить об-
щественное мнение в подлинности этого мифического заговора внутри
американского правительства.
Громадную активность в штатах проявили различные «патриотиче-
ские» общества и самозванные защитники национальной безопасности.
Нередко они были застрельщиками самых реакционных мер, разного рода
запрещений и провокационных выступлений. Под их влиянием власти не
разрешили в США выставку картин X. К. Ороско, в г. Провиденсе (штат
Род-Айленд) отказались от установки статуи Т. Пейна, как якобы «спор-
ной фигуры» в истории США. Открытым антинегритянским погромом за-
кончилась вылазка расистов в Пикскилле (штат Нью-Йорк) в 1949 г.
во время концерта великого негритянского певца и прогрессивного об-
щественного деятеля Поля Робсона.
Необычайную активность в борьбе с «красной опасностью» проявил
Комитет за конституционное правление (ККП). В руководство комитета
вошли богатейшие промышленники и хозяева ряда издательств 100. Ко-
митет и его пропагандистский филиал «Будущее Америки» имели могу-
щественных финансовых покровителей, а своим главным врагом они объ-
явили правительство демократов. Концентрированное выражение обвине-
ния в адрес администрации Трумэна нашли в памфлете Дж. Т. Флинна
«Дорога вперед». Даже антикоммунистическую кампанию, развязанную
правительством Трумэна, его автор охарактеризовал как ложную игру,
которая должна была якобы скрыть подлинные цели администрации.

Реальные враги, утверждал он,— это последователи фабианского социа-
лизма в США, нашедшие себе приют в правительстве демократов. Пам-
флет Флинна был с одобрением встречен в деловых кругах. «Нейшнл
стил» опубликовал его 5-тысячным тиражом. «Ридерс дайджест» в фев-
ральском номере за 1950 г. ознакомил миллионы читателей с основными
его положениями. ККП назвал памфлет «самой важной книгой десятиле-
тия» и к середине 50-х годов распространил его по всей стране в коли-
честве 1 млн экземпляров 101.
Разногласия между правыми и правительством начались почти сра-
зу после прихода его в Белый дом. Послание конгрессу от 6 сентября
1945 г., в котором президент, сохраняя преемственность с предыдущей
администрацией, предложил ряд социально-экономических мер 102, были
встречены правыми в конгрессе в штыки. Они решительно выступали
против правительственных предложений о полной занятости, об увеличе-
нии минимума заработной платы, о распространении социального страхо-
вания на новые группы трудящихся, о расширении жилищного строи-
тельства и т. д.
Не менее ожесточенно атаковала правая оппозиция и внешнюю поли-
тику правительства, обвиняя администрацию демократов в предательстве
верного американского союзника на Дальнем Востоке Чан Кайши, хотя
Белый дом и делал все, что было в его силах, ради спасения гоминьда-
новского режима.
Победа китайской революции вызвала новую вспышку ярости у пра-
вых. В пылу нападок на демократов республиканцы договорились даже
до обвинения их в «пособничестве коммунизму в Азии».
4. РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ НА РАСПУТЬЕ
Перестройка американской экономики в послевоенные годы имела
серьезные последствия в социальной области. Расширение масштабов
промышленного производства, торговли, обслуживания вызвало быстрый
рост численности рабочей силы США: с 44 220 тыс. в марте 1938 г. до
59 957 тыс. человек в апреле 1950 г. Еще больше возросла численность
занятых в несельскохозяйственных сферах экономики: с 34 530 тыс.
в 1938 г. до 52 450 тыс. в 1950 г., т. е. более чем на 60%. Этому про-
цессу также способствовал рост численности населения США (даже в
годы второй мировой войны), увеличение продолжительности жизни.
Значительно изменилось число трудящихся женщин — с 25% в 1940 г.
до 28,5% всего состава рабочей силы в 1950 г.103
Концентрация производства в промышленности и сельском хозяйстве,
образование гигантских корпораций, усиление экономической роли госу-
дарства и рост государственного аппарата воздействовали на изменение
состава рабочего класса и социальной структуры американского общест-
ва, в частности на соотношение занятости в промышленности и сельском
хозяйстве. Так, в 1950 г. оно составило соответственно 70 и 26% 104.
Число занятых в сельском хозяйстве с 1938 по 1950 г. уменьшилось на
2 млн.
Наибольшая часть трудящихся, как и прежде, была занята в фабрич-
но-заводской отрасли хозяйства, в производстве промышленных товаров.
Численность этой категории трудящихся, долгое время находившаяся на
одном уровне (с 1919 по 1938 г.), стала быстро увеличиваться (с 9253 тыс.
в 1938 г. до 14 967 тыс. в 1950 г.). Ускоренными темпами росла числен-
ность строительных рабочих, что было вызвано военным бумом и разма-
хом послевоенного строительства. Новым явлением в рассматриваемые
годы было увеличение занятости в таких отраслях экономики, как тор-
говля и сфера обслуживания, в государственном аппарате. Эта тенденция
наметилась еще в конце 40-х годов, а в послевоенные годы стала опре-
деляющей в структурных сдвигах в американском обществе. Число заня-
тых в торговле, например, возросло с 6453 тыс. (1938 г.) до 9645 тыс.
(1950 г.), в обслуживании — с 3196 тыс. до 5077 тыс., на государствен-
ной службе — с 3876 тыс. до 6026 тыс. человек.
Представление о занятости, численности и структуре рабочего класса
в США было бы неверным, если не принять во внимание такое явление,
как безработица, которая с окончанием войны стала расти, несмотря на
расширение масштабов производства. Уже в 1946 г. число безработных
составило 2,3 млн. (4% всей рабочей силы). В 1948 г., когда наметился
спад производства в ряде отраслей, безработица поднялась до 5,5%. Это
был наихудший показатель с 1941 г. Наметился рост средней продолжи-
тельности безработицы: с 8,6 недель в 1948 г. до 12,1 недели в 1950 г.
В указанный период из каждых 100 безработных 25—26 искали работу
по 15 и более недель 105. Ухудшение положения рабочего класса в целом
в связи с ростом безработицы осложнялось инфляцией и налоговой по-
литикой государства. Увеличение налогов и цен, а также внедрение по-
тогонной системы организации труда в значительной степени «съедали»
прибавки к заработной плате, полученные трудящимися в ходе упорной
борьбы с капиталом.
Профсоюзы сохраняли некоторое время после войны важные экономи-
ческие и политические позиции, завоеванные ими в годы «нового кур-
са» 106. Их численность с середины 30-х годов до 1960 г. более чем
утроилась (с 4 млн. в 1936 г. до 15 млн.). Создание массовых профес-
сиональных организаций в ряде отраслей позволило трудящимся более
успешно отстаивать свои права. Наиболее юнионизированными остава-
лись старые отрасли промышленности. К ним относились строительная
индустрия, транспорт, печатное дело, морской флот и портовые хозяйст-
ва. В этих отраслях были традиционно сильны профсоюзы АФТ, насчи-
тывавшие в 1946 г. 7152 тыс. членов. КПП, объединявший в 1946 г.
6 млн. рабочих по производственному признаку, располагал относитель-
но более прочными позициями в таких отраслях, как сталелитейная, ав-
томобильная, резиновая, электромашиностроение, авиационная107.
В 1946 г. в общей сложности около 20% всей рабочей силы США было
объединено в профсоюзы, что, как ожидалось, могло стать важной осно-
вой для дальнейшего повышения роли организованного рабочего движе-
ния в общественной жизни страны.
Однако вторая мировая война наложила глубокий отпечаток на дея-
тельность профсоюзов, усилив позиции соглашательского крыла. Чрез-
вычайные условия военного времени, необходимость сосредоточения уси-
лий на борьбе с фашизмом ставили на повестку дня вопросы националь-
ного единства, непрерывности военных усилий и военного производства.
Следствием этого явился официальный отказ профсоюзов от забастовок
на период войны. Хотя национальное единство в годы войны было явле-
нием временным, оно породило — и не только в среде профсоюзных
руководителей — иллюзии о возможности установления «классового
мира», «добровольного сотрудничества бизнеса, рабочих и фермеров» под
эгидой государства 108.
Существенное значение в повой ситуации имела позиция капитала.
Его воздействие на профсоюзы по линии идеологической и политической
увеличилось многократно. Это было связано прежде всего с изменившей-
ся после войны международной обстановкой. Для хозяев промышленно-
сти США, пишут авторы труда по истории Компартии США, «стремя-
щихся осуществить свои замыслы глобального экспансионизма, было
чрезвычайно важно отбросить профсоюзы к тому состоянию, которое су-
ществовало до образования могущественного КПП. Тесный союз между
КПП и профсоюзами других стран мог стать препятствием для экспан-
сионистских целей финансовых кругов США. Чтобы этого не произошло,
последние стремились подорвать единство в руководстве КПП, с помощью
репрессивных законов сковать деятельность профсоюзов и раздуть исте-
рию о „красной опасности"» 109.
Демобилизация из армии, возвращение домой миллионов бывших
солдат, нуждавшихся в работе, обусловили повышенное предложение
рабочей силы, которое наряду со стремлением бизнеса ограничить права
профсоюзов создало опасность профсоюзным гарантиям. И не случайно
на коллективных переговорах первых мирных лет профсоюзы придавали
такое значение соглашению о «закрытом цехе» 110. Одной из главных
причин развернувшегося забастовочного движения в эти годы была так-
же резкая активизация антипрофсоюзной деятельности бизнеса.
Забастовки, которые в американской историографии получили назва-
ние «первой послевоенной стачечной войны», начались в феврале 1946 г.,
когда Национальное управление стабилизации заработной платы позво-
лило сталелитейным компаниям поднять цену на сталь. Рабочие стале-
литейной промышленности вскоре после этого решения добились согла-
шения с предпринимателями об увеличении заработной платы1И. Но
почти одновременно с этой акцией Национального управления стабили-
зации заработной платы был обнародован исполнительный приказ пре-
зидента Трумэна, разрешавший для устранения диспропорции повысить
цены и в других отраслях производства. Ответ профсоюзов последовал
незамедлительно. Всего в 1946 г. произошло 4985 стачек, в которых
I
ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА
Глава первая
АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВО
НА ПЕРЕЛОМЕ
(1945—1948)
1. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
РЕКОНВЕРСИИ
Итоги войны привели к резким сдвигам в соотношении сил в мире
капитализма. Закон неравномерного развития проявился со всей опреде-
ленностью. В отличие от ведущих империалистических держав США не
только не пострадали от войны, но, напротив, получили огромные выго-
ды. Приведем некоторые цифры, иллюстрирующие динамику развития
важнейших отраслей экономики Соединенных Штатов за годы войны
(1939—1945). Добыча угля возросла с 446,3 млн. т до 632,5 млн.. нефти —
с 1264,9 млн. баррелей до 1713,6 млн., выработка электроэнергии —
с 161308 млрд. кВт-ч до 271255 млрд., выплавка стали — с 47,1 млн. т
до 71,1 млн., производство алюминия — со 131 тыс. т до 704 тыс. Индекс
промышленного производства (1947 г. = 100%) вырос с 57 в 1939 г. до
110 в 1945 г. Благоприятные для американского капитализма изменения
произошли и в сельском хозяйстве. Индекс сельскохозяйственного произ-
водства в США (1947—1949 гг.= 100) увеличился с 80 в 1939 г. до 96
в 1945 г.1
Основу этого экономического подъема составили гигантские военные
заказы федерального правительства. Сумма военных подрядов достигла
астрономической по тем временам цифры —175 млрд. долл. В руки
100 крупнейших гигантов военного производства попало 67% этих зака-
зов (на 117 млрд. долл.). Американские монополии получили за годы
войны 70 млрд. долл. чистой прибыли 2. Впервые после экономического
кризиса 1929—1933 гг. «большой бизнес» смог прочно встать на ноги.
Ясно, что, опираясь на столь солидный экономический фундамент, кор-
порации США заняли доминирующие позиции в мировом капиталистиче-
ском хозяйстве, добившись подавляющего превосходства в сфере эконо-
мики над своими главными конкурентами. Кривая роста американских
инвестиций за рубежом после войны пошла резко вверх: за первые пять
послевоенных лет объем американских капиталовложений за границей
вырос вдвое. Особенно быстрыми темпами росли государственные инве-
стиции США: с 2,1 млрд. долл. в 1945 г. до 13,8 млрд. в 1950 г.
Укрепление экономических позиций финансовой олигархии помогло
капитанам американской индустрии добиться в известной мере своей
социальной реабилитации. Стараниями буржуазной пропаганды был соз-
дан образ «ответственного бизнесмена» с широким взглядом на вещи,
чутко улавливающим новые веяния, целью которого является не только
получение прибыли, но и процветание Америки3. Антимонополистиче-
ские настроения, столь характерные для периода «нового курса», под на-
пором идейных оруженосцев «большого бизнеса» в годы войны явно по-
шли на спад. Сказались и другие факторы. Так, рабочий класс, выдви-
гая на первое место интересы антифашистской борьбы, сознательно
поддерживал шаги администрации Рузвельта к установлению националь-
ного единства. С другой стороны, давала себя знать реформистская
линия профсоюзного руководства (особенно АФТ) на достижение «клас-
сового сотрудничества». Наконец, нельзя не учитывать общего улучшения
материально-экономического положения трудящихся США в годы войны.
Важной чертой экономического развития США после войны стала
быстро растущая инфляция. Исполнительный приказ президента от
30 октября 1945 г. открыл каналы для повышения цен в порядке ком-
пенсации за увеличение заработной платы4, которые затем были рас-
ширены. И хотя формально контроль за ценами и заработной платой
продолжался до ноября 1946 г., победа экономической линии монополий
стала совершенно очевидной. Бизнес не допустил повышения ставок за-
работной платы за счет своих астрономических прибылей, добившись
ликвидации потолка цен как обязательного условия любого увеличения
заработной платы. Это и было первым мощным толчком послевоенной
инфляции. Бизнес, пользуясь огромной экономической и политической
властью, переложил на потребителей, в первую очередь на трудящихся,
все издержки, связанные с ростом стоимости рабочей силы.
Другим немаловажным источником инфляционных явлений было
свертывание контроля за ценами на продовольствие, коммунальные ус-
луги и все виды обслуживания. По примеру сталелитейных магнатов
агробизнес и монополии в сфере коммунального обслуживания объявили
своего рода забастовку, требуя отмены регулирования цен в качестве
условия расширения производства. Нападки па контроль за продовольст-
венными ценами особенно усилились с весны 1946 г.5 Кампанию за
снятие контроля поддерживали министр сельского хозяйства К. Андер-
сон и многие другие влиятельные члены трумэновской администрации.
Контроль цен то отменялся, то вводился заново, но верх явно брала ли-
ния на свободную игру цен.
С 1947 г. росту инфляции заметно способствовал еще один фактор -
поставки продовольствия и иных товаров в Европу, что было вызвано
прежде всего империалистическими расчетами правящих кругов США
рассматривавших эти поставки в качестве инструмента внешнеполитиче-
ской экспансии. Бизнес и крупное фермерство пошли уже проторенной
дорогой, дав понять правительству, что будут участвовать в программe
«помощи» Европе лишь при значительном повышении закупочных цен.
На первых порах президент ответил отказом, созвав 17 ноября 1947 г
специальную сессию конгресса с рассмотрением двух вопросов: «помощь»
Европе и антиинфляционные меры. Приведя цифры, свидетельствовав
шие о резком росте цен, он предложил узаконить антиинфляционную
программу из 10 пунктов6. Но республиканцы вместе с консервативны-
ми демократами без труда торпедировали трумэновский план и приняли
беззубый антиинфляционный акт, который президент «нехотя» подписал.
В 1946—1948 гг. возросла роль и такого генератора инфляции, Kak
военные расходы, которые вскоре превратились в ведущий фактор инф-
ляционного процесса. Уже в начале августа 1946 г. «Нью-Йорк таймc»
резонно заметила: «Ироничным является тот факт, что федеральноe
правительство тратило в среднем менее 1 млрд. долл. в год на националь-
ную оборону тогда, когда германская и японская угроза была наиболеe
серьезной, а сейчас, когда эта угроза отпала, оно планирует израсходо
вать в текущем году на оборону в 18 раз больше. Здесь находится глав-
ный источник возможной экономии средств, хотя бы уже потому, что эт;
статья составляет почти половину бюджета». И действительно, в 1939 г.
когда агрессивные державы грозили порабощением всему миру, прямые
военные ассигнования и расходы по международным обязательствам
правительства США составляли 1,1 млрд. долл., т. е. около 6% бюджета
А в 1948 г., когда Америке никто не угрожал, расходы по двум указан-
ным статьям поглощали уже 16,3 млрд. долл., или 49% федеральное
бюджета7.
Инфляция тяжелым бременем ложилась на плечи трудящихся. Об-
щий индекс потребительских цен (1947—1949 гг. = 100) вырос с 59, 4в
1939 г. до 76,9 в 1945 г. и 102,8 в 1948 г., а цен на продовольствие
соответственно — с 47,1 до 68,9 и 104,1. Монополии получили баснослов-
ные прибыли. За шесть военных лет (1940—1945) чистая прибыль кор-
пораций равнялась около 70 млрд. долл., а лишь за три первых после
военных года — 59,2 млрд. долл.8
На обогащение наиболее состоятельных слоев населения была наце-
лена и налоговая политика государства. С окончанием войны отменяла
налог на сверхприбыль. Победив на выборах в конгресс 1946 г., респуб-
ликанцы стали добиваться непропорционального снижения налогов, ко
торое дало бы преимущественные льготы тем, кто находился наверху
имущественной пирамиды. В 1947 г. конгресс дважды принимал билли
о сокращении налогов по консервативным республиканским рецептам
По закону 1948 г. налоговые поступления уменьшались на 4,8 млрд. долл
в год. что создавало бюджетный дефицит в 1,8 млрд. долл.9
Военная конъюнктура поставила на ноги американское сельское хо-
зяйство. Большой спрос в мире на продовольствие и сырье создавал бла-
гоприятное положение на аграрном рынке и после 1945 г. С 1920 по
1941 г. паритет цен неизменно был не в пользу сельского хозяйства,
а в 1942—1948 гг., наоборот, чаша весов перевесила в сторону фермер-
ства: паритет стоял выше черты 100, достигнув рекордного уровня —
115 —в 1947 г. (1910—1914 гг. = 100). Выручка от продажи сельскохо-
зяйственной продукции выросла в 1945—1948 гг. с 22,4 млрд. до
30,5 млрд. долл. Фермерская задолженность, не падавшая в 1921—1932 гг.
ниже 9 млрд. долл. и составлявшая 5,4 млрд. долл. в 1944 г., сократи-
лась в 1947 г. до 4,9 млрд. Это, однако, не предотвратило разорения мел-
ких ферм, которое, несколько замедлившись, продолжалось. Число ферм
сократилось с 6003 тыс. в 1944 г. до 5803 тыс. в 1948 г.10
Наступление мирного времени и демонтаж механизма чрезвычайного
регулирования не остановили процесс государственного вмешательства в
экономику. Монополии и правящие круги проявляли большую озабочен-
ность по поводу того, как будет функционировать «производственное чу-
довище» и, созданное в идеальной для американского капитализма об-
становке второй мировой войны. Несмотря на славословия свободному
предпринимательству и популярность книги австрийского экономиста
Ф. Хайека, написанной с крайне консервативных позиций 12, основная
часть буржуазии не мыслила послевоенное экономическое развитие без
регулирующего участия государства в процессе воспроизводства. Соци-
альный и политический аспекты возможного спада экономики и повторе-
ния «великой депрессии» страшили монополии и государственный аппарат.
