I
ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА США
В 20-е ГОДЫ
Глава первая
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
(1918—1923)

1. ИТОГИ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ.
ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА ВИЛЬСОНА
Первая мировая война дала сильный толчок экономическому развитию
Соединенных Штатов Америки. Они оказались в эти годы в необычайно
благоприятном положении. Военные действия охватили почти все евро-
пейские страны, но совершенно не затронули Американский континент.
Соединенные Штаты совсем не знали того массового разрушения произ-
водительных сил, которое на протяжении четырех лет изо дня в день
совершалось в Европе. Американская армия приняла участие в военных
действиях только с лета 1918 г., на завершающем этапе войны. Поэтому
людские потери вооруженных сил США по сравнению с многомиллион-
ными потерями других воюющих держав были невелики: примерно
50 тыс. человек убитыми и около 230 тыс. ранеными1.
Соединенные Штаты с успехом использовали сложившуюся обстанов-
ку для своего дальнейшего обогащения. Они выступили в роли главного
поставщика военных материалов, продовольствия и сырья воюющим
странам Европы. Стоимость американского экспорта увеличилась за годы
войны более чем втрое (с 2,4 млрд. долл. в 1914 г. до 7,9 млрд.
в 1919 г.), а доля экспорта в валовом национальном продукте страны воз-
росла за этот период с 6,2 до 9,4% 2. Монополистическая буржуазия
США извлекала громадные прибыли от доходных военных поставок.
Один только моргановский «Стальной трест» получил за годы первой
мировой войны более 700 млн. долл. прибылей, общая же чистая при-
быль всех американских монополий в течение 1914—1919 гг. составила
33,6 млрд. долл.3
Гигантские средства, оказавшиеся в распоряжении корпораций, обес-
печили новые крупные капиталовложения в американскую экономику.
Начавшийся на этой базе промышленный подъем еще более увеличил
удельный вес Соединенных Штатов в мировом промышленном прoиизвoд-
стве, в то время как доля европейских империалистических конкуpентов
Америки значительно снизилась. К началу 20-х годов США давали
почти половину мировой добычи каменного угля, около 3/5 миpoвoгo
производства чугуна и стали, 2/3 добытой во всем мире нефти, 85% миpo-
вого выпуска автомобилей 4.
Следовательно, важным итогом развития США в 1914—1918 гг. было
дальнейшее увеличение их экономической мощи, новое усиление их по-
зиций в мировой экономике, закрепление за ними положения наиболее
могущественной в экономическом отношении страны мира.
Еще большее значение имело то обстоятельство, что в результат пеp-
вой мировой войны коренным образом изменился международный финан-
совый статус Соединенных Штатов. До войны они сильно отставaли от
других империалистических государств по размерам экспорта капитала.
По данным на 1913 г., американские инвестиции за границей составили
2,6 млрд. долл.5, или были примерно в 10 раз меньше заграничных ин-
вестиций Англии, в 6 раз — иностранных капиталовложений Франции
и в 4,5 раза меньше германских зарубежных капиталовложений. В тo же
время инвестиции европейских стран в США достигли к 1914 г.
7,2 млрд. долл., значительно превышая сумму американских иностранных
капиталовложений.
Оплата громадных военных заказов, размещенных в Соединенных
Штатах странами Антанты, привела к резкому сокращению европейских
инвестиций в этой стране. К 1919 г. они уменьшились до 3,3 млрд. долл.
В то же время потребности, созданные войной, послужили стимулoм для
огромного увеличения экспорта американского капитала. Главнoй его
формой стали займы на военные нужды европейским странам. Общий
их размер достиг к началу 20-х годов 11,1 млрд. долл. Кроме тoго, за
время войны сильно возросли и частные инвестиции американских ка-
питалистов за границей: в начале 20-х годов они составили около
7 млрд. долл.6 Таким образом, вторым важным итогом войны сталo пpе-
вращение Соединенных Штатов в основного кредитора. Именно тогда
Нью-Йорк стал международным финансовым центром.
В результате бурного экономического развития военных лет Cоеди-
ненные Штаты вступили в новую фазу своей индустриальной эволюции.
К началу 20-х годов они превратились в высокоразвитую индустpиаль-
ную страну. При общей численности населения США в 105,7 млн., по
данным переписи 1920 г., впервые в истории страны численность город-
ского населения (54,2 млн.) превысила число сельских жителей (51,5 млн.).
Из 42 млн. самодеятельного населения США примерно 25 млн. (около 60%)
составляли рабочие, занятые в промышленности, на транспорте, в сель-
ском хозяйстве и в сфере обслуживания 7.
Господствующее положение в экономике США в эпоху империaлизма
прочно занимали крупнейшие монополистические объединения. Экoноми-
ческий подъем, вызванный потребностями войны, еще более ускорил про-

цесс концентрации производства и капитала в Соединенных Штатах.
Если в 1914 г. на долю нескольких тысяч наиболее крупных предприя-
тий с годовой продукцией стоимостью свыше 1 млн. долл. приходилось
35% всех рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности, то в
1919 г. они сосредоточили уже 57% рабочих. Удельный вес этих гигант-
ских производственных объединений в продукции обрабатывающей про-
мышленности увеличился за годы первой мировой войны с 48,5 до 68% 8.
Иными словами, к началу 20-х годов более половины индустриальных
рабочих и свыше 2/з промышленного производства США были сконцент-
рированы в руках крупнейших монополий.
В период первой мировой войны, в условиях промышленного подъема,
сокращения безработицы и повсеместного распространения сверхурочных
работ уровень номинальной заработной платы в важнейших отраслях
промышленности и транспорта США заметно повысился. Рост номиналь-
ной заработной платы в течение некоторого времени продолжался и
после окончания войны. По официальным данным, среднегодовой зарабо-
ток американского рабочего составил в 1920 г. 1407 долл., увеличившись
по сравнению с довоенным уровнем более чем вдвое. Однако размеры
повышения реальной заработной платы были несравненно меньшими, так
как и в годы первой мировой войны и после ее окончания отмечался
непрерывный рост стоимости жизни. По данным правительственной ста-
тистики, стоимость жизни в США в 1914—1920 гг. увеличилась вдвое 9,
сводя на нет большую часть прироста номинальной заработной платы.
