III
ВОЙНА
Глава двенадцатая
НАКАНУНЕ ВСТУПЛЕНИЯ В ВОЙНУ
1. ПЕРЕСМОТР ЗАКОНА О НЕЙТРАЛИТЕТЕ
1 сентября 1939 г. началась вторая мировая война. США не могли
оставаться лишь свидетелями невыгодных для себя изменений в мире в
результате агрессии держав «оси», из которых по-прежнему наибольшие
опасения вызывала гитлеровская Германия. С первых же дней войны
США фактически встали на сторону Англии и Франции. «Симпатии по-
давляющего большинства американского народа,— сообщал в Берлин
18 сентября 1939 г. германский поверенный в делах в Вашингтоне
Г. Томсон,—находятся на стороне наших противников». Быстрый раз-
гром Польши лишь усилил тревогу американцев: в конце сентября 63%
опрошенных опасались нацистского нападения на США в случае полной
победы Гитлера1.
3 сентября Рузвельт в обращении к народу 2 обещал сохранить США
вне войны, предупредив, однако, что, «когда мир где-либо нарушен, все
остальные страны подвергаются опасности». Специальной прокламацией
5 сентября был введен в действие закон о нейтралитете 1937 г., преду-
сматривавший эмбарго на экспорт оружия в воюющие европейские стра-
ны. Вместе с тем правительство не скрывало намерения пересмотреть
закон, что отвечало англо-французским желаниям. В стране было объяв-
лено «ограниченное чрезвычайное положение», которое наделило прези-
дента дополнительными полномочиями.
Для противодействия отмене эмбарго изоляционисты в сенате образо-
вали «Блок за мир». У. Бора, самый влиятельный из сенаторов-изоляцио-
нистов, обвинил правительство в том, что оно в своем стремлении ока-
зать помощь Англии и Франции делает первый шаг на пути к вступле-
нию в европейскую войну. Изоляционисты организовали массовые митин-
ги протеста. По предложению Рузвельта3 для противодействия
изоляционистам был создан «Внепартийный комитет за мир посредством
пересмотра закона о нейтралитете», председателем которого стал извест-
ный газетный издатель республиканец У. Уайт. Очень скоро стало оче-
видным, что предложению о пересмотре обеспечена общественная под-
держка4.
Тем временем в Панаме 23 сентября — 3 октября прошла конферен-
ция министров иностранных дел стран Американского континента. Ее
участники, представлявшие 21 государство, приняли выработанную по
инициативе Рузвельта декларацию об установлении 300-мильной ней-
тральной полосы по обеим сторонам Северной и Южной Америки (за
исключением Канады). Она запрещала военные действия в нейтральной
зоне и предусматривала возможность ее патрулирования. Используя
Панамскую декларацию, США с конца 1939 г. ввели патрулирование в
стратегически важном Карибском бассейне и в дальнейшем сотрудничали
с британским флотом в борьбе с нацистскими подводными лодками в
Северной Атлантике. В решениях Панамской конференции отразились
стремления США усилить собственные военно-стратегические и экономи-
ческие позиции в Западном полушарии за счет европейских конкурентов,
продвинуть дальше планы обеспечения межамериканской «солидарности»
под своей эгидой. Одновременно они свидетельствовали о проанглийской
и антигерманской ориентации стратегии США.
Такую направленность их внешней политики закрепил пересмотр
закона о нейтралитете. На созванной для этого внеочередной сессии
конгресса Рузвельт заявил, что закон «ошибочно именуется» законом о
нейтралитете, ибо «каждый раз ставит нас на сторону нападающей сто-
роны». Президент предложил изменить закон, подчеркнув, что «наша
политика должна прежде всего учитывать подлинные американские
интересы»5. Правительственное предложение, воплотившееся в резолю-
ции К. Питтмэна, предусматривало отмену эмбарго на экспорт оружия,
продажа которого воюющим сторонам отныне разрешалась на основе
«кэш энд кэрри».
В дискуссии в сенате, проходившей между 2 и 27 октября, сторон-
ники резолюции, включая Т. Коннэлли, Р. Вагнера, Дж. Бирнса, заяви-
ли, что ее целью является предотвращение вовлечения в войну, посколь-
ку американские суда и граждане не будут затронуты военными дейст-
виями на море. Их оппоненты У. Бора, Дж. Най, Р. Лафоллетт,
X. Джонсон, А. Ванденберг и другие обвиняли правительство в намере-
нии вовлечь США в войну в интересах Британской империи. Сенатор
Бора считал начавшуюся войну «не чем иным, как очередной главой в
кровавой летописи европейской великодержавной политики», никак не
затрагивающей интересы США6. Несмотря на то что тон дискуссии за-
давали изоляционисты, большинство сенаторов выступили за отмену эм-
барго: 63 голоса «за» и 30 —«против». Перед обсуждением резолюции
в палате представителей У. Уайт обратился к лидеру республиканского
меньшинства в палате с призывом «не играть на руку Гитлеру в вопросе
эмбарго»7. Всего через три дня после начала обсуждения палата
представителей 243 голосами против 181 также одобрила отмену эм-
барго 8.
4 ноября Рузвельт подписал новый, четвертый после августа 1935 г.
закон о нейтралитете. Одновременно президентской прокламацией он
объявил Северную Атлантику зоной боевых действий, в которой запре-
щалось плавание американских судов. По-прежнему исключалась воз-
можность предоставления займов воюющим странам и передвижение
американцев на их судах. Но впервые разрешалась продажа американ-
ского вооружения воюющим в Европе сторонам, если оно будет заранее
оплачено и вывезено на иностранных судах9. Конечно, продажа оружия
на основе «кэш энд кэрри» была выгодным бизнесом, однако большее
значение имело стремление поддержать Англию и Францию, победа ко-
торых отвечала американским интересам10.
Пересмотр прежнего закона не устранил противоречий американской
внешней политики. По-прежнему действие закона. о нейтралитете не
распространялось на японо-китайскую войну, и Япония продолжала
закупать в США нефть и другое стратегическое сырье. Американская же
помощь Китаю, чем США отчасти оправдывали эту свою позицию, но-
сила крайне ограниченный характер. С другой стороны, запретив своим
судам пользоваться морскими путями в Северной Атлантике, они косвен-
но содействовали германской блокаде Англии и тем питали надежды Гит-
лера на длительность нейтралитета США.
Изменение закона о нейтралитете не решило и проблем, связанных с
созданием англо-американского союза, вокруг чего шли нескончаемые
споры. Правительство определенно продвигалось по пути сотрудничества
с Англией, с которой США имели давние тесные финансово-торговые
связи, но делало это очень медленно, ибо соперничество между двумя
странами не затухало, хотя и несколько притупилось. В Латинской Аме-
рике, например, американские монополии теснили не только немецких,
но и британских конкурентов, претендуя на их долю в торговле и судо-
ходстве в регионе. В то же время правительству США приходилось счи-
таться с критикой в свой адрес со стороны изоляционистов, с их напад-
ками на Британскую империю.
Подталкивали США к сближению с Англией и события на Дальнем
Востоке, хотя американцы отказывались брать на себя твердые обяза-
тельства о помощи Англии в случае нападения Японии на ее азиатские
колонии. США продолжали политику «умиротворения» Японии, желая
выиграть время для подготовки к войне за установление безраздельного
господства в районе Тихого океана. Не теряли американские правящие
круги и надежды на то, что японский агрессор повернет на север, про-
тив СССР.
Американская политика в отношении Советского государства суще-
ственно не изменилась. В связи с советско-финляндской войной прави-
тельство США встало на сторону реакционных правителей Финлян-
дии11. Непримиримость последних на советско-финляндских переговорах
в октябре 1939 г., когда сохранялась возможность достижения сторонами
взаимоприемлемого соглашения, во многом объяснялась той поддержкой,
которую финны получали в Лондоне, Париже и Вашингтоне12. После
начала войны «тщательно изучался» вопрос о разрыве дипломатических
отношений с Советским Союзом, однако Рузвельт и Хэлл предпочли
воздержаться от этого 13. Не был введен в действие и закон о нейтрали-
тете, поскольку учитывалась возможность изменения в будущем к луч-
шему во взаимоотношениях между СССР и западными государствами14.
Зато во многих других вопросах США открыто демонстрировали свою
враждебность Советскому Союзу. Особенно показательным явплось про-
возглашение Вашингтоном 2 декабря 1939 г. «морального эмбарго» на
продажу американских самолетов и авиационного снаряжения, которое
сохраняло силу в отношении СССР более года. К весне 1940 г. советско-
американские отношения оказались замороженными как в политико-
дипломатической, так п в торгово-экономической областях.