В ходе избирательной кампании 1944 г. демократы обещали «гаран-
тировать полную занятость» 13. Кандидат республиканцев Дж. Дьюи
также считал, что «можно и нужно обеспечить работой всех» 14. В янва-
ре 1945 г. сенатор-демократ Д. Мэррэй внес проект закона о полной за-
нятости. Однако билль не стал законом в 1945 г., а когда оказался вне-
сенным в книгу статутов в 1946 г., то уже не мог называться законом о
полной занятости.
Принятый в феврале 1946 г. закон о занятости15 официально про-
возглашал ответственность государства за состояние экономики. При
президенте создавался Совет экономических консультантов (СЭК), обя-
занный внимательно следить за хозяйственным пульсом страны и пред-
ставлять ежегодно доклад президенту. Глава государства должен был,
в свою очередь, направлять в начале каждой регулярной сессии конгрес-
са собственное экономическое послание вместе с документом СЭК в
Капитолий. В этих докладах надлежало анализировать состояние эконо-
мики и делать рекомендации для ориентирования и государственных ор-
ганов, и частных предпринимателей. Конгресс учреждал также объеди-
ненный комитет по изучению экономического послания президента и
составлению рекомендаций. Все это означало, что от гарантирования пол-
ной занятости конгресс отказался и ограничился провозглашением цели
достижения «максимальных или высоких уровней занятости».
Принятие акта о занятости свидетельствовало о глубоком проникнове-
нии кейнсианства в экономическую науку и хозяйственную политику
США. Большую роль в этом сыграли труды видного буржуазного эконо-
миста Э. Хансена16. Благодаря им прикладная роль политизированной
буржуазной экономической науки существенно возросла17.
В декабре 1946 г. СЭК представил первый доклад президенту, выз-
вавший оживленные отклики в стране. Документ был в основном посвя-
щен формулированию «экономической философии». Обратившись к исто-
рии, СЭК обнаружил в ее ходе действие двух главных экономических
концепций: «спартанской доктрины laissez faire» и «римской доктрины
патернализма», согласно которой народу предоставлялись «хлеб и зрели-
ща». Стараясь без политического ущерба для себя и администрации
Трумэна удержаться между этими воззрениями, составители доклада
предлагали придерживаться «среднего русла» 18.
Предложенный СЭК «средний» путь, сдвинутый к центру и вправо от
того, что было известно в годы «нового курса», вполне устраивал основ-
ные круги американской буржуазии. Бизнесу импонировала декларация
верности принципу частного предпринимательства, которой был пропитан
весь документ19. Бизнесмены не испугались этатистской фразеологии
доклада, приветствуя его умеренность в социальных вопросах, а также
предостережения против больших государственных расходов на социаль-
ные нужды20. Многие буржуазные газеты выражали особое удовлетво-
рение тем, что доклад осудил стачки как вредное явление и отверг
предложение КПП о повышении заработной платы 21.
Несмотря на принимаемые меры, экономика США в 1948 г., исчерпав
стимулирующее воздействие военной и послевоенной конъюнктуры, по-
степенно начала скатываться к очередному кризису. В ежегодном эконо-
мическом послании в январе 1948 г. Трумэн заявил, что «первостепенной
задачей на 1948 г. должно быть пресечение инфляционной тенденции» 22.
На этом строилась вся официальная экономическая доктрина. Этой линии
Трумэн придерживался и в июле 1948 г., когда созвал конгресс на чрез-
вычайную сессию. Однако к этому времени выдвижение проблемы инф-
ляции на первый план было уже очевидным просчетом. Пик роста цен
в послевоенном цикле был пройден в июле 1948 г. Работавшие в прави-
тельственных учреждениях экономисты, особенно Э. Нурс, обратили
внимание на замедление темпа инфляции, но своевременно зафиксиро-
вать начало спада и приостановить инфляцию оказались не в состоянии.
Авторитет СЭК был подорван, чем воспользовались его критики.
В послании Трумэна конгрессу от 6 сентября 1945 г., которое, по
словам президента, в сущности, составило платформу его президентст-
ва 23, была выдвинута обширная программа действий, включавшая
21 пункт 24. Видное место в ней занимали социальные проблемы. Белый
дом планировал расширить страхование по безработице, повысить мини-
мум заработной платы, принять закон о «полной занятости», развернуть
широкое жилищное строительство, пресечь расовую дискриминацию и т. д.
Не остановившись на этом, Трумэн в течение следующих двух месяцев
выступил с рядом законодательных инициатив, среди которых выделялись
предложения о медицинском страховании, федеральной помощи штатам
в деле образования, передаче атомного производства в руки государ-
ства 25.
Казалось, трумэновская администрация вставала на путь социально-
го реформаторства в духе «нового курса» Ф. Д. Рузвельта. Но уже в
конце 1945 г. эта тенденция застопорилась. Тому было много причин.
Важнейшие из них — укрепление монополий, начало «холодной войны»,
усиление позиций реакционных республиканцев и консервативных демок-
ратов за счет либералов, разлад между Белым домом и профсоюзами,
четко обозначившийся в ноябре-декабре 1945 г. и в полную меру дав-
ший себя знать в 1946 г. В результате в 1945—1946 гг., когда демократы
имели прочное большинство в обеих палатах, ни один пункт из сентябрь-
ской программы Трумэна не был принят, за исключением выхолощенного
в социальном отношении варианта закона о занятости. Из дополнитель-
ного трумэновского списка прошло лишь предложение, в соответствии с
которым была создана Комиссия по атомной энергии, олицетворявшая
собой государственную монополию на производство расщепляющихся ма-
териалов.
Выборы 1946 г. сдвинули еще дальше вправо внутриполитический
курс Трумэна. Лишь с мая-июня 1947 г. в порядке подготовки к прези-
дентским выборам 1948 г. трумэновское окружение «начало наступление
на фронте внутренней политики»26, принявшее форму новой пропаган-
дистской кампании за социальные реформы. В целом же в первые два
года пребывания Трумэна у власти буржуазное реформаторство развива-
лось по затухающей кривой27. Между тем для 80-го конгресса даже уме-
ренная программа оказалась чрезмерной.
Правительство Трумэна не могло игнорировать требования о запреще-
нии такого позорного явления, каким является расовая дискриминация.
После разгрома фашизма с его расистской идеологией господство расиз-
ма в США становилось для афро-американцев и других дискриминируе-
мых групп населения особенно нетерпимым. И тем не менее в годы тру-
мэновского правления в этом вопросе ничего сделано не было. Показа-
тельно его отношение к действовавшему с июня 1941 г. временному
Комитету по обеспечению справедливой практики найма на работу
(ФЕПК). 20 декабря 1945 г. Трумэн подписал исполнительный приказ,
предусматривавший свертывание деятельности ФЕПК с 1 июля 1946 г.
Это был сильный удар по чаяниям черных. Однако в обстановке подъе-
ма национально-освободительного движения во всем мире, вызванного
разгромом фашизма, в обстановке роста притягательной силы примера
решения национального вопроса в СССР правительство США, заявившее
о своих претензиях на «руководство миром», не могло полностью отка-
заться от некоторых назревших мер по преодолению эксцессов расизма
в собственном доме. Вот почему через год, в декабре 1946 г., Трумэн
создал президентский комитет по гражданским правам, поставив перед
ним задачу вынести рекомендации по улучшению положения в этой
сфере28.
В период реконверсии были осуществлены важные реформы в госу-
дарственном управлении США. Они были вызваны переменами во внеш-
неполитической стратегии США, принятием американским империализ-
мом открыто гегемонистского курса в международной политике, его
превращением в мирового жандарма, а также необходимостью модерни-
зации государственно-монополистических принципов управления эконо-
микой и социальными процессами.
Прежде всего правящие верхи занялись реорганизацией вооруженных
сил. Уже 19 декабря 1945 г. Трумэн предложил унифицировать военные
ведомства и вместо двух самостоятельных министерств (военного и воен-
но-морского) создать единое министерство национальной обороны29.
Особенно ратовали за это генералы ВВС, поскольку реформа обещала
вывести авиацию из армейского подчинения и сделать ее одним из трех
автономных и равноправных видов вооруженных сил под эгидой мини-
стерства обороны. Владельцы авиационных заводов, составлявших важ-
нейшую отрасль созданной в 1941—1945 гг. гигантской военной промыш-
ленности, рьяно выступили за унификацию, понимая, какие прибыли это
сулит им и в мирное время. Другим компонентом трумэновской реформы
органов «национальной безопасности» была идея организации высшего
консультативного военно-политического органа при президенте — Совета
национальной безопасности (СНБ) 30.
Подписанный 27 июля 1947 г. закон создавал единое национальное
военное управление, превращенное в 1949 г. в министерство обороны. Во
главе управления был поставлен министр обороны. Лишь он один полу-
чил статус члена кабинета. Рангом ниже стояли три министра, возглав-
лявшие вновь созданные министерства армии (сухопутных сил), флота
и авиации. Закон придал статутный характер действовавшему со времен
войны органу — Объединенному комитету начальников штабов31. Пер-
вым министром обороны стал бывший министр военно-морского флота
Дж. Форрестол.
Тем же самым законом учреждался Совет национальной безопасности,
в помощь которому придавалось Центральное разведывательное управле-
ние (ЦРУ) 32, которое было призвано координировать и направлять раз-
ведывательную деятельность всех государственных министерств и ве-
домств, обобщать и сопоставлять разведывательные данные, представлять
рекомендации СНБ, а также централизованно осуществлять разведыва-
тельные функции. С самого начала это ведомство стало осуществлять
широкомасштабные операции по вмешательству во внутренние дела ино-
странных государств, устранению неугодных правящим кругам США
деятелей вплоть до их физического уничтожения, по организации воен-
ных и политических переворотов. Острие деятельности ЦРУ было на-
правлено против СССР, других социалистических государств и прогрес-
сивных сил.
«Новый курс» и вторая мировая война внесли весьма существенные
изменения в соотношение исполнительной, законодательной и судебной
властей в США. Резко возросли президентские полномочия. Активизиро-
валась и социально-экономическая деятельность конгресса, но в соотно-
шении функций исполнительной и законодательной властей произошел
явный сдвиг в пользу первой. Особенно заметный ущерб претерпели судеб-
ные органы, сильно потесненные со своих некогда исключительно проч-
ных позиций. Послевоенное законодательство и политическая практика,
в сущности, санкционировали эту трансформацию, более четко определяя
прерогативы различных ветвей исполнительной власти. В 1946 г. был
принят статут о «законодательной реорганизации», который можно счи-
тать согласием конгресса на расширение границ президентского правле-
ния. В порядке компенсации за ослабление позиций законодательных
органов этот акт предписывал всем постоянным комитетам конгресса
усилить в пределах своей компетенции надзор за деятельностью испол-
нительно-административных служб. Однако возможности такого контроля
оказались ограниченными33.
В период реконверсии в США произошло дальнейшее укоренение го-
сударственно-монополистического капитализма, его роль и влияние во
всех сферах общественной жизни стали абсолютными, хотя формы в
результате войны претерпели заметную модификацию. Как признают
буржуазные экономисты, «успешные атаки на программы нового курса
привели к ограниченному свертыванию некоторых из них, а не ко всеоб-
щему демонтажу реформаторского законодательства» 34. Возврата к
«добрым старым временам», т. е. на рубежи 1929 г., не получилось. Со-
циально-правовая инфраструктура, заложенная «новым курсом», не была
ликвидирована, хотя ее развитие в период реконверсии замедлилось.
Сильнее всего это сказалось на трудовых отношениях.
2. НАСТУПЛЕНИЕ НА ПРОФСОЮЗЫ
Поворот вправо в государственной полигике по отношению к проф-
союзам наметился еще во время войны и был осуществлен в короткий
срок после ее окончания35. В завершающие недели войны в правящих
верхах, предпринимательских кругах и профсоюзной среде популярной
была идея созыва представительной конференции по аналогии с декабрь-
ской конференцией 1941 г., которая бы наметила принципы послевоен-
ных трудовых отношений и определила роль государства. Одним из ини-
циаторов проведения такой встречи был сенатор-республиканец А. Ван-
денберг. В письме министру труда Л. Швеленбаху, заменившему
ушедшую в отставку Ф. Перкинс, Ванденберг отмечал, что задача рабо-
чей политики правительства заключается з создании «ответственного
профсоюзного руководства» и в пресечении «безответственных стачек и
подрывных атак» со стороны профсоюзов36. Он мыслил конференцию
как антипрофсоюзный форум, на котором предприниматели и правитель-
ство предъявят организованным рабочим свои претензии и будет выра-
ботана процедура предотвращения забастовок.
Национальная ассоциация промышленников (НАП) ухватилась за
идею Ваыденберга, недвусмысленно заявив, что ее интересуют лишь два
вопроса — запрещение стачек и принятие нового, антипрофсоюзного за-
конодательства взамен закона Вагнера 1935 г. Профсоюзные лидеры дали
согласие на конференцию, надеясь, что она поддержит их линию на по-
вышение ставок заработной платы и сделает излишней постановку воп-
роса о новом трудовом законодательстве, которое при сложившемся осе-
нью 1945 г. соотношении сил могло быть только шагом назад в развитии
трудового права.
Трумэн сам открыл конференцию, проходившую с 5 по 30 ноября
1945 г.37 Ее общий итог был отрицательным для профсоюзов. Единствен-
ный плюс, пожалуй, состоял в том, что собравшиеся на ней промышлен-
ники нехотя согласились признать принцип коллективно-договорных от-
ношений с рабочими. В целом же конференция ознаменовалась жестокой
конфронтацией предпринимателей и профсоюзов, причем наступавшей и
побеждавшей стороной были монополии. Они вынудили профлидеров за-
нять оборонительные позиции, отказавшись от обсуждения насущных для
рабочего класса проблем заработной платы и протащив идею необходи-
мости нового трудового законодательства. Смысл этого маневра был ясен:
речь шла об отмене или коренном изменении закона Вагнера.
Конференция поставила правительство Трумэна в затруднительное
положение. Но обращением 3 декабря 1945 г. к конгрессу Трумэн опре-,
делил свой выбор, сделав важный шаг в антипрофсоюзную сторону. До-
ложив законодателям, что «конференция не пришла ни к какому согла-
сию», он рекомендовал принять закон о создании так называемых след-
ственных комиссий, согласно которому в случае возникновения трудового
конфликта обе стороны обязаны были согласиться на принудительный
арбитраж в течение «охладительного периода». Главная же угроза проф-
союзам коренилась в самом факте обращения президента к конгрессу.
Трумэн тем самым сделал то, против чего резко выступали профсоюзные
деятели, а именно признал необходимость изменения статутного права в
очень неблагоприятный для профсоюзов момент. При этом президент по-
нимал, что наносит удар по профсоюзам.
Отношения между руководством профсоюзов и Белым домом резко
обострились. Лидеры КПП впервые вступили в открытый конфликт лич-
но с Трумэном. 5 декабря 1945 г. президент КПП Ф. Мэррей заявил:
«Я глубоко обеспокоен тем, какой смысл кроется в предложении прези-
дента. Оно означает весьма серьезный отход от политики Рузвельта, ко-
торую народ страны одобрял»38. Свое недовольство высказала и АФТ.
Коммунисты также осудили действия Белого дома. Выступая на большом
митинге в Нью-Йорке 15 января 1946 г., У. Фостер указал, что «трумэ-
новская администрация идет шатающимся курсом, который действует в
пользу предпринимателей» 39. И в самом деле, воспользовавшись благо-
приятной обстановкой, предпринимательские ассоциации, буржуазные
средства массовой пропаганды, апологеты бизнеса — все эти силы с кон-
ца 1945 — начала 1946 г. развернули активнейшую кампанию за приня-
тие антипрофсоюзного законодательства. На членов конгресса и на
президента оказывалось массированное давление справа 40.
Антипрофсоюзная истерия не была необычным делом для политиче-
ской жизни США, но далеко не всегда из нее черпались идеи, воплощав-
шиеся в правительственный курс. После же второй мировой войны анти-
профсоюзные вымыслы, распространявшиеся средствами массовой ин-
формации — радио, телевидением, прессой, оказали большое воздействие
на формирование рабочей политики, ибо за всем этим стояли мощные
монополии и готовые «защитить» их влиятельные политические деятели,
преимущественно из среды республиканцев.
Немалую роль в повороте вправо в рабочей политике правящих кру-
гов сыграли многочисленные исследовательские группы и центры, спе-
циализировавшиеся в области трудовых отношений. Они облекали в более
пристойные, «академические» формы ту брань и антипрофсоюзные вы-
мыслы, которые генерировали пресса монополий, их рупоры на радио и
телевидении. Буржуазные ученые и публицисты нашли «подходящую»
формулу, предложив «уравнять» права профсоюзов и предпринимателей,
призвав и тех и других, имевших якобы одинаково мощные организации,
к порядку во имя интересов общества41. Огромный поток писем, посту-
павших в Белый дом в целях оказания «помощи» президенту в выра-
ботке «правильной» рабочей политики, не оставлял ни малейших сомне-
ний, каким видит капитал следующий шаг президентской власти.
Неудивительно, что в ходе стачечных конфликтов 1946 г. произошел
дальнейший сдвиг администрации Трумэна вправо в рабочем вопросе.
Ярче всего это обозначилось во время забастовки железнодорожников
весной и в дни стачки шахтеров осенью 1946 г. Во время конфликта на
транспорте Трумэн явился в конгресс и пригрозил призвать стачечников
в армию. «Это были,— писал он в мемуарах,— суровые меры. Они про-
тиворечили моим же собственным принципам, но я предложил их лишь
в качестве последнего средства в чрезвычайной ситуации, когда лидеры
рабочих провокационно толкнули последних на забастовку против пра-
вительства» 42.
Трудно найти более лживую версию майских событий 1946 г. На деле
Трумэн хотел доказать правым силам свою «твердость», «смыть» с себя
клеймо «профсоюзного» президента. Даже сенатор Р. Тафт выступил про-
тив крайних шагов, которые глава государства собирался предпринять с
санкции конгресса. Билль, предусматривавший в числе других антиста-
чечных средств мобилизацию железнодорожников в армию, не прошел в
сенате, что Тафт, торпедировавший этот законопроект, потом не раз ста-
вил себе в заслугу и использовал в политической борьбе против Трумэ-
на 43. Трумэну вообще незачем было ехать на Капитолийский холм, если
бы он думал лишь о том, как разрешить этот трудовой конфликт: Белый
дом знал, что руководство профсоюзов вот-вот примет решение о прекра-
щении стачки, что вскоре и произошло на самом деле.
Настоящая судебная расправа была учинена над участниками стачки
шахтеров, причем эти меры были предприняты по инициативе самого же
президента. Лидер профсоюза горняков Дж. Льюис в данном случае про-
считался, когда предположил, что правительство не посмеет нарушить
закон Норриса—Лагардиа о неприменимости судебных предписаний в тру-
довых конфликтах и не станет искать легальных оснований для обраще-
ния в суд. Однако правительство, широко толкуя прерогативы главы го-
сударства, легко справилось с этой задачей и добилось судебного пред-
писания о прекращении стачки.