Что же касается ее абсолютных размеров, то у подавляющего большин-
ства промышленных и транспортных рабочих, не говоря уже о занятых
в сельском хозяйстве, она оставалась совершенно недостаточной, чтобы
обеспечить нормальные условия жизни. По данным министерства труда,
прожиточный минимум семьи из пяти человек в 10 крупнейших городах
Соединенных Штатов колебался к началу 20-х годов от 2 тыс. до
2,5 тыс. долл. в год. Доходы более чем 90% американских рабочих семей
не достигали этих размеров 10.
Немалые экономические трудности переживали и широкие массы го-
родской и сельской мелкой буржуазии. После войны удельный вес этих
групп в населении США оставался весьма значительным. Согласно
переписи 1920 г., мелкие предприниматели, торговцы, фермеры, лица
свободных профессий и другие мелкобуржуазные прослойки насчитыва-
ли примерно 14—15 млн. человек, т. е. не менее трети всего самодеятель-
ного населения страны11. Доходы большинства представителей этих
промежуточных групп населения были совершенно недостаточными. Так,
по сведениям одного из обследований, проведенного в начале 20-х годов,
более половины фермерских хозяйств получали менее 1500 долл. годового
дохода 12, т. е. значительно меньше необходимого прожиточного миниму-
ма. Не лучше было и положение средних слоев городского населения,
разорявшихся в острой конкурентной борьбе с трестами и концернами.
Даже в годы первой мировой войны, в условиях относительно благо-
приятной экономической конъюнктуры, в Соединенных Штатах было за-
регистрировано около 83 тыс. случаев коммерческих банкротств 13.
Все эти экономические процессы еще более увеличили характерное
для капиталистического общества неравенство в распределении нацио-
нального дохода. Даже по официальным данным, на долю лиц, занятых
наемным трудом, т. е. на большую часть населения США, приходилось
к началу 20-х годов 53,2% национального дохода, остальные же 46,8%,
или почти половина национального дохода страны, в основной своей
части присваивались буржуазными слоями населения 14.
Экономическое господство монополистического капитала было под-
креплено всей мощью буржуазного государства. В годы первой мировой
войны оно в невиданной ранее степени усилило непосредственное вмеша-
тельство в процесс капиталистического воспроизводства. В целях быстрей-
шей мобилизации экономических ресурсов страны на военные нужды
в Соединенных Штатах в 1917—1918 гг. были созданы Управление воен-
ной промышленности во главе с миллионером Б. Барухом и несколько
отраслевых военно-хозяйственных управлений. В их функции входило
распределение военных заказов, обеспечение промышленных предприя-
тий сырьем, топливом, транспортными средствами и рабочей силой. В де-
кабре 1917 г. правительство Вильсона приняло решение о передаче всех
железных дорог под временное управление государства. Наконец, значи-
тельно возросла роль Федеральной резервной системы. Централизация
банков дала в руки финансовой олигархии и тесно связанного с ней госу-
дарственного аппарата важное орудие контроля над экономической
жизнью американского общества.
Расширение военно-экономических функций буржуазного государства
в годы войны повлекло за собой многократное увеличение расходов фе-
дерального правительства. В 1916 г., до вступления Соединенных Штатов
в войну, они составляли 713 млн. долл., а в 1918 г. - 12,7 млрд., т. е. вы-
росли всего лишь за два года почти в 18 раз 15.
Усилилось и вмешательство осударства в социальные отношения,
в первую очередь в отношения между трудом и капиталом. Основные
задачи социальной политики руководимой им администрации президент
Вильсон видел в обеспечении непрерывности процесса производства,
предотвращении стачек и установлении «сотрудничества» между трудом
и капиталом в целях достижения «промышленного мира» в стране.
Немалую роль в осуществлении этих целей, по мнению президента,
должны были сыграть профсоюзы. Не случайно в ноябре 1917 г. Вильсон
выступил с большой речью на очередном съезде Американской федера-
ции труда (АФТ). Глава Белого дома призвал рабочих отказаться
от стачечной борьбы и сосредоточить свои усилия на переговорах о со-
трудничестве с предпринимателями при посредничестве органов феде-
рального правительства 16.
Для реализации этого политического курса в начале 1918 г. было со-
здано Военное управление труда из представителей предпринимателей
и профсоюзов. Разработанные этим агентством «принципы управления
отношениями между рабочими и предпринимателями военной промыш-
ленности» включали декларативное признание за рабочими права на
организацию в профсоюзы и на заключение коллективного договора.
Однако вслед за провозглашением этих прав Военное управление труда
тут же существенно затруднило их фактическое использование организо-
ванными рабочими, наложив на них обязательство не прибегать к стач-
кам и другим активным действиям, «имеющим целью заставить других
рабочих вступать в их организации или принудить заключить с ними
договоры» 17. Что же касается предпринимателей, то они никак не от-
кликнулись на многократные призывы президента Вильсона проявлять
сдержанность в повышении цен и не допускать дальнейшего роста стои-
мости жизни. Тем не менее общий либерально-реформистский курс со-
циальной политики правительства Вильсона в годы первой мировой вой-
ны, в условиях особой заинтересованности предпринимателей и буржуаз-
ного государства в обеспечении непрерывности процесса производства,
создал относительно благоприятную обстановку для борьбы американских
рабочих за улучшение условий жизни и труда.
Переход к прямому государственному регулированию экономики и со-
циальных отношений, происшедший в период первой мировой войны,
свидетельствовал о том, что монополистический капитализм ускоренными
темпами перерастал в государственно-монополистический капитализм.
Развитие государственно-монополистического капитализма в Соеди-
ненных Штатах продолжалось и после окончания первой мировой войны.
Несмотря на то что с окончанием военных действий правительство Виль-
сона приступило к постепенному свертыванию федеральных органов
военного регулирования, государственный контроль в ряде важных отрас-
лей промышленности и транспорта США продолжал сохраняться, а раз-
меры расходов федерального правительства не только не уменьшились,
но даже увеличились. В 1919 г. они составили 18,5 млрд. долл., увели-
чившись по сравнению с максимальным уровнем военных лет еще на 45%.