Оправдывая антисоветские акции, власти ссылались на симпатии
американского народа к Финляндии. Изоляционисты и интернационали-
сты, забыв свои разногласия, объединились в поддержке Финляндии,
которую объявили защитницей «всей западной цивилизации». Размах
антисоветской кампании вынудил Советское правительство досрочно
закрыть павильон СССР на Всемирной выставке 1939 г. в Нью-Йорке.
Эта кампания пошла на убыль лишь с заключением мира между СССР
и Финляндией 12 марта 1940 г.
Большие усилия США приложили в период «странной войны», чтобы
поддержать «мирные усилия» западных стран, примером чему явилась
посылка в феврале-марте 1940 г. в Европу с дипломатической миссией
заместителя государственного секретаря С. Уэллеса. Эта миссия с самого
начала имела ничтожные шансы на успех — «один к тысяче» 15. Тем не
менее она вполне соответствовала «нейтралистской» линии США, кото-
рые лишь на словах провозглашали своей целью отстаивание мира, но
использовали для этого малоэффективные средства. Вместе с тем Рузвельт
опасался ожидавшегося наступления вермахта на Западном фронте,
считая, что «победа Гитлера немедленно создаст угрозу жизненным ин-
тересам Соединенных Штатов»16. Кроме того, правительство старалось
опровергнуть изоляционистские обвинения в том, что оно способствует
втягиванию США в войну. Чем бы ни кончилась миссия, правительство
могло в год президентских выборов заявить, что в критической ситуации
оно не бездействовало.
С. Уэллес отплыл в Европу вместе с М. Тэйлором, бывшим главой
«Юнайтед Стейтс стил компани», которого Рузвельт назначил своим пред-
ставителем в ранге посла в Ватикане. Так как дипломатические отноше-
ния с Ватиканом США не поддерживали с 1867 г., это усилило впечат-
ление серьезности американских мирных усилий. Одновременно с
неофициальной миссией в Германию отправился Дж. Муни, один из ру-
ководителей компании «Дженерал моторз», который получил инструкции
от самого Рузвельта и встречался с высшим руководством рейха, вклю-
чая Гитлера. На этих закулисных американо-германских переговорах
речь шла главным образом об условиях прекращения военных действий,
но договоренности достичь не удалось17.
Если бы в американские намерения действительно входили поиски
путей к «справедливому и постоянному миру», то следовало вступить в
переговоры также и с СССР. Но Москва не входила в маршрут Уэллеса.
Учитывая, что в это время шла советско-финляндская война, в которую
собирались вмешаться на стороне Финляндии правительства Великобри-
тании и Франции, пользовавшиеся в общем поддержкой США, нельзя
исключить того, что целью миссии было прекращение войны в Западной
Европе путем антисоветского сговора 18.
В Риме Уэллес вел переговоры с Муссолини и Чиано, в Берлине
встречался с Гитлером и Риббентропом, в Лондоне с Чемберленом и
Черчиллем, а в Париже с Даладье и Рейно. Как и следовало ожидать,
позиции воюющих сторон оказались непримиримыми. В Берлине не
скрывали желания вести войну до тех пор, пока вся Европа не подпадет
под контроль Германии. Для Лондона и Парижа мир на таких условиях
был неприемлем. Зондаж, произведенный Уэллесом, позволил сделать
вывод, что амбиции Гитлера не имеют границ. Веское подтверждение
этому было получено, когда на смену «странной войне» пришло масси-
рованное наступление вермахта на Западе.
Капитуляция Франции и установление контроля гитлеровской Герма-
нии над Западной Европой, исключая Англию, подтвердили самые мрач-
ные прогнозы. По мнению Г. Стимсона, ставшего в июле 1940 г. военным
министром, Соединенные Штаты оказались перед лицом самого большого
кризиса в своей истории19. В случае полного поражения Англии Гитлер,
как опасались в Вашингтоне, повернул бы вермахт на Американский кон-
тинент, тем более что при этом мог опереться на Японию.
Еще раз была доказана пагубность политики «нейтралитета», даже в
измененном виде, ибо США запаздывали с помощью западным союзни-
кам. Германия уверилась в том, что ей удастся достигнуть решающего
преимущества в Европе до американского вмешательства; Италия, отверг-
нув советы США, включилась в войну на стороне нацистов, а Япония
торопилась воспользоваться резким ослаблением позиций Англии и Фран-
ции в Азии. Стало совершенно очевидным, что внешнеполитические
проблемы, включая главную из них — обеспечение безопасности страны,
нельзя решить в рамках нейтралитета. Понимание этого и отразилось в
настроениях общественности: с 20 до 80% увеличилось число сторонников
оказания помощи союзникам помимо «кэш энд кэрри»20. Возросшая
опасность заставила и изоляционистов и интернационалистов потребовать
вооружения нации21. С июня по сентябрь 1940 г. конгресс спешно при-
нял несколько финансовых законопроектов, доведя военный бюджет до
10,5 млрд. долл., т. е. увеличив его в 5 раз.
Решительно активизировались противники нейтралитета. 17 мая Уайт
направил телеграмму нескольким сотням известных деятелей, в которой
говорилось, что «пришло время, когда Соединенным Штатам следует вы-
ступить со своей материальной и моральной мощью на стороне больших
и малых наций Западной Европы, сражающихся за цивилизованный
путь жизни»22. Вскоре было объявлено о создании «Комитета защиты
Америки путем оказания помощи союзникам», превратившегося во влия-
тельную общенациональную организацию. За 1,5 месяца в 47 штатах
появилось более 300 отделений комитета. Денежные взносы в его фонд
поступали отовсюду, крупные взносы шли от бизнесменов. Поддержка
комитета основной частью деловых кругов отражала непримиримость
противоречий между США и гитлеровской Германией.
Углубились расхождения в лагере изоляционистов. Их левое крыло
(историк Ч. Бирд, экономист С. Чейз, писатель Т. Драйзер, социалист
Н. Томас и др.), проводя параллель между обеими мировыми войнами,
делало упор на империалистические тенденции, преуменьшая значение
антифашистского фактора в происходившей борьбе. Ч. Бирд, например,
так и не сумел понять неизбежность активной борьбы против агрессии
государств фашистско-милитаристского блока.
Правое крыло (бывший президент Г. Гувер, сенатор Р. Тафт, конгресс-
мен Г. Фиш, издатель-миллионер У. Херст-старший и др.) выступало с
откровенно экспансионистских позиций. Изоляционисты консервативного
толка полагали, что, оставаясь вне войны в Европе, США получат луч-
шие шансы благодаря взаимному ослаблению их империалистических
соперников. Не исключали правые изоляционисты и американского
участия в войне, в частности против Японии, считая, как сенатор
Р. Тафт, что «вовлечение в войну на Тихом океане не столь опасно, как
в европейскую войну» 23. Ведущей организацией правых изоляционистов
стал «Комитет Америка прежде всего», к которому тяготели многие реак-
ционные и профашистские группы 24. Пропаганда правых сводилась к
тому, что неограниченная помощь Англии сделает неизбежным вступле-
ние США в войну в Европе при отсутствии для них внешней угрозы.
Созданная в начале сентября 1940 г. в противовес комитету Уайта, эта
организация использовала избирательную кампанию 1940 г., чтобы зару-
читься поддержкой общественности. Показательно, что многие левые изо-
ляционисты избегали сотрудничества с «Комитетом Америка прежде
всего».
В изменившейся мировой стратегической обстановке неотложная
американская помощь стала жизненно необходимой для Великобритании,
где новое правительство возглавил премьер-министр У. Черчилль. Уже
в первом его обращении к США за помощью, последовавшем 15 мая,
содержалась отчаянная просьба предоставить взаймы 40—50 американ-
ских эсминцев для усиления конвоя английских судов. «Комитет защи-
ты Америки путем оказания помощи союзникам» выступил за передачу
эсминцев, выкинув лозунг: «Нас и Гитлера разделяет английский флот».
От него же исходило предложение передать эсминцы в обмен на базы в
британских владениях в Западном полушарии и обещание не допустить
сдачи английского флота Германии.