Поведение правительства в этих двух крупнейших стачках 1946 г.
имело далеко идущие последствия. Во-первых, Трумэн показал готовность
пойти на крайние меры против профсоюзов. Во-вторых, правительство
демократов в нарушение принципов своей прежней рабочей политики
сделало крупный шаг к «возвращению» судов в сферу трудовых отно-
шений. И то и другое сближало позиции республиканцев и демократов,
формируя двухпартийную формулу послевоенной рабочей политики, суть
которой состояла в ущемлении прав профсоюзов. Итоги выборов в кон-
гресс 1946 г. ускорили сплочение этого антирабочего альянса, создав все
необходимые политические предпосылки для коренного пересмотра основ
трудового законодательства. Республиканский конгресс играл в этом
первую скрипку. «Важно, однако,— подчеркивал американский исследо-
ватель А. Макклюр,— что трумэновская администрация выдвигала соб-
ственную программу ограничения профсоюзной деятельности. Поэтому
призывы к профсоюзам вести себя ответственно не были делом исклю-
чительно республиканцев» 44.
Открывшаяся в январе 1947 г. первая сессия 80-го конгресса тотчас
же принялась за рассмотрение антипрофсоюзного законодательства. Ко-
митеты по труду в обеих палатах возглавили консервативные республи-
канцы — сенатор Р. Тафт и конгрессмен от штата Ныо-Джерси Ф. Харт-
ли. Уже в первый день работы конгресса лишь в палату представителей
было внесено 11 антирабочих биллей. За короткий срок в обоих комите-
тах по труду скопилось свыше 100 таких законопроектов. В итоге беско-
нечное множество биллей было сведено в каждом отдельном комитете по
труду к единому законопроекту.
К лету 1947 г. в Белом доме не было сомнений в том, что конгресс
примет билль Тафта—Хартли. Теперь президенту и его ближайшему ок-
ружению предстояло определить свое отношение к антипрофсоюзному
законопроекту. Мнения разделились45. Что касается Трумэна, то он не
собирался заниматься простым подсчетом голосов «за» и «против». Он
понимал, как важно для сохранения сложившейся в 30-е годы коалиции
демократов и профсоюзов не оттолкнуть последние окончательно от своей
партии и удержать двухпартийную систему в состоянии равновесия. Он
видел и то, что консерваторы в конгрессе имели достаточно голосов для
преодоления президентского вето. Но ему предстояло высказаться офи-
циально, а это создавало определенные трудности. Некоторые влиятель-
ные лица из его окружения стояли за вето, другие — против. Председа-
тель Федеральной резервной системы М. Экклес рекомендовал одобрить
билль, характеризуя его как «компромисс». Наоборот, национальный ко-
митет демократической партии представил в Белый дом анализ откликов
на законопроект явно под углом зрения необходимости вето 46.
Трумэн наложил вето на билль 20 июня 1947 г. и незамедлительно
выступил по радио с осуждением законопроекта, назвав его непрактич-
ным и несправедливым по отношению к профсоюзам и обвинив конгресс
в том, что его действия «преднамеренно нацелены на ослабление союзов».
Однако демократы в конгрессе активно поддержали антипрофсоюзный
билль Тафта—Хартли. В палате представителей вето было отклонено го-
лосованием 331 : 83, и среди большинства оказались 106 демократов. Вето
поддержала меньшая часть демократической фракции (71). Сенат под-
твердил свою позицию также с твердым перевесом в пользу билля —
68 : 23. Здесь в лагере противников вето были 20 демократов; 22 сенато-
ра-демократа предпочли согласиться с Белым домом47. Билль стал за-
коном 23 июня 1947 г., когда было отвергнуто президентское вето, а всту-
пил в силу через два месяца — 23 августа 1947 г.
Закон Тафта—Хартли (Национальный закон об отношениях рабочих
и предпринимателей) 48 существенно урезал право рабочих на стачку.
Забастовки государственных служащих запрещались совсем. В частном
секторе уже начавшаяся стачка, создающая «национальное чрезвычайное
положение», могла быть отложена через обращение в суд на 80 дней.
Кроме того, вводились многочисленные ограничения на проведение вся-
кой забастовки. Профсоюзам было запрещено делать взносы в избира-
тельные фонды лиц, добивавшихся избрания на федеральные должности.
Большую угрозу профсоюзному движению несла ст. 14(6), предостав-
лявшая легислатурам штатов право запрещать любые формы профсоюз-
ных гарантий, включая и те, которые разрешались федеральным законо-
дательством. В годы войны в ряде штатов были приняты статуты и кон-
ституционные поправки, которые на основе реакционной доктрины
«права на труд» запрещали «закрытый цех» 49. В 1946 г. легислатуры
еще трех штатов (Аризона, Небраска, Южная Дакота) приняли в ходе
выборов в конгресс конституционные поправки, поставившие вне закона
не только «закрытый цех», но и все прочие формы профсоюзных га-
рантий.
Принятие закона Тафта—Хартли и серии антипрофсоюзных законов
о труде в штатах открывало новую страницу в рабочей политике буржу-
азного государства в США. Монополии не смирились с неолиберальными
принципами регулирования трудовых отношений, воплощенными в зако-
не Вагнера. Прикрываясь риторикой об «индивидуальных правах», они
пошли на существенное расширение государственного вмешательства в
процесс заключения коллективных договоров, добившись при этом резко-
го поворота вправо всей правительственной политики. Съезд НАП в де-
кабре 1947 г. дал высокую оценку «новой рабочей политике государства,
основанной на фундаментальном принципе об ответственности и обязан-
ности рабочих и предпринимателей друг перед другом и перед обще-
ством» 50.
Реальное воплощение закона Тафта—Хартли в жизнь в немалой сте-
пени зависело от президента Трумэна. В ежегодном послании конгрессу
7 января 1948 г. он говорил: «Роль правительства в трудовых отношениях
теперь в основном определяется законом 1947 г. о трудовых отношениях.
Отношение к этому закону я ясно выразил в вето в июне прошлого года.
Ничто с тех пор не изменило мое мнение об этом статуте. Однако, пока
он остается законом страны, я должен выполнять свою конституционную
обязанность по проведению его в жизнь» 51. И надо сказать, что Трумэн
претворял его в жизнь очень старательно, сведя на нет все свои заявле-
ния о несправедливости этого закона по отношению к профсоюзам.
До выборов 1948 г. Трумэн сумел применить ст. 206 о запрещении на
80 дней «чрезвычайных стачек» 6 раз 52. За 5 лет и 5 месяцев правле-
ния в период действия закона Тафта—Хартли Трумэн обращался к
этому антистачечному положению статута в 11 случаях53. Для сравне-
ния укажем, что следующий президент, республиканец Д. Эйзенхауэр,
который в отличие от Трумэна всегда поддерживал этот закон, прибегал
к использованию ст. 206 за 8 лет пребывания в Белом доме 8 раз54.
«Закон Тафта—Хартли,— писал А. Макклюр,— в итоге стал признанной
основой федеральной политики регулирования трудовых конфликтов. Не-
смотря на высказывания Трумэна против этого закона, многое в его ра-
бочей политике в течение первого президентского срока шло параллель-
но тому, что предусматривал статут Тафта—Хартли» 55.
3. СДВИГ ВПРАВО
В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
Коренные изменения в соотношении сил на международной арене в
результате образования мировой системы социализма, формирования и
укрепления социалистического содружества, а также превращение США
в экономического и политического лидера ослабевшей в целом капитали-
стической системы привели к резкому изменению официального курса
правительства США и сближению его с позицией реакционных группи-
ровок буржуазии. Сильный толчок к консолидации лагеря правых сил
США оказали и факторы внутриполитической жизни страны. К ним в
первую очередь следует отнести обострение социальных конфликтов и но-
вый подъем экономической борьбы трудящихся, рост численности и орга-
низованности рабочего класса. Все это правые силы связывали с послед-
ствиями «нового курса». Вот почему сразу же после окончания войны на-
ступление на политику реформ возобновилось с новой силой.
Фактором, облегчившим правящим кругам осуществить поворот впра-
во, было усиление индивидуалистических настроений в стране. В годы
войны значительная часть мелких состояний превратилась в крупные и
вместе с тем появилось множество новых небольших состояний56. Этим
во многом объясняется, почему поворот вправо и политика антикомму-
низма, направляемые сверху правящими кругами, получили массовую
поддержку консервативно настроенных мелкобуржуазных слоев амери-
канского общества, позволив монополиям и правительству обрушить тя-
желые удары на демократические силы.
Поворот вправо проявился и в отказе официальных кругов довести до
конца борьбу против профашистских элементов внутри страны. Админи-
страция Трумэна прекратила расследования связей американских монопо-
лий с германскими картелями в период войны, а некоторые члены кон-
гресса всякое упоминание о таких связях встречали в штыки, рассматри-
вая его как проведение «коммунистической линии». Официальные лица,
настаивавшие на продолжении политики денацификации Германии, вско-
ре же после войны были вынуждены уйти в отставку57. 31 июля 1947 г.
министерство юстиции с согласия Трумэна прекратило дело против аме-
риканских нацистов, начатое пять лет назад. Ряд конгрессменов пошли
еще дальше и потребовали выплатить сторонникам Гитлера в США де-
нежную компенсацию за причиненный им «моральный и материальный
ущерб» 58. В конгрессе раздавались протестующие голоса, осуждавшие
Нюрнбергский трибунал. Республиканец Р. Тафт, например, считал, что
процесс над нацистскими военными преступниками станет «позором для
Америки» 59. С точки зрения его сторонников, все члены нюрнбергских
судов являлись коммунистами или принадлежали к «организациям ком-
мунистического фронта» 60.
Главным объектом своих атак американская реакция сделала рабочее
движение, Компартию, профсоюзы, демократические и миролюбивые силы
страны. Конгресс производственных профсоюзов и его Комитет политиче-
ского действия изображались как инструмент «международного коммуни-
стического заговора», действующего в целях установления контроля над
правительством США61.
Огромное влияние на позицию большинства в конгрессе оказали веду-
щие организации американского бизнеса. Задолго до окончания второй
мировой войны Национальная ассоциация промышленников разработала
основные предложения, суть которых сводилась к максимальному ослаб-
лению профсоюзов и ликвидации либеральных реформ, принятых в пе-
риод «нового курса» 62. Торговая палата США в своих пропагандистских
публикациях призывала изгнать коммунистов из рабочих организаций.
Интенсивную антидемократическую и антирабочую кампанию развернул
Комитет за конституционное правление (ККП), созданный еще в 30-х го-
дах на деньги семейства Дюпонов, крупных нефтепромышленников и хо-
зяев сталелитейной промышленности. ККП требовал возродить использо-
вание антитрестовского законодательства против профсоюзов, запретить
систему «закрытого» и «профсоюзного цеха» 63.
Поворот вправо в общественном мнении можно было уже наблюдать
по итогам промежуточных выборов 1946 г., приведших к усилению про-
тивников профсоюзов в конгрессе и легислатурах штатов. С помощью ан-
тикоммунистических лозунгов выиграл свои первые выборы в Калифор-
нии Ричард Никсон. Сенсационной была победа никому еще не известно-
го Дж. Маккарти в Висконсине над весьма популярным сенатором
Р. Лафоллеттом-младшим, лидером прогрессистов в конгрессе. От Южной
Дакоты в конгресс пришел К. Мундт, от Индианы —У. Дженнер, Кали-
форнии — У. Ноуленд. Все они придерживались крайне консервативных
взглядов. Число республиканских мест в сенате возросло с 38 до 51,
в палате представителей — с 190 до 246 64. Собравшийся в начале 1947 г.
новый конгресс оказался самым консервативным по своему составу за
весь период правления демократов.
Большую услугу реакции оказал принятый конгрессом в 1947 г. закон
Тафта—Хартли. Ст. 9 закона обязывала профсоюзы представлять в ми-
нистерство труда письменные заявления о том, что в их руководстве нет
коммунистов и что оно не связано с организациями, сочувствующими
коммунистам. Профсоюзы, не выполнившие эти требования, лишались
прав, которые они еще сохранили за собой, а предприниматель мог от-
казаться от ведения переговоров с их представителями.
Закон Тафта—Хартли помог реакции втянуть профсоюзы в антикомму-
нистическую кампанию, в «холодную войну», посеять раскол в рядах ра-
бочих и отвлечь их от организованного сопротивления наступлению ка-
питала. К маю 1950 г. 206 национальных и 11 830 местных профсоюзов
были вынуждены сделать письменные заявления о непричастности их
руководства к деятельности Компартии США 65. В этом же году Верхов-
ный суд США поддержал эту практику, признав ст. 9 закона Тафта-
Хартли соответствующей конституции. Под давлением сил реакции и со-
глашательской верхушки профсоюзов 40 рабочих организаций с 6 млн.
членов внесли в свои уставы изменения, запрещавшие коммунистам и
членам прогрессивных организаций состоять в рядах профсоюзов. Более
50 профсоюзов с числом членов 10 млн. решением своего руководства за-
претили коммунистам занимать руководящие посты 66.
Другим объектом яростных атак реакции стало коммунистическое
движение страны. Для правящих кругов США, стремившихся упрочить
положение монополий, идейно и организационно ослабить рабочее движе-
ние и настроить американское общественное мнение в пользу военного
противоборства со странами социализма, коммунисты и левые станови-
лись главным препятствием.
Для разгрома Компартии США правительство Трумэна, опираясь на
агентов и платных информаторов ФБР, решило использовать закон Смита
(акт о регистрации иностранцев) 1940 г., согласно которому объявлялась
преступлением пропаганда насильственного свержения правительства
США. В годы войны Верховный суд США признавал, что Коммунистиче-
ская партия стремится к достижению своих программных лозунгов мир-
ным путем, в рамках конституционной законности, если таковая будет
гарантирована. В 1945 г. Верховный суд, подтверждая занятую им по-
зицию в отношении Компартии, указывал: нет никаких сколько-нибудь
серьезных доказательств того, что «Компартия угрожает свергнуть пра-
вительство силой и насилием» 67. Теперь же правительство отказывалось
от ранее занятой позиции.
Чтобы дискредитировать Компартию в глазах общественного мнения,
официальные круги инсценировали серию сенсационных «разоблачений»
с целью показать, что Компартия стоит в центре гигантского антиправи-
тельственного заговора, представлявшего непосредственную угрозу без-
опасности США. С помощью ложных доносов платных осведомителей ко-
миссии по расследованию антиамериканской деятельности (КРАД) ре-
акции удалось добиться осуждения бывшего чиновника госдепартамента
О. Хисса, который якобы был связан с «коммунистическим подпольем»
в 30-е годы. Конгрессмен Д. Рэнкин не замедлил представить дело так.
будто комиссия конгресса «обнаружила один из величайших шпионских
центров в истории» 68. «Дело Хисса» послужило предлогом для широчай-
шей кампании травли прогрессивных элементов в стране.
В такой обстановке в здании окружного суда на Фолли-сквер в
Нью-Йорке 19 января 1949 г. начался процесс над 11 лидерами Компар-
тии США. В ходе судебного разбирательства коммунисты опровергли
сфабрикованное официальное обвинение в том, что Коммунистическая
партия представляет собой «заговорщическую группу», пропагандирую-
щую идею насильственного свержения правительства США, и показали,
что культ силы и насильственного подавления демократии насаждает мо-
нополистическая реакция, организовавшая этот позорный процесс. Ми-
нистерству юстиции не удалось доказать ни одного выдвинутого против
них обвинения. Суд вынужден был за неимением других доказательств
воспользоваться услугами платных провокаторов ФБР, проникших в
ряды Компартии. Наговоры и лжесвидетельства профессиональных до-
носчиков — вот чем руководствовался суд, вынося обвинительный при-
говор лидерам Компартии. Весьма характерным в связи с этим процес-
сом явилось заявление члена Верховного суда У. О. Дугласа, обративше-
го внимание на то, что «в обвинительном заключении не указано ни од-
ного мятежного действия, которое можно бы было инкриминировать
коммунистам» 69.
Хотя результаты процесса были предрешены, руководители Компар-
тии США тем не менее одержали большую моральную и политическую
победу, сорвав с правящих кругов США маску «поборников демократии»
и разоблачив их подлинные намерения. В 1951 г. Верховный суд США,
отступив от позиции, занятой им в отношении Компартии в годы войны,
поддержал вынесенный приговор. До 1955 г. против Компартии было ин-
спирировано 18 процессов, в результате которых многие ее руководители
оказались за решеткой 70.
Закон Смита в его антикоммунистической трактовке послужил образ-
цом для легислатур штатов. В своем антикоммунистическом рвении неко-
торые из них пошли дальше федерального конгресса. Закон штата Мас-
сачусетс, например, объявлял Компартию «подрывной» организацией.
В штате Техас принадлежность к Компартии считалась уголовным пре-
ступлением. К концу 1950 г. 31 штат принял законы, подобные закону
Смита, в 15 штатах Компартию отстранили от участия в выборах.
Осуждение 11 лидеров Компартии США и подтверждение его Верхов-
ным судом США в 1951 г. оказались всего лишь начальным звеном дли-
тельной, растянувшейся на ряд лет кампании правящих кругов, направ-
ленной на подавление оппозиции широких масс американского народа
реакционному курсу правительства США в области внешней и внутрен-
ней: политики. В 1947 г. американский публицист и историк Дж. Моррис
писал: «„Красный ужас" — это ключ к пониманию всей стратегии, направ-
ленной против рабочих. Компартия — главная цель, но мишень гораздо
шире: рабочие, представители науки, искусства и религии и вообще все
те, кто хотя бы отчасти сочувствовал силам прогресса» 71.
Одной из наиболее значительных и зловещих мер, принятых прави-
тельством США в этом направлении, была проверка лояльности государ-
ственных служащих. Она официально санкционировала невиданно широ-
кую ьеампанию преследования граждан США по политическим мотивам.
Трумэновская чистка государственного аппарата от прогрессивных эле-
ментов, начатая в 1947 г., совпала по времени с походом реакции против
коммунистов во Франции, Италии и других странах и представляла собой
часть общего фронта наступления на демократию, осуществляемого им-
периалистическими кругами.
Проверка лояльности государственных служащих подхлестывалась
постоянным давлением справа. Так, в 1947 г. Торговая палата США в
брошюре «Коммунисты внутри правительства» потребовала изгнания из
федеральных учреждений всех прогрессивно мыслящих американцев72.
Сознавая, что принятие конгрессом какой-либо из предложенных мер бу-
дет использовано правыми элементами для атак на администрацию, пра-
вительство Трумэна 21 марта 1947 г. поспешило издать исполнительный
приказ № 9835 о проверке лояльности государственных служащих. Цель
приказа, как утверждалось, состояла в том, чтобы обеспечить безопас-
ность США, гарантировать права федеральных служащих и их защиту
от необоснованных обвинений в нелояльности73. Однако на практике вся
система проверки была грубым нарушением прав государственных служа-
щих, вынужденных доказывать свою невиновность, порой в обстановке,
когда их увольнение было предрешено на основе клеветнических наветов
анонимных осведомителей и применения пресловутого принципа «разум-
ного сомнения» в лояльности очередной жертвы «охоты на ведьм» 74.