И только в 1920 г., после демобилизации огромной армии и свертывания
военного производства, в Соединенных Штатах началось существенное
сокращение государственных расходов, но и тогда по своим размерам
они почти в 10 раз превышали максимальный уровень расходов феде-
рального правительства, достигнутый в довоенный период 18.
Становление государственно-монополистического капитализма в США
сопровождалось дальнейшим развитием соответствующих ему форм бур-
жуазной идеологии. В первые послевоенные годы правительство Вильсо-
на по-прежнему пыталось руководствоваться в своей социально-экономи-
ческой политике постулатами идеологии неолиберализма, которая воз-
никла еще в начале XX в., в период «прогрессивной эры», и которая
предусматривала активное вмешательство государства в экономику и осу-
ществление частичных либеральных реформ в социальной области.
В условиях обострения классовой борьбы, вызванного наступлением
общего кризиса капитализма и глубоким идейным влиянием Великой
Октябрьской социалистической революции, эта политика буржуазного
реформизма была особенно необходимой для укрепления господства
крупного капитала. Президент Вильсон, как дальновидный и реалисти-
чески мыслящий идеолог монополистической буржуазии США, хорошо
понимал важность искусного социального маневрирования. «Крупные
потрясения в мире, которые требуют немедленного рассмотрения трудно-
стей во взаимоотношениях между трудом и капиталом,— заявил он 2 де-
кабря 1919 г. в ежегодном послании конгрессу о положении страны,—
заставляют нас навести порядок в собственном доме. Откровенно говоря,
не может быть никакого постоянного и устойчивого урегулирования от-
ношений между трудом и капиталом, пока не признаны фундаменталь-
ные права, за которые давно уже борются рабочие» 19.
В соответствии с этим глава демократической администрации не раз
обращался к конгрессу с предложениями закрепить за рабочими право
на организацию и на заключение коллективного договора, не допускать
такого толкования антитрестовского законодательства, которое ущемляло
бы интересы профсоюзов, признать «нерушимым» право рабочих на
стачку. Только тогда, по словам Вильсона, можно надеяться на установ-
ление тесного «классового сотрудничества» между рабочими и предпри-
нимателями и добиться того, чтобы «труд и капитал были не антагони-
стами, а равноправными партнерами» 20.
Вместе с тем в выступлениях президента Вильсона была с предель-
ной четкостью выражена истинная классовая сущность неолиберального
этатизма, направленного прежде всего на укрепление капиталистическо-
го строя. Глава Белого дома недвусмысленно заявил, что любые социаль-
но-экономические преобразования в условиях «демократического обще-
ства» должны осуществляться лишь «посредством упорядоченного про-
цесса функционирования представительного правительства» и те, кто
попытается выйти за эти рамки и выдвинуть революционные методы борь-
бы, должны рассматриваться как враги Америки, подавление которых
представляет собой первейшую обязанность правительства21. Лейтмоти-
вом почти всех публичных выступлений Вильсона, в 1919 г. были преду-
преждения об опасности «русского примера» и призывы к беспощадной
борьбе против «апостолов Ленина среди американцев» 22.
Руководствуясь подобной социально-политической философией, пра-
вительство Вильсона еще в годы войны и в особенности после победы
Октябрьской революции в России вступило на путь репрессий против
всех «опасных радикалов» в рядах участников рабочего и социалистиче-
ского движения. На основании чрезвычайных законов военного времени,
принятых конгрессом и законодательными собраниями многих штатов,
уже в 1917—1918 гг. были арестованы и приговорены к длительным сро-
кам тюремного заключения Юджин Дебс и некоторые другие видные дея-
тели Социалистической партии Америки (СПА), а также все руководство
левого профсоюзного объединения «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ)
во главе с Уильямом Хейвудом.
После окончания войны масштабы этой «охоты на красных» стали
еще больше. И органы федерального правительства и власти штатов,
Охваченные «великим красным страхом», преследовали всех известных
своими радикальными убеждениями, в особенности тех, кто подозревался
в сочувствии революционной России и в намерении перенести ненавист-
ные буржуазии принципы «большевизма» в Соединенные Штаты. Более
того, преследованию подверглись даже реформистские деятели СПА. Так,
в ноябре 1919 г. был лишен мандата конгрессмена лидер правого крыла
Социалистической партии Виктор Бергер. В январе 1920 г. законодатель-
ное собрание штата Нью-Йорк исключило из своего состава пять социа-
листов, незадолго до этого избранных в ассамблею штата жителями Нью-
Йорка. На рубеже 1919—1920 гг. истерия но поводу пресловутой «крас-
ной угрозы» достигла апогея. По распоряжению министра юстиции США
М. Пальмера по всей территории страны были проведены массовые по-
лицейские облавы на «радикалов». Около 10 тыс. рабочих и представи-
телей прогрессивной интеллигенции, схваченных во время позорных
«пальмеровских рейдов», были брошены в тюрьмы или подверглись высыл-
ке за пределы страны.
В обстановке «охоты на красных» развернули свою погромную дея-
тельность всякого рода шовинистические, расистские группы и объедине-
ния. Особую роль среди них играл «Американский легион» — общество
ветеранов войны, основанное в 1919 г. по инициативе реакционного офи-
церства. Отделения легиона, распространившиеся по всей стране, не раз
использовались для кровавых расправ над членами радикальных рабочих
организаций. Так, в ноябре 1919 г. большая группа легионеров напала
на помещение местной организации «Индустриальных рабочих мира» в
небольшом городке Сентрейлия (штат Вашингтон), захватила группу на-
ходившихся там рабочих и учинила суд Линча над одним из активных
членов местного отделения ИРМ У. Эверестом, осмелившимся оказать
сопротивление бесчинствам легионеров. Убийство Эвереста послужило
., сигналом для разгрома организаций ИРМ по всему штату. «Подвиги»
легионеров Сентрейлии стали образцом для многих других организаций
«Американского легиона», который являлся в те годы важным орудием
реакционных групп крупного капитала в борьбе против левых сил рабо-
чего движения.