Черчилль предпочел бы не облекать соглашение в форму обмена баз
на эсминцы, но Рузвельт, ссылаясь на существующее законодательство
и оппозицию изоляционистов, настоял на своем. По соглашению от
2 сентября 1940 г. 50 старых американских эсминцев были обменены на
территории под 8 авиационных и морских баз в британских владениях
от Ньюфаундленда до Британской Гвианы, сданных в аренду на 99 лет
(передача территорий на Ньюфаундленде и на Бермудских островах была
оформлена в виде «дара»). Англия подтвердила, что ни в коем случае
не допустит, чтобы ее флот попал в руки гитлеровцев.
Выгоды для США были неоспоримы. Сообщая конгрессу о достигну-
том соглашении, Рузвельт заявил, что оно представляет «наиболее важ-
ный шаг в усилении нашей национальной обороны со времени покупки
Луизианы» 25
2. ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИКИ
И ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКИ
Воздействие второй мировой войны на экономику США, сохранявших
нейтралитет вплоть до конца 1941 г., сказалось не сразу. Военно-произ-
водственная конъюнктура периода «странной войны» не стала достаточ-
но сильным импульсом для такого масштабного механизма, каким была
американская экономика, на долю которой приходилась половина про-
мышленной продукции всего капиталистического мира, треть сбора зер-
новых и свыше половины сбора хлопка.
Положение изменилось со вступлением мировой войны летом 1940 г.
в новый этап. С этого времени все значительные проблемы политическо-
го и социально-экономического развития оказались так или иначе связан-
ными с войной. Спустя два года после начала войны американское про-
мышленное производство превысило уровень 1935—1939 гг. более чем в
1,5 раза. Валовой национальной продукт страны увеличился с 90,5 млрд.
в 1939 г. до 99,7 млрд. в 1940 г. и 124,5 млрд. долл. в 1941 г.
(когда он наконец превзошел показатель предкризисного 1929 г.) 26.
Для ускорения темпов экономического развития важнейшее значение
имело огромное расширение «регулирующих» мероприятий государства.
Федеральные закупки товаров и услуг возросли с 6,2 млрд. в 1940 г. до
16 млрд. долл. в 1941 г., или с 6,2 до 13,4% валового национального
продукта США27. Мероприятия, отражавшие усиление государственно-
монополистических тенденций, осуществлялись по нескольким каналам.
Государство взяло на себя значительные расходы по наращиванию про-
изводственных мощностей. Серьезное внимание уделялось расширению
производства сталелитейной, алюминиевой и некоторых других отраслей
промышленности, а также производству дефицитных материалов (синте-
тического каучука и др.).
Существенным стимулом для развития производства явилось приня-
тие в октябре 1940 г. закона об ускоренной амортизации капитала (пя-
тилетний срок вместо обычных 20—30 лет), что понижало размеры на-
логов на корпорации. Неуклонно увеличивался удельный вес крупных
фирм, и снижалось значение мелких. Этому же способствовала прави-
тельственная практика заключения «громадной массы» военных контрак-
тов с немногими, наиболее крупными фирмами28. По данным на сере-
дину 1941 г., почти 3/4 контрактов армии и флота приходилось на
56 компаний, а 6 из них заполучили контрактов более чем на 3 млрд.
долл. (из 9,8 млрд. всех контрактов) 29.
Вопросы, связанные с национальной безопасностью, приобретали все
большее значение. Передовая часть американского общества, включая
коммунистов, задолго до войны подчеркивала приоритет дела борьбы
против фашизма и его агрессии, отстаивая идею единения демократиче-
ских сил на широкой антифашистской платформе. Реформистский «но-
вый курс», благодаря которому в 1933—1938 гг. удалось смягчить наи-
более острые внутренние конфликты, вызванные социально-экономиче-
скими и политическими причинами, также способствовал консолидации
левых и либеральных сил. Демократическая коалиция «нового курса»,
зародившаяся в предвоенный период , укреплялась перед лицом пер-
манентно возраставшей внешней угрозы национальным интересам и
безопасности США.
Известное сближение различных слоев американского общества не
устранило, конечно, классовых противоречий между ними. Особенно это
верно для первого этапа войны (сентябрь 1939 г.—май 1940 г.), кото-
рому не только в США, но и в других странах давались различные, не-
редко противоположные оценки. Буржуазный лагерь, используя слож-
ную обстановку, попытался, правда без особого успеха, отбросить назад
рабочее движение. Пересмотра рабочей политики государства в декабре
1939 г. потребовал съезд Национальной ассоциации промышленников.
В конгрессе и буржуазной печати велась антирабочая кампания, пред-
принимались шаги для подрыва социальных завоеваний 30-х годов31.
Рабочий класс вовсе не собирался уступать завоеванное. Продолжа-
лось забастовочное движение, которое шло под лозунгами признания
профсоюзов и улучшения условий труда. В 1939 г. были зарегистрирова-
ны 2639 забастовок и 1180 тыс. участвовавших в них рабочих, в 1940 г.
соответственно — 2493 и 573 тыс., в 1941 г.— 4314 и 2360 тыс. участни-
ков 32. Многие забастовки властям удалось предотвратить путем вмеша-
тельства различных посреднических органов.
В июне 1940 г. вступил в силу закон Смита, являвшийся частью бо-
лее пространного закона о регистрации иностранцев, который обсуж-
дался в комиссиях конгресса с 1935 г. Закон Смита, послуживший про-
тотипом последующего антидемократического законодательства, объяв-
лял «преступным заговором», караемым заключением в тюрьму до 10 лет
и штрафом до 10 тыс. долл. (ст. 5), деятельность лиц, агитирующих за
«обязательность, необходимость, желательность или правомерность свер-
жения или уничтожения любого правительства Соединенных Штатов пу-
тем применения силы или насилия...» (ст. 2) 33. Широкий простор для
преследования властями неугодных лиц открывала статья 3, которая
объявляла противозаконными любые запрещенные законом действия,
вплоть до «тайных». В соответствии с новым законом с августа по де-
кабрь 1940 г. проводилась регистрация иностранцев, выявившая около
5 млн. человек, не имевших американского гражданства. Принятый под
флагом борьбы с нацистской агентурой закон был использован в после-
военный период маккартистами для наступления на гражданские права
американцев.
Для американских коммунистов период между началом войны и
гитлеровским нападением на СССР в июне 1941 г. был временем тяже-
лых испытаний. В этот период Компартия подвергалась многочисленным
нападкам и преследованиям. Партия усугубила трудности тем, что пуб-
лично одобрила лозунги изоляционистов, ослабив этим собственные ан-
тифашистские позиции34. На схожих с коммунистами позициях стояло
в период «странной войны» влиятельное левое меньшинство в КПП35.
Его председатель Дж. Льюис отвергал оборонные мероприятия прави-
тельства и помощь Англии и Франции. Однако против такого нейтра-
лизма выступила группа Ф. Мэррея — С. Хиллмэна в руководстве КПП,
правильнее оценивавшая настроение профсоюзных масс. Лишь после
смены руководства КПП на его третьем конгрессе в ноябре 1940 г. это
крупнейшее профсоюзное объединение заявило о солидарности с прави-
тельственной внешней политикой и внесло предложение об ускорении
развертывания оборонного производства.
АФТ, наоборот, с самого начала поддержала провозглашенную летом
1940 г. правительственную программу «национальной обороны». Очеред-
ной съезд АФТ, состоявшийся в ноябре того же года, обязался оказы-
вать правительству всяческую помощь. Более того, съезд принял реше-
ние о добровольном отказе от стачек на время чрезвычайного положе-
ния, вызванного войной в Европе. Члены федерации на местах
принимали решения не прибегать к забастовкам на оборонных предприя-
тиях, не исчерпав возможностей государственных посреднических орга-
нов. Что касается рядовых членов профсоюзов, то готовность содейство-
вать росту военного производства объяснялась их антифашистскими
настроениями, желанием оказать помощь странам, которые воевали с
государствами фашистско-милитаристского блока.
В условиях и под прикрытием «чрезвычайного положения» конгресс
принял ряд законов, имевших антикоммунистическую направленность.
Помимо закона Смита, это был закон Хэтча (1939 г.), который запре-
щал государственным служащим состоять в Компартии, закон Вурхиса
(октябрь 1940 г.), требовавший регистрации «подрывных» организаций,
находящихся «под иностранным контролем», и несколько других.