Для претворения приказа в жизнь в каждом министерстве или дру-
гом самостоятельном административном ведомстве создавались отделы по
проверке лояльности, являвшиеся совещательным органом при руководи-
теле департамента. В 1952 г. число таких отделов достигло почти 200,
кроме них действовали еще 14 региональных отделов 75. Общее руковод-
ство всей программой чисток федерального аппарата осуществляло Уп-
равление по проверке лояльности, являвшееся высшим апелляционным
органом. В качестве необходимого источника информации приказ требо-
вал руководствоваться материалами ФБР, комиссии гражданской службы,
разведок военных ведомств и комиссии по расследованию антиамерикан-
ской деятельности. Приказ официально санкционировал использование
сведений, полученных от тайных осведомителей ФБР, роль которого во
всей этой процедуре была огромна, а очень часто приобретала даже ре-
шающее значение.
Закон о внутренней безопасности, принятый конгрессом 26 августа
1950 г., разрешал главам 11 министерств и ведомств увольнять «небла-
гонадежных» по мотивам национальной безопасности. Формально служа-
щий не терял права поступить в другое правительственное учреждение,
однако принять его на работу могли только после консультаций с комис-
сией гражданской службы 76. И хотя правительство в своей практической
деятельности, в сущности, реализовало почти все пожелания Торговой
палаты США, высказанные в упоминавшемся докладе, правые силы в
конгрессе и вне его считали программу проверки лояльности недостаточ-
ной и предлагали принять специальный закон по этому вопросу 77.
Уступая давлению, правительство Трумэна пошло еще дальше вправо
и распространило преследования на либеральные круги. Наиболее общим
предлогом для обвинения в нелояльности была связь с лицами, занимав-
шимися «подрывной деятельностью», или группами, занесенными в спи-
сок министерства юстиции в качестве «подрывных организаций». В ряде
случаев даже работа в ААА в 1933 г. или в подкомиссии Лафоллетта по
гражданским правам считалась актом нелояльности. К приходу в Белый
дом республиканцев проверку лояльности прошли около 4,8 млн. прави-
тельственных служащих и лиц, желавших поступить на работу в феде-
ральный аппарат78. Всего процедуру проверки к этому времени прошли
не менее 6,6 млн. американцев 79.
Грубым нарушением конституции становилась практика составления
«черных списков» «подрывных организаций», узаконенная правительст-
вом Трумэна. Список министра юстиции Кларка в 1948 г. включал почти
100 организаций, а его преемника Макграта — около 200 80. В него попа-
ли главным образом организации, боровшиеся за социальные реформы в
интересах трудящихся, за деловое сотрудничество с социалистическими
странами, за международную безопасность, за мир, против фашизма.
К «коммунистическим организациям» была, например, отнесена Амери-
канская лига борьбы за мир и демократию, выступавшая в пользу либе-
рализации рабочего законодательства, в защиту гражданских прав цвет-
ных, за отмену избирательного налога, запрещение антисемитской про-
паганды, за создание системы коллективной безопасности и обуздание
фашизма. Сюда же были включены восемь общественных групп, в свое
время поддерживавших республиканскую Испанию и боровшихся с фа-
шистской диктатурой Франко, и ряд организаций, содействовавших взаи-
мопониманию между народами СССР и США.
Принадлежность к этим и многим другим организациям после войны
стала считаться признаком нелояльности и являлась достаточным основа-
нием для увольнения с работы. «Черные списки» министерства юстиции
являлись грубейшим нарушением конституционного права на организа-
цию. Включение в них той или иной организации становилось равносиль-
но смертному приговору. После этого быстро таяло число членов органи-
зации, что почти автоматически вело к ее роспуску. Чистки от «нело-
яльных» служащих постепенно распространились на органы управления
в штатах и местное самоуправление, к началу 1951 г. 18 штатов сделали
обязательной проверку лояльности своих служащих 81.
Интенсивную кампанию преследований демократических и либераль-
ных организаций развернули расследовательские комиссии конгресса.
Главная роль среди них с самого начала принадлежала комиссии по рас-
следованию антиамериканской деятельности палаты представителей.
В 1945 г. она стала постоянной комиссией конгресса. Поддерживая тес-
ные связи с ФБР, КРАД в 1947 г. разработала обширную программу
борьбы с «красными» в профсоюзах, в органах образования, религиозных
организациях и правительстве США, которая в ряде случаев шла значи-
тельно дальше административных мер Белого дома. Был создан гигант-
ский «черный список», который к началу 60-х годов охватывал свыше
800 организаций «коммунистического фронта», а также около 150 либе-
ральных, демократических и прогрессивных газет и журналов 82. В 1949 г.
КРАД располагала 1 млн. досье на граждан США 83.
Огромную услугу оказала КРАД монополиям, боровшимся с органи-
зованным рабочим движением. Все профсоюзы, которые последовательно
отстаивали интересы трудящихся, так или иначе становились объектом
пристального внимания комиссии. Вмешательство КРАД в промышлен-
ные конфликты помогало хозяевам избавиться от наиболее стойких ру-
ководителей трудящихся и тем самым подорвать силу и влияние рабоче-
го движения. КРАД принадлежит ведущая роль и в разработке антира-
бочего и антикоммунистического законодательства. Ее подкомиссия по
законодательству во главе с Р. Никсоном в 1947—1948 гг. провела слу-
шание и рассмотрела ряд биллей, имевших целью поставить американ-
скую Компартию вне закона. Основные предложения КРАД по этому
вопросу нашли позднее свое выражение в антикоммунистическом законе
Маккарэна—Вуда.
В 1946 г. комиссия начала травлю Объединенного антифашистского
комитета беженцев, помогавшего борцам против фашистской диктатуры
Франко в Испании. Его члены были названы коммунистами и их попут-
чиками и обвинены в содействии целям советской внешней политики 8i.
Всем им предложено было зарегистрироваться в соответствии с законом
Вурхиса (1940 г.) в качестве агентов иностранного правительства. Отказ
главы комитета Э. Барского и его товарищей от регистрации, нежелание
назвать членов организации и отвечать на основе V поправки к консти-
туции на провокационные вопросы расследователей повлекли за собой
стандартное обвинение членов комитета в «неуважении конгресса» и тю-
ремное заключение. В мае 1950 г. Верховный суд США отказался рас-
смотреть апелляцию комитета. Решение Верховного суда, говорил в свя-
зи с этим Барский, «подтвердило тезис Рэнкина и Томаса о том, что быть
антифранкистом и сторонником Испанской республики — значит быть не-
лояльным в Соединенных Штатах» 85. По этому же обвинению комисси-
ей были отправлены в тюрьму Р. Морфорд, директор Национального со-
вета американо-советской дружбы, Джордж Маршалл, председатель На-
циональной федерации за конституционные свободы, десятки других
представителей прогрессивной общественности страны86.
В 1947 г. КРАД решила осуществить давно задуманный план разгро-
ма группы прогрессивных кинодеятелей Голливуда: было заявлено, что
коммунисты избрали кинопромышленность в качестве главного средст-
ва «отравления американских умов». При этом расследователи утвержда-
ли, что «наиболее опасные коммунистические фильмы были сделаны под
непосредственным давлением Белого дома», когда Рузвельт был на посту
президента 87. К ним комиссия отнесла такие ленты, как «Миссия в Моск-
ву» и «Песнь о России», которые выражали широко распространенные в
годы войны дружественные чувства американцев к союзнику США по
антигитлеровской коалиции — СССР.
Десять киноработников Голливуда во главе с писателем и драматур-
гом Дж. Г. Лоусоном были обвинены в «неуважении к конгрессу» за от-
каз отвечать на провокационные вопросы членов комиссии. В мае 1950 г.
Верховный суд США отклонил апелляцию «голливудской десятки» и тем
самым подтвердил их осуждение. «Впервые за 150 лет истории США,—
заявил Лоусон,— писатели идут в тюрьму, потому что комиссии конгрес-
са не нравятся их работа, мысли и поступки как американских граж-
дан» 88. В 1950 г. запуганные хозяева кинокомпаний ввели присяги о
лояльности для принимаемых на работу лиц и распространили их позд-
нее на всех киноработников. В 1951 г. КРАД вновь посетила Голливуд.
А вслед за тем опубликовала «черный список», куда были включены
324 работника кино. Все они в конце концов были лишены права рабо-
тать в кинематографе. В травле прогрессивных деятелей кино участво-
вал и «Американский легион». Его посты по всей стране пикетировали
кинотеатры, добиваясь прекращения демонстрации кинолент Чарли Чап-
лина. Руководство легиона провело совещание с представителями веду-
щих киностудий страны и в апреле 1952 г. издало «черный список» на
300 творческих работников кино 89. Чистки в Голливуде вскоре распро-
странились на артистов театров, радио и телевидения.
Деятельность федерального правительства и конгресса США нашла
пылких подражателей в штатах. В Калифорнии местная комиссия по рас-
следованию антиамериканской деятельности во главе с Д. Б. Тенни счи-
тала коммунистами и их попутчиками всех, кто, по ее мнению, служил
«интересам внешней политики СССР и содействовал разногласиям, раз-
дорам и классовой борьбе в целях подготовки революции» в США90.
Такое широкое толкование позволяло местным властям обрушиться с ре-
прессиями на демократические и либеральные организации, критиковав-
шие порядки в США и внешнюю политику правительства, в том числе
местные отделения Американского союза за гражданские свободы, «Ин-
ститут за демократическое образование», «Мобилизация за демократию».
К концу 40-х годов в легислатуре штата Калифорния ждали обсуждения
15 биллей, намечавших установление контроля над мыслями91.
Поистине погромными были действия расследователей в крупнейшем
в стране Калифорнийском университете. По требованию местной комис-
сии по расследованию и с одобрения Торговой палаты штата и много-
численных групп «бдительных» руководство университета в 1949 г. сде-
лало обязательным для всех сотрудников подачу письменных заявлений
о лояльности. Летом 1950 г. 32 профессора, отказавшихся принести тре-
буемую присягу, были уволены. Многие преподаватели сами оставили
университет в знак протеста. 55 курсов были вычеркнуты из учебного
плана за неимением специалистов 92. Позднее руководство университета
признало, что ни один из уволенных ведущих профессоров не был ком-
мунистом 93.
В том же духе действовала расследовательская комиссия в штате
Вашингтон, созданная местной легислатурой в 1946 г. Ее глава А. Ф. Кэн-
велл предлагал считать коммунистами всех, кто утверждал, что в США
существуют расовая дискриминация или имущественное неравенство.
Самым сенсационным делом, принесшим комиссии громкую известность,
была чистка от «нелояльных» лиц в Вашингтонском университете. Рас-
следователи добились увольнения нескольких коммунистов, компетент-
ность которых как преподавателей за все время их работы никогда
не подвергалась сомнению, и обвинили в сочувствии идеям коммунизма
еще около 150 сотрудников 94.
В августе 1947 г. по инициативе отделения «Американского легиона»
в Иллинойсе была создана комиссия по расследованию мятежных дейст-
вий во главе с П. Бройлесом. Она усматривала коммунистическую про-
паганду во всех социальных мероприятиях либерального толка. В февра-
ле 1949 г. комиссия внесла на обсуждение легислатуры штата серию
биллей, принятие которых означало бы серьезное ущемление граждан-
ских свобод. Сотни студентов из Чикаго, представлявших либеральные
организации, прибыли в Спрингфилд, чтобы протестовать против приня-
тия этих биллей95. В ответ законодатели приняли решение о расследо-
вании деятельности Чикагского университета и колледжа им. Рузвельта,
студенты которых составляли основную массу участников демонстра-
ции 96.
Комиссии по расследованиям в штатах развязалрх руки охранителям
«порядка» по всей стране, оказывали огромное влияние на формирование
общественного мнения и во многих случаях были инициаторами антиде-
мократического законодательства. Наиболее зловещие меры были приня-
ты легислатурами Мэриленда и Нью-Йорка. Закон Обера в штате Мэри-
ленд запрещал деятельность так называемых «подрывных организаций»
(имелась в виду прежде всего Компартия) и предписывал обязательное
представление всеми сотрудниками административных учреждений пись-
менных подтверждений о том, что они не являлись и не являются их
членами. Уличенные в нарушении закона наказывались огромными де-
нежными штрафами и длительным тюремным заключением. Антикомму-
нистический закон Мэриленда послужил образцом для законодателей
Нью-Гэмпшира, Джорджии, Огайо, Пенсильвании, Вашингтона, Алабамы,
Мичигана, Техаса, Миссисипи и других штатов, принявших аналогичные
законы.
Другой разновидностью репрессивных мер, разработанных в этот пе-
риод, был закон Фейнберга, принятый в 1949 г. в штате Нью-Йорк. За-
кон запрещал членам «подрывных организаций» работать в школах и
колледжах штата, обязывал руководство органов образования регулярно
сообщать властям о деятельности учителей, а советы регентов — состав-
лять списки «подрывных организаций» и увольнять всех лиц, уличенных
в принадлежности к ним97. Подобное законодательство было принято и
в других штатах, которые, сообразуясь с местными условиями, разраба-
тывали свои критерии лояльности и нелояльности преподавателей.
В Джорджии, например, школьные советы лишали работы любого учите-
ля, если он был противником сегрегации в обучении98. Характеризуя
состояние дел в 72 колледжах страны, «Нью-Йорк тайме» 10 мая 1951 г.
писала о ползучем параличе мысли и слова. Атмосфера, создавшаяся в
стране, отмечала газета, имела тенденцию приравнять критику к нело-
яльности, а либерализм — к коммунизму. К концу 1950 г. около 2/з шта-
тов в той или иной форме установили контроль за политической благо-
надежностью преподавательских кадров.
К концу 1950 г. во всех штатах действовало свыше 300 законов про-
тив «подрывной деятельности»99. Страх быть отождествленным с ком-
мунистами стал, пожалуй, в эти годы предметом самого большого беспо-
койства американцев, ибо такое отождествление почти автоматически
вело к лишению средств существования и к общественной изоляции.
Но реакция шла значительно дальше. В свете происшедших в мире
революционных изменений все реформистские мероприятия правительст-
ва демократов, которые оно в свое время вынуждено было проводить,
стали изображаться как сознательное служение целям мирового «комму-
нистического заговора». Инсценированные КРАД судебные процессы
против «подрывной деятельности» лиц, близких к правительственным
кругам, получили самую широкую огласку и должны были убедить об-
щественное мнение в подлинности этого мифического заговора внутри
американского правительства.
Громадную активность в штатах проявили различные «патриотиче-
ские» общества и самозванные защитники национальной безопасности.
Нередко они были застрельщиками самых реакционных мер, разного рода
запрещений и провокационных выступлений. Под их влиянием власти не
разрешили в США выставку картин X. К. Ороско, в г. Провиденсе (штат
Род-Айленд) отказались от установки статуи Т. Пейна, как якобы «спор-
ной фигуры» в истории США. Открытым антинегритянским погромом за-
кончилась вылазка расистов в Пикскилле (штат Нью-Йорк) в 1949 г.
во время концерта великого негритянского певца и прогрессивного об-
щественного деятеля Поля Робсона.
Необычайную активность в борьбе с «красной опасностью» проявил
Комитет за конституционное правление (ККП). В руководство комитета
вошли богатейшие промышленники и хозяева ряда издательств 100. Ко-
митет и его пропагандистский филиал «Будущее Америки» имели могу-
щественных финансовых покровителей, а своим главным врагом они объ-
явили правительство демократов. Концентрированное выражение обвине-
ния в адрес администрации Трумэна нашли в памфлете Дж. Т. Флинна
«Дорога вперед». Даже антикоммунистическую кампанию, развязанную
правительством Трумэна, его автор охарактеризовал как ложную игру,
которая должна была якобы скрыть подлинные цели администрации.

Реальные враги, утверждал он,— это последователи фабианского социа-
лизма в США, нашедшие себе приют в правительстве демократов. Пам-
флет Флинна был с одобрением встречен в деловых кругах. «Нейшнл
стил» опубликовал его 5-тысячным тиражом. «Ридерс дайджест» в фев-
ральском номере за 1950 г. ознакомил миллионы читателей с основными
его положениями. ККП назвал памфлет «самой важной книгой десятиле-
тия» и к середине 50-х годов распространил его по всей стране в коли-
честве 1 млн экземпляров 101.
Разногласия между правыми и правительством начались почти сра-
зу после прихода его в Белый дом. Послание конгрессу от 6 сентября
1945 г., в котором президент, сохраняя преемственность с предыдущей
администрацией, предложил ряд социально-экономических мер 102, были
встречены правыми в конгрессе в штыки. Они решительно выступали
против правительственных предложений о полной занятости, об увеличе-
нии минимума заработной платы, о распространении социального страхо-
вания на новые группы трудящихся, о расширении жилищного строи-
тельства и т. д.
Не менее ожесточенно атаковала правая оппозиция и внешнюю поли-
тику правительства, обвиняя администрацию демократов в предательстве
верного американского союзника на Дальнем Востоке Чан Кайши, хотя
Белый дом и делал все, что было в его силах, ради спасения гоминьда-
новского режима.
Победа китайской революции вызвала новую вспышку ярости у пра-
вых. В пылу нападок на демократов республиканцы договорились даже
до обвинения их в «пособничестве коммунизму в Азии».
4. РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ НА РАСПУТЬЕ
Перестройка американской экономики в послевоенные годы имела
серьезные последствия в социальной области. Расширение масштабов
промышленного производства, торговли, обслуживания вызвало быстрый
рост численности рабочей силы США: с 44 220 тыс. в марте 1938 г. до
59 957 тыс. человек в апреле 1950 г. Еще больше возросла численность
занятых в несельскохозяйственных сферах экономики: с 34 530 тыс.
в 1938 г. до 52 450 тыс. в 1950 г., т. е. более чем на 60%. Этому про-
цессу также способствовал рост численности населения США (даже в
годы второй мировой войны), увеличение продолжительности жизни.
Значительно изменилось число трудящихся женщин — с 25% в 1940 г.
до 28,5% всего состава рабочей силы в 1950 г.103
Концентрация производства в промышленности и сельском хозяйстве,
образование гигантских корпораций, усиление экономической роли госу-
дарства и рост государственного аппарата воздействовали на изменение
состава рабочего класса и социальной структуры американского общест-
ва, в частности на соотношение занятости в промышленности и сельском
хозяйстве. Так, в 1950 г. оно составило соответственно 70 и 26% 104.
Число занятых в сельском хозяйстве с 1938 по 1950 г. уменьшилось на
2 млн.
Наибольшая часть трудящихся, как и прежде, была занята в фабрич-
но-заводской отрасли хозяйства, в производстве промышленных товаров.
Численность этой категории трудящихся, долгое время находившаяся на
одном уровне (с 1919 по 1938 г.), стала быстро увеличиваться (с 9253 тыс.
в 1938 г. до 14 967 тыс. в 1950 г.). Ускоренными темпами росла числен-
ность строительных рабочих, что было вызвано военным бумом и разма-
хом послевоенного строительства. Новым явлением в рассматриваемые
годы было увеличение занятости в таких отраслях экономики, как тор-
говля и сфера обслуживания, в государственном аппарате. Эта тенденция
наметилась еще в конце 40-х годов, а в послевоенные годы стала опре-
деляющей в структурных сдвигах в американском обществе. Число заня-
тых в торговле, например, возросло с 6453 тыс. (1938 г.) до 9645 тыс.