Курс монополистической реакции на подавление любых проявлений
радикализма создал благоприятную обстановку и для возрождения тер-
рористических отрядов Ку-клукс-клана. Новый этап в деятельности этой
организации начался как раз в 1919—1920 гг., в самый разгар борьбы
против пресловутой «красной угрозы». Именно тогда куклуксклановцы,
не ограничиваясь одними лишь южными штатами, распространили свои
погромные рейды на некоторые штаты Севера, неся с собой волну кро-
вавого террора не только против негров, но и вообще против всех «ино-
странцев» и «радикалов». К концу 1920 г. в рядах Ку-клукс-клана на-
считывалось уже несколько сот тысяч членов23. В некоторых штатах
Юга и Севера он стал превращаться в заметную политическую силу.
Наступление ультрареакционных групп на позиции демократических
сил страны проходило под ура-патриотическими лозунгами «защиты
американизма». С трибун конгресса и законодательных собраний штатов,
с церковных кафедр и со страниц газет и журналов изо дня в день зву-
чали истерические призывы к «спасению» Америки от большевизма и
других «разрушительных иностранных влияний». Малейшие отклонения
от официальных догм или отказ от традиционных славословий в честь
«американского образа жизни» относились в разряд «антипатриотиче-
ских» действий, для борьбы с которыми, по словам одного из ревностных
проповедников «американизма», хороши были любые средства, вплоть до
тех, которые можно было «приобрести в ближайшей оружейной лавке» 24
Выступая в конгрессе в феврале 1919 г., член палаты представителей
социалист Мейер Лондон говорил: «Хуже всего то, что на всякое новое
движение, на любую оригинальную идею, свежую мысль, необычное
предложение немедленно наклеивается ярлык большевизма. С человеком,
выдвигающим новую идею, теперь уже не надо спорить. Чтобы отверг-
нуть ее, достаточно сказать: „Это большевизм"» 25.
Поход монополистической реакции против всех сил прогресса актив-
но поддержали и консервативные круги протестантской церкви. В 1919 г.
на съезде в Филадельфии они объединили свои усилия, образовав Все-
мирную христианскую ассоциацию фундаменталистов26. Последователи
этого религиозного учения, особенно многочисленные в отсталых сель-
ских районах Юга и Запада, были сторонниками ортодоксального толко-
вания всех библейских догм. В противовес учению социального христиан-
ства, энергично выступавшего тогда как своеобразный религиозный
вариант либерально-буржуазного реформизма, фундаментализм защищал
идею неизменности существующего социально-экономического строя Со-
единенных Штатов и предавал проклятию все либеральные, радикальные
и тем более социалистические доктрины.
Одним из важнейших лозунгов ревностных защитников «американиз-
ма» было требование принятия «сухого» закона. Наиболее энергично
в этой пропагандистской кампании действовали многочисленные религиоз-
ные и общественные антиалкогольные организации, которые с давних
пор существовали в стране, проповедуя протестантскую догму о необхо-
димости и желательности повышения морального уровня жизни широких
масс населения путем общественных действий в целях запрещения или
по крайней мере ограничения потребления алкоголя. В условиях войны,
когда значительно увеличился экспорт зерна, когда крупный капитал был
особенно заинтересован в бесперебойном ходе производства и в резком
повышении производительности труда рабочих, агитация за запрещение
производства и употребления спиртных напитков была поддержана зна-
чительной частью деловых кругов, которые придали ей характер «патрио-
тического» движения. В декабре 1917 г. конгресс утвердил «сухой» закон
в качестве XVIII поправки к конституции США. И в период ратифика-
ции этой поправки штатами и после вступления ее в силу в январе
1920 г. сторонники «сухого» закона намеренно выдвигали его в центр
политической борьбы в стране, а наиболее воинственные из них неустан-
но обличали противников этого законодательного акта как «большеви-
ков» и «разрушителей цивилизации».
Обозначившееся после окончания первой мировой войны усиление
репрессивных тенденций во внутренней политике, активизация сил моно-
полистической реакции, общая обстановка разгула шовинизма и нетерпи-
мости ко всем проявлениям радикализма — все это крайне неблагоприят-
но отразилось на перспективах социального законодательства и на со-
стоянии трудовых отношений. Курс правительства Вильсона на некоторое
расширение прав рабочих, на признание за ними элементарных прав на
организацию профсоюзов, заключение коллективных договоров и прове-
дение стачек был категорически отвергнут предпринимателями. Основ-
ные группы монополистической буржуазии США, еще более окрепшей
и усилившейся за годы войны, полной уверенности в своих силах, были
настроены непримиримо. Они готовились к решительному наступлению
на рабочий класс, чтобы отнять у него все его недавние завоевания.
Неудивительно, что в этих условиях либеральные декларации президен-
та Вильсона об осуждении «любых форм насилия», о достижении «рав-
ноправного партнерства» между трудом и капиталом и о признании
элементарных прав рабочих были встречены важнейшими группировка-
ми американской буржуазии с нескрываемым раздражением.
Сопротивление крупного капитала было главной причиной провала
национальной индустриальной конференции, которая была созвана пре-
зидентом Вильсоном в октябре 1919 г. с расчетом добиться ослабления
социальной напряженности в стране и установления «мира и гармонии
в промышленности». Сплоченная группа представителей предпринима-
тельских объединений сделала все, для того чтобы не допустить приня-
тия предложений делегатов профсоюзов о признании прав рабочих на
организацию и на коллективный договор, и после двухнедельных бес-
плодных дискуссий конференция прекратила свою работу, не приняв
никаких решений. Неблагоприятными для рабочих были и итоги второй
индустриальной конференции, состоявшейся в декабре 1919 г.— январе
1920 г. Она полностью обошла наиболее важный вопрос о признании
профсоюзов, выдвинув в качестве единственной позитивной идеи расши-
рение так называемого «рабочего представительства», т. е. программу со-
здания полностью зависимых от предпринимателей компанейских сою-
зов 27.
Декларации президента Вильсона в пользу либерального социального
законодательства были враждебно встречены и в конгрессе, где после
промежуточных выборов 1918 г. прочное большинство завоевали респуб-
ликанцы. Отражая точку зрения ведущих групп монополистической бур-
жуазии США, республиканская фракция в конгрессе потребовала огра-
ничения полномочий президента, скорейшей ликвидации правитель-
ственного контроля во всех отраслях экономики и недопущения в
дальнейшем каких-либо «экспериментов в духе новой свободы» 28.