Значительную роль в этой кампании сыграла созданная в мае
1938 г. комиссия палаты представителей по расследованию антиамери-
канской деятельности во главе с М. Дайсом. Комиссия, резко активизи-
ровавшаяся летом 1939 г., писал американский историк, все более пре-
вращалась в «политическое оружие определенных консервативных эле-
ментов» 36. Не случайно она пользовалась поддержкой таких органов
печати, как правая «Чикаго трибюн» и кофлиновская «Сошиал джас-
тис». Комиссия Дайса вела травлю коммунистов, прогрессивных проф-
союзов, демократических массовых организаций. Члены комиссии вы-
ступали с нападками на либеральных общественных и политических дея-
телей, служителей культа, даже на министров, в частности на
Ф. Перкинс, Г. Гопкинса, Г. Икеса. В одном из подготовленных для
комиссии списков лиц, связанных с «подрывными» организациями, зна-
чились имена членов кабинета Г. Стимсона, Ф. Нокса и матери прези-
дента Рузвельта37. Очень скоро деятельность комиссии обернулась
атакой на демократические права и свободы американских граждан.
Поворот в ходе мировой войны летом 1940 г. совпал с началом оче-
редной избирательной кампании. Съезд демократической партии в Чика-
го вопреки традиции, ограничивавшей пребывание на посту президента
одного лица двумя сроками, в третий раз подряд выдвинул кандидатуру
Рузвельта38. Оправданием этому стали соображения, продиктованные
обстановкой мировой войны. Р. Шервуд писал: «Гитлер и Муссолини,
а также Черчилль приняли решение за Рузвельта» 39. Избирательная
кампания прошла на фоне окончательного оформления «оси» Берлин-
Рим—Токио, воздушной битвы за Англию, усиления подводной войны в
Атлантике, нового наступления Японии на Дальнем Востоке.
Впервые после президентских выборов 1916 г. вопросы войны и
мира приобрели доминирующее значение. К этому времени выявилась
значительная степень единодушия по таким кардинальным вопросам, как
всесторонняя поддержка Великобритании в ее войне с гитлеровской
Германией и оказание политико-дипломатического противодействия экс-
пансии Японии. Тенденция к заметному сближению в подходе к важ-
нейшим внешнеполитическим проблемам нашла отражение в избиратель-
ных платформах обеих партий. Они предусматривали оказание матери-
альной помощи странам, воюющим с фашистско-милитаристским блоком,
и активную защиту доктрины Монро. Правда, обе партии обещали не
участвовать в «иностранных войнах». Однако накануне выборов, как
показали опросы общественного мнения, 2/з американцев считали, что
в конце концов США вступят в европейскую войну 40.
Характерно, что съезд республиканцев в Филадельфии предпочел из-
вестным изоляционистам сенаторам Р. Тафту и А. Ванденбергу кандида-
туру У. Уилки, в прошлом демократа, противника изоляционизма и сто-
ронника Лиги наций, открыто выступавшего за помощь Англии. Уилки
заявил о поддержке внешней политики своего соперника и только ста-
рался доказать, что сможет проводить эту политику лучше Рузвельта.
Почти до самого конца избирательной кампании внешнеполитические
вопросы не вызывали особых дискуссий между претендентами в Белый
дом. Республиканцы вынуждены были признать, хотя и с оговорками,
оправданность реформ «нового курса». В то же время они призывали
повернуться наконец лицом к крупному капиталу.
Изоляционистская критика шла преимущественно со стороны «Ко-
митета Америка прежде всего», мишенью которого была американская
помощь Англии. Однако изоляционистская пропаганда имела мало шан-
сов на успех. Отвечая изоляционистам, обвинявшим правительство в
тайных связях с другими государствами, что, по их мнению, было чре-
вато опасностью вовлечения в войну, Рузвельт говорил о возможности
и даже необходимости удержать США вне войны41. Американские ав-
торы полагали, что президент был неискренен, скрывая свое убеждение
в неотвратимости вооруженного столкновения с агрессорами42. Они
объясняли эту двойственность интересами предвыборной кампании, про-
явлением свойственной Рузвельту политической расчетливости, нежела-
нием рисковать. Однако эта двойственность скорее была следствием
предвоенной политики «свободы рук». Остроту в избирательную кампа-
нию внес председатель КПП Дж. Льюис, поддержавший Уилки и при-
звавший рабочих следовать его примеру. Он громогласно объявил, что
в случае переизбрания Рузвельта оставит свой пост в КПП.
Выборы принесли победу Рузвельту и Г. Уоллесу, баллотировавше-
муся в вице-президенты, которые получили 55% голосов. Большинство
рабочих голосовали за Рузвельта. Льюис был вынужден выполнить свое
обещание и выйти из КПП. Демократы победили и на выборах в конг-
ресс, получив 66 мест в сенате и 268 в палате представителей (против
28 и 162 соответственно у республиканцев). Итоги президентских выбо-
ров означали одобрение широкими массами мер правительства Рузвель-
та, отвечавших интересам безопасности страны и целям борьбы прогрес-
сивных сил против фашизма43. То, что на выборах стоял вопрос о
войне и мире, действовало в пользу Рузвельта 44. В международном пла-
не они оценивались «как ясное указание на то, что Соединенные Штаты
будут по-прежнему выступать против Германии и Японии, не останав-
ливаясь даже перед риском войны» 45.
Драматическое завершение «странной войны» побудило правительст-
во выдвинуть программу «национальной обороны», изложенную в речах
Рузвельта 17 мая и 10 июня 1940 г. Затем она была дополнена законо-
проектом об ассигновании 4 млрд. долл. на строительство «флота двух
океанов». Общие ассигнования на военные цели в 1940 г. достигли
17,7 млрд. долл. Конгресс принял также билль об увеличении армии с
280 тыс. до 1200 тыс. человек46. Наконец, приняв закон об «ускорен-
ной амортизации» капитала, правительство стремилось заинтересовать
предпринимателей в военной конъюнктуре.
Летом 1940 г. было принято решение, ставшее вехой в овладении
секретом атома. На другой день после падения Парижа Рузвельт санк-
ционировал начало работ по созданию атомной бомбы, которые велись в
строжайшей тайне47. Они осуществлялись с участием эмигрировавших
из Европы физиков А. Эйнштейна, Э. Ферми и др.
В сентябре 1940 г. вступил в силу закон о выборочной воинской по-
винности. Это был первый закон о всеобщей воинской повинности в
мирное время. Принятый в разгар президентской избирательной кампа-
нии, он позволял безошибочно определить меру популярности этого за-
кона среди избирателей, обычно крайне болезненно реагирующих на
обязательный набор в армию. Но на этот раз все обстояло иначе:
в стране было сильно убеждение в необходимости укрепления нацио-
нальной обороны. Таков был смысл речи президента на церемонии же-
ребьевки в Вашингтоне, призванной определить фамилии первых 800 тыс.
новобранцев.
Однако программа «национальной обороны» осуществлялась медлен-
но и неполно. В это время из 184 тыс. американских промышленных
фирм военным производством были заняты не более 150 48. Уже первая
попытка суммировать оборонные потребности, предпринятая в марте
1941 г. Управлением производства военных материалов, показала, что
необходимо существенное приращение производственных мощностей.
К таким же выводам пришла сенатская комиссия под председательством
Г. Трумэна. Летом 1941 г. «ощущалась потрясающая нехватка большин-
ства видов оружия и материалов» 49.
С целью ускорения перестройки экономики 30 июля 1941 г. было об-
разовано Управление экономической обороны во главе с вице-президен-
том Г. Уоллесом. 28 августа под его же председательством возникло
Управление по очередности снабжения и размещения заказов, в которое
наряду с главами правительственных ведомств вошли представители
крупного капитала — Д. Нельсон, У. Надсен, Н. Рокфеллер. В результа-
те очередного анализа причин отставания американских оборонных ме-
роприятий от все более разраставшихся задач появился меморандум ру-
ководства вооруженных сил от 11 сентября 1941 г., подписанный гене-
ралом Дж. Маршаллом и адмиралом Г. Старком. На базе данного доку-
мента разрабатывалась так называемая Программа победы, принятая
после вступления США в войну.
Организационные меры, отразившие общую тенденцию расширения
государственного регулирования экономики, несколько ускорили пере-
стройку промышленности. Однако темпы перестройки снижались тем, что
предприниматели, ссылаясь на недостаточный уровень военных заказов,
все еще воздерживались от новых капиталовложений50. Тогда прави-
тельство решило приостановить действие законов против трестов. Путем
щедрых государственных субсидий, займов и налоговых льгот в пользу
промышленников оно поощряло строительство частных предприятий. За-
воды военного назначения, строившиеся самим государством, затем пе-
редавались корпорациям, которые и эксплуатировали их в годы войны.