(1950 г.), в обслуживании — с 3196 тыс. до 5077 тыс., на государствен-
ной службе — с 3876 тыс. до 6026 тыс. человек.
Представление о занятости, численности и структуре рабочего класса
в США было бы неверным, если не принять во внимание такое явление,
как безработица, которая с окончанием войны стала расти, несмотря на
расширение масштабов производства. Уже в 1946 г. число безработных
составило 2,3 млн. (4% всей рабочей силы). В 1948 г., когда наметился
спад производства в ряде отраслей, безработица поднялась до 5,5%. Это
был наихудший показатель с 1941 г. Наметился рост средней продолжи-
тельности безработицы: с 8,6 недель в 1948 г. до 12,1 недели в 1950 г.
В указанный период из каждых 100 безработных 25—26 искали работу
по 15 и более недель 105. Ухудшение положения рабочего класса в целом
в связи с ростом безработицы осложнялось инфляцией и налоговой по-
литикой государства. Увеличение налогов и цен, а также внедрение по-
тогонной системы организации труда в значительной степени «съедали»
прибавки к заработной плате, полученные трудящимися в ходе упорной
борьбы с капиталом.
Профсоюзы сохраняли некоторое время после войны важные экономи-
ческие и политические позиции, завоеванные ими в годы «нового кур-
са» 106. Их численность с середины 30-х годов до 1960 г. более чем
утроилась (с 4 млн. в 1936 г. до 15 млн.). Создание массовых профес-
сиональных организаций в ряде отраслей позволило трудящимся более
успешно отстаивать свои права. Наиболее юнионизированными остава-
лись старые отрасли промышленности. К ним относились строительная
индустрия, транспорт, печатное дело, морской флот и портовые хозяйст-
ва. В этих отраслях были традиционно сильны профсоюзы АФТ, насчи-
тывавшие в 1946 г. 7152 тыс. членов. КПП, объединявший в 1946 г.
6 млн. рабочих по производственному признаку, располагал относитель-
но более прочными позициями в таких отраслях, как сталелитейная, ав-
томобильная, резиновая, электромашиностроение, авиационная107.
В 1946 г. в общей сложности около 20% всей рабочей силы США было
объединено в профсоюзы, что, как ожидалось, могло стать важной осно-
вой для дальнейшего повышения роли организованного рабочего движе-
ния в общественной жизни страны.
Однако вторая мировая война наложила глубокий отпечаток на дея-
тельность профсоюзов, усилив позиции соглашательского крыла. Чрез-
вычайные условия военного времени, необходимость сосредоточения уси-
лий на борьбе с фашизмом ставили на повестку дня вопросы националь-
ного единства, непрерывности военных усилий и военного производства.
Следствием этого явился официальный отказ профсоюзов от забастовок
на период войны. Хотя национальное единство в годы войны было явле-
нием временным, оно породило — и не только в среде профсоюзных
руководителей — иллюзии о возможности установления «классового
мира», «добровольного сотрудничества бизнеса, рабочих и фермеров» под
эгидой государства 108.
Существенное значение в повой ситуации имела позиция капитала.
Его воздействие на профсоюзы по линии идеологической и политической
увеличилось многократно. Это было связано прежде всего с изменившей-
ся после войны международной обстановкой. Для хозяев промышленно-
сти США, пишут авторы труда по истории Компартии США, «стремя-
щихся осуществить свои замыслы глобального экспансионизма, было
чрезвычайно важно отбросить профсоюзы к тому состоянию, которое су-
ществовало до образования могущественного КПП. Тесный союз между
КПП и профсоюзами других стран мог стать препятствием для экспан-
сионистских целей финансовых кругов США. Чтобы этого не произошло,
последние стремились подорвать единство в руководстве КПП, с помощью
репрессивных законов сковать деятельность профсоюзов и раздуть исте-
рию о „красной опасности"» 109.
Демобилизация из армии, возвращение домой миллионов бывших
солдат, нуждавшихся в работе, обусловили повышенное предложение
рабочей силы, которое наряду со стремлением бизнеса ограничить права
профсоюзов создало опасность профсоюзным гарантиям. И не случайно
на коллективных переговорах первых мирных лет профсоюзы придавали
такое значение соглашению о «закрытом цехе» 110. Одной из главных
причин развернувшегося забастовочного движения в эти годы была так-
же резкая активизация антипрофсоюзной деятельности бизнеса.
Забастовки, которые в американской историографии получили назва-
ние «первой послевоенной стачечной войны», начались в феврале 1946 г.,
когда Национальное управление стабилизации заработной платы позво-
лило сталелитейным компаниям поднять цену на сталь. Рабочие стале-
литейной промышленности вскоре после этого решения добились согла-
шения с предпринимателями об увеличении заработной платы1И. Но
почти одновременно с этой акцией Национального управления стабили-
зации заработной платы был обнародован исполнительный приказ пре-
зидента Трумэна, разрешавший для устранения диспропорции повысить
цены и в других отраслях производства. Ответ профсоюзов последовал
незамедлительно. Всего в 1946 г. произошло 4985 стачек, в которых
участвовало 4,6 млн. рабочих и было потеряно 116 млн. человеко-
дней 112. Это рекордные показатели за всю историю США. Стачки охва-
тили рабочих ведущих отраслей промышленности — металлургов, шахте-
ров, автомобилестроителей, железнодорожников, электриков, рабочих мяс-
ной промышленности и т. д. В ходе забастовочных боев трудящиеся до-
бились значительных прибавок к заработной плате 113.
Такая активность трудящихся в первые послевоенные годы создавала
благоприятную обстановку для роста профсоюзов. Вместе с тем многое
зависело от того, какие силы возобладают в профсоюзном движении, ка-
кими средствами профсоюзы будут решать стоявшие перед ними пробле-
мы. В профсоюзах шла острая борьба между сторонниками «делового»
юнионизма АФТ, в основе которого лежал все тот же гомперсизм, и но-
вого, более прогрессивного течения, возникшего в 30-е годы и воплотив-
шегося в деятельности КПП.
В атмосфере усиления реакции и обострения борьбы внутри «рабоче-
го дома» профсоюзы не смогли мобилизовать силы для отпора реакции.1
Более того, их позиции были ослаблены. «Холодная война» еще более
накалила борьбу между демократической и реакционной тенденциями в
профсоюзном движении. Уже в конце 1946 г. в профсоюзах началось
преследование прогрессивно настроенных активистов, особенно коммуни-
стов. Поэтому в ходе принятия законопроекта Тафта—Хартли профсою-
зы АФТ и КПП оказались не готовы к решительным действиям. «В таких
условиях, когда ведущие центры уклонились от прямых выступлений
против антирабочего законодательства, движение протеста не могло
стать организованным и общенациональным. Оно носило локальный и
разобщенный характер»114. Отрицательное воздействие нового законо-
дательства на рабочее движение США сказалось уже в первые годы его
осуществления.
Помимо негативных последствий репрессивного, антирабочего законо-
дательства важным фактором, затруднившим деятельность профсоюзов,
стало резкое увеличение дел о «нечестной трудовой практике» рабочих
организаций, приобретшее характер злонамеренной кампании, явно ин-
спирированной из одного центра. В 1948/49 финансовом году Нацио-
нальное управление по трудовым отношениям (НУТО) зарегистрировало
1160 подобных дел115, возбужденных предпринимателями. Большинство
из них обвиняло профсоюзы в «страшных грехах» — вторичных бойко-
тах, забастовках за право организации профсоюза, а также в том, что
тред-юнионы «вынуждают» предпринимателей проводить дискримина-
ционную политику найма и увольнения по отношению к нечленам проф-
союзов. Все говорило о начале массированного наступления, предприня-
того бизнесом на профсоюзные гарантии. Дорогу этому наступлению
прокладывал закон Тафта—Хартли и проводимая на его основе прави-
тельственная политика вмешательства в трудовые отношения в интере-
сах капитала.
23 июня 1948 г., чуть менее чем через год после официального
вступления закона в силу, «Нью-Йорк тайме» поместила редакционную
статью, в которой давались оценки практики применения закона. Газета
подчеркивала, что уже за первые месяцы существования закона суды
использовали «чрезвычайные предписания» как минимум в 12 случаях.
Важнейшими среди них были вынесение судебных постановлений против
профсоюза горняков, Международного союза типографских рабочих, ста-
чечников на предприятиях атомной промышленности. За тот же период
президент США 5 раз обращался к своему праву использовать «чрезвы-
чайные полномочия». 80-дневное «замораживание» стачек провозглаша-
лось судами по просьбе президента в угольной промышленности, на пред-
приятиях телефонной, атомной, мясоконсервной промышленности, а так-
же во время стачек портовиков.
Поражения некоторых крупных, известных боевыми традициями орга-
низаций рабочих в стачках 1948—1949 гг. со всей наглядностью проде-
монстрировали антипрофсоюзную направленность нового реакционного
законодательства. Вряд ли предприниматели выдержали бы мощный на-
тиск профсоюзов типографских рабочих, вряд ли шахтовладельцы устоя-
ли бы перед сплоченностью горняков, если бы не опирались на антира-
бочий закон Тафта — Хартли, а вместе с ним и на весь государственный
аппарат. Закон Тафта—Хартли в руках предпринимателей и буржуазно-
го государства оказался действенным орудием борьбы с забастовочным
движением. Напуганные угрозой правительственных санкщш, реформист-
ские профлидеры ради сохранения своего благополучия сдавали одну по-
зицию за другой116, следствием чего становилось углубление раскола
между левым крылом профдвижения, с одной стороны, центристами и
правыми — с другой.
Антипрофсоюзной кампании крупного капитала и правительства в
первые послевоенные годы противостояла большая группа прогрессив-
ных профсоюзов, входивших в КПП. Отсюда понятно, почему монопо-
лии и правительство так яростно нападали на левые силы в профдви-
жении. Делалось все, чтобы вызвать обострение внутренних трений в
КПП. В частности, с этой целью была затеяна кампания в поддержку
внешнеполитического курса Вашингтона. Трумэн использовал все свое
влияние на руководство КПП, с тем чтобы добиться безоговорочного
одобрения этим объединением политики «холодной войны» и антикомму-
низма. Он нашел сторонников в лице У. Рейтера, Э. Рива и некоторых
других лидеров КПП. Вопрас ими был поставлен так: либо прогрессив-
ные профсоюзы порывают с традицией интернационализма и междуна-
родной рабочей солидарности, либо будут исключены из объединения.
Давление извне и переход большинства в руководстве КПП на позиции
антикоммунизма привели к расколу этой организации в 1949 г. Одинна-
дцать профсоюзов были исключены и один (союз электриков) сам вышел
из состава КПП, что составляло треть всех членов объединения. Раскол
затронул многие отраслевые и местные отделения профсоюзов КПП и
АФТ.
Конфликт в профдвижении отнял у него много сил, ослабив рабочее
движение в условиях наступления реакции на права трудящихся117.
События показали, что высшее руководство КПП и его ведущих проф-
союзов круго изменило курс и повело дело к сближению с верхушкой
АФТ. Таким образом, с конца 40-х годов в рабочем движении произошло
укрепление консервативного крыла и резкое ослабление левого, прогрес-
сивного крыла. Многие профсоюзы перешли на позиции «делового» юнио-
низма в его новой, модернизированной форме, отказавшись от линии на
наступательную борьбу с капиталом.
5. НЕГРИТЯНСКИЙ ВОПРОС
В негритянском вопросе, как в фокусе, сконцентрированы особенно-
сти исторического развития Соединенных Штатов, специфические черты
американского капитализма, «американского образа жизни». В этом во-
просе отражены органические пороки американской буржуазной соци-
альной системы, царящие в ней расовое неравноправие, культ насилия и
наживы, жестокая капиталистическая эксплуатация трудящихся, осо-
бенно небелых американцев; в нем отражена и борьба передовых сил
страны за гражданские права и социальную справедливость, против
нищеты и угнетения.
Негритянский вопрос не сходит с повестки дня в Соединенных Шта-
тах с момента их образования. Но на разных этапах истории страны он
имел различный характер: вплоть до второй Американской революции
1861—1877 гг. он касался главным образом судеб черных рабов, затем,
до второй мировой войны,— миллионов черных издольщиков и батраков,
а во второй половине XX в. он обернулся в основном специфической
проблемой американского рабочего класса, поскольку подавляющее боль-
шинство черного населения США в ходе сдвигов в общественном произ-
водстве и развития демографических процессов превратилось в наемных
рабочих.
Черные американцы никогда не прекращали борьбы за права чело-
века и за гражданские права. Однако только с середины XX в. негри-
тянское движение стало особенно массовым и наступательным. Причины
этого кроются прежде всего в объективных условиях, сложившихся в
мире после второй мировой войны и породивших мощный подъем нацио-
нально-освободительного движения в колониальных и зависимых стра-
нах, а также в обострении внутренних противоречий американского об-
щества по мере дальнейшего углубления общего кризиса капитализма.
Афро-американцы — органическая часть гетерогенной американской
нации. Они всегда представляли и до сих пор являют собой сложную во
многих отношениях категорию населения: в этническом, социально-клас-
совом, религиозном, политическом и т. д. Приведем некоторые примеры
негритянского «плюрализма».
В первые послевоенные годы из 15 млн. афро-американцев, по данным
официальной статистики США, 20% были чистокровными неграми,
остальные — мулатами, рожденными от браков черных и белых118.
После второй мировой войны подавляющее большинство черного на-
селения США в городской и сельской местности являлись представителя-
ми армии наемного труда. Черные в первые послевоенные годы состав-
ляли примерно 10% населения США. Но 6219 тыс. афро-американцев
(12,1% всех трудящихся страны) были заняты по найму. В 1945 г.
в США насчитывалось уже более 700 тыс. негритянских промышленных
рабочих (металлистов, автомобилестроителей, сталелитейщиков и др.) 119,
13% сельскохозяйственных рабочих, 30% портовых грузчиков и водите-
лей автомашин и 40% горняков, лесорубов и рабочих мясной промышлен-
ности страны120. В сельской местности 71% афро-американцев были
арендаторами. В 1954 г. 60% всех арендаторов страны составляли чер-
ные кропперы, средства и орудия труда которых (земля, скот, сельско-
хозяйственные машины и т. д.) принадлежали землевладельцам, бесплат-
но получавшим за аренду от кропперов половину урожая и покупавшим
у них за бесценок остальную его частьт. Собственники земли среди
фермеров в 1954 г. не превышали 10%, причем на Юг приходилось
95% ферм афро-американцев. Разорение мелких фермеров после войны
коснулось прежде всего этой категории фермерского населения. Число
ферм, принадлежавших черным, сократилось с 1954 по 1959 г. на
41,7% 122
В 1960 г. черные предприниматели составляли только 2,3% всех
афро-американцев. Негритянский бизнес представляла мелкая буржуа-
зия. Согласно переписи населения США, лишь треть небелых предпри-
нимателей в 1959 г. получала доход в 5 тыс. долл. в год и только
8% — 10 тыс. долл. и больше 123.
Черная интеллигенция составляла незначительный процент афро-аме-
риканцев, а ее возможности и сфера деятельности ограничены. После
войны больше половины черных специалистов с высшим и средним обра-
зованием были заняты на предприятиях, принадлежавших черным,
и лишь треть этих специалистов использовалась в межрасовой экономи-
ке; около 10% черных с высшим образованием занимались частной
практикой 124.
Социально-классовый состав черного населения сказался на его по-
литической ориентации. С 30-х годов, с периода «нового курса», боль-
шинство черных избирателей голосовали за демократов и лишь 10% —
за республиканцев125. Часть афро-американцев поддерживала различ-
ные социалистические группы. Наиболее сознательные представители
черного населения страны вступали в ряды Коммунистической партии
США.
Черное население США отличалось в силу исторических условий по-
вышенной религиозностью. Подавляющее большинство афро-американ-
цев исповедовали христианство. В 60-х годах, например, 5 млн. из них
были баптистами, объединенными в Национальный баптистский кон-
вент — главную церковную организацию черных американцев. 703 тыс.
афро-американцев были католиками. По различным данным, ислам испо-
ведовали около четверти миллиона афро-американцев126. Незначитель-
ную часть черных составляли приверженцы иудаизма. В каждой из ос-
новных религиозных групп негритянского населения не было единства,
они, в свою очередь, дробились на более мелкие секты.
Неоднородность черного населения отразилась и в разноликости нег-
ритянских организаций. Крупнейшими из них были и остаются На-
циональная ассоциация содействия прогрессу цветного населения
(НАСПЦН) и Национальная городская лига (НГЛ), возглавляемые пред-
ставителями негритянской мелкой буржуазии, буржуазной интеллиген-
ции и отстаивающие главным образом легалистские, т. е. «законные»,
верхушечные формы борьбы за расовое равноправие. Видную роль в
послевоенные десятилетия играл Конгресс расового равенства (КРР),
организованный в 1942 г. В отличие от НАСПЦН и НГЛ он порой при-
бегал и к массовым действиям в защиту тех или иных требований афро-
американцев.
В первые послевоенные годы были созданы две новые организации:
в 1946 г. в Чикаго появилось Объединение негритянских ветеранов Аме-
рики (ОНВА), а позднее в Цинциннати — Национальный негритянский
рабочий совет (ННРС). ОНВА ставило своей целью борьбу против
расистской антинегритянской деятельности таких реакционных организа-
ций, как «Американский легион» и Ку-клукс-клан. Оно просуществовало
только около года. ННРС боролся за право афро-американцев трудиться
в промышленности, заниматься квалифицированным трудом, за приня-
тие законов о справедливом найме на работу, предоставление черным
права представительства в выборных органах и занятия в них руководя-
щих должностей, против расовой дискриминации в профсоюзах и на про-
мышленных предприятиях, за включение специальных положений, за-
прещающих расовую дискриминацию, во все коллективные договоры с
предпринимателями.
После второй мировой войны афро-американцы в результате упорной
борьбы, часто сопряженной с многочисленными жертвами, достигли бо-
лее высокого, чем прежде, экономического и культурного уровня. Однако
они по-прежнему были скованы цепями гражданского неравноправия,
расовой сегрегации и дискриминации, являясь, как и столетие назад,
объектом наиболее жестокого классового, национального и расового уг-
нетения 127.
Расовой сегрегации и дискриминации в разной степени подвергались
представители всех слоев негритянского населения страны, но в особен-
но тяжелом положении находились чернокожие трудящиеся, прежде все-
го негритянские рабочие. Их нанимали на работу последними, а уволь-
няли первыми. В США царил принцип «белая работа — белым, черная —
черным». Его открыто провозглашали даже официальные представители
властей. Ряд профессий вообще был недоступен черным128. Процент
неквалифицированных рабочих среди них был в 3,5 раза выше, чем сре-
ди белых, а среднегодовой доход негритянского рабочего на Юге — на
530 долл. меньше, чем у негритянского рабочего на Севере, составляя
лишь 40% денежного дохода белого рабочего129. В 1955 г. (в относи-
тельно благополучный год) уровень безработицы среди черных состав-
лял 8,7%, а среди белых - 3,9% 130.