Перед лицом этого открытого вызова со стороны республиканцев Виль-
сон занял крайне непоследовательную позицию, ограничившись лишь
рядом либеральных жестов и не противопоставив реакционному курсу
республиканской партии какой-либо конкретной программы социальных
реформ. К тому же серьезная болезнь, постигшая президента осенью
1919 г., на несколько месяцев лишила его возможности оперативного
руководства и еще более усилила консервативные тенденции во внутрен-
ней политике кабинета. Поэтому чуть ли не единственной мерой либе-
рального законодательства администрации Вильсона после окончания
первой мировой войны было проведение через конгресс XIX поправки
к конституции США о предоставлении избирательных прав женщинам,
вступившей в силу в августе 1920 г. после ратификации ее 3/4 штатов.
В целом же в 1919—1920 гг. в социально-экономической политике
правительства Вильсона произошел явный сдвиг вправо. Особенно четко
это проявилось в новом железнодорожном законе 1920 г., который ликви-
дировал государственное управление железными дорогами, возвратил их
в частную собственность прежним владельцам и гарантировал железно-
дорожным компаниям высокий уровень прибылей 29. Правда, в тексте но-
вого закона в принципе признавалось право рабочих железнодорожного
транспорта на заключение коллективного договора, однако это признание
было чисто декларативным, а органы правительственного арбитража,
созданные по условиям закона 1920 г., в ходе трудовых конфликтов все
чаще поддерживали владельцев железных дорог в их борьбе против ра-
бочих. Не случайно демократическая общественность США расценила
принятие нового железнодорожного закона как проявление сильных реак-
ционных тенденций в политической жизни страны 30.
Поворот основных групп монополистической буржуазии к реакцион-
ному политическому курсу, отказ республиканского большинства конгрес-
са от проведения каких бы то ни было либеральных реформ, постепен-
ное отступление администрации демократов от политики буржуазного
реформизма — все это внесло существенные изменения в политическую
обстановку в стране, со всей определенностью проявившиеся в ходе из-
бирательной кампании 1920 г.
2. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС 1920-1921 ГГ.
РЕСПУБЛИКАНЦЫ У ВЛАСТИ
Летом 1920 г. экономический подъем военных и первых послевоенных
лет сменился экономическим кризисом. В этом первом послевоенном кри-
зисе перепроизводства, развернувшемся на базе общего кризиса капита-
лизма, с особой остротой проявилось противоречие между разбухшим на
военных заказах производственным аппаратом американской промыш-
ленности и относительно узким рынком сбыта, ограниченным в конеч-
ном счете низкой покупательной способностью основной массы населения.
Экономический кризис 1920-1921 гг. вызвал весьма значительные
разрушения во всех сферах хозяйственной жизни страны. Объем про-
мышленного производства США к апрелю 1921 г. сократился по срав-
нению с июнем 1920 г. в среднем на 32% 31. В важнейших отраслях
тяжелой промышленности свертывание производства было еще больше.
Так, более чем вдвое по сравнению с докризисным уровнем (с 46,2 млн.
до 21,7 млн. т) упала в 1921 г. годовая выплавка стали, почти в 2 раза
уменьшилась продукция машиностроения, резко снизилась добыча ка-
менного угля. С весны 1921 г. американская промышленность начала по-
степенно выходить из состояния кризиса, но максимальный докризисный
уровень промышленного производства был достигнут только к концу
1922 г.
В условиях экономического кризиса произошло резкое ухудшение
положения рабочих. Число безработных в Соединенных Штатах увели-
чилось с 2,1 млн. до 4,9 млн., т. е. более чем вдвое, а доля безработ-
ных в общей численности гражданской рабочей силы США возросла за
тот же период с 5,2 до 11,7%. Существенное сокращение среднегодового
заработка американских рабочих (даже по официальным данным, он
уменьшился с 1407 до 1233 долл.) повлекло за собой заметное снижение
уровня жизни рабочего класса. Промышленный кризис крайне затруднил
и условия существования мелкой и средней буржуазии города. Процесс
разорения городских средних слоев значительно ускорился: только за
три года, с 1920 по 1922 г. включительно, в Соединенных Штатах про-
изошло около 52 тыс. коммерческих банкротств 32.
Кризис перепроизводства в промышленности переплелся с глубоким
и разрушительным аграрным кризисом. К весне 1921 г. цены основных
сельскохозяйственных товаров снизились по сравнению с летом 1920 г.
в 2—3 раза33. Бурное падение цен резко сократило доходы фермеров:
в 1919 г., до наступления аграрного кризиса, валовой фермерский доход
в США составлял 17,9 млрд. долл., а в 1921 г. он упал до 10,6 млрд.,
т. е. более чем на 40%. Кризис перепроизводства в сельском хозяйстве
принял затяжной характер. Он продолжался с неослабевающей силой и
после того, как промышленность Соединенных Штатов вступила в фазу
циклического подъема. Это объяснялось исторической отсталостью сель-
ского хозяйства, дальнейшим усилением эксплуатации фермеров моно-
полиями, что отвлекало от производительного использования крупные
финансовые средства и на длительный период затянуло процесс преодо-
ления аграрного кризиса. Валовой доход американского фермерства в
1922—1923 гг. повысился всего лишь до 11—12 млрд. долл., оставаясь
значительно ниже докризисного уровня 34.
Сильнейшее сокращение сельскохозяйственных цен и падение доход-
ности фермерского хозяйства привели к тому, что для многих фермеров
оказалось чрезвычайно трудным, а то и вовсе невозможным возмещение
самых элементарных производственных издержек, не говоря уже о регу-
лярной уплате долгов и налогов. Растущая убыточность многих мелких
и средних фермерских хозяйств стала причиной новой волны банкротств
и принудительной распродажи фермерской собственности. Процесс разо-
рения мелкого производства в земледелии приобрел массовый характер:
в начале 20-х годов, в период наибольшего обострения аграрного кризи-
са, разорились и потеряли право собственности на свои фермы около
450 тыс. американских фермеров. Это еще более усилило отлив сельского
населения в города: только за 1921—1923 гг. чистая убыль фермерского
населения в Соединенных Штатах превысила 2 млн. человек 35.
Таким образом, экономический кризис 1920—1921 гг. значительно
ухудшил положение широких масс трудящихся. Жизненный уровень
миллионов рабочих и фермеров резко снизился. Все, что завоевали они
в ходе упорной долголетней борьбы, было теперь поставлено под угрозу.