Доходило дело и до саботажа оборонных усилий. Рокфеллеровская
«Стандард ойл компани оф Нью-Джерси», соблюдая условия картельного
соглашения с германским концерном «ИГ Фарбениндустри», надолго за-
держала производство в США синтетического каучука. Из-за соглашения
между «Дженерал электрик» и концерном Круппа не был налажен вы-
пуск карбида вольфрама — твердого сплава, необходимого для изготов-
ления режущих инструментов и штампов.
Иной была позиция широких трудящихся масс, особенно после напа-
дения фашистской Германии на Советский Союз. Рабочие при авангард-
ной роли Компартии и профсоюзов развернули «битву за производство»,
чтобы способствовать увеличению американского вклада в войну против
гитлеровской Германии. Они добровольно отказывались от забастовок,
соглашались на увеличение продолжительности рабочей недели, стара-
лись повысить производительность труда. Ускорению военно-промышлен-
ного производства страна во многом была обязана патриотическому
движению рабочего класса.
И все же накануне Пёрл-Харбора, несмотря на принятые меры,.:
военная готовность США явно не соответствовала их возможностям»
Американская экономика оставалась по преимуществу гражданской: на
производство вооружения переключилось только 15% промышленности;
доля военного производства в общем промышленном производстве со-
ставляла лишь 22%, а в валовом национальном продукте — 6,3% 51. В то
время на США приходилось не более 12% мирового производства воору-
жения 52.
Между тем идеологи и пропагандисты монополистического капитала
США по-своему и гораздо активнее готовились к насильственному пере-
делу мира, разрабатывая планы его «американизации». В начале 1941 г.
под броским заголовком «Американский век» появилась статья издателя
крупнейших журналов «Тайм», «Лайф» и «Форчун» миллионера Г. Лю-
са. Название статьи (вышедшей затем отдельной книжкой) выражала
смысл далеко идущих планов империалистических кругов США, направ-
ленных на то, чтобы использовать вторую мировую войну в гегемонист-
ских целях.
Излагая экспансионистскую программу, Люс призывал «взять на себя
целиком и полностью обязанности самой мощной и главнейшей страны
мира и в полной мере распространить наше влияние на мир для до-
стижения тех целей, которые мы считаем подходящими... XX век должен
стать в значительной мере американским веком» 53. Империалистическая
идея «американского века» прямо продолжала старую доктрину «пред-
определения судьбы», отводившей США роль страны, призванной вести-
за собой остальные народы. Она была прямо противоположна тому, за
что сражались народы против фашизма, с оружием в руках отстаивая
свое священное право строить жизнь по собственному усмотрению..
Поборники «американского века» стремились повлиять на другие стра-
ны, опираясь на военно-экономический потенциал США.
Идея мирового господства, все время присутствовавшая во внешне-
политической идеологии США, обрела большую силу еще до второй ми-
ровой войны. В 1936 г. в книге «Могущественная Америка: наше место
в перевооружающемся мире» редактор иностранного отдела газеты
«Нью-Йорк таймc» Ю. Янг утверждал, что у США есть все возможно-
сти «взять на себя руководство миром» и тем самым «содействовать
обеспечению лучшего мирового порядка». Средство же достижения этой
цели — создание «самого большого флота и самой большой авиации».
Автор предлагал воспользоваться выгодами стратегического положения
США и проводить политику «баланса сил», т. е. «восстанавливать сопер-
ников друг против друга и пожинать плоды, когда они будут ослабле-
ны, как это делала Англия» 54. Именно такое содержание вкладывали в
изоляционизм его реакционные приверженцы. Аналогичные призывы со-
держались и в книге «Боится ли Америка? Внешняя политика для Аме-
рики» бывшего сотрудника госдепартамента и автора внешнеполитиче-
ских статей в столичной газете «Вашингтон пост» Л. Хартли. Он также
полагал, что США способны «направить мировую эволюцию к амери-
канизированному всемирному государству, основанному на американ-
ских долларах, линкорах и бомбардировщиках» 55.
Один из путей к созданию «всемирного государства» по американ-
скому рецепту подсказывала книга К. Стрейта56, предвосхитившая
практику послевоенного североатлантического «сообщества». Опорой и
базой грядущего «сообщества» наций по обе стороны Атлантического
океана, по мысли авторов послевоенной политической реконструкции
мира, должен был стать англо-американский союз. Верховенство США и
Англии как внутри «сообщества», так и в мире в целом могло быть
установлено только благодаря превосходящей военной мощи. Отсюда
делался вывод о неотложности вооружения Соединенных Штатов и под-
держки ими британского союзника.
С началом войны в Европе призывы к экспансионизму умножились.
Настало время, считал один из экспансионистов, заменить «негативный,
недальновидный, страусоподобный» изоляционизм «героическими и кон-
структивными действиями», отвечавшими велениям времени, которое, по
его словам, вновь, как и в годы первой мировой войны, поставило перед
США вопрос о «мировом лидерстве» 57. Военный обозреватель «Нью-
Йорк таймc» X. Болдуин призывал США «избавиться» от оборонитель-
ной концепции, заменив ее понятием «агрессивная оборона»: «Мы
сильны в своем праве. Мы должны помнить это и заявить миру на ма-
нер наших самоуверенных предков-янки, что способны поколотить весь
мир» 58.
Проповедники «американского века» рассчитывали, что в ходе войны
другие державы взаимно ослабят друг друга. Особые надежды возлага-
лись на ослабление Советского Союза. Заместитель государственного
секретаря С. Уэллес признавал наличие в предвоенные годы крупных
финансовых и коммерческих групп в Великобритании, Франции и США,
исходивших из убеждения, что война между Советским Союзом и гит-
леровской Германией может только благоприятствовать интересам этих
групп. Расчет был на то, что СССР ослабнет в результате поражения в
войне с Германией, а коммунизм будет уничтожен 59.
Сторонники такого подхода, как отмечал популярный публицист
того времени У. Липпман, спокойно следили за развитием гитлеровской
агрессии, полагая, что она «направлена на восток, в сторону от района
Атлантики» 60. Даже когда уже не оставалось и места сомнениям отно-
сительно подлинных намерений гитлеровской Германии, «умиротворите-
ли» типа Джозефа Кеннеди (отозванного в конце 1940 г. с поста посла
в Лондоне), вице-президента компании «Дженерал моторз» Дж. Муни,
правых деятелей из «Комитета Америка прежде всего» и им подобных
продолжали поиски соглашения с фашистскими агрессорами.
Американские экспансионисты желали бы распространить на весь
мир то влияние, которым они пользовались в Западном полушарии, где
ОНИ обладали монопольными позициями и где были сосредоточены до
3/4 заграничных инвестиций США61. Примером целеустремленности и
настойчивости в развернувшейся межимпериалистической борьбе явля-
лась американская позиция в борьбе с Японией за господство в Китае.
Сторонники идеи «американского века» были сравнительно немногочис-
ленной, но влиятельной силой, и они наложили отпечаток на формиро-
вание политики и определение целей США во второй мировой войне.
Однако в силу освободительного, антифашистского характера этой войны
многим из их империалистических планов так и не суждено была
сбыться.
3. «НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ВОЙНА»
Со вступлением США осенью 1940 г. в период «необъявленной вой-
ны» происходит фактический разрыв с нейтралитетом, с внешнеполити-
ческим курсом, принятым в 1935 г. и пришедшим в полное противоре-
чие с их интересами. По-прежнему сказывалось стремление как можно
дольше оставаться вне войны, но подавляющее большинство американ-
цев считали самым важным устранение угрозы, исходившей от фашист-
ско-милитаристского блока 62.
Дело шло к углублению конфликта между буржуазной демократией
и фашизмом, о чем говорилось еще на VII конгрессе Коминтерна, кото-
рый «первым в полную силу высказался против того, чтобы игнориро-
вать качественную разницу между фашизмом и буржуазной демократи-
ей» 63. Чем дольше длилась война, тем становилось яснее, что «победа
Гитлера создает смертельную угрозу американским интересам и амери-
канскому образу жизни и что Соединенные Штаты жизненно заинтере-
сованы в поддержке стран, воюющих с Гитлером» 64. Вот почему пози-
ция США накануне и в первый период войны определялась не столько
непосредственными экономическими факторами и вытекающими отсюда
мотивами, сколько политическими и военно-стратегическими соображе-
ниями.