Глубокие корзш пустила политическая дискриминация черных граж-
дан США. На Юге черные (около четверти всего населения этого регио-
на) не имели в конгрессе США ни одного своего представителя. Однако
не только на Юге, но и на Севере черные были фактически лишены воз-
можности занимать ответственные должности в органах власти, в поли-
ции, национальной гвардии, в армии, бюро по найму на работу, в комис-
сиях по регистрации избирателей и т. д. Даже по неполным официаль-
ным данным, в 11 южных штатах примерно 4 млн. негров после второй
мировой войны были лишены избирательных прав131. Правящие круги
при этом действовали по принципу, сформулированному еще в 1938 г.
У. Ф. Джорджем, сенатором от штата Джорджия: «Мы очень тщательно
соблюдаем букву американской конституции, но у нас хватает ума и
хитрости, чтобы не соблюдать дух тех ее поправок и положений, которые
могли бы внушить негру убеждение в его равенстве с белым челове-
ком» 132. Расисты заставляли предпринимателей не брать на работу тех
черных, которые пытались зарегистрироваться в списках избирателей.
Многим афро-американцам подобные попытки стоили увольнения с рабо-
ты. Издевательства, а то и просто физическая расправа грозили каждо-
му, кто осмеливался нарушить неписаные законы джимкроуизма — расо-
вой сегрегации.
В первые послевоенные годы более половины черного населения все
еще проживало на Юге. Однако уже в 40-е годы по сравнению с пре-
дыдущими десятилетиями темпы массового переселения черных с Юга
резко ускорились. Например, если за 30 лет (с 1910 по 1940 г.) с Юга
переехали 1750 тыс. афро-американцев, то всего за 7 лет — с 1940 по
1947 г.— более 2 млн.133 С 1940 по 1950 г. активнее стала проявляться
и другая истор ическая тенденция — сокращение черного населения в
сельской местности и резкое увеличение его в городах: за это же деся-
тилетие численность афро-американцев в городской сфере возросла на
44,4%), а в сельской местности — сократилась на 3,1% 134. Если в 1940 г.
более половины всех черных американцев жили в сельской местности, то
в 1950 г. свыше 60% их стали горожанами135.
Характерно, что основная масса мигрирующих афро-американцев на-
правлялась в крупные , и крупнейшие города США, превратившиеся в
очаги небывалой ранее компактной концентрации черного населения
страны. В 1950 г., например, более 4,5 млн. черных, или 29,5% всех
афро-американцев, проживали в 27 городах страны136. Черные гетто
крупных городов фактически превратились в концентрационные лагеря
для негритянских рабочих и в гигантские резервуары искусственно созда-
ваемой и консервируемой существующим строем «лишней» негритянской
рабочей силы. «По всей Америке негры заточены, как пленники, в тру-
щобах»,— заявила Национальная ассоциация содействия прогрессу
цветного населения 137.
Негритянские гетто — характерные придатки современных городов
США: в Нью-Йорке — это Гарлем, в Чикаго — Бронзвил, Детройте —
«Райская долина», Питтсбурге — Хилсекшн, в Лос-Анджелесе— Сент-
рал-авеню и т. д. Для черных гетто характерны чрезвычайная скучен-
ность населения, отсутствие элементарных санитарных условий, недоста-
ток больниц и школ, высокий уровень заболеваемости и смертности оби-
тателей.
Характеризуя черные гетто, Г. Аптекер писал: «Безработица (в гет-
то.— Авт.) среди негров вдвое или втрое выше средней по США; доход
негритянской семьи вдвое ниже среднего по стране; непригодные жили-
ща и школы; плохое, гораздо худшее, чем где-либо еще, коммунальное
обслуживание; высокие, выше, чем за пределами гетто, цепы; гораздо
более высокая, чем у остального населения, заболеваемость и смерт-
ность, особенно среди детей; наконец, общая атмосфера, в которой негры
чувствуют себя униженными и оскорбленными, осмеянными и забитыми
окружающим их обществом. Эту атмосферу создает все перечисленное в
отдельности и взятое вместе, и к тому же еще всякие „мелочи" быта в
гетто: отсутствие поблизости почтовых ящиков, освещения улиц ночью,
невозможность что-либо купить за чеки, которые нигде в гетто не при-
нимаются к оплате; скопление на улицах гетто мусора, который никто
не вывозит; а тут еще эта ненавистная полиция с ее поборами, да этот
„благотворитель", который, криво улыбаясь, дает совет: „Ну, не следует
так ожесточаться"» 138.
Даже в официальных документах отмечалось, что жилище на амери-
канском рынке не является таким товаром, который можно купить на
равных условиях (доллар в черной руке не равен доллару в белой руке,
новые дома в США продают только белым 139), и что большинство нег-
ров не имеют возможности арендовать или приобретать в собственность
приличпые, безопасные и отвечающие санитарным условиям квартиры 14°.
В «Петиции в Организацию Объединенных Наций от имени 13 млн. уг-
нетенных граждан Соединенных Штатов Америки», принятой прогрессив-
ной организацией Национальный негритянский конгресс на его 10-й го-
дичной сессии, проходившей с 30 мая по 2 июня 1946 г. в Детройте
(штат Мичиган), говорилось, что примерно из 3 млн. квартир, занятых
черными, более 1 млн. нуждались в капитальном ремонте и почти 2 млн.
не имели водопровода. Причем процент черных, обитавших в таких не-
благоустроенных жилищах, был более чем вдвое выше, чем процент бе-
лых, имевших подобные жилищные условия.
Черные не смогли добиться пропорциональной занятости в сферах
квалифицированного и высокооплачиваемого труда. Так, среди всех
американских специалистов с высшим образованием, работавших по
специальности, черные составляли в 1950 г. лишь 3,9% (в 1940 г.—
3,7%); среди менеджеров — 2,2% (в 1940 г.—1,7%). Аналогичная кар-
тина наблюдалась и среди высокооплачиваемых групп «синих воротнич-
ков». Зато среди лиц, занятых низкооплачиваемым неквалифицирован-
ным трудом, доля черных американцев намного превышала их долю в
общем населении страны: в 1950 г. афро-американцы составляли более
20% всех чернорабочих в промышленности, свыше 25% —в сельском
хозяйстве, более 45% —среди домашней прислуги141 и т. д. Эта искус-
ственно вызванная и законсервированная под воздействием системы расо-
вой сегрегации и дискриминации сравнительная диспропорция в системе
занятости черных и белых была и остается одним из проявлений сверх-
эксплуатации афро-американцев монополистическим капиталом США.
Жестокой дискриминации подвергалось черное население в сфере об-
разования. Неграмотных среди черных старше 14 лет в 1947 г. было, на-
пример, в 6 раз больше, чем среди белых (11% среди черных и лишь
1,8% среди белых). Этот разрыв не только сохранялся, но и в ряде
групп населения даже увеличился в 1950 г. по сравнению с 1940 г.142
В тисках расовой дискриминации и сегрегации находились на «закон-
ном основании» все школы Юга. А на Севере господствовала сегрегация
де-факто, поддерживаемая расовой сегрегацией в жилищном вопросе,
традициями и обычаями не менее прочно, чем законами на Юге. В си-
стеме школьного образования США законы 17 южных штатов (Техас,
Оклахома, Миссури, Арканзас, Луизиана, Кентукки, Теннесси, Алабама,
Миссисипи, Джорджия, Флорида, Виргиния, Западная Виргиния, Мэри-
ленд, Делавер, Северная Каролина и Южная Каролина) требовали ра-
совой сегрегации; законы 4 штатов (Вайоминг, Канзас, Аризона и Нью-
Мексико) разрешали сегрегацию в той или иной степени. В 11 штатах
(Монтана, Орегон, Калифорния, Невада, Юта, Северная Дакота, Южная
Дакота, Небраска, Мэн, Вермонт, Нью-Гэмпшир) закон умалчивал о том,
какой должна быть школьная система с точки зрения расовых отноше-
ний, что открывало дорогу произволу. Лишь в 16 штатах (Вашингтон,
Айдахо, Колорадо, Миннесота, Айова, Мичиган, Висконсин, Иллинойс,
Индиана, Огайо, Нью-Йорк, Пенсильвания, Массачусетс, Коннектикут,
Род-Айленд, Нью-Джерси) сегрегация была запрещена 143.
Реконверсия открыла полосу жестокого кризиса в системе расовых
отношений в США. Сокращение военной промышленности бросило в ря-
ды безработных сотни тысяч американцев, и первыми, как всегда, теря-
ли работу черные. Осенью 1945 г. в Чикаго были уволены 25 тыс. афро-
американцев, Детройте — 40 тыс., в Новом Орлеане в феврале 1946 г.
насчитывалось 90 тыс. безработных144. Армию безработных пополнили
сотни тысяч демобилизованных черных ветеранов второй мировой войны.
Чрезвычайно тяжелым и ненадежным было положение и тех афро-аме-
риканцев, кому удалось сохранить работу.
Эксплуатация афро-американцев, особенно негритянских рабочих, рез-
ко усилилась. За одинаковый труд черным платили вдвое меньше, чем
белым. К концу 40-х годов среднегодовой заработок негритянского рабо-
чего, по официальным данным, составлял лишь 52 % заработка белого
рабочего. Причем в 1945 г. доход черной семьи составлял 57% дохода
белой семьи, а в 1950 г.—лишь 53%. Это означает, что в первое после-
военное пятилетие разрыв в доходах белых и черных американцев уве-
личился 145.
Наиболее тяжелый гнет испытывали в первые послевоенные годы
черные труженики на Юге, который в то время переживал бурную инду-
стриализацию. Этот процесс вызвал резкое усиление миграции черного
населения из сельских районов в развивающиеся промышленные центры
южных штатов. С 1940 по 1947 г. в этом переселенческом движении уча-
ствовало более 6,5 млн. афро-американцев. Эта масса дешевой рабочей
силы поглощалась бурно растущей промышленностью, принося колоссаль-
ные сверхприбыли крупнейшим монополиям США, подчинившим себе
экономику Юга: банкирской группе Моргана, которая контролировала
черную металлургию, угольную промышленность, железнодорожный
транспорт, предприятия связи, хлопкообрабатывающие фабрики и заво-
ды; семействам Рокфеллеров, Дюпонов и Мелонов, в руках которых на-
ходилась нефтяная, химическая, лесообрабатывающая и военная про-
мышленность Юга; Кливлендской банкирской группе, господствовавшей
в резиновой и отчасти сталелитейной промышленности. Именно эти пред-
ставители монополистического капитала, используя отсутствие опыта ор-
ганизованной борьбы у нового пополнения рабочего класса, слабость
профсоюзного движения на Юге, расистский террор, больше других на-
живались на сверхэксплуатации и расовой дискриминации черных ра-
бочих.
Уже в первые послевоенные годы всю страну, особенно Юг, захлест-
нула новая волна антинегритянской истерии. Снова запылали костры и
кресты Ку-клукс-клана. Начались негритянские погромы. Только с янва-
ря 1945 по октябрь 1946 г. по меньшей мере 60 афро-американцев по-
гибли от рук расистских убийц в Джорджии, Флориде, других южных
штатах. К концу 1947 г. со времени окончания второй мировой войны,
по далеко не полным данным, более 50 черных ветеранов войны под-
верглись линчеванию 146. Не только повсеместно в США, но и за преде-
лами страны черные ветераны и военнослужащие были превращены ра-
систами в живые мишени для стрельбы. В этих преступлениях были
повинны и представители властей, военных и штатских, и в первую
очередь полицейские. «Убийство негров превратилось в Соединенных
Штатах в полицейскую практику и... эта полицейская практика полно-
стью отражает правительственную политику»,— говорилось в памфлете
Компартии США «Мы обвиняем в геноциде» 147. Правительство и кон-
гресс США, однако, бездействовали.
Борьба против крайних форм расизма — линчевания, погромов и мас-
сового террора, против всеобъемлющей системы расовой дискриминации,
сегрегации и сверхэксплуатации, против духовного угнетения афро-аме-
риканцев стала основной задачей черного населения США. Причины и
цели борьбы в принципе не изменились со времен ликвидации рабства в
США. Но после 1945 г. другими стали сами афро-американцы и условия,
в которых развивалось их освободительное движение, вступившее в но-
вую фазу.
Подъем этого движения начался с борьбы против наиболее варварских
форм и методов расового угнетения в США — расправ и террора, орга-
низованных Ку-клукс-кланом и родственными ему погромными органи-
зациями при попустительстве федеральных и местных властей. Зачина-
телями освободительного движения явились черные ветераны второй ми-
ровой войны. Более миллиона афро-американцев служили в вооружен-
ных силах США во время второй мировой войны (в 5 раз больше, чем
в первой) 148. После демобилизации сотни тысяч черных солдат и офи-
церов американской армии, авиации и флота, принимавших участие в
разгроме гитлеризма и японского милитаризма, возвратились на родину
(75% из них — на Юг США — в царство негрофобии) со страстным же-
ланием разбить машину расового гнета.
Испытав радость причастности к победе над арийским расизмом,
возмужав политически, черные ветераны воспламеняли огнеопасный сек-
тор американского общества — негритянские гетто, пробуждая гнев и
надежды черного населения. Тысячи афро-американцев, особенно моло-
дежь, горячо откликнулись на призыв ветеранов к борьбе против расиз-
ма в США. Уже в декабре 1945 г. в Атланте (штат Джорджия) был
проведен массовый митинг черных ветеранов. На нем была принята ре-
золюция протеста против расистского террора и ущемления гражданских
и политических прав афро-американцев.
В начале января 1946 г. был создан Организационный комитет вете-
ранов для координации деятельности всех существующих в стране орга-
низаций черных участников второй мировой войны. Главной целью ко-
митет поставил борьбу за принятие закона о запрещении линчеваний и
ликвидации всех форм расовой дискриминации. В апреле 1946 г. возник-
ла новая прогрессивная организация — Объединенные черные и белые
ветераны Америки. За короткий срок она создала более 40 местных от-
делений в 21 штате. В состав руководства организации были избраны
ветераны, придерживавшиеся различных политических убеждений, в том
числе и коммунисты. Ряд влиятельных организаций афро-американцев
(например, Совет негритянских церквей, представлявший более 6 млн.
человек) заявил о поддержке Объединенных черных и белых ветеранов.
Хотя: новая организация существовала недолго — примерно один год,—
она содействовала активизации освободительного движения черных.
Особенно энергично развернули свою деятельность объединения черных
ветеранов в южных штатах — в Джорджии, Алабаме, Миссисипи, Луи-
зиане, Виргинии, Южной Каролине, а также в северных штатах —
в Нью-Йорке, Коннектикуте и др.149
Сопротивление расистам становилось на Юге все активнее. Афро-аме-
рикалцы вынуждены были порой давать и вооруженный отпор куклукс-
клановцам. Одним из примеров этого явились события февраля 1946 г.
в штате Теннесси, где в г. Колумбия местные расисты пытались линче-
вать 19-летнего афро-американца Джеймса Стефенсона, участника второй
мировой войны. 25 февраля несколько сот вооруженных расистов собра-
лись на городской площади и готовились устроить погром в Минк-Слай-
де — негритянском районе города. Более 160 черных ветеранов двух ми-
ровых войн встали во главе сил самообороны афро-американцев. Оружия
у НИХ было мало. Удалось собрать лишь 14 охотничьих ружей-дробови-
ков две малокалиоерные винтовки, несколько пистолетов.
Вместе с расистами в нападении на негритянский квартал участвова-
ли и полицейские. Четверо из них во время перестрелки с черными были
ранены. В город перебросили 500 солдат гвардии штата Теннесси, в их
составе была пулеметная рота. К ним присоединились 75 полицейских,
а также вооруженные отряды расистов. Более тысячи человек во главе
с бригадным генералом Дикенсом участвовали в штурме Минк-Слайда.
Гетто было разрушено, магазины разграблены, двое черных убиты,
100 афро-американцев арестованы, 31 участник обороны Минк-Слайда
привлечен к суду. Вся реакционная печать, игнорируя сообщения о го-
товившемся линчевании, изображала события в Теннесси как «вооружен-
ное восстание негров» 150.
В 1946 г. в США возникли две организации борцов против линчева-
ний: Чрезвычайный национальный комитет борьбы против массового на-
силия, созданный по инициативе НАСПЦН, и «Американский поход про-
тив линчеваний», образованный по инициативе Национального негритян-
ского конгресса на конференции, в которой участвовало 4 тыс. черных и
белых. Председателем «Американского похода против линчеваний» был
избран выдающийся негритянский певец и актер, борец за права черных
американцев Поль Робсон. В состав новой организации вошли также всем
известный ученый Альберт Эйнштейн, ряд видных профсоюзных руково-
дителей, писателей, деятелей искусства. 23 сентября «Американский по-
ход против линчеваний» направил в Белый дом делегацию во главе с
Полем Робсоном. Делегаты выразили протест президенту Трумэну про-
тив продолжавшегося кровавого террора в стране и потребовали принять
закон против линчеваний. Ту же линию проводил и Чрезвычайный на-
циональный комитет борьбы против массового насилия.
Весьма активно боролась против судов Линча, негритянских погромов
и террора Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного на-
селения. 2 января 1945 г. на очередном годичном съезде этой организа-
ции было объявлено, что она насчитывает 400 тыс. членов (в том числе
15 тыс. в вооруженных силах США) и имеет 800 местных отделений по
всей стране. С 1940 по 1947 г. численный состав НАСПЦН вырос почти
в 8 раз — с 75 тыс. до 590 тыс. В 1949 г. она имела уже 1600 местных
отделений в 45 штатах, в федеральном округе Колумбия и на Гавайях.
Подавляющее большинство новых членов НАСПЦН (90—95%) состав-
ляли негритянские рабочие151. В результате местные отделения ассо-
циации нередко вопреки директивам ее реформистских лидеров стали
принимать более активное участие в борьбе негритянских масс против
расового гнета. В июне 1946 г. руководство НАСПЦН, учитывая настрое-
ния и растущее освободительное движение черного населения, вынужде-
но было отказаться от традиционного принципа невмешательства в по-
литику.
В 1946 г. на страницах журнала «Крайсис», редактором которого был
тогда У. Дюбуа, НАСПЦН выступила с резкой обличительной критикой
политики попустительства, проводимой властями по отношению к пре-
ступной деятельности Ку-клукс-клана, «Американского легиона», прочих
реакционных организаций 152. Там же был опубликован ряд статен, тре-
бовавших, чтобы власти немедленно приняли закон против линчеваний.
Однако деятельность НАСПЦН в этом плане, как и в других, огра-
ничивалась все еще лишь просветительскими и пропагандистскими целя-
ми и формами. Организовать и поднять массы на решительную борьбу
руководители НАСПЦН не хотели да и не могли. В силу этого в движе-
нии против террора, погромов и линчеваний участвовали относительно
немногочисленные группы черного населения (ветераны второй мировой
войны, часть черной интеллигенции и отдельные представители негри-
тянских рабочих). Подавляющее же большинство афро-американцев все
еще не было вовлечено в движение.
Эти обстоятельства объясняют, почему негритянское освободительное
движение не принесло тогда даже формального решения главного вопро-
са — закон против линчеваний и погромов так и не был принят. Бездей-
ствовали и правительство, и Верховпый суд США, хотя под влиянием
мирового общественного мнения и под давлением прогрессивных сил
внутри страны обе буржуазные партии внесли в свои программы пункты,
содержащие требование о запрещении линчеваний черных.
Молодой негритянский пролетариат активно участвовал в забастовоч-
ном движении периода реконверсии. В конце 1945 —начале 1946 г.