Результатом этих крайне неблагоприятных изменений в экономической
конъюнктуре и в положении основной массы населения Соединенных
Штатов было дальнейшее обострение политической обстановки в стране.
Недовольство широких слоев населения США проявилось уже в ходе
очередной избирательной кампании 1920 г. Однако большинство рабочих
и фермеров и на сей раз не вышли в своих политических действиях за
рамки традиционной двухпартийной системы. Возмущение масс обрати-
лось против партии, находившейся у власти. Правда, в 1920 г. избира-
тельная платформа демократической партии все еще содержала фразео-
логию «прогрессивной эры». Она подчеркивала роль государственного
регулирования в эффективной мобилизации военных усилий страны и вос-
хваляла социально-экономическую политику демократов, в особенности
создание и деятельность Федеральной резервной системы как важного
орудия, якобы гарантирующего экономическую и финансовую стабиль-
ность 36. Тем не менее явный сдвиг вправо в политическом курсе прави-
тельства Вильсона после окончания войны повлек за собой падение пре-
стижа президента и руководимой им партии в глазах избирателей. Когда
же летом 1920 г. разразился экономический кризис, принесший трудя-
щимся новые бедствия, положение демократов стало совершенно безна-
дежным. Республиканцы умело воспользовались этим.
Немалую роль в исходе избирательной кампании 1920 г. сыграло и
то обстоятельство, что в Соединенных Штатах еще очень сильными оста-
вались традиции индивидуализма. К началу 20-х годов значительно уча-
стились выступления в пользу ограничения вмешательства государства в
экономическую и социальную жизнь общества. Отражая эти настроения,
бывший президент США У. Тафт, занимавший видное место среди дея-
телей консервативного крыла республиканской партии, выступил с рез-
ким осуждением «болезни чрезмерной законодательной деятельности» 37.
Государственное регулирование, к которому в чрезвычайных условиях
войны прибегло правительство Вильсона, чаще всего рассматривалось как
временное отклонение от естественного хода развития. Вот почему рес-
публиканский лозунг «Назад, к нормальным порядкам» нашел в 1920 г.
широкий отклик среди избирателей, которые в большинстве своем с одо-
брением встречали декларации кандидата республиканской партии на
пост президента США Уоррена Гардинга о необходимости скорейшего
возвращения к «обычному, устойчивому порядку вещей», исключающему
всякие «эксцессы» в деятельности федерального правительства, столь
характерные, по мнению республиканцев, для периода вильсоновской ад-
министрации.
В этой обстановке на выборах 1920 г. республиканская партия одер-
жала решительную победу. У. Гардинг собрал 16143 тыс. голосов и
обеспечил себе 404 выборщика, тогда как кандидат демократов Дж. Кокс
получил только 9130 тыс. голосов и лишь 127 выборщиков38. Респуб-
ликанцы завоевали прочное большинство и в обеих палатах конгресса.
После восьмилетнего перерыва республиканская партия вновь оказалась
у власти.
В состав правительства, сформированного У. Гардингом, вошли в
основном представители консервативных групп республиканской партии.
Наиболее важную роль среди них играли министр финансов Э. Меллон,
глава одной из самых могущественных монополистических групп США,
и министр торговли Г. Гувер, известный делец и политик, тесно связан-
ный с влиятельными кругами крупного капитала. Неудивительно, что
политический курс новой администрации оказался столь консервативным.
C приходом к власти республиканцев федеральное правительство особен-
но охотно брало на себя роль послушного орудия в руках верхушки фи-
нансовой олигархии. По справедливому замечанию видного американ-
ского историка У. Лейхтенберга, в тот период «специфические интере-
сы бизнеса откровенно отождествлялись с общенациональными интере-
сами»39 .
Правительство Гардинга с самого начала решительно высказалось
против политики государственного регулирования. В первых же своих
официальных выступлениях новый президент призвал к существенному
сокращению государственных расходов. Еще более энергично он про-
возгласил этот курс в декабре 1921 г. в ежегодном послании конгрессу
о положении страны. Гардинг со всей определенностью заявил об абсо-
лютной недопустимости «сосредоточения чрезмерных полномочий и экст-
раординарной концентрации власти в руках федерального правительст-
ва» 40. Под лозунгом возвращения к «нормальным порядкам» и сам пре-
зидент и другие деятели республиканской администрации требовала
скорейшего восстановления таких «истинно американских» принципов,
как принципы «твердого индивидуализма» и невмешательства государст-
ва в экономическую и социальную жизнь общества. С предельной чет-
костью выразил эти идеи один из видных лидеров республиканской пар-
тии — сенатор Генри Кэбот Лодж. Выступая в июле 1921 г. в конгрессе,
он заявил: «Чем меньше правительство Соединенных Штатов будет впредь
вмешиваться в дела бизнеса, тем лучше» 41.
Основы теории и практики буржуазного индивидуализма были изло-
жены министром торговли Г. Гувером в брошюре «Американский инди-
видуализм», вышедшей в свет в 1922 г. В ней утверждалось, что
осуществление индивидуалистических принципов означает установление
«равенства возможностей» для каждого гражданина играть роль, «соот-
ветствующую его образованию, характеру, способностям и устремле-
ниям» 42. Функции государства Гувер сводил лишь к охране этого
буржуазного «равенства возможностей», категорически отрицая право фе-
дерального правительства на непосредственное вмешательство в экономи-
ческую и социальную жизнь общества. «Пресекать все те силы, которые
ведут к нарушению равенства возможностей,— продолжал он,— и под-
держивать инициативу и творческие возможности американцев — вот та
двуединая цель, к которой должно стремиться правительство» 43.