Эволюция внешней политики США, происходившая под влиянием
экспансии государств фашистско-милитаристского блока, тесно связана
с именем Рузвельта. По его инициативе принимались решения об обме-
не эсминцев на базы, о ленд-лизе, о выработке Атлантической хартии.
Задолго до начала войны Рузвельт осознал опасность, исходящую от
гитлеровской Германии и милитаристской Японии, говорил о важности
международного сотрудничества для противодействия их агрессии.
Контроль враждебной Соединенным Штатам силы над Европой и Ази-
ей, считал Рузвельт, будет иметь разрушительные последствия для обо-
роны Западного полушария. Он был убежден, что мероприятия по само-
обороне не могут ограничиваться территорией Американского континен-
та, а должны распространяться за Атлантический и Тихий океаны 65.
Однако между провозглашаемыми правительством Рузвельта пози-
тивными целями и средствами их достижения существовал большой раз-
рыв. После установления дипломатических отношений между СССР и
США в 1933 г. они так и не получили должного развития. Этот разрыв
увеличился в годы «нейтралитета», способствовавшего антисоветскому
сговору в Мюнхене. Мало что изменилось в этом плане и с наступлени-
ем мировой войны. Медлительность правительства, например в деле об-
мена эсминцев на базы, вызвала критику даже со стороны его сторонни-
ков 66. Оно установило дипломатические отношения с режимом Виши и
упорно противилось признанию движения Свободная Франция во главе
с генералом Ш. де Голлем 67.
Подписание в Берлине 27 сентября 1940 г. Германией, Италией и
Японией Тройственного пакта наглядно продемонстрировало глобальный
характер притязаний государств фашистско-милитаристского блока. Аг-
рессоры обязывались поддерживать друг друга всеми средствами, вклю-
чая военные, в случае нападения на одну из них «какой-либо державы,
которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в япо-
но-китайском конфликте» 68, т. е. против СССР и США — великих дер-
жав, остававшихся пока вне войны. По оценке Хэлла, этот пакт непо-
средственно угрожал американским интересам69. Цель Тройственного
пакта Гитлер видел в том, чтобы «как можно быстрее побудить Японию
к активным действиям на Дальнем Востоке», полагая, что таким обра-
зом «будут скованы крупные английские силы, а основное внимание
Соединенных Штатов Америки привлечено к Тихому океану» 70.
США ответили принятием стратегического решения, закрепившего
главную тенденцию их предвоенной политики: рассматривать районы
Атлантики и Тихого океана как взаимосвязанные, но приоритет предо-
ставить европейскому театру. В январе—марте 1941 г. в Вашингтоне на
секретных англо-американских штабных переговорах был согласован
план АВС-1, ставший основой общей стратегии: войне с Германией от-
давалось предпочтение перед войной с Японией, против которой до поры
до времени следовало ограничиваться обороной.
Чтобы обеспечить поддержку своей внутренней и внешней политике,
Рузвельт стремился опереться на народные массы, выступавшие как за
«новый курс», так и за вхождение США в антифашистскую коалицию.
Именно на это были рассчитаны публичные выступления Рузвельта на
рубеже 1940/41 г., сказавшиеся на формулировании официальных целей
страны в войне. Значительный резонанс внутри и вне страны получило
его радиовыступление 29 декабря 1940 г.71, в котором Рузвельт призвал
превратить США в «арсенал демократии» для оказания помощи стра-
нам, боровшимся против держав «оси», «за свою свободу и нашу без-
опасность». Широкий отклик получило и послание конгрессу от 6 янва-
ря 1941 г.72, в котором Рузвельт отстаивал важность «защиты и сохра-
нения свободного мира», основанного на «четырех свободах»: «свободе
слова и самовыражения», «свободе каждого исповедовать веру в бога
своим путем», «свободе от нужды» и «свободе от страха».
О том, что американским массам был далеко не безразличен исход
мировой войны, говорит их реакция на ленд-лиз — идею передачи аме-
риканского оружия другим странам взаймы или в аренду. Внесенный в
конгресс 10 января 1941 г. законопроект, в обсуждении которого приня-
ли участие широкие общественные круги, получил в публике наимено-
вание «Остановить Гитлера!».
Для изоляционистов, все еще стоявших за нейтралитет США, вопрос
об отклонении билля о ленд-лизе стал очередной крупной ставкой. Их
точку зрения изложил Бирд на слушании в комиссии сената по внешним
сношениям. Один из интеллектуальных лидеров изоляционистского дви-
жения, предпочитавший называть себя «националистом», он настаивал
на проведении внешнеполитического курса, который игнорировал бы пе-
ремены в мире. Бирд назвал законопроект о ленд-лизе «биллем о веде-
нии необъявленной войны»73. Однако конгресс одобрил законопроект
внушительным большинством: в палате представителей 260 голосами
против 161, в сенате — 60 голосами против 31. Новый закон74 разрешил
передачу взаймы или в аренду американского вооружения и других ма-
териалов «любой стране, оборона которой, по мнению президента, жиз-
ненно важна для обороны Соединенных Штатов». 11 марта 1941 г.,
в день принятия закона, его действие было распространено на Англию
и Грецию.
Руководителем программы ленд-лиза Рузвельт назначил близкого ему
Г. Гопкинса. Вначале американская помощь по ленд-лизу была очень
ограниченной: за девять месяцев 1941 г. из выделенных на ленд-лиз
7 млрд. удалось реализовать лишь 780 млн. долл.75 Не была она и бес-
корыстной. С самого начала Великобритании давали понять, что помощь
будет предоставляться «в обмен на желательные политические и эконо-
мические выгоды» 76. В порядке «обратного» ленд-лиза США получали
от Англии различного рода товары и услуги, в частности ценную науч-
ную информацию (о радарах, атомных исследованиях и проч.). Приня-
тием ленд-лиза США «сделали серьезный шаг в сторону поддержки всех
тех сил, которые вели борьбу против фашистских агрессоров» 77. Этот
шаг означал больший разрыв с нейтралитетом, чем какой-либо иной акт.
Ленд-лиз знаменовал наступление во взаимоотношениях США и Анг-
лии периода «неузаконенного брака». Согласование военно-стратегиче-
ских планов, широкое дипломатическое сотрудничество, готовность ока-
зать англичанам всевозможную помощь — все это свидетельствовало об
установлении союзнических отношений, хотя и без формального объяв-
ления об этом.
В рамках укрепления этого сотрудничества США рассматривали во-
прос о защите морских коммуникаций между двумя странами, который
к весне 1941 г. приобрел особую остроту. В начале апреля Рузвельт раз-
решил американскому флоту преследовать нацистские подводные лодки
в 300-мильной зоне Западной Атлантики, а чуть позже расширил зону
патрулирования ВМФ до середины Атлантического океана. Но откры-
вать огонь флот не имел права. 22 мая, впервые с начала войны, не-
мецко-фашистской подводной лодкой был торпедирован американский
фрегат «Робин Мур», шедший из Нью-Йорка в Кейптаун.
В такой напряженной обстановке 27 мая Рузвельт в речи по ра-
дио 78, избрав темой «битву за Атлантику», объявил о серии мер, кото-
рые предусматривали: противодействие любой попытке гитлеровской
Германии установить контроль над Западным полушарием; предотвра-
щение нацистского контроля над морями; сопротивление установлению
власти гитлеровцев над пунктами, которые могут быть использованы для
нападения на США; оказание всевозможной помощи Англии и другим
странам, борющимся с фашизмом; использование всех средств для обес-
печения американских поставок в такие страны. В заключение Рузвельт
провозгласил в стране «неограниченное чрезвычайное положение».
4. ПОЗИЦИЯ США В СВЯЗИ С НАПАДЕНИЕМ
ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ НА СССР
22 июня 1941 г. армия гитлеровской Германии без объявления вой-
ны и в нарушение советско-германского пакта о ненападении вторглась
на территорию Советского Союза. Началась Великая Отечественная вой-
на советского народа, знаменовавшая вступление второй мировой войны
в новый этап. Борьба против гитлеризма и его союзников приобрела
ярко выраженный антифашистский, освободительный характер 79.