в стране развернулась борьба за принятие федерального закона, на ос-
новании которого был бы создан постоянный Комитет по обеспечению
справедливой практики найма на работу. Одной из важнейших функций
этого комитета должна была стать организация борьбы против расовой
дискриминации при найме на работу, оплате труда и т. д. В движении
за принятие этого закона энергично участвовали многие негритянские
организации и особенно активно НАСПЦН. Ей удалось оказать сильное
давление на законодательные органы отдельных штатов страны. Так,
12 марта 1945 г. Томас Дьюи, губернатор штата Нью-Йорк, подписал
первый в США закон о запрещении расовой дискриминации при найме
на работу. А неделей раньше, 5 марта, сенат штата Нью-Йорк 49 голо-
сами против 6 утвердил этот законопроект, принятый 26 февраля 1945 г.
палатой представителей. Вскоре аналогичные законы были приняты в
9 штатах: Нью-Джерси, Массачусетсе, Индиане, Висконсине, Коннекти-
куте, Вашингтоне, Нью-Мексико, Орегоне и Род-Айленде.
В январе 1946 г. состоялся поход черных на Вашингтон в поддерж-
ку законопроекта о Комитете по обеспечению справедливой практики
найма на работу. В нем приняли участие 600 делегатов различных не-
гритянских организаций и ряда профсоюзов из 12 штатов. Руководили
походом Бенджамин Дэвис — черный ветеран второй мировой войны,
один из видных деятелей Коммунистической партии США, Макс Эрген —
председатель Национального негритянского конгресса, Джозеф Рейни —
глава отделения НАСПЦН в г. Филадельфия и др. В походе приняли
участие многие негритянские рабочие, в том числе из южных штатов.
Он явился первой в послевоенной истории афро-американцев попыткой
преодолеть разобщенность их освободительного движения и создать коа-
лицию различных негритянских организаций для координации действий
всех черных борцов.
Во второй половине 40-х годов под воздействием оживления движения
черных усилилась борьба в отраслевых профсоюзах Конгресса производ-
ственных профсоюзов против расовой дискриминации при оплате труда,
найме на работу, увольнении и т. д. Некоторые сдвиги в этом направле-
нии произошли в отделениях профсоюзов рабочих автомобильной, элект-
ротехнической и радиопромышленности. Однако в этих отраслях процент
негритянских рабочих среди всех занятых по найму был тогда гораздо
меньше, чем. скажем, в сфере обслуживания. Более того, именно в тех
отраслях промышленности, где был велик удельный вес негритянских
рабочих, в конце 40-х годов среди масс белых рабочих начали усили-
ваться расистские настроения, культивируемые реакционными проф-
союзными лидерами в обстановке широкого наступления капитала на
рабочий класс и усиления внутренней реакции.
Активизировалась борьба за пропорциональное представительство
черных в выборных органах управления. Летом и осенью 1945 г. про-
грессивные силы Нью-Йорка успешно боролись за переизбрание в состав
городского муниципалитета коммуниста Бенджамина Дэвиса, который
собрал более 60 тыс. голосов (в 1943 г. он получил почти вдвое мень-
ше) 153. В палату представителей конгресса США был избран негритян-
ский священник Адам Клейтон Поуэлл. Борьба за расширение предста-
вительства афро-американцев в органах управления сочеталась с дви-
жением против избирательного налога, против ограничения избирательных
прав, за регистрацию черных избирателей.
Энергично действовала в этом плане НАСПЦН. Адвокаты, члены от-
делений ассоциации, редакторы негритянских газет, черные ветераны
войны возглавили специальные лиги негритянских избирателей. Эти лиги
возникли и действовали в период, предшествовавший первым послевоен-
ным президентским выборам 1948 г. Наиболее энергично работа лиг раз-
вернулась в южных штатах (Техас, Виргиния, Флорида, Арканзас и
Южная Каролина). Число черных избирателей на Юге к 1948 г. по срав-
нению с 1940 г. возросло более чем втрое. Но в промежуточных выборах
1946 г. участвовали лишь 18% афро-американцев, достигших избиратель-
ного возраста: сказались террор и запугивание южных расистов 154.
Усилилась борьба против системы исключительно «белых» первичных
выборов (праймериз). С этой целью НАСПЦН возбуждала судебные
дела на уровне отдельных штатов или в федеральном масштабе. В 1946 г.
большому числу афро-американцев удалось добиться разрешения участ-
вовать в первичных выборах в Алабаме, Миссисипи, Луизиане, Флориде
и Джорджии, а в 1948 г.— и в Южной Каролине. Ответом противников
расового равенства было усиление антинегритянского террора.
Остановить движение черных за гражданские права, однако, было уже
невозможно. Черным удалось добиться известного улучшения своих по-
зиций в области избирательных прав на Юге, где афро-американцы до
этого почти не участвовали в политической жизни. Например, в 1946 г.
в Южной Каролине было зарегистрировано 35 тыс. афро-американцев
избирательного возраста, во Флориде в 1948 г.— 40 тыс. Широко раз-
вернулась в те годы борьба за избрание черных на различные посты в
местных органах власти.
Возросшая роль афро-американцев в политической жизни США про-
явилась в период президентских выборов 1948 и 1952 гг. После войны
значительная часть черного населения разочаровалась в обеих правящих
партиях американского капитала, ничего не предпринявших для борьбы
против линчеваний и негритянских погромов. Это разочарование прояви-
лось, в частности, накануне президентских выборов 1948 г., когда негри-
тянская Южная конференция по обеспечению человеческого благосостоя-
ния 155 резко осудила «реакционные программы... традиционных пар-
тий», т. е. партий крупной буржуазии. И хотя во время президентских
выборов 1948 и 1952 гг. руководство НАСПЦН (под влиянием которой
тогда находились 45% черных избирателей) отрицательно относилось к
Прогрессивной партии Америки (ППА), местные отделения ассоциации
активно ее поддержали.
В марте 1948 г. на созванной по предложению НАСПЦН конферен-
ции, в работе которой участвовали более 20 негритянских и других об-
щественных организаций страны, была принята декларация избирателей,
требующая отмены избирательного налога, принятия закона против лин-
чеваний и учреждения постоянного федерального Комитета по обеспече-
нию справедливой практики найма на работу. Еще одна попытка
НАСПЦН создать коалицию борцов за равноправие черных и белых была
предпринята в январе 1950 г., когда по инициативе ассоциации в г. Ва-
шингтоне состоялась конференция, названная Национальной чрезвычай-
ной мобилизацией борцов за гражданские права. В работе конференции
участвовали 4 тыс. делегатов от 33 штатов — представители Новой Анг-
лии, Среднего Запада, Дальнего Запада и Юга. Черные составляли боль-
шинство делегатов, главным образом это были члены НАСПЦН. Белых
союзников черных представляли члены некоторых профсоюзов, церков-
ных объединений и других организаций. Конференция приняла решение
бороться за закон, который обеспечивал бы всем американским гражда-
нам равные экономические и политические права.
Некоторым успехом в юридическом плане увенчалась борьба против
расовой сегрегации на общественном транспорте и в жилищном вопросе.
3 июня 1946 г. Верховный суд США шестью голосами против одного при-
нял решение о «неконституционности» сегрегации в общественных авто-
бусах на Юге 156. В мае 1948 г. Верховный суд объявил незаконными
частные ограничительные договоры, дискриминирующие цветных граж-
дан при продаже или сдаче в аренду жилищ. Однако прошло несколько
лет и явственно обнаружилось, что все эти решения Верховного суда —
всего лишь бумажные декларации, фактически игнорируемые местными
властями и частным капиталом.
В конце 1947 г. лидер негритянского профсоюза проводников спаль-
ных вагонов Филип Рэндолф и буржуазный негритянский деятель из
штата Нью-Йорк Грант Рейнолдс создали Комитет борьбы против расо-
вой дискриминации в армии (в 1948 г. этот комитет был преобразован в
Лигу мирного гражданского неповиновения). 22 марта 1948 г. состоялась
встреча лидеров этого комитета с президентом Трумэном. Рэндолф под-
черкнул в ходе встречи, что тысячи черных военнослужащих, находящих-
ся на положении «граждан второго сорта», полны решимости бороться за
свои гражданские права. В мае 1948 г. Рэндолф организовал пикетирова-
ние Белого дома в знак протеста против расовой дискриминации в воору-
женных силах США.
Просветительская и пропагандистская работа НАСПЦН, несмотря на
ограниченность задач, которые она перед собой ставила, и однообразие
применяемых методов, также не прошла даром: она содействовала в оп-
ределенной мере росту национального и политического сознания черного
населения. Попытки НАСПЦН объединить различные группы борцов за
равноправие рас, хотя и не увенчались созданием широкой и прочной
коалиции, тем не менее сыграли положительную роль, позволив активи-
стам движения за гражданские права выявить общее в программах и
тактике различных организаций и наметить перспективы дальнейшей
деятельности в направлении расширения прав черных граждан Америки.
Главным оружием НАСПЦН и ее последователей было устное или пись-
менное слово протеста, обращенное к представителям законодательной,
судебной и исполнительной властей США, и, естественно, результаты
такой борьбы носили, как правило, декларативный, формальный ха-
рактер.
В авангарде наиболее решительных и последовательных сторонников
освобождения страны от расизма и всех проявлений национального угне-
тения, как это было и в прошлом, находилась Коммунистическая партия
США, стремившаяся добиться единения черных и белых трудящихся в
совместной борьбе. КП США первой из всех политических партий страны
подняла вопрос о немедленном введении полного равноправия черных и
белых американцев. Выдвинутый партией лозунг «Черные и белые, объ-
единяйтесь и вместе боритесь!» стал боевым кличем во время крупных
забастовок, выступлений против безработицы и линчеваний, за граждан-
ские права негров.
Видный деятель КП США Джеймс Джексон писал: «Раньше (до вто-
рой мировой войны.— Авт.) Коммунистическая партия США в своих тео-
ретических разработках проблемы черных американцев в США ставила на
первое место аграрный вопрос, то есть вопрос об обеспечении земельны-
ми наделами неимущих черных фермеров за счет плантаторов, сельско-
хозяйственных монополий и банков... Такой подход имел смысл в усло-
виях, когда большинство черного населения было занято в сельском
хозяйстве и подвергалось экономической эксплуатации главным образом
со стороны землевладельцев... Когда массовая миграция населения из
сельскохозяйственной сферы разорвала эти связи с землей, подход к ре-
шению проблемы стал сложнее. Существенные изменения в классовой
структуре черных американцев вследствие массовой урбанизации и пере-
распределения населения страны по сферам занятости означают, что ос-
новное направление освободительного движения — это борьба против мо-
нополий, за экономические и социально-политические права черных ра-
бочих» 157
Учитывая эти объективные факторы, КП США вырабатывала новое
понимание негритянского вопроса. Смысл его состоял в том, что был
отвергнут как уже не соответствующий действительности тезис «негры
в США — это нация в нации». Новый подход к теоретической разработке
негритянского вопроса не означал, однако, что КП США игнорировала
национальное и расовое угнетение черных американцев. «Хотя Комму-
нистическая партия с первых дней своего существования видела, что
борьба против расистского угнетения является составной частью классо-
вой борьбы, она также понимала, что черные подвергаются националь-
ному угнетению»,— отмечает Национальный председатель КП США
Генри Уинстон 158.
6. ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА
В ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ 1948 Г.
К 1948 г. послевоенная реконверсия в основном была завершена.
Уступив нажиму монополий, Трумэн во многих случаях пошел навстре-
чу их требованиям отменить все виды контроля над хозяйственной дея-
тельностью. Это означало, что было сохранено выгодное для них соотно-
шение спроса и предложения. Перестраивая предприятия с военного на
мирное производство, монополии не торопились его расширять; они опа-
сались, как бы быстрый поток товаров гражданского потребления при ог-
раниченном платежеспособном спросе не захлестнул рынки, что постави-
ло бы под угрозу систему монопольных цен и монопольных прибылей 159.
В опубликованном в январе 1948 г. докладе Совета экономических
консультантов указывалось, что за предыдущие 18 месяцев индекс пот-
ребительских цен вырос на 24%, а еженедельная заработная плата —
лишь па 18%. Доклад констатировал снижение покупательной способно-
сти рабочих: цены на продовольствие выросли на 39,2%, вследствие чего
упал спрос на промышленные товары и усилилась угроза очередного спа-
да и роста безработицы. Одновременно произошло сокращение послевоен-
ного отложенного спроса. В течение 1946—1947 гг. сбережения населения
уменьшились на 2,1 млрд. долл., сократившись до уровня 1937 г.160
Вступая в президентскую кампанию 1948 г., Трумэн не мог не учи-
тывать этих неблагоприятных явлений. Президентское послание о поло-
жении страны 7 января 1948 г. и последовавшие за ним экономическое
и бюджетное послания были призваны успокоить те слои населения, ко-
торые обеспечили приход к власти предшественнику Трумэна Ф. Д. Руз-
вельту. К ним следует отнести прежде всего рабочий класс, этнические
группы, малоимущие слои — словом, тех, кто, по мнению демократов, со-
ставлял основу «городского либерализма» «нового курса» и одновременно
стал первой жертвой экономических неурядиц.
Выступивший по радио лидер республиканского большинства в конг-
рессе сенатор Тафт подверг критике методы регаепия проблем, предла-
гаемые Трумэном в его посланиях, и заявил, что «новый курс» возрож-
ден в них «в своей наиболее глобальной форме». Однако это было далеко
не так. Содержавшаяся в послании внешнеполитическая программа не-
избежно подрывала возможности реализации социальных мероприятий,
о которых говорил президент. Из бюджета на 1948/49 финансовый год в
39,7 млрд. долл. 11,1 млрд. долл. шло па военные пужды, 4 млрд.— на
финансирование «плана Маршалла», 0,5 млрд.— на осуществление всеоб-
щей военной подготовки. В то же время на социальные программы —
здравоохранение, жилищное строительство, образование, научные иссле-
дования в социальной области, помощь сельскому хозяйству, транспорт,
связь и развитие природных ресурсов — предусматривалось всего
664 млн. долл. В целом же 79% бюджета страны было направлено на
цели, связанные с внешнеполитической экспансией и с военными приго-
товлениями 161.
Демократам приходилось вести борьбу в сложных условиях. Во-пер-
вых, после ноябрьских выборов 1946 г. республиканцы располагали боль-
шинством в обеих палатах конгресса. Во-вторых, заметно снизилась под-
держка населением администрации Трумэна и лично самого президента.
После смерти Рузвельта 82% американцев выражали симпатии Трумэну.
Теперь же, когда началась избирательная кампания 1948 г., Трумэна
поддерживали лишь 39%- Кроме того, среди избирателей наблюдались
большая апатия и абсентеизм.
Конфликт Трумэна со многими известными либеральными деятеля-
ми — соратниками Рузвельта, появление в окружении президента людгй
крайне реакционных взглядов, резкий крен в сторону антисоветизма во
внешней политике, преследования за инакомыслие, травля левых, трения
с профсоюзами — эти и другие подобные факты заставляли даже умерен-
ных либералов сомневаться в словесном заверении Трумэна о привержен-
ности внутриполитическому курсу Ф. Д. Рузвельта. Поворот же к «хо-
лодной войне» во внешней политике привел к тому, что в среде наиболее
стойких сторонников продолжения «нового курса» была выдвинута идея
создания партии, выступающей за мир, против монополистической реак-
ции. Следствием этого было образование 29 декабря 1947 г. Прогрессив-
ной партии Америки (ППА) во главе с Г. Уоллесом, бывшим вице-пре-
зидентом США. Как отмечали американские историки, образование
Прогрессивной партии Америки было первым случаем, когда третья пар-
тия возникла в связи с проблемами внешней политики 162.
Ядром новой партии послужила организация «Прогрессивные граж-
дане Америки» и ряд других возникших после войны прогрессивных
групп163. В организационном отношении Прогрессивная партия пред-
ставляла федерацию различных групп и объединений на основе коллек-
тивного членства. Ее опорные пункты разместились в крупных городах.
Прогрессивная партия опиралась на левые тред-юнионы, организации
этнических групп. Возглавляла движение прогрессивная интеллигенция.
Основные отряды организованного пролетариата остались вне движе-
ния 164.
В печати США образование Прогрессивной партии рассматривалось
как альтернатива демократической партии. Уоллес, выразивший согла-
сие стать кандидатом Прогрессивной партии на выборах 1948 г., по дап-
ным опроса общественного мнения, имел шансы получить 11% всех го-
лосов, главным образом за счет избирателей, ранее голосовавших за
демократическую партию.
Принятая на съезде в Филадельфии 23—25 июля платформа Про-
грессивной партии призывала к осуществлению общей программы разору-
жения США, нормализации отношений с Советским Союзом, прекраще-
нию всякой дискриминации, к национализации основных отраслей про-
мышленности, отмене закона Тафта—Хартли, сохранению уровня цен
на фермерскую продукцию. Центральным положением платформы про-
грессистов был призыв к международному миру. Американский народ
хочет мира, говорилось в ней, но «старые партии» предают его интересы
и готовятся к войне, отказываясь урегулировать разногласия с Совет-
ским Союзом путем переговоров. Капиталистические Соединенные Штаты
и коммунистическая Россия должны установить добрососедские отноше-
ния и работать вместе во имя мира — таким был ведущий лозунг Про-
грессивной партии 165.
Вставшие на позиции антикоммунизма лидеры АФТ и КПП в 1948 г.
объявили о своей оппозиции к Прогрессивной партии и о поддержке
«плана Маршалла», но левое крыло рабочего движения и некоторые
профсоюзные объединения в штатах и на местах заняли иную позицию.
В поддержку Уоллеса выступила также Коммунистическая партия США.
Этот факт и осуждение Уоллесом преследования коммунистов послужи-
ли его противникам поводом для утверждений, якобы Прогрессивная пар-
тия находится под контролем Компартии. Ярость, с которой умеренные
и консервативные круги буржуазного политического спектра нападали на
ППА и Г. Уоллеса, объяснялась их опасениями ослабления двухпартий-
ной системы в результате разброда в лагере либералов 166.
В этих сложных условиях лидеры демократов считали необходимым
сохранить тех сторонников партии, которые, разочаровавшись в админи-
страции Трумэна, склонялись оказать поддержку Уоллесу. Предвыборные
лозунги Трумэна, как писал американский историк Филлипс, были со-
ставлены из идей и предложений членов так называемой «дворцовой гвар-
дии», действовавшей за кулисами в течение 1947 и 1948 гг. и вырабаты-
вавшей позитивную программу, которая «способствовала бы тому, чтобы
президентство Трумэна имело свое собственное лицо» 167. Ядро этой
группы составляли О. Ивинг, директор ведомства федерального страхо-
вания, К. Клиффорд, специальный советник президента, Л. Кайзерлинг,
член Совета экономических консультантов и др. Заботясь об укреплении
и сохранении позиций правящего класса, «дворцовая гвардия» вместе с
тем пыталась удержать Трумэна от таких действий, которые могли бы
серьезно подорвать доверие к нему широких масс избирателей.