Большую роль в переориентации социально-экономической политики
федерального правительства в начале 20-х годов сыграл Верховный суд
США, в состав которого администрации Гардинга за короткий период ее-
деятельности удалось назначить четырех новых членов, оказавшихся, как
и следовало ожидать, убежденными реакционерами. Среди них был и но-
вый глава Верховного суда экс-президент У. Тафт. Большинство членов
этой высшей судебной инстанции Соединенных Штатов упорно противи-
лись всяким сколько-нибудь либеральным веяниям, превратившись в
«консервативную и закостенелую фалангу» 44. В своих решениях Верхов-
ный суд неизменно руководствовался в те годы старыми правовыми докт-
ринами «свободы контракта» и «надлежащей правовой процедуры», отвер-
гая любые посягательства на «священные» принципы частной собствен-
ности. Опираясь на эти правовые доктрины, большинство Верховного
суда давало узколегалистскую интерпретацию конституции США, отстаи-
вало принцип максимального ограничения полномочий федерального пра-
вительства и блокировало любые попытки позитивной социальной дея-
тельности буржуазного государства.
В соответствии с общими установками идеологии «твердого индиви-
дуализма» правительство Гардинга в короткий срок завершило начатую
еще администрацией Вильсона ликвидацию органов военно-государствен-
ного регулирования. Большинство федеральных агентств, которые в годы
войны и вскоре после ее окончания осуществляли правительственный
контроль над рядом важных отраслей экономики США, было упраздне-
но. Затем началась ускоренная распродажа за бесценок судов торгового
флота, построенного в период войны за счет прямых федеральных ассигно-
ваний. Уже в августе 1921 г. более 200 судов были проданы за 430 тыс.
долл., т. е. за сумму, меньшую чем стоило сооружение каждого из
них 45. Эти акции республиканской администрации сопровождались интен-
сивной пропагандистской кампанией в пользу «свободного предпринима-
тельства».
Приход республиканцев к власти сопровождался дальнейшим усиле-
нием реакционных тенденций в правительственной политике в отношении
рабочего класса. Органы федерального правительства активно поддержи-
вали антипрофсоюзный поход предпринимателей. Администрация Гардин-
га не приняла каких-либо реальных мер к решению проблемы безрабо-
тицы, значительно обострившейся в условиях экономического кризиса
1920—1921 гг. Созванная в сентябре 1921 г. специальная конференция
по безработице категорически отвергла принцип федеральных ассигнова-
ний на цели помощи безработным, ограничившись призывами к ее орга-
низации силами предпринимателей и местных властей 46.
Разумеется, ни о каком полном демонтаже государственно-монополи-
стического капитализма в начале 20-х годов не могло уже быть п речи,
ибо, по образному выражению крупного американского историка Дж.
Хикса, «нельзя было перевести назад стрелки часов истории» 47. Не
случайно республиканская администрация полностью демонтировала толь-
ко органы чрезвычайного военного регулирования. Но она оставила в
неприкосновенности такие важные государственно-монополистические
рычаги, как Федеральная резервная система, осуществлявшая эффектив-
ный контроль над банками, или Федеральная торговая комиссия, создан-
ная в 1914 г. в целях регулирования корпораций, занятых в междуштат-
ной торговле.
Более того, потребности развития усложняющегося финансового хо-
зяйства страны заставили правительство Гардинга пойти на создание не-
которых новых механизмов государственно-монополистического регулиро-
вания. Так, в июне 1921 г. конгресс по представлению правительства
принял специальный бюджетный акт, согласно которому для «совершен-
ствования национальной бюджетной системы» предусматривалось учреж-
дение должностей генерального контролера финансов и директора бюд-
жетного бюро. Все это служило наглядным показателем необратимости
государственно-монополистического развития.
Однако с приходом к власти республиканской администрации во всех
сферах общественной жизни страны стали все же явно преобладать не
государственно-монополистические, а частномонополистические принци-
пы. Хотя объективный процесс огосударствления социально-экономиче-
ских отношений продолжался, неолиберализм, возникший в период
«прогрессивной эры» как государственно-монополистическая форма бур-
жуазной идеологии, в начале 20-х годов не получил своего дальнейшего
развития и был оттеснен традиционным консервативным индивидуализ-
мом.
Отказ правительства Гардинга от непосредственного государственно-
го регулирования экономики и социальных отношений привел к резкому
сокращению государственных расходов. Уже в 1922 г., через год после
прихода к власти республиканской администрации, расходы федерально-
го правительства составили 3,3 млрд. долл., т. е. снизились по
сравнению с 1920 г. почти вдвое48. Правда, по своим размерам они и
теперь примерно в 4—5 раз превышали максимальный довоенный уро-
вень, что, несомненно, отражало более высокую степень государственно-
го вмешательства в экономику, чем это было характерно для предвоен-
ных лет. Но все же отход республиканцев от политики прямого госу-
дарственного регулирования и связанное с этим сильное сокращение
расходов федерального правительства свидетельствовали о том, что по
сравнению с периодом первой мировой войны в Соединенных Штатах в
начале 20-х годов произошло существенное ослабление государственно-
монополистических тенденций.
Этот курс внутренней политики имел крайне неблагоприятные послед-
ствия для рабочих и фермеров, так как лишал их всякой надежды на
правительственную помощь. Что же касается крупных монополистов, то,
несмотря на значительное сужение социально-экономических функций
капиталистического государства, они сохранили неограниченные воз-
можности для получения разнообразных правительственных субсидий.
Одним из таких щедрых подарков правительства Гардинга монополи-
ям стал налоговый закон, принятый в ноябре 1921 г. Новый закон отме-
нил введенный в период войны налог на сверхприбыли корпораций и
снизил максимальную ставку добавочного налогового обложения лиц с
высокими доходами с 65 до 50%. Обосновывая эту меру, министр фи-
нансов Э. Меллон утверждал, что сохранение «чрезмерного» налогообло-
жения крупных капиталистов якобы невыгодно для страны, ибо оно
«заставляет налогоплательщиков изымать свои капиталы из производст-
венной сферы» и «поощряет непроизводительные формы капиталовложе-
ний» 49. Исходя из этих общих принципов, республиканская админист-
рация взяла курс на еще большее снижение федеральных налогов на
миллионеров.
В интересах монополий был проведен и тарифный закон Фордни—
Маккамбера, который вступил в силу в сентябре 1922 г. Основываясь на
принципах строжайшего протекционизма, новый тарифный акт предус-
матривал резкое повышение пошлин на ввоз в США важнейших про-
мышленных товаров. Введение более высоких тарифных ставок немед-
ленно повлекло за собой сильный рост цен на внутреннем рынке. При-
были монополий сразу же подскочили вверх, а увеличение ресурсов
крупных фирм значительно укрепило их позиции в конкурентной борьбе.