На известие о гитлеровском нападении Вашингтон откликнулся пра-
вительственным заявлением от 23 июня. В заявлении, объявлявшем
«принципы и доктрины коммунистической диктатуры» чуждыми для
США, говорилось; «Однако непосредственный вопрос, стоящий перед
американским народом,— это можно ли успешно противостоять и рас-
строить план завоевания мира, безжалостного и грубого порабощения
всех народов ... план, который теперь Гитлер отчаянно пытается осуще-
ствить. Таков реальный вопрос, стоящий в настоящее время перед
Америкой... По мнению нашего правительства, всякая защита от гит-
леризма, всякое объединение противостоящих гитлеризму сил, каково бы
ни было их происхождение, приблизят конечное свержение нынешних
германских лидеров и тем самым будут служить на пользу нашей соб-
ственной обороне и безопасности». Заявление кончалось фразой, собст-
венноручно вписанной Рузвельтом: «Гитлеровские армии представляют
сегодня главную опасность для Америки» 80.
24 июня Рузвельт подтвердил готовность «предоставить России всю
ту помощь, какую мы сможем», а 26 июня исполнявший обязанности
государственного секретаря С. Уэллес заверил советского посла
К. А. Уманского в том, что «любая просьба о материальной помощи,
с которой Советское правительство обратится к Соединенным Штатам,
будет немедленно принята во внимание...» 81. Эти официальные амери-
канские заявления вместе с заявлением Черчилля от 22 июня 1941 г.
положили начало англо-советско-американскому сотрудничеству в войне
против гитлеровской Германии.
В то же время реакция официальных кругов в США была «гораздо
менее определенной»82, чем в Великобритании. Причина заключалась,
в частности, в противодействии правительственной политике справа, со
стороны антисоветских группировок83. Сказывались и последствия не-
гативных наслоений в советско-американских отношениях периода 1939—
1940 гг.
Реакционная часть правящих кругов хотела бы занять позицию
«третьего радующегося» — взирать на схватку со стороны и пожинать
плоды взаимного истощения противников. С таких позиций выступали
деятели, известные своими антисоветскими и антикоммунистическими
взглядами: бывший посол в СССР У. Буллит, сенаторы А. Ванденберг,
Б. Кларк, Б. Уилер, члены палаты представителей М. Дайс, Г. Фиш,
глава «Комитета Америка прежде всего» Р. Вуд и др. Сенатор-респуб-
ликанец Р. Тафт заявил даже, что «победа коммунизма в мире будет
для США гораздо более опасной, чем победа фашизма» 84. Полковник
Ч. Линдберг предпочитал видеть США «в союзе с Англией или даже с
Германией со всеми ее пороками», чем с Советским Союзом85. Широко
известно заявление сенатора-демократа Г. Трумэна: «Если мы увидим,
что выигрывает Германия, нам следует помогать России, а если будет
выигрывать Россия, мы должны помочь Германии, и, таким образом,
пусть они убивают как можно больше, хотя я и не хочу победы Гитле-
ра ни при каких обстоятельствах» 86.
Против попыток поставить знак равенства между СССР и гитлеров-
ской Германией выступили американцы, опасавшиеся ослабления уси-
лий складывавшейся антифашистской коалиции. В том же номере «Нью-
Йорк таймc», в котором цитировалось приведенное заявление Трумэна,
была названа «глупой» ставка на взаимное ослабление СССР и Герма-
нии. «Нью-Йорк геральд трибюн» напоминала о расчете Гитлера на то,
что ему удастся парализовать своих врагов на Западе, объявив «кресто-
вый пoход» против большевизма 87.
Решение об оказании помощи Советскому Союзу, несомненно, отве-
чало настроениям в американском народе. Характерны в этом отношении
результаты опроса, проведенного Американским институтом обществен-
ного мнения спустя два дня после начала войны: «Какую из сторон вы
бы хотели видеть победителем — Германию или Россию?». 72% ответили
Россию, 4 % — Германию88.
Несмотря на заявление о готовности оказать помощь Советскому Сою-
зу, конкретные результаты были невелики. Это являлось отчасти следст-
вием неверия в способность СССР выстоять перед напором нацистской
военной машины. Основной целью миссии главы администрации по осу-
ществлению ленд-лиза Г. Гопкинса в Москву в конце июля как раз и
было выявление возможностей СССР. Гопкинс возвратился в США, убеж-
денный, что гитлеровские орды будут остановлены. Была достигнута до-
говоренность о созыве конференции СССР, США и Великобритании для
рассмотрения вопроса о помощи со стороны западных стран.
Такая трехсторонняя конференция состоялась в Москве 28 сентяб-
ря — 1 октября 1941 г. В письме главе Советского правительства, пере-
данном через возглавившего делегацию США на конференции А. Гарри-
мана, президент вновь заверял в «твердой решимости оказывать всю
возможную помощь»89. После Московской конференции Рузвельт
распорядился предоставить Советскому Союзу из средств, ассигнованных
по ленд-лизу, беспроцентный заем на сумму в 1 млрд. долл. Советское
правительство оценило это «как исключительно серьезную поддержку
Советского Союза в его громадной и трудной борьбе...» 90.
По Московскому протоколу, урезанному в США с 340 млн. до
270 млн. долл., поставки в СССР должны были осуществляться на уровне
30 млн. долл. в месяц. Однако в октябре—декабре 1941 г., по признанию
официального американского издания, они «упали значительно ниже того
количества, которое Соединенные Штаты согласились поставить...»91.
Битву под Москвой, одну из решающих битв второй мировой войны, Со-
ветские Вооруженные Силы вели без какой-либо существенной поддерж-
ки со стороны союзников.
В период между московскими миссиями Гопкинса и Гарримана в бух-
те Ардженшия (о-в Ньюфаундленд) состоялось первое за время войны
совещание Рузвельта с Черчиллем. На нем была принята Атлантическая
хартия — официальное заявление США и Англии о своих целях в войне,
обнародованное 14 августа. Хартия декларировала отказ от территориаль-
ных приобретений и непризнание насильственного захвата чужих терри-
торий, уважение прав народов на самоопределение, равенство в торговле
и доступе к мировым сырьевым источникам (ослабленное, однако, ого-
воркой о соблюдении существующих англо-американских обязательств),
построение послевоенного мира на основе отказа от применения силы,
на базе экономического сотрудничества, всеобщей безопасности, свободы
морей, разоружения92.
Атлантическая хартия, требовавшая «окончательного уничтожения на-
цистской тирании», теперь уже не только фактически, но и формально
поставила США на сторону противников фашистско-милитаристского
блока. Со стороны США это было актом, который «в обычных условиях
равняется акту войны» 93. В особой декларации от 24 сентября 1941 г.94
Советское правительство выразило «свое согласие с основными принци-
пами» хартии. Но в отличие от хартии, в которой отсутствовали прак-
тические рекомендации, советская, декларация подчеркивала, что основ-
ная задача дня — это концентрация усилий свободолюбивых народов для
скорейшего разгрома врага.
США не использовали возможности, которыми располагали для реа-
лизации принципов Атлантической хартии, в частности в деле активиза-
ции помощи СССР. Между тем требования об оказании такой помощи
росли под влиянием героической борьбы советских людей. По мере того
как благодаря этой борьбе рушился миф о непобедимости нацистской
армии, вспоминал позднее С. Уэллес, «энтузиазм общественности возра-
стал. Требование, чтобы Советскому Союзу была оказана любая помощь,
какая только возможна в области военного производства нашей страны,
стало всеобщим» 95.
В кампании за оказание помощи СССР большую активность прояв-
ляли передовые представители американского общества, прежде всего
коммунисты, а также профсоюзы. О массовости движения солидарности
с борьбой советского народа можно судить по решениям национальных
съездов АФТ и КПП, насчитывавших вместе более 10 млн. членов. Съезд
АФТ в Сиэтле 6—16 октября принял резолюцию об оказании англий-
скому народу и его союзникам «полной поддержки: материальной, фи-
нансовой и моральной, чтобы уничтожить Гитлера и гитлеризм и стереть
их с лица земли»96. Вместе с тем «комментарии» к резолюции свиде-
тельствовали о том, что лидеры АФТ, скрепя сердце, соглашались на
оказание помощи Советскому Союзу. Съезд КПП, состоявшийся в Дет-
ройте 17—22 ноября, назвал «чрезвычайно важным для безопасности
страны, чтобы мы немедленно оказали всю возможную помощь Англии,
Советскому Союзу и Китаю и целиком сотрудничали с ними» 97.