По мнению «дворцовой гвардии», одним из главных промахов в по-
литике Трумэна, оттолкнувших от него многих сторонников либерально-
го курса, была его неверная тактика в отношении забастовочного дви-
жения. Между тем позиция профсоюзов имела для демократов особое
значение, так как организованные рабочие составляли значительную
часть избирателей США и играли решающую роль в победе демократиче-
ской партии на последних четырех выборах. В 1947 г. насчитывалось
приблизительно 15 млн. членов профсоюзов, в том числе в АФТ — около
7 млн., в КПП — около 6 млн., в независимых профсоюзах — почти
2 млн. Вместе со взрослыми членами семей это составляло 30 млн. по-
тенциальных голосов 168. Чтобы обеспечить Трумэну поддержку со сто-
роны рабочего класса, «мозговой трест» демократов считал необходимым
добиться от президента согласия наложить вето на закон Тафта—Харт-
ли. По мнению Кайзерлинга, «исходя из чисто политических соображе-
ний, это был наиболее верный путь, которым следовало идти президен-
ту» 16Э.
Политические концепции «дворцовой гвардии» наиболее четко про-
явились в представленном Трумэну 19 ноября 1947 г. меморандуме Клиф-
форда. Составленный для внутреннего пользования документ цинично
раскрывал цели демократов в политической борьбе с республиканской
партией за право находиться у власти. Так, чтобы нанести поражение
Уоллесу, Клиффорд прямо советовал связать его фигуру в сознании пуб-
лики с деятельностью коммунистов 170. Решающая роль в деле обеспече-
ния победы отводилась чистой риторике, хотя и звучащей порой весьма
многообещающе.
Вот почему, когда профсоюзы усилили политическую деятельность с
целью добиться отмены закона Тафта—Хартли, Трумэн в полном соот-
ветствии с рекомендациями комитета Ивиига—Клиффорда заявил, что
демократы стоят за отмену этого закона. Его не смутило очевидное про-
тиворечие между таким заявлением и фактами активного применения
правительством закона.
Следующим шагом президента по осуществлению замыслов его «моз-
гового треста» было специальное послание конгрессу 2 февраля 1948 г.
по гражданским правам. Оно содержало программу из 10 пунктов, в ко-
торой предлагалось усилить существующие законы о гражданских правах
черного населения США, создать постоянный Комитет по обеспечению
справедливой практики найма на работу (ФЕПК), обеспечить более на-
дежную защиту права голоса, а также запретить дискриминацию на
транспорте и в сфере обслуживания171. Послание было основано на ре-
комендациях Комитета по гражданским правам, созданного год назад
согласно директиве президента. Как подсчитали историки, предложения
Трумэна включили 15 из 41 рекомендации доклада 172. Так было положе-
но начало «тактике упреждающих уступок»173. Эта весьма скромная
программа при условии ее осуществления могла бы явиться шагом впе-
ред в деле смягчения расового неравенства, хотя, выдвигая ее, Трумэн
заранее знал, что она будет отвергнута конгрессом. По признанию
К. Филлипса, Трумэн предложил эту программу, чтобы «подорвать пози-
ции Уоллеса среди негритянских избирателей и белых либералов на Се-
вере» 174.
Теоретический орган Компартии США журнал «Политикал афферс»
писал, что у Трумэна «нет ни малейшего намерения действительно сра-
жаться за права негров» 175, но при этом следовало учесть, что его сло-
ва оказывали определенное воздействие на политический климат. Вы-
ступления Трумэна позволили НАСПЦН одобрить «смелость президента
Трумэна в вопросе о гражданских правах» и оценить доклад президент-
ского Комитета по гражданским правам как «почти полное дублирование
программы ассоциации» 176. Такая оценка была явным преувеличением,
но так или иначе речь президента содействовала новой перегруппировке
сил в рядах демократов, которая в конечном счете помогла Трумэну
одержать верх 177.
Трумэн сделал ставку на поддержку афро-американцев, хотя его по-
слание вызвало бунт южного крыла демократической партии. Играя на
расовых предрассудках белого населения Юга, оно выступило против
принятия программы Трумэна конгрессом. Южные губернаторы-демокра-
ты единодушно объявили себя противниками выдвижения кандидатуры
президента. Вслед за тем, убедившись в отрицательной реакции демок-
ратов-южан на послание президента от 2 февраля, лидер демократическо-
го меньшинства в сенате О. Баркли, которому было поручено внести
билль по гражданским правам на обсуждение в конгресс, отказался это
сделать178. Встревоженные расколом партии, боссы демократов начали
рассматривать возможность замены Трумэна другим кандидатом, который
мог бы собрать необходимое для победы на выборах 1948 г. число го-
лосов.
Те либералы, кто не поддержал Г. Уоллеса и Прогрессивную партию,
высказались за выдвижение кандидатом от демократической партии вер-
ховного судьи У. Дугласа. Было создано 192 «Клуба Дугласа» и органи-
зация «Демократы за Дугласа». Когда стало ясно, что Дуглас не сможет
возглавить оппозицию, в роли лидера антитрумэновских сил некоторое
время выступал сенатор К. Пеппер. Но его не поддержала та фракция
демократов, в которую входили организация «Американцы — сторонники
демократических действий» (АДА) и Комитет политических действий
КПП. Они предложили выдвинуть генерала Эйзенхауэра, хотя никто
толком не знал о его взглядах. За Эйзенхауэра высказались также оба
сына Ф. Д. Рузвельта. Лишь за два дня до съезда демократов, когда
Эйзенхауэр в специальной телеграмме категорически заявил об отказе
баллотироваться, стало ясно, что первым в списке кандидатов останется
Трумэн.
Все эти обстоятельства заставили Трумэна и его сторонников активи-
зироваться. Для начала президент отправился в «неполитическое» инс-
пекционное турне по западным штатам, продлившееся с 3 по 18 июня.
Его целью было «встретиться с народом». Коньком выступлений, направ-
ленных против республиканцев, Трумэн сделал вопрос об отмене закона
Тафта—Хартли. Он с жаром убеждал своих слушателей, что закон Таф-
та—Хартли якобы — дело рук его политических противников, и утверж-
дал, что закон был принят потому, что в 1946 г. только треть тех, кто
должен был голосовать, пришли к избирательным урнам.
Большое внимание президент уделял также вопросу о ценах. Вы-
ступая в Бьютте (штат Монтана), Трумэн обвинил 80-й конгресс в сок-
ращении почти всех ассигнований на Бюро рабочей статистики. Таким
образом был уничтожен не только контроль над ценами, но также и
«спидометр», который сообщал, с какой скоростью растут цены179. В дру-
гом месте Трумэн говорил, что высокий уровень стоимости жизни в стра-
не сохраняется из-за отмены контроля над ценами летом 1946 г., а позд-
нее заявил, что подобный контроль должен быть восстановлен немедленно.
Трумэн высказался за принятие конгрессом билля о жилищном строи-
тельстве, в котором бы содержалось положение о возведении дешевого
жилья для малоимущих семей за счет федерального бюджета.
Останавливаясь на вопросе о социальном страховании, Трумэн напо-
мнил о своем специальном послании конгрессу. В нем намечалось допол-
нительно охватить этой системой еще 20 млн. рабочих, увеличить пособия
для престарелых и иждивенцев, увеличить пенсии рабочим на 25%. В по-
слании предлагалось также сократить возрастной предел с 65 до 60 лет
женщинам, имеющим право на получение пенсии, и установить новый
минимум доходов, подлежащих обложению налогом, повысив его с 3 тыс.
до 4800 долл. в год. Трумэн обвинил конгресс в том, что его специаль-
ное послание по вопросам здравоохранения и медицинского страхования
не было одобрено. Он всячески рекламировал свою долгосрочную фермер-
скую программу, билль об электроэнергии и мелиорации, а также пред-
ложения о федеральной помощи образованию и увеличении минимума за-
работной платы до 75 ц. в час. Настойчиво и непрестанно Трумэн внушал
избирателям, что, пока в конгрессе доминируют республиканцы, избира-
тели не могут надеяться на осуществление этих предложений.
Между тем республиканцы не торопились включаться в полемику.
Сказалась их уверенность в легкой достижимости победы. Большинство
на съезде республиканской партии, начавшем работу 21 июня в Фила-
дельфии, высказалось за выдвижение кандидатом в президенты губерна-
тора Нью-Йорка Т. Дьюи. Губернатор Калифорнии Э. Уоррен был избран
кандидатом в вице-президенты. Раздор в среде противника настраивал
республиканцев на благодушный лад. Это отразилось на предвыборных
обещаниях «великой старой партии».
В платформе республиканцев вообще не упоминалось о законе
Тафта—Хартли. Однако и они отдали дань идеям буржуазного рефор-
мизма. В программе предусматривалась федеральная помощь жилищно-
му строительству, подчеркивалась необходимость принятия долгосрочных
программ помощи фермерам и различных мер по обеспечению граждан-
ских прав 180. Однако в угоду южанам пункт о ФЕПК был опущен, как
был опущен и пункт о федеральной помощи образованию. Внешнеполи-
тический раздел содержал общие положения о сохранении «свободной
Америки в свободном мире», о поддержке ООН и необходимости утверж-
дения панамериканизма в духе доктрины Монро. В нем указывалось так-
же на провалы п некомпетентность демократов в жизненно важной для
США внешнеполитической сфере. Республиканцы заявляли, что внешняя
политика США недостаточно активна, понимая под этим курс на утверж-
дение мирового лидерства и право на осуществление полицейских функ-
ций в глобальном масштабе. Резким нападкам были подвергнуты реше-
ния Тегеранской и Ялтинской конференций 181.
Через три недели, 12 июля, в Филадельфии открылся съезд демокра-
тической партии. Вначале настроение делегатов было унылым в силу
того, что перспектива видеть Трумэна кандидатом вызывала разочарова-
ние очень многих, но иного выхода не было. Несмотря на падение попу-
лярности, Трумэн, оставаясь в Белом доме и лидером демократов, пол-
ностью контролировал партийный механизм, а следовательно, и деятель-
ность съезда. Кроме того, исполненная пафоса и традиционных
ораторских приемов речь сенатора Баркли, в которой он сделал особый
упор на преемственность политики демократов с «новым курсом», под-
няла настроение делегатов, хотя, как показали дальнейшие события, пар-
тия оказалась на грани раскола. Камнем преткновения стала выработка
курса в области гражданских прав.
Последний день съезда был ознаменован бунтом делегаций из штатов;
Миссисипи и Алабама, которые покинули съезд, протестуя против того,,
что наряду с перечнем ряда социальных мероприятий, призванных не-
сколько улучшить положение малоимущих слоев, в программу демокра-
тов по инициативе мэра Миннеаполиса Г. Хэмфри и других представи-
телей либерального крыла был включен «сильный пункт» по граждан-
ским правам.
Поглощенные распрями по вопросам внутренней политики, делегаты'
съезда меньше внимания уделили внешнеполитическим аспектам. По-
священный им раздел платформы содержал хвалебный перечень главных
мероприятий правительства, включая «доктрину Трумэна» и «план Мар-
шалла», превозносил жесткий курс в отношении Советского Союза и:
стран народной демократии.
Съезд избрал Трумэна кандидатом в президенты, а сенатора О. Барк-
ли — в вице-президенты. Часть южан, покинувших съезд, собралась.
17 июля в Бирмингеме на собственный съезд, объявив об образовании.
«партии борцов за права штатов». Они назвали губернатора Южной Ка-
ролины С. Тэрмонда кандидатом на пост президента и губернатора
Миссисипи Ф. Райта — кандидатом в вице-президенты. Съезд одобрил
платформу, в которой пункт о гражданских правах, принятый демокра-
тической партией, был охарактеризован как «позорная и беззаконная про-
грамма». В платформе южан говорилось: «Мы отстаиваем сегрегацию рас
182
и единство внутри каждой расы» .
В ходе избирательной кампании Трумэн счел необходимым демонстра-
тивно отмежеваться от ультраправого движения в демократической пар-
тии, группировавшегося вокруг диксикратов. Первым таким шагом была
его попытка продемонстрировать, хотя бы в пропагандистском плане, ре-
шимость осуществить меры по десегрегации. 26 июля 1948 г. он издал
директиву № 9980, требовавшую покончить с дискриминацией при най-
ме на государственную службу. Одновременно была обнародована дирек-
тива № 9981, которая ставила задачу подготовить почву для десегрега-
ции в вооруженных силах, в связи с чем создавался комитет из семи
человек, назначаемых президентом. Комитет должен был определить,
в каком отношении могут быть изменены и улучшены существующие
правила и практика формирования воинских частей из лиц различных
национальностей и рас 183. Немного раньше, 3 мая 1948 г., Верховный
суд США принял решение, запрещавшее судам издавать постановления о
соблюдении ограничительных соглашений 184.
Вторым практическим шагом, предпринятым для нанесения удара по
республиканцам, было решение Трумэна созвать специальную сессию
конгресса 26 июля главным образом для того, чтобы доказать, что рес-
публиканцы, хотя и включили в свою программу ряд социальных мер,
на деле не поддерживают либеральное законодательство. Как подчерки-
вал К. Филлипс. решение Трумэна было явным злоупотреблением пре-
зидентскими полномочиями и одновременно мастерским ударом по про-
тивнику, ибо отвечало тактическим целям демократов, каким бы ни был
исход сессии 185.
В послании, направленном специальной сессии конгресса. Трумэн
предложил принять решения по 10 пунктам. Важнейшим среди них он
считал билль о восстановлении контроля над ценами, утверждая, что
этот вопрос был главной причиной того, почему президент созвал специ-
альную сессию конгресса. Другим крупным вопросом, по мнению прези-
дента, был жилищный, и первоочередной задачей специальной сессии,
полагал он, было утвердить жилищный билль, который должен был обес-
печить строительство 15 млн. новых домов в течение 10 лет с помощью
государственного жилищного строительства, расчистки трущоб и помощи
частному строительству. Следующим серьезным моментом были граждан-
ские права. В послании предлагалось принять законы против линчевания,
о запрещении дискриминации и сегрегации в вооруженных силах, а так-
же отменить избирательный налог.
Республиканцы решительно отвергли почти все предложения прези-
дента. Таким образом, Трумэн достиг цели: избирательная платформа
республиканцев была скомпрометирована. Президент же вновь возобно-
вил атаки на 80-й конгресс, называя специальную сессию конгресса ниче-
го не сделавшей.
Стремясь вызвать симпатии демократической общественности, Трумэн
в одном из выступлений заявил, что комиссия палаты представителей по
расследованию антиамериканской деятельности является «более антиаме-
риканской, чем та деятельность, которую она расследует» 186, и одновре-
менно назвал начатые конгрессом расследования «охотой на ведьм». Пра-
вительство постаралось отмежеваться от наиболее крайних проявлений
развертывавшейся в стране антикоммунистической истерии, хотя в дей-
ствительности было одним из ее глазных инициаторов187.
Главное, что характеризовало тактику Трумэна,— это изощренная де-
магогия и нарочитое изображение своих политических противников ви-
новными в реакционной направленности всей законодательной деятельно-
сти конгресса. Демократы, по существу, устроили политический маска-
рад, выдавая себя за парламентскую оппозицию, хотя таковой не были.
Однако их расчет оправдался. Когда были подсчитаны голоса на состо-
явшихся 2 ноября выборах, выяснилось, что Трумэн повел за собой 30
крупнейших штатов, где голоса рабочих и негров, поданные за демокра-
тов, сыграли решающую роль в победе их кандидата.
В итоге голоса избирателей распределились следующим образом:
Трумэн — 24,1 млн., Дьюи — 21,9 млн., Тэрмонд — 1,1 млн., Уоллес —
1,1 млн. Трумэн победил большинством всего в 2,2 млн. из относительно
небольшого общего числа участников голосования в 48,7 млн.188 Учи-
тывая примерное равенство полученных обоими главными кандидатами
голосов, можно также считать, что республиканцы были наказаны за
самоуверенность, внушенную им регулярно поступавшими в пользу Дьюи
данными об опросах общественного мнения. Даже за день до выборов
опрос Гэллапа свидетельствовал о том, что Дьюи идет впереди Трумэ-
на 189. Наблюдатели отмечали, что победу Трумэну обеспечили органи-
зованные рабочие, черные и фермеры. Бунт диксикратов, которого так
опасался президент, привлек голоса афро-американцев на сторону Тру-
мэна, ибо создавал ложное впечатление о его пылкой приверженности
программе гражданских прав.
Результаты голосования по выборам в конгресс также были в пользу
демократов. В новом, 81-м конгрессе у республиканцев уже не было боль-
шинства, оно перешло к демократам: в сенате теперь было 54 демократа
и 42 республиканца, в палате представителей соответственно — 263-
и 171 190.
Обе главные буржуазные партии на выборах 1948 г. стремились поста-
вить внешнюю политику вне партийных разногласий. Они отвергли пред-
ложение Уоллеса широко обсудить международные вопросы и критически
проанализировать внешнеполитический курс правительства. «Я всегда-
стремился обеспечить внешней политике двухпартийную поддержку»,—
писал впоследствии Трумэн191. Между тем время выборов совпало с
обострением «холодной войны». Поскольку со второй половины 40-х го-
дов поддержанный обеими буржуазными партиями антисоветизм стал
ключевым элементом внешней политики США192, постольку его внут-
ренней проекцией могла быть только поддержка ультраправых, начавших
поход против всех прогрессивных и либеральных сил под флагом борьбы
с «красной опасностью». Ни для кого не было секретом, что ведущая
роль в осуществлении этого общего курса и его обосновании принадле-
жала Трумэну, поэтому критика им правых и консерваторов в ходе из-
бирательной кампании, отдельные заявления о миролюбивой направлен-
ности внешнеполитического курса США не могли выглядеть ни убеди-
тельными, ни искренними.
Отношение организованных рабочих к кандидатуре Трумэна было не-
однозначным. Президент Объединенного профсоюза рабочих автомобиль-
ной промышленности У. Рейтер заявил, например, что обеспокоен раз-
рывом между программой Трумэна и тем, как она проводится в жизнь.
Дж. Льюис охарактеризовал Трумэна как человека, «полного злобной
ненависти», чье пребывание па посту президента «опасно для страны...
У него нет принципов, и он беззаботен в отношении правды. У него нет
специальных знаний ни в одной области. Он не только опасен для объ-
единенных рабочих угольной промышленности, но опасен для всей
страны» 193.
В целом же АФТ и КПП высказывались в пользу демократов. Вето
Трумэна на закон Тафта—Хартли и его воинственные выступления про-
тив антирабочего законодательства, рассчитанные, в сущности, на обман
масс, сыграли свою роль. Главное — Трумэн сумел использовать полити-
ческий капитал, нажитый демократами в период «нового курса».
Как указывал Генеральный секретарь Коммунистической партии
США Ю. Деннис, «избиратели вернули к власти администрацию, кото-
рая обещала широкую программу социальных реформ, но которая про-
должает находиться под контролем монополистов Уолл-стрит, привержен-
ных двухпартийной империалистической политике и военной программе...
На этих выборах массы отвергли партию, которую рассматривали как
инструмент крайней реакции, крупного капитала. Действуя главным об-
разом в рамках двухпартийной системы, они выразили свою сохраняю-
щуюся приверженность новому курсу и традиции Рузвельта». Компар-
тия отмечала также, что массы «проголосовали за отмену закона
Тафта—Хартли, обуздание инфляции, решение жилищной проблемы,
обеспечение гражданских прав негритянского народа. И хотя они прямо
не отвергли план Маршалла и доктрину Трумэна... они выразили надеж-
ду на возможность дружеского соглашения с Советским Союзом» 194.



 

начало сайта