Вытеснение мелкого производства трестами и концернами шло в те годы
настолько быстро, что это стало своеобразным рекордом даже в условиях
США. Руководителям монополистических объединений нечего было опа-
саться: антитрестовские законы, которые никогда не были особенно эф-
фективными, в начале 20-х годов, по сути дела, вообще перестали при-
меняться, а «регулирующие агентства, созданные предшествующей ад-
министрацией, были одно за другим заполнены друзьями того же самого
бизнеса, который, как предполагалось, они должны были регулиро-
вать» 50.
Борьба различных монополистических групп за приумножение бо-
гатств не ограничивалась использованием одних лишь легальных
средств. Через своих ставленников в государственном аппарате они
добивались всевозможных привилегий, не останавливаясь перед прямым
нарушением закона.
Администрация Гардинга, полностью подчиненная монополиям и
пораженная коррупцией, предоставила руководителям крупных фирм
неограниченные возможности наживаться за счет расхищения государ-
ственных ресурсов. В конце 1921 - начале 1922 г. крупные нефтепро-
мышленники Э. Догени и Г. Синклер, подкупив министра внутренних
дел А. Фолла, незаконно получили в аренду обширные нефтеносные рай-
оны в Калифорнии и Вайоминге, входившие в состав государственного
резерва. Пример «нефтяной панамы» оказался заразительным. На путь
мошеннических сделок с монополиями вступили генеральный прокурор
Г. Догерти, глава федерального бюро помощи ветеранам войны Ч. Форбс
и другие высокопоставленные деятели республиканской администрации.
Давно уже Вашингтон не был ареной столь разнузданной оргии взяточ-
ничества и казнокрадства.
Очень удобным орудием монополистов оказался и сам президент, ог-
раниченный политический деятель, не отличавшийся ни особыми интел-
лектуальными достоинствами, ни самостоятельностью суждений, ни силой
характера. Крупному капиталу не надо было теперь больше бояться ка-
ких-либо независимых акций федерального правительства, как это было
иногда в период деятельности Т. Рузвельта или В. Вильсона. Главой Бе-
лого дома стал человек, который, напротив, сам ждал совета и помощи
со стороны могущественных боссов республиканской партии. Неудиви-
тельно, что Гардинг с самого начала превратился в пешку в руках влия-
тельных монополистических кругов, которые использовали его, как им
заблагорассудится. Отсутствие твердого руководства со стороны прези-
дента создало еще более благоприятные условия для расцвета корруп-
ции. Действия некоторых членов республиканской администрации, из-
вестных своей близостью к Гардингу, приобрели настолько скандальный
характер, что стали компрометировать самого президента. И только ско-
ропостижная смерть Гардинга, последовавшая 2 августа 1923 г., избавила
его от позора дальнейших разоблачений.
Президентский пост занял вице-президент Кальвин Кулидж. Новый
хозяин Белого дома был таким же бесцветным и заурядным политиче-
ским деятелем, но в отличие от своего предшественника не имел сом-
нительных связей с лицами, замешанными в преступных махинациях,
и его репутация осталась незапятнанной. Поэтому неожиданное выдви-
жение К. Кулиджа на высшую государственную должность оказалось
более чем кстати для лидеров республиканцев, так как помогло им до
известной степени восстановить пошатнувшийся престиж правящей пар-
тии в глазах избирателей.
Общее направление внутренней политики республиканской админист-
рации осталось прежним. Новый глава Белого дома не менее категори-
чески, чем его предшественник, отверг концепцию непосредственного
государственного регулирования социально-экономических отношений.
В первом же ежегодном послании конгрессу о положении страны, с ко-
торым президент выступил в декабре 1923 г., Кулидж решительно выска-
зался в защиту принципа «индивидуальной ответственности» каждого
американца за результаты своих действий. Задача правительства, про-
водящего «истинно американскую политику», продолжал он, состоит
лишь в том, чтобы «поддерживать условия, при которых лучше всего
могут проявиться и получить вознаграждение способности каждого ин-
дивидуума» 51.
Проведение этого реакционно-индивидуалистического курса социаль-
но-экономической политики правительства Кулиджа сочеталось с без-
удержной апологией монополий. «Дело Америки — бизнес», так выразил
новый президент свой основной руководящий принцип. «Правильность и
мудрость налоговой и вообще всей экономической политики,— заявил он
в одном из выступлений,— состоит не в том, чтобы мешать тем, кто уже
добился процветания и успеха, а в том, чтобы создавать условия, при
которых каждый имел бы равные шансы достичь этой цели» 52. В служе-
нии интересам бизнеса, в беспрекословном выполнении всех его пожела-
ний правительство Кулиджа видело основной смысл своей деятельности.
Таким образом, вся внутренняя политика республиканской админист-
рации в начале 20-х годов была продиктована исключительно интереса-
ми монополистического капитала. Она ни в коей мере не учитывала нужд
и чаяний рабочего класса, трудящегося фермерства, городской мелкой
буржуазии. «Партия, которая находится сейчас у власти,— говорилось в
одной из статей журнала „Нейшн",— душой и телом предана идее защи-
ты интересов бизнеса. И в то же время для рядовых избирателей, для
тех миллионов, которые, как нам часто говорят, составляют Америку,
новая администрация, что бы она ни заявляла по этому поводу, не сде-
лала ровным счетом ничего» 53.
Массы простых американцев с возмущением встретили реакционный
курс республиканского правительства. Уже летом 1921 г. один из жите-
лей Чикаго писал президенту Гардингу: «Пусть Меллон и Гувер клянут-
ся на Библии в том, что они служат благу народа. Я не верю это-
MV. Знайте, что Ваш кабинет теряет доверие избирателей. Не считайте
это пустой угрозой. Если крупный бизнес не перестанет вершить делами-
правительства, Вам придется испытать большие неприятности от народа
Америки» 54. Подобные настроения получили тогда широкое распростра-
нение. Вот почему массовое народное движение, охватившее Соединен-
ные Штаты после окончания первой мировой войны, продолжалось и в
начале 20-х годов.




Сноски удалены ради экономии места. Их можно посмотреть в doc-версии книги здесь.
 

 

 

начало сайта