Изменение настроений в пользу СССР подтверждали опросы населе-
ния. Если на второй день после нападения на СССР за продажу Совет-
скому Союзу военных материалов выступила треть опрошенных, то че-
рез два месяца — 7 из 10 американцев98. На решение Рузвельта, при-
нятое 7 ноября, о том, что «оборона Союза Советских Социалистических
Республик жизненно важна для обороны Соединенных Штатов», т. е. о
распространении ленд-лиза на СССР, повлияло изменение в обществен-
ном мнении США.
Это решение правительства Рузвельта явилось еще одним проявле-
нием вовлечения США в борьбу против государств фашистско-милита-
ристского блока, которая была характерна для периода между 22 июня
1941 г. и нападением Японии на американскую военно-морскую базу
Пёрл-Харбор 7 декабря того же года. В том, что США вошли в ан-
тифашистскую коалицию, окончательно оформившуюся после Пёрл-Хар-
бора и разгрома вермахта под Москвой, первостепенная роль принадле-
жала народным массам, которые были движущей силой антифашистской
борьбы. По мнению Дж. Гэллапа, указывавшего на «здравое коллектив-
ное суждение» американцев, народ понимал опасность Гитлера задолго
до того, как ее почувствовали в правительстве 99.
Вопрос о вступлении в антифашистскую коалицию встал перед США
в связи с заключением советско-английского соглашения о совместных
действиях в войне против Германии (от 12 июля 1941 г.). Через не-
сколько дней в Сан-Франциско председатель Коммунистической партии
США У. 3. Фостер говорил о том, что «на американском народе лежит
исторический долг — всемерно поддержать советско-английский аль-
янс» 100. В необходимости сближения с СССР отдавала себе отчет и
основная часть представителей господствующего класса. Отсюда обяза-
тельство США, зафиксированное в обмене нотами между К. А. Уманским
и С. Уэллесом от 2 августа, оказывать СССР экономическое содействие
в войне против гитлеровской Германии. Советско-английское соглашение
и советско-американский обмен нотами поставили на практическую осно-
ву союз США, СССР и Великобритании.
Под влиянием поддержанной всем прогрессивным человечеством
борьбы Советского Союза против гитлеровской агрессии росло и стрем-
ление американского народа принять более решительное участие в борь-
бе с силами фашизма. Убежденность А. Эйнштейна в том, что устранить
опасность мирового господства «самых ужасных врагов человечества»
можно, только противопоставив их организованной силе организованную
силу противников фашизма101, разделялось все большим числом аме-
риканцев. Как писали У. Лангер и Э. Глиссон, «к осени 1941 г. амери-
канская общественность в гораздо большей степени, чем раньше, отож-
дествляла себя с оппозицией нацизму и странам „оси". Она была единой
в своем стремлении и решимости видеть нацизм поверженным...» 102.
Новая расстановка сил в мире, наступившая после 22 июня 1941 г.,
формирование антифашистской коалиции сказывались на политике США
как на Дальнем Востоке, так и особенно в Европе. Правда, в своих от-
ношениях с Японией США так и не отказались полностью от попыток
«умиротворить» японского агрессора. Вплоть до Пёрл-Харбора в Вашинг-
тоне продолжались секретные переговоры между Хэллом и японским пос-
лом Номурой. Переговоры, начавшиеся весной 1941 г., Япония исполь-
зовала как маскировку для подготовки своего нападения на США и Ве-
ликобританию. Продолжение же прежнего американского курса на
Дальнем Востоке во многом объяснялось влиянием государственного
секретаря К. Хэлла, который противился своевременным экономическим
санкциям против Японии и стремился заключить с ней сделку103. Одна-
ко дальневосточная политика США варьировалась от продолжения курса
на «умиротворение» Японии до попыток как-то ограничить ее экспансию.
Перепады в политике США в отношении Японии давали себя знать
на ходе американо-японских переговоров. 21 июня 1941 г., накануне гит-
леровского нападения на Советский Союз, Хэлл вручил японскому послу
ноту, в которой впервые за время переговоров Соединенные Штаты по-
дробно изложили свою позицию по спорным вопросам: пребывание япон-
ских войск в Китае; обязательства Японии по Тройственному пакту, со-
блюдение принципа «открытых дверей», безопасность стран Юго-Восточ-
ной Азии и др.104 Американская нота свидетельствовала, что США,
настаивая на принятии своих основных требований, сами рассчитывали
отделаться сравнительно незначительными уступками. Но и Япония не
хотела принять требование о выводе своих войск из Китая.
Нота Хэлла, отразившая обострение американо-японских противоре-
чий, не была подкреплена эффективными действиями. Когда министр
внутренних дел Г. Икес, сторонник активного противодействия Японии,
предложил наложить эмбарго на поставки ей американской нефти, пре-
зидент Рузвельт ответил отказом, сославшись на то, что «для контроля
над Атлантикой огромное значение для нас имеют усилия по сохранению
мира на Тихом океане» 105. США упорно отклоняли неоднократные пред-
ложения Англии, которая добивалась углубления англо-американского
сотрудничества, перейти к совместным действиям против Японии.
Возможности маневрирования американских сторонников «умиротво-
рения» Японии тем не менее постоянно уменьшались. В этом плане по-
казательны последствия распоряжения Рузвельта от 26 июля 1941 г.
о замораживании японских фондов в США, отданного в ответ на окку-
пацию Японией Южного Индокитая.
Это был шаг, который, по словам Г. Фейса (советника госдепартамен-
та в 30-е годы и автора наиболее детального исследования американо-
японских отношений того времени), «должен был вынудить Японию сде-
лать выбор между соглашением или войной с нами» 106. Однако прави-
тельство США не собиралось полностью отказываться от экспорта в
Японию, включая экспорт нефти. Рекомендации, утвержденные Рузвель-
том 1 августа, предусматривали выдачу лицензий на экспорт в Японию
на уровне 1935—1936 гг. некоторых сортов бензина, сырой нефти и сма-
зочных масел. Их вступление в силу ставилось в зависимость от готов-
ности Японии к уступкам. Но после 26 июля Япония более не получала
нефти из США.
Тот же Г. Фейс следующим образом объясняет такой поворот дел:
«По мерe того как проходили дни, американская и английская общест-
венность решила, что запрет (на торговлю с Японией.—Авт.) является
полным, и она явно желала именно этого. Данное впечатление имело
свои последствия: выдача лицензий стала бы пересмотром политики, воз-
вратом к умиротворению»107. Антифашизм народных масс вынуждал
правящие круги идти гораздо дальше, чем они этого хотели, по пути
противодействия агрессии.
Еще более напряженными были отношения с гитлеровской Германией.
После того как американский эсминец «Грир» был атакован юго-восточ-
нее Гренландии немецко-фашистской подводной лодкой108, Рузвельт
заявил 11 сентября, что это нападение — «не локальная военная опера-
ция», а «отражает определенную линию, направленную на создание по-
стоянной мировой системы, основанной на насилии, терроре и убийстве».
Президент распорядился, чтобы отныне патрульные суда и самолеты ох-
раняли не только американские, но и идущие под любым другим флагом
корабли, «занятые коммерцией в морской полосе, важной для нашей
обороны». Флоту был отдан приказ «открывать огонь без предупрежде-
ния» 109. Военно-морской флот США начал необъявленную морскую вой-
ну с Германией в Атлантическом океане.
В связи с решением об охране торговых судов от нападения немецко-
фашистских подводных лодок правительство предприняло кампанию за
отмену положений закона о нейтралитете, запрещавших вооружение аме-
риканских торговых судов в целях самозащиты и их плавание в зонах
военных действий. (Только за вторую половину сентября и октябрь на-
цистские подводные лодки потопили и повредили еще пять американских
торговых судов.)
Общественность шла дальше, требуя не пересмотра, а отмены всего
закона. Конгресс был менее активен. Показательно, что в буржуазной
историографии результаты голосования в конгрессе, высказавшемся в
первой половине ноября за изменение закона сравнительно небольшим
большинством голосов110, оцениваются как не отражавшие подлинного
отношения американского народа 111.
Таким образом, к декабрю 1941 г. США отказались от всех основных
положений законодательства о нейтралитете, принятого в 1935 г. Реше-
ния, принятые Соединенными Штатами о поддержке СССР в его войне
против нацистов, о вхождении в формировавшуюся антифашистскую коа-
лицию, с одной стороны, и о разрыве американо-японских торговых свя-
зей и борьбе с нацистским подводным флотом в Атлантике — с другой,
означали, что они стоят накануне вступления в войну на стороне сил,
противостоящих фашистско-милитаристскому блоку.
 

начало сайта